В конце путешествия, когда уже можно было разглядеть красивые бронзовые ворота Каписы, Кудзула спросил Хайрана, где он намерен остановиться. Ведь с дочерью ему невозможно устроиться в доме у дороги.

- Я впервые здесь, - ответил Хайран. - Ты, Кудзула, пожалуй, единственный знакомый мне человек из Каписы. Нам некогда думать об удобствах, мы переночуем и в доме у дороги. Ведь наша забота - найти пленников.

- В том-то и дело! - воскликнул Кудзула. - Я помню о твоем несчастье и хочу тебе помочь. Я предлагаю тебе отправиться в мой дом. Караван твой со слугами останется в доме у дороги, а ты с дочерью, захватив ценную поклажу, прибудешь ко мне. Я окажу вам гостеприимство и тотчас же узнаю, как найти твоих близких среди десятков тысяч рабов, которые трудятся по велению кушанского правителя.

- Помилуй, добрый человек, как же я могу принять такое гостеприимство от человека незнакомого? Твое предложение так заманчиво.

- Чего не бывает на караванных путях! Я от чистого сердца пригласил тебя, Хайран. Так меня учил Просветленный. Я по-своему понимаю учение Будды. Я не стал аскетом и не брожу с чашей для подаяния, как делают это буддийские монахи, но то доброе, что я могу сделать человеку, я делаю. Да и ты отплатишь мне добром, когда мои торговые дела приведут меня в прекрасную Пальмиру. Давняя у меня мечта - прибыть в твой город со своими кушанскими товарами.

- Брат мой, Кудзула, добрые боги способствовали нашей встрече. Когда я покидал Пальмиру, я помолился в храме бога Бела. В Пальмире нет храма прекрасней. Я сделал щедрые приношения жрецам, и это помогло! Я принимаю твое приглашение. Поверь мне, я буду с нетерпением ждать того дня, когда ты прибудешь в мой город со своим караваном.

Постоялый двор с домом у дороги, где обычно останавливались купцы и паломники, был полон людей, но тут же нашлось место для всего каравана пальмирского купца. У высокой глиняной ограды был раскинут большой шатер для рабов, рядом улеглись верблюды, освобожденные от поклажи. У большого глиняного корыта столпились мулы, В, кожаных мешках рабы доставляли им воду из колодца.

Давая последние распоряжения своим помощникам и слугам, Хайран вдруг столкнулся с индийским паломником и радостно приветствовал его.

- Что-то хорошее осталось в моем сердце от встречи с тобой, - сказал Хайран индийцу. - Я запомнил твои рассказы о Будде и сообщил их моей дочери, человеку редкостного благородства.

- Я рад был этой встрече. Я не проповедник, но моя вера призывает меня делиться своими знаниями с каждым встречным. И если на этом караванном пути хоть один из встречных призадумался над тем, что такое добро и что такое зло, я посчитаю себя счастливым. Познание истины - великая наша цель.

Они расстались добрыми друзьями, и Хайран вместе с дочерью и Сфрагис отправились в дом Кудзулы. Слуги тащили вслед за ними ценную поклажу.

Дом Кудзулы, расположенный вблизи торговых рядов Каписы, был окружен тенистым садом. Высокая глиняная ограда скрывала от глаз прохожих редкостной красоты цветы, которыми гордился хозяин дома. Старый привратник, из рабов Кудзулы, низко склонился перед хозяином, а затем долго кланялся гостям. Серебряный колокольчик у калитки возвестил обитателям дома о том, что кто-то пришел, и мигом сад наполнился детскими голосами. Гордость Кудзулы - семеро детей, все бежали к калитке. Впереди всех - старшая дочь, Сита, ровесница Сфрагис. Она прижимала к груди сиамскую кошечку с шерстью, отливающей золотом. За ней, обгоняя друг друга, бежали мальчики и девочки. Самому младшему мальчугану, с черной курчавой головой, было шесть лет. Кудзула подхватил его на руки и крепко расцеловал. Мальчуган радостно смеялся. Он повис на шее отца и не хотел расставаться с ним. А тут уже столпились его братья и сестры, желая получить свой поцелуй. Сита подставила щеку, а затем протянула кошку:

- Поцелуй ее, отец. А что ты привез мне?

- Аравийский ладан и ароматные масла из Египта, - ответил Кудзула. - Пожуешь ладан и почувствуешь, как рот твой расточает дивное благоухание. Им пользуются знатные женщины Египта.

На пороге ждала жена Кудзулы, толстая, румяная, улыбающаяся, такая же приветливая, как и Кудзула. Она пригласила гостей в дом и тут же занялась убранством комнаты для гостей. Сита остановила ее и с кислым выражением лица поспешила сообщить, что отец привез ей какую-то чепуху вместо ожидаемых золотых браслетов с зелеными камнями.

- Но у тебя уже так много браслетов и перстней, что не хватит рук, зачем же еще? - спросила мать.

- Браслеты - это ценность, а что такое аравийский ладан, который жуют знатные египетские женщины! И пусть жуют. А мне он не нужен.

- Не вздумай огорчать отца, - предупредила мать. - от всего сердца купил тебе дорогой подарок. Этот ладан - это очень дорогая вещь. Что может быть лучше для невесты? Но мне некогда обсуждать твои подарки. Мне надо принять гостей.

- Подумаешь, подобрал на дороге проходимцев и привел их в дом. Какая от них польза? - пробормотала Сита вслед уходящей матери. Она прижалась к кошке и поцеловала ее в зеленые глаза, отливающие золотом.

Комната для гостей, устланная мягкими коврами и уставленная драгоценными ларцами, была просторной и светлой. Слуги разбросали мягкие парчовые подушки, принесли большие блюда с причудливой чеканкой, на которых были уложены лучшие сорта винограда, финики, изюм, румяные яблоки и еще какие-то неизвестные пальмирцам фрукты. Сюда же были принесены круглые деревянные столики, а на них - горы замысловатых яств, каких Байт никогда прежде не едала. Напитки в серебряных кувшинах, сладкие медовые лепешки на глиняных расписных блюдах, жареные утки и целый барашек на вертеле - все было так заманчиво красиво и благоухало пряностями.

- Твоя щедрость неописуема! - воскликнул Хайран, когда к гостям пришел Кудзула, умытый и по-домашнему одетый в шелковый халат. - Поверь, я запомню этот счастливейший день моей жизни.

- Я рад принять достойного человека, располагайтесь. Ведь путь наш был долгим и трудным. Надо отдохнуть, прежде чем приняться за дела. Когда отдохнешь и отведаешь свежей еды из моей кухни, я научу тебя, как вести переговоры во дворце. Хорошо бы тебе представиться самому правителю. У тебя много ценных товаров, твои ювелирные изделия из разных стран могут соблазнить царя. Это большое дело - добиться благосклонности самого великого, чьи изображения стоят на площадях.

- Прошу сестер окунуться в бассейн, - предложила жена Кудзулы, обращаясь к Байт и Сфрагис. - Право же, вся усталость пройдет в одну минуту. Я велела положить для вас свертки мягкого полотна. Рабыня поможет вам умыться.

- Зачем ты пустила их в бассейн! - воскликнула Сита, когда мать вернулась в свои покои. - Какие-то проходимцы полезут в мой мраморный бассейн, отец сделал его для меня. Отмени приглашение, я не согласна.

- Я не хочу слышать эти глупые речи! - ответила мать. - С чего это ты взяла, что бассейн принадлежит тебе? Он сделан для всей семьи. А если мы можем доставить удовольствие своим гостям, тем лучше. Как это - отменить приглашение? Ты подумала, о чем говоришь?

- Я-то подумала, а ты, умная женщина, моя мать, не подумала. Тебе ничего не жаль. Ты расточаешь все богатства отца и готова любому встречному отдать свое достояние. Это скверно. Ты подумай о своих детях. Они останутся нищими.

- Дочь моя, откуда эти мысли? Кто научил тебя подсчитывать каждый кусок, проглоченный гостем? Почему ты так занята подсчетами? Что выгодно и невыгодно, тебе известно больше отца. Ты ничему не радуешься, а все подсчитываешь. Почему?

- Очень просто. Я разумный человек. Я невеста. Скоро будет свадьба, и вы, мои родители, отдадите мне мою часть, что положено. Я хочу, чтобы эта часть была побольше. А вы безрассудно тратите свое добро. Какой же разумный человек пустит в свой дом чужих людей и станет их кормить, будто они самые дорогие гости? Зачем?

- О боги, помилосердствуйте! Откуда у меня такая дочь? Мы так лелеяли тебя, Сита. Мы любовались твоей красотой и думали, что душа твоя так же прекрасна, как и твое лицо. Когда ты улыбаешься, можно подумать, что ты добра, но это заблуждение. Боюсь, что твой будущий муж пожалеет о своей женитьбе. Ты будешь отравлять ему жизнь своими подсчетами. Не хочу больше говорить с тобой. Ступай, Сита!..

- Я права, я права… - повторяла Сита, утирая слезы. Она пошла к себе, чтобы пожаловаться старой рабыне, своей наперснице. Сита дружила с этой вздорной старухой и прислушивалась к ее советам. Зерна злобы и зависти, брошенные старухой еще в раннем детстве, попали на благодатную почву.

- Ничего не поделаешь, - сказала старая рабыня, когда Сита пожаловалась ей на расточительность своих родителей. - Возможно, что отцу выгодно принять у себя богатого купца, - заметила она. - А ты приглядись к его дочкам, может быть, и тебе будет польза от этой встречи.

- А какая может быть польза? - Глаза у Ситы загорелись. - Подскажи мне, моя верная служанка. Ты у меня умная и рассудительная. Подскажи!..

- Посмотри, какие у них украшения, похвали, - может быть, подарят. Бывает и так, - сказала со вздохом рабыня. Сама она очень любила подарки, умела их ценить и прятала в глиняном кувшине под сухими листьями шелковицы; правда, ей не приходилось получать подарки от юной госпожи, но жена Кудзулы была доброй женщиной и по праздникам всегда дарила что-то своим служанкам и невольницам. - Только знай: чтобы заслужить подарок, надо быть приветливой и не говорить глупостей.

- Разве я говорю глупости? - вспылила Сита и тут же хлопнула по щеке свою рабыню. - А теперь принеси мой праздничный наряд и помоги надеть его, - приказала Сита. - Я покажу этим девчонкам, как умеют наряжаться красавицы Кушанского царства. Принеси мой серебряный ларчик с драгоценностями. Все нацеплю, пусть позавидуют!

- Ты умница! - Рабыня поцеловала подол шелкового платья своей госпожи и поторопилась выполнить ее приказание.

Когда Сита появилась в комнате для гостей, Кудзула как раз собирался уходить, чтобы выяснить, где строятся буддийские храмы и где искать рабов.

- Вот и Сита пришла повидать вас, - сказал Кудзула, усаживая дочь рядом с Байт. - Поговорите о своем. Моя Сита уже невеста.

Вместе с Кудзулой собрался и Хайран. Он решил пойти во дворец, чтобы узнать, купит ли у него драгоценности хранитель сокровищ.

Девушки остались одни.

- У нас в Каписе много красавиц, - начала Сита, поглаживая свою золотистую сиамскую кошечку. - Говорят, нигде нет таких красавиц.

- Возможно, - ответила Байт, - но у нас в Пальмире тоже много красавиц, и лучше всех - царица Зенобия.

- А у нас в Сидоне еще больше красавиц, - вмешалась Сфрагис. - Я не говорю о вавилонянках - я не знаю, много ли их в Сидоне, - но гречанки так красивы! Они похожи на рабыню Каллисфению. Ты видела ее, Байт?

- А разве вы не сестры? - спросила Сита. - Вы так похожи, и украшения у вас одинаковые.

- Байт почти сестра мне, - призналась Сфрагис. - Она подарила мне эти украшения, Не правда ли, они красивы?

И простодушная Сфрагис, видя улыбающуюся Ситу, стала во всех подробностях рассказывать свою историю. Время от времени голос Сфрагис заглушал истошный крик кошки. Она ерзала в объятиях Ситы пытаясь вырваться. Но Сита упрямо прижимала ее к груди и всем своим видом говорила: «Посмотрите, чем я владею. Ведь это редкость. Во всей Каписе, должно быть, не больше пяти таких кошек». Она еще не успела рассказать о том, что отец привез ее издалека и этот необыкновенный подарок удивил всю улицу.

Когда Сфрагис кончила свой рассказ, наступила тишина. Байт сидела какая-то печальная и, как казалось Сфрагис, с укором смотрела на нее. А Сита от изумления просто лишилась дара речи.

Она попять не могла, как можно было подобрать на дороге больную ничтожную рабыню, подарить ей одежду и украшения, да еще дать ей свободу без денег. Ей хотелось обо всем этом спросить, но она вдруг вспомнила совет своей служанки, не стала спрашивать и молча улыбалась.

- Настанет счастливый день, когда я смогу отблагодарить мою прекрасную сестру Байт, - сказала Сфрагис. - Мы уже знаем, что мой отец жив и по-прежнему богат. Я вернусь в свой дом в Сидоне и буду просить отца покинуть Сидон и построить дом в Пальмире. Мы будем жить рядом с моей любимой Байт. Я буду дарить ей самые красивые вещи и буду любить ее всю жизнь. Когда я была маленькой, я не понимала, что такое дружба и забота, а позднее, когда стала рабыней, я была всего лишена. Я не имела ни дружбы, ни заботы, я ничего не имела. Я думаю, что теленок в хлеву был счастливее меня.

Сфрагис посмотрела в глаза Байт и умолкла. Она вдруг поняла, что все то сокровенное, о чем ей хотелось говорить, можно было сказать только Байт, а Сите не следовало говорить об этом. Но уже было поздно.

- Ты так хорошо обо всем рассказала, Сфрагис, - сказала, улыбаясь, Сита, - все это похоже на страшную сказку, в которой много злых духов. И еще мне понравились твои украшения, - обратилась Сита к Байт. - Таких нет в Каписе. Ну, хотя бы твои голубые бусы. Могу признаться тебе, Байт, у меня таких никогда не было. Из чего они сделаны? Похоже, что это целое состояние. Должно быть, это бирюза. Из драгоценных камней - целая связка бус! Я никогда не видела такого богатства.

- Представь себе, Сита, это не бирюза, это искусные изделия сидонских мастеров. Я их очень люблю. У меня их было много, и я часть своих украшений подарила Сфрагис. Она ведь жила в Сидоне, а не знала о существовании таких искусных мастеров.

- Я попрошу отца, чтобы он добыл мне такие же точно бусы, - сказала Сита. - Но возможно, что он не поедет в Сидон и не сможет этого сделать. А мне бы так хотелось в день свадьбы иметь эти украшения! Может быть, Байт, ты обменяешь их на что-либо из моих вещей? Это было бы очень хорошо. Но только если ты пожелаешь сделать мне это одолжение, то никому не говори, не выдавай моей тайны. Я не хочу, чтобы твой отец или мой узнали об этом.

Байт была смущена и огорчена. Ей очень нравились эти бусы и не хотелось их отдавать, а отказать было неловко. Она не могла придумать, как ей ответить. Сфрагис, которая не меньше Байт огорчилась, подумала было о том, чтобы отказаться от подарка Байт и отдать его Сите, но побоялась обидеть подругу. Да и самой хотелось пощеголять в этих бусах. Это ведь были первые украшения, какие достались ей за всю жизнь.

Тем временем Сита сняла с пальца серебряный перстенек с маленьким рубином и предложила в обмен. Она протянула колечко Байт и сказала:

- Возьми и дай мне в обмен твои бусы. Это хорошее колечко, оно дорогое. Возьми.

Байт ничего не оставалось, как отдать свои бусы. Она взяла колечко, хоть и видела, что оно маленькое и не налезет даже на мизинец. Она могла бы предложить Сите взять эти бусы в подарок, но попрошайка так не понравилась Байт, что она не хотела делать ей подарка. Она молча взяла колечко и стала прощаться с Ситой.

- Я устала, - сказала Байт. - Сфрагис нездорова. Мы отдохнем и вместе с отцом пойдем в город, говорят, Каписа очень красива.

Байт не хотелось рассказывать Сите о своем несчастье. Эта девушка с кошкой показалась ей хищницей. Ей было жалко, что Сфрагис так доверчиво раскрыла свою тайну. Она видела, что судьба Сфрагис нисколько не встревожила Ситу.

Когда Сита ушла, прижимая к груди кричащую кошку, Байт протянула Сфрагис колечко Ситы и предложила померить. Перстенек пришелся впору на худенький пальчик Сфрагис, и Байт, улыбаясь, сказала:

- Сестрица, пусть это колечко напоминает тебе о нашем путешествии в Капису, но постарайся забыть Ситу, она мне не нравится.

Девушки заснули на мягких подушках и были разбужены уже поздно вечером, когда вернулся Хайран, сопровождаемый гостеприимным Кудзулой.

- Завтра мы отправимся за город, в каменоломни. Возможно, что там нас ждут наши любимые, - сказал Хайран дочери. - А ты, Сфрагис, поблагодари нашего доброго Кудзулу: он нашел купца, который отправляется в Сидон через несколько дней. Возможно, что он согласится взять тебя и доставить в дом твоего отца.

- Какое счастье! Как мне благодарить тебя, благородный Хайран? Мне тяжко расставаться с тобой и Байт, но видит бог, я уговорю отца купить дом в Пальмире. Я приеду к вам, и мы уже никогда не расстанемся. Не правда ли, милая сестрица Байт?

- Я и рада и опечалена, - говорила Байт, утирая слезы. - Я надеюсь, что купец не увезет тебя прежде, чем найдутся наши любимые. Иначе ты будешь тревожиться, не правда ли, Сфрагис?

- Как я хочу, чтобы мы завтра же нашли их! - воскликнула Сфрагис. - Вот когда я посчитаю себя счастливой. Могу ли я уехать так далеко, не зная, какова твоя судьба, милая сестрица!..

Сфрагис бросилась к Байт и стала целовать ее в глаза, в щеки, хватала ее руки и прижимала их к сердцу.

- Сестрица Байт, госпожа моя, - шептала Сфрагис, и слезы мешали ей рассмотреть Байт, ее печальное лицо.

Никто не уснул этой ночью в красивой комнате для гостей. С тревогой ждали утра, чтобы скорее отправиться в каменоломни и искать…