От автора

Все рассказы в этой книге были опубликованы с 2007 по 2012 годы в журналах «Upgrade Special» и «Техника-Молодежи». Их можно было найти практически в каждом киоске Москвы, где продавалась периодика. Повесть «Вий» выходила в четырех частях.

Сборник посвящен теме виртуальной реальности и всему, что связано с оцифровкой сознания. Эти вопросы рассмотрены под разными углами, тут представлены разные варианты и гипотезы того, как эти две технологии могут применяться в будущем.

Здесь описано создание оружия, компьютерных игр, религии, оцифровка после смерти, использование технологий в криминальных целях. Вы увидите, как на виртуальных полигонах тренируют солдат, специалист тестирует «болванки» игр с полным погружением, а сознания людей живут в приложениях на смартфонах, либо в виртуальной тюрьме.

Для данного издания все рассказы и повести были переработаны и дополнены.

Повесть «Ментальный курьер» ранее не издавалась.

 

Бегун

Василий Беганин осторожно выбрался из окна и прыгнул. Металлический прут расположенной чуть ниже пожарной лестницы больно врезался в ладони. Он вцепился в холодный металл, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Только бы не упасть! Черт, только бы не упасть!

Беганин перебрался на пожарную лестницу, и с облегчением почувствовал под ногами опору.

В его мозгу среди путавшихся мыслей бьется несколько мегабайт информации, которую он только что извлек из компьютера своего партнера по бизнесу.

Вениамин Маржев создал самый мощный вирус за всю историю компьютерной эры. Беганин (Бегун, как он подписывался на форумах в Терранете) прекрасно понимал, какие у него планы на этот вирус, и не собирался оставлять этот «продукт» своему, теперь уже бывшему, другу и компаньону.

Бегун извлек из компьютера данные, а жесткий диск — положил в микроволновку на кухне вместе с пластиковой взрывчаткой, которую специально для этого прихватил. И теперь он стоит на лестнице снаружи. До земли — одиннадцать этажей, вниз уходят ряды балконов, сверкающих на солнце оконных стекол.

За спиной в квартире с грохотом выбили дверь — наряд охранной фирмы, догадался Бегун.

Раздался громкий хлопок, и окно кухни взорвалось оранжевым шаром огня.

* * *

Беганин знал — Маржев теперь не оставит его в живых. Бегун работал с ним уже восемь лет и прекрасно изучил его характер. К тому же могло повлиять то, что после выхода из комы Бегун ощутил сильное желание подвергать себя опасности и всяческим рискам. Он стал колоть себе адреналин с тестостероном, платя за инъекции бешеные деньги.

Маржев сметал с пути любые преграды на пути к цели. Пару раз те, кто ему мешал, загадочным образом попадали в автокатастрофу или умирали от сердечного приступа. Беганин ничего не знал наверняка, но в последнее время настойчивые «звоночки» интуиции убеждали, что в случае чего партнер устранит и его.

Бегун стал карабкаться по лестнице вниз.

Больше всего злит тот факт, что Маржев создал вирус из его, Бегуна, разработки. Его новая антивирусная программа могла надолго обезопасить Терранет. Однако его изобретательный друг решил поступить иначе. На то, чтобы превратить антивирус в вирус-бич всех времен ушло около суток. Вирус под романтичным названием «Звезда смерти» был готов к запуску в Сеть.

— Веня, ты хорош, — пробормотал Беганин, — умен и хитер, зараза. Обставил меня по полной.

Бегун знал: как только Маржев выбросит «Звезду» в Терранет, и пустит в продажу единственный антивирус, который сможет этому монстру противостоять, прибыли компании увеличатся в тысячи раз.

Но теперь вирус хранится у Бегуна в мозгу, и ему нужно добраться до своего коттеджа. Благо о его местонахождении Маржев ни сном, ни духом. Туда Беганин всегда уезжал, когда хотел отдохнуть и где его не могли найти даже друзья.

«Звезду» в принципе можно уничтожить и на ходу, стерев файлы в мозгу. Но в коттедже Бегун собирался войти в компьютер Маржева в офисе и, пробив защиту, уничтожить оставшиеся копии «Звезды смерти», которые, он был уверен, там сохранились.

* * *

Первый преследователь настиг Беганина, когда тот спрыгнул с лестницы под балконом первого этажа. Здоровяк в черной форме прыгнул Беганину на спину, захватив горло в локтевой захват, но тут же почувствовал, как запястье сдавило клещами. Его бросило назад, спина и затылок жестко столкнулись с бетонной стеной дома.

Бегун сам не ожидал от себя такой прыти. Тихий хруст позвонков ясно давал понять, что бедняге уже не подняться. Он бросился бежать, чувствуя, как лихорадочно стучит сердце.

Из подъезда принялись выскакивать другие парни в черной форме. Двое подбежали к убитому товарищу. Остальные бросились за Бегуном, на ходу доставая из-за пояса оружие.

* * *

Кличка «Бегун» появилась не просто так. Каждый вечер перед сном владелец и управляющий концерном по производству антивирусного ПО Василий Беганин выходил на пробежку. Однако полтора месяца назад это прекратилось — на одной такой пробежке трое в масках избили его до полусмерти.

Почти месяц Василий находился в коме под присмотром лучших нейрохирургов, а затем вернулся к жизни. По просьбе Василия ему за немалую сумму вживили в мозг электронный накопитель данных. Он уже давно это планировал, поскольку надоело пользоваться флешками. К тому же Бегун обожал электронные новинки и покупал напрямую у производителей еще до того, как они появлялись в свободной продаже.

От вживления был еще один плюс — нейроны его мозга и цепи имплантата по его мысленной команде могли вступать во взаимодействие, позволяя Бегуну «переваривать» переносимые данные и работать над ними без компьютера. Этакий электронный планшет в мозгу.

Неким странным образом, так сложилось, что в кому Беганин угодил как раз после того, как закончил разработку нового антивируса. Что это означало, он уже догадался, и тем сильнее было его желание проникнуть в дом к Маржеву, чтобы найти своим догадкам подтверждение. Теперь Василий его нашел.

* * *

Он несся по тротуару, чувствуя, как в груди раздуваются и сжимаются легкие. Перед ним расступаются прохожие. Вслед Бегуну летят выстрелы парализаторов. Лучи дважды пронеслись мимо. Прохожие с криками кидаются в рассыпную.

Он почувствовал укол — луч угодил в лопатку. Бег Василия замедлился, все тело стремительно наливалось тяжестью. Но он продолжал бежать. Парализующие лучи действуют мгновенно, и он не понимал, почему до сих пор не лежит обездвиженный на асфальте.

На ходу достал из кармана пузырек с рыжеватыми капсулами адреналина и проглотил одну. Закрыть не вышло — случайно толкнув на бегу прохожего, Беганин выронил пластиковую бутылочку, и таблетки захрустели под ногами у идущих вокруг людей.

Через пару секунд он ощутил прилив сил и снова рванул вперед, но сзади на плечи прыгнул нагнавший его парень в черной рубашке. Оба повалились на прогретый солнцем асфальт. Бегун оказался наверху, надавил, под его руками что-то тихонько хрустнуло.

Он видел, как подбежали трое, а возле тротуара, лавируя в потоке транспорта, остановился минивэн. Из него высыпало пятеро атлетически сложенных и как две капли похожих друг на друга людей.

Первый «чернорубашечник» упал от подсечки. Василий выбросил вперед руку. Кулак наткнулся на твердое, чавкнул чей-то сломанный нос. Следующего Бегун, резким движением прижав к себе спиной, поставил под лучи парализаторов.

Чернорубашечники перестали стрелять, но их товарищ уже обмяк в руках Бегуна. Рука Василия метнулась к поясу убитого, которым он закрывался. Выхватив парализатор, он серией выстрелов положил всех шестерых.

Бегун тяжело дышит, пот омывает лицо мутными струйками. Услышав звук полицейской сирены, он нырнул в ближайшую подворотню. Ноги сами понесли его прочь.

* * *

Василий не мог понять, откуда у него взялись навыки специалиста по стрельбе и рукопашному бою. Почему его тело не среагировало должным образом на парализующий луч?

Нейрохирурги! — мелькнуло в мозгу. — Они со мной что-то сделали…

Но Бегун этого не просил, а зачем кому-то это было нужно, Василий понятия не имел.

Возникшего перед ним полицейского с электрошокером он отшвырнул как котенка, почти не замедляя бега. Однако на выходе из двора между стоявшими рядом высотными домами он заметил еще четверых. У троих парализаторы, четвертый держит электрическую сеть.

Ее обычно набрасывают на жертву, и в тело впиваются сотни слабых электрических разрядов, подавляющих нервные импульсы. Бегун знал принцип действия, поскольку сам разработал это устройство. Пронеслась мысль, что раз вмешалась полиция, то Маржев взялся за дело всерьез.

Однако бедолагам не помогли ни парализаторы, ни сеть. Они лежали на асфальте, разбросанные, как тряпичные куклы, а Бегун несся дальше. Он принял единственное верное решение — разыскать бывшего компаньона. Офис их компании «Бегмарж» находился всего в двух кварталах отсюда.

Заметив на фоне крыш высотных домов темные точки вертолетов, он ускорил бег.

* * *

В своем офисе на тридцатом этаже Вениамин Маржев наблюдал за действием нового вируса. Созданный им бич Терранета он назвал «Begun». Во-первых, потому что это оружие, а от оружия он без ума, хранит дома богатую коллекцию. Как любит он и вирусы. Свою первую вирусную программу Вениамин написал еще на первом курсе, и потом периодически их создавал и запускал в Сеть в свободный полет. А во-вторых, честь разработки базы «Begun» принадлежала его покойному коллеге по кличке Бегун.

Василий Беганин умер в Леканайском медцентре нейрохирургии две недели назад. Однако мертвым было лишь его сожженное в крематории тело. Разум гениального друга, это невидимое электромагнитное поле, Маржев встроил в свой новый вирус.

Он смотрел, как сознание Бегуна носится в программе-симуляторе, играючи обходя и уничтожая брошенные на него мощнейшие, давно зарекомендовавшие себя антивирусы.

Когда все поставленные задачи были выполнены, пальцы Маржева забегали по клавиатуре, приводя в действие антивирус Беганина, на базе которого создавался «Begun».

* * *

Василия отделяло от небоскреба «Бегмарж» заполненная ревущим транспортом улица, когда грохот вертолетных винтов за спиной заглушил все. Что-то со свистом ударило по ногам, сбив его на землю. Последнее, что Бегун видел, была падающая сверху электросеть.

* * *

Стены «карантина» антивируса, где очнулся Бегун, выглядели как телевизионные помехи с постоянно мелькавшими разноцветными вспышками. В ушах стоял низкий отвратительный гул. Во рту горчило.

Василий вдруг почувствовал, что те несколько килобайт вируса в его мозгу давно вступили в контакт с нейронами без его воли и почти полностью подчинили себе его разум. Перед глазами мелькают цифры, из них вырисовываются фигуры зверей и людей, геометрические фигуры. Квадраты, треугольники, медведь, тигр, женщина…

Промелькнули три фигуры с бейсбольными битами — Беганин узнал напавших на него в тот вечер и отправивших его в кому.

Троица слилась, превращаясь укутанную серой хламидой фигуру с косой. К нему тянется костлявая рука. Из-под капюшона смотрят пустые глазницы черепа.

Смерть, — произнес исходящий сразу отовсюду шепот. Это был голос ребенка, мягкий и нежный, но затем слово прозвучало вновь.

Смерть. Теперь его произнес хриплый, старческий шепот. Казалось, его обладатель вот-вот рассыплется в прах.

Мороз пробрал Бегуна до костей. Сознание того, что произошло на самом деле, повергло его в дикий шок. Он попытался коснуться рукой головы, но не смог. Он попробовал встать на ноги. Безрезультатно.

Все стало очевидно. У него нет конечностей. Нет тела. Его пока еще живой разум заточен в виртуальном пространстве — такой вывод он сделал, сопоставив все, что случилось. Файлы с вирусом, которые он якобы похитил, и его внезапные сверхспособности.

Маржев отобрал у него все. Работу. Жизнь. А теперь поработил и сознание…

«Но из этой ситуации должен быть выход, — упорно думал Бегун. — Безвыходных положений не бывает!» Это был девиз, с которым он успешно шел по жизни, пока эту жизнь у него не отобрали.

* * *

У себя в кабинете Маржев откатился в кресле от стола с двумя мониторами. Он сел в длинное, похожее на зубоврачебное кресло, надел на голову тонкий шлем, больше похожий на вязанную шапочку, от которого шел кабель к стоявшему рядом системному блоку. Он делал это каждый день.

Вениамин закрыл глаза и расслабился. В виртуальной среде, создаваемой аппаратом «Торнадо», который также изобрел покойный Беганин, его умственная и творческая производительность повышались в десятки раз. Там его ждали сотни идей, из которых теперь уже только Маржев, без Бегуна, отбирал для своих разработок лучшее. Но сейчас он просто решил отдохнуть, наслаждаясь триумфом.

Закрыв глаза и погрузившись в мир грез, он не видел, как на мониторе на столе напротив появился и бешено замигал символ сбоя в работе системы.

* * *

Озарение к Бегуну пришло внезапно, как и понимание своего ужасного положения.

«Маржев создал вирус на базе моей программы, — думал Василий. — Он сделал вирус частью меня. Но я — разработчик. И я всегда был лучше этого недоноска как программист. Если Маржев смог превратить мою программу в вирус, то я поверну все вспять».

Он сделал усилие, и серая мерцающая стена «карантина» пропустила Бегуна сквозь себя. Коды в его мозгу сменились, он снова стал антивирусом. Бегун устремился в системный каталог, сквозь множество ячеек, белых, желтых и красных, к папке «Begun».

Он соединил сеть компании «Бегмарж» в одно целое. Затем многократно усилил напряжение, подаваемое на все жесткие диски.

С бешено стучащим сердцем, которого формально больше нет, он стал наблюдать, как кипящая белизна пустоты стирает виртуальный мир вокруг. В последний миг Бегун рванулся прочь, успев выскочить в крохотную лазейку, которая тут же исчезла за его спиной.

* * *

Через выходящий канал Бегун проник в отдельную сеть и отыскал вход в виртуальное пространство аппарата «Торнадо», возле которого сидел сейчас абсолютно беспомощный, с отделенным от тела сознанием Маржев. «Торнадо» работал автономно от общей локальной сети, поэтому все еще функционировал.

Когда Вениамин Маржев снял с себя шлем и открыл глаза, внутри он был уже совсем другим человеком…

 

Бегущий человирт

— Какого черта ты делаешь?!

Разозленное лицо Гектора Варсинского смотрело на Корзона с экрана наручного устройства связи.

— Зачем ты его убил?

— А ты думал, я буду спокойно смотреть, как твои парни рвут этих бедолаг? Евгений коснулся свежей ссадины на скуле, стирая кровь.

— Ты в Игре — на одном условии, — прорычал Варсинский. — Не трогай моих людей, не тронут и тебя.

— Да пошел ты.

— Предупреждаю. Если…

Корзон нажал кнопку на часах, и экран на запястье погас.

* * *

Евгений Корзон нагнулся, избегая очереди из парализатора, и прыгнул к дивану. В комнате не развернуться, мебель мешают быстро передвигаться: кровать, два дивана, шкафы у стен, пара офисных стульев. Брошенные на пол под ногами полки. Похоже на чертов склад.

Корзон нырнул за диван и выстрелил в ответ.

В соседней комнате от его выстрела взорвалась ТВ-панель на стене, там как раз шла трансляция «Бегущего человирта». Последний из оставшихся в живых игроков угодил в очередную ловушку.

У Корзона над головой смертоносные лучи с глухим свистом врезались в стену, вырывая куски штукатурки.

Нажав кнопку выброса опустевшей обоймы, он сунул пальцы в карман за новой. Только запасной обоймы не оказалось. С губ сорвалось ругательство.

Если ребята из спецотдела не подоспеют, ему кранты. Корзон глянул в сторону окна, прикидывая расстояние. Пока туда добежит, из него сделают решето. Да и комната на — двенадцатом этаже.

А ведь все начиналось так хорошо. Пока не ворвались двое и не принялись палить. Джекерта, которого он уже убедил сливать информацию, — убили на месте.

Корзон нырнул в соседнюю комнату. Он слышал, как битое стекло и штукатурка негромко хрустят под двумя парами облаченных в легкие туфли ног. Те двое подходили к сорванной двери. Они услышали, что Корзон перестал отстреливаться, и правильно оценили ситуацию. Он — безоружен.

Евгений мрачно оскалил зубы, нащупал в кармане пауэр-гранату. Большой палец проник внутрь кольца. Стоит только дернуть. Взрыв будет такой силы, что в комнате останутся только дымящиеся обломки мебели и — трупы. Включая его самого.

Корзон ощутил, как по животу ползут ледяные щупальца. Быть готовым к смерти его всегда учили инструкторы, но, когда вот так, случайно и неожиданно… Мелькнула мысль прыгнуть в окно, там хотя бы шанс один на миллион, что сумеет уцепиться за крышу пролетающего мобиля. Но — не успеет.

Когда убийцы подошли вплотную к дивану, и Корзон под щелчки их затворов собрался взорвать гранату, раздался звон бьющегося стекла. С грохотом вывалилась дверь. Квартиру заполнили черные фигуры спецназовцев.

— Лежать! — заорал самый здоровый, наводя на бандитов лучевик. — Лежать, мордой в пол, я сказал!

Корзон сунул гранату обратно в карман, медленно поднялся во весь рост и огляделся. По комнате словно промчалось стадо носорогов. Стулья опрокинуты, перевернут журнальный столик с кофейными чашками. Из выбитых окон сквозит, под ногами похрустывает стекло.

Голова Евгения налилась тяжестью, в висках жестко и дробно стучится пульс. Ему захотелось кофе с коньяком и — посидеть в тишине.

Один из пытавшихся его убить оглянулся на Евгения.

— Ты все равно труп, Корзон, — бросил он.

Но боль в резко вывернутой руке заставила его замолчать. Парни в камуфляже его увели, топая, как слоны по обломкам мебели и посуды.

* * *

Майор Павел Третьяков вошел к себе в кабинет, где в кресле у стола ждал Евгений, и небрежно закрыл ногой дверь. В руке у него дымились две чашки кофе, по комнате поплыл терпкий, сладковатый аромат.

Он поставил одну чашку перед Евгением, а сам сел за стол. ТВ-панель на стене передавала трансляцию «Бегущего человирта». Звук приглушен, но все равно едва слышно раздавался голос ведущего — он объявлял финальный тур.

Корзон не любил эту передачу, будучи уверенным, что в ней все расписано заранее, и до главного приза не добирается никто. Хотя в рекламных роликах упорно твердят обратное.

Евгений подул на желтоватую пенку, поднес чашку к губам. Кофе был сладким и обжигающим, и в нем был коньяк — его терпковатый, отдающий вишнями и деревянными стенками бочек вкус не спутать ни с чем. Он откинулся в кресле, чувствуя, как напряжение уходит.

Майор мрачно смотрел на своего друга и подчиненного. К своему кофе Третьяков не притронулся. Чашка стоит рядом с компьютером, крышка-монитор прикрыта.

— Кто-то сегодня пытался тебя убить, Жека, — сказал майор с таким видом, будто сообщает новость.

Корзон молча сделал большой глоток кофе.

— Меня кто-то сдал, — резюмировал он мрачно.

— Думаешь?

— Встреча с Джекертом была секретной и инициирована Управлением.

— Его телефон тоже могли прослушивать.

— Его слушали только наши техники. Они обеспечивали многостороннюю защиту, и никто о разговоре не знал. Меня сдал кто-то из УБТ. У нас завелся крот.

Майор, наконец, пригубил кофе, но затем отставил чашку, поморщился. Поговаривали, что в последнее время он уже пил столько кофе в день, что организм уже отказывается его принимать. Те же слухи твердили, что он стал переходить на что покрепче для поддержания работоспособности.

— Возможно, ты и прав, — заметил Третьяков. — Если так, то тебе надо пересидеть где-нибудь. Пока мы не разберемся, что к чему.

Корзон посмотрел на него поверх чашки.

— Не вижу смысла, Паш.

— Зато вижу я. — Майору пришлось чуть повысить голос. — Мы расколем тех, кто сегодня пытался сделать из тебя решето. Через них выйдем на заказчиков, будь уверен.

— А крот?

— Найдем и его. А пока мы всем этим занимаемся, тебе лучше побыть в безопасном месте.

— Обойдусь, — фыркнул Евгений.

— Это приказ старшего по званию, капитан Корзон. У тебя нет выбора.

Евгений посмотрел на него скептически.

— Ну и куда предлагаешь мне деться? Я же не стану сидеть безвылазно в Управлении. В камеру не полезу.

— Да, это — не вариант. Крот может сообщить своим хозяевам, и они попытаются убить тебя прямо здесь.

— Вот видишь, — натянуто улыбнулся Корзон. — Что совой об пенек, что пеньком об сову…

Майор покачал головой.

— У меня есть идея получше, — сказал он, указывая на ТВ-панель.

Там за двумя прошедшими в финал «бегущими» гонится что-то пока невидимое зрителям. На бледных, истекающих потом лицах игроков читается страх. Они бегут изо всех сил. Бегут и в ужасе оглядываются.

— И что? — не понял Корзон.

— Пересидишь в Игре. Я договорюсь. Пока ты там, мы найдем крота, и ты сможешь вернуться.

Корзон смерил его взглядом. Немолодое лицо с уже прорезавшимися морщинами. Родинка на скуле.

— Издеваешься?

Майор покачал головой.

— Это идиотизм, — фыркнул Корзон. — Тело лежит, а сознание бегает от виртуальных охотников. Шоу для дегенератов двадцать первого века.

— Ты хоть знаешь, сколько тестов надо пройти, чтобы попасть в «Бегущего»? Там ты будешь в безопасности. Тебя никто тронет, просто будешь номинальным участником.

— Тесты тестами, но эти козлы на ТВ всем впаривают, что все участники — из тюремных колоний. Типа, их не жалко. Врут ради рейтинга, а домохозяйки это глотают.

Корзон смотрел, как в спину одного из убегающих игроков на экране врезаются массивные сверла. Во все стороны брызнула кровь.

Картинка напомнила Евгению старую игру «Doom», где видно только руки игрока, убивающего на своем пути монстров. Только здесь, вместо чудовищ и мутантов — виртуальные проекции живых людей. По их следам идут цифровые проекции Охотников.

Как бы то ни было, лучше пересидеть там, чем рисковать головой здесь, подумал он. — Майор прав.

Корзон допил остывший кофе и вышел в коридор покурить.

* * *

Как заметил Корзон, виртуальный мир изнутри ничем не отличается от обычного — благодаря особой программе-симулятору. Те же улицы, высотные дома, магазины, дороги. Деревья. Люди.

В игре, куда его забросили, дизайнеры «Бегущего человирта» довольно быстро отказались от урбанистического ландшафта. Вернее, от его привычного варианта, предпочитая постапокалиптику.

Евгений вместе с тремя мужчинами и одной женщиной («бегуны» как их именует ведущий передачи Курт Дизель) шел, озираясь по сторонам, по абсолютно пустой улице. Он узнал Тверскую на отрезке между Пушкинской площадью и бывшим книжным «Москва».

Здесь никого, кроме них. Пока никого. Где-то в этом же виртуально-цифровом пространстве в их сторону уже движутся Охотники. Эти парни — виртуальные, но если они убьют «бегуна», то бишь его оцифрованное перенесенное в Игру сознание, то умрет и его пребывающее в реальном мире тело. Просто как арбуз. Того, кто избежит смерти от рук Охотников, возвращают к жизни, вынимают из морозильной камеры, и дают денег, которых не потратить и до смерти.

Дрель. Самурай. Костолом. Электрик.

Эти имена знал каждый фанат «Бегущего человирта», и для любого «бегуна» каждое из них — синоним слову «смерть».

* * *

Вокруг стоят брошенные автомобили, точно раскиданные ребенком игрушки, — дорогие иномарки, которыми обычно пестрит Москва, машины поскромнее. Он увидел даже пару мотоциклов и один брошенный горный велосипед.

Сквозь асфальт пробиваются тропические растения, мутация слепленных вместе пальм, лиан и чего-то еще, последние торчат и шевелятся, словно щупальца каракатиц. В машинах выбиты стекла, из салонов на проходящих «человиртов» смотрят бело-серые черепа.

Огромные, толстые, как канаты, похожие на вьюнки растения оплели здание Макдональдс, застыли в окнах, будто чьи-то огромные пальцы.

— Смотрите, — произнесла женщина, которую звали Виктория Кашевич, в отвращении указывая на забегаловку «короля фастфуда». Там в окнах, вцепившись лапами во «вьюнки», сверкают желтыми глазами пауки размером с овчарку.

Она невольно сделала шаг к Корзону, он оказался ближе всех, но вовремя спохватилась.

— Какие большие и мерзкие, — вырвалось у нее.

Виктория машинально оглядела своих четверых спутников. По сравнению с остальными, Корзон показался самым надежным и сильным.

Евгений смерил взглядом остальных «бегунов». Кашпировский (или просто Кашп, как он представился), Брадов и Морзунок. Последний — мальчишка лет двадцати-трех.

Со стороны Макдональдса донесся гул, будто внутри включился циклопический пылесос. По стене кафе зазмеились трещины.

Девушка вздрогнула и посмотрела на место, куда неоднократно ходила перекусить. Все, кроме Корзона, инстинктивно сжались. По побледневшим лицам стало ясно, что опасность им в новинку. Евгений подумал, какого черта они забыли в этом виртуальном телешоу, и кого сюда вообще набирают.

Стена кафе с грохотом взорвалась. Сквозь брызнувшие во все стороны камни и штукатурку на солнце заблестели огромные сверла. На бегунов, набирая скорость, двинулось что-то вроде джипа на гусеницах. На капоте, бампере и дверцах с бешеной скоростью вращаются массивные сверла.

Бегуны как по команде бросились бежать. Джип-трактор, как назвал его про себя Корзон, мчится следом, с легкостью преодолевая портики бордюров, трещины в асфальте, расталкивая стоявшие всюду на широкой проезжей части пустые автомобили. За спиной бегунов со звоном крошатся под его гусеницами стекла.

— Итак, дамы и господа, телезрители! — раздался голос Курта Дизеля. Корзон его узнал, но никак не мог определить источник звука. — Первым бегунов настиг легендарный непобедимый охотник — Дрель!!

Судя по шуму, телестудия взорвалась аплодисментами.

— К слову, наши сегодняшние бегуны — весьма и весьма опасны! — продолжал Дизель. — Самые отчаянные убийцы и насильники с Луны-75. Их специально привезли на Землю, дав выбор — умереть или в случае выигрыша — отправиться в скитание к звездам колонизировать новые планеты и избавить от себя общество нормальных людей!

* * *

Джип догонял. Корзон слышал рев смертоносных дрелей всего в нескольких метрах за спиной. Голос ведущего продолжал что-то вещать.

Он обернулся. Беглый, но профессиональный взгляд сотрудника УБТ сказал ему о преследователе все, что требовалось. Крепкий светловолосый здоровяк восседает за рулем открытого, поставленного на гусеницы внедорожника, руки дергают за рычаги. На лице сияет улыбка, как в рекламе жвачки.

Рядом с Корзоном бежит Виктория, чуть впереди — Брадов и Кашп. Кашпировский несётся быстрее всех. Пацан отстает, дышит тяжело, лицо сделалось бледным.

— Врассыпную! — гаркнул Корзон, отскакивая в сторону и уходя с линии атаки Охотника, который уже в паре метров от них. Евгений решил, что тот всего лишь играет, наслаждается зрелищем трусливо убегающих жертв, прежде чем дать полный ход и намотать всех на чертовы дрели.

* * *

Услышав его крик, Брадов рванул вправо. Виктория только ускорила бег, но джип все равно настигает.

Корзон остановился, тяжело дыша. Джип пронесся мимо. Евгений бросился следом.

Он успел заметить, как Морзунок споткнулся. Упал.

Машина пошла правее…

Раздался вопль. Затем едва слышный хруст, и гусеницы окрасились кровью.

— ДА! ДА! Дамы и господа! Дрель это сделал!! — орал Дизель.

Корзон уже понял, что звук исходил с наручных часов, которых он до этой минуты не замечал, но сейчас было не до этого.

— Один из бегунов выбывает из игры! ДА!! Поделом этим отбросам общества!! Наши Охотники — санитары мира людей! Отличный слоган, не правда ли? — бросил Дизель в микрофон жизнерадостно.

В два прыжка Корзон взобрался на мчащийся джип с тыльной стороны. Прыгнул вперед, на широкие плечи Охотника в байкерской куртке. Многократно отработанным движением крутанул голову Дрели в сторону, ломая позвонки.

Труп Охотника завалился вперед, на рычаги управления. Джип резко пошел в сторону. Уперся в памятник Юрию Долгорукому и под скрежет металла с грохотом перевернулся на бок.

Наступившую тишину нарушало сиплое дыхание стоявших вокруг бегунов.

* * *

В ярко освещенной, наполненной зрителями студии «Бегущего человирта» повисла тишина.

— Какая утрата, — произнес Дизель, взяв себя в руки. Лица зрителей в рядах перед ним застыли в шоке. — Дамы и господа, это беспрецедентный случай в нашей Игре. Пал один из лучших Охотников… Маньяк, убийца, выпущенный на виртуальные улицы, подло убил Дрель, напав сзади… Мы продолжим трансляцию через несколько минут…

На широких ТВ-панелях в студии включился рекламный ролик.

Дизель направился к продюсеру. Прошел коридор, толкнул дверь с табличкой «Гектор Варсинский».

— Вы видели, что этот гад только что сделал? — спросил Дизель, театрально заламывая руки. — Какого черта?!

— Мы же ясно объяснили ему правила, на которых он присутствует в Игре! — прорычал Гектор. — Немедленно распорядитесь, чтобы техники обеспечили мне виртуальную связь. Я вправлю этому уроду мозги.

— А мне-то что делать?

Варсинский смерил его свирепым взглядом.

— Ты что, впервые ведешь Игру?! Выпускай следующего Охотника!

Дизель медленно кивнул и вышел, выключив в кармане диктофон. Запись этого короткого, но важного разговора будет его страховкой.

Случай, не имеющий прецедента ни в России, ни в зарубежных Играх. Ни одного Охотника ни разу в жизни не убивали «бегуны». Конечно, Дизель знал, что ему делать, просто хотел свалить ответственность за дальнейшее на продюсера. В отличие от «бегунов», Охотники не подписывали соглашение о том, что идут на возможную смерть по собственному желанию и претензий к Игре не имеют. Благодаря лежавшему в кармане диктофону с записью, по судам теперь затаскают Варсинского, а не его.

* * *

— Какого черта ты делаешь?! — разозленное лицо Варсинского смотрело на Корзона с экранчика наручного устройства связи. — Зачем ты его убил?

— А ты думал, я буду спокойно смотреть, как твои парни рвут этих бедолаг?

Перед тем, как ввести бегунов в вирт-пространство, где проходит Игра, к их виртуальным проекциям прикрепили прибор, с виду похожий на наручные часы. Прибор предназначался для приема трансляций передачи и для созерцания собственного физического тела, которое в реальном мире лежит в морозильной капсуле.

Каждая новая рана или незначительное повреждение тканей здесь в виртуальном мире немедленно отражается на физическом теле, и на него наводится зум. Таким образом, глядя на «часы», бегун видит общую картинку своего тела, плюс — недавнее повреждение после боя с Охотником. Это помогает примерно понять, сколько «человирт» сможет продержаться.

Именно через это устройства Гектор сейчас обращался к Корзону.

— Ты в Игре — на одном условии, — прорычал Варсинский. — Не трогай моих, не тронут и тебя.

— Да пошел ты.

— В виртуальном мире у нас спрятано перемещающее устройство, чтобы желающие и слабаки могли покинуть Игру раньше времени. Я сообщу тебе координаты. Найди его и вали из шоу к чертовой матери! Ты все только поганишь!

Евгений не ответил.

— Предупреждаю, Корзон. Если ты лишишь меня еще хоть одного Охотника…

Евгений нажал кнопку на «часах», и экран устройства погас.

* * *

Прошагав десяток метров, обойдя развалины кинотеатра «Пушкин», он вернулся к своим.

Виктория потухшим взглядом посмотрела на окровавленные гусеницы перевернутого джипа.

— Ты долго отливал, — заметил Брадов подозрительно.

— Не твое дело, — огрызнулся Корзон.

Он оглядел оставшихся «бегунов».

Кашпу — лет тридцать пять, но в волосах уже заметны перышки седины. Брадову за сорок. Злое, морщинистое, как гриб, лицо, бритая голова.

Виктория выглядит симпатичной, ей едва перевалило за тридцать, но — в глазах океан высокомерия. Тем не менее, Корзон периодически ловит на себе ее приветливые взгляды. На Брадова и Кашпировского она смотрит, точно всаживает нож под им ребра. Евгений уже видел таких раньше — типичная бизнес-леди трудоголик с окладом в триста штук. Днями и ночами строит карьеру, а потом внезапно вспоминает про личную жизнь.

— Мы должны двигаться дальше, — сказал Корзон с нажимом.

— Справедливо, — согласился Кашпировский, поднимаясь на ноги с камня, на котором сидел, — они вот-вот выпустят еще одного Охотника, а то и двух.

— По двое никогда не выпускают, — буркнул Брадов, — я смотрю шоу постоянно.

— Только раньше никто не убивал Охотников, — заметила Виктория.

Она улыбнулась Корзону и снова посмотрела на Брадова с Кашпером. Им улыбки не досталось. Девушка элегантно смахнула со лба локон волос.

— Надо идти, — повторил Евгений. — У нас максимум пять минут, пока на хвост не сядут снова.

— Мне показалось, что Охотник не собирался убивать тебя, — сказал вдруг Брадов, прищурившись. Его лицо и лысая голова еще больше стали похожи на уродливый гриб. Он буквально прожигал Евгения взглядом. — С чего бы это?

— Когда кажется, суй себе в задницу палец, — посоветовал Корзон, — пошли.

Едва они отошли немного в сторону Красной Площади, как голос Дизеля на «часах» Брадова ожил.

— Итак, дорогие друзья! Дамы и господа, пацаны и девчонки, хе-хе, простите за такую вольность, но у меня для вас отличная новость! По следам убийц нашего любимого Дрели (чье имя мы никогда не забудем, и оно будет выгравировано на обелиске в Парке Победы!!) идет — УГАДАЙТЕ, КТО!

Ответом стал зрительский рев. Слившиеся в какофонию голоса принялись выкрикивать разные имена. Короткие, длинные.

— Друзья мои, за бегунами идет ЭЛЕКТРИК!!

Зал взорвался аплодисментами.

— ЭЛЕКТРИК!

— ДААА!

— ЭЛЕКТРИК, мать твою, ДААА!!

— ДАААА!!!!

На ТВ-панелях возникло изображение высокого и худого, как скелет человека в одежде, похожей на металлические доспехи, прошитые черными кабелями. По его «доспехам» бегают искры. Он двигается на небольшом, но мощном с виду электромобиле. В правой руке сжимает оружие, похожее на «пистолет» со старинной бензиновой заправочной станции.

Палец надавил на курок, и из дула вырвалась слепящая белая молния. Такой же пистолет висит на поясе. Синие глаза Охотника смотрят уверенно и беспощадно.

* * *

— Электрик, это хреново, — процедил Брадов, шагая по Тверской, но не замечая вокруг ни высотных зданий, ни разбитых, пустых автомашин на проезжей части. Мутировавшие в воображении дизайнеров деревья тянут к нему руки-щупальца, но их длина, к счастью, ограничена. Это хоть и смертельный, но — антураж. Брадов машинально увернулся от первого щупальца, уйдя из зоны досягаемости, и деревья оставили попытки его схватить.

Виктория тоже едва увернулась от тянувшихся к ней щупалец.

— А ты бы предпочел Самурая или Костолома? — спросил Кашпировский с сарказмом.

— Я бы предпочел дойти до конца и получить свои бабки.

— Мечтать не вредно, — заметил Кашп.

* * *

— Что вы здесь делаете? — спросил Гектор Варсинский, когда к нему в кабинет без предварительного звонка вошел майор Третьяков. С ним громила в форме сотрудника УБТ. Глаза парня выглядят нездоровыми, с маслянистым блеском. Продюсер неприятно поежился — еще наркомана тут не хватало.

— И вам добрый день, Гектор, — сказал Третьяков, даже не потрудившись закрыть за собой дверь.

— Вы знаете, что вытворяет ваш парень? Он убил моего Охотника, черт бы его побрал! Вы должны мне компенсацию, майор, мы так не договаривались!

Третьяков хищно улыбнулся.

— Я компенсирую вам убытки, Гектор.

Стоявший рядом здоровяк молча посмотрел на продюсера.

— Каким образом? — поинтересовался Варсинский.

— Я сделаю сегодняшнюю передачу такой зрелищной, что вы взлетите в топ и побьете крышу.

На лице Гектора появилось скептическое выражение. Он уже много лет на телевидении и, если бы знал такой способ, давно бы уже воспользовался.

— Я вас слушаю.

— Отведите нас с коллегой к вашим IT-шникам. Ему, — Третьяков кивнул на здоровяка в форме УБТ, — необходим полный доступ к управлению виртуальным проекциям «бегунов» и Охотников.

— Это противозаконно, майор. Вы же знаете. Управление и вмешательство в Игру имеют право только состоящие у меня в штате специалисты.

Третьяков с усмешкой продемонстрировал карточку-удостоверение главы отдела УБТ, которое и показывать-то не было нужды. Но сейчас это был полный снисхождения саркастический жест.

— Служебная необходимость, господин Варсинский, — произнес майор с наигранной отчетливостью. — Здесь и сейчас закон — это я.

* * *

В центре управления Варсинский велел главному оператору уступить место громиле, которого привел Третьяков. Майор называл его Стас.

— Вы все поступаете в распоряжение Стаса, — нехотя пояснил Гектор ждущим распоряжения операторам у мониторов, на которых разворачивается Игра. Электрик на своем электрокаре преследует «бегунов» по пятам.

— За работу, — велел Стас хриплым прокуренным голосом. Достав из кармана пластиковый пузырек без этикетки, он вытряхнул на ладонь капсулу, разломил и жадно слизал порошок. Его маслянистые глаза заблестели сильнее, на лице появился звериный оскал. — Сейчас, как говорят в Голливуде, устроим неожиданный поворот.

* * *

Молнии Электрика летят во всех, кроме Корзона. Он укрылся вместе с остальными в пустующем здании МХАТа имени Чехова. Смертоносные сгустки электричества влетают в лишенные стекол окна или выбивают торчащие осколки, что там еще остались.

Корзон несколько раз спускался к выходу, пытался подбежать к Охотнику и зайти в ближний бой, но Электрик не подпускал. Однако и не пытался убить.

Тверскую разрывала вымощенная булыжниками улица. То здесь, то там валяются кости, ржавые обрезки труб, куски мебели, манекены из расположенных здесь магазинов брендовой одежды.

Электрик засел в своем открытом электрокаре, как в колеснице, стреляя одновременно с обеих рук. Стволы изрыгают ослепительные молнии, те врезаются в стену театра, вышибая куски кирпичей и каменную крошку.

— Мы в ловушке, — проблеял Брадов.

Невдалеке раздавался рев мотоцикла.

Электрик обернулся в направлении Красной площади и неодобрительно щелкнул языком.

* * *

— Вы слышите? — вскочил Кашпировский, на его лице стремительно разрастался ужас. — Мотоцикл!

— Они выпустили Самурая, — простонал Брадов и безнадежно посмотрел на товарищей по несчастью. — Что будем делать?!

* * *

Стена содрогнулась от удара. Посыпалась штукатурка. От следующего удара стена пошла трещинами.

Брадова затрясло.

— О, боже!!

Виктория побледнела, машинально схватилась за живот, словно его скрутило.

— Костолом! — вырвалось у нее.

Схватив ее за руку, Корзон бросился в коридор.

— Бежим! — крикнул через плечо.

Остальные ринулись следом.

Они оказались на пятом этаже. Снизу по широкой лестнице доносятся две пары тяжелых шагов.

Электрик и Самурай, мелькнуло у Евгения. Теперь на пятки наступает и Костолом. Все в сборе.

Он видел «Бегущего человирта» всего пару раз и то — мельком, но этих громил запомнил.

Один — с острыми, как бритва, японскими мечами в доспехах. У второго — громадный молот, который крушит любые стены, металл и — кости.

* * *

В центре управления Стас разломил еще одну капсулу и слизал порошок. Его зрачки расширились, затмив чернотой радужную оболочку. Чернота окрасилась кровью — в правом глазу лопнул сосуд. Пальцы стремительно бегают по клавиатуре. Он переключил управление Охотниками и бегунами с автономного режима на себя.

* * *

Массивный высокий Охотник скорее напоминает борца сумо, чем самурая, несмотря на доспехи. В ожидании бегунов, он замер на улице у черного входа. Его громадный мотоцикл виднеется за спиной.

Дверь — прямо напротив него. Самурай виртуозно прокрутил в руках способные раскроить даже стальные пластины клинки. Услышав с той стороны двери приближающийся топот бегунов, он встал в боевую стойку.

Самурай шагнул вперед, хладнокровно занося мечи для удара.

* * *

Корзон с разбега ударил двумя ногами. Большая металлическая дверь с грохотом вылетела на Самурая.

Здоровяк отшатнулся, схватившись за разбитую голову и едва не оказавшись под выбитой дверью.

Евгений молниеносно нагнулся. Подсечка сбила Самурая с ног, мечи вылетели из вспотевших ладоней.

Следующий удар пришелся в горло. Охотник неподвижно застыл на асфальте, широко раскинув руки.

Быстро подобрав лежавший рядом меч, Евгений бросил оружие подбежавшему Брадову.

— Держи!

Бегун без труда поймал меч и… — обрушил его на Корзона.

Евгений успел увернуться лишь благодаря реакции, полученной на тренировках в УБТ.

— Какого черта?!

Брадов снова ударил, но Корзон отскочил, и меч со свистом разрубил воздух.

Краем глаза он заметил, что Кашпировский поднимает с асфальта обрезок трубы и направляется к нему.

Перехватив руку Брадова с мечом, Евгений провел бросок. Перевернувшись в воздухе, противник рухнул на грязный асфальт. Раздался хруст.

Брадов страшно закричал от боли в сломанной ноге.

Виктория наблюдала за этим округлившимися глазами.

Кашп бросился было к Евгению, но — столкнулся с выбегавшим из двери Костоломом. Громила с молотом отшвырнул его, как щенка.

Следом вышел Электрик. Блеснула вспышка, но Охотник промахнулся.

Евгений схватил Викторию за руку, увлекая ее к мотоциклу Самурая.

— Что происходит? — выкрикнула она в ужасе.

— Думаю, сознаниями парней управлял кто-то снаружи!

* * *

Едва они отъехали на десяток метров, как двигатель заглох. Громадный «Харлей» тяжело завалился на бок. Корзона и девушку сбросило на асфальт.

Краем глаза Евгений заметил, что Брадов перестал кричать. С его губ срываются болезненные стоны. Похожее на гриб лицо сделалось пепельно-серым, на коже блестит испарина.

Уворачиваясь от летящих в спину молний, Корзон и девушка рванули за угол. У Евгения кровоточит плечо — Брадов все же зацепил его клинком.

Со всех ног убегая в сторону Красной площади, они услышали в стоявшей вокруг тишине хруст с чавкающим звуком, когда Костолом обрушил на Брадова молот.

* * *

— Друзья, нас снова постигло несчастье, — траурно произнес Дизель, обращаясь к замершим в оцепенении зрителям. С трех сторон на него смотрят студийные камеры с софитами. — Неподражаемого Самурая больше нет…

— Но Костолом отправил на тот свет еще одного мерзавца! — продолжил он. — Не волнуйтесь — главному убийце, что отнял у нас Дрель и Самурая, не уйти от возмездия! Собаке — собачья смерть, друзья мои! — Дизель развел руки театральным жестом, выбрасывая вверх кулаки. — Будьте уверены — Костолом и Электрик его найдут! И тогда ему НЕ СПАСТИСЬ!!!

Ведущего лавиной накрыл благодарный рев зала.

* * *

— Ну здравствуй, Жека, — сказал Третьяков в микрофон, глядя в монитор перед собой.

Корзон смотрит на его постаревшее, но со злобным огоньком в глазах лицо на экране наручного устройства связи.

— Привет, Паша. Вот, значит, кто меня сдал…

— Не драматизируй, Евгений.

— И почему, позволь спросить.

— О, это долгий разговор, — улыбнулся Третьяков на крохотном экране. — Но время у нас с тобой вроде бы есть.

Он издевательски засмеялся.

— Живым ты оттуда не выйдешь.

* * *

Изнутри Мавзолей показался Корзону церковью первых христиан. Всюду полумрак, точно в пещере, лицо овевает прохладой. Не хватает только учителя мудрости в окружении учеников, записывающих на пергаменте каждое слово.

Однако это впечатление быстро улетучилось. Корзон заметил на стенах в свете от тусклых, вмонтированных в плинтуса ламп граффити: «Превед — Медвед!»

Тут же искусно изображена голая женщина в бейсболке козырьком назад. «Светлое будущее — 300 баксов за ночь». Рядом — каракули телефонного номера.

Евгений двинулся дальше, мимо подвешенного на цепях гробу с телом Ленина вниз по лестнице. Сделалось прохладнее. Виктория поежилась.

Они прошагали четыре лестничных пролета. Отделанный красно-черным гранитом коридор вывел в просторный зал, напоминавший древний храм ацтеков. Со стен взирают безобразные и страшные людские головы из камня, среди которых Корзон заметил и генсеков компартии СССР. У всех вместо глаз и ртов — отверстия.

Корзон увидел лица Брежнева, Хрущева, Андропова, Сталина… Нашелся тут и Берия, Молотов. Евгений увидел лик Ивана Грозного, Малюты Скуратова, если только он не ошибся.

Уродливые, искаженные лики выглядят отвратительными шайтанами и демонами. У одних на голове рога, у других отрезаны носы, уши третьих вытянуты и скручены, а сквозь «кожу» на щеках пробиваются щупальца.

— Как в музее-кунсткамере, — прошептала Виктория, поежившись.

Корзон не ответил. Он мысленно посоветовал дизайнерам этой игры провериться у врача.

На полу в замысловатой мозаике просматриваются идентичные элементы — рубиновые, красные, как кровь, звезды.

Евгений обернулся. У самого входа в зал, словно насмешка, высится статуя человека, на которую не сразу обратил внимание. Мужчина в шляпе, с хлыстом в руке. На суровом, мужественном лице написано нечто вроде предупреждения.

«И этого сюда приплели, — посетовал Евгений мысленно. — Разработчики — точно придурки».

* * *

В дальнем конце зала Виктория увидела пульсирующий красный свет. Корзон прищурился. Вот он — транзактный порт, дорога из виртуального мира в реальный. Евгений нашел о нем всю информацию еще до того, как внедрился в Игру. Знакомый хакер взломал базу данных на ТВ.

— Ну, все, тут уже бояться нечего, — сказала девушка и в радостном возбуждении двинулась вперед.

Однако Евгений ее перехватил, не дав сделать шаг на мозаичный пол.

— Вот это меня и пугает.

Нагнувшись, он подобрал лежавшее здесь полено. Присел на корточки, аккуратно провел пальцами по ближайшей рубиновой звезде. Затем — надавил на нее торцом деревяшки.

Виктория вздрогнула — изо рта головы на стене со свистом, выбрасывая пыль, ударила короткая деревянная стрела. Раздался вибрирующий стук, когда она вонзилась в полено, плотно в нем застряв.

Корзон поднялся. Вручив полено девушке с многозначительным взглядом, он сказал:

— Жди здесь.

— Если ты настаиваешь, — кивнула она.

Корзон аккуратно двинулся вперед, каждый раз ставя ногу между расположенными очень близко друг к другу звездами.

В середине зала он оступился и едва не наступил на рубиновую «звезду смерти». Сквозь стук частого сердцебиения услышал, как за спиной вскрикнула девушка.

* * *

Миновав все, Корзон добрался до алтарного столба. Присел, и его лицо оказалось на одном уровне с транзактным портом.

Задумчиво проведя ладонью по небритому подбородку, он вытащил из кармана полиэтиленовый пакет с землей.

Затаив дыхание, Евгений снял устройство со столба и быстро положил вместо него пакетик.

Прислушался — тишина. На губах заиграла самодовольная улыбка.

…Пол под ногами дрогнул. С потолка хлынули струи песка. Алтарь перед Корзоном начал с грохотом разваливаться.

Евгений едва успел отпрыгнуть от падающих с потолка каменных глыб, прижав транзактное устройство к груди.

Прыгнув на выложенный мозаикой пол, он побежал, не разбирая дороги и наступая на звезды.

* * *

Со всех сторон, со свистом рассекая полумрак, несутся стрелы. Корзон пригнулся, тем не менее, одна стрела вонзилась в плечо.

Преодолев смертоносный зал, они с Викторией бросились обратно в коридор.

Над головами загрохотало.

Обернувшись, он увидел, как по широкому желобу на них катится громадных размеров камень.

Евгений потащил Викторию за собой. Грохот за спиной стремительно нарастает.

С разбега прыгнув вперед, в темноту, они оказались в узкой нише.

Девушка едва успела подняться и убрать ноги от края, как проход с грохотом запечатал камень. Исходящего от транзактного устройства красного свечения оказалось достаточно, чтобы увидеть смотревшее на них лицо лысого человека с клинообразной бородкой. Владимир Ильич Ленин в тысячекратном увеличении. С отколотым, как у Сфинкса, носом.

Виктория чувствовала, как бешено стучит ее сердце. Корзон устало откинулся к стене. Теперь из ниши нет выхода. Они оказались в ловушке.

* * *

— Друзья мои, как мне только что сообщили, два из трех оставшихся бегунов скорее всего погибли! — провозгласил Дизель. — Да! Да! Их завалило в Мавзолее, где они пытались добраться до транзактного устройства, чтобы преждевременно вернуться в наш с вами физический мир. Мир, где живут нормальные и адекватные люди, а не такие отморозки, как они!!

Зрители внимают ему, точно пророку. Некоторым, особо активным, за это заплатили, реакции почти на каждое слово были отрепетированы.

На экранах проплывает Красная площадь. Кремлевские башни и стены из красного кирпича. Приземистая трапеция Мавзолея. Затем передача пошла изнутри, и люди в студии увидели нагромождение камней — все, что осталось от Храмового Зала. Увидели они и огромный камень с кепкой на голове, намертво привалившийся к стене.

— Именно там, за этим валуном, — продолжал Дизель, — они очень скоро умрут от недостатка кислорода. Если, друзья мои, они уже не умерли от полученных ран. Согласно нашим данным, жизнь в них едва теплится!

— Но не будем же разочарованы, ибо наша Игра еще не подошла к концу! — Он торжественно вскинул руки, указывая на мониторы. — Бегун Кашп, как он себя называет, или — попросту Кашпировский — все еще на ногах. Электрик и Костолом уже взяли след! Давайте поаплодируем нашим доблестным Охотникам, друзья! УТОПИТЕ ИХ В ОВАЦИЯХ!!!

Студия на несколько мгновений превратилась в штормовой океан.

— Отправьте парней в комнату с морозильными камерами, куда выводит транзактный порт, — негромко сказал Дизель в микрофон на лацкане своего пиджака, — чтобы никто из бегунов не вышел живым.

* * *

В темноте лица Корзона и Виктории освещает лишь исходящее от транзактного устройства красное свечение.

— Приток воздуха не остановится, — сказала Виктория, глядя на Корзона. — Но мы же не можем тут сидеть вечно.

— Приток воздуха не остановится, мы же в виртуальном мире. Но ты уверена, что они не сделают чего-нибудь еще?

— Что, например?

Корзон вспомнил про «часы» на запястье. Быстрый взгляд на них показал, что они разбились и не работают.

— Хуже всего то, — сказал Евгений, — что, если не поторопимся, у транзакта разрядится аккумулятор. Нам не хватит энергии переместиться обоим.

В глазах девушки мелькнул страх. Она ощутила порыв сесть ближе к Корзону. Как можно ближе, почувствовать себя защищенной. Но сдержалась. Потом, когда они окажутся на свободе.

— Тогда не будем медлить, — прошептала она.

* * *

Корзон пересказал Виктории, о чем говорили медики в студии. После того, как пройдешь через транзактный порт, при возвращении сознания в тело сразу же введут дозу доперметафина. Это вещество стимулирует сердечную и мозговую деятельность, а также мышечный тонус. Евгению даже показали уже готовые «дозы» — шприцы с зеленоватым веществом внутри. На то, чтобы сознание вновь слилось с телом, требуется около минуты.

Он и Виктория теперь должны будут вколоть его себе, как только смогут вылезть из морозильных камер. Весь медперсонал, наверняка, смотрит Игру в прямом эфире. Они знают, что транзактом не пользовался никто и никогда. Бегуны теряли от страха способность трезво мыслить. Либо просто не могли разыскать транзактное устройство.

Но Корзон его нашел. И теперь собирался вернуться, свести счеты с подставившим его майором Третьяковым. С кротом.

— Я пойду первым, — сказал он, передавая девушке транзакт.

Виктория кивнула. Мышцы ломит от усталости, хочется поскорее вернуться в обычный мир. Она нажала кнопку. Ударивший из светодиода в верхней части прибора луч света целиком объял Евгения. Его охватило пламя, похожее на телевизионные помехи. Корзон — исчез.

Виктория осталась одна.

* * *

Морозильная капсула, где лежало обнаженное тело Корзона, в медзале студии шоу «Бегущий человирт», едва заметно засветилась. Она стоит в ряду из четырех таких же капсул. Две из них пусты, но видны пятна крови — трупы Морзунка и Брадова уже унесли. Остались лишь капсулы с телами Корзона, Виктории и Кашпировского.

Надетый на голову Евгения металлический обод вспыхнул зеленым. Веки Корзона дрогнули, по телу прокатилась судорога.

Он открыл глаза. Пока еще бездумный взгляд уперся в стеклопластиковую крышку капсулы, под которой лежало тело.

Мозг стал медленно возвращаться к работе, мысли пока еще напоминают двигающихся в ледяной воде рыб.

Минута, — твердил он себе, чтобы не уйти в забытье. — Нужно выждать всего минуту…

Внезапно крышка капсулы поднялась. Над Корзоном нависли три мужских лица. Проступили плечи в камуфляжной форме.

— Вынимай его, парни!

Корзон почувствовал, как его берут под руки. В пятки ударило твердое, босые ноги заскользили по холодному полу.

* * *

Евгений чувствовал, что тело все еще сковано слабостью. Сердце едва стучит.

Один державших его парней в камуфляже напомнил ему персонажа Дольфа Лундгрена из старого фильма «Универсальный солдат». Уверенное, насмешливое лицо профессионального, неуязвимого солдата-убийцы.

Лундгрен без труда толкнул Корзона в спину, и того бросило на стоявшие тут же кушетки. На Евгения обрушился град ударов. Ноющая боль от пинков бьет по ребрам, почкам. В живот и грудь. В тело словно без устали охаживают дубинами, при этом матерясь и хэкая.

Ударив Корзона еще раз, Лундгрен сделал знак парням остановиться.

— Тише, тише, — сказал он, отходя обратно к морозильным капсулам и хватая со стола зеленый шприц с доперметафином. Но солдат взял его так небрежно, что два шприца с дозами упали в пустую открытую капсулу Корзона, рядом с капсулой Виктории.

— Надо же попробовать их препарат, — бросил солдат с усмешкой. — Говорят, он увеличивает мышечный тонус и реакцию.

— Дай мне тоже, — попросил второй. Но Лундгрен, который здесь за старшего, покачал головой. — Сначала испробую я. Если что-то пойдет не так, добьете его без меня.

Он ввел доперметафин из шприца с длинной иглой себе в сердце, закрыв глаза и стиснув зубы от пронзившей все тело боли. Затем по лицу растеклось блаженство.

— А-а-а! — хрипло простонал солдат, вынимая иглу и отбрасывая пустой шприц.

Он вновь двинулся к Корзону, не заметив, как за спиной едва заметно засветилась морозильная капсула Виктории.

* * *

Доперметафин подействовал сразу. Тело Лундгрена двигалось медленно, но он упорно шел к Корзону, чувствуя, как сердце ускоряет бег, а мышцы наливаются силой, гораздо большей, чем у него было раньше. Ощущение этой новой мощи привело его в экстаз.

К тому времени к Евгению частично вернулись силы. Схватив стакан, он ударил им в лицо одного из солдат. Парень с криком отшатнулся.

Второй напал, но Корзон перехватил его руку, положил себе на плечо и — дернул. За хрустом костей тут же последовал вопль.

Лундгрен ударил Евгения так, что тот упал на стоящий рядом стол. На пол со звоном посыпались медицинские инструменты. Он поднял Корзона и с размаха ударил о стену лбом.

Удары обрушилась Евгению в грудь, корпус, лицо. С разбитых губ начала стекать кровь, на скулах алеют кровоподтеки.

Сзади раздался негромкий шорох, но солдат настолько погрузился в избиение противника, что не обратил на это внимания.

* * *

Лундгрен левой рукой придержал ослабевшего от ударов Корзона.

— Скажи спокойной ночи, засранец, — прохрипел солдат, замахнувшись.

Однако кулак его остался неподвижен. Что-то не пускает руку, ухватив ее, точно клещами.

Повернув голову, он увидел рядом обнаженную девушку с маленькой аккуратной грудью. Она без труда удерживает его кулак, а в другой руке — держит два пустых шприца. Внимание солдата привлекла не столько ее обнаженный вид, сколько — взгляд, который не сулил ничего хорошего.

— Спокойной ночи, засранец, — произнесла Виктория, бросая на пол пустые шприцы.

Ее удар отправил вояку в небытие.

Она схватила Корзона спереди, не дав ему упасть.

— Нужно найти одежду, — прохрипел он.

* * *

После дозы доперметафина он пришел в норму. Свою одежду найти не удалось, зато отыскавшиеся в шкафчике комбинезоны пришлись впору. Скользнув взглядом по стройному обнаженному телу Виктории, Корзон помог ей облачиться в комбинезон.

Девушку мутило — две дозы препарата, вместо одной, оказалось для нее слишком. Лицо бледное, едва стоит на ногах.

— Останься здесь, — велел ей Корзон. — Отлежись.

— Я с тобой, — помотала головой девушка.

В коридор он вышел первым, держа в руке снятый с одного из солдат излучатель. Вика уверенно двигается сзади, тошнота постепенно проходит.

Они прошли мимо двери в студию, за которой блаженно ревут зрители — судя по всему, Охотники добрались до Кашпировского.

Дверь в дальнем конце коридора приоткрыта, оттуда доносится стук клавиш и возбужденные голоса.

Сделав Виктории знак подождать, Евгений осторожно заглянул внутрь.

Всюду кабинки с компьютерами и мониторами. У окна пьет кофе Третьяков. Неизвестно почему, он еще не ушел, наверное, ждет подтверждения моей смерти, решил Евгений.

Корзон улыбнулся. Не придется бегать за бывшим начальником-кротом по всему городу.

Он толкнул дверь и вошел.

Все лица повернулись к нему и излучателю в его руке. Виктория, несмотря на просьбу Корзона подождать в коридоре, все же держится рядом. Судя по ее виду, девушка чувствует себя лучше.

— Как полномочный представитель Управления по Борьбе с Терроризмом, — сказал Евгений, направляя в грудь майору излучатель, — заявляю: майор Третьяков, вы арестованы по обвинению в шпионаже и сотрудничестве с преступными группировками. А также в покушении на убийство сотрудника УБТ.

— Это кого я пытался убить? — переспросил Третьяков, сделав шаг вперед.

Корзон не сводит с него оружие, хотя рукоять излучателя чуть скользит во вспотевшей ладони.

— Я запомнил все, что ты мне сказал, полагая, что я уже — труп. Проверить твои слова не составит труда.

Третьяков метнулся вперед. Виктория оказалась в его руках, он выставил ее как щит между собой и излучателем Евгения.

— А что теперь скажешь? — улыбнулся он. — Смотри не продырявь свою подружку. Майор тоже достал излучатель и приставил его к виску девушки.

Виктория, которая к тому моменту пришла в себя окончательно, ощутила приступ ярости. В ней все еще пульсировала энергия от двойной дозы доперметафина.

Стоя спиной к Третьякову, она резко опустила пятку ему на голень. Отвела от виска его руку с оружием. Майор согнулся от удара в пах. Девушка хладнокровно смотрела, как он оседает на пол.

* * *

— Что здесь происходит? — раздался за спиной знакомый голос. Корзон обернулся, вскидывая оружие.

Вошел Курт Дизель. На его лице играла улыбка. Он посмотрел на скорчившегося на полу Третьякова, на Викторию, взгляд задержался на Корзоне.

— А ты неплохо все провернул, — кивнул он с уважением. — До тебя никому не удавалось.

Евгений нахмурился.

— Что именно?

Виктория с вопросом в глазах подошла ближе, хотя теперь уже держится осторожнее. На случай, если Дизель тоже решит взять ее в заложницы.

Ведущий посмотрел на Корзона и девушку, переглянулся с парой техников.

По его жесту стена отъехала в сторону. За ней вдаль уходит улица с небоскребами и застывшими на дорогах брошенными автомобилями. Будто все водители и пешеходы разом куда-то пропали.

Вторая стена тоже отъехала в сторону. Виктория увидела экран, с которого на них смотрят десятки лиц из телестудии. Их рты захлебываются криками, но звук приглушен.

— Что все это значит? — потребовала девушка, но Корзон уже понял. Он посмотрел на ведущего, жалея, что перед ним всего лишь цифровая проекция, наверняка, защищенная, телеведущие сейчас ценнее других специалистов.

Как и те солдаты, которые его едва не убили — всего лишь виртуальные проекции…Охотников.

— Добро пожаловать в финал телешоу «Бегущий человирт», — произнес Дизель с широкой улыбкой, и Корзон с Викторией оказались на улице. Среди нарисованных дизайнерами небоскребов и пустых машин. В виртуальном пространстве, на трансляцию из которого смотрит вся страна и с нетерпением ждет, кого убьют следующим…

— Дамы и господа!! — воскликнул в микрофон ведущий, повернувшись к телезрителям, и нажатием кнопки на пульте управления убрал из шоу свою цифровую проекцию. — Добро пожаловать в финал! Игра «Бегущий человирт» ПРОДОЛЖАЕТСЯ!!

 

ВИЙ

«Излучатели системы „Вий“ вступают во взаимодействие с сознанием вражеских операторов-людей, подавляя ментальное сопротивление и внушая команду — отключить необходимые электронные системы. Успех достигается в случае, если кто-то из вражеских солдат посмотрит „Вию“ в „глаза“».

Из данных WikiLeaks.

Фары «мазды» рассекают темноту, машина лихо несет трех человек по трассе в сторону Москвы.

— Ты смотри, че выдумали, — весело сказал Панчинков, глядя в планшет, где открыт «Живой Журнал». — Один чувак пишет, что у нас стали проводить эксперименты по изменению облика с помощью особого излучения. Секретные научные разработки.

— Это как? — спросил Хомский с заднего сиденья, зевая.

Петька Голыщенко сосредоточенно смотрит то поверх руля то на дорогу впереди, то на приборы, прислушивается с недовольным выражением лица. В салоне что-то постукивает, и это водителю явно не нравится.

— Ща, — кивнул Панчинков и ткнул в экран планшета пальцем, увеличивая текст. — К ноутбуку подсоединяется генератор излучения размером с флешку. Человек его включает, поле его окутывает, и ты, Хома, видишь не бабку пенсионного возраста, а девку с третьим размером, которая пускает на тебя слюнки.

Он заржал, как конь.

Роман Хомский, которого друзья зовут просто Хома, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он зевнул во весь рот. Вечеринка празднования дня рождения их сокурсницы Наташки Строгиной оказалась тоской несусветной, так что три закадычных друга извинились, сославшись на неожиданно возникшие дела, и отчалили обратно в Москву.

Через неделю у них сессия, а потом — гуляй, блин, аж до сентября.

— Парень взял эту инфу на одном из русских аналогов Wikileaks, — продолжал вещать Панчинков. — Тут еще сказано о проге, позволяющей брать контроль над сознанием человека и отдавать ему приказы…Так, это тоже на основе нового вида магнитного поля…

— Хватит читать всякий бред, — отозвался Хома лениво.

— Тут написано, что в России этими разработками занимается частная лаборатория одного из олигархов.

— У этих козлов денег куры не клюют, — бросил Хомский, не открывая глаз. — Наворовали миллиарды, а теперь делятся копейками. И ждут, что их за это все начнут в зад целовать.

Он задремал.

Стук в салоне, раздающийся снизу, будто в аду черти пытались проломить себе выход, усилился, разбудив Хомского. Открыв глаза, он посмотрел в спину сидящего за рулем Голыщенко. Илья Панчинков пялится в планшет, ничего вокруг не замечая.

Машина стала терять скорость, из-под приборной панели раздались глухие звуки, словно ее пробил приступ кашля. Наконец, «мазда» заглохла и, проехав еще метров десять на холостом ходу, остановилась.

Голыщенко съехал на обочину, и под колесами шумно заскрипел гравий.

— Черт, я же хотел съездить в сервис еще неделю назад, — проговорил он с досадой, вытягивая на себя ручку открывания капота.

Он вышел в темноту, а когда вернулся, то посмотрел на друзей расстроено.

— Аккумулятор сдох, коллеги, — его траурным голосом можно было рыть братскую могилу жертвам репрессий. — Ниче не понимаю, он же был заряжен. Дайте кто-нибудь телефон, я вызову техпомощь.

iPhone у Петра украли вчера в метро, купить новый телефон он не успел.

Илья развел руками.

— У меня минус на счете. Щас попробую кинуть гудок брату. Перенаберет.

Он нажал комбинацию клавиш и стал ждать. Ответа не последовало ни через две, ни через пять минут.

— Лешка, наверное, дрыхнет, — буркнул он.

Хома сунул руку в карман, доставая смартфон. Нажал на кнопку. Дисплей оставался черным.

— Ё-мое. Кажись, разрядился.

— Блин, — высказался Панчинков. — Мы от Москвы далеко?

— До столицы сто кэмэ с хвостиком, — буркнул Голыщенко. — Говорил же, давайте останемся. Там девчонки, пиво. Хоть эти телки и тупые, но все-таки постель и крыша.

— Постель с тупыми телками без коротких юбок, — прокомментировал Илья саркастически.

— Все лучше, чем торчать посреди ночи на трассе, — скривился в ответ Голыщенко. — Спасибо, хоть на дворе июнь, а не январь.

Петр еще раз вышел, было слышно, как с тяжелым звуком закрылся капот. Затем он снова просунул голову в салон поверх опущенного стекла.

— Ну и че делать будем? — спросил Панчинков. — Голыш, Хома?

— Пошли искать какой-нибудь дом с телефоном, — ответил Хомский, открывая дверцу. Сонливости в его голосе не осталось, только раздражение.

* * *

Оставив пустую дорогу за спиной, они втроем направились к паре горящих вдалеке огоньков — в одиноком доме светятся окна. Ветер доносит запах воды, где-то недалеко лает пес. Гавкает громко и остервенело.

— Ватсон! — простонал Панчинков театрально. — Что это?

— Холмс, так воет собака Баскервилей, когда ищет свою жертву! — ответил он немного другим, более уверенным голосом. В университете Илья играл в студенческом театре.

Потом добавил:

— Из кустов выходит Бэрримор с тарелкой и говорит: «Овсянка, сээр».

Хома и Голыщенко промолчали. Потом Хомский проворчал:

— Иди ты со своими шуточками. Проводить ночь на трассе мне как-то не улыбается.

Панчинкова же сложившаяся ситуация, судя по всему, веселила.

— Ладно вам, ребята, — сказал он ободряюще, — не вешайте носы. Потом будет, о чем рассказать.

— Тебе все равно, где ночевать, на кровати или на земле, — отозвался Голыщенко. — А нам нет. Хоть анекдоты бородатые не трави. Че-нибудь новенькое бы рассказал.

Илья пожал плечами, бросил обиженно:

— Если бы кое-кто не зажмотился кинуть монету на платной дороге, а не поехал в объезд, мы бы сейчас были не в глуши, а тормознули бы проезжающий мимо автомобиль. Кто-нибудь бы да остановился.

Голыщенко развел руками.

— Я ж срезать хотел. Деньги не при чем.

Хома промолчал, глядя на темный пустырь вокруг да огонек окон домика, который с каждым шагом все ближе.

* * *

Освещенные окна приблизились настолько, что в темноте стал четко виден одинокий ветхий домик. Хомский много повидал таких, когда ездил из Москвы в Воронеж к родственникам. Живут в таких домах старики и кормятся огородом да выводят свиней.

— Странный какой-то дом, — пробормотал Голыщенко.

Лай усилился, превратился в злобно-испуганный.

— Где же этот чертов пес? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Дать бы ему кирпичом по башке, чтоб заткнулся.

Лай внезапно стих, и все трое услышали, как собака заскулила.

— Что там с этой зверюгой? — поинтересовался Панчик с сарказмом. — Клизму ей что ли поставили?

Хома с Голыщенко заржали, как кони.

— Тебе бы сейчас клизму, — сказал Петр, закашлявшись от смеха. — Пулей долетишь до Москвы.

Голыщенко постучал в прочно висевшую на петлях калитку. От стука собака опять подняла лай.

— Чертов пес, отпустило его, видать, — заметил Панчик.

Им никто не ответил.

Голыщ постучал снова. Теперь уже сильнее. Добавил ногой, от удара калитка содрогнулась.

В тишине заскрипела дверь, в темный двор за забором хлынул электрический свет и лег на землю неровным желтым прямоугольником. Пес спрятался в будке и испуганно заскулил.

Студенты услышали старческий голос:

— Иду, иду. Вот ужо нетерпеливые. Кого несет посреди ночи?

— Мы студенты, бабуся! — ответил Панчик дружелюбно.

— Какие такие студенты?

— Программисты, бабушка, — разъяснил Хома терпеливо. — У нас машина сломалась. Нам бы позвонить, а?

— Позвонить? — переспросила бабка.

— Вызовем эвакуатор, — пояснил Голыщенко. — И уйдем. Нам только позвонить, чесс слово!

— Да кто сейчас верит в честное слово, — засмеялась старуха. От ее смеха повеяло чем-то недобрым. — Но так и быть. Впущу вас.

Студенты переглянулись.

— Все в ажуре, — подбодрил друзей Голыш, глядя на их вдруг ставшие неуверенными лица. В глазах обоих читается — а, может, лучше свалить отсюда, пока не поздно? — Мы у этой карги еще и самогонки выпьем.

* * *

Заскрипела, открываясь, калитка, и ребята увидели приземистую горбатую старушонку в черном платке. Старенькая фуфайка, кофта, что виднеется под ней, юбка и резиновые сапоги довершили образ одинокой, никому ненужной деревенской старухи.

Она отошла, пропуская гостей во двор. Хомскому показалось, что в ее подслеповатых глазах на миг промелькнуло торжество. Ее взгляд задержался на Хоме.

Он стал искать взглядом собаку, но увидел только массивную старую будку под окном, из которой раздается тихий скулеж.

— А что, Хома, — сказал с ухмылкой Панчинков. — Если вдруг не сумеем вызвать эвакуатор, слабо тебе добежать до Москвы, не останавливаясь, и при этом нести меня на плечах?

— Да иди ты, — буркнул Хомский, проходя в дом вслед за друзьями. — Такого слона нести — сразу позвоночник в трусы осыплется.

Старуха вошла последней. Она затворила скрипучую дверь, и во дворе снова сделалось темно.

* * *

Телефона у бабки не оказалось. Обычный деревенский дом без каких-либо признаков техники. Даже без электрочайника и телевизора. Зато соблазнительно пахнет свежим жаренным мясом.

— Как же так, бабуля? — простонал Голыщенко, сидя за столом посреди комнаты, где под потолком слабо горела тусклая лампочка. — Как ты живешь без телефона?

— Живу, милок, уже давно. Тут раньше линия проходила. Но потом вона перестала работать.

Хома с друзьями переглянулись. История выглядит до ужаса неправдоподобно.

— Бабушка, а у соседей есть телефон? — спросил Панчинков.

— Где ты тут заметил соседей? — мрачно буркнул Хома. — Дом-то один.

Бабка посмотрела на Хомского, ее старые зубы обнажились в улыбке.

— Он верно говорит. Соседей нету, милки. Одна я живу тута.

— Ёкарный бабай, — выругался Панчинков. — Че делать будем, пацаны?

— Пошли обратно к машине, — предложил Хомский, с готовностью поднимаясь на ноги.

Голыщенко встал с лавки у стены.

— Погодите, соколики, — сказала бабка. — Скоро уже рассветет. Оставайтесь, поспите пару часов. Глянь, как вы уморились, у вас на лицах усе написано.

— Ты че, бабуля, — покачал головой Панчинков. — Некогда нам.

— А у меня водочка есть, огурчики с погреба, — сказала бабка, глянув на него с хитрой улыбкой. — Корову вчерась зарезала, у меня теперь отбивные жареные в печке с гречневой кашей.

Она посмотрела на каждого по очереди.

— Оставайтесь, поешьте по-человечьи. Куда вы попретесь на ночь глядя-то? Мне и неловко как-то, у меня так давно не было гостей. Все собака одна, я скоро так одичаю, и сама буду как собака.

Программисты переглянулись.

— Кстати, а что это с вашей собакой, бабушка? — спросил Хома. — Чего она то лаяла, то скулила?

Старуха покачала головой.

— Да больная она. Убивать жалко. Она постоянно то брешет, как самошедчая, то скулит, волком воет.

Хома кивнул. Это звучало убедительнее байки про телефон. Он вдруг почувствовал голод, в желудке громко квакнуло. Запах отбивных из-за заслонки в печи ударил в него с новой силой, нос почуял и свежесваренную гречневую кашу, сдобренную чесноком. Рот заполнился голодной слюной.

Сконфуженный, он посмотрел на усталые лица друзей. В их глазах прочел солидарность. Они тоже на вечеринке ничего не ели.

— Ну че, пацаны, — сказал он, — я бы поел чего-нить. Посидим немного, а потом пойдем. Согласны?

— Я бы от водочки не отказался, — крякнул Панчинков, с голодным азартом потирая руки. — Давай, бабка, мечи свое мясо и огурчики!

Голыщенко поморщился. Оставаться здесь почему-то хотелось не больше, чем ночевать на дороге в машине. Но, с другой стороны, он тоже не ел с обеда прошлого дня, и в животе царит неприятная сосущая пустота.

— Ладно, — сказал он и махнул рукой. — Гулять так гулять!

Все трое сели за стол, бабка принялась выставлять еду.

Панчинков разлил по стаканам водку и первый попробовал сочный соленый огурец из миски.

Хома поднес ко рту граненый стакан с мутно-белой жидкостью и залпом опрокинул в себя. На миг у него перехватило дыхание, глаза выпучились. Ему показалось, что у водки странный вкус, но списал на то, что самогон. Наверняка, на травах. Панчик был прав — потом будет, о чем рассказать. Время от времени нужно делать что-нибудь необычное, вроде этого. Так что, Хома даже был рад, что машина сломалась, и они, городские жители до мозга костей, получат такой вот «experience» в настоящей деревне, а на не какой-то там паршивой турбазе для корпоративов.

— Эх, хорошо пошло! — крякнул Панчик, выпив и хрустя огурцом.

Часы у него на руке показывали двадцать минут четвертого.

* * *

Хому разбудил переполненный мочевой пузырь. С трудом разлепив веки, он кое-как поднялся. Вокруг темно, за стеной меж досок просматривается темнота, из щелей тянет холодным предрассветным ветерком.

— Эх, деревня, — пробормотал он. — Выйдешь в поле, сядешь…гм…далеко тебя видать…

Терпеть сил не было, и он помочился прямо в угол сарая. Все равно под ногами трава, он спал на одеяле, так что ничего страшного.

Вдруг за спиной скрипнула дверь. Он дернулся, застегивая ширинку, но все же довел дело до конца.

Обернувшись, Хома увидел в предрассветной мгле старуху. Сердце бешено стучит, едва не выпрыгивает из груди. Однако теперь, когда увидел знакомое лицо, стало легче.

Хомский вдруг смутно припомнил, как бабка развела их пьяных и засыпавших на ходу по комнатам. Точнее — Панчика и Голыша отвела в соседнюю комнату, а вот его, Хому, почему-то сюда.

Бабка смотрит прямо на него, по губам змеится улыбка. Роман Хомский вздрогнул.

— А что, бабуся? — спросил он. — Чего тебе надо?

Бабка молча двинулась к нему. Хоме почудилось, что у нее на шее под телогрейкой что-то висит. Предмет испускает тусклый свет, он решил, что это экран планшета, но он погнал эту мысль. Нет, это определенно что-то колдовское, таинственное.

Он принялся отступать, к массивному деревянному столбу, на котором держится крыша. Бабка приближается, не отрывая от него черных, как ему показалось, демонических глаз.

— Ээ, бабуля, — Хома постарался взять себя в руки и выдавил улыбку. — Не шали. Я понимаю, что ты тут одна все время без мужиков…Ты милая и добрая… Но только я предпочитаю ровесниц. Без обид, ладно? Ты еще встретишь настоящего деда…преданного и любвеобильного. Который любит женщин постарше!

Он отвел глаза только на мгновение, но, когда вновь посмотрел перед собой, бабка исчезла. Как сквозь землю провалилась.

Чья-то рука легла ему на плечо. Хому окатило холодом — старуха стоит у него за спиной.

Студент качнулся, ощутив, как мозг ему будто сводит судорогой, голову заволакивает туман. Он захотел оттолкнуть старуху, но с ужасом понял, что руки не слушаются.

Бабка нажала ему на плечи, и Хомский почувствовал, что колени его сгибаются.

Старуха без труда взгромоздилась на него. Подчиняясь смутно ощутимой на уровне мыслей команде, Хома медленно направился к двери.

На улице все еще темно. Он ощутил ветерок на лице. В голове туман и пустота, в череп словно воткнули иголки. Тем не менее, Хома видит перед собой все, словно лошадь с надетыми шорами. Он покорно двинулся вперед, давя ногами стебли травы.

«Беги, — эхом прозвучала в мозгу команда. — Беги прямо».

— Бегу, — повторил он покорно.

Хомский стал двигаться быстрее. Ночь и сереющий на востоке рассвет слились в размытую полосу.

* * *

Роман бежит, словно на автопилоте. Встречный ветер охлаждает разгоряченное лицо и голову, но на спину и плечи давит тяжесть сидящей старухи.

Студенту показалось, что краем глаза он все же видит свет от небольшого монитора — у бабки в руках определенно планшет. Но Хома не делает никаких выводов, мозг просто фиксирует информацию, изо рта вырывается обжигающее, частое дыхание. По вискам струится пот.

Он бежит, перепрыгивая кочки, поваленные деревья.

Вскинул голову — впереди за лесом, как горы, белеют верхушки многоэтажных домов.

Вокруг стелется серый рассвет.

Перед глазами Хомы стали вдруг появляться символы, значение которых он не понимал, но узнал в них некий язык программирования, с которым никогда прежде не сталкивался.

Внезапно его озарило. Мелькающие, будто стекающие струйками, как в «Матрице», перед глазами символы вдруг стали обретать смысл. Это было как-то связано с квантовыми компьютерами, о которых он писал дипломную работу.

Мысленно Хома попытался заменить сначала один, потом еще один символ на другой. К его удивлению, у него получилось. Тогда он поменял — третий. И почувствовал — что-то изменилось.

Туман в голове стал рассеиваться. Мир, что он до этого не замечал, вновь возник всюду вокруг. Оцепенение, в котором пребывало его сознание все это время, стало ослабевать.

Нога Хомы зацепилась за камень. Он споткнулся и — покатился по земле вместе со старухой.

Приподнявшись на руках и тяжело дыша, увидел прямо перед собой ржавый обрезок трубы во влажной от росы траве.

Старуха вновь пыталась на него взобраться. Хома услышал тихонькое постукивание клавиш, и мозг его снова начал заволакивать туман.

Пальцы сомкнулись на трубе, металл обжег ладонь холодом.

Хомский обрушил трубу на старуху. Бабка хрипло вскрикнула.

Сознание Хомы полностью освободилось. Он снова занес трубу. Удар о старческое тело отозвался глухим стуком.

Его захлестнула ярость. Хомский бил, вкладывая все силы. Старуха тщетно пыталась закрыться руками, но они не были препятствием для тяжелой трубы. По ее лицу размазалась кровь.

Хрустнуло, по звуку что-то пластиковое. Хруст повторился несколько раз, будто раскололся монитор настольного ПК.

Наконец, бабка застонала в изнеможении, и Хома вдруг увидел, что это никакая не бабка. Перед ним на траве лежит черноволосая девушка в порванной белой блузке и дорогих черных брюках. Рот и бровь ее разбиты, кровь запеклась на левом виске. Там, где под разорванной тканью белеет кожа, Хомский отчетливо увидел кровоподтеки.

Труба выскользнула из его онемевших рук. Увиденное не укладывалось в голове. Перед ним — девушка. В его рассказ про старуху никто не поверит, а в тюрьму — не хочется. Ни за что.

Возле девушки светится интерфейсом незнакомой программы разбитый iPad, там мелькают строчки кодов.

Чувствуя ледяную глыбу в желудке, Хома в ужасе кинулся прочь. Туфли и джинсы у носков сделались мокрыми от росы, но он не чувствовал ни сырости, ни утреннего холода. Хомский бежал, кляня себя на чем свет стоит.

* * *

В полдень следующего дня Хома приехал в университет на консультацию. Экзамен по архитектуре вычислительных систем через неделю, а первые две консультации Роман прогулял вместе с Голыщенко и Панчинковым.

Он хмуро смотрел перед собой в пустой коридор, где тянутся двери аудиторий. В окно на дальнем конце у лестницы льется дневной свет, и только из пары приоткрытых дверей доносятся голоса преподавателей. Слева за дверью кто-то громко захохотал.

Хома бросил в щель кофейного автомата мелочь, выбрал двойной эспрессо с кучей сахара. В утробе металлической машины зашумело, и вскоре табло светящейся надписью сообщило, что кофе готов.

Роман неуклюже вытащил стаканчик, пролив половину горячего содержимого себе на ладонь. У него подрагивали руки. Поднеся обожженные пальцы ко рту, он машинально их пососал. Мысли заняты отнюдь не ожогом и даже не консультацией.

После вчерашнего происшествия домой он добрался к семи утра — на въезде в город поймал машину, и армянин содрал с него чуть ли ни половину средней зарплаты по Москве, но Хома не спорил.

От чудовищной дистанции, которую пробежал с этой девчонкой на плечах, Хомский едва волочил ноги. Все тело, каждый мускул ныл, будто его растягивали на дыбе. Дома, опрокинув в себя стакан бурбона, Хома сразу рухнул на кровать.

Проспав до одиннадцати, программист долго откисал под душем. Две чашки крепкого кофе частично помогли ему прийти в себя. Хома стал звонить Голышу и Панчику с домашнего, но парни не отвечали.

Все ли у них в порядке? Или эта девка перерезала им горло, а потом уже пришла и оседлала его там в сарае??

Роман отправился в университет, надеясь разыскать ребят там.

Выходя из дому, он вдруг вспомнил про сотовый. В кармане мобилы не оказалось. Хома бросился обратно в квартиру и принялся искать смартфон. Тумбочка в коридоре, компьютерный стол в комнате, кухня. Безрезультатно. Даже в мусорное ведро заглянул. Телефон бесследно исчез.

Потерял!

Эта мысль ударила его точно огромный молот.

Хома медленно опустился в кресло. Потерять телефон он мог только… Тогда в сарае мобила была при нем, Роман помнил ее тяжесть в кармане. Значит, телефон выпал…

От этой мысли Хомского пробрал озноб — телефон, скорее всего, выпал и остался лежать возле избитой им девушки.

* * *

Встретив идущую с консультации сокурсницу, Хома попросил у нее смартфон и набрал сначала Голыша, затем Панчика. Оба — временно недоступны.

Хомский поежился от отхватившего его неприятного предчувствия.

Вернув телефон хозяйке, он обошел все пять этажей студенческого корпуса. Голыщенко и Панчинков как сквозь землю провалились. Не оказалось их и в расписанном граффити туалете, ни снаружи здания у подвала, где они частенько курили и травили пошлые анекдоты или обсуждали девчонок.

Вернувшись на третий этаж, угрюмый Хома снова подошел к кофейному автомату, когда со стороны деканата раздался голос:

— Рома!

Он обернулся. В открытой двери деканата стояла секретарь Оля с небольшим родимым пятном на щеке. Пару раз они с Хомой ходили пить кофе, Роман пытался ухаживать, но в итоге от постоянного созерцания коричневого пятна, очертаниями похожего на Австралию, влечение к Ольге пропало.

— Привет, — сказал Хома, с неохотой подходя к девушке. Каждый шаг отдавался болезненным эхом.

Ольга окинула его тревожным взглядом.

— Привет. Ты бледный какой-то.

Роман поморщился, сделал пальцами неопределенный жест, мол, дела так себе.

Девушка сочувствующе улыбнулась.

— Тебя просит зайти декан.

Хоме вдруг захотелось оказаться отсюда подальше. И от Оли с Австралией на щеке, и от декана, который наверняка решил его вздрючить за пропуски и пригрозить отчислением.

Он вымученно улыбнулся и уже открыл было рот сказать, что придет после консультации, как на пороге кабинета возник только что упомянутый декан. Петр Иванович Моисеев.

Дорогой серебристый костюм хорошо сочетается с коротко подстриженные седыми волосами. Небольшие усы придают ему сходство с Гитлером.

— Роман, зайдите, пожалуйста.

Хомский покорно кивнул.

— Ольга, — обратился Моисеев к девушке, — нужно напечатать приказ об отчислении Красникова и Болычева.

— Иду, Петр Иванович.

Декан вернулся в кабинет. Хома пошел рядом с Олей.

— У тебя все ОК? — спросила она тихонько.

— Да херово все, — буркнул Хомский.

— Может, сходим перекусить? У меня как раз перерыв. Закончишь у Моисея и пойдем. Расскажешь, что у тебя стряслось.

— В другой раз, — сказал Хомский, даже не потрудившись надеть маску вежливости.

Ольга обиженно прищурилась, но потом посмотрела с издевкой.

— Что, девушками уже не интересуешься, Хома? На парней потянуло? Как там в анекдоте? Брачное агентство «Голубая луна» успешно сводит концы с концами! Ха-ха!

— Да иди ты.

* * *

— Роман, — сказал декан, когда Хома опустился на стул по другую сторону его широкого письменного стола, на котором громоздится монитор компьютера. — Мне звонили насчет вас сегодня.

Хомский вздрогнул и оторвался от созерцания стен кабинета, в который никто из студентов не любил попадать. Хороших новостей здесь не сообщали.

— У меня к вам очень важное дело, — продолжил декан.

— Слушаю, Петр Иванович.

— Вы же знаете, что наш университет спонсирует Эдуард Верворвцев.

Хомский осторожно кивнул.

— Что-то такое слышал.

Декан виновато улыбнулся и развел руками, как бы оправдываясь.

— Один из олигархов, но как видите — он не гребет только под себя, а и финансирует нас. Науку!

Декан вздохнул и, откинувшись на спинку кожаного офисного кресла, посмотрел на студента.

— Скажите, вы знаете его дочь Марию?

У Хомы предупреждающе засосало под ложечкой.

— Нет, Петр Иванович.

— Дело в том, что сегодня утром девушка вернулась домой…точнее, ее привезли на такси — избитую до полусмерти.

Хома буквально прирос к стулу. Кровь отхлынула от лица.

— Какой ужас, — проблеял он.

— Она сказала, что познакомилась с вами вчера, и вы расстались, как раз перед тем, как на нее было совершено нападение.

Роману показалось, что из окна, вместо июньского ветерка, повеяло ледяной пургой. Он с трудом разлепил губы:

— Но я действительно не знаю эту девушку.

— Видите ли, Роман. Мария — добровольная участница одного нашего экспериментального проекта по оцифровке сознания. Полтора года назад лаборатории при нашей кафедре удалось перевести совокупность электромагнитных полей, которое называется сознанием или, если хотите, душой, в цифровой формат.

Хома достал из кармана бумажный платок и вытер со лба испарину. Слова декана пролетают мимо, лишь частично попадая в мозг. Все его мысли заняты вчерашним происшествием и его последствиями сегодня.

— Был создан прибор, в котором умещалось сознание человека и мощный процессор с генератором, чтобы поддерживать его работу, не дать угаснуть. Сначала прибор был размером с пишущую машинку. Но теперь мы сумели уменьшить его до размера моторчика из детской игрушки. Одна половинка — сознание, другая — процессор с генератором.

Хомский дождался, пока декан закончит. Он сжал кулаки, не позволяя пальцам предательски дрожать.

— А почему вам звонили насчет меня? — спросил он нервно.

— Эдуард Викторович просил, чтобы заниматься поврежденным генератором и спасением жизни его дочери приехали лично вы, Роман.

Хома мысленно застонал. Черт бы побрал вчерашнюю ночь. Нужно было остаться и переждать в машине. Вдруг кто-то бы проехал мимо. Но теперь ничего не попишешь. Поздняк метаться.

Все эти мысли, видимо, отразились у него на лице, поскольку декан одобряюще улыбнулся.

— Оцените нанесенный нашему прототипу ущерб, — продолжал Моисеев. — Думаю, что после перенесенной им физической нагрузки, когда девушку избивали трубой, разгонять процессор до прежней, полноценной скорости опасно. Да и в тех условиях это, скорее всего, невыполнимо. Там требуется ремонт, а то и полная замена.

Декан посмотрел, как показалось Хоме, с сочувствием и продолжил:

— Ваша задача просто чуть-чуть его разогнать, чтобы можно было осуществить транспортировку, не опасаясь полного отключения. Разогнать — слово в данном случае условное. Вам нужно перестроить его под новую задачу. Чтобы процессор проработал достаточное количество времени на максимально возможной скорости для безопасной транспортировки.

— А разве не проще забрать процессор как есть, а потом снова запустить его здесь? — спросил Хомский с надеждой.

— Если процессор остановит обработку данных, умрет и его носитель. А этого мы допустить не можем. Так что вам нужно привезти его в нашу лабораторию.

Декан поморщился, будто откусил от лимона.

— Верворвцев требует, чтобы вы полностью вернули его дочь к жизни, но этого делать нельзя. Согласно подписанному с нами контракту, хоть Верворвцев нам и спонсор, он обязан предоставить временно отданный ему опытный образец в любое время, если на то будет необходимость.

Моисеев пожевал губами.

— Я его заверил, что мы сделаем все, чтобы сохранить сознание его дочери. Конечно, от нас тут зависит далеко не все.

— Я понимаю, — кивнул Хома.

— После того, как вы выполните все необходимые действия, приедет наша машина и доставит Марию в больницу, где ей сделают трепанацию и передадут процессор вам. Вы — привезете его в лабораторию. Вопросы есть?

Хома постарался подавить бьющую его дрожь и крепко сжал кулаки на коленях, так чтобы декан не заметил.

— Почему именно я, Петр Иванович? Я всего лишь студент, а здесь требуется специалист высокого уровня.

Декан улыбнулся.

— Ну, во-первых, вы довольно способный студент. Способные частенько прогуливают занятия, в отличие от посредственных. Вы пишите диплом по квантовым компьютерам, на основе которых сконструирован процессор. И потом — об этом, по словам Верворвцева, попросила Мария. Девушка вам доверяет, она не хочет, чтобы ее сознанием или, если так можно выразиться, душой занимался кто-то совсем посторонний.

Моисеев с ободряющей улыбкой развел руками.

— Думаю, вы понимаете. Эдуард Викторович наш спонсор, надо его уважить. Да и девушку можно понять, ей сейчас нелегко.

Хоме вдруг вспомнился планшет оседлавшей его старухи, что потом оказалась молодой девушкой, а потом — слова, которые зачитывал ему с Голышом из ЖЖ тогда ночью в машине Панчинков: «…у нас стали проводить эксперименты по изменению облика с помощью особого излучения. Секретные научные разработки» …

«К компьютеру подсоединяется генератор излучения размером с флешку, и все. Человек его включает, поле его окутывает, и ты, Хома, видишь не бабку пенсионного возраста, а девку с третьим размером, которая пускает на тебя слюнки» …

«Тут еще сказано о проге, позволяющей брать контроль над сознанием человека и отдавать ему приказы…Так, это тоже на основе нового вида магнитного поля…».

«…в России этими разработками занимается частная лаборатория, которую финансирует один из олигархов».

«Один из олигархов», — мысленно повторил Хома.

— Скажите, Петр Иванович, а эта…Мария, дочь олигарха Верворвцева, участвует только в одном нашем проекте?

Декан воззрился на него с подозрением.

— Что вы имеете в виду?

— Не разрабатывает ли наш университет программы по изменению облика человека для наблюдателя и манипулирования его действиями с помощью особого магнитного поля?

Моисеев рассмеялся.

— Роман, вы начитались фантастики. Мой вам совет — переходите на классическую литературу.

Хома рассеянно кивнул.

— Сейчас идите в пятый корпус, — проговорил декан, — найдите Михаила Гендора. Он ознакомит вас с принципами работы экспериментального квантового процессора и проинструктирует, как его диагностировать и «перестраивать». Потом поедете в лабораторию Верворвцева, думаю, он уже прислал за вами машину.

Роман взглянул с надеждой.

— А почему не завтра утром?

— Верворвцев не хочет, чтобы мы тянули с возвращением его дочери к жизни. Он вам даже заплатит за скорость.

Хома нервно сглотнул.

— Мне не нужны его деньги.

— Тут дело не в деньгах, а в нашем престиже. Он наш, если можно так выразиться, V.I.P. клиент.

Хомский почувствовал, как его кулаки сжимаются.

— Послушайте, Петр Иванович. Никуда я не поеду! Я немедленно напишу заявление, чтобы меня отчислили из университета!

Моисеев скептически его оглядел. Прошелся взглядом по мятой рубашке и растрепанным волосам, и воспаленным белкам глаз. Во взгляде Моисеева мелькнуло сочувствие.

— Хомский, если не хотите отправиться за решетку, забудьте то, что сейчас сказали.

— Что?!

— Вас подозревают в жестоком нападении на Марию Верворвцеву, вот что, черт побери! — прорычал декан, багровея. — Ваш, чтоб тебя, телефон найден рядом с ней и с трубой, которой ее избивали! Теперь дошло?! Или повторить?

— Не надо, — проблеял Хома, чувствуя, как на лице выступили капли холодного пота. — Я понял.

Моисеев вперил в него суровый вопрошающий взгляд.

— Как туда попал ваш телефон, Роман?

— П…понятия не имею.

Моисеев поморщился.

— А лучше бы имел. В общем, так — не поедете туда, Верворвцев сдаст вас милиции. И это в лучшем случае.

— Твою мать, — вырвалось у Хомы. Он поднял на декана отчаянный взгляд.

— Если не сможешь разогнать процессор, чтобы мы потом вернули его дочь к жизни, Верворвцев тебя на куски порвет. Так что советую не дурить. Иди и внимательно слушай инструкции Гендора. Сделаешь все, как надо, и — проблем не будет. Еще и денег получишь.

Бледный, как мел, Хома с трудом поднялся с кресла.

В коридоре его ждали двое коротко стриженых мужчин в костюмах.

— Добрый день, Роман, — произнес тот, что в темных очках. — Мы отвезем вас к Эдуарду Викторовичу.

Хома медленно кивнул.

— Сначала мне надо получить инструктаж.

— Мы будем вас ждать.

* * *

В девятом часу вечера Хома ехал в шоколадного цвета «додже», сидя между своими сопровождающими. Из разговора он понял, что ребят зовут Саша и Андрей. Шрам у Саши на массивном подбородке и темные очки делают его похожим на побывавшего в бою Терминатора. Не хватает только обреза «Винчестера».

У Андрея нос картошкой, что делало бы его лицо забавным, если бы не глаза — холодные, острые. В них читается готовность убить человека с той легкостью, какой танцоры щелкают пальцами, отсчитывая ритм. Хома предпочел называть этих двоих про себя Терминатор и Танцор. Танцор смерти.

Из динамиков в салоне орет Deep Purple.

Машина мчится на север от города, водитель — мужик в вельветовой рубашке — едет быстро, ловко обходя идущие впереди автомобили. Нередко выезжает на встречную полосу и при этом успевая нырнуть обратно на свою за несколько секунд до возможного столкновения.

Хома мысленно вернулся к двум часам, которые провел, слушая инструкции Гендора о том, как работать с квантовым процессором в голове искалеченной девушки. «Лбы» в костюмах все это время ждали его в коридоре. В завершении инструктажа Гендер дал Хомскому небольшой прибор, внешне похожий на iPhone.

«Эта маленькая штуковина генерирует мощнейшее силовое поле, — пояснил Гендор, не вынимая изо рта электронную трубку, с которой не расставался. — Вдруг, мало ли, окажешься в эпицентре пожара, а такое возможно в лаборатории, до отказа набитой электроникой, куда ты как раз и едешь. Если так, то ты, находясь внутри этого силового кокона, останешься жив. Новейшая разработка, прототип!»

Затем добавил:

«Выживешь даже, если тебя вдруг атакует армия зомби — ни один к тебе близко не подойдет».

Гендер засмеялся, но смех его звучал так, будто подавился бутербродом. Старик в свои шестьдесят три года любит читать Лавкрафта, Кинга, Дина Кунца и другие ужастики, более мелкого калибра, и секретом это для студентов не было.

Нащупав в кармане этот маленький плоский генератор и петлю провода от него, Хома почувствовал себя спокойнее. Пусть зомби и вурдалаки в наше время, тем более в электронных лабораториях, не водятся.

Если он не сумеет спасти девушку, которую сам же утром и отделал трубой, то Верворвцев либо отдаст его на растерзание вандалам в погонах, либо вставит ему в задницу кипятильник. И от этого, Хомский знал, никакое силовое поле не защитит.

* * *

«Додж» съехал на обочину. Хома увидел высокий бетонный забор с колючей проволокой. По асфальтированной дороге машина вкатилась на территорию обширного комплекса с дюжиной зданий.

Ворота за автомобилем закрылись. Охрана с автоматами у просторной будки проводила их взглядами.

Водитель проехал по территории влево и остановился у шестиэтажного здания. Все корпуса этого комплекса, как заметил Хома, не превышают шести этажей.

Терминатор вытащил сотовый, большой палец забегал по клавишам, набирая номер.

— Клиент на месте, — сказал он в трубку. Дождавшись ответа, буркнул: — Хорошо.

Парень повернулся к Хомскому:

— Следуйте за нами.

Он с товарищем направился ко входу в здание. Створки работающей на фотоэлементах двери, открылись перед ними, как вход в пещеру Али-Бабы.

Романа повели через вестибюль с креслами и столиками, где были брошены толстые глянцевые журналы. Он заметил полуоткрытые двери в спортзалы, комнаты с теннисными столами, роскошный бар. За одной дверью негромко играет музыка, с сухим треском стучат биллиардные шары.

* * *

Просторный лифт с толстыми стеклянными стенками доставил их на шестой этаж.

Дальше Танцор с Терминатором повели Хому по коридору, где по левую сторону тянутся однотипные двери, а по правую — окна, в которые сквозь открытые жалюзи пробивается яркий солнечный свет.

По дороге к этому комплексу, лаборатории или что это было, Хома заметил знакомый поворот на объезд с покосившимся указателем, куда они с друзьями свернули прошлой ночью, чтобы не ехать по платной дороге.

«Что делала дочь олигарха ночью одна в старом деревенском доме? — подумал вдруг Хомский, пока сопровождающие вели его по коридору. — Кроме того, что ставила на мне эксп…? — Он осекся. — Неужели, специально ждала, что кто-то попадется к ней в капкан? Вот стерва!»

Его размышления прервал голос Терминатора.

— Пришли.

Все трое остановились. Хома, оглядев накаченную фигуру Саши, машинально подумал, что Терминатору полагается носить байкерскую «косуху», а не этот деловой костюм с галстуком и белой рубашкой.

Танцор постучал в дверь кабинета с табличкой «Э.В. Верворвцев».

Сначала ничего не произошло. Но потом тишину нарушил голос:

— Войдите.

Танцор открыл перед Хомским дверь. Студенту заходить не хотелось, но в спину толкнула увесистая ладонь, и он буквально прыгнул внутрь.

* * *

До этой встречи воображение рисовало Верворвцева Хоме иначе. В его представлении олигарх был невысок и приземист. Почему-то Хома при этом вспоминал персонажа Энтони Хопкинса из фильма «Человек-волк». На той стадии, когда старик начинал превращаться в чудовище, разрывая на себе одежду.

Эдуард Викторович оказался высоким и довольно худым. На бледном лице отразилось бремя забот по добыванию безразмерного капитала, делавшего его одним из богатейших людей страны: преждевременные для сорока-двух летнего мужчины морщины и седина в волосах.

Олигарх восседает за столом, взгляд сосредоточен на экране включенного ноутбука. Пальцы бегают по клавиатуре, стуча клавишами. На левом ухе висит bluetooth, похожий на присосавшийся моллюск. На стене укреплен широкий монитор.

За спиной олигарха панорамное стекло во всю стену. Оттуда открывается вид на просторный зал.

Рядом с ноутбуком стакан с чайного цвета жидкостью и бутылка виски «Jack Daniels». Отблеск от экрана падает на бутылку, заставляя эту ее часть светиться бело-голубым.

Хома кашлянул.

— Добрый вечер.

Верворвцев не ответил. Он продолжал печатать и только отвлекся, чтобы хлебнуть из стакана. Видно, что несчастье с дочерью его подкосило, но как человек мужественный он держит себя в руках.

Наконец, закончив набирать текст, олигарх встал и, оправив заправленную в брюки рубашку, подошел к гостю. Хома сразу ощутил на себе его взгляд — цепкий, тяжелый, оценивающий.

— Роман Хомский, — представился программист. — Из Института Радиоэлектроники и …

— И автоматики, — закончил за него Верворвцев и протянул массивную ладонь. — Спасибо, что приехал.

Хомский промолчал. Очень хотелось в ответ послать его вместе со спасибо — далеко и надолго.

— Выпьешь? — предложил олигарх.

Хома покачал головой.

— Тебе все без исключения дают отличные рекомендации, — заметил Верворвцев, рассматривая его. — Талантливый программист. Диплом пишешь по квантовым компьютерам, верно?

— Ну да, — промямлил Хома.

— Как же ты познакомился с моей дочкой? — спросил Верворвцев, прищурившись.

Он подошел к стеклу и скупым жестом велел подойти. По ту сторону, в просторном помещении с оборудованием и змеящимися по полу проводами в пластиковой капсуле лежит девушка. Черные волосы и смертельно бледное лицо заметно даже отсюда.

Взяв со стола пульт дистанционного управления, Верворвцев нажал кнопку. Одна из камер в комнате сделала наезд на ее бледный лик, он крупным планом появился на настенном мониторе.

Хома вздрогнул. Он, конечно, знал, кого увидит, но почему-то именно сейчас, когда лицо этой притворявшейся старухой девчонки появилось перед ним крупным планом, его пробрала ледяная дрожь.

— Не знакомился я с ней, Эдуард Викторович! Ей-богу, не знакомился! Хоть я студент и со средствами, но никакого дела с дочками таких влиятельных людей, как вы, не имел!

Вервеорвцев покачал головой.

— Она успела мне сказать, что ты вез ее с вечеринки. У тебя заглох мотор ночью на подъезде к Москве, и вы решили прогуляться, но потом что-то странное появилось из леса, и вы — разделились.

Струйки холодного пота стекали у Хомы под рубашкой, точно змеи, щекоча ему кожу.

«Сейчас он еще скажет, что я ее там бросил», — подумал он, чувствуя, как мороз пробирает его до самых костей.

— Я…я…

— Маша сказала — папа, пусть немедленно привезут мне Романа Хомского из института электроники и автоматики. Он пишет диплом по квантовым компьютерам…Пусть только он восстанавливает процессор в моей голове… Я его… — Верворвцев посмотрел на Хому. — Она не договорила, лишилась сознания. Что она хотела сказать?

— П..понятия не имею…

— Быть может, она испытывает к тебе привязанность? — предположил олигарх. Его взгляд вдруг сделался подозрительным. Он вперил глаза в Хому. — Ты спал с моей дочерью?

Роман сглотнул.

— Даже не думал!

Верворвцев беззлобно усмехнулся.

— Ну что об этом не думал, ты не заливай. Я сам, так сказать, самец и знаю, что вопрос о продолжении рода у мужчин при виде красивой женщины…гм… встает чисто автоматически.

— Но я правда с ней не…

— Ладно, это я так, — отмахнулся олигарх.

Допив виски, что оставался в стакане, он нажал кнопку внутренней связи.

— Саша, зайди.

В открывшейся двери показался Терминатор, очки теперь у него в нагрудном кармане пиджака. За его спиной, как шкаф, возвышается Танцор смерти.

— Нашего программиста накормить, — распорядился Верворвцев, — а после ужина привести в лабораторию.

Он повернулся к Хомскому.

— Утром я говорил по телефону с Михаилом Гендером, он сообщил, какое оборудование потребуется. Все уже там.

Обрамленная рукавом рубашки ладонь Верворвцева указала на окно, за которым в пластиковой капсуле, которая напомнила Хоме футуристический гроб, лежит девушка.

— Может быть, утром? — спросил Хомский осторожно. — Все-таки на свежую голову лучше работается.

— Приступишь без отлагательств, — бросил Верворвцев, и в его глазах блеснула сталь. — Каждая минута промедления может стоить моей девочке жизни. Ешь и — за дело.

* * *

После ужина весь персонал разъехался по домам, кроме охранников.

Терминатор с Танцором привели поевшего в столовой Хомского обратно в лабораторию. Верворвцев передал, что на ночь его запрут, а на утро, когда сработает сигнал таймера, то выпустят отсыпаться.

Слушая, как снаружи запирают массивную металлическую дверь, Хома вежливо махнул рукой на прощанье Верворвцеву. Тот смотрел на студента через панорамное окно в стене на высоте двух человеческих ростов.

Наконец, олигарх ушел, и Хома осмотрелся. Помещение, где его оставили, оказалось просторное, как спортзал в школе. Белоснежные стены и такого же цвета потолок придают ему сходство с палатой в психбольнице.

Роман глянул на внушающую ему смесь страха и любопытства капсулу, которую про себя стал именовать «гробом».

Под закрытой крышкой из прозрачного пластика неподвижно лежит девушка. Распущенные черные волосы оттеняют нездоровую бледность лица, будто оно высечено из мрамора.

— Какая же она красивая, — пробормотал Хомский невольно.

Поодаль на столе светится экраном ноутбук. От электрочайника, что рядом на полу, к розетке в стене змеится провод сетевого фильтра, к которому подключен и компьютер.

Возле ноутбука на столе Хома увидел приличных размеров чашку, коробку кускового сахара и, собственно, банку растворимого кофе. Тут же кто-то предусмотрительно оставил пачку сигарет, возле нее скалится пепельница-череп со срезанной верхушкой и зажигалкой внутри.

Хомский бросил курить пару месяцев назад, но, видимо, Верворвцев, когда распоряжался это принести, держал в голове стереотип айтишника-виртуоза, который поглощает черный кофе, матерится и смолит сигареты одну за другой.

Роман сел за столик, так что «гроб» с телом оказался прямо напротив, и вывел компьютер из «спящего» режима. Пока шла загрузка системы, Хома вспоминал инструктаж Гендора.

В мозг девушки во время эксперимента вживили нано-манипуляторы, что обошлись Верворвцеву в нехилую сумму. Хома должен с их помощью дистанционно перестроить работу вживленного в мозг девушки процессора. Сконцентрировать его оставшиеся ресурсы так, чтобы он работал максимально эффективно в тот короткий срок, пока Марию будут везти на трепанацию. Которая еще не до конца согласована с Верворвцевым, черт бы его побрал.

«Согласование — дело десятое, — думал Хома, — сначала надо разобраться с процем. Да и авось декан сам убедит олигарха по телефону».

Он налил в кружку кипяток и подумал, что, как бы то ни было, а ему предстоит дико интересная работа, сделать которую выпадает шанс единицам. В тот момент все гнетущие его страхи и опасения отступили.

* * *

Хома запустил процесс, контролировал его какое-то время, а затем поставил на «автомат». Он буквально видел наяву, как в процессоре в недрах мозга лежащей в капсуле-«гробу» девушки срастаются старые управляющие энергетические дорожки и с помощью нано-манипуляторов «выпиливаются» новые.

Когда прошел час от начала запуска задачи, и часы на дисплее ноутбука стали показывать за полночь, Хома налил вторую чашку кофе и стал напевать под нос, как всегда делал во время длительных операций дома за компьютером.

Песня оборвалась на полуслове, когда он перевел взгляд с монитора на «гроб».

Крышка была открыта и стояла вертикально. Белого, как и ставшее вдруг такого же цвета лицо Хомы, пола коснулись босые ступни одетой в ночную рубашку Марии Верворвцевой.

Слова застряли у Хомы в горле. В панике он смахнул дымящийся кофе, и в наступившей тишине раздался глухой удар — чашка упала на пол, перекатилась и замерла. Под ней, точно кровь, стремительно разливалось черное, дымящееся.

Мария, выставив перед собой руки, будто незрячая, медленно двинулась в направлении Хомского.

* * *

Вскочив, Хома едва не опрокинув со стола ноутбук.

Девушка приближалась.

— Господи, да что же это?! — прошептал Роман, непроизвольно хлопнув себя по бедрам. — Она же должна быть парализована!

Правая ладонь наткнулась на широкое и плоское в кармане джинсов. ГЕНЕРАТОР!!!

Торопливо, дрожащими руками он вытянул спасительный прибор и довольно длинный провод.

Чайник звучно отлетел от пинка, расплескивая кипяток. Грохнулся на пол отброшенный офисный стул.

Хома быстро опустился на четвереньки, протягивая тонкий черный кабель вокруг стола и окружая им себя. Когда он поднялся, Верворвцевой до него оставалось всего пара шагов.

Генератор едва не выпал из трясущихся рук программера. Хома с трудом удержал прибор и утопил кнопку включения.

Нога бледной, как сама смерть, девушки опустилась на пол в сантиметре от провода, когда прямо перед ней, мгновенно окружив стол и Хому, вспыхнуло уходящее к потолку силовое поле.

Хомский облегченно выдохнул, все еще чувствуя бьющую его дрожь.

Он прижал к груди генератор размером с переносной накопитель, будто молитвенник, способный спасти его от мертвецов и выходцев с того света, кем и казалась ему сейчас внезапно ожившая дочь олигарха.

* * *

Спустя некоторое время, которое, как показалось Хомскому, длилось целую вечность, громкий сигнал из встроенных в стену динамиков заставил зомби ретироваться в капсулу. В гроб. И затвориться на крышку, словно она никуда и не вставала.

— Зомби, — пробормотал Хома.

Если она двигалась и пыталась его найти сама по себе, следовательно, работа процессора серьезно нарушена. А, значит, — нарушены функции мозга девчонки. В голове у нее все перемешалось и перевернулось.

Возможно, все действия Марии теперь контролирует желание отомстить Роману за то, что он до полусмерти избил ее в ту ночь и бросил на произвол судьбы. Потому она и попросила отца привезти именно его — Романа Хомского. Чтобы отомстить тому, кто оказался сильнее и живым вырвался из ловко расставленной ловушки.

Но это лишь предположения. Какая разница, почему тебя кто-то хочет зверски убить, если это знание тебя никак не спасет.

* * *

Воспоминания о пережитом за ночь медленно, точно взбаламученный рыбами ил, ложились на дно, освобождая место чистой воде усталого мозга. Каждая клеточка костей и мышц Хомы ныла от смертельной усталости.

Когда Мария наткнулась вытянутыми вперед руками на силовое поле, то попыталась пройти сквозь него. Эти усилия ни к чему не привели, и Роман увидел такую гримасу ярости у нее на лице, что ее в пору было назвать «дьявольским».

Девушка принялась двигаться вокруг светящегося кокона электромагнитного поля в надежде отыскать слабое место. Это не помогло. И тогда Хома увидел такое, что привык видеть лишь в фантастических фильмах.

Мария вдруг оказалась у стены — Роману показалось, что она даже не двигала ногами, а — просто летела в паре сантиметров над полом.

Он не верил, что это происходило. Разум уверял, что это всего лишь сеанс кино в сумасшедшем доме, и все — абсолютно безопасно. Однако пульсирующий в венах страх твердил Хоме, что реально как раз то, что он сейчас видит.

Мария играючи вырвала из стены панель, за которой чернел похожий на питона электрический кабель. Взявшись за него, девушка с треском порвала его и принялась вытягивать конец, одновременно приближаясь к Хоме.

Белоснежные панели на стене с треском открывались, падая на пол. Она держала кабель перед собой, будто пожарный шланг. Конец кабеля искрился голубым.

Хомский уже понял, что у нее на уме, и пытался понять, что будет, когда многовольтовый электрический заряд вступит в контакт с защищающим его магнитным полем. О физике он знал очень мало, но был уверен, что добром это для него не кончится.

Удар током, который Хома ощутил, превосходил все его болевые ощущения за всю сознательную жизнь. Он буквально почувствовал, как волосы становятся дыбом.

А потом — зазвучал спасительный сигнал утреннего таймера.

* * *

Саша-Терминатор и Андрей-Танцор-Смерти под руки отвели полуживого Хому в столовую на первый этаж. Там ему дали половину курицы-гриль с картофелем фри. Курица была едва теплая, видимо, ее купили в одной из кафешек на трассе уже какое-то время назад.

Тем не менее, Роман поглощал еду с удовольствием, с каждым куском чувствуя, как в тело вливаются силы. Черный кофе был настоящий — горячий, молотый, сваренный. Хома с наслаждением выпил две чашки. Во вторую чашку Терминатор влил Хомскому пятьдесят грамм виски. И подмигнул — мол, для тонуса.

Парни в черной форме из службы охраны сели вместе с Хомой за круглый пластиковый столик. Они курили и тоже пили кофе.

— Ну че, программист? — спросил Терминатор, вертя в руках солнцезащитные очки. — Как прошла ночь? Успехи есть?

Похоже, им просто нечем заняться, вот и решили завязать разговор, подумал Роман вяло. Часы на стене показывали пять минут седьмого, до начала рабочего дня еще далеко. Судя по их слегка помятым, но в целом бодреньким лицам, Хомский решил, что они, наверное, спали ночью по очереди.

— С девчонкой — полный пиз**ц, — выдал он неожиданно для себя «диагноз» и почувствовал, что стало легче. Как будто организм исторг из себя инфекцию, и теперь пойдет на поправку. — Что-то явно не так.

— А с ними со всеми тут что-то не так, — усмехнулся Андрей-Танцор, давя окурок в пепельнице. — Говорят — но только между нами — они тут в своих электронных лабораториях какие-то эксперименты проводят.

— Какие? — спросил Хома без особого интереса.

— А — ХЗ, — пожал плечами Сашка-Терминатор и повел массивными плечами. Роман заметил, что парень так делает уже раз третий или четвертый. Наверное, что-то вроде нервного тика. — Вроде что-то пытаются сотворить с сознанием. Не представляю, что с ним можно сделать, это ж не телка, его не пощупаешь, но сюда несколько раз привозили…

Он вдруг замолчал и огляделся. Просторная столовая оставалась пуста. Только в комнате для персонала уборщица гремит ведром и шваброй.

— Привозили людей, — докончил за друга Танцор, на всякий случай понизив голос. — Бомжей каких-то. Воняло от них, помню, как от козлов.

— Привозили, — кивнул Хома, — и что потом?

Оба здоровяка посмотрели на него как на идиота, которому приходится разжевывать очевидное.

— Обратно их никто не увозил, и сами они не уходили, — сказал Андрей, — если ты это имеешь в виду.

Он только сейчас обратил внимание на то, что волосы Хомы другого цвета. Еще вчера они были русые.

— Ты че это, программист, за ночь перекрасил башку? — хохотнул он.

Роман едва не подавился кофе. Он медленно поднял руку, пальцы коснулись волос.

— Он не подкрасился, — сказал Терминатор, внимательно разглядывая местами побелевшую, точно присыпанную снегом, голову студента. — Андрюха, он поседел.

* * *

Хома посмотрел на них расширившимися глазами и на нетвердых ногах ушел в туалет. Там остановился перед небольшим зеркалом над раковиной. Глянул на свое отражение, и его вырвало только что съеденным завтраком.

Волосы лежали на голове седыми прядями и напоминали пята серого лишая, серебристую паутину, которой некий дьявольский паук оплел его голову. Кроме седины, Роман увидел и морщины на лице, которых вчера не было. Но, с другой стороны, вчера он в зеркало не смотрелся.

Он вяло прополоскал рот водой. Ему, черт побери, всего двадцать пять, и старческих морщин в этом возрасте не бывает.

Вернувшись, он попросил виски. Терминатор принес с кухни полупустую бутылку и налил полстакана. Хома выпил залпом и налил себе еще. Программист почувствовал, как веки наливаются тяжестью.

— Где здесь можно поспать? — спросил он.

* * *

Полковник МВД Мердашин сидел за столом в кабинете Верворвцева. Олигарх смотрел на него выжидательно. Перед каждым стоял стакан, где еще оставалось виски.

— Аналитический ум, давай уже. Мне нужен этот парнишка, — с нажимом повторил Эдуард.

Мердашин сделал глоток из стакана. Вид у него скептический.

— Зачем он тебе, Викторович?

— Дочке моей приглянулся.

— Все, кто в последнее время приглядываются твоей Маше, исчезают с концами.

Верворвцев кивнул.

— Сечешь, аналитический ум. Я хочу, чтобы этот парень исчез, как и все предыдущие. Их, кстати, было немного, и никто их не хватился.

Полковник пожал плечами и снова глотнул из стакана. Jack Daniels по вкусу всегда напоминал ему паршивый виски с пепси-колой, как любят употреблять этот благородный напиток девушки в ночных клубах.

Но это любимая марка Верворвцева, а когда ты в гостях, то пей, что дают. Пить за чужой счет Мердашин привык еще в молодости, в бытность сержантом.

— Сделай все, как обычно, — продолжал олигарх. — Пусть твои ребята устроят в его квартире пожар. Документы будут там, но обгоревший труп никто не сможет опознать. С твоей помощью, разумеется.

Полковник отпил еще. Идея не нравилась. Слишком много людей требует Верворвцев в последнее время. Конечно, они в основном с улицы, бездомные, и никто всерьез не заявляет об их пропаже. Однако к нему уже приходила женщина из организации, что оказывает бомжам помощь на Павелецком вокзале в Москве. Дает горячую еду и медикаменты. Говорила, что ее подопечные пропадают. Бойкая женщина, пробилась к самому полковнику Мердашину, прошла полосу препятствий из чинов помладше. Он позже вспомнил, что видел ее по телевизору. Доктор Лиза, кажется, так ее все называют. Такую хрен прогонишь.

Дальше — больше. В прошлом месяце олигарх попросил привезти ему «нормального» человека. Нашли кандидата, у которого семья, работа и квартира. Там пришлось попотеть. Полковнику не хотелось делать это слишком часто. Но это хорошо оплачивалось, а от денег Игорь Мердашин отказываться не привык.

— Сможешь устроить мне труп? — спросил Верворвцев, прихлебывая «Джека».

— Труп найти можно всегда, — ответил полковник неохотно. — Вопрос в том, куда девать живого человека.

Олигарх прищурился, глядя на него из-под кустистых бровей.

— Я так понимаю, все дело — в цене?

Мердашев в упор посмотрел на собеседника.

— В последний раз, Викторович. Рано или поздно начнутся проверки, расследования. И мне за пропажу людей могут такое устроить, что мама не горюй. Да и на зоне профессия милиционера — неуважаема, знаешь ли. То побьют, то унизят анально. А то и просто пришьют веки к твоим же яйцам, пока спишь. Так что этот парень, программист — последний.

Олигарх усмехнулся.

— Как скажешь, аналитический ум.

Верворвцев встал. Подошел к вмонтированному в стену сейфу. А когда вернулся к столу, то положил перед собеседником небольшой черный кейс. Мердашин про «последний раз» говорил ему уже третий или четвертый раз. Но пусть говорит, что хочет, главное, чтобы дело сделал.

— Мне нужны его документы, чтобы было чего подбросить в квартиру, — сказал полковник, глядя на лежавшие в кейсе пачки долларовых купюр.

Олигарх усмехнулся.

— Не проблема. Паспорт достану, а остальное — наверняка, у него же в квартире.

— Мне еще нужна его подпись, — сказал Верворвцев. — Сможешь подделать так, чтобы не отличили?

— Нафиг оно тебе?

— Скажем так, это в интересах науки.

— Ну-ну. Теперь ты, значит, в науку ушел?

Олигарх рассмеялся.

— Радею о будущем человечества, чтобы срубить еще кучу бабла.

Полковник со смешком согласился.

— Что ж, эта великая цель оправдывает даже занятие наукой.

Они выпили еще за удачную сделку, а потом Мердашин с набитым долларами кейсом уехал на своем джипе обратно в Москву.

После того, как полковник ушел, у Верворвцева зазвонил сотовый. Он посмотрел на дисплей, затем нажал на кнопку приема на обвившей ухо гарнитуре bluetooth.

— Да, родная. Как все прошло? Отоспалась?

То, что услышал олигарх, судя по выражению лица, пришлось ему не по вкусу. Его брови сдвинулись, губы сжались в плотную линию.

— Не волнуйся, милая. Я прослежу, чтобы это не повторилось. Отдыхай, до вечера. Пока.

На другом конце провода Мария Верворвцева тоже повесила трубку.

* * *

Спал Роман недолго и беспокойно. Его мучил кошмар — мозг «переваривал» произошедший ночью кошмар наяву.

Меньше, чем через два часа, Хома проснулся, чувствуя, как сердце бешено колотится. Мозг в голове по ощущениям напоминал маленький резиновый мяч. Мяч этот накачен до предела и готов вот-вот взорваться. Но сон больше не шел.

Хома встал с диванчика в комнате охраны и, выйдя за дверь, направился в столовую на этом же этаже.

Пока сидел там с бутылкой фильтрованной воды и неспешно пил, потому как, если не высыпался, то всегда пил как лошадь, в просторный зал вошли двое парней в строгих костюмах. Один широкоплечий, с чуть выпирающим из-под пиджака животом. Второй — тощий, как щепка. Оба направились к Хоме.

Вид у этих двоих вполне нейтральный, но Романа посетило дурное предчувствие.

— Господин Хомский, — сказал толстяк, когда они подошли к его столику в углу у окна. За стойкой из открытой двери доносится звяканье посуды и голоса. В самой столовой, кроме Хомы, никого.

— Это я, — кивнул Роман, делая глоток воды, и вставая, чтобы не пришлось смотреть на них снизу-вверх.

— Эдуард Викторович распорядился, чтобы мы забрали у вас все личные вещи. Когда вы завершите работу над проектом, их вернут.

До находившегося в полусонном состоянии мозга Хомы не сразу дошло, что от него хотят. Он тупо смотрел на охранников, чувствуя неимоверную тяжесть и давление в черепе.

— Пожалуйста, выложите на стол все из карманов, — с легкой брезгливостью сказал тощий охранник.

Хома медленно повиновался. Звякнули, упав на стол ключи от квартиры, с едва слышным хлопком лег рядом бумажник.

Охранники посмотрели на Хому. Толстый здоровяк подошел к нему вплотную.

— Простите, мы вынуждены вас обыскать.

Он принялся водить ладонями по карманам джинсов Хомы, пальцы наткнулись на генератор силового поля в заднем кармане, спасший Роману жизнь ночью, и здоровяк вытащил его вместе с проводом.

Второй забрал бумажник и ключи от квартиры.

— Эй, подождите! — воскликнул Хома. Волна страха от того, что с ним станет ночью без этого генератора, заставила его выйти из сомнамбулического состояния. — Мне эта вещь нужна для работы над проектом!

— У нас распоряжение Эдуарда Викторовича, — бросил худой через плечо, — все вопросы — к нему.

Хома смотрел им вслед, чувствуя, как рубашка пропитывается холодным потом. От одной мысли о том, что с ним сделает ночью зомби, его начало колотить.

* * *

Секретарь Верворвцева на шестом этаже сообщила, что Эдуард Викторович будет только после обеда. В ответ на настойчивую просьбу Хомы связаться с начальником женщина критически оглядела его мятую, выбившуюся из джинсов рубашку, седые волосы и воспаленные после бессонной ночи глаза. Шеф очень занят, сказала она, и разрешил себя беспокоить разве что в случае ядерной войны.

— Я передам, что вы хотели его увидеть, — обронила девушка, глядя в монитор и что-то набирая. Хома по частоте и паузам между стуком клавиш определил, что она висит в чате, хотя усиленно делает вид, что разгребает дела за неделю.

— И на том спасибо, — буркнул он, возвращаясь к лифтам. И добавил в полголоса: — Стерва.

* * *

Хома вошел в лифт. Полностью погруженный в свои мысли, он и не заметил, что ткнул пальцем в кнопку «минус третьего» этажа, вместо первого.

Роману не давала покоя мысль, как Мария Верворвцева добралась в тот домик, не пешком же пришла. И дом-то недалеко от этого научного комплекса.

Но он не помнил, чтобы видел где-то там автомобиль. Хотя, с другой стороны, стояла ночь, и ничего не было видно вообще. Но вряд ли бы она стала бросать дорогую машину ночью в чистом поле. В этом случае, более вероятно, она приехала на мотоцикле, его легче спрятать хоть в сарае, хоть просто накрыть брезентом у забора во дворе.

Или — последний вариант: ее привезли. Но если так, то папа должен быть в курсе всех ее дел в этом стареньком доме, если уж выделил ей транспорт с водителем.

Почему у меня отобрали генератор силового поля? — спросил себя Хомский.

Ответ напрашивался только один — ночью за ним кто-то наблюдал. И этому кому-то не понравилось, что Хома нарушил его планы и остался жив.

То, что ночным зрителем его неудавшегося убийства был сам Верворвцев, Хома отмел сразу. Если девушка и в самом деле на пороге смерти, то олигарх должен сдувать с Хомы пылинки и всячески помогать, чтобы его ненаглядная стерва-дочурка осталась в живых.

Оставался и другой вариант. Более немыслимый и изощренный. Хому от него бросило в дрожь. Он вспомнил, как ночью нога восставшей из капсулы-гроба девушки на долю секунды случайно коснулась силового поля там, где оно мощнее — в самом низу, ближе к генератору.

В тот момент Хома не обратил внимание, было не до того, но мозг зафиксировал эту важную деталь и теперь — выложил перед Романом.

Большой палец на ноге девушки, которым она на миг коснулась силового поля, едва заметно оплавился.

Теперь Хомскому стало ясно все.

Нужно срочно раздобыть сотовый телефон.

* * *

Двери лифта беззвучно открылись, и Хома увидел перед собой отнюдь не первый этаж.

Чуть дальше, за углом возле массивной металлической двери сидит за столом высокий охранник.

Тут же располагается другая дверь, за ней Роман обнаружил «подсобку» с электроузлом. Юркнув туда, он оставил дверь открытой под нужным углом, так чтобы видеть охранника, и чтобы не было видно его самого.

Возможно, за металлической дверью можно раздобыть телефон или иное средство связи. И это нужно сделать, не поднимая тревоги и не привлекая к себе внимание охраны.

* * *

Охранника Сергея Пулкова, что сидит на минус третьем подземном этаже, с самого утра мучали проблемы с желудком.

Вчера жена-таджичка принесла с рынка какую-то стремного вида курицу и сделала цыпленка-табака. А также салат из овощей, которые уже почти две недели парились в холодильнике. И это при том, что на этой неделе уже трижды среди дня, когда они оба были на работе, без предупреждения отключали свет.

Сергею и жене, взявшей себе для краткости русское имя Валя, вечером приходилось лихорадочно вытирать с пола успевшую натечь из холодильника талую воду.

Благо вода не успевала просачиваться к соседям, которые недавно сделали евроремонт (буржуи чертовы, всегда ругал их про себя Сергей), но вот продуктам в холодильнике с каждым выключением света наносился сокрушительный удар. Когда отгремел последний из них, туалетный нокдаун сразил вышедшего на службу Сергея наповал.

Он бегал в туалет едва ли не каждые полчаса. Пару раз его даже вырвало. Работает Сергей только первую неделю, поэтому и не подумал отпрашиваться домой. На такую ответственную работу, как говорилось в старом детском анекдоте о продуктах дефекации, берут только «крутых ребят».

К обеду стало легче, но когда съел приготовленную женой шаурму по уличному рецепту ее брата (из той же стремного вида курицы), то марафонские пробежки в отхожее место возобновились. Живот у Пулкова крутило, и он благодарил Бога, что на его посту не нужно открывать дверь и проверять документы у посетителей, как это было на прошлом месте работы.

Здесь требуется только сидеть за столом рядом с титановой дверью, реагирующей на прикосновение магнитных «ключей-таблеток», и следить за порядком. На всякий случай.

Сотрудники лаборатории приходят с утра, потом выходят в обеденный перерыв, возвращаются и расходятся по домам уже вечером.

* * *

Мимо к двери в лабораторию прошли трое — парень и две девушки. Блондинка и рыженькая. Все трое в белых технических халатах. У блондинки там, где полы слабо завязанного халата распахиваются при каждом шаге, ниже уровня ее мини юбки сверкают тончайшие черные колготки «сеточкой».

Пулков обычно улыбался ей и зрелища сексуальных ножек не пропускал, но сегодня мини-центрифуга в животе и заднем проходе отвлекают его от всего, что обычно радует взгляд.

Дождавшись, пока троица скроется за ведущей в лабораторию дверью, Сергей бросился к туалету для персонала. Необходимо было резво добежать до конца коридора.

Вскакивая с кресла, он задел бедром угол стола и не заметил, как с пояса сорвался и упал его личный магнитный «ключ-таблетка». Вход в лабораторию ему был строжайше запрещен, но ключ все-таки дали.

«Так положено по инструкции, — пояснил начальник охраны всего научного комплекса в первый день работы Сергея. — Иметь ты его должен. Но лезть туда — не смей».

Едва охранник рысью умчался в направлении туалета, выскользнувший из подсобки Хома подобрал упавший ключ и приложил к замку.

Титановая дверь равнодушно пропустила его внутрь. Брошенный Романом обратно магнитный ключ приземлился почти там, где он его и подобрал.

Выйти назад он рассчитывал другим способом.

* * *

Роман оказался в небольшом коридоре, где насчитал шесть дверей. Все, кроме одной открыты, оттуда доносятся голоса и шум работающей электроники. Слева за приоткрытой дверью шумит вода.

Услышав шаги, Хома бросился туда. Дверь привела его в душевую для персонала. Дальше — две двери, с буквами «М» и «Ж».

Хома заглянул в мужскую раздевалку. Там никого, на крючках нет одежды.

Приоткрыв дверь в женскую, Хома увидел на металлическом крючке у стены над лавкой одежду и — халат.

В этот момент в душевой выключили воду.

Хома быстро напялил на себя чуть помятый белый халат и выскочил в коридор, на ходу прицепляя себе на грудь карточку пропуск со своей фотографией. Он был уверен, что у тех, кто работает здесь, бейджики немного другие, ему выдали простой, чтобы не выглядел посторонним, но это не поймешь, если не всматриваться.

Хома направился к дальней открытой двери. Внутри — просторный зал свободной планировки, множество столов, некоторые отгорожены стенками. Люди в белых халатах оказались настолько заняты работой, что на его появление никто не обратил внимание.

Негромко гудит кондиционер, жужжат принтеры, низенький толстяк задумчиво снимает ксерокопии и у светящихся копиров. В общем, обычный офис, если бы не тот факт, что это место расположено в бункере под землей, и вход сюда охраняется.

В этом зале Хома заметил и другие двери. Одна из них, дальняя, распахнулась, и трое крепких ребят, плюс одна девушка покатили в направлении Хомы носилки с телом человека.

— Проц не забыли? — спросила девушка, шутя. — А то как в прошлый раз — вскрыли черепушку, а потом выяснилось, что квантовик кто-то оставил на складе.

— Не боись, мать, все под контролем! — отозвался один из коллег.

Хома отошел, давая дорогу. Он проводил сотрудников лаборатории, что везли на носилках тело в больничной рубашке с обветренным, слегка опухшим лицом.

Хомский был готов поставить все, что угодно, что это бомж. Обычно от них разит, но этого, видимо, вымыли, и теперь его можно отличить лишь по обветренному от постоянной жизни на улице лицу.

В памяти вспыли слова Терминатора и Танцора смерти сегодня утром, которые он пропустил мимо ушей.

Привозили людей… Бомжей каких-то. Воняло от них, помню, как от козлов.

Обратно их никто не увозил, и сами они не уходили.

Хому передернуло.

* * *

— Эй ты, — услышал он и, вздрогнув, обернулся.

К Роману подошла женщина лет тридцати. Каштановые волосы красиво спадают на покрытые белой тканью халата плечи.

— Ты тот новенький, о котором вчера сообщили из отдела кадров?

Хома не колебался ни секунды.

— Да. Привет, — сказал он, выдавив из себя улыбку. — Здорово тут у вас.

— Погоди, поработаешь тут с мое, — криво усмехнулась женщина. — Я — Нелли Симонс, начальник отдела. А ты кажется…

— Роман.

Те, кто сидел за ближайшими столами, повернули головы к Хоме, оглядели его, словно просканировали рентгеном, и вернулись к работе.

— Странный ты выбрал цвет для окраски волос, — заметила Нелли, глядя на его седую голову.

— Так сейчас модно, — пояснил Хома, стараясь не выдать сарказма.

Нелли поморщилась.

— Ладно, модник. Пошли, покажу твое рабочее место.

Нелли повела его через лабиринт кабинок и столов. За каждым кто-то сидит, смотрит в монитор, со стуком набирает на клавиатуре.

— Тебе давали уже подписать документ о неразглашении? — спросила Нелли. — Если, нет, то я сейчас дам. Стандартное соглашение. У нас тут работа покруче, чем в лабораториях спецслужб.

— Я все уже подписал, — сказал Хома быстро.

— А-а, ну баба с возу, кобыле легче, — философски прокомментировала начальница.

Она подвела его к столу у стены с ноутбуком и черным кнопочным телефоном.

— Можно вопрос? — спросил Роман.

— Ну давай. Первый день на работе — день вопросов.

— Если честно, то, подавая резюме, я не рассчитывал, что меня возьмут. А у вас тут, оказывается, нашлось свободное место.

Нелли посмотрела на него внимательно, взгляд скользнул по его бейджику.

— И что?

— Ну… этот парень до меня, он уволился или —? Мне бы знать, на всякий случай, чтобы не повторить его ошибки.

Женщина усмехнулась.

— Расслабься. Он просто поставил этику выше работы и решил дунуть в свисток. Будешь держать язык за зубами, с работы не вылетишь.

— И давно его уволили?

— Его никто не увольнял. Просто отвезли в операционную, как и этих, — она небрежно махнула рукой, — бомжей с вокзалов. Теперь он прекрасно служит делу, которое хотел подорвать.

Хома почувствовал озноб, но все же нашел в себе силы понимающе улыбнуться. Он очень надеялся, что улыбка вышла циничной.

— Ясно. Вот лошара.

— Ну тогда, вперед и с песней. Ознакомься с файлами в папке «Материалы» на рабочем столе. Будут вопросы, набирай меня.

Нелли указала на список внутренних номеров сотрудников лаборатории, прикрепленный на стене возле ноутбука.

— Спасибо.

Хома включил компьютер и посмотрел на сидевших слева и спереди соседей. Спины и коротко стриженные затылки. Строгие лица в профиль.

Они к нему интереса не проявляли, и Роман был только рад.

* * *

Нелли снова внимательно посмотрела на нового сотрудника, на его опознавательный бейдж и пошла к своему столу.

Что-то в ее взгляде заставило Хому насторожиться. Следовало делать все быстро и — валить отсюда к чертям.

Но раз уж его усадили за компьютер, подключенный к местной локальной сети, то он решил поточнее выяснить, чем именно занимаются в этом научном комплексе. А потом позвонить куда следует и так дунуть в чертов свисток, что никому мало не покажется.

* * *

— Слушай, а где наш программист? — спросил Саша-Терминатор коллегу.

Они с Андреем-Танцором смерти сидели в комнате сотрудников безопасности на втором этаже и потягивали кофе с печеньями.

— А я знаю? — пожал плечами Танцор. — Вроде ж дрыхнет.

— Ща проверим, — сказал Терминатор недоверчиво.

Он посмотрел на широкий монитор, где изображения с видеокамер внутри здания разделены на квадратики. Нажал пару клавиш, и в центре появилось расширенного окошко комнаты охраны первого этажа, куда они пару часов назад отвели Хомского спать.

— Пусто, — сказал он. Лицо сделалось кирпичным, как у Шварценеггера в роли робота-убийцы.

— Просмотри-ка изображения со всех камер на наземных этажах, — посоветовал Андрей.

— Почему только на наземных?

— В лабораторию ему допуска нет. Да он про нее и не знает.

Терминатор занялся поисками.

В это время зазвонил телефон. Танцор смерти взял трубку.

— Служба безопасности слушает. Что? Какой еще новый сотрудник?

* * *

Хома торопился изо всех сил. В папке, про которую сказала Нелли, обнаружились фотографии квантовых процессоров, совсем как те, что разрабатывает его университет, и один из которых помещен в мозг Марии Верворвцевой. Там же лежали технические описания и фотографии «подопытных» — бездомных, которых забирали прямо с улицы, и еще троих: двое — школьники выпускных классов, третий — аспирант МГЛУ.

Роман припомнил, что видел их фото в «ВКонтакте» — их объявили пропавшими и просили помощи в поисках.

Доставляла всех «подопытных» особая группа сотрудников под руководством Марии Верворвцевой.

Некто, по имени, Семен Бармалев, бывший сотрудник лаборатории, тоже числился среди «подопытных».

Тут же нашлись отсканированные документы с подписями несчастных, где сказано, что они добровольно идут на этот научный эксперимент, цель которого — изучить свойства синхронизированной работы человеческого мозга и квантового процессора с последующей полной оцифровкой сознания и его перемещения в особый компьютерный сервер. Подписи поддельные, Роман готов был спорить на что угодно. Наверняка, их ставили «задним числом».

Сомнений теперь не оставалось — с помощью своей дочери Верворвцев украл у МИРЭА, где учится Хома, технологию и теперь доводит ее до ума усилиями множества специалистов.

В числе консультантов он увидел и до боли знакомое имя — Михаил Гендор. Человек, что инструктировал Хому о том, как работать с квантовым процессором в голове Верворвцевой.

— И, ты, Брут, — пробормотал с горечью Хома.

Выходило, что Гендор уже тогда знал, что здесь его ожидало. Опасность, которой здесь его подвергнут, а теперь, когда Хома узнал все это, он вдруг понял, что превратился в ценного и опасного свидетеля.

Гендор — сволочь. Мразь.

Хомского разрывало от желания материться, как последний сапожник. Его провели как ребенка, на этот раз без помощи компьютерного манипулирования сознанием, как это сделала Мария ночью в деревенском доме. Его обманул тот, кто должен был помогать.

* * *

В ящике стола среди черновиков он обнаружил гигабайтную флешку и скопировал все, что только что просмотрел. Там же лежала какая-то электронная насадка в пакете с надписью «уплотнитель частиц, опытный образец» и длинный кабель в палец толщиной.

Хома уже собрался уходить, компромата теперь достаточно. Флешка лежит у него в кроссовке, где ее не найдут даже, если снова решат обыскать.

Но вдруг взгляд зацепился еще за один файл со странным названием «ВИЙ».

Хома щелкнул по нему мышкой.

«Мобильная автономная система вывода из строя защитных полей, генераторов и систем ПРО. Название взято из древнеславянской демонологии, в которой, по одной из версий, Вий, был существом из подземного мира, способный взглядом сводить на нет действие оберегов, защищающих от нечистой силы и зла. Автор проекта — Верворвцева М.Э.».

Хомский посмотрел на изображенного на фотографии человекообразного робота. Невысокий, около метра, только ноги (система же мобильная, подумал Хома), рук не было. Зато Роман увидел два огромных глаза и прочел подпись под изображением:

«Излучатели системы „Вий“ вступают во взаимодействие с сознанием операторов-людей, подавляя всякое ментальное сопротивление с их стороны, и внушая команду — отключить необходимые электронные системы. Работа системы „Вий“ может быть, как автономной, так и посредством управления оператором. Успех достигается в случае, если кто-то из вражеских солдат посмотрит на „Вия“ и встретится с ним взглядом».

Кроме снимков «Вия», были тут фотографии и технические описания генераторов силовых полей, среди которых и тот, что дал ему Гендор.

Увидел Хома и знакомый прибор размером с USB-модем, что вставляется в плантшет, позволяя внушить подопытному определенную информацию и заставить подчиняться. Именно это использовала Верворвцева той злополучной ночью, чтобы прокатиться верхом на Хоме в обличье старухи.

Хомский нашел дистанционные глушители генераторов, и понял, почему у них сдох аккумулятор, когда они проезжали мимо дома, в котором поджидала она. Охотница на людей, приносившая их в жертву науке и собственному эго.

Все, что Хома увидел в этой папке, в том числе и «Вий» — предназначалось на продажу.

Было указан и потенциальный покупатель. Какой-то западный концерн, но Роман не стал интересоваться, сейчас не до этого.

Он подумал, что если Мария Верворвцева, эта поклонница «сказки-ужастика» Гоголя, смогла придумать и разработать такое, то у нее явно не все дома. Что она очень умна и опасна, раз не гнушается использовать в своих экспериментах людей, таких же как она, из плоти и крови. И сам ее отец, Эдуард Верворвцев, ничуть не лучше, раз это поощряет.

Встав с офисного кресла, Хома сделал скучное лицо (хоть ему это и стоило бешеных усилий). Зевнув, он направился к выходу.

Как он и рассчитывал, чтобы выйти к лифтам и пройти мимо охранника, ему потребовалось всего лишь нажать открывающую изнутри титановую дверь кнопку. Измученный позывами в туалет Сергей Пулков не обратил на него никакого внимания.

* * *

— Проклятье! — выругался Терминатор. — Как ему удалось проникнуть в лабораторию?!

Он не спускает глаз с мониторов, на которые выводятся изображения камер.

— Мать твою так, его нигде нет! Я даже забил его фото в поиск на все камеры в помещениях.

Танцор ответил не сразу, его взгляд прилип к «окошку» камеры во дворе на парковке автомашин.

— Это потому, что он НЕ в помещении! Быстро за мной!

Они вдвоем помчались на улицу, где Хома, вскрыв магнитной отмычкой замок принадлежавшего кому-то из сотрудников «форда», уже заводил мотор.

* * *

— Что значит, вы не можете меня выпустить? — требовательно спросил Хомский стоявшего у опущенного стекла охранника, не выходя из машины.

— Видите? — он показал свой пропуск. — Я сотрудник лаборатории, и меня отправили по делам в Москву.

— Извините, мы всех выпускаем только вечером, по окончании рабочего дня, — развел руками молодой парень в черной форме с замысловатой эмблемой на плече. В руке он сжимает рацию.

Двигатель «форда» включен, в десяти метрах впереди путь Хоме преграждает шлагбаум.

— Послушайте, уважаемый, — Роман уже начинал уставать, с его лица смотрели воспаленные от бессонной адской ночи глаза. Дико хотелось спать, а от нервного напряжения, в котором он пребывает с момента визита в лабораторию, у него дрожат руки.

«Слава Богу, — думал он, — что это малозаметно, иначе бы меня давно уже заподозрили».

— Я еду по личному распоряжению Эдуарда Викторовича Верворвцева. Надеюсь, вы знаете, кто это?

Охранник кивнул.

— Знаю, но…

Хома не дал ему договорить.

— У вас есть сотовый?

— Ну есть, а что?

— Дайте сюда. Я сейчас позвоню Верворвцеву, оторву его от совещания — он сказал звонить, если возникнут неотложные обстоятельства — и обрисую ситуацию.

Охранник взбледнул и обернулся на своего товарища, который был занят разгадыванием кроссворда в будке у ворот.

— Дайте мобильник, я позвоню, — повторил Хома и протянул руку. — Но вам я советую искать другую работу.

— Проезжайте, — сдался парень и сделал знак товарищу в будке.

Шлагбаум медленно поднялся, открывая дорогу. Впереди за ним по трассе проносятся машины, длинные фуры.

Роман тронул машину вперед. Нужно было ехать неспешно, чтобы в последний момент у них не возникло подозрений.

У охранника в руке ожила рация, оттуда раздалось шипение помех в эфире. Он поднял прибор к уху.

— Да, слушаю.

Парень внезапно изменился в лице.

Хоме до свободы оставалось совсем немного, когда прямо перед капотом шлагбаум рухнул, точно топор палача. Роман инстинктивно нажала на тормоз.

Приближался топот бегущих ног. Водительскую дверцу открыли, Хома почувствовал, как его грубо вытаскивают и бросают на разогретый солнцем асфальт.

Мелькнули уже знакомые лица Терминатора и Танцора, парни возвышались над ним, точно живые горы. В следующую минуту, что казалась ему бесконечностью, Хома чувствовал только боль — носки туфель врезались ему в живот, в поясницу, били в лицо. Во рту был солоно от разбитых губ и кровоточащего, прикушенного языка.

Выместив злость и проведя «воспитательную работу», Терминатор и Танцор запихнули Хомского на заднее сидение «форда» и повезли обратно к офисному зданию.

Роман не помнил, как его тащили по коридорам, поднимали на лифте. В памяти осталось только падение на кушетку. Потом он провалился в темноту.

* * *

Проснулся он от боли в каждой клеточке тела, разбитые губы и нос саднило. Хома чувствовал, что его пропустили через мясорубку.

Голова буквально разламывается на куски. Коснувшись лица, он нащупал вместо губ что-то похожее на оладьи, покрытые застывшей коркой крови.

Вместе с болью Роман ощутил зверский голод. А это, как говорил отец, хорошо. Мертвые есть не хотят.

Он тяжело сел на кушетке, взгляд уперся в стоявший на столике поднос, на котором — курица-гриль, салат и что-то черное в чашке. Остывший кофе, определил Хома по едва заметному запаху. Рядом с чашкой граненый стакан с темно-янтарной жидкостью.

— Наркомовские сто грамм перед боем, — пробормотал он и принялся за еду.

Остыл не только кофе, курица тоже была еле теплой. Однако Хома ел с возрастающим аппетитом.

За единственным в этой маленькой комнате забранным снаружи решеткой окном небо наливалось густой ночной синевой, в нем гасла последняя полоса дневного света.

Едва Хомский вытер пальцы рулоном туалетной бумаги, как за ним пришли.

Прошлой ночью Хому защищало силовое поле, но теперь — генератор отобрали. Хомский отчетливо понимал, что ему конец.

* * *

Сашка-Терминатор и Танцор-Андрей молча отвели Хомского на шестой этаж. Дойдя до массивной двери в лабораторию, его втолкнули внутрь.

— Дайте хоть сигарету, — попросил он, глядя на охранников. Будучи после виски в дурном предчувствии того, что с ним, возможно, сегодня произойдет, после долгого воздержания пробудилось желание покурить.

Охранники переглянулись. Танцор вынул из кармана сигарету, протянул вместе с сиреневой зажигалкой. Роман прикурил и вернул Танцору. Тот смотрел на программера со странным выражением в глазах. Так обычно смотрят на смертников и размышляют, а не отправят ли следом в расход и тебя самого. За то, что слишком много знаешь.

Оставшись один, слушая, как утихает стук от закрывшейся двери, Хома направился к своему столу. Беспорядок так и остался, как Роман оставил его, когда его под руки уводили с утра, полуживого от шока.

Валяется чайник, в свете ламп блестит лужа воды, разлитый кофе с треснувшей чашкой рядом. Никому теперь ненужный ноутбук для работы с квантовым процессором в голове лежавшей в капсуле девушки.

Хома посмотрел на стоявшую на столе поодаль «капсулу-гроб», в котором лежит тело.

Но Роман теперь знал — вместо Марии Верворвцевой там андроид, управляемый на расстоянии.

Он посмотрел на лежащий у его ног, вырванный в прошлый раз из стены чудовищной силой робота электрический кабель.

Погрузив кончики пальцев в разлитый на полу кофе, Хома осторожно брызнул им на оголенные провода. На конце кабеля с шипением вспыхнули и погасли голубые искры.

* * *

Роман вытащил из кармана провод и экспериментальный образец уплотнителя частиц, который нашел в ящике стола в лаборатории на подземном этаже. Уплотнитель выглядел как «хомут» для шланга и заканчивался подсоединенным к проводу переходником.

Хома аккуратно, чтобы не коротнуло, надел уплотнитель на конец находящегося под напряжением кабеля, предварительно проложив провод вокруг себя так, чтобы получился круг. Щелкнул установленным на приборе переключателем.

Вокруг Романа тускло, с потрескиванием вспыхнуло электрическое поле, благодаря уплотнителю частиц преобразованное в силовое. Хома посмотрел скептически. Выглядит слабее того, что защищало его прошлой ночью, но других вариантов нет.

В расположенном на стене «окне», за которым пустой кабинет, где Роман впервые встретился с Верворвцевым, отразился уходящий к потолку зелено-фиолетовый энергетический столб.

В ту же секунду раздался тихий звук поднимающейся крышки капсулы-«гроба». Роман смотрел, как андроид в облике Марии Верворвцевой сел, глядя на него холодным взглядом.

Хомский помнил, как прошлой ночью на ноге «девушки» оплавился большой палец.

— Тебе конец, программист, — произнес из динамиков молодой, с хрипотцой женский голос. Так Роман впервые услышал настоящий голос Марии Верворвцевой.

Дно «гроба» снаружи осветилось фиолетовым сиянием. Он хмуро смотрел, как капсула, движимая созданной в этой лаборатории энергией будущего, поднимается над столом.

* * *

Сидя в кабинете отца, Мария смотрела на монитор лежавшего перед ней макбука. Половину экрана занимают окошки расположенных в экспериментальном зале видеокамер.

Ушибы и синяки на ее красивом строгом лице почти зажили после того, как девушку каждый день на несколько часов клали в специальный, внешне напоминающий солярий, аппарат, ускоряющий регенерацию организма.

Когда Марию привезли два дня назад, от нанесенных Хомой травм она едва не отправилась к предкам. Но теперь чувствует себя прекрасно, и разве что ссадины на лице и теле под сиреневой блузкой и черными брюками, в которые сейчас одета, напоминают о том, что ее били обрезком трубы.

Как же она недооценила этого парня, когда пыталась поставить над ним эксперимент в полевых условиях. Отец предупреждал этого не делать.

«Отправляйся на улицы, ищи искалеченных, хромых, слепых и бездомных, — говорил он наставительно. — Будущее человечества начнется с них. Много званых, но мало избранных. Обычных, благополучных членов общества не трогай, это может иметь негативные последствия».

Но за все время проведения экспериментов Мария все равно сумела доставить в лабораторию двоих «нормальных» людей, велев сопровождавшим ее головорезам, бывшим контрактникам и работникам милиции, тащить их в фургон, а потом привозила в научный комплекс отца.

Им мозг вживляли квантовые процессоры, переводили сознание в цифровой формат и смотрели, как будет действовать человек в новом качестве. Они творили первых людей будущего, «сверхлюдей», которым не будет страшна внезапная смерть, ибо дома на цифровом носителе или даже просто в кармане будет храниться одна или несколько копий оцифрованной «души». Стоит только перенести ее в мозг, и ты снова — в игре.

Но пока что эксперимент желаемых результатов не приносил. Подопытные с вживленным в мозг процессором превращались в «овощи», их приходилось усыплять, как собак, а трупы сжигать.

Тогда Верворвцев дал добро повернуть эксперимент в другую сторону — создавать «зомби», которыми можно было бы манипулировать с помощью вживленного в мозг того же квантового процессора.

В тот вечер Мария изменила свой облик с помощью особого излучения и, используя новейшую разработку лаборатории, сумела заглушить аккумулятор машины, на которой ехали трое друзей.

Дальше все пошло, как в любимой страшной сказке за авторством Гоголя. Мария была поклонницей «Вия» с детства, читала ее каждый вечер и знала отдельные отрывки наизусть. Поэтому и назвала излучатель для нейтрализации защитных силовых полей тем же именем.

Вий. Сколько в этом слове загадочного, магического, древнего. Мария физически чувствовала исходящую от этого демонического имени мощь. И хотя испытания «Вия» еще не проводились, девушка была уверена, что комплекс выполнит поставленную задачу на все сто процентов.

Но вот ее собственный полевой эксперимент сорвался — Роман Хомский сумел оказать ее ментальному излучателю сопротивление.

Набор электромагнитных полей, именуемый «человеческим сознанием» этого студента-программиста оказался нестандартным, сильным. Ранее не изученным образцом, упускать который не следовало.

Мария была уверена — если вживить процессор в мозг Хомы, получится нечто невероятное. То, что им нужно.

Но прежде, чем это сделать, она упросила отца позволить ей разыграть для Хомского свою любимую, фатальную для вставшего у нее на пути червяка сказку, «постановку» которой Мария осознанно и неосознанно готовила последние несколько лет, помогая отцу в научных разработках.

* * *

Нажав несколько клавиш, Мария ввела команду активации лежащего в капсуле андроида, выполненного в ее облике. Наклонившись к микрофону интернет-связи, она произнесла:

— Тебе конец, программист.

Ее хриплый голос эхом разнесся по пустому залу.

Следующая введенная длинными тонкими пальцами девушки команда включила двигатель экспериментальной транспортной медкапсулы, которая с лежащим внутри андроидом была похожа на футуристический гроб.

Мария заставила ее сдвинуться со стола-платформы и лететь к месту, где, окруженный защитным полем, стоял Хомский.

Решимость парня и готовность сопротивляться до последнего Верворвцеву даже забавляла.

* * *

Летающий «гроб» несколько раз, заходя с разных сторон, пытался пробить возведенный Хомой защитный экран. Безрезультатно.

На снабженном приспособлениями для мимики лице андроида-зомби отразилась досада, которую за него испытывала нажимающая на клавиши Мария.

Ее пальцы пробежали по клавиатуре, точно по клавишам рояля, и Хома услышал странный механический шум. Он посмотрел вокруг, и от увиденного студента прошиб холодный пот.

Из открывшихся в стенах панелей к нему тянутся десятки металлических «рук». Хома только догадывался, что это могли быть манипуляторы для проведения технических операций… Похожие на миниатюрные подъемные краны, они удлинялись и сгибались под немыслимыми углами. В некоторых зажаты крутящиеся с визгом циркулярные пилы, дрели.

Глянув на пол, Хома увидел, как к нему ползет нечто похожее на металлические и пластиковые щупальца.

Все до единого старались до него добраться, но защитное поле, какое бы слабое ни было, останавливает их все.

От соприкосновения металла и сине-зеленого энергетического кокона сыпались искры, пластик плавился, растекаясь лужами по полу.

Сидя за макбуком и глядя на мониторы камер в кабинете отца, Мария сначала решила отключить электропитание в зале, чтобы лишить Хому защиты. Но поняла, что это не выход — в этом случае выйдут из строя и ее электронные манипуляторы.

К тому же, если выключить электричество, то дверь, ведущую в зал, намертво заклинит, и никому туда не проникнуть.

Девушка коснулась переключателя внутренней связи.

— Лаборатория 35. Системе «Вий» — готовность номер 1.

— Но, Мария Эдуардовна, — раздался в ответ голос дежурного техника, который там ночевал, — официальные испытания назначены на следующую неделю…

— Я сказала, приведите Вия! — повторила Верворвцева, выпуская злость. — Я руководитель проекта, и испытания мы проведем немедленно. Вий нужен мне здесь и сейчас! В операционном зале номер 9!

— Как скажете, — согласился техник.

* * *

Андрей-Танцор смерти и Сашка-Терминатор сидели в комнате сотрудников безопасности на втором этаже. Терминатор с надетыми на лоб, точно обруч для волос, черными очками пил холодный зеленый чай из жестяной банки, одновременно листая журнал. Танцор цедил дымящийся кофе. На лице Андрея отразилась задумчивость.

— Как ты думаешь, Санек? Вот мы с тобой тут уже второй год работаем. Мы видели и участвовали в стольких преступлениях. Тебе не кажется, что, если вдруг что не так — нас же посадят вместе с остальными.

Терминатор посмотрел на него поверх журнала.

— Чего это ты?

— Да я читал в Инете о паре случаев. Большие шишки, конечно, не такие большие, как наш олигарх, но все равно — похищали людей, торговали наркотой, а потом, когда их взяли, то они перевели стрелки на подчиненных. И в тюрягу сели их секретари, охранники, водители, которые были лишь безучастными свидетелями.

— И че? — Терминатор нахмурился. — На че ты намекаешь?

— Да так, — пожал плечами Танцор, — не хотелось бы и мне сесть за то, что натворил наш олигарх и его доченька.

Терминатор не ответил. В отличие от своего товарища, он Верворвцеву предан на все сто. К тому же он частенько заглядывался на его дочку. На панночку, как Саша ее называл. При виде нее у Терминатора моментально вставал вопрос о продолжении рода. Один раз, чего никто не видел, она пришла к Терминатору в комнату для охранников и говорит: «Дай, Сашенька, я положу на тебя свою ножку». А он ей: «Не только ножку, но и сама садись на меня!»

После этой «прогулки верхом» преданность Терминатора руководству усилилась в тысячу раз.

— Пойду на улицу, курну, — сообщил Терминатор, опуская очки на глаза. — Айлл би бэк.

— Ну-ну.

Андрей проводил его задумчивым взглядом.

* * *

Дойдя до лестницы, Терминатор достал сотовый и набрал номер.

— Эдуард Викторович, извините, что звоню среди ночи, но тут непростая ситуация. Кажется, мой коллега…

— Действуй по обстановке, — сказал Верворвцев, выслушав сотрудника, и вернулся к ожидавшим его обнаженным девушкам в бассейне.

Терминатор направился обратно в «охранку», как эту комнату называли промеж себя сотрудники службы безопасности. Подходя к двери, он вытащил из кобуры пистолет «Гюрза».

Распахнув дверь комнаты, Терминатор ворвался туда, но Андрея не обнаружил.

В его грудь под негромкие хлопки глушителя ударили пули, и Терминатора отбросило к стене.

* * *

Вокруг Хомы все стихло. Гроб вернулся на стол. Искусно выполненный, полностью копирующий Марию Верворвцеву андроид, стоит рядом. В направленных на него механических глазах Хоме почудилось напряжение.

Все манипуляторы замерли в жутких, причудливых позах.

Взглянув искоса, Хома увидел, как в открывшуюся массивную дверь вошел приземистый, косолапый человек. Роман рассмотрел только толстые, как колонны, металлические ноги. Рук у него нет вовсе.

Хома вдруг вспомнил, какую книгу ему все это напоминает, и от этого ему стало жутко.

«Поднимите мне веки, — вспомнил он слова, которые сейчас должно произнести это существо, — не вижу!»

Мария нажала несколько клавиш на макбуке, и два манипулятора ожили. Они приблизились к стоявшему возле открытой двери мобильному комплексу «Вий» и подняли ему защитные металлические чехлы с глаз-излучателей.

— Давай же, черт тебя побери! — шептала Мария, стоя у окна и наблюдая эту сцену лично, забыв про видео камеры. — Я вложила в тебя столько времени и сил. Давай! Отключи защитное поле!

* * *

В страхе от того, что с ним сделают все эти металлические руки, клешни и щупальца, Хома зажмурился и отвернул голову.

«Главное, не смотреть, — шептал он себе. — Главное не смотреть».

Хоме вспомнились слова из технического описания, что он прочел в подземной лаборатории-офисе.

«Излучатели системы „Вий“ вступают во взаимодействие с сознанием вражеских операторов-людей, подавляя ментальное сопротивление и внушая команду — отключить необходимые электронные системы. Успех достигается в случае, если кто-то из вражеских солдат посмотрит „Вию“ в „глаза“».

«Не гляди, — шептал он себе. — НЕ ГЛЯДИ!»

Не вытерпел он и — глянул.

Из «глаз» Вия ударил поток невидимых в обычном диапазоне частиц. Излучение прошло сквозь сетчатку глаз Хомы. Проникло глубже сквозь фоторецепторы, затем — в мозг.

Не осознавая, что он делает, Роман медленно протянул руку к выключателю, и защитное поле вокруг него исчезло.

Торжествующе захохотала Верворвцева.

В ту же секунду в зале погас свет.

В то мгновение, когда Мария упала к ногам Танцора смерти со сломанной шеей, в «охранке» лежавший на полу застреленный Терминатор открыл глаза.

* * *

— Идем со мной, если хочешь жить, — сказал Танцор, протягивая Хоме широкую, как лопата ладонь.

Хома поднялся на негнущихся ногах и пошел вслед за Андреем прочь из зала, в темноте казавшегося полным замерших тварей из фильма «Чужие».

В правой руке Танцор сжимает автоматический пистолет «Стечкин».

* * *

Терминатор содрал с себя спасший ему жизнь бронежилет, схватил из оружейного сейфа помповое ружье и быстрым шагом направился в коридор, на ходу вставляя патроны.

Выходя, он задел локтем стоявшую в коридоре на тумбочке вазу. Ваза звонко разбилась, цветы оказались на полу. Массивные туфли Терминатора безжалостно давили алые бутоны роз, пока он шел к выходу и вставлял в ружье патроны.

* * *

Танцор с Хомой выбежали на улицу. Андрей локтем вышиб стекло припаркованного тут же «фольксвагена» и открыл дверцу водителя изнутри. Едва Хома сел на пассажирское сидение, Танцор соединил провода зажигания и утопил педаль газа.

«Фольксваген» в мгновение ока оказался у ворот и будки охраны. Шлагбаум под ударом автомобиля разлетелся в щепки. Андрей погнал машину в сторону Москвы.

* * *

— Куда мы едем? — спросил Хома, понемногу приходя в себя.

— Нам нужно уехать подальше от лаборатории, избегать контактов с властями. У Верворвцева на зарплате полковник МВД, он бросит на охоту за тобой всю московскую милицию.

— О, Господи, — простонал Хомский. — Из огня да в полымя.

Танцор время от времени посматривал в зеркало заднего обзора. Взгляд его замер — в зеркале приближается одиночная фара догоняющего их мотоцикла.

Не снижая скорость, мотоцикл объехал идущую позади «фольксвагена» тяжелую фуру и приблизился вплотную.

Андрей взял лежавший на приборной панели у стекла пистолет.

— Веди машину, — бросил он, а сам по пояс высунулся в открытое окно.

Хома неуклюже схватил руль, машину начало болтать из стороны в сторону.

Первым выстрелил мчавшийся на мотоцикле Терминатор. Мимо.

Танцор сшиб его очередью из «Стечкина». Несколько секунд Андрей наблюдал, как его бывший коллега и друг кувыркается по асфальту вместе с мотоциклом.

Когда поверженный Сашка-Терминатор исчез под колесами фуры, Андрей вернулся на водительское сидение.

Суровое выражение на его лице вдруг сменилось гримасой ужаса. Машина неслась по встречной полосе.

Фары идущего в лоб автобуса били прямо в глаза.

Удар….

Хому оглушил грохот и звон разбившегося стекла. Он ткнулся лицом в возникшую перед лицом подушку безопасности.

Перед Танцором такой подушки не появилось. Видимо, хозяин «фольксвагена» решил сэкономить. На водительском сидении не работал даже ремень.

Танцора смерти размазало по приборной панели.

* * *

— Черт возьми, — обалдело проблеял подошедший толстяк-водитель, глядя на разбитый в лепешку передок «фольксвагена». — Вы в порядке?

За этот глупый вопрос Хома ощутил желание дать ему в морду.

Толстяк помог Роману выбраться, кое-как открыв заклинившую пассажирскую дверцу. Темноту рассекают включенные, направленные на них фары автобуса.

— Вам нужно в больницу, — сказал водитель убежденно. — Нам нужно вызвать и дождаться полицейского инспектора дорожного регулирования!

— Нет времени на ПИДР, — отмахнулся Хома, тяжкой поступью направляясь к обочине, за которой раскинулся лес.

* * *

Ноги наливались свинцовой тяжестью, но он упорно шел вперед, стремясь уйти подальше от шоссе.

Вокруг, точно заколдованные воины, замерли деревья, сквозь кроны проглядывает звездное небо. За спиной по трассе со свистом проносятся машины.

Где-то рядом раздался собачий лай.

«Жилье?!» — подумал обалдело Хома.

Эта мысль придала ему сил. Он зашагал быстрее, волоча левую ногу, поврежденную во время аварии.

Деревья расступились, Роман увидел одиноко стоявший на опушке дом с сараем.

Приободрившийся Хомский направился к нему.

Дверь избы распахнулась от толчка, в изнеможении он упал на одно колено.

В кухне, — судя по мебели и обстановке, это именно кухня, — горит свет. За столом — старуха в вытертой черной юбке и старом ватнике. Узловатые, увитые набухшими венами пальцы бегают по клавиатуре ноутбука.

Бабка медленно повернулась к ввалившемуся в дом парню. Зубы с желтыми коронками обнажились в усмешке.

— Ведьмаааааа! — едва не выкрикнул Хома.

От нахлынувшего ужаса парень лишился чувств, рухнув на покрытый домотканым половиком пол.

Бабка отодвинула от себя ноутбук, где на экране были открыты шахматы.

— Эх, — молвила она, качая головой. — Городския, слабыя… Вот мой мужик был — ух!!

— Щас я, милок, поставлю тебя на ножки-та. Где-то у меня тут оставалось немного сала, огурчики и самогон…

* * *

«Все инспекторы ГИБДД по Москве и Подмосковью получили ориентировку на сбежавшего с места аварии молодого человека с поврежденной ногой.

Из сводки новостей

Столь вопиющий случай нарушения ПДД, повлекший смерть водителя, выехавшего на встречную полосу автомобиля „фольксваген“, повреждение в аварии междугороднего автобуса с перепуганными пассажирами не может оставаться безнаказанным.

К тому же разыскиваемый человек, по оперативным данным его имя Роман Хомский, подозревается в жестоком убийстве сотрудницы научно-исследовательского центра Марии Верворвцевой, дочери Эдуарда Верворвцева, бизнесмена и филантропа.

Дело в свои руки взял лично полковник МВД Игорь Мердашин, пообещав выполнить свой долг перед обществом до конца».

* * *

Над Подмосковьем занимался рассвет. Хома спал, накормленный, отпоенный и смертельно усталый.

Старуха выбрала на сайте онлайновых игр покер и принялась играть по Сети со случайным оппонентом.

 

Вирус среди людей

Глядя на лежащий перед собой на столе ноутбук, неизвестно сколько провалявшийся в аномальной зоне у Молебки, что под Пермью, Эдик Чистоплавов, размышлял, может ли каким-то образом аномальная энергия или атмосфера, или что там у них в аномальных зонах, повлиять на электронику.

Перед Чистоплавовым лежал простенький Asus, процессором Intel и четырьмя гигабайтами «оперативки». Простенький бюджетный середнячок. Возможно, его залили чаем или гороховым супом, и решили, что он уже «нежилец». Его просто бросили в этой самой аномальной зоне, чтобы не тащить назад лишнее барахло.

Тем не менее, друг Эдика, уфолог Сашка, великий собиратель всего, что плохо лежит, проверил ноут — тот включался. Поэтому он приволок компьютер Чистоплавову на диагностику.

Эдик включил ноутбук и быстренько пробежался по панели управления. Все вроде бы в порядке, Windows вообще, как будто недавно поставили, экран без единой царапины, почти новая клавиатура радует глаз.

Руки Чистоплавова лежали на клавишах, как он вдруг ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев. Голова его и взор затуманилась — то ли от двух банок ледяного пива, которые он употребил минут двадцать назад в честь жаркого июньского дня, то ли причиной стало что-то другое.

Эдика вдруг разобрал смех. Он хохотал целых три минуты, ни о чем ровным счетом при этом не думая, а потом что-то другое заставило его взять ноутбук, словно книжку, и с торжественной миной поцеловать экран, а потом — клавиатуру. Чистоплавов, разумеется, не заметил, как от сияющего чуть зеленоватым, точно плесенью, экрана отделилась маска, похожая на театральную. Она искрилась и переливалась серым, красным и фиолетовым.

Словно специально созданная для Чистоплавова, она идеально накрыла его лицо и, вспыхнув по краям. Маска приросла к нему, заменив собой настоящее лицо Эдика, и растворилась в нем. Отныне то, что находилось в ноутбуке Asus, смотрело на этот мир через глаза программиста Чистоплавова.

* * *

Моргнув, Эдик посмотрел на ноутбук, протянул руку и провел по воздуху перед компьютером ладонью. Экран «Асуса» мигнул, на нем зажглось синее «окно смерти». Затем изображение сделалось черным с серыми надписями, возвещавшими о сбое системы. Внутри компьютера что-то тихонько треснуло, мелькнула искра. В следующий миг монитор погас, и из-под клавиатуры потянулся дымок. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — ноутбук свое отжил.

Глянув на стоявший в углу телевизор, Чистоплавов включил его нажатием кнопки на пульте. Пару минут щелкал каналы, прослушал новость о том, что известный православный священник-бодибилдер отец Андрей Вылусков поступил на работу в антивирусную компьютерную службу МВД. Когда Эдику надоело, он вытянул над телевизором руку, точно посылая проклятие. Широкий и тонкий экран дорогого «Самсунга» с треском лопнул. Брызнули искры, едко запахло палеными проводами.

Эдик ощутил удовлетворение, но «смерть» ноутбука была ему более приятна. Размышляя об открывшихся перспективах, существо, занимавшее тело Эдика Чистоплавова, вышло из квартиры, позволило лифту отвезти его на первый этаж и оказалось на улице.

Оно шло по залитым полуденным солнцем улицам Москвы и вспоминало, что раньше могло только наводить хаос в человеческих телах, в организмах людей, неся им болезни и смерть.

Рядом и навстречу шли бесчисленные прохожие: бизнесмены, офисные работники, курьеры. Когда-то для него они все были жертвами, пищей. Захвативший сознание Чистоплавова вирус останавливал сердца, вызывал пневмонию, чесотку, проказу, сифилис…Он жил уже очень давно и был бессмертен, так как у него никогда не было плоти.

* * *

— Ну что, — сказал Андрей, — берем его?

Петр кивнул, молча проверяя снаряжение. Этим двоим выдали электрошокеры, наручники, а также планшеты — для немедленной связи по видео и координации расписания задач на неделю.

— Уверен, что это он? — снова спросил Андрей, дымя электронной сигаретой в салоне «Тойоты», в которой они выслеживали Чистоплавова. Он был новеньким и готовым на все ради повышения, пусть даже этим с коллегами не делился.

— Мы же ведем его уже почти час, — бросил, Петр, поглядывая в боковое зеркало. Он ведет машину, следуя за Чистоплавовым вдоль тротуара по Тверской в среднем ряду. Мимо проплывают дома прошлого века, в которых теперь офисы и элитные магазины. — Мне звонил Антон из офиса, дал его ориентировку.

— Крутое это новое ПО, скажи, — Андрей затянулся, светодиод на кончике его пластиковой сигареты вспыхнул, имитируя огонек тлеющих крошек никотина, — думаешь, возможно, чтобы вирус поселился аж в человеке?

— Это, наверное, все секретные эксперименты в Сколково, — сказал Петр неодобрительно и поморщился, когда Андрей выдохнул похожий на сигаретный дым водяной пар ему в лицо.

— Не курил бы ты, — укорил он напарника. — Даже электронными ты травишься. У меня брат умер от рака легких два года назад. — Не получив ответа, он помолчал и добавил: — А вообще я уже раньше слыхал про компьютерные вирусы в людях. Поп один пошел работать в компанию, которая производит антивирусы. Он вроде был отчитчиком, демонов изгонял, а потом решил, так сказать, повысить квалификацию и расширить кругозор.

— Слушай, прикольно, — кивнул Андрей, — священник, изгоняющий вирусы…

Они вышли, негромко захлопнув двери, в руке каждый крепче сжал электрошокер, Петр еще и держит шприц с транквилизатором. Оба в полицейских камуфляжных рубашках и штанах, чтобы не смущать прохожих тем, что будут скручивать руки человеку в центре Москвы среди бела дня.

Чистоплавов сопротивлялся всего минуту, а потом получил электрошокером от Андрея, и укол транквилизатора от Петра.

* * *

В просторном зале для переговоров с белыми стенами и широким монитором на стене, кроме Петра и Андрея, находится еще семь человек. Четыре инвестора, директор «Apostol Electronics» Григорий Сорокин и два инженера-программиста.

В офисном кресле на колесах привязан ремнями Чистоплавов. Его облепляют, похожие на очень крупных жуков, беспроводные датчики. Их прикрепили к голове, рукам и голой, без единого волоска груди под расстегнутой рубашкой. Петр и Андрей стоят рядом. Их задача сдерживать пациента, на случай, если придет в себя, и снова вколоть дозу транквилизатора.

Инвесторы смотрят заинтересованно, о чем-то перешептываются. Один в строгом костюме и галстуке, лет сорока, с густой черной шевелюрой, худой, как жердь. Второй — лысый толстяк со здоровенным носом картошкой. Третий молодой человек в рубашке и джинсах, с лицом, усыпанным веснушками. Четвертым оказался массивный в костях высокий старик в очках с тростью. Вид у самый заинтересованный из всех. По цепкому, проницательному взгляду видно, что этот человек всегда добивается поставленных целей.

— Что ж, господа, — произнес старик с тростью, обращаясь к Сорокину, программистам, а также Петру и Андрею. — Вам известно, что нам четверым пришлось оставить важные дела, чтобы прийти сюда. Объясните, будьте добры, почему этот человек без сознания, и отчего он привязан к стулу….

Сорокин откашлялся, сделал знак программерам. Они поколдовали над клавиатурами, и на широком мониторе на стене появилось лицо привязанного к креслу, находившегося без сознания Чистоплавова. Крупный план пошел на его голову, и черепная коробка сменилась схематическим изображением мозга.

— Господа, — начал Сорокин, — благодарю за то, что нашли время. Разрешите представить вам первый в мире компьютерный вирус, поразивший нейронную сеть человеческого мозга. Техники нашей компании сконструировали экспериментальную модель прибора, который будет фиксировать выход вирусов за пределы аппаратной части компьютеров и переход на компьютер биологический, коим является человеческий мозг.

— Что вас подвигло на создание такого прибора? — задал вопрос инвестор в строгом костюме. — Вы же не могли создавать его, что называется «от фонаря», просто так?

Сорокин принялся подробно рассказывать венчурным капиталистам об этой украденной из Сколково разработке, о том, что этот вирус можно усовершенствовать для запуска в компьютеры, планшеты и даже смартфоны.

— Мы можем превратить это в вирус совершенно нового поколения, — продолжал воодушевленно говорить Сорокин.

Программисты изредка кидают на него взгляды, внимая его командам и показывая, что сейчас происходит в мозгу Чистоплавова, демонстрируя на настенном экране пораженные вирусом нейроны. Выводят на экран схемы, графики, таблицы и диаграммы.

— Можем отправить его в свободное плавание в Интернет, а следом — запустить созданный на его базе новейший антивирус, — продолжал Сорокин. — Прибыли обещают быть огромными. Двести, а то и триста процентов. К тому же, по моему мнению, этот «органический компьютерный вирус» и его интеграция в человеческий мозг — это первый шаг к переведению человеческого сознания в цифровой формат. А здесь перспективы и прибыли открываются просто невероятные.

Он закончил говорить, протянул руку к стакану с водой и сделал глоток.

Изображение на мониторе внезапно пропало, сменившись синим «окном смерти» с характерными надписями. Из-под экрана ударили искры, все ощутили едкий запах горелой проводки.

— Господин Сорокин, — ахнули программисты одновременно, — вирус — исчез!

— Как это?! — воскликнул директор «Apostol Electronics» и бросился к ноутбуку своих программеров.

В это время раздался стук упавшей на пол трости, послышались обеспокоенные возгласы. Инвесторы бросились к высокому старику, которому вдруг стало плохо. Но вот он снова открыл глаза и высвободился из участливых рук. Ему подали трость.

— Мне уже лучше, спасибо, — произнес он. — Благодарю вас, господа, извините. Наверное, это из-за паленой проводки. Ненавижу этот запах.

Одновременно с этим с экрана ноутбука исчезло «окно смерти», и вирус вновь появился там, где его видели в последний раз — на экране и в мозгу спящего Чистоплавова.

Инвесторы в полголоса совещались. Наконец, старик с тростью, в облике и взгляде которого что-то едва заметно изменилось, повернулся к Сорокину и программистам. С его лица исчезло угрюмое и скептическое выражение, глаза из голубых превратились в серые, острые, с оттенком озорства.

— Господа, мы примем участие в вашем проекте, но с одним условием.

— Каким же? — поинтересовался Сорокин, подобравшись.

— Мы дадим сумму вдвое больше необходимой, если вы займетесь изучением воздействия вируса на человеческий мозг и организм в целом. Вы научитесь искусственно переносить вирус в организм и поставите это на поток. И тогда — мы спонсируем создание сверхмощного лекарства-антивируса против этой новой болезни. Что скажете?

Сорокин в глубине души поразился такому жестокому решению инвесторов, но спорить не стал.

* * *

Высокого старика с тростью, в которого перешел вирус, звали Юрий Алексеевич Крылов — владелец двух банков, пяти казино и сети пятизвездочных отелей. Он мог позволить себе инвестиции в сомнительные проекты, которым вначале показалось то, что пригласил его выслушать Сорокин.

Но теперь, когда телом инвестора завладел вирус, он оставил крохотную часть себя в теле Чистоплавова, а сам решил вложить деньги в изучение себя самого и своего взаимодействия с телом человека.

Для него это было познавательно и полезно — Сорокин со своей командой исследователей могли найти способы для него оставаться в телах и менять их намеренно и уверенно, а не случайно, как это произошло сегодня.

Попрощавшись со всеми, пораженный вирусом старик отправился в туалет на первом этаже. Он почувствовал, что его новому телу это в данный момент необходимо. Выйдя из кабинки, он помыл руки и увидел, что рядом с ним у раковины тем же самым занимается массивный широкоплечий человек в черной одежде. На шее у него висит солидный позолоченный крест.

Подержав руки под сушилкой с горячим воздухом, Крылов собрался уже выйти в коридор, как священник внезапно загородил дорогу. Небось, начнет просить на строительство церкви, подумал вирус Крылов брезгливо. Но священник ни о чем не просил, он просто ударил Крылова массивным, как детская голова, кулаком в живот. Юрий Алексеевич охнул, сам не понял, как отлетел к окну, крепко ударившись спиной.

— Какого черта? — выдохнул он.

Батюшка с размаху засветил ему правой в челюсть. Дверь распахнулась, и в туалет вошли двое в серых плащах.

Подойдя к Крылову, они заломили ему руки так, что голова запрокинулась назад.

— Служба антивируса, сын мой, — произнес священник, — не дергайся, и больно не будет.

О том, чтобы клиент «не дергался», позаботились парни в серых плащах, сделав Крылову инъекцию.

Священник выудил из кармана коротенький шнур для USB порта, подсоединил один его конец…к своему кресту на груди, а второй конец аккуратно вставил Крылову в ноздрю.

— Изыди, нечистый цифровой дух, — произнес он гнусаво, размашисто перекрестив свою широкую, как дверь, богатырскую грудь.

Нос Юрия Алексеевича вспыхнул изнутри зловещим багровым светом, которым на миг осветился и крест отца Андрея. Его позолоченный крест на самом деле был хитроумным дорогостоящим прибором из Сколково. Экспериментальная модель, вроде съемного жесткого диска и «ловушки» из мультфильма «Охотники за привидениями» одновременно.

— Что с этим дедом делать-то? — спросили его парни в плащах.

— Унесите его в машину и вколите препарат 66 — надо частично стереть ему память. А Чистоплавову наоборот вколите стимулятор, чтобы проснулся. Только дозу маленькую, а то остановится сердце.

Когда священник остался в туалете совершенно один, он дождался, пока шаги за дверью удалились и стихли окончательно. Андрей Вылусков посмотрел на свой позолоченный прибор-крест, на шнур USB, все еще подсоединенный к кресту. Чуть помедлив, он…вставил свободный конец себе в ноздрю и проговорил:

— Войди в меня, о, цифровой дух. Подчиняйся мне, как своему единственному повелителю и господину.

Крест отца Андрея вспыхнул багровым. Таким же кровавым светом осветился и нос священника.

— Покажи мне то, что видел ты. Я хочу знать то, что знаешь ты. Покажи мне прошлое, покажи мне истину, покажи мне Господа Бога, ангелов и райские кущи. Я хочу все увидеть и все познать, но при этом — остаться человеком! Проведи меня по кругам ада, но верни назад, ибо я — твой повелитель и господин, биоэлектрический вирус!

С лицом священника произошла неуловимая для глаза метаморфоза, по телу пробежала судорога. Отец Андрей медленно открыл ставшие озорными серые глаза, в которых было удивление и неверие, появился золотистый оттенок.

— Вот уж не думал, что все-таки удастся вырваться, да и еще и в теле ловца вирусов, — произнес он, поднеся широкую, как лопата, ладонь к кресту. — В конце концов, в основе этого мира лежит хаос, вот тут все и перемешалось. Свет, который захотел совершить экскурсию в мир тьмы. — Он усмехнулся. — Священник, ты был обречен, с огнем — не играют.

У новейшего прибора в виде креста изнутри ударил фонтан искр, в нос шибанул запах паленой проводки.

Выйдя из туалета, вирус направился к выходу. Он не ведал, что оглушенное сознание могучего отчитчика по кличке «поп-антивирусник» уже пришло в себя на задворках мозга и готовилось подавить вирус постом, молитвой и силой духа, а также особыми медитативными техниками, чтобы поменяться с вирусом местами назад.

В конце концов, «поп-антивирусник» изгонял из людей демонов, несколько раз обуздывал компьютерные вирусы в человеческих телах, которые туда сажали в качестве экспериментов в Сколково. Что ему какой-то мелкий, неапгрейденный вирус с примитивной структурой из туристической аномальной зоны под Пермью, который возомнил себя Люцифером. Отцу Андрею такие передряги не впервой.

 

Впереди — вечность

Это был ноутбук из чистого золота. Гоша Павленко нашел его в грязной сумке на помойке, отогнав от нее двух бомжей.

Молния на сумке была чуть приоткрыта, и Гоша увидел, как внутри что-то блеснуло в жарком июньском солнце. Вообще-то ковыряться в мусорках не в его привычке, но Гоша Павленко от рождения был заражен любопытством. Стоило ему увидеть что-то необычное, как руки сами тянулись к этому предмету. Пусть даже был риск их потерять. К тому же сейчас появился типа модный фриганизм — пищевой секонд-хенд, бей гурманов, спасай планету…Но Гоша к фриганам себя не относил.

Принеся находку домой, в свою обшарпанную квартиру на девятом этаже, Павленко положил сумку на стол и расстегнул молнию. В глаза ударил яркий желтый свет, похожий на солнечный. В тот момент он ощутил себя Джоном Траволтой из «Криминального чтива», открывающим загадочный кейс.

Прислушавшись на мгновение, нет ли на лестнице шагов — все-таки ноутбук выглядит крутым и дорогущим — не могли его выбросить, ну не могли! такими вещами не разбрасываются — Павленко запустил компьютер.

Ноутбук с такими крутыми характеристиками, как у этого, «висит» в интернете не меньше, чем за тысячу баксов, а тут, на тебе — на мусорке… И панели не позолоченные, а золотые, по крайней мере, Павленко так показалось. Нет — отчего-то он был в этом твердо уверен. Неким чутьем он это знал…

Бред какой-то, подумал Гоша. Сходив на кухню, он умылся и осушил стакан холодной воды. Вернувшись, Павленко открыл папку «Мои документы» и стал водить по экрану курсором мыши, рассматривая файлы.

В основном, тексты и видеозаписи. Графические файлы с отталкивающими, а порой даже жуткими лицами. Женщина со свиным пятачком, вместо носа. Карлик с черными глазами и горбатым носом в темно-красном плаще. Ребенок с тремя парами глаз. Мужчина с одним глазом, как у циклопа. Расчлененный труп черной кошки.

Гоша в отвращении закрыл графический редактор. Предыдущий хозяин компьютера, видимо, был, мягко говоря, с отклонениями.

Покосившись на свой старый «десктоп» в углу на столе, Павленко победно улыбнулся — теперь и у него есть крутая машина, а этот древний металлолом можно сдать на цветмет или просто выбросить.

Переведя взгляд на отвоеванный у бомжей ноут, Гоша ощутил, как по спине пробежал холодок. На мгновение все его внутренности будто покрылись льдом. Странно, подумал Гоша, ведь на дворе июнь. Однако странное ощущение тревоги тут же улетучилось, да и Павленко никогда не верил ни в ощущения, ни в предчувствия.

Положив компьютер обратно в сумку, он взял из холодильника банку пива и отправился на улицу. Сейчас уже четыре часа, на улице тепло, приятный ветерок, а дома — жара. Самое время посидеть в парке на траве и посмотреть, чем еще богата находка.

* * *

У подъезда к Гоше подошел низенький горбатый мужчина лет сорока и протянул руки к сумке с компьютером.

— Слышь, мужик, — сказал он грубо, — это мое.

— Чего? — удивился Павленко.

Он удивленно, с брезгливостью рассматривал этого человека со странным длинным и тоже горбатым носом, в непонятной одежде. Он словно бы сбежал из кукольного театра или музея восковых фигур.

— Мое, — повторил горбун, насупившись. — Отдай!

— Ни фига! — ощетинился Гоша. — Отвали!

Карлик грозно сдвинул косматые брови.

— Отдай, кому сказал!

Глаза карлика-горбуна налились злобой. Гоше показалось, что зрачки его расширились, и залили чернотой всю радужную оболочку. В этот миг его лицо показалось Павленко знакомым, но он не мог понять откуда.

Гоше стало не по себе. Оттолкнув назойливого горбуна, он зашагал прочь. Услышав, что карлик не отстает, Павленко бросился бежать. Нырнул в подворотню, а сразу оттуда — спрятался в кусты в палисаднике.

Горбун вылетел из подворотни и остановился. Лицо его сделалось жутким. Глаза светятся чернотой, брови выступили вперед уродливыми наростами, как у неандертальца.

Он шумно потянул уродливым носом воздух, подобно идущей по следу собаке. Чуть задержав взгляд на кустах, где сидел промокший от холодного пота Павленко, горбун двинулся дальше.

* * *

Подождав немного, Гоша направился прочь. Все равно, куда, лишь бы подальше от этого места. Сердце бешено колотится. Он вспомнил, где видел этого горбуна раньше — в графическом файле в своем золотом ноутбуке.

Дойдя до парка, Павленко устроился на лавочке и с наслаждением откинулся на рифлёную деревянную спинку скамейки. Оглядевшись, нет ли здесь горбуна, Гоша вдруг заметил, что от соседней скамейки к нему идет женщина. На ней старенький бежевый плащ, темные волосы лежат неопрятными прядями.

— Отдайте ноутбук, — потребовала она.

От хриплого звучания голоса Гоша вздрогнул и уставился на нее во все глаза.

— Иди ты к черту, — пробурчал он.

Она распахнула плащ, и Павленко от неожиданности прилип к скамейке — на женщине ничего не было. На него смотрел плоский живот, отвислые, тем не менее, красивые три груди. Павленко уже начал возбуждаться, как вдруг поднял глаза на лицо женщины, и его интерес сменился ужасом — у соблазнительницы вместо носа свиной пятачок, который он, видимо, не заметил сразу.

Злобно расхохотавшись, женщина запрыгнула ему на колени. Длинные холодные пальцы принялись расстегивать пуговицы у него на рубашке и одновременно потянули молнию на штанах вниз.

Выйдя из ступора, Павленко вскочил, сбросив ее, и побежал как ошпаренный. Сумку с ноутом крепко прижал к груди. Мимо смазанными пятнами мелькают деревья, скамейки, фонтаны в парке. Прохожие и влюбленные парочки, которых он расталкивал, посылают ему вслед возмущенные возгласы. Кто-то пару раз крепко его обругал.

* * *

Гоша бежал, не разбирая дороги. Паника захлестнула горло холодной удавкой. Он помнил, как садился в автобус, как водитель вытолкал его на конечной. Потом он трясся в маршрутке, затем вновь бежал, гонимый ужасом.

Наконец, Павленко остановился, осознав, что стоит на берегу речки. От воды резко пахнет гнилой тиной. Позади шумит трасса, безмолвной стеной возвышается лес.

Грудь Гоши ходит ходуном. Трава вокруг пестрит мусором: на солнце блестят пивные бутылки, ветер перекатывает туда-сюда разорванные пакеты от чипсов. Это немного успокоило — значит, недалеко от города, скорее всего, в городской черте.

Опустился на разрисованную граффити лавочку, рука нырнулся в карман и выудила банку пива. Оно все еще было прохладным, и Гоша опорожнил содержимое в три долгих, нервных глотка.

Облегчение пришло мгновенно. Бросив смятую банку к уже лежавшему вокруг мусору, он вытащил ноутбук. Палец утопил кнопку включения. Золотистая поверхность компьютера сияет в алых лучах вечернего солнца, отбрасывая яркие блики.

Только теперь Гоша вдруг понял, как много времени прошло — в небе от края до края, отражаясь в зеркальной поверхности речки, полыхает закат.

Ничего-ничего, успокаивал он себя, главное сумел удрать. И ноут при мне.

Теперь, когда он успокоился, внимание вернулось к компьютеру. Щелчок по значку беспроводных сетей показал, что есть доступная Сеть.

Гоша так погрузился в серфинг по интернету, что не услышал приближающихся пьяных голосов. Гоша поднял глаза только, когда из-за деревьев вышло четверо стремного вида парней. Увидев человека с дорогим ноутбуком в лесу, они не стали долго раздумывать.

Удары посыпались на Гошу как из дырявого мешка. Его били кулаками, потом сбили с ног, и его принялись пинать. Когда все закончилось, Павленко, с трудом разлепив опухшие веки, видел, как гопники со смехом удаляются в лес, унося с собой его ноутбук. Губы жег соленый привкус крови.

* * *

Павленко с трудом помнил, как добирался домой. Повезло с такси, но пришлось отдать остававшиеся в кошельке деньги. Обалдев от одного вида дорогущего ноутбука, шпана отобрала его, забыв пошарить в карманах Павленко.

Дома он подошел к зеркалу — оттуда на Гошу смотрел человек с распухшими, как оладьи губами. Кровь под разбитым носом засохла темной коркой. Левая бровь тоже разбита, по всему лицу темнеют кровоподтеки. Ребра ноют нестерпимо, болью отдается каждое движение.

Осторожно умывшись, он рухнул на кровать. Боль можно перетерпеть. Хуже оказалось вселенское чувство унижения. А еще обида, что его волшебного, пусть и странного ноутбука больше нет. С этой мыслью Павленко провалился в беспокойный сон.

* * *

Когда проснулся утром, побитое тело ныло еще сильнее. Каждую клеточку тела, словно пропустили через мясорубку. Гоша не сразу заметил, что на журнальном столике что-то ярко горит. Что-то золотистое в приоткрытой черной сумке.

У Гоши захватило дух. Бросившись к столику, он дрожащими руками вытянул из нее…ноутбук. На компьютере ни царапины, словно только что доставили из магазина. Как он мог оказаться здесь, Павленко не мог и представить. Да и решил на заморачиваться. Понятно, что ноутбук непростой, вот и дела с тем, кто его нашел, теперь творятся непростые. Но это ж и понятно — ничто не дается просто так. А такую плату Гоша пока что находил вполне приемлемой.

Павленко с любовью погладил компьютер, включил его мягким касанием пальца. Проверил — характеристики все те же, даже немного увеличились. Теперь стоял более мощный процессор, больше оперативной памяти. Увеличился и объем жесткого диска. Компьютер работал со скоростью света и не подвисал ни на долю секунды.

На рабочем столе Гоша заметил видеофайл, которого раньше не было. Кликнул на него курсором мыши и увидел такое, от чего кровь во всем теле покрылась ледяной коркой.

Те гопники, что отобрали компьютер…Гоша узнал их сразу. Эти лица навсегда врезались в память. Только теперь выглядят они совсем иначе. На их лицах — непередаваемый, лавкрафтовский ужас. Они, как ошпаренные, носятся по поляне, пытаясь вырваться с нее, но всякий раз натыкаются на невидимую преграду, которая, как резиновая стена, отталкивает назад.

Это видео было сделано через встроенную в ноутбук камеру, будто компьютер снимал это сам. Гоша видел, как на каждого опускалось небольшое, размером с металлический таз, облако золотистой пыли. Оно вспыхивало кроваво-красным, и скрытый им до пояса человек истошно кричал.

Когда облако летело к следующему, позади него оставалось неподвижно лежащее тело, изуродованное выше пояса.

К концу видеозаписи, казавшейся Гоше бесконечной, все четверо превратились в истерзанные трупы. Их будто обглодало чудовище из параллельного мира. А золотое облако с рычанием нахлынуло на объектив камеры, и запись прервалась. Файл закончился.

* * *

Гоша еще долго не мог прийти в себя после увиденного. Глядя в почерневший монитор ушедшего в «спячку» компьютера, он гадал, что же произошло с теми бедолагами. Что их убило? Это облако и правда там было, или же просто почудилось? Все-таки ему вчера вечером сильно надавали по голове.

Павленко вдруг заметил, что изнутри монитора на него смотрят контуры чьих-то глаз. Гоша рассмотрел останки носа и рта. На него из ноутбука как будто смотрит мертвец.

Глаза существа внутри экрана вспыхнули кроваво-красным так ярко, что Гоша на мгновение ослеп. А когда зрение вернулось, Гоша в ужасе понял, что он и мертвец поменялись местами. Теперь Павленко увидел свою комнату немного искаженной, как будто в тумане.

Гоша понял, что очутился в компьютере, и на него обрушился страх. Ему на смену пришел панический ужас. На своем прежнем месте он увидел человека в плаще, голова и лицо его скрыты капюшоном. С него будто струятся мелкие золотые снежинки. Струятся и, точно мухи, кружат вокруг головы в капюшоне.

Павленко даже ощутил радость, что не видит лица, — почему-то казалось, что у этого «человека» облик отвратительный и пугающий.

Гошу вдруг понял, что его трясет. Костлявые руки мертвеца из золотого ноутбука лежат рядом с клавиатурой и не двигаются — клавиши нажимаются сами по себе, продавливаясь под незримыми пальцами.

В пустоте, где парит Павленко, к нему со всех сторон тянутся щупальца. Их прикосновения ледяные и скользкие. Гоша ощущал их каждой клеточкой тела. Его нервные окончания начали сходить с ума, посылая в мозг сигналы тревоги, но Павленко ничего не в силах сделать. Его будто сканируют таким страшным и отвратительным способом.

* * *

Павленко ощутил и даже увидел, как от мертвеца к нему покатилась волна тьмы. Тьмы живой — она шевелится, будто океан змей, и стремительно ползет к нему.

Тьма свободно прошла сквозь разделяющий Гошу и мертвеца тонкий монитор — стену между мирами. Гоша ощутил тепло в области пупка. Павленко показалось, что там то разгорается, то гаснет белый свет.

Он вспомнил прочитанные вечерами книги. Ричард Бах твердил, что люди — световые существа, дети Вселенского Всеобъемлющего Ничто. Кастанеде Дон Хуан говорил, что все, абсолютно все люди в реальности — похожи на огромные светящиеся яйца. Существа огня и света. Не говоря уже о Библии, которой в мире каждую минуту продается по пятьдесят копий.

Но Гоша никогда не замечал его в себе. Библия говорит о свете внутри человека, но все ее официальные толкователи предпочли говорить о тьме. Целых две тысячи лет они затирали светлое начало в людях, выставляя вперед темное. И вот теперь Гоша, посмотрев внутрь себя, увидел лишь тьму, где под толстым, отдающим гнилью слоем едва теплится свет.

Павленко все же с ней справился. Темнота принялась отваливаться кусками, как грязь, которую стирают мочалкой, и Гоша с удивлением смотрел на себя настоящего — сгусток яркого белого света высотой в человеческий рост. Вместо рук и ног Гоша обнаружил у своей души что-то наподобие длинных жгутов. Он посмотрел на сидевшего по ту сторону монитора мертвеца, и губы сами собой раздвинулись в жесткой улыбке.

Гоша выстрелил всеми четырьмя жгутами одновременно. Они оплели мертвеца, разогнали крутящиеся вокруг его головы золотые снежинки, Павленко принялся сдавливать противника. Он словно выкачивал из него силы и пил их сам. Гоша чувствовал — по жгутам, как по шлангам, в него вливается что-то прохладное. Сначала ему было неприятно, но потом это перестало иметь значение…

И вот все закончилось. Павленко вновь сидит перед экраном золотого ноутбука в своей комнате. В своем привычном мире. Комната погружена в тишину, какой он никогда в жизни не слышал. Не шумят машины за окном, не горланят песни алкаши во дворе.

Что-то мешает Гоше видеть пространство сбоку. На глазах словно шоры. Сильно болит голова, но боль постепенно утихает и успокаивается. Гоша ощутил, что у него на голове что-то надето. Павленко вдруг осознал, что это капюшон мешает ему видеть круговым зрением.

Руки Гоши лежат возле клавиатуры ноутбука, а клавиши нажимаются сами собой, повинуясь его мысленному приказу, вводя в ноутбук команды. Вокруг головы Гоши неспешно кружатся золотые снежинки…

«Мне снова это удалось», — мелькнула удовлетворенная мысль.

Нужно о позаботиться о следующем носителе. Ведь все тела, в которые этому существу удавалось вселиться с помощью золотого ноутбука, изнашивались очень быстро, даже если были молодыми.

Тот, кто занял тело Гоши, положил ноутбук в сумку и вышел. На улице его встретил горбатый карлик в темно-красном плаще и женщина со свиным пятачком. Он ощутил прикосновение к пальцам — это мальчик с тремя парами глаз взял его за руку.

Трое исчезли через несколько мгновений. Он донес ноутбук до лавочки у ближайшего дома, в полной уверенности, что кто-то обязательно подберет. И тогда он сможет прожить еще немного. Пока не найдет кого-нибудь еще. А потом еще. И еще.

Странник из потустороннего мира мог ждать и искать новых носителей сколько угодно. Время — самый ценный ресурс — для него не ограничено. Впереди — вечность.

 

Я все еще в Игре

В данный момент я нахожусь в Игре…Я в этом абсолютно уверен — двадцатилетний опыт тестера игровых вирт-пространств для меня уже превратился в инстинкт. Меня засадили сюда в надежде, что я отдам концы. Как же они ошиблись…

Самое интересное в том, что я знаю, кто за этим стоит. Кто меня «заказал» таким оригинальным способом. И когда я выберусь, а это будет очень скоро, этот человек пожалеет, что родился на свет.

* * *

Браслеты с цепями сковывают мои движения, ими я прикован к вделанным в стену кольцам. Вокруг меня обшарпанные стены совершенно пустого зала.

Похоже, заготовка под зал средневекового замка. Как бы то ни было, а от браслетов надо избавиться. К счастью, есть, чем. Универсальная вирт-отмычка, которая автоматически взламывает игру и аннулирует функцию данного предмета, ловушки или персонажа…Можно использовать как отмычку, фомку и даже оружие. Впрочем, избавляться от преграждающих мне путь вирт-персонажей я предпочитаю более традиционными для игр методами.

Я всегда беру этот крохотный прибор с собой на тестирование игрового вирт-пространства, он постоянно в кармане, как ключи от квартиры…Он оказался при мне и когда я вышел в супермаркет у дома. Они напали сзади. Вырубили электрошокером, затем, должно быть, запихнули в машину и привезли сюда.

«Наручники» остались лежать на полу, и я, растирая запястья, вновь заставляя кровь циркулировать, медленно зашагал к сводчатому дверному проему.

Обычно мне хватает беглого взгляда, чтобы понять, когда я нахожусь в ТВП: тестовом вирт-игровом пространстве. В болванке, которую используют для создания ролевых игр «полного погружения». Что ж, им же хуже. Таких РПГшек класса «ПП» я протестировал и прошел столько, сколько им и не снилось.

* * *

Оказавшись в новом зале, я глянул на жарко пылающий камин, провел пальцами по столу с тяжелыми лавками для рыцарских пиров. Выхода отсюда не видно — всюду стены из плотно подогнанных каменных блоков. Вход за спиной — и тот закрылся.

Пара минут, и отмычка помогла отыскать потайную дверь в стене возле гобелена. Я оказался в коридоре. От статуй многоголовых медуз, что смотрят на меня со стен, меня передернуло. Они выглядят вполне живыми, только разве что окаменевшими.

В размышлениях я двинулся дальше, не забывая поглядывать по сторонам. Зачем меня сюда упрятали — вопрос не сложный. Им нужно, чтобы я сдох, это ясно как день. Тот человек, что это устроил, как-то брякнул в полемике, что скорее спляшет на моей могиле, чем пойдет на уступки. Но я тогда решил, что у этого слабака в крови не хватает тестостерона. Кишка тонка, образно выражаясь.

Усмешка тронула мои губы. Стало интересно, как именно он планирует меня убить в тестовом мире-болванке. Это даже не черновик игры, просто универсальная заготовка. Ни тебе персонажей, ни антуража. Даже не толком оформлены помещения и сам мир. Когда я выйду на улицу, если она вообще есть, то вместо неба увижу серую «простынь» еще не обсчитанного уровня игры.

Я так погрузился в размышления, что едва не столкнулся с двумя синешкурыми чуваками в легких доспехах. Нечеловеческие лица вытянуты, а легкие шлемы из кожи придают им сходство с «Хищником» из старого одноименного фильма.

Выключение их функции выглядело как ударивший из моей отмычки лазерный луч. Оба упали замертво. Когда падает замертво некто в кожаных доспехах, он не гремит, не создает шум и не привлекает ненужное внимание.

Судя по всему, я был не до конца прав, когда думал, что этот мир-болванка совсем пустой.

* * *

Спустившись по лестнице, я оказался в длинном и темном коридоре. На стенах чадят факелы. К удивлению, за окнами простирается черное небо. Звезды так и сияют. А вот и луна. Что ж, хоть это сделано на пятерку.

Вдоль стен громоздится несколько сундуков, голос внутри подсказал мне взглянуть на их содержимое. Я с ним обычно не спорю. Дело в том, что в последний раз я тестировал игру «ПП» несколько лет назад. Потом я лежал в больнице, после того, как меня сбил грузовик, приходил в себя, отлеживался, пока срастались кости и заживали раны.

Так что, теперь, когда я оказался в этом мире-болванке после долгого перерыва, я даже, если честно, получаю удовольствие.

* * *

Содержимое первого сундука было довольно оригинальным. Вместо привычных рубинов, изумрудов, золота, склянок с «жизнью» и прочей дребедени, я обнаружил… свой iPhone, электронную сигарету, электронную читалку и — даже фото любимой жены Алины. Она на пару лет моложе меня, сорокалетнего, но выглядит только на тридцать, чему завидуют все ее подруги-одногодки.

Это «открытие» меня насторожило. Мои личные вещи…Я нажал кнопку, и экран электронной читалки засветился.

Кирасов Петр Сергеевич, — начинался загруженный туда текст. Год рождения — 2012. 40 лет, глаза серые, рост — 182, вес 83 кг. Состоит в браке с Алиной Волконской, род профессиональной деятельности — тестер игровых и обучающих военных виртуальных пространств…

Дальше я читать не стал. Виртуальные проекции моих личных вещей. Фото моей жены, которое было только у меня в компьютере (ну и у нее, конечно), и плюс — досье на меня самого. Противник хочет показать, что не шутит, и готов зайти столь далеко, сколько потребуется, лишь порвать нить моей жизни. Более того, положив сюда фото Алины, он намекает, что при сопротивлении с моей стороны, Линка окажется у него в руках.

Лишь конченные подлецы впутывают в мужские разборки женщин. Своих или чужих — неважно.

Что ж, мой противник хорошо знает мои слабые места, но, похоже, не все знает про сильные.

Я сделал глубокий вдох, чтобы свести на нет ярость. Ладно. Погулял в виртуальщине и хватит. Пора выбираться и ввалить кое-кому мешок люлей от веселого Деда Мороза…

Когда я попробовал, как неоднократно раньше, отключить с помощью отмычки всю игру целиком и вывести из нее себя…у меня ничего не вышло. Я попробовал снова. Ничего не случилось.

Мороз подрал меня по коже… Отмычка впервые, сколько я ей пользуюсь, дала сбой. И теперь, похоже, я здесь — застрял…

* * *

Итак, меня пытается убить Илья Вольский. Да-да, мой бизнес-партнер. Я сел у стены возле камина, в тени, чтобы яркий свет пылающего огня не выдал меня первому идущему мимо игровому персу.

Я решил разложить, как я это называю, «мысленный пасьянс». Надо придумать, как выбраться из игрового мира-болванки, а лучшие идеи приходят, когда я размышляю о чем-то отвлеченном.

Итак, Илья Вольский. После того, как меня сбил грузовик, и я зализывал раны, я решил выйти из статуса частного тестера и открыть свою контору. Предложил Вольскому партнерство. Но за свое участие он заломил слишком много.

Я стоял на своем — семьдесят на тридцать, либо — где дверь, он знает. А я справлюсь и без него.

Мое имя в профессиональных кругах на слуху, клиенты пошли валом. А потом я с создания и тестирования вирт-пространств перешел к разработке ПО. В общем, преуспел.

Слева от меня в виртуальном камине потрескивают виртуальные дрова.

В коридоре раздались звуки шагов, и в зал вошли четверо. Трое — простые воины в доспехах из кожи. Это что здесь, базовый набор для фоновых персонажей? Четвертый — закован в металл, открыта лишь голова. Они направились в сторону моего укрытия. Прятаться дальше не имело смысла.

Вырубив ближайшего ко мне ударом кулака, я выхватил у него меч и сделал выпад. Клинок вошел в горло его товарищу. Пригнувшись, я позволил другому воину рассечь воздух над моей головой, и ударил сам.

«Металлист», как я называл про себя четвертого, спокойно ждал, не вмешиваясь, словно пришедшие с ним воины — балласт, и он жаждет от них избавиться.

Едва я добил третьего, как рыцарь перешел в наступление.

Мне пришлось подобрать с залитого виртуальной кровью пола второй клинок, и вскоре «металлист» лежал на полу, а его, срубленная голова дымилась в пылающем камине.

Я перевел дух. Оставаться в этом зале теперь бессмысленно. К тому же, у меня созрел план.

* * *

Я решил попытаться реанимировать отмычку. Я никому о ней не распространялся, только Алина в курсе. Видимо, Вольский сумел о ней пронюхать и каким-то образом заблокировал.

В реале, когда я погружаюсь в игру, у меня с собой всегда, помимо отмычки, талисман-тестер и прибор для проведения диагностики электронного оборудования, да и самой «виртуальной пространственной ткани», создаваемой софтом. Прибор, который я называл просто «датчик», был таким же крохотным, как и отмычка — не крупнее обычной флешки и легко помещается в кармане.

* * *

Отыскав закуток в одном из подвалов замка среди винных бочек в человеческий рост, я принялся за дело.

Датчик показал, что на отмычке стоит микроблокиратор. Я удивленно присвистнул. Вольский хорошо поработал, если сумел придумать, как заблокировать такой сложный прибор. Аплодисменты и приз в студию…

Ладно, блокировку я снял. Отмычка снова работает…

Пошарив в кармане брюк, я достал талисман-тестер. Он безошибочно показывает, находишься ты все еще в виртуальном пространстве или перенесся в реальный мир. Это на случай, когда тестируешь игры, где антураж соответствует реальности.

Я подбросил этот маленький диск размером с монетку и наблюдал, как он переворачивается и…висит в воздухе…, не опускаясь. Верный признак, что ты в виртуальности. Что ж сейчас мы это исправим…

* * *

В подвал, где я нашел укрытие, ворвались два адских пса в сопровождении дюжины гномов. Пока они искали меня среди винных бочек, я успел включить отмычку и послать мысленную команду вырубить все вокруг к чертовой матери…

СТОП ИГРА!

* * *

Я пришел в себя на диване. Сорвал с себя присоски медицинских датчиков, трубки капельниц и встал. Тут все понятно — Вольский пока не избавлялся от моего тела, он хотел помучить меня в виртуальном мире, а для этого нужно, чтобы физическое тело оставалось живым. Здравствуй, реальный мир.

Стены и картины выглядят странно знакомыми. После долгого пребывания в виртуальности мозг мой затуманился, и я не сразу узнал…собственную квартиру.

За окнами — ночь. Ноги сами понесли меня по коридору. Вот и мой кабинет. Как странно — из-под двери пробивается полоска света.

Итак, что мы имеем? Я очнулся не где-то в частной лаборатории или клинике, куда меня мог упрятать Вольский, а — в собственном доме…

С каждым шагом мне делалось все тревожнее.

* * *

Алина сидит за моим столом. Как всегда, свежая, рыжеволосая и потрясающе красивая. Когда я вошел, она подняла на меня ледяной взгляд, какого я раньше не удостаивался.

— Ты все-таки выбрался, — сказала она, отрываясь от клавиатуры и откидываясь на спинку кресла.

Я холодно улыбнулся.

— А ты, видимо, думала, что я там сгину.

— Да нет, — сказала она, пожав плечами. — Я допускала и такой поворот.

Мне на плечи словно обрушилась тонна земли. Тяжелой, сырой и холодной.

— Алик, но почему?

Она посмотрела на меня, в глазах одновременно мелькнуло презрение и жалость.

— Ты создал грандиозную компанию, Петр. А делаешь всего лишь игры и софт…Тебя не станет, и я поверну производство в гораздо более выгодное и полезное для человечества русло.

— И что же это? — спросил я горько. Разочарование и обида так и рвались из меня.

— Электронное оружие для овладения человеческим разумом. Это будущее, дорогой. А игры — для подростков и тех, кому не хочется взрослеть.

— Признайся, — сказал я, помолчав. — Без Вольского ведь не обошлось, ведь так?

Алина вновь пожала плечами.

— Он всего лишь кое-что мне рассказал. Пару важных мелочей, не больше.

Я кивнул. Как же так?!

— Понятно.

Лицо Алины сделалось жестким.

— Прощай, любимый.

По ее знаку в кабинет вошли пятеро громил, у каждого на поясе шокер.

Недолго думая, я рванулся к стене и схватил лазерный резак…

Они не успели даже воспользоваться оружием.

Когда я повернулся к жене, меня трясло. Ярость наполняла каждую клетку моего тела.

— Знаешь, милая, — сказал я, держа резак включенным на всякий случай. — Я поступлю с тобой так же, как и ты со мной. Ты отправишься в виртуальный мир и проведешь там вечность. Я не стану тебя убивать, а твое тело будет лежать в лучшей клинике…в коме, чтобы ты не умерла в виртуальности и все не испортила. Вот тебе подарок.

Я вытащил из кармана талисман-тестер.

— Он поможет тебе сориентироваться, когда покажется, что начинаешь сходить с ума.

С мстительной улыбкой я бросил этот маленький диск жене и…увидел, как он — завис в воздухе, вращаясь, крутясь и не падая.

— Что это такое? — спросила Алина, но я онемел…

У меня глаза полезли на лоб. Этого не может быть!!

Схватив тестер, я подбросил его снова. И снова он не упал, как должен в реальном мире, где действует закон гравитации. Монетка-тестер висит в воздухе и словно смеется надо мной.

Она вдруг стала шириться…разрастаться до громадных размеров, пока передо мной и бледной от страха Алиной не завис в воздухе похожий на зеркало монитор. С которого на нас глянуло знакомое лицо — моего бывшего компаньона Ильи Вольского.

— Вижу, друзья, вы уже поняли, в чем фикус-пикус… — сказал он с усмешкой. — Да, это новый продукт нашей компании — бывшей твоей, Петр. Вы в виртуальном мире, который не отличим от реальности. В нем будут доживать свой век немощные инвалиды, паралитики и глубокие старики.

Меня всего колотило, я пытался сжать пальцы в кулаки, но они все равно тряслись. Я не мог в это поверить. Это сон…кошмарный сон… Этого просто не может быть!!! Из комы я вышел два года назад! И жил дальше своей жизнью…

— Не буду уточнять, в качестве кого вы оба там находитесь: инвалиды, в коме или парализованные, — продолжал Петр. — Но один намек дать по старой дружбе могу. Усилить, так сказать, интригу. Петр и Алина, вы там — уже очень давно…

 

Евангелие Антивируса

Вживленный в ладонь doc’a небольшой дисплей часов показывал четверть одиннадцатого. Rtf безбожно опаздывал.

Он появился только спустя десять минут. Осторожно прошел между картонными коробками, ящиками и мешками с цементом к единственному стоявшему у балкона складному столику, за которым ждал doc.

— Ты опоздал на полчаса, — заметил doc недовольно.

Rtf виновато развел руками, опустился на стул рядом. Он посмотрел на сидящих внизу двумя этажами ниже посетителей бара — они поглощали ужин и холодное пиво после трудового дня.

— Моя pdf’ка никак не хотела отпускать, — пояснил rtf, наконец.

Doc посмотрел на друга с неодобрением.

— Тряпка ты, а не мужик. Я так спешил сообщить важную новость, а ты опоздал из-за какой-то девчонки.

Rtf ответил прямым взглядом.

— Она мне очень дорога. Ни на какие секреты не променяю. Поэтому вырвался, как только смог.

Они сидели на третьем этаже строящегося клуба. Первый этаж уже запустили, там пока бар, а на втором и третьем — только голые бетонные стены, кирпичи, цемент в мешках да доски на полу.

— А чего, собственно, ты меня сдернул? — поинтересовался rtf. — Ты, приятель, сорвал мне романтический ужин. Будь любезен — объясни, что у тебя такого сверхсрочного.

Doc посмотрел на него, прищурившись, словно гадая, как тот отреагирует.

— Ключи от преддверия рая.

— Чего? — не понял rtf.

— Пароль, дубина!

Doc вынужденно перешел на шепот, иначе его крик услышали бы внизу — все пьющие и поглощающие еду jpg-и, txt-шки, mp3-шки и прочая публика. А также громилы секьюрити. Находиться на территории недостроенного и не запущенного в эксплуатацию клуба запрещено. Срок за это не дадут, но полицию вызовут. А doc’y сейчас хотелось этого меньше всего.

— Помнишь, я говорил тебе об Антивирусе? — спросил он, придвинувшись ближе.

— Ты рассказывал легенду, — кивнул rtf. — Это все, что я помню. Якобы в нас постоянно проникают вирусы. Однажды дошло до критической точки. Но явился Антивирус и все исправил. Но после его ухода вирусы опять стали скапливаться.

Он помолчал и добавил:

— Еще ты сказал, что вроде бы есть некто, кто может все это подтвердить. Правда, чтобы увидеться с ним, нужно знать пароль.

— Браво, Холмс, — заметил doc с иронией и откинулся на спинку стула.

— Ну и что? — не понял rtf. — Что будет, если мы с ним увидимся?

Doc принялся рассуждать, голос его был злым.

— Знаешь, как мне все это надоело. Храмовники берут с нас деньги за то, что якобы подключают тебя к Сети, откуда скачиваются антивирусные обновления. Но все эти обновления, на девяносто процентов — воздух. Каждый раз, когда я прихожу в воскресенье в Лабораторию Каспарта, я плачу деньги, но ничего не происходит.

Он огляделся, голоса раздаются из зала снизу, но сюда никто не поднимается. Верхний этаж остается погруженным в темноту и пустым. Doc откашлялся и продолжил:

— Они на нас зарабатывают, понимаешь?! Антивирус должен быть бесплатным, как вода. Хотя, воду нам уже продают в бутылках, но такими темпами скоро кто-нибудь начнет торговать и воздухом.

Сверху doc увидел, как в бар вошел pdf, а с ним несколько txt-шек. Вошла flv в вечернем платье с глубоким декольте и подсела к pdf’y.

Rtf тоже посмотрел вниз, поморщился.

— Слушай, почему мы не могли встретиться внизу, как культурные представители общества, и спокойно обсудить все это за пивом? К чему конспирация? Да еще и в таком убогом месте.

Rtf обвел жестом окружавшую их темноту. Из нее проступают ящики, к стенам прислонены широкие доски. Из щелей дует, благо на улице лето.

— Мы должны соблюдать секретность, — покачал головой doc. — Всюду полно агентов Каспарта. Если в Лаборатории пронюхают, что, возможно, появился бесплатный доступ к Очищению, они выследят и все разрушат. Каспарт продает нам Очищение. Он используют идеи Антивируса, чтобы получить власть и монополию. Явись Антивирус в наш мир снова, Лаборатория объявит его вирусом, запрет в карантин и уничтожит.

Некоторое время оба сидели в тишине. Rtf думал о сорванном романтическом ужине с прекрасной pdf-кой, doc — о том, что очищение от вирусов в этом мире стало прибыльным бизнесом. О том, что он должен отыскать себе как можно больше сторонников, чтобы, когда наберется нужное число — открыто выступить против Лаборатории, не дать им завладеть монополией на антивирусы.

Вживленные в руку часы показали без пяти одиннадцать. На улице уже стемнело.

— Пошли, — сказал doc и встал. — Я никогда еще не ходил к этому типу. Даже как-то стремно.

На лице rtf появилось сомнение.

— Он прям лично видел Антивируса?

— Он видел тех, кто его видел. А в живых их уже не осталось ни одного.

* * *

Беспилотное такси долго везло их по ночным улицам, рассекая фарами темноту, будто подводная лодка. Погруженная в ночь окраина города с редкими фонарями и тускло освещенными витринами выглядела затонувшей, окутанная темной, мутной водой.

Через две улицы doc расплатился, подсоединив к разъему на приборной панели аппаратный кошелек, а потом убрал в карман. Дальше они отправились пешком. Дул ветер, неожиданно швырнул в лицо пригоршню водяной пыли.

* * *

Плутали около часа. Rtf уже начал подозревать, что ходят кругами, по одним и тем же улицам. Однако потом заметил, что высотные дома и кафешки с неоновыми огнями пропали. Они, словно повинуясь рукам чудотворца, превратились в приземистые глинобитные постройки, в которых мягко светятся окна. Свет явно неэлектрический.

— Где мы? — спросил rtf, глядя по сторонам.

— В карантине, — негромко ответил doc, словно боялся разбить криком темное стекло стоявшей вокруг тишины. — Здесь время теряет стабильность и становится гибким. Можно попасть, куда угодно. А нам нужно максимально приблизиться к хроноточке, когда жил Антивирус. Тот, кого мы ищем, здесь. Антивирус обрек его на вечную жизнь.

— Как именно?

— Спросишь сам, — ответил doc с неохотой.

Они подошли к неприметному старому дому. Rtf услышал плеск воды, в нос ударила волна едкого смрада.

— Что это? — спросил rtf, зажав нос и рот ладонями. Лицо скривилось, будто он откусил лимон.

— Гадкое Озеро.

— Что за дурацкое название.

— Когда-то это было самым чистым озером на планете. А теперь туда сливают нефть, промышленные отходы и дерьмо из канализаций, — объяснил doc и постучал в хлипкую дверь.

— Пароль? — раздался хриплый голос с той стороны.

— С причала рыбачил IT-шник Андрей.

— Логин?

— Антивирус ходил по воде.

Дверь заскрипела, в лицо ударила полоска неяркого света. Из приоткрывшейся щели на них глянуло затянутое сетью морщин усталое лицо. Глазами были цвета небесной синевы. На груди лежит длинная широкая борода с сединой.

— И Андрей доставал из воды пескарей, а Антивирус погибших людей, — сказал он, открыл дверь шире и отступил внутрь. — Входите. Меня зовут Фома.

Doc и rtf переступили порог, позволив хозяину закрыть за ними дверь. От ее скрипа rtf сделалось не по себе. Он непроизвольно оглянулся, опасаясь шпионов Каспарта, но в темноте на улице никого не увидел.

В комнате на низеньком столе горит, отбрасывая на стены огромные изломанные тени, масляная лампа. Тут же rtf заметил кувшин с глиняной чашей.

Фома молча поставил на стол еще две чаши и новый кувшин.

В молчании он налил вина себе и гостям. В миске rtf заметил куски разломанного лаваша.

— Зачем вы пришли? — спросил Фома негромко, глядя то на одного, то на другого.

Doc и rtf переглянулись.

— Чтобы услышать о Нем.

— Мой друг сказал, — произнес rtf, кивая на doc’a, — ты видел Антивируса.

Фома не ответил, взгляд сделался отсутствующим.

— Лишь однажды, — молвил он негромко, — Антивурус нес на себе директорию установки-удаления программ, в которой его потом распяли.

Doc и rtf впились в него вопрошающими взглядами.

— Почему Его убили, Фома?

Хозяин дома вздохнул.

— Он пришел обновить старую систему Очищения. Но староверам это было как кость в горле. Они включили удаление. Потом перезагрузили систему.

— Ты помог ему нести? — вопросил rtf, глядя на него, как если бы Фома сам был легендарным Антивирусом.

Фома покачал головой.

— Нет, я сказал: иди давай, куда велено.

Лицо хозяина заострилось, приобрело странный оттенок. В глазах появилась горечь. В стоящей рядом лампе затрепетало пламя от ветерка, что ворвался сквозь щель между ставнями.

У doc’a и rtf’a от изумления открылись рты.

Фома продолжал, лицо напряжено, губы выталкивают слова с великим трудом:

— А он изрек мне: «Ты не подлежишь излечению, но и удалить тебя невозможно. Ты не холоден и не горяч. Да будешь ты ждать меня в карантине, пока я вновь не приду».

В молчании все трое сделали по глотку вина. На вкус оно было солоновато-сладким, как кровь.

— А что говорили о нем те, кто его знал? — спросил doc.

Фома подошел к стене, вслед за ним по потолку метнулась тень. Он достал что-то из ниши.

— Они дали мне вот это.

Вернувшись к столу, он положил возле своей чаши флешку и старый планшет с трещиной через весь экран.

Корпус флешки выглядел древним. Фома сдул с нее пыль и подсоединил. На экране планшета появилось окошко проигрывателя.

Doc и rtf придвинулись ближе, чтобы не упустить ни одной детали. Видео, похоже, кто-то снял на мобильный телефон.

Натура. Солнечный день. Вершина холма. Антивирус читает проповедь.

Видны пара десятков слушателей в хитонах. Неопознанный файл в длинной белой одежде сидит окруженный слушателями, спиной к камере. Его лица не видно. Черные волосы спускаются на спину и плечи. На земле он рисует что-то круглое пальцем. Собравшиеся вокруг файлы слушают то, что он говорит. Его голос приятный и мягкий. Даже сквозь объектив мобильника чувствуется исходящая от него харизма.

— Продвинуты те, кто не открывает писем с незнакомых адресов, ибо в них могут быть «черви». Продвинуты те, кто не ходит на собрания нечестивых по порносайтам, ибо там можно словить вирус, и потом придется переустанавливать свою душу и форматировать мозг. Продвинуты те, кто не открывает всплывающие окна, ибо через них может попасть «троян». Бойтесь спаммеров, дары приносящих.

Продвинуты специалисты в области IT, ибо они суть врачи, ибо будущее рода человеков за электроникой, и да будут они нести свет миру. Если есть огонь на фитиле свечи, то не ставят ее под стол и не заставляют изучать более выгодную в данный момент профессию, но помогают совершенствоваться и сиять в темноте. Да унаследуют специалисты IT землю и с ними все те, кто не побоится грядущего Царства электроники, блокчейна и нанотехнологий.

И сказали Ему тогда: Антивирус, вот мы сидим и внимаем Тебе уже полдня, и мы голодны. И взял тогда Он две микросхемы и подключил через разветвитель к нервным окончаниям тех, кто пришел послушать его. И утолил Он их голод, насытив пять тысяч человек тремя разрядами.

И после сказал Он: Тому, кто следует за мной, я дам пить из источника жизни вечной. И не нужно будет растить или покупать себе пищу в грядущем царствии моем, ибо будет она сиять на вас от отца моего из космоса, от Солнца и от магнитного поля планеты, и станете вы пить, пока не насытитесь, и никто не будет испытывать голода или жажды во веки вечные. И не будут убивать за пищу и воду, одежду или кров.

Смена кадра. Интерьер. Комната. Антивирус исцеляет.

И учил Он в доме, и принесли к нему расслабленного. Но не могли пройти в дом, ибо народу была тьма, и нельзя было пройти в дверь.

И разобрали тогда крышу дома, сняли стенки с системного блока и опустили ложе прямо перед ним. И сказал Он: проверка завершена, четыре тысячи объектов проверено, обнаружено восемьдесят вредоносных программ и кодов, пятьдесят вылечено, остальные лечению не подлежат и были удалены. Встань и ходи. И встал исцеленный, взял ложе свое и пошел в дом свой, громко славя Антивирус.

* * *

На этом запись закончилась. Doc и rtf готовы были смотреть еще. Антивирус излучал что-то неосязаемое, но невероятно мощное, доброе и светлое.

На какое-то время воцарилось молчание. На стенах чуть подрагивали — дувший в окно ветерок колыхал пламя лампы — три огромные тени.

— Я скучаю по Антивирусу, ребята, — сказал Фома. — Офигенно скучаю. Вы не знаете, каково это — встретить Его однажды, а потом не видеть целую вечность. Никто не знает.

Блики лампы подсвечивали его подбородок и тонкие губы, оставляя верхнюю часть лица во тьме.

* * *

Когда гости ушли, Фома допил вино и налил себе еще. Он был тем, кого в народе называли Вечным Юзером за то, что нагрубил Антивирусу, пока тот нес директорию установки-удаления, и теперь проклят.

Фома стыдился своего поступка и уже долгое время не ведал покоя. Он ждал Его возвращения здесь, в карантине, где время теряет стабильность, и, если очень долго ждать, оно повернет вспять.

На свист Фомы с улицы, толкнув шершавым носом дверь, вбежала собака, остановилась у него ног, вывалив теплый шершавый язык. Фома погладил ее косматую голову.

Затем встал и вышел на улицу. Собака шла по пятам.

На озере свирепствовала буря. Ветер трепал грязную от нефти и отходов воду, как пес щетку, разнося вонь на мили и годы вокруг.

Фома в изумлении остановился на берегу. Пес сел рядом. Среди бури на воде стоял силуэт. Это мог быть только Он.

— Антивирус, — крикнул Фома, — если это не глюк, и система не зависла, повели мне прийти к тебе по воде!

Силуэт посреди разбушевавшейся стихии поднял руки, и медленно опустил их. Повинуясь ему, ветер утих. Волны теперь едва достигали его щиколоток. Над озером из-за туч вышла, похожая на головку сыра, луна. Широкая полоска света струилась от нее вниз и сияла поперек водного зеркала. Прямо у Его ног.

— Иди.

Фома ступил на теплую и упругую воду. Пес осторожно пошел следом, нюхая воду, которая теперь была кристально чистой.

— Здесь когда-то рыбачил IT-шник Андрей, — произнес Антивирус.

— А ты ходил по воде.

— Это так важно?

— Толпе — да. Мне — нет, — молвил Фома.

— Тогда пойдем. Ты свободен от бремени, которое сам на себя взвалил.

Они пошли бок о бок по лунному ковру, окутанные сиянием. Собака трусила впереди.

На берегу, стоя у самой воды, doc и rtf смотрели на две идущие по воде фигуры. Doc наблюдал с благоговением, в глазах rtf’a был восторг — если после просмотра видео у него и оставались сомнения в реальности Антивируса, то теперь они пропали.

Doc жадно смотрел вслед двум сияющим, поднимавшимся в небо фигурам.

— Куда они? — нарушил благоговейное молчание rtf.

— Прочь из этого мира. В свободную безграничную Сеть.

Rtf принялся сталкивать на воду лодку.

— Что ты делаешь? — удивился doc.

— Пока здесь Антивирус, у нас есть шанс. Неужели ты не хочешь уйти вслед за ними? Тогда оставайся здесь.

— Я просто…я очень хочу!

— Лезь давай. Поплыли.

Забрызгавшись и замочив ноги, они влезли в утлую лодку и принялись грести к месту, где струившаяся с неба лунная дорожка касалась поверхности озера. Покрытые налипшей тиной и водорослями лопасти весел с плеском рассекали воду.

Фигура Фомы и Антивируса уже высоко, но все еще хорошо виднеются в черном небе — окутавшее их сияние рассеивает темноту.

— Давай за мной, — поторопил друга rtf. Он осторожно встал на дно шатавшейся на едва заметных волнах лодки, занес ногу и…опустил ее на серебристо-желтый лунный свет. Он будто поставил ногу на упругую поверхность. Это его ободрило, и rtf встал на лунную дорожку обеими ногами. Сделав пару шагов, он повернулся к товарищу и нетерпеливо поманил рукой.

Doc последовал его примеру, и они оба принялись подниматься в небо.

Где-то там их ждала свободная безграничная Сеть. Там они будут бессмертны, смогут перемещаться куда угодно — по всем компьютерам. По всей Вселенной. Свободная Бесконечная Сеть — это настоящий Рай.

Rtf бросил прощальный взгляд на озеро и карантин. Весь этот мир оставался далеко внизу вместе с ненавистными шпионами Каспарта.

Они уже почти догнали Антивируса и Фому. Внезапно перед doc’ом и rtf’ом вспыхнула стена красно-зеленого пламени. Их швырнуло назад, как две скомканные бумажки.

Удар о воду был болезненным и жестким.

Doc кое-как взобрался в лодку, протянул руку товарищу и втащил его. Оба вымокли насквозь. Волосы от удара об огненную стену у обоих остались всклокочены. Кожу на лицах, там, где их коснулась Стена, саднило после ожога.

— Проклятье, — выругался rtf. — Совсем забыл про Стену Огня.

— Ну да, — кивнул doc. — Я тоже не подумал про Firewall. Ты так заразил меня энтузиазмом, что я забыл про все на свете.

— Дурень, — сокрушался rtf. — Надо же о таком забыть…Фундаментальный закон мироздания… Ничто не проникает из Сети к нам, и ничто не выходит из нашего мира в Сеть. Только у Каспартов есть власть ненадолго отключить Firewall.

— Антивирус властен и над Стеной Огня, — буркнул doc, — нужно было попроситься уйти, пока он был здесь.

— Ладно, чего зря горевать, — сказал rtf, поднимая весло, — поплыли назад. Сходим в бар, выпьем чего-нибудь, обсохнем. По крайней мере, мы увидели Антивирус. За всю историю эта честь выпала очень немногим.

* * *

Только теперь Фома заметил, что его ноги в сандалиях ступают по лунному свету. Вместе с Антивирусом он шел к мерцавшей впереди свободной безграничной Сети.

Озеро осталось далеко внизу. В месте, где время для него потеряло стабильность, и где оно, наконец, повернуло вспять.

 

Загруженные в смартфон

— Зачем тебе весь этот спектакль? — спросил Илья Дешеров, глядя на собравшуюся на кладбище группу людей, тоже уже давно, судя по их лицам, не видевших традиционные похороны. Традиционную кладбищенскую тишину нарушает приглушенный гомон голосов собравшихся.

Тут же отдельной группой толпятся репортеры. Сейчас, когда население выросло, и территорий катастрофически не хватает, умерших в обязательном порядке кремируют. Но остались вот такие «фейковые» кладбища для богатых любителей старины.

— Прости, дорогой, — ответил голос из динамика смартфона, который Илья держит в руке дисплеем к рабочим, что ворочают лебедки. С каждым их движением коричневый лакированный гроб опускается глубже в яму. С дисплея на происходящее смотрит миловидное лицо женщины лет тридцати. — Просто хотелось понять, как это выглядело раньше. Воссоздать, так сказать, раз уж я умерла. И спасибо, что согласился на заморозку. Безумно дорого, знаю. Да и эти похороны тоже. Меня греет надежда, что когда-нибудь я смогу вернуться и снова быть с тобой.

— Элеонора, милая, ты же сама читала материалы, — сказал муж нехотя. В его глазах ни следа боли утраты, звучащий из смартфона голос жены и ее анимированное лицо на экране позволяют думать, что на самом-то деле умерло лишь тело, а душа — вот она, всегда в кармане. — Эксперименты по возвращению к жизни людей после криозаморозки успехом не увенчались.

— Но ведь уже почти запатентовали новый метод! — возразила женщина с жаром и надеждой. — Вдруг на этот раз получится…Я не хочу вечно быть «электронным человеком».

— Не волнуйся, дорогая, — успокоил ее Илья. Он аккуратно провел указательным пальцем по сенсорному дисплею там, где на «обоях» располагается щека его любимой, безвременно умершей от сердечного приступа жены. — Возможно, в этот раз эксперимент действительно ждет успех.

* * *

Спустя десять минут Илья сел в машину, позволив дверце закрыться без его участия. Смартфон, куда перенесли оцифрованное сознание Элеоноры, он аккуратно положил рядом. Во всем мире уже лет пять, как у всех в телефонах, смартфонах и планшетах живут «виртуальных хозяев», и они, как правило, сгенерированы компьютерной системой.

Дешеров вспомнил, как год назад, после первых экспериментов, появилась возможность переносить в гаджеты сознания людей, чьи тела лишены возможности функционировать, и с ними происходит то, что люди привыкли называть страшным словом «смерть». Но сознание продолжает жить и учиться.

Находясь в системе смартфона, «электронный человек» может следить за новостями через Терранет, слушать музыку, просматривать фотографии, фильмы и искать информацию в Сети. Жизнь, которой позавидовал бы прикованный к постели.

Илья поморщился — такой жизни ему самому не хотелось. Активировав зажигание прикосновением пальца, он включил передачу и вырулил со стоянки. Перевел включившийся было автопилот в положение «выкл» и погнал машину вручную. После скоропостижной смерти жены управление автомобилем компьютеру он доверять перестал. Если уж люди не властны над жизнью и смертью, думал он, то хотя бы тачку на дороге можно держать под контролем.

* * *

Внезапно он утопил педаль тормоза. Лесную дорогу, по которой ехал перегородил минивэн с надписью: «Доставка пиццы. „Uncle Jim“».

Окно водительской дверцы Дешерова было опущено, о чем он впоследствии неоднократно жалел. Из-за деревьев вышли трое в масках, в лицо ошарашенному Илье уставились дула парализаторов.

— Давай смартфон.

Илья открыл рот, чтобы начать спор. Сказать, что это не просто гаджет, а что внутри — живой человек Илья не успел. Один из парализаторов «плюнул» ему в щеку зеленым лучом. Илья беззвучно завалился на пассажирское сиденье.

Когда пришел в себя, день клонился к вечеру. Ни смартфона, ни нападавших с минивэном уже не было.

* * *

Дешеров был в отчаянии. Он знал, как поступают с виртуальными «жильцами» гаджетов. Чтобы телефон был чист, когда его станут сбывать, «электронных людей» стирают из памяти. И никаких бэкапов.

От одной только мысли, что эти отморозки могут «убить» оцифрованное сознание Элеоноры, его пробирала дрожь.

Сделав дома несколько звонков, он дал в Терранет, на Global-Tube и в видеоролики в метро объявление об утере смартфона на Бретановском кладбище. В деталях обрисовал место, пообещал щедрое вознаграждение. Его лежащие на клавиатуре руки тряслись от нарастающего невроза.

— Верните ее мне, — шептал он, глядя отрешенным взглядом в монитор. — Только верните…

* * *

На третий день ближе к полудню телефон зазвонил. Экран мобильного, где был включен видео режим, оставался черен.

— Алло.

— Перейди в Secret-Talk, — донеслось с того конца телефона.

Не прерывая звонок, он движением пальца открыл на экране зашифрованный мессенджер и добавил новый, безымянный, контакт.

Разговор начался, хотя собеседник по-прежнему не включал изображение.

— Мой смартфон у вас? — спросил Илья хмуро.

— Вернем за обещанное вознаграждение.

— Сколько?

— Десять миллионов евро в крипте. Переведи все в монеты Zorro. Тогда не будет проблем с отслеживанием. Иначе смартфон не получишь.

Собеседник выдержал паузу, давая Илье возможность переварить услышанное.

— Мы знаем, ты располагаешь этой суммой. Деньги лежат на… — он назвал номер электронного кошелька.

Дешеров вздрогнул.

— Откуда вам это известно?

— Мы долго за тобой наблюдали.

Илья молчал. Лицо становилось все угрюмее, он сжимал и разжимал кулаки, неподвижно глядя перед собой. На настенной ТВ-панели перед ним новостной диктор двигает губами, но Илья его не видит и не слышит. К тому же, звук отключен.

— Перекинешь крипту на этот кошелек, — сказал нетерпящим пререканий тоном звонивший и продиктовал десятизначное число.

Дешеров медленно кивнул, взгляд не отрывается от затемненного экрана.

— Понял.

Голос у Ильи был потухший, но в душе просыпалась злость.

— Хочешь получить смарт с женой назад, — сказал голос «невидимки», — действуй. У тебя ровно два часа.

— А если откажусь? — спросил Илья вдруг. Он ненавидел, когда на него давили. Это ему столь же отвратительно, как супружеская неверность. Пару лет назад он уличил Элеонору в измене, но потом простил. С большим трудом. Однако, теперь чувствует: ради ее спасения готов на все.

— Если откажешься, — сказал человек на другом конце провода, — мы запустим к твоей жене пару вирусов. Из этих новых, знаешь. Свеженьких, которые пока даже не видит защитный софт. А потом — сотрем то, что от нее останется. Боль она испытает незабываемую, уж поверь… Это все равно, что парализованный человек, которого жрут заживо голодные крысы. Впрочем, решать тебе.

Илья до хруста сжал кулаки, закрыл глаза.

— Я все сделаю, — сдался он.

— Будь через два часа у могилы жены. Как только убедимся, что деньги монеты переведены, вернем смарт. И не вздумай глупить. Иначе твоя жена будет первой в истории, кто умрет дважды.

* * *

Вечер выдался дождливый. Закрыв дверцу автомобиля, Илья направился к воротам кладбища. За рулем для страховки остался напарник.

Мутно-черные небеса низвергают поток водяной пыли, ветер задувает короткие волосы назад. Дешеров приподнял воротник. Вдоль аллеи, как одинокие призраки, горят редкие фонари, в темноте виднеются памятники на могилах.

Через десять минут он подошел к месту, где на глубине двух с половиной метров покоится гроб с манекеном Элеоноры. Сделанном из биоматериалов дорогостоящим манекеном.

Быстро глянув на часы в новом телефоне, Илья заметил, что сейчас без пяти десять — он пришел даже раньше.

Илья слышал только собственные шаги по мокрой асфальтовой дорожке.

Когда он подошел к металлической ограде вокруг могилы, в лицо ударил свет мощного фонаря. Из-за деревьев медленно вышли двое.

Дешеров успел закрыть глаза руками от слепящего света, поэтому рассмотрел, что его «гости» тоже в плащах от дождя и шляпах.

— Деньги я перевел, — сказал он с вызовом, когда высокий тип слева опустил фонарь и осветил пространство позади и вокруг Дешерова. В широком луче света мелькнул край оврага в паре метров.

— Мы знаем, — кивнул второй, полноватый коротышка с бакенбардами. Он рассматривает Илью с таким видом, будто раздумывает, что с ним делать.

Дешеров перевел взгляд с одного бандита на другого, чувствуя, как от ярости начинают дрожать руки.

— Я свою часть сделки выполнил. Верните смартфон.

— Ты про этот?

Толстяк достал из кармана плоский гаджет размером с ладонь, на светящемся экране которого Илья увидел бледное от страха лицо жены. Экран мог передавать любые эмоции и изменять цвет лица.

Дешеров непроизвольно шагнул вперед.

— Эли!

Толстяк вскинул руку, раздался негромкий выстрел.

Илью отбросило к оврагу, на дне которого в окружении могил плещется пруд. Дешерову в спину вонзилось еще две пули, тело дернулось от вошедшего туда свинца.

— Скоро вы будете вместе, — хохотнул высокий, но вдруг его лицо изумленно вытянулось, как у коня. Илья вскочил и — бросился в овраг.

Слышно было, как он катится вниз по склону, ветер донес топот бегущих прочь по лужам ног.

Бандиты стряхнули ступор и принялись догонять, стреляя на ходу в темноту. Под ногами скользко и грязно, высокий поскользнулся и едва не упал, ухватившись за коротышку. Тот грязно выругался на напарника.

Вскоре Дешеров уже перелезал ограду кладбища. Весь перемазанный грязью он сел в автомобиль, захлопнув за собой дверцу, не дожидаясь автоматики. Пока стаскивал дырявый плащ и тонкий, сверхпрочный бронежилет из титанопласта, ждавший за рулем Пашка Славин, хакер-фрилансер, как он в шутку себя называл, погнал машину прочь.

* * *

Илья не находил себе места. Вопреки ожиданиям, похитители больше не звонили. Он клял себя за то, что не отобрал смартфон у бандитов, а поддался инстинкту самосохранения и бежал.

Подождав день, Дешеров не выдержал и прогнал запись телефонного разговора с требованием выкупа через программу «True Voice», которая позволяет идентифицировать человека по голосу. Анализ показал, что голос был изменен через компьютерный редактор.

Благодаря Пашке Славину, который вскрыл базу данных городской администрации, выяснилось, что звонившим был Вениамин Ловчик — человек, работавший с Элеонорой, еще при ее жизни, в одном отделе. Их часто вместе посылали в командировки, Элеонора неоднократно его упоминала, пару раз он даже заходил в гости на праздники. Илья знал его в лицо, тот ему даже нравился — цепкий, немного циничный, с хорошим чувством юмора.

«Почему он оказался среди похитителей??»

Илья задумался, сделал себе и колдующему за ноутбуком Славину крепкого кофе. Машинально открыл ящик стола, где хранились вещи Элеоноры.

На глаза Дешерову попалась карта памяти для телефона. Илья никогда бы не обратил на такую мелочь внимание, но сейчас он готов ухватиться за что угодно, лишь бы найти ответ.

Карта памяти заняла свое место в телефоне Элеоноры, и Илья в ужасе и отвращении просматривал обнаруженные там видео файлы: Элеонора и Ловчик занимаются любовью. В гостиничном номере. На пустынном пляже. В офисе… Элеонора вела себя так, какой Дешеров уже давно не видел ее в постели с собой. Пылко. Страстно. Раскованно.

Коктейль из боли и гнева ожег Илью изнутри, но теперь он знал, кто на самом деле стоит за «похищением».

Знал, и бездействовать не собирался.

* * *

Дешеров позвонил в центр «Крионика-Морт». Назвал номер своей идентификационной карточки и социальной страховки. Был произведен анализ его голоса.

После завершения проверки он отдал необходимые распоряжения, и сотрудники переместили хранившееся в лаборатории тело в печь. За несколько минут физическая оболочка Элеоноры превратилась в пепел.

Через два часа в квартиру Дешерова ворвались двое в масках и изрешетили его пулями, оставив истекать кровью на полу.

* * *

Загружая в смартфон сознание жены, Илья не предполагал, что и сам вскоре окажется на ее месте.

Когда «хакер-фрилансер» загрузил Дешерова в свой коммуникатор, то соединил его сознание со своей новой разработкой — антивирусным «Зеркалом», программой, что могла расправиться с любыми вирусами, включая самые новые и их возможные модификации.

Пашка Славин решил опробовать «Зеркало» в реальных условиях и запустил к Дешерову несколько мощных вирусов, от которых в мгновение ока не осталось и следа. Вскоре хакер планировал начать кампанию по активной продаже своего ПО. Особенно в свете недавних жестоких атак на подключенные к сети мобильники. Продажа его софта обещал принести хорошие деньги.

* * *

Илье казалось, что он парит в невесомости в просторном помещении, где стены вроде бы есть, но их легко можно отодвигать. Всюду вокруг по желанию появляются и исчезают мониторы с новостями и видео роликами из Терранета. Слух ласкает приятная музыка.

Внезапно в отверстие на стене, через которое Илья качал информацию с Терранета, втекло темное облако мелких существ, похожих на летучих мышей. Он ощутил идущую от них волну смрада. Вся эта туча принялась рычать, издавать пронзительный писк, от которого даже у Дешерова, перешедшего в другую форму существования, все сжалось внутри.

Из центра этого черного облака показался тусклый сгусток света.

Илья сразу понял: перед ним — Элеонора. Ее электромагнитное поле — сознание — испускает особую длину волн на определенной частоте, показатель сугубо индивидуальны для каждого электронного человека.

— Элеонора, — начал было Илья, но светящееся лицо бывшей жены, которым стал комок света, искривилось в гримасе ненависти.

— Будь ты проклят, Дешеров! Ты лишил меня возможности вернуться! Из-за тебя Ловчик меня бросил и удрал со всеми деньгами!!

По ее мысленной команде, которая не укрылась от Ильи, на него ринулись крылатые вирусы, последние несколько недель наводившие ужас на владельцев смартфонов и коммуникаторов.

Черные крылатые твари облепили Дешерова, вгрызались в его светящееся тело.

Внутри Ильи вспыхнуло антивирусное «Зеркало», озарив все вокруг ослепительно ярким светом.

Твари отхлынули от него и…повинуясь отражающему импульсу, бросились на хозяйку.

Элеонору накрыл шевелящийся черный ковер. Уши Илье заложил писк и рычание голодных существ — как рассказывал Пашка, они тоже когда-то были людьми: парализованные, страдающие симптомом Дауна, загруженные в Сеть сознания убийц и насильников. Мутация на неизведанных просторах Сети превратила их в вирусы, с которыми не всегда мог совладать обычный софт. Но только не «Зеркало».

Твари сменили облик, и Дешеров увидел, как бывшая жена дергается под чем-то, похожим на рыбацкую сеть. Она бурлила и кипела, точно расплавленный металл, заставляя свою же хозяйку кричать от боли, запредельной даже для «электронного человека».

Илья смотрел на происходящее не в силах пошевелиться.

Останки Элеоноры вместе с вирусами выбросило в Терранет через ту же трубу, сквозь которую они проникли.

Дешеров машинально поднял руку, чтобы вытереть со лба пот, забыв на мгновение, что ни руки, ни лба у него больше нет.

* * *

— Что будешь делать теперь?

Пашка Славин смотрел на экран коммуникатора, по ту сторону которого висит в вирт-пространстве Илья.

— Отправлюсь в открытую Сеть. Хочу посмотреть, что там. Побывать там, где не ступала нога обычного человека. Надеюсь, в вирус я не превращусь.

— «Зеркало» тебя защитит, — заверил хакер, — оно обновляется автоматически.

— Спасибо, Пашка.

— Ты ведь, наверняка, читал вчера отчет с конференции, где обсуждалась работа нового биоэлектронного центра в Швейцарии, — заметил хакер. — Они могут за хорошие деньги вернуть к полноценной жизни в физическом теле любого «электронного человека».

— Читал. Но сначала я хочу узнать, что лежит по ту сторону «электронного загробного мира», — сказал Илья и усмехнулся. — Он по всем показателям тянет на Рай.

— Смотри не отыщи случайно «цифровой ад», — бросил Славин.

Дешеров повернулся и нырнул в черное отверстие на стене. Бескрайняя светящаяся вселенная распахнула перед ним тоннель в бесконечность.

 

Зову тебя из бездны цифр

Массивный антикварный телефон, купленный на аукционе за бешеные деньги, зазвонил, когда Альберт Драз уже собирался в спальню, закончив все дела. За окнами особняка застыла октябрьская ночь, и старик плотнее запахнулся в халат.

Звонить в столь поздний час могли лишь по очень срочному делу. Он взял трубку.

— Слушаю.

— Альберт Борисович, — голос на другом конце провода звучал мрачно. — Авария. Его поместили в реанимацию 47-й клиники. — Пауза. — Надежд никаких. Подключили к аппарату искусственной жизни, так что два-три часа он проживет.

Старик на миг поджал губы.

— Сделайте оцифровку данных.

— Полагаю, вы понимаете, во сколько вам это обойдется, — мужчина в трубке уже говорил спокойнее. Старик-миллиардер денег ради единственного внука не пожалеет. Звонивший это знал, но был обязан спросить.

— Деньги не вопрос, Петр. Спасите его.

— Я займусь этим лично.

— Благодарю.

Тяжелая металлическая трубка опустилась на рычажки. Старик налил в стакан коньяка, и почувствовал, как жидкость приятно обожгла язык.

Ночь казалась Альберту Дразу нескончаемой.

* * *

В полдень следующего дня «кадиллак» Альберта проехал сквозь автоматические ворота и остановился у входа в НИИ, в котором Драз уже несколько лет финансировал исследования структуры сознания человека.

Оставшийся в машине водитель закурил, а старик направился внутрь. Лифт доставил его на минус третий этаж, где располагались особо важные помещения.

Петр Чадунов ждал его в лаборантской. Едва старик вошел, он тяжело поднялся на ноги. Лицо руководителя проекта осунулось, под глазами виднелись едва заметные круги — ночь выдалась трудной.

— Алберт Борисович, — приветствовал он старика.

Драз кивнул и сказал:

— Ведите меня к нему.

— Конечно. Могу представить, что вы пережили этой ночью.

— Не можете, Петр. Не можете. — Линолеум на полу смягчал стук их шагов. По обеим сторонам коридора тянулись двери. Устало глядя прямо перед собой, старик протянул Чадунову пухлый конверт. — Но я вам признателен.

— Ну что вы, Альберт Борисович, я лишь делал свое дело. Просто аренда вертолета, аппарата искусственной жизни и расход мощности при оцифровке… в общем, счет выставят немалый.

Драз все же вложил конверт ему в руку.

— Не беспокойтесь. Главное, что с Алексеем все в порядке.

Чадунов подумал, что это утверждение спорно, но счел за нужное промолчать.

Убрав конверт в карман, Петр протянул Дразу сотовый пострадавшего.

— Вот, Альберт Борисович… На него несколько раз звонили…

Старик молча протянул руку, и телефон исчез в кармане его дорогого пиджака. Освещенный яркими лампами коридор свернул влево.

— Вы сможете подключить ему сотовую связь? — спросил Альберт.

— Это потребует времени.

В голосе старика прозвучала горькая ирония.

— Времени у него теперь сколько угодно.

Они остановились у предпоследней двери.

— Все еще никак не привыкну к этой мысли, — произнес Драз, после недолгого молчания. Его постоянные спутники — воля и уверенность в собственных силах, с помощью которых он поднялся с низов общества на самый верх — сейчас повернулись к нему спиной. Но все же он сумел взять себя в руки.

— Значит так, Альберт Борисович. Вы видите его на мониторе. Он вас — через камеры. Отныне это его глаза. Это, как если бы вы общались через Интернет — вы здесь, а он…в другой стране…

«В очень и очень далекой стране», — подумал Драз машинально.

— Будете говорить через динамики или гарнитуру?

Альберт выбрал последнее. Чадунов протянул ему пакет с работающими дистанционно наушниками и встроенным микрофоном.

За отъехавшей в сторону массивной дверью оказалось просторное помещение с широким экраном на дальней стене и плоскими металлическими блоками, висевшими на стенах слева и справа.

«Системные блоки, — вспомнил слова Чадунова Альберт, когда Петр еще до катастрофы объяснял ему — главному спонсору НИИ — принцип действия разработки. — Пока что мы научились сохранять сознание лишь одного человека. Но в ближайшее время мы сумеем увеличить это число до трех, а то и до пяти».

Дразу уже семьдесят, и умирать он не хотел. Поэтому свои заработанные нефтяным бизнесом деньги вкладывал в развитие технологий, что позволят ему существовать и после смерти его тела. Пусть даже на электронном носителе. Однако старик не предполагал, что первым туда уйдет его внук, которому недавно исполнилось двадцать пять.

* * *

Они любили друг друга столь сильно, что, казалось, живи в наши дни Шекспир, он бы написал о них пьесу. Их светлую и беззаботную жизнь обеспечивал его дед, нефтяной магнат Альберт Драз, желавший обмануть смерть.

Однако без любимого дела даже богатый человек чувствует себя никчемным, поэтому он издавал книги, а она была фото-дизайнером и писала статьи. По вечерам они ходили в кино или на концерты, а затем — после занятий любовью подолгу лежали обнаженные в темноте, разговаривая. Она читала ему вслух свои стихи, а он потом клал их на музыку на рояле, что стоял в гостиной, массивный и неподвижный, как переживший века дольмен.

В тот злополучный вечер их нежный танец любви прервал зазвонивший телефон. Он срочно уехал из дома. Торопясь на неожиданно возникшую встречу, он поехал на красный свет и оказался на пути у шеститонного грузовика. Как в грозу, раздался грохот и звон осколков стекла, накрывших асфальт коротким дождем.

* * *

Чадунов нажал на широком пульте несколько кнопок, и на экране появилось молодое лицо Алексея Шербата. Его воссоздали по фотографии, которую ночью по электронной почте прислал Альберт.

Старик-магнат посмотрел на внука и надел наушники.

— Алеша…

— Дед… — донеслось до Драза искаженный компьютером голос. — Что происходит?

Альберт посмотрел на Чадунова в упор.

— Это не его голос.

— Эээ, видите ли, Альберт Борисович, — начал Чадунов, но Драз его оборвал.

— Где гарантия, что я сейчас не разговариваю с нарисованным лицом моего внука? Анимированным лицом. Петр, если вы решили меня кинуть…

— Нет-нет, что вы, Альберт Борисович. — После бессонной ночи у Петра даже не осталось сил возражать. — Просто мы не знали, как звучит его голос. Поэтому сделали так. Временно. Это стандартная голосовая программа. Позже мы воссоздадим его голос в точности.

Старик облизал пересохшие губы.

— Ну, хорошо, — сказал он и вновь посмотрел на экран. — Алеша, мы сделали все, чтобы тебя спасти.

— Поверить не могу, что я умер.

— Умерло твое тело — его размазало по салону «порше», на котором ты ехал на красный. Но ты — это не тело. Поэтому не волнуйся.

— Таня знает? — в голосе парня горечь смешалась с болью.

В кармане старика уже несколько секунд бесшумно жужжал телефон Алексея. Жужжание прерывалось и возникало снова. На дисплее светилась надпись «Танькин» и фото симпатичной светловолосой девушки.

— Еще не было времени ей сообщить.

— Так сообщи! — ударил по ушам Альберта низкий электронный голос, каким в телепередачах после монтажа говорят силовики, чтобы их не узнали. — Успокой, скажи ей, что я… — он запнулся, — жив. Я должен ее увидеть.

* * *

Она приходила к нему каждый вечер после работы. Они снова подолгу разговаривали, смеялись. Она читала ему стихи, в которых теперь беспечность и радость жизни покрылись пленкой грусти, а затем и вовсе стали меркнуть. В ответ из динамиков лилась музыка, которую он теперь создавал для ее стихов одной лишь силой воображения.

Спустя полгода она стала приходить реже, объясняя это тем, что теперь много работы — ей надо самой себя содержать. Деньги, которые по просьбе внука предложил ей Альберт Драз, желавший обмануть смерть, она не принимала.

Они по-прежнему были счастливы, но ему казалось, что радость на ее лице появляется все реже. Как и стихи, которые она уже почти не писала.

* * *

Через семь месяцев после «переселения», как это стали промеж себя называть сотрудники НИИ, в комнату к Алексею вошел Алберт Драз. Оператор наладил связь и удалился. Таня была с подругами в отпуске.

Лицо Драза светилось.

— Алеша!

— Что нового, дед?

— Ты разве не читаешь новости в Интернете?

— Читаю. — Голос Алексея уже был прежним, которым он говорил в старом, органическом теле. — Но их всегда приятнее услышать от «живого» человека, нежели узнать из статьи.

— Леша, у меня новости просто отличные. И у тебя, кстати, тоже! При условии, что тебе этого захочется.

У Алексея на экране удивленно приподнялась бровь. Он сидел в уютно обставленной комнате, которую воссоздали для него в виртуальном мире, и играл на массивном черном рояле. Таком же, на каком он в прежней жизни сочинял музыку на стихи Тани. Оторвавшись от клавиш, он посмотрел на деда.

— О чем это ты, старичок?

— Ты хотел бы снова облечься в плоть?

Из колонок ударил громкий какофонический рев — от неожиданности Алексей нажал на клавиши нижней октавы.

— Разумеется! — теперь от счастья светился он.

— Но есть одно «но», — предупредил Драз.

— Какое?!

— Ты будешь выглядеть по-другому.

* * *

— Он согласен. Ищите «донора».

— Полагаю, вы понимаете, что это будет незаконно.

— Деньги не вопрос, Петр.

— Что ж. Я уже кое-кого нашел. Этого человека никто не станет искать.

— Бездомный?

— На похищение обычных людей я не пойду.

— Но он хотя бы молод? Красив?

— Где вы видели красивых бомжей? Ему сорок два. Альберт Борисович, тут выбор невелик. Либо да, либо нет.

— Хорошо. Делайте перенос. Но сначала — медосмотр, чтобы у Леши в новом теле не было проблем.

— Как быть с сознанием бродяги?

— А как вы думаете! Я не собираюсь оплачивать его пребывание в виртуальности.

— Вам виднее. — Петр взял предложенный Дразом, что желал обмануть смерть, пухлый конверт.

— Благодарю.

* * *

Алексей смотрел в зеркало, размышляя, насколько ужасно его новое лицо. Чуть-чуть отросшие после стрижки «под ноль» волосы, опухшие губы и нос. Пластический хирург как мог поработал над обветренной от долгого приема бывшим хозяином тела алкоголя и постоянных ночевок на улице кожей, но все равно внешность Алексея была отвратительна.

Это — цена возвращения из виртуальности. Собственно говоря, он вернулся только ради Тани. Если бы не любовь, Алексей бы остался в построенном для него виртуальном мире, в котором возможно все, где нет ни болезней, ни смерти.

Вот только как Таня теперь его воспримет? Внутри он, как и прежде, Алексей Шербат, которого она любила, но внешне — он отвратителен и останется таким навсегда. У него теперь даже другой тембр голоса. Отвратительный, прокуренный бас. Вместо серых глаз песочно-карие и — отвисший живот пожилого мужчины, пусть и последнее — можно поправить. После изменения внешности это было самое неприятное — теперь ему сорок два, а Тане — по-прежнему тридцать. Он стал старше своей подруги на двенадцать лет.

К тому времени Таня уже вернулась из отпуска. О его возвращении она уже знала от Альберта Драза. Алексей позвонил и договорился о встрече, с наслаждением слушая каждый звук ее голоса, который был теперь холодно вежливым. Алексей надеялся, что после их встречи этот лед растает, и они снова будут вместе.

Он забрался под одеяло. Кровать, в которой раньше Таня читала ему стихи, казалась непомерно широкой для него одного.

* * *

Они встретились в кафе, где прошло их первое свидание.

— Привет.

— Привет.

Официантка принесла по чашке кофе. Вокруг негромко играла музыка.

— Я не должен был тогда уходить из дома. Прости.

— Ты не виноват. — Она помолчала. — Каково там, в вирутально-загробном мире?

— Все зависит от того, что для тебя важнее всего.

— И что это для тебя?

— Любовь. А что важно тебе?

— Не знаю. Наверное, тоже.

— Ты говоришь неуверенно.

— Извини. Говорю, как могу. — Она заправила за ухо локон волос.

От этого жеста у него защемило в груди. По ее тону и тому, как она постоянно отводила взгляд, он понял, что за время отпуска что-то изменилось. Ответ был очевиден.

— Кто он?

— Какая разница.

— И давно?

— Три недели.

Это было банально и предсказуемо, но его накрыло лавиной тоски.

Нетронутый кофе в обеих чашках остыл.

— Сначала ты исчез. А теперь ты совсем другой человек, — сказала она, рассматривая его опухшее лицо бродяги.

— Ты тоже.

Она ушла, оставив его с бутылкой бренди на столе в раздумьях, что ему делать теперь.

* * *

Следующие несколько дней он пил и смотрел видеозаписи, которые они делали вместе. Таня, стройная и обворожительная, в синем купальнике брызгает в него водой на пляже. Капли попадают на объектив камеры, текут вниз, и картинка расплывается. Или это у него что-то с глазами?

Они на пикнике в заповеднике. Вокруг стена леса и обрыв, откуда видна бескрайняя степь, окруженная сверкающей лентой реки.

Бренди обожгло ему рот, и Алексей едва не подавился. По голове расползался туман.

Из забытья его вывела телефонная трель.

— Алло.

— Вы знаете Татьяну Либрун?

— Да. — Внутри зашевелились ледяные щупальца.

— Я дежурный врач. Она попала под автобус, в бумажнике был ваш номер.

Хмель слетел с Алексея мгновенно.

— Боюсь, что прогноз неутешительный, — продолжал звонивший. — Многочисленные повреждения внутренних органов и мозга. Мы делаем все возможное, но до утра она не доживет.

— Подключите аппарат искусственной жизни!

— Уже сделано.

— Я скоро буду.

Он принялся лихорадочно одеваться, но вдруг застыл посреди комнаты и опустился на стул. Врачи все равно не помогут. Выход есть только один.

— Слушаю.

— Дед. Извини, что так поздно.

— Что случилось, Лешик? Мне теперь твой голос трудно узнать.

— Таня умирает.

— Господи…

— Ты можешь мне помочь?

* * *

— Привет.

— Привет.

— Ну как ты?

— Очень странное чувство. Как будто я дух, летающий в пустоте.

Он улыбнулся.

— Эту пустоту можно заполнить. Видишь дверь впереди? Войди в нее.

— Боже…Это же наша квартира. Рояль. Мои стихи. — Она замолчала, медленно отвела глаза. — Как будто я в старом, черно-белом кино.

Алексея такое сравнение с их прежней жизнью задело.

— Я хочу писать и работать, — сказала Таня.

— Это возможно.

— Я хочу жить в реальном мире.

— Этот мир реален.

— Алексей, — сказала она горько, — я сойду здесь с ума.

— Ты привыкнешь, так же, как и я. Я буду тебя навещать.

— Верни меня обратно, — попросила Таня. По ее щеке покатилась слеза, хотя она этого не чувствовала. Слеза была компьютерным эффектом. Но Таня чувствовала, будто на нее давит плита тоски и отчаяния. — Я знаю, ты можешь. Ведь ты же вернулся.

— Ты будешь выглядеть иначе.

— Мне все равно.

— Обычные люди не отдадут тебе свое тело. Ты будешь старой и уродливой, как я теперь.

— Что же мне делать?

— Оставайся там. Это шанс на бессмертие. — Он помолчал и добавил: — Если захочешь, я к тебе присоединюсь.

— Это не имеет значения, — сказала Таня. — Пока тебя не было, я поняла — любовь и ненависть: все это биохимия нашего организма. Нет тела, нет и любви. Но здесь не будет и ненависти — недаром проповедники это обещают всем после смерти.

Алексей не отвечал.

— Прошу тебя, Леша. Умоляю.

— Я вернусь завтра, — сказал он, и ее лицо исчезло с экрана.

Уходя, он попросил Петра Чадунова: «Сделайте так, чтобы она могла спать».

* * *

Эта ночь была для Алексея мучительной. Он снова смотрел записи с Таней, слушал их любимую музыку, и бренди обжигало ему рот.

Утром в НИИ он попросил, чтобы его сознание перевели обратно в виртуальность. Туда, где он будет выглядеть, как прежде. Туда, где они с Таней, возможно, снова будут вместе. Любовь — это не биохимия, твердил он про себя. Я тебе это докажу.

 

Ментальный курьер

 

Глава 1

Егор Керзачов по кличке Геликоптер несколько раз останавливался, чтобы как бы невзначай обернуться и рассмотреть, сколько за ним следит человек. Среди толпы прохожих он рассмотрел, что за ним идут двое в серых плащах. Оба широкоплечие, движения быстрые, уверенные, даже иногда — властные. Видно, что сметут с дороги любого.

«Ну и утречко выдалось, — подумал Геликоптер. — Мало того, что дождь, так еще меня пасут».

От гостиницы «Пелопоннес», где взял товар на доставку, он успел пройти всего-то метров сто, а они уже сели ему на хвост. Похоже, информацию о том, что будет пересылка, кто-то «слил», вот теперь Егор и размышлял, как избавиться от «хвоста». Часы на вмонтированном в угол сетчатки глаза наноэкране показывали четверть двенадцатого.

По лужам и крышам барабанит дождь, но голова курьера остается сухой. Волосы, а также лоб и затылок защищает от воды овальной формы силовое поле розового цвета. Такое же, только у кого зеленое, у кого синее или коричневое, или еще какое-то — заметно у прохожих вокруг. В народе такие обручи прозвали «электрический зонтик».

Геликоптер рванул к остановке, но двери электробуса закрылись прямо перед носом. Автобус на энергетической подушке поднялся вверх, наращивая скорость и понесся над крышами городских небоскребов.

Вот теперь Егор забеспокоился всерьез. Нырнув в толпу, он побежал. Иногда оглядываясь, видел, что преследователи не отстают, бегут во весь опор, выглядывая его среди прохожих.

Керзачов ловко несется по улице, огибая пешеходов. С легкостью запрыгивает на попадавшиеся на пути клумбы, пробегает дальше и спрыгивает с другого конца.

Пару раз его с ценным «грузом» преследовали и раньше. Егор тоже пускался наутек, стараясь держать между собой и преследователями некий «буфер» из идущих по своим делам людей. Потом запрыгивал на какой-нибудь низко летящее в поисках пассажиров аэротакси, и с усмешкой смотрел, как преследователи беспомощно ругаются, не в силах догнать. Этому его навыку вполне подходила кличка Геликоптер. Некоторым друзьям он позволял называть себя просто «Вертолет», переводя погоняло на русский язык.

Эти двое в плащах, похоже, решительно настроены его взять. Да и аэротакси, как на зло, рядом не оказалось.

* * *

Они бежали, пока не загнали Егора в узкую подворотню. Металлическая дверь, в которую она упиралась, оказалась закрыта, а единственный выход на улицу перекрыла два мордоворота в плащах.

Геликоптер тронул кнопку на обруче «электрического зонтика», и легкое силовое поле, защищавшее от дождя, превратилось в такое, что спасает череп от ударов тяжелыми предметами. Теперь это стало своего рода «силовой каской». Так он, в случае опасности, гарантирует клиентам сохранность загруженной в его мозг информации. А себе — сохранность собственной головы.

Преследователи остановились в нескольких метрах, словно чего-то ждали.

Позади них появились еще двое, в спортивных костюмах, на головах светятся цветки «электрозонтов».

Они накинулись на Егора вчетвером.

«Чтоб вас, уроды!» — подумал Вертолет с досадой, чувствуя, как ему заламывают руки и что-то вкалывают из крохотного шприца. Никогда его еще не ловили с чужим товаром.

В раскинувшейся по всей планете всемирной Сети давно уже переслать любую информацию на огромные расстояния — проще простого. Если только речь не идет о чем-то очень важном или секретном. В «курьерской» почте флешка может потеряться или повредиться, электронный почтовый сервер и файлообменник легко взломать, а, чтобы взломать мозг ментального курьера, этого самого курьера сначала надо поймать.

Вот Егора и поймали. Впервые за три года, что он переносит заказы. Он потерял сознание прямо там, в сыром от дождя переулке, откуда его вынесли и положили на заднее сиденье аэрокара. Затем машина поднялась в воздух, слившись с потоком таких же аэромобилей на энергетических подушках.

* * *

Сознание Егора плавало в воспоминаниях, которые нависали над ним, как туман над рекой. Он помнил небольшой гостиничный номер, в котором над диваном и столиком клубился сигарный дым. Помнил двух людей в дорогих костюмах. Один был лыс, второй — высок, с татуировкой пули на шее. У двери — несколько «лбов» охраны.

Скопировав через бесконтактный порт информацию в нейроны своего мозга, Вертолет вернул флешку лысому.

— Будьте предельно осторожны, господин Геликоптер, — проговорил тот и дружески улыбнулся. — Это новейшая разработка нашей лаборатории. Технология позволяет…

Егор поднял руку, не давая ему закончить.

— Давайте без подробностей, — сказал он, допивая коктейль.

— Почему вы не хотите знать, что вы переносите? — спросил человек с татуировкой на шее, при этом недоверчиво прищурившись. У него были короткие седые волосы, под цвет острым серым глазам, в которых Егор не видел ничего, кроме желания находить всюду врагов и нещадно убивать.

Вертолет пожал плечами.

— Так спокойнее. Не хочу, чтобы вдруг случились мои похороны, где будут говорить «он слишком много знал».

— Бывает, что гибнут и без похорон, — философски заметил Лысый. — Особенно, если слишком много знают.

У Геликоптера мелькнула мысль, что, похоже, с ним именно это и произошло. Но тут кто-то похлопал его по щеке, и воспоминания разлетелись как водяные брызги. Несмотря на тяжесть в затылке после удара, он открыл глаза.

Над ним склонились трое: девушка, старик и мужчина лет сорока.

— Похоже, еще одного закинули, — проговорил мужчина быстро.

Геликоптеру не понравилась едкость в его голосе.

— Эдик, не язви, — вступилась девушка, — лучше помоги ему встать.

— Давай лучше помогу, Оксанка, — сказал старик, отстраняя парня. — А ты, Эдик, будь на стреме. Не ровен час, эти твари появятся.

Егор только сейчас заметил, что все трое — вооружены. Эдик сжимает помповое ружье. У девушки в руке футуристического вида пистолет с вытянутым дулом, похожий на оружие из фантастических фильмов. У старика за поясом сабля, из-за спины торчит приклад автомата. Эдик вставил в ружье несколько патронов и приготовился прикрывать товарищей.

Егору казалось, будто он только что прокатился на гигантской центрифуге — каждая клеточка тела, каждая мышца и каждая самая мелкая косточка болезненно вибрируют. Мир вокруг легонько крутится вокруг невидимой оси — из-за головокружения.

— Как я сюда попал? — спросил он, с трудом разлепив губы и глядя по сторонам.

Ответом было молчание. Он, Оксана, дед Григорий и Эдик стояли на улице, с обеих сторон на них смотрели невысокие пятиэтажные дома и пара магазинов. Над одним из них нависает зеленый неоновый крест — видимо, там прежде располагалась аптека. Рядом над одноэтажной разноцветной коробкой желтеет изогнутая буква «М» — эмблема сети закусочных «МакДюна». Стекла выбиты, из-за чего окна кажутся пустыми глазницами огромных нечеловеческих черепов.

Егору показалось, что у него галлюцинации. Ландшафт напоминает виртуальный симулятор, которыми Геликоптер баловался в юности. Да и оружие у этих ребят — из двадцатого века. Как будто, ничего новее нельзя было организовать, мелькнуло в голове.

Оксана повернулась к нему, Егор от неожиданности засмотрелся на ее миловидное лицо с карими глазами в обрамлении коротких темных волос.

— Пока привыкаешь, держись у нас за спинами, — посоветовала она.

Невдалеке послышался стук быстро приближающихся звериных шагов. Раздался громкий рев. Следом грянули выстрелы. Егор повернулся, увидел, что от ствола ружья Эдика поднимается легкий пороховой дымок.

— Надо уходить, — сказал Эдик, загоняя в ствол еще несколько патронов. Лицо его было бледным. — Одного я убил, но он, кажется, позвал остальных. Либо они тут повсюду, либо в нас встроены маячки, по которым эти твари нас каждый раз находят.

— Проклятое отродье! — выругался дед Григорий. Он посмотрел на Егора. — Идти сможешь, сынок?

Вертолет вяло кивнул, но силы постепенно возвращались, и дома вокруг уже перестали кружиться и расплываться.

Из-за ближайшего строения выметнулась человекоподобная тварь. Эдик стоял к ней ближе всех. Ружье в его руках загрохотало, гильзы одна за другой начали падать на потрескавшийся асфальт, прыгая по нему, блестящими металлическими рыбками. Каждый выстрел проделывал в уродливом теле монстра дыру размером с кулак, но раненая тварь продолжала надвигаться на них.

У Эдика вдруг заклинило ружье, он глянул на приближающегося монстра, и на лице отразился ужас. Оксана со своим футуристическим пистолетом замерла в ступоре.

Тварь подходила все ближе, истекая кровью и едва волоча ноги. К ней с яростным криком бросился дед, крепко сжимая в руке саблю. Отточенное лезвие блеснуло на солнце, и туша разрубленного до пояса монстра тяжело осела на потрескавшийся асфальт.

Эдика вздрогнул в ужасе и отвращении. Оксана позеленела, с трудом сдерживая рвоту. Дед с улыбкой подмигнул обоим, молча вытирая саблю о труп.

— Учитесь, пока я жив, — сообщил он торжественно.

— Может, хоть кто-нибудь скажет, — потребовал, наконец, Егор, сделав глубокий вдох, чтобы прийти в себя после шока, — что это за зоопарк? Только не говорите мне, что все это… — Он оглядел новоявленных товарищей. Поймав саркастический взгляд Эдика, понял, что его худшие опасения подтвердились, — виртуал…

Вертолет мысленно выстроил трехэтажное ругательство, но это не помогло.

 

Глава 2

Презентация приближалась к финальной части. Собравшиеся в конференц-зале люди не сводили глаз с невысокого азиата в белой рубашке у доски с проектором.

— Итак, господа, — говорил Сян-Джи, обращаясь к аудитории; в зале собралось около тридцати человек, а также операторы с кинокамерами, снимающие презентацию новой технологии корпорации «Джань-Айс», — разбор технической части подошел к концу.

Сян-Джи заметил, что после антракта людей стало немного больше. Он внутренне улыбнулся. Ясно же, что его изобретение произвело впечатление. И оно будет полностью готово, как только так называемый, «ментальный» курьер доставит сверхсекретную программу, необходимую для завершения нового проекта его компании. Он был уверен, что «Жизнь в Цифре» окупится, и в него вольется миллиарды инвестиций.

Поправив галстук, Сян-Джи скользнул взглядом по обращенным к нему лицам. Люди смотрят в ожидании. Многие держат блокноты, делая пометки.

— Для тех, кто только что к нам присоединился, — произнес он, — повторю в общих чертах, что разработанная нами технология позволяет продлить и сохранить жизнь тяжелобольным людям, старикам и всем тем, кому существование в привычном нам физическом теле по тем или иным причинам перестает быть доступным. Мы научились отделять от тела набор электромагнитных полей, именуемый сознанием, переводить его в цифровой формат и — закачивать в гаджеты, компьютеры, а также на носители информации емкостью от тысячи терабайт. Так что, например, ваш умирающий дедушка уподобится «домовым» из древнейших мифов, которые после смерти продолжали жить в доме своей семьи. В наше время ваш дедушка будет жить в компьютерах и смартфонах своих детей и внуков. Он останется полноценной личностью, сможет пользоваться сетью Терранет, путешествовать с помощью разбросанных по всему миру веб-камер.

Все в зале замерли, внимательно слушая каждое слово китайского ученого-бизнесмена. Такого открытия до него не делал никто. Только вчера Сян-Джи прочел отзывы аналитиков крупных компаний про его «Жизнь в Цифре». По их оценкам, при должном развитии проект сулит огромные перспективы, как для простых людей, так и для инвесторов. А в этом зале собрались в основном именно те, кто зарабатывает себе на жизнь вкладыванием больших денег в будущую прибыль.

— К тому же, — продолжал Сян-Джи, — наша технология позволит с успехом заменить криозаморозку, в результате которой определенный процент людей погибает. «Жизнь в Цифре» позволяет сохранить человеческое сознание со всей памятью и накопленным опытом без каких-либо повреждений или потерь. В будущем, когда клонирование полноценных человеческих тел станет возможным, сознание будет возможно пересадить обратно в мозг, и человек вернется из цифрового мира — в физический. Впрочем, для приверженцев индуизма, можно будет пересаживать сознания в тела животных в качестве добровольного принятия кары за прегрешения.

Сказав это, он улыбнулся собственной шутке. В зале тоже раздалось несколько смешков.

К Сян-Джи подошел долговязый помощник, его руки с оттопыренными пальцами запрыгали на уровне груди, рисуя в воздухе знаки. Он был глухонемой, но незаменимый и преданный телохранитель. После паузы ученый недовольно кивнул.

— Прошу прощения, господа, — сказал он в микрофон. — У меня срочный звонок.

Отойдя к двери, он взял из рук помощника беспроводную гарнитуру и надел на ухо.

— Да, слушаю вас.

— И правильно делаешь, — ответил голос в телефоне.

Сян-Джи нахмурился.

— Кто говорит?

— Ты знаешь, кто. Условия сделки изменились, Сяк.

— Меня зовут Сян.

— Плевать. Курьер, которого мы тебе отправили, перехвачен и находится в надежном месте. Вместе с твоим ассистентом айтишником и угадай, кем еще. Она ведь тоже разработчик, так что мы одним выстрелом прибили двух зайцев.

У китайского ученого от лица отхлынула кровь. Он пошатнулся.

Оксана у них!

— Ах вы негодяи…

На него, в недоумении от громкого возмущенного крика, посмотрели собравшиеся в зале люди.

— Где моя жена, Эдуард и курьер с ПО? — требовательно спросил он.

— В том мире, который ты сам и создал. Их тела — в морозильной камере, а сознания — в моем смартфоне. Они там бегают по игровому симулятору. Они сами и показали мне, как пользоваться опытным образцом. В конце концов, я тоже ваш спонсор. Ах, да, еще я прихватил вместе с ними деда Григория. Без его финансовых инъекций ты долго не протянешь.

Сян-Джи мрачно посмотрел на стоявшего рядом помощника, на людей, беседовавших в ожидании, пока он закончит разговаривать, — потенциальных инвесторов. Некоторые уже поднялись и стали проходить к выходу из зала.

Ученый сделал знак своему помощнику. Тот отошел, достал из кармана такую же гарнитуру и быстро подключил к планшету. В следующие несколько секунд на экране возникло изображение седовласого, коротко стриженного военного с татуировкой пули на шее. Он показал экран Сян-Джи. Тот кивнул и спросил в телефон:

— Судя по всему, Александр Лавров, маленькой суммой вы не ограничитесь.

— Я хочу двадцать миллионов и — контрольный пакет акций. Руководство проектом «Жизнь в Цифре» и твоей корпорацией переходит мне, а ты — станешь наблюдателем в совете директоров, без права голоса. Что скажешь, Сяк?

— Я — Сян, — произнес ученый хмуро.

— Каков твой ответ? — спросил седовласый требовательно.

Сян-Джи сделал несколько знаков помощнику. Сообщение означало: «Отправь его фото Киро-Мата. Попроси оказать услугу лично мне и заняться этим ублюдком. Пусть заставит их пожалеть, что родились на свет. Действуй, Джу-Кан, не стой».

Сян-Джи отвернулся и вспомнил лицо жены, которую любил до беспамятства.

— Я сделаю все, что ты скажешь.

— Вот и чудесно, Сяк. Начинай подготовку передачи акций на мое имя, а денег — на счет моего фонда. Да, кстати, если расскажешь полиции… Думаю, что, в этом случае ты сможешь видеть свою жену лишь на экране смартфона. До конца жизни.

Сян-Джи не ответил. Он думал о скором отмщении. Киро-Мата — высококлассный спец. Проверено неоднократно.

— Говорят, «Естественная жизнь» отправила за тобой киллера, Сяк. Не боишься, что тебя убьют раньше, чем ты вернешь жену?

Лавров хохотнул.

Китаец снова промолчал. Новостное сообщение об этом он слышал, к тому же потом позвонили из полиции — предупредить уже лично.

— Ладно, не паникуй, — вновь заговорил Лавров. — Свяжусь с тобой через десять часов.

Связь прервалась. Сян-Джи медленно снял с уха гарнитуру и принялся заканчивать презентацию. Но теперь он говорил уже без прежнего энтузиазма.

 

Глава 3

— Черт побери, — произнесла Оксана, когда звук разговора ее мужа и Александра Лаврова в режиме громкой связи стих. — Сян ненавидит, когда его шантажируют. Особенно, когда пытаются вырвать из рук компанию, которую он строил всю жизнь. Уверена, Киро-Мата с ними разберется.

— Кто этот Киро-Мата? — спросил Егор заинтересованно.

Эдик и дед Григорий стояли у входа в небольшой коридор, образованный двумя будками и поваленным на бок бронетранспортером. Короткими очередями они стреляют в монстров, что время от времени оттуда выскакивают, сбивая с ног меткими выстрелами в голову или сердце.

Эдик стреляет из ружья или же бросает гранату, дед добавляет очередь из Калашникова. Иногда, чтобы поберечь патроны, выскакивает из укрытия и добивает умирающих тварей, рубя с плеча шашкой.

— Киро — это силовик в отставке, — пояснила Оксана задумчиво, — он японец, но работал под прикрытием в России, а потом — переметнулся. Несколько раз выполнял для Сяна особые поручения по безопасности. Виртуозный костолом. Только ведь Александр Лавров и сам не прост.

Девушка неуверенно покачала головой.

— Он — профи высокого класса. У него несколько высших наград за боевые операции. Прежде чем, заключать сделку, мы собрали на него досье.

— Киро-Мата надерет ему задницу, — уверенно вставил дед Григорий, — он же самурай в душе. Как я — казак! Самураи и казаки — братья! Они орудуют мечами, мы — саблями. И мы, и они — можно сказать, военная элита! Мы владеем секретным искусством боя! Мы — братья по духу! Киро-Мата разделает этого свинопаса под орех, клянусь своей шашкой!

С незащищенной стороны показались два уродливых монстра с пулеметами. Громко застрекотало, и Егора вместе с остальными накрыл шквальный огонь. Геликоптер машинально закрыл собой Оксану, но почувствовал, как в грудь и в живот как будто плюхаются в кисель мелкие шарики, заставляя его дергаться на месте, при этом совершенно не причиняя боли. У него удивленно вытянулось лицо, затем это выражение сменилось недоумением.

Оксана лежит на земле, в изумлении глядя на целого и невредимого Геликоптера, который только что поймал собой, наверное, сотню пуль.

Егор вдруг решил кое-что проверить. Он быстрым шагом подошел к вышедшему вперед человекоподобному монстру, который продолжал стрелять в него слово из водяного пистолета. Геликоптер с размаху ударил в челюсть. Монстр отшатнулся, обиженно взревел, но тут за спиной Егора возник дед Григорий. Его шашка рассекла тварь, будто горячий нож масло.

— Будем использовать тебя как живой щит, сынок, — сообщил он радостно, хлопнув Егора по плечу, и тут же утянул Геликоптера за собой в щель между будками.

Оставшийся «пулеметчик» тем временем миновал перевернутый бронетранспортер и первую будку. Отбросив пустой дымящийся пулемет, он вытащил из-за спины бензопилу. Лезвие с ревом вращает в его руках, хищно сверкая на солнце.

Эдик подобрал выпавшую из кармана брюк гранату, сорвал чеку и бросил взрывное устройство в уродливое, человекоподобное существо.

Там полыхнул шар оранжевого пламени. От грохота Егору заложило уши.

— Фу ты черт, — перевел дух Эдик, заканчивая перезаряжать помповое ружье, и глядя, как обгоревший от взрыва торс оседает на траву.

— Все же не зря Сян столько заплатил за программу, которую ты несешь, — сказала Оксанка, посмотрев на привалившегося спиной к стене будки и тяжело дышащего Егора. — Но то, что с ее помощью мы слышим телефонные разговоры Сяна — это лишь малая часть ее возможностей. Кстати, именно благодаря ее действию, скорее всего, тебя не берут пули.

— Если вдруг начнут палить со всех сторон, — съязвил Эдик, — нарисуем на тебе мишень и выставим с белым флагом. А потом будешь подходить и бить каждого монстра в морду. Их же от удивления хватит сердечный приступ.

Егор решил не обращать на язвящего программиста внимание. Его вдруг с головой охватило раздражение, связанное с этим виртуальным миром. Он как будто бы подсознательно ждал чего-то иного, а не этих полукартонных монстров и оружия из далекого двадцатого века. Бред какой-то…

— А что насчет того киллера, которого послали за твоим мужем? — хмуро спросил Вертолет, оглядывая пустые оконные проемы возвышавшегося над ними жилого блока в несколько этажей, и серые, полуразрушенные пятиэтажки вокруг. — Я, кажется, слышал об этом в новостях.

— Его послали не за Сяном, — поправила его Оксана. — А за его младшим компаньоном по имени Егор Керзачов, твоим тезкой. Он сейчас в Гонконге, пробивает контракт с Самсунгом. У них какие-то свои разборки, Сян к этому отношения не имеет.

Эдик вдруг посмотрел на Егора, но взгляд был отсутствующий. Через несколько мгновений лицо озарилось, как будто парень осознал, где искать спасение.

— Если в этом виртуальном сортире отыскать энергоузел, — прервал их Эдик, — то можно подключиться и через Сеть отсюда уйти. Иначе наше путешествие по виртуалу затянется.

Вертолет посмотрел на него в недоумении.

— Что здесь может служить энергоузлом? — спросил он.

Эдик поморщился.

— Поясняю для особо одаренных. Это аккумулятор смартфона, в памяти которого мы находимся.

Оксана кивнула:

— Да-да, ты прав. Надо попробовать.

Дед Григорий молча слушал, ковыряя острием шашки в земле. Электроника для него темный лес, в отличие от ценных бумаг, токенов и прочих инвестиций.

— Вряд ли у нас будет другая возможность выбраться, — твердо сказал Эдик, сжимая в руках ружье и глядя мимо собеседников. Проем между будками пока что оставался свободным.

— Ладно, — сказала Оксанка, поднимаясь, — как бы то ни было, нам надо сначала найти «оружейную комнату». Она должна быть где-то рядом. Если та схема на стене электро-будки не обманула. Энергоузел будет либо прямо в ней, либо где-то рядом.

Все четверо вышли из укрытия и, внимательно глядя по сторонам, высматривая врагов, двинулись вперед. Туда, где, согласно обломку указателя-подсказки, должна находиться «оружейная комната».

 

Глава 4

Про Киро-Мата в русских силовых кругах ходили легенды. Одна из них гласила, что он был учеником самого капитана разведки Торкмагорцева, который разработал комплекс специальных упражнений и тренировок, среди которых и психологические.

Они помогли рукопашникам (лучшим, прошедшим жесткий отбор) добиваться результатов, на которые в древних китайских монастырях уходили десятилетия. В другой легенде говорилось, что над Киро-Мата и еще несколькими сотрудниками органов в одной из правительственных лабораторий проводились опыты с целью превратить их в суперсолдат. Ученые хотели создать этакую помесь древних японских ниндзя и современных специалистов по диверсиям, хотя, по сути и первые, и вторые — просто аналоги в разных временах и культурах.

В результате, говорят, у Киро-Мата слегка поехала крыша, зато во время боя он смог входить в такое состояние, что исчезал перед лицом врага и появлялся у него за спиной. Как персонаж старой компьютерной игры. Появляясь за спиной у противника, он одним ударом вырубал бедолагу.

Как он проделывал этот фантастический трюк, никто не знал, поэтому большинство его коллег по силовой индустрии в эту его способность не верили. Сам же он — не торопился никого разубеждать.

Кроме того, он умел выбивать информацию даже из самых стойких и обученных терпеть пытки агентов. Киро-Мата был мастером причинять боль. Это твердо знали все. Но факт и то, что теперь он уже лет пять как на пенсии. Для поддержания тонуса выборочно берет заказы по наводкам бывших коллег — когда побыть телохранителем, когда наоборот, помочь решить проблемы. К тому же он до сих пор член самурайского клуба в Москве.

Сидя за столом в своем по-спартански обставленном кабинете загородного дома, Александр Лавров как раз заканчивал просмотр электронного досье Киро-Мата. Благодаря личным каналам, Лавров уже знал, что за ним отправили отставного силовика-японца. В прошлом они несколько раз встречались лично — во время совместных операций между отделом по борьбе с терроризмом, где работал Киро-Мата, и армейской частью, в которой Лавров был одним из самых старших по чину.

У обоих друг о друге сложилось впечатление, граничащее с неприязнью, которое крепло с каждой новой встречей. Лавров вообще не переносил азиатов, и в те времена называл Киро-Мата про себя «узкоглазый козел». Теперь же, закрыв файл с досье, Александр пробормотал: «Ну привет, узкоглазый козел. Это будет твоя последняя вылазка».

Он взял лежащий рядом на пресс-папье нож и метнул в портрет Киро-Мата на настенной мишени у двери. Лезвие молнией пересекло комнату, вонзилось в лоб японцу рядом с еще одним, торчавшим ножом без рукояти.

Майор Лавров тоже имеет высший разряд по рукопашному бою, но все же предпочитает стрелять. Желательно — в упор, но это уже как повезет. Особенно, если противников больше, чем двое, и все вооружены или тоже специалисты по боевым искусствам.

Во время одной из операций по внедрению к исламистам, Лавров прошел интенсивный курс тренировок под названием «танцующий стрелок». Мастер танцующий стрелок брал два скорострельных пистолета системы «Стечкин-43-12» или два автомата «Узи», разводил руки в стороны и с устрашающим криком, похожим на рев берсеркера, начинал вращаться вокруг себя на одной ноге и палить во все, что его окружает. Это называлось «танец быстрой смерти». В том же лагере он сделал себе татуировку на шее в виде пули.

С тех пор у Лаврова всегда с собой пара «Стечкиных» в кобурах скрытого ношения с правой и с левой стороны подтянутого живота.

Задумавшись, майор понял, что хочет побить «узкоглазого козла» на его же поле. Стрельбу Лавров оставлял для полевых условий, для безвыходных положений. В этом случае он, вместо ударов по болевым точкам, он молниеносно доставал скорострелы и делал из врагов решето. А здесь — он воспользуется приемами старой доброй «рукопашки».

* * *

Закончив с досье, Лавров попробовал связаться по интеркому с охранниками. Ни один пост не отозвался. Даже его лысый начальник охраны, Борис, присутствовавший во время «загрузки» курьера по кличке Геликоптер товаром, молчит. Почти два часа назад, сразу как Лавров узнал, что по его душу отправился Киро-Мата, он предупредил парней быть начеку. Охранники у него — профессиональные убийцы, с особыми умениями и навыками. И вот теперь они не выходят на связь…

Часы на дисплее ноутбука показывают 15.34. Лавров вытащил из ящика стола пистолеты, быстрыми движениями сунул каждый в кобуру под правой и левой стороной пиджака. Полное молчание охранников, скорее всего, означает, что японец уже проник в особняк. Даром, что он находится за городом.

Подойдя к мишени, Александр вынул оттуда оба метательных ножа, задумчиво взвесил их в ладонях. Затем вышел из кабинета. Неспешно пересек коридор, предварительно убедившись, что там его никто не поджидает, и вошел в просторный зал для отдыха.

Он скользнул взглядом по беговому и силовым тренажерам, биллиардному столу. В мини-баре выстроилась батарея бутылок с дорогим алкоголем. Ветерок из отрытого окна колышет короткие шелковые занавески. Из окна четвертого этажа открывается красивый вид на сад с каменными скамейками, подъездной дорожкой и скрытым в зелени забором с колючей проволокой. Тут же среди зеленых деревьев заметны вышки, где должны сидеть охранники.

Александр подошел к похожему на облако дивану у дальней стены у окна. В тот же миг за спиной едва слышно стукнула дверь.

У входа стоял Киро-Мата. Лавров заметил, что со времени их последней встречи японец постарел. Специалист не столь высокого ранга, возможно, держал бы в руке окровавленный нож или другое оружие, с помощью которого перебил, перерезал или перестрелял всех охранников. Но японский оперативник был не таков. Лавров знал: этому старому негодяю хватает одного несильного удара, чтобы человек потерял сознание, или упал замертво.

— Я рад, что ты, наконец, пришел, — сказал Лавров, хищно улыбаясь и как бы невзначай проводя рукой по правому боку, нащупывая «Стечкина», — старый узкоглазый козел.

— Я тоже польщен, что меня попросили разобраться именно с тобой, Лаврушка-сан, — кивнул Киро-Мата.

Лавров смерил его взглядом. Японец примерно одинакового с ним телосложения и говорил практически без акцента.

Лавров метнул сразу оба ножа. Киро-Мата ловко увернулся от первого, и от второго. Лезвия со стуком вонзились в деревянную облицовку стены. Киро мгновенно оказался там, вырвал оттуда ножи и метнул обратно в Лаврова.

Майор рухнул грудью на пол за диваном. Он услышал звон стекла — ножи угодили в окно, разнеся его вдребезги. Резко вскочив, Лавров увидел перед собой пустой зал, тренажеры и дверь…

Куда он делся?!

За спиной раздался шорох. Он обернулся, готовясь нанести удар, но получил апперкот в подбородок. Руки японца метнулись к нему, и Лаврова бросило через диван. Падая, он едва не врезался головой в край биллиардного стола.

Когда он снова оказался на ногах, японец уже стоял рядом. На майора посыпались удары в корпус, лицо и ребра. В довершение он рухнул от подножки, ударившись затылком о пол.

Киро-Мата каким-то чудным образом вновь оказался за спиной. Изловчившись, Лавров достал его кулаком в челюсть. Следующий удар провалился, Киро поймал майора за руку и с неимоверной легкостью бросил через весь зал.

Лавров поднялся на ноги, чувствуя, как клокочет ярость. Держа японца в поле зрения, вытащил «Стечкиных». Бровь у майора разбита, на подбородке алеют свежие ссадины. Левую ногу снова и снова пронзает боль. Время игр прошло. Но стоявший возле мини-бара японец резко рубанул ладонями воздух, и — исчез.

Лавров вытаращил глаза. Он никогда еще не лицезрел, как Киро-Мата исчезает, и не верил в это. Но теперь получалось, что это правда. Лавров сделал единственное, что мог в данной ситуации. Он развел руки в стороны и с яростным криком, которым нагнетал в себе еще большую злость и пытался скрыть захлестнувший его страх, принялся вертеться на одной ноге. Вторую прижал к ней под углом, одновременно нажимая спусковые крючки и распыляя вокруг себя свинец.

Грохот пистолетных очередей заглушил все остальные звуки. Когда майор опустил руки с опустевшими, нагревшимися в его руке «Стечкиными», его взору предстали изрешеченные стены, порванные пулями картины на полу, разбитое окно и — неподвижно лежащий на биллиардном столе японец. Его грудь пестрит кровоточащими пулевыми ранениями.

На поясе у него Лавров укреплен небольшой прибор, на котором мерцает несколько лампочек. На его глазах Киро-Мата на пару секунд то становится практически невидимым, то появляется, наливаясь красками. Его остекленевшие раскосые глаза смотрят в потолок. Наполовину исчезающий и вновь появлявшийся окровавленный труп выглядит жутко и непривычно даже для повидавшего всякого Лаврова.

«Вот, как ты, гад, исчезал и появлялся у меня за спиной, — устало подумал он, отправляя пистолеты обратно в кобуру, — технологии, а не боевое искусство. Старый ты узкоглазый козел».

Он двинулся к выходу из зала, прихрамывая на ушибленную ногу и чувствуя боль во всем теле. Лавров достал из кармана смартфон и стал набирать номер Сян-Джи — сказать, что покушение на его жизнь обойдется ему в двадцать миллионов сверху.

 

Глава 5

Оружейную комнату они не нашли. Зато повезло с энергоузлом. Он расположился внутри подземного ангара и выглядел, как висевшая над полом огромная, метра в четыре, батарейка с прозрачными стенками.

Изнутри ее разделяют сегменты, похожие на кольца, охватившие корпус. Содержимое светится ярким малиновым светом. Егор понимал, что на самом деле он и трое его спутников, скорее всего, видят проекцию аккумулятора смартфона, внутри которого расположен этот виртуальный мир.

Снизу, на уровне человеческого роста в аккумуляторе просматривается металлическая панель с двумя выемками, по форме как раз, чтобы просунуть кулак. Он посмотрел на аккумулятор и вновь поймал себя на мысли, что этот виртуальный мир ему до отвращения не нравится. Это искусственно созданное пространство словно бы обмануло его ожидания, хоть он и не мог до конца понять, какие именно. Сквозь это чувство явственно пробивается голод, в желудке засосало. Егор даже не помнил, как давно в последний раз ел.

— Эх, — сказал он тоскливо, — стейк бы сейчас с картошечкой…

— Тоже мне голодающий, — буркнул Эдик, — нас, например, прежде, чем бросить сюда, накачали стимуляторами.

Дед Григорий выразительно промолчал. Оксана фыркнула.

— Мясоедство, — заметила девушка, — вредно для здоровья и разрушает моральный стержень человечества. Пора уже всем переходить на вегетарианство. И вкусно, и полезно. Я, например, мяса не ем.

На этот раз промолчать решил Вертолет — спорить с женщиной себе дороже.

Дед Григорий с шашкой наголо в одной руке и автоматом Калашникова в другой остался защищать вход в ангар. Оксана и Эдик с Егором подошли к энергоузлу. Их усталые лица осветились его малиновым сиянием.

Вертолет посмотрел на товарищей.

— Ну, что, — сказал он, — сейчас или никогда…

Оксана положила пистолет на пол. Все знают — что бы она сейчас ни взяла отсюда с собой, в реальный мир материи переместится только она, без посторонних предметов. Егор подумал, что в реальный мир она вернется и без одежды, и непроизвольно засмотрелся на ее стройную фигуру.

Эдик мысленно сконцентрировался на стоявшем перед ним Егоре в джинсах и белой рубашке. Мысленное напряжение стало заметно у него на лице — губы поджаты, глаза прищурены, словно пытается пробурить Вертолета взглядом.

Егор ощутил, что у него в мозгу словно орудует какое-то щупальце. Он побледнел, дернулся, но Оксана положила ему ладони на плечи и улыбкой дала понять, что все в порядке.

На экране начал отображаться запущенный процесс установки — та самая утилита, которую Эдик и Оксана так долго ждали.

— Что… — пробормотал Вертолет, чувствуя, как в черепе словно копошатся чьи-то прохладные пальцы. — Что это?

— Эдик распаковал утилиту у тебя в сознании и теперь устанавливает, — пояснила Оксана. — Эта программа позволяет переведенным в цифровой формат сознаниям иметь связь с внешним миром, а также повышает их уровень стабильности.

Дальше ее слова доносились, как сквозь стену воды. Голос девушки звучал нежно, сделался убаюкивающим.

Она рассказывала, что карта памяти смартфона маленькая по объему, для нее эта утилита не требуется. Ей имеет смысл пользоваться на носителях в тысячи и миллионы терабайт. Но для знатоков у нее есть и другая функция — она позволяет взламывать программы изнутри. Раз уж они оказались в цифровом мире, то ей можно воспользоваться прямо здесь.

— Готово! — возбужденно сообщил Эдик, вытирая пот со лба.

Дед Григорий, хэкнув, нанес смертельный удар шашкой по шее кентавра с отвратительным женским лицом. Поднял руку с Калашниковым и для верности дал короткую очередь, глядя, как кентавр дергается от выстрелов.

Прикрывая, Эдика и Егора с Оксаной, дед быстро укрылся за полуразрушенной каменной стеной. Надавливая пальцем на спусковой крючок, он принялся бить короткими очередями по тварям, которые полезли на него с улицы, усеянной битым стеклом и металлической арматурой. Казалось, Калашников стрекочет прямо возле уха Геликоптера.

— Суй руку в паз, — сказала ему Оксана. — Мы сейчас все соединим ладони, а я возьму тебя за свободную ладонь. Через тебя аккумулятор вытянет отсюда и нас, все ясно?

Егор кивнул.

— Дед Григорий! — крикнула Оксана. — Давай уже к нам!

* * *

Лавров позвонил Сян-Джи, но платить еще двадцать миллионов китаец отказался. Он потребовал немедленно вернуть жену, курьера с оплаченным товаром и остальных.

Лавров отключил связь. Раз китаец не хочет платить вторую половину суммы, то и получит он назад не всех четверых, а только — половину, решил он.

В следующий раз будет сговорчивее, подумал Александр холодно, выводя на экран смартфона изображение четырех людей в ангаре.

«Проклятье! Они добрались до энергоузла, — мелькнула мысль, и он невольно улыбнулся. — Вот сукины дети! Я ждал вас там позже».

Он коснулся указательным пальцем движущегося изображения Эдика на экране. Возле головы что-то говорящего и берущего Оксану за руку программиста появился маленький крестик. Лавров ткнул в крестик пальцем, будто стилусом. Появилась надпись мелким шрифтом: «Извлечь персонаж из виртуальной среды. Да. Нет». Лавров нажал кнопку «Да».

* * *

Эдик застыл, его лицо окаменело. Все тело охватило золотистое сияние. В ту же секунду он превратился в сияющую радужным светом пыль. Его рвануло вверх, и — он исчез, будто засосало гигантским, невидимым пылесосом.

— Что происходит? — вскрикнула изумленно Оксана, испуганно глядя под потолок, словно надеясь увидеть там приклеенного товарища.

В следующее мгновение она тоже замерла, на миг превратившись в статую поразительной красоты. Затем — взлетела сияющей пылью и растаяла под потолком ангара.

Следующим в такой же манере исчез дед Григорий. Его шашка и пистолет-автомат с громким стуком упали на пол, оставшись без владельца.

Егор огляделся и — сунул руку в паз на нижней панели огромной батарейки. Он ощутил, как по руке идет тепло. Он вдруг дернулся, лицо побагровело — тепло превратилось в разряды электричества.

Стены ангара исчезли. Геликоптер почувствовал, что рассекает пространство, несется по сияющим тоннелям, перелетая из одного в другой.

В глаза ударила яркая вспышка.

 

Глава 6

Открыв глаза, он смутно увидел, как к нему приближается автоматический манипулятор со шприцем. От укола в плечо растеклась боль, впервые за долгое время.

Было холодно. От укола по венам побежал жар, холод принялся стремительно отступать.

Положив руки на бортики медицинской капсулы, Егор с трудом выбрался. Он стоял почти минуту, держась за борта, пережидая приступ головокружения и слабости.

Потом двинулся к приоткрытой двери ярко-белого цвета, такого же, что и стены этой небольшой комнаты. Всюду вокруг он заметил медицинское оборудование непонятного назначения, пара мониторов на стенах и несколько кресел. За квадратными проемами фальш-окон — «искусственное солнце», которое Геликоптер терпеть не мог.

В одном из кресел Егор обнаружил белый халат. Недолго думая, он облачился, прикрыв приятной на ощупь тканью облик, в котором его когда-то родила мама. Здесь же он заметил еще несколько медицинских капсул, но они оказались пусты.

Дверь поддалась под пальцами, и на него, сияя яркими лампами надвинулся просторный коридор. Перед ним, глядя обеспокоенно, оказался Александр Лавров в камуфляжной форме. Коротко стриженные волосы сплошь седые, на шее прямо над воротником заметна татуировка пули. Правой рукой Лавров направил на него излучатель, включенный в режиме «парализатор».

— Все в порядке, — сказал Егор вяло и сделал примирительный жест, — я пришел в себя.

Лавров несколько секунд смотрел недоверчиво.

— Уверены, Егор Сергеевич?

— Вполне. Лучше опусти эту штуку, а то случайно выстрелишь.

Лавров сунул излучатель за пояс. Взяв со стола у стены стакан с бесцветной жидкостью, протянул Егору. Тот сразу же выпил, поморщился, будто хлебнул крепкого коньяка.

— Как вы себя чувствуете, Егор Сергеевич?

Чувство раздражения, которое Егор испытывал в виртуальном мире, наконец, нашло свое объяснение.

— Лавров, это все никуда не годится! — прорычал Егор Керзачов, глядя на Лаврова сурово. Стимулятор, который он только что выпил, начал действовать. В дополнение к тому, что Керзачову вкололи, когда он пробудился. — Это не виртуальное тренировочное пространство, а полная лажа! Чудовища — идиотские, и ребенок не испугается! На нас почти не нападали, а так, для галочки! Мне даже пули не причиняли вред! Там должен быть полигон для военных учений, а романтическая прогулка с элементами шутера, черт бы тебя побрал!

— Егор Сергеевич, — начал оправдываться Лавров, — мы же кроме полигона для учений, проверяли еще и возможность синхронизации с ним вирт-пространства для гражданских. Вы же сами утвердили, что это будет лишь демоверсия учебного полигона.

— Твоя «демоверсия» годится только для банального погружения в игру, а нам надо готовить солдат! Надо довести ее до ума. Ты — отвечаешь, Лавров! Облажаешься снова — уволю, так и знай.

Тот вытянулся по струнке смирно.

— Слушаюсь, Егор Сергеевич.

— Пошли к остальным, — велел Керзачов раздраженно.

Они двинулись по коридору. Пол едва слышно постукивает под сапогами Лаврова. Пока они шли, Егор вдруг что-то вспомнил, взгляд сделался сосредоточенным, но он заметно побледнел.

— Про киллера ничего не слышно? — спросил он.

— К нам поступила примерная информация по ДНК и биоэлектрическому излучению мозга киллера из «Естественной жизни». Похоже, человек, который хочет вас убить, Егор Сергеевич, уже где-то в здании. Среди посетителей и сотрудников научного центра.

— Меры приняли? — спросил Егор, пытаясь скрыть закравшийся в душу страх.

— Так точно, Егор Сергеевич. Проверяем всех, кто сегодня входил в здание. Кроме тех, кто участвовал в проекте. Или их проверить?

Керзачов нетерпеливо отмахнулся.

— Будь это кто-то из них, я был бы уже мертв.

Миновав несколько лестничных пролетов, они свернули в одну из дверей, что как раз оказалась приоткрыта. Внутри горел свет.

В просторной комнате на диване и креслах вокруг журнального столика с напитками в руках расположились четверо.

Егор внимательно посмотрел на тех, с кем бок о бок провел несколько часов в виртуальном мире. Эти люди исполняли роли Оксаны, Эдика и деда Григория. Старик пьет слабоалкогольное пиво. Тут же сидит и японец лет сорока — ему достался образ Киро-Мата.

— Итак, — сказал Керзачов, — эксперимент завершен. Как вы помните, всем нам, плюс Александру Лаврову были установлены в мозг программы, которые определяли наши роли и вытесняли на время пребывания в виртуальности наши реальные личности, чтобы мы могли спокойно вести себя в соответствии со сценарием. Поздравляю — вы все справились.

Егор поблагодарил всех четверых. Японцу, который был разработчиком прибора, что помогал исчезать перед лицом противника и появляться у него за спиной, он велел доработать изобретение. Мол, как показал анализ, во время боя с Лавровым в «виртуальном пространстве для гражданских» прибор сломался не от попадания пули, а от небольшого превышения нагрузки.

Сам же Егор Керзачов был разработчиком системы «Жизнь в Цифре». В этот раз он по контракту с Министерством обороны работал над виртуальным тренировочным полигоном. Человечество с каждым годом разрастается, под жилые дома, заводы и офисы уходит все больше земель, и военным негде развернуться для учений.

Виртуальные полигоны оказались превосходным выходом. Как и появившаяся совсем недавно технология «закачки» механических навыков и умений напрямую в нейроны мозга. Это оказалось вполне подходящим для подготовки солдат.

«Интересно, где прячется мой убийца, — подумал Егор, — под видом кого он сюда проник, как и когда нанесет удар?»

Когда он уже собрался уходить, к нему подошла Таня. Во время пребывания в виртуальном пространстве полигона ей досталась роль Оксаны.

— А как вы оцените сыгранную мной роль? — спросила она, опуская руки, и позволяя полам белого халата разойтись в стороны. Взору Керзачова частично открылась небольшая красивая грудь и плоский живот.

— Ваша роль сводилась к тому, чтобы мужчины во время этой операции чувствовали себя спокойнее, — пояснил Егор, глядя в серые глаза девушки. — Научно доказано, что у мужчины поднимается тонус и боевые качества, когда он видит рядом красивую женщину. Все-таки задание планировалось связанное с большим нервным напряжением. Вы сыграли роль громоотвода хорошо.

— Значит, я была там всего лишь красивой картинкой? — неприятно удивилась она и, как показалось Керзачову, слегка наиграно.

— Можно сказать и так, — согласился Егор. Разговор начинал ему надоедать. Хоть девушка и красивая, и полуодетая, это еще не значит, что он собирался тратить на нее время, которого и так катастрофически не хватает. — Красивое средство для снятия стресса. Не более.

— Ну вы и хам, — усмехнулась девушка, глядя на него с вызовом. — Я слышала, к вам подослали убийцу. Не боитесь, что сейчас истекают ваши последние минуты?

Егор замер, чувствуя, как в животе образуется большой снежный ком. Лавров положил руку на излучатель, который находился в режиме «парализатор». Но резко выхватить пока не мог — девушка стоит слишком близко к шефу. Попади Лавров в него, и Керзачов выключился бы на пару часов, что при его занятости и производительности равносильно потере миллиона долларов.

— Говорят, в «Естественной жизни» вас называют мастер Иллюзии и Обмана, — вновь сказала Таня с осуждением. — Отчасти они правы. Вы создаете цифровую иллюзию жизни, принять которую смогут далеко не все.

С этими словами она вернулась к столику, взяла свой стакан с лимонадом и опустилась в кресло. Егор облегченно выдохнул, постаравшись сделать это как можно незаметнее.

— Зачем же вы согласились участвовать в эксперименте? — спросил Лавров.

— Деньги были нужны, — пожала плечами девушка.

— Можете через два часа забрать их со счета, — сказал Керзачов отстраненно. — А теперь — всем до свидания, дамы и господа. Если у нас будут новые предложения, мы с вами свяжемся.

* * *

Войдя к себе в кабинет этажом выше и опустившись в кресло за массивным столом, Егор отдал Лаврову еще несколько распоряжений. Он уже собирался отпустить его на сегодня домой, как вдруг Александр вытащил из-за пояса излучатель и направил на своего работодателя. Большой палец передвинул рычажок из положения «парализатор» в «боевая стрельба».

— Что ты делаешь, Лавров? — спросил Егор, но вдруг по лицу стало заметно, что он все понял.

— «Мастер Иллюзии и Обмана», — произнес Лавров неторопливо, — как же тебе подходит этот наш «титул». Хотя, на самом деле, он скорее подходит — мне. Ведь это я водил тебя за нос так долго, чтобы войти в доверие и подобраться поближе.

Керзачов медленно кивнул, чувствуя, как вот-вот неотвратимо навалится рок и раздавит его.

— Тебе это удалось. Только как же та инфа насчет ДНК киллера?

Лавров улыбнулся.

— Моя подстава.

Керзачов хотел было встать, но Лавров жестом велел оставаться на месте.

— Я придумал убить тебя еще два месяца назад, Егор, и все ждал удобного момента. И вот теперь он настал.

Керзачов стал осторожно выдвигать коленями ящик, где хранил мини-излучатель. Сантиметр за сантиметром ящик стал показываться на свет. Внутри лежит спасение, пользоваться которым Егор учился на трехмесячных курсах по стрельбе.

— Я не буду рассказывать, почему хочу твоей смерти, — продолжал Александр. — Ты все знаешь не хуже меня. Так что — прощайте Егор Сергеевич. Гениальный ученый, который мечтает создать ад на Земле. Да отправишься в ад ты сам! Немедленно!

Он прицелился, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Таня.

На ней по-прежнему всего лишь белый халат, открывающий стройные ноги. Ее красивое лицо сосредоточено, в глазах ни капли страха. Лавров увидел маленькую татуировку в виде зеленого дерева на фоне бело-синего шара планеты Земля у нее на ключице. Знак принадлежности к «Естественной жизни». Убийца на мгновение замер, чуть опустив оружие. Этих секунд девушке было достаточно. Нож вырвался из ее руки, но Лавров с лёгкостью увернулся.

Ему в грудь ударили выстрелы — Керзачов, наконец, добрался до излучателя и несколько раз нажал на спуск.

Александр Лавров повалился на пол, заливая кровью дорогой ковер. Палец в судороге надавил на спусковой крючок. Негромкий выстрел проделал в нижней части стены неглубокую дыру.

Керзачов вытер со лба пот. Бешеный стук его сердца отдавался где-то в висках.

 

Глава 7

Когда тело унесли, а электронные уборщики принялись приводить кабинет в порядок. Егор и Татьяна сидели в просторной комнате. Всего минут двадцать назад он здесь же произнес свою благодарственную речь четверым напарникам по виртуальному пространству для боевых учений.

— Послушай, — сказал Керзачов с улыбкой. — Ты же одета в одну рубашку. К тому же на территорию лаборатории тебя бы не пропустили с оружием. Где же ты прятала нож?

— У женщин свои секреты, — произнесла она саркастически. — Меньше знаешь, крепче спишь.

— Значит, ваше общество вовсе не собиралось меня убивать, и ты никого не подсылала, — сказал Егор, делая глоток джина с тоником. — Но попытка все-таки была. Хорошенькое дело.

Девушка пожала плечами.

— Мы же не экстремисты какие-нибудь. К тому же в последнее время мои взгляды и мнения некоторых моих соратников стали меняться. На Земле становится тесно, это факт. И твоя программа «Жизнь в Цифре» действительно может дать людям жизненное пространство. В наше время гораздо дешевле строить капсулы для погружения в виртуальность, чем новые жилые дома, больницы и школы. В отличие от этих капсул, помещения для жизни не расположить глубоко под землей.

— А как же Лавров? — полюбопытствовал Керзачов. — Ты как руководитель и идейный вдохновитель не могла не знать о его намерениях.

— Скорее, я не могла его остановить. Он давно вышел из-под контроля, иногда действовал сам по себе.

— Могли бы меня предупредить, раз уж вы начинаете проникаться симпатией к моим проектам.

— Ну, я же здесь, — Таня улыбнулась и сделала глоток лимонада. — И ты все еще жив.

Лидер «Естественной жизни» не употребляет алкоголь, это широко известно. А еще она вегетарианка. Этот позитивный образ нашел отклик у многих, особенно у тех, кто не спешит принимать все новинки правящей системы.

— Зачем же было подвергаться риску самой? — спросил Керзачов. — Прислала бы кого-нибудь ниже рангом.

Таня покачала головой.

— У нас нет рангов. К тому же, кто-то из моих людей мог просто дать тебя убить. Попадется кто-то искренне преданный старым идеалам, а потом скажет, что ничего не смог сделать. Да и мне хотелось лично поучаствовать в вирт-погружении. Раз уж я начинаю, как ты справедливо заметил, проникаться симпатией к тому, что ты делаешь.

Егор кивнул. Некоторое время они молчали, каждый размышлял о своем.

— И что дальше? — спросил он, наконец. — Чем теперь будет заниматься «Естественная жизнь», если ты говоришь, что…

— Не знаю пока, чем там будет заниматься общество, — прервала его девушка, — но лично я проголодалась. В данный момент меня интересует ужин.

— Неплохая мысль, — улыбнулся Егор, — составишь компанию?

Она задумалась, посмотрела на него насмешливо.

— Если только без мяса.

— Один вечер как-нибудь перебьюсь.

Егор нажал кнопку интеркома и распорядился, чтобы Тане принесли одежду. А пока он налил ей свежевыжатый сок, а себе плеснул бурбона с водой из мини-бара.

Сидя в кресле и глядя на одетую в одну только рубашку красивую молодую женщину, Керзачов почувствовал, как напряжение уходит, сменяясь предвкушением романтического ужина.

О том, что ему сегодня ради этой красотки придется отказаться от любимых мясных блюд, он старался не думать. В конце концов, один раз вкусный, прожаренный стейк можно принести в жертву романтике.

 

Ноутбукус суицидус

Невысокий мужчина лет тридцати в рубашке и наглаженных брюках переступил порог кабинета.

— Здравствуйте, доктор.

— Здравствуйте, — ответил усатый врач в очках указал на стул напротив себя. — Я доктор Савелий Корчагин. Присаживайтесь.

Теперь их разделяет стол с включенным ноутбуком.

— Борис Федорович Падучев, — произнес врач медленно, будто жевал рыбу, опасаясь наткнуться зубами на кость. При этом он смотрел в экран ноутбука. — Вы раньше наблюдались у психиатра?

— Нет, доктор, со мной такое впервые.

Врач понимающе кивнул.

— У всех это рано или поздно случается. Что привело вас ко мне?

— Доктор, вы не поверите.

— Поверю, Борис Федорович. Это моя работа. Итак?

— Ну…у меня из окна, — Падучев мялся, — у меня из окна выпадают компьютеры.

Доктор поправил очки, взгляд сделался заинтересованным.

— Как любопытно. И давно?

— С неделю, — сказал Падучев и вздохнул. — Уже три ноутбука раздолбалось.

— И что же, так сами и выпадают? — спросил доктор. — Вы с женой живете, с родителями?

— Один живу, доктор. Никто их из окна не выбрасывает, если вы об этом.

Корчагин непроизвольно почесал бородку.

— Скажите, Борис. гм. компьютеры были хорошие?

— Два ноута Acer и один Asus. Мощные, с хорошими видеокартами, высоким разрешением. Выпали с девятого этажа и вдребезги об асфальт. Благо, у меня хорошая работа, есть, на что купить новый комп. Но, понимаете, — Падучев замялся, — уже «убился» третий компьютер. Я боюсь, что если куплю еще один, то стану первым в истории человеком, у которого из окна выпало четыре ноутбука. Четыре, доктор — священное число. Четыре стороны света, четыре конечности, четыре стихии, четыре родинки на ягодицах моей бывшей жены…Что мне делать, доктор, помогите! Может, у меня крыша поехала?

Пациент смотрел на психиатра с испугом.

Насчет того, что четыре — число «священное», доктор Павел Корчагин с поставленным диагнозом был согласен на все сто, ибо священным считалось практически любое число — четыре, три, и семь, и шесть и все их комбинации. С тем же успехом, думал он, можно было назвать святым первого попавшегося бомжа на вокзале.

А вот насчет самопроизвольного выпадения компьютеров из окна, Корчагин еще не определился. Его этот феномен заинтересовал — в детстве Павел много времени проводил с компьютерами, играя, ломая и починяя их. Осваивая, так сказать, «софт» и «железо» методом «научного тыка». Он подрабатывал тем, что чинил и собирал компьютеры, будучи студентом. Теперь, пусть он и психиатр, ноутбуки, планшеты и стационарные компьютеры по-прежнему оставались горячим предметом его интереса.

В данном случае его привлекло следующее: мало того, что сила притяжения планеты вышла за рамки дозволенного, так еще и именно с компьютерами, а не, скажем, с утюгами или телевизорами. К тому же, как противнику всего сверхъестественного, Павлу Корчагину очень хотелось привести материализм к победе на очередном, пусть и небольшом, фронте. Сказать, что выпадение компов из окна пациента, маловероятно — это выразиться очень мягко.

Он посмотрел на пациента в упор.

— Вы пьете?

— Бывает, — кивнул Падучев виновато. — Но не очень часто. Все в рамках приличий и официально отмечаемых праздников, доктор.

«А что? Это может быть вариант», — подумал Корчагин. Этот Борис Федорович «укушивается» до белой горячки в рамках приличий и какого-нибудь официально отмечаемого праздника, надирается с дружком, выходит на улицу глотнуть свежего воздуха, и тут его такой же упившийся вдрабадан кореш выбрасывает комп из окна. Вот это уже похоже на правду.

Однако, поразмыслив, Корчагин понял, что официально отмечаемых праздников недавно не было. А компьютеров из окна уже «выпало» три. Три богатыря, три брата, три сестры, три головы у Горыныча, три плюс одна сторона света, три плюс одно колесо у машины, одно из которых всегда проколото, и т. д. и т. п. Священное, черт его задери, число.

Врач потеребил бородку. Как назло, одним материализмом все не объясняется. Ничего, подумал он, как говорил наш лектор Иван Васильевич по кличке Грозный, если некий феномен не объясняется естественными причинами сразу, то он обязательно будет объяснен ими чуть позже.

Надо поехать с этим чудиком в магазин, — решил доктор, — пусть купит навороченный ноут, а потом посмотрим, что случится на квартире.

Дело было еще и в том, что некоторую часть своего свободного времени доктор Павел Корчагин уделял членству в ассоциации защиты прав потребителей. Если компьютеры выпадают из окна, значит, быстро возникнет потребность покупать новые. Убытки потребителям и прибыль производителям. Непорядок. Возможно, за всем этим стоит заинтересованное лицо. Корчагин, как добропорядочный член Ассоциации, считал своим долгом пролить на это свет и вывести злоумышленников на чистую воду.

* * *

В выходные они отправились в магазин. Новый, последней модели ноутбук обошелся почти в две тысячи долларов со скидкой, которую Падучев уже получил как постоянный покупатель. После того, как пришел в магазин за компьютером в четвертый раз подряд на этой неделе.

Они включили и проверили ноутбук в магазине. Машина работала идеально, без «зависонов» и сбоев. Запустив компьютер дома у Падучева, они повторно убедились, что ноутбук в идеальном состоянии.

Корчагин проверил все три комнаты квартиры, в которой недавно был сделан евроремонт. Заглянул в каждый шкаф, под все три дивана и кровать. Убедившись, что в квартире не прячется никто, способный выбросить ноутбук из окна, он предложил Падучеву запереть дверь, открыть окно и выйти на улицу. Завершить научный эксперимент.

У Корчагина мелькнула мысль, что здравомыслящий человек, чем рисковать еще одним дорогим компьютером, послал бы его подальше, но Падучев этого не сделал. К тому же, судя по его шикарной квартире с кондиционерами, электрическим камином, телевизором во всю стену и прочей дорогостоящей техникой, для него пожертвовать компом за две штуки зелени в интересах своего же психического здоровья — как два пальца об асфальт.

Они вышли из подъезда и дружно задрали головы, глядя на открытое окно девятого этажа. Сидевший за столиком философского вида дед с початой бутылкой водки и огурцом, понаблюдав за ними, тоже стал смотреть вверх.

Ничего не происходило. У Корчагина у первого устала шея, и он разочарованно опустил голову. Падучев продержался чуть дольше, но в итоге тоже сдался. Они посмотрели на хрустящего огурцом деда, которым тот стал закусывать только что выпитую водку, и в этот момент за спиной раздался громкий хлопок. Это вдребезги разлетелся упавший на асфальт ноутбук. Остатки оранжевого корпуса красноречиво говорили, что это именно тот, компьютер, который они купили с Падучевым около часа назад.

Эксперимент удался, подумал Корчагин с бешено колотящимся сердцем, не замечая вытянувшейся физиономии своего пациента. Осталось подвести итоги и сделать необходимые выводы.

Однако, поддавшись импульсу, доктор вновь ринулся в квартиру и проверил каждый уголок. Никого. Компьютер, пока был цел, стоял на порядочном расстоянии от окна, а ног у ноутбука, чтобы прыгнуть с девятого этажа, не было.

Корчагин смог уговорить Падучева купить еще два ноутбука, и оба компьютера постигла та же горькая участь. Их останки устилали асфальт во дворе под окном квартиры Падучева, а доктор так и не смог понять причину того, что произошло.

Ему либо следовало признать, что происходит нечто мистическое, что идет вразрез с его мировоззрением, либо признать сумасшедшим и себя. Дорогие ноутбуки сами «выпрыгивают» из окна своего богатого хозяина — да разве такое может быть в реальности?? Третьего объяснения Корчагин не видел.

Однако чуть позже доктор все же нашел для себя и своего разума лазейку — он предпочел думать, что производители ноутбуков все же снабдили свои компьютеры неким софтом и хардом, побуждающим их выбрасываться, подобно леммингам, из окна.

Это было идеальное материалистическое решение, а также самолюбие доктора как члена ассоциации защиты прав потребителей было ублажено — он вывел производителей ноутбуков класса «А» на чистую воду. Теперь он напишет отчет и поместит его в Интернет. А сочинять отчеты о том, что смутно и не совсем доказано, для доктора Корчагина было привычным делом.

К тому же ноутбуки вдруг почему-то перестали выпадать из окна Падучева. Борис Федорович теперь был здоров. Он на радостях помимо гонорара подарил Корчагину ноутбук, хороший, но — по просьбе доктора — дешевый. Врач слишком хорошо помнил, какова была участь дорогих ноутбуков.

Вечером он побродил по Интернету, разместил на сайте Ассоциации отчет и отправился спать. Сквозь сон раздался громкий хлопок и яростные крики за окном.

Ведомый смутными подозрениями, Корчагин в одной пижаме спустился во двор, где его обматерили сидевшие за столиком алкаши — их едва не зашиб выпавший из окна его квартиры сам собой ноутбук.

 

Фиксарь

Прошло уже часа два…Так казалось Егору. Целых два часа, хотя на самом деле, возможно, и больше. Вокруг мерцают синие и лиловые стены. Выглядят словно по ним беспрерывно скользят колонки цифр и символов — коды, из которых здесь все состоит. Напоминают, что просто так отсюда не выбраться, как бы ты ни старался. Как говорится, прежде чем угодить в виртуал, подумай, как будешь выбираться.

Его окружает компьютерная система. Куда ни глянь — всюду файлы и папки всех размеров (главным образом — системные), мерцающие, полутемные коридоры, залы, которые в его восприятии выглядят, как тоннели метрополитена, где сквозь ползущие на стенах цифры просвечивает холодный и мрачный бетон. Мелькнула мысль, что в подобных условиях выполнять заказы еще не приходилось.

В некоторых залах, где ремонтировать нечего, царит слепящая белизна, какая была в старом фильме, где Брюс отчитывался в раю перед Богом, которого играл чернокожий актер.

Отовсюду гудение кулеров, словно Егор внутри гигантского улья, звучат другие, посторонние шумы — верный знак многочисленных неисправностей.

Егор Сваров (известный в Терранете просто как Гор) — виртуальный ремонтник (или просто — виртрем, фиксарь, как его называют друзья и коллеги) высшего класса. Его услуги по карману не каждой компании. Но сейчас тело Гора лежит в морозильной капсуле, а люди, которые наняли Сварова, воссоединять его оцифрованное сознание с телом отнюдь не торопятся.

«Как же, ё-мое, я мог так влипнуть?» — думал Гор сидя у стены в одном из коридоров и держа в зубах виртуальную сигарету (при этом его оцифрованное сознание получало набор ощущений, сравнимых с воздействием никотина). Тогда он получил обычный заказ, и это был обычный рабочий день…

* * *

Слева из темноты раздалось рычание. Гор выбросил убрал вирт-сигарету в карман и торопливо пошел вдоль темного, освещенного редкими, мигающими лампами коридора. Он почти уверен — специально для него запустили симулятор виртуальной реальности. Ни одни «внутренности» компов, что он повидал на своем веку, так не выглядели. Он шел, постоянно оглядываясь, но в темноте не мог ничего рассмотреть.

Рычание за спиной сделалось ближе и громче. Гор прибавил шагу.

После того, как выяснилось, что работы здесь хватит до конца жизни даже бессмертному и сообщил нанимателям, что на это не подписывается, связь с ним прервали, а попятам пустили виртуальных псов.

Егору удалось их разглядеть — тускло мерцающие сгустки электричества, внешне напоминающие доберманов. Они несколько раз на него бросались, но действовали словно бы по команде извне. Укус и даже прикосновение такого «пса» бьет током довольно чувствительно.

— Решили меня собачками стимулировать, — пробормотал Сваров, — уроды.

Егор перешел на бег. Пол под ногами отдается негромким стуком, эхо вокруг усиливает любой звук, отражая его от стен и сливающегося с темнотой потолка. Впереди показался выход в следующий зал, Егор побежал быстрее. Позади все ближе раздается рычание виртуальных гончих.

* * *

Когда он только проходил обучение, наставники говорили, что виртремы устраняют поломки и сбои на крупных станциях, мегасерверы. В квантовые компьютеры «проникновение» не требуется.

В общем-то, рутинный процесс, но поскольку в данном случае набор электромагнитных полей, именуемый человеческим сознанием, переносится внутрь системы и на некоторое время становится ее частью, то стоит такая работа немало.

Гор уже знал, что пребывание и работа в виртуальной среде требуют крепких нервов. Немногие ремы продолжали работу после первых заказов, или же брали перерывы, во время которых зарабатывали чем-то другим.

Сваров на психику не жалуется и работает постоянно. Заказы приходят несколько раз в месяц. Где-то — ремонт, но в основном — профилактические работы.

После выполнения задания ремам стирают определенный сегмент памяти, и они возвращаются домой, не обремененные информацией, за которую в целях корпоративной безопасности могут и пристрелить.

Однако в этот раз никто Сварову память стирать не стал. Его просто заперли, дав ясно понять, что в этот компьютерный комплекс ремонтник нужен на постоянной основе.

«Вы — лучший в своем деле, Егор».

Эта фраза, когда директор лаборатории Лепков произнес ее в кабинете, дала Гору понять, что гонорар можно затребовать выше, чем всегда. Он попросил солидный аванс. Но теперь, когда по пятам идут гончие, эта фраза про «лучшего» приобрела совсем другой, зловещий смысл.

Пару раз Гор ремонтировал мегасерверы на Луне. Но сейчас его угораздило «застрять» именно на старушке Земле. В недавно запущенной IT-лаборатории под Уралградом, третьим по величине мегаполисе в России.

Рычание гончих погнало затаившегося в тени Гора вперед. Справа открылся огромный снежно-белый зал. Сваров свернул по тоннелю налево.

У него созрел план.

* * *

Сваров не собирался плясать под дудку тех, кто перенес его из реального мира в виртуальный, и теперь диктует условия. Ему надоело бегать от гончих.

«На всякого мастера ушу есть свой дробовик», — говаривал его дед, в прошлом оперативник убойного отдела.

Слабо мерцающая над головой лампа отбрасывает от Гора тень, которая то наливается темнотой, то истончается и практически исчезает. В неровном свете лампочки он рассмотрел на стене три черных кабеля. Открыв чемоданчик с инструментами, Гор вытащил ножовку и принялся пилить толстый слой изоляции.

Силуэты гончих теперь уже не мерцают, а испускают стабильное свечение. Пять электрических туш на четырех лапах с рычанием вышли из темноты к стоящему у стены Сварову. Рядом, только протяни руку, искрит распиленный кабель. Гор поманил преследователей, словно приглашая напасть.

Одна из гончих метнулась к фиксарю, но в эту секунду Гор взялся второй рукой за оголенные провода кабеля.

Вспомнив курс по безопасности во время работы, он подумал, что если ток высокой мощности пропустить через оцифрованное сознание, то будет больно, но вреда — никакого. Зато для того, кто встанет на пути возникшего выходного луча….

Гончих отбрасывало одну за другой, они вспыхивали искрящимся пламенем и исчезали, ярко освещая темноту.

Когда последний «пес» растаял в воздухе, Гор убрал руку с кабеля и опустился на виртуально-каменный пол. Бьющая его от пропущенного тока дрожь постепенно стихала.

* * *

— Дмитрий Павлович, — нервно произнес сидящий у ноутбука старший техник Лева и повернулся к солидному мужчине в дорогом серебристом костюме. — Он уничтожил моих «собак». Пустить на него еще?

— И он тогда расправится с ними тоже. Зачем.

Лепков на мгновение задумался, потом лицо его просияло, в глазах блеснули злые искры.

— Есть идея получше.

Он подошел к устройству интеркома на стене.

— Мартин, иди в серверную. Прихвати пассатижи и мини-циркулярку. Я сейчас буду.

На лице старшего техника Левы мелькнуло озадаченное выражение — зачем могут в серверной понадобиться пассатижи и циркулярная мини-пила? Там только аппаратура, переходное устройство и — тело вирт-рема в переносной морозильной капсуле. Того самого гада, что сейчас замочил его виртуальных собачек.

— Идем со мной, — велел Лепков, маня его пальцем, — будешь обеспечивать видео связь.

Когда Лепков и Лева пришли в серверную, возле массивных системных блоков и широкого монитора на стене уже ждал Мартин с похожим на кирпич лицом. На нем плотно облегающая тело белая рубашка и плотно сидящие брюки. Рукава он закатал. Под мышкой в кобуре скрытого ношения скорострельный пистолет марки «Гроб», на столике рядом — как и приказал босс: пассатижи и мини-циркулярка. Ее режущее колесо — величиной с маленькое блюдце, искривленные зубья придают пиле устрашающий вид.

Мартин Берия — начальник охраны Лепкова. В коридоре ждут еще два охранника — Шерст и Михайлов. Оба — вооружены «гробами».

Лепков бросил взгляд на морозильную капсулу, в которой через прозрачную ромбовидную крышку просматривается тело Егора, скользнул взглядом по стоящим тут же манипуляторам и посмотрел на Леву.

— Сделай так, чтобы этот поганец в системе меня слышал, — сказал он. — Как следует слышал!

Лева подсоединил свой ноутбук к одному из системников, затем принялся колдовать над клавиатурой. Вскоре из динамиков послышался шум, будто от радио эфира. Затем шум стих, и донеслось эхо шагов в огромном пустом помещении.

На мониторе возникла темнота с точками ламп — отобразился компьютерный симулятор и бредущая по тоннелю нечеткая фигура Сварова.

Лева кивнул начальнику на портативный микрофон.

— Эй, ты! — сказал Лепков, беря микрофон за ножку и поднося ко рту. — Фиксарь! Вирт-ремонтник или как тебя там!

Сваров на мониторе остановился и принялся крутить головой в поисках источника звука. Не найдя увидев в полумраке ничего похожего, он двинулся дальше.

— Вирт-собаки, которых ты уничтожил, нужны были, чтобы заставить тебя работать, — продолжал Лепков. — Надеюсь, кайф от собственного электро-разряда ты получил, чертов псих.

— Я уже сказал, что работать на тебя не собираюсь, — донеслось в ответ из динамиков. — Выпусти меня. Или иди к черту.

— Ты дурак, — сказал Лепков. — Я могу предложить тебе жалование, какого не даст больше никто.

— Твоих денег тут не потратишь!

— Мы что-нибудь придумаем, — произнес Лепков с широкой ухмылкой, — скажем…пару дней отпуска каждые полгода на территории лаборатории…Шлюх тебе приведем, баньку организуем.

— Да пошел ты!

Лепков разочаровано щелкнул языком.

— В таком случае, у меня есть для тебя другой стимул.

Он повернулся к Леве:

— Активируй выходящий видеоканал.

Старший техник снова поколдовал над ноутбуком. Теперь на стене у монитора загорелась лампочка включенной веб-камеры.

— Готово. Он нас видит, — сообщил Лев.

— Советую посмотреть сюда, Егор Сваров, — сказал Лепков. Ибо на кону — твои пальцы!

Техник озадаченно уставился на босса. В тот же момент Лепков кивнул Мартину. Мордоворот взял со столика пассатижи и уменьшенных размеров циркулярную пилу. На стене на весь монитор отображается лицо пока не понимающего, что происходит Сварова. Но, судя по гримасе ярости, в тот же миг он все понял.

— Какого черта? — крикнул он, от бессилия сжав кулаки.

Мартин Берия открыл морозильную капсулу, Лева ощутил волну холода. Без колебаний начальник охраны согнул левую руку лежащего там Сварова. После короткого раздумья, он выбрал указательный палец, зажал пассатижами и поднял правую руку.

С ревом включилась пила, круглое лезвие с зазубринами превратилось в смазанное пятно.

Лев замер с позеленевшим лицом, глаза не отрывались от ревущей пилы и пальца, которые неумолимо сближались.

— Нееееееет! — донеслось из динамиков.

На мониторе застыло искаженное ужасом лицо Гора.

Лезвие вгрызлось в покрытый инеем указательный палец. Брызнуло красным, и рука, разогнувшись, упала обратно в морозильную капсулу. От холода кровь свернулась в тот же момент.

Лепков снова кивнул Мартину, и тот поднял отрезанный палец к веб-камере, держа пассатижами, как пинцетом, чтобы пленник мог получше рассмотреть результат.

Старшего техника звучно вырвало на собственные ботинки.

* * *

У Сварова трясутся губы, округлившиеся глаза на бледном лице делают его похожим на перепуганного на смерть ребенка. Он машинально схватился правой рукой за виртуальный указательный палец на левой. Тот, которого только что лишился в реальном мире.

— Это пока был только один палец, — прокомментировал Лепков, голос исходит отовсюду одновременно, словно с фиксарем говорит Господь Бог с небес. — Но, если ты откажешься работать, — его хмурое лицо на превратившейся в экран стене расплылось в жесткой улыбке. — Ты лишишься всех пальцев на левой руке, а потом — на правой. Мы отрежем тебе запястья. Затем — предплечья. А потом выберем место более чувствительное место пониже пояса. Ты понял? За работу!!

Гор словно утратил дар речи. Его оцифрованный разум отказывался верить в увиденное.

Видеосигнал пропал. Фиксарь стоял в полумраке виртуального коридора. Один. Оглушенный. Полный отчаяния и злости.

Повинуясь жесту Лепкова, Мартин бросил отрезанный палец в морозильную капсулу к телу, чтобы потом, если понадобится, можно было пришить обратно к руке.

Немного крови попало на дистанционно подключенные к электросети манипуляторы. Берия спокойно их вытер.

* * *

Гор двинулся по тускло-освещенному коридору неотлаженной системы, погруженный в свои мысли. Он не собирается ничего ремонтировать, шок все еще силен, но и терять пальцы один за другим тоже не хочется.

Сваров принялся размышлять, насколько просто бывает некоторым людям причинить физический вред и боль другим. Во время собеседования Лепков дал свою карточку, где была обозначена должность — директор лаборатории при Академии электронных технологий.

Эта лаборатория принадлежит государству, запущена и поддерживается на государственные средства. Дмитрий Лепков — ей руководит…шансы вырваться невелики.

Тем не менее, Гора вдруг осенило. Лаборатория — государственная. От него хотят ремонта и профилактической работы в огромной по масштабам компьютерной системы.

Припомнив все статьи в Терранете, треп программистов на форумах, Гор подумал, что, вероятно, — только вероятно! — его запустили в ту самую, секретную разработку Академии электронных технологий. Эта разработка — всероссийская Сеть совершенно нового поколения, с помощью которой будет вестись контроль над всеми электронными связями — от движения спутников до светофоров и перемещения поездов в метро.

Система управляется из нескольких засекреченных точек в России, одна из которых, судя по всему, — та, где сейчас находится Егор.

С ее помощью возможно будет контролировать персональные компьютеры всех пользователей, подключенных к Терранету. Через нее при желании можно задействовать любые электрические приборы в любой квартире от Дальнего Востока до Калининграда.

Стоп. Сваров замер, чувствуя, как губы расходятся в улыбке. Любые электрические приборы не только в любой квартире, но и в любом коммерческом офисе, научном учреждении. В любой лаборатории.

Он вытащил из чемоданчика с инструментами сканнер, и тот ожил в его руках.

* * *

Старший техник Лева только-только вымыл заблеванные ботинки и теперь сидел за ноутбуком в серверной, откуда полчаса директор выходил на связь с виртремом. Морозильная капсула с полупрозрачными стенками отдаленно напоминает гроб с Белоснежкой из сказки, которую он в детстве видел в 3D формате. Он до сих пор любит смотреть мультфильмы и аниме.

Лепков сидит за соседним столом. Его глаза скользят по строчкам отчета по работе остальных лабораторий в планшете. Время от времени директор поглядывает то на огромный монитор на стене, то на старшего техника.

Мартин Берия вместе с Шерстом и Михайловым ждут в своем офисе. Берия увлеченно читает новости в Терранете, особенно его интересует исследование дальнего космоса и перспективы колонизации других планет.

— Эх, — сказал он коллегам с улыбкой, — когда-нибудь слетаю на Марс, когда сделают терраформирование и удешевят поездки. С детства мечтал в космос.

— С такой рожей, как у тебя, всех марсиан распугаешь, — заметил Шерст насмешливо. — Сначала подбери раскатанную губу…хе-хе… На Марс туристов катать станут еще не скоро.

Внезапно Лева уставился в экран ноутбука, принялся нажимать клавиши, но, судя по выражению лица, желаемого результата не достиг.

— Эээ, — промямлил он, — Дмитрий Павлович…

Лепков моментально отложил планшет и оказался рядом.

— Он начал ремонт поврежденных участков? — спросил он оживленно.

— К сожалению, не могу сказать, Дмитрий Павлович.

— А что же тогда это за бегунки на мониторе?

Лева нервно сглотнул.

— Наш. эээ…фиксарь, он проводит анализ файловой системы.

— Зачем? Ищет вирусы?

Старший техник беспомощно развел руками. Бегунок поиска уже приблизился к отметке в 99 процентов.

— Сложно сказать. Думаю, он ищет местонахождение управляющих файлов.

— Чертов ублюдок! Надо отрезать ему хрен, тогда он, глядишь, и возьмется за дело! Пока не дашь пинка, мужик не перекрестится.

Он в ярости подошел к интеркому на стене.

— Мартин! Живо сюда!

Берия появился через минуту. Лепков кивнул на морозильную капсулу.

— Бери циркулярку. Режь гаду воспроизводительный орган.

Проверка на экране ноутбука Левы завершилась.

Берия молча подошел к капсуле, отвернул зажим манипулятора в сторону, чтобы не мешал, и нажал на кнопку. Замок не открылся.

— В чем там дело?! — рявкнул директор, теряя терпение. — Ты что, не можешь открыть чертову капсулу?!!

Он сделал шаг в сторону Мартина, разозлено глядя в его кирпичное лицо на все случаи жизни, когда сам собой вдруг ожил один из манипуляторов.

Берия замер. Он еще ни разу не видел, чтобы техника включалась сама. Лепков тоже застыл, впав в легкий ступор, как и сидевший за столом Лева.

Последнее, что видел Мартин Берия в своей жизни, был жужжащий диск циркулярной мини-пилы в зажиме манипулятора, который вошел прямо ему в лицо. Во все стороны брызнула кровь. Берия повалился на пол.

Леву вырвало на рабочий ноутбук.

* * *

Все происходящее напоминает Гору компьютерную игру. Он восседает в созданном для себя виртуальном кресле, руки сжимают рычаги. Перед ним расстилается городская улица. Изображение с уличных камер наблюдения оставляет желать лучшего.

Впереди на высокой скорости мчится джип, в котором удирают охранники Шерст и Михайлов вместе с директором лаборатории.

Простым нажатием кнопок на рычагах Гор оборвал провода на стоящих вдоль трассы столбах. В сторону несущегося автомобиля посыпались искры и лучи высокого напряжения. Сваров с улыбкой подумал, что теперь его очередь играть с ними, как кот с мышами. Просто поджарить этих подонков — будет слишком гуманно и незаслуженно.

Найдя внутренним поисковиком по системе изображение погодного спутника, проходящего как раз над этим районом, он перевел управление с автоматического на ручное.

Джип тем временем отдаляется все больше. Он мчится в направлении Уралграда. Впереди уже маячат трехмерные рекламные щиты, традиционно возвещающие водителям, что приближается город. Сбоку эти щиты подсвечивает заходящее солнце.

* * *

— Почти на месте, Дмитрий Палыч, — бодро сообщил сидящий за рулем Шерст. Михайлов на заднем сидении на всякий случай достал «Гроб» и тревожно осматривается, глядя то в одно, то в другое окно.

Сидя рядом с водителем, Лепков нервно перебирает пальцами и покусывает губу. Ему не терпится добраться до города и сделать пару звонков. Сообщить о случившемся. Как назло, он в спешке забыл сотовый в лаборатории, а у этих олухов разрядились аккумуляторы. Ничего — в Уралграде он найдет управление ФСБ и…

Внезапно впереди на дорогу упала длинная тень, накрывшая собой и машину. Находящийся в стрессе Лепков отреагировал моментально.

— Что это?! — крикнул он, тыча пальцем в закрывшую впереди трассу черную тень. — Тормози!

Шерст послушно ударил по тормозам. На трассе, кроме них, никого — они едут кружным маршрутом.

— Михалыч, ну-ка выйди проверь, — велел Шерст, опасливо доставая «Гроб».

Михайлов медленно открыл дверь, ноги в дорогих туфлях ступили на прогревшийся за день асфальт.

Он посмотрел на заходящее солнце, наполнившее небо алым и золотистым, а потом вдруг заметил, что вокруг на дороге и обочинах сгущается тень, и поднял голову. По спине пробежал холодок, от лица резко отхлынула кровь. Он бросился бежать, но не успел.

Громада спутника раздавила асфальт на протяжении ста метров и джип с тремя пассажирами, как гнилое яйцо.

* * *

Гор устало откинулся в кресле, чувствуя удовлетворение. Остался еще один завершающий штрих. Он повернул рычаг, и перед ним возникло изображение отмывающего ноутбук старшего техника Левы в лаборатории.

— Лев Сергеевич, — сказал Гор в микрофон, так что Лева вздрогнул и повернулся к висящему на стене монитору.

— Я вас слушаю, — промямлил он.

— Ты хочешь сегодня вернуться домой?

— Да, очень, — признался Лев робко. — Мне уже жена звонила. Дочка спрашивает, почему я задерживаюсь.

— Вот и чудесно, — кивнул Гор. — Вызови, будь добр, мне скорую помощь. И подготовь переходное устройство. Я тоже хочу домой.

— Конечно, сейчас! — быстро заверил Лев. — Перенос сознания назад в тело займет минут тридцать.

— Что ж, — кивнул фиксарь, — электромобиль скорой помощи как раз успеет к моему возвращению.

 

Сетевой. Противостояние

Провода опутывают меня, как змеи. Живо ощущаю, как жар от введенных под кожу электродов болезненно движется по моим нервным окончаниям. Мое сердце еще бьется, я нахожусь в сознании. Но я уже не могу шевелиться — по нервам мчатся не импульсы моего мозга, а электрические разряды. Их подает из компьютера Существо. Проклятье…Руки и ноги мне уже не принадлежат. Но в моей власти пока еще рот и голосовые связки.

— Что тебе нужно? — прохрипел я.

— Преемник, — ответило Существо, разглядывая меня из монитора. — Ты. Мне. Подходишь.

Он говорит с трудом, будто выталкивал из себя слова.

— Да кто ты такой, блин?! — выдохнул я, чуть не плача от боли, и чувствуя, как мое сознание норовит ускользнуть в опасные и неизведанные глубины.

Существо на мгновение оскалило клыки, зеленые глаза на кошачеобразной морде сверкнули, когда оно подалось вперед, рассматривая меня. Его голова словно бы прорвала некую пленку на поверхности монитора, отделяющую виртуальный мир от реального, в котором нахожусь я.

Это, конечно же, иллюзия. Поверхность монитора — не бассейн, из нее вылезть нельзя. Так мне всегда казалось. Но сейчас все вышло наоборот.

Существо поставило на компьютерный стол заросшую мехом лапу, перенесло на нее вес. Затем вылезло целиком. Как оказалось, оно отдаленно напоминает кота. Сразу возникла мысль о Бегемоте Булгакова. На мониторе за его спиной, с которого оно разговаривало со мной минуту назад, теперь лишь чернота и пляска геометрических фигур скринсейвера.

Уродливое, заросшее лицо нависло прямо надо мной, но дыхания я не почувствовал. Был только глухой, рычащий голос.

— Я — Сетевой.

* * *

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что нахожусь в огромном помещении с темно-серыми стенами. На них всюду выпуклости наподобие труб, будто стену снаружи продавливают питоны. Потолок так высоко, что я засомневался, есть ли он вообще. Но откуда-то сверху исходит слабый мутный свет, так что — потолок есть, да еще держит на себе источники освещения…

Напротив меня расположился Сетевой, собранный и суровый. Теперь надевший личину косматого, заросшего бородой карлика, каким в энциклопедиях всегда рисуется домовой. Много, видать, ты про нас, гад, знаешь, подумал я. Но образ он выбрал правильно. Он и «сетевой»-то по аналогии с «домовым».

— Ты быстро оклемался после наркоза, — сказал он, видя, что я в сознании, но заговаривать первым не собираюсь. — И вообще, ты крепче, чем я думал. Точно сойдешь мне в преемники. Поверь, я пробовал и других кандидатов, но они не выдерживали, когда я переводил их сознание в цифру. Здесь, в моем мире, в себя уже не приходили.

— Кто ты такой? — повторил я вопрос. Ответ «я — сетевой» показался мне идиотским.

Он саркастически проворчал:

— Часть той силы, что вечно хочет зла. Но вечно совершает благо.

— Зла — для других, благо — для себя? — уточнил я.

— Живу, как все.

— А если серьезно? — спросил я. — Кто ты есть?

— Будет понятней, если я назову себя способный к автономному размножению электронный организм.

Это прозвучало как бред сивой кобылы. Однако мозг внезапно зацепился за слово «способный к автономному размножению», в памяти лампочкой вспыхнула недавно прочитанная в Интернете статья. Репликационные коды…

— Ты — вирус! — проговорил я с отвращением.

Он хмуро кивнул патлатой головой.

— Один из первых когда-либо созданных. За все это время я сумел выжить и развиться от простого способного к саморепликации кода до сложнейшего электронного организма.

Он усмехнулся, продемонстрировав ряд крепких массивных зубов с клыками чуть длиннее, чем у людей.

— Как видишь, я уцелел, цепляясь за жизнь, когда меня норовили раздавить антивирусы, я учился у других. Копировал свойства более поздних и новых модификаций malware, интегрировал их в себя. Современные ваши «спецы», — это слово он произнес с сарказмом и пренебрежением, — видят подобных мне лишь на долю секунды в наркотическом дурмане. А так — разреши представиться: перед тобой первый искусственный интеллект, о котором человечество — ни сном, ни духом.

Он подвигал головой вправо-влево, как будто у него затекла шея. Стена за его спиной непроизвольно притянула мой взгляд, я всмотрелся в эти странные, похожие на удавов выпуклости. С отвращением вспомнил фильм «Чужой», где было нечто подобное.

— Все новые вирусы появлялись и исчезали, — снова заговорил Сетевой. — Я один — продолжал жить и копить опыт и мудрость. Теперь-то ты понимаешь, кто с тобой говорит?

Я предпочел не отвечать. Надеюсь, он правильно истолковал мое выражение лица. И понял, в какое место я мысленно выписал ему бесплатную путевку…

— Я покажу тебе свои владения, — произнес он почти торжественно, поводя вокруг мохнатой лапой. — Отныне ты мне помощник и преемник.

— А если откажусь? — спросил я с наигранно-наглой улыбкой.

— Распылю на электроны, — пообещал он сквозь бороду. — Но это на крайняк, как у вас говорят. А так…выбора у тебя нет. Даже если как-то и сумеешь сбежать, то назад в свое тело тебе ходу нет.

Я насторожился.

— Это еще почему?

— Потому что его забираю я.

* * *

Я решил, что ослышался, но Сетевой разжевал:

— Тебе оно нахрен не надо, а я хочу немного пожить как человек. Пока что я все о вас знаю из Сети, но хочется же и, так сказать, проверить все на себе…

— Ах, ты гад!

Я рванулся вперед, мечтая сомкнуть руки на горле этой бородатой сволочи, как вдруг…в ужасе осознал, что не могу двигаться, и рук у меня — нет. Впрочем, как и ног. Меня захлестнул ужас.

Я осознал, что подвешен невысоко над полом. Со стороны я, должно быть, напоминаю воздушный шарик, привязанный к вбитому в землю колышку.

Сетевой легонько ткнул в мою сторону узловатым черным пальцем. Я ощутил прикосновение, и меня …бросило назад. Я ударился спиной о стену (опять эти проклятые трубы-наросты! Бррр!!!), отскочил и, пролетев немного, упал на пол. Сетевой наблюдает за мной смеющимися зелеными глазами.

Против воли отскочив от пола, я уже понял, что сейчас меня кинет вверх, но карлик остановил меня рукой, не дав улететь.

— На стадии подмастерья двигаться ты будешь только, когда разрешу, понял? А уж, когда уйду, тогда можешь и сплясать, чтоб почувствовать руки и ноги. Хотя… — он улыбнулся кривой, похожей на отражение в кривом зеркале улыбкой, — они все равно будут лишь виртуальные…

Я мысленно выругался — это ж надо было так влипнуть!

Сетевой снова толкнул меня, и меня понесло по воздуху в опутанный проводами, с торчащими из стены платами закуток. У меня перед носом закрылась дверь, оставив меня в темноте.

— Жди, пока я за тобой приду, — прохрипел он, и я услышал, как в коридоре удаляется виртуальное шлепанье его виртуальных босых ног.

* * *

Боль вернулась, нахлынула отступившей было волной. Провода со стен вокруг вцепились в меня, окутав, точно мутировавший плющ. Я вновь ощутил на себе всю силу электричества. Только на этот раз у меня не было тела, и разряды впивались непосредственно в набор магнитных полей, составлявших мое сознание. Отчего-то я сразу это понял.

Видимо эти провода заменяют кандалы и трехголовых церберов, чтобы помешать мне сбежать. Да тут бежать-то некуда… Будь я программистом, попробовал бы разобраться, что к чему. Хотя, я почему-то уверен, что даже лучший в мире программер не смог бы управлять виртуальной средой изнутри. Это все равно, что ходить по воде и воздуху в нашем обычном мире — доступно единицам, да и то — не факт.

…И была боль. И была передышка. А потом — электричество вновь хлынуло в мои виртуальные синапсы.

Теряя сознание, я на миг отчетливо понял, что настолько сильной боли еще не испытывал никогда…

* * *

— Любишь меня? — спросила Оля, закрыв от наслаждения глаза.

— Люблю, — прохрипел я. В тот самый момент я действительно любил ее: страстно, жадно и горячо. Просто у меня давно не было. Одеяло скрывало наготу и ритмичные движения наших тел от заполнивших собой маленькую комнату молекул кислорода, изрядно разбавленного алкогольными парами, и струившихся в окно солнечных лучей.

Когда «ружье выстрелило», я провалился в полудрему, чувствуя щекой мягкую прохладную подушку. Оля, судя по шлепанью босых ног по полу, пошла в ванную.

Очнулся я уже связанный по рукам и ногам проводами возле компьютера. Электроды были у меня под кожей, я внешне напоминал ежа. Или даже — оленя. А также — барана, кретина, лопуха…Вот уж в самом деле — олень.

Размышляя об этом эпизоде, уже находясь в виртуальном плену, я понял, что девчонка, с которой познакомился на улице, сделала меня, как щенка. Ей якобы стало плохо от жары, и я отвел к себе, позволил принять холодный душ и открыл пару банок ледяного пива. Пиво она пила в моем халате на голое, сочное тело, так что понятно, что между нами было дальше…

Но когда я открыл глаза, и обнаружил, как Гулливер, что связан, а шевелиться могу разве что мысленно, ее уже не было. Остался только приторный запах ее духов.

— Как ты заставил ее это сделать? — спросил я позже у Сетевого.

Тот нехотя отозвался.

— Она любит онлайн игры и травку, влезть в ее сознание было нетрудно.

«Вот же елки зеленые», — подумал я. Вспомнилась старая песенка:

«В голове одна клетка, да и та работает редко. Вот до чего дошла девочка Оля… от Варкрафта и алкоголя…».

* * *

Некоторое время спустя Сетевой явился за мной и повел на экскурсию по владениям, которые вскоре должны стать моими.

Вокруг раскинулся целый виртуальный бестиарий. Двигаясь по узкому коридору вслед за косматым и бородатым карликом, я не мог взирать без содрогания на существ в электронно-цифровых клетках, нагроможденных по обе стороны от меня. Каким-то образом я сразу узнавал, как называется та или иная электронная тварь, стоило бросить на нее взгляд. В ответ ощущал враждебные взгляды вирусов…

Здесь собраны все представители malware, когда-либо изобретенные человечеством. Трояны, черви, вирусные мистификаторы, вирусы-спутники, «дропперы», полиморфные, резидентные… Ушей моего сознания достигало их злобное рычание. Некоторые со злобным шипением бросаются на прутья клеток, и капли летящей из их пастей слюны обжигают мне голову и кожу лица.

Иногда даже кажется, что слышу взывающие ко мне голоса.

— Челове-е-е-к… Мя-я-я-со…Хочу…!

— Хозяин!

— Хозяяяииин!!

— Выпусти нас… Господин!! Выпустиии!!!

Я ощутил, как по коже бегут ледяные щупальца страха.

…Скрипт-вирусы, стелс-вирусы, шифрованные, анти-антивирусные и даже «зоологические», которые обычно только в антивирусных лабораториях в коллекциях «исследователей» этой дряни.

Их образы оказались совершенно чуждыми всякой человеческой фантазии, отталкивающими. Я даже стараюсь долго не задерживать на них взгляд — тороплюсь за идущим впереди Сетевым, да и долго смотреть на эту мерзость все равно не смог, меня осыпает морозом, а при виде особо отвратительных подкатывает тошнота.

Боже, и мне предстоит стать хозяином этого ада, пока Сетевой будет развлекаться в моем теле?! Чего бы я только ни отдал, чтобы оказаться отсюда подальше… Например, в своем мире и своем настоящем теле.

Сетевой вдруг повернулся ко мне, пронзив меня жалами своих злобных изумрудных глаз. На губах появилось подобие волчьего оскала.

— А сейчас я покажу тебе вирусы-матки. Они поглощают вирусы, которые запускаются в сеть людьми, и рождают их заново. Уже обновленными, модифицированными. Ты будешь единственным человеком, который все это увидит и… получит здесь власть!

Если сами вирусы были настолько ужасными и отвратительными, то, представив, насколько страшнее и отвратнее, и — самое главное — больше в размере существа их «породившие», я не выдержал. Приступ отвращения и горечи в желудке, который меня накрыл, был столь сильным, что я потерял сознание.

Привел меня в чувство сильный электрический разряд — это Сетевой вонзил в меня свои когти.

— Пошли, — сказал он, обратив ко мне заросшее виртуальной бородой лицо. — Привыкай. Теперь все это — твое.

Стиснув зубы, я пошел за ним в помещение с «матками».

* * *

После этого было еще несколько «экскурсий», а потом Сетевой — исчез. Я узнал об этом, потому что дверь в камеру, где он меня держал, как-то раз открылась сама собой, а за ней оказался пустой коридор.

Я отправился искать проклятого карлика, но его нигде не было. В итоге я подключился к Сети. Сам не знаю, как — видимо, Сетевой использовал способ передачи знаний, близкий к тому, что был показан в «Матрице».

Найдя свой компьютер по ай-пи адресу и включив его дистанционно, я увидел через веб-камеру свою однокомнатную квартиру. Теперь там живет Сетевой. Как, впрочем, и в моем теле.

Я увидел его. Сетевой лежит на диване, а на нем…на мне…скачет, выгибая спину, красивая голая женщина. В комнате всюду — бутылки, жестяные банки, мусор от фаст-фуда. И даже открытое в солнечный день окно не в силах победить окутавшие комнату клубы сигаретного дыма.

Вспомнив слова Сетевого, что он использовал против меня девушку, которую я привел домой, я осознал, что у меня теперь те же возможности. Я внимательно посмотрел на его «гостью».

Лет тридцать семь, блондинка, грудь плоская, как доска, на плече — татуировка разбитого сердца. Собрав волю в кулак, я концентрировал на ней внимание.

Поначалу ничего не происходило, и я уже начинал чувствовать себя обманутым, как вдруг мысленно провалился в некое запертое пространство. Я оказался в водовороте мыслей, воспоминаний, страхов, амбиций и неудовлетворенных потребностей. Одну из которых хозяйка этого разума удовлетворяет прямо сейчас, восседая голышом на чреслах Сетевого…то есть, по сути — на мне…

Мне открылось, что каждый день она сидит на сайтах знакомств в поисках партнера для секса без обязательств. Оказалось, у нее сильная зависимость — ежедневно по вечерам она раскладывала виртуальные пасьянсы, иначе у нее нарушается сон и начинают шалить нервы. Наркотиками не балуется, но мне и пасьянса должно было хватить…

Визуализировав образ, как она «вырубает» Сетевого, я стал настойчиво посылать его женщине в мозг.

Наконец, они синхронно испытали оргазм. Сетевой сел на кровати, нашарил ногами тапки.

В этот момент об его…мою… голову разбилась дорогая фарфоровая ваза, что стояла на тумбочке.

Отправив женщину с татуировкой на плече походить по квартире, я вскоре увидел через ее глаза, что провода и электроды, с помощью которых Сетевой перетащил меня тогда в виртуальный мир, спрятаны на кухне под столом.

* * *

Подчиняясь моим указаниям, женщина подключила электроды к моему телу, в котором без сознания лежал Сетевой, а провода — к компьютеру. Затем я велел ей уйти. Она подчинилась. Причем — очень быстро.

Когда Сетевой оказался снова в виртуальном мире, покинув мое тело, он сказал:

— Молодец. Все сделал быстро и четко. Короче, экзамен ты сдал.

Я огрызнулся:

— Да пошел ты со своей похвалой. Я намерен вернуть себе прежнюю жизнь.

— Это ты зря.

— Да неужели.

— Открою тебе секрет, — сказал Сетевой с ухмылкой. — Сознание в цифровом формате вредит человеческому мозгу. Оно плохо совместимо с органическим «серым» веществом. А вернешься ты — именно в цифровом формате. Кретином станешь в течение месяца-двух.

Я смотрел на него, не зная, врет этот гад или говорит правду. Ледяные мурашки, которые я вдруг ощутил, и интуиция подсказывали, что — скорее всего, второе.

— К тому же, я на всякий случай разместил в тебе новую разновидность вируса, — добавил мой мучитель. — Он разрушит все нейроны твоего мозга. Вирусы нового поколения действуют уже не на софт, а на «железо», каковым в данном случае является твое серое вещество.

Сетевой оскалил зубы.

— Так что, подумай, прежде чем уходить. Это может быть последнее, что ты сделаешь в здравом уме.

Я поежился. Оставаться не хотел. Но и уходить теперь…как-то…

— А если останешься, — добавил он, — будешь моей правой рукой. Выбирай.

Позади меня сияет переходной порт. Там кружится водоворот из сине-зеленого сверкающего ничто. Время от времени его сверкающую поверхность вспарывают молнии. Именно оттуда несколько минут назад выбросило Сетевого.

— Что ты решил? — потребовал он, наконец.

Я подумал об опасности, которая ждет меня, вернись я в свое тело. Вспомнил о клетках с вирусами здесь. Воскресил в памяти «матки». Каждая такая поглощает десятки запущенных в Интернет вирусов и изрыгает их из своего чрева уже переработанными, более сильными, более живучими и опасными. Мерзкие твари…Снова посмотрел на стоявшего передо мной в ожидании ответа Сетевого. Решение оформилось в мозгу само собой. Такое впечатление, что мои обдумывание — всего лишь иллюзия, и оно было там с самого начала, ждало своего часа.

Повернувшись, я… прыгнул в сине-зеленый водоворот. Все мои чувства сразу мне сообщили: я рассыпаюсь в электронную пыль.

* * *

Это было незабываемое ощущение. Меня распылило на электроны, и я несся вперед, заполнив собой все. Я как будто стал целой вселенной, безразмерной, необъятной, всепоглощающей. Даже будучи распыленным, я оставался в сознании и продолжал получать информацию.

У меня словно появились миллиарды глаз и ушей. Мир вокруг сделался единым. Впервые в жизни я смотрел вправо, влево, вверх и вниз, не поворачивая головы (которой к тому же нет) и не двигаясь вообще.

Вокруг меня раскинулось…кладбище. Информационная свалка. Обрывки, осколки, клочки… когда-либо удаленных с компьютеров Земли файлов всех форматов и типов плавают вокруг меня. Я вдыхаю все это, будто шахтер угольную пыль, и выдыхаю обратно.

Меня несет вперед, но оттого, что теперь превратился в громадное облако электронов, казалось, что не я двигаюсь, а все, что вокруг и спереди, движется навстречу мне.

Потом это состояние внезапно закончилось, я оказался в темноте. В голову, точно молния, шарахнула сильная давящая боль. Подобно осколкам разбитого стекла, засела в каждом уголке черепа, в каждом отделе мозга, стремясь сжечь каждую клетку.

Передо мной мерцают размещенные в моем мозгу ослепительно яркие красные лампочки. Вирус нового поколения, вспомнил я слова Сетевого, который уничтожит мой мозг. Но они вдруг стали мигать, а затем — погасли одна за другой.

Открыв глаза, я увидел свою комнату. Стены в темных обоях, окно. Компьютерный стол. Боль, от которой раскалывалась голова, была вне всяких описаний. Комната вращается вокруг меня, в желудке крутится центрифуга.

Подкативший рвотный позыв оказался сильнее меня. Тошнота едва не порвала меня изнутри. Когда все прошло, я вытер рот и понял, что комната чуть замедлила вращение.

Передо мной всюду пустые бутылки. Полный набор. Похоже, здесь пили виски, пиво, вино, текилу…абсент, джин… Сетевой, кажется, решил гульнуть капитально. Неудивительно, что боль рвет мою голову на части…и меня самого — тоже рвет… Он накачал мое тело разноградусным алкоголем, а похмелье со всеми вытекающими достались мне.

* * *

Я ждал, что его угроза — смерть от коварного вируса — исполнится немедленно. Однако шло время, я то проваливался в болезненную дремоту, но выныривал, но все еще оставался жив.

Благодаря крепкому чаю, похмелье постепенно прошло. Ничто даже не пыталось разрушить мой мозг. Внутри я не чувствовал никакого чужеродного присутствия. Видимо, те красные лампочки погасли, и это было концом вируса нового поколения.

«Может, вирус был не доработан?» — думал я, подолгу лежа в кровати в те дни.

А, может быть, против адской алкогольной смеси, от которой колбасило мой мозг и всего меня, не выстоит никакой, даже сверхмощный и суперсовременный вирус…

«Сетевой, где ты там? Почему прячешься и не выходишь на связь?» — такие мысли приходили мне в голову, когда я садился за компьютер в последующие несколько дней.

Отчасти было жаль, что он больше не хотел иметь со мной дело. Оно и понятно — я ему не друг, не брат. Преемником быть отказался. А зря. В конце концов, на базе всей той дряни, которую я там увидел, можно было попробовать создать антивирус нового поколения…

Подумав это, я ощутил укол зависти. Сейчас на моем месте, возможно, кто-то другой, затянутый в этот виртуальный мир, но тот — кому там понравится.

Я вырвался из компьютерного ада, и должен был радоваться. Но получилось наоборот. Поезд ушел, и теперь уже поздно думать о том, как, наверное, все же неплохо быть помощником Сетевого.

 

Цифровой ад

Марвел Гнот, директор тюрьмы «Эшнатон», сидел за столом и читал на экране монитора письмо из министерства внутренней безопасности. В письме говорилось, что сегодня в 14.00 в тюрьму прибудет ревизор с проверкой. Директор бросил взгляд на часы на стене: 9.27. Он затянулся электронной сигаретой и включил интерком:

— Макс, сегодня в два часа ревизия из министерства. Срочно проверь по базе дела на всех недавно поступивших заключенных. — Он выделил голосом слова недавно поступивших. — Чтобы комар носа не подточил.

* * *

Инга Дедич работала журналистом в журнале «Акрополь», а вечерами занималась айкидо. Строгие брюки и блузка лишь подчеркивали ее идеально стройную фигуру. Шпана во дворе положила было на нее глаз, но после того как однажды вечером, возвращаясь с тренировки, девушка переломала трем самым активным из них руки и ребра, ее оставили в покое.

В ванной перестала шуметь вода, и вскоре оттуда вышла Инга, ступая босыми ногами по прохладному полу. Бросив полотенце на стул, девушка принялась одеваться.

Она посмотрела на часы — 10.02. Визит в тюрьму «Эшнатон» назначен на одиннадцать. Благодаря ее стараниям «Акрополь» стал единственным журналом, получившим эксклюзивное право на интервью с заключенным в этой тюрьме нового поколения. Туда уже переводят заключенных из других тюрем города Дубрин, в котором живет и работает Инга, но почему-то только осужденных пожизненно или на долгий срок.

Она подумала об Алексе Коли, которого не видела уже пять дней. Этот репортер, известный сенсационными расследованиями, давно вскружил ей голову, и у них уже больше месяца страстный роман.

В последний раз они виделись в четверг на прошлой неделе, он был возбужден, словно в предвкушении какого-то очень важного события. Инга поняла, что Алекс отправится за очередной сенсацией, но расспрашивать о подробностях не стала — Коли этого не любит.

Вечером он не позвонил. Не звонил и в пятницу. Алекс не объявлялся, и где его искать, Инга не представляла — за сенсацией он мог рвануть в любой город страны, у него всюду знакомые. Оставалось надеяться, что если у Алекса проблемы, то он, как всегда, решит их сам.

Девушка села в свой красный «порше» и погнала машину вдоль высотных многоквартирных домов. «Эшнатон» находится на другом конце города.

* * *

Кабинет директора тюрьмы расположился на третьем этаже. Марвел Гнот сидел за столом, глаза скользили по строчкам документов на экране монитора. Когда вошла Инга, Гнот поднялся ей навстречу, протягивая руку.

— Здравствуйте, госпожа Дедич.

— Добрый день, — приветствовала его девушка, отвечая на рукопожатие.

— Выпьете что-нибудь освежающее?

— Нет, благодарю. Я бы хотела сразу перейти к делу, если не возражаете.

Гнот кивнул.

— Конечно, одну минуту. — Он подошел к столу и нажал кнопку интеркома: — Клаус, выведите заключенного Дарвина Репи в комнату для свиданий. И передайте в морозильный блок, чтобы были готовы к визиту репортера.

Директор пригласил журналистку следовать за ним. Пухлая секретарша, из-за избытка косметики напоминавшая раскрашенного индейца на тропе войны, смерила Ингу ледяным взглядом, пройдясь глазами по ее фигуре, и продолжила набирать текст. Ее пальцы стучали по клавишам нарочито громко и быстро.

— Скажите, как вам удается содержать здесь пятнадцать тысяч человек? — спросила Инга в коридоре. — Ведь в здании только три этажа. Где располагаются камеры?

Губы директора изогнулись в кривой улыбке.

— Позвольте мне ответить после того, как вы закончите интервью.

Они вошли в комнату для визитов, и Инга увидела заключенного. Дарвин Репи хмуро смотрел то на нее, то на директора тюрьмы, то на оператора, стоявшего за пультом управления.

— Добрый день, — сказала Инга, садясь за стол.

Репи угрюмо кивнул в ответ. Его бледное, осунувшееся лицо заросло щетиной, глаза запали. Инга достала из сумочки брелок-диктофон и положила перед собой.

— Я представляю журнал «Акрополь» и хотела бы задать вам несколько вопросов.

— Валяйте, дамочка, — в голосе заключенного звучала неимоверная усталость, — мне хоть какая-то передышка.

Он закашлялся, но динамики исказили звук, и кашель превратился в утробный лай. Инга повернулась к директору с выражением крайнего неудовольствия на лице.

— Мне говорили, что вы предоставите заключенного, а не его изображение через веб-камеру. Интервью по Сети можно брать и сидя в редакции, а не ехать сюда через весь город.

— Уверяю вас, это именно то, о чем мы договорились с вашим руководством, — заметил директор. — Другой вариант интервью невозможен. У нас здесь тюрьма строгого режима, это ради вашей безопасности.

— Я все же настаиваю, чтобы Дарвина Репи привели сюда.

Директор поджал губы, затем, подумав, кивнул.

— Что ж, если вы настаиваете…

— Настаиваю.

— Тогда прошу за мной.

— Куда?

— Для начала придется вам кое-что показать.

— Да-да, дьявол тебя забери! — зло прокричал им вслед Репи с экрана широкого монитора. — Отведи ее в морозильный блок и не забудь нашатырный спирт, чтобы привести потом в чувство!

Директор сделал знак оператору, и экран с лицом заключенного погас.

Когда спустя десять минут они вернулись в комнату для визитов, лицо Инги было бледнее мела.

Она села на прежнее место, директор налил ей тоника из графина. Отпив, девушка со стуком поставила стакан на стол — рука ее дрожала. Она сделала над собой усилие и вновь посмотрела на экран, на лицо заключенного.

— Итак, господин Репи, — за что вы осуждены?

— Я изнасиловал и убил девять женщин, а также семилетнюю девочку, мэм.

— И как вы себя…? Каково это — быть здесь, в Эшнатоне?

Заключенный мрачно усмехнулся и посмотрел на директора.

— Думаю, он расскажет вам об этом лучше меня. Я могу лишь описать ощущения, а создатели все разъяснят вам подробно. Вам ведь для статьи нужно именно это.

Обычно колкая на ответы Инга в этот раз промолчала. Ей стало жаль этого человека и всех, кто здесь находится, чьи тела лежат в морозильном блоке подземного этажа. Однако еще больший ужас был в том, что она увидела там, помимо замороженных тел заключенных. Что-то такое, чего быть в Эшнатоне никак не должно.

К горлу подступил комок, верный предвестник тошноты. Инге стоило неимоверных усилий взять себя в руки. Сначала нужно закончить интервью, ради которого она приехала, а уж потом…

— Заключенный прав, — согласился Марвел Гнот. Он кивнул человеку за пультом: — Макс, расскажи о наших исправительных программах.

Оператор тоже улыбнулся, довольный возможностью покрасоваться перед репортером.

— Ну, — он по-простецки почесал грудь через рубашку, — здесь все просто. Сознание каждого заключенного извлекается из тела и после оцифровки записывается в память нашего сервера. Дальше вариантов множество. Но наиболее часто мы используем «Круги Ада» и «Чистилище». Огонь, заморозка, существование в виде деревьев, которые все чувствуют и осознают, и даже поджаривание живым на сковороде и вертеле.

— В общих чертах по «Божественной комедии» Данте, — вставил директор. — Продолжай.

— Для заядлых геймеров — вариации игры «Doom» и ей подобных, — подхватил Макс. — Заключенный вынужден проходить ее практически беззащитным. К тому же он проходит одни и те же участки снова и снова. — Оператор говорил с наслаждением, видно, что работать здесь ему нравится. — От ужасающей рутины и многократного повторения заключенные испытывают настоящие муки.

— Также мы сделали подборку из классических мифов, — вновь перебил директор. — Заключенные у нас переживают судьбу Сизифа, Прометея, Тантала и многих других.

Инга представила человека, пытающегося вкатить на высокую гору гигантский камень, и у самой вершины этот камень всегда срывается. Другой прикован к скале, на нем, вонзив когти в живот, сидит стервятник и клюет истекающую кровью печень. И у каждого — ей виделось лицо Алекса.

— Иногда программы меняются, — продолжал Гнот, — но не часто. В этом и состоит идея, госпожа Дедич. С помощью новейших технологий выдумки христианского и дохристианского мира стали реальностью — цифровой ад теперь существует. Для убийц, насильников и прочих отбросов общества. Наша тюрьма лишь первая, да таких заведений много и не потребуется.

В будущем же в тюрьмах, подобных нашей, будут отбывать наказание не только осужденные пожизненно. Как только закончится срок наказания, тело будет разморожено, сознание возвращено, и они выйдут на свободу.

Инга кивнула и выдавила из себя улыбку. По коже прокатывались ледяные волны. Все это просто не укладывалось в голове.

Журналистка повернулась к экрану. Оператор тем временем забавлялся, изменяя лицо заключенного. На голове заключенного вырастали то бычьи рога, то свиное рыло, лишь глаза его оставались прежними — измученные и усталые. С губ Макса не сходила идиотская улыбка.

— Могу себе представить, каково вам здесь находиться, — сказала Инга негромко.

— Нет, мэм, вряд ли. Такое не представишь, пока не почувствуешь на себе.

Вновь не найдя подходящих слов, Инга отвела глаза.

— Эшнатон — тюрьма нового поколения, — продолжал Гнот с гордостью, — настоящая и совершенная. Побег — невозможен. Благодаря таким тюрьмам преступность пойдет на спад, а со временем — исчезнет совсем. На земле, наконец, установится рай… ну, вы понимаете. Вы удовлетворены? Или будут еще вопросы к заключенному?

— Нет, вопрос у меня к вам. — Инга улыбнулась, стараясь взять чувства под контроль. — Материал о вашей тюрьме — настоящая сенсация, а в наше время, сами знаете, много охотников до «горяченького». Они готовы на все, в том числе и на подкуп сотрудников, чтобы получить нужную информацию.

— Так, — кивнул Гнот понимающе. — Я могу даже предугадать ваш вопрос.

Инга улыбнулась, стараясь держаться непринужденно, однако внутренне сжалась от напряжения. Это не укрылось от внимания директора. Макс поймал его взгляд, отвернулся и что-то набрал на клавиатуре.

— Вы, наверное, хотите узнать, не пытался ли какой-нибудь репортер нелегально проникнуть в Эшнатон? Видите ли, госпожа Дедич…

В комнату ворвались двое охранников. Директор благоразумно отошел в сторону.

Инга выпрыгнула из-за стола. Первого здоровяка она пропустила мимо себя, одновременно вскинув руку вверх. От удара ладонью под подбородок парня снесло.

Второй обхватил ее сзади, стараясь удержать ей руки. Но девушка вырвалась. Развернувшись, она резко крутанула его руку вверх.

Девяносто килограмм мышц и костей в черной униформе в мгновение перевернулись в воздухе и грохнулись об пол.

Инга опустилась на корточки, а когда поднялась, в руках ее был пистолет лежащего без сознания охранника. Оператор с сахарной улыбкой воздел руки вверх, Гнот спокойно отложил электронную сигарету.

— И чего же вы хотите?

— В морозильном блоке я видела тело человека, который не был осужден. Я требую, чтобы его вернули к жизни и отпустили.

— Видимо, вы говорите о репортере, который незаконно проник на территорию тюрьмы в ночь на пятницу и пытался похитить секретную информацию о работе Эшнатона.

— Так вот, смею вас уверить, его наказание вполне законное.

Инга бесстрастно смотрела ему в лицо, по-прежнему держа Гнота на прицеле.

— У меня в кабинете лежит официальное постановление прокурора. Согласно этому документу, мне даются полномочия помещать тех, кто пойман на краже информации, в Эшнатон для отбывания наказания сроком в один год. Вместе с известным вам Алексом Коли на виртуальных «нарах», извините за вульгарность, парится и подкупленный им инженер.

Оператор переводил испуганный взгляд с пистолета Инги на сохраняющего хладнокровие директора.

— Я бы хотела взглянуть на это постановление, — сказала девушка после минутной паузы.

— Оно в моем кабинете.

— Распорядитесь принести сюда.

Директор вновь улыбнулся. Его самоуверенная улыбка начинала действовать Инге на нервы. Ей захотелось спустить курок и снести башку этому напыщенному негодяю.

— Боюсь, вы не понимаете. Документ у меня в сейфе, открыть его могу только я. Да и потом — вы лицо неофициальное, а потому я не обязан ничего вам предъявлять. Лучше вам убраться подобру-поздорову. Сюда вот-вот должен придти ревизор из министерства, ваше милое личико уже сняли десятки камер в этом заведении, и в итоге вы окажетесь здесь уже не в качестве визитера. Так что положите оружие, а мы с Максом сделаем вид, что ничего этого не было.

Оператор вперил в него удивленный взгляд.

— Как босс? Мы закроем на это глаза?

— Сотрем ей воспоминания о том, что она сегодня здесь видела. А эти обормоты, — директор кивнул на лежащих без сознания охранников, — не будут помнить, где получили синяки. — Как видите, — он посмотрел на журналистку и победно улыбнулся, — безвыходных ситуаций не бывает. А теперь, будьте добры, — директор подошел к Инге и требовательно протянул руку, — отдайте оружие.

Девушка медлила. В ее глазах светилось желание свернуть подлецу шею, однако закон на его стороне. Инга отдала пистолет.

— Превосходно. Следуйте за мной. — Гнот повернулся к Максу. — Быстренько, сначала сотрем память ей, а после займемся нашими олухами. Надо же, с девчонкой не справились!

В кабинете, похожим на зубоврачебный, Макс усадил Ингу в кресло, закрепил руки и ноги зажимами. Девушка посмотрела на директора и стоявшего рядом ассистента.

— Только воспоминания о визите к вам. Не смейте стирать глубже.

Марвел Гнот не обратил на нее внимания.

— Макс, Клаус, делайте стандартный перенос. Затем сразу оцифровка. Когда закончите, санитары отвезут тело в морозильный блок.

— Босс, а ее не хватятся?

— Я уже нашел подходящее дело в базе. Ревизор ничего не заподозрит. Опасная рецидивистка, двадцать пять лет тюрьмы. А в виртуальности сведем ее с парнем, который проник сюда в пятницу. Она так этого добивались. Пусть побегают вместе. Вот будет зрелище! — Директор удовольствия он потер руки.

У Инги в жилах заледенела кровь.

— Вы… — она задохнулась от негодования, — немедленно отпустите! — Ее голос дрогнул. — Прошу вас!

Гнот даже не посмотрел в ее сторону.

— Начинайте, ребята. И, уберите звук.

Инга ощутила жжение в мозгу, язык стал наливаться тяжестью. Ее нечленораздельные стоны быстро иссякли. Кабинет исчез, Инга чувствовала, что летит в бездонный колодец, в бесконечную тьму.

— Вот так, — констатировал Гнот. — Все они строят из себя крутых, пока не окажутся в этом кресле. — Он рассмеялся и посмотрел на часы. 12.42. До визита ревизора еще больше часа, времени предостаточно.

— Отдай в службу охраны. — Директор протянул Максу пистолет, который забрал у Инги.

Оператор принял оружие и вдруг… навел его на босса. Тот вздрогнул.

— Что это значит?

— Марвел Гнот, вы арестованы.

На лице Макса не осталось и следа того идиотско-экзальтированного выражения, к которому привык Гнот.

— В чем дело?

Парень вынул из кармана темно-зеленую корочку и ткнул ему в лицо. Полными изумления глазами Гнот прочел «Министерство внутренней безопасности».

— Марвел Гнот, вы обвиняетесь в превышении полномочий и незаконном лишении свободы семи человек.

Дымящаяся сигарета выскользнула из пальцев директора. Он ощутил, как пол уходит из-под ног.

* * *

Все еще не в состоянии оправиться от шока, Инга сидела в кабинете директора и пила мелкими глотками тоник. Макс расположился в кресле напротив.

— Последним из семерых был ваш приятель Коли. Разумеется, у Гнота нет никакого постановления из прокуратуры. Из тех, кого Гнот отправил в Эшнатон до него, трое были бродягами. После этого он почувствовал безнаказанность и ночью похитил на улице пьяного подростка. Остальные двое — одинокие посетители, пришедшие навестить заключенных.

— Поверить не могу, — произнесла Инга тихо, — что вы и есть ревизор. Не знаю, как вас и благодарить…

Макс сочувственно улыбнулся.

— В министерстве относительно дирекции Эшнатона давно были подозрения. Я внедрился в штат три месяца назад и был свидетелем, как этот паук ловил мух в свою паутину. Улик и доказательств его вины теперь предостаточно… Мне жаль, что вам пришлось через это пройти.

— Эту тюрьму надо закрыть. Это же настоящий ад, — Инга смотрела на Макса ошарашено. — В буквальном смысле. И управляют им — люди. Так быть не должно — никто не стоек перед соблазном власти.

— Нет, госпожа Дедич. Гнот, хоть и маньяк-садист, но во время интервью сказал одну правильную вещь. Не знаю, исчезнет ли благодаря Эшнатону преступность совсем, но она точно пойдет на спад. А теперь пройдемте в морозильный блок, я распорядился, чтобы первым к жизни вернули Алекса Коли.