- Офигеть… – восхищенно протянул Брама, прислушиваясь к показаниям голема – а я все думал нафига козе баян, а сталкерам лицевой щиток в виде очков на всю мордень. Не, ну от ветра оно конечно удобно, пыль не попадает и все прочее, а тут вон какая штука, вся территория словно на ладони и аномалии подсвечивает. Везет же людям.

- Что, хороша игрушка? – довольно осклабился Лысенко, прислушиваясь к рокоту техники - а ты думал! За эти десять лет наука тоже не спала, а кой чему да научилась. Вот только благодаря ей особистов с моей шеи и сняли, весь состав после безвести через детекторы прошел, и четверть вывернутыми оказались! Страшно подумать, но зато теперь можно спать спокойно, не ожидая пока тебе в спину выстрелят или по горлу. Наружу теперь можно, карантинные Кордоны еще вчера сняли, техники нагнали и в срочном порядке восстанавливают стену. Бахнуло над нами, не поверишь, не хуже атомной боеголовки, несколько километров как корова языком слизала. Круглыми сутками только и делали, что зверье от Периметра отстреливали, а оно перло как лосось на нерест. Да и сейчас забот по самое горло, смотреть в оба глаза, что бы какой-нибудь придурок из экскаватора не вылез и не пустился цветочки по Зоне собирать.

 - А ты зубы на ветру не свети, наука она ведь и нашими руками делалась. Сталкеров еще и в помине не было, а мы уже арты на Периметр привозили. Хорошо хоть теперь о нас вспомнили, и на том спасибо – прилаживая на плечо шеврон с надписью долг поверх щита ответил Брама – а насчет погулять за Периметр, так в жизни, полковник, всякое быть может. Сам вон едва нам компанию не составил, а теперь вот я стою возле самой границы Зоны, и не ломает.

- Это точно – кивнул полковник, делая отметки в бумажках, краем глаза посматривая, как солдаты грузят на БТРы объёмные ящики – Думал, не доживу увидеть долговцев на Периметре, а вона стоят, курят, ребятам моим страшилки рассказывают. Хотя за последние сутки они тоже насмотрелись страшилок, хоть в центрах Зоны и не бывали.

Брама довольно потянулся, с тоской поглядывая на проплешину в стене Периметра у которой возились экскаваторы и вышагивали солдаты в камуфляже. Те еще вояки, вон идет салабон, клювом щелкает, на два метра от него «выверт», а он как по бульвару вразвалочку. Окликнуть что ли? Нет, вон остановился, назад попятился, не иначе как голем предупредил.

- Ну, бывай, пехота – Брама пожал полковнику руки и ловко как кот вспрыгнул на тяжело груженый БТР – будете у нас в долге, заходите на рюмочку «лозы»! Примем в лучшем виде.

- Лучше уж вы к нам, а то знаю я вас, зайдешь, так и останешься должен. Звездочету поклон.

Брама кивнул, мол понял, прикладом новенькой облюбованной им «грозы», стукнул по люку и тяжело взрыкнув колона отряда особого назначения долг не спеша покатила вглубь Зоны, звеня контурами защиты с легкостью проходя сквозь аномалии как по пустому месту. Вот ведь черти, не сломались за столько лет, не согнулись под дыханием чужого гибельного пространства, выстояли, дождались, когда родина, наконец, вспомнит о них и снова позовет, как позвала уже много лет назад. На сердце бойцов новообразованного особого отряда было светло и радостно, словно надежда проблеснула, наконец, сквозь свинцовую, незримую дымку подарив глоток счастья, щедро, с лихвой отплатив за все те горести и лишения, за все те дни отчаяния, когда они были оторваны и отрезаны от всего мира.

Никому ненужные, брошенные на произвол судьбы, забытые, подавленные, отрезанные от дома, от всего того что было знакомо и известно они несли свой долг, сдерживая натиск тварей о которых на таком далеком и близком Периметре никогда и не слышали. Погибали, без надежды и права вернуться назад, туда, в далекие и жадно, до безумия, высматриваемые через оптику прицелов и биноклей в прорехах серой ленты Периметра клочки нормального пространства и тихой природы, где не свистели пули, не грохотали взрывы, превращая в пепел единую могучую страну и все то, что было дорого. Долговцы как дети смотрели на яркие машины, что спешно латали Периметр, которые так рознились от угловатой убогой техники, которую они помнили. Словно зачарованные смотрели на синеющую в провалах Периметра дымку леса, что не была затянута привычной и опостылевшей пеленой тумана. Но самое большое потрясение они испытали тогда, когда Лысенко, хитро улыбаясь, вышел из КПП, и вдруг начал громко выкрикивать фамилии долговцев, которых знали только по прозвищам, и которым пришли такие долгожданные письма. Несколько мгновений бойцы стояли, боясь поверить услышанному, а потом, увидев несущуюся на него черную лавину, Лысенко зычно выругался, бросил сверток на землю и отскочил что бы не быть растоптанным. Пока долговцы дрожащими пальцами читали такие жданные строчки, над плацем плавно взметнулось и под звуки гимна расправилось трепещущее на ветру красное знамя. Весь свободный от караульной службы состав, выстроенный строгими, четкими рядами вдоль линии КПП, взял долговцам под козырек. Но они не видели этого, снова и снова они читали скупые строчки, рассматривали фотографии, боясь поверить в чудо, боясь закрыть глаза и проснуться, увидеть над собой серый потолок ангара и багровое зарево выброса. Полковник громко зачитал обращение верховного командования о присвоении долговцам статуса отряда особого назначения при Службе Пространственной Обороны, и наперед вышагнула мощная фигура генерала Одинцова. Под его грозным взглядом долговцы несколько пришли в себя, а он скользнул по ним взглядом, и первым делом распорядился провести прямо сюда несколько телефонов с усиленной аномальной защитой, для того что бы они смогли позвонить близким. Дальше творилось просто неописуемое. Уже потом долговцы узнали, что за многочисленными ходатайствами генерала Трепетова, решением Минобороны СССР информация о том, что люди, ушедшие в Первый прорыв, и грудью сдержавшие аномальную угрозу Зоны в 1991 году -  живы, была предана гласности. Прежде чем объявить это во всеуслышание, родственников долго готовили, потому что можно вынести горе, и гораздо тяжелее принять новость о возвращении к жизни. Хмельные от счастья долговцы грузили БТРы в обратную дорогу, а генералы Трепетов и Воронин поглядывая на древние часы, ждали их возвращения. Неизвестно как пройдут переговоры со свободой, но долговцам было на это наплевать, все что их разъединяло, оказалось смыто лавиной чувств, скупыми мужскими слезами, что оросили на обратном пути лица. И где-то высоко в серой выси, на миг разомкнулся вековечный призрачный туман, и впервые над Зоной проступило чистое небо.