Сын философа Манилия Тегета в условленный день пришел на форум с полной уверенностью, что он встретит здесь своего двойника — Стефана. Он долго стоял у храма Аполлона и, глядя на проходящих, размышлял о том, как он удивит родителей, если ему удастся привести Стефана в дом и одеть его в свою праздничную одежду. Антоний представил себе это небольшое театральное представление в атриуме, когда он, Антоний, спрячется за тяжелыми занавесками, а вместо себя пошлет к отцу Стефана. Отец, как всегда, обратится с расспросами к нему, Антонию, а в самом деле перед отцом будет стоять растерянный Стефан и отец даже не подумает о том, что рядом с ним стоит чужой человек. Антоний представил себе великое смущение Стефана, когда он войдет в их красивый белоколонный атриум и увидит превосходную мозаику на полу и на панелях и отца, возлежащего на своем роскошном ложе.

«Я сделаю это так, чтобы сходство наше было бесподобно: прическа, перстень — все надо будет продумать и сделать должным образом. А мать надо будет задержать где-нибудь в саду: она скорей может догадаться. Элия Сира надо запрятать в его каморку. Пусть он пока не вмешивается в это дело. И как только я замечу недоумение на лице отца и услышу знакомый возглас: „Антоний, что с тобой?“, я войду… и тогда пусть уже вмешиваются боги!»

Так, размышляя про себя, Антоний с нетерпением ждал свидания. Однако время шло, люди приходили и уходили, а Стефана все не было. Уже закончил занятия старый учитель, расположившийся на пяти ступенях мраморной лестницы с небольшим выводком непокорных мальчишек. Как только было сказано: «Конец», все вскочили, прижимая к груди свои вощеные дощечки, а один коротконогий курчавый мальчуган, уныло стоявший в стороне, в мгновение был схвачен товарищами, и двое из них стали усердно хлестать его розгами. Наказывали строго, но мальчуган не плакал, не кричал.

— Мужчина должен молча переносить боль, — сказал старый учитель.

— Как печально, что я не догадался узнать, где живет этот юноша, Стефан, — сказал вслух раздосадованный Антоний.

«Что с ним случилось? Что помешало ему встретиться со мной?.. Да полно, Антоний! О чем ты сокрушаешься? Ну, не встретил своего двойника. Ведь прожил же ты свою жизнь, не зная о нем. А теперь, когда встретил, так увлекся, будто произошло какое-то значительное событие. А ведь ничего не произошло!»

Однако Антонию не хотелось отказаться от своей затеи. Он заупрямился. Ему хотелось во что бы то ни стало представить Стефана родителям. Ему очень хотелось, чтобы старый философ, уважаемый Тегет, призвал на помощь все свои знания и ответил бы на вопрос: как это случилось? Как боги создают двойников в разных городах?

А пока Антоний бродил по треугольной площади, опоясанной колоннами. Он подошел к каменщикам, которые выкладывали площадь мраморными плитами, посмотрел на постаменты, воздвигнутые для почетных статуй, которых еще не было, и подумал: «Кого же из римских императоров поставят на нашем форуме?»

Широкая мраморная лестница вела к храму Юпитера. Впереди — шесть коринфских колонн, сделанных столь изящно и красиво, что весь храм казался драгоценной игрушкой. Позади храма выложенный мрамором высокий фундамент был предназначен для капитолийской троицы. Говорили, что вскоре здесь появятся статуи Юпитера, Юноны и Минервы.

Антоний прошел под примыкающую к храму триумфальную арку, отделанную белым мрамором и украшенную статуями и фонтанами. Он не рассчитывал здесь встретить Стефана, но все же прошелся вдоль мраморных прилавков мясного рынка, где лежали свежие туши телят и ягнят. Очень грузный, низкорослый мясник с красным лицом и облысевшей головой поливал прилавок из кувшина, и вода стекала по водостоку в отверстие, сделанное за прилавком. Антоний вынул из-за пояса монету, купил кусок свежего мяса и отнес его к алтарю, стоящему у входа на мясной рынок. Здесь приносились жертвы защитникам города — ларам-охранителям. Антоний обратился к ним с просьбой помочь ему найти друга.

У развалин храма Веспасиана трудились каменотесы и резчики. Храм был разрушен шестнадцать лет назад, во время землетрясения, когда безмолвный Везувий вдруг напомнил жителям Помпей о том, что внутри него кипит жизнь. Правая часть храма уже выглядела так, как это было до землетрясения, а левую часть отделывали рабы-строители. Антоний без всякого интереса посмотрел, как ловко складываются из отдельных частей высокие стройные колонны, и повернул в противоположную сторону, к рынку фуллонов, знаменитому тем, что его воздвигла на свои деньги жрица Евмахия. Антоний всегда с удовольствием рассматривал превосходную статую Евмахии, поставленную здесь благодарными фуллонами. Эта белая мраморная статуя была создана талантливым скульптором. Говорили, что тонкое благородное лицо Евмахии соответствует подлинному облику этой красивой женщины. Жрица стояла на площади перед рынком фуллонов во весь рост, в покрывале, падающем красивыми складками.

Однако где же искать этого загадочного юношу? Если он продавал зерно пекарям, то, может быть, спросить у кого-нибудь из пекарей? Стоит лишь узнать, кто закупал зерно, доставленное Стефаном Мерулой, а там постепенно можно будет добраться до самого Мерулы. Отец-то ведь знает, где его сын!..

Тут же, не откладывая, Антоний отправился к Арию Келаду. Да, он получил зерно, доставленное от вилика Потина Мерулы… Да, он видел его сына Стефана… Однако…

— Если я не ошибаюсь, то передо мной как раз и стоит Стефан Мерула?.. Тот же Стефан, но в богатой одежде. Что за наваждение! О ком ты спрашиваешь, молодой человек?

— О Стефане Меруле, — отвечал с улыбкой Антоний. — Именно потому, что мы так схожи, я и пришел к тебе, Арий Келад. Мы должны были встретиться на форуме, но я не увидел его. Я тревожусь… Могло ли случиться, чтобы он уехал, не повидав меня!

Тут Арий Келад вспомнил, что люди, присланные виликом Мерулой, покинули Помпеи. Следовательно, с ними покинул город и сын вилика Стефан.

После долгих рассуждений о том, как лучше искать Стефана Мерулу, этого странного юношу, который так непостижимо похож на помпейского жителя Антония, пекарь посоветовал обратиться к эдилу.

— Юлий Полибий посылал человека в поместье Потина Теренция. Он и скажет тебе, где это поместье. Чего проще!

Двухэтажный дом Юлия Полибия был единственным красивым домом на тихой узенькой уличке, где жили пекари и горшечники. Дом эдила показался Антонию богатым среди небольших одноэтажных домиков ремесленников. Верхний этаж далеко выступал вперед и создавал тень у калитки, увитой розами. Когда Антоний коснулся калитки, кто-то бросил из окна верхнего этажа алую розу. Антоний поймал цветок, понюхал и поднял голову. Он ничего не сказал, а только улыбнулся: на него смотрела милая, кокетливая девушка.

— Что же ты молчишь, Стефан? Как не стыдно! Ты позабыл, как славно мы отплясывали на веселом празднике пекарей? Но, я вижу, ты изменился… Одет, как настоящий патриций…

Антоний еще не собрался с мыслями и не решил, как объяснить Это удивительное сходство со Стефаном, а девушка уже очутилась рядом.

— Стефан, ведь я Ника!.. Посмотри на меня. Не я ли поила тебя добрым вином?..

— Увы, то был не я, — отвечал Антоний, — ты ошибаешься. Перед тобой совсем другой человек. Я житель Помпей, Антоний Тегет. Я вовсе не Стефан. Однако если ты знакома со Стефаном, тогда помоги мне его найти.

— Не хочешь ли ты сказать, Стефан, что память мне изменила и что ты — вовсе не ты, а другой!.. Не смеши меня. Я помню — ты любишь подражать мимам. Не морочь голову! Назови меня Никой и признайся, что ты Стефан.

— Милая Ника, я должен огорчить тебя: я не тот, за кого ты меня принимаешь. Я пришел в дом Юлия Полибия, чтобы узнать, где искать Стефана. А за цветок я благодарен тебе…

— Дядюшка Юлий Полибий! — закричала Ника. — Посмотри, у Стефана, который привез тебе зерно, есть двойник.

Когда Юлий Полибий прибежал на крик племянницы, он вначале пристально рассмотрел Антония, а потом спросил его:

— Если ты не Стефан, то кто же ты?

— Я сын философа Манилия Тегета. Наше поместье у Геркуланских ворот.

— Я отлично знаю Манилия Тегета! — воскликнул Юлий Полибий. — Но, видит бог, ты очень похож на юношу, прибывшего из дальнего поместья.

И Юлий Полибий рассказал, как искать поместье Потина Теренция, где живет вилик Потин Мерула.

Расставшись с Юлием Полибием, Антоний почувствовал, что ему обидно равнодушие Стефана. «Ему безразлично, — подумал Антоний, — а мне почему-то хочется еще раз увидеть Стефана Мерулу… А может быть, послать письмо? Тогда надо найти человека, который отправится в это поместье. А что даст письмо? Ведь Стефан может и не ответить… Может быть, забыть эту странную встречу?.. Чего не бывает на свете!» Однако сколько Антоний ни думал, он не мог не признаться самому себе, что случай этот чрезвычайно редкий. Не просто редкий, а редчайший!

На следующий день Антоний снова искал Стефана. Непонятная встреча совершенно отвлекла его от обычных занятий и заставила, не щадя себя и не жалея времени, заниматься поисками таинственного Стефана. И оттого, что Антоний делал это тайно от родителей, это занятие забавляло его и даже развлекало.

— Где ты бродишь целыми днями, Антоний? — спросил как-то отец, когда Антоний в задумчивости сидел за обедом. — Я давно не вижу тебя на занятиях. У нас были такие интересные споры с учениками. Твои друзья спрашивают о тебе. Не заболел ли ты, сын?

— Немножко отвлекся, — улыбнулся Антоний и не стал ничего рассказывать.

В конце июньских календ Антоний решил, что искать Стефана в Помпеях бесполезно, и стал думать, как ему устроить себе путешествие в поместье, где живет Стефан, но так, чтобы родители Этого не знали. Он стал просить разрешения посетить Рим, чтобы увидеть большие гладиаторские игры, послушать споры модных риторов и стихи молодых поэтов. Он не сразу получил разрешение. Ему долго пришлось убеждать отца в том, что такая поездка принесет ему великую пользу. А когда отец согласился, он почему-то очень настаивал на том, чтобы Антоний отправился в сопровождении верного человека. Мало ли что бывает в дороге… Ведь нередко грабители нападают на одиноких путешественников. Антонию пришлось долго убеждать отца в том, что он легко может присоединиться к каким-либо путешественникам, людям добрым и порядочным, с которыми он доберется до великого города без лишних хлопот и лишних расходов. И он так долго и убедительно доказывал свою правоту, что не только отец, но и мать согласилась с ним, и Антонию были даны деньги на развлечения, на покупки новой одежды и нарядных римских сандалий, каких не было в Помпеях.

Для Антония никогда ничего не жалели. В доме философа баловали единственного сына, как это делали в любом богатом доме, где не было ни поэтов, ни философов, а был просто большой достаток. Отец Антония утешал себя тем, что, доставляя удовольствие любимому сыну, доставляя ему радость, он воспитывает в нем добрые чувства — чувства благодарности и привязанности. А старому философу, у которого мог бы быть и внук такого возраста, прежде всего хотелось воспитать в сыне эти благородные чувства.

И вот уже все готово к путешествию. Уложена поклажа в дорогу: фляги с вином и водой, фрукты и жареный барашек, маслины и печеные рыбы — все, что любил единственный сын философа и что приготовили заботливые руки матери. Они долго прощались и желали сыну счастливого путешествия. Было условлено, что Антоний вернется не позднее чем через две недели.

Покинув дом, Антоний не сразу мог решить, как ему начать путешествие. Может быть, стоит заглянуть на какой-нибудь постоялый двор и найти себе попутчиков? А может быть, просто отправиться по указанной ему дороге и понадеяться на то, что все будет хорошо в пути?

Ему показалось, что осел сам доставил его к постоялому двору, стоящему у дороги, что вела в Нолу. Зачем я здесь, подумал Антоний и тут же вспомнил печальные глаза матери, ее тревогу. Ему было неприятно, что он обманул родителей и, попросившись в Рим, поехал в другое место. Но его утешала мысль о том, что потом они будут вознаграждены. Он твердо решил, что познакомит их со своим двойником. Ему казалось, что это будет им так же интересно, как ему.

На постоялом дворе он узнал, что всего лишь несколько часов назад отсюда ушли пастухи, которые доставили в Помпеи очень хорошую мягкую шерсть для фуллонов.

— Если поторопиться, то их можно нагнать, — сказал хозяин. — Путь их ведет как раз мимо того места, которое ты назвал, юноша.

Вскоре хорошо накормленный осел Антония весело побежал вслед за неизвестными пастухами, единственным признаком которых была одежда из крашенной в красный цвет шерсти. По такой одежде их легко было узнать. Но догонит ли он их?

«Впервые я один в пути, — подумал Антоний. — Я и мой хороший ослик. Правда, он не лишен упрямства, которым награждены все ослы на свете, но ласковое обращение иной раз помогает преодолеть упрямство животного. II вовсе мне не скучно одному. Можно читать стихи, можно смотреть по сторонам и любоваться этой красивой холмистой долиной и строгими кипарисами, темнеющими среди изумрудных полей. Кто-то говорил отцу о грабителях на большой дороге, но у меня даже нечего взять! Не знаю, успешно ли будет мое путешествие, но уже сейчас я испытываю удовольствие оттого, что нахожусь в пути. Однако я не один, я слышу цокот копыт… Кто же догоняет меня?»

Антоний обернулся и увидел всадника на сером коне. Поравнявшись с Антонием, всадник спешился и сказал:

— Я вижу молодого спутника. Далеко ли гнать тебе осла? Остановись, поговорим.

— Приветствую тебя, добрый человек, — сказал Антоний, но больше ничего не успел сказать: тяжелая рука опустилась на его плечо, и человек, изумленно разглядывая Антония, сказал:

— Чудеса, да и только! Усердие моего друга принесло только убытки. И давно ты бежал, ловкач?

— О чем ты говоришь? Твои слова мне непонятны. Как ты смеешь хлопать меня по плечу, простолюдин?..

Антоний отбросил тяжелую руку с короткими толстыми пальцами и с презрением посмотрел на коротконогого человека с круглым, морщинистым лицом.

— Купленный ланистой раб, разодетый в тогу, называет меня простолюдином! — рассмеялся неизвестный. — Ты лучше скажи, как тебе удалось добыть тогу и осла. И куда ты держишь путь, словно за тобой не гонятся собаки-ланисты? Поистине боги покровительствуют моему другу ланисте. Я доставлю тебя на место. А если есть справедливость на свете, то скаредный ланиста вознаградит меня.

— Прежде чем считать барыши, — возразил Антоний, — потрудись сказать мне, что все это значит. Я ни слова не понял. Кто ты такой и о чем ты речь ведешь? Мне не ясно, за кого ты меня принимаешь. Могу лишь сказать, что тога моя — принадлежность сына философа Тегета, человека знатного и богатого. Мой перстень с посвятительной надписью от отца скажет тебе мое имя — Антоний. Твои слова столь оскорбительны, что могут стать причиной судебного дела. И я позабочусь об этом…

— Выходит, я сошел с ума, — ответил незнакомец. — Но я запомнил твое лицо… Я видел тебя в харчевне, когда мой друг ланиста уговорил тебя пойти в школу гладиаторов. Если память мне не изменяет, твое имя Стефан. Ведь мы целый вечер вместе пили подогретое вино…

— Значит, Стефан в школе гладиаторов? — воскликнул Антоний. — Возможно ли!..

— Если ты в самом деле Антоний, то твой двойник Стефан должен быть в школе гладиаторов. Но, может быть, он бежал. Я в школе не бываю. Только изредка вижу ланисту в харчевне у моего дома. После того вечера я его не видел.

— Что, же мне делать? Ехать ли к родителям Стефана или вернуться в Помпеи и пойти в школу гладиаторов? — спрашивал Антоний. — Мне нужен Стефан…:

— А зачем он тебе? Если ты богатый и знатный человек, на что тебе раб из чужого поместья?

— Тебе не понять моего чувства и изумления, когда я встретил на форуме своего двойника. И ты, чужой человек, удивляешься, увидев меня. Ты был уверен, что я и есть Стефан. Согласись, что мне любопытно поговорить с двойником. Но вот случилось необычное… Пожалуй, я все же доберусь до поместья Потина Теренция. У меня больше не будет случая поехать: родители не любят отпускать меня одного. Мне впервые это удалось, и вот я встретил тебя, и ты повел себя, как разбойник. Чуть не избил. Но я вижу твое раскаяние и прощаю тебе. Ступай своей дорогой, а я отправлюсь в поместье Потина Теренция.

— Пусть остынет твой гнев, мой прекрасный господин! — воскликнул друг ланисты. — Если ты дашь мне несколько сестерций, то я готов сопровождать тебя до места. Все же неспокойно на наших дорогах, а ты молод и неопытен. Теперь я вижу, что ошибся. В твоих речах достоинство, а в речах Стефана — пустота.

За несколько сестерций Антоний купил не только внимание спутника, но и получил возможность воспользоваться его лошадью. Друг ланисты пересел на осла и сопровождал Антония до самых ворот поместья Потина Теренция. Здесь они расстались.

*

Антоний пошел по аллее, обсаженной кустами розмарина. Увидев старика, подметающего дорожку, он спросил о семье Потина Мерулы.

— Здесь только Клеида, — ответил старик. — Отец и сын где-то в Помпеях.

Он потер свои слезящиеся глаза, и Антоний увидел, что он почти слеп…

В деревянной надстройке над воротами Антоний увидел мать Стефана Мерулы. Он не успел даже представиться, Клеида бросилась к нему, обняла за плечи и, обливаясь слезами, стала причитать:

— Сынок, как мы напуганы!.. Как исстрадались… Зачем же ты покинул Евтиха?..

И вдруг она почувствовала запах благовоний, исходящий от тонкой шерстяной тоги. Она подняла голову, увидела богатую одежду, дорогие сандалии и тщательно причесанную голову Антония.

— Помилуй бог, откуда все это? Ты так богато одет… Что случилось, сынок? Почему ты молчишь?..

Взволнованный Антоний не находил слов. Однако он должен был признаться во всем. Он сказал:

— Почтенная Клеида, перед тобой сын знатной госпожи Паксеи. Я — Антоний. Но сходство наше со Стефаном так велико, что ты, естественно, приняла меня за сына. Я уже этому не удивляюсь. Это сходство и заставило меня последовать сюда за Стефаном.

— О боги! — воскликнула бедная женщина. — Возможно ли, чтобы в Помпеях вырос юноша, столь похожий на моего собственного сына!.. Но где мой Стефан?.. Не знаешь ли ты, Антоний? Когда ты видел его и откуда узнал о нем? Наш Стефан… может быть, тебе известно… был послан с зерном в Помпеи. Но он не вернулся с нашим верным Евтихом. Он прислал нам непонятное письмо и неведомо откуда добытые им две тысячи сестерций. В письме своем он писал о том, что надеется стать прославленным не только в Помпеях, но и в Риме…

— Почтенная Клеида, ты говоришь — две тысячи сестерций?.. Слава в Помпеях и в Риме?.. Я кой о чем догадываюсь…

— О чем же? — встревожилась Клеида.

— Я вернусь в Помпеи и проверю, верна ли моя догадка.

— Что же привело тебя к нам, достойный человек?..

— Увидев своего двойника на помпейском форуме, я захотел узнать о нем поподробнее и назначил ему свидание. Наша короткая встреча показалась мне весьма любопытной. Я пожелал снова увидеть его, но Стефан не пришел в назначенный день. Я посчитал своим долгом найти Стефана. Вот я и прибыл сюда. Твои слова встревожили меня, почтенная Клеида. Мне показалось, что Стефан — человек горячий и доверчивый. А если так, то он случайно мог попасть в лапы жадного ланисты. Его могли заманить в школу гладиаторов…

— Я не переживу такого несчастья! — воскликнула Клеида.

— Не тревожься… Я помогу тебе. Если Стефана в самом деле заманили в школу гладиаторов, то пройдет еще немало времени в тренировках, прежде чем он попадет на арену. А это значит, что мы успеем его снасти. Не плачь… И мужа своего, Потина Мерулу, утешь надеждой. Ты говоришь, что он в тревоге и отчаянии отправился в Помпеи? Обнадежь его, когда он вернется.

— Скажи мне, славный юноша Антоний, откуда тебе известно, что наш Стефан попал в школу гладиаторов? Отец Стефана не подумал об этом. Ему и в голову не пришло, что сын наш поступит так опрометчиво. Бедный, он не знает, что снова стал рабом… Я никогда не видела бой гладиаторов, но знаю… много раз слышала, что это убийство. Как перенести это, Антоний?.. Скажи мне, что могут сделать в этой школе с моим сыном?.. Скажи мне, благородный Антоний, не убьют ли его?.. О, добрая богиня, пощади нас!..

Клеида залилась слезами, а Антоний размышлял о том, рассказать ли ей во всех подробностях, что стало ему известно о школе гладиаторов, о ланисте — все, что он случайно узнал в пути. Ему было жаль этих людей. Он видел, в какой бедности они живут. Печальное лицо женщины растрогало Антония.

«Ничего не расскажу ей», — подумал он, глядя на залитое слезами лицо матери. Какая на ней старая, изношенная одежда, какие руки, изуродованные тяжелой работой… А черты лица правильные. Когда-то она была красивой…

— Я помогу Стефану, — сказал Антоний, прощаясь с Клеидой.

Антоний решил сейчас же вернуться в Помпеи, рассказать отцу обо всем происшедшем, попросить у него денег, вызволить юношу и тем самым показать ему, что хоть они и мало знают друг друга, но вследствие своего необычайного сходства они близки друг другу.

Мать Стефана еще долго горевала после того, как Антоний покинул поместье. Она поверила этому славному молодому человеку точно так же, как поверила бы своему собственному сыну. Ее тревога о Стефане, о его судьбе так заполнила ее, что она даже толком не подумала над удивительным сходством двух юношей. Однако эта встреча не могла не поразить ее. И она с нетерпением ждала возвращения мужа, чтобы рассказать ему не только о судьбе Стефана, но еще о том, что самый настоящий двойник Стефана принимает горячее участие в судьбе их сына…

А тем временем Антоний возвращался в Помпеи. Он так торопился, что не стал искать себе попутчиков и отправился один, стремясь возможно скорее вернуться в город.

Чем больше он думал о случившемся, тем более был склонен поверить этому грубияну, этому квадратному человечку, который видел Стефана рядом с ланистой. Но так ли это? А если все верно, то бедный юноша может стать жертвой в первой же встрече с тренированным гладиатором. Какой неудачник!.. Как несчастна его мать. И как могущественны боги!.. Вот он, Антоний, высокорожденный, живущий в богатстве и знатности, внешне ничем не отличается от вчерашнего раба Стефана. Все путаются, глядя на Антония. А ведь родились они у разных родителей. Поистине боги могущественны и всесильны. Они всё могут. Так пусть же они помогут спасти Стефана. Этот несчастный, вероятно, слишком доверчив. Он явно попал в сети ланисты.