То, что я не оказался в колонии или на поселении, было большим достижением. Это давало возможность продолжить работу и дальше с максимальной отдачей и эффективностью. Действовать я начал немедленно.

Уже на следующий день, 28 июня 2005 года, я написал заявление о предоставлении мне протокола судебного заседания. Нужно было проверить его правильность. Если будут обнаружены ошибки, то составить замечания.

Вышла заминка, так как поначалу мне выдали только половину от всего, что было зафиксировано секретарем. Пришлось «выбивать» весь текст, вычитывать его, приносить на него замечания.

Параллельно я начал «расшифровывать» (т. е. переносить на бумагу) магнитофонные записи всего судебного заседания. Запись на диктофон велась с разрешения судьи. Это была кропотливая, сложная работа, занявшая у меня в целом больше месяца. Но она позволила внести обоснованные поправки в протокол судебного заседания.

1 июля 2005 года я направил в Калининский районный суд апелляционную жалобу на приговор судьи Рябиной. Такой «прыти» от меня не ожидали. Видимо, подумали, что я чрезвычайно рад приговору и, наконец, успокоюсь.

4 июля 2005 года Р. Н. Рябина мою апелляционную жалобу вернула. Под тем предлогом, что она составлена не по форме.

7 июля 2005 года В. А. Ильин вновь направляет в Калининский райсуд апелляционную жалобу, тщательно составив ее текст в соответствии с нормами УПК РФ. В жалобе говорилось: «Моляков И. Ю. как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного разбирательства свою вину в совершении инкриминируемого ему деяния не признал, показал, что никаких статей для информационных листков не писал, их распространением не занимался, не способствовал их появлению.

Невиновность Молякова И. Ю. подтверждается следующими обстоятельствами.

Во-первых, Моляков И. Ю. в период выпуска информационных листков находился за пределами г. Чебоксары, поскольку проводил встречи с избирателями в районах республики. В деятельность своих доверенных лиц — Мешалкина Е. П. и Имендаева А. В., работавших в это время в избирательном штабе Молякова И. Ю., не вмешивался, никаких указаний об издании статьи «Сладкая сказка о Федоровых» им не давал, что подтверждается показаниями свидетелей Мешалкиной Н. Е. и Имендаева А. В.

Судом не принято во внимание, что по показаниям свидетелей и потерпевшего не установлены и не доказаны факты опубликования указанной статьи и ее распространения Моляковым И. Ю..

Не доказан факт авторства Молякова И. Ю. в написании указанной статьи. Проведенная лингвистическая экспертиза не подтверждает авторства моего подзащитного. Более того, данная экспертиза назначена и проведена с нарушением требований ст. ст. 46, 47, 53, 195 ч. 3, 198 УПК РФ.

Органами предварительного следствия не доказана субъективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 129 УК РФ.

Вменение Молякову И. Ю. квалифицирующего признака ст. 129 УК РФ «распространение клеветы в средствах массовой информации» является незаконным и необоснованным, так как информационный лист в период избирательной кампании — это агитационный материал.

Кроме вышеуказанных обстоятельств, судом не принят во внимание тот факт, что Моляков И. Ю. не может являться субъектом преступления, которое ему вменяется, на основании ст. 50 ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ», согласно которой зарегистрированный кандидат в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ в течение избирательного периода, т. е. до официального опубликования результатов выборов, не может быть привлечен к уголовной ответственности без согласия Генерального прокурора РФ. Как мне известно, такого согласия получено не было.

В ходе предварительного следствия имело место нарушение уголовно-процессуального законодательства, в частности, нарушены принципы презумпции невиновности, состязательности сторон, права обвиняемого на защиту, установленные ст. ст. 11, 14, 15, 16 УПК РФ.

На основании вышеизложенного прошу отменить приговор и.о. мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары ЧР Рябиной Р. Н. от 27 июня 2005 г. и вынести по делу оправдательный приговор».

Параллельно основному апелляционному процессу разворачивался процесс оспаривания бездействия мирового судьи Р. Н. Рябиной по поводу моего ходатайства об отводе гособвинителя Юркина и об истребовании материалов проверки прокуратурой Чувашии (по поручению Генеральной прокуратуры РФ) заявления (явки с повинной) А. В. Имендаева о том, что автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых» является именно он.

Этой темы правоохранительные органы боялись, всячески затягивая рассмотрение вопроса, увиливали, хитрили, изворачивались, не давали ответов по существу.

20 июня 2005 года следователь прокуратуры Ленинского района г. Чебоксары А. Н. Пашин отказался рассматривать этот вопрос. 12 июля 2005 года прокурор отдела Следственного управления прокуратуры ЧР А. В. Ларионов вновь поручает прокурору Ленинского района З. М. Караме разобраться в этом деле, выяснить, почему по заявлению Имендаева о том, что истинным автором статьи является он, в отношении него не возбуждено уголовное дело.

Альберт Васильевич не прятался «за спины», сознательно брал удар на себя. Если бы дело было заведено против него, то в ходе расследования выяснилось бы, что автором и распространителем я не являюсь.

1 июня 2005 года председатель Калининского районного суда г. Чебоксары М. Б. Жемеричкина направляет мою апелляционную жалобу на нерассмотрение моего ходатайства по Юркину Р. Н. Рябиной.

23 июня 2005 года та же Жемеричкина вместо постановления по моей апелляционной жалобе присылает мне странное письмо: «Калининский районный суд г. Чебоксары ЧР, рассмотрев вашу жалобу о признании бездействия мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары незаконным сообщает следующее.

Порядок обжалования действий (бездействия) мирового судьи действующим уголовно-процессуальным кодексом не предусмотрен, а проверка законности, обоснованности и справедливости не вступившего в законную силу приговора или постановления мирового судьи осуществляется судом апелляционной инстанции в порядке, предусмотренной главами 43, 44 УПК РФ.

В случае несогласия с действиями (бездействием) либо с приговором или постановлением мирового судья вы вправе изложить свои доводы в апелляционной жалобе, которая может быть подана в течение 10 суток со дня провозглашения приговора или постановления, а осужденным, содержащимся под стражей, — в тот же срок со дня выручения ему копии приговора или постановления, мировому судье, который направит ее вместе с материалами уголовного дела в суд апелляционной инстанции для рассмотрения».

Зачем это написала Мария Борисовна, неясно. Ведь я и так направил жалобу. И мне нужно было, чтобы ее приняли к рассмотрению и назначили дату. Вместо этого я получил странное письмо.

На ответ Жемеричкиной подал уже кассационную жалобу. Но 30 июня 2005 года вновь получил от нее не процессуальный документ, а вновь письмо, в котором говорилось: «Из смысла ст. 46 Конституции Российской Федерации не вытекает необходимость обеспечения проверки судом законности и обоснованности действий (бездействия) и решений мирового судьи в соответствии со ст. 123 УПК Российской Федерации, на чем вы настаиваете, поскольку такая процедура осуществляется судом апелляционной инстанции.

Осуществление проверки в соответствии со ст. 123 УПК Российской Федерации действий мирового судьи по рассмотрению уголовного дела по существу означало бы подмену установленной законодателем процедуры принятия и контроля решений по уголовному делу на различных стадиях уголовного судопроизводства, и фактически проведение параллельного разбирательства, что недопустимо.

Кроме того, частью 3 статьи 354 указанного кодекса установлено, что в кассационном порядке рассматриваются жалобы на не вступившие в законную силу решения судов первой и апелляционной инстанции, за исключением приговоров и постановлений, вынесенных мировыми судьями.

Ответ председателя районного суда не является решением суда, в связи с чем он не может быть обжалован».

7 июля 2005 года на это письмо Жемеричкиной я подал заявление в Квалификационную коллегию судей ЧР, указав на недопустимую волокиту и со стороны Рябиной, и со стороны Жемеричкиной.

14 июля 2005 года председатель Коллегии Н. Я. Ванямов ответил, что ничего в отношении Жемеричкиной и Рябиной они решать не будут. Мол, они неполномочны. Вопросы нарушения уголовно-процессуального законодательства подлежат рассмотрению только в судебном порядке. Но именно этого-то М. Б. Жемеричкина и не давала мне сделать!

Тогда я подал жалобу на бездействие Квалификационной коллегии в Ленинский районный суд г. Чебоксары. Было это 20 июля 2005 г. 29 июля 2005 года судья Ленинского райсуда Евстафьев В. В. (мой старый знакомый!) оставил мое исковое заявление без движения, так как обнаружил его несоответствие требуемой форме.

Я удовлетворяю требования Евстафьева и отправляю уже исправленный иск. 5 августа 2005 года отсылаю на имя Евстафьева обжалование действий коллегиального органа Квалификационной коллегии судей Чувашской Республики.

10 августа 2005 года от меня в Калининский райсуд идет ходатайство об отмене приговора в отношении меня в силу грубейших нарушений норм УПК РФ (нерассмотрение ходатайства и заявления).

15 августа 2005 года судья Ленинского районного суда Н. Н. Кудряшова определила возвратить мне заявление на незаконность бездействия ККС ЧР (Евстафьев был в отпуске). Мотивировала она это тем, что я будто бы пропустил сроки.

Эта бумага Кудряшовой была обжалована мной в Верховный суд Чувашской Республики 22 августа 2005 года.

В тот же день я вновь обжаловал в Ленинский райсуд бездействие Квалификационной коллегии судей Чувашской Республики по моему заявлению относительно Жемеричкиной и Рябиной.

22 августа получил от Марии Борисовны «туманное» письмо, смысл которого понял с трудом. «5 августа, — писала Жемеричкина, — в адрес суда поступила ваша кассационная жалоба, датированная 6 июля 2005 года, где вы просили признать назначение заседания суда с участием государственного обвинителя Юркина Ю. П. незаконным.

Поскольку в самом постановлении суда от 28 июля 2005 года указание о вызове прокурора отдела прокуратуры Чувашской Республики Юркина Ю. П. в судебное заседание не имело места, а лишь извещение о месте, дате и времени начала рассмотрения вышеуказанного уголовного дела в апелляционном порядке было адресовано на его имя, в связи с чем кассационная жалоба обоснованно возвращена вам без рассмотрения, ибо фактически вами обжаловано извещение, которое судебным решением не является и обжалованию в кассационном или апелляционном порядке не подлежит.

Одновременно разъясняю, что в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством вы вправе обжаловать в кассационном порядке постановление о назначении заседания суда апелляционной инстанции в Верховный суд Чувашской Республики».

Вся эта переписка напомнила мне классический эстрадный номер Аркадия Райкина о том, что «куры передохли».

24 августа 2005 года я последовал совету председателя Калининского райсуда и обратился к и.о. председателя Верховного суда Чувашской Республики М. П. Порфирьеву. В заявлении писал, что с ответом Жемеричкиной согласиться не могу. Председатель райсуда на свой лад перетолковывает смысл и содержание моей жалобы и находит в этом основание для приостановки её движения. В этом председатель райсуда выходит за рамки своей компетенции и превышает полномочия.

Я категорически настаивал на прекращении крючкотворчества и волокиты и принятии моей кассационной жалобы к рассмотрению Коллегией по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики.

29 августа 2005 года Ленинский районный суд г. Чебоксары вновь отказал мне в принятии заявления на неправомерные действия Квалификационной коллегии судей при Верховном суде ЧР. 5 сентября 2005 года я обратился в тот же суд с частной жалобой на это решение.

А из Верховного суда на мой запрос от 24 августа 2005 года поступил ответ судьи Бельцовой, в котором содержится отказ на том основании, что основную мою апелляционную жалобу рассмотрит судья Васильев. Вот там будто бы и решится вопрос о нерассмотрении моего ходатайства по Юркину и заявления о предоставлении материалов проверки.

На «бельцовский» ответ 14 сентября 2005 года подаю жалобу в Верховный суд Чувашии, указывая, что он абсолютно не по существу.

29 августа 2005 года, судья Ленинского районного суда Н. Н. Кудряшова уведомила меня, что направляет исковой материал по моему иску к Квалификационной коллегии судей Чувашии на бездействие ККС ЧР в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного суда Чувашской Республики. Дело назначили к рассмотрению на 7 сентября 2005 года.

Рассмотрение состоялось, но ни к чему не привело. По примеру Бельцовой Верховный суд указал, что все вопросы можно решить в рамках рассмотрения моей основной апелляционной жалобы.

Последние отписки от Жемеричкиной я получил 11 октября и 3 ноября 2005 года. На эти ответы от меня вновь последовали жалобы в Верховный суд Чувашской Республики. Рассмотрение по ним долго не назначали, но, наконец, 21 марта 2006 года коллегия по уголовным делам под председательством судьи Илларионова вновь мне отказала. Наконец-то я получил возможность пойти дальше, обратиться с надзорной жалобой, а затем добраться-таки до Верховного суда Российской Федерации. Все эти месяцы из прокуратуры (а туда я тоже периодически обращался) не было «ни слуха, ни духа».

Я занимался не только судебной перепиской. Конечно, переживал по поводу судебных разбирательств, но понимал — энергичные усилия в противостоянии власти нужно наращивать. Нельзя давать противнику передышку. Не дай Бог решат, что можно «списывать» меня «в утиль».

Началось расследование квартирных вопросов крупных чиновников (Муратова, Федорова). 7 июля 2005 года через весь город с флагами, транспарантами к новому «дворянскому гнезду» на ул. Ардалиона Игнатьева прошло шествие бездомных, живущих в стесненных условиях граждан. Шествие завершилось митингом протеста прямо под окнами новой федоровской квартиры.

Пришлось вмешаться в ситуацию в деревне Ново-Илларионово. Там казанская фирма «Ютон» получила с грубыми нарушениями закона почти 3 гектара земли прямо вместе с жителями (с садами, огородами, домами) и начала их оттуда сгонять.

Противостояние приобрело взрывоопасные формы. Начались странные поджоги домов. Возмущенных жителей пытались подкупить, запугать, разогнать их собрания с помощью частных охранных структур.

А. В. Имендаев начал судебные разбирательства. Незаконную стройку удалось предотвратить.

Аналогичная ситуация сложилась на ул. Ленина, а также на ул. Ленинградской, д. 22. На Ленинградской, в доме, возведенном известным архитектором Ведяниным (он же создал здания кинотеатра «Родина» и Национального банка), располагалась с 1937 года школа. Здание было признано памятником истории и архитектуры местного значения. В годы Великой Отечественной войны там располагался эвакуационный госпиталь № 3058, в нем лечились от ран бойцы Красной Армии.

Городские власти, с ведома главы города Емельянова, продали это здание нижегородской коммерческой фирме «Сладкая жизнь». Коммерсанты собирались возвести на месте бывшего госпиталя торгово-развлекательный центр.

Один за другим пошли митинги протеста жильцов и коллектива колледжа коммерции и бизнеса, располагавшегося в этом помещении. Пришлось обращаться в прокуратуру, в городское Собрание, в Госдуму и т. д.

23 февраля 2006 года в помещении малой операционной бывшего госпиталя я объявил голодовку в знак протеста против намечающегося разрушения здания бывшей школы. Вероятно, решение по поводу городских земель и недвижимости (а школа расположена в самом центре Чебоксар) принимал не глава города Емельянов. Он — фигура зависимая. Скорее всего, за всеми этими процессами — сам президент Федоров. А Емельянов лишь выполняет его указания.

Выяснилось, что за «Сладкой жизнью» стоит торговая компания «Перекресток».

Голодовку «держал» 14 дней. Она вызвала широкий резонанс. Сотни людей стояли в дни голодовки вокруг здания школы. Разрушение памятника удалось предотвратить, но на 14-й день я попал с сердечным приступом в реанимацию инфарктного отделения одной из чебоксарских больниц.

В августе 2005 года начал работу всероссийский референдум по вопросам, предложенным КПРФ. И тут же — избирательная кампания по выборам главы города и Чебоксарского городского Собрания депутатов. В ходе референдума пришлось провести десятки встреч с населением. Встречи были трудными. Люди всё больше раздражены окружающим развалом, никому не доверяют. Много продажных. Одним словом, предвыборная работа с каждым разом становится всё сложнее и сложнее.

Я выдвинул свою кандидатуру и на должность главы города, и кандидатом в депутаты. Кое-кто из наших партийных боссов перепугался моего выдвижения в мэры. Решением бюро рескома мне предложили снять свою кандидатуру с выборов главы города. Я подчинился.

16 октября 2005 года состоялись выборы в городское собрание. Был задействован административный ресурс. На моем участке было четыре кандидата. Двоих заставили свои кандидатуры снять. Против меня оставили главного врача Чебоксарской городской стоматологической больницы Викторова.

Ему я проиграл четыре голоса, но зафиксировал грубейшие нарушения, и вот уже пятый месяц пытаюсь отменить итоги выборов в суде. Надеюсь, что мне это удастся.

Особая тема — демонстрация 7 ноября 2005 года. Теперь это не выходной день, и администрация города запретила нам проведение праздничной демонстрации и митинга. Уже 10 ноября в Ленинском районном суде г. Чебоксары я выиграл суд у администрации, а действия зам. главы города Исаева, не согласовавшего нам разрешение на проведение демонстрации, были признаны незаконными.

20 ноября 2005 года мне наконец удалось добиться выполнения решения суда от 7 июля 2005 года в отношении газеты «Советская Чувашия». В этот день она опубликовала мое опровержение на статью «Ложь как метод предвыборной агитации». Деятели из «Советской Чувашии» своей статьей пытались ответить на мою листовку «Дорога к храму, который треснул».

Но мне опять-таки пришлось обращаться в суд по поводу бездействия судебного пристава, который несколько месяцев «не в состоянии» был заставить главного редактора газеты «Советская Чувашия» Африкана Соловьева выполнить решение суда об опубликовании текста моего опровержения.

Что же касается главной апелляционной жалобы на приговор судьи Р. Н. Рябиной от 7 июля 2005 года, то ее рассмотрение было поручено судье Калининского районного суда г. Чебоксары Н. З. Борисовой.

Заседание она назначила на 10 августа 2005 года, а 5 августа 2005 года в Верховный суд Чувашской Республики мной была направлена кассационная жалоба: «Калининский районный суд города Чебоксары на 10 часов 10 августа 2005 года назначил рассмотрение моей апелляционной жалобы на приговор мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары.

Судом в судебное заседание вызван в качестве государственного обвинителя прокурор отдела прокуратуры Чувашской Республики Ю. П. Юркин.

Считаю участие данного прокурора в рассмотрении моих дел невозможным.

Мною Юркину Ю. П. в процессе рассмотрения уголовного дела мировым судьей был заявлен отвод. Указание ст. 66 УПК РФ мировой судья не выполнил. Гособвинитель, в чьи функции входит, наряду с обвинением, надзор за соблюдением порядка уголовного судопроизводства, защита конституционных прав и свобод обвиняемого на нерассмотрение отвода гособвинителю не отреагировал.

В связи с изложенным считаю участие в качестве гособвинителя Ю. П. Юркина недопустимым. Прошу постановление о назначении слушаний апелляционных жалоб с участием гособвинителя Ю. П. Юркина от 28.07.2005 г. признать незаконным. Переназначить слушания с участием другого государственного обвинителя».

Борисова эту жалобу мне возвратила. Тогда 12 августа 2005 года мне пришлось обращаться к председателю Верховного суда Чувашской Республики. В обращении сообщалось: «Федеральный судья Н. З. Борисова возвратила мне кассационную жалобу на постановление от 28.07.2005 года, которым постановила назначить закрытое судебное заседание по моей апелляционной жалобе на 10 часов 10 августа 2005 года, вызвать в судебное заседание гособвинителя…, оставить мне прежнюю меру пресечения (подписку о невыезде).

Настоящее постановление может быть обжаловано в Верховный суд Чувашской Республики в десятидневный срок.

УПК РФ не содержит норм, указывающих на возможность возврата кассационных и иных жалоб. В соответствии со ст. 354 ч. 2, ч. 3 в апелляционном и кассационном порядке рассматриваются жалобы на приговоры и постановления мировых судей и судов первой инстанции.

В соответствии со ст. 376 при поступлении уголовного дела с кассационной жалобой судья назначает дату, время и место судебного заседания. Федеральный судья Борисова нарушила указание статей УПК, регулирующих рассмотрение кассационных жалоб. Это совершено ею без составления процессуального документа. Этим нарушается мое конституционное право на обращение в суд, право на обжалование процессуальных действий и решений суда, зафиксированные ст. ст. 119, 123 УПК РФ.

Прошу вас своей властью вернуть мою кассационную жалобу на постановление федерального судьи Борисовой в правовое поле с тем, чтобы обеспечить ее движение внутри судебного механизма.

Ссылка судьи Борисовой на то, что кассационная жалоба подписана 6 июля 2005 года, несостоятельна. Ориентироваться нужно было на дату вручения кассационной жалобы, т. е. на 5 августа 2005 года, а не на случайную описку.

Кассационная жалоба была вручена вместе с постановлением судьи Борисовой и никак не препятствовала вынесению судьей процессуального решения».

Результатом этой переписки явилось то, что Юркин из гособвинителей исчез, а заседание Борисовой было назначено на 19 августа 2005 года. При этом вместо гособвинителя адресатом уведомления о назначении заседания выступал прокурор Чувашской Республики В. Г. Метелин.

Однако 19 августа заседание не состоялось. Судья Борисова куда-то делась, и вместо нее апелляционную жалобу поручили рассматривать судье Калининского райсуда П. Г. Васильеву.

Но Васильев должен был «ознакомиться» с материалами дела. Оттого, видимо, он назначил рассмотрение моей жалобы на 9 сентября 2005 года. Естественно, все сроки, положенные УПК РФ на рассмотрение жалоб, были грубо нарушены.

Но и 9 сентября 2005 года заседание не состоялось. Мы (я и В. А. Ильин) в суд явились, а вот Федоров, Шарапов, Коток и кто-то из гособвинителей — нет! Судья Васильев, толстенький, круглолицый человечек в очках, говорящий так тихо и быстро, что ничего нельзя было понять, пытался найти хоть кого-нибудь из «потерпевшей троицы». Но — тщетно! Будто бы то ли Коток, то ли Шарапов находились на данный момент в отпуске.

Тогда заседание было перенесено на 11 октября 2005 года. Как раз через пять дней должны были состояться выборы в городское Собрание. Допускаю, что судебная тяжба была сознательно назначена именно на это время, чтобы в самый ответственный момент выключить меня из предвыборной работы, заставив целыми днями просиживать в суде. Кстати, главные нарушения выборного законодательства моими противниками были допущены именно в этот период.

В назначенный день, наконец, явились и Шарапов, и Коток. В качестве гособвинителя вместо Ю. П. Юркина выступала прокурор из прокуратуры Калининского района Е. В. Лащенова.

В самом начале судебного заседания я заявил ей отвод, поскольку в рассмотрении апелляционной жалобы на приговор мирового судьи судебного участка № 2 Калининского районного суда г. Чебоксары, что мировым судьей не рассмотрен мой отвод гособвинителю Юркину и не истребованы материалы проверки из прокуратуры Чувашской Республики по части 2 статьи 140 УПК РФ, она не участвовала.

При таких обстоятельствах новый гособвинитель обязан отказаться от обвинения ввиду отсутствия четко сформулированной позиции обвинения перед постановкой приговора. Гособвинитель же уклонилась от обязанностей выступить на защиту обвиняемого (а это ей вменяется Конституцией РФ). Об этом же многократно заявлялось в решениях Конституционного суда РФ.

На следующий день, 12 октября 2005 года, я заявил отвод уже всему составу суда. Я был убежден, что 12 октября 2005 года незаконно рассматривается моя апелляционная жалоба на приговор мирового судьи судебного участка № 2 Калининского районного суда г. Чебоксары.

Назначить дело к слушанию постановила федеральный судья Борисова. На данное постановление мной принесена кассационная жалоба.

Калининский районный суд г. Чебоксары не извещает меня о назначении к рассмотрению кассационной жалобы или о каких-то других своих действиях в связи с ее принятием.

12 октября 2005 года мной получен ответ за подписью председателя Калининского районного суда г. Чебоксары Жемеричкиной М. Б., которым она еще больше запутывает проблему.

Из этого я делаю вывод, что Калининский районный суд в полном составе не намерен восстанавливать законность и справедливость в отношении меня. Требую перенести слушание дела по моей апелляционной жалобе на приговор мирового судьи судебного участка № 2 Калининского районного суда г. Чебоксары в любой другой суд Российской Федерации».

Естественно, Шарапов, Коток и новый гособвинитель были против удовлетворения этих ходатайств. И 12 октября 2005 года судья П. Г. Васильев постановил отказать мне в их удовлетворении.

Суд длился до 17 октября 2005 года. Представители Федорова утверждали, что приговор правильный и отменять его не стоит. То же говорила и Лащенова, правда, не так долго и многоречиво, как ее предшественник Юркин.

При этом повторялись нелепости уже не из обвинительного заключения, а из текста приговора, составленного Р. Н. Рябиной.

К своему выступлению (основные положения которого были полностью поддержаны моим защитником Виктором Алексеевичем Ильиным) я готовился с особым старанием. Предварительно, как доклад, изложил его на бумаге и копию этого текста ходатайствовал приобщить к делу. Ходатайство было удовлетворено.

В суде я изложил следующее:

«Уважаемый суд!

Меня пытаются обвинить в совершении преступления по ст. 129 ч. 2 УК РФ «Клевета». Вновь заявляю: преступления этого не совершал, никаких статей для листовки, обнаруженной гражданином Федоровым Н. В. в своем почтовом ящике, в которой он будто бы усмотрел клевету на членов его семьи, не писал. Распространением этой листовки лично не занимался, никоим образом не способствовал ее появлению.

В тот период, когда гр-н Федоров, считающий себя потерпевшим, обнаружил этот материал у себя по месту жительства и написал заявление прокурору Чувашской Республики (27 ноября 2003 года), в котором напрямую (и бездоказательно) обвиняет меня в создании этого печатного материала, в клевете, в распространении, и в котором он просит разобраться, меня вообще не было в городе Чебоксары.

Прокуратура возбудила уголовное дело. Этим она грубо нарушила ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации». 23 октября 2003 года я был официально зарегистрирован кандидатом в депутаты Государственной Думы РФ и оставался таковым до 16 декабря 2004 года, до момента опубликования результатов выборов в центральных средствах массовой информации.

Уголовное дело против меня (а это было именно так — в заявлении гражданина Федорова говорится о том, что клеветник только я, Моляков И. Ю., распространял, сочинял клеветнические материалы опять же только я, все материалы, присутствующие в суде, собранные до возбуждения уголовного дела и после, касаются только лично меня) было возбуждено 4 декабря 2003 года. Сделать это можно было только после ходатайства в адрес Генерального прокурора РФ и получения от него на это разрешения. Но это ходатайство и ответ на него в материалах уголовного дела отсутствуют. Только по одному этому основанию нужно уголовное дело закрывать, а приговор отменять.

Приостановить рассмотрение уголовного дела нужно было и оттого, что я обращался в Конституционный суд РФ 16 августа 2004 года. Обращение было принято к рассмотрению. Оно имеется в материалах дела. П. 3 ч. 1 ст. 238 УПК РФ «Приостановление производства по уголовному делу» определяет, что дело приостанавливается в случае принятия КС РФ к рассмотрению жалобы о соответствии закона, примененного или подлежащего применению в данном уголовно деле, Конституции Российской Федерации. Данное требование мировым судьей судебного участка № 2 Калининского районного суда г. Чебоксары Малюткиным, которым «мое» дело было принято к рассмотрению, было нарушено.

Вместо этого он принял решение об изменении меры пресечения — подписки о невыезде, вмененной мне заместителем прокурора Калининского района г. Чебоксары Толстовым, занимавшимся расследованием уголовного дела по заявлению гр-на Федорова, на арест. В следственном изоляторе я провел полгода. Но и до сих пор с меня не снята подписка о невыезде.

Причины этого произвола очевидны. Гр-н Федоров является президентом Чувашской Республики. Я давно нахожусь к нему, вернее к его политике, в оппозиции. Он никак не мог допустить моего избрания в Государственную Думу Российской Федерации. В этих целях и было инициированы уголовное дело.

Наличие личной заинтересованности в уголовном деле у следователя, прокурора, судьи является безусловным основанием для признания недопустимыми всех собранных ими доказательств (БВС РСФСР, 1988, № 5. С. 5–6; 1989, № 9. С. 6–7; БВС РФ 1997, № 3. С. 11).

От президента Чувашской Республики, естественно, зависят и прокурор Толстов, и государственный обвинитель прокурор Юркин, и мировой судья Малюткин, да и вы, Ваша честь! Об этом я заявлял еще в ходе судебных заседаний до того, как судья Малюткин принял совершенно незаконное решение о лишении меня свободы и помещении в следственный изолятор по ходатайству представителей гр-на Федорова, адвокатов Шарапова и Котока.

О личной заинтересованности судьи Малюткина свидетельствует не только то, что он незаконно изменил мне меру пресечения и (пойдя на поводу у адвокатов гр-на Федорова) поместил меня в тюрьму по статье, по которой содержание под стражей практически никогда не применяется.

Подтверждением того, что представители правоохранительных органов, задействованные в моем деле, так или иначе опасаются реакции со стороны якобы «потерпевшего» Федорова и не являются независимыми, служит факт моего шестимесячного пребывания в тюрьме. А ведь еще полгода назад я и мой представитель, адвокат Ильин, ходатайствовали о проведении судебного разбирательства без моего присутствия. Мне в этом необоснованно было отказано. Противоположной стороной я был обвинен в желании сознательно затянуть процесс, хотя все дело давным-давно можно было завершить в ходе одного-двух судебных заседаний.

Ст. 247 УПК РФ «Участие подсудимого» гласит, что судебное разбирательство в отсутствие подсудимого может быть допущено в случае, если по уголовному делу о преступлении данного уголовного дела подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствие (часть 4).

Но у следствия и судьи была другая цель: поняв, что никаких доказательств моей вины нет, решили максимально затянуть процесс, как можно дольше продержать меня в тюрьме.

Тот же следователь Толстов, пытавшийся вести расследование по заявлению гр-на Федорова, удивительным образом продвигается по службе в последнее время. Когда он занимался моим делом в первый раз, то из помощника прокурора города Чебоксары превратился в заместителя прокурора Ленинского района города Чебоксары. А совсем недавно, уже в ходе нынешних попыток доказать мою вину, он получил почетную грамоту и был признан по результатам работы лучшим прокурором республики. Не иначе как станет районным прокурором!

Для меня ситуация абсолютно ясна. Есть здесь и личная заинтересованность, и политическая составляющая, и личная месть.

Однако из смысла ст. 381 УПК РФ «Нарушение уголовно-процессуального закона» следует, что состав суда признается незаконным, когда в рассмотрении уголовного дела участвовали: судья, срок полномочий которого истек (БВС РСФСР 1975, № 3. С. 15); судья, лично заинтересованный в исходе дела (Сборник по вопросам уголовного процесса. С. 164), (п. 13 Комментария к УПК РФ).

Мировой судья Малюткин ждал решения о своей дальнейшей судейской карьере.

Когда он, с нарушением процессуальных, норм принял мое дело к своему рассмотрению, сроки полномочий его как мирового судьи истекли. Он продолжал работать в этом качестве по временному распоряжению председателя Верховного суда Чувашской Республики П. Ф. Юркина.

В это же время он подал документы в Квалификационную коллегию судей РФ на утверждение в качестве федерального судьи. Те, кто, пытаясь угодить гр-ну Федорову и добиться для меня обвинительного приговора, выгадывал, кому из судей поручить рассмотрение дела, учитывали эти факторы.

Повторяю — говорить о независимости следователя Толстова, судьи Малюткина, государственного обвинителя Юркина (родного сына бывшего председателя ВС ЧР П. Ф. Юркина) не приходится. Все они зависят от благоволения гр-на Федорова. Зависит их карьера, материальное положение, благополучие их семей. Для них чрезвычайно важно было добиться для меня обвинительного приговора. И сделать это так, чтобы вышестоящими инстанциями он не был отменен.

Зависимостью от главы исполнительной власти Чувашии обусловлена предвзятость следствия, которое проводилось прокурором Толстовым, неадекватное поведение судьи Малюткина, противоречивый приговор судьи Рябиной, намеренное отбрасывание всех существенных доводов, которые приводил я, мои адвокаты, свидетели в мою защиту.

Уже в том, что мировой судья Малюткин, идя на поводу у представителей якобы «потерпевшего» Федорова, пытался поместить меня в психиатрическую больницу, усматриваются все признаки ст. 413 УПК РФ «Основания возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств». Из нее следует, что преступные действия — это деяния, совершенные в результате злоупотребления должностным положением дознавателя, следователя, прокурора или судьи, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности в целях недопущения принятия по делу законного и обоснованного решения.

Такими преступными злоупотреблениями являются: … привлечение следователем заведомо невиновного к уголовной ответственности, повлекшее постановление необоснованного и незаконного приговора. К преступным злоупотреблениям относятся и такие действия этих лиц, как подлог процессуальных документов, умышленная порча или изменение вида вещественных доказательств, изъятие документов, протоколов следственных и судебных действий и т. д., если эти действия привели к неправильному разрешению дела (п. 7 Комментария к ст. 413).

Прошу суд обратить внимание на то, что в материалах дела неожиданно появились показания двух свидетелей, которые будто бы обнаружили (или разносили?) листовки с материалом, который гражданин Федоров посчитал клеветническим, в Ленинском районе города Чебоксары. Вплоть до окончания расследования этих материалов не было, а потом они вдруг появились. В суде первой инстанции это вскрылось, когда заслушивали показания свидетеля Абукина.

Думаю, что они сознательно помещены в дело «задним числом», чтобы оправдать факт расследования заявления гр-на Федорова в Ленинской прокуратуре г. Чебоксары, хотя сам Федоров утверждает, что листовку он обнаружил в своем почтовом ящике. Проживает же он на улице Сверчкова, в Московском районе г. Чебоксары, и дело, естественно, должно было рассматриваться в Московской районной прокуратуре г. Чебоксары. Там же, в Московском районном суде г. Чебоксары, а отнюдь не в Калининском, как сейчас, должны были бы решать, что делать с материалами расследования.

Толстов, видимо, забыл, что 5 декабря 2003 года направил в мой адрес и в адрес и.о. начальника отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства прокуратуры Чувашии Арсентьевой З. В. ответ № 671-03 на 7-469-03 от 03.12.03 г. Он сообщал мне: «Обращение Молякова И. Ю. от 3 декабря 2003 года по факту задержания распространителей агитационных материалов в Ленинском РОВД г. Чебоксары прокуратурой Ленинского района г. Чебоксары рассмотрено.

В ходе проведенной проверки были изучены Книги учета лиц, доставленных в Ленинский РОВД и ТОМ Ленинского РОВД г. Чебоксары, в ходе чего установлено, что в период с 16.10 по 22.10.2003 г. гр. Пахомов Дмитрий Борисович, Волков Иван Александрович, Васильев Андрей Витальевич доставленными в названные учреждения не значатся.

Опрошенный Волков И. А., данные которого имеются в Книге учета лиц, доставленных в Ленинский РОВД г. Чебоксары, пояснил о том, что он ни 17.10.2003 г., ни 21.10.2003 г. в Ленинский РОВД г. Чебоксары не доставлялся.

Достаточных оснований для принятия актов прокурорского реагирования по результатам проверки не имеется».

Мои доверенные лица обратились с заявлением 3 декабря 2003 года. Толстов утверждает, что никто в Ленинском районе с моими агитационными материалами не задерживался. 5 декабря 2003 года он выслал за своей подписью в мой адрес документ, где признает: агитационные материалы моего предвыборного штаба на территории Ленинского района г. Чебоксары не распространялись. Что подтверждено Книгами учета лиц, доставленных в Ленинский РОВД и ТОМ Ленинского РОВД.

Уже в ходе рассмотрения дела у судьи Рябиной «потерпевший» Федоров окончательно запутал ситуацию своими показаниями. То он говорил, что обнаружил листовку в своем почтовом ящике, а потом заявил, что доставлена она была ему в служебный кабинет некими представителями спецслужб. Рабочий кабинет гр-на Федорова расположен в Ленинском районе г. Чебоксары.

Считаю, что нормы УПК о подследственности и подсудности грубейшим образом оттого и нарушались, чтобы всю «операцию» провести через зависимых прокуроров и судей, готовых выполнить политический заказ.

Неприятности начались, когда дело следователем Толстовым с нарушениями норм УПК было передано мировому судье Малюткину.

Выяснилось, что статьи, в написании которой меня напрямую обвиняет гр-н Федоров, я не писал. Уже в ходе судебных заседаний мной была предъявлена рукопись этой статьи, написанная не мной, а совершенно другим человеком. Есть и свидетели, подтверждающие этот факт.

А ведь на голословном утверждении гр-на Федорова, что я — создатель печатного материала, выстроено всё обвинение следователя Толстова. На нем же основано и так называемое обвинительное заключение. Да и куда было деваться прокурорам, если сам президент (!) ясно указал, кто клеветник и кто клевету распространял.

В ходе следствия мы (я и мой адвокат) предлагали прокурору Толстову выслушать свидетелей, которые бы указали, что я к написанию и распространению материала не имею никакого отношения. Сами эти свидетели ходатайствовали о том, чтобы их допросили.

Но все эти ходатайства были отклонены. Это отражено в материалах дела. Ниже я укажу те статьи УПК, которые этим были нарушены.

Следователь Толстов целенаправленно «отрабатывал» только одну, выгодную для гр-на Федорова, версию. Он не стал проверять информацию о том, что я к вышеупомянутой листовке не имею отношения. Он не удосужился найти рукопись статьи, либо иной материальный носитель, который бы доказывал, что текст создан именно мной, Моляковым И. Ю.

Толстов, видимо, был уверен, что высокие покровители в обиду его не дадут. Он сочинил обвинительное заключение, не обнаружив никаких материальных свидетельств того, что текст написан именно мной.

И вдруг появились доказательства моей невиновности! Это вызвало панику, замешательство и у гособвинителя (что ему теперь делать с обвинительным заключением?), и у представителей Федорова адвокатов Шарапова и Котока.

Нужно было срочно спасать ситуацию! Никак нельзя было отправлять дело обратно в прокуратуру.

Адвокаты Шарапов и Коток тут же заявили, что меня необходимо подвергнуть судебно-психиатрической экспертизе. Были выдвинуты нелепые доводы о ее необходимости.

Практически сразу же судья Малюткин, в точности воспроизведя доводы представителей Федорова и проигнорировав мои доводы и возражения моего адвоката Ильина В. А., вынес постановление о проведении стационарной судебно-психиатрической экспертизы. Это приостановило весь ход дела почти на пять месяцев. Всё время я находился в тюрьме.

После многочисленных проволочек, 10 марта 2005 года, было вынесено решение о незаконности постановления судьи Малюткина по поводу экспертизы. Казалось бы, можно приступать к рассмотрению дела. Но! Из тюрьмы меня выпустили только 20 апреля. Лишь 27 июня судья Рябина вынесла приговор, а апелляция началась только 11 октября.

Цель очевидна: при отсутствии уверенности в благоприятном для гр-на Федорова исходе получить как можно больше времени, чтобы решить, что делать.

В материалах дела имеется экспертное заключение специалистов Института русского языка им. Виноградова Российской Академии наук. В нем говорится, что в статье, которую обнаружил гр-н Федоров, можно обнаружить признаки клеветы. Но в экспертном заключении нет вывода, что статью написал именно я. Следователь Толстов не поставил вопрос о моем авторстве. Он сразу написал, что автор — Моляков.

После появления прямых доказательств того, что автор — не я, не только обвинительное заключение, но и текст экспертизы потеряли какой-либо смысл. Поэтому я ходатайствую об исключении ее из материалов уголовного дела.

Что должны были доказать следователь Толстов и курировавшие его прокуроры?

В соответствии в общей частью УК РФ преступление — выбираемый человеческий поступок, в котором находят выражение сознание и воля человека. Воля — это психологический критерий, характеризующий способность сознательно реагировать на события в окружающем мире, самостоятельность суждений и поступков.

Следователь Толстов должен был бы выявить и доказать признаки преступления, совершенного именно мною. Т. е. общественную опасность, виновное совершение, уголовно-правовую противоправность деяния.

Воля, лежащая в основе преступления, предполагает сознательность и непосредственность совершения деяния. Ч. 1 ст. 129 УК РФ указывает, что клевета есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица. Ч. 2 ст. 129 утверждает, что клевета наказывается, если она содержится в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации.

В той же общей части УК преступления определяются как единичные, продолжающиеся или длящиеся, а субъективная сторона преступления — это его цели или мотивы.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 129 УК РФ, состоит в распространении заведомо ложных сведений о потерпевшем (или его родственниках, даже умерших). Это подразумевает сообщение одному или нескольким лицам вымышленных или искаженных сведений о другом человеке, его действиях и высказываниях. Ложные сведения могут быть распространены в любой форме: устно, письменно, в виде изображения, но это всегда активные действия (!).

Из ч. 1 ст. 14 УК РФ следует, что преступление — это деяние (поступок). Действие же предполагает активность, механическое движение, высказывание. Началом преступного действия признается момент его совершения либо момент возникновения угрозы причинения вреда.

Ч. 2 ст. 25 УК РФ гласит: наличие прямого умысла предполагает предвидение или желание наступления преступных последствий. Субъективная сторона клеветы, как следует из комментария к ст. 129 УК РФ, означает клевету, выраженную в прямом умысле. Оконченным преступлением клевета является в момент распространения заведомо ложных сведений.

Субъектом преступления может быть любое лицо, достигшее шестнадцати лет, которое распространяет ложные порочащие сведения о потерпевшем. Автором ложных сведений может быть как сам распространитель, так и другое лицо.

Квалифицированный состав клеветы установлен в ч. 2 ст. 129: она выражается в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации.

Публичное выступление подразумевает высказывание клеветнических измышлений при большом стечении народа, в ходе проведения массового мероприятия. Публично демонстрирующимся произведением является любое по жанру и форме произведение (книга, кинофильм, плакат, картина и т. д.). Под средством массовой информации понимается периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации.

Вывешивание в общественных местах заявлений, обращений, листовок также подпадает под признак публичности, поскольку и в этом случае факты или сведения, содержащие клевету, становятся известными неограниченному кругу людей.

Клевета отличается от оскорбления. Обязательным элементом клеветы является распространение заведомо ложных, порочащих другое лицо измышлений о конкретных фактах, касающихся потерпевшего.

Известно, что состав преступления есть совокупность объективных и субъективных признаков. Гл. 5 УК РФ говорит о предмете доказывания. Следователю Толстову после получения заявления от гражданина Федорова нужно было установить обстоятельства, относящиеся к событию преступления (его объективную сторону), виновность обвиняемого и мотивы преступления (его субъективную сторону).

При этом ч. 2 гл. 5 УК РФ предусматривает запрет объективного вменения, поскольку для признания деяния преступным необходимо доказать его субъективную сторону, в частности, форму вины.

Объектом преступления являются общественные отношения и ценности, на которые посягает виновный, физическое совершение самого общественно опасного деяния (внешняя сторона преступления, субъектом которого является физическое и вменяемое лицо определенного возраста).

Субъективная сторона преступления — это психическое отношение субъекта к совершаемому (внутренняя сторона преступления).

Следователь Толстов в обвинительном заключении должен был доказать состав преступления, поскольку отсутствие хотя бы одной из двух сторон состава означало бы его несовершение, т. е. отсутствие ответственности того человека, которого обвиняют.

Часть 2 ст. 9 УК РФ говорит о необходимости установления точного времени совершения преступления — времени совершения общественно опасного деяния.

Гр-н Федоров в своем заявлении в прокуратуру сообщает: Моляков сочинил клеветническую статью (лично сам!), распространил ее и сделал это в совершенно определенный период времени — в конце ноября 2003 года (с 25 по 27 ноября), поскольку статью он обнаружил и тут же написал заявление прокурору.

Это же гр-н Федоров подтвердил в показаниях, которые он дал следователю в качестве потерпевшего. Т. е. неоспоримо должны были быть подтверждены эти сведения, ведь уже, как я упоминал, у Рябиной он показал иное — листовку ему доставили в служебный кабинет.

Видел ли кто, помимо гр-на Федорова, что я лично (а распространение клеветы, как было сказано выше, есть конкретное физическое деяние конкретного физического лица) рассовывал, раскидывал по почтовым ящикам, распространял среди людей упомянутую листовку? Этого никто не видел, никто не может подтвердить, что я в устной форме, публично высказывал намерение распространить текст именно этого содержания.

Следствие никак не доказало, что именно в этот период (25–27 ноября 2003 года) мною было совершено распространение этого материала. Прокуратура даже и не пыталась глубоко проверить, а видел ли лично гр-н Федоров, как я распространял текст, который он посчитал клеветническим.

Объективной стороны деяния и быть не могло, так как я в этот период вообще отсутствовал в городе Чебоксары. Целыми днями я находился на выезде, выступал с агитационными речами, в частности, в городе Новочебоксарске. Лично писать, лично распространять этот текст у меня не было никакой возможности. И это неоспоримо подтверждается показаниями свидетелей. Я вообще не знал, что подобная статья написана, что она распространяется.

Я также лично не давал никаких устных или письменных распоряжений, не высказывал просьб оплатить из избирательного фонда печатание именно этого материала, в котором якобы содержится клевета. Никаких свидетельств, подтверждающих это объективное обстоятельство, в материалах дела также не имеется.

Неоспоримо доказывается, что не я автор вышеупомянутого текста.

У следствия оставалась слабая надежда доказать мою виновность, подтвердив, что найденная гр-ном Федоровым листовка — средство массовой информации (этого требует ч. 2 ст. 129).

Логика обвинения проста: я будто бы написал статью, поместил её в листовку, листовка — это средство массовой информации (при условии периодичности ее появления), затем дал указание оплатить именно эту листовку из избирательного фонда, а потом еще распорядился ее распространять.

Ничего этого не было, но если бы удалось доказать, что листовка, будто бы найденная гр-ном Федоровым, обладает характером периодичности, то, по мнению следствия, легче было бы доказать мою вину. В материалах дела имеется некая справка, составленная чиновниками нижегородского регионального управления по средствам массовой информации, которые в предположительной форме заявляют, что найденную гр-ном Федоровым листовку можно считать периодическим средством массовой информации.

По этой же листовке пытались судить предпринимателя Лошакова. Но судья признал, что эта листовка средством массовой информации не является. Это решение гораздо весомее, чем справка нижегородских чиновников. Его никто не отменил, но мировой судья Рябина почему-то посчитала заключение из Нижнего Новгорода за доказательство.

Если эта листовка — не средство массовой информации, то судить меня за клевету можно было бы только в случае личного создания (написания) текста, либо личного распространения данного материала. Т. е. в случае, если бы гр-н Федоров лично застал меня за распространением данного материала, задержал, доставил в милицию (или вызвал в милицию), и в присутствии понятых был бы составлен протокол задержания и изъятия.

Обнаруженная гр-ном Федоровым листовка — не средство массовой информации, а следовательно, судить меня по 129-й статье УК РФ нет никакой возможности.

Во многих регионах России в ходе выборных кампаний были попытки завести уголовные дела по факту опубликования материалов в виде листовок. Но листовка, как признавалось в ходе этих судебных разбирательств, не является средством массовой информации. Дела закрывались. Приговоров не было.

Никаких субъективных намерений (умысла) что-то сочинять про Федорова, про его семью у меня и быть не могло. Я считаю, что достичь каких-то позитивных результатов на выборах, распространяя негативные материалы о ком-то, довольно трудно. Сегодня (я понимаю это как человек, неоднократно участвовавший в выборах) избиратель гораздо лучше реагирует на предлагаемые конкретные позитивные программы, а не на негативные сведения о каких-то личностях.

В ходе выборной кампании в Госдуму РФ моим соперником Федоров Н. В. не был. Какой же был смысл для меня лично публиковать негативные материалы именно о нем? Гораздо эффективнее было бы сочинять что-то о непосредственных соперниках.

4 ноября 2002 года тот же прокурор Толстов, гособвинитель Юркин, адвокат Шарапов добились в отношении меня приговора по той же 129-й статье. Мне дали условно 1,5 года, испытательный срок — 2 года. В ноябре 2003 года срок еще не истек. Я понимал, что гр-н Федоров, его окружение будут внимательно отслеживать каждый мой шаг, выискивать любую зацепку, чтобы завести уголовное дело, довести его до суда, добиться для меня реального лишения свободы.

Мой умысел состоял в том, чтобы быть осторожным. Я взрослый человек, у меня семья, дети, которые требуют постоянного наблюдения. Рисковать, писать и распространять что-то про гр-на Федорова или его семью у меня не было никакого стремления. Доказать обратное следователь Толстов не смог. В обвинительном заключении никак не обоснована субъективная сторона состава преступления.

Отсутствуют и субъективный, и объективный аспекты состава преступления.

Ст. 24 УПК РФ «Основания отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела» указывает: отказ следует, если отсутствует состав преступления (ч. 1 ст. 1) и если в деянии не обнаружен состав преступления (ч. 1 ст. 2). В соответствии с этой статьей следователь Толстов не должен был это дело передавать в суд.

В ст. 42 УПК РФ говорится, что потерпевший не вправе уклоняться от явки по вызову дознавателя, следователя, прокурора в суд (ч. 5 п. 1). При неявке потерпевшего по вызову без уважительных причин он может быть подвергнут приводу (ч. 6). Гр-на Федорова никто никуда повестками не вызывал. К нему ходили для того, чтобы получить показания. Свидетельство заинтересованности, предвзятости следствия здесь очевидно.

Меня же неоднократно, без всяких к тому причин, при помощи милиции доставляли к следователю Толстову, хотя повесток мне никто не высылал, от явки к следователю я не уклонялся. Цель — оказание психологического воздействия, попытка сломить мое сопротивление. И это свидетельство предвзятости следствия.

Ст. 73 УПК РФ «Обстоятельства, подлежащие доказыванию».

При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления) (ч. 1 п. 1); виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы (ч. 1 п. 2); обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого (ч. 1 п.3). Ничего этого в ходе следствия не доказано. Ст. 73 УПК грубо нарушена.

Ст. 81 УПК РФ «Вещественные доказательства».

Вещественными доказательствами признаются любые предметы… иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела (ч. 1 п.3).

Следствие не обнаружило и даже не пыталось обнаружить рукопись статьи, о которой говорит гр-н Федоров. Не искали никаких иных материальных носителей, которые неопровержимо доказывали бы, что автор статьи именно я.

Ст. 88 УПК РФ «Правила оценки доказательств».

В случаях, указанных в части второй ст. 75 УПК РФ (доводы, основанные на предположениях, догадках), прокурор, следователь, дознаватель признает доказательство недопустимым.

Все доводы, заложенные в обвинительное заключение, основаны на предположениях. Никто не удосужился серьезно проверить доводы, изложенные в заявлении гр-на Федорова.

Ст. 159 УПК РФ «Обязательность рассмотрения ходатайства».

Следователь, дознаватель обязан рассмотреть каждое заявленное по уголовному делу ходатайство в порядке, установленном главой 15 УПК РФ (уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон).

При этом подозреваемому или обвиняемому, его защитнику, а также потерпевшему, гражданскому ответчику или их представителям не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для уголовного дела.

Мне в этом было безосновательно отказано, хотя ходатайства и мои, и моего адвоката, и свидетелей, желавших дать показания, в деле имеются. Грубейшее нарушение норм УПК, предусматривающих состязательность, равенство сторон. Зачем это было сделано Толстовым, я объяснил выше. Если бы требования статьи 159 УПК РФ были выполнены, то не удалось бы составить никакого обвинительного заключения и передать дело в суд.

Ст. 162 УПК РФ «Сроки предварительного следствия».

Следователь в письменном виде уведомляет обвиняемого и его защитника, а также потерпевшего и его представителя о продлении срока предварительного следствия (ч. 8).

Дело против меня возбуждено 4 декабря 2003 года. Толстов передал обвинительное заключение в суд предположительно в конце апреля. Ни о продлении, ни о самом возбуждении уголовного дела против меня я не был уведомлен. Вижу в этом нарушение норм равенства и состязательности. Известно, что после двух месяцев следствия, т. е. 4 февраля 2004 года, я должен был быть уведомлен о продлении. В это время я вообще не знал, что уголовное дело вообще существует (ч. 1 ст. 162 УПК РФ).

Ст. 171 УПК РФ «Порядок привлечения в качестве обвиняемого».

Чтобы привлечь меня в качестве обвиняемого, должно было быть составлено описание преступления с указанием времени, места его совершения, а также иных обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с пунктами 1–4 части первой статьи 73 УПК РФ.

Всё это не исследовалось. Имело место простое воспроизведение доводов, указанных гр-ном Федоровым в заявлении.

Ст. 188 УПК РФ «Порядок вызова на допрос».

Свидетель, потерпевший вызывается на допрос повесткой, в которой указывается, кто и в каком качестве вызывается, к кому и по какому адресу. Там же обозначается дата и время явки на допрос, а также последствия неявки без уважительных причин (ч. 1).

Гр-н Федоров никакими повестками никуда не вызывался. Мне тоже никаких повесток не высылали. Меня сразу хватали на улице, а однажды (10 апреля 2004 года) — прямо в ходе общественного мероприятия. Сотрудниками милиции я доставлялся к следователю Толстову без всяких повесток.

Ст. 208 УПК РФ «Основания, порядок и сроки приостановления предварительного следствия».

Предварительное следствие приостанавливается при наличии одного из следующих оснований:

— лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено (ч. 1 п. 1). Следователь Толстов обязан был принять к рассмотрению заявления от всех свидетелей и до установления всех точных обстоятельств дела он вполне мог приостановить рассмотрение уголовного дела, если боялся закрыть дело и тем «обидеть» высокого заявителя.

До приостановления предварительного следствия следователь выполняет все следственные действия, производство которых возможно в отсутствие подозреваемого или обвиняемого, и принимает меры по его розыску, либо установлению лица, совершившего преступление (ч. 5).

Никаких реальных действий по розыску авторов статьи, фигурирующей в заявлении гр-на Федорова, не предпринималось.

Ст. 209 УПК РФ «Действия следователя после приостановления предварительного следствия» (ч. 2 п. 1).

После приостановления предварительного следствия следователь: в случае, предусмотренном пунктом 1 части первой статьи 208 УПК РФ принимает меры по установлению лица, подлежащего привлечению в качестве подозреваемого или обвиняемого. Следователь Толстов не выполнил требование этой статьи.

Ст. 210 УПК РФ «Розыск подозреваемого, обвиняемого».

Если место нахождения подозреваемого, обвиняемого неизвестно, то следователь поручает его розыск органам дознания, о чем указывает в постановлении о приостановлении предварительного следствия или выносит отдельное постановление.

Следователь Толстов никого искать не пытался. Для него почему-то изначально было ясно, что виноват именно я.

Ст. 212 «Основания прекращения уголовного дела и уголовного преследования» давала следователю Толстову возможность на законных основаниях прекратить надуманное уголовное дело. Этого сделано не было.

Ст. 217 УПК РФ «Ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела».

По окончании ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела следователь выясняет, какие у них имеются ходатайства или иные заявления. При этом у обвиняемого и его защитника выясняется, какие свидетели, эксперты, специалисты подлежат вызову в судебное заседание для допроса и подтверждения позиции стороны защиты (ч. 4).

При этом должен был быть составлен протокол. Требования эти были следователем Толстовым проигнорированы. Никаких документальных свидетельств о том, что эти требования выполнены, в материалах дела нет. То есть нарушена статья 218 УПК РФ «Протокол ознакомления с материалами уголовного дела».

Ст. 219 УПК РФ «Разрешение ходатайства».

В случае полного или частичного отказа в удовлетворении заявленного ходатайства следователь выносит об этом постановление, которое доводит до сведения заявителя. При этом ему разъясняется порядок обжалования данного постановления (ч. 3).

С нашей стороны были свидетели. Об их допросе ходатайствовали и я, и мой адвокат. Нам было отказано без разъяснений.

Ст. 5 УПК РФ «Основные понятия, используемые в настоящем кодексе» (пункт 11 Комментария).

Как следует из ст. 151 УПК, следователем, т. е. лицом, уполномоченным осуществлять предварительное следствие, а также иные, предусмотренные УПК полномочия, может быть лишь то лицо, которое работает в должности следователя, старшего следователя, следователя по особо важным делам и т. п. в следственном подразделении органов прокуратуры, ФСБ, внутренних дел, Госкомитета по контролю за оборотом наркотических и психотропных средств.

Прокурор Толстов работает в должности заместителя прокурора Ленинского района г. Чебоксары. Следователем он не является. Заниматься расследованием заявления гр-на Федорова он не имел права.

Ст. 16 УПК РФ «Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту» (п. 2 Комментария).

Органы и должностные лица, осуществляющие уголовное судопроизводство, обязаны удовлетворять ходатайства об истребовании доказательств, могущих иметь значение для дела… Требование это не выполнено.

Ст. 38 УПК РФ «Следователь» (п. 4 Комментария).

Первым из полномочий следователя по возбужденному делу законодатель назвал принятие им дела к своему производству или направление его по подследственности. Восприятие этого полномочия как несущественного или само собой разумеющегося — распространенное заблуждение, на практике нередко ведущее к потере доказательств ввиду их недопустимости (см. Комментарий к ст. 74, 75), так как проведение следственных действий по собиранию доказательств следователем (дознавателем), не принявшим дело к производству, означает получение доказательств с нарушением федерального закона. Основываясь на положениях ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 31 октября 1995 года № 8 разъяснил, что «доказательства должны признаваться полученными с нарушением процессуального закона, если при их собирании и закреплении были наружены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный УПК порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами (Сборник постановлений пленумов. Спарк. С. 702) Собирание доказательств прокурором Толстовым, который следователем не является, относительно преступления, которое, по мнению гр-на Федорова, было совершено в Московском районе г. Чебоксары (а прокурор Толстов трудится в Ленинской районной прокуратуре г. Чебоксары) — это и есть деятельность не надлежащего лица или органа.

Напомню, что оконченным преступлением клевета является в момент распространения заведомо ложных сведений. Если преступления совершены в разных местах, то уголовное дело рассматривается судом, юрисдикция которого распространяется на то место, где совершено большинство расследованных по данному уголовному делу преступлений или совершено наиболее тяжкое из них (ч. 3 ст. 32 УПК РФ «Территориальная подсудность уголовного дела»).

В деле фигурирует только заявление гр-на Федорова, проживающего в Московском районе города Чебоксары. Из него следует, что место совершения предполагаемого преступления одно — Московский район. О том, что в это же время (в конце ноября 2003 года) аналогичные преступления были совершены в других районах, заявлений от иных лиц, кроме гр-на Федорова, не поступало!

Ст. 145 УПК РФ «Решения, принимаемые по результатам рассмотрения сообщения о преступлении».

По результатам рассмотрения сообщения о преступлении орган дознания, следователь или прокурор принимает одно из следующих решений: о передаче сообщения по подследственности в соответствии со ст. 151 УПК РФ, а по уголовным делам частного обвинения в суд в соответствии с частью второй ст. 20 УПК.

Ст. 152 УПК РФ «Место проведения предварительного расследования». Предварительное расследование может производиться по месту нахождения обвиняемого или большинства свидетелей в целях обеспечения его полноты, объективности и соблюдения процессуальных сроков (ч. 4). Свидетели, проходящие по делу, живут в разных районах города Чебоксары. Я, обвиняемый, проживаю в Московском районе г. Чебоксары. Вывод — расследование должно проводиться следователем прокуратуры Московского района г. Чебоксары.

Следователь, дознаватель, установив, что уголовное дело ему не подследственно, производит неотложные следственные действия, после чего передает уголовное дело прокурору для направления по подследственности (ч. 5). Т. е. в прокуратуру Московского района г. Чебоксары. Требования ст. 152 УПК прокурором Толстовым грубо нарушены. Уже это нарушение достаточно для возвращения дела из суда обратно в прокуратуру. Пункт 2 части 1-й ст. 236 УПК РФ предписывает ему так поступить. В виды решений, принимаемых судьей на предварительных слушаниях, входит и возвращение уголовного дела прокурору.

Эту же возможность предусматривает и ст. 237 УПК РФ «Возвращение уголовного дела прокурору». Пункт 1 ч. 1 этой статьи гласит, что судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом. Об этом я перед судом ходатайствовал и сейчас об этом прошу.

Тем более что пункт 34-й Комментария к ст. 381 УПК РФ «Нарушение уголовно-процессуального закона» прямо говорит об отмене приговора, если подследственность нарушена (БВС РСФСР, 1980. № 6. С. 7). В нашем случае она нарушена грубейшим образом.

Пункт 5 Комментария к ст. 324 УПК РФ «Порядок производства в суде с участием присяжных заседателей», пусть и не напрямую, но подтверждает, что согласно п. 5 ч. 1 ст. 237 судья вправе возвратить дело прокурору, если при ознакомлении обвиняемого с материалами дела ему не были разъяснены права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ. Напомню, что это не было сделано.

Пункт 8 Комментария к ст. 87 УПК РФ «Проверка доказательств» гласит, что, приступая к проверке доказательства, прежде всего следует убедиться в том, что оно получено после возбуждения уголовного дела надлежащим субъектом уголовного процесса и в результате предусмотренных законом действий. Доказательства, полученные до возбуждения уголовного дела (БВС РФ 1997, № 3. С. 11; 1998, № 8. С. 6–7) или в ходе действий, не предусмотренных законом (БВС РФ, 1996, № 1. С. 6) признаются недопустимыми.

Прокурор Толстов — ненадлежащий субъект, прокуратура Ленинского района г. Чебоксары не имела никакого права заниматься рассмотрением заявления гр-на Федорова. Прошу суд признать составленные сотрудниками Ленинской прокуратуры документы (в том числе и обвинительное заключение) недопустимыми.

В материалах дела имеются документы, добытые до возбуждения уголовного дела. Это и справка из Нижнего Новгорода, и экспертиза из Москвы. Их я также прошу считать недопустимыми, так как получены они до того, как уголовное дело было возбуждено не по факту, а непосредственно против меня.

Нарушена и подсудность рассмотрения моего дела. Дело никак не могло поступить на рассмотрение в Калининский районный суд г. Чебоксары. Преступление-то было совершено в Московском районе. Дело должно было рассматриваться Московским районным судом. То, что Ленинская районная прокуратура г. Чебоксары, нарушившая требования закона о подследственности, направила обвинительное заключение не в Московский районный суд г. Чебоксары, а почему-то в Калининский — тоже грубейшее нарушение, делающее возможное решение суда незаконным.

Часть 3 статьи 8 УПК РФ гласит, что подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено УПК РФ.

Ст. 32 УПК РФ «Территориальная подсудность уголовного дела».

Уголовное дело подлежит рассмотрению в суде по месту совершения преступления (ч. 1).

Ст. 35 УПК РФ «Изменение территориальной подсудности уголовного дела».

Если не все участники уголовного судопроизводства по данному уголовному делу проживают на территории, на которую распространяется юрисдикция данного суда, и все обвиняемые согласны на изменение территориальной подсудности данного уголовного дела, то тогда подсудность можно изменить.

Я — единственный обвиняемый. Проживаю в Московском районе г. Чебоксары. Никакого согласия на изменение подсудности у меня никто не спрашивал. Я такого согласия никому не давал. Подсудность моего дела — Московский, а не Калининский районный суд. Мое дело к рассмотрению в Калининском районном суде принимать не имели права. На этом основании можно вернуть дело обратно в прокуратуру, а приговор Рябиной отменить.

УПК такую возможность предусматривает. Ст. 227 «Полномочия судьи по поступившему в суд уголовному делу».

По поступившему уголовному делу судья принимает одно из следующих решений: о направлении уголовного дела по подсудности (ч. 1 п. 1). Но мировой судья Малюткин и судья Рябина этого не сделали.

Ст. 228 «Вопросы, подлежащие выяснению по поступившему в суд уголовному делу».

Суд обязан выяснить, подсудно ли уголовное дело данному суду (пункт 1).

Ст. 236 «Виды решений, принимаемых судьей на предварительном слушании».

По результатам предварительного слушания судья принимает одно из следующих решений: о направлении уголовного дела по подсудности в случае, предусмотренном частью пятой настоящей статьи (ч. 1 п. 1).

Если в ходе предварительного слушания прокурор изменяет обвинение, то судья также отражает это в постановлении и в случаях, предусмотренных настоящим кодексом, направляет уголовное дело по подсудности (ч. 5). Мировой судья Малюткин не принял этого решения, чем грубо нарушил УПК.

Ст. 8 УПК РФ «Осуществление правосудия только судом».

Пункт 4 Комментария: несмотря на то, что в комментируемой статье говорится о недопущении лишения права на рассмотрение уголовного дела в том суде и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено УПК, лишь подсудимого, в силу ч. 1 ст. 47 Конституции РФ, такого права не может быть лишено любое лицо, в том числе обвиняемый и потерпевший, обжалующие в суд действия и решения органов предварительного расследования.

Подсудность уголовных дел суду определяется исходя из территориального, предметного (родового), персонального признаков, а также в зависимости от полномочий различных судов (см. Комментарий к ст. 61–63).

При решении вопроса о праве конкретного судьи на рассмотрение того или иного уголовного дела должно учитываться не только наличие у него судейского статуса, но и уровень, и местонахождение суда, в котором он работает, а также отсутствие предусмотренных УПК обстоятельств, исключающих участие данного судьи в деле.

Конституционный суд РФ в постановлении от 16 марта 1998 г. № 9-П признал не соответствующим Конституции РФ произвольное изменение подсудности уголовных дел во внепроцессуальной форме и в отсутствие прямо указанных в законе оснований и условий для этого (ВКС РФ, 1998, № 3) (см. Комментарий к ст. 31–36) (п. 6 Комментария).

Очевидно, что в моем случае эти требования грубым образом нарушены.

Ст. 32 УПК РФ «Территориальная подсудность уголовного дела».

Подсудность по территориальному признаку означает, что уголовное дело рассматривается в суде по месту совершения преступления (п. 1 Комментария).

Если преступление было начато в месте, на которое распространяется юрисдикция одного суда, а окончено в территориальных пределах юрисдикции другого суда, то подсудность дела о таком преступлении определяется по месту окончания предварительного расследования.

Аналогичные ситуации могут быть при решении вопроса о подсудности дела мировому судье и районному суду. Приведенные ситуации лишь подтверждают, что признаки (территориальный и предметный, территориальный и персональный) подсудности только в совокупности могут указать на конкретный суд, который должен рассмотреть то или иное уголовное дело.

По смыслу этого разъяснения выходит: если расследование велось Ленинской районной прокуратурой г. Чебоксары, то и передано дело должно было быть в Ленинский районный суд г. Чебоксары, но никак не в Калининский районный суд г. Чебоксары.

Что касается совпадения территориальности и предметности, территориальности и персональности, то, как было сказано выше, листовка, т. е. предмет, изначально была найдена в Московском районе (наиболее важный эпизод дела, на который указал якобы потерпевший гр-н Федоров в своем заявлении). Момент завершения распространения сведений произошел в Московском районе. Заявитель и я проживаем на территории Московского района.

Следовательно, рассмотрение дела Калининским районным судом г. Чебоксары грубо нарушает не только ст. 32 УПК РФ, но и ч. 1 ст. 47 Конституции РФ.

Полагаю, что люди, сфабриковавшие в отношении меня уголовное дело, пошли на эти нарушения из опасения, что ни в Московском, ни в Ленинском районных судах г. Чебоксары, из-за очевидных нарушений, дело к рассмотрению просто не примут. Там не найдется подходящих «кадров», способных «отработать» очевидный политический заказ и вынести нужное решение.

Ст. 35 УПК РФ «Изменение территориальной подсудности уголовного дела».

Вопрос о порядке и условиях изменения территориальной подсудности регламентируется статьей 47 (ч. 1) Конституции Российской Федерации. Она гласит: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судом, к подсудности которого оно отнесено законом». Столь жесткая формулировка, воспринятая вначале буквально, оказалась непосильной для судов России в силу специфики их построения: наличия в основном звене федеральной системы судов общей юрисдикции (районные суды) свыше трети судов, состоящих из 1–2 судей.

В силу указанного обстоятельства в ряде случаев становится невозможным рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено (недопустимость повторного участия судьи, удовлетворение заявленного судье отвода, длительная болезнь судьи и т. п.) (п. 1 Комментария).

Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия» разъяснил: «Если рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено законом, невозможно (например, в связи с недопустимостью повторного участия судьи в рассмотрении дела, наличие обстоятельств, устраняющих судью от участия в рассмотрении дела или создающих невозможность рассмотрения дела в данном суде), председатель вышестоящего суда вправе передать дело для рассмотрения в другой ближайший суд того же уровня (звена) с обязательным извещением сторон о причинах передачи дела» (Сборник постановлений Пленумов. Спарк. С. 700) (п. 2 Комментария).

Никто лично меня, моего адвоката письменно не уведомлял о том, почему была изменена подсудность. Меня лишили права в судебном порядке обжаловать это решение.

Конституционный суд РФ критически оценил отсутствие в УПК РФ 1960 года, во-первых, круга оснований передачи дела из одного суда в другой и, во-вторых, отсутствие в уголовно-процессуальном законе требования по поводу передачи дела руководителем вышестоящего суда посредством внесения мотивированного судебного акта (ВКС РФ, 1998, № 3). В УПК РФ этот пробел восполнен (ч. 3 ст. 35) (п. 3 Комментария).

Никакого судебного акта суда вышестоящей инстанции о передаче дела для рассмотрения именно в Калининский районный суд г. Чебоксары вынесено не было. Значит, грубо нарушено решение КС РФ, а также ст. 35 УПК РФ.

Представленные в ст. 35 УПК РФ положения, определяющие основания и порядок изменения подсудности с отступлениями от территориального признака подсудности, учли те трудности, которые возникают на практике. Их правила (ст. 35) не следует рассматривать как лишение гражданина права на рассмотрение дела тем судьей и тем судом, которым они подсудны. Установленные комментируемой статьей правила — это основания и порядок вынужденного изменения подсудности. Все перечисленные в ст. 35 мотивы совершенно не подходят для города Чебоксары. Как неоднократно заявлялось в многочисленных публичных выступлениях председателя Верховного суда ЧР П. Ф. Юркина, судейский корпус г. Чебоксары (и на районном уровне, и на уровне мировых судей) укомплектован полностью. Объяснить изменение подсудности нехваткой судей никак невозможно. Вообще ни одна причина, указанная в ст. 35 УПК, к моему случаю не подходит.

Изменение подсудности может иметь место по ходатайству сторон или по инициативе председателя суда только в тех случаях, которые перечислены в ч. 1 ст. 35, а в одном случае (п.п. «б» и п. 2 ч. 1) требуется согласие всех обвиняемых на изменение подсудности (п. 5 Комментария).

Обвиняемый в деле только я один. Не у кого больше спрашивать согласия. Никаких ходатайств сторон об изменении подсудности в деле не имеется.

Необходимо иметь в виду, что председатель вышестоящего суда или его заместитель изменение территориальной подсудности уголовного дела, согласно новой редакции ч. 3 ст. 35 (см. ФЗ от 21 июня 2003 г. (4 июля 2003 г.), № 92-ФЗ-СЗ РФ № 27 (ч. 1) ст. 2706), рассматривают в судебном заседании.

Никакого судебного заседания под председательством судьи вышестоящей инстанции по поводу изменения подсудности не проводилось.

Ст. 261 УПК РФ «Открытие судебного заседания».

…Суд наделяется полномочиями принимать решения об отложении или приостановлении судебного заседания, о направлении дела по подсудности… (п. 3 К). Прошу в соответствии с упомянутой статьей, ввиду грубейших нарушений процессуальных норм, отменить рассмотрение дела в Калининском районном суде г. Чебоксары.

Сказанного достаточно, чтобы утверждать о предвзятости правоохранительных органов, проявившейся в ходе следствия, а также при решении вопроса о подследственности и подсудности. Известно, что Генеральный прокурор РФ в приказе № 31 (1997 г.), приказе № 39 (2002 г.) определенно потребовал предотвращения обвинительного уклона при собирании доказательств.

Какие еще факты неоспоримо свидетельствуют об обвинительном уклоне, допущенном в ходе следствия, и о грубом нарушении приказов прокурора РФ № 31 и № 39?

С. 47 УПК РФ «Обвиняемый».

Постановление о привлечении в качестве обвиняемого следователь выносит при наличии достаточных доказательств, дающих основания для предъявления обвинения в совершении преступления. Достаточной является такая совокупность доказательств, собранных по уголовному делу, которая позволяет сделать вывод о том, какое совершено уголовно наказуемое деяние, где, когда, каким образом и кем. Поскольку в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого указывается не только определенное лицо и совершенное им деяние, но и дается юридическая оценка этих деяний (квалификация преступления), к моменту вынесения постановления в деле должны быть доказательства, обосновывающие квалификацию содеянного.

Выясняется, что никакой достаточной совокупности доказательств не было. Следователь даже не удосужился отыскать рукопись (или иной первоначальный материальный носитель) упомянутой в заявлении гр-на Федорова статьи.

Опять же из смысла ст. 47 УПК РФ «Обвиняемый» следует, что в ходе следствия ходатайства могут заявляться в любой момент производства по уголовному делу. Отказ можно обжаловать. Поэтому в постановлении следователя об отказе в удовлетворении ходатайства должны быть указаны мотивы, положенные в основу принятого решения, причем решение доводится до сведения обвиняемого, как и любого другого участника процесса, заявившего ходатайство (см. Комментарий к ст. 122) (п. 20 Комментария).

Никаких вразумительных мотивов в отказе наших ходатайств мы с моим адвокатом от следователя Толстова не получали. Он сознательно отказался брать свидетельские показания у наиболее важных свидетелей, о которых мы просили.

Напомню, что существуют требования Конституции РФ о недопустимости при осуществлении правосудия использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50).

Требование ст. 75 УПК РФ «Недопустимые доказательства» устанавливает, что доказательства должны признаваться недопустимыми, если при их собирании были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законом порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом, либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами (БВС РФ, 1996, № 1, ст. 6) (п. 1 Комментария).

Нормы подследственности были нарушены, и уже это — грубейшее нарушение ст. 75 УПК РФ и ч. 2 ст. 50 Конституции РФ. Прокурор Толстов имел в распоряжении два заключения специалистов, одно из которых было получено по его запросу.

Это заключение чиновников Нижегородского регионального управления по средствам массовой информации, из которого следует, что найденную гр-ном Федоровым листовку можно считать периодическим средством массовой информации. Справка эта является недопустимым доказательством, полученным с грубейшими нарушениями норм УПК РФ. Об этом я говорил выше.

Ст. 47 УПК РФ «Обвиняемый» гласит, что обвиняемый имеет право знакомиться с постановлением о назначении экспертизы, ставить эксперту вопросы и знакомиться с заключениями эксперта (ч. 4 п. 11). Прокурор Толстов сознательно допустил грубейшее нарушение и не ознакомил меня с постановлением о назначении экспертизы в Институте русского языка им. Виноградова РАН (г. Москва).

Ему нужна была скрытность, внезапность. Он намеревался как можно дольше лишать меня возможности защищаться, доказывать свою невиновность. Меня вообще никто не уведомил о возбуждении в отношении меня уголовного дела.

О проведении экспертизы в рамках моего уголовного дела чиновниками из Нижнего Новгорода вообще не было вынесено никакого постановления. А ведь статья 74 УПК РФ «Доказательства» четко определяет, какие документы, полученные в иных организациях, могут иметь доказательную силу. Это заключения и показания эксперта (ч. 2 п. 3); заключения и показания специалиста (ч. 3 п. 1) (пункт введен Федеральным законом от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ); вещественные доказательства (ч. 3 п. 4).

Ст. 80 УПК РФ «Заключения и показания эксперта и специалиста» (в ред. ФЗ от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ) указывает, что заключения и показания эксперта и специалиста должны быть представлены в письменном виде и содержать исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами.

Те же требования статья предусматривает и для заключения специалиста (ч. 3).

Ни в отношении нижегородской, ни в отношении московской экспертизы мне и моему адвокату никто не предоставил законной возможности задать экспертам и специалистам свои вопросы.

Ст. 195 «Порядок назначения судебной экспертизы» УПК РФ гласит, что следователь знакомит с постановлением о назначении судебной экспертизы подозреваемого, обвиняемого, его защитника и разъясняет им права, предусмотренные статьей 198 УПК РФ. Об этом составляется протокол, подписываемый следователем и лицами, которые ознакомлены с постановлением (ч. 3).

Ст. 198 УПК РФ «Права подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля при назначении и производстве судебной экспертизы».

ч. 1 п. 1. При назначении и производстве судебной экспертизы подозреваемый, обвиняемый, его защитник вправе: знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы;

п. 2. Заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении.

п. 3. Ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном учреждении.

п. 4. Ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту.

п. 5. Присутствовать с разрешения следователя при производстве судебной экспертизы, давать объяснения эксперту.

п. 6. Знакомиться с заключением эксперта или сообщением о невозможности дать заключение, а также с протоколом допроса эксперта.

Ст. 205 УПК РФ «Допрос эксперта».

ч. 1. Следователь вправе по собственной инициативе либо по ходатайству лиц, указанных в части 1 статьи 206 настоящего кодекса, допросить эксперта для разъяснения данного им заключения. Допрос эксперта до представления им заключения не допускается.

Ст. 206 УПК РФ «Предъявление заключения эксперта».

ч. 1. Заключение эксперта или его сообщение о невозможности дать заключение, а также протокол допроса эксперта предъявляются следователем подозреваемому, обвиняемому, его защитнику, которым разъясняется при этом право ходатайствовать о назначении дополнительной либо повторной судебной экспертизы.

В отношении обеих экспертиз в ходе следствия грубейшим образом нарушены требования Федерального закона «Об экспертной деятельности…» от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ, ст. ст. 47, 74, 80, 195, 198, 75, 205, 206 УПК РФ, они не могут быть признаны допустимыми доказательствами, и я уже ходатайствовал ранее об их исключении из материалов уголовного дела.

Что касается бумаги, присланной из Нижнего Новгорода, то она вовсе не является никаким экспертным заключением, так как добыта с нарушением ФЗ от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ.

Ст. 76 «Показания подозреваемого» УПК РФ предполагает, что оценка показаний подозреваемого производится в совокупности со всеми собранными и проверенными доказательствами по уголовному делу. Оценка показаний подозреваемого осуществляется на основе внутреннего убеждения соответственно судьи, прокурора, следователя. При этом они должны руководствоваться законом и совестью (см. Комментарий к ст. 17, 88) (п. 13 Комментария).

Ст. 78 УПК РФ «Показания потерпевшего».

Потерпевший обязан явиться по вызову на допрос (п. 9 Комментария).

Основным средством фиксации показаний потерпевшего закон признает протокол. Другие средства фиксации… не имеют процессуального значения (п. 13 Комментария).

Показания потерпевшего, прежде чем они будут использованы в промежуточных и конечных выводах по делу, должны быть проверены. О способах проверки показания смотри Комментарий к ст. 87 УПК РФ.

Прокурор Толстов гр-на Федорова на допрос не вызывал. Показаний его не проверял, а принял их буквально, как руководство к действию.

То есть Толстов основал свое обвинение на противоречивых и предположительных показаниях потерпевших, которые опровергаются другими доказательствами по делу (БВС СССР 1958, № 4, с. 34); которые по обстоятельствам дела могли являться результатом ошибочного восприятия потерпевшим обстоятельств и фактов, имеющих значение для дела (БВС РСФСР 1963, № 3, с. 8). Гр-н Федоров вообще ничего не воспринимал (не видел, что я лично рассовывал листовки по ящикам, не слышал, как я непосредственно просил начать их распространение или же выступал на обозначенную тему устно).

Ст. 79 УПК РФ «Показания свидетеля».

В качестве свидетеля правомерно вызывать любое лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела (п. 5 Комментария). Напомню, что заявленных нами (мной и моим адвокатом) свидетелей прокурор Толстов отказался вызвать без всяких оснований.

Не имеют доказательственного значения показания свидетеля, не отражающие время (хотя бы примерно), место, другие обстоятельства события, о котором идет речь (БВС СССР, 1978, № 1, с. 12) (п. 8 Комментария).

Одним из важных условий получения доброкачественных свидетельских показаний является их конкретизация при допросе. Судебная практика придерживается положения, что показания, в которых не указаны хотя бы примерное время, место, обстоятельства события, составляющие предмет допроса, не имеют доказательственного значения (БВС СССР, 1978, № 1, с. 12) (п. 13 Комментария).

Приговор суда подлежит отмене, если объективность свидетельских показаний, положенных в его основу, вызывает сомнение (БВС СССР, 1961, № 5, с. 26) (п. 13 Комментария).

Показания гр-на Федорова, зафиксированные в протоколе допроса, в точности воспроизводят его абсолютно бездоказательные заявления в его письме в прокуратуру и никакими объективными качествами не обладают.

Ст. 85 УПК РФ «Собирание доказательств».

До возбуждения уголовного дела сотрудники правоохранительных органов действий по собиранию доказательств (кроме осмотра места происшествия, освидетельствования, назначения судебной экспертизы) проводить не могут. Данные, полученные в результате следственных действий, проведенных без возбуждения уголовного дела, не могут быть признаны доказательствами (БВС РСФСР, 1989, № 1, с. 9–10; 1992, № 4, с. 13; БВС РФ 1996, № 11, с. 6–7) (п. 2 Комментария).

Вместе с тем инициаторами их производства (следственных действий) могут выступать обвиняемый (подозреваемый), защитник. Я и мой защитник вправе заявлять ходатайства о производстве следственных и судебных действий, направленных на собирание доказательств. Указанные ходатайства подлежат обязательному рассмотрению и в случае их обоснованности — удовлетворению. Например, в суде они подлежат рассмотрению и разрешению непосредственно после заявления (Сборник постановлений пленумов. Спарк. С. 466). При этом суд не вправе отклонить ходатайство подсудимого об исследовании обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения дела (БВС СССР, 1965, № 2, с. 41) (п. 4 Комментария).

Ст. 87 УПК РФ «Проверка доказательств».

…Необходимо всегда стремиться к отысканию первоисточника, производного доказательства, например, лица, от которого свидетелю стали известны сведения о фактах и обстоятельствах, имеющих доказательственное значение. Отсутствие в производном доказательстве указания на источник осведомленности лишает субъекта проверки возможности исследовать доброкачественность первоисточника доказательства, условий восприятия или значимых для дела фактов и обстоятельств, а значит, учесть влияние этих и других факторов на качества и свойства доказательства (п. 19 Комментария).

Производное доказательство (а именно листовка, которую будто бы обнаружил гр-н Федоров и на основании которой он написал заявление в прокуратуру) может быть использовано в процессе доказывания и при отсутствии первоначального доказательства… В таких случаях требуется исключительно тщательная проверка производного показания, в ходе которой особое внимание необходимо обратить на подтверждение факта и обстоятельств восприятия свидетелем, очевидцем исследуемого события, изучение его личности, анализ характера и содержания отношений, участие в которых обусловило известность лицу значимых для уголовного дела обстоятельств.

Очевидно, что в ходе следствия ст. 87 УПК РФ была грубо нарушена. Прокурор Толстов никаких первоисточников не искал, а производные доказательства не исследовал.

Налицо грубейшее нарушение Толстовым ст. 122 УПК РФ «Разрешение ходатайства». В 1-м пункте комментария к ней однозначно утверждается, что дознаватель, следователь, прокурор и судья обязаны рассмотреть и разрешить каждое заявленное по делу ходатайство. При этом они не вправе отказать в допросе свидетелей, производстве экспертизы, других следственных действий или принятии процессуальных решений, если они способствуют объективному и полному исследованию обстоятельств дела, обеспечению прав и законных интересов участников процесса.

Ст. 144 УПК РФ «Порядок рассмотрения сообщения о преступлении».

Ч. 2. По сообщению о преступлении, распространенному в средствах массовой информации, проверку проводит по поручению прокурора орган дознания или следователь. Редакция, главный редактор соответствующего средства массовой информации обязаны передать по требованию прокурора, следователя или органа дознания имеющиеся в распоряжении соответствующего средства массовой информации документы и материалы, подтверждающие сообщение о преступлении, а также данные о лице, предоставившем указанную информацию, за исключением случаев, когда это лицо поставило условие о сохранении в тайне источника информации.

Истребование материалов как проверочное действие выражается в официальном предписании, адресованном администрации учреждения, предприятия, организации, должностному лицу или гражданину представить определенные письменные документы (п. 14 Комментария).

Лично я следствием о возбуждении уголовного дела уведомлен не был. Но в ходе тайных следственных действий Толстов использовал справку от чиновников территориального управления по средствам массовой информации из Нижнего Новгорода, где говорится, что листовка, найденная будто бы гр-ном Федоровым, — средство массовой информации. Почему же тогда прокурор, как того и требует ст. 144 УПК РФ, сразу же не начал поиски редактора средства массовой информации, чтобы уведомить его о возбуждении уголовного дела и попытаться обнаружить изначальную рукопись текста, установить его автора?

Ответ один — ни о какой объективности речи быть не могло, дело носило характер откровенного политического заказа.

Согласно ст. 145 УПК РФ «Решения, принимаемые по результатам рассмотрения сообщения о преступлении», подозреваемому выдается копия постановления о возбуждении уголовного дела (п. 1 ч. 4 ст. 46 УПК РФ). Дело идет с начала декабря 2003 года, но мне никто никаких копий не выдавал.

Ст. 146 УПК РФ «Возбуждение уголовного дела публичного обвинения».

Решение о возбуждении уголовного дела принимается при наличии повода и основания к возбуждению уголовного дела, если при этом нет сведений о наличии какого-либо из обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу (см. комментарий к ст. 24) (п. 4 Комментария).

Нарушение порядка возбуждения уголовного дела в соответствии с ч. 2 ст. 50 Конституции РФ влечет признание всех последующих процессуальных действий не имеющими юридической силы. В моем случае ст. 50 Конституции РФ грубо нарушена.

Но, видимо, самые грубые ошибки прокурором Толстовым были совершены при передаче уголовного дела в суд. В предисловии к УПК РФ сказано, что если в законченном расследованием уголовном деле есть доказательства лишь «признаков преступления», прокурор не должен утверждать обвинительное заключение (обвинительный акт) и направлять дело в суд, а судья не должен вносить его в судебное разбирательство. Когда же речь идет об оправдательном приговоре, здесь существует только три основания: не установлено событие преступления; подсудимый непричастен к совершению преступления; в деянии подсудимого нет состава преступления.

Ст. 8 УПК РФ «Осуществление правосудия только судом».

Из принципа осуществления правосудия только судом (Постановление Конституционного суда РФ от 28 ноября 1996 г., № 19-П), следует, что никакой иной орган не может принимать на себя функцию отправления правосудия, а с другой стороны, на суд не может быть возложено выполнение процессуальных функций, не согласующихся с его положением органа правосудия (ВКС РФ, 1996, № 5) (п. 3 Комментария).

Ст. 15 УПК РФ гласит, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо (ч. 2). Часть 3: Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Ст. 37 УПК РФ определяет, что прокурор осуществляет надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия, а также (ч. 2 п. 14 ст. 37) утверждает обвинительное заключение или обвинительный акт и направляет уголовное дело в суд.

О невозможности смешивания функций суда и следствия говорит и ст. 42 УПК РФ «Потерпевший». Из нее вытекает право потерпевшего на ознакомление с делом с момента окончания предварительного расследования. Имеются в виду все виды расследования: а) когда следствие завершается составлением обвинительного заключения и представлением дела прокурору для его последующего направления в суд (ст. 216 УПК РФ).

Ст. 47 УПК РФ «Обвиняемый» в ч. 4 п. 2 гласит, что обвиняемый вправе получить… копию обвинительного заключения или обвинительного акта. Обвиняемому не менее чем за семь суток до начала судебного разбирательства вручается копия обвинительного заключения: при этом невручение или несвоевременное вручение обвинительного заключения признается существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора (Сборник постановлений пленумов. Спарк. С. 563).

Забегая чуть вперед, скажу, что мне не только не было вручено обвинительное заключение прокурором, но были нарушены и сроки — за 7 суток до судебного разбирательства мне никто ничего не вручал.

Дело рассматривается мировым судьей. Существует ст. 321 УПК РФ «Рассмотрение уголовного дела в судебном заседании», которая как раз и касается подобного рода дел. Часть 2 этой статьи гласит: судебное разбирательство должно быть начато не ранее 3 и не позднее 14 суток со дня поступления в суд заявления или уголовного дела. И в этом случае сроки полностью нарушены. Только этот факт — прямое основание для суда прекратить против меня уголовное дело.

Ст. 29 УПК РФ «Полномочия суда» ничего не говорит о том, что в полномочия суда входит вручение обвиняемому обвинительного заключения.

Ст. 85 УПК РФ «Доказывание» указывает, что ведущая роль в нем принадлежит суду — самостоятельному и независимому объекту уголовного процесса, не связанному в своей деятельности функциями уголовного преследования и защиты (п. 23 Комментария).

Ст. 214 УПК РФ «Отмена постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования». Из нее следует, что в силу функции, отводимой суду в уголовном судопроизводстве, он, признавая постановление следователя незаконным или необоснованным, не может выполнять действия, направленные на осуществление уголовного преследования.

Ст. 215 УПК РФ «Окончание предварительного следствия с обвинительным заключением». Часть 1: «Признав, что все следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения, следователь уведомляет об этом обвиняемого и разъясняет ему предусмотренные ст. 217 настоящего Кодекса право на ознакомление со всеми материалами уголовного дела как лично, так и с помощью защитника, законного представителя, о чем составляется протокол в соответствии со статьями 166 и 167 настоящего Кодекса.

Еще раз подчеркну, что требования ст. ст. 215, 217, 218 («Протокол ознакомления с материалами уголовного дела») в ходе следственных действий так и не были выполнены.

Статья 220 УПК РФ «Обвинительное заключение» (ч. 6) гласит: после подписания следователем обвинительного заключения уголовное дело немедленно направляется прокурору.

Значение обвинительного заключения как процессуального документа, определяющего пределы судебного разбирательства по уголовному делу, сохраняется, однако, лишь до тех пор, пока прокурор не отказался полностью или частично от обвинения или не изменил в ходе предварительного слушания либо в судебном заседании до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора обвинения в сторону смягчения.

В таких случаях обвинительное заключение либо полностью утрачивает свое значение, либо сохраняет его в тех рамках, которые обозначены изменившейся позицией прокурора (см. определение Конституционного суда РФ от 5 июля 2000 года по ходатайству Генерального прокурора Российской Федерации об официальном разъяснении постановления Конституционного суда Российской Федерации от 20 апреля 1999 года по делу о проверке конституционности положения пунктов 143 части первой статьи 232, части четвертой статьи 248 и части первой статьи 258 УПК РСФСР. ВКС РФ, 2000 г., № 6).

Уже в ходе рассмотрения моего дела судьей Малюткиным выяснилось, что текст сочинен не мной, а другим человеком. Обвинительное заключение создано на основе положения: автор статьи для листовки — Моляков. Когда же выяснилось, что это не так, представитель гр-на Федорова, адвокат Шарапов, заявил, что они и не собирались обвинять меня в авторстве (хотя в заявлении гр-на Федорова в прокуратуру однозначно утверждается, что автор текста — именно я). Они будто бы хотят доказать, что я этот текст распространял. Гособвинитель Юркин против этого заявления не возражал.

Только как же быть с обвинительным заключением? Его «конструкция» полностью разрушена, прокурор в ходе суда изменил о нем свое мнение. То есть, исходя из определения КС РФ от 5 июля 2000 года, оно никак не может быть объектом рассмотрения в ходе судебного заседания.

Единственный выход здесь — из-за противоречивости обвинительного заключения отправить его обратно в прокуратуру, а дело прекратить.

Выяснить же, что документ, сочиненный прокурором Толстовым, — пустышка, были все возможности. Ст. 221 УПК РФ «Решение прокурора по уголовному делу» (ч. 1 п. 1) гласит: прокурор в течение 5 суток принимает решение об утверждении обвинительного заключения и о направлении уголовного дела в суд. Прокурор может составить новое обвинительное заключение.

Прокурор выясняет, нет ли по данному делу обстоятельств, исключающих уголовное преследование или влекущих прекращение уголовного дела (п. 2 Комментария).

Приказом Генерального прокурора РФ от 5 июля 2002 года № 39 «Об организации прокурорского надзора за законностью уголовного преследования в стадии досудебного производства» прокурором предписано при утверждении обвинительного заключения (обвинительного акта) с особой тщательностью изучать соответствие выводов органов предварительного расследования фактическим обстоятельствам дела, соблюдение уголовно-процессуальных норм при выполнении следственных действий, соответствие составленных в ходе расследования документов требованиям УПК Российской Федерации.

Уголовное дело возвращается следователю для дополнительного расследования также и в случаях, если в результате изучения материалов дела выявлены: неполнота или односторонность рассмотрения (расследования); неправильное соединение или выделение уголовных дел; наличие оснований для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся от ранее предъявленного; нарушение права обвиняемого на защиту и другие существенные нарушения уголовно-процессуального закона. Кроме того, оно может быть возвращено для пересоставления обвинительного заключения.

Мне неведомо, отсылал ли прокурор Толстов свое сочинение вышестоящему прокурору на утверждение. Он и следствие-то не имел права вести. Его никто на это не мог уполномочить. Он сам — прокурор. Ситуация вообще нелепая — прокурор направляет обвинительное заключение прокурору.

Вполне вероятно, что Толстов принес свое сочинение в Калининский районный суд г. Чебоксары и вовсе не утвердив его у вышестоящего прокурора, что является грубейшим нарушением норм УПК (БВС РСФСР, 1973, № 7, с. 13).

Но если оно утверждалось прокурором, то как это могло произойти? Ведь все вышеперечисленные возможные нарушения, влекущие возвращение проверяющим прокурором обвинительного заключения обратно следователю, были допущены.

Как можно было утвердить в качестве обвинительного заключения сочинение Толстова, если он даже не удосужился обнаружить рукопись статьи, о которой идет речь в заявлении гр-на Федорова?

Ст. 222 УПК РФ «Направление уголовного дела в суд». Часть 1: После утверждения обвинительного заключения прокурор направляет уголовное дело в суд, о чем уведомляет обвиняемого, его защитника, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и (или) представителей и разъясняет им право заявлять ходатайство о проведении предварительного слушания в порядке, установленном главой 15 настоящего Кодекса.

Часть 2: Копия обвинительного заключения с приложениями вручается прокурором обвиняемому. Копии обвинительного заключения вручаются также защитнику и потерпевшему, если они ходатайствуют об этом.

Часть 4: Если обвиняемый отказался от получения копии обвинительного заключения либо не явился по вызову или иным образом уклонился от получения копии обвинительного заключения, то прокурор направляет уголовное дело в суд с указанием причин, по которым копия обвинительного заключения не была вручена обвиняемому.

В пункте 4 Комментария к этой статье подчеркивается: при отказе обвиняемого от получения копии обвинительного заключения путем неявки по вызову… уголовное дело прокурором направляется в суд с указанием причин, по которым копия обвинительного заключения не была вручена обвиняемому.

Мне обвинительное заключение никто до направления в суд не вручал. Я вообще не знал о том, что его уже написали.

Никаких повесток с требованием явиться к прокурору я не получал ни по почте, ни с нарочным. Следовательно, не расписывался в их получении. То, что эти повестки ко мне не присылались, подтверждено свидетелями в ходе судебного заседания под председательством судьи Рябиной.

Сознательно уклоняться от получения повесток я не собирался, все время был в городе, в силу своего общественного положения постоянно участвовал в различных массовых мероприятиях. Вручить мне предусмотренную процессуальными нормами повестку не составляло труда.

Предположим, что я скрылся. Тогда меня нужно было объявлять в розыск, найти, поместить под стражу, вручить в ИВС копию обвинительного заключения под роспись, а затем направлять его в суд.

Вместо этого копию обвинительного заключения мне пытался вручить мировой судья Малюткин.

Узнав, что мне не вручена копия обвинительного заключения, судья должен был вернуть его обратно в прокуратуру. Тем более, что явно была нарушена и подсудность, и подследственность.

Ст. 227 УПК РФ «Полномочия судьи по поступившему в суд уголовному делу» это предусматривает.

Ст. 228 УПК РФ «Вопросы, подлежащие выяснению по поступившему в суд уголовному делу». Пункт 1: Судья выясняет, подсудно ли уголовное дело данному суду. Пункт 2: Вручены ли копии обвинительного заключения или обвинительного акта.

Кроме того, была нарушена ст. 229 УПК РФ «Основания проведения предварительного слушания». Часть 3: Ходатайство о проведении предварительного слушания может быть заявлено стороной после ознакомления с материалами уголовного дела либо после направления уголовного дела с обвинительным заключением или обвинительным актом в суд в течение 3 суток со дня получения обвиняемым копии обвинительного заключения или обвинительного акта. Срок в 3 дня не выдержан.

Ст. 233 УПК РФ «Срок начала разбирательства в судебном заседании». Часть 2: Рассмотрение уголовного дела в судебном заседании не может быть начато ранее 7 суток со дня вручения обвиняемому копии обвинительного заключения или обвинительного акта. Как я уже упоминал ранее, эта статья грубейшим образом нарушена. Срок в 7 суток не выдержан. На основании этого уже можно прекращать уголовное дело.

Я ходатайствую это сделать на основании ст. 237 УПК РФ «Возвращение уголовного дела прокурору». Часть 1, пункт 2: Судья по ходатайству сторон или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору, если копия обвинительного заключения или обвинительного акта не была вручена обвиняемому.

Ст. 265 УПК РФ «Установление личности подсудимого и своевременности вручения ему копии обвинительного заключения или обвинительного акта». Пункт 6: Проверка своевременности вручения подсудимому копий обвинительного заключения (обвинительного акта) и постановления прокурора об изменении обвинения осуществляется путем опроса обвиняемого и сопоставления его ответа с материалами уголовного дела, в частности, с распиской о получении копий указанных документов (если таковая имеется в материалах дела). При установлении того, что копии обвинительного заключения (обвинительного акта) и постановления прокурора не были вручены подсудимому или были вручены с опозданием, судья откладывает разбирательство на время, достаточное для того, чтобы требование закона о вручении подсудимому копии обвинительного заключения (обвинительного акта) не менее чем за семь суток до начала судебного разбирательства не было выполнено.

Судья никаких собеседований по поводу обвинительного заключения со мной не проводил.

Считаю, что передача обвинительного заключения в суд состоялась тайно из-за абсолютной его необоснованности. Если бы меня официально вызвали к прокурору для вручения обвинительного заключения, позволили бы ознакомиться с ним и я мог в соответствии со ст. 222 ч. 3 УПК РФ, высказать свои замечания, то выяснилась бы вся неправда этого документа. Была бы утрачена всякая возможность передавать его в суд.

Кстати, мировой судья Малюткин, открывая судебное заседание, не пытался даже и выяснить, вручена ли мне копия обвинительного заключения. Этим самым он нарушил требование части 2 ст. 245 УПК РФ «Установление личности подсудимого и своевременное вручение ему копии обвинительного заключения или обвинительного акта».

На основании изложенного я утверждаю, что дело в отношении меня было сфабриковано и обвинение, предъявленное мне, не имеет под собой никаких оснований.

Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ст. 302 ч. 1 УПК РФ) (ст. 14 «Презумпция невиновности» ч. 2, ч. 3, ч. 4), на вероятных (БВС РСФСР, 1965, № 5, с. 37), внутренне противоречащих друг другу и противоречащих совокупности других доказательств заключениях экспертов. Свидетель Ермолаев заявляет, что не видел, как я писал текст статьи, и что я не давал ему никаких поручений распространять его. То же сделали все другие свидетели. Но, вопреки этому, судья Рябина пишет в приговоре, что они утверждали противоположное. Это возмутительно!

Версия обвинения не может быть признана обоснованной при наличии противоположной версии, подкрепленной не опровергнутыми доказательствами (БВС СССР, 1960, № 2, с. 21).

Версия обвинения не может быть признана обоснованной, если оценка доказательств носит односторонний характер (БВС СССР, 1967, № 1, с. 8).

Приговор не может быть признан обоснованным, если по делу собраны не опровергнутые доказательства, свидетельствующие об алиби обвиняемого (БВС СССР, 1964, № 4, с. 25).

Постановление Конституционного суда РФ от 20 апреля 1999 года № 7-П: о неустранимости сомнений в доказанности обвинения следует говорить не только в тех случаях, когда объективно отсутствуют какие бы то ни было новые доказательства виновности или невиновности обвиняемого, но и когда при возможном существовании таких доказательств органы расследования, прокурор и потерпевший не принимают мер к их получению, а суд, в силу невозможности исполнения им обвинительной функции, не может по собственной инициативе восполнять недостатки в доказывании обвинения (ВКС РФ, 1999, № 4).

Ст. 7 ч. 3 УПК РФ гласит, что нарушение норм настоящего кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой недопустимость полученных таких путем доказательств.

Многочисленные примеры, приведенные мною выше, говорят о том, что всё мое дело и приговор по нему составлены по заказу, за счет только таких доказательств.

В соответствии с этим прошу суд уголовное дело прекратить, судебное разбирательство закончить оправдательным приговором ввиду недоказанности моей вины».

Как я и предполагал, доводы мои и Ильина не произвели на судью Васильева никакого воздействия. Казалось, он и не слышал наших выступлений. Выражение лица у него в ходе судебных заседаний было странным, отсутствующим.

Четыре тома моего дела он изучал медленно, перелистывал листы, путаясь, смешно искажая слова, зачитывал отдельные документы. Меня иногда клонило в сон, ведь после этих бесполезных посиделок, вечером мне нужно было успеть сделать 2–3 выступления перед избирателями на участке, помочь моим товарищам расклеить объявления о встречах на следующий день, разнести листовки.

Домой я приходил уже поздним вечером. А с утра нужно было вновь идти к Васильеву. Справедливости ради нужно отметить, что и Шарапов с Котоком, как мне казалось, с трудом выдерживали васильевскую манеру вести дело.

Миша Коток, высокий, молодой, симпатичный человек, с круглым, цветущим и очень незлым лицом, будто бы задремывал. Но как-то очень умело, с открытыми глазами. В армии, что ли, научился этому фокусу.

Наконец 17 октября 2005 года судья Васильев вынес свое постановление. Приговор Рябиной он оставил в силе, наши жалобы — без удовлетворения.

Текст постановления содержал в себе всё те же нелепости, что и в приговоре Рябиной. Только выглядели они еще более заметно, так как в отличие от восьмистраничного текста приговора, васильевский опус уместился в 4,5 страницы.

Этого решения я ждал. Но после бессонной ночи, прошедшей за подсчетом голосов (а весь день 16 октября я провел на ногах, успел сдать в прокуратуру несколько заявлений о грубейших нарушениях, имевших место в ходе выборов) услышать с утра из уст Васильева очередной нелепый текст было тяжело.

Я знал, что выборы сфальсифицируют, «костьми лягут», чтобы не допустить меня в городское Собрание. Но неужели власть всё так хорошо продумала, что итоги выборов (проигрыш в 4 голоса!) и постановление судьи Васильева мне станут известны одновременно! «Эффект» сделали двойным!

Может, и совпадение. Но просто так такие совпадения не происходят!

Нужно было держаться. Я немедленно затребовал протокол судебного заседания. Прочитал его. Внес поправки. В замечаниях на протокол написал: «На стр. 2 утверждается, что на вопрос председательствующего осужденный Моляков И. Ю. заявил: «1. Адвокат Ильин В. А. получил копию обвинительного заключения, а я лично не получал». Ничего про адвоката Ильина и про то, что он за меня получал обвинительное заключение, я не говорил.

2. На стр. 1 сообщается, что осужденному Молякову И. Ю. предъявлялся на обозрение акт об отказе в получении обвинительного заключения и протокол судебного заседания от 16 ноября 2004 года. Никаких актов и протоколов судебного заседания мне на обозрение никто не предъявлял.

3. На стр. 5 приводятся слова защитника Ильина В. А.: «Поддерживаю ходатайство. В ходе предварительного и судебного следствия была допрошена Татьяна Евгеньевна». На самом деле Ильин сказал: «В ходе судебного следствия была допрошена Наталья Евгеньевна».

4. На стр. 30 протокола зафиксировано выступление адвоката Ильина В. А. В нем он подробно объяснил, что дело «по факту» опубликования статьи «Сладкая сказка о Федоровых» было заведено незаконно. Фактически все 120 страниц предварительных материалов до возбуждения уголовного дела «по факту» публикации собирались милицейскими следователями в отношении только Молякова И. Ю., поэтому возбуждение дела «по факту» — грубая уловка, направленная на то, чтобы создать неравные условия между обвиняемым Моляковым и заявителем Федоровым.

Кроме того, адвокат Ильин В. А. указал, что дело расследовалось не в Московской районной прокуратуре г. Чебоксары, а в Ленинской районной прокуратуре г. Чебоксары по распоряжению заместителя прокурора Чувашской Республики Бобкова. Это распоряжение есть в материалах дела. По требованию Ильина оно было зачитано.

Бобков распорядился передать расследование дела из Московской в Ленинскую прокуратуру из-за того, что следователи Московской районной прокуратуры будто бы слишком загружены. Ничего этого в протоколе не отражено.

5. На стр. 53 протокола содержится текст допроса осужденного Молякова И. Ю. В ходе этого допроса я выразил свое возмущение абсолютно незаконным распоряжением Бобкова о перемене места следствия. Заявил, что нигде в УПК РФ в качестве повода для изменения подследственности не указывается «загруженность» сотрудников районной прокуратуры. Это в протоколе не отражено.

В ходе того же допроса я подробно описал, как текст обвинительного заключения в конце апреля 2004 года мне пытался вручить какой-то майор милиции. Я отказался получать у него этот текст. Указал на норму УПК РФ, которая предписывает только прокурору вручать лично в руки, под расписку текст обвинительного заключения. И если меня надлежащим образом, то есть повесткой, прокурор вызовет для вручения обвинительного заключения, то я обязательно пойду к нему.

Этого секретарь в протоколе не отразил.

6. Ход прений отражен в протоколе неполно. В прениях выступление адвоката Ильина В. А. отражено на стр. 60-й. Ильин заявил, что в тексте обвинительного заключения и в тексте приговора есть прямое утверждение об авторстве статьи. Это — И. Ю. Моляков.

В ходе же судебного заседания адвокаты Федорова и гособвинитель дружно заявили, что в авторстве меня никто не обвиняет. Меня обвиняют только в распространении. Об этой «нестыковке» и говорил в прениях Ильин. Но это в протоколе не отражено.

И так далее, и тому подобное. Нечеткость протоколов в моем деле использовалась постоянно. И это были не просто механические упущения. Почему-то не фиксировалось самое существенное.

Кстати, в своем постановлении П. Г. Васильев (несмотря на публичные заявления федоровских адвокатов) вновь дает понять, что автор статьи именно я. Он пишет: «Судом первой инстанции объективно не приняты во внимание доводы свидетелей защиты Мешалкиной Н. Е., Имендаева А. В. и Моляковой И. Н. о том, что Моляков И. Ю. не является автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых».

Показания указанных свидетелей защиты в этой части являются противоречивыми, и они опровергаются исследованными судом доказательствами.

Как следует из показаний свидетеля Ермолаева В. В., доверенного лица кандидата в депутаты Молякова И. Ю., в период предвыборной кампании агитационный материал для распространения готовил лично сам Моляков. В ходе предвыборной агитации он получил лично от Молякова И. Ю. информационные листки «Взгляд в упор» и «Открытый взгляд» со статьей «Сладкая сказка о Федоровых» для регистрации в окружной избирательной комиссии, чтобы в последующем можно было их тиражировать и распространять…

Суд апелляционной инстанции также не может согласиться с доводами стороны защиты о нарушении прав Молякова И. Ю. при назначении и проведении экспертизы.

Как свидетельствуют материалы дела, на момент назначения лингвистической экспертизы Моляков И. Ю. не обладал процессуальным положением ни подозреваемого, ни обвиняемого. Следовательно, на данный момент уголовно-процессуальный закон (ч. 3 ст. 195 УПК РФ) не обязывал Молякова И. Ю. к ознакомлению с постановлением о назначении лингвистической экспертизы. В последующем Моляков И. Ю., как обвиняемый по делу, и его защитник были ознакомлены как с постановлением о назначении указанной экспертизы, так и выводами этой экспертизы…

Утверждения Молякова И. Ю. о том, что судом первой инстанции не рассматривались и не разрешались его заявления и ходатайства, в том числе и заявление об отводе государственного обвинителя, являются голословными».

На эту возмутительную васильевскую бумагу, конечно же, немедленно была принесена кассационная жалоба.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики назначила ее рассмотрение на 1 декабря 2005 года. Перед заседанием, 22 ноября 2005 года, судья Васильев своим постановлением мои замечания на протокол отклонил.

1 декабря коллегия заседала под председательством судьи А. В. Акимова, в состав входили судьи С. Н. Комиссарова и Г. М. Дмитриева.

Я очень кратко изложил возражения на наиболее нелепые места из сочинений Васильева и Рябиной. Уже дежурные тексты, повторяющие общие места из толстовского обвинительного заключения «отбарабанили» Шарапов и Коток.

Коллегия удалилась совещаться. Но ненадолго. Вернувшись, Акимов огласил определение: «Постановление Калининского районного суда г. Чебоксары от 17 октября 2005 года, которым приговор мирового судья судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары от 27 июня 2005 года в отношении Молякова Игоря Юрьевича оставлен без изменения, отменить и уголовное делопроизводство прекратить в связи с истечением срока давности привлечения его к уголовной ответственности».

Несмотря на половинчатость решения (а при таком исходе я не мог подать в суд ни на Федорова, ни на Кулагину, ни требовать материальной компенсации за содержание в тюрьме), испытал большую радость. Это был праздник. Это была победа. Побоялись местные судьи «отпускать» мое дело в Москву, в Верховный суд России. Не уверены были, что там сомнительные сочинения Толстова, Малюткина, Рябиной и Васильева будут восприняты всерьез.

Так или иначе, но я был признан невиновным! Нужно было видеть в этот момент лицо адвоката Шарапова! За такое лицо театральную премию «Золотая маска» давать нужно. За самый трагический образ.

Дело у Федорова сорвалось. Ни посадить меня не смогли, ни рецидивистом сделать. К тому же знали, что на этом решении я не остановлюсь. Обязательно пойду дальше, отменю приговор не в связи с истечением сроков (для чего, видимо, и совершались все эти многочисленные затяжки в моем деле судьями), а из-за недоказанности моей вины.

И тогда иск против Федорова с обвинением его в лжесвидетельстве будет подан обязательно!

Как я и сообщал выше, 25 марта 2006 года надзорная жалоба на решение Коллегии от 1 декабря 2005 года была подана мной в Верховный суд Чувашской Республики.

Послесловие.

Пока писал книгу, в Белоруссии с огромным перевесом над своими прозападными конкурентами на президентских выборах победу одержал Лукашенко.

Ничего сверхъестественного Александр Григорьевич не придумывал. При многоукладности на селе сохранил мощную государственную поддержку крупных кооперативных хозяйств, то есть не дал широко разойтись «ножницам» цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию.

Укоротил аппетиты дельцов, продающих на село солярку и удобрения.

Базовые отрасли экономики разворовать (т. е. прихватизировать) не позволил ни своим, ни заезжим коммерсантам. Сохранил их под контролем государства. А вот малый и средний бизнес в сфере торговли, легкой и пищевой промышленности, в обслуживании поддержал. Скорее не дешевыми кредитами и приемлемой арендной платой, а защитой от чиновных мздоимцев и взяточников.

Сфера ЖКХ осталась за государством. Обеспечение жильем — в основном за ним, но никто не запрещает работать в этой сфере и частнику.

Бесплатная медицина и образование. Не наёмная, а народная армия. Независимая внешняя политика. Дружба с братским русским народом. Непосредственные хозяйственные связи с отдельными российскими областями. Достойные пенсии и зарплаты. Скромные, но более высокие, чем в России. Уважение к истории и, в частности, к Советскому Союзу.

Хотели его враги за эту разумную политику «сковырнуть». И не смогли. Нет у него тайных валютных счетов в швейцарских банках. Нет этих счетов и у высших должностных лиц республики Беларусь. Нечем шантажировать Лукашенко и его окружение.

Хотелось бы и нашему Путину иметь такую явку на президентских выборах, как в Белоруссии. Хотелось бы, чтобы и за него проголосовало столько же людей, как за Лукашенко.

Не выйдет. Вокруг-то такие, как Федоров. В январе писал о необходимости партийного строительства в России. Без этого института России не выжить, не остаться целой.

В феврале 2006 года зам. главы администрации президента РФ В. Ю. Сурков выступил перед активом партии «Единая Россия». Стало ясно: процесс воссоздания эрзац-КПСС (без идеологии марксизма-ленинизма) в самом разгаре. Вновь громоздится партия-монстр, напоминающая огромного динозавра с малюсенькой головенкой. Ясно — динозавр не выживет. Головенка (идеологическая составляющая) отсутствует. Нет у этих людей идеологии. Не будет и партии.

Хотя идеологию иметь очень хотелось бы. Убеждать людей в чем-то нужно, цели ставить. Не только же ради брюха жить. Желание похвальное, но безнадежное. Интересы правящей бюрократии несовместимы не только с интересами большинства населения России, но и с возможностью существования нашего государства вообще.

Путинский режим — прямое продолжение режима ельцинского. И если силовая путинская олигархия вроде бы одолевает либерально-коммерческую олигархию 90-х годов ельцинского разлива, то это отнюдь не означает, что государство одержало победу над воровством и коррупцией. Просто демократическую болтовню заменили на патриотическую.

Население грабят еще более люто, чем при Ельцине. А государственные интересы (контроль над ядерными силами, над энергоресурсами) защищать никто не собирается. Их сдают, пытаясь вырвать у Запада гарантии безопасности и обеспеченного будущего для нынешней верхушки.

За последние годы поблёк Николай Васильевич Федоров. Человек исключительно ельцинской «выделки», он едва успел вскочить в «поезд» нового путинского режима.

Он, конечно, может требовать выполнения национальных проектов, ставить по стойке смирно, как школьников, своих трусливых чиновников, но в элиту еще более наглых, сытых, беспринципных путинских выкормышей не попадет никогда.

Застрял он в Чувашии между ельцинским прошлым и путинским настоящим. Схожесть Путина и Федорова в морально-этическом плане (каратисты, блин), подспудное взаимное доверие (в иерархии — на разных ступенях, но «рыбак рыбака видит издалека») сохранит Федорова еще на какое-то время в чувашском оазисе «мега моллов» и «гранд-сити». Работать придется здесь.

В Москве же ждут в лучшем случае в качестве посла где-нибудь в Венгрии. Ничего иного, более серьезного, предложено не будет.

Федоров добровольно встроился в бюрократическое путинское государство. Пошел к подполковнику КГБ на поклон. Когда-то он не вставал при исполнении нового-старого гимна в Совете Федерации. Сегодня видный европейский юрист боится выдавить из себя, что назначение губернаторов (фактическое) президентом России — это нарушение Конституции.

Бюрократия, даже местная, силу почувствовала. Она — организм единый. И если бывшего «демократического бунтаря» Федорова вобрала в себя и растворила бюрократия федеральная (вон как новый полпред Коновалов себя ведет!), то и местная остатки догрызет. Какая бы трусливая и продажная она ни была.

Глухое безвременье бюрократического болота. Повальная коррупция, нищета, пьянство. Нелепые праздники и шоу (в том числе и политические). Неизвестно куда исчезнувшие яркие когда-то народные «вожди» и «крутые» политические команды. Всеобщий политический торг.

«Плетью обуха не перешибешь» — безысходно талдычат деморализованные нынешней властью граждане, тем самым оправдывая трусливое равнодушие к будущему и своих детей, и своей страны.

А ведь известно, что если хочешь выжить во времена потрясений, то нужно делать выбор и бороться, приняв одну из сторон. Равнодушных же режут первыми.

И не надо вопить, оплакивая «мирное» население, гибнущее будто бы по вине злых экстремистов. Принцип «моя хата с краю, ничего не знаю» — прямая дорога в никуда. Бороться с нынешними мерзкими порядками нужно всеми возможными средствами. И всем «миром» (мирным, то есть, населением).

Боятся нынешние чиновники судебных разбирательств. Я ведь не с Федоровым вступил в противостояние, а со всей бюрократической прослойкой, которая президента Чувашии в себя вобрала, растворила, а в нем концентрирует, через него выражает свои утробные интересы и инстинкты.

Но если эта гидра боится судов, значит, этот способ борьбы надо использовать как можно активнее. Не сразу, но удача приходит.

Администрация города Чебоксары не согласовала проведение демонстрации в честь Великой Октябрьской социалистической революции. Обратились городские коммунисты в суд, и 10 ноября Ленинский районный суд г. Чебоксары признал это решение незаконным. Тут же последовало в тот же суд заявление о возмещении морального и материального вреда.

16 января 2006 года судья Маслюк это заявление не удовлетворил, но 13 марта 2006 года Коллегия по гражданским делам Верховного суда Чувашской Республики его решение отменила.

Компенсация будет получена. За ней могут обратиться сотни участников ноябрьских событий 2005 года. А городских чиновников можно будет наказать и в уголовном порядке. Таким образом, резолюция митинга 6 ноября 2005 года о заместителе главы города Чебоксары Исаеве, который фактически запретил проведение митинга, выполнена.

Судились и с газетой «Советская Чувашия». Редакция в октябре прошлого года поместила на своих страницах статью под названием «Вранье как метод агитации». В статье о коммунистах, как выяснилось в суде, написали неправду.

Пришлось ходить в суд больше года, но в конце ноября 2005 года «СЧ» вынуждена была опубликовать опровержение, да еще и штраф уплатить.

Более четырех лет «разбирается» со мной Н. В. Федоров. Судебно-карательная машина старательно работала на обвинительный приговор.

Конечно, местным судебным чиновникам опасно было доводить это дело до рассмотрения в Верховном суде России. Там бы дело быстро прикрыли. Но и прекращать его на месте нежелательно. Московское начальство далеко, а гражданин Федоров — вот он, близко.

И все же 1 декабря 2005 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики приговор в отношении меня отменила, а уголовное дело прекратила. Пусть и в связи с истечением срока давности.

Приговора и уголовного дела нет! Я не виновен. Тем более что не из-за меня, а, видимо, из-за нерасторопности нашей судебной «машины» и представителей гражданина Федорова, адвокатов Шарапова и Котока, сроки были упущены.

Представьте, если гражданин Федоров в итоге будет осужден за ложный донос? Одна из причин, по которой руководитель региона может быть снят со своей должности, — его осуждение в уголовном порядке. Может, это шанс для Чувашии наконец поменять руководство?

Криминально-бюрократическую прослойку «удалением» отдельно взятого местного князька, очевидно, не разрушишь. Может, без Федорова она еще более крепкой станет. Федоров-то — не совсем свой брат-бюрократ. Как говорится, не «плоть от плоти».

Но начинать-то нужно с этого. И сочетать с массовым, бескомпромиссным протестным давлением на всю эту разжиревшую братию, считающую себя элитой, а народ — недочеловеками.

Надо сбросить с народной шеи все эти гигантские торговые, телефонные, коммерческие и коммунальные структуры, высасывающие из карманов наших граждан, из бюджетов всех уровней огромные деньги.

Опираться в этой работе нужно в первую очередь на трудовые коллективы (рабочих, инженерно-техническую интеллигенцию, производственников).

Но о засилье огромных торговых компаний в Чувашии должны подумать мелкие и средние предприниматели. Их предприятия и коллективы в ближайшее время могут быть раздавлены гигантскими коммерческими монстрами, внедрившимися в Чувашию за время правления федоровской команды.

Продажность криминально-бюрократической прослойки, ее алчность, отвратность — козырь для оппозиции, для коммунистов. Если бы страну разрушали неподкупные, честные, идейные буржуа! Давно бы страну развалили.

А тут народ видит — ворьё! Задумывается: а коммунисты-то правы! Нынешние «хозяева жизни» ежедневно наглядно доказывают рядовому труженику, что нутро их — гнилое.

Мы одолеем и федоровых, и путиных. Да, мы — простые люди, с недостатками, слабостями. Даже с глупостью, которой столь прискорбно поражено множество наших соотечественников.

Всплыли в сознании строчки:

Козла — гранатомётом! Что ж, если зло обретает жуткие козлиные черты, то и меткий выстрел из гранатомёта — концентрированное явление добра в современной болотной жизни. Не ново — добро должно быть с кулаками. Но какова аранжировка!

Такое уж нынче добро. Добро все равно победит зло. Это — свыше!

Как же плетью обуха не перешибешь? Обух-то гнилой. Была бы плеть. А лучше — гранатомёт.

30 марта 2006 года.