наконец, Дима один в Перми
В маленьком городке Кунгур посланники шамана нашли сдающую площадь бабку и сняли комнату в избушке, за деньги, добытые грабежом. Выяснилось, что комнату данную лелеют клопы, но ни Рустама, ни Ваню сей факт не огорчил.
Напарники в доме не торчали, а с утра до вечера наблюдали за объектом. Объект должен был находиться в бревенчатой избе с пирамидальной шиферной крышей, за высоким забором. Поначалу Ваня прикинулся инспектором пожнадзора и спросил хозяина. Калитку открыла пожилая супруга и сказала, что муж уехал в областной центр, вернется к вечеру, так что прийти лучше завтра.
Поскольку делать посланникам было нечего, а дело еще не шло к вечеру, они и стали наблюдать. Вдруг быстро вернется хозяин. Позицию ребята заняли удобную — заброшенный сарай наискосок от объекта.
Обзор из битого окошка лучше некуда. Знай себе картой лупи — бита или не бита, да в треснутый квадрат поглядывай — идет не идет. К тому же, седушки удобные — из раскуроченного на две части дивана раскладного. А недалеко и магазин есть с жигулевским, с аппетитными консервами и хлебушком пахучим деревенским.
Однако хозяин не появился даже к полуночи, и посланники отправились спать в клоповник. Выспались лучше некуда, и наутро вернулись снова к своему посту. Вот только пришлось там скучать еще целый день до вечера. Наконец показался хозяин — вылитый черноусый дед крепыш, как на старой фотке в руке у Ивана.
Рассыпались в стороны, затем Рустам подскочил сзади, а Иван сбоку. Как раз уже открылась калитка, куда, собственно, и втолкнули хозяина. Супруга взвизгнула, но Рустам тут же подхватил ее со спины и зажал рот.
Иван сбил старика с ног, пнул по животу. Жертва согнулась, застонала и сплюнула на землю.
— Ну, колись, старпер, куда монеты зарыл?! — рыкнул Иван.
Рустам тем временем уже оттаскивал женщину в дом, хотя та умудрялась взвизгивать сквозь его мощную ладонь.
— Какие монеты? — хрипел дед. — Откуда вы взялись, ребята? Не знаю я ни про какие монеты.
Тогда Иван поднял деда за грудки и поставил на ноги.
— Ах, ты не знаешь, — и припер его к сухой яблоне (под ногами сбивчиво зашуршали листья).
Один мощный удар прошел с хлопком, и беззубая челюсть тихонько хрустнула, голова старика качнулась, издав короткий крик боли.
— Сволочи, фашисты! — прошипел хозяин. — Видать, зря я таких гадов в сорок пятом под Берлином…
— Где монеты зарыл? — Иван угрожающе занес волосистый кулак.
Дед смело посмотрел ему в лицо. И что-то появилось такое в глазах старика, что даже пустой Иван почувствовал нечто и опустил руку.
В этот момент из дома вышел Рустам.
— Все, я ее привязал. Ну что он, раскололся?
— Как же, войну вспомнил, а мы, значит, фашисты, — ухмыльнулся Иван, отпустив старика.
Последний медленно осел на ворох сухих листьев под яблоней.
Рустам приблизился и наклонился над стариком.
— Слушай, дедуля, ты не прав, — отчеканил он. — Мы добрые, хорошие ребята. Нам нужны только твои монеты в сундучке, которые ты закопал. Ведь пропадут ведь, понимаешь?
Хозяин сплюнул вбок, поднял глаза на Рустама, со все тем же стойким взглядом ветерана.
— Толку-то, что ты рисунок оставил, зашифровал для потомков. Все равно все сгорело! В девяносто девятом все сгорит — и дом твой, и рисунок, и никто не сможет найти клад. Так что будь молодцом, отдай нам сейчас. А то пропадет добро зазря.
— Да откуда ты знаешь про девяносто девятый? — изумился дед.
— Баба Ванга нашептала, — сказал не лишенный умишка Рустам. — Короче так, если сейчас не скажешь, где клад, я иду гладить твою бабку горячим утюгом.
Дед схватился за голову и как-то неестественно затрясся, словно заплакал.
— Да подавитесь вы, хых-хых. Не зарыл я их еще. И откуда узнали только, что собираюсь копать? Хых. Вон там они — под бревном в овражке.
— Ну, вот и молодчина. Сходи-ка, Вань, посмотри, — сказал Рустам.
Его напарник с готовностью сбегал к бревну и через несколько секунд вернулся с увесистым латунным сундучком, — в подобных хранили ценности еще до революции семнадцатого года.
— Глянь, что там внутри! — скомандовал Рустам.
Ваня поставил сундучок на деревянный столик и открыл защелку. Когда он приподнял крышку, глаза его заблестели, точно у сказочного героя.
— Полный фарш, — пропел напарник.
— Так, порядок — уходим, — решил Рустам.
— А с ними что делать? — Иван ткнул пальцем в деда, стеклянными глазами смотрящего на бандитов.
— Ну, не мочить же, Вань, головой-то думай! — упрекнул Рустам. — Пускай себе живут.
Ваня защелкнул сундучок, и напарники покинули приусадебный участок. На этом экзекуция завершилась.
В съемной комнате они перепотрошили латунный саквояж. Монет оказалось очень много, и все старинные.
— Мы богаты, Рустик? — спросил Иван.
Рустик повел плечом.
— Не знаю. Шаман говорил, что здесь на полмиллиона баксов.
— А давай его кинем! — Иван вопросительно посмотрел на соратника.
Рустам повел бровью.
— Ладно, поглядим, как карта ляжет. Утром сваливаем обратно.
Утром они приблизились к пещерам. Однако Рустам вспомнил про парочку пользующихся каналом. Он предложил не идти сразу в грот с группой туристов, а подождать у выхода. Вдруг именно в это утро «те придурки прибудут сюда». И бандитам несказанно повезло. Вскоре из выхода (откуда возвращаются на свет экскурсии) появились два человека, вполне похожие на тех.
Правда, один оказался с усами, но Рустам все равно вспомнил его лысеющие волосы. Стало быть, усики-то приклеил. Второй, круглолицый, больше походил сам на себя. И хотя в прошлый раз они предстали при свете фонаря… Все равно, память на лица у бандита была отменная.
Рустам достал пистолет и навел ствол на щурящихся от солнечного сентябрьского утра друзей. А Иван поставил латунный сундучок на землю и сжал кулаки.
— Салют, чмушники! — усмехнулся Рустам. — Кажется, мы в прошлый раз так и не поговорили.
Вышедшие из пещеры опешили и даже попятились назад. Тот, что с усиками, неожиданно достал револьвер и направил на Рустама.
— Ну хорошо, можно и поговорить, — процедил он.
— Блин, смотри, Рустик, вооружились гады, — пробормотал Иван.
Димка (ведь уже ясно, кто есть кто) держал в руке пакет с Зенитами и книжками. Ему было страшно. Очень страшно. Как, может, случалось только в детстве, лицом к лицу с грозой ребятни Князевым. Кукарский смотрел прямо в зияющее дуло пистолета Рустика, и казалось, что вся жизнь одним сгустком устремится сейчас в эту дырочку, чтобы исчезнуть навсегда.
— Кто вы такие и откуда узнали про этот переход? — тем временем спросил Коля.
Он, видимо, трусил не настолько.
— Не твоего ума дело, — сгрубил Рустам и сделал шаг вперед. — А вот как вы пронюхали?
Вперед подался и Ваня. Николай же не шевельнулся. Он знал, что нельзя подавать виду, даже если боишься. Дима поставил пакет на землю и нащупал в кармане газовый баллончик (прихватил с собой на всякий случай, но не счел нужным оповестить об этом товарища).
— Случайно пронюхали, — нервно бросил Димка.
— Значит, они не посвященные, — проговорил бровастый Рустам, глянув на спутника. — Помнишь, что Илко говорил? Придется их замочить.
При слове «замочить» у Димки внутри ёкнуло. Он глянул на сотоварища. А что тот?
Коля никогда не стрелял в людей. Но он понимал, что рано или поздно какие-то вещи приходится делать в первый раз. Его подрагивающий палец на спусковом крючке стал вдруг главным органом тела. Еще чуть-чуть и… Нажать или не нажать?
Он примерно прицелился в руку Рустама, держащую настоящий офицерский пистолет, прицелился без ловли на мушку, не выдавая себя. Еще мгновение и…
Димка вздрогнул от оглушительного хлопка. Его рука сама выдернула баллончик, и тот беспорядочно запшикал по лицам соперников. Хотя Кукарский еще не понимал, кто выстрелил первым. Во всяком случае, едва газ распылился, оба бандита схватились за головы, принялись истошно кашлять и перебрасываться матерными словами.
Но и Коля тоже проявил себя — толкнул сбоку.
— Беги туда! — крикнул он.
И Димка, успев схватить пакет, уже полетел, подскакивая, по крутому склону. Где-то сбоку натужно задышал Герасименко. Опомнились они только внизу.
— Какого черта? — тяжело дыша, спросил под деревом Коля. — Ты где. Баллончик взял?
Димка присел на корточки.
— Слушай, прости. Я так. На всякий случай взял. Он у меня давно. Валялся. С незапамятных времен. А ты. Ты выстрелил в него, да?
— Нет, я не успел. Это он, видишь, — Коля показал окровавленное плечо с надорванным рукавом. — Но я же везунчик по жизни! Это только царапина. Представляешь, чиркнуло, как комарик укусил.
В другой руке он держал свой револьвер, водил стволом вдоль кровавого подтека.
— Тогда бежим дальше, — спохватился Димка. — А то они сейчас оклемаются.
Коля спрятал пистолет. Товарищи осмотрелись и, к счастью, не обнаружив погони, помчались к выходу из комплекса.
Оказавшись в поселке, они отдышались. В поле зрения попала остановка. Автобус как раз подъехал. Они снова бросились вперед, и едва успели вскочить на подножку.
В пустом салоне Коля снял серую ветровку, задрал рукав рубашки (в этот раз они оделись попроще, чтобы соответствовать эпохе). Затем Коля осмотрел рану. На коже, и вправду, была всего лишь царапина, хотя и не маленькая. Кровь уже почти запеклась.
— Надо бы обработать, — нахмурившись, протянул Кукарский.
— Сейчас, — Коля махнул здоровой рукой. — Приедем на вокзал, чекушку купим. На-ка, заплати за проезд.
Дима взял протянутую мелочь и сходил к чудесному аппарату с крутилкой.
Когда он вернулся с двумя билетиками, Герасименко, как ни в чем не бывало, уже сидел у окна, облаченный в надорванную ветровку.
— Ты слышал, они сказали: Илко? — обратился Коля к подошедшему товарищу. — Дескать, что-то там Илко говорил, поэтому придется замочить.
— Ну да, вроде того, — поморщился Кукарский.
— Интересно, кто такой Илко?
— Имя какое-то странное, — заметил Дима, присев рядом. — Финское, что ли?
— Не думаю, — Коля внимательно поглядел в окно, словно бы желая убедиться, что погони нет до сих пор. — А здорово ты их остудил!
— Да, если б он выстрелил второй раз… Был бы полный пипец!
— «Бы» не считается… Блин, теперь еще придется руку от людей прятать, — посетовал вдобавок Николай.
…На вокзале они не стали светиться. Взяли чекушку в продмаге и забрели подальше в частный сектор. Там присели на лавочку, и Димка обработал рану товарищу. Затем каждый отпил из горлышка.
— Эх! — сказал Коля, занюхивая кулаком. — Хороша «Пшеничная». Не то, что сейчас гонят муру всякую!
— Ага, точно, — подтвердил Кукарский, беззастенчиво приняв свою дозу.
— Ну что, а теперь давай по плану, — повеселевшими густо-серыми глазами Коля поглядел на спутника. — Я занимаюсь здесь фотиками и книжками, а ты едешь в Пермь выцеплять Любу.
— Окей, как договаривались, — вздохнул Димка, встал и оправился. — Ладно. Я погнал?
— Дуй. Пузырь я себе оставлю. А тебе вот трешка. Последняя, — Коля протянул заскорузлую купюру.
На том и распрощались.
* * *
После Димка быстро добрался до города.
И вот он уже шел по направлению к почте, где работала Люба, четко следуя инструкциям Герасименко. Солнце, необычно теплое для сентября, припекало с правого боку. Под ноги изредка падали с тополей желтые фантики — осень начинала трапезу с десерта.
Кукарский шел и радовался окружающему, хотя действие «Пшеничной» уже прошло. Диму восхищало полное отсутствие рекламной шелухи. И так сладко забавляли огромные лозунги на зданиях:
СЛАВА КПСС!
ЗАДАНИЯ 11-й ПЯТИЛЕТКИ ВЫПОЛНИМ ДОСРОЧНО!
НАРОД И ПАРТИЯ ЕДИНЫ!
А еще его радовали прохожие, облаченные в незамысловатые наряды — в их лицах не было мрака и озабоченности. По крайней мере, так ему казалось. И по дорогам не спеша ехали неказистые автомобили с огромными круглыми фарами и забавными ретро-формами: Жигули, Москвичи, Волги и Победы, а то и горбатые Запорожцы.
Вскоре обнаружился нужный дом, красноречиво описанный Коляном. Так и есть: в торце оказался вход в почтовое отделение. Кукарский постоял, подумал.
Через минуту-другую он проник внутрь. У окошка мостилась бабушка в повязанном на голову платке и что-то тихо говорила сотруднице. Дмитрий подошел ближе, вплотную, и осторожно наклонился. За рабочим столом сидела и вежливо отвечала посетительнице молодая женщина в самом соку.
Описания подтвердились — каштановые волосы с колечками на кончиках, чуть крупноватый нос, приятные черты, — сомнений не осталось. Это была Люба. Димка отошел в сторонку и подождал, когда бабулька отчалит. Больше никто, слава богу, на почту не заявился.
Дождавшись, Кукарский приблизился к окошку, наклонился к Любе и вполголоса произнес:
— Здрассте. Я от Коли. Меня зовут Дима.
Люба подняла голову, как только он начал говорить. И сообщая ей, от кого пришел, он замечал, как меняется выражение в карих глазах девушки. От безразличного и невеселого к изумлению и тревоге.
— Мне нужно срочно с вами поговорить, — продолжал Дима. — Коля кое-что передал на словах.
Почтальонша часто-часто заморгала. Замолчавшему Кукарскому даже показалось, что в одном глазу ее появилась влажность. Тут скрипнула дверь и в помещение вошла толстая женщина в шляпе и плаще.
— Вы сможете выйти минут на пять? — быстро спросил Дима.
Люба закивала:
— Да-да, подождите за углом. Я сейчас, человека обслужу только.
Через пять минут выбрела тетка в плаще и шляпе, а вслед за ней, через несколько секунд, появилась Люба в короткой курточке, накинутой на плечи. Они с Димой торопливо прошлись вдоль дома и сели на лавочку одного из подъездов.
— Где Коля, говорите же, не молчите?! — сходу накинулась Люба.
— Все нормально, — поспешил успокоить Дима, ощутив ее возбуждение. — Он жив-здоров и находится на свободе. Только не может здесь появиться. Ну, сами понимаете.
— Не может появиться, — задумчиво повторила Люба, теребя полу курточки. — Ну да, конечно. А все-таки, где он?
— Коля сейчас в Кунгуре.
— А, понятно. Что он хотел мне передать?
Кукарский опустил глаза на серый асфальт, прокряхтел:
— Хкгм. Просто… Он по-прежнему… м-мэ… очень любит вас. И он никакой не валютчик, милиция ошиблась. И он очень благодарен вам, что вы помогли ему бежать.
— Так, — почему-то кивнула Люба. — А кто же он на самом деле?
— Понимаете, Николай и я, Дмитрий… Мы являемся сотрудниками секретного НИИ, — Кукарский начал излагать легенду своего напарника. — Так вот, мы прибыли из Москвы с одним тайным исследованием. Это касается вопросов перемещений во времени. Очень фантастическое исследование, знаете ли.
Люба косилась на Диму округлившимися карими глазками, достойными пера поэта, и казалось, внимала каждому слову. А Кукарский продолжал:
— Даже советская милиция не должна быть в курсе. И так получилось, что в рамках исследования Коле нужно было состыковаться с валютчиком. Короче, они приняли его за обычного преступника.
— Я знала, что это ошибка, — просветлела Люба.
«Какая киношная патэтика! Но боже, как это мило!» — улыбнулся про себя Кукарский. А вслух сказал:
— Вы можете увидеться сегодня вечером в Кунгуре.
— Я согласна!
И они обсудили детали.
А потом Димка спросил:
— М-мэ, кто-нибудь из ментов, ой… из милиции вас беспокоил с тех пор, как вы ушли из отделения? Ну, с тех пор, как помогли убежать Николаю?
— Нет-нет, никто не приходил.
— Отлично. Итак, ровно в шесть на автовокзале.
— Да, хорошо, — кивнула Люба и вопросительно посмотрела на собеседника. — Ну, я пойду.
— Идите.
Она медленно поднялась и побрела обратно на почту. Но что-то появилось в ее походке. Что-то светлое и стойкое. Дима смотрел ей вслед, однако девушка даже не оглянулась.
Вскоре и он встал со скамейки и двинулся в другую сторону.
Кукарский вышел из двора и побрел по улице. Он вдруг поймал себя на том, что здесь, в прошлом, у него часто появляется какое-то нытье пониже груди. Какое-то необъяснимое томление души от окружающего зрелища. Особенно когда смотришь на эти милые панельные пятиэтажки с обнаженными балконами, на эти славные советские лозунги, на людей во дворах, гулко хлопающих подвешенные ковры, на все эти незамысловатые пейзажи, отдающие дешевой, но такой божественной простотой!
— Эй, молодой человек! — кто-то окликнул сзади.
Димка остановился и с опаской оглянулся. К нему не спеша приближался невысокого роста брюнет с решеткой морщин на лбу. На брюнете была кожаная куртка под цвет волос. Подошедши вплотную к Дмитрию, морщинолобый сказал:
— Товарищ, я случайно видел, как вы общались с женщиной с почты.
— Ну и что? — Димка нахмурился в предчувствии недоброго.
Привязавшийся тип на фотографический момент козырнул корочкой. Разглядеть фамилию Кукарскому не удалось.
— Я из КГБ, — заявил морщинолобый. — Хотел бы задать вам пару вопросов.
Димка начал понимать, откуда ветер дует. Но он не являлся взрослым советским человеком, и упоминание вездесущего ведомства не приводило его в трепет. Напротив, он даже ощутил некоторую забавность ситуации.
— Интересно, с каких это пор КГБ интересуется почтальоншами? — улыбнулся Кукарский, откровенно разглядывая Кирыча (а перед ним, несомненно, был тот самый Кирыч).
Кагэбэшник по достоинству оценил ответ Дмитрия — цокнул языком и покачал головой.
— С тех самых пор, — медленно ответил он, — как данная почтальонша спуталась с валютчиком. Давайте пройдемся.
Кирыч указал рукой прямо и двинулся вперед, Димка пошел рядом.
— Впрочем, валютчик этот подозревается не столько в скупке долларов, сколько в чем-то более темном. Он назывался Николаем, вы с ним знакомы?
— А почему я должен быть с ним знаком? — Кукарский напряженно обдумывал свои дальнейшие действия.
Поначалу он шел от почты с четким планом, но теперь этот неприятный тип спутал все карты. План у Димки был прост: поджечь деревянный дом, памятник зодчества, в котором в двадцать первом веке обосновались (и до сих пор работают) несколько офисов — в одном из них на заре своей карьеры полгода ошивался сам Димка. Да так поджечь, чтоб сгорел дотла: припасти спирта, варварски облить бревенчатые стены и развести костер на заднем дворике, где почти нет людей. А потом вернуться домой, в будущее, посмотреть, как оно изменилось! Как повлияло уничтожение объекта на жизнь людей и этих фирм? Это вам не Лерку маленькую предостеречь, это посерьезней выглядит!
Так рассуждал Димка до поры до времени. Он даже рассчитывал помешать чем-нибудь пожарникам. Но чертов кагэбэшник навел на другие мысли. В голове у Кукарского уже роились наметки нового, более масштабного плана, который мог бы дать толчок изменениям не только на небольшом участке города, но и в пределах всей страны, а то и… Впрочем, очень часто наши мысли заносят нас в такие заоблачные дали, что аж дух захватывает.
— Потому что с Николаем отлично знакома данная гражданка по имени Люба. А вы более пяти минут провели сейчас с ней. Чувствуете связь? — тем временем сказал Кирыч, замедлив ход и внимательно покосившись на собеседника.
— А вы что, следили за нами? — Димка скорчил недовольную рожу.
— Скажем так, мои люди выполняли свою повседневную работу. А я волею случая оказался поблизости и быстро подскочил, — Кирыч на удивление выказал честность.
«Странно, как это вы так справляетесь при тотальном отсутствии сотовой связи?!» — глубокомысленно сказал про себя Кукарский. Хотя, из детства еще помнится, где-то тут имелся телефонный автомат… А вслух Димка произнес:
— Хорошо. Я вижу, вы откровенны, буду и я с вами искренен, — он вдруг представил себя этаким героем типичного шпионского фильма Страны Советов — в полной мере занял Колькино место.
Кирыч остановился, повернулся к собеседнику и приподнял брови, морщины на лбу очертились четче и напомнили гармошку.
— Да, я знаком с Николаем, — твердо продолжил Кукарский. — И хочу предложить вам сделку. Я помогаю вам, вы помогаете мне. Это будет взаимовыгодное сотрудничество. Но учтите, вам придется поверить в совершенно невероятные вещи! В противном случае у нас с вами ничего не получится.
— Посмотрим, посмотрим, — просветлел Кирыч. — Для начала пройдемте в машину.
И они перебрались в черную Волгу, стоявшую неподалеку.