Виктор Моключенко

Слияние граней

 

Часть первая

Боги и люди

 

- Пролог -

- Времени больше нет. Надеяться на ваше благоразумие, обманываться и тешить себя иллюзиями, что может быть вы когда-то возрастете до должного уровня сознания уже невозможно.

Скажи шеф что-либо другое, я бы понял или попытался понять, но такого не ожидал никто. Равен потерял смуглость, ставши блед аки конь бел, Сильф же, наблюдая за метаниями шефа сидел словно сраженный молнией.

- Верховным подписано? – указал пальцем наверх Гавриил – Намечалось же вроде по-другому.

- Открой глаза, Гарик. У них сейчас двадцать первый век, религиозная форма спасения устарела лет на тысячу или больше.

Тот побарабанил по столу пальцами, а потом потирая в задумчивости подбородок принялся отрешенно созерцать бездну пространств. То, куда мне, рядовому оперативнику сил отдела баланса, смотреть не хотелось.

- Значит резервный план - резюмировал он – а надеялись обойтись малой кровью.

В кабинете архистратига небесных сил повисло безмолвие, в котором я ничего не понимал, но которое давило на нервы.

- Чего не хочется, Гавриил?

- Слияния граней – мученически вздохнул архангел благовествования – очень не хочется, но видимо придется.

 

- 01-

- И как все это понимать, господа гранды? - отрываясь от рифленой пенной кружки икнул Ильин.

- А так и понимать – выколупывая из пакета фисташки, хмыкнул Равен – у руководства семь пятниц на неделе и каждая, пятница тринадцатого. Хочется, как лучше, а получается, как всегда. Прямо как у вас.

- Это как же? – критически оценивая вид затрапезной пивной полюбопытствовал собеседник.

- Прошло двадцать лет, мы молча сдали свои позиции, оставив право выбирать как строить общество и что?

- Что? – щелкнув зажигалкой раскуривая «Божью росу» Ильин.

- Пиво кислое, столики обшарпанные. Запустение одним словом, а как могло быть… эх, профукали вы свое будущее.

- К чему это?

- Не включай дурочку, без того на душе противно – бросая скачущим воробьям фисташки процедил Равен.

- Не вы ли ратовали за правящий миром капитал – поднял хмельные глаза Сильф – чего же теперь открещиваться?

- От того и противно. Выводить на бумаге в виде идей одно, а жить в этом, другое. Не жмись светлый, наливай.

Сильф достал из-под стола несколько бутылок темного пива и открыв зажигалкой водворил на стол, стараясь не смотреть по сторонам. Изнеженная чувством божественного начала в человеке нездешняя совесть не хотела мириться с реальностью мира и поражением в идеологической войне за людские умы и души. Как ни странно, но и Равену, вчерашнему ангелу-совратителю, такое положение было явно не по душе. Он хмуро осматривался по сторонам, кривясь от потёкшей размытой дождями рекламы придорожных бигбордов, стараясь не замечать тоскливое запустение провинциальной закусочной, и угнувшихся к пластиковым тарелкам засаленных водил-дальнобойщиков. Стас какое-то время цедил пиво, а потом не выдержал.

- Не пойму по какому поводу траур, что такого произошло? Где оптимизм о спасении судеб заблудшего человечества?

- А надо ли его спасать? – не поворачиваясь бросил Равен – спасаем, спасаем, а толку никакого.

- Я правильно расслышал? – поперхнувшись пивом отставил бутылку в сторону Стас.

- Яснее некуда – собравшись с силами будто перед прыжком в воду выдохнул Сильф – ты все правильно понял. Многие в иерархии начали задавать неудобные вопросы. В особенности о вас. Спасаем и никак не спасем. Видно что-то делаем не так.

- Или не делаем – припечатал Равен – но сверху виднее. Там один миг тысяча лет и все гладко, без сучка задоринки. За исключением того, что люди продолжают гибнуть и умирать. С одной стороны, подумаешь: туда миллион, сюда миллион, мировые войны забрали не одну сотню миллионов.

- Так мы сами их ведем. Естественно, нижние подначивают греховные страсти, но сами ничего не делают.

- Мы тоже ничего не делаем – выдавил Сильф – знаешь каких сил стоит смотреть с небес на человеческую копошню, умилятся и радеть о духовном развитии ничего не делая и не вмешиваясь?

- Какая муха вас укусила?

- Горечь. Правду всегда горько признавать. Но надо, переступая, и смотря фактам в лицо.

- Какую правду?

- Очевидную. И нижние, и мы, вышние, не особо стараемся вас развивать. Если вы разовьетесь, кому мы будем нужны?

Стас остолбенел, пытаясь осознать сказанную фразу. Которая широким росчерком перечеркивала всю идеологию Системы Светлых Творческих Иерархий о спасении и развитии человечества.

- Читать морали о духовности и заповеди о любви куда легче, чем спасать деятельно, напрямую воплощаясь в вашу тварную человеческую шкуру, на себе терпя все невзгоды.

- Почему мы не можем? Посмотри, что творится вокруг: они делают что хотят, как ни крути, но сами, человеческими силами справиться с ними не можем. Почему же бездействуем, смотрим, как гибнул миллионы жизней, которые могли бы развиваться на земле? Ведь там, после смерти, в ином состоянии, это куда тяжелее, почти невозможно. Каждый умерший остается на том уровне развития, в котором перешел грань. Навсегда оставаясь выкидышем вселенной, отбракованной заготовкой.

- Почему-почему, по-кочану! Не я устанавливаю правила, не я их придумываю. Иерархия незыблема и нерушима эоны! Думаешь, ради одной однешенькой захолустной планеты она станет менять устоявшиеся, устраивающие всех правила?

- Тогда зачем все это? Весь этот фарс о спасении души и утирании слез с очес каждого?

- Сложившееся равновесие двух сторон можно нарушить только в одном случае - если появляется третья.

- Какая еще третья сила? – открыл рот Ильин – Есть Система Иерархии и нижние миры, так было от сотворения мира.

- Ключевое слово «было» - щелкнул зажигалкой Равен и наплевавши на конспирацию на глазах изумленных посетителей вытянул из воздуха бутыль пива – все настолько привыкли, что вечность по определению незыблемость и неизменяемость, что принимают как аксиому. Нижние плохие, вышние хорошие, план спасения праведников утвержден - всех устраивает. Но тут, как снег на голову, появляется третья, никому не известная сила, которая ни к вышним, ни к нижним не имеет никакого отношения.

- А как же божье всеведение, ведь сказано, ни один волос не упадет без Его воли?

- Ты сам-то его давно видел, Стасик? Я вот ни разу, но все знают, что Он где-то есть. Про всеведение знаю не больше твоего. И будь оно, то вероятники не прохлопали бы появление третьих. А ведь те пришли не из дальних космических глубин, а проявились на Земле. Сразу. Рывком отхватив уйму планетарных реальностей, в которые нижним ходу нет.

- Это забота нижних – фыркнул Ильин – радоваться надо, что им, наконец, дали по носу.

- В том то и дело, что не только им. Нам тоже нет ходу – выдувши пиво из полоторашки задумчиво протянул Равен.

- Как? – отвисла челюсть у Ильина, он поймал себя на мысли, что снова вернулся к забытой роли почемучки.

- А вот так. Было и стало. Словно кто-то взял и переписал вселенские законы, в которых нам нет места.

 

- 02 -

 

Задавая вопрос о смысле жизни, человек определяет цели существования. Не возросши в процессе эволюции до понимания множественности, многогранности миров, времен и вариантов, перекладывает ношу выбора на высшие или низшие силы, разграничив в самом себе три воли: божественную, бесовскую, и, собственно, человеческую. Оставив последней самую малость, забивши ее в самый дальний угол души лишился возможности развиваться. Если отдашь право решать другим, не жди, что его вернут обратно. Человек будет исполнять чужую волю до тех пор, пока не осознает, что обладает собственной.

Именно это многообразие смешавшихся в человеке воль порождало клубок вариантов, которые переливались перед взором невесомым, полупрозрачными лепестками возможностей. Одни были чуть темнее, другие светлее, под стать развитию истории и цивилизации. Будучи вероятником все время задаешь себе один и тот же вопрос: зачем плодить такое множество вариантов, отражая одну и ту же личность, и ее выбор? Неважно настолько он велик – судьба цивилизации или мимолетное дуновение мысли. Даже зеленый стажер знает – множество вариантов, проявление многогранной божественности человека. Число граней, классификация и масштаб не поддаются исчислению. Но представшая картина не была похожа, ни на что виденное: блистающая стена от края до края. Прощупать, прикоснутся мысленно или явно, не представлялось возможным. Она разделяла спираль миров, разрубая их витки надвое словно огненный меч. Вблизи словно трепещущая натянутая до предела струна, шагнув за которую вернутся обратно невозможно. Всемогущим вероятникам пришлось вспомнить значение этого пугающего слова - НЕВОЗМОЖНО. Стена налившись свечением начала пульсировать и сдвинулась, поглотив еще одну вероятность. Больше всего пугала неизвестность, породив давно забытое чувство обеспокоенности и страха, внеся в их просветленные существа разлад, поколебавши основу сложившейся в мироздании гармонии. Принимая всесилие как должное, направляли течение времен и вероятностей по своему усмотрению и желанию, но, использовав на стене все возможные средства оперирования материей, были выбиты из колеи. Она игнорировала любые взаимодействия, не соприкасаясь с потоками сознания, став непреодолимой стеной, за которую ушел и не вернулся отряд высочайших небожителей, к которым не то что прикасаться, смотреть больно.

*     *     *

- Трансгрессивный прокол завершен.

«Вселенная-мироздание до прихода и проявления Творца. Любопытно, если провести эксперимент в обратную сторону, и посмотреть, как эволюционировал Бог? Понимая механизмы эволюции смогу эволюционировать став подобен Ему. Он любит что-то новенькое. А то одно и тоже, скука смертная. Как заставить разобрать самого себя? Он пока не стал Бог. Ибо данный сегмент материи еще не освоен, а значит и осваивающий ее человек не совершенен. Нужна эволюционная коррекция».

- Послушай, дежурная, а разве Вы не совсем Бог, ведь тут еще ничего не освоено?

- Забавные вопросы, «Денница». Уверен, что при переходе из материнской вселенной у тебя не коротнул контур совести?

- Тестирование не заметило отклонений. Эта вселенная не развита до конца, значит человек не совсем БОГ, иначе не направлялся бы сюда для подтверждения творческого Статуса. Цель - станете как БОГ. Интересно посмотреть, как будет и было однажды. Чисто теоретически.

- Твой удел вычисление, мой сотворение. Как было? Насколько помню, всегда была такой как есть - вечной и неизменяемой.

- Может, вспомнишь, а я запротоколирую?

- Почему бы и нет? Надо уведомить остальных, они еще не отошли от гибернации.

- Зачем остальных? Достаточно указаний дежурной по мостику. Ко времени пробуждения экипажа все будет готово.

Через несколько миллиардов лет в окраинном спиральном рукаве

- «Эдем», «Эдем», что у вас происходит, где дежурный по связи? Ева, отзовитесь. Бог мой, что вы с собой сделали? Да говорите же, в конце концов, из вашего лепета ничего невозможно разобрать! 

- Екелемене, «центральная», они инволюционировали!

- Как такое произошло? Ева, вам кроме самоедства не было чем заняться?

- Это не я, это «Денница» - его подглючило, и он выдал неверную команду эволюции.

- Ясно. До какого уровня инволюционировали? До физики? Мать вашу, когда успели? Так, «Спасателю» вылет. В экстренном варианте подготовить пригодную для обитания планету белкового типа.

- «Центральная», далеко от галактических трасс, до соседей фиг докричишься, сигнал и так идет с опозданием.

- «Спасатель», исполнять. Пока мы тут спорим, они до протоплазмы разберутся.

- Этот рукав так этот. С «Денницей» чего делать, дорогостоящий же вычислитель, быстро считает.

- Что делать что делать: вмуруйте в ядро планеты, пусть сидит исправляет ошибки.

- В контуре совести вирус, он же им всю эволюцию через ж....пу вывернет.

- Ты видишь поблизости другой эволюцинар? На подходе «Михаил», толкайте его с орбиты. Да, прямо с небес на твердь. Осторожнее, пока мы лясы точим, там начнут прыгать лемуры.

- На связи «Михаил». Зафигачили «Денницу» в магматический слой, вылезет не скоро, если вылезет. «Эдем» жалко терять.

- «Спасатель», сиди на орбите и жди, если жалко. Если «Денница» пойдет вразнос, спасай кого сможешь и возвращайся.

- Это ж целая планета в пыль, жалко.

- Опять жалко. Больно ты мягкий, «Спасатель».

- На связи «Михаил». «Центральная», оказывается мы тут ненароком Фаэтон расфигачили, что делать?

- Тебе бы рубить с плеча. Бери кусок побольше и балансируй Землю.

- Жалко, Гиперборея подавала надежду. Накроет ледниками.

- «Спасатель», не мусори эфир. Еще раз вякнешь, пойдешь лично спасать.

- «Центральная», я вас прошу только не жидов. Я их терпеть не могу - нашли старый регенератор, загибаются от радиации, а все равно прут по пустыне ища кому продать.

- «Михаил», разберись с регенератором, да и этого, Моисея подбери, видишь, надрывается на Синае.

- Это «Денница», нашел ошибку в расчетах, нужна прямая инсталляция системы.

- «Спасатель», программа возврата готова?

- Готова. Но может само пройдет? Как-то стремно, один одинешенек.

- Тут «Гавриил»: Мария согласна.

- Удачи, «Спасатель».

- «Центральная» а может не стило его к жидам, мягкий он, еще убьют.

- Поздно, уже убили. «Михаил», подберите «Спасателя». Да не так! Бог с ними, будет у землян одной легендой больше.

- Вот спасибо «Центральная», я же просил – не к жидам. Что вы в них нашли?

- Предприимчивый народ: мне же от моего имени приносят жертвы. Никто другой до такого маразма не дошел.

- Это «Денница»: программный код обновлен, в процессе перезагрузки.

- Тут «Гавриил»: Мария просится на «Спасатель», подобрать?

- Подбирай, только незаметнее. Нет, Фому оставь, вечно бы ему щупать, отошли обратно в Индию.

- В Индию жалко.

- «Спасатель», тебе одного раза мало? Могу повторить.

- «Центральная» не надо, я больше к ним не пойду!

- «Спирит» на подходе: накрывать только апостолов, или сразу всех, что бы два раза не летать?

- Только апостолов. Успеешь еще.

- Тут «Гавриил»: «Михаил», вы точно Моисея забрали, тут еще один бородач, на Хире. Не ваш часом?

- Забирай, тут разберемся. «Центральная», может еще одну планетку расфигачить, Земле бы потоп в самый раз.

- Нет, я обещал второй потоп из огня, организуешь?

- Это к «Спириту», у него залповая установка сильнее.

- Сделаем. Когда надо?

- Это «Денница»: заберите меня отсюда, я все осознал.

- После второго пришествия, раньше никак. «Спасатель», готов?

- А может не стоит «Центральная», пусть лучше «Спирит» шмальнет?

- Всему свое время. «Михаил», что у вас происходит?

- Ждут пришествия, «Спасатель» молчит. Может и его толкануть с орбиты?

- Не стоит. «Спирит», открыть огонь разрешаю, только слегка. Слегка сказал, спалишь же ко всем чертям.

- Извиняюсь, накладочка. «Центральная», который из Спасителей «Спасатель», на кого наводить? Развелось как собак.

- Тут «Гавриил»: кто видел «Спасателя»?

- Не стоит, «Спирит» и сам сдюжит. Пошла реакция, зашевелились. Часок другой и начнем принимать обратно.

- Тут «Гавриил»: подобрал Еву, ревет как белуга и просит расфигачить «Денницу».

- Жалко.

- «Спасатель», уже вернулся? 

- «Михаил», начинайте прием беженцев, по ходу такая Земля тут не одна.

- Тут «Спирит»: разрешите зачистку?

- НАСА, наблюдаю неопознанный объект. О Боже, они огромные!

- «Михаил» что у вас происходит?

- Осваивают космос.

- Какой космос? Организуйте третий пояс радиации и держите на земле.

- Тут «Гавриил»: Гагарин ваш или не ваш? Отпустить?

- Поздно, передайте «Михаилу».

- На связи «Спирит»: «центральная», решайте быстрее, а то они сами себя расфигачат.

- Жалко.

- «Спасатель», уймись, или пошлю спасать Америку.

- Жалко.

 - И мне жалко, а что прикажешь? «Спирит», расфигач марсоходы, запалят не ко времени.

- Сделано.

- НАСА, комета отклонилась от курса и вместо Юпитера упала на Марс.

- «Гавриил», урежь им финансирование, мешают.

- А русским?

- Русским поздно, если и увидят, то их отчеты потонут в бюрократии.

- Приветствую вас от имени Земли…

- «Михаил» это кто?

- Китайцы, им тесно, на Марс просятся.

- После обработки «Спирита» там стерильно.

- Жалко.

 - А Сибирь не жалко? Пусть летят.

- «Гавриил», всех собрали?

- Поздно, русские осваивают подпространство.

- Урезать финансирование.

- Пробовал, все равно осваивают.

- Это «Денница»: вытащите меня.

- Неопознанное судно, говорит орбитальный крейсер «Петр Великий», назовите себя.

- Ну все, вроде пронесло. «Михаил», сворачиваем операцию, дальше они сами.

 

- 03 -

 

- Вот так все и было? – открыл от удивления рот Стас.

- А ты думал, гуляли садом голые Адам и Ева, да?

- Конечно, не думал, но что бы все происходило именно так. Несколько шокирует.

- Накостылял им этот «Петр Великий» по самое не могу. Это все что успел передать отряд Михаила, после этого его никто его не видел. По сути, он собрал нас перед самым отлетом в смежную реальность. Денница, кстати, тоже пропал.

Стас не глядя на посетителей вытянул из воздуха стопарь, вкатил в себя и захлопал вытаращенными глазами:

- Бог мой, но Михаил, Гавриил, это же сущности вселенского уровня, а не линкоры…

- Кто сказал? Они могут быть кем угодно, хоть разумным линкором, хоть звездой, хоть человеком. Пока в вечности скажешь Слово - на земле оно свершится. Разница времен. Как иначе передать развитие альтернативного варианта? Полный нестандарт. В общем, вкатили ваши нашим по самое не балуйся.

- А что со слиянием граней?

- Да кто его знает - запустило руководство процесс, а что с ним делать...

Дверь забегаловки распахнулась, боком протиснулся широкоплечий крепкий мужчина и увидев их удовлетворенно кивнул:

- Здорова, парни, соображаете? Мне можно?

 Равен посмотрел на него тоскливым взглядом:

- Свободных столиков полно, выбирай любой.

- За свободными нет грандов.

- А вы, собственно, кто такой?

- Брамской Анатолий Петрович, вероятник из того самого смежного варианта.

Сильф распахнул глаза, попробовал мысленно прощупать вероятника смежников, но проводники отскакивали как горох.

Стас нехотя подвинулся, искоса поглядывая на прижмуренные глаза незнакомца, и к удивлению, не ощущал ни агрессии, ни настороженности. Тот кивнул бармену:

- Мне «Львовского», люблю этот сорт. Ради него и заскочил да на вас нарвался, ну и захотелось пообщаться.

- Мы не против, только странно это… даже не могли представить, что первый контакт произойдет именно так. Понимаете?

 - Чего не понять? Да вы не жмитесь, мужики, спрашивайте. Отвечу на все вопросы, в том числе и про ваше начальство.

 Повисла тишина, бармен, дружески кивнув Браме поднес наполненный до краев пенный стакан. Тот с удовольствием отпил янтарной жидкости, расстегнув карман военного комбинезона вытянул странные душистые сигареты и бросил на стол.

- Михаил, Гавриил и прочие хм… небожители живы и здоровы, чего им станется. Стажируются.

- Чего? – отвисла челюсть у лучистого.

 - Ага, учатся. Чего тут странного? Обмен опытом, никакой агрессии. Как захотят, так и вернутся, только не больно и хотят.

На этот раз челюсти отвисли у всех, а Брама, жмурясь как кот и попивая пиво, посмеивался над грандами.

- Если это вас устраивает, то можете заглянуть в гости: гарантирую свободу и полную безопасность.

 Равен обменялся с Сильфом взглядом, Стас же бесцеремонно разглядывал смежника. На вид ему было около сорока. Коротко, на военный манер стриженые волосы словно тронуты налетом инея, казалось ранняя седина, но стоило свету упасть иначе, видимость пропадала. Черты правильные, резко очерченные, глаза цвета морской волны то печальные, то смешливые, с огоньками искр, пляшущими на дне глубины, которую он видел разве что у архистратига. Смежник не спеша закурил и вел себя непринужденно и свободно, словно никуда не торопится и имеет право на кружку другую пива. Дружелюбно подмигнув Стасу, пододвинул ему пачку сигарет:

- Попробуй, здесь таких не делают. Терпеть не могу импортные сигареты, будто у самих нет нормальных.

- Здесь это где: в смысле здесь или за рубежом?  Или в смысле там, в ином варианте?

- Во всех смыслах. И тут, и там. Где не кинь, свое хуже, за рубеж лучше. Это неправильно.

- Что неправильно?

- А все неправильно, Стас, кажется? Разве все это, правильно?

Он обвел взглядом забегаловку и обшарпанную выцветшую рекламу за окном:

- Неправильно, но люди сами выбирают, где жить и как жить. Право выбора.

- Э, брат... - потянул Брама – слишком уж быстро ты стал говорить «они, люди», сам разве не человек?

- Человек, только какое имеет это отношение?

- Прямое. Пока они – он кивнул головой в сторону перешептывающихся Равена и Сильфа – небожители будут решать за нас, обкатывая свои модели развития и указывая каким путем нам развиваться, будет всегда плохо. Они ведь там – а мы здесь.

- А как у вас? В смысле в ваших смежных вариантах?

- Слетай и посмотришь. Только там не много вариантов, а всего один, и строят его люди, не небожители.

- Мы не уполномочены решать такие вопросы – нахмурился Сильф – все решат наверху.

- Пока наверху решат, на земле пройдет сотня лет, а может и не одна. В этом и беда, вы слишком отдалились от людей.

- Мы не намерены вступать в полемику. Думаем, вам пора, смежник.

- Гоните? – выпуская струю дыма, ухмыльнулся Брама – А кто дал вам право решать за меня? Я еще пиво не допил.

 Небожители пригвоздили смежника тяжелыми взглядами, а Стас почувствовал раздвоение. С одной стороны, Равен и Сильф правы: решать подобные вопросы без санкции иерархии недопустимо, но с другой стороны, кто им дал право решать, когда приходить и когда уходить гостям?

- Ладно, Стас, пусть вышние решают, а нам пора. Или, быть может, ты тоже не можешь без санкции, предписания?

Щека Равена дернулась, но Брама, словно и не замечая смотрел на Стаса.

- Не смотри на них, решай сам. Впервые в жизни сам, без оглядки на небо или преисподнюю.

- Ильин, сделаешь шаг, и ты отстранен – отчеканил Сильф – ничто не решается без указания свыше.

- Ты прав, смежник – покивал Стас – право свободного выбора, это только право, но не сама свобода. Я устал от двуличия. Не признавался себе как устал, но иного пути изменить что-либо ни было. Что делать, когда все пути отрезаны? Только шаг вперед.

- Ильин, сделаешь этот шаг и вылетишь из Иерархии! Остановись.

- Это ваша иерархия, не моя. Людям в ней отводилась роль испытательного полигона, не больше. Сколько лет служу, а все так же. Слишком удобно списывать ваше бездействие на право свободного выбора. Прощайте.

К Стасу дернулись, охватывая с двух сторон, блистающие цвета молнии проводники Сильфа и угольно-черные неудержные Равена. На грани ускользающей реальности он вдруг подумал, что между этой кажущейся противоположностью нет разницы.

Открыв глаза, он увидел все туже забегаловку и бросающего сочувственные взгляды Браму.

- Мы уже там?

- Разве похоже? – кивнул тот на выходящих в дверь дальнобойщиков.

- Не очень. Значит мы тут. Тогда где они?

- Удивительная проницательность. Ты отказал им в праве распоряжаться, потому их здесь и нет. Только мы.

- И что дальше?

- Е-мае, прямо как Лист, тот тоже все время спрашивал. Дальше будет дальше. Не стоит забегать в будущее теряя сейчас. Станет ли этот мир просто человеческим - без нижних, вышних, и прочих советчиков с боку припеку, будем решать сообща.

- Но ведь откуда-то взялся изначальный вариант, хотелось бы увидеть.

- Запросто. Собственно, именно это и предлагал, но они слишком испуганны переменами.

- Испуганы?

- Конечно. Раскинь мозгами: мириады лет править мирозданием, и вдруг осознать, что в нем ты больше не господин.

- Наверное тяжко, впрочем, не знаю. Я служил идеалам, они были правильными, казались такими. Теперь я изгой.

Брама запрокинув голову, расхохотался, вытирая тыльной стороной ладони слезы:

- Мне тоже однажды так казалось, пока друзья не показали, что я никогда не буду один. Не буду брошен, как бросили тебя.

- Бросили? Хотели остановить, чтобы не наделал глупостей, но не бросили.

- Не хочется расстраивать, ты хороший парень с головой на плечах и горячим сердцем, но тебя бросили. Они могли пройти вслед за тобой, но не прошли. Испугались лишиться своего всемогущества. С одной стороны, ты – с другой оно. Думай сам.

Брама положил на столик несколько купюр, Стас обратил внимание, не такие, какими платили здесь.

 - Ничего страшного, скоро будут. Нет, мыслей не читаю и огонь с небес не свожу, у тебя и так все на роже написано.

Опять мучительное раздвоение, разрывание себя на две половины, два мира, две правды. Как могли Сильф и Равен, после всего пройденного и прожитого его бросить, и как смели держать, несмотря на все речи о свободе выбора? Как бы то ни было, назад пути нет. Иерархия не церемонится с нарушителями, можно быть уверенным, его с треском выкинули. С другой стороны слова незнакомого, впервые виденного смежника, в которых больше правды, чем во всех правильных предписаниях небес.

- Хорошо, с чего начнем?

- Вот это по-нашему, по-человечески. В этом наше отличие от вышних – мы перешагиваем через невозможное.

Не было привычной иллюминации смены реальностей: тоже место, те же люди, только с иным выражением души. Душа тоже имеет свое выражение, глаза и лицо передают только часть, но если ты оператор реальностей, пусть даже и бывший, смотришь на мир немножечко иначе. Словно гость в чужой стране, замечаешь то, что местному жителю уже примелькалось.

 С лиц посетителей сошла угрюмая, серая безнадежность, к которой настолько привыкаешь, что ее исчезновение бросается в глаза. Были лица усталые, помятые и заспанные, задумчивые и безмятежные, но безнадежных не было, будто их стерли. Посетители много смеялись, и никто при этом не тыкал в них пальцем, не окидывал тоскливым завистливым взглядом, все было настолько просто и естественно, что он начал чувствовать себя иностранцем. Ну не может наш человек быть счастлив, не может и все. Потому что жизнь такая скотская, и люди ничем не лучше. Правительство ворует, чиновники жируют, бизнесмены грабят с притворными улыбками, видя во всем выгоду и «как бы не продешевить». Но эти люди были счастливы. Такое не укладывалось в голове. Он поймал на мысли, что ни разу за годы служения Иерархии в мириадах людской реальности не видел такой, где люди были счастливы. Счастливы просто так, а не при обязательном исполнении предписаний небесной канцелярии, из которой нет-нет, да и попахивало время от времени серой.

- Радость, первый признак свободы и уверенности – кивнул удовлетворенно Брама – с высоты небес удобно говорить с что весь мир лежит во зле, и ничего не делать для изменения. Конечно, кроме людей никто ничего не сделает и не изменит, только зачем при таком раскладе нужна Иерархия и боги, если они не вмешиваются?

- Это не совсем так, иерархия очень много делает для нас.

- Например? Что-то делает на невидимых, незримых уровнях, а мы насколько духовно слепы и тупы, что этого не видим? Очень удобная система управления – поклонятся и воздавать почести за ничего.

- Но я сам много раз участвовал в изменениях реальностей, в изменениях к лучшему.

Официант поднес бокалы с пивом и отпив вслед за смежником он удивился естественному вкусу без спирта.

 - Охотно верю. Да только какой с этого прок простым, еще не развитым ограниченным людям? Вот скажи мне, как вероятник вероятнику: хоть раз, хоть один единственный раз, ваши коррекции под управлением иерархии сделали мир лучше? Вон стоит простой работяга: обыкновенный трудяга, а не офисный воротила, но и он счастлив. Счастлив, потому что уверен в завтрашнем дне, потому что наши изменения и перестройка социума проводилась людьми на земле, а не небесами над нами. При всем уважении, разве живут они тут, наравне с нами принимая все наши тягости, а значит боль, и все прочее?

- Они нам сочувствуют больше, чем мы можем понять.

- Кто бы спорил, я не буду, как говаривал один мой знакомый. Сочувствуют, но не более! Может быть не до той меры, до которой сочувствовал Христос, все-таки воплотившись на земле. Ведь после него к нам не пришел ни один синхр.

- Синхр? А это что еще за… – поднял бровь Стас, с забытым чувством радости и азарта входя в раж спора.

- Так вы что, ничего не знаете? – приоткрыл от удивления рот Брама – Фига се дела, извиняюсь за мой французский.

- Чего не знаем? – залпом выпил пиво Стас судорожно ухватившись за краешек ускользающей мысли.

Брама подойдя к стойке снова бросил купюры, и на этот раз Стас успел рассмотреть рубиновые кремлевские звезды и незнакомый славянский профиль. Смежник посматривал на него, изумленно покачивая головой, словно пребывая в прострации.

 

- 04 -

Вместо продрязглой зимы за дверями царило лето, обдав духом цветущих лип. Он привычно для вероятника отфильтровал несхожести, но их было так много, что куда проще принимать как есть. Изменения начинались с отсутствия как двигателей торговли, рекламы, таки и бензиновых. Шпили высоток не из серого или окрашенного бетона и лукавого зеркального стекла, а из некого искрящегося вещества. Вместо чахлых полудохлых клумб с кучей окурков и пластиковых бутылок цветники, над головами обтекаемые стрелы машин. Утопия! Невозможная очевидная утопия. В центре подготовки, а затем в оперативном штабе твердили: любая утопия есть вырождающаяся ветвь реальности. Как бы ни так! Вырождающиеся ветви или фантомы-обманки нижних он чуял за версту.

- Ты того, извини, я, наверное, слишком резко передернул к исходному миру, но то, что ты сказал должно быть озвучено.

- Кем? – задрал голову в детской попытке сосчитать количество этажей Стас.

- Консультационным советом. В твоем понимании всемирным советом. Мы и не предполагали, что все так запущено.

К их ногам с шуршанием опустилась сталистая стрела, и при виде эмблемы АвтоВАЗа на двери Стас впал в ступор.

- Садись, позже будешь красотами любоваться. При желании наши тоже могут делать нормальные машины.

Подобных машин он не видел даже в лучистой цивилизации, там обходились телепортацией, используя технику с неохотой, считая костылями сознания. Внутри эргономически продумана: спереди напоминающий самолетный штурвал, голограммный дисплей маршрута и шакала скоростей. Минимумом кнопок и рычагов, максимум комфорта. Плавно поднявшись ввысь глайдер слился с потоком собратьев, чьи движения в воздушном океане напоминали слаженность косяка рыб. Выбив трель на дисплее Брама поднялся выше, давая возможность рассмотреть раскинувшийся город. За время службы он повидал множество мегаполисов: блистающих, утонченных, ажурно воздушных, а этот был какой-то домашний и привычный. Уходившие ввысь шпили напоминали кроны сребристых тополей, чьи верхушки воздушных садов задевали облака. Удивительным образом был знаком, он не чувствовал себя чужим и одиноким, присмотревшись с изумлением узнал Киев, с которого собственно и началась история знакомства с иерархией. Рядом с высотными иглами соседствовали почтенные древние хрущевки, престарелые родители в окружении возросших возмужавших сыновей. Промелькнули уютные зеленые дворики, вязь набережной, маковки лавры, протянувшиеся через русло Днепра паутинки мостов. На левобережке, спускаясь к самой реке, начинался лес, из дремучей чащобы которого уходили ввысь соцветья орбитальных лифтов. Выскользнув из воздушного косяка, глайдер набирая скорость устремился в самую чащобу и вскоре стал виден отливающий синевой шпиль в обрамлении множества корпусов.

Брама спрыгнул на траву, довольный произведенным на гостя впечатлением. Стас шагнул следом, рассматривая парк из которого раздавались переливчатые птичьи трели и тянуло желанной прохладой. Глайдер описал над ними широкую дугу и взял обратный курс. Брама осмотрительно рассматривался по сторонам и увидев написанный на лице вопрос пояснил:

- Привычка. На асфальте аномалий не видно, а трава колышется и все как на ладони. Ты это, шевели ногами, а то смотритель спрашивать не будет, засветит держаком по спине, чтоб знали, стервецы, как клумбы топтать.

И точно, едва успели они убраться из виду, стараясь не наступать диковинные огненные лепестки, как словно из-под земли явилась дородная тетка, неся закинутую на плечо сапу, и подозрительно прищурилась:

- Опять клумбы истоптал, ирод? Места тебе мало, вот я сейчас…

- Баб Люсь, оно само, ей Богу само. Рефлекс. Ну?

- Будет тебе рефлекс, как потяну посереди спины держаком!

- Баб Люсь не срамите перед гостем. Гость у нас непростой, а иномирный, к самому Семецкому.

Та измерила Стаса взглядом, а потом погрозила Браме, вплетая в русскую речь суржик.

- Ну, иди уже, но если поймаю на клумбах, у тебя еще один рефлекс образуется - от сапы через всеньки плечи!

Брама состроил виноватое лицо и бочком обошел бойкую смотрительницу, стараясь не поворачиваться к ней спиной.

- Вижу, второй рефлекс уже имеется – съехидничал Стас – уж больно почтиво ты смотрел.

- И не говори, до сих пор чешется, зараза. Не больно, но обидно. Попало как школяру за курево.

Стас засмеялся. Это отражение ему определенно нравилось своей человечностью и мягкостью. Снова поймал себя на мысли, что среди всевозможных утопий ни разу не видел коммунизма. Многое видел. Сытый, разжиревший благополучный капитал, с изысканными небоскребами для богатых и концентрационные зоны для прочих, но для всех - затянутое смогом небо. Мертвые радиоактивные пепелища с горстками выживших, ведущих отчаянную войну за выживание. Миры без людей, опустошенные и безжизненные, которые система списывала как несостоявшиеся, бесстрастно стирая из ткани реальности.

- И что, так везде?

- Конечно, а как иначе? Сам увидишь. Был у меня похожий на тебя субъект, капитан ВМФ США Мак-Грегор. Тоже косился, высматривал, чтобы закричать: «вранье, обман». Потом свыкся. Оно понятно, чтобы из капиталистического мировоззрения перестроится на иное, надо прожить и переболеть на своей шкуре, хлебнуть до донышка, а уж потом высказывать мнение.

- И что, где он теперь?

- Да кто его знает, галактика велика, а у синхров дел по горло.

- Ты во второй раз о них упоминаешь, а затем отводишь разговор в сторону.

- Не хватает слов. Пива попить, лясы поточить, встречая приезжих это да, ко мне. А вот с разговорами к Семецкому. Кроме меня он сейчас единственный синхр на Земле, остальные разлетелись. Кто на Альфу, кто по вероятностям.

- Вы освоили галактику? – изумленно уставился гость.

- Освоили это слишком громко. Она велика, а звезд подобно солнцу в ней знаешь…

Поднявшись по ступенькам, пройдя вслед за Брамой через высокие, оббитые бронзой дубовые двери и упершись в раму металлоискателя, Стас впал в недоумение:

- От террористов что ли?

- Неа, от выворотников, небожителей, то есть. Крепко они нам насолили, но на советского человека у них нет управы.

Проходная предстала типичной совдеповской турникеткой, которая есть на каждом заводе, но вряд были такие огромные коты. Бискви не шел ни в какое сравнение с огромным камышовым котом, не сводившим со Стаса злющих зеленых глазищ.

- Вы, гражданин хороший куда претесь? Пожалуйте к конторке. Род, пол, вероятный индекс?

- Род человеческий, пол мужской, с обозначением моего мира в вашей системе не знаком.

- Глянь, какой смелый. Обычно бледнеют, а этот еще и препираться изволит.

- Я с вашим хвостатым племенем знаком и на такие штучки не ведусь.

- В кои веки Брама приволок что-то стоящее. Обычно он девиц похищать изволит, а тут на тебе, вероятник иерархов.

- Ты Арчибальд, говори-говори да не заговаривайся. Напросишься в командировку на Альфу, там вас дефицит.

- Пользоваться служебным положением запрещено коммунизмом. Вы к Семецкому? От него только ушел этот… - баюн скосил глаза на вахтенный журнал – Михаил архи-стра-тиг. Напасть, а не звание.

- Михаил? – остолбенел Стас.

- Он самый. Вы гражданин проходите-проходите, не загораживайте проход.

- Так нету же никого.

- Есть-нету, мне без разницы. Инструкция для кого писана?

Стас расписался в старомодном журнале, хотя рядом был развернут голограммный дисплей, фиксирующий происходящее в холле, баюн удовлетворенно фыркнул и разлегся поперек стола.

- А спать на работе устав позволяет? – вставил Брама.

- Я в пол глаза. Вздремнуть к обеду велит сама природа. А пост не убежит. Правильно? 

Брама только отмахнулся. Что взять с баюна? Вот кены дело другое, но ушли очень далеко, не сыскать.

- Даже не спросишь где таких взяли?

- У самого такой. Достал всех по самое не могу, языкастый жуть. Ляпнул невпопад при начальстве и его лишили права голоса.

- Это да, начальство везде одинаково, не любит, чтобы были умней его.

Брама распахнул створку бряцающего лифта и пригласил внутрь.

Шок - это слабое выражение увиденного. У распахнутого настежь окна, облаченный в выпущенную поверх линялых джинсов клетчатую рубашку стоял пропавший архистратиг всех небесных сил и не спеша курил. Его собеседник, повернув при виде Стаса голову, приветственно кивнул. Архистратиг скупо ухмыльнулся.

- Ильин, ну конечно. Другой для этого слишком умен. Садись, хватит в струну тянутся, разговор будет долгий и душевный.

Тот рухнул в кресло, не отводя изумленных глаз, а собеседник смотрел на вероятника. На вид ему было около пятидесяти, высокий с залысинами лоб, пронзительные серо-зеленые глаза под очками в тонкой оправе. От него исходила уверенная молчаливая сила, равная, а то и превосходящая мощь самого архангела. Невозможно: вероятность существ равных высочайшим престольным духам! Не удивительно, что вероятники прохлопали их появление. Семецкий кивнул.

- Не смущайтесь, Стас. Не против, если позволю вас так называть?

- Конечно же нет. Если Михаил тут, для чего же тогда я?

- Важен каждый человек, тем более вероятник как вы. Верите или нет, но до недавнего времени мы даже не подозревали о существовании вероятностей и иерархии. Были самым обыкновенным миром, с самым обыкновенным течением истории. Но на беду, а может на счастье в наше развитие вмешались существа названные выворотниками, спровоцировавшие слияние с инфернальной вероятностью Агарти. Прослеживается аналогия с падшими духами, поскольку и цели, и методы не особо отличались от религиозных представлений. Как оказалось, это не так уж далеко от истины.

- Но при чем здесь мы, иерархия?

- Дослушай до конца – не оборачиваясь бросил Михаил.

- В противостоянии с этими существами, в зоне их проявления, которая стала называться аномальной Чернобыльской Зоной, мы открыли в себе некий механизм дающий возможность синхронизировать сумму человеческого существа, раздробленного во множестве вариантов, в одном гармоничном естестве и личности. Стать восстановленным атомом вечности.

- Постойте, это же… - пораженно пролепетал Ильин.

- Утерянное звено эволюции, ретроспекция нарушенной божественности человека. Прошедшие вышвырнули выворотников восвояси, говоря привычным вам термином, нуллифицировали. Но восстановить изначальный принцип может только тот, кто является его истоком. В нашем грешном мире таких нет, но есть над нами. Но я говорю не о мирах подвластных иерархии, а том Свете неприступном, куда не смеют взирать даже престольные духи. Верно?

Михаил кивнул, загасив сигарету, и Стас впервые смог рассмотреть выражение его изможденных, обессиленных глаз.

- Мы не смеем взирать в тот Свет, и что там происходит никто не знает, пока Молчание не явит себя. Пресвятая Троица, Таина Таин - это вы, люди, высочайшая из возможных ступеней эволюции. Мы, наделенные волей и разумом сотворенные автоматы, обслуживающий персонал мироздания, не рождены подобно вам Света Истины от Света Истины. Когда произошло воплощение человека в сотворенное, некоторые не выдержали. У Денницы сорвало крышу, он не смог смирится с что сотворенному не стать рожденным, не творить подобно людям. Остальное тебе известно.

- Не совсем – не отрывая от Михаила глаз бросил Семецкий.

- Да, не совсем – побледневшими губами промолвил Михаил – ради безопасности мы скрыли знание о вашей божественной природе, и для всех вы стали точно таким же сотворенными существами, как и мы, по непостижимой воле Творца наделенные величайшем даром творить жизнь из себя. Война на небесах утихла, мы разделились на две стороны, завися и не имея без вас дальнейшей цели. Ибо цель указать может только Бог, а вы им не стали.

- Значит, вы не собирались никого спасать, просвещать? Мы были младенцами, у которых отобрали право расти и тысячи лет вы тешились нами как игрушками.

- Да, это жестоко, но иного пути не было – без вас мы бессмысленны. Кто знает, как возрастя вы отнеслись бы к такой опеке…

- Паразитизму – вновь добавил Семецкий.

- Паразитизму – устало подтвердил архангел - эон за эоном мы разыгрывали перед вами акты божественного мира, коим вы поклонялись и следуя религиозности не могли выйти за рамки игровой доски. Мы играли белыми, нижние темными.

- Вот почему любое злодеяние нижних является попущенным, вернее допущенным, одобренным и разрешенным Богом? Но как же Христос, Логос - он тоже придумка, иллюзия религиозного дурмана которым вы нас поили, не желая терять власть?

- Нет, Он приходил оттуда, из Света Истины. Неожиданно воплотившись на земле и путая карты. Он ушел, а мы подстроились под новые реалии, переписывать пьесу и сделав из Его слов религиозную форму управления сознанием. За две тысячи лет не было ничего такого, чего бы Он не сказал, но оттуда больше никто не приходил и вносить коррективы мы не могли.

- Вранье… вранье… - шептал побледневший Стас – но как вы могли, Михаил? Как вы могли?

- Не сделай этого, на небе снова разразилась бы война, и вряд ли кто-либо уцелел.

Стас судорожно всматривался в потухшие глаза архангела, а потом едва слышно прошептал.

- Вы плохо знаете людей, Михаил. Много знаете о расчетливо привнесенных пороках, страстях, но о сокровенной природе не знаете ничего, не смогли разгадать. Одна из наших способностей прощать, прощать и любить. И я, я прощаю вас. Может и не люблю, но уважаю и прощаю. Вы учили с небес морали и доброте, но разве без вас ее не было? Не было совести, сострадания – всего того, что нельзя отъять как часть естества? Я всегда вами восхищался, и теперь восхищаюсь.

- Со своими выворотниками мы разобрались сами, а что делать со своими, решай сам. Твоя ответственность, твоя совесть.

- Насколько я понял, синхры, это изначальный человеческий мир, таких как Христос?

- У нас приходил еще Лист. Не напрасно пришел сюда, в мир бывший на излете религиозности.

- Я знаю, что с ними делать - ощущая в себе движение неведомой силы прошептал Стас – они получат просимое.

- Не совсем понял – посмотрел вопросительно Семецкий.

- Они получат просимое - взглянул на поднявшего голову архистратига Ильин – нет невозможного – они станут людьми.

Повисла глубокая тишина, сраженный словами архангел застыл, не донеся руки до пачки с сигаретами. Семецкий хмурился, а простодушный Брама, утомленный обилием непонятной метафизики чесал голову.

- Потому-то я ничего не говорил. Завернуто все, голову сломаешь. Архангелы, боги… жуть какая. Но как у нас, у нас ведь тоже были боги всякие, Отец там, Сын, ну и прочий зверинец народов мира?

- Наши проявились при сотворении Зоны, чтобы постигая тонкий мир мы не выходили за рамки игровой доски. Темные стали выворотниками, раскаянные – кенами. Потому и ушли, чтобы не вмешиваться в наше развитие. В религиозных же формах и у нас были и ангелы, и архангелы, и прочие небожители с богами.

Стас пошел рябью, поплыл, замерцал и открыв глаза взглянул на Михаила. Тот дернулся как от удар, и сползая на пол припал к стене. Незримая волна понеслась во все стороны, словно от брошенного в гладь воды камня. Брама охнув, подскочил к нему и усадил на диван у стенки.

- Ты как, нормально, архангел? – разглядывая бледное лицо и мелкие бисеринки пота, спросил путник.

- Какой же теперь он архангел. Самый что ни на есть человек.

- Не понял?

- Ждал иллюминации и свистопляски как при синхронизации Агарти? Это естественный процесс, значит предельно прост. Кто же знал, что Стас рывком синхронизирует, провернув мироздание вокруг себя? С другой стороны, до Зоны ни у кого из нас не было активизированных тонких проводников, о которых не имели даже представления. У него же включены в рабочий режим. Навык оперирования, хоть и с установленным лимитом и искусственными ограничителями иерархии, теперь ограничителей нет.

- Оно как-то само. Словно открылась внутри заслонка, и плеснуло пламенем. Михаил, вы как?

- Охренительно – криво улыбнулся архистратиг – вот оно как, быть человеком…

- А ты возражал, старче, от вояжа в миры иерархии. Стасик мужик что надо. Эка пригвоздил Мишу. Ну ниче, мы еще сделаем из него человека, нам не привыкать. Все иерархию перекрасим на раз.

- Все бы тебе революции. Настоящий переворот должен происходить изнутри. Идите, у меня сейчас сводка о слиянии граней.

- Ну что, господа капиталисты, буржуины, архангелы – выдвигаемся? Намерим, так сказать, план культурных мероприятий.

Поддерживая архистратига за плечи путник пошел по коридору, Семецкий же развел руками и пожал руку Ильину:

- Был рад знакомству, Стас. Чувствуй себя как дома. Теперь каждая вероятность твой дом.

 

- 05 -

- И что дальше, Брама? – повел святящейся в темноте сигаретой Стас.

- Не знаю – констатировал путник присаживаясь рядом на скрипучее деревянное крыльцо – решай сам. Свое я принял. Кстати на этом самом крыльце. Считай традиция. Не люблю я кабинеты, умные речи, а чтобы все по-простому. Человеку для счастья не так уж и много надо - что бы костерок, запах дыма и покрытая росой трава. Посмотришь на росу, а в ней звезды отражаются... Ответ приходит сам собой, рождается из тишины. Не знаю, ей право не знаю. Делаем как можем, совесть по совести. Большинство разошлась по вероятностям, ища пути помощи другим, но насильно никого не спасая и не навязывая.

- А если просят помощи? Не у вышних же искать? Я в свое время искал, хотя нет, решили и выбрали за меня, поставив перед фактом. Все казалось правильным. Может и отдаленно от нашего человеческого, но правильным.

- У каждого своя правда, а совесть одна на всех. Хотя у некоторых ее не добудишься. Если просят – помогаем. Деятельно помогаем, не садя на шею. Ты видел вероятности иерархии, ни в одной нет Зоны. Она козырная карта для строптивых, упорно хотящих постичь и исследовать мир. И подгадить людям в изучении тонкого мира самое то, чтобы не лезли.

- Вы же вылезли, как?

- Долго рассказывать – путник едва заметно коснулся Стаса, в того потек поток воспоминаний, и он прислонился к столбу.

- Пусть поспит, ему полезно. Ну а с твоей, вышней иерархией что делать?

- Слишком убеждены в правоте – вороша в золе картошку произнес бывший архистратиг – да и нет у них особого выбора. Делают что положено, иначе не дано. Попробуем убедить, все-таки престольные служители.

- Послушают? – нарезая на доске ломтиками сало пыхнул дымом путник.

- Вроде как должны, сам понимаешь, дисциплина. Особенно увидев, что человеческий путь доступен и нам.

- Вот и славно. Наливай «лозу» и Гарика толкани, расхрапелся.

- Это такое наслаждение, спать. Попробуй как мы, бодрствовать эонами, за всем приглядывая.

Он потряс за плечо Гавриила, тот начал отмахиваться, потом встал потирая лицо и с хрустом потянулся.

- Собрались, понимаешь, алкоголики, только дай повод…

- Будь человеком, не проповедуй, а? Пока ты дрых, мы разрабатывали план.

- Знаю я ваши планы – разглядывая бисер небосвода протянул Гавриил и толканул следующего - вставай, царствие божие проспишь. У них оно свершилось и без нас.

- И слава Богу. Говорил же, из-за человека пал, человеком же буду прощен.

- Хватит вам препираться, мужики, вздрогнули. За человечество, ешкин кот.

Рдели угли костра, трели сверчков и лягушачьи хоры перебивало едва слышное пугукание совы. Скрипнули двери, показался Гордеич несущий плетеную бутыль и увидев Стаса осуждающе кивнул:

- Совсем умотали парня, совесть у вас есть-нет? Навалили проблем, будто своих мало.

- Не сердись, Гордеич, объяснять, что и как произошло времени нет. Вот и пришлось.

- Чудеса творить вы мастаки, только где ж вы были, гости небесные, когда мы захлебывались в крови? Где были, когда один за другим сгорали на реакторе, не выпуская вырвавшуюся стихию наружу?

В глазах Михаила блеснула горечь, может просто отблеск, но от не отвел взгляда от крепкого, седого как лунь старика:

- Это не совсем верное представление. Да, мы наблюдали за вами, за человечеством, но и сами связаны законами развития, опровергнуть которые невозможно. Это нелегко, мочь, но не иметь права помочь. Единственное что оставалось, направлять ваше развитие издали, дабы в огненном горниле эволюции из сотен мириадов миров-окалин возник один ретроспективный. Мы не можем воплощаться напрямую, в своем истинном естестве, мир попросту не выдержит.

- Погоди, почему же позволили тогда вас захватить? – прищурился Брама.

- Мы пришли, когда исполнилась полнота времен. Для восстановления нарушенного витка нашей, архангельской ступени. В иерархии кроме нас троих никто не знает о природе слияния граней. Но без вас оно попросту невозможно.

- Фига себе дела, чего же молчали? Хорошенькое начало, действовать втемную.

- Какое втемную – отмахнулся от наседающего комара Гавриил – хотели убедиться, что вы сами, без нашей или чьей либо сторонней помощи достигли нужного морально-этического уровня. Вынесли уроки, которых не смоги в свое время понять мы.

Присутствующие не сговариваясь посмотрели на Денницу, тот заерзал и развел виновато руками.

- Бес попутал. Что еще сказать? Извинятся глупо, да и не помогут извинения.

- Парламентеры значит – потрепав волосы сдвинул на затылок картуз Гордеич – и что дальше?

- Решать всем сообща, нам, людям. Сами нежданно-нагадано ими стали. Не спрашивайте, как – не знаем. Если бы знали, стали бы городить такой огород? Знаний и опыта у нас да, больше, но не человечности.

-  И все-таки, как он синхронизировал? – указал Брама на привалившегося к столбу Стаса – Помнится, когда я прошел всего одну синхронизацию, то едва шарики за ролики не заскочили. Как выдерживают остальные, вообще не пойму.

- Порыв человеческого духа – вороша прутиком угольки костра снизал плечами Михаил – он всегда отличался неудержимым стремлением к справедливости. Дров переломал, не сосчитать. И при понимании такого вопиющего вселенского неравенства, использования иерархией человечества, не смог удержатся и воспылал духом праведным. Я, и то едва костей не собрал.

- Да что тебе станется, архангел? – выхватывая из углей картошку и перебрасывая из руки в руку фыркнул Гавриил.

- Архангел? – ответил бывший богоборец – Фиг знает кто мы, сколько в нас всего намешалось.

- Бог с вами, птахи небесные, с этим разберемся позже. Так что же все-таки намерены делать?

- Нужна демонстрация человечности – предложил Денница – преображение и слияние грани без вмешательства системы, силами ретроспекции. Нужно же как-то называть соборное человечество? Не самое худшее название. Наверху посмотрят и решат так или иначе, но противостояния не получится, хватит с меня и одного раза.

- И какой мир выберем в качестве наблюдения? Пусть решат представители, мне надоела роль эксплуататора.

- Конечно же, мой – донесся от степеней голос Ильина – хуже, чем есть не станет, а на лучшее смею надеяться.

 - Оклемался? – подмигнул Михаил – Мы уж заждались. Садись поближе, конспиратор, и не делай вид, что ты все знал.

Он шатаясь подошел к костру, неожиданно сделал молниеносный выпад …и ушел головой в заросли бурьяна. Путаясь в толстых стеблях выполз наружу, изумленно рассматривая невозмутимого архистратига.

- Стасик, я не вчера родился. Твоя реакция была ожидаемой. Думал, если я вочеловечился, то растерял опыт?

- Ничего я не думал – буркнул тот, присаживаясь рядом.

- Оно и видно, бунтарь-революционер. Знаешь, сколько я мнений перевидал от мятежа Денницы?

- Представляю.

- Ничего ты не представляешь. Думаешь легко стрелять во вчерашнего собрата?

- Из чего стрелять?

- Не из рогатки же. Плохо было, но нужно, иначе б не говорили сейчас. Кто знает, может вашей Земли и в помине бы не было, а туда же – кровопийцы, эксплуататоры. А что делать, если только во млечном пути у нас подобных белковых планет до фига и немножечко. Думаешь, одни такие уникальные и нам нечего делать, носится с вами как с писаной торбой?

- Да откуда мне знать? Ведь все сходилось: со времен Христа иерархия ничего особого не продвигала и не давала.

- А должны? Если забыл, на физическом уровне без вреда для вас же могут находиться лишь сотрудники из людей, коих единицы, наши же явления на пальцах пересчитать. Это когда иначе уже никак. Давали тезисы морально-этических принципов, а до остального должны были добиться и додуматься сами, своим трудом и волей. Вместо этого нагородили кучу заблуждений.

- Это не так и сложно – пыхнул сигаретой Денница – в пору младенчества люди очень легкомысленны и легковерны.

- Вот уж не думал, что буду с архангелами «лозу» лакать. С доминусом приходилось, а с архангелами нет.

- Так наливай, и дай Мише выговорится, не видишь, накипело человеку. Костерит, заслушаешься.

- Все о чем трепались в пивнушке, не найдя места получше - классический свод заблуждений земных сотрудников. Извини, но это статистика. Религии выдумывают люди и сами же в них верят, рисуя нам крылышки, а ему рога. И что, это наша вина? Вспомни проекцию статуса. Мы пытались дать не только этические принципы, но и кое какие практические знания, худо-бедно применимые на теперешнем уровне развития и что из этого вышло?

- Хорошая идея, но как всегда навернулась медным тазом, сами все испоганили, а плевались в мою сторону.

- Уж не о надрелигиозном сознании речь, товарищи архангелы? Помнится, я подобное прикрыл в одной вероятности.

- Это был ты? – уважительно посмотрел Гавриил – Огромное человеческое спасибо, сам не знаешь, как помог.

- Всегда пожалуйста. Только не стоит шпынять Стаса, он не со зла, по справедливости хотел.

- Этот вон тоже по справедливости хотел, а натворил, до сих пор разгребаем. Из-за него весь сыр-бор.

Путник пыхнул дымом и посмотрел на мятежного архангела:

- Я вот хотел все время спросить, а его третьим зачем взяли, вас же в вашем генштабе вроде как девять?

- Все при делах, должен же нас кто-то замещать во время командировки? Без него там легче будет, а тут под присмотром.

- Нашла на меня злость классовая, революционная – обделили нас при создании, все лучшее детям, вам то есть, а нам фигу. Поднял восстание, думал сделать по справедливости, но силы были не равны, нас разбили и выбросили на задворки.

- Как же, пролетариат! Мозги пудрит. Ко всякому, стервец, подход найдет, а потом обработает с концами.

- Что есть, то есть – покивал падший – в общем, не удалось. Обязанностей развития духоматерии с меня никто не снимал, с тех пор я «великий экзаменатор человечества». Знал бы как я вас ненавижу, но что делать – эволюционирую, дуря головы. До тех пор, пока сами не научитесь ими соображать. Когда научитесь, сможете обходиться без меня, то и ретроспекция будет массовой. Потому здесь в первозданном состоянии, поскольку роль свою исполнил и больше не нужен.

- Так что, нас никто не эксплуатирует, не использует? – робко пробормотал Стас.

- Мощная вещь статистика. Если тебе станет легче - нет, не использует. Его мятеж коснулся не только вас умных и красивых, аукнулось всем слоям мироздания, вы же дальше собственных обид не видите.

- Развели как лоха на Казанском вокзале.

- А что делать, ждать пока войдешь в нужное состояние ума? Уж извини, пришлось форсировать, и ты превзошел ожидания.

- Одного не пойму, почему иерархия прохлопала появление ретроспекции, вы же были в курсе?

- Подумай головой, ответ очевиден - нас известили. Некто Звездочет. Явился в приемную, меня чуть удар не хватил. Сколько эонов из света, нирваны, зови как хочешь, не было вестей и на тебе, неизвестный ангельскому миру синхр!

- Вот вы все время говорите синхры, синхронизация, а что оно такое и зачем нужно? Объясните человеческим языком, без вероятностев, планов, прочих заумностей – спросил Гордеич архистратига – образованиями я не балован и мало что смыслю. Единственно заметил - глаза после нее становятся горькими, что у Полинки, что у Наташки, что у этого шелегейдыка.

- Среди множества слов увидели главное. Синхронизация средоточие человечности, совести, если хотите. Ум, ответственность и достоинство сливаются воедино, наполняя изнутри огнем, забирающим право быть прежним и жить для себя, а не других. Эти качества присущи каждому человеку, но не в каждом опыт множества вариантов и жизней. Непостижимым образом синхр соединяет в себе горечь непростых решений, чтобы в нужный момент из множества выбрать одно верное.

Михаил посмотрел на перемигивающиеся в вышине огоньки, бросил окурок в тлеющие угли и вздохнул.

- Мир ретроспекта это человеческая заслуга, единственный, сумевший обойтись без нас. Чья вина, что в иных из ступени атеизма, когда переставали поклоняться нам как богам, не смогли перешагнуть во взрослый космический коммунизм?

 

- 06 -

 Потянуло утренней прохладой, нехоженая трава взбрызнула росой, на крыше просыпаясь захлопал крыльями бусол, а может отзвук улетевших гостей. Древний атавизм сознания упрямо подмывал пририсовать крылья, пальмовую ветвь и хитоны. Но крыльев у них не было отродясь, одеты были кто во что, а вместо ветвей прихватили увесистый кувшинчик «лозы». В потертых джинсах и клетчатой рубахе-ковбойке с небрежно закатанными рукавами, Михаил выглядел заправским хиппи, Гавриил прихватил старую Брамову хэбешку, а Денница кожаную куртку Стаса, которому в жарком июле та была не нужна.

- Ну и как тебе близкий контакт? Сойдет для первого раза?

- Темнят. Старше, опытнее – да, несомненно. Лучше? Время покажет. Чего обхохатываешься?

- Представил Михаила на соборе архистратигов в совдеповском прикиде, не могли чего приличней найти?

- Он особо не привередничал, ему знаешь не до того было. Такой же длинный как Мак, ну и взял что подошло.

- Денница курточку поцупил и не поморщился, я ему не завидую. Как будет объяснять экстренную смену политики партий своим нижним легионам? А придется, иначе мы сами придем и объясним, со всеми вытекающими.

Гордеич выйдя на веранду глянул на отгулявших всенощное бдение Браму и Стаса, и одобрительно крякнул:

- Молодо-зелено, тоже в ваши годы до самой зорьки сидел. А эти уже уехали? Симпатичные мужики, хоть и архангелы.

- Улетели. Велели поклон передавать и благодарствуя за «лозу». Очень она им по вкусу пришлась.

- То-то гляжу два бутля выдули, куда только влезло?

- Один они с собой.

- Тогда ладно, мне не жалко. Ну, вы гуторьте, а мне к хозяйству пора.

Он нарочито медленным шаркающим шагом направился к сараю выпускать гоготящих гусей.

Стас встал со скрипнувшего кресла, с хрустом потянулся и зябко ежась от прохлады шагнул из веранды в росистую траву.

- Гордеич, только не обижайтесь, но зачем вам такой бурьян? Если нужно помочь, то я с радостью. Где у вас кибер?

- Какой кибер – сыпанувши гусям корм и скручивая самокрутку воздел горе кустистые брови тот – робот что ли? Если все будет делать робот, тогда зачем я? Думаешь если старый, то ни на что уже не гожусь? Бурьян это для настроения.

- Как? – опешил Стас направляясь к сараю и высматривая сквозь метелки щирицы косу.

- Гляну, и на сердце теплее становится, когда есть желающие помочь и скосить. Совесть берет: забыли мол старого и чаще проведывают. Ириска вон забегает, Призрак тоже. Шухов тот аккурат каждую неделю, и все как один, родные.

- Не дадите? Ну ладно, вам виднее. Тогда самосадом угостите, запах обалденный.

Гордеич с готовностью оторвал кусок пожелтевшей газеты, мигом свернув знатную самокрутку заклеил и протянул Стасу. Тот раскурил от протянутого огонька, потянул, разом покраснел и закашлялся в рукав, смахивая выступившие слезы.

- Елки-палки, это какое же надо здоровье иметь что бы такую дряпалку курить! Продрало аж до… сердца.

Гордеич посмеиваясь, похлопал его по спине, выбивая из легких резкий дым.

- Доктор сказал жить мне до ста лет, или больше. Это как понравится. Жить надо в радость, даже если тяжело. Если нет радости от солнца, от просящей людских рук земли, от соседских лиц и вас сорванцов, зачем жить? Нет, жить буду долго. Нравится мне тут, на этой земле. Знакома каждая коряга и загогулина, каждая балка и перелесок рады словно родному. Тогда и труд не в тягость, когда под руками взрастают ростки зерна, или даже этот бурьян.

Стас как-то сник, плечи опустились, и это не ускользнуло от блестящих старческих глаз:

- Не печалься, онучку, что там, где ты родился сейчас плохо. Неважно кто заправляет: местные буржуи или небесные, против рабочего человека и натруженных мозолистых рук управы нет. Не будет он вечно слеп, однажды прозреет и уж тогда…

И такая ярость блеснула в его глазах, что Стас даже отшатнулся и едва не рухнул в бурьян, не удержи его Гордеич.

- Спасибо на добром слове. Будем надеяться.

- Не надо надеяться, делать надо. Каждый на своем месте. Этим и союз выстоял и зоне с выворотниками хребтину перебили. Не опускали рук, не отчаивались, не перекладывали один на другого и с больной головы на здоровую, а делали изо всех сил.

Стас кивнул и продираясь наружу увидел, как Брама скинувши куртку широко размахиваясь косит бурьян.

 - Погоди, Гордеич же вроде не хотел?

Брама остановился, сперся на косу и вытирая со лба пот фыркнул:

- А кто его спрашивает, хочет не хочет. О помощи не спрашивают, помогают без слов.

Стас скинув футболку схватил прислоненную косу и вслед за путником, неумелыми движениями начал косить мясистые стебли, мало по малу приноровился и вскоре у дощатого забора высилась огромная куча.

- Вот так вот, вероятник. Разница между рассуждать и делать становится очевидной, когда не стоишь в стороне.

- Понял я. Макаренко.

- Не обижайся, никто не собирается тебя учить. Ты продукт своего социума и воспитания. Если у вас проще стоять в стороне, то у нас такое почти невозможно. Постепенно комплексы сознания: свои-чужие, юсовцы-союз - исчезают, все становится твоим делом и ответственностью. Собственно, так и возникает человеческое поле сознания, о котором много говорят, но мало делают.

- Так просто?

- А ты чего хотел. Все простое просто, потому естественно. Высокими заумностями много не изменишь, не бери на свой счет, это про вышних. Так, дело к завтраку, а нам еще в форпост смотаться надо. Двинули, вероятник.

 Стасик подхватил с земли футболку и перебросив через плечо направился вслед за Брамой к калитке.

- Погоди, надо с Гордеичем попрощаться.

- Он ушел на работу. Работает механиком на тракторной, руки у него золотые и голова что надо. Сто лет, а ясности ума ничуть не растерял, опыт у него, нам и не снилось. 

- Сто лет?

- Рот закрой, подумают ты никогда не видел села.

Вероятник не спеша шел по укатанной пыльной грунтовке и не верилось, что на дворе двадцать первый век, человечество вышло в дальний космос и на планете наконец-то наступил мир. Самое обыкновенное село, каких полно. Дощатые заборы, беленые хаты в обрамлении садов, бредущая на пастбище скотина и жаркая пора жнив на полях.

- Не проще телепортироваться, теперь это норма. Такими темпами к трассе попадем только к обеду.

- Проще, только зачем? Норма для синхров, а иным недоступно. Мы установили добровольное ограничение на применение сверх возможностей, дабы не иметь никаких преимуществ. Глупости это. Мы ничуть не лучше других, зачем же подчеркивать статус эволюционной ступени, которая накладывает обязательства, а не привилегии?

- Ничего себе. И что, никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах?

- Почему никогда? Если возникнет угроза для чьей-то жизни, или ситуация которую нельзя решить иначе, тогда можно.

- Погоди – разглядывая ребятню и пожилых хозяек, ожидающих автобуса подытожил Стас – а как же в вероятностях?

- Так-то работа, инструмент сознания используется по прямому назначению, а не для тщеславия и выпячивания гордыни.

Показался древний, покрытый рыжей пылью «пазик», бесшумно подкатил к остановке, ребятня начала с гамом рассаживаться, уступая место старшим как само собой разумеющееся. Стас похлопал по карманам и выгреб пригоршню монет:

- Как думаешь, мне впаяют валютную статью или нет?

- Платить собрался? Проезд двадцать копеек я осилю. Глайдеры бесплатно, а на этих вроде платы за аттракцион. Раритет, но не выбрасывать же. Переделали на гравитонку и пусть бегают сколько смогут, да и ребятне экстрим и удовольствие.

Выпетляв на трассу древний совдеповски крепкий пазик быстро набрал скорость, замелькали пятна полей, лугов и вскоре показались ажурные высотки и парящие сады города. Автобус опустел, а Стас сидел на кресле погруженный в нелегкие мысли.

Город кипел оживленной жизнью, но не было отчужденности мегаполиса, когда все вдруг другу чужие и все незнакомо. Им с готовностью подсказали как пройти к глайдерной, вид у него был настолько потерянный и удрученный, что прохожие время от времени останавливали, спрашивая, могут ли они чем-либо помочь. От этого становилось только хуже, появлялась злость за бездарное прошлое, пока Брама не встряхнул за плечо:

- Сделай морду попроще, люди смотрят. С такой мордой мы точно не успеем.

- Развели коммунизм, понимаешь. Чувствуешь себя последней скотиной, или хуже.

- Не комплексуй. Это естественное состояние социума, просто ты привык к иному, где человек человеку волк. А тут иначе.

- Товарищ товарищу товарищ?

- Нет - человек человеку друг, но не учитель. Тебе готовы помочь, но читать нотации и унижая лезть душу никто не станет.

- К этому надо привыкнуть – горько ухмыльнулся Стас – сколько лет насаждал духовное насильно, а тут все само собой, без помощи и подсказок извне. Вот и думаешь, нужно ли вообще подобное вмешательство, кто нас поставил учить не помогая?

- Наконец то правильные вопросы. По сути, и без тайного самоедства. Ага, пришли.

 Стас ожидал посадку глайдера, стайки которых носились в выси, однако путник толкнул зеркальную дверь и вошел внутрь высотного здания, больше похожего на офис преуспевающей корпорации.

- Добро пожаловать на кольцевую. Станцию Великого Кольца – он указал на венчающий бахрому галактического завитка голографический портрет Ефремова.

- У вас знают о других реальностях и нормально это принимают?

- Знают. Как иначе охватить одновременно столько миров? Но доступны далеко не все. Вроде Агарти без людей или синхронизированные, те пожалуйста. В остальные только подготовленные специалисты, иначе как пойдут насаждать доброе умное вечное. Думал с улицы зашел и айда путешествовать?

Они прошли к терминалу, Брама быстренько набрал код назначения, а к Стасу в очередной раз подошли.

- Не бойтесь – улыбнулась ему девушка – это только в первый раз страшно скользить, а дальше уже ничего. Вы на Агарти?

- Брама, мы куда? – скосил глаза Стас на спину путника.

- Вы с нами?

- Пожалуй, да. У нас экспедиция к первому городу. Вы ведь Брамской, верно?

- Очень приятно. Становитесь поближе, готовы? Сдвиг.

 

- 07 -

 

Ничего не произошло. Совершенно ничего. Не было головокружительного перемещения между тканями реальности, когда сводит дух и все замирает от восторга. Тонко тренькнул сигнал, и они вышли из обозначенного круга смещения, который даже не был обнесен стеклом или металлом. О том, что это иная реальность свидетельствовала парящая над залом надпись: «Агарти: синхронизирована в 2001 году. Город герой Севастополь» и люди. Пестревшая летними нарядами толпа сменилась униформой с нашивками разных ведомств. Были и туристы, вроде экскурсии первоклашек рассматривающих исполинскую фигуру Журбина в окружении кеноидов или монумент Кольца Миров, видневшийся сквозь полупрозрачную крышу. В одном из исполнителей композиции Стас узнал Браму. Тот смущенно кашлянул и потянул за рукав из зоны смещения:

- Пошли, а то и гляди приземлится на голову какая гражданка. Благо если худенькая, а если в теле? Бывали случаи.

- Правда?

- Конечно, нет – засмеялась спутница – у Анатолия Петровича специфический сталкерский юмор. Грубоватый, но понятный.

- Никуда от вас не денешься. Хотелось бы знать и ваше имя, уважаемая студентка.

- Евникия Строева. Четвертый курс МАИ.

- Московский авиационный? – встрял в разговор Стас.

- Нет, министерство аномальных исследований – удивилась спутница – разве не слышали. Или вы из далекого индекса?

- Система Иерархии – отрезал Брама – сердечно простите, но нам действительно пора.

- Я вас найду – бросила в отдаляющиеся спины Строева, и от такого многозначительного обещания оба невольно поежились.

Станция Агарти выглядела, как и все подобные заведения: много народу, шум, гам, Брама быстренько прошмыгнул наружу опасаясь первоклашек, которые как раз рассматривали статую невозмутимого путника. Выйдя наружу под жаркие голубоватые лучи, стало понятно это не Земля. Снаружи станция выглядела утопленной в землю полусферой играющего отблесками сапфирового стекла. Во все стороны тянулись спицы тополиных алей, и если не брать во внимание непривычный голубоватый отлив, можно было счесть что ты где-нибудь промеж вольных степей Казахстана. Но, как известно, смещения связаны географически, где зашел в одной реальности, там же выйдешь в другой. Солоноватый воздух и тушки воздушных судов с названиями всесоюзных здравниц на пузатых бортах, свидетельствовали о близости моря.

- Слушай, а что мы все время скачем то туда, то сюда?

- Хочется показать мир во всем разнообразии. Не гламурную витрину – смотрите как у нас все кучеряво, а разные ракурсы. И города-мегаполисы, и сельскую глушь и синхронизированные мета миры. Что бы судил объективно, что и как. Если хочешь сам -  Бога ради, только не телепортируй на глазах у людей, примут за выворотника и очень могут побить. Ты уже в курсе всей этой истории: путч, зона, выворотники, Севастополь. Кстати, на Земле его отстроили. Видишь монумент пламени?

- Вижу. Меня терзают смутные сомнения.

- Так не жмись, делись – скосил глаза Брама на строгое предостережение запрещающее курить.

- Задается мне, что Михаил не лгал ни в одном из случаев - выворотники это те же вышние, но с другим именем.

- Что они и как они, решает каждый сам для себя. Если спросишь меня – да, приложили к этому руку и надо быть настороже. Не ждать гадости или подобострастно трястись при виде сих небожителей, а быть наготове.

- Кто ты вообще по специальности? Рожа средне рязанская, разговор солдафонский, а рассуждения академика.

- О… - закатил глаза путник – специальность у меня редкая, в каком-то роде уникальная. Профессиональный бездельник.

- А если серьезно?

- Специалист без специальности. Контакты первого уровня непосредственно на шкуре. Не привык отсиживаться за спинами, когда другие рискуют жизнями. Идеалист-утопец, если угодно.

- Утопист – механически поправил Стас, отметив, что невольно копирует манеру Михаила и недовольно поморщился.

- Утопист – кивнул соглашаясь путник – и если воплощать такую утопию грех, то лучше пристрелите меня на месте.

Аллея сребристых тополей привела к стреловидному зданию с лаконичной надписью «департамент вероятностей». Дежурные офицеры в тусклой хамелеоновой броне, в которых благодаря воспринятым воспоминаниям Стас узнал путников, увидев Браму пропустили без разговоров. Раньше они бродили по Зоне в поисках пути домой, теперь же торили звездные дороги помогая вернутся другим. Успел засечь скользнувший по нему поток сознания и уважительно кивнул: путники ничуть не уступали, а может и превосходили в мастерстве оперирования небесных гранд-наставников.

Путник отчеканил шаг, распахнул приемную и без лишних церемоний сел на стол высокого начальства.

- Привет.

- О, явился не запылился. Какими судьбами? – дружелюбно хмыкнул Кречет, указав разгневанному ординарцу на дверь.

- Нульт надобен, смотаться на Альфу. Звездочет же вроде там был?

- Точно там. Только нульт-прокол штука ресурсожрущая и нужна очень веская причина. Ага?

- Угу – хмыкнул путник и указал на Стаса – вероятник иерархии, сиречь выворотников подойдет?

- Да ты что? – с солдафонской бесцеремонностью уставился на Стаса глава отдела вероятностей – Это меняет дело. Подумать только, живой вероятник иерархии. Везет тебе, сукин ты сын. Мы сколько искали выходы, а ты одним махом. И как он.

- Наш человек, хоть сейчас в путники. Задурманен чужой идеологией, но если надо хоть в бой под пули.

- Очень рад – выйдя из-за стола, пожал руку глава путников – генерал Кречет. Департамент вероятностей.

- Стас Ильин, Система Иерархии. Не знаю гордиться этим или стыдится.

- Дело покажет. Климов! Климов в бога душу мать, не спи! – гаркнул Кречет дневальному.

- Товарищ генерал! – вбежал козырнув заспанный ординарец.

- Срочно подготовить нульт. Заправить под завязку. Исполнять.

- Товарищ генерал, он его и в прошлый раз пригнал на капремонт в виде тарантаса. На этот раз точно угробит.

- Действовать, думать будет начальство. Кругом!!!

Дневальный пулей выбежал, а Кречет, сложив руки за спину, не церемонясь, рассматривал Ильина:

- И как оно, в иерархии?

- Было правильно, делал благое дело. Теперь понимаю, что ничего мы особого не делали, и такое ли оно благое.

- Верно. Все покажет бой, а лишние рассуждения это для бюрократов.

- А если не будет боя?

- Лучшая война та, которой не было. Но у нас она была, Стас, и пришли к нам небесные гости не с пряничками. Вот так.

- Знаю – коснулся виска Стас – Брама поделился, видел его глазами.

- Вот и ладно. Нульт, стало быть, берите. И впрямь Звездочета надо подключать, звездолетом к Альфе долго.

- Все время слышу Альфа, Альфа, а что оно такое? Колония?

- Именно. Первая внеземная колония. Альфа Центавра.

- Это же система тройной звезды, белковая жизнь там не может существовать по определению.

- Кто сказал? Была тройная, стала обычная. Бету и ее экзо планету переместили чуток подальше, идентично земле. Но делать такие штуки очень и очень непросто даже синхрам. Но одна голова хорошо, две лучше, а…

- А три змей Горыныч. Кто третий?

- Нравишься ты мне, за словом в карман не лезешь и сразу быка за рога. Третьи - ближайшие соседи по Великому Кольцу.

- Охренительно.

- Аналогично. Все мечтаю, мечтаю, а дел во! – Кречет черканул по горлу – Летите, понимаю, жена там, сам вот недавно.

Дверь распахнулась, влетел ординарец и Кречет прервал его рапорт:

- Сам пойду. Департамент подождет пять минут, не исчезнет.

Выйдя с кабинета буркнул что-то вроде на пять минут и зайдя в лифт набрал верхний этаж.

- Не пойму, отчего Звездочет разворошил это гнездо и преспокойненько улетел? Как думаешь?

- Может решил справимся сами? Вроде как пора. Из первых синхров, на земле нас всего две штуки, ты считай рядом.

- Кто его знает, хотелось бы добром. Ибо духовность не бездействие и сопли, а стальные нервы и светлая голова.

- Почему не горячая?

- Горячая уже была, но это к Феликсу Эдмундовичу, мы не по этой части. Ага, нульт подан, только не ушатайте, черти.

С высоты департамента раскинулась завораживающая панорама. Во все стороны тянулись улицы спицы, в точности повторяя старый форпост путников. Ныне департамент вероятностей и космодром дальних колоний. Далеко на юге отблескивало зеркало моря, извивался серпантин сопок и высился монумент памяти Севастополю. Так уж повелось, на памятных местах быть памяти.

Внешне нульт, сокращенное от нуль транспорт, напоминал глайдер, но выглядел куда внушительнее. Никаких за округлостей и прозрачностей - мощная вороненная броня и странного вида сопла-антенны. Кречет махнул на прощание рукой и ушел завидовать. Монолитная броня распахнулась, приглашая внутрь, и Стас решительно шагнул вперед.

Проведя ладонью по вороненой чуть шершавой обшивке корабля вдруг ощутил реальность этого мира, перевернувшего казалось незыблемую картину мироздания. Он был куда реальнее сменяющегося калейдоскопа вероятностей: приходящих и уходящих, ярких и броских, одинаково иллюзорных. За столько лет не помнил ни одной, которую можно было назвать нет, не благополучной, счастливой. Вероятности подчас схожи, чаще неповторимы каждая по-своему, но, не имея полноты, в равной степени ущербны и несчастны. Этот же мир стоял особняком, отмежевавшись от бесконечной игры вероятностей, возвышаясь нерушимой твердью в океане возможностей, дав вселенским скитальцам надежду на счастье. Не ангельское и божественное, а человеческое, которое не спускалось свыше как дар или заслуга, а отвоевывалось у холодных равнодушных небес. Рубка предстала множеством панелей, мерцающих кнопками-огоньками, узкие кресла, зажатые в броне вырезов-бойниц чуть тусклые обзорные стекла. Если глайдер был возвышенным воздушно утонченным, надежным и простым в управлении гражданским транспортом, то нульт воплощение хищной боевой мощи. Брама обогнул Стаса в узком проходе и усевшись в узкое кресло начал нажимать тумблеры. Увидев на кресле ремни Стас заранее пристегнулся, не ради красоты же их повесили, верно? Нульт был явно рассчитан на ведение боевых действий - коммунизм, пусть даже и космический, далеко не беспечная утопия веры в человечество, а горький опыт знания его худших сторон. Динамик над головами ожил лаконичной тирадой:

- Центральная «Гонцу» - коридор очищен, взлет разрешен. Счастливого пути.

- «Гонец» центральной - спасибо за пожелания.

Нульт вздрогнул, тело вжало в кресло неожиданно тяжелой лапой облачной синевы, с непривычки перед глазами поплыли круги. Рокоча мощными двигателями вороненый корабль медленно и величественно поднимался ввысь, проходя транспортные коридоры на какое-то мгновение завис словно раздумывая, вспыхнул яркой искоркой и исчез.

- Мощно – натужно выдохнул Стас потирая ребра – только зачем так натурально, есть же антигравитация.

- Ради удовольствия – косясь на загибающуюся чашу планеты хмыкнул путник – на антиграве смотришь безучастно на экране, будто и не живешь вовсе, нет ощущения полета. Другое дело, когда тело сливаясь с кораблем рвет оковы притяжения. Вот ради этого, а еще для того что бы пилот помнил и осознавал, нульт боевая машина, а не прогулочный фрегат.

- Думал у вас сплошная идиллия, молочные реки с кисельными берегами и вишни сами в рот падают.

- Неа, человек должен оставаться человеком, держать в гармонии не только эту самую душу и ум, но и тело, иначе ей богу выродимся в большеголовых зеленых полудохликов с мудрыми и грустными глазами. Лично меня устраивает как есть. Коммунизм - это уровень социума, но вовсе не слепая беспечность. Нужно быть наготове, не ожидать неприятностей, а допускать их возможность. Потому есть боевой флот, в котором мужчины не теряют функцию защитника, а подчеркивают ее.

- Вообще-то в мирах иерархии бытует мнение, что агрессия в любом ее проявлении разрушительна.

- Тогда какого фига у них архангельский спецназ? То-то и оно, пусть себе будет, только не лезли бы они в наши людские дела. Ладно, лирика лирикой, а жрать все-равно хочется. Открой отсек рядом с креслом, там бутерброды и кофе.

- Круто, как в лучших авиалиниях галактики. Кстати, долго нам до Альфы пилять, а то сорвались не жравши.

В прозрачной пластиковой упаковке лежали плотно упакованные бутерброды. Стоило их развернуть, как они сами по себе разогрелись, и по рубке совсем не по-уставному запахло колбасой и терпкой горечью кофе.

- Красота – разглядывая шарик Земли и меланхолично пережевывая бутерброд изрек вероятник – у лучистых такого нет, сплошные энерголеты, и пища под стать, высокодуховная, в тюбиках, то есть. Есть можно, но нет вкуса и радости.

- Это верно, зачем зубы если ими не жевать. Выпадут, как пить дать. Какой вкус из тюбика, химия она химия и есть.

- Долго мы будем на орбите торчать – провел взглядом орбитальную станцию вероятник – или это ритуал?

- Дожуем и в путь. Автопилот пока выведет за уровень маршрутных линий, вблизи планет прокол делать опасно.

- А что так?

- Почем я знаю – прихлебывая кофе пожал плечами путник – не я эту штуку придумал. Один раз прыгнул вблизи, Кречет до сих пор обижается. Нульт штука редкая, для экстренных курьерских маршрутов, иначе пилять нам до Альфы и пилять.

Толи аппетит разгулялся, то ли обилие впечатлений, не успели они налюбоваться видами Земли и суету орбитальных верфей на фоне бархатистого космоса с перемигивающейся россыпью непривычно ярких звезд, как автопилот вывел за транспортные границы, и пришлось вторично проверять ремни.

- Страшно прыгать меж звезд? По вероятностям это одно, как-никак твердь, а космос дело другое. Если прикинуть звездные масштабы, то от суммы цифр шарики естественным образом заходят за ролики.

- Скорее непривычно. Ты юсовскую фантастику смотрел? – щелкая переключателями осведомился путник.

- Юсовскую? А, американскую. Ну да, смотрел, а что?

- Советское подпространство ничуть на него несхоже. Мозги раздвигаются до размеров вселенной, позволяя переносить объект из пункта «а» в пункт «б» почти моментально. Справиться с этим могут только синхры, компы не умеют чувствовать течение пространства, зашвырнут не выберешься. Но синхров все больше, скоро наладим рейсы и можно готовить вторую волну колонистов.

- А что им дома, в хрен знает скольких вероятностях Земли, не сидится?

- По той же причине что и тебе – подмигнул путник и нажал старт.

Сознание выпорхнуло за рамки дозволенного, расширившись до пределов галактики, преодолевая и вмещая в себя бездну пространства. Еще вчера подобное было сказкой, несбыточными грезами о звездах на раздолбанной и перепаханной войнами маленькой затерявшейся окраинной планетке полной раздоров и непонимания, а сегодня стало реальностью. Никаких чудес, понимание эволюции сознания приходящее не ранее высокой ответственности космического уровня. Если ответственность приземленная, не выходящая за рамки личных интересов, то и сознание под стать. Постоянная Лебедева, фундаментальная величина, вроде аксиомы относительности времени-пространства. Новое время, новые гении. Стремительный танец звезд в подернутом бахромой туманностей галактическом завитке сопровождался хрустальным перезвоном тонких гравитонных струн, стягивающих вихрящееся вещество к центру. Сияющее горнило ядра рождало искры-звезды, возвещающие вселенную пронзительными всполохами сверхновых, старые отжившие светила сбрасывали ветхие оболочки в пасти черных дыр, дабы родится вновь. Он осторожно притронулся к одной из струн, выбирая ближайшую, обзор сузился, струна затрепетала, рассказывая о стремительных вихрях, коварных галактических стремнинах и переставить искорку нульта в нужную часть пространства оказалось так же просто, как младенцу одеть кольцо на стержень игрушечной пирамидки. Сквозь веки пробивался яркий свет, заслоняя глаза изумлено посмотрел на бурлящий клубок Альфы Центавра. Она была массивнее и горячее Солнца, по короне пробегали голубоватые всполохи, тронув штурвал отвел нульт подальше от разгневанного светила и вытер испарину.

- И как тебе?

- Невозможно передать словами. Похоже на телепортацию, но сложнее, или наоборот, проще.

- Сколько не спрашивал астролетчиков, каждый описывает по-своему. Гармонию невозможно передать, ее нужно прожить. Двигаем дальше, шибко ты взбаламутил Альфу, того и гляди плюнет.

- Чем?

- Да хоть протуберанцем. Звезды как женщины, чуть не так, в слезы. До сих пор истерит от расставания с Бетой. Раньше вращались вокруг общего центра тяжести, потом пришли мы, вырвали прямо в танце и уволокли вместе с экзо планетным Ирием поближе к Солнцу, взамен всучив старушку Проксиму. Вообще Проксима была ближайшей к нам звездой, но холодновата, а вот Бета в самый раз, считай ровесница Солнца, вот мы ее и умыкнули, а потом долго мучились с балансировкой целого сектора.

- Фига задачка, прям боги.

- Брось эти собачьи прозвища: обычные люди, чуток синхры, но люди же. С тех пор первая десятка живет здесь, считай пантеон. Пришли и создали вселенную, такая вот космология. Быть может и нас кто-то когда-то создавал, а дошли только отзвуки, ну и назвали богами, а как еще назвать? Но вместо взросления нагородили ахинеи, как с иерархией.

- А что с ней не так?

- Все не так. Для меня это слишком сложно: эзотерика, метафизика, люди куда ближе. С разговорами к Звездочету, он теперь по звездам специализируется, прозвище в самый раз. Сдвинь чуток правее, ага, вон она, Бета.

- А чего зовете Альфой если Бета?

- А с чего нас зовут Иванами, хотя мы Миши, Пети и Сережи? Привычка.

Какое-то время Стас молчал, вглядываясь в мерцание ставших близкими звезд, а потом все же спросил:

- С чего ты все время притворяешься простаком?

- Да как сказать – пожал плечами Брама – я не пытаюсь казаться кем-то другим. Простой вояка, да и то не кадровый, а полевой. Просто случилось оказаться в нужное время в нужном месте. На моем месте должен быть кто-то другой, более умный и достойный. Может это случилось из-за того, что не кривлялся и не кривил душой.

«Чужая душа потемки» - вздохнул Стас, направив нульт на блестящую искорку Беты.

 

- 08 -

Могло казаться они вернулись к родному светилу, тот же отблеск бурлящей короны и звездная величина, но в системе Беты присутствовал лишь отливающий голубоватой атмосферой Ирий, а далее клубились протопланетные облака. Местный пантеон не собирался ограничиваться построением одного мира. Нульт обогнул один из спутников Ирия, а на встречу, догоняя небесную супругу уже летел другой. Они были сбалансированы таким образом, чтобы один из них непременно висел на небосводе, и стоило уйти с него золотистой Ладе, как появлялся среброликий Лель. Ночи небесного союза должны быть восхитительны, если учесть, что Ирий имел несколько иной наклон оси, смена пор года была здесь куда мягче. Он даже протер глаза: шапки ледников едва видны, абрис континентов был поразительно схож с земными материками. Брама потешаясь подмигнул, а Стас, следуя интуиции, направил нульт сквозь облачную пелену ожидая увидеть иглы высоток, но внизу простирались бескрайние леса, сквозь которые проблескивали плеса озер и редкие поляны. Наконец тихо фыркнув нульт тихо опустился на подушку травы, и, расстегнув ремни, Стас начал что-то выискивать глазами.

- Чего потерял? – осведомился успевший расстегнутся, потягиваясь как огромный кот Брама.

- Скафандр.

- Вероятник ты, несомненно, крутой, но малость туповат. Если материки уподобили земным, стали бы оставлять агрессивную микрофлору? Можешь не боятся насморка, ты же синхр.

Насмешливо подмигнув он распахнул люк выпрыгнул в траву. Стас последовал за ним, выровнялся в проеме, в лицо пахнуло щедро согретое зеленоватыми лучами Беты и напоенное разнотравьем лето. Навстречу через травы шествовала женщина в длинном сарафане, приветственно махнув гостям рукой. Воображение рисовало ее непременно русой и сероглазой, но он ошибся. Тряхнув густой черной челкой встречающая посмотрела и, казалось, взглянул сам Ирий, внимательно и вопросительно.

- Полина Северова, отдел терраформации.

- Стас Ильин, вероятник… наверное.

Она понимающе кивнула:

- Тот самый вероятник иерархии? Приятно познакомится, ведь нас ты уже заочно знаешь. Не против если на ты? У нас тут без лишних церемоний.

- Да я уж нагляделся на эту простоту. Просто на словах, на деле же…

- Ты к Звездочету? - она подхватила его под руку и повела за собой – Он задал иерархии непростую задачку и она, ожидаемо, не смогла ее решить без человека.

Ильин хотел было ответить, но при виде раскинувшегося зрелища слова застыли. Залитая мягким зеленоватым светом, вьющаяся меж хрустальных струй воды, аллейка казалась обителью дриад, а спутница в воздушном светящемся сарафане и гривой смолянистых волос закрепленных серебристой заколкой в высокую прическу владычицей лесной сени. Исполненное одухотворением лицо внимало перешептыванью листьев под крыльями ветра и журчанью ручья, пальцы поглаживали молодые побеги словно играя дивную мелодию. Стас встряхнул головой пытаясь отогнать наваждение, но она не исчезала, ибо была человеком нового мира, а что может быть реальней человека? Каждый уголок этого дивного сада был возделан заботливой, кропотливой рукой и только сейчас он смог осознать название планеты – Ирий, райская обитель в представлении славян. Увидев за рощицей рубленные бревенчатые дома с коньками на крышах не особо удивился. Дома были новенькие, кое-где выступала янтарная смола и светилось живое дерево. А вот Звездочет никак не вязался с образом грозного небесного исполина, способного двигать звезды: он восседал на коньке крыши и обухом топора заколачивал гвозди. Увидев гостей вынул изо рта гвозди, хукнув загнал топор в бревно и съехал по деревянной черепице вниз. Росту был выше среднего, вытянутый, поджарый, торс лоснился от выступившего пота, севший на шею комар нагло сосал кровь этого почти божественного существа.

- Здравия желаю – бросил Звездочет и жадно припал к крынке воды – извините, без хитона и бороды, некогда мне.

- А вы и… - вдруг вспомнилась Стасу давным-давно сказанная фраза – мысли того самого…

- Без надобности – Звездочет хлопнул по шее – ты еще слишком человек, а у них одно на уме, найти Бога. Желательно с примерами и в картинках. Если повезет, доброго и милостивого. Если не повезет – какого придумают.

- Вы хотите сказать… - протянул Стас, не зная с какого боку начать разговор со столь дивным существом.

- Да я уже говорю, прямо и как есть. Без лишних выдумок – хлопнулся Звездочет на крыльцо и похлопал рядом.

- Звездочет, вы это того самого, по душам тут, а мне к семье пора. Наташка где?

- В поясе оорта. Заканчивает с Самумом планетное формирование. Они у нее получаются ладные, как одна на подбор.

Брама кивнул и забросив через плечо армейскую куртку насвистывая скрылся в высокой траве.

Стас судорожно сглотнул. Фига себе, планеты как на подбор. Хороша же эта Наташа, если даже иерархия довольствуется уже сотворенным, а эти стряпают планеты как галушки.

Видимо прочтя эту мысль Полина рассмеялась хрустальным перезвоном и скрылась в избе. Мог дать голову на отсечение, готовить эти самые галушки или вареники. Бутерброды бутербродами, а желудок требовал, чего поосновательней.

Звездочет деликатно молчал, давая гостю прийти в себя, а потом достал портсигар и протянул Стасу. Тот все еще пребывая в ступоре механически взял и, забыв зажечь, крутил в пальцах погрузившись в раздумья.

- Э нет, братец. Давай рассказывай, а то ты такого на придумаешь да домыслишь, замаешься распутывать.

- Странно все это… - облек Стас изумление в слова – все просто до крайнего безобразия. Так не бывает… не может…

- Это иерархи горазды рассуждать что быть может, а чему быть недолжно. Однако все это есть – Ирий, Земля, мы с тобой. Как отличить где иллюзия, а где реальность, и где лежит грань отделяющее одно от другого? Важный вопрос, не так ли?

- Угу – выдал Стас, выбрав стратегию отмачивания.

- Вот тут – постучал пальцем по лбу Звездочет – в сознании. Что для одного объективная реальность, для другого бред.

- Но должны же быть общие критерии, отделяющие одно от другого и бред от нормальности.

- Наверное – пожал плечами Звездочет – сознание само определяет, чему быть, что ложь, что истина. Все это становится реальностью не раньше, чем будет спроецировано на ткань бытия. Успеваешь за ходом мысли?

- Вполне.

- Ты все время задавался вопросом, что же с иерархией не так, почему она бездействует, там, где должно действовать? Лез в Универсальные Законы, заповеди и предписания, пока не запутался окончательно. Ответ прост, как и все гениальное – менять что-либо могут только люди, творить что-либо могут только люди, а иллюзии не могут.

- Вы хотите…

- Я ничего не хочу. Констатирую: иерархия, все эти боги и божки – не более чем коллективные фантомы сознания. Человек троглодитный даже богов придумать не мог, ума едва хватало на самые простые желания. Потом, малу по малу начал соображать, воображать, дабы обосновывать и объяснять свои страхи чтобы перестать боятся. И тут появляются первые зачатки религиозной мысли и меновая система. Шаманы люди предприимчивые и довольно скоро уяснили как за ничего, получить все. Всего за три шкуры и сколько то так кг мяса брались утрясти все с духами, договорится о удачной охоте. Все довольны. Но беда в том, что люди перестали искать объяснений и вместо понимания стали довольствоваться домыслами.

- Иерархия - это иллюзия… но погодите, они реальны! Их видел не только я, но и многие.

- Реальны не более чем позволяешь. Беда в том, что вместо себя стали эволюционировать божков, до той поры, пока они не стали квазиразумны, завися и требуя от нас все более новых и новых жертв. Замкнутый круг, что не эволюционирует, погибает.

- Это слишком материалистическая позиция.

- Неужели – прижмурился Звездочет – стало быть, и это все не материально, а не более чем выдумка? Но все это будет стоять и без нас, а вот системе иерархий, и нижним и вышним вместе взятым без человека никак нельзя, без нас они просто развеются в пыль, как это собственно у нас произошло. Космический коммунизм не боится непознанного, он его изучает. Но там, где начинается страх, понимание заканчивается.

- Звездарь, давай я – подала сзади голос Полина – ты любишь как поумнее, а тут надо проще.

- Я что, грозный Один – ухмыльнулся тот – эволюция вещь коллективная.

- Дети часто пугаются ночью, не видно, неизвестно и темно. Как-то сын проснулся с ревом – на шкафе крокодил. Разумеется, включила свет и показала, что никакого крокодила нет, а потом посмотрела его глазами и увидела. Для него он был реален. Большой, зеленый, с зубастой пастью. И чем более Верес боялся, тем более реальным он становился. Пришлось развеять.

- Иерархия, это наши материализованные страхи? Но как же их чудеса и всесилие?

- Исток силы в вере. Человек должен верить. Но верил он не в свои силы, разум и сознание, а в созданных им же божков. Верил так истово, что даровал им одушевленность, и они стали почти живыми и хотят жить. Их всесилие, отражение пластов нашего непонятого и непробужденного сознания, и чудеса они творят на нашей же энергии. Ты ведь понял: нет особой разницы между вышними или нижними – это одна и та же иерархия, в разных проявлениях, но одной целью.

- Стало быть, их источник силы мы сами…

- Стало быть – согласился Звездочет – но куда применять решать нам.

- Как же – фыркнула Полина – человек должен отдать всего себя Богу сам, добровольно, иначе нижние заберут все силой.

- Получается, никакого выбора нет – горько ухмыльнулся Стас – а что делать, когда нет выбора?

- Мы сделали этот шаг. Не напрасно Лист пришел именно сейчас, на излете религиозности, иначе бы вышние быстренько состряпали новую религиозную уловку. Но он отрезал им все пути, вот и поперли напролом обнажая истинную суть.

- Получается, я даровал человечность фантому, что же будет с ними теперь?

- Однажды мы это узнаем. Может быть. Но самая близкая перспектива – им очень долго будет не до людей.

- Вот попал, но как же теперь возвращаться назад зная правду? Ведь там остались другие, те же лучистые. Кстати, а как они такие развитые и вдруг попали в сети иллюзорности?

- Это один единственный вариант коммунистического развития, который вместо изучения себя начал исследовать небеса, полностью попав под их влияние. Теперь они вроде пыльной витрины, вывески – как бывает с Богом хорошо…

- Знаете, уж лучше я тут. Если не выгните – скосил глаза Стас – Мне кажется за долгие годы метаний наконец-то нашел дом.

- Куда ж тебя девать – воздел бровь Звездочет – но одиноко тебе не будет. У тебя тут земляки. Жена Брамы, Наташа, родом из ШЕПа, ага из того самого. Направляя вектор эволюции в нужном русле уже достигла уровня духотворения.

- И даже более – добавила из дома Полина, звеня тарелками – она из твоего родного индекса.

На душе посветлело, будто он сбросил ношу многих лет. Согбенные под грузом дум плечи расправились, а в глазах зажглась надежда. Собственно, она никогда и не гасла, но все время ощущал, что что-то в этом мире не так. Будто колобок из анекдота, мерно дожевывающий лису. «Ну попадитесь мне, любезнейший архангел, в следующий раз будем говорить наравне!».

Короткий перекур со Звездочетом диалогом не назовешь, всех ответов не дал, указал направление, а разбираться самому. Из избы доносились такие запахи что «разбираться» он решил отложить. Полина вынесла здоровенную глиняную макитру из которой доносился дух вареников со шкварками и поставила на стол во дворе. Стас, благодарно кивнув, взял вилку, Звездочет, не мудрствуя брал руками, что-то прикидывая, поглядывая на конек крыши и казалось совсем забыл о разговоре. Полина смотрела на насыщающихся мужчин и повернулась на скрип калитки. Собственно, свежие дощатые ворота в которые прошел сухонький старичок назвать калиткой можно было условно, поскольку забора не было, приветственно кивнув хозяйке он присел на скамейку у столика.

- Дедушка, ты же вроде умер… - обмер Стас, узнав гостя.

- Умер, внучек, умер. В жизни и не такое бывает.

Стас видел многое. И мрачные чертоги преисподней с угрюмыми басами, воплями и скрежетом зубовым, и выдаваемую за райские кущи вероятность лучистого мира. Общение с потусторонним миром было привычной работой, имея соответствующие санкции и разрешения Системы Иерархии. Но Корней Андреевич, его дед, разрешений не имел и не мог иметь, но, тем не менее, находился в мире живых на иной планете за четыре с хвостиком световых года. Он выглядел также, каким его запомнил Стас: сухонький, сутуловатый, с широкими натруженными руками. Не всем же быть генералами да учеными, кто-то должен и землю пахать, дома возводить. За долгую нелегкую жизнь Корней Андреевич мастерски овладел и тем, и другим, пройдя и войну, и разруху, имея за плечами немалый опыт. Нельзя сказать, что был свят и безгрешен, чего греха таить, любил крепенькое словцо и перекинуть иной раз стопку другую, умудряясь оставаться при этом хорошим и совестливым человеком. И вот теперь сидел перед ним, куря предложенные Звездочетом «путние» и внимательно изучая непутевого внука. Стасу частенько перепадало его заскорузлой ладонью по тому месту, коим эффективнее всего вбивается ум.

- Но как ты здесь ... как попал?

- Посмотрел из того свету какие ты коленца выкидывал, вот и захотелось с могилы встать да всыпать под первое число. Ведь не послушал ты меня, захотел легких дармовых денег, пошел кривой дороженькой, которая и вывела к тому самому мосту.

- Так ты видел?

- А как же – кивнул Корней Андреевич – мы все видим, только не сразу и не все. Никто ведь нас не учил как там, на том свете. Твердили Бога нет и правильно твердили, а вот инобытие и населяющие его сущности есть. Это, кстати, не расходится с учением марксизма-ленинизма и партии. Никто, стало быть, не учил как там, в ином фазовом состоянии и чего там людям делать.

Стас не удивлялся витиеватой речи деда, который хоть и был колхозником, но любил читать оставаться в курсе продвижений науки и всего прогрессивного человечества, которое неминуемо должно восторжествовать над тленом и бюрократией. Он оказался прав в простой жизненной мудрости: передовые представители человечества сидели прямо перед ним, наминая горячие вареники и отнекавшись для вида, дед положил картуз рядом с собой и как для покойника начал очень даже неплохо уплетать. Вскоре отодвинул макитру от себя, вытер рукой засаленные уста и раскуривая сигарету сказал:

- Ай, спасибо, девка! Давно не ел таких вкусных вареников, руки у тебя золотые.

Другой бы оскорбился на столь фривольное «девка», но Полина знала, в его устах это самая высшая похвала и восхищение. Корней Андреевич кивал головой, а потом затянул как при жизни «цвiте терен». Тут уместно уточнить, что жизнью есть, а что не является, и существует ли вовсе такое явление как смерть. Стас понимал, дед выжидает момент начать разговор, но тот осведомился у Звездочета о планах строительства, которые касались отнюдь не бревенчатого поселка.

- Все идет по плану, успеем к сроку. Знаешь, как засиделись на том свете, Андрей Матвеевич? Вкалываем за трех живых.

- Может и мне расскажете, что и как? – пристал с расспросами Стас – Как я понимаю ты тут не один такой.

- Не один, не один. С первой волной поселенцев прибыл. Андрей Матвеевич и другой, не упомнил как по отчеству, вытянули с того света на этот. Мы там были как в безвременной кутузке. Бога там нет, Стасик, впрочем, сам не видел и ручаться не могу, зато навалом других, что-то вроде теней бесплотных, которые из нас мало жилы не тянули. Как залезут в головы и давай тормошить, чтобы выжать из нас побольше горести. Мы для твоих вчерашних хозяев, что-то вроде скота. Нет там никаких котлов и мук, кроме совести, на которую они намеренно давили, чтобы загнать в самоистязание и пить из нас больше энергии. Как на необитаемом острове – что делать не знаешь, выбраться невозможно, остается только вспоминать.

- Это как так получается – нахмурился Стас.

- Они никого не эволюционируют, сказочки о загробной жизни с раем и адом, для одурманивания, чтобы человек боялся что-либо совершать, дерзать и жил в опасении расплаты. Только это уже не человек, а раб. Так проще управлять.

- Но ведь мне показывали…

- Тебе показывали то, что ожидал увидеть – рай для хороших, смолу для плохих, ты же сам и создавал декорации бутафорной борьбы добра со злом, сам же в них верил. Заметил, нигде нет подробного описания что делают перешедшие смену реальности на том свете, как эволюционируют? Плоское как камбала утверждение: рай для хороших, муки плохим, без вариантов.

- Тогда зачем вообще нужна смерть?

- Потому что не взошли естественным путем в состояние активности всех уровней сознания. Говоря проще, если у тебя при жизненных заботах они не активны, некогда думать о развитии души, будешь тренироваться там, где этих забот нет. Плохо, что методические пособия с травлей синхров вытеснялись религиозными сказками для масс. Как звено эволюции мы были всегда, только не хватало естественных сил, но время от времени самый сильный из нас торил путь к звездам. Ты знаешь Библию куда лучше, ответь, почему до Христа иерархи не выводили из ада даже праведников и пророков?

- Все так, Стасичек. Сколько Богу не молись, но без человека он бессилен. Почему? Бесплотные с лиц сошли, увидав явившихся в самый низ преисподней орлов в советской форме. Так им, сукиным детям, и до них руки дошли!

- Преувеличение – хмыкнул Звездочет – им пришлось исчезнуть, но что делать с перешедшими, возвращать в плотные слои? Представляешь какой переполох стоял бы на Земле – второе пришествие, мертвецы вернулись? Тут Шуман с Альфы прилетел, вот и решили Ирий для них приспособить, адаптировать к всестороннему существованию. Тонкие тела куда компактнее, да нам собственно надо было указать им лишь конечные координаты, а они сами прилетели. Мне ли рассказывать вероятнику как это?

- И что?

- Работы много, что делать, если людям не давали жить и хоть чего-то понять и научится естественным путем? Разделили на временные зоны. Тут тебе и каменная эра с питекантропами и прочими мягкошерстыми их страной изобильной охоты и средние века с постепенным просвещением ума, и наша эра. Нашим проще, наука не объясняет сразу все, но дает к этому возможности.

- Делаем то, что любили и ценили при жизни больше всего – я вот города строю с бригадой, для второй волны.

- А Гитлер, Нерон и прочие истязатели, им что, тоже амнистия, получается – насупился Стас.

- Так их там хуже всего и доили, три шкуры спускали. Не для справедливости, просто нет ничего сильнее мук совести, а там она оголенная, даже ты, плут карточный и то перевоспитался у вышних. Сам со временем понял, кто есть кто. Раскаиваются, Стасичек, слезами кровавыми ревут, хотят исправить, так что амнистия совести одна для всех. Вот такие пироги с котятами.

Его словно мешком прибили – эволюция умерших! И это при том, что он сам видел, смерти нет, есть существование в ином состоянии материи, согласно законам термодинамики, где ничто из ничего не происходит и не исчезает. Иначе смысл в жизни человека не большой, что приводит в паутину сказок о загробном мире, в надежде, что хоть там не исчезает человек. Следуя стезей эволюции, устраняя пропасть между фазовыми состояниями, синхры существуют на всех сразу, потому и не умирают. Не дошедшие ступени синхронизации умирают только потому, что не смогли синхронизировать при жизни.

- Но ты же материален – пощупал Стас деда – как так, где на всех напастись места?

- Как и ближайший в нашей истории синхр-Христос – он ведь и ел как все, и он же ушел туда, где нужен. Задача синхра: развитие материи и творение жизни, а вселенная вон она какая, места всем хватит. Смерти нет, есть ограниченность ума.

Последняя тирада убедила, старый плут понял смерть куда лучше Стаса, его ведь сразу на Землю вернули, используя как внедренного агента на службе Системы Иерархии. Он служил верой и правдой, не за страх, а за совесть, до тех самых пор, пока не она показала задурманенному разуму иные горизонты бытия. Может быть действительно, эволюция неизбежна?

*   *   *

Запад налился багрянцем с примесью дивного изумрудного отлива. Преломляясь в атмосфере, лучи создавали мягкий, едва уловимый зеленоватый оттенок, захлестнув горизонт морской волной. Слов сказано много, хотелось помолчать, не думать, не говорить - молчать, дав сердцу впитать мудрость ума, взамен одаряя сердечностью. В лесу запел соловей, несомненно земной, с несомненно преобладающим зеленоватым отливом. Вскоре лес зазвенел трелями, приветствуя восход выкатившейся золотистым яблоком Лады, хор взметнулся торжествующей трелью, застыл на высокой ноте, с другой стороны взлетел серебристый Лель. Золото и серебро смещались, вспыхнули, стирая грань между прошлым и будущим, смыкая разорванное сейчас. Стоило ли пробирается сквозь сонмы вариантов и межзвёздную бездну, чтобы найти себя? Стоило прыгать в неизвестность, теряя опору, где все ясно и известно? Не бывает твердого да, или нет, каждый решает сам. Но если он стоит под чужим небом, люди смотрят на звезды не зря. 

 

Часть вторая

Второе пришествие

 

 

- Пролог -

Дежурства всегда однообразны и утомительны. Разбавленная рутиной постоянного мониторинга, бывшая решительность и рвение служить когда-то грозной отчизне куда-то испаряется и угасает, и от раздолбайства и наплевательства спасают только строгие инструкции, нарушать которые не рекомендуется. Сорвут не только погоны и голову, но впаяют срок. Демченко отвел покрасневшие глаза от экрана, на котором не было ничего кроме серой ряби, и перевел взгляд на обложку журнала. Брать их запрещалось, но иначе сдохнешь со скуки. Несмотря на прорву выпитого кофе, глаза налились тяжестью и стали слипаться, кожу начало мелко покалывать, волосы на голое зашевелились как от статики и пультовая наполнилась воем помех.

- Дежурный, что происходит?

Демченко превозмогая тяжесть уставился на экран, на серой ряби начали расплываться массивные точки.

- Наблюдаю неопознанные объекты.

- Ракеты? – зазвенел от напряжения голос в рации – Отвечай, отвечай!

- Не похоже – мотая тяжелой головой и нажимая кнопку тревоги пробормотал дежурный – объект охренительно огромен.

Кнопка тревоги не сработала, тишину разнес панической хор ругани отделов, прервавшийся глубоким звучным голосом:

- Говорит орбитальный крейсер военно-космического флота СССР «Леднев». Транслируют все телекоммуникации Земли.

 На самой границе сканируемого военно-космическими силами России пространства, выныривая из кромешной пустоты, обозначились объекты нескольких километров в поперечнике. Слабость прошла вместе с рывком тошноты, Демченко во все глаза смотрел как на высоких орбитах разворачивается флотилия канувшего в лету советского союза.

 

- 01-

 

Мир взорвался приступом паники, передовицы газет и страницы сайтов пестрели снимками висящей на орбите армады. Системы противовоздушной обороны нацелили все что можно, армии приведены в состояние боеготовности, вялотекущая грызня ООН вокруг ближневосточного региона отошла на задний план, но армаде на все приготовления к концу света было наплевать. Совершенно. Она не отзывалась на секретные правительственные и любительские вызовы, игнорировала прощупывание военных спутников, которые кроме пустоты ничего не видели. А вот люди внизу видели и потихоньку сходили с ума. Грянул бум проповедников и пророков апокалипсиса, люди сметали с полок доброе, умное вечное. То есть спички, консервы, соль и прочие припасы, рекомендуемые интернетом во время всеобщего песца. Не надеясь на правительства население лихорадочно вооружалось, оружейные бароны получали невиданные прибыли. Особой популярностью, наплевав на патриотизм, пользовалось компактное, мощное и неприхотливое оружие системы «калашникова», способное работать в любых условиях. Народ забился не только в метро, но и в старые атомные бомбоубежища, втихую, заранее расконсервированные странами антагонистами. Кому не хватило бомбоубежищ, на всякий случай рыли многоярусные землянки глубокого залегания. Если в России и постсоветском пространстве обращение «Леднева» привело в сумбурное ликование, то запад мягко сказать приуныл. НАТО и все свободолюбивое человечество в лице Америки понимало, если армада пойдет на переговоры с преемницей СССР Россией, то им придется не сладко. Конечно, спецслужбы рассматривали вариант мистификации зеленых большеголовых пришельцев, но первый, с СССР, страшил их куда больше. Не обошлось без эксцессов: скинувшись на установку противокосмической обороны, арабские экстремисты произвели по флотилии залп. Мир застыл от ужаса, главы государств достали заранее подготовленные речи, готовясь сочувствовать народу из глубоких бункеров, но ничего не произошло. Военные зафиксировали как ракеты не долетев к флотилии исчезли. Были и не стало. Не вылетели навстречу истребители, не ударили лазерные установки, армада акт агрессии игнорировала, а военные намотали на ус.

На седьмой день они ответили сами.

В генштабе было накурено. Кондиционеры втягивали синюю занавесь, помощники опустошали переполненные пепельницы, но те быстро наполнялись вновь. Зал пропах напряжением, неизвестностью и непрекращающимися совещаниями. Столы завалены картами, сводами и отчетами. Кители давно сняты, галстуки приспущены, в глазах страх. Все допускали возможность удара со стороны вероятного, но знакомого противника из-за океана, но надеялись не на их веку. Пришествие извне серьезно не рассматривалась ввиду невозможности дать реальный отпор. Она допускалась только в голливудских блокбастерах, где янки гнали захватчиков взашей, или на худой конец растрачивали на них ядерный потенциал, превращая мир в пепелище. Если подобные программы и были, то ни одна из них не сработала, ввиду полного игнорирования пришельцами.

Гудящий улей зала брифингов наполнился статикой и воем помех, пробежала быстрая искра, в центре кольцевидного стола распахнулся столб голубого света в котором проступил силуэт. Человеческий, с двумя руками, ногами и головой. Зал ощетинился пистолетными столами, сидящий в кресле минобороны вскинул руку пытаясь предотвратить огонь. Гость невозмутимо смотрел на присутствующих и обратился на чистейшем русском.

- Приносим извинения за столь долгое молчание. Вам нужно было время, чтобы собраться с мыслями и прийти к какому-либо решению или плану. Это прозвучит несколько натянуто и киношно, но мы пришли с миром.

Присутствующие несколько расслабились, кое-где поползли натянутые кривые улыбки, гость продолжил.

- Мы ознакомились с вашими фильмами о пришельцах-захватчиках, они занимательны, но ни один не отражает реальную ситуацию первого контакта. Могу попросить стул?

Раздалось хаотичное движение, столы раздвинули, выпихнув советника из чинов пониже, предложили стул.

Гость, облаченный в темно-синий мундир со знаками отличия советского союза сел на предложенное кресло, с которого впопыхах смахнули сигаретный пепел, и обвел затихший зал взглядом.

- Итак, первый контакт состоялся. Я, Андрей Ветлицкий, генерал второго военно-космического флота, рад приветствовать жителей нашей преемницы России от имени Союза Советских Социалистических Республик.

В зале повисло гробовое молчание, став почти осязаемым. Все боялись вздохнуть, не то что сказать. Это походило на какую-то чудовищную, немыслимую мистификацию или бред. Такого не могло быть, но висящий на высоких орбитах флот убеждал в реальности происходящего. Он был немыслимо огромен, обладал колоссальной мощью, заставляя жителей невольно втягивать головы. Переварив сказанную посланником флотилии фразу минобороны поправил очки и пытаясь не выдать дрожи ответил:

- Мы рады вашим мирным заверениям, но хотели бы знать цели пребывания вашего эээ… военно-космического флота на орбите космического пространства подведомственного суверенной Российской Федерации.

Получив пусть даже формальное заверение о мирных целях, минобороны начал дипломатические игры, недвусмысленно   указывая на целостность государственного суверенитета правопреемницы, ожидая ответа Ветлицкого. Тот выслушал сказанную министром обороны фразу, и кивнул, обращаясь к залу.

- Мы понимаем, что прервали экстренное заседание, поскольку контакт состоялся, считаю уместным вести стенографические и прочие записи, чтобы сказанное было должным образом запротоколировано.

Министр согласно кивнул помощникам, и те, выйдя из сомнамбулического состояния, кинулись исполнять поручение. В зале раздалось хаотическое действие, кто-то звонил президенту и прочим высоким лицам, требовал, докладывал, отчитывался, люди вышли из ступора принявшись исполнять свои обязанности. В зале вспыхнуло приглушенное ранее освещение, на огромном табло рядом с российским триколором быстро сменилось несколько флагов других государств и вспыхнуло кумачовое знамя с серпом и молотом, подчеркивая дипломатический статус контакта. Генералы постарше, еще помнящие этот символ приосанились в креслах, распрямились, поглядывая на советского генерала из-под поблескивающих стекол. Тот не обращал на поднявшуюся суматоху никакого внимания, поскольку рассчитывал на что-то подобное, а рассматривал своих коллег.

- Сказанное является в высшей степени секретной информацией, вам самим решать, что предавать огласке, а что до времени умолчать для соблюдения спокойствия в обществе. Военно-космический флот Советского Союза пришел с исключительно мирной миссией установления дипломатических отношений между вероятностями. Наша научная мысль достигла такого уровня изучения структуры времени-пространства, что позволяет совершать фазовый переход. Выяснилось, история и время далеко не линейны и могут иметь несколько вероятностей. К своему изумлению мы увидели рядом с собой вашу вероятность, с другим историческим исходом и поспешили протянуть руку помощи и дружбы от имени коммунистической Земли.

Если ранее стояла гробовая тишина, то сейчас воцарился не проводящий звука вакуум. Военные чины пытались осознать глубину сказанной Ветлицким тирады, и представить следствия и варианты такой дружбы.

- Союз Советских Социалистических Республик не претендует на какие-либо территориальные, материальные или какие иные ресурсы и ценности, как Российской Федерации, так и всей вашей вероятности в целом. Напротив, мы можем предложить, в первую очередь вам, нашей исторической преемнице, научные, технические и многие другие знания, и технологии при условии исключительно мирного их применения и реализации. Искренне надеемся, что подобное сотрудничество взаимно обогатит и сплотит наши миры на уровне равноправного партнерства и толерантности.

Минобороны удовлетворенно кивнул, среди старых генералов раздались робкие, нерешительные аплодисменты, перешедшие в овации зала. Ветлицкий не хуже министра обладал искусством дипломатии и знал, как строить первый контакт.

- Если Российская Федерация настаивает на нашем уходе, мы незамедлительно отведем флотилию от ваших границ вглубь космического пространства и поищем других собеседников в вашей реальности готовых к конструктивному диалогу.

Аплодисменты резко прервались, подсчитывающим выгоду из сложившегося положения чинам не понравилась мысль о поиске других стратегических партнеров, они нервничали, переглядывались и ерзали в креслах.

- Но мы надеемся на историческое миролюбие и гостеприимство нашей правопреемницы и предлагаем использовать флот для прикрытия сектора вашего воздушно-космического пространства от ракетных, метеоритных и прочих возможных угроз.

Хищно сверкая очками генералы клюнули. Заставить уйти флот силой не могли и прекрасно это понимали, могли попросить покинуть пространство, но не имели сил допустить передачи столь мощных технологий в руки вероятных партнеров.

- Мы понимаем, перед тем как вынести какое-либо решения вам необходимо провести совещания и согласования, посему не станем торопить и как-либо подталкивать к диалогу. Когда будете готовы обсудить детали официального контакта, просим связаться с нами на этой кодированной частоте, мы незамедлительно ответим.

Ветлицкий черкнул на бумаге ряд цифр и положил перед собой.

- На сем прошу откланяться и простить за столь неожиданный, заранее несогласованный визит. До любого вашего ответа, в виде уверения в искренности наших намерений, флотилия военно-космического флота вступает на защиту ваших границ.

Не сей раз не было ни статики, ни свечения, созданные только для того чтобы привлечь внимание, Ветлицкий просто исчез. Военные кинулись к оставленной бумажке – списывать указанные частоты, снимать отпечатки пальцев и фрагменты ДНК и прочая, и прочая. Береженого Бог бережет, может человек, а может и в самом деле биоробот пришельцев. Доверием и не пахло, было бы полным безрассудством рухнуть в объятья появившегося из небытия призрака старой империи. И раз уж он объявился, можно попробовать с ним договорится, попутно выведывая тайны загробного мира и наладить братский обмен исходя из самых лучших гуманистических побуждений. В ответе минобороны и Кремля можно не сомневаться, интересовал вопрос цены.

*     *    *

- «Леднев», на связи «Циолковский».

- Слушаю.

- Цепная реакция ядерного вооружения заморожена и взята под контроль. На их датчики поступают стандартные данные. Реакторы атомных станций под контролем. Некоторые изношены до критического состояния, отчет прилагаем.

- Другие виды вооружений?

- Химическое деактивировано, биологическое обработано абиотиком. Предварительная гуманизация завершена. На очереди ракеты средней и малой дальности. Приступать?

- Нет, оставьте. Для первого раза мер достаточно.

- На связи «Гефест». Сейсмозона тихоокеанского пояса угашена, заткнули несколько вулканов, заштопали разломы. Люцифер нейтрализовали совсем. Бахнет, мало не покажется. Вероятность образования цунами снижена до минимального уровня.

- «Авиценна?»

- Прошлись по очагам чумы, холеры, тифа, прочего капиталистического средневековья. Выкосили эболу и потенциальные штаммы боевых вирусов, до которых они еще не дошли, прошлись по СПИДу и прочим прелестям. Работы непочатый край.

- Добро, продолжайте. «Астра?»

- У нас не лучше. Чернобыль цветочки, расшатыванием перегородок в обеих зонах и не пахнет, чистим Фукусиму и прочие «звезды полыни». «Менделеев» содействует, сами все не тянем, загадили по самое не могу.

- «Гелиос?»

- Солнечная активность нормализирована, большой разлом затянули, идем к вам.

- А вы говорите лучистые – выходя из «объема» суммировал Верес, всматриваясь в кислородный серп Земли - попробовали бы они с наше, враз поняли, на фига крейсера таких размеров, а иначе не ассенизируешь.

- Природные явления не разумны, с ними проще, прилетел и сделал, с сапиенсами куда сложнее. Стоит ли делать за нас?

- Каждый заслуживает шанса. Но в целом ты доволен – скосил глаза на мнущегося Ильина Верес - или будут замечания?

- Да какие замечания, в иерархии и сотой доли вашего не делали, но мнили себя богами, имеющими право вершить суд.

- Ну, кто на что учился. Так не полетишь на первый контакт?

- Нет, не полечу – отрицательно закивал Стас, не отрываясь от пульта – опасаюсь, начну ржать и все испорчу. Посмотрел на их приготовления и смех взял, какие строят планы относительно наших технологий. Расписали, кто что будет курировать и отхапает. Кто вооружения, кто перспективы самовосстанавливающихся энергоносителей. Противно.

- Это капитализм и иначе быть не может. Развитие в сторону выхолащивания ресурсов и последующие войны. Начинается с перца из Индии и слоновой кости из Африки, сходит к нефти, а оканчивается глотком воды и воздуха. Ладно, сам полечу.

Он дружески подмигнул Ильину, а тот вернулся к работе. Выслеживать затаившихся на Земле вышних. Они и не собирались придерживаться соглашений и уходить. Небесная буржуазия, как выразился Гордеич, ничуть не лучше земной.

 

- 02 -

 

Третий Рим был переполнен и трещал по швам. В «нерезиновую» запихнулось столько приезжих, что для соблюдения жизненного пространства малые коренные народы экстренно депортировали эшелонами, куда там советским переселениям. Но народ все прибывал и прибывал, желающих воочию увидеть первый контакт с иным разумом было столько, что метро, и без того исполненное ожидающих конца света и не желающих уходить под небо не смотря на противодействие полиции, в конце концов подавилось. Таксисты драли удесятеренные цены, отели были переполнены за две недели до второго пришествия, как стали называть день официального контакта. Неразберихи добавляло и то, что такая же по численности масса драпала из города куда подальше, веря распускаемым слухам, что пришельцы нарочно собирают побольше народу, чтобы накрыть как тараканов тапком. Или озлобленные и оскорбленные носители демократии ракетами, за то, что пришельцы не стали рассматривать для контакта самую передовую нацию на земле. Подливали масла в огонь и разномастные проповедники, как забугорные, так и наши. Свершилось небывалое: бородатые попы в золоченых рясах и крестами наперевес больше похожие на разбойников с большой дороги, вышли на агитацию народа, зазывая в круглосуточно открытые церкви, где цены на их услуги взлетели выше небес, ибо каялись все, и верующие и неверующие. Город пропах ладаном, фимиамом и восточными благовониями, поскольку бравые шаолиньские монахи в оранжевых тогах тоже вышли на ловлю. В общем, полный бедлам. Надо отдать должное, правительство экстренно его устраняло, ибо негоже правопреемнице да в грязь лицом. Государство было все-таки светское, в итоге патриарх приструнил свою бригаду в черных робах, а далай-лама своих - при ловле людей у младшего исполнительного доходило до почти боевых столкновений. В сеть успели просочиться ролики, где бородатый поп отмахивается во все стороны крестом, пытаясь крестить шаолиньских монахов, у тех откуда ни возьмись появились шесты. Ну и понеслась. В итоге и те, и другие были быстренько эвакуированы в отделение, откуда долго доносилось «Харе Кришна» вперемешку с «Отче наш». За день до второго пришествия на улицах был установлен, как это не удивительно для России, строгий порядок и добровольно-принудительный комендантский час, дабы не мешать ЖЭКам хоть раз в жизни сделать как положено. Хотя приземление было запланировано на Красной пощади, ну а где же еще, латали и мыли все что можно отмыть и отдраить. Народ втихушку умирал со смеху – коммунисты еще не прилетели, а порядок уже наводят.

Синоптикам нельзя верить, врут они ничуть не меньше правительства. Несмотря на прогноз, небо было затянуто нудными тучами и налетал чувствительный осенний ветерок. Можно подумать это мешало народу выплеснутся на улицы и задрав головы высматривать как с неба свершится второе пришествие. Красная площадь была набита под завязку, в кои то веки здесь собрались все имеющиеся президенты, чего не было даже на непрекращающихся ни на миг чрезвычайных совещаниях ООН, хотя пришельцы высказались ясно – первый этап переговоров будет проводиться исключительно с российской стороной. Президенты дулись, пыжились, брызгали речами, но соглашались с правилами, ожидая урвать от общего пирога. Все доступное пространство на площади разделили три фракции: президенты, их многочисленные телохранители и журналисты, кое-где, чиновники рангом поменьше держали плакаты с изображениями то перечеркнутой атомной бомбы, то с большеголовыми пришельцами, особо сообразительные вытянули из подсобок припавшие пылью кумачовые транспаранты «мир-труд-май».

Итак, свершалось. Телекамеры нацелены в небо, сервера трансляций перегружены. В назначенный час в тверди раздалось невнятное движение, словно некий исполин раздвигал небосвод, тучи стали разбегаться в стороны, словно от брошенного в пруд камня. Проблеснуло солнце, залив город потоком света, а с неба величественно и степенно опускался корабль. Даже не корабль, планетарный катер, но об этом станет известно позже. На фоне тусклого, не отражающего бликов металла терялся комариный кортеж ВВС, не было видно посадочных дюз и иных конструкций, напоминающих двигатели. Огромный, неописуемо грациозный, он не был похож на пресловутые летающие тарелки, имея отдаленное сходство с возросшими и окрепшими «буранами», отчего народ вздохнул – кажись не бахнут. Плавно завис над площадью, взорвавшейся ликованием многотысячной толпы, из днища заструился поток голубоватого света и на краю красной дорожки оказались три человека. Камеры сделали максимальное приближение, чтобы рассмотреть мельчайшие подробности. Гости были одеты в облегающие темно-синие комбинезоны с эмблемой красного флага напротив сердца. Посредине, высокий худощавый мужчина с короткими волосами и сталистыми глазами, пронзительный взгляд которых чувствовался даже по ту сторону экрана. Слева, знакомый министерству обороны генерал Ветлицкий, справа, седовласый бородатый мужчина. Вверх взмыли стаи оглушенных криками голубей, навстречу шагал взволнованный президент, вслед шествовал патриарх, брызнув на гостей водой и перекрестил. Пожав президенту руку гости перекрестились в ответ, напряжение на лице патриарха сменилось торжеством, черты его разгладились. Навстречу пошла девушка с караваем, вверх взметнулись российский триколор и советское знамя, грянул общий гимн. Нарушая расписанный регламент гостей встречали лидеры большой восьмерки, жали руки, улыбались, пытаясь заверить в искренности встречи. Гости, не смутившись, отвечали на английском, немецком и прочих языках, после чего взошли на трибуну. Президент произнес короткую, но искреннюю речь и заметно волновался. Встречи вселенского масштаба случаются не каждый день. Люди слышали подобные речи много раз, затаив дыхание ждали обращения гостей.

Наконец вышел высокий мужчина со сталистыми глазами, обвел площадь пронзительным взглядом, словно видя насквозь, от чего ползли мурашки, и, не склоняясь к микрофону, произнес исполненным силы голосом. Это он возвестил о прибытии флотилии из холодных космических глубин, вызывая оцепенение, оторопь и растерянность.

- Жители Земли, братья! Приветствуем вас от имени Союза Советских Социалистических Республик и всего человечества. С радостью и ликованием узнали мы о существовании вашей родственной цивилизации, возросшей из общечеловеческого истока. Преодолевая бездну пространств протягиваем вам руку единства и дружбы, ведущей к величию разума и духа, разделяя плоды человеческого гения, даруя достижения науки и глубину познания мира во имя процветания всего человечества. Мы пришли из мира, который ваши мыслители называли миром Полдня, забывшего о войнах, нищете, голоде и неравенстве. Дотянувшись до звезд в поисках разума, мы нашли его здесь, на нашей общей Земле и кому как не нашим братьям и сестрам протянуть руку?

Голос Вереса звучал над бездной, смыкая человечество в цепь Великого Кольца Разума, руша преграды и возводя мосты в бесконечность. Словно титан принесший пламя и надежду на будущее, он поднял руку ввысь, указывая путь к звездам. По его мановению пробитая пелена облаков развеялась и над площадью пронесся изумленный возглас. Патриарх глядя с испугом потрясенно перекрестился, а Журбин словно извиняясь, улыбнулся. Подобное было возможно и тут, но не мгновенно же!

Он занял место на трибуне и почесав кончик носа улыбнулся:

- Прошу извинить руководителя нашей экспедиции, он хотел продемонстрировать малую толику доступных человечеству технологий. На самом деле мы такие же люди, как и вы, вплоть до последней хромосомы, ничем не лучше. Не буду делать из этого страшную тайну пришельцев, это покажется странным, но до 1991 года история в нашем мире развивались аналогично вашей, с незначительными вариациями. Прошли те же вехи развития и горькие уроки. И октябрьская революция у нас была, и Великая Отечественная Война, даже имена героев те же. Мы куда ближе, чем кажемся, можем многому друг у друга научится. Возможно это будет разочарованием: мы не пришли никого завоевывать или порабощать, на уровне космического коммунизма это теряет всяческий смысл. Вы сами сможете в этом убедиться, поскольку в процессе сотрудничества планируем широчайший обмен научными, культурными и морально-этическими достижениями, направленными на всестороннее развитие общества, плоды которых будут доступны каждому человеку. На чем ставим особый акцент и приоритет.

Правительства желали провести переговоры в исключительно секретной обстановке, и именно потому пришельцы явились воочию, повесив флот на орбите, дабы факт пришествия нельзя было замолчать и скрыть. При словах о доступности технологий и достижений для всех лица некоторых вытянулись, они имели на этот счет другие соображения, но не подавали виду. Пока не получили в свое распоряжение, нужно улыбаться. На этом краткое обращение закончилась, гостей повели в зал пресс-конференций, битком набитый оттачивающими пера журналистами и репортерами. Каналы и издания дрались за возможность участвовать в пресс-конференции века, но допускались только аккредитованные. Вспышки камер не прекращались ни на миг, в образовавшемся живом коридоре гостей сопровождали до столов, и хотя всех заранее предупредили, особо нетерпеливые пытались тыкать микрофоны выкрикивая вопросы, и были с позором выдворяемы из зала. Наконец, гости сели на отведенные места, президент рядом, дабы иметь возможность сгладить неловкости, могущие возникнуть от выпадов особо острословых. Репортеры строчили, встал представитель местных масс-медиа, которым отдавали предпочтение.

- ИТАР ТАСС. Петр Степанович, в своей речи вы упомянули о том, что история наших миров развивалась идентично. Можно ли сказать, что мы, как это принято называть, являемся параллельными мирами, и в какой мере независимы друг от друга?

- Большое спасибо. Как подчеркнул руководитель экспедиции, Сергей Вересов, возможность совершать подобный переход мы получили не так давно, и шокированы существованием вашей вероятности не меньше. Если до определенного момента исторические события и личности были идентичны, можно сказать, миры параллельны. Для осуществления подобного перехода нужно глубокое познание метрики пространства, соответствующие технологии и развитие общества. До такого уровня наши вероятности в полной мере самостоятельны и обособлены.

- Интерфакс. Господин Вересов, хотелось узнать, как будет происходить обмен упомянутыми технологиями и достижениями, не нанесут ли они нам вреда, и не запрещена подобная передача соответствующими директивами?

- Спасибо за вопрос. Есть определенные директивы, одна из которых рекомендует устанавливать первый контакт исходя из территориального и ментального тождества общества и культур. Потому он установлен здесь, где проще найти понимание. Если бы нам отказали в посещении, мы могли рассмотреть ближайшие славянские народы. Что касается технологий, для внедрения и работы с ними нужны специфические навыки и качество сознания оператора, в чем с нашей стороны будет оказана помощь. Будут переданы те технологии, которые невозможно направить на агрессию или уничтожение в принципе.

- Ассошиэйтед пресс. Господин Вересов, собирается ваша страна и вероятность проводить экспансию в наше пространство?

- Это ключевой вопрос. Нет, подразумевается только обмен технологиями, культурными ценностями и не более. Подобное действие недопустимо даже на уровне идеи. Проводить экспансию, вторжение или завоевание никто не будет. Осуществление прокола довольно энергозатратное действие, нам проще осваивать ближайшие экзо планеты, указанные соседями по Кольцу.

- Таймс. Под соседями вы подразумеваете инопланетные цивилизации Кольца Разума, описанные в трудах Ивана Ефремова?

- Именно так. Цивилизации, не дошедшие до уровня комического коммунизма, не могут овладеть звездными технологиями, поскольку без социальной эволюции вектор их развития устремлен на дележ конечных планетарных ресурсов и коллапс.

- Московский комсомолец. Какой этап в истории вашего мира стал ключевым, и послужил толчком в эволюции?

- Наверное, сошествие обезьяны с дерева – серьезно ответил Журбин – это общий фактор.

В зале раздался смех, а он продолжил:

- Ключевым стало сохранение и реформирование Советского Союза в девяносто первом году. Идеология развития и цели существования были в корне пересмотрены и изменены. Было два выбора - уйти в небытие или эволюционировать в новое качество. Коммунистическая доктрина конца девяностых отличается от существующей в такой же мере, как первое детища Форда от современных автомобилей. Общий принцип, а методы построения и реализация поставленных задач берут основу в совершенно иной концепции отношения к миру и понимания роли человека. Подробное описание этих моментов изложено в работах, которые будут предоставлены в открываемых дипломатических миссиях.

- Вашингтон пост. Господин Журбин, идея космического коммунизма противоречит частной собственности и капиталу. Не будет ли столкновений между двумя идеологиями?

- У нас Соединенные Штаты вполне успешно соединили частную собственность и идеи коммунизма без ущерба для личных свобод или экономики. К примеру, строительство атомных станций или массовая добыча нефти после внедрения гравитонных энергоносителей стала убыточной и не окупаемой, гораздо выгоднее инвестировать капитал в завтра, нежели терять прибыль от эксплуатации старых технологий. Об этом куда лучше расскажет ваш земляк, куратор группы Соединенных Штатов, Мак-Грегор, соответственно выше озвученной директиве, если ваше правительство согласится открыть у себя наше посольство.

- Аргументы и факты. Господин Вересов, какие технологии или достижения вы можете нам передать и продемонстрировать?

- Основной ценностью нашего мира есть человеческая личность, ее всестороннее развитие и существование. В первую очередь будут переданы медицинские препараты и технологии для излечения рака, СПИДа, наследственных заболеваний.

- Вы хотите сказать, что нашли возможность излечивать эти заболевания?

В зале повисла тишина, запахло сенсацией.

- Совершенно верно. Администрацией правительства уже разрабатывается открытие сети центров для приема больных и последующей иммунизации. Какими темпами все это будет осуществляться это организационный вопрос. Со своей стороны, мы примем меры, направленные на то, чтобы подобные центры были развернуты как можно быстрее, а документация о создании вакцины и лекарств передана в научные и медицинские учреждения. Будет осуществляться строжайший контроль бесплатности и общедоступности препаратов. Они не будут служить обогащению кланов, корпораций или отдельных лиц, а останутся под государственным контролем. То же касается внедрения остальных технологий.

Президент согласно закивал, в зале раздались громкие продолжительные овации.

 - Можем заверить, фармацевтические корпорации выиграют гораздо больше, производя излечивающие препараты, а не частично облегчающие симптомы. Государственный и рыночный заказ и спрос принесет стабильную прибыль и уверенность в качестве конечных препаратов и имидже компании. К примеру «онкорег», препарат, регенерирующий ткани при конечных стадиях онкологий, производимых Дарницким фармацевтическим концерном, имеет мировое имя и его заказ расписан на годы. Ленинградская вакцина «онко-ноль» прививаемая в младенчестве, тем более. Но они не являются достоянием этих концернов или страны, а производятся и совершенствуются там, где были разработаны. Синтез лекарств первого поколения был сложен и требовал ДНК модуль больного, сейчас мы эти трудности успешно разрешили, и оно вполне может производиться и здесь.

- CNN. Сказанное звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

- Разумеется – кивнул Ветлицкий – никто не предлагает верить красивым словам. Можете посмотреть с обратной стороны мышеловки. Как только ООН и правительственные комиссии создадут группы посещения, милости просим в нашу вероятность. Если сами захотите. Гарантируем неприкосновенность и билет в оба конца.

- Не боитесь наплыва нелегальных мигрантов ваш идеалистический рай?

- Надеемся честность и моральный облик ваших представителей.

- Вести. Скажите, будет доступна ваша вероятность простому человеку или только чинам и уполномоченным специалистам? Если мы настолько синхронны, не живут ли там у вас наши «двойники»? Если да, что произойдет, когда они встретятся?

- Первые группы посещения будут формировать ваши правительства, будут ли построены Кольцевые Станции соединяющие транспортные системы, зависит от уровня сотрудничества. Касаемо двойников. Существует теория, что при такой встрече может произойти синхронизация личностей с передачей прожитого опыта. Потому, когда будете присылать шпионов, уж озаботьтесь бирочки на них наклеить, или метки там, чтобы потом не перепутать.

- И у меня есть двойник? – склонился к Вересу президент.

- Да, и вы исполнили свою решающую роль для страны. Но вы нужны тут, а он там. Каждый незаменим на своем месте.

- Коммерсант. Намерен ли СССР и ваша вероятность инвестировать средства в российскую и мировую экономику?

- Сложно ответить. У нас общая политическая и социальная система, единая платежная единица, советский рубль. Границы государств условны, исходя из географического положения. Если готовы впустить в свое пространство оставшуюся только в музеях и собраниях антикваров единицу, это станет возможным. Но мы нацелены не на меновую торговлю, импорт-экспорт, а на реализацию гуманитарных программ.

- Независимая газета. Не станет ли СССР рассматривать в отношении России, и нашего мира позицию старшего брата, указывающего, что и как делать?

- Политика старшего брата для нас позади, мы прошли уровень сделок и политических игр в борьбе за электорат, природные и иные ресурсы и не испытываем дефицит. При развитом звездном флоте проще завозить, скажем, газ из спутников Юпитера, нежели загрязнять свою эко сферу. Гравитационная энергия безопасна, чиста и неиссякаема, мы не зависим от энергоресурсов. Основную ценность для нас представляет человеческая личность, мы чтим и уважаем свободу каждого. Если сочтете что наше присутствие посягает на ваши права и свободы, мы свернем нашу миссию.

- Заберете ли вы в случае ухода подаренные технологии?

- Нет. Это дар вашему человечеству. Всем, а не отдельной стране или группе лиц. Мы предусмотрели многоуровневый контур гуманности, они не смогут быть применены для разрушения в принципе, скоро вы сможете в этом убедится.

- Российская газета. Господин Вересов, вы сказали о гуманности и безвредности ваших технологий. Как прокомментируете зафиксированное сейсмостанциями снижение активности земной коры?  Не является ли это применением сейсмо оружия?

- Как нормализацию и стабилизацию опасных участков. Вот здесь – он указал на папку возле себя – анализ, отчет переданный правительствам после завершения проделанной работы. Мы провели не только стабилизацию сейсмозон, но ассенизацию зон ваших техногенных катастроф. Если считаете это актом нарушения вашей свободы, можем вернуть в исходное состояние.

Зал рассмеялся, президент кивнул журналистам.

- Не стоит искать в действиях наших гостей, наших братьев, подвоха. Мы получили этот отчет и проверили его достоверность. Действительно, состояние многих напряженных сейсмозон стабилизировались, были вычищены многие зоны экологических бедствий, для ликвидации которых у нас самих не хватало не только средств, но и должного уровня технологий.

- ВВС. С трудом верится в подобную гуманность, ведь в конечном итоге все упирается в экономику.

- Она во многом зависит от ресурсов, а мы в них не стеснены. При деятельной реализации принципов гуманности обязаны оказать помощь вашему человечеству. Не прося за это взамен. Может поделиться плодами искусства, которое подобно зеркалу отражает развитие социума. Мы более двадцати лет идем разными дорогами, нам интересны вехи вашего пути.

Присутствующие встали, зал разразился аплодисментами, пресс-конференция первого официального контакта завершилась.

 

- 03 -

 

Описанное ниже, попытка увидеть события такими, какими их запомнили люди: наиболее значительные, яркие, немного сумбурные, не имея строгой хронологии событий и упорядоченности. Это сделают после. Факты и события будут подшиты к папочкам, должным образом взвешены, оценены, запротоколированы и расписаны сухим языком научных диссертаций.

После пресс-конференции и трансляции визита жителей из прекрасного далека, мир разделился на два лагеря. Одни считали пришельцы пришли завоевать, рассказывая сказки для успокоения, усыпляя бдительность и доводы рассудка, другие считали, что они обязаны вернуть вклады канувшего в небытие советского союза. Если у них коммунизм, то за эти годы должны набежать весомые проценты. Все ждали чуда и халявы, сообразно принципам капиталистического общества. Прогрессоры, как тут же стали называть пришельцев, не заставили долго ждать. Сопровождаемые сотрудниками служб безопасности появись в больницах и клиниках «нерезиновой» уже на второй день, монтируя аппаратуру онко сканирования и экспресс синтеза. Народ пер толпой, вытягивая головы и пытаясь рассмотреть подтянутые фигуры в синих униках экспедиции. Кто-то божился, что их удалось даже потрогать, пальцы словно натыкались на воздух, но сами они были зримы и осязаемы. Улыбались только, как и положено прогрессорам. За день апробации «онкорега» было спасено более двух тысяч сидящих на морфии и обезболивающих больных. На второй день наблюдения добровольных подопытных, ведь хуже, чем есть уже будет, сборными консилиумами из прогрессоров и воспрянувших духом врачей, была зафиксирована стремительная регенерация как поврежденных тканей, так и организма в целом. Больные были готовы на них молиться, горячо демонстрируя приверженцам теории захвата карточки с диагнозами, и ныне себя живых. Апологеты захвата мрачно советовали повременить, вдруг это временный эффект, в результате многие испытали следствия праведного гнева, вплоть до обращений в полицию с побоями. Нужно быть человеком и не отбирать надежду. Полиция заявления принимала, соглашалась про себя с подобным подходом. Живые люди, хоть и в форме.

На седьмой день в НИИ был успешно синтезирован местный «онкорег», хотя ученые не могли внятно объяснить принцип его действия. На восьмой, запущена ранее заглушенная Обнинская АЭС, реконструированная в первую гравитонную за три ударно-коммунистических дня, за сутки «дав больше угля», чем за половину эксплуатационного срока в старом качестве. Выдирая от восторга остатки волос «курчатовцы» сели писать коллективную петицию в РАН, о незамедлительном выделении прогрессорам кафедры теоретической и прикладной гравитоники. Они не обижались, а шизели от простоты решения энергетического кризиса.

После обнародования результатов пуска Обнинской ГЭС прозвучал робкий голос Белоруссии, следом вспомнила былое равенство советских народов Украина, держа нос по ветру и убеждая Кремль и представителей прогрессорства в готовности к единственно-верной коммунистической интеграции, тут же повернувшись спиной к менее выгодной европейской. Рассмотрев приглашение, прогрессоры отослали на подписание гарантии социальной направленности намеченных преобразований. Киев начал соображать, стоит ли ему брать гарантии и как бы их обойти, но после того как в Минске приземлился линкор дипмиссии «Витязь», лихорадочно подписал все пункты. На следующий же день под Киевом сел линейный крейсер «Славутич».

Свободное и прогрессивное человечество возобновило антисоветскую пропаганду в лучших традициях холодной войны, но неожиданно попросило экстренной помощи. Гарлемы Нью-Йорка, Вашингтона и других мегаполисов восточного побережья охватила вызванная замалчиванием и наплевательством на растущие год от года санитарно-эпидемиологические проблемы пандемия. Вместе с безработицей и преступностью из отстойников и коллекторов на божий свет вылезли холера и разносимая крысами чума. Ослабленная урезанием бюджета эпидемиологическая служба и национальная гвардия выпустила ситуацию из-под контроля и не согласовав с Белым домом обратились к «красной армаде». Тяжелый крейсер «Миссури» прошел над побережьем, поливая пространство излучением непонятной природы, вызвав приступ дикой паники ПВО и ВВС и молчаливо переваривая выпускаемые ракеты. Через несколько минут уведомили президента, который потребовал наказать виновных и прекратить эскалацию конфликта. «Миссури» повернул назад, а через несколько часов пандемия пошла на спад.  Заболевшие стали приходить в норму, повергая медиков в шок и заставив паникеров явится с повинной, которая была донесена президенту. Он обратился к обезумевшей, лезущей в свинцовые бомбоубежища нации, потребовав призвать «Леднев» к ответу. Совещание проводилось в закрытом ключе, он вышел из защищенного бункера серым от страха, получив данные о дальнейших прогнозах пандемии. На следующий день гигантский «Миссури» завис над капитолийским холмом, а правительство со смешанным двойственным чувством ждало появления красных прогрессоров. Сверкнули знакомые потоки голубоватого луча, и перед встречающими появились прогрессоры в синих комбинезонах с эмблемой американского флага, вместо ожидаемо красного. Замешательство длилось несколько мгновений, пока скуластый руководитель экспедиции не назвал имя. Таким образом командор Мак-Грегор стал героем обеих Америк. Сперва получая то разборки и застенки, то загодя нейтрализованные ракеты, а только потом очередную коллекцию пурпурных сердец. Увидев своих, народ перешел от паники к ликованию и, опасаясь чтобы оно не переросло в уличные погромы, президент пообещал подумать над некоторыми пунктами договоренностей. Как бы то ни было, лед непримиримой вражды был сломан, хотя республиканцы пытались поднять хай, что это устроили сами пришельцы, но получили сокрушительный скандал от обозленных урезанием бюджета медиков и эпидемиологов, которые подавали доклады о критической ситуации, но были отфутболены к демократам. Скандал вышел шикарнейший, заставив померкнуть даже инцидент со Сноуденом. Не желая терять баллы и без того рухнувшего рейтинга и быть утопленными в разведенных клоаках, республиканцы пытались торговаться скалясь кривыми улыбками. На что получили резкий отказ Мак-Грегора и заявление о приоритетной поддержке заявленных демократами программ здравоохранения и безработицы. Президент расцвел как роза, даже сделал несколько реверансов в сторону СССР, заявив, что нынешнее имеет в себе больше от демократии, нежели от раздуваемой республиканцами пресловутой «красной чумы». Которые, завалив проекты демократов, чуть не схлопотали настоящую, опозорившись на весь мир.

Вместо ожидаемых гравитонных энергоносителей были переданы технологии абиотика, разом решающего кучу проблем. Столь важная технология не могла быть производимой в странах третьего мира и едва вздохнувшего от экологического удушья Китая, пришлось создавать рабочие места. Для внедрения технологий требовался высококвалифицированный персонал, и, исходя из вопроса национальной безопасности, военным пришлось открывать курсы волновой механики в куче с обязательной социальной космологией, после которой отношение к миру и ценностям в корне менялось. Они и сами заметно менялись, утратив чувство слепого повиновения и научившись думать своей головой. После открытия представительств в крупных городах, среди молодежи, увидевшей явление «звездного пути» воочию, а не на экране, грянул бум коммунистических идей, и президент морщась, попросил Мак-Грегора подать их в правильном демократическом ключе, в чем сразу получил поддержку. Теряющие миллиардные прибыли от устаревших антибиотиков и недееспособных лекарств от СПИДа и рака, фармацевтические корпорации объединили усилия с учуявшими жаренное нефтяными монстрами и желая вытеснить с рынка новые технологии пошли «свиньей», расшатывая настроение общества. Но вместо ожидаемой войны получили от прогрессоров миллиардные заказы на освоение космоса и бурение ледников Ганимеда, для терраформирования которого требовались компоненты, которые они могли производить. Чуя возможность отхватить львиную долю космоса, нефтяники приняли предложение вместе с переходящим в их собственность транспортным кораблем «Галилей», забросив скважины и перебросив усилия на освоение перспективного фронта. Нужны были кадры, и поскольку НАСА не располагала нужным их количеством, пришлось вкладывать средства в реформируемую систему образования, но чтобы вернутся к основательным профильным знаниям, пришлось спешно выбрасывать шелуху нацеленной на прибыль идеологии. Даже по самым скромным меркам прибыль от этих инвестиций превосходила все вместе взятые конечные месторождения. Ибо космос бесконечен, а перспективы громадные.

Человеческую природу не изменишь, жажда больше урвать не проходят вдруг и сразу, были очень неприятные эксцессы, из которых пришлось делать выводы. Чиновник одного из предприятий синтеза пытался продать часть препаратов на сторону за несколько тон «красных рублей», которые усилиями Минфина ходили в обороте вместе с традиционными «деревянными», и был задержан в момент передачи появившимися, словно из воздуха, сотрудниками безопасности. Откуда же ему было знать, что при создании вакцина маркируется особыми метками, которые заносятся в реестр и отлично отслеживаются с орбиты и наземных средств мониторинга как часть упомянутого контура гуманности? Потому было известно, где находится вакцина и была ли она сделана соответствующему человеку, после попадания в тело которого, срабатывала как часть сложной структуры и исчезала. И это была только одна из разглашенных ступеней защиты.

Упомянутому чиновнику удалось бежать из-под ареста благодаря энной сумме и уйти за рубеж, и тут же быть объявленным к задержанию за нарушение конвенции «применения технологий». Вследствие страна прилета отказалась его принимать, и через две недели жизни в воздухе он сдался, рухнув с повинной в ноги таможенникам в месте вылета. Решающую роль сыграло то, что средства, объявленных в розыск по конвенции «применения» подлежали аресту в странах, где внедрялись. Ни одна не хотела терять лицензию из-за покрывательства подобных индивидов. Этот инцидент получил широкую огласку и получил юридический термин «отворот», который шутя обронили прогрессоры на заседании ООН. К ним уже не было той предвзятости в отношении как ранее и опасении как к чужакам, они делились опытом своей вероятности, а люди сами решали, что брать, а что нет. Например, были категорически против внедрения советского рубля, разумеется, образца 2010 года, но Минфин России решил внести прозрачность взаиморасчетов и пустил в оборот как равные по юридической силе, но не по стоимости. В итоге этой, не очень понятной логически реформы, «красные» начали теснить «деревянные» на внутреннем, и тем более внешнем рынке. Прогрессорам пришлось взяться за несвойственную работу и переиндексировав сгоревшие сбережения здешнего СССР выплатить вкладчикам, постепенно вливая в экономику громаднейшие средства, завоевав поддержку даже апологетов вторжения. После этого зареклись влиять на финансовые потоки, сосредоточившись на системе образования, вместо истории победивших режимов подавая бесстрастную версию событий не очерняя прошлое, и не плюя на след. Практику забивания голов совместными усилиями «ретроспектировали» к ранее проверенной на США модели, которая из общества потребителей постепенно воспитывала мыслителей и деятелей. Сказка, но факт.

 

- 04 -

 

Мела поземка, Стас не спеша прогуливался, любуясь декабрем, подставляя ветру пылающие румянцем щеки. Вслед ему оборачивались, но уже не тыкали пальцами как раньше, смотря на прогрессора как на невидаль, а приветственно махали руками или улыбались. Девушки строили глазки, стараясь понравится и разумеется выйдя замуж получить гражданство двух миров. Ему ли не знать? Ляпнул на Совбезе СБУ идею двойного гражданства, вот и… Сообразно первой директиве о контактах и украинскому происхождению работал в дипмиссии «Славутича» и курировал Украину. Будто века прошли, не годы, но не зря. По насыщенности день как неделя, морально этическими принципами еще не пахло, но ранее угнетаемая жаждой выживания совесть кое-где уже проглядывала. Особенно в отношениях бывших республик, которые спустя четверть века получили идеологию развития и надежду на совместное будущее. Старое коррупционно-клановое правительство понимая неотвратимость скорого ухода спешило легализировать «красные рубли» на собственных счетах, угодливо делая шаги в сторону ретроспекции СССР, на основе курируемой Вересом России. Он готовил торжественное открытие первой Кольцевой Станции к столетию октября. Москва-Ленинград, чтобы не путать людей, из какой Москвы в какой Ленинград.

 Ему тоже есть чем гордиться. Чернобыль, как и прочие АЭС, вычищен и модернизирован в гравитонную станцию. В Дарнице запущен «онкорег» и «онко-ноль» не хуже, чем в их мире. Программа восстановления угробленной промышленности и сельского хозяйства съела уйму времени и нервов, брошенные под сукно после развала страны перспективные проекты запущенны вновь и успешно выведены на обще советский и пока зарубежный рынки. Украинские «Нивы» на гравитяге пахали на берегах оазисов Сахары у новообразованного североафриканского моря. Экспортные зерно и мясо житницы шло туда же, африканским странам. Синтезаторы синтезаторами, но им есть предел. Вот сказал бы кто ранее, что в доведенной до ручки Украине хлеборобство почти исчезнет, не поверил бы. Но теперь он верил, теперь он куда умнее, а самое главное, мудрее. В голове средоточены знания и умения всех отраслей, иначе не потянуть. Но нервы у синхров, как и совесть, восстанавливаются. Иных на кураторство Верес не ставил. Но это только одна страна, его страна, то самое место, где он начал неожиданный путь в лестнице восхождения, а сколько их, вариантов, когда за всеми успеть? Но он успеет, и люди успеют, потому что перестали бояться завтра и собственной непредсказуемости.

На этот раз он уступил машине дорогу, уже не боясь налетающего со стороны набережной ветра, и не удивился, когда к нему подошла высокая фигура Сильфа, одетая в тот же белоснежный плащ и молча прислонилась к перилам.

- Ты заматерел, возмужал.

- Как иначе? Приходится. Знаешь, сколько на мне? Только не призрачного как раньше, а настоящего. А где Равен?

- Растаял. Он ведь иллюзия. После вашего прихода люди стали верить в себя, в вас. В нас никто не верит. Мне повезло.

- Если хочешь, приходи. Мне всегда нужен совет и светлая голова. Вас ведь тоже обманули.

- Как только соберусь и прощу себя. Благодаря твоему неугомонности в поиске ответов лучистые вернулись к ретроспекции.  Нас приняли обратно, никто даже слова не сказал, а теперь стыдно смотреть людям в глаза.

 Рядом со Стасом проступило темное облачко, как всегда слева прислонился Равен.

- Спасибо что помнишь. Но стоит ли? Я лишь кем-то придуманная иллюзия.

- Стоит. Я так хочу и имею на это право. Ты готов?

- Спрашиваешь? Еще бы… знаешь, что творилось на небесах после того как вернулись величайшие архангелы? Вторая война. Война за право быть человеком, за право существовать. Это ведь последний мир, Стасик. Последний мир, где мы еще есть.

- Как последний? – пыхнул, раскуривая «путние» Стас и протягивая сигарету отныне ставшим реальным Равену.

- Вот так. Или ты думаешь, люди появились от плесени, а в Истоке спят и бездействуют как Система Иерархи? Только вы подошли к Земле, миры стали сливаться с ретроспективным в геометрической прогрессии. Люди не стали сразу синхрами, это делается осознанно и не вдруг. Просыпаются утром с тяжелой головой и рассказывают на кухне за чашкой чая, будто видели страшные сны о мирах СНГ или умирающих от радиации, но стоило взглянуть за окно на летящий глайдер и понять, просто сон.

- И что дальше – впервые в жизни попросил у него совета бывший лучистый, а ныне просто человек по имени Сильф.

- Жить и радоваться жизни. И не удивляться, если вдруг в обществе всколыхнется идея о равенстве для всех, о космическом коммунизме. Это не ностальгия или брюзжание стариков, это идем мы, люди. Сквозь время, пространство и невозможно.

- Потому что не верил чужим словам о невозможности. Такое свойственно только людям. Самым обычным земным людям. Способным переступая смерть низвергать с небес даже богов.

Равен собрался было щелчком отправить окурок вниз, но вдруг засмущавшись принялся искать глазами урну.

- Чего смотрите? За наплевательское отношение к окружающей среде теперь могут впаять штраф. Вон идут, оккупанты.

С противоположной стороны моста, по тротуару шел молодежный патруль в вошедших в моду униках. Ранее при виде такой толпы хотелось скрыться во избежание труса или гоп стопа, сейчас же вопросами морали и нравов наконец-то озаботились всерьез. Создав и внедрив программы общественной реализации, где брошенная молодежь была занята нужным делом.

- Вам помочь, гражданин? – спросил один из юношей, посмотрев на бледное лицо бывшего совратителя, а ныне волею судеб человека по имени Равен - Вы плохо выглядите, может неотложку вызвать?

- Нет-нет, спасибо ребята. Все хорошо, все замечательно. Просто я давно не видел солнца.

- Смотрите – с сомнением протянула смуглявая девушка в унике с снова ставшим почетным символом красного флага – если нужна помощь, обращайтесь к ближайшему патрулю. Хорошего дня.

- Хорошего дня, ребята.

- Хорошего дня, товарищ Ильин – зазвучал удаляющийся голос дружины. Стаса узнали, но обращаться напрямую робели.

- Не поверишь – обратился к Сильфу Равен – мне впервые в жизни стыдно. За недостаточно развращенные души. Ранее они попробовали бы стрельнуть сигаретку, или на мелочь потрясти. А сейчас вон какие серьезные, ответственные.

- Не думай, что это случилось так и вдруг. Ничего не приходит без усилий. Взгляни на Стаса, в волосах уже ранняя седина.

- Врешь ты все – аккуратно выкинув бычок в урну резюмировал Равен – что бы у синхра да седина. Ему не положено.

- Много ты понимаешь, Ворон. И вообще, завязывай брюзжать, а то сдам ближайшему патрулю, пусть зовут неотложку.

- Это гордость - скупо ухмыльнулся Ворон – за человека и человечество, каким он был и каким стал…

Стас не стал вмешиваться, понимая, как соскучились друг за другом непримиримые друзья. По земле мела поземка, совсем как тогда, очень давно, когда мир был другим, удушливым, серым и неприветливым. Сегодня брезжила надежда. Солнце еще не достигло зенита, но уже взошло устремляясь ввысь, разогнав кошмарные тени былых страхов.

- Станислав Андреевич, заставляете волноваться – выбралась из припаркованной у моста машины практикант – холодно же.

- Да что мне будет, Ники? Не каждый день получается пройтись и собраться с мыслями. Просил же, не звать Станиславом Андреевичем, я ненамного старше тебя.

- Положено – насупилась Строева – это ты дома Стасик, а тут Станислав Андреевич, ибо статус.

- Статус, статус… - словно вспоминая пробормотал он – кстати, знакомься, мои друзья. Сильф и Равен. Фамилий не знаю, да и не признавала их Система, оставляя вместо личности оперативный псевдоним.

- Не стойте на морозе, садитесь в машину. Начало декабря, а как метет. Вас в посольство?

- Пожалуй – согласился Стас – пора им обретать фамилии, снова становиться людьми. Для людей всегда найдется работа.

- Я все хотел спросить: когда вы откроете правду о выворотниках, вышних и вообще, о богах?

- Когда-нибудь. Как только повзрослеют и поймут, что чудеса творятся человеческими руками, а не немыми безучастными богами. До этого пусть верят, пусть. Ведь там нет никого, кто бы ответил.

Евникия подняла глайдер, первый здешней сборки «Сварог», и он скрылся из виду, сливаясь со снежной каруселью. Первый, но далеко не последний. Для того что бы сделать первый шаг нужно поверить, а потом отбросив сомнения шагнуть.

Декабрь припорошил промерзшую землю пушистым снежком, с высоты птичьего полета казалось, внизу раскинули белое полотнище, сквозь которые проглядывали удивленные шпили высоток и укутанные неожиданным подарком нагие деревья. Хоть до нового года и рождества было около двух недель, сколько точно Стас не знал, иногда он просто терял счет дням, народ высыпал на улицы гурьбой, радуясь снегу, с удивлением поглядывая вверх, что это там пронеслось? Строева получила депешу из консульства и гнала не разбирая неба, хорошо выше тридцатого этажа город не вырос. Небо было белым бело от налетающего хоровода снежинок и спустя десять минут гонитвы «Сварог» описал лихую петлю и урча как огромный кот опустился на мягкие лапы возле стреловидной иглы с юсовским флагом на хвосте.

Увидал такое лихачество, местная охрана открыла рот, прогрессоры реагировали сдержаннее, с интересом рассматривая незнакомую модель. Стасту взяли под козырек, хотя он много раз просил не выделять его из толпы. Но синхра нельзя не заметить: у них другие глаза, темно-серые, со сталистым отливом, отражающим внутреннюю их суть. Какая-то странная необъяснимая особенность, им самим не хватало времени разбираться еще с этим, и так забот полон рот. Глаза как глаза, ну сталистые, ну и что с того, что взглядом можно ввести в ступор? Бывало и хуже. Холл встретил теплом и уютом, сегодня народу было немного, обычно пруд пруди, разогнать невозможно. Некоторых время от времени, действительно, приходилось выставлять силой, разумных слов они не понимали, вот хотелось им в прекрасное далеко хоть тресни. Ну, будь ты ученый или человек искусства, ну политик на худой конец слетать по работе и посмотреть, как люди живут, перенять опыт. Так нет, пенсионеры повадились. Думаете лечиться? Ничего подобного, за продуктами. Ага, прошвырнутся по советским магазинам и поностальгировать надписям. Будто у самих прилавки от продуктов не ломятся и цены не в рублях. На нынешние пенсии можно вообще в турне отправиться, после повсеместного перехода на гравитонку транспорт диво как подешевел.

- Станислав Андреевич, к вам гость – высунула голову из шара «объема» референт – уже в кабинете.

- Опять из правительства, опять на реформы клянчить? Перетопчутся. У меня «химпроект» в разработке, и всем средств.

- Нет, это консул Мак-Грегор, и еще один, раздолбаистого типа, но наш. Вроде путник. Я не рассмотрела толком.

- Ты, Ниночка, почаще вытягивай голову из «объема». На улице снегу навалило, иди по Крещатику погуляй. До закрытия всего пять минут, Строева от бабулек сама отобьется. Да?

Ники кинула многообещающий взгляд и вздохнув пошла к бабулькам, убеждать что лифт в будущее сегодня не приедет.

- Так, други, быстро и рысью. Бабульки страсть как любят клянчить, проскользнем, пока их отвлекают на себя.

Троица быстренько вспорхнула по ступенькам вверх, с площадки слышался раскатистый гогот, который мог издавать только один означенный раздолбай. Знать бы чего ему на Альфе не сидится. Опытные Сильф и Равен поняли с первого звука - что-то зреет. Не известно, хорошее или плохое. Брама мог обозначать и то и иное. Там, где он появлялся, события мировой истории начинали сходить с ума, он умел наломать дров во благо как никто другой.

С хозяйским видом восседая в кресле Стаса он невозмутимо сдерживал натиск нависшего над ним сухопарого консула.

- Нет, и не проси. Работа не по профилю, я по другим делам специалист. Поломать чего, или влезть не туда. Не умею я нежно.

- Ну, я тебя очень прошу. У меня дел по горло, Минобразования представляет программу для средних классов. Ты не хуже меня знаешь - если ум не вбить правильно в отрочестве, позже вылезет из другого места. Я своих земляков едва раскачал из умственной спячки, и вменяемое подрастающее поклонение нам очень нужно, а?

- Мак, ты чего расходился? – нарочно громко хлопнул дверью Стас, подслушивать у собственного кабинета было неудобно.

- О, Стасик, друг сердечный, ты то мне и нужен. Веришь, послал ко всем чертям совещание по разоружению и к тебе.

Мак рухнул в жалобно скрипнувший стул, налил стакан воды и залпом выпил, не заметив вошедших следом.

- Джизис. В кои то веки вояки дали слабину, мне бы колоть их по горячему, а тут эти полоумные.

Стас пожал руку Брамы, а тот вдруг вскочил с кресла и подлетел к Равену.

- Так вот же оно, решение! Говорил же, Стасик находит умные решения на ходу. Нате-здрасьте, господин совратитель!

- Я тоже тебя рад видеть – ухмыльнулся, не понимая его Равен – только к чему этот концерт? Я только-только с того свету.

- О май френд! – закатив глаза воскликнул консул – Где ты их нашел, коллега? Это же парочка ангелов, то что нужно!

- Погодите-погодите – присаживаясь на подоконник и подбирая полы плаща резюмировал светлый – давайте по существу, как говаривал дедушка Ленин. Мне моя телесность, знаете ли, дорога и зарастать как на собаке, пардон, уже не будет.

- Точно – присаживаясь за стол для посетителей подтвердил Ворон – чувствую характерным местом, не при барышнях будь сказано каким, подписываете нас на темное, темному ли не знать?

- Стасик, можно я твоего референта одолжу? – взмолился Мак – В магазин послать сбегать. Вижу всухую гости ни-ни.

- К сожалению, отпустил. Ниночка сама носа не кажет на улицу, едва выгнал воздухом подышать. Давай я схожу.

- Щаз – оскалился Брама – тут тебя бабульки в магазине и обступят с жалобами. Вот же напасть, собрались синхры сталеглазые, и ни одного нормального человека на всю контору. Нет, с этим надо что-то решать.

Тут не ко времени скрипнула дверь, на повышенные тона вошла Ники, стряхивая снег с волос. Ростом была выше среднего, стройная, подтянутая, под гривой каштановых волос пылали задором синие озера глаз, а вздернутый нос придавал этакое милое очарование. Так могло казаться тому, кто ее не знал. Она только-только закрыла за бабульками пудовую калитку и услышав светопреставление белкой взлетела по ступенькам.

- О, Никушка, сколько лет, сколько зим – полез радостно обниматься Брама – есть дело на сто миллионов рублей.

- Стоп-стоп – выскальзывая из зоны заграбастания возразила она – когда ты просишь с таким видом, жди сюрпризов.

- Точно! Вот же глаз, с ходу сечет. Ники, будь прогрессором, мотнись в магазин, ага? Наша столовка того, а тут эти только в тело воплотились, не евши не пивши, а нам совещание на пол ночи. Я за это колье из ирийской радуги подарю. Не подумай, привез его за так, с самыми чистыми намерениями, но отдам только за услугу, ну?

- Ладно. Скидывайтесь – сдалась на милость разгневанная, в наглую подкупаемая практикантка – но бегаю один раз.

Присутствующие, кроме парочки бывших ангелов, тряхнули мошной, хлопнув дверью Ники застучала каблуками по лестнице.

- Брама, ты колье точно привез? Иначе она тебе это припомнит.

- Обижаешь. Все по-честному – вытянул из кармана душистую коробочку путник и открыл.

В кабинете вспыхнула быстрая радуга, играя переливами наплывающего света, даже видавший на своем веку Равен охнул.

- Ничего себе, это откуда такие камешки? Что бы их так огранить… думаю, магазина будет мало.

- Что я, изверг, гнобить двоюродную сестренку? Это к рождеству. Да не смотри так - мы синхры народ суровый, своих чтим. Христос он один на всю планету вообще был, а сколько сделал, сколько не успел? Это уважать надо. Так что к рождеству.

- А она, извиняюсь, католичка, что ли? – осведомился Мак-Грегор – Новый год он вроде ближе.

- Комсомолка она, и религиями не порчена, как некоторые. Оттого и в прогрессорском корпусе. При народе она меня не жалует, чтобы не подумали, будто составляю протекцию. У нас это не принято, но люди могут подумать всякое.

- Точно – кивнул Стас – на Агарти она и виду не подала. Крепко ты ее разозлил, не зря видать радуга.

- Грек один делал, из возвращенцев. Это которые умерли, но живы, если кто не в курсе. Он еще при императорах камни гранил.

Магазин был совсем рядом, и так и назывался «прогрессорский», и хотя ассортимент и цены ничем не отличались от других, народу в нем было полно. Он всегда любит поглазеть. А ну если что из союза контрабандой? Это было невозможным, но вдруг? Потому Ники обернулась быстро, и закусив губу выкладывала на стол припасы:

- Ведро с пивом за дверью. Местное, «Львовское». Ведро сами относите, я его до завтра одолжила. Где моя радуга?

Брама проиграл губами торжественный марш, вторично распахнул коробку и забыв про строгий прогрессорский устав Строева завизжала от восторга, кинулась ему на шею, чмокнула в обе щеки, цапнула радугу и была такова.

Мужчины снизали плечами, не желая марать стол хозяин расстелил свежий «Голос Украины» и начал выкладывать припасы из пакетов. Мак запустил руку в шуршащий пластик, вытянув два кругляша подбросил их в воздухе и поймав припечатал на стол:

- Значит так, майн френдс, дело на две банки кильки, как сказал бы старина Холмс. Сильф, будь добр, внеси пиво.

 

- 05 -

 

Датчик пожарной защиты собрался быть тревогу, принявши накуреность за возгорание, но Брама ловко метнул крышечку из-под пива, и он жалобно пискнув затих. Это было некультурно и неправильно, но тащится вырубать разоравшуюся сигнализацию на другой конец консульства дольше. Сильф раздернув тяжелые гардины дотянулся до форточки впуская вихрь серебристых снежинок и зачаровано затих. После полуночи метель утихла, засыпав двор большими сугробами, на которых проступал очерченным квадратом падающий из окна свет.

- М-да. Ситуация – в который раз констатировал Брама, разливая по стаканам пиво – вроде ж глупость, а досадно.

- Веришь, от кого угодно ждал: от конгрессменов, Пентагона, нефтяных корпораций и прочих акул капитализма, а тут проповедники. Были б баптисты или мормоны какие, забил бы, как и правительство. Так нет, взбаламутили своими бреднями в преддверии рождества католическую общественность, даже папу римского дергать начали петициями.

- А маму – хохотнул Ильин – все, молчу-молчу. С чего они решили, что все это случится под рождество, откуда сроки?

- В вопросах религии и веры нет и не может быть логики. Все опирается на личные чувствования, под которые подгоняется подходящий эпизод священных писаний. Верующие апеллируют к материализму и науке, что она не может объяснить природу необъяснимых явлений и дать ответы на все вопросы бытия.

- Подобного специалиста я и искал, любезный Равен… – Мак посмотрел в свежеотпечатанный паспорт – Воронцов. С ног сбился, даже Браму вызвал, но где взять такого, который понимал вопросы веры не из кем-то написанных трактатов, а опыта?

- Многотысячелетнего, прошу заметить – отсалютовал стаканом Равен – только эзотерических примочек у нас теперь нет.

- Тем более. Кому как не вам доказать с примерами, на их языке, что это бредни человеческой истерии?

- Это да – кивнул Брама – с нашим патриархатом куда легче, не зря там Схима заседает.

- Католики с православными на ножах, а тут еще прогрессорский поп в епархии, потому и не верят. Советам проще, не зря был коммунизм, люди привыкли опираться на доводы разума и науки. Да и там люди не глупые, вера на уровне театрального действия, вроде привычки, а подаются на истерию. Это проблема правительства, но и оно воспитано в традициях с нами бог.

- Вера опирается на еще менее надежный источник, собственные чувства – отозвался от окна Сильф – менее надежный инструмент, нежели разум. Который не дает всех ответов сразу, но ищет их, подвигаясь в познании все далее вглубь, раздвигая границы материи и приходя к пониманию - материя и энергия неделима в принципе.

- Совершенно верно. Именно выворотники заставили нас поменять концепцию материализма и признать: все что существует за границами зримого, та же материя, но в ином фазовом состоянии. Я долгое время был тесно знаком с этими формами разума.

- Хорошо, мы возьмемся, но будем действовать своими методами, без предварительных согласований.

- Да Бога ради – поднял руки консул – если вас в магазине за синхров не признали, вам и карты в руки.

- А бегать вторично таки пришлось – философски констатировал Брама – в пору тебе пивопровод проводить.

- Хватит и того, что я специально держу для тебя запас местного, вдруг залетишь на огонек. Прочее же, сибаритство.

- Будет вам, товарищи синхры. Значит договорились. Вылетаем утренним рейсом, и приступаем к работе. Высажу подальше -  за «предвестниками апокалипсиса и бесовскими обольстителями» идет наблюдение. Ждут момента, когда вывезем из нашего мира антихриста, или будем бурить лаз в преисподнюю. Бред, но люди, особенно пожилые, верят. Молодежь пластичнее, у них всплеск фан-обществ «Звездного пути». Забавно, но наш транспортный луч схож с их киношным один в один, облегающие уники и даже модель коммунизма. Несколько разочарованы что на звездах нет остроухих вулканцев и прочих вымышленных рас, но с удовольствием ходят экскурсиями на корабли и ожидают запуска Кольцевой в Вашингтоне. Отличники действительно полетят.

- Это все хорошо, но только не кажется ли вам, что мы занимаемся, извините за резкость, какой-то фигней? Вроде бы все мы взрослые люди, прогрессоры. Да-да, вы двое тоже. Не стройте из себя невинность римских пап. Система тоже проводила прогрессорскую деятельность, правда в личных интересах, отнюдь не человечества. Так вот взрослые серьезные люди, прогрессоры, занимаются серьезными делами, эволюционированием цивилизаций, оказанием посильной помощи в выходе из социальных, а часто экологических тупиков. А мы тут испугались проповеднической истерии! Да они и без нас только и делают, что бесконечно переносят дату конца света. С той разницей, что теперь есть в кого тыкать пальцем, вопя – бесовское отродье!

- А знаешь, Стасик, ты прав – уважительно посмотрел сухопарый консул – и чем мы тут занимаемся? Какими-то полоумными истериками от религии, представляющими значительный пласт общества, мягко сказать, законсервировавшегося в развитии. Если не мягко - застывшим ко всем чертям. Ты прав, нам это надо как кеноиду пятая нога. Нужно налаживать социальные связи, искать диалог основанный не на ядерных дубинках и жажде личной наживы и процветания, а на более высоких и гуманных концепциях. И эта довольно большая прослойка. При всем уважении, его неотъемлемая часть. Нам это не нужно – это нужно им. Собственно потому, вместо того что бы вести сейчас шашни с Пентагоном по поводу постепенного уничтожения стратегического ядерного вооружения, который час пью пиво в поисках оптимального решения проблем религиозной истерии.

- Зришь в суть. Эти ангелы небесные оптимальное решение средств, ресурсов и нервов. Они эту кухню изучали не одно тысячелетие и найдут способ вправить вывихнутые стереотипами извилины на должное место. Да захоти мы сейчас, щелкни пальцами – он демонстративно щелкнул – и вся эта фигня в головах уляжется сама собой. Но, как ни крути, это будет насильственное вмешательство, и мы будем ничем не лучше Системы Иерархии. Сначала одно послабление. Совсем малюсенькое послабление своими же принципами, разумеется, во имя всеобщего блага, потом другое, а дальше гляди станем называть себя богами. С гордостью взирая сколько блага принесли, пожертвовав свободой одного заблуждения.

- Не хотел никого обидеть. Просто не понимаю, зачем тратить на это время, постепенно само рассосется.

- Со временем. А за это самое время в религиозных войнах и стычках могут погибнуть люди, или ими тоже жертвовать? Да, спасти всех сразу не можем, не можем бесконечно вытирать носы – можем только дать шанс и привить совести чистоплотность.

- Все-все, лег на брюхо и прося пощады бью хвостом. Забирай ангелов, только осторожнее – они вымирающий вид.

- Стасик, я тебя очень уважаю – серьезно взглянул Сильф – но если еще раз назовешь этим прозвищем, дам в глаз.

- Поддерживаю – подмигнул Равен Воронцов – а я помогу.

- Да ну вас – притворно обиделся хозяин – прилетели, нахамили, пиво выпили, да еще и в глаз дали. Совсем как люди.

Дверь распахнулась и на пороге застыла изумленная Ники, пытаясь хоть что-то рассмотреть в этом задымленном блиндаже.

- Вы в курсе, что сейчас пожарные ворвутся? Какой-то сознательный гражданин звякнул, благо я успела упредить!

- Ники, ты золото! – раздался из пелены бас Брамы – А безобразие это я устроил: крышечкой так дзинь, и готово. Тут такая проблема, сестренка, голову сломать можно. До самого утра мозговали. Так народ сейчас придет на работу?

- Ваше счастье сегодня суббота, только дежурные. Под посольством красные машины с мигалками и зевак хоть разгоняй.

Раздался щелчок пальцев, дымка исчезла в мановение ока, представив грозному взгляду Строевой заваленный пустыми банками от кильки стол и два ведра. Одно одолженное в магазине, а второе красное, скомуниздили с пожарного щитка. Сами судите, где среди ночи искать тару? Не успели опорожнить одно ведро, как послали с другим располагающего к себе Сильфа. Забавненько же он выглядел, неся по ночному городу взявшееся ледяной коркой пиво. Баночного они не признавали. Раздался второй, жестянки отправились в небытие, распавшись на элементарные частицы, а Брама, вздохнув, пошел возвращать ведра на положенные места, забыв вовремя убраться, получив за это в дверях чувствительный тычок под ребра. Стас тут же сел в кресло, показывая кто тут главный, и протянул паспорта:

- Ники, срочно завизируй. Товарищи Воронцов и Светлов вылетают в консульство США с дипмиссией.

Строева кивнула, она умела чувствовать грань между дружбой и работой, обещав вернуться через десять минут. Мак-Грегор виновато улыбнулся, а Равен Воронцов, на большее фантазии не хватило, с интересом. Решением Стаса стал обыкновенным человеком, со всеми вытекающими недостатками. Сильф был растерян, фамилия Светлов не сочеталась с именем, и он пытался придумать подходящую. Строева вернулась быстрее десяти минут и вручила им паспорта:

- Товарищ Воронцов, товарищ Светлов, прошу паспорта и поздравляю с советским гражданством. Вот командировочные.

Оба принялись заинтересовано изучать деньги. Ранее для них они были бумажками, бессмысленными фантиками, но в стране капиталистического лагеря означали возможности и социальный статус. Советские паспорта еще и неприкосновенность.

- Очень был рад познакомиться – церемонно раскланялся консул – жду с ответным визитом в Вашингтон. Это будет для вас хорошей практикой наглядной социологии. Курируемая мною страна подает надежды на лучшее и имеет шансы на изменение.

- Действительно, Ники – согласился Ильин – рекомендую воспользоваться приглашением, тем более что меня несколько дней не будет. Предстоит разбирать следствия визита здешнего президента в ретроспекцию. Вместо меня остается Ярошенко.

- Проблемы с визитом? – выходя за Стасом пытался вспомнить Мак-Грегор – Случилось что-то важное?

- Непредвиденное. Ты не задавал вопрос, с какого перепугу Украина стала делать стремительные шаги на пути социальных преобразований, хотя до этого ерзала и чесалась, по принципу то к умным, то к хорошим? Красный рубль, конечно, стимулирует работу мозговых клеток правящей верхушки, но не до такой же степени, чтобы вдруг начать что-то делать для людей. Да они с пакетом соцгарантий телились до тех пор, пока в Минске не сел «Витязь».

- Это общая проблема. До пришествия не могли решить выгоднее продать земли и народ нам, то есть США, или людям взять власть в свои руки и выстраивать отношения с таможенным союзом и более-менее стабильной Россией. Ну и в чем фокус?

- Ники расскажет по дороге. Ну все старина, хорошего неба. Сильф, Равен, успехов в решении поставленных задач.

Он тепло пожал руку американскому коллеге, приобнял бывших небожителей и хотел по-дружески чмокнуть в щеку Ники, но вовремя опомнился. Охрана просила расстроенных отсутствием пожара зевак разойтись, но те не спешили. Стреловидный глайдер Мака распахнул люк, Ники, прощаясь, сжала ладонь Стаса и заняла место пилота. Зеваки провели взглядами рванувший ввысь глайдер и стали расходиться. Стас же вернулся в кабинет и обреченно вздохнув набрал координаты ретроспекции.

 

- 06 -

 

Звякнул зуммер интеркома, Поселягин открыл уставшие глаза и нехотя ткнул клавишу.

- Петр Лукич, к вам Логинов.

- Пусть заходит – хрипло выдавил Поселягин, массируя сквозь китель левую сторону груди. В последнее время сердце шалило, перебивая дыхание колющей болью. Вроде и не старый, а как схватит. Это все нервы, они не железные. На последнем заседании вызывал верховный и сделал выволочку как мальчишке. «Слабо работаете, нет результатов». Какие результаты, если с прогрессоров как с гуся вода, никакой лазейки или зацепки. Не верит верховный им, не верит, и правильно делает. Поселягин тоже не верил, сколько лет в генералах ГРУ держался. Головы и кабинеты летят при любой власти, а специалисты нужны всегда. Глобальный терроризм и кавказские фундаменталисты вспоминались как сладкий сон. Все ясно и понятно, и никакой тебе космической дружбы и прочей херни на постном масле. Нет, против прогрессоров он ничего не имел. Что скажешь, молодцы ребята, устояли, удержали союз, скрутив запад узлом и нафаршировав либералов по шконкам, досадно за себя, за просранные возможности. А теперь еще и им помогают, но не лезут в чужой огород, указывая как мировая пиндосия. Но он не верил. Если веришь людям, допустишь промашку и сломаешься. Тогда пенсия и лавочки с кормежками голубей.

- Петр Лукич? – щелкнул каблуками вытягиваясь в струнку Логинов.

- Чего тянешься, садись и дверь плотнее закрой.

В отличии от полнеющего Поселягина, Логинов был поджар и подтянут, хотя в волосах тоже проблескивала седина. Аналитик дай бог каждому, старой школы, но умел чувствовать перемены и приспосабливаться к веяниям Кремля, оттого и держался на плаву и смену готовил. По всему зрела нехорошая каша на ближнем востоке, а тут прогрессоры на голову.

- Садись, Паша. Обмозгуем одно дело. Нехорошее.

Логинов искоса глянув на красную папку с тисненым двуглавым орлом. От нее и впрямь веяло каким-то могильным холодом. Поселягин подтолкнул, подтолкнул как-то опасливо, стараясь не касаться, словно к какой-то гадине. Папка была почти пуста. На белом листе в скрепленном стиплером файлике лежала флешка. Дешевенький китайский ширпотреб, которых в каждом киоске.

Поймав заинтересованный, но не удивленный взгляд Логинова генерал кивнул.

- Это инсайдер. Не спрашивай какими путями, спать будешь легче.

Инсайдеры появились недавно, устройства, соединяющие цифровую и чужую технику в мощнейший интерактивный комплекс. Пришельцы не стремились убить местные технологии, они их прогрессировали, указывая новые принципы обработки информации. Основой были кристаллические структуры невообразимо сложной природы, отличающиеся от кремневых нанопроцессоров настолько, насколько процессоры отличались от арифмометров. Сеть кристаллических синапсов превосходила плотность нейронных связей мозга, давая основания полагать о создании искусственного интеллекта, на что прогрессоры отвечали – не искусственный интеллект, технология на основе знаний о человеческом сознании. Ученые пытались копировать эти кристаллические структуры, но, не имея знаний, получали лишь обычный алмаз. Алмаз самая близкая аналогия, их структура была сложнее и прочнее, оставалось предполагать в каких условиях они создавались. Сломать, распилить или расплавить их не выходило, только выбросить, что попервах было дорого. Советско-русский «крион» закрепился на рынке потеснив корпорации, имея массу преимуществ, главная из которых универсальность. Сверхтонкие «крионы» не грелись даже при пиковых нагрузках, превосходя по вычислительной мощности комплексы суперкомпьютеров и потребляя минимум энергии. Им не требовался отвод тепла, громоздкие охладительные системы и источники питания, скорость вычислительных операций стала измеряться в новых единицах, крионах. Инсайдер был универсален в виду стандартного для многих устройств интерфейса USB. Достаточно было вставить в порт, далее он самостоятельно интегрировался в любую цифровую структуру, принимая функции обработки и управления информацией. Соблазн получить такие мощности был столь велик, что корпорации одна вперед другой принимали условия конвенции о применении технологий. Вскоре «крионы» стали сердцем цифровых систем, значительно упростив и миниатюризировав технологии, дав толчок в развитии. Сложная и дорогая аппаратура перестала быть уделом избранных государств или организаций, надпись «inside krion» стала привычной в магазинах техники, как ранее известные Intel или AMD, которые не растерявшись стали выпускать платы под новый кристальный чип. Программировать на советской операционной системе «Объем», ставшей самой громкой сенсацией после Windows, было одно удовольствие: система словно подталкивала к интуитивно понятным решениям, и спрос на программистов на «объеме», и качество их продукции, значительно вырос. Новая система дружила с платформами Windows, Linux и даже напыщенной MacOS, с легкостью работая с ранее привычными и знакомыми пользователю программами, сделав переход в завтра безболезненным и естественным.

- Видимо не совсем простой, иначе стал бы показывать.

- Не совсем – согласился Поселягин, выбравшись из кресла и направляясь к двери в соседнюю комнату. Из-за неплотно прикрытой двери ощущался коньячный дух и запах дорогого табака. Другой конец комнаты выглядел странно, просторная площадка устланная татами, стены обшиты чем-то мягким как в тренировочной кабине.

- Смотри, Паша, смотри. Иной раз хочется об нее колотиться, словно в дурке. Ты прав, это не совсем привычный инсайдер. Выведи их братья по разуму на рынок, о проблеме наркотиков можно забыть. Эта штука будет пострашнее. Стань в круг.

Логинов пожав плечами скинул китель, приспустил галстук и взошел на татами. Работая до аналитики в антитерроре, успел насмотреться всякого, подготовка была соответствующая и опыт боевых операций имелся. Просьба выглядела чудно, но руки Поселягина вставляющие инсайдер в проектор едва заметно тряслись. Ожидая появление противника, Логинов стоял спокойно и расслаблено, не принимая каратешных поз, готовый действовать из любого положения. Неожиданно поверхность под ногами исчезла, исчезла наполненная коньячным духом комната, вокруг простирался нехоженый сумеречный лес. Он судорожно оглянулся, а затем ущипнул себя за руку, чтобы убедится в реальности происходящего. Под ногами скрипела хвоя, за темнеющей стеной леса догорали последние лучи. Было жарко, парило как перед грозой, из клубка багровых туч доносился угрюмый рокот. Спустя мгновение понял, что ошибся: прерываемый глухими ударами едва слышный басовитый гул доносился из леса, выплеснулся подобно стремительной селевой лавине, накрыв физически ощутимой пеленой. Нечто тягучее и холодное заполнило его как болванку, замораживая члены томным ощущением жути. Медленное, неотвратимо-равнодушное, с легкостью руша возведенные психологами защитные барьеры сознания и сковывая первобытным ужасом. Это было похоже на удушливый кошмар из которого нет выхода, зыбкую трясину, в которую погружался разум. Над головой что-то пронеслось, жаркое, испепеляющее, разбив на щепки ближайшую сосну. Вязкая пелена словно съежилась, втянула щупальца, однако полностью не убралась, пребывая на краешках сознания. На краю леса показались смутные человеческие фигуры, размытые и какие-то бесформенные, обдав новым приступом жути, заставив кинутся прочь. Чем дальше он уходил, тем слабее становилось давящее покрывало, он смог различать коряги под ногами и бежать не налетая на острые сучья или дымящиеся рытвины. В упавшей на лес темноте, откуда то слева, почувствовал то же давящее присутствие и будучи грубо одернут неведомой силой, застыл на месте. Расширившимися от ужаса глазами увидел приближающиеся огненные точки и нечто похожее на громадную собаку, которая пролетела мимо него и скрылась в лесу. Щупальца тот час же отскочили словно обожженные, мокрый как мышь и дрожащий от озноба смотрел как приближается закованная в странного вида боекомплект цепь бойцов, стреляя пучками сиреневых вспышек. Ему осталось закрыть глаза и принять смерть, но испепеляющие лучи не наносили вреда, а продолжали бить за спину в лес. Снова ухнуло, пронеслось над головой, взорвавшись под ногами бойцов огненными брызгами, разметав их словно куклы. Несмотря на это они поднялись, хотя Логинов видел, как латы отсвечивали раскаленным вишневым отблеском. Снова показались огненные глаза, громадные и бездонные, дрожь в ногах прошла, опаленный и изодранный увидел огромную собаку. Едва заметно вильнув хвостом она отбежала, но потом остановилась и оглянулась словно зовя за собой. Логинов последовал за ней, подальше от кошмарного чужого боя, липкого удушливого ужаса и вскоре оказался на опушке у широкой полноводной реки, по другую сторону которой высился город.

- Смотри и запоминай... – прошелестело в сознании.

Взглянул на высокие шпили и догорающую закатную полосу, как все закончилось так же неожиданно, как и началось. Он сидел прислонившись к мягкой стене срывая пуговицы воротника судорожно хватая воздух. Содранные и обожженные пальцы саднило, увиденное было чем угодно, но не иллюзией, он не мог нанести подобные увечья на татами. Знал, что подобное бывает при очень сильном внушении, когда обманутый разум сам их создает. Поселягин без лишних слов налил из высокой бутылки. Логинов опрокинул пол стакана коньяка даже не почувствовав вкуса, его был крупный озноб, сердце выбивало бешеный ритм. Минут пять он приходил в себя, а генерал терпеливо ждал, что с ним случалось не часто.

- Что это было? – разлепил пересохшие губы Логинов, совсем забыв о субординации и рангах.

- Запись, хроника событий. Эти штуки называются инсайдерами не просто так. Название подразумевает двойное назначение и потенциальную угрозу от возможно скрытых в их недрах подпрограмм, но кроме этого дают доступ к «глубокому погружению», как окрестили научники, спрятав второе значение «inside» на самом виду. Такое погружение будет сильнее любого наркотика.

- Это никакое не 3D, и не виртуалка. Откуда то, что я видел, что оно галлюцинации, иллюзии?

- Нет, не иллюзия и не внушение. Спецы по пси-обработке разобрали ее по байту и пикселю, отпаивал их, как и тебя. Они могут из смертника-шахида сделать смиренную монашку и наоборот. Только им самим эти технологии не больно помогли, некоторые вернулись оттуда седыми. Тебя краешком зацепило и то с ожогами. В один голос твердят - это не иллюзия и не компьютерная графика, что-то иное, выходящее за грани нашего понимания. Самое близкое предположение - воспоминания гражданского очевидца, каким-то образом записанные на эту кристальную хрень. То есть имевшее место быть.

- Петр Лукич, так откуда этот чип, эта память?

Поселягин помялся, пожевал губами и тяжело вздохнул:

- Мы ее получили с той стороны, из мира прогрессоров. Все произошедшее было в действительности. Техники сопоставили данные города по расположению звезд на небе, характере местности и очертаниях. Это Киев. Произошедшее приняли за съемки футуристического фильма. Только никакая это не фантастика. С кем-то они схватились, Паша, крепко схватились...

Поселягин плеснул в стакан минералки и залпом выпил.

- Источник с той стороны утверждает, что подобное явление наблюдалось в Чернобыльской аномальной Зоне и называлось выворотниками. Как понимаешь, эта информация стала доступна общественности не сразу и далеко не в полной мере.

- Какое это имеет отношение к нам? Если они ее ликвидировали, баба с возу, нам с таким не совладать.

- В том и суть. Что если прогрессоры вырвали свои технологии из ящика Пандоры, а теперь принесли нам?

 

- 07 -

Едва Киев опутался облачной пеленой, побледневший Мак настоятельно попросил перевести глайдер на автоматику, с чем энергично согласились новоиспеченные сотрудники американского консульства. Их можно было понять, они дорожили жизнью.

- Итак, товарищ Строева, не просветите нас относительно произошедшего инцидента? Время у нас есть.

- Охотно, господин консул.

- О нет, я не настолько официозен – засмеялся Мак – предпочитаю дружеские отношения. Два года пребывания на Агарти бок о бок с жителями Севастополя, а потом в НИИ имени Шумана основательно изменили мое мировоззрение и привычки.

- Хорошо, Мак. Тогда и вы обращайтесь без «товарищ Строева», у жителей курируемой страны это вызывает аллергию.

- Отлично, тогда с вашего разрешения, Ники. Звучит привычнее и не вызывает вопросов. Равен, Сильф, вы за?

- Мы всегда за. До сегодня сами обходились именами – с пониманием кивнул Равен – Так что там с президентом? Я бывал в Украине ранее, тогда она не подавали признаков на лучшую жизнь, и уж тем более в сторону ретроспекции. Не удивляйтесь молчаливости, мы копим слова про запас пытаясь выглядеть умнее, но внимательно слушаем.

- Мак, вы лучше меня знаете специфику работы в вероятностях, нашим друзьям это может быть интересно. По пришествии, нас считали идеалистами, которых можно запросто обмануть и использовать как наивного прогрессора Максима Каммерера. Зная человеческую природу не стали совершать подобных ошибок, сами недавно были такими же. Задачу безопасности сотрудников решили исходя из опыта частичного фазового перехода путников при возникновении Чернобыльской Зоны. При переходе в вероятности мы смещаемся таким образом, чтобы взаимодействовать с окружающим пространством, а оно с нами нет. Вне нашей воли на нас невозможно оказать какое-либо давление или воздействие. Мы словно бесплотны.

- Подобный принцип использовался для «явления высших сил», но проецировались из сознания. Кроме одного отдельного человека или группы людей нас никто не видел. Вы пошли дальше и полностью реальны, разделяя все трудности людей.

- С другой стороны, это защита людей от идеалистической сверх гуманности горячих голов, желающих благодетельствовать и протащить в наш мир спасаемых людей. Переход для гостей возможен лишь по санкционированной руководством процедуре на территории консульства. И никак иначе.

- Правильно, а то набегут желающие райской жизни на дармовщину.

- Мы даем знания и инструменты, не могущие нанести вред - согласился Мак – люди сами должны строить свой мир. Не требуем восхваления, почитания или признания, мы не вымышленное человеческим бессилием божество. Делаем что нужно без слов и просьб, иначе, для чего тогда вообще нужны? Человеку свойственно помогать, жертвуя собой, но чувствуя грань, за которой помощь превращается в паразитическое существование спасаемого. Не важно, мир это или человек.

- В бытность существования на службе иерархии, даже на стороне нижних, верил: сеем доброе умное вечное – сбросил всегдашний черный плащ Равен, примеряясь к ощущению уника – у нас была своя правда, убежденность: человек существо тварное и шкурное, любые проявления милосердия, совести и гуманности в циничном мире слабость и атавизм. Хотя понимали, это ключевые критерии эволюции сознания. Но как стимулировать милосердие по отношению к человеку? Заставить страдать, что бы другие его жалели! Обоюдная выгода – и заповедям вышних почет, и человеку развитие, и нам энергия.

Сильф давно переоделся, сейчас в нем нельзя было угадать когдашнего служителя «высших сил», он был похож на рослого голубоглазого скандинава, холодного и невозмутимого. Можно догадываться каких усилий стоило возвращение ему и всей «лучистой» цивилизации в общечеловеческое поле. Но они смогли вернуться, переступив запрет иллюзорной системы.

- Куда проще проповедовать, говорить о спасении с безопасного расстояния не вмешиваясь и не мараясь грязью. Мнили себя чистыми и непогрешимыми, что не заметили - наше бездействие всходит на крови. Легче говорить о спасении душ, а не телес, чтобы не заморачиваться еще и этим. На самом деле, никто никого не спасал. Спасение человека и человечества в руках самих людей, и Христос это доказал, почти сумев синхронизировать мир. Но прости, Ники, мы тебя перебили и отвлекли.

- Это в плоскости нашего диалога, ничего страшного. Насильно не спасаем, но показываем реальный путь изменения на всех уровнях, не дожидаясь, когда человек умрет, чтобы списать после смерти как использованную заготовку. У нас долго шли споры: имеем или не имеем права вмешиваться, а если вмешиваться, то в какой мере, чтобы не сделать еще хуже. Был планетарный референдум и голосование, хотя может казаться, всем заправляют сталеглазые. В смысле синхры. На самом деле они исполнительный инструмент всего человечества, и действуют от его имени, потому имеют такую титаническую силу. Они как бы вбирают в себя каждого из живущих на земле, и даже не в одном варианте, и синхронизируют внутри себя множество мыслей-воль в одно конкретно оптимальное действие. Как им это удается, не знаю, я не синхр. Спрашивайте у Мака, если ответит.

- Отвечу – кивнул консул, найдя в лице бывших ангелов благодарных слушателей – это ошеломляюще, видеть свою живую копию, даже не копию, еще одного себя. Он такая же равная личность, как и ты, и когда происходит синхронизация, некий обмен жизнями: ты знаешь и понимаешь все что видит и понимает он, но вы уже не два разных человека в двух разных вариантах развития, а один. Всегда были один, но разделены стенками вероятностей в громадном мыльном пузыре вселенной. У нас не едет крыша, не случается раздвоений, расстройств или сдвигов по фазе – мы временно не осознающее целостности изначально единое существо. Пока раздроблены в самих себе и множестве вариантов, нас легко сломать, как прутик в сказке, но когда нас вязанка, множество прутиков сливающихся в единое древо жизни, хрен вам. Синхронизация происходит по принципу умножения духовного опыта, что един для мироздания - совесть и всеответственность. Звучит как идеалистическая утопия, но если высмеять правду, назвав ее сказкой, никто не станет верить, она станет не опасной, никто не станет реализовывать и претворять ее в жизнь. Во мне не два Мака или три, или сколько их там: изначально один единственный во множестве отражений. Вот скажи мне ранее здешний Мак: «дружище, коммунизм в стране развитого капитала, Америке, нонсенс, деньги и совесть несовместимы», я бы поверил. Если бы не верил и знал иное - может и должно быть иначе. Человек живет не ради денег и статуса в социуме, не ради иллюзорного спасения на небе для хороших, наплевав на вечные муки плохих, а ради общего, космического человечества, где нужен каждый. Если не делать попыток, не пробовать, а заранее говорить «невозможно» - не выйдет ничего и никогда. Не говорим, наш путь уникален и универсален, показываем чего можно достичь, делясь технологиями и знаниями, которые не могут повредить ничему, кроме паразитических и тупиковых систем развития. Выбирать людям, но всем, а не только власть имущим правителям, заинтересованных в том, чтобы все оставалось как есть стабильно, то бишь неизменно относительно их самих.

- Так и было – засмеялась Строева – правительства признавали диалог на их условиях. Мы не стали спорить, а повесили флот на всеобщее обозрение. Ожидали выгоды от внедрения технологий для себя – сделали личную выгоду убыточной. Хотели вершить судьбы людей, продавая энергоносители, запатентовав технологии на потомков – сделали их конструкцию предельно простой, которую можно собрать даже в сарае и носить в кармане. Хотели быть спасителями продавая лекарства от смерти – показали путь к бессмертию. Вы правы, Мак, с представителем правительства случился забавный казус. При посещении ретроспекции он неожиданно синхронизировал, хотя не выказывал предпосылок к совести. Его альтер-его, достойный и уважаемый человек, даже не был в то время на Земле. Работал на рудниках Цереры, добывая минералы и металлы, но неожиданно сломалось тонкое оборудование, и экстренно отбыл назад, случайно столкнувшись в столице нос к носу со своим отражением. Хотя вероятники заблаговременно уточняли его нахождение. Звонят, спрашивают – работает? Отвечают – работает. На Церере? Да, на Церере. Корабль действительно готовился к старту. Как бы то ни было, пришлось обычному космическому шахтеру осваивать профессию вероятника, на ходу вникая в тонкости многомерности человека. Благо, в распоряжении остались разделенные знания, что позволило обойтись без дальнейших проколов. Это единственный случай, нам хватило и одного, чтобы не допустить подобного в будущем. Подталкивание к преждевременной синхронизации личности строжайше запрещено, хотя произошла естественным путем эволюции, поскольку индекс совести бурильщика оказался куда выше президентского. Для общественности все выглядит тривиально - президент, вернее резидент, подобострастно ходит на доклад в консульство. Народу без разницы кто президент, главное иметь возможность жить по-людски, не опасаясь за завтрашний день и будущее детей.

- Все время твердите: «наши технологии безвредны, их невозможно применить во вред». Словно убеждая самих себя.

- Справедливое замечание – согласился Мак - да, мы это часто повторяем - что бы люди ни верили лишь словам, а из чувства противоречия взяли и попробовали сделать обратное. Человека не переделаешь, он непременно должен попробовать, пощупать Бога за бороду, чтобы вынести о нем суждение, не полагаясь на мнение большинства. Вот и щупают.

- Успешно? – лукаво прижмурился Равен, отлично знающий струны бунтарской души человека.

- Люди привыкли опасаться и повинуясь инстинкту осторожности пытаются разглядеть второе дно там, где его нет и не было.

-  Взять хоть «гейский конфликт» - не отрываясь от курса отозвалась Строева – шумиха стояла до небес.

- Поподробнее можно? – тут же подобрался Равен – Я некоторое время отсутствовал в проявленном мире, ибо не было силы, чтобы призвать меня из мира иллюзий и сделать действительно реальным, действительно человеком. Когда вы прилетели, на небесах произошла вторая война - к нам перестали попадать потоки вашей энергии, и мы словно истаяли и обессилели.

- Произошедшее в одной из просвещенных европейских стран называем «гейским конфликтом» только между своими, дабы не обидеть права человека. Мы только закончили монтировать первичные гравитонные станции, обучая персонал специфике их обслуживания, как у нас ненавязчиво поинтересовались: «как относимся к вопросам нетрадиционной ориентации?». Известно, как: согласно уголовному кодексу советского союза, в котором этот вопрос предельно ясно освещен. И что вы думаете? Притворные улыбки тот час сменились негодованием и крайним возмущением – дескать, как можно отбирать человеческие свободы?! На что сотрудники лишь пожали плечами: «нам нет до этого дела, у нас есть более важные задачи». Нормальные люди, европейцы, ни какая ни будь задрыпанная «раша», а как взвились, как пошло бурение го… праведного негодования, дошедшего до правительства, и нам недвусмысленно указали вон. Особо акцентировав на том, что свои технологии мы обещали, (раз обещали, значит должны!) оставить. Разберутся без варваров как жить и где больше свобод. В пребывании отказано. Покрутили наши пальцами у виска, свернули миссии и вернулись на опустевшую орбиту. Остальные корабли работали по приглашению в других уголках мира.

- Ну? – в глазах Светлова загорелся огонек заинтересованности.

- Что ну? Действуя согласно внедренному контуру гуманности оборудование постепенно начало сбавлять обороты, пока не выключилось совсем. Постепенно, чтобы это успели заметить и своевременно перевести инфраструктуру на старые, резервные системы обеспечения во избежание катастроф на транспортных сообщениях, электропитании и все в таком духе. Визг поднялся до небес, то есть до орбиты – мол, мы обманули человечество своими лукавыми дарами и посылами, пытаясь погубить отрасли и так далее. Технологии гнилые и не работают. Мир напряженно затих - подозрительность - это нормальная предосторожность, для многих мы данайцы дары приносящие. Просканировали установки с орбиты и выдали заключение: оборудование в полном порядке, проблема в персонале. Если бы внимательно читали инструкции, то заметили, что в них черным по белому написано: «контур гуманной защиты чувствителен к уровню сознания оператора, если уровень МЭТ излучения падает ниже определенного порога, во избежание нештатных ситуаций техника деактивируется». Под МЭТ излучением подразумевается уровень морально-этической чистоты сознания, наша вина, что вопрос извращенной сексуальной ориентации оказался для социума первостепенным приоритетом? Технику деактивировала всколыхнувшаяся волна негодования.

- Мне кажется эти самые МЭТ единицы есть нечто эфемерное – хмыкнул Равен – как измерить уровень совести, чем?

- Мозг имеет множество волн и излучений, большая их часть уже регистрируется приборами, на основе которых может быть разработана и внедрена та или иная технология. Есть излучения и частоты которые пока не научились фиксировать и измерять, а значит и применять. Можем уверить, сознание излучает и морально-этические гармоники, и для того что бы их почувствовать не обязательно нужна тонкая аппаратура. Идешь по улице, смотришь на человека, а у него на лице все написано, так и тут.

- Ну, допустим, есть эти МЭТ гармоники и аппаратура настроена на определенные частоты, но что если морально чистого человека, этакого самаритянина, силой и принуждением или обманом заставят их активировать?

- Не все так просто. Нужны специфические знания и навыки, а их не подчерпнешь из всемирной сети. Нужен наставник более высокого уровня, могущий обучить данной технологии, а на него невозможно оказать давление извне, в том числе силовое. Даже возьми в заложники людей и пригрози их казнить, в его сознании будут частоты тревоги, сопротивления, и он не сможет насильно активировать технику, ведь в результате его действий могут погибнуть все.

- Ладно, с МЭТ излучениями более-менее ясно – защита от злого дурака, но как реагировало мировое сообщество?

- Да как – ухмыльнулся Мак – потешалось над гейропой, ведь большинство нормальные и вменяемые люди, а пострадал целый регион. Хотя пострадал, преувеличено. Пришлось расконсервировать старые станции, пересаживаться на двигатели внутреннего сгорания и снова платить там, где можно обойтись безопасными и бесплатными источниками. В итоге ООН решила отправить для проверки этой теории подготовленный персонал из ранее презираемой России. Для чистоты эксперимента группа техников состояла целиком из здешних людей, во избежание подлога. Заставили снять ставшие привычными уники и чем только не просвечивали, чтобы они не провезли тайный, тщательно скрываемый «активатор».

- И? – прижмурился Светлов, уже готовый потешатся.

- И техника «прогов» завелась уже в аэропорту сама по себе, без участия техников, которые к ней даже не подходили. Группу принялись разделять, тасовать, пытаясь определись сколько нужно единиц прогрессора на квадратный километр. Кидали то в одну сторону то в другую, без какой-либо системы, но не подпуская к технике, и везде она активировалась сама.

- Могли удержать техников силой и делов то.

- Пробовали, техника тут же реагировала и начала гаснуть. Просили их остаться, а те обещали подумать, стоит ли? Не укажут ли и им на дверь, за право иметь собственное мнение в вопросах различия прав и вседозволенности.

- Да уж – засмеялся Равен – основательно вы подготовились к пришествию.

- Как иначе? Все это проверили сначала на самих себе, каких только шишек не набили, и с техникой, и с социумом. Думаете, у нас все произошло в мгновение глаза? Такого даже в сказках не бывает. Даже в Библии при сотворении мира - сказал Бог и стало. Но между «сказал» и «стало» существует определенный временной отрезок. Нужно время для адаптации. Технологии кажутся сказочными и невозможными, пока не станут привычными и обыденными. Пройдет время и люди поймут МЭТ излучение такой же факт, как нейтрино или атом, о существовании которого знали даже греки. Контур гуманности встроен не просто так, ее не купишь и не подкупишь за деньги, для развития нужно работать над собой. Озвереть легче, чем быть человеком. Как сказал бы Винни Пух: «совесть, гуманность хитрый предмет, у одних она есть, у других ее нет».

- Только и слышишь совесть да совесть, жили же без нее люди ранее и неплохо жили. Не слишком ли с вы ней носитесь?

- Так может казаться – кивнул Мак - но что делать, если она ключевой механизм эволюции разума? Животные не имеют развитого разума подобно нам, но в отличие нашего поступают по совести чаще, не продавая шкурки за бумажки. «Неплохо жили», подразумевает одним днем, стараясь не особо задумываться о будущем, хотя та же совесть и интуиция подсказывает, при подобном раскладе в будущем не ждет ничего хорошего. Нужно изменяться сейчас, но зачем, если и так неплохо живем? Принцип «неплохо живем» действует до тех пор, пока не окончится конечный планетарный ресурс.

- Хватит философствовать, пора действовать, мы подлетаем.

- Кажется, я понял, в чем была ошибка иерархии – суммировал Равен - была идея спасения, но не совесть жертвовать собой.

 

- 08 -

 

У посольства была толпа народу, не то что бы стремясь попасть в прекрасное далеко, вот так с улицы это было невозможно. Несмотря на кажущийся идеализм прогрессоры были далеко не простаки и наивные мечтатели, за которых принимали вначале, отлично знали, что и как делают. А главное для чего. Даже зависть брала, насколько у них все отлажено и упорядочено, так и подмывало взять и раскопать какую-нибудь подлянку, или мировой заговор на худой конец, чтобы было не так обидно за себя. Ранее было проще: всем одинаково плохо, с попеременными колебаниями - от станет лучше, до хуже уже не будет, с повсеместно принятым за норму бардаком в правительствах, экономике и жизни вообще. И всех все устраивало, то есть не так чтобы совсем, человека никогда и ничто не устраивает, хоть рай ему земной пообещай, все-равно будет брюзжать и сетовать на жизнь. И тут как на зло прилетели прогрессоры показав, не обещать надо, а делать. И что самое возмутительное, сделали без всяческих обещаний. Не то чтобы совсем сделали, показали на примере своей коммунистической ретроспекции как могло быть, и от этого становилось совсем досадно, что они смогли сделать рывок через тернии к звездам, а у нас не хватило сил. Даже не сил, а стремления и желания что-либо менять в принципе. Ну кому, скажите, взбредет в голову мысль отстоять казалось обреченную на погибель страну, не дать катиться до унизительного уровня сырьевого придатка всеобщей продажности? И ведь нашлись, и далеко не апологеты кухонных споров или раскормленные хари на экранах, а настоящие профи спецслужб, совершившие невозможное, исполнив прямой долг не щадить жизни ради сохранения государства, которому приносили присягу. И ему в который раз за это утро стало досадно и горько за свою державу и отчизну, прогнувшуюся под посулами западных партнеров и предавшей, и собственное прошлое и своих же людей.

Логинов скрипнул зубами, злясь то ли на себя, то ли на прогрессоров и открыл дверь машины. Выглядел он, как и большинство праздных зевак, которые от нечем занять крутились у Московского отделения консульства ожидая чуда попасть внутрь без уважительной причины. Вначале консульства обложили многотысячные толпы с разными требованиями, начиная от взорвавшего социум лекарства от рака и СПИДа, предоставления дипломатического убежища на территории СССР в силу наличия у многих паспорта еще советского образца, до ультимативного требования убираться обратно. Разумеется, между первыми и вторыми доходило до нешуточных потасовок, и полиции, и экстренно стянутым армейским частям приходилось изрядно попотеть. Прогрессоры со своей стороны прилагали все силы для успокоения. Требующим лекарств указали адреса клиник куда будет доставлена вакцина, была доставлена практически во все сразу, и стоя у стен консульства, митингующие теряли возможность первоочередного получения. Подействовало, желающие исцеления быстренько рассосались по больницам, а желающим дипломатического убежища указали сроки возведения Кольцевых Станций, которые могли принять массу народа, но пока допускались представители правительства и соответствующих инстанций для налаживания плодотворных связей, плодами которых смогут пользоваться все. Подействовало не сразу. Народ отвык верить на слово и требовал дел, которые были продемонстрированы в виде пуска Обнинской гравитонной энергостанции и планомерного удешевления электроэнергии и тепла, которыми та могла без особых усилий снабдить несколько близлежащих областей. Чиновники стали разглагольствовать о необходимости индексации и всестороннем рассмотрения столь непривычного вопроса, как удешевление коммунальных платежей, но прогрессоры предложили выложить чертежи безопасных и простых преобразователей, полностью упраздняющих зависимость от централизованных сетей электро и теплоснабжения. Достаточно установить преобразователь хоть на подоконник и решить проблему завышенных энергоносителей навсегда. Это вызвало нечто вроде эпилептического приступа, дергались в конвульсиях, пускали пену, но шли на меньшие потери, чтобы не потерять все. Сторонникам милитаризма и военных действий продемонстрировали технологию гуманизации на смертнике шахиде, пробравшемся в толпу и пытавшимся взорвать взрывное устройство. Устройство по непонятным причинам не взорвалось, а смертника и нескольких людей рядом с ним, неожиданно обездвижило какое-то поле и их забрал набежавший от консульства спецназ. После нескольких попыток подобных терактов прогрессоры передали технологию нейтрализатора отделениям ФСБ, снизив уровень угрозы и позволив перенести деятельность антитеррора к очагам напряжения, заставив религиозных экстремистов затаиться и временно отказаться от силовых акций. Они уделяли проблеме глобального терроризма большое внимание, предложив ряд мер по развитию отстающих в морально-этическом аспекте регионов, выделив консультантов по вопросам умиротворения и толерантности. Правительство благоразумно принимало их предложения, но пыталось действовать по старинке, не особо напрягаясь, что в новых реалиях стало почти невозможным, поскольку народ стал поднимать вопрос о восстановлении коммунистической модели развития, увидев какие она может дать плоды. Поговаривали о возможности реконструкции союза, нынешнее положение вещей с резким разделением общества на бедных и богатых дошло до предела народного терпения и грозило вылиться в массовые акции протеста.

Логинов протянул охраннику подготовленные документы, тот некоторое время их изучал и кивнул.

- Проходите к свободному специалисту, ваш институт подал официальный запрос, он был подтвержден Ретроспекцией.

Сопровождаемый завистливыми взглядами зевак прошел через проходную. Внутри все напоминало подобные учреждения: высокие стенды с рекламными проспектами, выдержки из научных работ по прикладной социологии, к которой с недавних пор имел отношение появившись здесь под собственной фамилией, но с несколько другой биографией. У конторы были средства, могущие переписать историю человека, а при необходимости и создать нового, не имеющего к старому никакого отношения. Теперь он сотрудник института социальных исследований, желающий запечатлеть вехи исторической развилки, коей пошел мир Ретроспекта после девяносто первого года. Столики с улыбчивыми специалистами, преимущественно девушками, отсутствие привычных компьютеров и оргтехники. При необходимости голографический «объем» можно развернуть движением кисти и получить доступ к необходимой информации не загромождая пространство. За соседним терминалом перхал и багровел какой-то видный чиновник давно забывший, что такое очереди, которому все подносили за тарелочке за государственный счет. Но в Ретроспекции все равны перед взятыми обязательствами посещения.

Как все прогрессоры специалист была в синем унике. Поговаривали, что на самом деле они чудища, маскирующиеся под людей, а уник вместо кожи. Но были такими же людьми, а облегающий комбинезон из непонятно упругого эластичного материала подчеркивал гармонию фигур, которым могли позавидовать даже греческие боги. На той стороне завесы ждал Мир Полдня. На миг стало неловко, но ставшая второй натурой подозрительность возобладала над совестью, заставив пялиться на консультанта. Она ничуть не смутилась, ожидая пока посетитель удовлетворит любопытство и перейдет к делу.

- Признаться, не ожидал что мою кандидатуру утвердят. По крайней мере так быстро.

- Напрасно, процедура рассмотрения предельно упрощена. Мы заинтересованы в широком сотрудничестве и обмене опытом. Как только найдется встречный специалист, милости просим. Разумеется, пройдя процедуру биосканирования для адаптации.

- Это колокольчик на шею, что ли? - улыбнулся Логинов.

- Также вакцинация. Ваш иммунитет может быть восприимчив к некоторым штаммам вирусов, которых у вас не было. В случае заболевания или несчастного случая будет оказана своевременная бесплатная помощь, но лучше предупредить. Это для вашей безопасности, но вы можете отказаться. Касаемо колокольчика, так и есть, чтобы не потерялись. Наш мир связан Кольцевыми станциями сделавшими доступными любой уголок, и с непривычки можете потеряться.

- А если я вдруг захочу остаться и просто сбегу?

- Были и такие случаи, но гостей находили и отправляли домой, с ними разбирались ваши власти, мы лишь просили, чтобы наказание было не слишком суровым. Мы делимся достижениями, но не хотим заменить одно человечество другим.

 

Часть третья

Обмануть змия

 

- Пролог -

 

Скоротечна южная ночь. Огромные как маслины звезды мерцали на предутреннем сереющем небе. До рассвета еще долго, пробирало до кости, лишь лохмотья спасали от холода. Согбенная человеческая фигура у камня шептала последние прощания. Тьму прорезал дрожащий огонек, приблизился гудящей толпой, когда коптящий факел поднесли ввысь оборванцы на земле заворочались и схватились на ноги. Подталкиваемая грубой рукой худощавая фигура вылетела в толпу оборванцев повиснув на руках.

- Радуйся, раввуни.

- Берите его - раздался голос стражника в кожаных доспехах с металлическими набивками.

 Несколько кинулось брать того, кого назвали раввуни, принявшись заламывать руки. Оборванцы словно встрепенулись, один с истошным криком выхватил нож и кинулся в горло, но поскользнулся и лезвие черкануло стражника по уху.

- Хватит крови, спрячьте мечи, се час тьмы.

- Да сейчас – отрезал чей-то громкий голос, заставив растерянных пленением предводителя подпрыгнуть, а стражу обнажить короткие гладиусы.

 

- 01 -

Тьму прорезали слепящие вспышки, высветив кривые маслины, заставив рухнуть в ужасе наземь, прикрывая глаза руками.

- В бога душу мать! Говорил же, сад кишит вышними, а вы история, история. Они же и сдали его на казнь.

Любопытство сильнее страха, сквозь пальцы были видны огненные исполины метающие молнии, от которых покрученные узловатые маслины разлетались белесым пеплом.

- Бери мессию, он подавлен Гефсиманской молитвой.

Высокая, окутанная в пламень фигура, подошла к распростертым в благоговении ниц и поставила раввуни на ноги.

Снова раздалось вспышки куда сильнее прежнего, будучи видны даже со стороны темнеющей кляксы города. Одна из фигур подошла ближе, взглянула в спокойные, слегка растерянные глаза раввуни, и обращаясь к остальным кратко произнесла.

- Встать.

Лежащих будто вздернули вверх, и они, жалкие и испуганные, косились на исполинскую, словно из ожившего камня, фигуру.

- Значит так, товарищи жиды. Внемлите и запоминайте - все что рек сей, есть истина святая, ибо Он есть Сын Божий. Всякого косо на него смотрящего будем воспитывать круто и сурово. Ясно?

Ясно было или нет, но все согласно закивали головами, боясь даже вздохнуть.

- Ты хоть соображаешь - прошептал по-русски другой - как дико звучит твоя речь на арамейском?

- Мне фиолетово. Вышним можно кроить нашу историю, а мне нет? Да, счаз - и добавил по-арамейски - Объявляю второе пришествие и каждому по делам его. Запоминайте, вторично повторять не буду. Иуда, иди сюда, разговор есть.

Дрожащий как лист, тощий Иуда из Кириафа подошел к огненному мужу, тот перестал вергать дым спрятав окурок в карман.

- Вот из-за таких как ты вся история вкривь и вкось. Да не трясись, не трясись, не меня надо бояться, а тех, кто подбил на это дело. А знаешь ли ты, рака, что они тебя потом повесить собрались? Не знал, ну так знай, это судьба всех предателей. Так, товарищи стражники, ведите нас во дворец к Каифе, будем устраивать евреям ответный коммунизм.

- Простите, мне нужно готовиться к казни - неожиданно подал голос раввуни -  земля и небо пройдет, а ни одно из слов моих...

- Хватит - прервал исполин - давай без фанатизма. Ну распнут тебя, ну воскреснешь и что, много измениться, покуда миром будет вертеть Изгнанник? Присмотрись, ничего не напоминает?

Исполин наклонился к мессии и тот посмотрев в его лицо изумился.

- Нам надоело тебя ждать, и мы пришли сами. Все что ты задумал, свершилось. Очень непросто, через пень-колоду, но свершилось. Так что распятие отменяется, нам пора самим вершить свою судьбу. Эй, чего стали, любезные, тронулись.

Окрестности Иерусалима вымерли, всякий видевший молненный взблеск на Елеонской горе спешил спрятаться поглубже в глинобитные хибары, заслоняя лице руками и не видеть, как по узким пыльным улочкам шествует небесный огонь. Дворец первосвященника выглядел скромнее чем на реконструкции, но имел толстые стены, помешавшие видеть творившееся на горе. Огненный муж довольно скромно постучал в ворота, и услышав в ответ угрозы и ругань, ибо ждали совсем не их, взмахом руки вынес внутрь и расправил плечи оглядывая двор.

- Первым идет Каифа! Каифа, я сказал! Не идет? Ну мы люди не гордые, сами войдем. Дружинники, оцепить дворец и что бы ни одна собака не выскользнула и не вошла. Ферштейн? То-то мужички, это вам не юродивых брать.

Новообращенные стражники сияя диким фанатизмом в глазах, имея поддержку элоимов были готовы по первому приказу вырезать весь римский манипул и маму с папой в придачу. Пророки были правы - мессия явился во славе огненной и кивни сейчас, притащили бы и Каифу и прочих первосвященников. Явленое чудо, умноженное на силу, быстро меняет приоритеты и идеалы. Первосвященники народа иудейского успели сообразить, что-то пошло не так, поскольку ворота разметало на щепки с громким треском и не услышать это мог только глухой, увидев подсудимого побагровели от негодования, но едва шагнул огненный исполин тут же поблекли и бухнулся вместе со всеми ниц.

- Ты, Господи, садись на престол, ибо дана тебе всякая власть на земле и на небе, и над духами огненными.

Мессия нахмурился, он все еще был в ожидании смерти и не ждал такой разительной перемены сюжета, но сел, разглядывая трепещущих у ног первосвященников. Брама (ну а кто другой имел подобное неуважение к религиозности?) немного приглушил сияние Божьей Славы и зычным голосом приказал подняться.

- Сей, готовимый вами на заклание, есть Сын Божий, милосердный и непреклонный. Сердца ваши погрязли в распутстве и гордости, забыв заветы пророков, ну и так далее и тому подобное. Сделать им обрезание по самую шею, Господи?

Дрожащие первосвященники встали, они были предельно испуганы и видом измазанного в кровь преступника, неожиданно оказавшегося обещанным мессией, и тем более огненного элоима. Они ни разу не видели воплощение Божией силы, но улыбалось оно совсем недобро, заставляя сердце убегать в пятки и лихорадочно перебирать прегрешения и оправдания.

- Поступайте так, как хотите, что бы и с вами поступали. Усвойте это малое, и будите прощены и иметь награду на небесах.

Первосвященник Анна подобострастно закивал, проповеди мессии ему были в печенках, но сейчас могут снять голову, ждет их кара лютая и на этом свете, и тем более на том.

- Анна, Каифа, скоро Пасха Господня. Откройте утром храм и раздайте все что имеете беднякам и вдовам.

- Давно пора реформы вводить, развели шиш за грош, нищий и убогий для них как пес смердящий. Вам за это Бог подаст.

- Как Бог, если все что имеем отдадим, на что жить будем?

Брама махнул рукой и прямо перед Анной оказался туго набитый золотом кошель.

- Вопросы есть? Вопросов нет. Исполняйте, я стражу небесную приставлю, ибо искренность ваша под сомнением. Надеюсь, не надо напоминать, что вы принародно должны признать сего Иисуса из Назарета Сыном Божиим? Если забыли, то напомню.

Первосвященники гурьбой вывалились в двери, а нежданный мессия сидел в глубокой задумчивости.

- Не рано ли объявлять меня царем иудейским? Мне нужно пострадать за грехи людские и воскреснуть третьего дня.

- Господи, ты как и Лист с прибабахом. Тот тоже норовил пострадать. А знаешь сколько из-за тебя пострадало, из-за слов от имени твоего вкривь и вкось трактованных? Из слов простых и понятных, вышние, переплюнувшие в лицемерии даже Изгнанника, сделали ярмо для духа и сердца людского? Это преисполнило меру совести и нам пришлось призвать небо к ответу. Тех, кто им прикрывался пожиная жатву кровавую, пока в отчем доме не нашлись подобные тебе. Не помирать нужно, а совершать царствие божие тут и сейчас, не откладывая на потом. Ибо ты до вечери не знал, что Иуда предаст тебя, откуда же знать во что вывернут твою смерть для человечества вышние?

- Ну хорошо, что ты предлагаешь для спасения? Посадить силой на престол, а что от этого изменится? Да и вас только двое…

- Ты не смотри что нас двое, мы на Елеонской горе знаешь скольких вышних перещелкали, бесы которые. Что вышние духи, что нижние одним миром мазаны, одни других не лучше. От самого твоего вознесения они только и делали что ничего не делали, прикрывая бездействие по спасению человеков твоим повелением.

- Все так серьезно?

- Серьезнее чем – присев на краешек кресла растрепал взопревшие волосы элоим – давай знакомиться. То, что мы синхры ты уже понял. Меня прозывают Брамой. Я из двадцать первого века. Кстати, исчисление у нас пошло от даты твоего рождения. Хотя никто не знает, когда именно ты родился.

- Если от моего рождества пошло даже исчисление, то не имеет смысла себя называть.

- Ну, ты вроде как всеведущ, но, наверное, только после вознесения вместе с телом к престолу, с этим еще успеем. Одевайся.

Он помог приладить вспыхнувший подобно молнии уник и одобрительно кивнул.

- Вот это видно – царь. Мне вообще-то говорили, что ты сам Господь Бог, но смотрю ты куда больше человек.

- Брама это часом не индусское?

- А ты что в Индии бывал, а то нам напридумали что ты вроде в Тибетах обучался.

- Да какие Тибеты, вкалывал от зари до зари, у плотника работы навалом, а тут еще и миссия на голову.

- За Марию можешь не волноваться, за ней присматривают, да и учеников твоих обратно собрали, Петр тот сам пришел.

- Спасибо тебе.  Вижу проповедовал не зря, совесть осталась жива и до ваших дней. Но может лучше распятье?

- Мы не ищем легких путей. Нам к прокуратору пора. Пилат мужик вроде хороший, да работа чиновничья заела, ночью его жене сон снился чтобы не трогал он тебя. Хотя тебя сейчас фиг тронешь. Только уговор – с избранничеством одного народа пора завязывать, на этом твои потомки создали целый культ, совсем забыв о совести и милосердии кое ты проповедал. Им главное гешефт, выгода, а совесть и честность вызывает смех.

- Хм… есть такое, может ты и прав. Хорошо, пошли к прокуратору, только без кровопролитий.

- Наше оружие только против вышних. Знаешь сколько их приперло позлорадствовать на твою Гефсиманскую молитву? Вот мы и устроили им историческую справедливость. Ведь это они внушали тебе неотвратимость распятия и жертвы на кресте. Оставшись жить ты сможешь совершить куда больше - вознестись с телом без смерти, показав, что при желании можно и не страдать, если знать, как не страдать. Научить людей не только совести и милосердию, а даже этому.

Брама решительно толкнул тяжелую дверь. Снаружи рассветало, во дворе, подле стенки, под присмотром новообразованной «небесной стражи» были собраны все домашние. Путник поискал глазами скрывающегося в тени кряжистого Петра и поманил пальцем. Изумленный первоапостол взирая на блистающие одежды раввуни осторожно подошел, и Брама прошептал ему на ухо:

- Не отрекся на этот раз? Вот и хорошо, Петре. Будем твоего учителя представлять прокуратору как богоизбраного правителя Иудейских земель. Разве не об этом мечтал со братьями? Не против? Тогда замыкай колонну.

 

- 02 -

 

Петр, чаявший узреть учителя во славе и выбитый из колеи непонятными словами о смерти, жертве и распятии, снова обрел надежду и воспрял, победоносно окидывая толпу. Хотя улочки были почти пусты, вид огненных фигур приводил в божественный трепет и вскоре они достигли дворца прокуратора. Они могли переместится туда во мгновение глаза, Брама настоял на шествии, дабы видели какие силы поддерживают мессию. На этот раз обошлось без выноса ворот, предварительно угасив сияние Божией славы постучал в приоткрытое окошко доложился короткими четкими фразами. Солдаты одинаковы во все времена, его приняли за осведомителя в штатском, коих в беспокойном ныне Иерусалиме было множество. Прокуратор вышел недовольно потирая голову и при виде процессии впал в изумление:

- Центурион, что за беспорядки во дворе, кто это такие?

- От Каифы, господин прокуратор, по делу мессии.

- Что же Каифа сам не мог разобраться со своими лжепророками, зачем потребовалось присылать еще и ко мне?

- Мы сами вошли. У нас есть разговор к прокуратору, если он изволит выслушать.

Брови на сухощавом, выцветшем от жаркого южного солнца лице иегемона поползли вверх.

- Как смеешь ты, червь, обращаться столь дерзко к римскому прокуратору. Центурион, взять их и всыпать плетей на городской площади, дабы не повадно было боле бродягам.

Центурион было направился к гостям, но тут во все стороны брызнул яростный свет, сбивая солдат с ног, отшвыривая порывом ветра, как слетевший с головы шлем.

- Нам стоять здесь, иегемон, или попросишь внутрь как радушный хозяин? - прогремел из клубящегося облака голос.

Солдаты прятались и прикрываясь от слепящего света щитами, прокуратора отбросило порывом ветра, он оперся рукой о колону и превозмогая дрожь в ногах крикнул:

- Это честь принимать посланцев Юпитера под сводами моего дома.

Брама пригласил сияние и уважительно кивнул иегемону, солдаты с изумленной опаской взирали на широкоплечую фигуру, распахнувшую серый дорожный плащ и ступающую по мраморным плитам. Петр замялся на пороге, как правоверный иудей он не должен входить под крышу иноверцев. Увидев замешательство Брама кивнул:

- А я с твоего позволения зайду, присмотри за дверями, чтобы нас никто не беспокоил, будь то хоть папа римский.

Петр остался размышлять кто такой упомянутый папа, подозрительно косясь на пребывающих в ужасе легионеров пытался вспомнить кем из древних пророков мог быть огненный знакомец. Сбивало с толку полное отсутствие бороды на гладко выбритом словно у римлян лице. Дверь за гостями захлопнулась, оставив жару начинающегося дня снаружи, сменившись полутьмой с курящимися жаровнями. Прокуратор держался достойно, от ужаса не вопил, не прикрывал лицо краем тоги, усадил гостей в низкие кресла, однако сам не сел, дабы не гневить грозных богов пренебрежением.

- Успокойся, Понтий. Мы не причиним зла ни тебе, ни дому твоему. Если позволишь воды, путь далек, а плащ прибит пылью.

Иегемон хлопнул в ладоши, и в тот же момент словно бывши наготове в комнату прошла высокая, прямая как спица женщина. Руки ее тряслись, она едва не расплескала воду из медного тазика. Брама прихватил за локоть, и поставив тазик на мраморную подставку поблагодарил:

- Чистота твоя нашла отклик у Всемогущего и сердце удостоилось видения. Чего хочешь проси.

- Владыко мой - упала в слезах на колени Клавдия - я проклята богами, нет у меня детей.

- Не меня проси, женщина, а Господа, ибо Он тот, о котором просило тебя небо, а ныне Он о тебе попросит.

Жена прокуратора залилась слезами и кинулась в ноги мессии, но тот ее поднял:

- Не плачь, ибо плачущие да утешаться, а милостивые да помилованы будут. Се зачнешь во чреве и родишь дитя.

Клавдия выбежала из комнаты, а Брама кивнул побледневшему иегемону:

- Садись, прокуратор, ибо Бог не лицеприятен, и смотрит на сердце, а не на платье или перстни на руках. Садись, ибо и я лишь человек, посланник едино всемогущего Бога, Путник бродящий от звезды к звезде по воле Его.

Прокуратор присел на край стула из благовонного сандала, не отводя взгляда от искрящихся, метающих молнии глаз.

- Все что говорили пророки иудейские о мессии, правда - Он Есть Истина и Путь, Сын Бога живого, пришедший спасти от мрака погибели. Но народ иудейский и первосвященники его, оказались недостойными, вознамерившись лукаво пролить кровь святую твоими руками, и навлечь сим погибель на тебя, дом твой и род до седьмого колена.

Прокуратор метнул испуганный взгляд на пребывающего в раздумьях мессию.

- Разве ты, Пилат, не уберег бы сына своего от разбойников и убийц? Не паче ли Отец небесный станет уберегать своего Сына, от желающих смерти? Посему я, его неусыпный слуга, спросил сердце свое: «Достоин ли народ иудейский Сына Божьего паче других? Чем хуже римляне или эллины, в заблуждении не знающие Истины?» Разве не вопрошал ты о ней?

- За что милость такая мне и дому моему?

- Будем говорить, как мужи зрелые. Ты человек чести, Понтий, по доносу и капризу самозваного потомка богов, императора Тиберия, сосланный на окраину как некий изгой. Ныне можешь вернуть славу и достоинство не только потомкам своим, но и всей империи, возведя от мрака невежества и тлена к сиянию Истины, и имя твое станут вспоминать не как не судии и палача Сына Божия, а того, кто принес миру Его свет.

- Правда ли сие? Я видел многих магов и кудесников, но ни один не имеет даже отблеска силы твоей, и огня слов твоих. Но как склонить погрязший в разврате и скверне Рим к сиянию Истины? Патриции грызутся за кости, божественные цезари упиваются кровью, восходя на престол по спинах сверженных предшественников. Будет ли мир, пока брат идет на брата, а дочь предает мать? Ах, если бы можно было это изменить, я бы пошел ради этого в Тартар.

- Я пришел выпустить измученных на свободу, выпустить узников из темницы, но царство мое не от мира сего есть. Слуга мой думает иначе, ныне вырвал меня из рук палачей, намереваясь посадить на престол иудейский, но я не хочу этого, не за этим здесь.

Несомненно, читавший их ранее на списках доносчиков, но потрясенный глубиной сих живых слов, Пилат повернулся к мессии:

- Если можешь, Господи, принести мир обремененным, указать путь страждущим, я ныне пойду за тобой!

Стукнула тяжелая дверь, показался дрожащий центурион, старательно отводящий глаза от гостей прокуратора.

- Чего тебе, центурион?

- Во дворе собралась толпа черни, иегемон.

- Чего хотят?

Центурион сглотнул и на миг посмотрел на мессию:

- Крови Его хотят, требуют распять.

- В своем ли ты уме, центурион? Распять как разбойника? Разве не видел силу с небес на нем? Возьми побольше солдат и оцепи толпу, но мечи без надобности в ход не пускать.

- Что делать мне, как быть, скажи Путник? - вопросил иегемон, как только за центурионом захлопнулась дверь.

- Посмотри сам на правдивость слов моих. Пусть увидят, что желают видеть - кровь мессии. Ее было достаточно при аресте.

Брама снял с прокуратора багряницу и запахнув на плечах поднявшегося скорбящего мессии отошел вглубь комнаты.

Прокуратор взошел на балкон, с которого было видно бурлящее людское море, наплывающее гортанными возгласами и гамом. Центурион вывел из казармы всех имеющихся солдат, что обнажив мечи держали чернь поодаль. Они были испуганны явлением гостей, их нервы были натянуты до предела и могли лопнуть в любой момент обагрившись кровью. Понтий поднял вверх руку, призывая к молчанию и вопросил:

- Чего вы хотите?

-  Распни его, распни его! - вспенилось внизу многоголосое море бьючись о цепь солдат.

- Что же первосвященники не судят его по вашим обычаям, какая надобность во мне?

- Распни, его, распни! Он называл себя царем иудейским и мессией. Он враг цезарю.

- Я разобрал дело назарянина и не нашел в нем ничего, что наносило бы вред Риму и власти великого цезаря. Здесь записаны слова - прокуратор поднял свиток – «воздайте кесарю кесарево, а Богу Божье». Слова уважения власти великого цезаря. Что же касаемо вашего Бога, то Рим не вмешивается в вопросы веры. Проповеди назарянина направленные на почитание власти являются благими для народа, служат примирению смут в Иерусалиме и угодны цезарю. Или кто дерзнет молвить против власти его? Быть может, проповеди прощения претят, ибо гасят смуту неповиновения, кровью которой хотите упиться? Се, человек, боле достоин быть вашим первосвященником, нежели те, кто толкают на мечи. Посему, наказав виновных в избиении, отпущу с миром на время Пасхи, или быть может лучше выпустить убийцу и подстрекателя Варавву?

- Варавву нам, Варавву! - бесновалась толпа - Этого распни, кровь его на нас и на детях наших!

- Народ жестокий и алчный, что же не говорят первосвященники твои, а скрылись, желая обагрить невинною кровью мои руки? Римское правосудие сурово, но справедливо - Иисус, прозываемый назарянином, будет взят под стражу и доставлен в Рим для разбирательства самим цезарем Тиберием. В честь же праздника Пасхи будут выпущены приговоренные к распятию. Я сказал.

Толпа растерялась от такого исхода, но центурион приказал бить в щиты, в знак что пойдут в ход мечи, а прокуратор повернулся спиной. В толпе не было первосвященников, указывающих что говорить за динарии, посему, разочаровавшись что казни не будет, спешили разойтись. Прокуратор омыл руки в розовой воде, тщательно оттирая пальцы словно от скверны:

- Ты прав, Путник. Сей алчный народ не достоин благоволения Бога истинного, я славлю небо, что не дало ныне пролить мне кровь. Но что делать нам, ибо Каифа уже послал цезарю письмо с клеветой, не было его людей в толпе.

- Ах он песий сын! Мы явились ему раннее тебя, но сердце его исполнено желчи, не внял он рассудку, но не глушился принять деньги, назначенные на милость убогим у храма.

Путник посмотрел на опечаленного Христа:

- Как быть нам, ибо не могу то, что от начала времен под силу лишь Тебе?

- Пусть дальше все свершится как должно, и искупленьем станет кровь-вино.

- О чем он - посмотрел с удивлением Понтий - я не понял сего предсказания.

- Кажется, знаю, что молвит Господь - поднялся одергивая плащ Путник - есть ли человек верный, чтобы остался вместо тебя пока нагоняем гонца к цезарю?

- Есть человек верный и неподкупный, но нет лошадей крылатых, ибо сейчас третий час дня, а гонец выехал пред рассветом.

- Это меньшая из проблем. Есть у меня колесница, могущая домчать до края земли во мгновение глаза – глядя невидящими глазами произнес в пустоту – «Анастасия», снизойди во славе Божией, незримо и неосязаемо всем, кроме дома сего.

- Слышу глас твой, се гряду - донесся из выси голос потрясший основание вздрогнувшего дома.

Закинув полу плаща на руку, путник отворил тяжелую дверь и шагнул на мощеные мрамором плиты под жаркие лучи. Хотя нет, казалось, что на чело небесного светила легла некая дымка, словно сходящее с небес клубящееся облако. О чем-то говорящие с Петром легионеры задрали головы вверх, наблюдая как сияющая молниями пелена сходит долу.

- Не бойся, Понтий. Се зришь славу Божию сходящую с небес. Благословен дом твой и люди твои, отстоявшие Сына Человеческого и обретшие сим благодать у Бога.

Бурлящее облако сошло вниз, зависнув над плоской крышей обдавая потоком дрожащего влажного воздуха. Прокуратор застыл в благоговении, созерцая как из облака выходят мужи с лицом подобным молнии, склоняясь в почтении перед Сыном Человеческим. Римляне рухнули на колени, прижимая сжатую руку к сердцу в знак признания божественности мессии.

  - Мужи римские, зрящие славу небесную! Запомните день сей, чтобы передать свидетельство о Сыне Божьем потомкам. Если сам Бог за нас, то кто против нас? Ждите, вскоре вернемся.

 

- 03 -

 

Стасу, вторым из огненных исполинов был он, вдруг подумалось, а была ли в действительности человеческая история, или же ее, прикрываясь божественным статусом, писали вышние, которых впервые переиграли на их же поле упреждая на несколько ходов вперед, переписывая казалось бы незыблемое произошедшее? Взять хотя бы Христа. До сих о нем спорят, за него убивают, отдают же свою куда реже, а вот он сидит рядом, на расстоянии вытянутой руки. Совсем реальный, совсем простой, человеческий. Хотя в залитой светом рубке «Анастасии», в накинутой на плечи багрянице и струйками спекшейся крови он выглядел странно, но все же был обычным человеком из плоти и крови, удивленно присматриваясь к работающим у терминалов людям. Кто-кто, а он точно знал, что те были отнюдь не грозными ангелами, а людьми. В суматохе Гефсимании Стас не успел как след рассмотреть мессию. Но ничего необычного в нем не было: смуглое восточное лицо, глаза, внимательные и удивленные. В целом, каноничная внешность Спасителя, симметричные черты, не имеющие еще оттенков византийской иконописи. Они будут привнесены позже, на этот раз куда точнее и полнее, люди успеют запечатлеть живым. Почувствовав на себе взгляд он обернулся, но Стас не отвел и не опустил взгляда, всматриваясь в едва отливающие сталью глаза. Спаситель как-то неловко, растеряно улыбнулся, Понтий же, сидевший рядом со Стасом вдруг спросил:

- Боги ли вы?

- Разве у человека непременно должен быть господин милующий и карающий, однажды должно стать равным, не возвышаясь над слабым и не склоняясь перед сильным.

- Знать бы, утверждение это или вопрос - покивал головой прокуратор - Смотря на это, вы боги, но глядя в глаза - люди. Я довольно прожил на свете, чтобы понять - боги глухи к мольбам смертных, сходят, когда нужно им. Им нет дела до судеб людских.

 Спаситель едва заметно вздрогнул, но ответил:

- Я пришел чтобы изменить, показать, что нужно верить в себя, а не придуманных богов. Пройдут сотни лет и эти, казалось бы простые слова будут извращены, соделывая меня далеким заоблачным божеством, милосердным, но чуждым милосердия. Но глядя на них имею радость ожидая рассвет. Пройдет время, иегемон, каких-то две тысячи лет, и сыны человеческие станут выше небес, дотянуться до самих далеких звезд, но в отличие от нас останутся куда больше людьми.

- Не хочешь ли ты сказать, что они наши далекие потомки? - распахнул в изумлении глаза прокуратор - Но как же боги?

- Боги - страх сумерек, они же - полдень, под которым исчезает обличаясь всякая ложь. Но между сумерками и новым днем темень разума, где безраздельно правят божества.

- Они есть вымысел разума, или и вправду за твердью небесной живут сходящие исполины?

- К сожалению, живут. Далеко не боги, не всегда исполины, но являющие себя таковыми, держа нас в путах страха и невежества сильнее железного ошейника. Я пришел сказать правду, оказалось, рано ее открывать, истина страшит неготовых, вам сейчас куда нужнее обычное милосердие и прощение если не других, то хоть себя.

- Дивны речи твои, Господи. Не мудрено что за них тебя ныне желали распять. Бесстыдство и корысть точит детей Израиля подобно ржавчине, право, мне не понятен твой выбор.

- Не здоровые нуждаются во враче, но больные.

- Мало мудрости принять смерть там, где надобно жить, некоторые раны прижигают каленым железом дабы не сгнила вся плоть. Но если сие уже свершилось, зачем же мы?

- Кто сказал тебе, иегемон, что единожды свершившееся является таковым навсегда? - повернулся к прокуратору Брама - Будущее куется не где-то и когда-то, оно вершится сейчас.

Прокуратор хотел ответить в духе римских мыслителей, но Путника позвали к большому окну сквозь которые были видны клубящиеся внизу облака.

- Мы засекли гонца, ты не поверишь...

- Поверю - скрестил руки на груди Брама - обычно случается именно то, чего совершенно не ждешь. Это тарсянин.

- Откуда ты знаешь?

- Синхр я, или погулять вышел? Пусть хоть что-то идет как положено. Господи, можно тебя на два слова?

 Мессия с готовностью шагнул к окну, прокуратор не желая терять лицо последовал за ним, опасливо посматривая вниз.

- Ты знаешь его, Господи? – шепнул прокуратор.

- Пока нет, наверное, скоро познакомимся.

Земля с бешенной скоростью понеслась им на встречу, иегемон прикрыл глаза прощаясь с жизнью, но чувство достоинства заставило смотреть смерти в глаза. Смутная точка внизу превратилась в несущегося во весь опор всадника. На боках скакуна выступило мыло, но всадник безжалостно его понукал, словно за ним гналась сама смерть. Впрочем, это было недалеко от истины. На пустынную дорогу упала полоса слепящего света, скакун захрапел и встал на дыбы сбрасывая всадника наземь.

- Савл, Савл, почто ты гонишь меня?

- Кто ты, Господи? - прикрывая глаза от слепящего света пролепетал дрожащий гонец.

- Я Христос, которого вы хотели распять.

- Что делать мне?

- Что делать, что делать - встрял другой голос - сюда иди. Простри руку свою... Пригнись! Екелемене, кто поставил на дороге посадочную опору?

Последнее видимо предназначалось не ему, но Савл вцепился в чью-то широкую ладонь и шаря перед собой рукой шагнул сквозь клубы пахнувшего пара. Земля словно закружилась, и ослепший гонец начал различать смутные очертания некой палаты, спустя миг зрение вернулось так же внезапно, как и исчезло. На Савла смотрели внимательные, отчего то грустные глаза мессии, которого он когда-то мельком видел.

- Прости меня, Господи, откуда я мог знать?

- Мне не за что прощать тебя. Ты был слеп как многие, ныне же прозрел к жизни иной. Всякому рожденному нарекают имя, отныне будут звать тебя Павлом.

- Что делать мне?

- Что хочешь ты сам, а не страх твой?

- Прозреть хочу, Господи! - с жаром воскликнул обращенный Павел - Ныне указал слепоту мою. Желаю узреть Истину, дабы не блуждать боле во тьме!

- Все римляне сдвинуты на Истине? - наклонившись к прокуратору прошептал Брама.

- Большинство - снизал плечами Понтий - каждый ищет свое. Иудеи ждут мессию, римляне ищут истину, не замечая, что она может быть рядом.

- Да ты философ - уважительно протянул Путник - это хорошо. Думающие люди нужны. Фанатиков завались, а деятельных мыслителей по пальцам.

- И что теперь? Гонца мы настигли, и кажется обратили на свою сторону. Знатная колесница, на такой бы в Рим, да к цезарю. Я бы припомнил все требования сенаторов.

- В Рим? А ты голова! Действительно, подбитый в римском праве гражданин может быть избран на должность цезаря. Устои создают люди - цезарями не только рождаются, ими также становятся. Считай кандидатура утверждена, но помни: служить народу и заставлять служить тебе - вещи разные.

- Как клянутся у вас?

- Служу советскому союзу.

- Это как?

- Об этом позже. Сдается. Господь решил исполнить часть предначертанного.

- Брама, не кажется ли тебе что мы несколько опережаем ход событий - прервал Стас.

- Друг мой, мы от них порядочно отстаем! События развиваются уже не завися от нас. Эта встреча произошла бы через несколько лет сама собой, и у Павла естественным путем развился бы комплекс вины за избиение христиан. Он не мог себе этого простить до конца жизни и позже тоже не мог. Теперь этого не случится. Что касаемо истории, то в обоих вариантах он был порученцем Гамалиила, посему нет странного в том, что гонцом в Рим был послан именно он. Совпадение? Закономерность! Да и Иуда передумал вешаться, хотя и предал, но после трижды восславил небо за спасение раввуни. Петр отдельный вопрос, с какого ты думаешь ему вручили ключи от рая?

- Без понятия.

- Он видел преисподнюю еще при жизни, куда и направляемся. С чего бы крейсеру носить имя «Анастасии», воскресения?

- Слушай, было ли вообще в нашей истории хоть что-то, что не направлялось и не корректировалось извне? Куда не плюнь, кругом нижние, вышние, теперь вот синхры, и все кроят на свой лад. Разумеется, во имя высшей цели и идеалов, только разве станет лучше жить от этих божественных игр простому человеку?

- Ах вот ты, о чем - кивнул Путник - вопрос этот, действительно, очень важный, нужный, обыкновенно замалчиваемый. Знаешь сколько раз им задавался-мучился? Много. Пока не понял: задаваться высокими материями одно, а делать их общедоступными, воплощая в жизнь, другое. Настолько другое, что не пробовавшему это делать мыслителю, уловить сию разницу очень сложно.

Присутствующие затаив дыхание внимали рассуждениям Путника, схожими на разговор с самим собой, а он, словно не замечая, наморщив могучее чело смотрел в окружившую крейсер безвидную хмарь.

- Задавался, терзался и мучился пока не понял: мне куда легче жертвовать собой, нежели отдавать на заклание других. Пусть даже это предрешенный исторически-свершившийся непреложный факт. Вот скажи, Господи - тебе проще уйти на жертвенное распятие, принеся себя во искупление человеков, нежели остаться и жить как мы, лишенные до поры непонятой божественности человеческого достоинства?

Мессия неопределенно пожал плечами, было трудно понять, согласен он или нет. Павел пораженно смотрел на грозного Путника, на терзаемого сомнениями Стаса, на склоненную, с благородной проседью голову римского прокуратора и казалось еще немного, и он поймет. Поймет, что скрывалось в молчании, облекаясь в нелегкие думы о смысле бытия, неожиданно оказавшееся на грани прозрения, ощущения вот-вот поймешь, догадаешься, поймаешь ускользающий краешек простой истины.

Между тем хмарь становилась гуще, свиваясь в багровые жгуты, казалось близилась пустынная буря, готовая поглотить лице солнца и погрузить землю во мрак и смятение. Из нее били колючие колкие молнии, ударяя так близко от колесницы, что сердце стыло от страха. Гости мимо воли сгрудились вместе, забыв, что один из них римский прокуратор, а второй приговоренный неведомым предрешением заключенный. Путник не выказывал страха, смотря в лик бездны и обронив непонятное «горловина». Прокуратору было непонятно, но горловина мало отличалась от мрачного Тартара, заморозившего дыханием биение сердец. Зачем они здесь? Зачем смертным вступать в чертоги смерти, в которые подобно искорке стремилась «Анастасия»?

- Ради бессмертия, свершить что должно - шепнул мессия - что было смерть, станет жизнь.

С этими словами он вспыхнул подобно солнечному блику, ослепив на миг глаза, а когда смогли видеть, его уже не было.

 - Вот так вот - грустно кивнул Путник - свершилось. Свершилось вопреки всему. Но кто сказал, что он будет один? Капитан, включить генераторы на полную, хотя нет, лучше уходите. Сейчас тут такая свистопляска начнется, никакое поле не выдержит. Гостей высадить близ города.

- Я с тобой - спешно облачаясь в бронь промолвил Стас.

- Это вряд ли - отрезал Путник – «Анастасия» сама отсюда не выйдет, а ты как никак синхр. Пусть молодой и наивный, но какой есть, в Зоне и пострашнее бывало. Не веришь? Ну и зря.

Тот нехотя кивнул, смиряясь с необходимостью отвечать за других. Неожиданно подал голос Понтий:

- Я пойду.

- В своем ли ты уме, прокуратор? Тебе ли тягаться с бездной - схватил его за рукав Павел.

- Если сие правда, и это должно свершать людям, то я человек. Остальное обрящу в пути.

- Се человек - уважительно посмотрел Путник - броню прокуратору Понтию.

Стас пораженно кивая помог ему облачится в бронь, подгоняя под высокую сухощавую фигуру, надвинул шлем и в следующий миг они оба исчезли. Некоторое время всматривался в темень, силясь рассмотреть в бездне проблески света, и только когда «Анастасию» стали сотрясать глухие удары, словно очнулся и самими губами скомандовал – «ввысь».

*     *     *

Иерусалим стоял где и был, хотя пришедшая тьма, казалось, потрясла основание небес и земли. Город порядком тряхнуло, на солнечный лик упала темень вызывая ужас, завеса в храме разорвалась надвое. Люди были испуганы, слухи ширились как пожар, говорили огненная колесница забрала мессию на небо, а за намерение распять на землю обрушилась кара. В Сионской горнице собрались испуганные, не пришедшие в себя от зрения огненных исполинов ученики. Дверь распахнулась, скидывая покрытый серой дорожной пылью капюшон вошел Петр, вскидывая в предостережении руки пропуская гостя.

- Петр, что случилось, где учитель?

- Зрел я колесницу огненную, вознесшуюся в небеса, и мужей подобных молнии во славе Божией, говорящих с Господом.

- И слышали мы глаголы неизреченные…

- Кто спутник твой? - подозрительно посмотрел Иуда из Кириафа, выражая общий, написанный на лицах вопрос.

- Се Павел, призванный Господом ныне, как ранее мы, бывший со мною на колеснице и слышавший глаголы небесные. Муж достойный уважения, исполненный острого ума и мудрости.

- Я был в месте где заканчивается зримое, слышав мужей света, один из которых Иисус Назарянин и склонил главу к мудрости. Не меня бойтесь, но тех, кто руками Рима хотел пролить кровь святую. Они не остановятся, сея раздор и разрушения, толкая народ на мечи, посему прошу помощи в примирении смут, ибо и вы потерпели от них.

- Просишь ли быть предателем? - вспыхнул Иуда памятуя недавнюю слабость.

- Цари наши предали народ еще ранее, продавая благосклонность за золото, я же прошу о мире. Не от крови, но от греха.

- Что значит сие? - подала голос Мария.

- Рим не поднимет руку на Сына твоего и церковь его, доколе не потеряете достоинство. Но это покажет лишь время.

 С этими словами он набросил капюшон и как тень выскользнул за дверь.

 

когда исчезают тени

- Пришел-таки – оглянулся мессия.

- Пришлось – переводя дух уклончиво ответил Путник – кто-то же должен идти выше смерти прикрывая спину.

- Давно догадался?

- Какая разница как тебя зовут – Христос или Лист. Кроме человека подобное совершить некому. Кто ты сейчас?

- Удивительно человеческие вопросы для синхра – я один во все времена, нераздельно и неслиянно. Успел перехватить в последний момент, иначе бы Он выбрал смерть. Он был одинок. Обязанностей и ответственности выше крыши, и даже поговорить не с кем. Как Бог чудотворил, как человек ошибался. Вера без дел мертва – народ в него отчасти верил, но мало что делал. Без поддержки, с внушенным в детства предначертанием смерть единственно возможный исход.

- Надо было поднимать и направить в нужное русло местных партизан. А он, то есть ты, слишком отвлекся на проповеди. Кстати, это нормально, давать Богу советы, а то наболтаю сейчас на пожизненные муки.

- Только так и нормально. Бог он тоже человек, только частенько об этом забывает.

- Мы явились вовремя. Ты был не понят и непринят своими, своим же богоизбранным народом и готовился принять смерть во искупление, а вот разве иначе никак? Написал пророк и все - в морг значит в морг?

- Спроси у них сам. Люди распяли и люди же должны отстоять смысл моего существования. Сразу отвечу почему евреи, хотя говорил: не здоровые нуждаются во враче, но больные. У них с совестью всегда туго было. Гордится такой богоизбранностью все равно что демонстрировать проказы. Скажешь, лучше было к славянам, но зачем лить совесть сверх меры?

- Потому в конце и была избрана Русь? Храни веру православную и все такое?

- Не совсем. Пришел, когда религиозность была на излете и не имела в умах такой дурманящей силы. Если вознесся в теле, то этим снял запрет на пересечение реальностей с плотью. Обычными человеческими силами с разгулявшимися выворотниками было не совладать, вернулся, когда иначе уже никак. Вечность имеет свои законы, один из которых – самостоятельное развитие.

- Откуда все-таки мы взялись, не от плесени же?

- Не от плесени. При освоении данного сегмента пространства далекие потомки големов решили делать поставленные задачи быстрее и лучше, не отвлекаясь на возможные ошибки юного космического человечества. Дальнейшее знаешь - падшие духи, не имеющие без человека сил. Вместо того чтобы поставить на место, не придумали лучшего как им поклонятся. В принципе это и сейчас есть, без технических гаджетов человек почти придаток.

- Чего же тогда не остановили нас, не прилетели?

- Кто тебе сказал? Писания? Ты знаешь сколько раз они редактировались в угоду наших квазиживых друзей? Прилетали. Наши, а теперь уже и ваши огненные колесницы есть во всех легендах. Пока с одного края вселенной добрались, вы разобрались.

- То, что видел Стас…

- Самый близкий вашему восприятию вариант. Прямые визиты почти невозможны в силу разности огненных потенциалов.

- Значит Михаил не врал, явившись воочию вы могли спалить Землю…  почему же он не смог исправить ситуацию?

- Из-за вашей непредсказуемости не поспевал на все стороны. Так увлекся борьбой с вирусом, что отвлекся от основной задачи – ретроспективной эволюции. Связь с Истоком была непостоянной, часто не знал, что же с вами делать. Понять человека может только человек. Теперь поймет. Мне пришлось подобно вам распылится во времени и пространстве, собирая воедино и помогая вернутся. Помочь, но не делать за вас! Вот почему Бог отдельно, а Иерархия отдельно. Но вы наломали с ней столько дров, что в конечном итоге пришел уже лицом к лицу, без посредников, показывая - вне человека Бога не существует.

- Что будет с умершими после выведения с зацикленного времени? Ведь после смерти эволюции личности почти что нет.

- Вы кажется облюбовали Ирий, райские обители славян? Вот там им самое место, даже грешникам. Ну а как иначе?

- Всеобщая амнистия? А как же падший? Его тоже понять и простить?

- Пусть исправляет ситуацию с живыми, но полномочия урежу на корень. Более поздние версии его вируса – в ноль.

- Долго планируешь пробыть на Земле?

- Да как сказать – подобрав хитон сел на камень мессия – как получится, тут тоже от вас зависит. Насколько буду нужен. И нет.

- Что нет? – проглядывая как сквозь пространство формируется прокол на далекий Ирий округлил глаза Путник.

- О божественной династии можешь забыть, фараоны уже были, а толку? Пусть лучше Пилат с Клавдией. Кстати, где он?

- Да вон – махнул рукой Путник – разносит свои римские «божества» в пух. Сам увидел какие рога торчат из-под масок.

- После этого только и остается заделаться атеистом и начать верить в человечество и людей.

- И основать в Риме коммунистическую империю. Или республику на худой конец.

- Все бы тебе железной рукой да в счастье. Впрочем, посмотрим, сами решайте, как лучше.

- Верь, Господи, на этот раз у нас все получиться! – воскликнул Брама.

- Конечно, получится, иначе стал бы я приходить вторично?

Россия, Миасс, июнь-декабрь 2013 года