- Серега, может, бросим эту тушу? – просипел Шуня смахивая пот застилающий глаза.

- А дальше что? Бритый узнает, прирежет, пикнуть не успеем, и куда ты пойдешь с одним обрезом на двоих, в этих латаных кожанках?

- Думать надо было, прежде чем в Зону лезть, тоже мне, герой-одиночка, из-за тебя все!

- Сам знаю, только толку тебе от этого сейчас? Выбираться надо, иначе Бритый нас всех положит. Вчера вон Плевок навернулся, даже чхнуть не успели, он только мама и успел вякнуть, прежде чем его «спираль» завернула, лишь глаза из задницы моргают. До сих пор стоит у вешки и моргает, и не знаешь, завидовать ему или еще живой? А Кудря? Кабан разодрал, и против него эта пукалка, что слону дробина. А Бритому что? Хотите жрать – лезьте за артами.

- Та еще скотина, а арты в таких местах, куда даже бывалый с големом не полезет. Левчика бюреры в хлам раскатали в подземках Темной долины, из кожи бубен сделали, а из костей ритуальные погремушки. Сами едва ушли оттуда, вместе ведь лазили. Я после этого еще неделю спать не мог, закрываю глаза, а он перед глазами стоит, весь без кожи и мычит что-то, а со всех сторон бюреры сбегаются и руки тянут. Бритый арт и автомат обратно забрал, и услышав о смерти Левчика лишь сплюнул и сказал что туда ему и дорога, ублюдок! Надо было ему очередью башку разнести, жаль патроны кончились.

- А чего тебя с Темной долины обратно кинули?

 Шуня скинул увесистую тушу стонущего Жоры и рухнув наземь бахнул по кустам, из которых вывалился разорванный надвое слепыш и потом еще раз, наблюдая, как разлетается веером голова пса. Что ни говорите, а обрез в ближнем бою нужная вещь. Он лихорадочно перезарядился и криво ухмыльнулся, стирая с лица кровавые брызги, наблюдая, как стая шарахнулась в кусты. Без чернобыльца слепыши довольно трусоваты, и если уверенно и внезапно грохнуть одного, то они постараются напрасно не рисковать и прыснуть во все стороны. Могут долго тащится следом пуская слюни и слушая мысли, но на расстояние выстрела уже не подойдут. А может оставить Жору? Вон какие у них бока тощие, прям жаль смотреть, Жора то еще не сдох, стонет, а значит мозги работают. Он вопросительно взглянул на Серегу, но тот словно прочитав его мысли, отрицательно покачал головой. Выискался тут слюнтяй-правдолюбец, мать его. Можно подумать эта бычара им потом спасибо скажет, если конечно встанет. Он скосил глаза на кровавую дорожку, наклонился над Жорой и потуже затянул насквозь пропитавшиеся кровью жгуты. Не из сострадания, еще чего - что бы по следу не пошла какая голодная тварюга. Тут это запросто. Хотя им то что? Кинут этого борова, а сами белками на первое же попавшееся дерево, только не больно-то приятно смотреть, как его будут по частям раздирать и растаскивать по окрестностям кишки. И пока они будут на дереве висеть, дожидаясь пока Жору сожрут, устраивая драки за особо вкусные части, запросто может грянуть выброс. Дождь и прочее это все фигня, можно подумать, что они вот так вот не висели сутками. Висели, только ведь и довисеться можно, придет, значит, такой добрый белый пушистый котик, раскроет клыкастую вампирью пасть и начнет убаюкивать, пока вконец голову не заморочит и жертва сама к нему не слезет. Рыдая вся от умиления и пушистости, а эта пушистость она ведь с зубами, и чем больше пушистость – тем страшнее клыки! Факт! Придет к схрону, значит, такой котик, будет сука такая сутками сидеть, намурлыкивая голову пока последний пацан как мышь из норки не выйдет на съедение. И ведь сожрет сука, сожрет и не подавится, запросто может пару человек умолотить, а потом, перебирая куцыми лапами, поползет переваривать в свое логово. Так что если видите котика, пацанчики, бегите со всех ног, бегите, пока он вам их из задницы не выдернул и не отгрыз вместе с задницей. Котика даже чернобылец уважает, и предпочитает не связываться, потому что знает - чем пушистее котик, тем страшнее конец.

- Откуда мне знать? Перетерли Бритый с Упырем о чем-то о своем, тот на меня ствол навел, что бы я не дергался, и впереди себя погнал через тоннель и аномалии до самой Темной долины, падла позорная. Долго они базарили с Боровом, о чем конкретно не знаю, с Упыря то уже не спросишь, стоит сейчас в свече, дожаривается. Когда обратно возвращались, на меня тушканчик кинулся, зубами схватил и давай трепать как тузик грелку, я этому ору – стреляй, а он ржет и пальцем тыкает, дотыкался скотина, пока ржал, сзади него свеча всплыла и всосала. Ну, я суслика по харе двинул, ногу еле вырвал и ходу, ствол цапнул по ходу, что от Упыря остался, так что есть у нас, Серый, калаш припрятанный, патронами только разжиться.

- А если Жора стукнет? – скосил на быка загоревшиеся надеждой глаза Серега, бросая вперед по тропе болт. Болт пошел как надо и, разогнавшись в центрифуге до сверхзвуковой скорости, прошил рассевшегося на тропе матерого крысиного волка. Крысы, ахнув слаженным хором, подхватили сраженного грозным оружием предводителя на спины и потащили оплакивать в свой подземный крысиный город.

- Ну, ты Серый даешь! А если однажды этот болт возьмет да и войдет в аномалию не так, криво, что тогда?

- Ну, тогда это будет мой последний бросок. Но еще до того как я его брошу, я чувствую как он войдет в аномалию, как она его примет, раскрутит… зря нас с тобой с голыми руками месяцами в аномалии гоняли? Вот и пришлось учиться и тут оружием становится все, если хочешь жить, а если нет – то вот тебе «трамплин» или «разрыв», масса вариантов, а выход только один. Если сделать все правильно, то обыкновенный болт, легший правильно в аномалию может пробить броник на расстоянии до трехсот метров. Откуда ты думаешь, у Креста такая дыра в башке образовалась?

- Так это ты этого садиста порешил? - распахнул глаза Шуня – все думали, его сталкер с винтаря снял, Крест ведь совсем страх потерял, в открытую волну на сталкеров погнал, ну и получил пулю, туда ему и дорога.

- А что мне еще оставалось делать, смотреть как он ложит ребят одного за другим в мясорубках и трамплинах? Мало что он скармливает нас бюрерам да химерам, посылая в такие норы от одного упоминания о которых волосы шевелятся, и со сталкерами ввяз. Он первым же драла дал бы, если бы те в конец рассвирепели и обложили нас как волков, а какие там волки, щенки одни, пацанва, такие вот как мы с тобою, кого в Зону по дури заманили, порассказав сказок. Сталкеры ведь не будут разбираться кто ты там, пулю влепят между глаз и все, и хорошо, если сразу откинешься, не мучаясь, а если подранком останешься что тогда? Закрывать глаза руками и ждать когда за тобой придут? Ведь, придут Шурка, придут. Помнишь Мишку? Того самого которого даже и не спрашивали, а просто так по голове дали и очнулся уже тут, а над ним вербовщик сволочь бритая скалится? Нашли мы его с ребятами, ему ежик ноги отгрыз, что бы он ни убежал, и он так на одних руках и полз, пока не умер от потери крови, а ежик сзади ехидно пыхал, здоровенный такой. Вот после этого я и решил, не стоит дожидаться когда и за тобой придут израненным, искалеченным, а самих их в память о Мишке, о Левчике, о других, чьи кости сейчас устилают окраины.

- Тогда зачем мы этого тащим? Вон как кисель булькает сбоку, туда его!

- Нет, Шурка – отрицательно покивал Понырев – дотащим, а потом я всех их достану, что Бритого, что Червя, что Шнырю - они все кровью умоются, за все заплатят.

После этого они умолкли, присматриваясь к призрачному узору переливающихся струй воздуха, протискивались сквозь горячий пояс. В поясе было тихо, сталкеры сюда не совались, поживится здесь особо было нечем, а вот голову сложить во внезапно бьющих из-под земли огненных струях можно было запросто. Вот в таких вот гиблых и недоступных местах и хоронились бандитские схроны, подальше от нахоженных троп и проложенных маршрутов. Хоть Зона и менялась постоянно, от выброса к выбросу рисуя узор аномалий, но даже в ней многие места оставались неизменно опасными, такие как горячий пояс или сухая ложбина. Кто сюда сунется в здравом уме? Никто, вот потому заброшенное АТП, окруженное горячим кольцом гейзеров, обосновала банда Шныри. Раньше это были просто здания, заросшие бурьяном, светящие щербинами битых стекол и хлопающие выбитыми почерневшими рассохшимися дверьми с полосами отвалившейся и облупившейся краски, в проемах которых гулял ветер. Заброшенные, ненужные как все в Зоне, но после очередного выброса земля пошла трещинами и из нее забили мощные струи пара, предугадать очередность которых было невозможно. АТП соседствовало с лагерем новичков, но после появления горячего пояса сталкеры плюнули на это дело, предоставив бандитам варится с этом котле. В прямом смысле этого слова. Бандиты предпочитали не светится и при виде сталкеров старались побыстрее схоронится в кустах и завалинах и переждать пока они пройдут мимо, но после того как Крест сместил Шнырю, бандиты стали все чаще нападать на одиноких бродяг представляющих для них легкую добычу. Сталкеры терпели, потому что чаще доставалось самим же бандитам, тертая куртка которых и дедовский обрез не могли соперничать со сталкерским бронежилетом и калашниковым.

Они развернули хрустящие кусты и, благополучно минув горячую полосу, вышли к АТП.

- Опа! Пацыки, это чё за ливер? – спросил мающийся у прохода урка, рассматривая окровавленного Понырева.

- Груздь, закрой хлебало и помоги тащить!

 Груздь заткнул обрез за пояс, подставил спину и, кряхтя и матерясь, потащил Жору в подвал. Болтающиеся ноги то и дело цеплялись за ступеньки бетонной лестницы, оставляя темные потеки на заплёванном и загаженном окурками полу.   Бритый окунул вошедших холодным взглядом:

 - Чего приперлись? У меня тут разговор с серьезными людьми, и если вы меня отвлекли по какой-то фигне…

- Жора попал под раздачу. Выйдя к поляне, мы увидел сталкера, он решил его мочкануть, мордами в землю рухнули, а он ржет, ссыкуны типа и за разрыв пошел, но сталкер нас учуял и очередью накрыл, ну и по ногам ему пришло.

Груздь сгрузил Жору на стол и тот захрипел, открывая мутные глаза. Бритый срезал черные от крови штанины, методично изучая кровавое месиво ног, а потом многозначительно взглянул на Жору.

 - Бритый… чего там Бритый… не молчи Бритый… чего там… аптечку дай, я отработаю потом, мамой клянусь…

Бритый прикрыл рукой ему глаза и взглянул на притихших урок.

- Бритый, не надо, не надо Бритый, я потом все отработаю, все что есть, отдам… Бритый, не надо!!!!

Тот молча поднял длинную узкую заточку, с минуту изучал ее острие, а потом хладнокровно воткнул ревущему взахлеб Жоре под ребро. Жора несколько раз дернулся, засучил кровавыми обрубками ног, а потом обмяк.

Бритый уставился на обмерших урок тяжелым взглядом, рассматривая стекающие с заточки рубиновые капли:

- Чего вылупились, или, может, хотите мне предьяву кинуть? Так тут нет ни клиники, ни врачей, а даже если они бы и были, то ноги ему из этого месива собрать обратно не сможет даже сам Господь Бог. А держать его на герыче и аптечках и слушать как он орет из-за отгнивающих заживо ног я не намерен, носить безногого калеку на загривке – тоже. Прежде чем подставлять в следующий раз по тупому жопу под пули, сперва подумайте, стоит ли это того. Возиться с вами в разе чего никто не будет, следом в расход пойдете. А сейчас выбросьте его в студень, бородатого Осипа тут всё равно нет, а иначе если завтра он встанет из ямы - то придет в первую очередь за вами.

Груздь опасливо подошел к столу, потрогал еще теплое тело, а потом, кряхтя, закинул на спину и, тяжело дыша, привычно потащил наверх. Шуня было двинул следом за ним, но его остановил скрипучий голос Бритого:

- Вы двое, закончите возиться с Жорой, заскочите ко мне, разговор есть.

Шуня торопливо кивнул и затопал вверх, стараясь быстрее выбраться из сырого и холодного подземелья. Выскочив наружу, он облегченно смахнул пот и уныло поплелся вслед за матерящимся Груздем через живописный пейзаж АТП, на котором среди зарослей пожелтевшего и сухого бурьяна сиротливо громоздились остатки былой техники. Если по уму, то эти заросли давным-давно надо было сжечь, они загораживали обзор, противник мог подобраться не замеченным и вырезать лагерь в два счета, да и живности там водилось немеряно, но бандитам на этот факт было глубоко наплевать. В редких промежутках, когда они не шатались шакальями стаями по окрестностям поджидая одиноких сталкеров, то лениво сидели у огня, глушили самогон и валялись на обшарпанных и протершихся матрасах обдолбанные дозой белой пыльцы. В аномалии за артефактами, под бдительным присмотром опытных ушлых гопников, гоняли предпочтительно молодняк, вот таких пустоголовых как они, которых заманили в Зону вербовщики, наобещав золотые горы и массу приключений. Деньгами и не пахло, за добытые кровью артефакты Бритый скупо отсчитывал патроны к потертому обрезу одному на двоих и швырял несколько банок консервов, что бы совсем не протянули с голоду ноги. А вот приключений было хоть отбавляй, на каждом углу, в этом Зона не скупилась. И те, кто оставался после этих приключений жив, быстро набирались ума и опыта, стараясь держать и от пыльцы и от урок особняком.

- Шуня, шевели ластами, заманало этого кабана на себе тащить – Груздь сбросил тело на небольшом пригорке, бесцеремонно уселся сверху, неторопливо попыхивая сигаретой и скребя окровавленной рукой щетину.

- Да в кустах что-то шевельнулось, а оно мне надо, что бы на шею прыгнуло?

- Ну да, оно конечно так, шмальнул бы и всех делов.

- Ага, шмальни, а патроны кто мне отдаст, ты что ли? А вдруг там обдолбался кто, и че, за мокруху отвечать?

- Да не ссы пацанчик, если кто и полез в бурьян, значит, сам виноват. Бритый запретил под дозой выходить из зданий и если кто обдолбавшись начнет шорох наводить и поймает маслину, то туда ему дебилу и дорога, не хрен лазить. Так что будь спокоен, а вот патронов не дам, у самого нет. Бритый вещи Жоры в общак кинет и вам определит, не сдрейфили «окурки» на себе тянуть такого борова через горючку. Он та еще скотина при жизни был, я бы вот не потащил, добил бы на месте, ножиком чик по горлышку и полетела душа по предписанию.

- И что, так вот запросто по горлу чик и все? – Шуня осторожно опустился на корточки.

- Да ты рядом садись – похлопал Груздь рукой – места много, а его не бойся, он теперь смирный, да, Жора?

Шуня подождал пока Груздь перестанет ржать выставляя напоказ фиксы и их нагонит вечно нахмуренных Понырев.

- Ну, если есть лаве на аптечку и потроха наружу не вылезли, не вопрос - поднимем, но если как с ним, то лишний кипишь тут уже не в тему. Знаете, сколько я таких вот быков на своем горбу перетаскал да студню скормил? Считать запаритесь, пацанчики! Если вы думаете, что если я глубоко в Зону не хожу, то типа фуфел – сильно ошибаетесь. Лаве ведь можно отрабатывать и не рискуя задницей. Вот отработаю должок, куплю калаш и двину на Дикую Территорию в бригаду Щуплого, все равно тут лова мало, да и сталкеры заманали. Тот, кто Креста положил, доброе дело сделал, замочил этого кровососа, Бритый ведь ему и в подметки не годится, по сравнению с ним прям мать Тереза. Я как скормил Креста жабе, так и вздохнул с облегчением, сталкерня прознает и перестанет травить нас по чем зря.

Груздь встал, с хрустом потянулся, кивнув Поныреву, взял труп за руки и потянул в сторону обрыва:

- Тут пацанчики хлебалами не щелкаем, как только размахнемся и бросим – сразу мордами вниз. Студень не любит, когда без угощения приходят, там его наварилось всей Зоне не сожрать, жадный он очень, потому и жаба.

Они размахнулись, сбросили тело вниз и моментально рухнули на землю. В воздухе глухо булькнуло, вскинулось, остро потянуло кислотой, и раздался противный квакающий звук.

- Слышали? То-то и оно, говорю же, жаба! Ну, теперь можете зырить, если интересно, я уже насмотрелся.