АЛЕК ли ваш путь. — спросил у Тургака бедуин.

— Путь далек, — отвечал Тургак. — Мы идем в страну Румийскую. Если в добрый час повстречались, то милостью вашей мы получим воду.

— Мухаммад учил нас всегда и везде оказывать гостеприимство, — улыбнулся предводитель каравана. — Мы дадим вам воду. Поделимся и припасами.

Тургак низко поклонился в знак благодарности. Бедуины стали развьючивать своих верблюдов и быстро раскинули шатры. Купцы из каравана Тургака в изумлении смотрели, как мирно беседуют предводители караванов.

— Боги милостивы, эти люди не сделают нам зла! — сказал один из хорезмских купцов.

— Я хочу отблагодарить их, — сказал Тургак, когда бедуины дали им вдоволь воды и предложили припасы. — Хочу им сделать дорогой подарок. Когда люди враждебного племени ведут себя так благородно, хочется им показать, что ты умеешь ценить их доброту.

Хорезмийские купцы тоже решили подарить старшему встречного каравана парчовый бухарский халат.

Тем временем бедуины о чем-то спорили, громко бранились и наконец пришли к людям Панча и пригласили посетить шатер предводителя, где их ждет угощение. Такое дружеское расположение бедуинов обрадовало согдийцев. Все они охотно приняли приглашение.

За трапезой оживленно беседовали. Предводитель каравана на ломаном согдийском языке спросил, какие есть в Панче товары и куда идет караван. Тургак, видя внимание и гостеприимство бедуинов, рассказал о предстоящем пути в Рум, о том, что они везут для продажи шелка, самаркандское стекло и бухарские кожи. Он рассказал, что в караване едут также хорезмийцы, которые расстанутся с ними в Гургандже.

Пока люди отдыхали за вкусной едой, проводники напоили верблюдов и стали собираться в путь. В это время к ним подошел вооруженный бедуин и сказал, что не следует вьючить верблюдов, что купцы еще не знают, пойдет ли караван в дальние земли. Старший проводник поспешил к шатру, чтобы спросить Тургака, что случилось, но его туда не пустили.

Покончив с едой, Тургак поднялся с мягкого ковра и, поблагодарив хозяина, сказал, что им пора в дорогу:

— Надо спешить, тем более что мы получили воду и отдохнули.

Тогда хозяин тоже поднялся и с приветливой улыбкой заметил, что не следует спешить.

Тургак стоял озадаченный. Сердце у него похолодело от дурных предчувствий.

— Зачем вам ехать в дальние земли — ведь товары останутся у нас! — Бедуин сделал знак своим спутникам.

Те молча окружили гостей.

Тургак схватил нож и закричал, что живым он не сдастся и будет защищаться, но больше ему не пришлось ничего сказать. Сзади на него набросили сетку и замотали веревками так, что он свалился недвижим.

— Есть ли боги, которые простят вам такое злодейство! Отнять у безоружных людей все их достояние! Где же ваша человечность? — возмущался врачеватель.

— Зачем такое лицемерие? — негодовали хорезмийские купцы. — Зачем вы оказали нам гостеприимство, чтобы потом сотворить такое зло?

— Все делается во имя Аллаха милостивого, — ответил старший в караване. — Мы делаем милость, оставляя вас в живых.

— Дозволь мне слово! — попросил заискивающе длинноносый купец. — Я давно хочу тебе признаться в своей верности Мухаммаду, я давно принял веру Аллаха. — И с этими словами он опустился на колени и прочел какую-то молитву из корана.

— Что же ты делал среди неверных?.. — удивился бедуин. Он велел развязать ему руки и вывести из шалаша.

Проводникам Тургака было велено навьючить тюками самых сильных и крепких верблюдов, а самых немощных оставить здесь, вместе с бурдюками с водой и остатками еды, какая была у купцов.

Когда стали выводить пленников, Аспанзат попытался вырваться. Он бился ногами, призывал проклятия на головы грабителей и кричал, что, пока он жив, его добро не достанется разбойникам. Юношу побили палками и бросили на горячий песок; тут же рядом свалился без сил Тургак. Врачеватель и два купца хорезмийца уговаривали Аспанзата вести себя разумно, не лезть в драку с вооруженными бедуинами.

— Ты не можешь с ними сразиться — зачем же терять силы понапрасну! — уговаривал врачеватель. — Ты же не продашь душу дьяволу, как это сделал длинноносый купец?

— Не продам! — воскликнул с горечью Аспанзат. — А зачем мне жить, когда все достояние моей семьи погибло?

Тем временем бедуины сняли свои шатры, навьючили верблюдов и, не оглядываясь, погнали их в сторону Бухары. Бедуинов было много, и они были отлично вооружены.

Аспанзат с ужасом смотрел на уходящий караван. Бедуины увезли все достояние Навимаха. Да еще верблюдов Акузера увели. Что же теперь делать? Он упал на горячий песок и рыдал от бессилия и отчаяния.

Как только ушел караван бедуинов, проводники стали искать ножи, чтобы освободить всех, кто был связан. Старый проводник весь дрожал от гнева и ярости. Не было на свете такого проклятия, которого он не послал бы сейчас вслед ушедшим разбойникам.

— Каковы злодеи! — негодовал он. — Не вступили в драку, а угостили, как друзья. Где же истина?

Когда веревки были разрезаны и все оказались на свободе, врачеватель достал целебные травы и стал приготовлять лекарство для избитого Аспанзата.

— Оставь меня, добрый человек! — просил Аспанзат. — Не нужно мне лекарств — я не хочу жить! Оставьте меня в пустыне, и я умру здесь от голода и жажды! Я не смог сберечь добро, порученное мне отцом. С чем я вернусь домой?

— Будешь здоров — и достояние вернется, — утешал юношу врачеватель. Он смазывал ушибы и прикладывал к ним какие-то сухие листья.

Тургак и проводники стали думать, как им сейчас разместиться на десяти хилых верблюдах. Тургак считал, что всем им следует двигаться вперед к Гурганджу, чтобы оттуда вернуться домой с попутным караваном. Хорезмийцы обещали помочь своим спутникам добраться домой и всячески уговаривали их не падать духом.

— Богатство можно вернуть, — повторял врачеватель, — а жизнь вернуть невозможно. Если нам дарована жизнь, то следует ли предаваться отчаянию из-за потерянного добра!

Осмотрев оставленною разбойниками поклажу, проводники обнаружили, что увезен мешок с вяленым мясом. Теперь из еды оставалось лишь немного овечьего сыра и несколько лепешек. Правда, бедуины выполнили обещание и дали бурдюки с водой.

— Будь они прокляты со своей водой! — бранился проводник. — Как же мы доберемся до Гурганджа без еды?

— Если богам будет угодно, доберемся, — ответил равнодушно Тургак.

Он был так потрясен происшедшим, что ему казалось, что он все еще пребывает в страшном сне. То ему приходила в голову мысль, что лучше не возвращаться домой, чем вернуться ограбленным. То он придумывал способ, как вернуть потерянное достояние. Один только врачеватель старался всех утешить и для каждого находил ободряющее слово. Он тоже потерял свое богатство, нажитое в Согде. Там прожил он несколько лет в надежде скопить побольше и осчастливить своих сыновей и вот ничего не получилось из его затеи. Пять лет упорного труда пропали. Он возвращался состарившимся, не имея ни гроша, потеряв даже верблюда. Он всех утешал, а сам не знал, доберется ли до родного дома. И что его ждет впереди!

Но вот стали собираться в путь, и оказалось, что на верблюдах могут разместился немногие, остальным надо было идти пешком. Врачеватель хотел усадить Аспанзата — он считал, что юноша слишком пострадал от палок и не сможет идти пешком. Но Аспанзат отказался. Он шел рядом с проводниками и в минуты гнева и отчаяния придумывал планы мести.

— Не унывай, юноша! — утешал Аспанзата старый проводник. — Не считай, что жизнь твоя кончена, если ты ограблен. Всякое бывает с купцами. Вслед за дурным приходит хорошее, ночь несет в себе рассвет. Ты еще молод, еще вернешь себе потерянное, еще будешь счастлив.

— Спасибо за слово утешения! — отвечал Аспанзат. — Если бы ты знал, какими трудами добыты шелка, что увезены разбойниками!.. Вся семья не знала ни сна, ни покоя целых два года. Мы теперь совсем нищие. Верблюды взяты у жадного Акузера. Знаешь ли ты его? Теперь я должен идти к нему отрабатывать долг.

— Об Акузере дурная молва, — согласился проводник. — Никто хорошего слова не скажет о кривоглазом. С ним плохо дело иметь. Пусть Тургак даст тебе двух верблюдов, когда вернется домой. Лучше быть в долгу у благородного Тургака, чем у кривоглазого.

Слова проводника немного утешили Аспанзата — он больше всего боялся Акузера. А если Тургак даст верблюдов в долг, то, может быть, минует беда…

Медленно двигался по пустыне разграбленный караван. Каждый предавался своим печальным мыслям. Никто, кроме проводников, не заметил черной тучки, которая быстро приближалась к солнцу. Но вот скрылось солнце — будет буря. Проводники остановили верблюдов, заставили их лечь, люди разместились среди животных и накрылись большой, толстой кошмой. В воздухе закружились столбы пыли и со свистом обрушились на караваи. Если бы не толстая кошма, которую все придерживали руками, можно было бы задохнуться от песка.

А песчаные вихри не унимались и налетали всё с большей силой. Верблюды жалобно кричали, проводники стали громко читать молитвы, хорезмийцы призывали на помощь своих богов. Только врачеватель не стонал и не молился, он хвалил проводников за то, что они вовремя устроили привал и покрылись кошмой.

Буря была недолгой, но людям, сидящим под кошмой, казалось, что они уже целую вечность не дышали свежим воздухом. Все устали и молча ждали, когда же кончится это новое бедствие. Вдруг что-то тяжелое и мягкое свалилось на кошму. Все припали к земле, не смея шевельнуться. Прошло еще немного времени, и свист ветра прекратился.

Сидящий у края кошмы врачеватель высунул голову и увидел ясное небо. Волны песка застыли и лежали такими же ровными барханами, как и прежде. Врачеватель вылез из-под кошмы, а вслед за ним выползли и остальные люди. На кошме они увидели серую овцу.

— Небо послало нам дар! — закричал радостно старый проводник. — Теперь все будет хорошо — это доброе предзнаменование!

Тургак посмотрел на овцу и сказал, что поблизости есть люди.

— Значит, есть надежда кого-то встретить? — спросил Аспанзат.

— Если не пройдут стороной, — отвечал проводник.

— А если это бедуины, что тогда?

— Что для нас бедуины, когда мы нищие и голодные, — отозвался с горечью Тургак. — Они могут только отнять у нас жизнь, но зачем она им, когда нечем поживиться.

— И то верно, — согласился с Тургаком врачеватель. — Не поужинать ли нам?

— Солнце близится к закату, можно остаться здесь на ночлег. — Тургак стал раскладывать кошму на песке.

Проводники сложили костер из ветвей саксаула, который они возили с собой, и, быстро разделав овцу, стали поджаривать мясо на огне. В бурдюках еще была вода, и Тургак предложил сварить жирную похлебку, какой они давно не ели.

Несмотря на все несчастья и злоключения, никто не отказался от еды, посланной небом. Истомленные бедами и несчастьями, люди быстро уснули. Не спал лишь Аспанзат — ныли побитые бока. Было уже совсем темно, когда послышался звон медных колокольчиков. Аспанзат приподнялся и стал прислушиваться.

Где-то совсем близко шел караван. Юноша вскочил и подбросил в угасающий костер последние ветки саксаула — огонь ярко запылал.

«А что, если это снова бедуины?» — подумал он и тут же решил, что пойдет вместе с ними в сторону Бухары, найдет там разбойников и хитростью отберет свое добро. Как только ему пришла в голову эта мысль, ему захотелось, чтобы это были бедуины. Он думал, что все разбойники знают друг друга и что он непременно найдет того толстого, простодушного на вид бедуина в белой шелковой чалме, который причинил им столько зла.

Звон колокольчиков приближался. В ночной тьме показались силуэты верблюдов. Их было не менее двадцати. Все проснулись и бросились навстречу неизвестным.

Тургак обратился к человеку, идущему во главе каравана:

— Кто ты, неизвестный путешественник?

— Я самаркандский купец, наш караван возвращается в Самарканд — ответил тот.

— Сами боги прислали вас! — воскликнул Тургак.

— Хорошо, что у вас горел костер! Мы бы прошли мимо.

— На то милость богов. Боги не захотели оставить нас в пустыне.

Тургак попросил соотечественников расположиться у костра и предложил остатки ужина.

— Небо хорошо распорядилось овцой из нашего стада, — рассмеялись купцы.

Они рассказали, что смерч захватил их врасплох, и, прежде чем они успели уложить своих животных, одну овцу закружило и унесло.

Затем Тургак поведал купцам о несчастьях, постигших караван. Он рассказал о бедственном положении людей и о том, как они стремятся в Гургандж, чтобы потом вернуться на родину с попутным караваном.

— Благодарите богов, что остались живы и здоровы! — заметил купец из вновь прибывшего каравана. — Когда людей постигают такие несчастья, то не стоит говорить о потерянном достоянии. Вам не нужно идти в Гургандж, мы возьмем вас с собой. А верблюды, что оставлены вам разбойниками, пусть идут с хорезмийцами в Гургандж. До Гурганджа всего три дня пути. Мы поделимся и припасами. Боги смилостивились над нами и дали нам благополучный путь — мы не оставим в пустыне своих соотечественников.

Тургак привык к правилам гостеприимства на караванных дорогах, но он видел и страшное предательство. Благородство самаркандских купцов растрогало его. Он сердечно поблагодарил их. За беседой самаркандские купцы рассказали, что у них была весьма выгодная торговля. Им удалось избежать встречи с бедуинами и продать свои товары хорезмийским купцам по выгодным ценам.

— Я думаю, что караван ваш покинул Самарканд в счастливый час, — сказал Тургак. — Ваша встреча с нами поможет вам избежать столкновений с разбойничьим караваном бедуинов. Они совсем недавно ушли по дороге в Бухару.

— Тогда мы обязаны вознаградить человека, который разложил костер и тем самым помог нам избежать опасности.

— Кто же развел костер? — поинтересовался Тургак. — Я и сам готов того вознаградить.

— Да это Аспанзат! — воскликнул врачеватель.

Все обернулись к Аспанзату. И тогда юноша рассказал о том, как хотел пробраться к разбойничьему каравану и отомстить грабителям, как хотел сжечь самую большую мечеть в Самарканде. Глаза его горели гневом. Кулаки сжимались от ярости, когда он вспоминал о предательстве иноверцев.

— Этого нельзя забыть! — согласился Тургак. — Но все же было бы опрометчиво покинуть своих соотечественников и уйти в стан врагов. Что ты им сделаешь один?

— Однако юноша смышлен и оказал нам услугу. Поможем ему деньгами, — предложил один из самаркандских купцов.

Его поддержали почти все спутники, и в шапку Аспанзата посыпалось изрядное количество монет.

Аспанзат поблагодарил за щедрость и рассказал своим новым друзьям, что их деньги спасут всю его семью от разорения.

Ночью, когда снова наступил отдых, Аспанзат разговорился с Тургаком.

Старый Тургак рассказал юноше много любопытного о купцах, о том, как бесстрашно они путешествуют в самые дальние страны.

— Скажи мне, почтенный Тургак, — спросил Аспанзат, — почему купцы подвергают свою жизнь опасности? Зачем едут с востока на запад через горы и моря? Разве мало для них торговых дел на своей земле? Что гонит их по сожженным солнцем пустыням?

— Купцы смелы и решительны, — отвечал Тургак, — они не страшатся разбойников, хоть и попадают в ловушку к бесчестным людям. Но они творят великое дело — содействуют процветанию земли. Ведь не с пустым мешком приезжает купец в дальние страны. Он привозит на запад блага востока, а на восток доставляет все блага запада. И люди узнают друг друга, начинают понимать друг друга, и постепенно рождается дружба разных племен. Разве это не благо?

— Это благо, — согласился Аспанзат. — Но каким трудом оно достается! Такое благо может стоить жизни!

— Купец должен быть смелым и бесстрашным, — продолжал Тургак. — В одном деле он может много потерять, а в другом столько получить прибыли, что с лихвой покроет убытки. И вот так мудро устроен человек, что наперекор страху и опасности идет он в дальние земли, в неведомые края.

— И ты снова пойдешь в чужие страны? — спросил нерешительно Аспанзат. — Тебя не остановят неудачи?

— Если буду жив, пойду! — ответил Тургак.