38

Хайме проснулся поздним утром. В его кровати, полузакрытая простыней, спала Марта. Оба были полностью раздеты. Отодвинув простыню, Хайме посмотрел на свою подругу.

Марта была красивой женщиной. Но на протяжении всей ночи он не мог выкинуть из головы образ Карен. В какой-то момент он представил, что занимается любовью именно с ней. Почему?

Видимо, Карен колдунья и приворожила его. Эти две женщины были абсолютно разные: Марта почти такого же роста, что и Карен, но линии ее тела гораздо более изысканны. Одна блондинка, другая темноволосая. Кожа Марты с легким бронзовым оттенком, Карен же была бледнее. Одна искушала прекрасными темными миндалевидными глазами, а другая — ярко-голубыми. Волосы на лобке одной были светлыми и редкими, а у другой лежали изящными черными завитками. С одной он разговаривал по-испански, с другой — на английском. Марта была более зрелой, более раскованной в сексе, она провоцировала его на то, чего он никогда не делал с Карен. Это была великолепная ночь, но что-то было не так. Он предал Карен. Может, от этого и болело его сердце?

Или это были бередящие душу воспоминания, связанные с опытом, полученным накануне в секретном убежище катаров?

Какой бы ни была причина, Хайме не испытывал удовлетворения и покоя, которые должен был бы испытывать после ночи с такой красивой женщиной, как та, что была сейчас в его кровати. Почему бы это?

Марта открыла глаза. Она посмотрела на Хайме и с улыбкой потянулась за простыней, чтобы укрыться.

— Доброе утро, — поздоровалась она, натягивая простыню до самого горла.

— Доброе утро, Марта. Как спала?

— Замечательно. А ты?

— Великолепно. Это была невероятная ночь.

— Я рада. Миссия выполнена. Рикардо разрешит мне вернуться в клуб.

— Неужели ты это сделала ради Рикардо? — спросил возмущенно Хайме.

— Нет, дурачок. Он нас познакомил, но потом я сама выбрала одну их двух возможностей и не раскаиваюсь в своем выборе.

— Слава Богу.

— Ну, — продолжала Марта, — и что ты тут стоишь голышом? Это что, демонстрация твоих достоинств, а то вдруг я еще не все оценила?

Хайме не ожидал такой язвительности. На самом деле, он так погрузился в свои размышления, что не замечал своей наготы. Он захохотал.

— Просто я решал, идти ли в душ или на кухню приготовить завтрак.

— В душ! — весело крикнула Марта и вскочила с кровати. Хайме поспешил за ней.

В душе они снова занялись любовью под струей воды, заново исследуя тела друг друга. Марта была изобретательна и весела. Позже они вытерлись и пошли на кухню, где надели на себя только передники. Хайме разглядел, что попка Марты не такая высокая и оттопыренная, как у Карен, но округлая, упругая и чертовски сексуальная.

Они приготовили обильный завтрак из ароматных тостов, яичницы с беконом и кофе. Все было замечательно, как отметил про себя Хайме, но почему ему было так неспокойно? Почему он не мог наслаждаться великолепным утром?

— Марта.

— Да, Хайме.

— Сегодня я договорился пообедать с моей дочкой, — соврал Хайме. — Я надеюсь, ты не обидишься, если я тебя не приглашу, но ей только восемь лет, и она очень чувствительно реагирует на мои знакомства с женщинами.

Марта казалась разочарованной, но все же улыбнулась.

— Ничего страшного. В другой раз.

Когда Хайме остановил машину около ее дома, она поцеловала его в губы и попрощалась.

— Позвони мне.

— Конечно. Спасибо за эту ночь.

— Пока, Хайме.

Но мысли Хайме были уже в другом месте, и, забыв про выписанный накануне штраф, он устремился туда, куда душа его тянулась все это время. Господи, хоть бы Карен была дома!

Охранник у дверей дома был незнакомый. Он с убивающей неторопливостью звонил по внутреннему телефону в квартиру Карен, пока Хайме нервничал в ожидании. Неужели ее нет?

Наконец он поднял шлагбаум и жестом показал Хайме проезжать. Тот с облегчением вздохнул.

Карен открыла ему дверь, одетая лишь в старую ночную рубашку. Она не сказала ни слова, только посмотрела на него сверху вниз и протянула руки навстречу. Хайме с силой обнял ее, он был так счастлив, что на глазах выступили слезы.

— Карен. Спасибо, что дождалась меня, любовь моя.

Карен закрыла за ним дверь, и со следующим объятием он почувствовал, что вернулся домой. К своему очагу. У него больше не было вопросов. По крайней мере, не теперь. Он желал только насладиться сполна этим чудесным мигом.

Карен тоже ни о чем его не спросила. Только прошептала:

— Я знала, что ты вернешься.