Карма-кагъю, одна из четырех ветвей линии кагью, ведет свое начало с Кармапы Дусума Кхьенпа, который жил в 1110-1193 годах и был одним из четырех главных учеников великого Гампопы. Являлся он эманацией бодхисаттвы Авалокитешвары, милостивого и сострадательного покровителя Тибета.

 

Кармапа

Давным-давно в Самадхираджасутре сам Будда Шакьямуни предсказал, что через 1600 лет после его ухода в Тибете родится чрезвычайно высокоразвитый человек, обладающий беспредельным сочувствием, и будет он известен как Кармапа, человек действия. В пророчестве Будды говорилось, что Кармапа будет существом, обладающим прирожденной спонтанной будда-активностью, воплотившим в себе чистые энергии всех будд, полностью подчинившим карму. Великий Учитель Сакьяшрибхадра, бывший в то время настоятелем тантристского монастыря Викрамашила в Кашмире, признал в Дусуме Кхьенпа именно такого человека, Кармапу. И это признание подтвердил Гампопа, Учитель Дусум Кхьенпа, а также великий лама Шанг.

С тех пор и по сей день школа кагью во всех ее ответвлениях всегда возглавляется Кармапой, к которому относятся как к живому будде. В возглавляемой им линии гармонично объединились «старые» традиции школы ньингма, основанной Падмасамбхавой, и «новые» учения Тилопы, Наропы, Марпы, Миларепы и Гампопы, сила которых воплощена в Кармапе. Линию кагью характеризует концентрация главным образом на практических аспектах Учения, она известна как «школа устной передачи» или «школа совершенства». Один из главных секретов ее мощи заключается в очень тесной связи ученика и Учителя.

Именно кагью положила начало специфически тибетскому институту тулку или нирманакайя, то есть сознательных перерождений, воплощающих свою сострадательную сущность абсолютно одинаково, но в разных телах. Кармапа первым взял на себя обет постоянно перерождаться на благо всех живых существ вплоть до полного уничтожения сансары и перехода всей жизни в нирвану, ибо разница между сансарой и нирваной порождается лишь чистым или нечистым видением, в сущности же они тождественны. Этот обет Кармапа неукоснительно выполняет, и к сегодняшнему дню насчитывается уже семнадцать Кармап, сущность которых – все тот же единый и единственный Кармапа.

Кармапа Дусум Кхьенпа, неоднократно перерождавшийся йогином, родился в Тибете в семье высоких йогина и йогини, на его голове с рождения была черная шапка – корона, видимая лишь теми, кто очистил свой внутренний взор. Ее сплели из своих волос сто тысяч дакинь и возложили на голову будущего Кармапы в одном из его предыдущих перерождений, много тысяч лет назад, когда он впервые достиг Просветления. С тех пор эта шапка сопутствует ему во всех перерождениях и является неотъемлемым атрибутом всех Кармап. Тем, кто способен узреть ее в чистом видении, она немедленно дарует Освобождение, обычному же взгляду шапка-корона невидима. Благодаря этой волшебной шапке над головой Кармапы всегда находится очень сильное энергетическое поле, которое он посылает по всей линии передачи Учения, создавая тем самым мощную связь Учителя и учеников.

Все последующие воплощения Кармапы точно так же, как и Дусум Кхьенпа, появляются на свет с невидимой обычному глазу черной шапкой-короной на голове, показывающей силовое поле. Кармапы со второго по десятый все были Наставниками китайских императоров и, соответственно, тесно общались с ними. И вот однажды пятый Кармапа Дешин Шегпа, живший в 1384-1415 годах, проводил большую религиозную службу в императорском дворцовом храме. Император Тай Минг Чен, пригласивший 22-летнего Кармапу к своему двору и получивший от него секретные посвящения и наставления, очистившие царственный ум, увидел над головой Дешина Шегпа вибрирующую черную корону, сплетенную из волос дакинь. В сострадательное сердце императора тут же вошла мысль изготовить для Учителя еще одну шапку, которую могли бы видеть все, а не только те, кто далеко продвинулся на духовном Пути. Он тут же приказал сделать точную копию той шапки, что предстала его взору, и поднес ее Кармапе. С тех пор она переходит от одного Кармапе к другому. Церемония Короны, которую регулярно проводит каждый Кармапа, связана с лицезрением этой физически видимой черной шапки и очень способствует достижению необычайной ясности сосредоточенного постижения у тех, кто присутствует при этом ритуале.

Однажды шестнадцатый Гьялва (Победитель) Кармапа Ранджунг Ригпе Дордже, живший в 1923-1981 годах, встретился в Лхасе с Далай-ламой XIII Тубтеном Гьятсо (1876-1934 гг.). Кармапа снял свою физически видимую черную шапку, как это было предписано обычаем, и совершил ритуальное простирание перед Далай-ламой. Но Тубтен Гьятсо удивленно спросил Ранджунга Ригпе Дордже, почему он не снял другую черную шапку, ибо ситуация требовала пребывания с непокрытой головой. Тут настала очередь удивляться присутствующим, которые не видели никакой шапки на голове Кармапы. Стало ясно, что Далай-лама, обладавший чистым видением, увидел то, что было скрыто от обычных людей.

В обычае у Кармап перед тем, как покинуть этот мир (о чем они, конечно же, знают заранее), собирать все принадлежащие им книги, священные изображения, а начиная с пятого Кармапы и реальную физическую черную шапку и личные вещи в одном месте, чтобы они перешли по наследству к следующему воплощению. Это воплощение Кармапа описывает во всех деталях, чтобы его можно было безошибочно найти, и передает все это своему лучшему ученику. в своем завещании Кармапа делает предсказания относительно будущих событий и дает соответствующие наставления. После этого он со спокойной душой непосредственно переходит в нирвану. Уход Кармапы всегда доброволен, как и его рождение: он просто выполняет перенос собственного сознания в должное время, когда тело изношено и требует обновления, а времена изменились и требуют нового воплощения.

Во время смерти Кармапы неизменно случаются чудеса. Так, когда умер Дусум Кхьенпа, в небе появились бесчисленные дакини, заключившие его в объятия, и это видели все собравшиеся монахи. Наутро после смерти третьего Кармапы Рангджунг Дордже на лике взошедшей луны можно было ясно видеть его облик. Смерть четвертого Кармапы Ролпе Дордже сопровождалась множеством радуг, появлением яркого искрящегося света, при этом земля содрогалась, а с неба лился цветочный дождь. Ученики же Кармапы увидели его восседающим на льве, стоящем на солнце, луне и звездах, и все это было окружено радужной дугой. В пепле погребального костра Кармап обнаруживали их неповрежденные сердца, языки и глаза, блестящие предметы, подобные закрученным вправо раковинам, а также сплетенные буквы и другие символические знаки.

Кармапы, каждый из которых был махасиддхи, любили творить чудеса не только после смерти, но и при жизни. Так, первый Кармапа Дусум Кхьенпа полностью реализовал все ритуалы защищающего Махакалы в возрасте одиннадцати лет и в знак этой реализации, давшей ему чудесные силы, оставил на твердой скале отчетливые отпечатки своей руки и ноги. С тех пор все Кармапы оставляли такие отпечатки в определенных местах, которые после этого становились объектами массового поклонения.

Седьмой, восьмой, девятый и десятый Кармапы были чрезвычайно искусны в ваянии и живописи. Восьмой Кармапа Микьо Дордже изваял собственный образ в виде небольшой статуи из белого мрамора и оставил на ней отпечаток своей ладони, тем самым освятив и оживив ее. Когда Кармапа спросил ее, похожим ли вышло изображение, статуэтка ответила: «Да, конечно».

Четвертый Кармапа Ролпе Дордже, узнав, что китайские войска стоят на границах Тибета, отправился далеко на север к одиноко стоящей горе, достиг ее вершины и предсказал, что если сжечь тело достойного монаха в верхней точке этой горы, то китайские войска не войдут в священный Тибет. И он умер на этом месте и здесь же был кремирован, а было ему в то время всего 44 года. А китайские войска почему-то повернули обратно.

Пятый Кармапа Дешин Шегпа, живший в 1384-1415 годах, в возрасте 22 лет прибыл в Китай по написанному золотыми буквами приглашению императора Тай Минг Чена. Он произвел очень сильное впечатление на гостеприимного императора, так как в течение ста дней демонстрировал для него по одному чуду в день. В первый день на небе появилось прекрасное пятицветное облако, сверкающее, словно чинтамани – драгоценность, исполняющая желания; оно свивалось и развевалось на глазах у изумленной публики. После этого луч золотого света окружил ступу со священными реликвиями и два столба такого же сияния выросли над тем местом, где сидел Кармапа. На шестой день небо заполнили сонмы переливчатых облаков в форме монашеских чаш для подаяния, а в юго-западной части неба показались многочисленные фигуры Архатов, окруженных пышными свитами. Далее по небу поплыли и просыпались на землю дождем прекраснейшие в мире цветы и бутоны, чистые и прозрачные, словно хрусталь. Потом Кармапа приготовил мандалу для церемонии посвящения, и над ней тут же взмыла пятицветная радуга. Вслед за тем появились небесные существа, плывущие среди облаков, в руках у них были посохи странников и чаши для подаяния – единственная утварь буддистских монахов, многие держали метелки из ячьих хвостов, на некоторых были священные головные уборы. Разнообразные светы осветили весь небосвод, и на нем возникли божества в уборах из драгоценных камней, восседавшие верхом на львах и белых слонах. Император немедленно повелел своим лучшим художникам запечатлеть все увиденное на шелковом свитке, который потом был принесен в монастырь Цурпха.

Шестнадцатый Гьялва Кармапа Рангджунг Ригпе Дордже, живший в XX веке, однажды давал наставление своим ученикам, но внезапно глаза его закатились, он встал и вышел, ничего не объясняя. Ученики услышали доносивший из соседней комнаты его голос вместе со звуками колокольчика и маленького ручного барабана. Он призывал и вел в чистые страны ум кого-то, кто только что умер. И лишь через два часа, когда Кармапа все еще продолжал свой ритуал, по радио сообщили о смерти короля Бутана, ученика Кармапы и милостынедателя его монастыря. На следующий день Кармапа вместе с 50 ламами отправился в Бутан для совершения церемонии погребения и возведения на трон нового правителя. В это время, как и всегда, когда Кармапа наращивал особые энергии, он казался больше, чем обычно, а его голос звучал необычайно громко. Когда он шел через двор к своей машине, охраняющие энергии вокруг него были почти видимым полем силы, а когда край его одежды коснулся одного из учеников, тот почувствовал как бы электрический удар. Так описывают Кармапу очевидцы, наши современники.

Илл. 57. Кармапа XVI Ранджунг Ригпе Дордже

Но самым большим чудом Кармапы всегда является специальная церемония Черной Короны – с ее помощью он передает присутствующим энергии Просветления, которые пребудут в виде семян в поле сознания получившего, чтобы непременно прорасти в одном из ближайших воплощений. Кроме того, свои очищающие и дарующие силы махасиддхи Кармапа передает по всей линии Учения кагью, являясь всегда одним и тем же реальным держателем линии, сосредоточившим в себе силы предыдущих Учителей и божеств.

Кармапы, конечно же, не только совершают чудеса, но и осуществляют вполне земные деяния. Как правило, они прекрасно владеют астрологией и традиционной тибетской медициной, совершают множество исцелений, добавляя к своим знаниям и навыкам еще и свойственные им одним силы и ясновидение. Каждый Кармапа непременно занимается возведением монастырей и храмов. Так, первый Кармапа Дусум Кхьенпа на 56-м году своей жизни основал большой монастырь Кампо Ненанг. Рядом с монастырем находилась, да и теперь находится, огромная скала, на которой каждый раз, когда Кармапа вновь воплощается в мире, появляется тибетская буква К А. Обычно каждая буква возникает на одной линии с предыдущей; однако буква, прочертившаяся с появлением шестнадцатого Гьялва Кармапы, превосходит другие по размеру и располагается над ними.

Дусум Кхьенпа основал также в 1185 году в местности Цурпху, что в 80 километрах к западу от Лхасы, монастырь Цурпху, который и стал главной резиденцией всех воплощений Кармап.

В 1959 году в Тибет вошли китайские войска. Видимо, не нашлось Кармапы, который бы своей смертью смог предотвратить это вторжение. Шестнадцатый Гьялва Кармапа вместе со своим окружением вынужден был эмигрировать, но обстоятельства сложились для него – или для его школы, что одно и то же, – весьма благоприятно. Махараджа Сиккима, горного штата Индии, граничащего с Тибетом, выделил ему в вечное пользование 30 гектаров земли Румтека, а правительство Сиккима предоставило средства для первого этапа работ и бесплатно снабдило стройку деревом, из которого и построен монастырь. Правительство Индии также дало крупную субсидию. Лично Кармапа добавил недостающую сумму. Первый камень был заложен монархом Сиккима 16 июня 1964 года, в благоприятный день по тибетскому календарю. Через четыре года монастырь был построен по всем канонам тибетской архитектуры и с тех пор стал официальной резиденцией Кармапы.

Ну а основными деяниями Кармапы всегда были и остаются проповедь и распространение Учения, которое сегодня уже растеклось по миру, добравшись не только до Америки и Европы, но и до Москвы.

 

Шамарпа

Помимо Кармапы, ламы в черной короне энергии, в Тибете существуют также и другие перерождения – тулку, главным из которых является тулку Шамар (Шамарпа), инкарнация дхьяни-будды Амитабхи, будды бесконечного света. Амитабха связан с тонким элементом огня, а потому его цвет – красный. И красным свечением, красной короной отмечена голова Шамарпы. Эта корона – его энергетическое поле, силы которого Шамарпа может передавать окружающим. Собственно говоря, дхьяни-будда Амитабха является духовным отцом своего «сына сердца» дхьяни-бодхисаттвы Авалокитешвары, которого воплощает Кармапа. А потому Шамарпа должен занимать более высокое положение в иерархии кагью, нежели Кармапа, инкарнация Авалокиты. Скорее всего, положение Шамарпы – это положение Учителя, Наставника Кармапы. Однако же в литературе кагью упоминание об этом тщательно избегается.

Всего на сегодняшний день известно тринадцать воплощений тулку Шамара. Первый Шамарпа родился в 1283 году, его имя было Тракпа Сенге. Уже в возрасте двенадцати лет он был наделен специфическим видением форм божеств – защитников Учения, которые всегда имеют устрашающий облик. Родители решили, что ребенок подвержен воздействиям злобных демонов, и, чтобы изгнать их, отвели мальчика к ламе Лодро Тракпа. Мальчик дал ламе детальное описание гневного божества с лошадиной шеей, Хайягривы, а также его мандалы. Лама уверился в его способностях внутреннего видения и посоветовал родителям посвятить ребенка в монашеский сан, что и было сделано. А когда Тракпа Сенге минуло 24 года, Рангджунг Дордже, третий Кармапа, дал ему всю полноту Учения, предварительно посвятив его.

Второго тулку Шамара опознал в качестве такового четвертый Кармапа Ролпе Дордже, встретив его шестилетним мальчиком на пути в монастырь Карма Ген, и нарек его именем Кхаче Вангпо. Более того, Кармапа тут же передал ему учение Шести йог Наропы и серию других тантристских доктрин и практик.

Судьба четвертого тулку Шамара, Чокьи Тракпа, была и вовсе удивительна, ибо в 46 лет, в 1499 году, он стал верховным правителем Тибета. До этого он встречался с Чодраком Гьятсо, седьмым Кармапой, которой специально для него совершил ритуал Черной Короны, а также дал посвящение и передачу Учения. В возрасте двенадцати лет четвертый тулку Шамар сам совершил ритуал Красной Короны и был официально возведен на трон Шамарпы. Его смерть, которая произошла в 1524 году, сопровождалась множеством чудесных знаков.

Весьма интересны взаимоотношения девятого Кармапы Ванчука Дордже, жившего в 1556-1603 годах, и пятого тулку Шамара Кончока Енлага, родившегося в 10-й день восьмого месяца года Деревянного Петуха, то есть в 1525 году. Родился он в самый разгар суровой и снежной зимы, однако при его рождении во множестве расцвели прекрасные цветы. Выросший Кончок Енлаг самолично опознал новое воплощение Кармапы и сразу же ощутил очень сильную привязанность к божественному малышу. И именно тулку Шамар возвел Ванчука Дордже на трон Кармапы. Кармапа и Шамарпа часто путешествовали вместе. Однажды художник принес им картину, где Кармапа и Шамарпа были изображены рядом, и попросил благословить ее. Кармапа бросил на картину зерна освященного риса, и они немедленно застыли сверкающими жемчужинами на головных уборах героев, да так навеки и остались там. Насколько можно судить, в данном случае Шамарпа действительно выполнял роль Учителя, и когда Кармапе исполнилось 24 года, он получил последнее посвящение в Учение и благословение от Шамарпы, который чуть позже передал Кармапе все устные наставления, которых тот еще не получил.

После смерти тулку Шамара Кармапа узнал его новое воплощение в Чокьи Вангчуке, Шамарпе, и именно он, девятый Кармапа Ванчук Дордже, видевший воочию Чакрасамвару и Калачакру, а также всех Защитников линии кагью, руководил возведением Шамарпы на сужденный ему трон. Именно Кармапа передал этому Шамарпе самые тайные наставления кагью, став его Учителем.

Далее шестой тулку Шамар, Чокьи Вангчук, узнает и возводит на трон десятого Кармапу Чойинга Дордже, который был одним из его главных учеников.

Одиннадцатого Кармапу также возводит на трон Шамарпа, передающий ему главные поучения.

Таким образом, Кармапа и Шамарпа в ходе своих сознательных добровольных перевоплощений постоянно меняются ролями Учителя и ученика, в зависимости от того, кто из них раньше обрел новое тело.

Судьба же девятого тулку Шамара была весьма несчастливой. Дело в том, что при его рождении правительство Тибета, состоящее из представителей традиции гелуг, издало указ, запрещающий предсказывать приход Шамарпы и тем паче возводить его на трон. Что именно послужило причиной такого решения, нам, внешним людям, неизвестно; по крайней мере, современные адепты кагью об этом не сообщают. Тем не менее, в суд подали иск, и он даже был выигран, но испугавшиеся ламы не позволили возвести нового Шамарпу на трон, и мальчик умер в возрасте восьми лет.

Но на этом злоключения Шамарп не завершились. Десятый тулку Шамар Мипхам Чодруп Гьятсо отправился в Непал, и во время его пребывания там Непал напал на Тибет. Правительство гелугпинских чиновников обвинило Шамарпу в подстрекательстве к войне. Кто тут прав, кто виноват, судить не берусь, так как история эта сильно запутанная, в ней каждый старается замести следы. В результате столь страшного обвинения монастырь Шамарпы Янгчен был конфискован, а потом появился указ и о конфискации всех его монастырей, которые теперь переходили к представителям господствующей в тибетском буддизме традиции гелуг. Физически видимая красная корона Шамарпы оказалась погребенной под его храмом в Лхасе. Десятый тулку Шамар, глубоко потрясенный, безвременно скончался в возрасте 50 лет в 1792 году, и со времени его смерти ни один тулку Шамар официально не признавался вплоть до XX века. Но от этого они не перестали перевоплощаться.

Ситуацию переломил тринадцатый тулку Шамар, наш современник. Он родился на третий день восьмого месяца года Водяного Дракона, то есть в 1952 году, и получил имя Чокьи Лодро. Шестнадцатый Гьялва Кармапа опознал его как Шамарпу, но не стал обнародовать этого своего знания, так как школа гелуг сохраняла и сохраняет до сих пор главенствующее положение в тибетском буддизме. Ребенка тайно отвезли в монастырь Янгчен, где он узнал изображения всех своих предыдущих воплощений и рассказал о событиях своих прошлых жизней.

При бегстве в Сикким Гьялва Кармапа взял Шамарпу с собой и убедил Далай-ламу признать его, отбросив все мешавшие прежде политические разногласия. Что ж, вынужденная эмиграция иногда сплачивает даже таких людей, как крупные религиозно-политические деятели, и Далай-лама вернул Шамарпе его официальное положение и официальное признание. Более того, Далай-лама XIV даже удостоил тулку Шамара личной аудиенции. А далее Кармапе оставалось только возвести его на трон и стать его Учителем.

Видевшие Шамарпу Чокьи Лодро верные последователи традиции кагью утверждают, что черты его лица и пропорции тела точно совпадают с описаниями и изображениями будды Амитабхи, хотя никто из его семьи не был похож на него.

 

Преемственность тулку

Кроме Шамара Ринпоче, в Тибете имеется еще множество тулку, самыми важными из которых после линии Шамарп являются линии Ситу Ринпоче с красной короной, Гьелцапа Ринпоче с оранжевой короной, светящейся на голове, и Джамгон Конгтрул Ринпоче, воплощения бодхисаттвы мудрости Манджушри.

Все эти тулку обычно поддерживают передачу линии кагью в промежутках между воплощениями Кармапы. Так, тулку Шамарпа Чокьи Лодро держал линию между смертью шестнадцатого Гьялва Кармапы и воплощением семнадцатого Кармапы, а потом стал Учителем вновь обретенного Кармапы. Если же на земле нет ни Шамарпы, ни Кармапы, линию держат другие тулку. Эти главные тулку также предсказывают и узнают новые воплощения Кармап, Шамарп и друг друга, хранят и передают священное Учение кагью, а также отдают в мир свои божественные просветленные энергии.

Ну а что касается узнавания нового воплощения, то эта процедура для всех практически одинакова. После того как первый Кармапа Дусум Кхьенпа передал главному ученику предсказание о своем новом рождении, где было описано место, время и обстоятельства рождения, а также все свои вещи, все последующие Кармапы в точности воспроизводили этот образец поведения.

И вот на свет появляется ребенок, который с самого начала ведет себя необычно. Так, третий Кармапа, родившись во время восхода луны, сразу же встал на ноги, потом сел, скрестил ноги и произнес: «Луна взошла!». Мать сочла это недобрым предзнаменованием и, чтобы погасить его действие, кинула в рот новорожденному сыну щепоть золы. После этого мальчик замолчал на три года. После трех лет, играя, он попросил сделать ему четырехугольный трон из пластов дерна, воссел на него, соорудил себе черную шапку, надел ее на голову и оповестил всех, что он – Кармапа. В пять лет он захотел увидеть сиддхи Ургьенпу, которому перед этим во сне явился предыдущий Кармапа Карма Пакши. Отец привел ребенка к сиддхи, и мальчик сразу же уселся на пустующий трон Кармапы и рассказал Ургьенпе, где и как они встречались раньше. Затем он распростерся перед ним и сообщил, что в прошлой жизни был Учителем Ургьенпы, теперь же хочет стать его учеником. Оставалось лишь свериться с предсказанием Карма Пакши и убедиться, что все детали совпали.

Очень часто испытываемому ребенку предлагают выбрать из многих вещей те, которые принадлежали его предшественнику. Как правило, ребенок сразу же хватает черную шапку, водружает ее на голову и забирается на трон, а потом выбирает вещи своего предшественника, искренне считая их своими. Шамарпе или одному из трех других тулку либо, в конце концов, какому-нибудь махасиддхи остается лишь своим чистым видением опознать новое воплощение, сверившись при этом с оставленным предшественником предсказанием.

В принципе такова же процедура опознания других добровольных перерождений, расхождение случается лишь в деталях.

 

Европейские ученики Кармапы

А далее нам предстоит рассказать о том, кто и как идет по следам тибетских тулку в нашем сегодняшнем, европеизированном и американизированном мире. Речь пойдет о наиболее ярких представителях этого племени – об Оле и Ханне Нидал. Жизненный путь этой удивительной пары описал в своих книгах сам Оле Нидал.

Оле и его жена Ханна родились и начали свой жизненный путь в Копенгагене. Родители их были добропорядочными, почтенными и образованными людьми и именно эти качества старались передать своим детям. Но молодость не слышит мудрости зрелости. Оле и Ханна получили хорошее образование и вполне интеллигентные профессии, однако бунтарский и авантюрный склад характера обоих супругов толкал их в неведомое. Началось их путешествие, конечно же, с наркотиков, открывших перед ними удивительные и захватывающие миры. Не было такого зелья, которого бы они не попробовали; они переболели всеми сопутствующими подобному образу жизни болезнями, но пронзительная вневременная интенсивность полученных ими опытов затмевала собой абсолютно все. Деньги молодая пара зарабатывала не столько гражданскими средствами, сколько контрабандой наркотиков, золота и т. д.

В свадебное путешествие молодожены отправились в Непал, проехав ради этого через всю Азию, где нельзя не встретить как истинных Гуру, так и самых разных фокусников. Ко всем встречам молодые люди, которым в то время было 22 года и 27 лет, относились серьезно и принимали за чистую монету всю ту «лапшу», которую им весьма охотно вешали на уши, ибо таков обычай Востока. С собой они повсюду возили английский перевод инструкций по медитациям, который назывался «Тибетская йога и тайные учения» и был выполнен Эвансом-Вентцем. Конечно же, они восприняли книгу как руководство к действию, даже не подозревая, что это не менее опасно, чем наркотики. Впрочем, наркотики они сочетали с медитациями, не избегая ни одного из зол.

Илл. 58. Тибетский монастырь

Восток имеет свойство затягивать, и потому поездка в Непал повторилась. Здесь наши странники, находящиеся под постоянным воздействием самых разных наркотиков, встретили ламу Чечу, и эта встреча явно была предопределена судьбой. Лама показал им, что может без всяких наркотиков сделать свое тело прозрачным. Я могу прокомментировать это единственно возможным для меня образом: ни один серьезный лама не будет демонстрировать свои чудесные способности случайно забредшим к нему европейцам, более того, он даже упоминать об этом не будет, а если прямо задать ему вопрос на эту тему, то дальше можно будет жить совершенно спокойно: контакт на этом просто оборвется. Но лама Чеча возложил руки на головы Ханны и Оле, тем самым передавая им силу и энергию линии кагью. Итак, связь с Учением была установлена. Для двух неофитов все вокруг обрело лучистость, а их тела затрясло от прилива энергии. Не забудем, что действие наркотиков сыграло здесь далеко не последнюю роль.

Но рано или поздно удача отворачивается от человека, и за все свои грехи Ханна и Оле угодили в тюрьму. Там они непосредственно претворяли в действие рецепты «Тибетской йоги и тайных учений», несмотря на то что все они требовали наставлений Учителя и специальных посвящений. С помощью мистической связи с ламой Чечу наши путешественники загадочным образом были освобождены из тюрьмы.

В поисках ламы Чечи Оле и Ханна забрели на церемонию Черной Короны, которую давал шестнадцатый Гьялва Кармапа. Попав в плотную и неуправляемую толпу жаждущих увидеть Кармапу, Оле Нидал тут же вспомнил свои давние навыки прекрасного кулачного бойца и начал сдерживать натиск молодых и сильных, чтобы защитить тех, кого легко могли растоптать в давке, – наши молодые люди были добрыми по натуре. Следуя в общем потоке, Оле и Ханна оказались перед Кармапой, и он возложил на них руки, показавшись двум европейцам огромным, закрывающим все небо, окруженным золотым сиянием. Золотой цвет в буддизме – это символ Просветления. И тут они поняли, что их кармическая связь с Кармапой уходит своими корнями в долгую череду перерождений. А далее наши искатели старались по возможности быть как можно ближе к Кармапе, и он не только не возражал, но даже приветствовал их усилия, поскольку они были первыми западными людьми, стремившимися стать его учениками.

Во время аудиенции у Кармапы Оле и Ханна Нидал подарили ему магнит в форме подковы и 1000 мг ЛСД – вещества, которое делало их счастливыми. Кармапа улыбнулся, дал им свое благословение, а также пакет с волосами всех Кармап, который нестерпимо жег тело Оле даже сквозь плотную рубашку. После этого счастливая пара повсюду бродила за Кармапой, появляясь везде, где он проводил свои службы; на одной из них Оле, используя длинный бамбуковый шест, вновь вынужден был сдерживать толпу, готовую смести все на своем пути.

Этот подвиг не прошел незамеченным, и ребят приняли в ближайшее окружение Кармапы, благо Оле обладал поистине недюжинной силой и всегда мог в нужный момент выступить в роли телохранителя Кармапы. Кармапа уважал силу, так как сам был выходцем из тибетского племени воинов Кхампа.

О характере Кармапы много говорит такой эпизод. Кармапа давал посвящение в монахини девочкам, державшим в руках белые шарфы-хадаки для ритуального подношения. Оле и Ханна, решив, что здесь даются благословения, пристроились в хвост девичьей процессии и вслед за ней проскользнули в комнату. Кармапа, вместо того чтобы выказать гнев по поводу присутствия на церемонии посторонних, от души рассмеялся. Это очень редкое качество человека и очень редкая реакция религиозного деятеля.

Кармапа пригласил своих непрошеных гостей присесть с ним рядом. Они разговорились. В процессе беседы развеселившийся Кармапа, демонстрируя свою силу, пару раз стукнул Оле кулаком по плечу. Оле тут же, совершенно забыв о величии Кармапы, стукнул его в ответ, причем неслабо. Реакция Кармапы была блестящей: он хохотал до упаду, едва не свалившись со стула. Он явно не страдал ни комплексами, ни амбициями, ни гордостью, ни самодовольством из-за своего исключительного положения. У него действительно не было эго, не было чувства «Я», источника всех наших бед, но было мудрое понимание своих юных собеседников, которые были для него совершенно прозрачны. Разболтанные европейцы, в которых от рождения не было ни капли пиетета, пришли к нему с чистыми намерениями. И когда Кармапа спросил Оле и Ханну, чего же, собственно, они от него хотят, те вдруг ответили нужными словами, которых до сих пор не употребляли и значение которых понимали лишь смутно: «Мы хотим стать бодхисаттвами на благо всех живущих существ». Именно таким и должен был быть ответ, именно это было в данной ситуации самым главным.

Оле и Ханна стали личными учениками Кармапы, хотя они до сих пор получали лишь передачи силы, формально еще не будучи буддистами. Но Кармапа явно хотел навести мосты между Востоком и Западом, тибетский буддизм стремился прийти на Запад.

Итак, Оле и Ханна Нидал последовали за Кармапой в Сикким, в монастырь Румтек, где и приняли посвящение лично от самого Кармапы, став, таким образом, признанными, легитимными буддистами. Но вот с сиккимской визой, поскольку они были иностранцами, у них начались проблемы. Несколько раз им удавалось выкрутиться, но всему приходит конец. Да и пришло, видимо, им время покинуть прекрасный Восток, успевший научить мужественную пару тому, что наркотики лишь рассеивают ум, тогда как истинная медитация, выполненная под руководством Учителя, собирает его. Новый духовный опыт и новые духовные горизонты полностью вытеснили наркотики из их жизни. И махасиддхи Кармапа сказал, что пора им ехать домой и там работать на благо буддизма. Так начались западные странствия Оле и Ханны.

 

Центры кагью на Запале

Оле и Ханна Нидал стали «связными» между Западом и Кармапой, повсюду создавая центры кагью. К их чести надо сказать, что были они людьми, в общем-то, добрыми и сострадательными. Так, будучи в Тибете, Оле никогда не мог отказать тибетским старушкам, желавшим продать им что-либо. Если бы вы только видели, какую дрянь в таких случаях норовят всучить! Но сострадательный Оле это покупал. Увидев попавшую под машину умирающую собаку или целую стаю испускающих дух потравленных в Тибете собак, наши супруги старались облегчить их участь, ласково принимая их последний вздох, точнее, выдох, и прикладывая к макушке бедных животных буддистские священные четки со 108 бусинами, – они надеялись таким образом обеспечить им лучшее перерождение, без ложной скромности полагая, что способны направлять выходящее из тела сознание.

Прибыв в Европу, Оле и Ханна занялись организацией центров распространения учения линии кагью. Денег у них не было, учеников, рвущихся получить от них наставления, – тоже. Тем не менее в их родном Копенгагене начал функционировать первый центр. Главное, что они ощущали, – это непрерывную энергетическую связь с Кармапой. Их центр, расположенный в самом центре города, вскоре насчитывал 150 человек, рассчитывающих найти здесь некоторые жизненно важные принципы, которые можно было бы пронести через жизнь, болезнь, старость и смерть.

Первой из тибетских представителей этот центр посетила гелонгма Палмо. Правда, при попытке приблизиться к мансарде на чердаке, где жили новоявленные миссионеры, ей пришлось вначале стать свидетельницей настоящей кулачной драки, а затем перешагивать через пьяные тела непробудно спящих граждан. Но она стойко пережила увиденное и уже на следующий день давала наставление в первом европейском центре тибетского буддизма. Затем этот центр посетил сам Далай-лама XIV. Во время его встречи в аэропорту сразу 40 человек увидели очертания руки на полной луне, и тогда же неожиданно пошел сильный снег. Это происходило в октябре 1973 года. Далай-лама, приезд которого сопровождался столькими чудесами, освятил центр. А затем в Европу прибыл и Кармапа. Теперь уже зал собирал более двух тысяч человек. Кармапа проводил церемонии Черной Короны и давал другие благословения. При церемонии Черной Короны, как считает Оле Нидал, сила передачи такова, что посетивший ее достигает состояния Освобождения в течении всего трех жизней.

А далее центры тибетского буддизма стали открываться по всей Европе, которую Кармапа передал в руки Оле и Ханны, – именно они теперь стали давать передачу Учения. Копенгагенский же центр переехал из подвальчика в роскошный аристократический особняк.

Оле и Ханна часто встречались с Кармапой как на Западе, так и на Востоке, каждый раз получая от него многочисленные учения и медитации, так что можно считать, что они стали продвинутыми адептами линии кагью. Личное общение с Кармапой позволило им ощущать постоянное силовое поле, которым он окружен, а также полностью убедило в его сверхъестественных способностях видения. Так, Кармапа всегда видел прошлые воплощения стоящих перед ним людей, ясно воспринимая их карму, и исходя из этого ставил перед ними точные цели этой жизни. Когда однажды на пути в Непал открылся прекрасный вид на Гималаи, Кармапа непосредственно видел и описывал вершины гор в радиусе сотни километров от горы Эверест и рассказывал, какой будда активен на каждой из них, наблюдая все это внутренним зрением.

Но Оле и Ханна по-прежнему остаются абсолютно живыми людьми с прежними авантюрными склонностями к ситуациям риска. Они проводят время на дискотеках; Оле находит особое удовольствие в том, чтобы учить расслабляющей медитации группу убийц в тюрьме для особо опасных преступников, не может устоять перед соблазном влезть на отвесную скалу и едва не сорваться с нее, испытав при этом своевременную помощь буддистских защитников и на несколько часов перенеся свое сознание в Чистую Страну. Страсть к всевозможным измененным состояниям сознания не покидает Оле. Что ж, это неудивительно: в роду у него были даже знаменитые пираты. Но теперь ему уже нет нужды прибегать ради остроты ощущений к наркотикам. Кармапа сказал, что Оле – это Махакала и что энергии именно этого защитника веры действуют через него. Черный, сильный и яростный Махакала – вот образ Оле. Ханна же стала дакиней, сестрой дакинь.

В ноябре 1981 года в Америке скончался тяжко болевший Кармапа. Оле и Ханна Нидал вместе с друзьями в это время находились в Румтеке, согласно желанию Кармапы. Он не захотел проститься с ними потому, что Оле, как он сам думает, должен был передавать светлые и радостные энергии будды в золотом сиянии, которые не следовало затемнять энергиями больного и слабого тела.

В Румтеке после известия о смерти главы линии не было плача и скорбных песнопений – напротив, везде звучали призывы и громкие звуки различных музыкальных инструментов. Так вызывался Кармапа из своего вневременного состояния ясного света великой всепорождающей Пустоты, пробуждались сферы просветленной силы, чтобы вызвать его новое перерождение для блага всех существ. День и ночь длилось это действо, оно происходило в каждом из четырех направлений и в центре.

Илл. 59. Литавры монгольского ламы

Тело Кармапы, странным образом сохранявшее тепло, было доставлено в Сикким и помещено в концентрическую мандалу. Кремация же состоялась лишь через полтора месяца после его смерти. За сорок пять дней тело сжалось до размера маленького ребенка. Тело вложили в небольшую глиняную ступу на крыше монастыря и подожгли, причем выбрали для этого монаха, который не имел никаких контактов с шестнадцатым Гьялва Кармапой. Из отверстия ступы вывалилось сердце Кармапы, которое тулку Ситу Ринпоче отнес в свою комнату. Затем солнце, сиявшее в сухом небе, окружила радуга, внутри которой возникли очертания лица Кармапы. В небе появился орел, сделал двенадцать кругов, а затем стремительно полетел на запад. Оле увидел в этом очень хорошее предзнаменование. Ступу запечатали, а вскрыли 27 декабря 1981 года. В ней нашли глаза и язык Кармапы, куски костей с проступившими на них тибетскими мантрами, шарики жемчуга, золота и серебра. Не пострадала в огне и его подстилка для сиденья из тонкой материи, на которой была напечатана мандала с отпечатком детской ноги в середине.

А у Оле и Ханны началась кочевая жизнь: они то вместе, то врозь колесили по Европе и Америке, создавая новые центры, поддерживая старые, давая наставления и медитации, сопровождая тибетских высоких лам. Впрочем, Оле Нидал к этому времени уже и сам был ламой.

Однако любви к сильным ощущениям в нем отнюдь не поубавилось. Он имел обыкновение ездить на машине со скоростью 200 км/ч. Однажды машину вела очередная подруга Оле, Майя, гнавшая на скорости 150 км/ч при принятом ограничении скорости в 85 км/ч. Майя не смогла затормозить на скользкой дороге, и машина направилась прямо в гигантский железный столб. Но столб, прикрепленный к бетонному фундаменту четырьмя огромными болтами, элегантно отклонился, пропустив взбесившуюся машину, которую Оле тут же остановил ручным тормозом. Оглянувшись назад, все увидели, что столб, как ни в чем ни бывало, спокойно стоит на своем месте между двумя черными следами от автомобильных покрышек. Чудо было приписано буддистским защитникам линии кагью.

Острые ощущения радости и экстаза, которые постоянно сопутствовали Оле, поддерживались также его множественными сексуальными контактами. Привлекательные члены, вернее, членши неустанно создаваемых им групп всегда были объектами его неусыпного мужского внимания, которое он неустанно претворял в практику. Собственно, здесь он пользовался наставлениями, полученными ранее. Так, когда они с Ханной слишком уж увлекались строгой и очень правильной буддистской моралью или же выдвигали слишком жесткие принципы, лама Калу Ринпоче, обучавший их в то время, тут же начинал рассказывать о святых безумцах. Чаще всего он рассказывал о Другпа Кунле, который был учеником XVI Гьялвы Кармапы, но при этом отличался большим состраданием к прекрасному полу, а потому вел дам к Просветлению очень далекими от общепринятой морали путями. Впрочем, все это отнюдь не мешало очень теплым и интимным отношениям Оле и Ханны, которые теперь не так часто встречались.

Оле и Ханна создали центры кагью почти во всех странах мира. Не стали исключениями Украина, Беларусь и Россия, в которой эти центры разбросаны по многим городам и весям и, конечно же, функционируют в Москве и в Петербурге. Их организаторы искренне считают, что традиционные структуры канули в лету и сегодня необходимы новые, приближенные к современной жизни поучения и медитации, которые можно было бы использовать в сумасшедшем ритме нашей жизни.

Любимой техникой Оле была, да и сегодня является Пхова – метод переноса сознания после его выхода из тела. Эту продвинутую медитацию он дает всем желающим. Результаты бывают видны уже через семь дней, они проступают в виде дырочек или капелек крови на макушке. Оле считает, что после этого человек уже должным образом подготовлен к смерти, может управлять движением своего сознания как в теле, так и вне тела.

С ним не соглашаются держатели других центров тибетского буддизма в Москве, утверждающие, что столь быстрое продвижение неподготовленного ученика невозможно и недопустимо и что эту медитацию традиционный буддизм дает только на весьма высоком уровне адепта. Кроме того, они говорят, что внешние знаки не имеют вообще никакого значения, важны лишь внутренние измерения продвижения. Действительно, никто из великих Учителей Тибета не отслеживал таким образом уровень достижений ученика.

Ну а в итоге между центрами, основанными Оле и Ханной Нидал, началось внутреннее соперничество и борьба, схлестнулись они также и с центрами других традиций или других Учителей. То же самое мы можем наблюдать и в Москве, где идет постоянная борьба амбиций и претензий на собственность как внутри недавно созданных центров тибетского буддизма, так и между этими центрами и внешним миром. Методы применяются точно такие же, что и в нашем светском мире. Разбираться здесь, кто прав, кто виноват, совершенно не хочется. Оле Нидал регулярно наведывается в Москву с лекциями, дает посвящения, устраивает загородные медитационные сессии (чуть не сказала «посиделки») и искренне считает, что просто передает в мир просветленные энергии Кармапы, верность которому Оле неизменно хранит.

А в целом образ Оле Нидала, главного двигателя Учения Кармапы на Западе, вызывает у меня двойственное впечатление. С одной стороны – постоянное пребывание в состоянии экстаза и радости, заменившее ему алкоголь и наркотики, постоянный поиск стимулов к интенсификации такого состояния, одним из которых является риск; авантюризм, крайне сильно выраженная напористость и полная раскованность, раскрепощенность поведения. С другой стороны – доброта, полная искренность и желание всеобщего блага в сочетании с безоговорочной верой и полной преданностью Учителю. И потому в заключение я хочу привести мудрый совет нынешнего Шамарпы, данный им Оле и Ханне, а также и всем людям западной цивилизации: не верить в титулы и высокое положение прибывающих к ним лиц и самим проверять любого Учителя, сохраняя свою самостоятельность.

Впрочем, каков ученик, таков и Учитель, ниспосылаемый ему судьбой. Какова карма нынешних европейцев, американцев и россиян, таковы и встречающиеся нам Учителя. Оле и Ханна Нидал – это зеркало нашего времени, нашего характера, ковавшегося в вечной спешке, в стремлении перепрыгнуть через необходимую последовательность этапов пути, в поисках рисков и допингов, в упоении свободой и раскованностью. Кармапа послал нам Учителей таких же, как и мы сами, и «нечего на зеркало пенять, коли карма крива». Словом, оценивая деятельность современных Учителей и распространителей буддизма, мудрее всего будет следовать мнению самих тибетцев, которые считают самокритику единственно конструктивной критикой и утверждают, что лучше найти один недостаток в самом себе, чем тысячу – в другом человеке.

Ну а мы рассмотрим в следующей главе еще две из четырех главных линий тибетского буддизма, на сей раз уже не столь экзотические.