ГЛАВА 10
Фуф, хватит. Пяток верст отмахал, можно и передохнуть. Я сошел с дороги, остановился под небольшим деревом, одиноко стоящим у обочины. Скинул свою добычу с плеча на землю и плюхнулся рядом, привалившись спиной к стволу дерева. Н-да, хорошо, что местные кабанчики ощутимо меньше своих земных аналогов. Вот этот, например, и до тридцати килограммов не дотягивает, но по местным меркам он считается довольно большим.
Вообще, кабанятину я не слишком люблю - мясо хоть и вкусное, но жесткое. Мне больше по вкусу домашние хрюшки. Но Здабор ее обожает. Даже сам готовит и всех потчует. Поэтому кабанов приходится добывать регулярно. Вот только ближайший лес, где водятся эти животные, находится верстах в десяти от усадьбы. Не, когда на лошадке, то проблем нет. Но это Здабору можно на лошадке. А Арею приходится на своих двоих. И не на расслабоне, а бегом. Для развития физической выносливости, так сказать. Здабор был очень собой доволен, когда это придумал. А уж я-то как был "доволен". Сейчас-то мне это уже не особо сложно, а вот когда только начинал, это был сущий кошмар. Бывало и в обморок грохался.
То, что за кабанятиной и в этот раз пришлось переться мне, я не был удивлен ни разу. Отец в своем обычном репертуаре. Не важно, что его сынуля давно уже не салабон, не важно, что у него и без этого физических нагрузок хватает, не важно, что он уже даже не десятник, а вахмистр. Важно, что мальчик (Мальчик! 40 с лишним лет! Мальчик, блин!!! Хотя для местных мне 32 года.) приехал домой, а праздничного блюда нету. Ну, и не поедет же за мясом 130тилетний старик (Ага, старик! Этот старик большинству моих знакомых физиономию начистит, вообще не напрягаясь). Мальчик метнётся по-быстрому. А куда это ты, Арей, лошадку запрягаешь? Зачем животное гонять лишний раз? Ножками, сына, ножками.
Нет, в обиде я не был. На Здабора я уже давно не могу обижаться. Это я так, ворчу просто.
Раньше мог. Когда-то очень давно. Лет эдак одиннадцать назад. Какой сейчас год? 2132й? Ну да, одиннадцать лет как мы со Здабором знакомы. (Теперь понятно, почему для местных мне 32?) Интересные были годы, насыщенные. Особенно всякими порезами, синяками да ссадинами. Особенно первые несколько лет.
Сейчас-то уже нет, сейчас меня порезать даже Здабору будет сложно. Благодаря, в первую очередь, самому Здабору. Научил таки, несмотря на всё мое сопротивление, гы-гы. А ведь, когда я к нему попал, я и меч то в руках еле держал. Тогда казалось, что нормально держал, но сейчас то уже понимаю, что ни разу не нормально. Даже базовой техникой еще толком не владел. Только-только к оружию привыкать начал. О переходе к боевой тогда и речи не было.
В понимании Здабора, база это то, как удары, блоки, уклонения, короче все движения, должны выполняться в идеале. В каноне, так сказать. Если сравнивать базовую технику с боевой, то она более энергозатратная, более размашистая, менее скоростная. Казалось бы, зачем вообще на нее время и силы тратить? А надо, оказывается. Чтобы человек к движениям привык, соответствующие автоматизмы и стереотипы выработал, чтобы соответствующие мышцы укрепились. И вот в момент, когда движения перестают доставлять дискомфорт, когда перестают казаться неудобными и тяжелыми, надо переходить к технике боевой.
Боевая это уже твоя личная техника. Это то, как ты выполняешь удар не для того, чтобы он был максимально красивым и правильным, а для того, чтобы он был максимально быстрым, сильным, легким в исполнении. То есть, максимально эффективным. И не в классической стойке, а во время движений, перемещений, из нестандартных положений. Эта техника у каждого своя. Ибо у каждого свой рост, свой вес, своя длина рук, и т.д.
Переход к боевой технике у меня начался лишь спустя полгода после начала занятий у Здабора. К тому времени я уже сам заметил, что, требуя безупречности движений от меня, сам он во время спаррингов машет оружием, мягко выражаясь, не совсем канонично. За наблюдательность он меня похвалил, но отказываться от каноничности позволил не сразу.
И опять понеслись бесконечные отработки простейших движений, но уже максимально быстро, максимально естественно, с максимальным приложением силы. Медленно, но верно начала вырисовываться моя личная техника, мой личный стиль. Начала появляться естественность и непринужденность.
С усложнением техники Здабор тоже не спешил. Новые элементы он мне показывал не часто, но зато к моменту показа нового движения, старые уже прочно сидели у меня в подкорке.
А на первых порах новые элементы вообще были редкостью, всё время уходило на наработку базы или, в первую очередь, на силовые тренировки. Ибо физическая форма у меня была, мягко говоря, хреновенькая. У Будигоста я хоть и тренировался, но не шибко много, без напряга, с постоянным отдыхом. А здесь же, когда началось всё по серьёзному, сдыхал влёт. Несмотря на будигостовские заговоры.
Одновременно с этим Здабор никогда не забывал, что мне еще свою полукалеченную магию прокачивать надо. Честно говоря, этим он меня приятно удивил. Я думал, что он к магии с прохладой относиться будет, и мне придется как-то изворачиваться, чтобы выкроить время на оные тренировки. Напрашивается вот такое ожидание, после всяких фэнтези. Ан нет, Здабор не только всегда выделял время на магию, но и сам буквально заставлял меня, когда я намеревался схалтурить и маленько отдохнуть вместо того, чтобы упражняться.
Вот так и проходили неделя за неделей, срок за сроком, год за годом, а я всё отрабатывал, отрабатывал, отрабатывал, и еще стотыщпитсот раз отрабатывал движения, загоняя их в мышечную память. Было время, это однообразие даже бесить стало. Но однажды я заметил, что во время боя со Здабором, я уже не слежу за положением своего тела, не концентрируюсь на парировании или ударах. Тело как будто само выдаёт нужные комбинации, в то время как сознание в большей мере следит за боем в целом, подмечая такие тонкости, о которых раньше я даже не подозревал. Например, что Здабору под ногу попался камешек, и положение его неустойчиво. Я тут же воспользовался моментом, и если бы он не знал меня как облупленного, не читал моих движений еще до того, как я их начну, то я бы его сто пудов пробил.
С тех пор я по-другому стал относиться к этой ежедневной, однообразной, выматывающей пахоте.
Но бывало и то, что можно назвать откровениями. Например, я никогда не думал, что техника работы щитом столь разнообразная. Для меня, знакомого с работой этим предметом сугубо по всяким Скайримам, существовало всего несколько движений - просто прикрыться щитом, ударить плоскостью щита, ударить ребром. То, что защищаться можно не просто прикрываясь, а активно сбивая атакующее оружие на разных участках траектории, и плоскостью, и ребром, и гася удар, и уводя в сторону, что можно поддевать краем своего щита чужой, или, накладывая плоскость на плоскость, смещать щит противника, что можно перекрывать поле зрения - о таких возможностях я даже не задумывался.
Я прямо таки зауважал эту штуковину из сколоченных досок. Из сугубо вспомогательного предмета, он превратился для меня в полноценное оружие. Раньше, я хотел овладеть обеерукой техникой, и вообще отказаться от щита. Теперь же я стал подумывать по приобретении себе навороченного щита с металлической оковкой. Он, конечно, потяжелее обычного, ну да и я уже не самый слабый.
Или другая крайне полезная вещь - понимать движения противника, когда ты видишь лишь часть его тела. Ведь не только ты можешь перекрыть ему поле зрения, но и он тебе. Или ты сам себе перекрываешь, когда щитом защищаешься.
Конечно, я могу включить суперзрение, и всё прекрасно видеть. Но кто его знает, какая сложится ситуация - может, я просто не успею его включить. Поэтому этот навык я тренировал абсолютно по-честному.
И вот так постепенно, по мере накопления знаний и опыта, где-то в подсознании начало формироваться глубинное понимание движений человеческого тела, понимание боевой ситуации. Здабор называл это "видеть рисунок боя". В спокойной обстановке, когда есть время, человек и сознанием может просчитать, что как будет двигаться, и как лучше этому противодействовать. Но, когда счет идет на сотые доли секунды, сознание пасует. И вместо эффективных гармоничных действий, начинается суета.
А когда к видению рисунка боя я подключил свою магическую сенсорику, которую к тому времени включал-выключал уже вообще не напрягаясь, то передо мной буквально целый новый мир раскрылся.
Ну, не то, чтобы мир, это я так, на литературный оборот повелся. Но, видеть состояние досок в щите, где какое слабое место, состояние организма противника, где какая мышца напрягается, буквально считывать его намерения - это реально очень помогает.
Я далеко не сразу приспособился использовать весь этот новый массив информации. Но когда все мои новые навыки как-то взаимоинтергировались где-то там, в глубинах психики, то даже Здабор заявил, что он доволен результатом. Нет, победить его ни на мечах, ни на топорах, ни на чем-либо из холодного оружия я так и не смог. У мужика ж десятки лет практики за плечами.
Да и заговор его практически терминатором делал. На прочность я его, понятное дело, не проверял, но скорость у него была просто дикая. По этому показателю я смог к нему хоть как-то приблизится только после помощи Будигоста. Архимаг несколько раз за эти годы приезжал к нам. Проверить как моя магия, позаниматься если надо. Магия моя уверенно росла, особенно стелс-режимы - их я особенно тренировал. Научился я и кое-чему новому, например, самостоятельно энергию не только из энергокристалов поглощать (а так же запихивать ее туда), но и из окружающего пространства (совсем немного, но хоть что-то).
Единственное оружие, где я превзошел Здабора - это лук. Владеет он им хорошо, но недолюбливает. Он ему просто не по душе. Мне же это дело ой как понравилось. Освоить классическую армейскую технику, которой меня обучал Здабор, мне показалось мало. Армейские нормативы - делать не менее 15 выстрелов в десятинку (это приблизительно полторы минуты), и одиночным прицельным выстрелом попадать с 25ти размахов в человеческую фигуру - я выполнял более чем уверенно.
Уже без его наставничества я стал стрелять и с правой руки и с левой, накладывая стрелу на лук, что с одной стороны, что с другой. Оттягивая тетиву двумя пальцами, тремя, большим пальцем. Лежа, сидя, стоя, бегая, прыгая. Когда стало достаточно хорошо получаться и со всем этим выпендриванием, обратил внимание на скоростную стрельбу. Сначала пытался стрелять так, как обычно стреляют в фильмах - выхватывая по одной стреле из колчана. Тут, правда, было отличие - в фильмах колчан обычно носят за спиной, а имперские лучники носят его на поясе, ибо за спиной у них висит щит. Я не стал перевешивать колчан на спину, потому что тогда некуда было девать щит (просто закрепить его можно было хотя бы на поясе, но просто закрепить недостаточно, надо чтобы была возможность быстро привести его в боевое положение), а отказываться от щита я теперь не собирался.
В конце концов, получилось за десятинку выпулить почти пятьдесят стрел. При этом на 25ти размахах половина стрел укладывалась в ростовую мишень.
Считал себя нереально крутым, пока не увидел во время одного из праздничных гуляний выступление профессионального лучника, выпустившего три стрелы буквально за пару секунд! Я едва успел раз-два в уме сказать.
Техника, применяемая им, отличалась в корне. Он зажимал между пальцами правой руки хвостовики сразу трех стрел, и просто по очереди накладывал их с правой стороны лука. Т.е. ему не надо было тратить время на движение рукой к колчану и обратно. Наложил, натянул, отпустил, тут же наложил, натянул, отпустил. Пулемет, ё-моё!
Да, потом тратится больше времени, чтобы правильно ухватить в колчане следующие три стрелы, да и точность не так чтобы очень. Но зато если целей не больше трех, и они метрах в десяти-пятнадцати, то самое оно.
Это было еще одно откровение. Я стал экспериментировать какой рукой стрелы держать, за что держать, как выхватывать, как накладывать. Но в конце концов вернулся к технике того лучника. Только я не остановился на трех стрелах, через пару лет смог довести количество стрел в "залпе" до пяти. Можно и больше, но, как говориться, пальцев не хватало - стрелы иногда вываливаются из руки, накладывать на тетиву не слишком удобно, короче гарантии уже не было.
Когда Здабор в очередной раз заворчал, зачем я трачу время на этот лук, когда и так уже прекрасно им владею, я поставил пять мишеней и сказал ему считать до пяти.
- Хорошо, - засмеялся он, явно не ожидая от меня ничего не обычного. - Раз!
Бам, бам, бам, бам,...
- Два!
Бам.
Считать Здабор перестал. Все пять мишеней были поражены или в яблочко, или рядом с ним.
Он немного постоял с распахнутыми глазам, махнул рукой и пошел в дом.
- Ладно, занимайся.
На похвалы Здабор вообще скуп, но с тех пор, когда надо было раскинуть пальцы перед гостями, я неоднократно слышал: "Арей, возьми-ка лук!"
Но вообще, больше всего Здабор любил обычный одноручный меч. Поэтому и меня учил в первую очередь ему. Самое универсальное оружие. Освоив его, несложно и на нож перейти, и на двуручник. Да и топор, хоть и другой, но и он после меча легче в освоении, чем, допустим, после ножа.
Хотя, против целиком забронированного латника, топор получше будет. Поэтому одноручному топору я тоже немало времени уделял.
С двуручным же оружием я хоть и освоился, но не шибко. Не мое это.
Была и еще одна область, где я Здабору по крайней мере не уступал. Рукопашный бой. Но это не потому, что я настолько крут. Это потому, что в этом мире рукопашка развита была очень слабо. Очень. А всё из-за того, что все сто процентов населения (ну, кроме малых детей) всегда носили с собой как минимум нож. И зачастую не один. И едва возникала необходимость защиты жизни и достоинства, оружие пускалось в ход без всяких колебаний. Голыми руками здесь разве что в кабаках да на праздниках дрались. Т.е. в тех случаях, когда наносить противнику большие повреждения даже не думали. Да, находились уникумы, кто махался на кулаках весьма умело. Но в целом, рукопашный бой был никому просто не нужен.
Была популярна борьба. Но не боевая, а как развлечение. На праздниках постоянно состязания устраивали. Отсюда и особенности ее техники, и ограниченная возможность использовать ее в реальном бою.
Я же на Земле это дело немного изучал. И до армии, и в армии, и после. Так что в этой области мне было, чем удивить местных.
Так-с, отдохнули? Ну, тогда потопали дальше. Я закинул тушу на другое плечо, и трусцой припустил по дороге. Ох, сколько ж я по этой дороге уже верст намотал? Тысячи, наверное. И с грузом, и без груза, и на скорость, и просто так. В принципе, я тут всю округу оббегал. Это как в земных фильмах какой-нибудь армейский командир провинившегося солдата сколькими-то отжиманиями награждал, так же Здабор меня бегом потчивал.
Вон справа, верстах в двух, виднеется усадьба нашего соседа Немеса. Они со Здабором весьма дружны, постоянно в гости друг к дружке наведываются. Он первый из соседей с кем меня тут познакомили. Ему же первому Здабор сообщил, что хочет принять меня в род. Было это в конце второго года моего проживания здесь.
Да, усыновил меня Здабор далеко не сразу. Было бы смешно и странно - уезжал Здабор на несколько дней в столицу один, а вернулся с приёмышем.
Магов среди соседей не было, так что больше года я был для всех просто учеником Здабора, сыном какого-то его знакомого. Единственные, кому Здабор чуть-чуть приоткрыл завесу тайны, были его сыновья. Было у него их аж пятеро. (Были еще две дочери, но они давно замужем, и живут далеко отсюда) Все они пошли по армейской стезе, но двое старших уже отслужили положенное, и жили теперь в этой же провинции. Трое других продолжали армейскую карьеру, причем самый младший (на пять лет старше меня) служил во Втором Биронском полку, расквартированном в городе Бирон, в окрестностях которого и находилось имение Здабора.
Но именно, что приоткрыл лишь чуть-чуть. Здабор сказал им, что я оказал императору огромную услугу, и император лично просил Здабора принять меня в род, чтобы обрубить связи с прошлым, и тем самым спрятать от возможного преследования недругов Империи. Но, что это была за услуга, даже не спрашивайте, потому что государственная тайна.
А чтобы родные дети не беспокоились, что появился еще один наследник, император подкинул Здабору некую сумму, которой и следовало стать моей частью наследства.
Что уж сыграло большую роль - расположение ко мне императора или бабло, или и то, и другое - не знаю, но возражений с их стороны не последовало, и какого-либо негатива ко мне впоследствии тоже не проявлялось.
В общем, через два года после нашего знакомства, согласно традиции, на одном из застолий Здабор объявил всем, что намерен меня усыновить. Потом, всё по той же традиции, подождали еще два года, и только после этого он официально ввел меня в свой род. Для этого ездили в Бирон, и делали соответствующие записи в родословной и разрядной книгах.
Всё, с тех пор я официально легализован, и придраться к моему прошлому уже нельзя.
Тогда же я был приписан к местной армейской части - Второму Биронскому полку - начать службу в котором я был обязан не позже, чем через пять лет с момента официального усыновления. Таков был порядок для простолюдинов усыновленных дворянами.
Весь пятак ожидать не пришлось - через пару лет, году в 2127, Здабор решил, что в индивидуальном мастерстве я уже достаточно неплох, так что пора в армию - учиться действиям в строю, тактике, стратегии, да и вообще не маленький уже, пора свою жизнь начинать. Я так понял, он уже тогда думал, что после "срочки" дворянскую службу я продолжу по военной линии. Я тогда еще не решил, куда мне после пятилетки податься, но разубеждать Здабора не стал.
Как уже понятно из названия полка, где мне предстояло служить, таковая часть в Биронской провинции была не одна. Биронских полков было целых четыре штуки. Это много. Всё дело в том, что наша провинция (да-да, уже "наша" - я тут уже вон сколько лет живу) пограничная. Южнее нас только степь, откуда иногда приходят банды кочевников с не слишком хорошими намерениями. Поэтому войск здесь и своих немало, и из внутренних областей "на стажировку" подразделения присылают.
Поскольку противник очень мобилен, и почти всегда использует тактику налетов, во всех биронских полках упор сделан на кавалерию - конных батальонов в полках не один, как обычно, а три-четыре.
Хотя, давайте по порядку.
Самое маленькое подразделение имперской армии, что в пехоте, что в кавалерии, это десяток. Командир, соответственно, десятник.
Пять десятков составляют взвод во главе с вахмистром. Вахмистр это предел, которого может достичь простолюдин. Выше уже офицеры, там только дворянствующие.
Далее идет рота, и вот тут структура в пехоте и в кавалерии уже различаются.
Пехотная рота это два взвода тяжелой пехоты плюс взвод легкой пехоты, плюс командир с помощниками. Итого, 150-160 человек.
(В разговорной речи тяжелых пехотинцев еще называют бронные, бронники, или просто пехота, или просто тяжелые. Легкую пехоту - стрелки, лучники, легкие)
Конная рота это просто два взвода с командованием - 100-110 человек. Фишка в том, что в кавалерии нету разделения бойцов на ближний и дальний бой. Почти у каждого всадника, кроме меча или копья, есть лук со стрелами. Так что кавалерия с одинаковым успехом могла, как в неприятельскую толпу врубиться, так и подскакать, закидать стрелами и ускакать.
Командует ротой поручик.
Четыре роты это батальон. В пехоте - около шестисот человек. В кавалерии - около четыреста. Командует капитан.
Батальоны объединяются в полки (командует полковник), которые уже не имели стандартной структуры. Большинство имперских полков имели пять пехотных батальонов и один конный - итого около трех с половиной тысяч человек (это только солдат, без обоза). Но в полках, прикрывающих границу со степью, было два-три пехотных и три-четыре конных батальона.
Во Втором Биронском, например, было три пехотных и три кавалерийских.
В пехоту попасть мог любой желающий. Все рядовые и больше половины десятников и вахмистров были выходцами из простонародья. Новобранцам в начале службы за счет казны выдавался комплект брони, оружие, бытовые и походные принадлежности. Дальше каждый был обязан следить за своими вещами сам и за свой счет. Поскольку казенное снаряжение было хоть не плохого, но все-таки не лучшего качества, те, у кого были средства, могли покупать себе всё, включая доспехи и оружие.
Рядовые тяжелой пехоты приобретением новой брони обычно не заморачивались - тот комплект брони, что они получали, был достаточно неплох. А вот лучники всеми правдами и неправдами старались что-нибудь да раздобыть. Желательно за бесплатно.
В кавалерии же картина была совершенно другая. Это был чисто дворянский род войск. Собственно говоря, подобно, как и в некоторых странах на Земле в былые времена, само слово "всадник" было равноценно слову "благородный". Для простолюдина попасть в кавалерию можно было разве что будучи слугой, которого взял с собой на службу его господин. Поэтому нормальной была картина, когда половина подразделения - дворяне, половина - их слуги.
Условиями службы благородные кавалеристы себя не обижают. Питание лучше, свободного времени больше, нарядов по охране части нету, в спокойное время почти половина подразделений постоянно в отпусках, и т.д. Халява по сравнению с пехотой.
Но стать кавалеристом осилит не каждый дворянин. Ибо конем, броней, оружием всадники обеспечивали себя сами. Армия разве что едой да расходными материалами снабжала. Ну а что? Зря что ли дворянам земля для кормления дана, да налоги на время службы снижены или вообще отменены? Не хочешь сам себя основным военным оборудованием обеспечивать? Иди в пехоту, там всё выдадут, но тогда у тебя никаких льгот не будет. Или вообще отрекайся от титула, возвращай землю государству, тогда вообще никто принуждать служить не будет.
Вот только никто отказываться не спешил. Потому что землевладения с лихвой компенсировали и службу, и всё остальное. А в пехоту шли либо по семейной традиции, либо когда с финансами не фонтан.
Меня, как усыновленного дворянином, в кавалерию взяли бы, только я туда не хотел. Хоть с лошадками я был на ты, но драться верхом я совсем не любил. На своих двоих значительно удобней себя чувствую. Здабор сам всю службу в пехоте провел, тому и меня научил. Единственное, в чем я тогда сомневался, это в тяжелую пехоту податься или в лучники. Тяжелая пехота вроде как поавторитетней, но у лучников манера боя для меня ближе. Тяжи - это контактный бой-свалка в тесном строю. Легкая пехота специализируется на стрельбе, но ближнего боя тоже не чурается. Шлем, меч, щит есть у каждого лучника. Только в плотный строй легкие не сбиваются. А моя манера махать мечом как раз пространства требует.
Лоб в лоб против ощетинившейся щитами и копьями коробки тяжей легкачи, конечно, не выдюжат, но это и не их задача. Огонь с дальней дистанции, маневр по полю боя, удар в слабое место - вот тактика лучников. И вот это мне было интересно.
Сказанное выше вовсе не значит, что я прямо таки хотел в настоящем бою оказаться. Я бы прекрасно без этого обошелся. Но кому из мужиков из автомата не охота пострелять? Или из танка. Всем нам интересна военная тема, но желательно вдали от настоящей мясорубки.
И вот однажды, теплым весенним днем, я въехал в ворота казарм Биронского полка. Будь я наследным дворянином, то службу в пехоте я бы начал как минимум помощником десятника. Ниже дворян просто не ставят. Да и на эту должность ставят только, когда других мест нет. Быть простым рядовым дворянину не пристало, ё-моё. Но я еще не дворянин, я им только после "срочки" стану, так что начал я службу самым простым солдатом.
Хотя насчет "простым", это я прибедняюсь, большая мохнатая лапа делала свое дело - про мое усыновление знали, так что отношение ко мне со стороны офицеров и вахмистров с десятниками отличалось от отношения к остальным солдатам.
Большинство дворян части, с которыми мне довелось контактировать, отнеслись ко мне более-менее нормально. Я на личном опыте убедился, как родовитость облегчает жизнь, и возблагодарил императора за такой подарок.
Но нашлось и несколько закостенелых аристократов. Одним из таких оказался пехотный поручик Гариас. С первых же секунд общения с ним, я понял, что хорошего ждать от него не стоит. Если солдат-простолюдинов Гариас просто презирал, то ко мне, простолюдину вдруг ставшему (еще не ставшему, но в будущем то стану) благородным, он начал испытывать прямо таки ненависть. И я уже тогда понял, что от пакостей с его стороны большая лапа в лице Здабора меня не спасет.
Вот ведь досада, и сына Здабора, который как раз служил в том же батальоне помощником капитана, и с которым у меня вполне хорошие отношения сложились, пару недель назад перевели в другую часть, на границу, проходящую всего в сотне верст южнее Бирона.
Как и положено новичку, сперва меня сунули в учебную роту. Эта рота не считалась линейной (боевой), поэтому в численности полка не учитывалась. Народу при мне тут было человек двести.
Рекруты моего "призыва" собирались в расположении части не один день, почти неделю. Это не "призывники" такие безалаберные, это одна из особенностей местной жизни - редко какие события назначают на точное число. Вот и сбор рекрутов был объявлен на вторую неделю после празднования Дня весны. Народ-то со всей округи стягивается, кому-то несколько дней на дорогу потратить придется.
Я о таком порядке вещей знал, поэтому прибыл в часть в предпоследний день этой недели. Раньше не стал приезжать, чтобы не торчать в казарме несколько дней без дела, в последний день - это уже может выглядеть как некое неуважение к полку.
В первый день службы нас построили на учебном поле. Полковник Вейрунд толкнул небольшую речь, мы все проорали слова нехитрой присяги, инструктора-десятники распределили нас по десяткам. Ни сбрую, ни оружие выдавать не стали, что и понятно - а то порежется еще кто. Да и не известно, кто в какое подразделение попадет - а у тяжей и у лучников снаряжение разное.
Единой же униформы в этом мире еще не существовало. Одежду все военные покупали себе самую обычную. Униформой здесь можно было считать разве что стандартный пластинчатый доспех тяжелой пехоты или латы Гвардии (но Гвардия это отдельная тема). Те же, кто покупал снаряжение за собственные деньги, никакими стандартами связаны не были. Поэтому чтобы не путаться на поле боя, на кирасах, на шлемах, на щитах малевали герб Империи.
Понеслась учеба. Первая половина учебного курса была посвящена персональному владению оружием, и я надеялся, что этот период станет для меня отпуском. Но не судьба. Хитрые инструктора знали, кто был моим учителем, поэтому, проверив моё мастерство и убедившись, что оно не только не уступает их, но и ощутимо превосходит (хотя я специально старался не выпендриваться и биться с ними на равных, но они все-таки профи, заметили), назначили инструктором и меня. Я подменял то одного десятника, то другого, тем самым давая им возможность устроить себе выходной.
Во второй половине курса упор делался на бой в составе подразделения, как в редком построении, применяемом легкой пехотой, так и в плотном строю тяжей. Если работа в "легком" построении не представляла для меня проблемы, то плотный строй было для меня нов и интересен. Здабор хоть и рассказал мне теорию, ощутить на себе, почувствовать кожей это совсем другое. Я знал, что в таком построении нельзя использовать большинство усвоенных мною техник, но насколько "нельзя" понимаешь, лишь оказавшись в строю, когда с боков тебя поджимают соседи, в спину упирается щит стоящего сзади, а твой щит упирается в спину стоящего спереди. С врагом ты оказываешься только лицом к лицу, никакие маневры, никакие рывки в сторону невозможны в принципе. Как невозможны и размашистые удары с боку. Тупо или колешь, или рубишь сверху.
И пускай я немножко утрирую, но где-то так.
Тут многое решает простая грубая сила. Но с этим у меня теперь тоже было неплохо. От худого и высокого офисного планктона остался разве что рост. Мышца за прошедшие шесть лет наросла неслабо. Не Шварценеггер, конечно, но распускать перья перед девочками уже можно.
Но все-таки такая свалка-давка это не моё. Я окончательно понял, что хочу в лучники.
Полгода нас учили ходить строем, перестраиваться, махать железом, проходить за день два десятка верст, обустраивать лагерь, возводить фортификации, штурмовать фортификации, вести разведку, устраивать засады, отбиваться от засад, и т.д., и т.п. Ближе к концу учебки на тренировках стали появляться десятники, вахмистры и даже поручики из линейных рот. Иногда сами нас гоняли, иногда просто наблюдали. Я не сразу допёр для чего это им, подсказали - "покупатели", подбирают контингент в свои подразделения. Инструктора, конечно, предоставят информацию кто из рекрутов на что годен, но мужики хотят сами посмотреть.
"Покупателей" было не мало. В полку три пехотных батальона, т.е. двенадцать рот, т.е. тридцать шесть взводов, т.е. сто восемьдесят десятков. И, как минимум, в половине из них имелись вакансии.
Когда подготовительный курс подходил к концу, большинство рекрутов уже знало в какую роту они попадут. На некоторых новиков претендовали сразу несколько подразделений, и тогда приходилось бросать жребий. Бросали жребий и на меня. Командование части пошло навстречу моим пожеланиям, и в розыгрыше лотереи участвовали только стрелки.
И вот ведь везение - я попал в легкий взвод роты Гариаса!
Если с командирами у меня с самого начала всё складывалось вполне нормально (ну, кроме самого Гариаса), то рядовые солдаты поначалу отнеслись ко мне весьма настороженно. Для них я был уже из благородных, и со мной старались не связываться. Но пальцев я не гнул, понты не раскидывал, так что со временем лед стал таять.
Коллектив в роте подобрался самый разномастный. Были люди, с которыми достаточно быстро сдружился. Были вполне нормальные, но с которыми отношения дальше здорово-пока не заходили. Были и такие кому откровенно хотелось дать в морду. Нормальный, в общем, коллектив, обычный.
Всю малину портил поручик.
Как же эта гнида меня достала. А вместе со мной и весь мой десяток. А вместе с нами и вахмистра Таина. Тот уже был не рад, что выиграл жребий. Злости за такой облом он на мне не срывал, за что ему огромное уважение, но я видел, как ему достается.
Гариас делами своей роты занимался плотно. Людей гнобил не особо, но не из-за человеколюбия, а из-за высокомерия. Отношение к рядовым у него было как к домашнему скоту - зачем на животных лишнее внимание обращать, это недостойно благородного дворянина. А солдаты этим и пользовались. Когда грозило наказание, прикидывались полными баранами, и Гариас, поплевавшись от презрения, мог просто поорать или двинуть разок, этим и ограничиться.
Но ко мне отношение у него было другое. Я так прямо мишенью был. Ну, и мой десяток под замес.
Терпел я год. Терпел бы и дальше, но увидел, что Таин, грубо говоря, на последнем издыхании. Он даже ходил к капитану, командиру нашего батальона, и просил перевести меня в другую роту, подальше от Гариаса. А такие действия, мягко выражаясь, не приветствуются. Плохой, значит, из тебя командир, если у тебя с каким-то солдатом проблемы. Ах, поручик Гариас уделяет этому солдату излишнее внимание, ну так на то он и поручик, чтобы поддерживать в своей роте порядок. Руки ж он больше необходимого не прикладывает, никого не покалечил, ни убил, жалоб от самого Арея не было (ага, щаз, я что, больной, так себя подставлять?) - значит, всё нормально.
И вот однажды, докопавшись до внешнего вида, Гариас заставил наш десяток долго и упорно начищать наши доспехи.
Стандартный доспех лучника (тот, что выдается новобранцу) это металлический шлем, плотная стеганая куртка да кожаные наручи. Многих такой доспех не устраивал, и со временем стеганку обшивали небольшими металлическими пластинами, или обзаводились курткой из нескольких слоев кожи, или еще чем получше. В моем десятке все служили не первый год, у всех были кожанки обшитые металлом, металлические наручи, а у некоторых даже поножи.
Я же свою броню тупо приволок из дома. С некоторых пор был у меня полный комплект тяжелого пехотинца. Изготовленный на заказ под мои размеры и из более хорошего металла. Силушка у меня уже неплохо прокачана (спасибо тебе, Будигост, за твои заговоры), так что таскать на себе полтора десятка килограммов железа было для меня не тяжелее, чем сослуживцам их чешуйчатые кожанки.
И вот сидели мы, несчастные, драили свои доспехи (особенно я), хотя они и так уже как зеркало блестели. Обед пропустили, и поручик грозился, что лишит нас еще и ужина. Наблюдая за нашей работой, он прохаживался промеж нас и выговаривал все, что думает на наш счет. Дольше всего он задерживался около меня. В конце концов, я не выдержал.
Я поднялся и впился взглядом ему прямо в глаза. Вообще, простолюдину не полагается с благородными взглядом бодаться. Тем более сверху вниз. Это распалило Гариаса еще больше. Понеслись оскорбления не только меня лично, но и моих предков, и даже Здабора. Обходился только криком, поднимать на меня руку он не решался. Я ведь, когда дворянство получу, могу и на дуэль вызвать. И чем эта дуэль закончится, он понимал.
А я всё смотрел на него и смотрел. Прямо, пристально. Ну, давай же! В глаза смотри, падла дворянская!
Гариас буравил меня полным злобы взглядом, как вдруг его крик буквально оборвался на полуслове. Гнев у него резко исчез, осталось одно недоумение. Он даже приблизился ко мне, внимательно вглядываясь в мои глаза.
Ну что, урод, рассмотрел?
За прошедшие годы мою легкую голубоглазость никто из посторонних не замечал. Я специально старался никому в глаза особо не пялиться, чтобы не спалили. Ну, или щурился при этом, или против света становился. И вот сейчас я решил воспользоваться этим моим сходством с главной семьей страны, ибо реально достал. Но, не буду же я вышестоящего по званию, да тем более дворянина, бить. Так эта безумная мысль и появилась. На императорскую кровь никто батон крошить не будет. Вот и прикинемся веточкой. Тем более, все знают, что Здабор меня из столицы привез. Это тоже в нужном мне направлении сыграет.
Ну а то, что состав императорской фамилии известен, и я туда не вхожу, тоже не беда. Почти у каждого вельможи хоть один незаконнорожденный ребенок, да есть. И папаши своим чадам негласно, но помогают. Как сказала бы одна известная телеведущая - это нормально. Так чем же сам император или кто-то из его родни хуже, гы-гы.
Минуту мы смотрели друг на друга. Медленно, но верно в поручике разгорался страх. Скоро это уже была просто паника. Логично, он сейчас думает, что всю императорскую фамилию оскорбил.
- Господин поручик, - произнес я тоном спокойным и величественным. - Я думаю бойцов самое время отпустить.
Я кивнул в сторону моего десятка.
Гариас секунд десять хлопал расширенными глазами, потом заикаясь бросил солдатам:
- С... С...Свободны.
Удивленный десяток развернулся и по-быстрому исчез из поля зрения.
- Хорошо, - я глянул в сторону удаляющихся сослуживцев, перевел взгляд на трясущегося поручика.
Ээ, дядя, как бы тебя удар не хватил.
- Успокойтесь, господин Гариас. Вы слишком напряжены. Глотните воды что ли.
Не сводя с меня взгляда, поручик сорвал с пояса кожаную флягу и всосал всю за раз.
- Кто вы? - хрипло спросил он.
- Я Арей, сын господина Здабора, солдат вашей роты, - всё тем же тоном сказал я. - Это всё, что вам надо знать на данный момент.
Хитро сказал, да? Вот и пусть теперь гадает, что я имел в виду.
- Вы из Тапер..?
- Не задавайте лишних вопросов, поручик! - я придал голосу побольше строгости.
Гариас некоторое время зависал, но потом сдался.
- Но зачем?...
- Так надо, - авторитетно заявил я.
- Слушаюсь, - страх в Гариасе притих, но не до конца. - И как теперь дальше?...
- Как и раньше. Вы поручик, я пока еще рядовой. Только хотелось бы побольше уважения к простым солдатам. Они ведь такие же люди, как и любой из дворян.
Гариас был в смятении. Ну да ладно, пусть подумает.
Я вытянулся по стойке смирно, принял "вид лихой и придурковатый".
- Разрешите идти, господин поручик?
- Идите... иди, - выдавил он, похлопав глазами.
Я развернулся и пошел в казарму. Через несколько шагов остановился, повернул голову.
- Надеюсь, вы понимаете, господин Гариас, что вашими догадками и наблюдениями не следует ни с кем делиться. Лучше всего вообще о них забыть.
- Слушаюсь... конечно.
Зайдя в казарму, я с помощью "радаров" продолжал наблюдать за поручиком. Он простоял там еще минут пять. Надо сказать, что успокоился он довольно быстро. О чем-то напряженно размышлял. Эх, жалко мысли читать не умею.
Потом пробормотал:
- Так вот почему он в храме...
И ушел в свою комнату.
А я задумался, что не так я сделал в храме.
Атеизма в этом мире еще не придумали, люди были весьма верующие, храмы, святилища, и прочие святые места посещают регулярно. Выделяться из общей массы мне было не айс, поэтому я не менее регулярно, обычно со Здабором, наведывался в ближайший храм. В принципе вся процедура для обычного человека состояла из оставления на выбранном алтаре подношений, купленных тут же, в храме, и произнесения какой-либо молитвы. Какому богу оставлять подношение, каждый решал сам.
У меня не получилось решить на ком остановить свой выбор. Изначально я решил, что обязательно буду посещать алтарь Бога-Отца (ну, потому что он наиболее ассоциируется с тем Богом, к которому я, так сказать, привык). Но, по местным понятиям, было просто обязательно поклоняться кому-либо из богов, ныне управляющих миром. Я решил никого не обижать и оставлял подношения всем.
Кстати, да, когда я впервые пришел храм со Здабором и прошелся по все алтарям, он как-то странно на меня посмотрел. Но ничего не сказал.
В армии, понятное дело, солдат не лишали возможности общаться с богами. Очень даже наоборот. Это можно было и самому во время увольнения делать, но обычно это делалось организованно - в один день одни батальоны в полковой в храм ходили, в другой - другие. Все воины обязательно оставляли подношение Ратиру, бог войны как-никак, ну а дальше каждый своему личному покровителю. Я по привычке обходил все алтари, чем заработал шутки и подтрунивания от сослуживцев.
Таки да, когда Гариас первый раз это увидел, он тоже с недоумением смотрел. В чем дело-то?
В чем дело я узнал через пару недель, когда получил увольнение и метнулся домой. Здабор объяснил, что все алтари принято обходить в императорской семье. Типа, чтобы страна жила счастливо без благосклонности всех двенадцати богов не обойтись. Но дольше всех Таперии обычно задерживаются у алтаря Небела.
Ё-моё, я хоть у Небела не задерживаюсь, да и все алтари обходить никому не запрещено, но, как говориться, осадочек у кого-нибудь может остаться. Нехорошо. Но, если я вдруг эту свою традицию изменю, то это еще больше внимания привлечет.
Решил пока оставить как есть, все равно ничего другого придумать не получалось. Будем надеяться на то, что, как сказал Здабор, даже среди дворян не все об этой императорской особенности знают.
Рассказывать отцу про свой финт с поручиком, я, понятное дело, не стал. Я уже и сам был не рад, что сделал это.
Гариас же с тех пор изменился. Не то, чтобы очень сильно, но ощутимо. А уж нас так вообще третировать перестал. Несказанное было облегчение для ребят. Особенно для Таина. Он пробовал было выведать у меня, что тогда произошло, но мне пришлось его хоть и по-доброму, но отшить.
Можно сказать, что с тех пор служба наладилась. В коллектив я влился. Боевая учеба была не напряжная. В моем понимании. Патрулирования города совместно с городской стражей - не слишком частые. Свободного времени хватало и отдохнуть, и самому потренироваться. Увольнения командиры не зажимали, деньги были - казалось бы, живи и наслаждайся.
Я так и делал. И не очень обращал внимание на вести с границы. А вести приходили не очень хорошие. Волновалась граница.
Империя, как я уже упоминал, самое большое государство в известном мире. Если совсем уж упростить, то можно представить территорию Империи как прямоугольник, протянувшийся с востока на запад приблизительно на тысячу верст, с севера на юг - на полторы тысячи. Вся северная сторона прямоугольника это морское побережье. Восточная и западная стороны - границы с десятками больших и маленьких королевств и княжеств, половина из которых это Имперские доминионы, т.е. правят ими свои династии, но они дэ-факто подчиняются Империи на правах провинции.
А вот южная сторона разделена крупным горным хребтом (даже несколькими хребтами), начинающимся на территории Империи и уходящим куда-то далеко на юг, на две почти равные части, весьма друг от друга отличающимися. Юго-восток это привычный мне умеренный климат, леса, поля, реки, озера. Этот участок границы это сплошные доминионы. С запада же от хребта раскинулась засушливая степь, простирающаяся на пару тысяч верст на запад и не менее чем на полтысячи верст (точно не известно, дальше разведчики просто не заходили) на юг.
Империя вышла своей юго-западной частью на окраину этой степи, да и остановилась на границах плодородных земель.
Соседство это оказалось не слишком спокойным. Кочевые народы, населявшие степь, повадились время от времени устраивать набеги на имперское пограничье. По большей части набеги были совсем небольшими - одно-два племени либо вообще не осиливали окружающий каждую деревню частокол, либо едва успевали пограбить несколько деревень, как прикордонные войска прогоняли их обратно в степь. Но бывало, приходило большое войско, и тогда горели не только десятки деревень, но даже предместья приграничных городов. Сами города степняки обычно не штурмовали, хотя несколько случаев взятия городов всё же было.
Последний крупный набег был под конец правления предыдущего императора - Латанара. В ответ Латанар собрал огромное войско и прочесал степь на сотни верст, вырезав многие попавшиеся под руку племена.
Почти на полвека степь успокоилась. Набегов не было вообще. И вот, последние года степняки опять начали пощипывать окраины Империи. Серьёзных набегов пока не было, но количество мелких неуклонно росло. Поэтому и увеличили количество кавалерии в уже существующих полках и организовали несколько новых.
В славном городе Бироне по этому поводу особо не волновались - сотня верст до степи это прилично. Кочевники даже во время больших набегов никогда на такую глубину не заходили. Люди были бодры и веселы.
Спокойно было и во Втором Биронском. Один раз из полка выцепили один конный батальон и перевели его в состав Первого Биронского, стоящего на границе (пришлось новый батальон формировать). Это событие как-то всколыхнуло "общественность", но развития ситуация не получила, и все снова успокоились.
Время шло, к 2130му я уже был десятником, и даже стал надеяться, что и вся "срочка" пройдет без серьёзных эксцессов. Но снова не судьба.
Не было боевой тревоги, не ревели трубы, вечером нас просто построили поротно и командиры сообщили, что крупный отряд кочевников, предположительно в пару тысяч человек, не стал шерстить окраины, а с какого-то перепуга ломанулся вглубь Империи по направлению к городу Бирону. То есть, к нам.
Поскольку до этого времени набеги были мелкими, то чтобы прикрыть как можно большую территорию, и как можно быстрее прогонять непрошенных гостей, силы приграничных войск не стягивали в мощные кулаки, а размазали тонким слоем по всей границе. Против мелких групп это работало хорошо, но сейчас это сыграло против Империи. Попавшиеся на пути кавалерийские роты степняки просто раздавили.
И вот теперь, банда кочевников весёлою гурьбой приближалась к густонаселенным районам провинции. Чтобы не допустить этого, Второму Биронском предстояло выдвинутся на юг и ударить степнякам в лоб, в то время как несколько батальонов, спешно собранные на границе и уже двигающиеся по их следам, должны были ударить им в тыл.
Выход полка назначили на утро, а сегодня всем собираться и готовиться.
Вместе с полком в поход отправлялся и местный маг с учениками. Это подбадривало. Ибо если у кочевников маг будет, а у нас нет, то ловить нам особо нечего. А так ничего, пободаемся. Главное, чтобы маг у противника не сильнее нашего был. Ну, или хотя бы не сильно сильнее.
Рано утром колонны полка покинули город и бодро потопали по дороге на юг. Обоз задержался с выходом, но нагнал нас уже к полудню, так что без обеда мы не остались. Маршрут, по которому мы шли, был отлаженным, по нему часто то на границу, то оттуда подразделения двигались. Поэтому к вечеру полк подошел к большой квадратной площадке, вырубленной в лесу и обнесённой частоколом. Здесь войска на ночь обычно и останавливались. Сейчас тут остановилось пару десятков купеческих телег, но им пришлось освободить территорию, ибо полк занял всё огороженное пространство. Купцы в обиде не были - даже ночуя в лесу, они были в безопасности, когда рядом такая сила.
Ночевка в поле давно не была для меня чем-то необычным. Во время боевой учебы подразделения полка не редко на неделю-другую уходили из расположения части. Я и зимой в полевом лагере жить привык, а сейчас лето, вообще хорошо. Единственная бяка, охрана лагеря ложится в основном на легкую пехоту. Тяжи и конники это ж основная ударная сила - вдруг бой, а они уставшие. Кавалеристы вообще дрыхнут, за тяжами всего пара постов - на воротах, а все остальные посты за стрелками. Поэтому треть ночи я провёл на площадке, тянущейся с внутренней стороны частокола по всему периметру. Активные "радары" не включал, чтоб не спалиться перед сопровождающими полк магами. Вглядывался в темноту сугубо пассивно.
Кстати, насчет учеников мага. Мальчишки, лет по 12-15. Их с ним было трое, и двое их них из простолюдинов. Результат моего давешнего вопроса про подготовку магов. Император хотел сеть школ организовать, но благородное сословие на дыбы против такого встало. Пришлось идти в обход. Магам разрешалось выискивать по деревнями да городам одаренных и брать к себе на учебу, а казна оплачивала каждого такого ученика. А если ученик, когда вырастит, будет достаточно хорош, чтобы войти в Коллегию магов, то магу-учителю еще и премия падала.
Заработала эта система через два года после того разговора с императором. И немало магов уже набрало себе учеников. Если этот маг взял ребят еще тогда (а судя по их возрасту это так), то кое-чего они уже могут. В бой пацанят, понятное дело, никто бросать не будет, а вот помочь с ранеными они очень даже смогут.
Следующий день мы опять посвятили вышагиванию по пыльным дорогам, добравшись к вечеру до еще одного такого же лагеря. Эта ночь уже не была такой безмятежной как прошлая. Степняки должны были быть где-то недалеко, поэтому посты были усилены, а в ночь ушло довольно много конных патрулей. В этот раз нашему взводу повезло. Прошлой ночью наша вахта была самой неудобной - второй, посередине ночи. Сейчас же мы простояли на посту до полуночи и с чувством выполненного долга завалились спать.
А утром, полк не успел еще позавтракать, как в лагерь влетел посыльный, и сразу же бросился к шатру полковника.
- Похоже, нашли, - разнеслось по лагерю, и по-быстрому доев нехитрый походный харч, солдаты принялись проверять снаряжение и облачаться.
Ух ты ж, а мандраж то тут как тут. Страха нет (по крайней мере, пока), но руки стали неуверенными, потряхивает маленько.
Где-то через полчаса объявили о сворачивании лагеря и сдаче походных вещей в обоз. Чуть позже лучникам приказали набрать полный боекомплект стрел.
Полный боекомплект это два полных колчана по 30 стрел. В походе по неопасной территории стрелок обычно несет только один полный колчан. Другой пуст для экономии веса. В бою колчаны висят на отдельном поясе под выхватывающей рукой. Для стрельбы такая конструкция достаточно удобная, но, когда орудуешь мечом, болтающиеся колчаны несколько мешают. Поэтому стрелки при вступлении в контактный бой просто бросают луки со стрелами на землю.
Снарядившись по-боевому, полк выполз на дорогу, и пылил еще несколько часов, пока не пришел на поле, зажатое со всех сторон, кроме севера, плотным лесом. Дорога, по которой мы шли, пересекала это поле и ныряла в лес, уходя дальше на юг.
Наш маг, до этого лениво ощупывающий "радарами" округу, активизировался, пристально всматриваясь куда-то на юг. Я тоже стал туда поглядывать, но поскольку активные "радары" не использовал, ничего пока не видел.
Передовой отряд полка уже почти пересек поле, когда из леса выскочил десяток кавалеристов и, не останавливаясь, проскакал вдоль нашей колоны к полковому штандарту, где должен был находиться полковник.
- Рота, стой! Взвод, стой! - заорали командиры.
Прискакал капитан, созвал поручиков и вахмистров. Минуту они что-то обсуждали, тыкая пальцами в разные стороны.
- Чего это они? - спросил парень, стоящий в колонне рядом со мной.
Назиб, из моего десятка. Младший сын пекаря из Бирона. На наследство не надеется, поэтому решил попробовать себя в ратном деле. Хороший парень.
- Степняки близко, полк тут бой примет, - ответил я, благодаря своей сенсорике неплохо слыша, о чем идет разговор у командиров.
- Ты что, слышишь? Далеко же.
Палюсь, нехорошо.
- Предположил просто.
Я повертел головой, оглядывая поле.
Как ранее доносила разведка, степняки все на конях, движутся по дороге. В густом лесу им неудобно будет. Перегородим поле, и им придется либо нас пробивать, либо назад двигать. А на хвосте то у них тоже имперские войска висят.
Полк начал разворачиваться в боевое построение. Коробки пехотных рот пришли в движение, сходили с дороги и расползались по полю вправо и влево. Нашему батальону выпало держать левый фланг, и самой крайней ротой была наша.
Стандартное ротное построение это впереди один тяжелый взвод (десять человек по фронту, пять в глубину), позади него второй. До соседней роты сбоку промежуток, около десятка метров. Впереди тяжей располагаются стрелки в два-три ряда (смотря какая местность). Стрелки начинают бой, закидывают противника стрелами покуда это возможно, а потом сваливают в тыл через промежуток между ротами. Второй тяжелый взвод смещается вбок-вперед и перекрывает пустой пространство, образуя единую линию с другими ротами.
Но это построение против обычной армии. Излюбленная же тактика кочевников - носиться на лошадях вдоль вражеского строя и забрасывать его стрелами да дротиками. Стрелки они очень хорошие, поэтому урон могут нанести ощутимый. Поскольку большая часть кавалерии у них совсем легкая, почти без брони, то в контактный бой с плотно построенным противником они не лезут. Ну а когда, в результате длительного обстрела, армия врага потеряла монолитность, то можно и в мечи ударить.
Поэтому против степняков тяжелые взводы выстраиваются в ряд с промежутками между взводами, закрываются щитами на манер древнеримской "черепахи", стрелки по команде стреляют залпами навесом из-за их спин, а наиболее меткие лучники выбегают в промежутки и ведут беглый огонь.
Мы уже почти пришли на нашу позицию, как я увидел, что лучи чьей-то чужой магии пробежали по полю. С юга смотрели. Эх, жалко активные "радары" включить не могу, за версту бы обстановку контролировал, а на пассиве лишь опушку леса просматриваю.
- Степняки!
Я обернулся. На краю леса стояло несколько всадников. Одежда не наша, точно кочевники. Передовой дозор.
А почему я их не чувствую? Ну да, разведка ж, явно с амулетами. Ближе подойдут, почувствую, но с такой дистанции еще нет.
О! А вот и остальные. В глубине леса стали ощущаться еще люди, много людей.
Чтоб тебя, мы же еще не перестроились. Я оглянулся на поле - некоторые роты уже рядами стоят, а некоторые, те, что только к полю подошли, еще и с дороги не сползли. Кавалерия, до этого идущая в хвосте полковой колонны, сейчас по обочине обгоняла последние пехотные роты и двумя потоками двигалась на фланги. Это хорошо, а то я опасался, что слева от нас пустота будет. Кстати, я вижу только два конных батальона. А где третий?
- Рота стой! - заорал Гариас. - Тяжелые от меня в ряд, лучники назад!
Сам он остановился, вытянул руку, показывая рубеж построения. Тяжелые взводы стали выстраиваться, как он указал, стрелки встали сзади, построился в две шеренги.
Благодаря своему магу, степняки знали, что полк еще не готов к бою, поэтому они атаковали сразу. Из леса стала выливаться целая река всадников. Не снижая скорости, они устремились к правому флангу нашего незаконченного построения. Сейчас развернутся и будут лететь вдоль нашего строя, стреляя по малейшим промежуткам между щитами.
Перед Гариасом два помощника расположили горизонтально щит, держа его на уровне пояса, и ротный залез на него, оказавшись, таким образом, на возвышении. Приложив ладонь ко лбу, он пристально разглядывал правый фланг.
Мне ни на какое возвышение вскарабкиваться не надо было, мне моего роста хватало. Как и предполагалось, кочевники развернулись вдоль нашей диспозиции и на ходу поливали пехоту стрелами. И неплохо поливали - то тут, то там кто-то падал. Через полминуты и до нашей роты доберутся.
Над полем громко треснуло. Ага, маги друг друга на прочность проверили. Подавляющего превосходства ни у кого нет, значит, будут прикрывать свои войска, и выжидать удобного момента. Только сейчас я разглядел в глубине толпы степняков мутные флуктуации полей. Прячется их колдун.
- Лучники! Стрела!
Я вытащил стрелу из колчана, наложил на лук.
- Целься, как указываю!
Лучникам из-за "черепахи" плохо видно, где противник, поэтому Гариас показывал рукой на какой угол подымать лук. Солдаты оглядывались на него и целились, как указано. Эдакая стрельба с закрытых позиций. Точность небольшая, но кочевников много. Вот проредим их ряды, тогда можно будет и вперед выйти, да по-человечески пострелять.
Мне на указания ротного ориентироваться не надо было, я и так хорошо всё видел. Обернулся глянуть, правильно ли он показывает. Вроде правильно, где-то такой угол я бы и брал. Проверил свой десяток - нормально целятся.
Поднял лук, отводя правую руку к щеке.
Всадники были все ближе и ближе, уже почти напротив нашей роты.
- Залп!
Я расслабил пальцы и тяжелая стрела, шелестя оперением, ушла в небо. Дистанция большая, градусов под сорок стрелял.
- Стрела!
Выхватываю следующую, накладываю.
- Целься! Залп!
Туча стрел снова уходит ввысь.
Только сейчас стрелы первого залпа падают на противника. Я не вижу, попадают они там в кого-то или не попадают. У меня толи мандраж, толи ступор, толи еще что, но мозга хватает только на то, чтобы слушать команды и стрелять куда-то туда. Все остальное я просто не замечаю.
- Стрела! Целься! Залп!
Где-то рядом раздается один вскрик, другой. Вражеские стрелы бьют в щиты "черепахи", шуршат около нас. Но это всё фон, я не осознаю, что кого-то ранили, что точно так же могут ранить или даже убить меня. Мир сузился до "выхватить стрелу - наложить - поднять лук - натянуть - по команде отпустить".
- Стрела! Целься! Залп! Стрела! Целься! Залп!
Бамс!
Я опрокинулся, не понимая, что произошло. Шлем на голове странно перекосабочен. Попали?! Я ранен?! Осматриваюсь, но вроде все нормально. О как, прямо в башню зарядили. Спасибо шлему - чуток пониже, и уже с Богом разговаривал бы. Спасибо, Отец Небесный, что уберег.
Неожиданно пришло полное спокойствие. Как-то даже без особых усилий. Само, откуда-то изнутри. На всё воля твоя, Боже, принимаю всё, что даешь мне, даже если это ранение или смерть. Доверяю тебе жизнь свою целиком и полностью. Доверяю не на словах, а душой, глубинами глубин своей психики.
Мандраж и трясучка пропали, мир расширился. Меня даже удивило это новое состояние, такого глобального душевного спокойствия со мной еще никогда не было, но размышлять и анализировать времени не было.
- Десятник, ты как? - орет Назиб.
- Нормально! - поправив шлем, хватаю лук и снова тянусь за стрелой.
Все мои пассивные "радары" и раньше работали, но информацию я просто не воспринимал. Сейчас же я видел всё, каждого пехотинца по соседству, каждого проносящегося мимо степняка, из тучи стрел в воздухе выделял свою или ту, что летела в меня. Я даже видел, кто именно в меня целился!
- Залп!
Вот опять кто-то на меня навёлся. Вот он, в красном кафтане. Кочевник выпускает свою стрелу, я, дождавшись команды, стреляю конкретно в него. Шаг в сторону, вражеская стрела прошла мимо. Моя стрела тоже не настигает свою цель. Краснокафтанный уносится вдаль от нашего строя, чтобы сделать еще заход.
Кочевники сокращают дистанцию, лук уже не надо так сильно в небо задирать. Наш огонь приобретает большую эффективность, всадники регулярно валятся с проносящихся коней. У кого-то убивает лошадь, и такие, если их после падения не затаптывают свои же, пытаются с нами на своих двоих перестреливаться. Бесполезное занятие, долго такие не живут.
Тяжелая пехота тоже свой вклад вносит - то тут, то там щиты немного раздвигаются, и оттуда вылетает копье.
Вот он! Краснокафтанный не вываливается из общего потока, скачет наравне со всеми, но он не стреляет, меня высматривает. Да ёшкин кот, чувак, чего ты ко мне прицепился?!
Я забиваю на команды, начинаю выцеливать его. Поравнявшись, он вскидывает лук и пускает стрелу. Я целюсь еще секунду, и тоже отпускаю тетиву.
Вижу обе стрелы. Вот они разминулись, и вражеская начинает падать точно на меня. Здабор научил меня ловить стрелы. На излете это несложно. Я ловлю ее и показываю продолжавшему смотреть на меня краснокафтанному. Он видел мою стрелу и тоже хотел ее поймать, даже руку поднял, но мой жест отвлек его. На какие-то сотые доли секунды он задержал глаза на мне, и его рука не успела на считанные сантиметры. Стрела вошла ему в бок около самой подмышки.
Не было никаких театральных жестов и трагических взглядов. Человек просто завалился на бок под ноги лошадей своих соплеменников.
А я замер, пораженный случившимся. Мама дорогая, я же человека убил. Вот он скакал только что, дышал, двигался. И всё. Вон его тело лежит...Не шевелится... Разве что когда его лошади задевают. Может, еще жив, а?
- Десятник! - вахмистр отвесил мне увесистый подзатыльник. - Очнись! Стрела, целься!
Я опять ничего не соображаю. Опять в голове только отпустить, выхватить, наложить.
- Залп!
Выхватываю стрелы, пускаю куда-то в том направлении, выше-ниже, дальше-ближе, я не знаю, мне это абсолютно без разницы. Перед глазами раз за разом всплывают последние секунды жизни краснокафтанного.
Рядом какие-то крики, топот множества коней раздается почему-то уже слева. Не вижу ничего, разве что затылки тяжей, стоящих перед нами, и стараюсь не попасть в них. Стрела, целься, залп.
- Лучники, прекратить стрельбу! Прекратить стрельбу!
Не понимая, что происходит, я опустил лук.
- Рота! Поднять щиты! Шагом! Вперед!
Тяжелые взвода, закрывшись щитами и выставив вперед копья, двинулись вперед.
- Легкие, - орет вахмистр. - Не отставать!
Я брел за тяжами, вертел головой и пытался понять, что происходит. Не знаю, сколько времени прошло, но меня начало отпускать. Ступор потихоньку закончился, и я стал воспринимать окружающую реальность.
Вся линия пехоты топает вперед, мы не спеша отжимаем врага к лесу. Когда численность противника в результате нашей перестрелки уменьшилась (и, судя по количеству тел, неплохо уменьшилось), в бой ввели кавалерию, и она сейчас вовсю гоняла по полю оставшихся в живых кочевников. Часть из них попыталась удрать по той дороге, по которой они сюда и пришли, но там, на грани сенсорики, тоже началась какая-то заварушка. Наверное, это третий конный батальон с тыла обошел.
Через полчаса всё было кончено. Единицам удалось убежать в лес, большинство полегло, несколько десятков взяли живыми.
Смутно помню, как занимались ранеными, хоронили убитых, собирали трофеи. В нашей роте пять убитых и почти двадцать раненых. Убитые все стрелки.
Помню бродил по полю, выискивая того краснокафтанного. Запутался с ориентацией на местности и нашел его далеко не сразу. Мужик приблизительно моих лет, хорошо одет. Кафтан не просто красный, золотом вышит. Меч, лук тоже не из дешевых. Явно богатый был чел. Чего ж он себе нормальную бронь не купил? На груди блюдце металлическое, сантиметров двадцать в диаметре, на спине такое же, всё это дело ремешками стянуто. Прямо плейткерриер какой-то. Вот и вся защита, если щита не считать. Долго стоял и просто смотрел на него.
Подошел вахмистр Таин.
- Первый? - кивок на труп.
- Да.
- Ничего, - он похлопал меня по спине. - Первый раз многие переживают. Потом легче будет.
Я промолчал. А что тут отвечать? Ну да, наверное, будет.
- Я видел, как вы с ним перестреливались, - продолжил вахмистр. - И, как тебе по шлему попали, видел. Повезло - в первом же бою словить в голову и живым остаться.
- Это да, - согласился я.
Голова у меня, действительно, какая-то магнитная, во всяких КонтрСтрайках с КоллОфДютями хедшоты только и ловлю. Ловил, вернее.
- Он явно из знати. Я подтвержу, что это ты его свалил, так что можешь взять что-нибудь в качестве трофея.
Я достал из колчана пойманную стрелу.
- Вот мой трофей.
Эта стрела теперь у меня дома лежит. Я сначала хотел в своей комнате в специальную шкатулку ее положить, но Здабор решил иначе.
- Будущие свои трофеи у себя держать будешь, если захочешь, - сказал. - А эта стрела не стоимостью своей ценна - символизмом. Ей место в гостиной, в ряду с другими семейными реликвиями.
Я не понял, про какой символизм он говорит, но перечить не стал. Так что теперь она в большом зале под стеклом лежит. Как подтверждение чести рода. И как напоминание.
