На кухне мне, разумеется, никто не поверил про оказанную некромантом высокую честь по принятию сана виночерпия. В глазах паучихи я наконец-то “докатилась до дна”, собираясь принять алкоголическую смерть в объятиях бокала. И тот факт, что в таком случае я бы вряд ли открыто пришла с просьбой выдать хмельной напиток, а искала бы способы воровать тайком, не убедил Жах. Даже подтверждение моих слов, которое пришло от замка, не сильно улучшило ситуацию. Хотя заставило паучиху поднять массивный пушистый зад и отправиться лично узнавать, говорю ли я правду. Сначала, конечно, она хотела меня так выпроводить, но мы с Вермиелом настаивали (замок откровенно веселился).

Вернулась Арвылгжах порядком сконфуженная и со слегка дымящейся шерстью — Кэрриан не любил неисполнения своих приказов. Так что мне выдали фонарь, корзинку, открыли дверь погреба и отправили за вином, предварительно снабдив подробными инструкциями о том, что именно брать.

Это мне, как раз, не очень-то и требовалось. Еще в прежней дворцовой жизни я прекрасно научилась разбираться в винах. Дело-то полезное — нужно знать, что именно и как пить на приемах, чтобы не оконфузиться. А также, какие яды с чем лучше сочетаются, как меняется от этого запах или цвет вина. А то выпьешь эдак с лучшим другом на брудершафт необдуманно и сгоришь в агонии. Доверяй, но проверяй!

Нужные мне бутылки были спрятаны в конце погреба. Сам погреб был очень длинным, во все стороны от него отходили маленькие комнаты, все было нагромождено по какой-то особой схеме (я даже догадываюсь, кто ее составлял).

Погреб служил еще и кладовой. Повсюду были разложены всевозможные припасы: сыры, хлеба, приправы, мясо. Я с трудом подавила желание отщипнуть пару вкусных кусочков от сочного копченого окорока, попавшегося на пути, да и заплесневелые ниалинские сыры так и манили их куснуть. Но, подумав, я обуздала желание — получить взбучку от Аргвылжах не хотелось, наверняка придет инспектировать подвал после моего посещения.

Поплутав между бочками и сундуками, я, наконец, достигла цели — огромного стеллажа, завешенного плотной тканью. Поставила фонарь и корзину на одну из бочек, поднатужилась и кое-как сдернула покрывало, которое открыло передо мной целую коллекцию старинных редчайших бутылок.

Ого, а недурно живет господин Эрте. Такое ощущение, что даже погреба моего отца могли похвастаться меньшим числом ценных экземпляров, а ведь он король. Да и наверняка вина там не задерживались, учитывая страсть королевской семьи и подданных к организации всевозможных праздников и балов. Мне иногда казалось, что наше королевство только и живет ради веселья.

Я стала сверяться с выданным списком (скорее для проформы), вытаскивать нужные бутылки и складывать их в корзину. Некоторые находились слишком высоко для меня, пришлось подтащить ящик, чтобы дотянуться.

На верхней полке среди бутылок меня ждал сюрприз — какая-то старинная амфора, которая сильно отличалась от винных бутылок, стоявших на стеллаже.

Меня вдруг обуяло страшное любопытство, так что я схватила амфору и принялась вертеть ее в руках. На ней обнаружились надписи на непонятном языке. Я потерла амфору, стремясь избавить ее от пыли, но, разумеется, понятнее они для меня не стали.

Внезапно сбоку мелькнуло что-то, всколыхнуло пламя свечи в фонаре, так что по стенам тут же заплясали тени. Амфора, которую я по-прежнему держала в руке, лопнула с неприятным звуком разбивающегося предмета и осыпалась осколками вниз.

Вскрикнув от удивления, я неловко пошатнулась на ящике, но равновесие удержать не смогла, заваливаясь на бок и задевая стоящие на бочке корзинку с фонарем.

В голове промелькнула мысль, что если бутылки разобьются, то тоже самое может случиться и с моей головой. Поэтому я направила все силы на удержание плетеной жертвы моей неловкости.

Фонарь разбился и погас, зато корзинка осталась на месте, а я шлепнулась вслед за фонарем, тут же напоровшись на его осколки и оставшись в кромешной тьме.

Несколько секунд я сидела не шевелясь, ослепленная болью и темнотой. Руки неимоверно саднили, на глазах выступили слезы. Я была в шаге от истерики.

Постаравшись подавить панику, я попыталась в темноте рассмотреть ладони. Как ни странно, мне удалось. Не успела я удивиться внезапно возникшей способности видеть в темноте, как объяснение пришло само собой: между черепков разбитой амфоры разливалось ядовито-зеленое свечение и клубился дымок. Я словно почувствовала, что сейчас начнется что-то совсем нехорошее, поспешно выдернула осколки из ладони (ох, надеюсь, мелких не осталось) и принялась отползать в угол.

Дым сформировался в большую полупрозрачную фигуру, очертаниями напоминающую человека. Очень большого человека. Да и человека ли? Огромный торс, голова с рогами и оскаленной пастью, горящие зеленым пламенем глаза…

Размерами это существо достигало потолка. А вот нижней части у него не было — от пояса он переходил в ручеек дыма, который вел к частям амфоры. Я покопалась в памяти и вспомнила, что когда-то нянечка рассказывала мне истории о джиннах, мифических существах, живущих на далеком востоке. В легендах они очень любили прятаться по разным амфорам, чтобы искатели сокровищ их находили, заинтересованные старинными сосудами, и тогда джинны забирали их жизненную силу, а от незадачливых авантюристов оставались лишь высохшие мумии.

Если в этой амфоре содержался настоящий джинн, то я в полной за…

— КТО? КТО ПОСМЕЛ ПРИЗВАТЬ МЕНЯ? МЕНЯ, МОГУЩЕСТВЕННОГО САЙ РАБУ АЛЕЗЕРА? — пророкотало существо, воздев руки к потолку.

Обливаясь потом, я стала отползать в угол за бочками, надеясь, что джинн меня не заметит. Джинн, видимо, только этого и хотел, а может просто радовался свободе, и теперь крушил подвал.

Я успела заметить, как его огромная ручища проносится над моей головой и врезается в стеллаж с винами. Раздался жуткий лязг бьющегося стекла, а этот дебошир расхохотался. Я представила, как Кэрриан откручивает мне голову за уничтожение его алкогольных запасов, и заскулила от ужаса.

— Я ЧУВСТВУЮ ТВОЙ СТРАХ! — довольно проревело существо из амфоры. Ага, чувствуй, только к тебе он уже не имеет отношения. Выбирая между тем, что было страшнее — апокалипсис или Кэрриан Эрте — здравомыслящий человек выбрал бы некроманта. — ОН ЗОВЕТ МЕНЯ, ОН ВЕДЕТ МЕНЯ…

Джинн продолжал сносить стеллажи, но потом, очевидно, бороться с соленьями ему надоело. Я почувствовала, как какая-то неведомая сила жаждет меня поднять с места, выволакивая на свет.

Отчаянно сопротивляясь, я цеплялась за место в спасительном углу, как утопающий за соломинку.

Послышалось сопение, правда по звуку оно было сравнимо с храпом молодого рыцаря. Неужели Рабу Алезара решил сдаться? Было бы неплохо. Могу постараться улизнуть. Я же тут вообще ни причем, амфора сама разбилась!

На несколько секунд стало совсем тихо. Я перевела дух. Наверное, существо не нашло своего незадачливого освободителя и решило уйти. Я выждала еще немного и осторожно выглянула из-за угла. И тут же наткнулась на зеленую рожу — джинн никуда не ушел, он затаился и выискивал меня.

Лимит моего терпения исчерпал сам себя и я совершенно отвратительным образом завизжала, как особа королевских кровей, увидевшая таракана в своей тарелке.

Продолжая визжать, я бросилась в сторону. Огромный кулак джинна пронесся надо мной, врезаясь в очередной стеллаж. Я с огромным трудом увернулась от падающих полок и бросилась к выходу. Пол тряхнуло — Вермиелу, видимо, надоело, что его имущество громят подобным непочтительным образом, и он решил вступить в битву. Или просто возмущался.

Камни заколыхались под ногами, мешая бежать. Я застыла на месте, балансируя на пузырящемся подвальном полу. Сзади раздавался возмущенный рев джинна. Впереди виднелся спасительный выход, так что оборачиваться и смотреть, что происходило за моей спиной, времени не было — тут бы на ногах удержаться!

Раздался БУМ и подвальная дверь отлетела в сторону, являя спасение и наказание в одном лице — некроманта, который держало в руках пылающий голубым огнем меч.

Лицо его было перекошено от злости, и он направился ко мне быстрым шагом. Я уже открыла было рот, собираясь покаяться во всех смертных грехах, как что-то пронзило мою грудь. Я перевела взгляд вниз и увидела, что из нее выходит призрачная зеленая рука. Рука сложилась в неприличный жест и втянулась обратно. Потом пришла боль, которая началась в груди и прошила все телу одним разрядом молнии.

Мое горло исторгло истеричный всхлип. Я покачнулась, когда перед глазами поплыло окружающее пространство. Выставила вперед руки, падая прямо в объятия подошедшего Кэрриана. Мои ладони прочертили по его лицу кровавые полосы, и его голубой глаз сверкнул, отражая целую гамму чувств. Мне даже привиделся страх, который тут же сменился злостью. Я думала, что упаду, но меня все-таки удержали.

— Когда я закончу с ЭТИМ, не надейся, что сможешь избежать объяснений, — прошептал-прошипел он. Но я даже слабо обрадовалась: раз меня ждет разговор, значит, я выживу. Эрте всегда исполнял обещанное, здесь сомневаться не приходилось.

Меня перекинули в чьи-то другие сильные руки. Я узнала в подхватившем меня мужчине нового знакомого — Сайруса Грина. Это могло бы быть романтичным, если бы не происходило в такой ситуации. Я даже задумалась о своем внешнем виде. Стало немного грустно: в любовных романах героини в беде всегда выглядели так, будто только что выпорхнули из будуара, где наводили марафет в течение как минимум трех часов. Я же со своей нечесанной шевелюрой, в грязном от подвальной пыли платье и заляпанная кровью мало походила на нежную фантазию.

— АГА! ВОТ ДОСТОЙНЫЙ ПРОТИВНИК ДЛЯ САЙ РАБУ АЛЕЗЕРА! ЧТО ЖЕ, СМЕРТНЫЙ, ВЫХОДИ НА СВОЙ ПОСЛЕДНИЙ БОЙ! ПОСЛЕ ЭТОГО Я ПОРАБОЩУ ВАС ВСЕХ И РАЗНЕСУ ЭТОТ ХРАМ ПО КАМНЮ! — на таких словах Вермиела возмущенно тряхнуло. Да, скорее джинна завалит камнями, если придется. Хотя он же из дыма, просочится сквозь камни и был таков…

— Грин, уходите, — поток мыслей прервал холодный голос некроманта. — Я закончу здесь сам.

— Как скажешь, дружище. Точно не требуется моя помощь? — ответил ему Сайрус.

“Дружище”? Это он некроманту что ли? У меня галлюцинации на почве потрясения?

— Точно. Быстрее.

Грин развернулся, унося меня от места будущего эпического сражения. Последнее, что я успела увидеть — меч Кэрриана, который прочертив ослепительно-голубую полосу в воздухе опустился на руку джинна, отрубая ее. Потерянная конечность тут же развеялась в воздухе.

Некромант с его развевающимся плащом смотрелся до того великолепно, что мое колотящееся сердце пропустило пару ударов, екнув от какого-то странного чувства.

А потом пришла блаженная тьма.