Успокоительное, кажется, неплохо подействовало на Долли. Она твердым шагом вошла в гостиную и уверенно села на стул перед инспектором Сэндпортом. Но смотрела только на Генри.

— Полагаю, вы здесь главный.

— Нет, — ответил он. — В данный момент я только наблюдатель. Инспектор Сэндпорт задаст вам вопросы, а вы честно на них ответите.

— Я отвечу, — согласилась Долли, закурила свою сигару и подмигнула Генри.

— Вы — мисс Дороти Трип? — спросил Сэндпорт.

— Естественно.

— Возраст?

— Пошел к черту!

— Ваш возраст, мэм?

— Совершеннолетняя.

— Точнее.

— Ладно. Я на три года младше герцога Виндзорского. Сообрази, а?

Сэндпорт вздохнул.

— Запишем пока — «совершеннолетняя». Вы здесь живете?

— Я живу здесь очень давно. А что будет дальше, неизвестно.

— Что вы имеете в виду?

— Я работала у леди Балаклавы.

— Работали?

— Была ее компаньонкой. Теперь мне надо выметаться.

— А может, она оставила вам что-то в завещании?

Долли горько рассмеялась.

— Ей нечего оставлять. Все денежки крепко держит ее покойный муж. Кристал принадлежит только этот дом. Деньги достанутся ее дочерям, всем поровну.

— Вы намекаете, что у любой из них был мотив?

— Я просто сообщаю факты.

— Хм-м... Вы, кажется, разбираетесь в цветах?

— Верно.

— И в вашей теплице полно всяких инсектицидов...

— Да ладно вам! Уж не думаете ли вы, что Крис умерла от этого?

— Мне понадобится ключ от теплицы, — настаивал инспектор. — Он у вас?

— Да, но будьте осторожны.

— А если бы вы узнали, что один флакон с инсектицидом оказался на кухне рядом с подарками?

— Этого не может быть!

— Кстати, какой был ваш подарок?

Долли покраснела.

— Карты. Крис любила эту игру... — Она вдруг расплакалась.

Инспектор отпустил ее, и она ушла в свою комнату.

— А теперь я хочу поговорить с мадам Дюваль, — сказал инспектор.

Примроуз была очень печальна. Она отвечала на вопросы почти шепотом. Дошло и до торта. Примроуз едва сдерживала слезы.

— Этот ужасный торт... Лучше бы я его никогда не видела...

— Вы думаете, что торт был отравлен? — спросил инспектор.

— Нет! Но люди так подумают. — Она закрыла лицо платком. — О, это ужасно!

В конце концов, мадам разрыдалась, как и Долли. Сэндпорт спросил, не надо ли ее проводить. Примроуз потрясла головой и выбежала из комнаты.

Даффи Швахеймер, наоборот, была очень спокойна. Она села напротив инспектора и, прежде чем он успел открыть рот, произнесла:

— Давайте закончим с этим делом побыстрее, инспектор. Я — миссис Швахеймер, и мой муж — миллионер. Так что, наследство для меня ничего не значит. Вы улавливаете мою мысль, инспектор, или я говорю слишком быстро?

— Продолжайте, миссис Швахеймер, — вежливо ответил Сэндпорт, зачарованно глядя на огромную изумрудную брошь на ее груди.

— Мы привезли шампанское в подарок. Всегда так делали. Но чуть не забыли в этот раз. Я вовремя напомнила Чаку. Если вы думаете, что мы подсыпали яд в одну из бутылок.

— Мне и в голову это не приходило, миссис Швахеймер. Шампанское — вне подозрений.

— В таком случае, мы с мужем немедленно возвращаемся в Париж.

— Вы не собираетесь присутствовать на похоронах?

— Нет.

— Ах, так... Ну, что ж, мы попробуем решить этот вопрос.

Даффи встала резко.

— Мы уезжаем завтра! Я передам вам наш адрес в Париже. — Она вышла из комнаты, оставив за собой запах дорогих духов.

— Ну, и пора пригласить самого мистера Швахеймера, — вздохнул Сэндпорт.

Интервью с Чаком было коротким. Он хотел бы помочь следствию, но ничего не мог добавить к уже сказанному. Сэндпорт поблагодарил его и отпустил.

Затем вызвали Вайолет. Кажется, из всех дочерей леди Балаклавы она одна испытывала неподдельное горе.

— Я понимаю ваши чувства, — сказал инспектор, — но и вы поймите, что идет следствие.

— Конечно.

— Ваш муж привез в подарок розы, не так ли?

— Да, — чуть слышно ответила Вайолет. — Две дюжины роз.

— Он ведь — садовод?

— Да.

— Значит... — засмеялся Сэндпорт, — полагаю, вы знакомы с действием разных инсектицидов?

Вайолет покачала головой.

— Нет. Пит занимается цветами. Я не заглядываю в его теплицы. Но... — Она вздрогнула. — Неужели вы думаете?..

— Ну, что вы, мэм. Это — просто технический вопрос.

— Значит, вам известно, чем отравилась мать!

Сэндпорт откашлялся.

— Строго говоря, мэм, еще нет. Мы не знаем наверняка. Но скоро поступят данные.

— Бедная мама, — вздохнула Вайолет. — Она всегда верила в судьбу.

— Грустная история, мэм. Вы, кажется, прибыли сюда днем? Что вы делали до обеда?

— Гуляли с Питом в лесу. Вернулись около пяти, как раз чтобы принять ванну и переодеться.

— А вы знаете, что ваш муж был в теплице?

Вайолет не смутилась.

— Он хотел поговорить с Долли. Муж очень уважает ее, она тоже — опытный цветовод.

Пит ван дер Ховен больше волновался за жену, чем за себя. Сэндпорт с трудом направлял беседу в нужное русло.

— Я сразу заявил ей, что этот инсектицид очень опасен, — сказал Пит. — А Долли ответила, что держит его в теплице, и рассмеялась.

— Вы видели инсектицид в теплице?

— Да, я заметил один флакон. А затем пошел к моей Вайолет. Она была так счастлива, что снова в Англии, со своей матерью. И вот теперь...

Сэндпорт махнул рукой и отпустил его.

Для полноты картины Сэндпорт задал несколько вопросов Эмми. Наконец, он закрыл свой блокнот и сказал Генри:

— На сегодня, пожалуй, все. Моя версия — торт был отравлен.

— Убийство ради денег?

— А что еще?

— Не знаю. Я просто спрашиваю.

— Да, по моему мнению, мы должны особое внимание обратить на мисс Трип и на миссис ван дер Ховен. У одной была возможность, а у другой — мотив. — Он встал и пошел к двери. — До завтра. Утром дело прояснится.

Но утром ничего не прояснилось. В семь часов позвонил инспектор Сэндпорт.

— Инспектор Тиббет?

— Да.

— Это — Сэндпорт, сэр. У меня для вас очень любопытная новость. Мне только что сообщили. Через полчаса я буду на работе.

— Я зайду к вам в полицейский участок.

Обрывки тумана еще путались в деревьях рядом со станцией, в двух шагах от которой был полицейский участок. Сэндпорт сидел за своим столом и ждал Генри.

— Вот, — сказал он, подвинув бумаги на столе. — Это — заключение патологоанатома. Ничего.

— Что значит — ничего? — спросил Генри.

— Никаких следов яда. Ни в шампанском, ни в торте, ни в розах. И в теле яд не обнаружен.

— Но... это невозможно! Какая в таком случае причина смерти?

— Они не знают, — прорычал Сэндпорт. — То есть... — Он порылся в отчете. — Тут написана всякая ерунда. Резкое сокращение горла, шок... коллапс... В общем, весь их медицинский словарь. Главное, что они не знают причин этих симптомов. Такая строчка, например, — «очень редкий вид аллергии». Получается, что мы с вами можем вздохнуть спокойно. Просто «естественная смерть».