Молчание, которое сопровождало нас, идущих медленно по небольшой и ухоженной тропке среди буйной растительности, позволило мне собраться с мыслями и силами. А они мне сейчас действительно были необходимы. Вспыльчивость, которая всегда подавлялась мною довольно категорично, настойчиво проявляла себя в присутствии Эр-Гро, и тем сильнее, чем больше он пытался на меня надавить.

— А что вы про группу говорили? — прервала я какую-то хмурую задумчивость куратора.

Он вскинул вопросительно брови.

— Что это за опасные испытания через две недели? — я ведь и правда за них беспокоюсь.

Куратор внимательно посмотрел на меня, словно удивившись моему волнению, затем прочистил горло и мягко, словно с ребенком разговаривая, произнес:

— Ничего такого, что может закончиться летальным исходом. Да и не об этом я хотел с тобой поговорить, Огнеда. Ты готова выслушать меня? — последовала многозначительная пауза.

Я промолчала, скрестив руки на груди.

— Что ж… Как я уже сказал, для меня очень важно провести несколько сеансов медитаций… совместных.

— Где? И в чем заключается эта ваша медитация? — тут же произнесла, поеживаясь.

— Хм… боюсь, что ничего более удобного я не представляю, чем…

И умолк, отвернулся, а я заметила, как сжались его руки в кулаки, затем медленно расслабился и тихо произнес:

— Нет. Это не подойдет. Придется этот вопрос еще продумать.

Повернулся ко мне лицом и несколько напряженно улыбнулся. Сердце вдруг споткнулось, и я выпалила прежде, чем успела обдумать:

— А вы можете не использовать свои улыбки в общении со мною?

— Что?!

— Ничего, — буркнула от недовольства собою, и отвела взгляд.

Мужчина замер, словно пытаясь осмыслить мою просьбу, затем потер подбородок рукой, с интересом разглядывая мою недовольную мину, и снова позволил себе коварно улыбнуться:

— Медитация, милая Огнеда, заключается в слиянии…

Я напряглась.

— Слияние, скажем, в неком метафизическом плане и обязательно энергетическом… в процессе слияния происходит энергообмен, фактически взаимодействуют стихии, родственные по своей сути и структуре. При этом, чем ближе друг к другу находятся физические тела медитирующих…

Покраснела и бросила неуверенный взгляд на куратора. Его глаза как-то странно блестели, и улыбка эта… она меня-то и заставила еще сильнее затаить дыхание.

— Тем больше шансов, что медитация пройдет успешно. Почему сеансов должно быть несколько? Только в целях закрепления достигнутых результатов. Ну и вполне возможно, что тебе это даже понравится.

Я просто онемела от такой самоуверенности. Щеки мои пылали, а этот бессовестный тип еще и улыбался, да глазищами своими черными сверкал.

— И, кстати, совместные медитации помогут дисциплинировать твой дар, Огни, и установить его максимально возможный предел. По поводу тренировок…

Отвернулась, пытаясь сбросить с себя странное будоражащее впечатление от его слов, потянулась рукой к зеленому острому листу маленького карликового деревца. Поняв, что мужчина не собирается продолжать, бросила в его сторону осторожный взгляд из-за плеча. Куратор внимательно слушал другого собеседника, прижав указательный палец к уху, затем ответил отрывисто, все так же, не спуская с меня излишне горячего взгляда:

— Отлично. Через десять эргов… то есть минут, да… Нет. Пусть все присутствуют. И через два часа тренировочный зал должен быть свободен на час. Сам решай, куда остальных девать. И что?! Используй воображение.

Потом фыркнул, словно сдержав смешок, и вкрадчиво, все так же опаляя меня своим взором, добавил:

— Нет. Кадетки для вас неприкосновенны. А вот остальные… особенно прошу обратить внимание на… да, ты правильно меня понял. Этих двоих можешь не жалеть. Все. Отбой.

Опустил руку, затем вдруг шагнул ко мне ближе, и отвел в сторону за ухо рыжий локон, выпавший из косы. Провел костяшками пальцев по линии скулы, отчего я просто окаменела, испуганно следя за его темными омутами глаз, затягивающими в свои пучины.

— А что по поводу тренировок? — выдохнула я, скосив взгляд на его руку, которая вдруг прикоснулась к моей нижней губе большим пальцем. Чуть надавив, почти заставив губы приоткрыться, мужчина низким голосом ответил:

— Тренировки будут каждодневно по часу до обеда и после… но при условии…

— К-каком условии? — невольно стала отодвигаться, пытаясь оказаться на расстоянии от куратора.

Мужчина вздохнул и отвернулся, затем и вообще на несколько шагов отошел.

— Вон под той аркой с розами подвешены небольшие качели. Иди за мною.

И решительно двинулся в указанном направлении. Испытывая странную растерянность, быстро догнала его удаляющуюся по тропинке фигуру, и едва увидела резные качели, удивленно ахнула.

— Нравится? — повернулся и пригласил жестом присесть на подвешенные цепями качели.

— Да. А можно?

— Смелее.

И я тут же присела, и как в детстве, чуть оттолкнулась ногами от пола, полетела, зажмурившись.

— Тренировки, — меж тем продолжил куратор, не мешая мне качаться, — возможны при условии совмещения с медитациями.

И замолчал, следя за моими движениями, а я постаралась сделать вид, что отвлеклась от тяжких дум, и даже позволила себе легкую полуулыбку, которая возможно отдавала грустью. Неожиданно мужчина резко остановил качели, и я оказалась зажата между спинкой качели и его ногами. Невольно ахнула, когда сильные руки приподняли цепи и меня вместе с сиденьем. Едва оказавшись лицом к лицу, Дамьян склонился ко мне и хрипло, тяжело произнес:

— Огни, первая медитация состоится сегодня… сейчас…

— Что? — сглотнула с трудом, пытаясь не паниковать, как вдруг сильные руки подхватили меня, чуть подняли и еще раз перехватили. Оказавшись в крепких объятиях, занервничала и уперлась руками в его грудь:

— Что вы делаете? Отпустите! Я не кукла, чтобы хватать и таскать меня как вам вздумается…

— Да, не кукла, ты настоящая, как живой огонь, — согласился он, игнорируя мои попытки отбиться. — Однако в первый раз решение все же лучше принять мне.

Полыхнул алым и вовсе напугал своим взглядом. Почти одержимый. Так уже однажды на меня смотрел Лим. В тот раз, когда мне пришлось бороться до последней капли силы, почти до полного выгорания. Да что я такого сейчас сделала, чтобы вызвать вдруг к себе столь сильные чувства?

— Вы меня обманули, верно? — простонала я, ощущая боль от его рук, и когда куратор сдвинулся с места, неся меня вдоль тропки в сторону двери в спальню, стала еще отчаяннее бороться.

— Ничего страшного не произойдет, моя девочка. Успокойся, — не обращая внимания на мои кулаки, выдохнул он в ответ, и что-то такое произошло со мною, что я перестала сопротивляться, не чувствуя своего тела. И это выражение «моя девочка»… мамочки!

Двери тихо закрылись, едва куратор вошел со мною в спальню. Затем он положил меня на постель, и отошел, чтобы начать медленно расстегивать китель, задумчиво изучая мое лицо, пылающее возмущением, и глаза, кричащие от страха.

— Огнеда, скажу прямо, ты сейчас не о том подумала, — сбросив с себя верх и оставшись в белоснежной рубашке, присел рядом со мною. — У нас мало времени. И пока я настраиваюсь, ты можешь вот о чем подумать, милая Огни.

Замычала, недовольно сопя к тому же, что нечего меня звать «милой», как получила легкий поцелуй в нос.

— Не пыхти. Что я могу поделать, если ты, и правда, весьма милая девочка, — и снова улыбнулся, почти тепло, вот только его взгляд был очень похож на взгляд Лима.

— Тебе страшно? — склонился надо мною, вглядываясь в мои широко открытые глаза. — В первый раз это действительно может пугать. Так о чем я говорил? Да, подумай вот о чем, Огни. Ты сейчас на военной базе за много миллионов световых лет от Земли и без своего чит-кода, так называемого идентификатора, причем по собственному желанию. Никто тебя не заставлял его ломать. Чуть раньше я исключил твое имя из боевой практик-группы, и оформление твоего нового назначения было делом решенным…

Я смогла фыркнуть, недовольно скривив губы. Эр-Гро тут же сощурил глаза.

— Между прочим, инструкцию я переписывал три раза. И учитывая это, клятва уже стала не клятвой, а фарсом каким-то. Мне и самому уже стало казаться, что занимаюсь глупым и бесперспективным делом. Но! Увидев твой танец с огнем… Это было твоей ошибкой, Огни. До него я еще собирался дать тебе время, правда. И не смотря на выпитый тобою бокал ритуального напитка, я смог бы сдерживать себя.

Закрыл глаза, чуть отстранившись, тяжело дыша. Маска, словно темная туча, набежала на его лицо, скрывая эмоции и чувства, затем мужчина снова склонился надо мною и глухо произнес:

— И знаешь, что самое значимое в этой ситуации, моя сиана? Ты все же ею стала. Вот что важно. Сколько бы я не искал других слов, ты — моя единственная. Я тебя ждал по вашим земным меркам все мои шестьдесят земных лет. Да, не смотри так… у нас время течет медленнее… Поиск велся уже давно. На всех известных нам планетах. И ничего. Разведка не приносила результатов, пока в разработку не попали земляне, вернее группа землян на небольшом звездолете… Они называли себя «открывателями Миров». Забавно, что сначала никто из высших чинов не обратил внимание на женщин, их было две или три на борту.

Я тут же обратилась вся во внимание, забывшись на какой-то миг, жадно слушая куратора, и вспомнила свою маму. Она ведь тоже летала в такие экспедиции.

— После близкого общения с землянами было принято решение начать совместные проекты с Землей. Так появился факультет «огневиков» в вашей Космической военной академии. Как ты, наверное, знаешь, последние десять лет ваши выпускники направляются на практику, условия прохождения которой сопряжены с холодом и льдом, таким же, каким покрыта большая часть Иридии, и не все справляются… Да, вначале был несколько иной интерес. В основном он касался землянок, но мужская половина группы неоднократно доказывала нам, что от них есть определенная польза для Дерадмиина. Впрочем, и объяснять цель данных учений в настоящий момент я не намерен…

Чувствуя, что начал чесаться нос и именно в том самом месте, куда пришелся его поцелуй, я захныкала, пытаясь донести до этого бесчувственного чурбана, что мне нужно хотя бы руки освободить.

— Нет, ты не вернешься в группу, и не надейся. Пусть ты не подписала клятву, однако почти все формальности соблюдены.

Замолчал, уставившись на меня непроницаемой мерцающей маской, словно что-то высматривая на моем лице, и снова тяжко вздохнул:

— Но мы и с последней формальностью тоже, думаю, тянуть долго не станем. Вот как только медитации завершим…

Что?! О чем это он?! О, как носик чешется… Ну почешите мне уже его. Закрыла глаза и пустила жалостливую слезу.

— Огни! — зарычал вдруг куратор, и стер рукой каплю влаги на моем лице. — Не дави на жалость! Твой организм принял пищу дерадмиинов, причем даже уже подстроился под нее, и выкуп ты приняла, — открыла глаза, потом тут же сердито сощурилась. — Да-да. Ты думала аванс, а это ритуальный выкуп, который хэйдар платит семье сианы. Ты же приняла эти деньги и даже на счета для своей родительницы перевела. И, кстати, — он вдруг потянулся и взял китель, пошарил в карманах и вынул кулон. — Как только я надену Саггирад на твою шейку, то не я буду твоим господином…

А мне так плохо! У меня весь нос чешется уже. Я даже не могу толком понять, что говорит мой мучитель. Опять застонала и скосила глаза на переносицу. Ну почеши же!

Мужчина замер, маска слетела, и на меня посмотрели испуганным взглядом.

— Что?! У тебя глаза болят?

Чувствуя, что закипаю, выпустила воздух, недовольно фыркая. И, видимо, до него дошло, что пора бы мне речь вернуть. Прикоснулся рукой к моему лбу, как я тут же взмолилась:

— Нос почешите! Или дайте мне самой… сил нет терпеть. За что вы так мучаете меня? Изверг!

Мужчина тут же прикоснулся к тому месту, где уже горело огнем. Блаженный холодок слегка защипал, прекращая зуд, а я выдохнула, расплываясь в лужицу:

— Нет, вы не изверг… вы хуже!

— Та-а-ак! — повысив голос, куратор помрачнел и начал снимать перчатки.

Затем прикоснулся голыми пальцами к вороту платья и рванул ткань по шву. Оголив шею и верхнюю часть груди, наклонился, не спуская пристального взгляда с меня, напрягшуюся и внутренне сжавшуюся от испуга, и… прижался губами к моему телу. Поцелуи, которыми осыпал меня мой мучитель, казались обжигающими, жалящими, как укусы пчел. Он — изверг! Он — маньяк!

— Прекратите! — застонала я, повернув голову в сторону от него. — Не мучайте меня, пожалуйста.

И тут же все прекратилось: и касания рук в тех же местах, куда и поцелуи пришлись, и жжение прекратилось.

— Как скверно, — прохрипел надо мною куратор, отодвигаясь. — Прости, родная, я должен был увидеть и убедиться. Вот значит что за крапивница у тебя…

Я повернулась и вспомнила, как проснулась вчера, как разглядывала следы на шее, груди… это он сделал?!

— Однозначно без медитаций даже нечего думать о завершении ритуала. И я пока не стану тебе надевать Саггирад. Мне нужна свобода действий.

Поднялся, взял китель и оделся. Застегивая пуговки, не смотрел на меня, и как только привел себя в порядок, подошел и одним прикосновением снял онемение в моем теле. Я кое-как поднялась, обхватила ноги руками и посмотрела на своего мучителя, вздрагивая от нервного напряжения. Размазывая злые слезы по щекам, прерывающимся голосом произнесла:

— Я требую… с-слышите, требую встречи с к-комендантом… Кавинау.

А в ответ отрицательное покачивание головы и глухое молчание.

— Вы не имеете на меня прав! Я верну вам все деньги! Выпустите меня! — ударив ладонями по покрывалу, подскочила на колени.

— Нет! Огнеда, без моего разрешения ты не выйдешь из этой спальни. И кроме того, за каждого кадета, направленного на практику ко мне, правительством Дерадмиина было уплачено вашей Академии неприлично много. За тебя тоже. До окончания практики у меня есть все права решать твою судьбу, Огни. Подумай об этом.

— Что? — села на пятки, испуганно глядя на бывшего куратора. Теперь он уже не куратор, нет, а мой тюремщик.

— Все твои документы у меня, в том числе и твои медицинские данные. Можешь считать, что ты более не кадет Космической военной Академии. Деинсталляция чит-кода подтвердила твое согласие на перевод в новом качестве, моя сиана. Не хотел тебе говорить, но вынужден. Обратного пути нет и не будет. Сожалею.

— Врете! Вы все время лжете! — слезы потекли по моим щекам. — Я же вам поверила… Вы говорили, что можно договориться… О чем?! О чем с вами договариваться?! Вы все решили за меня! — запнулась на мгновение, потом вскинула голову и выдохнула. — Вам моего тела захотелось?!

Рассмеялась, зло и отрывисто, и рванула платье на груди, оголяя грудь. Мужчина дернулся в мою сторону, но замер на полпути, только руки в кулаки сжал, да зубами заскрипел.

— Ну же, возьмите… попробуйте. Что?! Не можете?! Или страшно?! У меня на вас аллергия, господин куратор! Меня тошнит от вас! Ясно вам?!

И отвернулась, улеглась на кровать и ноги подтянула. Не глядя больше на этого обманщика, прикусила руку до боли и тихо, навзрыд заплакала.

— Огни, — глухо отозвался Дамьян, затем шумно выдохнул. — Я отлучусь на построение. Надеюсь, ты немного успокоишься, и мы сможем все же провести первую медитацию.

Я не ответила, замерла, мысленно моля оставить меня в покое. Когда через какое-то время тишина стала угнетающей, медленно повернулась, чтобы убедиться, что он ушел. Никого. Вытерла слезы руками, затем поднялась и прошла в ванную. Чувствовала я себя, прямо скажем, скверно. Навалилась какая-то внезапная усталость, ощущение разбитости и повышенной сопливости, да к тому же голова начала просто раскалываться. И потому, разглядывая свое отражение в зеркале, хмурилась, отмечая, что и нос покраснел после слез, и глаза болят, а вот следов от непрошенных поцелуев не осталось. Провела рукой по шее, вспомнив, что почти такая же реакция была и после засоса, который мне Лим поставил. Вздрогнула от мысли, что со мною, и правда, происходит нечто странное. У меня аллергия вообще на всех мужчина, что ли? Или только на этих двух?

Отвлекающая от своих бед мысль, что неплохо бы попробовать с парой-тройкой человек, развеселила. Хмыкнула и тут же скривилась. Если меня застукают за подобными экспериментами, боюсь — не выживу. Куратор уже заявил, что не собирается терпеть других мужчин подле меня. Эх, что же мне делать-то? И где мои вещи? Сполоснула лицо холодной водой и вернулась в спальню. Поиск не дал результатов. Мне так и ходить в этом платье с разодранным лифом? Черт!

Сердито ругнулась и прошла к двери. Та открылась передо мною, вызвав легкое удивление. Как это… Мне можно пройти в оранжерею? Мышкой юркнула, пока все выходы не перекрыли, и понеслась в сторону кабинета. А вот тут облом-с… м-да. Двери оказались заблокированы. В сердцах стукнула ладошкой по косяку. Не собираюсь я дожидаться в спальне своего тюремщика. Но и сбежать из тюрьмы тоже не могу, по крайней мере, без чужой помощи.

Вернулась к качелям, села и чуть оттолкнулась, хмуря брови. Вероятно, эти странные медитации являются прямой угрозой моей неприкосновенности. Значит, следует их каким-то образом притормозить. Очень мало информации про этих дерадмиинов. Где бы узнать о них? Элен! Она проявила свою осведомленность относительно традиций таинственных «темных», и даже советовала подписать инструкцию с поправками. Видимо, знала, что если откажусь, то меня ждет укороченный ритуал. Черт! Так я и не поняла, что за фокусы с этими ритуалами, и какие права они мне дают в отличие от тех же обязанностей.

Необходимо как-то связаться с Элен, а для этого мне нужно выйти отсюда. А выйти я смогу в случае, если, как я понимаю, соглашусь на ожидания Эр-Гро? Что он говорил по этому поводу? Остановила качели, задумавшись. Выйти можно, допустим, на тренировку, но тогда не избежать медитации.

Почесала бровь, затем подпнула маленький камушек, который полетел по дорожке, присоединяясь к остальным. Хм, одна медитация, а дальше выход в тренировочный зал, и попытка сбежать? Но куда? Впрочем, думаю, что если я проявлю некоторую покладистость, Эр-Гро подобреет, и тогда вернет мне планшетник.

Ох, голова просто раскалывается от всех этих «если», «может»…

Одно очевидно, что чем больше я выказываю сопротивление, тем больше будет возведено в отношении меня ограничений. Но почему все это происходит со мною? Я же не старалась привлечь внимание наследника какой-то там династии на незнакомой планете. Я не любезничала, не строила ему глазки, не флиртовала…

Обхватила руками голову, боль стала пульсирующей, острой и почти невыносимой. Придется вернуться в спальню и прилечь, иначе сейчас в обморок тут свалюсь. Кое-как доползла до кровати и рухнула на живот, закрыв голову подушкой. Так вроде полегче… О нет, опять стучит кровь в ушах. У меня вообще редко бывают головные боли, но если случаются, то смело можно обращаться в медотсек — без помощи от нее было не избавиться.

Вот именно! Бинго! Как же я сразу не поняла, что организм на моей стороне. Главное убедить Эр-Гро, что мне нужно в лазарет. И что его странные методы лечения не помогают при мигренях. Ну, где же он так долго ходит?

Мне даже изображать ничего не пришлось, так как появившись в спальне Эр-Гро быстро подошел ко мне, приложил руку ко лбу, что-то пробормотал про странную бледность и мутность взгляда. Присел рядом, ухватив мое запястье, а я позволила себе страдальческий, полупридушенный стон.

— Что с тобой, Огни? Ведь когда я уходил, ты была здорова… Девочка, ты что-нибудь съела в оранжерее?

Посмотрела на него, сморщив носик, и с трудом помотала головой.

— Точно? — не поверил мне мужчина, затем прикоснулся к голове пальцами, обхватил ее и едва не заморозил. Я даже стучать зубами начала от леденящих ощущений.

— Да что же… Так, — поднялся, поднес руку к губам и (нет, только не это) вызвал доктора в свои покои. Нет-нет… мне же надо в лазарет! Подала еще более жалостливый стон, пустила слезу (мне, наверное, следовало в актрисы податься):

— Дамьян, я умру? Мне так плохо еще никогда не было…

Мужчина дико зарычал, подхватил меня на руки и, наконец-то, двинулся в сторону выхода. Ура! Выходил он из кабинета, открывая двери почти пинком, следом тут же понесся Цербер. И откуда только взялся, под дверью что ли сидел? А на полпути к лифту столкнулись с доктором Семеновым. Тот быстро осмотрел мои глаза, рот, пощупал пульс, и все это время я возлежала на руках куратора, как умирающий лебедь, с трудом удерживаясь от ехидной усмешки. Сигурн Эр-Гро был в своей непроницаемой маске, Цербер тоже, так что их эмоции, увы, оставались тайной. Если бы не беспокойное рычание от куратора, которое сопровождало каждое действие доктора, можно было бы подумать, что ему все равно.

— Диагностировать в таких походных условиях я вряд ли что-то смогу. Прошу следовать за мною в медотсек, — пробормотал смущенный доктор, вздрагивая от звуков утробного рычания от грозного дерадмиина.

Сквозь чуть приоткрытые ресницы приметила, что док метнул обеспокоенный взгляд за плечо начальства, где, должно быть, находился с той же мрачной маской Цербер, и махнул рукой. Я подала еще один тяжелый, протяжный стон и сделала вид, что впадаю в беспамятство. В принципе, головная боль не уменьшалась, так что диагностика не повредит. Странный приступ, если не сказать больше, ибо подобное состояние у меня было последний раз года два назад. Точно, как раз после нападения Лима.

Лифт донес нас до нужного этажа, а вот на выходе произошла непредвиденная встреча. Мне по самочувствию и избранной роли следовало, конечно, лежать на руках, не шевелясь, однако, услышав резкий окрик, полный беспокойства и какой-то затаенной ярости, вздрогнула.

— Огни! Какого черта?! — прорычал было Лим, но видимо быстро взял себя в руки, и с явной угрозой в голосе потребовал: — Сиг Куратор, что вы делаете?.. Что с ней?!

— Посторонитесь, кадет, — произнес доктор недовольным голосом. — Я вас куда отправил? В столовую. Вот и идите. Вас совершенно не касается состояние кадета… эм, то есть сианы сигурна Эр-Гро.

— Что? Какой еще сианы?

— Довольно, — не терпящим возражений голосом отрезал куратор. — Доктор Семенов, следуйте за мной. А вам, кадет Блейк, советую впредь, не задерживаясь, идти туда, куда собственно вас и послали.

Ну все, я не сдержалась, фыркнула, с трудом подавляя желание рассмеяться, как вдруг почувствовала, что мускулы рук, удерживающие меня, напряглись. Глаза я так и не открывала, но почему-то ощутила пристальное внимание мужчины, движущегося со мною на руках. Пришлось затихнуть, и даже руку, которая до этого была закинута на мощную шею, уронить безвольно. Вскоре меня уложили на что-то жесткое, и куратор довольно резко велел всем отойти на пару шагов. Интересно, зачем? Ощутив несколько аккуратных касаний в области груди, вспомнила, что на мне всё то же платье, которое куратор разорвал по швам. Видимо, Дамьян не желал, чтобы посторонние разглядели следы его мужской агрессии. Я полежала какое-то время, не двигаясь, и только услышав уже знакомую мелодию, распахнула глаза пошире. Зараза! Опять этот гроб с музыкой!

И пока слушала музыку, не заметила, как спала головная боль, да и в сон клонить стало. Едва начала зевать, как крышка откинулась, и на меня уставились строгие черные глаза, которые буквально прожгли насквозь. Я удивленно охнула, когда Эр-Гро, снова спрятавшись за маской, подхватил меня на руки и, все так же крепко прижимая к себе, перенес на кушетку, а сам встал рядом. В помещении оказались мы одни, что заставило меня несколько занервничать.

— А где доктор? — шепотом спросила я.

— То есть сам факт нахождения в медотсеке тебя не удивляет? — ехидно переспросил куратор, сложив руки на груди.

— Хм, — пожала плечами, удерживая лиф рукой, — так я сообразительная.

— Огни, — он еще больше посуровел, — как часто у тебя бывают такие сильные головные боли?

То есть он в принципе мне поверил? Тяжко вздохнула, и постаралась ответить как можно спокойнее:

— Последний раз был подобный приступ два года назад. Думаю, что в медицинском личном деле сей факт отражен, — последнее уточнение я внесла в целях, чтобы не выглядеть голословной. — А еще раньше…. - потерла переносицу, размышляя, говорить или нет.

— Что раньше? — подался он немного вперед, продолжая хмуро мерцать маской на лице.

— Ну, в общем, раньше было чаще.

— С какого возраста?

— Да зачем вам это? — не удержалась я от встречного вопроса, ибо странно, что его интересуют такие подробности.

— Если спрашиваю, значит нужно. С какого возраста?! — с нажимом в голосе снова потребовал ответа.

Если скажу, что с того дня, как получила первую генетико-экспериментальную инъекцию по подписанному контракту с Минздравом и Минобороной Альянса, это можно расценивать как разглашение? И станет ли информация о разглашении доступна контролирующему органу? Хотя его же просто возраст беспокоит, верно?

— Огни! — недовольный моим молчанием, не вытерпел куратор.

— Так это… Ну, как только четырнадцать лет исполнилось.

— До поступления в КВА или после?

Закрыла глаза, испытывая досаду из-за его настойчивости, и выдохнула, глядя на мужчину:

— После.

Воцарилась тишина, в которой раздавшиеся звуки шагов со стороны административного кабинета прозвучали словно грохот.

— Все интереснее, — протянул сквозь зубы куратор, и повернулся к доктору Семенову.

— Результаты обследования готовы. Озвучить здесь? Или…

— Нет. Мне в виде отчета. По сети не сбрасывать. Только в руки. И вся информация не подлежит разглашению.

— Хм, ну… хорошо. А как же анализы?

— Завтра прибудет мой личный врач. Он проведет все необходимые анализы.

— Что?! — одновременно с доктором воскликнула и я.

Мужчина в белом халате несколько обиженно поджал губы, затем бросил в мою сторону взгляд.

— Но… я все понимаю, кадет Огнеда Рассветная, насколько я знаю, подписала какие-то документы, которые позволяют ей не участвовать в практических занятиях группы. Тем не менее, даже будучи вашей… сианой, чтобы это не означало, она является подданной нашего земного Альянса. И на нее распространяется Декларация обязательного медицинского контроля, утвержденная Министерствами здравоохранения и обороны.

— Вы все сказали? — дерадмиин довольно холодно отреагировал на всю патетику землянина в белом халате.

— Вы понимаете, сигурн Эр-Гро, что я буду вынужден доложить…

Реакция куратора обескуражила и, честно говоря, просто напугала до дрожи в коленях. Я во все глаза наблюдала странную картину, как более мощный по телосложению и выше ростом сигурн Эр-Гро плавным, смазанным движением переместился к доктору, навис над ним горой, затем прикоснулся обеими руками к голове бедолаги. Изморозь покрыла волосы эскулапа, медленно, пугающе медленно перебралась на лицо и закрыла его черной, непроницаемой маской. Мужчина зашатался, но устоял, удерживаемый руками дерадмиина, а я от страха просто онемела. Боясь обратить на себя внимание, осторожно, шаг за шагом, пользуясь тем, что куратор находится ко мне спиной, стала отходить в сторону выхода. И почти уже на выходе, когда я повернулась к двери лицом, услышала пугающе злое:

— Куда-то собралась?

Судорожно ухватилась за горло одной рукой, второй пытаясь удержать на месте оторванный кусок лифа и, затаив дыхание, повернулась к нему лицом.

— Н-не х-хотела м-мешать, — заикаясь, пролепетала и отвела взгляд от его полыхающего алым цветом взора.

— В глаза мне смотри! — рявкнул мужчина.

Вздрогнула и подняла взгляд на разгневанного по непонятной для меня причине куратора.

— Вот так лучше. А теперь слушай меня внимательно. Ты ничего не видела. Повтори.

— Я…я не видела… да, совсем ничего. А что это было?

Эр-Гро сложил руки на груди в замок, поднял бровь и собрался было что-то ответить, как позади него раздался удивленный возглас.

— Ох, что-то у меня голова так заболела… — доктор Семенов словно отмерз, двинулся неуверенно в сторону лаборатории, затем снова остановился, начал хлопать руками по карманам, бормоча себе под нос медицинские термины.

Затем он вдруг заметил мощную фигуру куратора и замер.

— Вы что-то хотели, сигурн Эр-Гро? — вежливо спросил и перевел на меня взгляд. — О, и кадет Огнеда здесь. Кстати, вы вовремя, между прочим…

Договорить ему не дали. Снова заморозили. Этого уже стерпеть я не могла, пулей вылетела в холл, а там — Цербер. Затормозила практически возле него, едва не впечатавшись в его торс. Невольно выставила руки перед собой, чтобы уберечь свой нос от удара. Лиф платья отвалился, оголив больше, чем следовало, Цербер вздрогнул и довольно резко дернул головой, явно стараясь не смотреть на меня. А у меня стресс и вообще рефлекс уже выработался на него. Потянула на себя энергию из окружающего пространства и выкинула из руки струю огня… целенаправленную, а именно в область ног. Мужик вспыхнул, удивленно воззрился на свои ноги, и вдруг оказался в водном коконе, снаружи которого неистовствовал огонь.

Злобный рык позади меня подхлестнул стремление сбежать. Потому не оборачиваясь, чтобы выяснить, кто рычал (подозреваю — куратор), выскочила в коридор и понеслась по его длинному рукаву. Топот ног, который вскоре уловила позади, подстегнул прибавить скорости, а дальше… Нет, не лифт, там делать нечего без чит-кода, а обыкновенная аварийная лестница. Задержавшись на площадке, заметалась мысленно — вверх или вниз? Нет, вниз нельзя. Там же уровни тренировочных отсеков, жилые отсеки практикантов и персонала, а вот наверху можно затеряться.

Пронеслась на одном дыхании этажей пять, и только потом стала немного задыхаться. Э-э-э, девонька, да ты совсем форму теряешь. Еще этажей так через пять остановилась, прислушиваясь. Вроде тихо. Не может быть, что бы дали сбежать. Прислонилась к стене, пытаясь отдышаться, как вдруг услышала странный звук, легкий, почти незаметный, если бы не мой улучшенный генетическими изменениями слух. И вот он то и возопил — беги! И я снова рванула было вверх, как оказался сметена, схвачена в чьи-то железные объятия, а тихий, знакомый голос резанул по ушам, так словно на меня кричали:

— Огни, успокойся, это я, Лим.

— Ох, фу-у-у… — подняла я в панике взгляд и увидела улыбающегося, довольного собой парня. — Отпусти. Напугал, ненормальный.

Тихо, стараясь не шуметь, оттолкнула Лима, да не успела прикрыться.

— Это как понимать?! — зашипел блондин, хватая меня за руки и разводя их в стороны. Его огненный, прожигающий насквозь яростью взгляд блуждал в области моей обнажившейся груди, при этом с силой удерживая меня. — Кто посссмел?!

— Да отпусти же!

Наконец вырвалась, а может, сам отпустил. Но вот взгляд мне его совершенно не понравился. Злой, жадный и нездоровый.

— Я тебе вопрос задал!

— Какая тебе разница? И вообще, мне некогда с тобой тут болтать… пропусти.

Попыталась его обойти. Не вышло. Снова сжал в объятиях и припечатал к своему каменному торсу. Я поморщилась, так как руки оказались заведены за спину. И горячее дыхание парня коснулось моего лица.

— Ты убежала от куратора? Это он, да? Я сразу заприметил его интерес к тебе. И скажу тебе, меня это бесит. Основательно.

— Твои проблемы. Отцепись уже от меня.

— Нет. Ты пойдешь со мною. Я знаю одно место, где он тебя не найдет. Пошли. Я тебя спрячу, а потом решим, что делать с этой ситуацией.

Что? Он хочет помочь мне? Да вот расплату я знаю какую потребует. Ну уж нет. Хотела было возразить, только и слово пискнуть не успела, как неожиданно меня развернули в сторону лестницы и зажали рот ладонью.

— Тихо. Ты в курсе, что он прочесывает всю базу? И кстати, мы сейчас стоим в таком месте, которое не охвачено схронкамерами. Усекла? Нас они не видят. В данный момент. А вот этажом выше уже явно больше камер будет. Там начинается уровень развлекательных и торговых точек.

Я не дергалась, стояла спокойно, и может поэтому парень немного ослабил хватку, убрал руку от моих губ и чуть хрипло произнес, жарко задышав мне в ухо:

— Огни… я тебя не обижу. Обещаю. И потом… я ведь свой, рыжик мой яростный, мы же с тобой так подходим друг другу, а он — чужак, инопланетный урод. Ты не представляешь, что они вытворяют с нами на тренировках… это даже не тренировки, это бойня какая-то. Мы все уже не по разу в лазареты обращались, чтобы кости быстрее срослись. И самое странное, Огнеда, это то, что от нас отделили всех девчонок. Их вообще изолировали. Правда мы видимся в столовой, и только…

Помолчал, словно давая время усвоить информацию, и потом выдохнул, сместив вверх одну руку, причем я тут же ощутила, как его пальцы сжали грудь, ту, что была обнажена, и горячие губы прикоснулись к шее. Дернулась, зашипев что-то гневное, а Лим хрипло зашептал:

— Огнеда, я не могу без тебя. Ты мне так нужна… Дурак, обидел тебя тогда, потом места себе не находил, а ты волком на меня смотреть стала… Прости.

— Дурак, — согласилась, и вцепилась в его пальцы. — Убери… не смей меня лапать.

— Хорошо. Я сейчас уберу руку, а ты не делай глупости, договорились?

Я кивнула. Мою грудь освободили, но за талию все же удержали, не позволив отойти в сторону.

— Молодец. И вот еще что. Как только ты появишься на любом из уровней базы, тебя засекут не только схронкамеры, но и его гончие псы. Ты их видела в зале тренировок. А так же вся служба безопасности поднята на ноги. Я слышал, как он отдавал команды по ручному передатчику. Так что, если желаешь укрыться, то только я смогу помочь.

Вздохнула, понимая, что скорее всего он прав, и возвращаться в «тюрьму», к куратору, который нагнал на меня еще больше страха, чем раньше, не было желания. Но как отразится мой поступок на группе? И эти его медитации… А если со мною, правда, что-то происходит, то не наврежу ли я сама себе, сбежав? Ну да, я действовала импульсивно, под влиянием сиюминутного ужаса и желания спрятаться, но меня учили встречать страх с открытыми глазами, к врагу не поворачиваться спиной. Кто я — трусливая и безответственная девчонка, или кадет военной академии Земли? Нет, я — никто. И без чит-кода, увы, мне не вылететь с базы. Разве только зайцем и то во сне.

— Лим… отпусти, — тихо попросила, боясь своих мыслей.

— Что ты надумала? — вдруг заволновался парень, не выпуская меня из объятий.

— Я должна вернуться.

— Что?! Ты… почему?! Нет, я не позволю…

Я рассердилась. Резко ударила Лима пяткой в голень, и выскользнула из его рук, пока он шипел, потирая больное место рукой.

— Прости, я не буду тебе ничего объяснять, — и двинулась к дверям, ведущим с площадки в коридор этого уровня.

— Огни, стой! — рыкнул Лим, ухватив меня за локоть и резко разворачивая к себе лицом.

А я увидела, как воздух за его спиной пошел рябью, а затем появился… Дамьян! Выше, сильнее и агрессивнее, чем парень, который его не видел. Мамочки! Он был все это время здесь, рядом? И все слышал и видел?!

Я только и успела издать судорожный вздох, как Лим обернулся, чтобы тут же оказаться вздернутым над уровнем пола сильной рукой куратора, схватившего парня за шею. Лим захрипел, закатывая глаза, а Дамьян смотрел прямо на меня своими алыми от гнева глазами.

И только мое, почти неслышное: «пожалуйста, не надо», — заставило Эр-Гро разжать пальцы и, переступив через рухнувшего на пол кадета, сделать всего несколько шагов в мою сторону. Мужчина наклонился, подхватил меня на руки и вышел в двери, оставив позади кашлявшего, поверженного соперника.