Окружная дорога была пустынной. Основная масса народа успела выплеснуться за город, освободив ветки магистралей, спеша от одуряющей жары на лоно природы. Раньше понедельника саммит все равно не начнется, а толпы иностранных гостей уже успели поднадоесть. Жители словно отступали, отдавая осажденный зноем город суетливым туристам, жадно слетевшимся на скрежет приподнятого занавеса. Приглашенных на саммит дипломатов и журналистов было меньшинство. Основную массу составляли разного калибра бизнесмены и агенты корпораций, прибывшие разнюхать и поделить перспективное рыночное пространство. Налюбовавшись городом, принялись реализовывать отточенные годами схемы, но встретив неожиданное неприятие, совершали ожидаемую глупость: попытки подкупить улыбкой и зеленой бумагой. Словно из-под земли появлялись экологи, выпроваживая акул капитализма без права на въезд. Дорога под занавес прокладывалась сотнями пешек ради отыскавшего прореху в защите ферзя. Настоящие специалисты подобных проколов не делали, действуя тоньше и изощренее, получая окупавшиеся энные суммы. Но и союз утратил очарование западом, чье отнять и разделить обличилось в провокации девяносто пятого. Фигуры расставлены, ставки оглашены.

Тихо шуршали шины, неся по пустынной дуге объездной. Двигатель тонко пел, но за шелестом шин его не было слышно, что не удивительно. Двигатель название условное, гравитация преобразовывалась в кинетическую энергию напрямую, без промежуточных этапов. Есть сила гравитации, есть движение, куда уж проще. Все простое надежно, ломаться там нечему.

- Пусть возмущаются – констатировал Мак - будто после саммита их кто-то будет слушать, махнут рукой, ибо ставки выше.

- Пробуют на зуб – усмехнулся путник высунув локоть в окно – опущенный на время занавес восприняли как запоздалый девяносто первый, акт капитуляции перед западом, и спешно ринулись нас делить, не спрашивая особого разрешения.

- Нужно им твое разрешение – отпил черешневый сок Мак – нас даже не берут во внимание, мы незначительный фактор, препятствие, которое можно смести даже без оружия массового поражения. Зараженная пустыня никому не нужна. Полезут проповедовать мир и дружбу, указывая как надо и развращая что можно. Доктрина Даллеса в действии.

- Думала она вроде газетной утки, отвлекающей людей от насущных проблем и призывающей искать врагов вовне.

- Нет - закивал головой Мак, протягивая ей сок – это целая философия: отнять и разделить. Государство разделенное в себе не устоит. Дезинформация считается удачной, если правду принимают за ложь, и не верят ей даже вопреки фактам.

Машина съехала на вьющийся серпантин. Ведущий к НИИ лесной массив не стали вырубать ради прямой стрелы шоссе, оставив вихляющую зигзагами старую дорогу в покое. По обе стороны вздымались высокие травы, шелестя сухими стеблями  навевая раздумья. Может ее оставили ради этого неспешного раздумья, когда можно погрузиться в мысли, не опасаясь, что сзади раздастся присущее спицам магистралям гудение клаксонов. Изредка по дороге давал стрекача заяц, неторопливо и степенно, нехотя уступая дорогу едва ползущим авто. Спираль вилась в лесной чащобе и даже не верилось, что рядом текла полноводная скоростная трасса, ведущая к суетливому раскаленному городу.

Погрузившись в полудрему Брама не сразу понял почему авто подпрыгнуло на гладкой ленте, спустя мгновение услышал стеклянный звон, а выплестнувшийся сок залил блузку Наташи. До упора вывернул руль, в следующий миг полыхнуло, «Днепр» развернуло на месте и швырнуло на обочину. Скособоченный внедорожник уткнулся в кювет, роняя гроздья раскаленных огненных брызг. Вышибив локтем остатки двери Брама перекатился через дорогу и потянув пассажирскую дверь запоздало понял, что это был не сок. Грудь Наташи перечеркнули распустившиеся кровавые бутоны. Пробравшись по развороченному салону Мак сполз на водительское место и стуча по панели закашлялся от едкой пластиковой гари.

- Тяга жива, колеса заклинило…

- Поднимай в воздух и жми в НИИ, спаси ее…

- А ты? – разглядывая лохмотья дымящейся брони просипел  Мак и с трудом поднял исковерканный внедорожник.

- Спаси ее, за меня не беспокойся – захрипел путник – держись повыше, а я тут сам как-нибудь.

Наблюдая как коптящий гарью «Днепр» криво уходит за лес, зашипев от боли он отодрал и отбросил в сторону дымящиеся пластины. Не знать какое чутье заставило надеть хранимую в багажнике хамелеонку путников, но теперь он его проклинал, шутки ради не одев броню Наташе. Хрупкая жилка на ее шее еще билась, а каждый пузырящийся вздох уносил жизнь. Петляя он бросился в лес, туда откуда били плазменные сгустки. Он их уже видел на Экс-один, где Звездочет демонстрировал запись прорыва из Агарти Листа и Полины. Обо что-то спотыкнувшись кубарем покатился в траву и наткнувшись на что-то ребристое и угловатое потянул на себя и отпрянул. Белесые глаза умирающего на миг прояснились, скрючившиеся пальцы оплавленного экзоскелета когтями вонзились в плечи и постулатовец захрипел:

- Светоч… свет светит во тьме и тьма его не объят его, свет светит…

По телу пробежала судорога, он обмяк, склонив голову в траву. Закрыв глаза умершего, Брама подобрал его пульсар и растворился в лесу. Сомнения исчезли. Развороченный плазмой постулатовец шел по следу выворотников, последним выстрелом сбив им прицел, иначе «Днепр» разнесло первым же залпом. У людей подобных технологий не было. Плазменные заряды содержались в мощных корпусах, но сконденсировать их вовне в чистом виде без магнитных полей не удавалось, это было выше  земной физики. Именно, земной. Выворотники знали ее куда лучше. Голем зашипел и ворвался хор голосов:

- … тесните их в сторону, плотнее, плотнее накрывайте!

- …Крипта, отходим – они пробиваются к…

- ...держите, держите, мать их, не пускайте в город, там гражданские!

Судя по эфиру и ярким всполохам, рядом кипела нешуточная мясорубка. В ноги кинулась тень, и не успел он поднять пульсар, как руки вывернуло судорогой, не давая нажать на крючок и поймать на мушку  пляшущие зеленые огоньки.

 - Брама, я Аргус, это свои.

Пульсар вывалился из обессиленных рук, пальцы вцепились в густую пепельную шерсть кеноида.

- Аргуша, родной. Где наши?

- По всему периметру идет бой. Выворотники пошли на решающий прорыв. Мы приперли их саммитом к стенке.

Раздвигая кусты к нему скользнули угловатые фигуры, вкатили до боли знакомую аптечку и жестко вздернули на ноги.

- Мы не успели вас обезопасить – обронила маска с безликими стеклянными глазами - нас зажали в клещи.

- Хронос, они убили Наташу – прошептал Брама узнавая громадную фигуру в ржавом экзоскелете.

- Светоч есть жизнь, угасить его невозможно.

- Ты что несешь, я сам видел…

Хронос снизал плечами и понесся на взблески сиреневых вспышек и методичное уханье плазменных разрядов. Путник передернул пульсар и свистнув Аргусу кинулся за ним, уклоняясь на бегу от веток и стараясь не попасть ногой в заячьи норы.

Несмотря на громадные потери выворотники прорывались из полыхающего леса к реке, оставляя за собой обугленные воронки, разнесенные в щепки дымящиеся столетние дубы и пепел. Имея многолетний опыт боев в Припяти, постулатовцы методично оттесняли их к реке, а лесники удерживали подступ к городу, не давая прорваться к вожделенному человеческому материалу. В душе путника что-то отмерло, он видел мир с разных сторон, словно через некую пелену ирреальности окидывая поле боя и чувствуя знакомое присутствие. Не мог объяснить каким образом, но знал - выворотник убивший Наташу все еще жив, впереди и пробивается в первых рядах к городу.

Подернутое багрянцем небо подпирали столбы дыма. Догорающее солнце угрюмо пробивалось сквозь взметнувшуюся  пелену. Время от времени левый берег прорезали быстрые сиреневые вспышки и мир сотрясался от немого удара. Ближе к вечеру фронт возможного прорыва был оцеплен и очищен от людей. Город перешел на военное положение, хотя о нем пока никто не оповещал. Его оцепили соединенные отряды лесников и путников, постулат выбивал остатки из леса. Вскоре прибыли машины с недвусмысленными надписями, отчасти объясняющие происходящее. Осветители тщательно выбирали ракурс, когда окружающее накрыла неестественная тишина, которая бывает перед грозой или боем. На безлюдной площади показались фигуры в чужом камуфляже и рассредоточившись кинулись к метро. Их становилось все больше и когда пошли на прорыв, резанул неестественный свет, они полыхнули и полетели по ветру хлопьями белесого дыма. Несколько мгновений царила тишина, а потом раздался гром оваций. Подобных декораций и спецэффектов Киевнаучфильм еще не знал. Происходящее приняли за постановку Севастопольского инцидента, хотя он едва не повторился. Багряное небо было как настоящее, и сталкеры такие натуральные, настоящие, словно живые. Хотя в Севастополе их никогда не было.

Путник не спеша подошел к худощавому человеку, одиноко стоящему среди пелены пепла и отрицательно закивал.

- Ничего не выйдет, вы не исчезните. Я этим лично озаботился.

- Ба, Брама – взметнул кустистые брови Старик – кто мог подумать, что ты и есть синхр. Я принял тебя за охранника.

- Непозволительная оплошность как для выворотника, вы слишком вжились в роль настоящего Старика. Подвела страсть к детективам. Убийца возвращается на место убийства, полюбоваться своим произведением.

- Что поделать, издержки жанра – пожал плечами Старик – у меня было время вернуться обратно и начать новую игру. Кто мог предполагать, что тупой солдафон синхр? Я принял за него вашу неоперившуюся девицу. Какой прокол. Наручники?

- Нет, мое решение держит вас куда сильнее. Это мой дом, мой мир и мои правила. Пошли, пожалуй.

- Куда? – поднял брови Старик – Сотрудничать с вами я все равно не стану.

- А мне это и не нужно – равнодушно бросил путник – но зачем рассказывать сразу, вам станет не интересно.

Подхватив тщедушного старика под руку, он повел его к мигающей мигалками машине киношников и уехал. Прибыли пожарные машины, начав заливать площадь каким-то особым шампунем. Никто не удивлялся, все-таки саммит ООН, улицы скоблили до блеска. Народ любовался непривычно чужим небом, пока не хлынул такой долгожданный дождь.