Вербовки и всякого рода операции, как верно заметил русский куратор, действительно могут тянуться в разведке годами.
Личность Леонида, якобы нового руководителя Серегина, тщательно изучалась американцами, Олегу задавалось масса вопросов и в конце концов определилась установка: войти с новым патроном в отношения неформальные, в частности – предложив ему в качестве подарка на день рождения либо контрабандное оружие, либо экспортный автомобиль за условную сумму.
И то и другое живущий на скромную зарплату разведчик с благодарностью принял, после чего люди из ФБР представили Серегину его очередного начальника – Билла Спарка – мрачноватого плечистого верзилу с непроницаемым лицом и с холодными, навыкате глазами. Всем своим видом Спарк демонстрировал отсутствие способности к миндальничанию с кем-либо, говорил отрывистыми командными фразами, но оперативной смекалки и проницательного ума ему было не занимать. В общении с этим персонажем, как сразу же уяснил Серегин, малейший промах мог привести к плачевному результату.
Спарк, пригласивший Олега отметить знакомство в ресторане, напрямик выложил новость: отныне Серегин переводится в агентурные кадры ЦРУ.
– Я обещаю вам большое будущее, – выученно сказал он. – Теперь вы работаете на самую могущественную организацию в мире. Полагаю, вам крупно повезло.
– А как же ФБР? – спросил Серегин.
– Об этом забудьте, – небрежно отмахнулся тот. – Да и что это ФБР?.. Предел их мечтаний – прихватить какого-нибудь русского или китайского шпиона…
Это была любопытная для Серегина межведомственная оценка профессионалом из разведки своих коллег из родственного профсоюза.
Далее последовали наказы:
– Людям из Ясенево скажете, что после вашего разрыва с Элис она отказывается от дальнейшей работы. Посмотрим на их реакцию и, главное, на их шаги в связи с этим… И еще: будьте предельно осторожны. Мы сделаем для вас все, но пусть наши возможности не станут причиной вашей самонадеянности… И излишней увлеченности чем-либо. Не скрою, тут я имею в виду ваш провалившийся роман с этой дамочкой из Пентагона.
– Что поделаешь, когда твой соперник – вице-президент «Кока-колы», – невесело усмехнулся Серегин.
– К вашему сведению, ему под семьдесят!
– Когда выходишь замуж за хорошего человека, совершенно не важно, какого цвета у него «бентли»… – откликнулся Олег. – А в любви все возрасты проворны.
Состоявшуюся перемену его заокеанских хозяев в российской разведке восприняли с энтузиазмом. И вскоре Серегин наконец-таки получил то задание, ради которого и раскладывался ветвистый шпионский пасьянс: ему предстояло подвести к Спарку Леонида.
Вернее, при докладе шефу из ЦРУ он обыденным тоном поведал, что Леонид крайне неудачно вложил все свои деньги в строящуюся квартиру, компания мошенников, рекламирующая проект, ударилась в бега, и русский офицер отныне озабочен не служебными достижениями, а проблемами погашения многочисленных долгов и личного бытоустройства.
В стеклянных глазах мистера Спарка после такой новости блеснул всплеск живой заинтересованности, как у щуки, узревшей зазевавшегося малька. За малька, впрочем, выдавался живец с крючком в потрохах. Естественно, таковое подозрение мгновенно родилось и в ЦРУ, но так или иначе, когда информацию от агента прокрутили аналитические умы и проверочные инстанции, Серегину предписали слетать вместе с Леонидом на курорт в Доминикану, благодаря якобы выигранной им в лотерею путевке на двоих. Там ему надлежало столкнуться с компанией, дескать, отдаленно знакомых по прежним временам американцев и весьма соблазнительных, словно с обложки журнала «Плейбой», американок… То, что среди этой публики наверняка найдется щедрый спонсор, готовый помочь испытывающему материальные затруднения хорошему русскому парню, шпиону на отдыхе, сомнений не было.
Если бы не совместное понимание Олегом и Леонидом сути устроенного обеими разведками спектакля, то в достоверность его, играй Серегин исключительно на стороне американцев, поверил бы и самый умудренный разведчик, ибо на солнечном пляже Олег встретил незабвенного партнера по эмиграции Кешу, страдателя по своему устремлению к райским кущам Голливуда. Удивительное открытие обескуражило Серегина, уверив его в чудесах человеческой напористости и веры: Кеша сделал в Голливуде карьеру, став миллионером!
– Значит, так, – рассказывал ему бывший «художник», потягивающий, сидя в шезлонге, какой-то фиолетовый напиток через соломину, проткнувшую обрезок ананаса, и равнодушно глядя на прогуливающуюся вдоль пляжа свою подругу – худую, как циркуль, манекенщицу. – Хотел я поначалу в кино, но с этим у русских если и выгорает, то берут либо в массовку, либо грузчиком. Маялся в поисках счастья – много… А тут прыщ какой-то на заднице выпер. К врачу идти – где бабки? А я из Москвы целую походную аптеку прихватил, мать меня снарядила. Поковырялся в ней, нашел пузырек: настой алтайского чистотела. Натуральный цианистый калий, выжигает все живое! Капнешь на себя – будто паяльник во всю периферийную нервную систему вонзил… В общем, через неделю от прыща ни следа! Ну, приосанился я так, прикинул… Дал объявление в газетах: опытный дерматолог ликвидирует всякие наросты… И – чего думаешь? Народ повалил валом! Мамаша мне посылки с этой отравой замучилась слать.
– Но ведь нужна лицензия…
– Правильно! Получил за месяц… Не, ты не думай, что дипломированного доктора. Парикмахера… Там сказано, что имею право манипулировать с человеческой кожей прикосновением к ней острозаточенного инструмента и безопасных химических веществ, но, уж, конечно, не в том смысле, чтобы делать из нее абажуры и скальпы…
– И?..
– И, друг мой, построил я себе на бородавках и этой лицензии дом в Голливуде, звезды кино теперь у меня в очереди… Могут устроить меня в кадре, предлагали… Да на хрена это?! Пустое, погоня за миражами… Хотя в моей профессии без артистизма – смерть! А сейчас устроил себе отпуск, тут балдею. А ты как?
– Служу в армии…
– Тяжелый труд. Значит, не нашел правильную тему…
Серегин кисло кивнул, невольно завидуя… Вот же прохвост!
– Коктейль будешь? – Кеша тряхнул фиолетовой жидкостью в стакане. – Не стесняйся, я угощаю…
– На спирту любая гадость доставляет людям радость, – кивнул Серегин. – Давай…
Неделя благоденствия на берегу сияющего океана, развлечения с красотками и бесконечное питие разноцветных коктейлей под соломенными крышами гостиничных прибрежных баров, равно как и сердечное общение с новыми знакомцами, пролетело мимолетным радужным сном.
Из Доминиканы Серегин отправился в Вашингтон, а Леонид в Москву.
Затем наступило долгое затишье. Из России пришла команда прекратить любые оперативные действия, Спарк звонил лишь изредка, осведомляясь о житье-бытье, и не более, Серегин исправно получал чеки за работу в стрелковом клубе, но чувствовал себя неуютно и тревожно в неведении своей дальнейшей судьбы. К чему готовиться?
В один из будничных дней, когда он уже надевал в прихожей ботинки, отправляясь на работу, в дверь квартиры позвонили.
Приехал Спарк. С ним – широкоплечий тип в костюме, с зачесанными назад набриолиненными волосами, с жестким скуластым лицом.
– Ничего, что без звонка? – усмехнулся Спарк, ступая в квартиру.
– Лишь бы с хорошими новостями… – ответил Серегин.
– Новости будут забавными, – пообещал Спарк, располагаясь на диване, и в следующий момент, кивнув на Олега, приказал своему компаньону: – Обыщи-ка его…
Плечистый тип тут же без церемоний принялся за дело, дав почувствовать Олегу стальную силу своих рук и умелую хватку ловких тренированных пальцев. Схлестнуться с этим персонажем в рукопашной было все равно что с таежным тигром.
После обыска Серегин присел в кресло напротив Спарка. Другое исчадие ЦРУ громоздилось у него за спиной, терпеливо и вдумчиво дыша через нос мощными легкими в темя жертвы.
– Для начала хочу выразить вам благодарность за успешную вербовку Леонида, – сказал Спарк. – Вы нам очень помогли. Далее спешу сообщить, что Леонид пребывает в Лэнгли в качестве, огорчу вас, искреннего перебежчика. Он дал нам исчерпывающую картину вашей деятельности как агента русской разведки. У нее сегодня черный день. Столько сил и времени было затрачено на подводку к нам своего талантливого разведчика, а он возьми, да и в самом деле переметнись к противнику… Увы, мистер авантюрист, вам не повезло, вы сыграли на слабой стороне… Но как патриота своей Родины я вас уважаю. Однако существует закон. И, сообразно ему, сейчас мы отвезем вас за решетку.
– Могу получить честный ответ на вопрос: насколько плохо мое дело? – спросил Серегин.
– Все очень грустно, – поведал Спарк. – Для нас вы не представляете ни малейшей ценности, Леонид раскрыл нам всю вашу подноготную… Вы – не кадровый разведчик, а потому Ясенево не станет вытаскивать вас из ямы. Значит, предстоит немалый срок, но свою безрадостную старость вы встретите в высокоразвитой стране.
– Последнее желание: чашка кофе, – проронил Серегин.
Спарк обратил повелительный взор поверх его головы, и костолом оторвался от созерцания макушки арестанта, двинувшись к кухонной стойке.
Тайный обыск в квартире, соображал Серегин, уже наверняка проведен, наружное наблюдение ходило за ним не меньше недели, но он уже давно не навещал банковскую ячейку, где хранился второй паспорт и наличные деньги. Ячейку, снятую по водительским правам на чужое имя, полученным им тот «всякий случай», что сейчас и настал…
Нет, далеко не все учли ребята из ЦРУ, далеко не все… Капризы Провидения они не учли. Маленький вальтер, который он постоянно носил с собой, сегодня был оставлен под подушкой кресла, и сейчас его сталь явственно и оптимистически ощущалась напряженными ягодицами…
Он покривился, словно от боли в пояснице, неторопливо подсунул ладонь за спину, массируя спину, затем опустил пальцы под подушку и в следующий миг выдернул из-под нее пистолет. Краем глаза заметил, что страж, стоявший с чайником у плиты, стремительно оглянулся на него, тут же привстал с дивана Спарк – с лицом, будто кирпич проглотил, а далее, падая на спину и держа обоих врагов в панораме ведения огня, Серегин, еще не коснувшись лопатками пола, два раза нажал на спуск.
Выстрелы грохнули упруго и негромко, лишь встрепенулась сидевшая на отливе окна птичка, стремительно упорхнув в небо.
Вытащив из книжных полок замусоленный томик словаря, Серегин, не глядя на трупы, взрезал картон обложки, вытянув из него пластиковую карточку водительского удостоверения. Этот тайник хитроумные ребята по части проведения негласных обысков, к счастью, прохлопали.
Затем ринулся вниз по лестнице, отталкиваясь от поручней, перепрыгивая пролеты, как в школьном детстве на переменке, пока едва ли не врезался лбом в подвальную дверь, за которой стояли общественные стиральные машины. Пробежал мимо их молчаливого строя к черному выходу, и тут на него, словно из ушата, вылился солнечный июльский день, ослепив и сбив дыхание.
Бросился за угол, к конторе местного такси, затем, как в бредовом сне, подъехал к банку, сунул права служителю, выгреб из ячейки сумку с наличными и с документами, помчавшись в аэропорт.
Час ожидания ближайшего рейса в Канаду показался ему мрачной вечностью, таящей в себе будущий неотвратимый ад.
Но ничего не случилось. Он вылетел в Торонто под чужой личиной, затем сразу же по приземлению отправился в терминал международных полетов, купил билет до Москвы на лайнер, уже стоявший на парах, и вскоре стакан за стаканом глотал виски в салоне первого класса под снисходительные взоры лояльных к состоятельным господам стюардесс.
А после случилось чудо: шасси самолета коснулись бетонной полосы родного Шереметьево, он с сумкой наличных неторопливо и с достоинством прошествовал по «зеленому» коридору таможни, оказавшись под мелким московским дождиком, под пасмурным привычным небом, в эйфории охватившего его чувства свободы… Пусть ложного, сиюминутного, но в нем было нечто, схожее с прикосновением к истине и к смыслу жизни…
Отоспавшись и протрезвев, Серегин связался с куратором.
– Боже мой! – воскликнул тот, услышав его голос. – Каким образом…
– Вашими молитвами, – ледяным тоном откликнулся Серегин.
Далее потянулись нудные встречи со всякого рода ответственными лицами от разведки. Серегин, понимая, что натворил несусветное, повествовал следующую легенду: офицеров ЦРУ он лишь оглушил, угрожая оружием, затем связал, а домой из Канады вернулся по российскому паспорту.
Никакого восторга по поводу его героического бегства начальство шпионского ведомства не выказывало. Наоборот.
– Вы просто конченый бандит! – ярился на него куратор, то багровея, то бледнея своей несимпатичной лысиной в пятнах старческой «гречки». – Вы нарушили все правила игры! Вы не представляете, каким образом это может откликнуться!
– Ага, – кивал Серегин. – Мне надо было с блаженной улыбкой на устах идти в каталажку на пожизненное… Такие у вас правила?
– Но вы хотя бы не совершали над офицерами какое-то иное насилие?
– Это в каком смысле? – ухмыльнулся Серегин.
– Оставьте ваши гнусные шутки! – взвизгнул куратор. – Может, вы причинили им дополнительный физический вред, сопряженный с увечьями, например, или…
– Мы расстались, как джентльмены после дуэли, – сказал Серегин. – Неужели вы думаете, что я садист?
– Вот же на мою голову… – вздохнул куратор беспомощно, по-бабьи.
– А… кто виноват? Кто подобрал для внедрения этого паразита Леонида? – без сочувствия к собеседнику вопросил Серегин.
Эту ремарку расстроенный шеф оставил без внимания. Поджав губы сурово, молвил:
– Мы позаботимся о вашей безопасности и о трудоустройстве. От любых контактов с вашими прежними знакомыми, в том числе – с родителями, пока воздержитесь. Вам удалось привезти из Америки хоть какие-то деньги?
– Какие там деньги… – грустно молвил Олег.
– М-да. Придется озаботиться. На сей момент могу предложить лишь кофе с пирожком.
– И это здорово! – последовал благодарный отзыв.
– Черт знает что, черт знает, что…