Дорогая Эмилия!

Я очень рада, что мои писания занимают тебя и даже возбуждают твое любопытство. Ты пишешь, что ждешь их с нетерпением – тем интереснее делиться своими впечатлениями, а их, надо сказать, становится все больше и больше.

Я никогда прежде не думала, что постоянное наблюдение за чужой жизнью способно доставлять не менее сильные переживания, чем театральный спектакль. Впрочем, на нашей сцене недавняя идиллия сменилась трагедией в духе Уильяма Шекспира, которого – вообрази себе! – здесь еще не знают и на театре не ставят. Но не буду терять драгоценного времени.

Итак, доныне остается неясным, где же будет находиться русская столица – в Москве или Петербурге. При покойном императоре самый разговор о возвращении двора на берега Невы карался специальным указом Петра II. Но это объяснялось всего лишь капризом подростка, который в Москве пользовался большей свободой от придворного этикета, чем в Петербурге. Его фавориты Долгорукие, располагающие под Москвой большими владениями, а в самом городе превосходными домами, всячески поощряли подобную привязанность к старой столице, что вовсе не означает, что после венчания императора с их дочерью они не устремились бы в Петербург. С императрицей Анной все обстоит иначе.

Говорят, с Петербургом для нее связаны тяжелые воспоминания, тогда как в Москве родовое гнездо ее отца. Меня не слишком убеждает подобное сантиментальное объяснение. Несомненно Анна способна испытывать и унижение, и обиды, и задетую гордость, но именно они и должны были бы побудить ее как можно скорее оказаться в Петербурге и занять то место, возле которого она так недавно стояла в толпе придворных. Это естественный порыв каждой женщины. Однако в Петербурге нет такого многолюдного собрания дворян, которому Анна обязана полнотой своей императорской власти. Эти дворяне собрались в столицу по поводу предполагавшихся свадебных торжеств, остались на похороны, а затем и на коронацию новой императрицы.

Как уверяет меня лорд Рондо, такова истинная причина колебаний Анны в отношении выбора места жительства. Во всяком случае, первое лето своего царствования она решила провести под Москвой, в знаменитом Измайлове, славящемся красотой своих многочисленных прудов, огромным зверинцем, где можно встретить диких животных изо всех уголков мира, виноградниками и садами.

Это решение вызвало в Москве очень оживленные толки. Дело в том, что в Измайлове прошло детство всех трех сестер, которых здесь так и называли – Измайловскими царевнами. Однако после выхода Анны замуж Измайлово стало резиденцией ее сестер, где особенно в последнее время постоянно собирались их сторонники. Приезд императрицы в родительский дворец будет означать для герцогини Екатерины и царевны Прасковьи переход из положения хозяек на положение придворных дам, хоть и самого высокого ранга, и лишение возможности вести независимый образ жизни. Анна несомненно могла выбрать для летней резиденции иное место, но в ее решении мне видится та возможность сатисфакции в отношении сестер, которая несомненно обострит их отношения.

Как бы то ни было, 4 июня торжественный императорский кортеж, в котором участвовали и сестры императрицы, выехал из Москвы. Почетный гвардейский эскорт возглавлял ехавший на коне Дмитриев-Мамонов. И теперь вообрази весь ужас участников поездки, когда при самом выезде из столицы генерал Мамонов замертво упал с лошади. По какой-то причине лекаря в кортеже не оказалось – лейб-медик заранее выехал в Измайлово и должен был там дожидаться императрицы. За ним послали, хотя в суматохе и в неумелых попытках привести генерала в чувство было потеряно около часа. Опасавшаяся за жизнь зятя императрица не позволила ни поднять его с земли, ни даже перенести в тень, целиком полагаясь на искусство ожидавшегося медика. Появившийся спустя два с лишним часа после случившегося врач смог только подтвердить наступившую кончину Мамонова – тело генерала уже начало холодеть. Эта внезапная и совершенно неожиданная смерть – генерал отличался железным здоровьем и никогда ничем не болел – поразила всю Москву и двор.

Императрица оказывает бедной вдове знаки самого трогательного сочувствия и внимания. Она распорядилась не подпускать царевну Прасковью к умирающему и сама проследила за организацией его похорон, которые отличались большой пышностью, намного превосходившей ту, которая полагалась Мамонову по его чинам. Тем не менее происходили они всего лишь в приходской церкви генерала, где над его прахом устанавливается доска с подробным описанием званий, чинов, происхождения и даже места захоронения его первой жены и ребенка от первого брака. В Москве обратили внимание на то, что императрица Анна сама акцептировала текст надписи, которую нельзя назвать тактичной в отношении царевны Прасковьи.

Нельзя не жалеть бедной царевны. Вскоре после смерти супруга она лишилась и своего единственного сына, скоропостижно умершего от какой-то болезни. Впрочем, царственные дети болеют столь же часто, как и дети обыкновенных людей, с той разницей, что умирают чаще и в положенные для них судьбой сроки, на что современники, естественно, обращают свое внимание. Легко себе представить самочувствие императрицы, начинающей свое царствование при столь горестных обстоятельствах. Однако надо отдать должное Анне – по ее виду трудно судить о размерах снедающего ее горя. Она всегда так же сурова в обращении с окружающими и так же предается потехам с различными шутами, заполонившими ее резиденции. Не знаю, насколько они могут развлекать императрицу своими неумными и грубыми до непристойности шутками, но они несомненно создают прочный заслон между нею и всеми теми, с кем она не имеет намерения общаться. Добиться же обычной царской аудиенции чрезвычайно трудно, потому что в этом вопросе имеют одинаковое право голоса и любимая камер-фрау императрицы госпожа Юшкова, и Бенигна Бирон, и сам фаворит, и даже кормилица императрицы некая Василиса.

Наконец-то мне удалось хоть отчасти удовлетворить свое любопытство в отношении нашего бывшего посланника при петербургском дворе. Господин Алексей Бестужев промелькнул как метеор на московском горизонте. В качестве посла России в Гамбурге он удостоился единственной, хотя и довольно продолжительной, аудиенции, но на балах не бывал и почти немедленно после разговора с Анной оставил Москву. Ни о каком его новом назначении толков нет. Путь Бестужева лежал обратно в Гамбург, хотя и с заездом в Голштинию, в Киль. Подобный визит сам по себе достаточно знаменателен. В Москве его истолковывают по-разному. Одни считают, что Бестужев имел поручение от императрицы посмотреть на сына покойной цесаревны Анны Петровны и выяснить позиции его отца и опекуна, герцога Карла Голштинского. Императрица волей-неволей должна заботиться о наследнике престола. Однако не исключено, что Бестужев преследовал и какую-то иную цель. Не в завещании ли императрицы Екатерины дело? Голштинцы должны его иметь.

Вот видишь, дорогая, я начинаю касаться государственных дел, к которым не имею решительно никакой склонности. Что делать, всему виною московская скука. Подчас она становится невыносимой, хотя ее очень скрашивает единственное подлинное увлечение императрицы – музыка и театр, о которых она не устает хлопотать. Даже у очень сильных людей можно найти ахиллесову пяту, для Анны она в сцене.