Все сорвалось!

Полночи они с переводчиком – болтливым заносчивым типом – проторчали у облезлого дома, в котором жил этот проклятый Михеев, напрасно пытаясь связаться по рации с гангстерами, должными вот-вот подкатить сюда с захваченным ими клиентом, но рация не отвечала, время перевалило за полночь, и вдруг из темноты возник этот самый парень – весь какой-то взъерошенный, прихрамывающий… Один. Без машины.

Астатти остолбенело смотрел, как он входит в подъезд, скрываясь в его темном чреве…

Пискнула ржавой петлей облупленная, в грубых потеках масляной выцветшей краски входная дверь.

Он недовольно воззрился на переводчика, уже успевшего растерять за долгие часы ожидания свою ерническую самоуверенность.

– Поехали на базу, – пробормотал тот, отводя в сторону смурной взгляд. – Чего-то не срослось.

Что именно не срослось, прояснилось лишь на следующий день, когда в коттедж, мрачный, как голодный вепрь, пожаловал толстячок с пронзительными глазами, глава мафиозного клана, именовавшийся Кузьмой Федоровичем.

Уместив на диване теплое клетчатое пальто, мафиози повалился в пухлое кожаное кресло и, скрестив на груди татуированные пальцы, впился удавьим взором в невозмутимое лицо Астатти, молвив с вежливой неприязнью:

– Как проводим время, господин американец?

– Впустую, – вежливо и отчужденно ответил Астатти.

– Хорошо у нас начинается сотрудничество, – процедил Кузьма Федорович. – Просто – здорово начинается, весело!

– А что такое? – лениво произнес Астатти. – У ваших людей прошлой ночью случились неприятности?

– Представьте себе! Пятеро парней – всмятку!

– Ну, я выражаю соболезнования… – Астатти неопределенно повел кистью руки в воздухе. – И понимаю ваше некоторое огорчение… Но! Давайте оставим эмоции, в нашем деле ничего, кроме вреда, они не принесут. И не пытайтесь узреть во мне корень несчастья. Я в самом начале обсуждения операции был против таких усложненных методов, которые навязали мне эти ваши ребята. К чему вообще такого рода победы? Проще простого: вскрыть дверь, тем более квартира не снабжена охранной системой, произвести обыск… – Не желая озлоблять и без того взвинченного потерями ценных кадров хозяина, Пол говорил увещевающе, лишь с малой толикой укоризны. – Если обыск не даст результатов – тогда… да, тогда можно подумать о силовых методах.

– К тому же, – с напором перебил Кузьма Федорович, – сегодня выяснилось – вы дали неверную информацию!

– То есть?

– То есть этот парень носит фамилию Ракитин! Ра-ки-тин! – повторил по слогам. – И откуда вы взяли, что он какой-то Михеев?.. Он – офицер, служит в воинской части. Сейчас пытаемся выяснить, в какой именно…

– А вот это… – Астатти задумчиво почесал щеку.

– А вот это – большое и загадочное говно! – прорвало мафиози. – И как бы в него нам не вляпаться! Тут пахнет спецслужбами, господин хороший! И очень отчетливо! И если вы подставляете меня под сотрудничество со всякими вашими органами…

– Я клянусь богом! – воскликнул Астатти возмущенно.

– Римма! – в свою очередь, заорал Кузьма Федорович. – Ты, сучка, где там?! Неси джин с тоником, шевели жопой!

Перепуганная шлюха тут же явилась с подносом, где стояла бутылка, две желтенькие запотевшие банки и высокие бокалы.

– И – брысь отсюда! – свирепо зыркнул на нее хозяин.

Затем, открыв пшикнувшую банку, отпил из нее глоток, облизал губы и молвил уже устало, с ноткой дружелюбия:

– Пол, надо колоться… Тут втемную уже не сыграть… Выкладывай, что именно тебе надо. Иначе дела не будет.

Какое-то мгновение отделяло Астатти, уже покорившегося воле и логике старого хитрого бандита, от неверного решения, от соблазна поведать истину…

– Хорошо, – сказал он. – Я беру тайм-аут. На день. Мне необходимо посоветоваться с партнерами, все взвесить… Не я один решаю, как быть с ответом на ваш вопрос.

– Какие проблемы?! – напористо вскинулся на него собеседник. – Вот телефон, звони, совещайся…

– Я должен все взвесить, – упрямо проговорил Астатти. – Поскольку из категории человека, оказывающего мне одолжение, вы превратитесь в партнера…

– Ну, за это и выпьем! – произнес, недобро глядя на него, Кузьма Федорович. – И – побыстрее с решением… Я ждать не люблю.

Днем, оторвавшись от сопровождавшего его переводчика, Астатти, затерявшись в толпе, нырнул из нее в какой-то проходной дворик, оттуда быстро прошагал к метро и вскоре, прижимая портфель к груди, сидел в вагоне, на грязном дерматиновом диване, напряженно размышляя, куда именно ему податься.

Он слишком многое прочитал в пронзительном взгляде Кузьмы Федоровича. И такой партнер и помощник был ему категорически не нужен.

Дальнейшую партию предстояло сыграть, опираясь исключительно на личные возможности. В этой стране он ими покуда не располагал, но упрямо надеялся таковые возможности обрести.