Подольский, засунув руки в карманы и привалившись спиной к стене, с мрачной решительностью наблюдал за поспешным бегством - по-другому это не назовешь. Она еще бы по сторонам шпионски оглядываться начала! Ну в самом деле.
Пусть идет, решил Миша. Но только пока. Катя действительно устала за сегодня. И судя по всему, ее рабочий день еще не кончается. А ей и так сегодня пришло несладко.
Наверное, когда-то и он так волновался. Когда приехал в Питер, совершенно один, ни на что не годный и мало к чему способный. Он не знал в этом огромном для него городе никого - один среди людей. В то время он действительно и нервничал, и волновался, и более живым был, наверное. А может быть, по молодости чувства проявлялись ярче, отчетливее, а сейчас он столько уже повидал и перечувствовал, что удивляться и бояться нечего.
С тех самых пор в голове отложилась неприязнь к людям. Неприязнь, конечно, громко сказано, но людей Михаил не ценил, справедливо считая человека одним из самых беспощадных мира сего. Животные просты - они действуют на уровне инстинктов. Зверь не станет исподтишка красть, но за свое убьет. Зверь не возьмет больше, чем ему необходимо для жизни, а люди пухнут от зависти и жадности. Зверь не завидует - он просто нападает и если выйдет победителем, то все автоматически становиться его. Люди еще не доросли до них и вряд ли когда-нибудь дорастут. За что любить людей?
А вот Катя людей любила. И люди, чувствуя открытость девушки, к ней неосознанно - или осознанно - тянулись. Что они в ней искали? Наверное, то самое, что самого Михаила в ней заинтриговывало и к чему он неосознанно тянулся. А она тепло, очень открыто улыбалась, слушая всех без исключения с искренним вниманием и заботой. Иногда хмурила тонкие брови, отчего между ними появлялась маленькая вертикальная морщинка, и задумчиво прикусывала губу, озадачиваясь и проявляя неравнодушие. Казалось бы, даже на работе, к незнакомым людям, с которыми, скорее всего, Катя никогда больше не встретится, она умудрялась относиться неравнодушно. А близкие люди, живущие вместе и носящие гордое звание "семья" подчас уделяют друг другу меньше внимания, совершенно не интересуясь ничем, кроме собственной персоны. Они сожительствуют, иногда ужинают вместе и спят в одной постели, предпочитая делиться проблемами с личным психологом, отваливая тому нереальные бабки.
У них с Юлькой именно такие отношения как раз и были. Нет, Мишка ни разу не пожалел об этом - в конце концов, они с Юлей знали, что хотят и в каких количествах. Но сколько существует других пар, семей, которые живут как чужие люди, и не по негласной договоренности, а просто потому, что...потому что.
И голодные до общения и внимания люди тянулись к Катерине, как к согревающему спокойному костру. Со стороны Катя действительно казалась спокойной, невозмутимой, много знающей и совершенно уверенной, но за недолгое и не особо тесное общение с ней, Мишка успел убедиться, что под уверенной "я-все-могу" маской скрывается очень ранимый, неуверенный, в первую очередь в себе, и поразительно чувствительный человек.
Катя любила людей, но боялась толпы, чувствуя себя неуютно, будучи окруженной множеством незнакомых людей. Ее слабые отговорки, что она волнуется из-за серьезности мероприятия, как выражалась сама девушка несколько раз, на Михаила не произвели никакого впечатления. Катя старательно пыталась держаться поближе к Наташе или к нему, что неожиданным образом Михаилу польстило. Оказалось до умопомрачения приятно, когда она вверила себя ему в руки, пусть образно и в мелочах, но все-таки. Мелькнуло неопределенное чувство, практически сразу же пропавшее, и понять, что же это было, Миша не успел. Но что-то такое, чего он никогда не ощущал. Это факт.
А сейчас он разозлился. Даже желание ехать в ресторан, выдавливать из себя не вполне искреннюю улыбку и терпеливо выслушивать все глупости о России как от самих немцев, так и от своих сотрудников совершенно пропало. Хотя было, чего уж скрывать.
И Катя эта...вот что за человек! Почему не могла сказать, что ее главную работу никто не отменял. Он, честно говоря, до их сегодняшнего разговора совершенно не задумывался о ее работе, о том, как она живет, а сегодня, глядя на нее, почему-то подумал. Она ведь воспитывает маленького ребенка одна, к тому же не своего. Сколько тому мелкому? Два? Три? В общем, мелкий совсем, а маленькие дети это сложно. Наверное. Нет, наверняка сложно. А еще работает по ночам. Зачем себя так изматывать? Мало того, что изматывать, так еще и дополнительную работу искать, а Кате она нужна была, вряд ли она пришла к ним от скуки.
Интересно, а Катя одна живет? Этот вопрос Михаила заинтересовал, причем не слабо. И сам же поморщился. Конечно одна. Какой бы мужик позволил своей женщине так себя изматывать? Вот именно, что никакой. А если и есть, то Мишка очень бы хотел на него поглядеть.
Телефон в руке снова завибрировал. Мишка закатил глаза и включил громкую связь.
- Что еще?
- Михаил Иванович, вы скоро? - в трубке бодро защебетал женский голосок. - Только вас и ждем.
Может, он действительно устал? И ему надо отдохнуть? По-хорошему отдохнуть, на несколько недель напрочь забыв о работе, делах, ожидающих его людях и прочих неприятностях. Уже работа, которой он столько лет жил, не приносит ни довольствия, ни радости. Или это просто кризис среднего возраста так проявляется?
- Я скоро буду, - проговорил Миша, направляясь к лифту. - Начинайте без меня.
И направляясь в ресторан, Михаил думал о том, что Катя поступила неразумно. Очень неразумно. Если она о себе не думает, причем совершенно, то нужно кому-то другому подумать о ней. Иначе все будет плохо. Очень плохо. А это никому не надо.
***
На следующий день Мишка не мог сосредоточиться. Никак и ни на чем. В итоге - накричал на Галину, которая, обиженно фыркнув, вылетела из его кабинета, сильно хлопнув дверью; поругался по телефону с Юлей, которая ранним утром чертовски сильно раздражала своей бестолковостью; и чуть было не послал важного человека, которому вздумалось не вовремя ему позвонить. А что звонить? Занят он. Сильно. И вот уже полдня ждет звонка, не в состоянии сосредоточиться ни на чем другом.
Походил туда-сюда по кабинету, раздраженно глядя на поток машин, проезжающих под окном, выпил пять чашек кофе, нечаянно порвал лист с важными записями и выкурил почти целую пачку сигарет.
Не выдержал, вышел к Галине в приемную. Она на него посмотрела обиженно, поджала губы и демонстративно громко начала стучать по клавишам. Стенографистка нашлась, ишь какая.
- Мне никто не звонил?
Она, не отрывая глаз от клавиатуры, коротко ответила.
- Нет.
- А Наташа ничего не передавала? - продолжил допытываться Мишка.
- Нет.
- Нет, - издевательски передразнил мужчина, скривившись. - Ты другие слова знаешь?
Галя провела рукой по гладким рыжим волосам.
- Нет.
- Черте что, - пробурчал он себе под нос и громко хлопнул дверью. - Черте что. Распоясались напрочь. Все.
Решив уже, что звонка от Кати он не дождется, Миша успокоился. И расстроился. Наверное, в чем-то он ошибся. Возможно, Катя думала не так, как он надеялся. А может, ей не было никакого резона отказываться.
Ближе к вечеру, когда на улице порядком потемнело, а небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, в дверь нерешительно постучали. Что-то внутри екнуло и перевернулось. Галина так не стучала. И другие тоже. А значит...
Прочистил горло.
- Да?
- Здравствуйте, Михаил Иванович, - дверь приоткрылась, явив перед глазами знакомое лицо с поразительно ясными яркими глазами, под которыми в данный момент отчетливо виднелись темные круги. Миша нахмурился и подергал себя за мочку уха - всегда так делал, когда приближалась буря. - К вам можно?
- Можно, Кать. Садись.
От фамильярного обращения Катя немного смутилась, но послушно опустилась на удобный диван, как примерная девочка сложив руки на коленях. Миша в очередной раз поразился тому, насколько она выглядит мягкой. Даже уставшая, не до конца проснувшаяся, со слегка вьющимися темными волосами, потрясающе оттеняющими прозрачно-голубые глаза, со светлой кожей...Сейчас он не мог вспомнить, почему посчитал ее обычной и неприметной.
- Михаил Ива...
- Просто Миша, - перебил он ее.
- Миша, - послушно повторила девушка и кивнула своим мыслям. - Я не просто так зашла.
- Я уже понял. Что случилось?
- Я по поводу этого, - она раскрыла свою сумку, вытащила конверт и показала его ему. Миша деланно приподнял бровь, делая вид, что не понимает. - Здесь ошибка.
- Здесь нет никакой ошибки.
Катерина непонимающе моргнула, перевела взгляд вниз, на белую бумагу, и тряхнула головой. Очевидно, девушка ожидала, что он начнет задавать вопросы. Как же она не понимает - там нет ошибки. Он никогда ни в чем не ошибается.
- Нет, есть, - Катя повертела конверт в руках, привлекая к нему внимание. Ее брови хмурились, а сама девушка изредка прикусывала губу, мучительно подбирая слова. - Наташа сегодня принесла и, наверное, ошиблась. А до нее я не смогла дозвониться.
- Она не ошиблась.
- Ошиблась. Здесь не та сумма, о которой мы договаривались. Она больше... - девушка сдавленно сглотнула. - Намного.
- Да, все правильно, - Михаил вальяжно откинулся в мягком кожаном кресле и повернулся так, чтобы как можно лучше видеть лицо Кати. Ему нравилось наблюдать за сменой ее эмоций. Завораживало. - И что?
- Вы не понимаете? - она невольно повысила голос и наклонилась вперед. - Вы переплатили. Больше, чем в два раза. Очевидно, ошиблись.
- И ты пришла эту ошибку исправить, - полувопросительно мягким голосом закончил ее мысль Миша.
Она гордо вздернула заостренный подбородок.
- Ну да. А чему вы удивляетесь?
- Я не удивляюсь. Я этого и ждал, - туманно заявил он. - В общем...Катя, голову себе не забивай. Ошибки нет. Все правильно.
- Как правильно? Тут же...
- Да, тут, - он кивнул на белый конверт в ее руках, - больше. И я об этом знаю.
Катя выпрямилась, подозрительно и хмуро его разглядывая. Ее лицо вытянулось от непонимания и недовольства. Она была слишком чувствительной и упрямой, чтобы оставить этот факт без внимания.
- Я не понимаю.
- Чего?
- Мы же договаривались...
Он поднялся из-за стола и медленно подошел к дивану, опускаясь на него и предусмотрительно не касаясь Катерины, которая и так выглядела взволнованной.
- Договаривались, - согласился он. - Но только не так. Катя, ты понимаешь, что у других, то что ты делала, это работа, занимающая полноценный рабочий день.
Она с вызовом поджала губы и мятежно сузила глаза.
- Я не справилась?
- Ты справилась и даже очень. Именно поэтому здесь, - он накрыл маленькую теплую ладошку, сильно сжавшую конверт, своей - большой и какой-то грубой по сравнению с Катиной, - именно такая сумма. Если тебе будет легче, считай ее своего рода премией.
Она опустила взгляд на их переплетенные руки, не спеша вырываться или просить отпустить ее. Но вся - начиная с неестественно прямой спины и расправленных плеч - олицетворяла настороженность. Хоть одно резкое движение, и она отскочит и никогда не приблизится больше, чем на два метра. Михаил ощущал определенный азарт охотника, который пытается приручить особо упрямого и дикого зверя. Малейшее движение - и он пропал.
- Которая в два раза больше самой суммы? - иронично усмехнулась одним уголком губ девушка.
- Помимо прочего.
- И что, у вас все тут такие премии получают?
- Ты правда хочешь это знать? - Миша одарил девушки вопросительной улыбкой. Катя медленно перевела взгляд на его губы, зрачки расширились, и ее горло дернулось от судорожного глотка. Михаил поспешно поменял положение своего тела. Черт. - Кать, ты честно заработала эти деньги, и тебе нет нужды мне что-то возвращать и отдавать.
Ее розовый язычок скользнул по нижней губе и тут же скрылся, дразня Михаила еще сильнее.
"Мой Бог, - промелькнуло у него в голове, - я пропал".
- Я так не могу, - прочистив горло, заспорила Катя, и ее рука слегка зашевелилась. Миша предусмотрительно сжал тонкие пальчики, препятствуя девушке отдернуть ладошку. - Нет, Миша, правда. Мы договаривались с самого начала, и это...Извините, но я правда так не могу.
- Тогда выкинь, - Миша безразлично пожал плечами, не спуская глаз с женского лица. - Я назад не возьму.
Она посмотрела на него так, будто он сделал что-то кощунственное.
- Миша, вы вообще в своем уме? - выдохнула Катя и дернула рукой, пытаясь вырвать свою конечность из его уверенной хватки. - Я же не шучу.
- Я тоже не шучу. Если бы я знал, что ты сейчас работаешь, поверь, этим бы, - он взглядом указал на конверт, - дело бы не обошлось. Ты могла сказать...
- Что говорить?
- Ну, я думал, что ты в отпуске.
- Нет, я не в отпуске! - раздраженно выдохнула Катя и попыталась встать. - Зачем вам это все? Вы специально это делаете, чтобы меня позлить?
Она снова дернулась, на этот раз всем телом и попыталась встать. Мишка силой утянул ее назад на диван, пододвигая к себе поближе и перехватывая уже обе руки своей одной.
- Спокойно, - перебил он ее решительные возражения, другую руку заведя ей за спину и прижав к себе. - Не кипятись.
Катя еще раз в безуспешной попытке подергала запястьями и, не в состоянии освободиться, раздраженно выдохнула, обвевая сбивавшимся дыханием его шею. Из-за такого незначительного движения по всему телу с головы до ног прошла теплая волна. Захотелось прижать девушку еще ближе и не отпускать. Но Катю, очевидно, такое положение дел совсем не устроит.
- Отпусти...те.
- Когда ты успокоишься, - пообещал Миша, наслаждаясь изгибами и теплом женского тела, боком прижатое к нему. И совершенно не смущала дутая расстегнутая куртка, наоборот, хотелось развести полы в сторону и добраться до стройного женского тела. Ее тела. - Послушай. Это не жалость, не подачка, не желание что-то получить взамен. Я делаю так, потому что так правильно. Понимаешь?
Катерина тяжело дышала, при каждом вдохе грудью задевая его плечо, но елозить и вырываться перестала. Опустила голову, позволив Михаилу вдыхать свежий и приятный аромат своих волос. Все-таки не зря он избегал эту девушку. Она проблема. Хотя бы потому, что он не знает, как с ней быть.
- Вы невыносимо упрямый, Миша, - едва слышно пробормотала она, слегка пошевелив руками. Не для того чтобы освободиться, а чтобы уменьшить давление его ладоней. Михаил поспешно ослабил захват, мысленно устыдившись своей нерассчитанной медвежьей хватки. - Вам кто-нибудь говорил об этом?
- Говорили, - по-доброму усмехнулся мужчина, сдерживая желание погладить даже на вид мягкую кожу. - Но не всегда в положительном ключе.
- Даже не сомневаюсь, - с улыбкой кивнула Катя. - Вы ужасный упрямец. Но не в этом дело. Дело в том, что я вас не понимаю. Вот совсем.
В ее голосе слышалось столько расстройства и растерянности, что Миша не сдержал ухмылки.
- Это плохо?
Девушка задумчиво замолчала.
- Это странно. И не внушает доверия.
- Доверия или уверенности? - изогнув бровь, рассеченную старым шрамом, уточнил Михаил.
И как видимо, попал в точку.
- Уверенности, - призналась она. - Я никогда не встречала людей, более противоречивых, чем вы.
- Ты, - поправил Миша.
- А как же то, что я у вас работаю?
- Уже нет. Так что на "ты", - полуприказал-полупопросил Миша. - Идет?
- Ладно, - сдалась Катя, правда, без особого огорчения. - Но деньги взять я все равно не могу. Я буду чувствовать себя...обязанной. А я не хочу быть тебе обязанной, Миша.
Миша нахмурился и постарался понять, что именно так сильно задевает Катю. Почему ее так сильно коробит мысль о том, что она будет ему обязанной? Это самая несусветная глупость, которую он слышал в жизни. Но девушка выглядела чересчур серьезной, чересчур напуганной и чересчур решительной, чтобы можно было проигнорировать этот факт.
- Ты не обязана. Ты их честно заработала.
- Я не могу их взять. Спасибо, но не могу, - твердо повторила Катя, впиваясь в его лицо глазами и ожидая ответа. - Забери.
И что теперь, ругаться с ней? Ругаться не хотелось - хотелось держать ее рядом и не отпускать. Но не ругаться и расстраивать. Но просто так отступить и сдаться Миша не мог. Катя упрямая, но он упрямей. И опыта убеждения у него все-таки побольше.
- При одном условии, - невозмутимо ответил Миша.
- Что за условие? - с подозрением уточнила Катя, напрягаясь в его руках.
Вот же Фома Неверующий.
- Ты со мной поужинаешь.
Это было не вопросом и даже не предложением, это было констатацией факта, уведомляющей девушку о том, что ее ждет впереди. Миша никогда себя так не вел, и желания такого не возникало. Но с Катей все становилось по-другому и привычные рамки поведения с этой девушкой раздвигались. Возможно, дело в том, что Катя ему важна, и из-за этого он боится давать ей выбор. Выбор предоставляет право отказа, а отказ Мише был не нужен.
- Поужинаю?
- Да, прямо сейчас?
Катя растерянно заморгала и слегка покраснела.
- Я не могу. Мне надо...Кирилла забрать. И дела есть. И на работу завтра. И...
Миша прервал все бессвязные возражения, приложив палец к мягким приоткрытым губам. Хотелось пройтись по ним в легчайшей нежной ласке, а потом, не сдерживаясь, целовать так, как не целовал Катю никто.
- Шшш, - губы девушки медленно сомкнулись, скользнув по пальцу. - Хватит со мной спорить.
Еще не поздно, дела ты сделать успеешь, работа только завтра, а Кирилла мы заберем.
- Ты сейчас серьезно? - она отстранилась, сразу же облизнув губы, и посмотрела на него снизу вверх.
- Более чем.
- Это свидание?
Круглые щечки запылали от почти невинного вопроса. И стало ясно, что Катя корит себя за несдержанность. А зря. Несдержан в их случае именно Михаил. Он так старательно избегал Катю или, по крайней мере, старался избегать, что, дорвавшись до нее, потерял голову.
- Да, - с легкостью кивнул Миша.
- Я не могу.
Он страдальчески закатил глаза и застонал.
- Ты опять?
- У меня Кирилл.
- И что? - по правде сказать, Миша начал терять терпение. Она специально так делает, чтобы его позлить? Или правда не понимает? - Мы его сейчас заберем и поедем ужинать. В чем проблема?
Катя глянула на него как на сумасшедшего. Как будто он нес несусветную чушь. Высвободила одну руку, заправила короткую рваную прядь за ухо, пригладила челку и помотала головой, в надежде его понять.
- Миш, оно тебе надо? - искренне, без какого-либо двойного дна или издевки поинтересовалась Катя, и Подольскому она показалась настолько умудренной жизнью и опытом в этот момент, что он вздрогнул. - Вся нервотрепка? Эти поездки непонятные, мы с Кириллом...Зачем ты себе жизнь усложняешь?
Ему надоело разговаривать и ходить вокруг да около, поэтому Миша потянул ее с дивана, поднялся сам и поправил ее куртку, кончиками пальцев скользнув по волнистым прядям.
- Позволь мне самому решать, усложняю я себе жизнь или нет, - твердо произнес Михаил, пытаясь вразумить девушку и выкинуть из ее симпатичной головки дурные мысли. - Прекрати искать то, чего нет. Давай просто поужинаем и отдохнем сегодня. Обещаю не распускать руки, - он демонстративно развел руками, - если тебя это беспокоит.
- Ладно, - с тяжким вздохом Катя сдалась. - Хорошо. Едем ужинать. И да, без рук, - погрозила ему пальцем.
- Обещаю, - солгал Миша.
***
Она шла рядом с Михаилом, бережно и крепко удерживаемая за руку. Мысленно фыркнула. Как будто она может убежать. Катя шла и не могла до конца поверить в то, что все происходит именно с ней. Могла ли она подумать пару недель назад, что ее личная жизнь, казалось, давно похороненная под бетонной плитой быта и проблем, неожиданным образом оживет, всколыхнув в душе бурю чувств? Да еще в такой ультимативной форме. Глядя на Мишку, на ум приходил девиз Цезаря "пришел, увидел, победил". И хотя до сих пор не ясно, что на уме у мужчины, сомневаться в его решимости не приходится.
- В эту дверь? - спросил Миша, кивнув на темно-серую металлическую дверь, ведущую в корпус центра, где занимался Кирилл. Катя кивнула. - Понял.
Миша изъявил желание забрать Кирилла вместе. Не просто приехать, как в прошлый раз, а зайти вместе с ней. Но Катя видела, как он отчаянно храбрится и тщательно скрывает робость и неуверенность. Из центра выпорхнуло несколько детей, на невероятной скорости проскочив между ними. Михаил явственно вздрогнул и процедил что-то сквозь зубы. Катя не услышала, но догадаться не сложно - лестное там вряд ли было.
- Это всего лишь дети, - попыталась она его успокоить. - Не бойся ты так.
- Я не боюсь, - он упрямо сжал зубы и потянул на себя тяжелую дверь. - Заходи.
Попав в теплое просторное помещение, Катя оказалась под пристальными и любопытствующими взглядами окружающих. Здесь все друг друга знали, волей-неволей знакомились, ожидая детей, и приглядывались. И почти каждый из сидящих знал о том, что Катя не замужем, что живет одна и воспитывает не своего ребенка. Вначале все удивлялись, когда Кирилл называл ее просто Катей, думали, что она, наверное, няня или еще кто-то, но воспитатели, тоже любившие посплетничать, не утаили ничего. Что знали, по крайней мере. Сначала, конечно, на нее косо и с любопытством поглядывали, но уже давно успокоились. Сколько лет-то прошло? И в порядке вещей было, что она воспитывает Кирилла и что приезжает всегда за ним одна.
А теперь Катя приехала с мужчиной. И судя по любопытствующим и лукавым взглядам молодых нянечек, мамаш и просто женщин, мужчиной видным. Конечно, дамочки не оставили без внимания перемены в ее внешности, остановившись взглядом на потемневшей макушке, и соотнесли эти перемены с Михаилом.
Миша изучающие взгляды тоже чувствовал, но внешне старался этого не показывать. Они вместе отошли в сторону, мужчина скрестил руки на массивной груди, слегка расставил ноги, и вся его поза выдавала расслабленность и спокойствие. Хотя их Миша совсем не испытывал - за недолго время знакомства Катя более-менее научилась разбираться в его настроениях.
- Кать, а что они все так смотрят? - шепотом поинтересовался Миша, наклонившись к ее уху. - Так и надо?
- Нет, - так же тихо ответила Катя, позволяя легкой улыбке скользнуть по губам. - Им просто любопытно.
- Что, всем сразу?
- Ну да, - как само собой разумеющееся произнесла она. - Это же женщины.
- Я вижу, - с легким недовольством он поджал губы. - Но почему они ТАК смотрят?
Катя отвернулась от Миши и натолкнулась взглядом на молоденькую няню одного из мальчиков, занимающегося в той же группе, что и ее Кирилл. Девушка покраснела и поспешно опустила глаза.
- Ты им понравился, - сдерживая смешок, пожала плечами девушка и успокаивающе погладила Михаила по руке. - Расслабься. Тебя не съедят здесь. А лучше всего подожди нас на улице, если хочешь.
Он упрямо выдвинул подбородок.
- Ну уж нет. И я не напрягаюсь.
- Конечно.
Следующие пять минут Миша стоял с выражением лица Терминатора, не меньше, но Катя чувствовала, как внутренне он мается и места себе не находит. И пожалела, что не настояла на своем и не отказалась от этой нелепой затеи.
Наконец, показался Кирилл и остальные дети. Мишка, достаточно возвышающийся над всеми, Кирюшей был отмечен моментально, и ребенок вприпрыжку к ним подбежал, с любопытством глядя то на нее, то на мужчину.
- Здрасьте, - бодро поздоровался Киря и двумя руками подтянул сползавшие штаны. Подумав, добавил: - Дядя Миша.
Мужчина сглотнул и опустил взгляд вниз.
- Привет.
По-видимому, оба мужчины посчитали ритуал вежливости законченным и синхронно повернулись к Кате.
- А ты говорила, он не придет больше, - с обвинением громко прошептал племянник, обвиняюще глядя на Катю и показывая пальцем на улыбающегося Мишку, с ироничным любопытством поглядывающего на нее. Обложили, поганцы! - Нехорошо врать.
- Действительно, - себе под нос пробормотал Миша, заставив Катю покрыться румянцем. Даже уши запылали. - И не стыдно вам, Катерина Павловна, врать?
Она предпочла сделать вид, что не видит подлых подначек.
- Так, одевайся, - строго прикрикнула Катя на распоясавшегося малыша. - Давай сюда портфель.
Портфель перехватил Миша, а Кирилл не особо сопротивлялся, посматривая исподтишка на крупного мужчину. Если Мишка ловил его взгляд, то ребенок поспешно опускал глаза и делал вид, что занят своими делами.
- Мы сегодня мультик смотрели. Про рыбку.
Катя сноровисто помогла Кириллу застегнуть курточку.
- Понравился?
- Понравился. Хороший. Помнишь, ты обещала? - Кирюша многозначительно подмигнул и снова скосил глаза на Мишу, который, в свою очередь, вопросительно глядел на нее.
- Что обещала? - не поняла Катя.
- Мультик со мной посмотреть. В кино. У нас уже все-все сходили. Один я нет.
- Ну Кирюш..., - умоляюще протянула она. - Мы обязательно сходим. Потом.
- Ты так всегда говоришь, - он надул пухлые губы и обиженно шмыгнул носом. - А я хочу.
Катя бросила на мужчину виноватый взгляд. Конечно, он ожидал другого, ему, вероятно, хотелось свидания, а не упрямого ребенка под боком. Она до сих пор не была уверена, что это все хорошая идея.
- Кирюш, родной мой, давай дома поговорим? - умоляющим голосом попросила Катя. - Я же сказала, что мы сходим. Значит сходим.
- Да ладно тебе, Кать, - раздался тягучий, спокойный мужской голос. - Если хочет, почему нет? Съездим в кино, развеемся.
Племянник с восторгом посмотрел на смутившегося Михаила, а потом на нее.
- Видишь?
Катя покачала головой.
- Вижу.
- Как хоть мультик называется? - с обреченностью уточнил Миша.
Кирилл закусил губу, вспоминая, и по слогам произнес:
- Пингвиненок Джаспер.
- Значит пингвин, - вздохнул он.
- Пингвиненок, - педантично поправил малыш.
- Пингвиненок, - послушно повторил Миша и направился к выходу. - Тогда поехали, пока еще не поздно.
Кирилл смешно закосолапил следом, но за широким и быстрым шагом Подольского, конечно, не успевал. Вздохнув, дождался Катю, взял ее за руку и робко дернул, привлекая к себе внимание.
- Кать, а он правда с нами пойдет?
Кирилл выглядел одновременно и взбудораженным, и напуганным и в тоже время, очень радостным. Определенно, Мишка его равнодушным не оставил, как и ее впрочем.
- Правда пойдет. Только вот что у тебя за привычка такая, лезть поперек батьки в пекло? Мы бы и так с тобой в кино сходили.
Племянник благополучно пропустил ее недовольство мимо ушей.
- А мы с ним поедем на той машине?
Страдальчески выдохнула.
- Да.
- А у меня такая же есть, - непонятно к чему сказал Киря. Миша уже скрылся с их глаз. Наверное, ждет в машине. - Ему можно показать?
- Можно, только давай не сейчас. Хорошо?
- Хорошо, - Кирилл потер покрасневший от холода нос одетой в варежку ручкой. - Я потом покажу.
Мишка их действительно ждал, опираясь спиной на теплый бок массивного автомобиля и зажав между зубами сигарету.
"Он сбежит, - уверенно произнесла про себя Катя, испытывая горькое чувство разочарования и грусти. - Через пару часов, пару дней, но сбежит. Ему же некомфортно рядом с нами. Да и зачем вообще?.."
Тяжело вздохнула, стараясь освободиться из сетей разочарования и выдавить из себя подходящую случаю улыбку. Миша ей нравился, чего скрывать. Сильный, красивый, не надутый индюк, вечно занятой и деловой - хотя и таким бывает - а человек, любящий тепло посмеиваться и находить иронию там, где, казалось, ее и в помине нет. В то же время в нем чувствовалась сила, стальной стержень непрогибаемости. Это не могло оставить равнодушным любую девушку, не только ее.
Увидев их с Кириллом, Михаил выкинул выкуренный "под ноль" окурок и распахнул заднюю дверцу.
- С ним на заднем сиденье поедешь? - Катя кивнула. - Садитесь тогда.
- Я хочу у окна, - начал канючить ребенок. - Можно?
Катя в зеркале заднего вида заметила, как Михаил криво усмехнулся, глядя на нее.
- Можно. Только аккуратнее.
По дороге к кинотеатру никто из них не проронил ни слова. Кирилл молча пялился в затонированное окно, Катя, сложив рук на груди, молчала и корила себя за уступчивость, а Миша спокойно управлял транспортным средством, даже не оглядываясь на них.
Наверное, это первый и последний раз, когда они куда-то едут. Как Миша назвал? Ах да, свидание. Повернула голову вправо, разглядывая воодушевленного ребенка, выводившего непонятные каракули на запотевшем стекле. Готова была поспорить на всю зарплату - не так Миша себе представлял свидание.
Михаил привез их в большой кинотеатр с десятком залов. Обычно, если Катя с Кириллом ходили в кино - на какую-нибудь супер большую премьеру - то посещали они небольшой кинотеатр неподалеку от дома. И в этом никогда не были.
Племянник сразу кинулся к высоким большим афишам будущих премьер, восторженно их изучал и разглядывал.
- Давай фотографироваться, - он пальцем показал на афишу со специальными отверстиями для головы. - Только я котом буду.
- Кирюш, у меня фотоаппарата нет, - малыш горько вздохнул и перевел умоляющий взгляд на Мишку, который от неожиданности закашлялся.
- Что?
- У него тоже нет, - ответила за Михаила Катя, обхватывая ребенка за хрупкие плечи и стараясь отвести его в другую сторону. - Потом, Кирь.
- Он фотографироваться хочет? - переспросил непонятно у кого Подольский. Кирилл активно закивал болванчиком, освобождаясь от Катиных рук и делая шаг вперед к Мише. - Ну, у меня есть фотокамера на телефоне. Правда, качество может подкачать и...
Остальные слова потонули в радостном детском кличе. Кирилл подпрыгнул, захлопнул в ладоши и стал остервенело стягивать с себя шарф и шапку.
- Да стой ты, - прикрикнула на него Катя, заставляя успокоиться. - Дай шапку сниму.
Она только и успела снять с него верхнюю одежду, как ребенок уже проворно забрался за афишу и просунул свою русую головку в место предполагаемой мордочки рыжего кота.
- Дядя Миша, я готов, - крикнул Киря, и Катя, стоявшая так, чтобы следить за племянником, видела, как то помахал рукой. - Я готов, давай фотографировать.
Мишка дернул себя за мочку уха, откашлялся в кулак и полез в нагрудный карман за телефоном. Что-то там настраивал, а Кирилл в это время беспокойно переминался с ноги на ногу.
- Все, становись, - разрешил Миша, и Кирилл послушно замер.
Их фотосессия заняла добрые пятнадцать минут. Кирилл кривлялся, бегал туда-сюда, а под конец начал уговаривать Катю сфотографироваться вместе с ним.
- Катя! - от обуревавших чувств он даже ножкой топнул. - Иди сюда.
- Кирилл, ты хочешь, ты и фотографируйся. Я не хочу, - она решительно скрестила руки на груди и отвернулась.
Поняв, что уговорами тетю не пронять, мальчик решил применить тяжелую артиллерию.
- Дядя Миша!
- Что?
- Скажи ей, - на нее обвиняюще показали пальцем. - Она упрямится.
- Это она умеет, - себе под нос пробурчал Миша, но Катерина все равно услышала и наградила мужчину тяжелым взглядом. - Кать, да сфотографируйся уже и пойдем. Сеанс через пять минут начнется.
Она страдальчески закатила глаза и не двинулась с места. Тогда мужчина, перехватив телефон одной рукой, подошел к ней и потянул в сторону приплясывающего от волнения ребенка.
- Что тебе стоит? - прошептал Мишка, и от его дыхание зашевелились волнистые волоски на виске. - Один кадр и мы уходим.
- Я не люблю фотографироваться, - пыталась откреститься от сей неблагодарной и неприятной миссии девушка. - Честное слово, Миш. И выгляжу сегодня плохо...
- Глупости не болтай. Ты выглядишь отлично. Поверь мне.
От комплимента, сказанного слегка грубоватым тихим голосом, перехватило дыхание, а сердце учащенно забилось. Ад. Михаил слишком сильно на нее действует. Настолько сильно, что в голове сразу всплывают картинки не особо приличного содержания. Очень.
Прикрыла глаза и выдохнула, успокаивая себя. Михаил стоял рядом и терпеливо ждал, когда она займет специально освобожденное Кириллом место и он сможет их сфотографировать. Рядом с ним, таким спокойным и собранным, Катя чувствовала себя неуправляемым ураганом. Она не могла похвастаться таким самоконтролем, как у него, и ее это обстоятельство крайне злило. А может, он вообще ничего подобного не чувствует.
Мельком взглянула на его лицо, чтобы сказать, что идет фотографироваться, и оторопела. Что она думала о самоконтроле? Эти глупые мысли тотчас вылетели из головы. Миша не был спокоен и собран, ни капли. Казалось, он весь состоит из литых мускул и источает жар. И без того черные глаза потемнели еще больше, хотя, если задуматься, то куда больше?! Черты лица заострились, а ноздри хищно раздувались, когда он смотрел на нее.
- Лучше иди, - почти прорычал он.
Да, сказала себе Катя, лучше иди. Тяжело двигаться, когда телу внизу живота замирает и наполняется приятной истомой.
Надо было держаться от него подальше. Надо было. Но сейчас это уже неактуально.
- Катя, ты идешь? - окликнул ее Кирилл, заставив вздрогнуть от неожиданности.
- Да, родной мой, иду.
Через пять минут они устраивались в ВИП-зале и ждали, когда пройдет реклама и начнется долгожданный мультфильм. Миша вышел, предупредив, что скоро вернется.
Отлично. По крайней мере, у нее есть время, чтобы успокоиться и прийти в себя.
Пока не погасили свет, Катя мельком осмотрела помещение. Здесь стояло несколько диванов, темно-красной или синей расцветки, на достаточно приличном расстоянии друг от друга. Длинные и с потрясающе удобной спинкой, на которую так и хотелось облокотиться. Чем девушка не преминула воспользоваться. И еле сдержала облегченный стон. Затекшие и напряженные мышцы напомнили о себе тягучей болью. Потерла затылок и поежилась.
Несмотря на достаточно прохладное время года, в помещении работал кондиционер. Катя пожалела, что оставила верхнюю одежду в гардеробе.
Свет погас, Кирилл на другом конце дивана возбужденно завозился, и Катя видела, как в темноте у него поблескивают глазки.
- А дядя Миша придет? - на всякий случай уточнил ребенок.
- Придет. Смотри мультик.
Киря кивнул, успокоившись, и погрузился в красочные картинки.
Михаила не было долго, так что Катя даже волноваться начала. Наконец, его фигура высветилась в дверном проеме, и тут же скрылась из вида, когда закрыли дверь.
- А вот и я, - приглушенным шепотом сказал Миша, сгружая ей на руки большое ведро попкорна и стакан с колой. - Очереди страшные. Я понять не могу - сюда все приходят кино смотреть или есть? Подвинься.
Катя послушно отползла. А на замечание об очередях ухмыльнулась, благо в темноте этого не видно.
- Уж кто бы говорил.
- А что я? - деланно изумился шепотом. - Я не себе. Кириллу взял. Кирилл, ты попкорн будешь?
Детское личико, освещаемое светом большого экрана, повернулось к ней, ожидая разрешения. Она виновато качнула головой. Кирилл не хуже нее знал вещи, которые из-за болезни не может есть. И относился к ним со смирением. Но всегда ждал ее запрета. Наверное, так ему легче было отказаться.
- Я не буду, - кротко ответил племянник и отвернулся. - Мне нельзя.
Миша перевел вопросительной взгляд на нее.
- Почему? Кать, ничего такого, я просто угостить.
- Не в этом дело, - не в состоянии скрыть вину и горечь, выдохнула Катя. - Ему нельзя не потому, что я запрещаю, а потому что у него...аллергия.
Последовала заметная пауза.
- Аллергия?
- Бронхиальная астма, - уточнила Катя, сцепив дрожащие пальцы в замок. - Довольно давно.
Судя по всему, Михаил не знал точно, что это такое.
- Это...серьезно?
Мужчина поставил ведро с попкорном на стеклянный столик.
- Как тебе сказать... - девушка передала ему колу и придвинулась ближе, чтобы Кирилл их не особо слышал. - Любая болезнь серьезна. Бывают легкие формы, бывают не очень...У Кири...сначала была легкая астма, но с каждым годом его состояние ухудшается, и что будет дальше...
Неприятно было думать о том, что будет дальше. Не в этом случае. Кирилл - ее, и она не позволит чему-либо случиться. Но одна мысль, даже мелькнувшая на задворках сознания вызывала в ней липкий страх, желание закричать...и передернуться, чтобы отторгнуть ее от себя.
Заставила себя встряхнуться. Какого черта она рассказывает обо всем Мишке, загружая ненужными ему проблемами? Ну купил он этот попкорн, ну им нельзя. И бог с ним.
- В общем, - бодрым голосом закончила Катя, - не забивай себе голову. Мы просто сидим на диете.
- Ты тоже?
- Да. Мне кажется нечестным ограничивать ребенка, наедаясь самой. Хотя иногда...не сдерживаюсь. Очень-очень редко.
Миша ничего не ответил. Попкорн благополучно забыли, решив сосредоточиться на мультфильме. Но спроси Катю о том, что в нем было - не рассказала бы под дулом пистолета.
Минут через двадцать Миша устроил свою руку на спинке дивана и близко наклонился к ее щеке, задев чувствительную кожу губами.
- А что можно?
- Что можно? - не поняла девушка.
- Ну, что ему можно? Пить, есть?
Неожиданный вопрос.
- Сок, - решив не уходить от ответа, сказала Катерина. - Лучше яблочный.
Подольский кивнул, медленно убрал руку, скользнув кончиками пальцев по ее макушке, и снова вышел.
- Отдай ему, - мужчина протянул большую зеленую пачку Кате, кивком указав на малыша.
- Кирь, - позвала ребенка Катя. С первого раза ее не услышали. - Кирилл! - повысила она голос. Племянник повернул голову, не отрываясь от экрана. - Держи сок.
Внимание наконец-то переключилось на нее. Сок быстро отобрали, попробовали и довольно забулькали.
- Миша, спасибо ва...то есть, тебе, - поправилась Катерина. - Но не стоило, правда.
- Позволь мне решать, - ее неразборчивое бормотание мягко прервали, и тяжелая рука легка на плечо, согревая озябшее и продрогшее тело. - Ты замерзла.
- Кондиционер, - с обвинением выдохнула девушка, сильно сжав колени, чтобы сдержать реакции собственного тела на властные прикосновения.
Они сидели в кромешной темноте, совершенно одни, не считая Кирилла, расположившегося на другом конце длинного дивана и увлеченно вперившегося в экран. Никого вокруг, голоса мультфильма давно превратились в непонятное рокотание, а все, на чем сосредоточилась девушка - твердое бедро, прижимающееся к ее ноге, шелест и шорох одежды при каждом касании и глубокое дыхание, поднимающее тонкие волосики на виске.
После нескольких лет затворнической жизни и воздержания Михаил был разрядом тока - таким же неожиданным, сильным и адски болезненным. В хорошем смысле слова.
Миша подтянул ее безвольное и разом обмякнувшее тело к себе, другой рукой скользнув по обтянутой джинсами коленке.
- Расслабься, - тоном змея-искусителя прошептал он...укусив за мочку уха. Катя прикрыла глаза, в надежде взять себя в руки. - Дай я тебя согрею.
Провел по ноге мягким, массажирующим движением, безмолвно умоляя и приказывая расслабиться и не сжимать колени так сильно. Вверх, до развилки бедер, и снова в низ, скользя невыносимо сладко и чувственно. Катя не могла видеть выражения глаз, не могла видеть движения, но все чувства усилились и обострились благодаря обнявшему их мраку. Девушка могла реагировать только на звуки трения одежды и их тяжелого, надсадного дыхания.
- Это...плохая идея, - чисто из принципа заспорила Катя.
- Очень плохая, - Михаил продолжил гладить ее ноги, и как только она потеряла контроль, нежно обхватил одну за щиколотку и заставил закинуть на свое каменное напряженное бедро. От неожиданности Катя охнула, откинулась назад и ухватила мужчину за шею, ноготками царапнув кожу. - Очень-очень плохая. Знакомство с тобой вообще было самым неразумным решением в моей жизни.
Она со смешком выдохнула и прошлась языком по пересохшей нижней губе.
- Это комплимент мне или твоя досада?
- И то, и другое.
Он ухватился за "собачку" на черном невысоком ботинке и проворно расстегнул. А она всегда мучилась с несговорчивым замком. Стянул обувь, не глядя бросив на пол, и поставил стопу на свое колено, ни на секунду не прекращая трогать ее. То, что Миша дотрагивался до нее через плотную ткань, лишь сильнее раззадоривало и возбуждало, заставляя с предвкушением ожидать развязки.
- Мы не одни, - она уцепилась за последнюю соломинку разума.
- Не позволяй мне об этом забыть, - прорычал Миша прямо ей в губы и впился в ее рот с ожесточенным, голодным поцелуем, резко контрастирующим с недавними мягкими прикосновениями.
От волны, поднявшейся внутри нее и опалившей болезненно пульсирующую плоть между ног, Катя захныкала ему в рот. Как горячо! Господи, как же горячо! Ее рука зарылась в прямые жестковатые волосы на затылки, царапая кожу головы и притягивая этого демона к себе сильнее.
Он беспощадно пил ее, не давая ни секунды, чтобы опомниться. Скользнул языком по пухлым, покалывающим от прилившей крови губам, и сдавленно выдохнул ей в рот. Жаркие, дикие движения его языка штурмовали потаенные уголки ее рта, и Катя забывала о дыхании, всецело отдаваясь на волю мужчины.
Нежные поглаживания сменились напористыми ласками, и вот уже крупная, шершавая ладонь ребром касается бесстыдно раскинутых бедер, и грубая джинсовая ткань под его давлением невыносимо раздражает набухшие и влажные от возбуждения складочки, скользя под идеальным углом.
Катя прикусила его нижнюю губу и бешено выгнулась вслед за двигающимся запястьем. Матерь Божья! Слишком много.
- Миш, я не могу... - как можно тише простонала Катя и зализала наверняка саднящую ранку. - Хватит, прошу тебя...
Очередное касание между ног, и мысль сметается цунами желания, смывающим весь самоконтроль и разумность. Катя пошире развела ноги, и оперлась рукой на диван позади себя. Ей необходима хоть какая-то опора.
- Не могу, - чуть ли не с отчаяньем прошептал Миша, на мгновение отрываясь от ее припухшего рта. В темноте его губы поблескивали, и снова невыносимо захотелось получить их обратно. В ее пользование. Неожиданно сильно шов джинсов скользнул по пульсирующему клитору, заставив Катю вцепиться в Мишку и потрясенно закусить губу. До крови. Кричать нельзя. В мужском голосе прозвучала боль. - Как тебя отпустить, когда ты...такая...А, черт!
И снова обжигающая агония и наслаждение, граничащие с болью из-за невозможности двигаться, отвечать и хоть как-то выразить их. Мужчина скользнул рукой вверх, расстегивая тугую пуговицу и молнию.
- Я не выдержу, - жарко зашептала Катя, прижимаясь к твердому плечу с невероятно проступающими мускулами мокрым от пота лбом. - Миша, я не выдержу, если...ты...тронешь...Пожалуйста...
Его другая рука прошлась по изогнувшейся гибкой спине, проникая под мягкий трикотаж и лаская ямочки на спине. И снова вверх, скользнув по невыносимо чувствительной, раздраженной коже. Кончиками пальцев в легчайшей ласке погладил изгиб талии и двинулся еще выше, приближаясь к ноющим от боли соскам, невыносимо трущимся о хлопок нижнего белья, которое час назад казалось удобным и мягким.
Чтобы хоть как-то освободиться от копившегося напряжения, Катя грубо дернула на себя его голову и втянула нижнюю губу, зубами прикусив язык. И снова яркие, дикие поцелуи, от которых внутри все переворачивается. Если Миша все делает так же, как и целуется, то он ас. С большой буквы.
Женские бедра начали мелко подрагивать, и хотелось их свести вместе, но Михаил активно этому препятствовал, продолжая ее мучить и испытывать на прочность. Но и сам он не остался равнодушным. Его грудь вздымалась, как кузнечные меха, он хрипло и тяжело дышал, и Катя чувствовала, как по виску скользит холодная капля пота. Самоконтроль убивал их обоих, не работая на полную мощность, но и не позволяя сорваться и отпустить поводья.
- Я все! - позади нее раздалось громкое восклицание, заставившее их с Мишей испуганно и дергано отшатнуться друг от друга, впрочем, не выпуская из тесных объятий. Катя как-то дико поглядела в словно выточенные из камня черты, и со страхом оглянулась назад. Кирилл так и не повернул голову в их сторону, а молча протянул опустевшую пачку. - Я выпил.
С ужасом поняла, что не может выдавить из себя ни слова. Попробует - и с губ сорвется бессвязный, тщательно удерживаемый стон. Дрожащей рукой забрала помятую пачку, кинула ее рядом с собой на диван и уперлась лбом в ямку между Мишкиным плечом и шеей. Мужчина процедил что-то сквозь зубы, его рука заботливо прошлась по влажной спине в последней ласке, а губами он скользнул по ее щеке. Стало больно.
Катя едва слышно зашипела и дернулась.
- Не надо.
Медленно спустила свою ногу с его бедра, по-прежнему ощущая невыносимый жар и твердость его тела. Ему тоже больно. Так же, как и ей.
Обулась, поправила съехавшую кофточку, застегнула джинсы. В темноте звук застегнувшейся молнии прозвучал слишком резко и громко. Катя поморщилась и постаралась двигаться как можно меньше. Миша разбудил в ней то, что она старательно сублимировала и контролировала последние годы. Она спрятала все свои желания (не только сексуальные) глубоко внутри, закрыв их тяжелым амбарным замком и выбросив ключ.
А Миша взял, и, не особо напрягаясь, его сломал, снял и выбросил, выпустив что-то дикое и неуправляемое наружу.
Они долго молчали, невидящим взглядом глядя на красочные кадры, и не проронили ни слова. А еще старались друг друга не касаться. Не потому что стеснялись своих порывов или того, что произошло под покровом темноты, просто малейшее резкое движение, и неизвестно, чем все это закончится. Сегодня.