- Скоро Экбатаны! ― сказал Ишпакай, увидев вдали зубчатые стены крепости. ― Вот прекраснейший из городов Мидии. Недаром его превратили в столицу Персиды. Но что всего удивительнее, ― это дорога, по которой мы поедем. Вот она, царская дорога.

― Царская? И ты не боишься? ― удивилась Зарина.

― Здесь не страшно. Смотри!

Они вступили на дорогу, какой в самом деле никто никогда не видел. Это была широкая мощеная дорога. Через речки и овраги были переброшены мосты, то и дело попадались жилища, которые ждали царских путников.

― Это царская дорога, ― сказал Ишпакай, ― по ней идет в поход персидское войско.

― Здесь едешь, как на праздник, и конь скачет втрое быстрее! ― восхищалась Зарина.

― Не скачет, а летит! ― добавила Мирина.

― Посмотри, Ишпакай! ― закричала в испуге Спаретра.― Я вижу воинов с копьями в руках. Беда! Не в добрый час мы пришли сюда!..

― Эти воины не тронут.

Ишпакай спокойно остановил коня и велел всему отряду расположиться на отдых вблизи колодца.

― Эти воины охраняют дорогу от разбойников, ― пояснил Ишпакай. ― Я давно говорил вам, что, когда придем на царскую дорогу, можно спать спокойно, никто не ограбит, не обидит. Здесь только разбойникам худо. Поглядите на того безрукого, вон идет по обочине, с рваной сумой. Он хотел поживиться на большой дороге и лишился руки. Тут можно встретить и безногих, и безглазых: охранники не щадят провинившихся, их тут же наказывают. Это самая безопасная дорога на свете.

― Для кого же она сделана? ― полюбопытствовала Мирина.

Впервые она видела дорогу, которая была сделана человеческими руками, и это удивляло ее. Сколько людей здесь трудилось!

Ее все удивляло на этом длинном и незнакомом пути. В далеком кочевье, где она прожила свою жизнь, никто не умел строить каменные стены и башни, воздвигать мосты, сооружать дворцы и крепости.

А Ишпакай, радуясь тому, что он знает больше других, рассказывал, как много рабов потрудилось на царских дорогах Персиды, чтобы вестовые могли доставлять Дарию важные сообщения так же быстро, как это сделали бы птицы.

― Смотрите, девушки! ― закричал Ишпакай, увидев двух всадников, которые неслись подобно урагану на взмыленных конях. ― Смотрите, вот они, вестовые! Они остановились у дома царских путников и передают кожаную сумку другим вестовым. Они дожидались здесь со свежими лошадьми. Взяли сумку и вот уже летят дальше...

Девушки смотрели, разинув рты. Уже понеслись! Да эта сумка долетит быстрее, чем ее доставили бы журавли! Вот она какая, царская дорога!

Зарина вместе с другими смотрела вслед всадникам до тех пор, пока они не превратились в темную точку.

― Теперь я понимаю, для чего Дарий велел угнать наших братьев, ― промолвила Зарина. ― Он повсюду строит такие дороги. Ему нужны люди. Хитер и коварен царь Персиды! Он умен, если догадался...

― А сколько мудрецов думают за него! ― рассмеялся Ишпакай. ― Ему ум не нужен, за него другие думают. А вот коварство ему пригодилось. Нужно быть коварным и хитрым, чтобы подчинить и удержать в своих руках тысячи и десятки тысяч покоренных чужеземцев. Так думает моя дурная скифская голова.

― Голова твоя скифская, но не дурная, ― вмешалась Спаретра. ― Ты набрался ума-разума на чужбине и все это не растерял, а принес своим сакам. Зачем бранить такую голову?

Спаретра была уверена, что умнее и красивее Ишпакая нет человека на свете. Она гордилась своим Ишпа-каем.

Но вот амазонки подошли к Экбатанам, и взору их представился дворец дивной красоты. Сверкали на солнце крыши из золотых и серебряных черепиц. Вокруг дворца поднимались зубчатые стены крепости. Семь зубчатых оград окружали дворец. Зубцы первого круга стен были белые, второго ― черные, третьего ― пурпурные, четвертого― темно-синие; и так были расцвечены все семь оград. А когда они подошли близко к стенам дворца, то увидели причудливые портики с колоннами, обложенные золотыми и серебряными пластинами, повсюду сверкали украшения из драгоценных пород дерева. Рядом с дворцом стоял храм. Он имел множество колонн, увенчанных золотыми капителями. Вокруг раскинулись строения большого, красивого города, а на севере виднелись вершины гор, покрытые лесами.

― Вот оно, чудо красоты! ― воскликнула изумленная Зарина. ― Может ли быть на свете что-либо прекрасней?

― Я видел дворцы в сто раз красивей! ― ответил Ишпакай.

Но и сам он призадумался над своими словами. Теперь и ему стало казаться, что Экбатанский дворец превосходит своей красотой и богатством пышные дворцы царей Персиды.

Амазонки быстро двигались по царской дороге. Уже недалеко были границы Персиды. И все же Зарина была озабочена. Каждый раз, когда она замечала вдали царских воинов, охраняющих дорогу, ее охватывала тревога, и она заставляла весь отряд двигаться быстрее.

― Боюсь, что они узнают в нас кочевников-саков,― говорила Зарина подругам.

― Не узнают они нас, ― спорила Спаретра. ― Как могут узнать, когда на нас одежда индийцев? Если бы мы шли в своих остроконечных шапках, тогда бы нам плохо пришлось. Ишпакай был прав, когда еще на землях Бактрии велел снять шапки и спрятать их подальше. Здесь нам не следует показывать, что мы саки. Здесь надо приноравливаться, притворяться...

― Трудно притворяться, ― вздыхала Зарина. ― Непривычно! То ли дело у себя, в степи! И в поход мы ходили открыто ― пошли саки воевать, вот и все! Тут надо думать о хитрости, а душа к этому не лежит.

― Тогда иди и кричи: «Я дочь Миромира, я из племени саков, берите меня!» ― сердилась Спаретра.

Она понимала, что Зарине трудно притворяться. Но ведь вся хитрость была на этом построена. И чем ближе к цели, тем больше надо помнить об этом.

«Отважна, но молода. Боюсь, как бы не выдала себя»,― опасалась Спаретра.

Но Ишпакай был спокоен. Он верил Зарине. К тому же он имел случай не раз убедиться в том, что девушка не растеряется в трудную минуту.

― Умна! ― говорил Ишпакай. ― Недаром ведь дочь вождя, отважного Миромира. Настанет трудный час, и она себя покажет. Это гордость не позволяет ей притворяться и покоряться. Да и верно она думает: зачем носить одежду людей чужого племени, когда можно гордиться своими. Как подумаешь, так поймешь, что права наша Зарина, хоть кровь и кипит в ней чрезмерно. Миромир говорил: «Смотри, Ишпакай, не давай Зарине воли во всем, молода она». А я думаю: «Разумна ― дай волю!»

* * *

― Где же пещеры? ― спрашивала Зарина, когда отряд амазонок приблизился к границам Персиды.

― Вот по ту сторону перевала, за той горой, ― говорил Ишпакай, ― есть пещеры, там мы отдохнем от долгого пути. Там есть подземные дворцы, сделанные добрыми волшебниками. Люди не могут создать такое своими руками. Когда я прятался в этих пещерах, я думал, что век не покинул бы их, если бы душа не стремилась в родные степи, к тебе, Спаретра.

― А я думала, что только моя душа стремится к тебе, Ишпакай, ― смеялась Спаретра. ― А может быть, мы теперь останемся здесь, в подземном дворце?

― Теперь мне уже не хочется оставаться во дворце доброго волшебника, теперь я хочу скорее освободить своих братьев-саков, а потом вернуться в родную степь и уйти с табунами резвых коней на дальние пастбища, послушать, как весело ржут жеребята в лунную ночь,

как щебечут птицы на рассвете, птицы наших вольных степей.

― А разве здесь другие птицы? Или ты думаешь, что и птицы принадлежат царю Персиды? ― спрашивала с улыбкой Зарина.

― Не все. Есть у Дария заповедники, где он охотится. Там собраны самые диковинные звери и птицы. И охотиться может там только царь.

Перевал преодолевали с трудностями. Повозки пришлось разобрать и навьючить на коней. Медленно спускались по извилистым тропам. Пешие держались за хвосты лошадей, чтобы не свалиться в пропасть. Длинной цепью растянулся отряд. А за ним следовали пастухи со стадами.

За перевалом в самом деле нашли несколько небольших пещер. Стали еще искать среди диких зарослей и набрели на огромную пещеру. Проход, вначале узкий, дальше расширялся, и путники очутились в просторном, почти круглом помещении. В пещере было темно. Тотчас же зажгли костер.

― Вот где мы можем отдохнуть! ― воскликнул радостно Ишпакай. ― Посмотрите, здесь сохранились остатки костров и разбитые глиняные горшки. Здесь были люди!

― Вот как хорошо! ― обрадовались девушки.

Они устали от долгого пути, и мысль о том, что мож-но наконец укрыться от знойного солнца, от песчаной бу-ри и непогоды, обрадовала их. С веселым смехом девушки стали раскладывать свои пожитки. И вдруг над ними зашуршали крыльями летучие мыши.

― Здесь живет страшный колдун! ― закричала Спаретра.― Уйдем отсюда. У него сотни могучих крыльев, он может унести нас с собой.

― Если бы знать, какой это колдун, ― добрый или злой! Хорошо бы здесь остаться...

Девушки вытаскивали свои мешки. Им понравилась просторная пещера.

― А может быть, колдун добрый? ― сказала робкая Мирина.

Она была менее суеверной, чем ее подруги, и готова была остаться в этой пещере, если ей пообещают, что колдун не тронет их.

Вскоре нашли другую пещеру, в которой все разместились, и тогда стали прикидывать, далеко ли еще до Суз.

Ишпакай объяснил, что Сузы в нескольких днях пути и что сейчас уже пора решить, кто пойдет в столицу Персиды, потому что остальным следует остаться в этих пещерах и ждать.

― Сделаем так, как задумали, ― предложила Зарина. ― Я облачусь в одежду знатной мидийки, а девушки будут сопровождать меня. Позади, словно не зная нас, поедет Ишпакай. Если с нами стрясется какая-либо беда, он вернется сюда и тогда вы поспешите к нам на выручку. Не знаю только, много ли прислужниц следует взять, чтобы не обращать на себя внимание персов.

― Если вместе с тобой поедет двадцать девушек, то это никого не удивит, ― сказал Ишпакай. ― Только выбирайте самых лучших коней и надевайте самые лучшие одежды. Помните, что вы из богатого дома и что отец Зарины― сборщик податей в Маргиане.

― О, я никогда еще не была в таком нетерпении! ― призналась Зарина Мирине. ― Пока мы шли сюда трудным путем и каждый день ждали нападения разбойников, я думала о Сузах, но не боялась, а сейчас, когда Сузы уже близко, страх холодит сердце...

Зарина примеряла свои одежды.

― Как я выгляжу? ― спрашивала она. ― Похожа ли на дочь богатого человека?

― Одежды богатые, ― говорила Спаретра, рассматривая затканное серебряной нитью покрывало. ― Ну-ка, попробуй накинь его. Да сережки не забудь, у тебя бы ли золотые подвески с изумрудами.

― Ох, беда, ― стонала Зарина, ― не лезут мидийские башмаки. Что же делать? Я их не примеряла. Пропала я! Что делать?

― Ты погоди. Возьми-ка свои бисерные башмачки. Разве они плохи?

― И то верно. Возьму с собой бисерные башмачки, а пока в дорогу пригодятся мои старые сапожки. Мать так усердно расшивала их для меня.

Сборы были долгими. То одно не ладилось, то другое. Ишпакай был строг и каждую девушку осматривал, словно отбирал их для царского дворца.

Наконец-то все готово! Можно отправляться в путь. Ишпакай посмотрел на свиту Зарины и кивнул одобрительно. Девушки поверили ему, когда он сказал, что подобной свиты не встречал даже у женщин царского дома. Зарина выбрала самых красивых и нарядных девушек. У каждой были какие-нибудь украшения: серьги, браслеты, перстни так и сверкали на солнце. У каждой шелковая с бахромой накидка.

― В добрый час! ― кричали подруги.

― В добрый час! ― отвечала им Зарина.

― Выручайте, если попадем в беду! Кони умчались.

Стада паслись на лугах вблизи границ Персиды, а саки стали дожидаться возвращения Зарины в пещерах.

― Мы будем ждать вас! ― кричала на прощание Спаретра, оставшаяся за старшую.

Спаретра велела пригнать коня, надо было принести жертву восходящему солнцу, вымолить удачу.

* * *

― Как ты думаешь, почему они рассматривают нас, словно мы диковинные звери?

Зарина с беспокойством обращалась к своей верной подруге Мирине, которая повсюду следовала за ней, как тень. Всегда робкая и нерешительная, Мирина удивительно хорошо умела ладить с Зариной. Может быть, потому, что всегда молча выслушивала и восторженные восклицания Зарины, которыми та встречала необычное на своем пути, и жалобы, которые невольно прорывались в минуту отчаяния. Как девушка ни храбрилась, но ей трудно было скрыть свой страх перед неизвестным. И нередко тяжкий вздох говорил Мирине о том, как тревожно на сердце у Зарины, ― так же тревожно и беспокойно, как у двадцати ее спутниц.

Отряд Зарины держал свой путь в Сузы.

― Не люблю, когда таращат глаза и что-то говорят обо мне тайком!―жаловалась Зарина.

― А разве ты не слышала, что сказала вот эта старуха своей молодой спутнице? ― спросила Мирина.

― Не слыхала.

― Она сказала: «Смотри, вот знатная принцесса, у нее все седло из чистого золота...»

― Так и сказала? ― Зарина радостно рассмеялась.

― Могу поклясться жизнью моего коня, ― уверяла Мирина, ― так и сказала!

― Тогда пусть таращат глаза, пусть говорят, что я знатная принцесса. Мне только это и нужно.

― И эти молоденькие девушки смотрят на тебя, глаз не сводят, ― продолжала Мирина, чувствуя, что ее слова, как бальзам, разливаются по сердцу Зарины. ― Ты думаешь, здесь много всадниц на таких горячих конях, с такими седлами, в такой нарядной одежде? Сколько ни смотрю, не вижу таких. Ты лучше всех. Не потому ли так приветливо машет тебе рукой вон тот старый богатый перс?

― Может быть, поклониться ему? Нет, не буду кланяться. Я не знаю их обычаев... Жаль, что нет с нами Ишпакая.

Зарина, сопровождаемая своим отрядом, проезжала одно из многочисленных селений, которые были раскинуты на пути в Сузы. Небольшие дома землепашцев, окруженные садами и полями созревшей пшеницы, манили путников. Зарине казалось, что там, в этих домах, все радостны и счастливы. Может быть, потому, что было много детей и повсюду был слышен детский смех.

― Ишпакай говорил, что здесь любят детей и тем персам, которые имеют много сыновей, царь присылает подарки, ― вспомнила Зарина. ― Посмотри, Мирина, наверное эта женщина получила царский дар. Сколько детей сидит вокруг костра?

― Восемь, ― подсчитала Мирина. ― Не знаю, полагается ли ей царский дар или еще нет. К тому же дар присылают за сыновей, а я вижу девочек с косичками.

Отряд Зарины обогнал бедного путника, который вел навьюченного осла. Маленький ослик тащил целую гору соломы и, погоняемый кнутом, все же упрямо останавливался, не желая тащить тяжелую поклажу. Вот прошла женщина с младенцем на руках и с большой корзиной плодов на голове. Пастух погнал к водопою овечье стадо. Оно словно плыло в густом облаке пыли. Заходящее солнце окрасило это облако в розовый цвет, и на мгновение скрылись из глаз дома и пашни.

― Посмотри, ― обрадовалась Зарина, ― совсем как дома, на Яксарте! Тебе хочется домой, Мирина?

― Что говорить, всем нам хочется домой...

― А мне не хочется, ― перебила Зарина, и упрямая складка пересекла ее смуглый гладкий лоб. ― Не хочу домой! ― повторила она уже с озорством. ― Хочу побывать в царстве Дария и посмотреть на те удивительные дворцы, которые снятся Ишпакаю и по сей день.

А Мирина не без грусти заметила:

― Все здесь по-другому, только речь будто наша, хоть и другая, непривычная. Зато дети плачут совсем так же, как у саков, и собаки лают как на Яксарте.

Размышления девушек были прерваны криками слуг, сидящих на запятках богатой колесницы.

― С дороги! С дороги! С дороги! ― кричали слуги, возвещая о том, что едет знатный господин.

С грохотом пронеслась деревянная колесница, запряженная тройкой красивых гнедых коней. Люди, идущие по дороге, поспешно сворачивали в сторону, чтобы не попасть под колеса.

Вскоре девушки увидели стены высокой крепости и стражу у ворот.

«Я дочь Мардония, сборщика податей», ― повторяла про себя Зарина.

Стражники остановили Зарину и с низким поклоном спросили, кто она и куда следует. Увидев, с какой почтительностью кланяются стражники, Зарина поняла, что ей не грозит опасность. Она вдруг почувствовала себя так легко и спокойно, словно находилась дома. Девушка с достоинством ответила, что ей предстоит ждать в Сузах своего отца, Мардония, сборщика податей. Зарина добавила, что отец ее известен самому царю Дарию. И, пропуская отряд Зарины через крепостные ворота, стражники еще ниже кланялись красивой и знатной всаднице.

Когда стража осталась далеко позади, Зарина весело рассмеялась:

― Вот, девушки, наша победа. Победа не в том, что мы у стен Персиды, а в том, что стража Дария поверила нам и приняла меня за знатную госпожу из дальней сатрапии. Теперь я не буду страшиться, если со мной заговорит даже знатный персиянин. Если он удивится тому, что мой говор отличен от его говора, я скажу ему, что росла на границе с кочевыми племенами, где говорят иначе.

― Хорошо придумала! ― похвалили подруги.

Вся свита Зарины была вовлечена в эту сложную игру, и каждой из ее участниц казалось, что их Зарина непременно выйдет победительницей. Да и как могло быть иначе? Разве Зарина не красива? Разве она отличается чем-либо от тех знатных женщин, которые проезжали мимо них в своих колесницах? Разве одежда у нее не богатая? Какие перстни на пальцах, какие браслеты с головами львов, какая накидка с бахромой из серебряных нитей!

Но вот и предместье города. Все ли хорошо? Как же это она забыла про сапожки! Зарина тут же сняла их и надела расшитые бисером башмачки.

Эти башмачки и привлекли внимание хранителя царских сокровищ, возвращавшегося с охоты со своими слугами. Он отослал вперед своих спутников, а сам приблизился к Зарине.

«Она кокетлива, мила да так ловко держится на лошади, словно всю жизнь только то и делала, что скакала верхом, ― подумал Артавардий, приглядываясь к Зарине. ― И свита у нее недурна... Кто же она? Она мне нравится!..»

― Издалека ли ты, прелестная госпожа? ― спросил он, вежливо раскланявшись.

― Издалека, господин. Возможно, что тебе довелось побывать в том краю, где мой отец служит великому царю Дарию.

― Откуда же, юная госпожа?

― Знаешь ли ты Маргиану?

― Как же, знаю. Гонцы не раз говорили мне об этой богатой стране. Как мне не знать, ведь я хранитель царских сокровищ, Артавардий. Возможно, ты знаешь мое имя?

― Не слыхала, господин. Ведь я никогда не покидала родного дома в Маргиане. Скоро сюда прибудет мой отец, сборщик податей. Он задержался в пути. Я должна его дождаться. Отец хотел мне показать, как живут знатные персиянки, хотел купить мне в подарок красивые шелка.

Зарина старалась не смотреть в глаза знатного сановника. Сердце у нее учащенно билось, слова исчезали из памяти. «Еще что-нибудь спросит ― не отвечу, ― думала Зарина. ― Только бы скорей оставил меня. Лучше столкнуться с врагом в битве, чем стоять рядом с этим знатным господином».

Артавардию все больше нравилась девушка. Ее открытое лицо, ее скромность и даже наряд ― все было ему по душе.

― Я вижу, и в далекой Маргиане знатные персианки любят одежду мидиек, ― сказал он, стараясь завязать разговор. Ему не хотелось уходить от юной красавицы.

А Зарина едва сдерживалась, чтобы не повернуться и не ускакать подальше от знатного господина. Ее смущал его пристальный взгляд, пугала богатая одежда, как ей казалось ― достойная самого царя.

― Я тороплюсь, господин, ― сказала робко Зарина.

― Не покидай меня, милая девушка, ― попросил Артавардий.― Я заменю тебе отца, пока он занят своими делами, я сам покажу тебе замечательные дворцы.

― О нет, господин. Я боюсь гнева моего отца. Он очень строг. Он впервые позволил мне отправиться в далекое путешествие. Я не должна ослушаться его.

― Ты впервые в Сузах, госпожа? Хочешь, я покажу тебе прекраснейший из всех дворцов на свете ― дворец самого Дария? Ты увидишь, как он красив и как он богат. Ведь его строили самые искусные мастера, привезенные сюда со всего света. Пойдем же со мной, посмотришь это чудо!

― Господин, я не решаюсь нарушить слово, данное отцу. Я еще успею посмотреть это чудо. К тому же моя свита не должна разлучаться со мной ни на минуту, такова воля моего отца.

― Ты послушная дочь. Даже в разлуке ты покорна воле родителя. Только в семье знатного персиянина может вырасти такая дочь. Ты достойна гарема самого Дария.

― О нет, господин! Слишком много чести! Я дочь сборщика податей.

― Чем же я могу порадовать тебя, дочь Мардония?.. Кажется, так зовут твоего отца?

― У тебя хорошая память, господин. Именно так зовут моего отца. Позволь мне удалиться с моей свитой.

― Я не стану тебя задерживать, юная госпожа. Но отпущу тебя с одним условием: завтра ты будешь ждать меня на этом же месте, и я покажу тебе прекраснейший из городов Персиды. Знаешь ли ты, что Сузы были прежде столицей Элама, а теперь ― это город персидских царей Ахеменидов?

― Я буду ждать тебя, господин, ― согласилась Зарина, радуясь, что может наконец расстаться с ненавистным ей господином. Никогда в жизни ей не приходилось так волноваться. Артавардий покинул ее, а Зарина призадумалась: продолжать ли ей свой путь в город или остаться за его стенами?

Встреча с хранителем царских сокровищ напугала ее. Теперь она должна бояться каждого знатного господина ― ведь каждый из них может также о чем-то спросить. Как глупо было думать, что самое трудное ― это пройти мимо городской стражи! Оказалось, что сделать это было легче всего. Но совсем не так просто проехаться по городу верхом на лошади. Лучше держаться подальше от дворцов.

― Каков Артавардий, ― смеялись подруги Зарины: ― поверил, что ты дочь Мардония! Он пожелал повести тебя во дворец Дария? Смотри, как бы тебя не взяли в царский гарем!

― А знаете, подруги, я думаю, что Артавардий враг наш! Это он послал гонцов за данью.

― Разве он сказал тебе об этом?

― Нет, не говорил. Но он хранитель царских сокровищ. Вот прибудет сюда Ишпакай, он скажет. Сердце подсказывает мне, что этот знатный господин сделал нам зло. Как мне хотелось угостить его скифской стрелой! Я только об этом и думала, пока говорила с ним. Не смотрела ему в глаза, боялась выдать свое желание. Он. сказал, что Маргиану знает по рассказам своих гонцов. Ведь они собирают дань в дальних сатрапиях.

― Смотри забудь о стреле из своего колчана! Все дело загубишь! Тотчас же тебя схватит стража Дария. Тебе только хитрость поможет. Держись, Зарина! Не выдавай своей тайны! ― говорили ей девушки. ― Тогда только и узнаешь, где искать наших саков.

― Подруги! ― закричала вдруг радостно Зарина.― Я придумала: Артавардий поможет нам. Если его гонцы собирают дань в сатрапиях Дария, то уж наверное он знает, где находятся рабы-саки. Я все у него узнаю... О, скорей бы настал завтрашний день!

― А где мы проведем ночь? Куда мы денемся? Был бы хоть шатер над нами! ― жаловались подруги.

― Будто вы привыкли спать под крышей дворца! Поторопимся! В путь! В зеленые луга! Посмотрите, вон там, у реки, деревья склонились к воде, там и устроимся на ночлег. Мы славно отдохнем здесь. Наши кони насытятся сочной травой, а на рассвете мы встретим Ишпакая у восточных ворот.

Девушки не заставили себя уговаривать. Вскоре они расположились под тенистыми тутовниками.

Всю ночь Зарина не спала и думала о том, как воспользоваться знакомством с Артавардием и узнать у него о судьбе саков, пригнанных из долины Яксарта. Она вспоминала, что он рассказывал о красотах царского дворца, о том, как строили его люди разных племен. «Здесь наши братья, где-то здесь, совсем близко», ― думала Зарина. Кидрей говорил, что их заставили строить дворец недалеко от Суз. Так не проще ли спросить у царедворца о людях, которые строят его. Если он скажет, что там саки, значит, их не угнали в другое место и следует их там искать.

А вдруг он узнает, что она не дочь Мардония? А вдруг случится такая беда и сам Мардоний прибудет в Сузы? От этих мыслей кружилась голова и страх холодил сердце. И все же Зарина была полна надежд.

― Артавардий принесет нам великую пользу, ― говорила Зарина девушкам, когда они поднялись на рассвете. ― Все у него выведаю. Я попрошу его показать мне новые, еще недостроенные дворцы, а когда он поведет меня и я увижу людей, работающих в кандалах, я спрошу о саках с берегов Яксарта. Не подумает же он, что я, дочь Мардония, связана с кочевниками-саками!

― Побоишься! Не спросишь!

― Не побоюсь, спрошу! ― упрямо настаивала Зарина. ― Я все у него узнаю.

У восточных ворот девушек ждал Ишпакай. Это была радостная встреча. Так много было пережито за один короткий день. Но прежде всего девушкам хотелось узнать, нашел ли Ишпакай дворец, где работают саки из долины Яксарта. Он видел строящиеся дворцы, но нигде не было саков. Люди, с которыми он разговаривал, называли ему десятки племен и народностей, но саков из долины Яксарта не оказалось.

― Тебе посчастливилось, Зарина, ― сказал Ишпакай. ― Знатный господин может оказать нам большую услугу. Если удастся твой замысел, если ты сумеешь кое-что узнать у него, то считай, что сама богиня помогла тебе встретить этого сановника.

― Хорошо, что я запомнила имя Мардония, ― рассказывала Зарина. ― Никогда так не трусила, как при встрече с этим господином! У меня была одна мысль: как бы он не догадался о том, что я дочь Миромира, а вовсе не Мардония. Боюсь только, что опять начнет спрашивать про Маргиану, а что я ему скажу?

― Я и сам не знаю, что тебе сказать, ― сокрушался Ишпакай. ― Если бы я был в Маргиане, тогда все бы тебе рассказал. А теперь что делать? Говори, что придет в голову. Нелегко это. Тут и нужна женская хитрость. Только не робей. Будь веселой. Ничем не выдавай своего беспокойства, тогда все сладится.

Девушки еще долго не хотели расставаться с Ишпакаем. Но Ишпакай торопился. Он задумал кое-что выведать у простых людей, продавцов и ремесленников, которых было много на базарной площади. Ему хотелось узнать, какие сейчас порядки в столице Персиды и так ли, как прежде, строго охраняют рабов-пленников. Однако встреча с царедворцем, которая так испугала Зарину, показалась Ишпакаю примечательной. Он принял это как доброе предзнаменование богов.