Я в ужасе попятилась назад, но наткнулась на Дика, пытающегося рассмотреть зал из-за моей спины. Происходящее казалось какой-то фантастикой, мистикой… Все выглядело мило и невинно, и устрой этот праздник какие-то закадычные друзья, я бы уже визжала от радости. Но это сделали близнецы, которые почти весь этот год, с тех пор, как я случайно освободила их от томления на чердаке, третировали меня всевозможными способами, так что я чувствовала, что во всем этом кроется какой-то подвох…
День рождения. Мой день рождения. Такой неуместный и нелепый праздник в этом замке… Да и вообще, если честно, неуместен был любой праздник, даже предстоящий бал. В Вермиеле не праздновали ничего из того, что полагается праздновать в прославленном королевстве Обелин. Ни Новое Начало, ни Божественный Карнавал, ни Равноденствие, ни Лунную Неделю… Праздников было так много, что во дворце Обелина почти всегда звучала музыка, проходили изысканные пиры, устраивались незабываемые яркие балы с танцами и цирковыми шоу. Но некроманта не интересовали мирские традиции. Единственными торжествами, которые он отмечал (конечно же, по-своему, — распивая вино в одиночестве, сидя в своей башне) были его личные победы над врагами. Но день, который является моим днем рождения, для Эрте является днем траура — ведь из-за меня его коварным планам не суждено было сбыться…
Подумать только, прошел уже целый год. Время летит так быстро… В голове невольно промелькнули картины моего “похищения”, и самые сложные, самые тяжелые первые дни в замке, когда со мной обращались, как с вещью… Когда мне мстили за чужие грехи, ломали и пытались заглушить моими страданиями собственную боль. Нет, меня не пытали и не избивали мешком с песком, как делают с преступниками в Обелине. У Вермиела и его обитателей есть свои способы издеваться над теми, кто им не нравится… О, я помню, как это было вначале. Сейчас выскочивший из-за угла скелет, дребезжащий цепями и завывающий, аки оборотень в полнолуние, удостоится разве что прицельного лечебного пинка, дабы страдал не ерундой, а тем, ради чего его подняли — работой. И играющие на музыкальных инструментах скелеты вообще вызывают лишь умиление. А тогда я, увидев такой ужас, бежала с визгом, куда глаза глядят, чтобы попасть в очередную ловушку — комнаты без окон и дверей, устланные человеческими костями или же уставленные пыточными инструментами со следами крови, и прочие прелести, “украшающие” обитель черного мага.
Нет, мой день рождения определенно нельзя праздновать. Сейчас об этом узнает некромант и достанется всем! А особенно мне, что вообще успела родиться…
Я выпуталась из объятий Дика, в которые он под шумок меня заключил, и захлопнула двери в зал.
— Вы чего тут устроили? — я бросилась в центр зала, отчаянно махая руками музыкантом, дабы они заткнулись. Но мертвые восприняли это, как призыв к еще большей какофонии и стало совсем громко. Пришлось отбирать инструменты вручную, чему скелеты были не очень рады. Завязалась маленькая потасовка, из которой я, разумеется, вышла победителем.
— Немедленно все тут уберите, пока Эрте не увидел! — я обернулась к близнецам, параллельно выдирая из костлявых рук скрипача потертую старинную скрипку. Инструмент коротко тренькул и треснул, развалившись пополам. Оскорбленный таким пренебрежением к инструменту скелет возопил благим матом и бросился в свой гроб, гулко хлопнув крышкой. Изнутри послышались сдавленные подвывания. За ним направились и остальные скелеты, гневно сверкая на меня пустыми глазницами. Мне было слегка совестно, но наши целые и невредимые задницы (особенно моя) были мне дороже.
— Ари… Ты чего? — обиженно протянул Лин, подходя к манекену и поправляя складки платья. На этот шедевр искусства я смотреть боялась. Где его они откопали только?
— Мы же так старались для тебя! — поддакнул Мин.
— Ночами не спали…
— Хотя мы и так не спим, мы же всего лишь куклы, хе-хе…
Я приблизилась к манекену. Нет, платье безусловно было невероятно красивым, но…
— Откуда вы его взяли? — спросила я, протянув руку к золотистой тесьме, но тут же его одергивая. — Это что, очередной наряд великолепной Анны?
— Оскорбляешь, — в унисон ответили братья, обнимаясь друг с другом и имитируя горькие рыдания. — Мы сами его сшили, между прочим…
— Все пальцы иголками искололи…
— Думаешь, почему оно такое красное? То кровь наша невинная пролилась…
Я скептически хмыкнула, посмотрев на фарфоровые пальцы.
— Ну-ну… Ткань отравлена?
— Нет, — обиженно ответил Лин.
— Тогда торт отравлен? — я скосила взгляд на покосившийся десерт. Горящие свечи уже оплавились настолько, что заливали кривые розочки из крема.
— Нет! — еще более обиженно ответил Мин.
— Тогда в чем подвох? — растерянно ответила я, запуская руки в торчащие волосы, чем наверняка значительно ухудшила свою и так не очень красивую прическу.
— Да ни в чем! Мы просто хотели отблагодарить тебя за все те радостные моменты, которые ты нам доставила…
— Да, наша жизнь тут была невероятно скучной, пока не появилась ты!
— Ты спасла нас из унылых серых будней на чердаке…
— И подарила незабываемую возможность издеваться над тобой, оттачивая и совершенствуя свое мастерство подставы…
Куклы говорили с такой убийственной серьезностью, что я смутилась. Тяжело было поверить в их искренность — они проворачивали такие трюки со мной уже несколько раз в прошлом, имитируя раскаянье, а после устраивая еще большую подлянку. Не удивительно, что мне не хотелось им так быстро и просто верить. Я задумчиво пощупала ткань платья, присматривая к узору, и ужаснулась:
— Боги! Это что, штора из бального зала?!
— Очень красивая ткань… — с гордостью сказал Лин, любовно поглаживая подол.
— Да, таких уже не делают… — подтвердил Мин. — Примерь.
Я застонала, опускаясь на корточки и пряча лицо в руках.
— Хозяин меня убьет… Нет, он же не может… Расчленит… Отрежет руки и ноги и скормит Аргвылжах… А голову оставит себе, запихнув в банку с формалином, и будет читать нотации каждый день…
— Что случилось? Арианда, все в порядке? — к нам присоединился Эгедыкус, до сих пор мнущийся в сторонке.
— А это еще что за хлыщ четырехглазый? — куклы обступили парня и принялись тыкать в него фарфоровыми пальцыми и щипать. Младшему Грину это очень не понравилось и он стал отмахиваться от них руками, напоминая сломанную ветряную мельницу.
— Где-то я уже его видел…
— Кого-то он мне напоминает…
— Знакомьтесь, ребята, это Эгедыкус, или Дыкус, или просто Дик. Дик — младший брат Сайруса Грина… Родной.
Близнецы отскочили от Дика, как ошпаренные, и принялись отряхиваться, будто дотрагивались до чего-то грязного. Юноша прищурился, а потом принялся копировать их поведение, тоже отряхивая свою одежду от невидимой пыли. Я хмыкнула, оценив ответ. Куклы застыли в недоумении, а потом заголосили наперебой:
— То-то рожа знакомая… — скривился Лин.
— Страшная… — поддакнул Мин.
— А характер мерзкий…
— Отвратительный…
— Когда это это вы успели узнать мой характер? — возмутился юноша.
— Да вот только что…
— И вообще по тебе видно…
— Дурная наследственность…
— Это у вас дурная наследственность! Мерзкие деревяшки!
— Сам ты деревяшка, дубовая башка! А мы фарфоровые!
— Ага, как унитазы…
— Они фаянсовые, а не фарфоровые, дурень!
Я не стала вслушиваться в их перепалку (втайне радуясь, что близнецы нашли другой объект для своих шуток, а в том, что они будут, я не сомневалась), и стала рассматривать платье. Признаюсь, близнецы расстарались на славу. Я и не подозревала у них наличие таких дизайнерских талантов! Облегающее сверху, с глубоким декольте, подчеркнутым шнуровкой, снизу оно заканчивалось многослойной пышной юбкой. В качестве декора использовалась золотистая тесьма с бахромой и маленькими кристаллами. Платье было просто великолепно, хоть и пошито из шторы, и было слегка старомодного фасона (откуда куклам знать о новинках?), но появись я в нем во дворце, произвела бы фурор. И где-то, кстати, я видела эту тесьму… Не на диванных ли подушках в чайной комнате?…
— Померяй, — вкрадчиво шептал мне внутренний голосок. — Померяй платье…
Голосок был настойчивый, последний раз что-то такое же роскошное я надевала после нападения джина в подвале, и платье одолжили лишь на время. А тут мое собственное, пошитое для меня моими же “врагами”… Ценнее всех платьев, что у меня когда-либо были.
— Примерь платье, Арианда! — а вот это уже был не внутренний голос. Я обернулась и увидела, что все трое стоят и с ожиданием смотрят на меня.
И я сломалась.
— Ладно, отвернитесь, — я стянула платье с манекена (оказалось, оно довольно легко снималось и также одевалось, регулируемое шнуровкой) и скрылась за ширмой, стоящей в углу. Немного повозившись, я переоделась, зашнуровала его по фигуре, расправила складочки на юбке и вышла к изнывающей от нетерпения (я надеюсь) публике.
— Это… Это прекрасно! — прокомментировал Лин спустя пару секунд.
— Совершенно согласен с тобой брат, великолепно! — подтвердил Мин.
Я зарделась, довольная похвалой.
— Спасибо вам… Я не ожидала от вас такого… Такого всего…
— Да, мы превзошли сами себя! Платье восторг!
— Да, оно даже из служанки сделает принцессу!
— Что, собственно, оно и сделало…
— Ах вы паршивцы, — не удержалась я, но тут же махнула на них рукой рукой, не в силах сдержать улыбку. Близнецы не были бы собой, если бы не положили ложку мышьяка в бочку с вином.
— Прекрасно выглядишь, Арианда, тебе очень идет! — решил немного исправить ситуацию Дик, щеки которого подозрительно пунцовели. Я улыбнулась ему, и парень поспешно отвел взгляд. Я подозревала, что его смущало чересчур открытое декольте… Меня оно тоже немного смущало, так что я не могла его ни в чем винить.
— Спасибо, друг, — кивнула я, подходя к обделенному ранее вниманием кулинарному шедевру. Выглядел он весьма плохо, того и гляди завалится на бок, да и свечи почти догорели, намертво вплавившись в крем. Очевидно, для кулинарии таланты близнецов закончились.
— Нужно загадать желание и задуть свечи! — авторитетно напомнили близнецы.
— Знаю, — отмахнулась я, подозрительно осматривая тортик. Я боялась, что если я на него дуну, то тем подпишу ему смертный приговор… Но делать нечего, ребята застыли в ожидании. Я набрала воздух и стала загадывать. Что бы пожелать? Выбраться из замка? Слишком утопично. Счастья всем и пусть никто не уйдет обиженным? Это ближе к реальности, но тоже сложно… Ну ладно, пусть будет это:
“Пусть наш маленький праздник останется для некроманта секретом…” — подумала я и выдохнула.
Свечи погасли. В ту же секунду двери музыкального зала распахнулись, словно от сильного ветра. На пороге стоял Кэрриан Эрте.