Отныне у Марка и Виктора появился начальник − колченогий и неприветливый старикан Карл Кнопп. Чувство юмора этому человеку было неведомо, а улыбка на его морщинистой физиономии, унылой, как долина смерти, выглядела кощунством.

Шеф был требователен, пунктуален, и любой разговор с ним больше напоминал допрос. Под его надзором и указкой тандем занялся техническим шпионажем, внедряя различного рода элементы подслушивания и подсматривания по надлежащим адресам, проникая туда или под видом работников вспомогательных служб, либо тайно, по-воровски, что вполне отвечало их опыту и широте мировоззренческих восприятий.

В Нью-Йорке теперь им приходилось бывать нечасто: география секретных мероприятий простиралась по всей территории США, и даже выходила за пределы империи. В частности, парочка вылетала на шикарные курорты, где, наслаждаясь красотами и удобствами, внедряла «жучки», микрофоны и камеры в номера отдыхающих важных персон, расслабляющихся в беспечности своей оторванности от просчитанного официоза будней.

Прежде, чем ознакомить подопечных с очередным заданием, настырный Кнопп поинтересовался, знакомы ли они с техникой подводного плавания. Морпех Виктор надменно заверил, что прошел в свое время диверсионную подготовку, плавает как с аквалангом, так и с кислородным аппаратом, и если надо установить мину на какое-нибудь судно, берется за это столь же естественно и привычно, как сантехник за ремонт унитаза. Предстоящая задача оказалась куда банальнее, хотя ее отличала известная деликатность: требовалось аккуратно утопить достопочтенного джентльмена, вступившего, как догадался Марк, в неприязненные отношения с мистером Уитни.

В группу поддержки входили двое мордатых итало-американцев, представившихся, как Анджело и Чатти. Внешне итальянцы являли собою копии голливудских персонажей из личного состава мафии. Все предыдущие сутки они вели наблюдение за интересующим объектом, приехав за исполнителями акции в предрассветную темень.

Глаза их были воспалены от бессонницы, лица устало бледны, но тщательно выбриты, а шевелюры уложены и набриолинены, как вороньи крылья.

В «вэне» с глухим кузовом Марк и Виктор переоделись, натянув на себя упругие шкуры гидрокостюмов. Навесили на пояс грузы, проверили кислородные аппараты с замкнутым циклом дыхания, что гарантировало скрытное, без всплывающих пузырей, приближение к объекту.

Машина доставила их в небольшой лиственный лесок, тянувшийся вдоль обширного пустынного озера.

Вода была неприветливо-темна, но прозрачна. Длинные шлейфы водорослей ласкали придонную тусклую гальку. Вылетела с заполошным криком птица из ломко треснувшей гущи осоки. Утренний туман относило в прибрежный кустарник зыбкими, истаивающими на листве пластами.

− Объект на месте, − сказал Анджело, выслушав сообщение по рации. − Чатти будет ждать вас здесь, я подстрахую с берега.

Марк сполоснул маску. Виктор уже был в воде и, поправляя загубник, указывал рукой направление движения.

Около получаса они плыли в метре от поверхности, сверяя направление по перископу. Наконец, показалась лодка, стоящая посреди тихого залива. В ней сидел одинокий рыбак.

Марк увидел его сгорбленную спину в теплой, простеганной куртке и − широкополую шляпу.

Подплыв к лодке с двух бортов, замерли, переводя дыхание и собираясь с силами. Над ними чернело, покачиваясь, округлое днище с выступом неглубокого киля.

Вспыхнуло солнце, прорезав толщу воды. Прозрачная рябь пронеслась над головами, на миг словно переломив торчащий над поверхностью прут удилища.

Обменялись знаками готовности. Шевельнув ластами, неторопливо устремились вверх.

Акцию выполнял Виктор, Марк страховал его с противоположного борта.

Длинное сильное тело морпеха взметнулось над водой, высунувшись из нее по пояс. Хваткие пальцы уцепили запястье неизвестного рыбака. Марк нащупал край борта, подтянувшись на нем. И − увидел довольно странную сцену:

Перед ним, на дне лодки, грузно и вяло лежало тело незнакомца. Перегнувшийся через низкий борт морпех словно уткнулся озадаченным взором в его спокойное, отчужденное лицо.

Марк выдернул изо рта загубник. Поднял маску.

Утренняя гладь воды была зачарованно пуста. Нахохлившийся за высоким камышом лесок словно дремал, сохраняя в своей глубине остатки ночи. Белели вдалеке, на пригорке побережья, тихие домики.

− Он готов, − сказал Виктор, поворачивая из стороны в сторону длинными сильными пальцами безвольно болтавшуюся голову жертвы. − Точно, зрачки по семь копеек…

− Не понял… − Марк слизнул капли воды, сорвавшиеся с верхней губы.

− Я его хвать за руку, а он и окочурился… Нежданчик.

Убедившись, что перед ними и в самом деле труп, поплыли назад.

Невозмутимые итальянцы расспросами их не утомили. Диалог состоял из вопросительных взглядов и ответных вдумчивых кивков. Не тратя время, покатили обратно, переодевшись в просторном отсеке машины.

Вечером они уже находились в Нью-Йорке, сидя в ресторане на родном Брайтон-Бич. День был будний, не отмеченный обилием посетителей, и ничто не мешало спокойной дружеской беседе за кружкой пива и вымоченными в чесночном соусе голубыми крабами. Разве − телевизор, светивший на кронштейне в углу барной стойки. Передавали новости.

− Так вот насчет этих кислородных аппаратов, − повествовал Виктор, недовольно косясь на аппарат, где холеная дикторша докладывала о событиях прошедшего дня. − Мне еще наш старшина наказывал: если ночью ошибешься с выбором глубины − копец без комментариев. А я однажды…

− Стоп! − поднял руку Марк, напряженно прислушиваясь.

На экране виднелось знакомое озеро. После на его идиллический фон выплыло фото дородного, седовласого человека в очках. С испытующим, неприязненным взглядом. Затем возбужденно заговорила дикторша.

− Чего такое? − не без интереса произнес мало сведущий в английском Виктор.

− Сегодня на рыбалке, − поведал Марк равнодушно, − скончался от инфаркта бывший директор ЦРУ. Публика выдвигает всякие скользкие версии, но медицина их опровергает.

− Ювелирная работа нуждается в премиальных, − задумчиво рассудил Виктор.

− Мы их получили, пять дней отпуска, − откликнулся Марк. − Дедушка Кнопп и без того расщедрился.

− Во, в какие дела мы впутались, − произнес Виктор. − В какие сферы углубились… Даже не верится. Масштаб!

− На самом деле − ничего удивительного, − откликнулся Марк. − Босяки и миллиардеры, мы все живем в одном мире, Витя. И смысл нашей физической жизни аналогичен. Мы плывем на одном корабле, только в каютах разных классов. И не было бы одних, не было бы и других. И любой король зависит от сантехника.

− Ну, уж да! − возразил тот. − Ты знаки равенства не расставляй где ни попадя… Если бы все были такими умными, как Уитни, например, то он бы работал на почте.

− Почему на почте?

− Хрен знает… Так пришло в голову. Кстати, Лильке я сказал, что устроился электриком, − добавил невпопад.

− А рабочий шлем у тебя есть?

− А как же! Каски-то нам выдали, когда мы дурика выкручивали, что антенны, мол, проверяем…

− Тогда на касках надо обозначить две молнии.

− Это уже расшифровка.

− По-моему, Витя, − грустно произнес Марк, − мы попали с тобой на суровый крючок. Как мыслишь?

− Если крючок не колет, его можно считать удобным, − ответил тот. − А сорвемся с него, пойдем на дно. Так что будем извиваться. Я, например, доволен…

− Чем?

− А мы с тобой теперь часть силы, − ответил морпех. − Я вот кожей чувствую, что мы не в кодле какой-нибудь, и не в шараге временной… Мы как бы сказать? − в системе, во! Я, например, не смейся только, а будто в секретном отделе Чека себя ощущаю.

− Там все отделы секретные.

− У нас не хуже! В общем, не переживаю. Мы же раньше наносили Америке вред, так? А теперь − при полезных делах. Чего там дальше − неясно, а сейчас мне все в цвет. И так думаю, что если язык за зубами плотно держать, и выполнять все, как надо, продержимся мы долго.

− До второго пришествия?

− А оно тебе надо?

− Вот сейчас ты точно попал в цвет! − усмехнулся Марк. − О чем даже не подозреваешь. Второе пришествие попахивает для нас озером огненным.

− Сформулируй…

− Это долго. Почитай Библию, там все есть.

− Все умные книги, − обсасывая ножку краба, изрек морпех, − я прочел в детстве. Это вообще вредно для здоровья.

− И это есть в Библии, − согласился Марк, подняв палец. − Слово в слово. В каком-то смысле ты предвосхищаешь Экклезиаста.

− Ты вот что, умник, − сказал морпех. − С жизнью надо дружить. А чем больше философии… В общем, много расстройства и сплошная скорбь.

− То есть познания умножают скорбь? − самым серьезным тоном вопросил Марк.

− Ну и я о том же. Так вот. Насчет кислородных аппаратов…