1

В аэропорту что день, что ночь – все едино. Нестихающая человеческая сутолока улетающих, встречающих и провожающих, активно функционируют кафе и бары в своем беспрерывном стремлении выудить у путешествующей публики побольше дензнаков.

Вадим стоял, прислонившись к бамперу старого личного «жигуля», и старательно высматривал в людской толпе потенциального пассажира. Желательно, чтоб тот был один и с большим багажом. «Пиджак» – как с давних времен между собой называют таксисты состоятельного клиента, который никогда не глядит на счетчик и без малейшего сопротивления платит столько, сколько запросит извозчик-таксист.

К автостоянке фланирующей неторопливой походкой приближались трое молодцов с короткой «боксерской» стрижкой и в одинаковых черных кожанках «а ля Ван Дам». Хотя мысленно Вадим прозвал их «вам дам», что более соответствовало сути этих наглых приблатненных «качков», признающих исключительно лишь право кулака, кастета и ножа. Все перечисленное, естественно, у них в наличии было в достатке. В данном факте Вадим уже имел малоприятную возможность убедиться.

Произошло это примерно месяц назад. Он только-только приобрел лицензию на занятие индивидуальной трудовой деятельностью на своем личном автотранспорте.

Заработав на «жигуле» за неполную неделю почти пятьсот рублей, Вадим чуть было не поверил в благополучно-безоблачное будущее своей семьи, состоящей из жены Катарины и полуторагодовалой дочурки Вероники. Но он был наивен, как все глупые фраера. Неприятности ждали его на аэровокзале – самой прибыльной точке для частного извоза.

Стоило Вадиму припарковаться на автостоянке, как к его машине тут же подошли трое.

– Привет, земеля! Ты уж второй день здесь зажигаешь, а с нами все не познакомишься. Неприлично!

– В чем дело, ребята? – спросил Вадим, шаря рукой монтировку, постоянно лежавшую на всякий случай между передними сиденьями.

– Выйди-ка, хлопец, побазарить нам срочно треба по душам и по-деловому. Как положено! – оскалился в кривой ухмылке один из молодых «качков» с многодневной рыжей щетиной на круглых упитанных щеках.

Конечно, по уму следовало ударить по газам и слинять от греха и опасной троицы подальше, но Вадим, понадеявшись на верную тяжелую железяку, не раз уже выручавшую его из подобных непростых ситуаций, уверенно-смело вылез из машины, зажав монтировку в правой руке.

Но на этот раз привычное шоферское оружие не спасло своего хозяина. Не успел Вадим выпрямиться, как получил мощный удар по затылку чем-то увесистым. В полуобморочном состоянии свалившись мешком на асфальт и потеряв при падении свою единственную надежду – монтировку, Вадим вдруг ощутил полнейшее безразличие к происходящим событиям и вообще ко всему окружающему миру.

Чувствуя щекою пыльный шершавый асфальт и вдыхая сложный конгломерат запахов, состоящий из бензиновых выхлопов автотранспорта, окурков и засохшей грязи, он со всей очевидностью понимал, что оказать сопротивление уже не в силах, нечего и трепыхаться зазря – бессмысленно-бесперспективное это занятие.

Детина с рыжей щетиной рывком поднял Вадима за шиворот куртки-ветровки и прислонил к капоту «жигуля».

– Просекаешь, за что схлопотал по кумполу? – поинтересовался он, противно скалясь желтыми прокуренными зубами.

– Нет. Не в курсе, – честно признался Вадим, тяжело привалившись плечом к своей машине, чтоб не потерять равновесие.

– Ну и дурак! – радостно констатировал молодой «качок», снимая с пальцев и пряча в карман массивный медный кастет. – Наказали тебя за нахальство.

– В смысле? – Вадим даже удивился.

– В прямом! – жестко заявил рыжий вожак троицы. – Ты, земляк, не соблюдаешь основной закон. А он четко указывает – надо делиться с ближними. С нами то есть. В обязаловку, дорогуша! Десять баксов за каждый день работы в порту. Усек?

– Но ведь раз на раз не приходится, – сделал слабую попытку возмутиться начинающий таксист. – Бывает, за весь вечер ни одного пассажира не подцепишь! Сейчас все предпочитают садиться на иномарки или, в крайнем случае, на «волжанки».

– А это уже нас не колышет, – усмехнулся вожак. – Коли здесь нарисовался – плати и не рыпайся. Закон один для всех. Или его тебе нужно в башку кастетом вбить? Ты только намекни – я с большой охотой и громадным удовольствием. Обожаю, признаться, такие профилактические «массажи» несознательным тупорылым частникам делать. В натуре, гадом буду!

«Чего это он сам себя костерит?» – не понял блатного жаргона Вадим, но вслух сказал другое, с трудом шевеля слипшимися губами:

– Я согласен. Согласен платить.

– Молоток! – одобрил рыжий, явно довольный сговорчивостью «клиента». – Отстегивай первый взнос. С тебя двадцатка баксов – за вчера и сегодня. Можно в рублях по курсу, мы не гордые.

Когда Вадим расплатился с наглой «крышей» автостоянки, в его кошельке осталось всего семнадцать рублей с мелочью – даже заправить бак горючим не хватит.

Малосвятая троица с видом победителей медленно-важно удалялась в сторону второй автостоянки у гостиницы аэропорта.

С ненавистью глядя им вслед, Вадим лихорадочно прогонял в мозгах возможные свои контрмеры против банды вымогателей. Увы, ничего путного в голову не приходило, хоть тресни.

Целый час безрезультатно прождав пассажиров, Вадим чертыхнулся, помянув всех святых в нелицеприятном для них ракурсе, и поехал обратно в город.

На развилке пришлось сбавить скорость – чуть ли не десятиметровый участок трассы оказался под дымящейся грязно-мутной водой. Опять, видно, где-то прорвало трубу теплоцентрали. Немудрено – подземные коммуникации вконец проржавели, а денег на их замену у города нет. Впрочем, как и во всех других местах в обворованной нуворишами России. Не реформы по стране гордо шествуют, а беспредел и бардак, ставшие уже нормой жизни.

Неожиданно для себя Вадим вдруг вспомнил Ивана – слесаря из жэка. В сильном подпитии тот как-то хвастался, что имеет крупные связи в среде блатных уголовников.

Возможно, сантехник не врал, и тогда стоит к нему обратиться за помощью. Чем черт не шутит, пока Бог спит. Авось сведет с нужными людишками, и те отгородят Вадима от необоснованных наездов портовой шпаны? Есть смысл попробовать. Верно говорится: на безрыбье и рак – рыба. Других вариантов все равно нет то бишь.

Поставив машину в железный гараж у своей пятиэтажной «хрущевки», Вадим направился по известному ему адресу сантехника, благоразумно не забыв прихватить по пути в магазине бутылку портвейна «три семерки» – горячо и беззаветно любимого Иваном напитка.

Поднявшись на нужный этаж, Вадим вдавил кнопку дверного электрозвонка. Ему открыла Ольга – безропотная, навсегда уставшая от жизненных невзгод женщина, давно смирившаяся со своей тяжкой участью жены алкоголика.

Иван был дома. Расположившись в крохотной кухоньке их однокомнатной квартиры, хмуро мастерил низкий стульчик – явно для малыша.

Узрев в руках гостя чудесную стеклянную емкость со светло-коричневой жидкостью, хозяин заметно оживился и отложил плотницкий инструмент на подоконник.

– Ты чего, Вадик, все еще свою лицензию индивидуала обмываешь? – высказал догадку Иван, укоризненно-радостно качая лохматой головой. – Кажись, уже вторая неделя пошла. Ну, ты даешь!

– Да нет, – поморщился от такого унизительного предположения гость. – Я с того раза капли в рот не брал.

– Ну-ну, – явно не поверил в подобную неслыханную трезвость хозяин квартиры. – А сегодня решил размочить?

– По делу я пришел. Но дело не простое – без бутылки не разобраться, как говорится.

– Ясно, – ухмыльнулся Иван. – Побольше бы таких дел, и серая жизнь махом превратится в сказочный праздник. Как разбираться будем? Стаканами или рюмашками?

– Как хочешь. Мне все едино, – вяло отозвался Вадим, начиная подозревать, что совершенно напрасно сюда приперся. Толку не будет. Зря последние деньги на винный «пузырек» издержал.

Не дожидаясь мужниных распоряжений, Ольга быстро приготовила на газовой плите обычную дежурную закуску – яичницу с ломтиками «Докторской» колбасы и, не поднимая глаз, молча удалилась в комнату, скромно прикрыв за собою дверь.

Намахнув по полстакана янтарного напитка, приятели жадно задымили сигаретами, игнорируя сковородку с аппетитно дымящейся яичницей. Иван после первой дозы спиртного никогда не закусывал из принципа, а Вадим о еде даже помыслить не мог – голова была занята неожиданными личными неприятностями в виде портовой шпаны, обложившей его рэкетирским оброком.

– Ну и что у тебя за дело? – благодушно полюбопытствовал Иван, чувствуя, как чудодейственные алкогольные молекулы бодрости активно всасываются в кровь, заметно оживляя ее циркуляцию по организму.

– Ты, помнится, однажды говорил, что имеешь тесные связи с братвой? Это правда? – Вадим испытующе вглядывался в глаза собутыльника.

– С уголовниками, что ли? – почему-то хохотнув, уточнил сантехник. – Имею. И даже не просто тесные, а самые что ни на есть родственные! Двоюродный брательник моей Ольги – прожженный бандюга. Клейма ставить негде. Ей-Богу не вру! А зачем тебе эта ржавая погань, уголовнички? Гангстером решил заделаться? Хо-хо!

– Не пори ерунду, Ваня! Я с тобой на полном серьезе говорю. Мне необходима помощь или хотя бы дельный совет знающего человека. Нынче в аэропорту тамошнее хулиганье безусое меня налогом обложило похлеще государственных финорганов! Надо что-то делать, не желаю я, как раб, на чужой карман горбатиться. Не на таковского напали!

– Понятно. – Иван перестал улыбаться и задумался. Видно, для улучшения мозговой деятельности тут же набулькал в граненые стаканы по новой и тяжело вздохнул – то ли потому, что в бутылке живительной влаги осталось уже меньше половины, то ли из-за трудных раздумий.

– Даже не знаю, Вадик... Конечно, залучше всего клин клином вышибать. Обратись к брату Ольги. Ежели захочет, он тебе запросто помочь сможет – все его дружки настоящие оторви да брось, зверье, одним словом.

– Как с ним увидеться?

– Очень просто. Он в гостинице «Кент» метрдотелем робит. Живет там же в восьмом номере. Спросишь Григория Коновалова – каждая собака тебе его покажет.

Сильно сомневающийся поначалу в позитивном результате, Вадим несколько воспрял духом. О гостинице «Кент» он ранее уже слышал краем уха. У городских блатных всех мастей она была излюбленным местом для деловых сборищ и интимного отдыха.

– Ладно. – Вадим решительно поднялся с табурета. – Сразу сейчас к нему и отправлюсь. Авось выйдет что-то путное. Чем черт не шутит!

– Посиди еще чуток, – Иван хотел удержать приятеля, но, должно быть, вовремя сообразив, что с уходом гостя портвейн останется в его единоличном распоряжении, тут же изменил курс на сто восемьдесят градусов. – Хотя твоя правда, дружище. Куй железо, пока горячо! Ступай, Вадик, передавай родственничку от меня привет.

Уже взявшись за ручку двери, Вадим задал вопрос, который народился у него уже в самом начале визита, но потом на время затерялся где-то в лабиринтах сознания:

– Пополнение в семействе ожидается, да? Значит, Ольга выздоровела? Поздравляю!

– Не с чем поздравлять покамест, – хмуро ответил Иван, заметно помрачнев конопатым лицом. – С чего ты это взял?

– Ну как же! А детский стульчик для кого мастеришь?

– Это я на перспективу работаю, – по-научному важно пояснил слесарь-сантехник. – В кладовке уже и колыбелька готовая своего часа дожидается. Из экологически чистого материала сколотил – из ясеня. Не то что нынешний пластик и разные всякие вреднючие полимеры!

– А как у Ольги дела?

– Все так же, – насупился Иван, прикуривая новую «Приму» от старой. – Продолжает матка ее протестовать, никак не желает оплодотворить хоть один мой сперматозоид. Ну, да ничего. Буду и дальше вещи для дитяти мастерить, как меня бабка одна научила. Это ведь чистой воды белая магия. С ее помощью родит Ольга, никуда не денется! Бабка твердо обещала.

– Так ты у нас настоящим колдуном стал? – усмехнулся Вадим. – Ну-ну, желаю успеха на мистическом поприще. Бывай пока!

Гостиница «Кент» располагалась недалеко – в кирпичном двухэтажном здании на соседней улице, и Вадим отправился туда пешком.

Так как летний вечер только-только начал вступать в свои права, то зал ресторации гостиницы был практически свободен от жующей и пьющей публики.

У входа в ресторан в кожаном кресле за служебным столиком, вальяжно закинув ногу на ногу, восседал метрдотель заведения – Вадим определил это по строгому черному смокингу и галстуку «бабочка» на белоснежной манишке.

Скользнув пренебрежительным взглядом по «пролетарскому» прикиду вошедшего – затасканно-потертым джинсам и куртке-ветровке – мэтр не счел нужным не только подняться навстречу, но даже просто гостеприимно кивнуть.

Впрочем, ничего этого Вадим не заметил и не понял, так как все его внимание сейчас было направлено на одно – выглядеть уверенным. В данном злачном заведении он чувствовал себя явно не в своей тарелке и изо всех сил старался этот факт скрыть за угрюмой маской видавшего виды человека.

– Если не ошибаюсь, господин Григорий Коновалов? – хрипловатым голосом осведомился Вадим у типа за служебным столиком.

– Не ошибаетесь, – вскинул слегка удивленные прищуренные глаза метрдотель. – Что вам угодно, любезнейший? Кстати, с кем имею честь?

– Меня зовут Вадим. Пришел, чтоб передать привет от супруга вашей двоюродной сестры Ольги.

– От Ваньки? Ладно, передавай, – щедро разрешил Григорий, протянув раскрытую ладонь и цепким взглядом ощупывая карманы Вадима, словно ожидая узреть «привет», материализованный во что-то существенное и значимое.

Вадим даже немного подрастерялся, не зная, как правильно поступить в такой глупой ситуации.

Вдоволь налюбовавшись на топтавшегося на одном месте «носителя» привета, метрдотель снисходительно усмехнулся и кивнул на соседнее кресло:

– Присаживайтесь, дорогой. В ногах правда-матка начисто отсутствует. Так в чем, собственно, дело? Выкладывай, любезнейший, не меньжуйся.

Присев на предложенное место, Вадим, застопорив свой напряженный взгляд на галстуке «бабочке» мэтра, довольно сбивчиво поведал о происшедших с ним в аэропорту событиях, напоследок, уже спокойнее, присовокупив:

– Платить, между прочим, я вовсе не отказываюсь. Но только в разумных пределах – долларов пятьдесят в месяц. А червонец в день – это же натуральный беспредел! Как считаешь, Григорий? Я прав?

– Без базара! – согласно-сочувственно поддержал метрдотель. – Молодежь нынче вконец оборзела. Никаких авторитетов не признает, кроме, понятно, американского дяди Сэма на зеленых бумажках.

– И что же мне теперь делать посоветуешь? – упав духом, спросил начинающий частный таксист. – Может, в милицию обратиться? Авось помогут?

– Смотри сам, – моментально потеряв и сочувствие и благожелательность в голосе, жестко заметил лощеный мэтр. – Но не советую. Прикинь сперва последствия... Или ты секрет бессмертия в заначке имеешь?

– Нет, но...

– Вот то-то и оно! – отрубил Григорий, невольно усмехнувшись случайно образовавшейся поэтической рифме. – В подобных делах лучше не суетиться, не спеша все досконально обмозговать и точно взвесить. Короче, сделаем так: я пробью по своим каналам ситуацию в аэропорту, узнаю, кто там конкретно масть держит, а ты пока не дергайся раньше времени. Заметано? Вот и отлично! Подгребай сюда через пару-тройку деньков. В тринадцать часов я обычно всегда свободен. Найдешь меня в восьмом номере на втором этаже.

После разговора с метрдотелем Вадим немного приободрился. Авось Григорий сумеет каким-нибудь манером разрешить его проблему с портовыми рэкетирами. Хотя, если честно, какие-то полусонные с поволокой глаза мэтра особого доверия и оптимизма не внушали. Не был он похож на «крутого» ни капли.

Впрочем, первое впечатление зачастую бывает обманчивым, не имеющим к объективной реальности ни малейшего отношения.

Успокоившись данным соображением, Вадим энергичным шагом быстро преодолел четыре квартала до своего дома.

Собственная однокомнатная квартира была его гордостью и радостью – единственным серьезным достижением в жизни, которого он смог добиться, добросовестно отпахав на местном металлургическом заводе без малого десять лет инженером по технике безопасности. Очень вовремя успел получить жилплощадь – буквально в последние дни советской власти. Сейчас-то задаром ничего не отломится. Звериный оскал капитализма на российском «дворе». Даже законную зарплату работягам уже восьмой месяц не выдают. Потому и уволился Вадим с родного завода, решив попытать счастья частным извозом. Авось идея себя оправдает. Чем черт не шутит.

Женился Вадим в тридцать один год – только тогда, когда стал, наконец, обладателем вожделенной квартиры. Не желал он, как другие, ютиться в семейном общежитии среди вечного детского плача, гомона соседей и чада единственной на весь этаж кухни. Пословице «с любимой рай и в шалаше» Вадим никогда не верил. Для полноценной семейной жизни, считал, обязательно необходимо отдельное, собственное «гнездо».

С женой, правда, не слишком-то ему повезло. Положил глаз на первую попавшуюся симпатичную молодую особу, когда наведался в районное ЖКО внести квартплату. Катарина, работавшая там младшим бухгалтером, не оставила без должного внимания робкие попытки заигрывания долговязого белобрысого парня. Особенно ей импонировало, что Вадим постоянно носит галстук, как начальник какой-то. Среди ее многочисленных приятелей данный атрибут мужской одежды никто не надевал почему-то. И костюм у Вадима всегда был опрятно чистый и старательно выутюженный. Да и тот факт, что новый ухажер имел отдельную жилплощадь, играл для бухгалтерши весьма немаловажную роль. Надоело ей до синих чертиков жить в квартире с престарелыми родителями, ворчавшими по любому пустяковому поводу и требовавшими, чтоб она отдавала в семейный бюджет всю свою зарплату. А чего отдавать-то?! Месячный оклад младшего бухгалтера триста рублей всего. Столько крохотный флакончик модных парижских духов стоит. А ведь еще одеться более-менее прилично хочется.

Поднявшись на свой этаж, Вадим, как обычно, звонить в дверь не стал, а просто открыл ее собственным ключом. Катарину электрозвонок постоянно приводил в состояние, близкое к нервному срыву, да и дочурку Веронику разбудить опасался. В полуторагодовалом возрасте она уже, а любит сладко поспать точно так же, как и в младенчестве. Натуральная засоня уродилась, видать. Зато, когда вырастет, нервы у дочери наверняка будут весьма крепкие. При нынешней бардачной психованной жизни вещь очень немаловажная и сильно полезная.

Жена занималась своим излюбленным глупым делом – увлеченно таращилась на телеэкран, остро переживая перипетии взаимоотношений и надуманные проблемы какого-то мексиканского семейства из популярного телесериала. Чтобы не потревожить спящую в кроватке у окна Веронику, звука практически слышно не было – жена воспользовалась наушниками, подключившись ими к телевизору.

Вадим терпеть не мог «мыльные оперы» принципиально, считая сериалы «опием для народа», придуманным властями, чтоб запудрить мозги трудящимся массам и отвлечь их от борьбы за свои права, нагло попранные нуворишами. Новыми русскими то бишь.

Вообще телевизор старался не глядеть – навязчивые рекламные ролики, постоянно прерывающие фильмы на самом интересном месте, Вадима просто бесили. Это же низкое издевательство – расписывать красоты Канарских островов и разных экзотических стран, пропагандировать дорогие видеотехнику, автомобили и особняки населению, большая половина которого давно прозябает за чертой бедности. Натурально голодает, короче.

Впрочем, некоторые виды рекламируемых товаров Вадим вполне мог бы себе позволить, не разоряя семейный бюджет. Например, импортную жвачку и туалетную бумагу. Но жвачку он никогда не покупал, считая ее исключительно коровьим лакомством, а красочные «мягкие, как сама нежность» рулончики начисто игнорировал потому, что с детства привык, не мудрствуя, пользоваться по нужде обыкновенной газеткой. Соединял полезное с приятным в некотором смысле.

Основные информационно-аналитические программы он раньше никогда не пропускал, но и в них недавно разочаровался. От Сванидзе из «Зеркала» правды вовек не услышишь – любые факты мастерски передергивает, пройдоха, в пользу начальников, «Вести» измельчали и заметно попритихли, а «Итогам» Вадим вовсе перестал доверять, узнав из газет, что ведущий этой программы Киселев много лет прирабатывал стукачом в бывшем КГБ. Окончательно и бесповоротно пришел к неутешительному выводу: вокруг одни прохиндеи и сволочи. Особенно наверху. И противный российский парадокс – чем человек больше по социальному значению и статусу, тем мельче и грязнее его душонка. Такая вот странная и подлая закономерность.

Катарина, засмотревшись на красивую заграничную жизнь, не сразу заметила приход мужа. А когда, наконец, обратила на него внимание, тут же сняла с головы наушники и спросила приторно-елейным голосом:

– Сколько нынче удалось накатать? Осень ведь не за горами, учти, милый. Надо бы мне на демисезонное пальто денежки откладывать.

– С этим делом придется чуток обождать. Неудачный день выдался. Пустой я сегодня, как барабан. Не повезло.

– Как так? – подозрительно прищурилась Катарина, мигом потеряв куда-то всю нежную мелодичность в голосе, – совсем нисколько не заработал?!

– Так уж получилось, – пробормотал Вадим и за шуткой неловко попытался спрятать свое смущение. – Пустяки. Деньги, что навоз – нынче нет, а завтра воз. Не сердись, Катюша, авось все образуется.

– Сколько раз говорить тебе, чтоб не смел называть меня Катюшей?! – взъерепенилась Катарина, решительно напяливая наушники обратно. – Борщ в холодильнике. Сам разогреешь, не развалишься. Я в служанки к тебе не нанималась!

Сидя за кухонным столом и без всякого аппетита хлебая деревянной ложкой борщ прямо из кастрюльки, Вадим уныло глядел в окно на зажигающиеся уличные фонари и тихо скорбел над своей незадавшейся семейной жизнью.

В общем-то, Катарина, если разобраться, человек неплохой, но слишком уж зациклилась на деньгах, точнее, на их хроническом отсутствии. Прямо-таки болезненно обострился у жены меркантильный «пунктик» где-то с полгода назад, когда ее уволили из ЖКО по сокращению штатов. С тех пор получала нищенское пособие по безработице, которого с трудом могло хватить лишь на хлеб без маргарина. Мизерное же пособие на ребенка семья уже второй год в глаза не видела. Денег на подрастающее поколение у госчиновников нет, говорят. Зато в избытке есть на собственную роскошную жизнь, как ясно видно и по телевизору, и из газет. И ведь совершенно не стесняются «слуги народа» поплевывать на этот самый обманутый и голодный народ с высот Кремля и «Белого дома». Жулье, зажравшееся до полной невменяемости. Пир во время чумы!

С расстройства Вадим не удержался и достал из холодильника неприкосновенный запас – графинчик лимонной водки, приберегаемый на случай прихода неожиданных гостей.

Позволил себе выпить, правда, всего лишь единственный стопарик из строгих соображений хозяйственной экономии.

«У них деньги куры не клюют, а у нас на водку не хватает», – с мрачным сарказмом мысленно высказался Вадим, закусывая горькой луковицей, чтоб уничтожить предательский алкогольный запах и скрыть от жены свой несанкционированный набег на домашний спиртовой НЗ.

Ночью вопреки обыкновению Катарина на постельное перемирие с последующим жарким «братанием» не пошла – сухо-категорично отвергла все нежные поползновения мужа, отвернувшись к стене и сославшись на головную боль.

2

Три дня проскочили для Вадима так же незаметно, как зайцы под дулом охотника-любителя.

Не рискуя появляться в аэропорту, колесил по центральным улицам Екатеринбурга, с неприязнью косясь на привередливых пешеходов, не желавших призывно поднять руку ему навстречу. Рублевый навар, как и следовало ожидать, «накипел» весьма ничтожный – за три дня всего около ста рублей. Львиная доля от данной суммы безвозвратно «сгорела», уйдя на оплату бензина для личного «жигуленка».

К тринадцати часам, как и было условлено с метрдотелем, Вадим подъехал к гостинице «Кент» и, оставив машину на автостоянке, отправился на встречу с Григорием.

Восьмой номер находился точно посередине широкого коридора второго этажа. Дверь была не заперта. Уже повернув ручку, Вадим все же стукнул для приличия пару раз костяшками пальцев в обитую красной кожей дверь. Услышав в ответ какое-то невнятное бурчание, вошел в номер.

Григорий вальяжно полулежал в чашеобразном кресле у окна, закинув ноги на подоконник. В одной руке он держал стакан с неким золотистым напитком, а в другой – дымящуюся сигарету.

– А-а, друг ситный! Проходи, присаживайся, – нисколько не удивился визитеру метрдотель, гостеприимно ухмыляясь и кивая на рядом стоящее кресло у низкого полированного столика.

Вадим молча воспользовался приглашением, глубоко утонув в велюровых объятиях кресла и нерешительно таращась оттуда на хозяина номера вопросительным взглядом своих незамутненно-голубых глаз.

– Все помню, Вадик, склерозом конкретно не страдаю, – моментально став серьезным, заверил Григорий, скинув ноги с подоконника и доверительно придвинувшись к гостю. – Я пробил насчет твоих обидчиков. Зелень мохнорылая, но опасные ребятки. Отморозки, короче. Воровских «понятий» не признают, живут по единственному закону: кто смел – тот и съел. С такими трудно договориться по-хорошему.

– Что же мне делать? – Вадим явно расстроился, хотя в глубине души не слишком-то и рассчитывал на мгновенный позитивный результат от действий своего нового знакомого.

– Для начала выпей, – радушно предложил метрдотель, взяв со стола хрустальный графин и набулькав в два высоких стакана солнечно искрящейся жидкости. – Херес отлично промывает мозги, улучшает пищеварение и кровообращение. Убедись лично.

Залпом заглотив ароматный алкогольный напиток, Вадим машинально закурил, старательно избегая встречаться взглядом с насмешливо прищуренными глазами хозяина номера.

– Неправильно пьешь, приятель, – снисходительно подметил Григорий. – Такое благородное винцо надо смаковать мелкими глоточками, чтоб весь букет конкретно прочувствовать. Это как с бабой – чем медленнее и продолжительнее процесс, тем приятнее. Усек, братишка?

– Угу, – буркнул Вадим, с силой вминая вдруг загорчившую сигарету в медной пепельнице. – В следующий раз исправлюсь, обещаю. Но что же мне теперь делать? Вообще не показываться на аэровокзале, да?

– Сам решай. Но одно твердо помни: против лома нет приема – окромя другого лома! Просекаешь смысл, приятель?

– Не совсем, – честно признался Вадим.

– Все очень просто. Нужно по-крупному и конкретно разобраться с вокзальной шпаной. И тут я могу тебе помочь. Организовать мероприятие, так сказать. Не задаром, ясно.

– И сколько это мероприятие мне будет стоить? – неуверенно поинтересовался Вадим, с острой грустью припоминая, что в его худощавом портмоне всего-то около тридцати рублей.

– А как сам мыслишь? – прищурясь, вопросом на вопрос ответил мэтр. – Мокруха в наше время недешево обходится, учти.

– Как? – Вадим был буквально поражен. – Ты что же, убийство предлагаешь?

– Само собой, приятель. А ты как думал? В таких делах полумерами не обойтись. Рэкетиров надо сразу на месте кончать без всякой жалости и сантиментов. Значительно продуктивней и дешевле выйдет.

– Но ведь можно их просто хорошенько проучить. Побить, например. А убивать – это уж слишком! Мы же не в Чикаго!

– Вот то-то и оно! Тут ты точно в цвет попал – мы не в Штатах, а в России, что значительно хуже! – жестко заявил Григорий, оскалив зубы, словно демонстрируя свои блестящие стальные коронки в два ряда.

– Мне твое мероприятие не подходит, – выпростав тело из объятий кресла, хмуро сказал Вадим. – Хоть они и законченные подонки, но выносить им смертный приговор я не имею никакого права. Да и денег у меня нет, кстати.

– Вопрос о гонораре можно запросто утрясти во взаимовыгодном ракурсе, между прочим, – вкрадчиво сообщил мэтр, оценивающе разглядывая раскрасневшееся лицо частного извозчика. – Услуга за услугу – и вся недолга! Как тебе такой нехилый расклад ?

– Нет, – упрямо мотнул головой Вадим. – Мне, пожалуй, уже пора восвояси. Я пойду.

– Как желаешь, приятель. Хозяин – барин, – равнодушно отозвался Григорий, плеснув себе в стакан новую порцию горячительного. – Все же пораскинь мозгами над моим предложением на досуге. В натуре – мы можем оказаться весьма полезны друг другу. – Когда дверь за гостем закрылась, метрдотель добавил вполголоса: – Детский сад! С таким лоховатым фраером каши не сваришь. Если и использовать слабака, то только втемную...

3

Недели полторы Вадим не искал пассажиров в аэропорту, основное свое внимание переключив на железнодорожный вокзал Екатеринбурга. Здесь дневной денежный навар извозчика выходил на два порядка жиже, чем на аэровокзале, но зато было относительно спокойно. По крайней мере, наглых рэкетирских «крыш» на «железке» не наблюдалось.

Слегка отвлечься от постоянно пасмурного настроения удалось Вадиму лишь в воскресенье на вечеринке у приятеля-сантехника. Иван пригласил его отметить знаменательное, давно ожидаемое событие – жена Ольга, наконец-то, проявила сознательность и забеременела. Натуральное чудо. Видно, в «белой магии» все же есть какой-то смысл и потаенная сила.

Вечные ахи-вздохи супруги Катарины насчет демисезонного пальто все-таки вынудили Вадима плюнуть на личную безопасность и нарисоваться в поисках приличного заработка на аэровокзале. Правда, он немного подстраховался, поехав туда не вечером, а днем. Очень надеялся, что тамошняя шпана «работает» лишь с наступлением темноты – лучшей подруги всех бандитов, как известно.

Но Вадим грубо просчитался. Малосвятая троица «качков» словно его поджидала. Только он припарковал «жигуленок» на автостоянке, как они тут как тут. Совершенно неожиданно откуда-то сбоку выскочили, как хвостатые чертики перед мужиком, не успевшим вовремя опохмелиться.

– Нынче у меня нет денег, ребята, – попытался пойти дипломатическим путем Вадим, жалко улыбаясь. – В следующий раз обязательно с вами рассчитаюсь. Честное слово.

– Без валюты не хрен сюда соваться! – заявил вожак группы. – Не мешай другим водилам зарабатывать, не отбивай клиентуру, овца тупая! А честное слово твое никому и задаром не нужно – засунь его к себе в «очко», падла! Там честному слову самое место!

Вадим хотел возразить, но ему такой возможности не дали. Ударом в челюсть его сбили наземь и стали жестоко, с явным удовольствием, избивать. Особенно усердствовал рыжий садист – все метил пнуть своим тяжелым бутсом в пах извивающемуся на асфальте неплательщику «налога».

Как раз в этот момент по тротуару шел патруль из двух милиционеров, старательно «не замечавших» происходящего беспредела. Конечно, ментов тоже можно где-то понять – зарплата мизерная, да и та выплачивается с многомесячным опозданием. А кушать хочется всегда, как говорится. Вот и остается у голодных блюстителей правопорядка лишь одна-единственная альтернатива – кормиться от местного рэкета, отстегивающего им долю от доходов неправедных без скупости и точно в оговоренные сроки – по пятницам.

После завершения унизительной и болезненной экзекуции Вадим с тяжким трудом смог забраться в свою машину. Да и то лишь на четвереньках. Сдерживая стоны, сильно похожие на скулеж побитой собаки, он повернул ключ зажигания и резко рванул «жигуленок» в город.

Через три четверти часа Вадим уже сидел в восьмом номере гостиницы «Кент» и рассказывал Григорию о случившемся, смущенно пряча от него правую сторону лица с подбитым глазом.

– Знатный у тебя «фонарь», – как-то весело посочувствовал метрдотель. – Надо бы свинцовую примочку приложить аль монету. У меня есть пятирублевик. Дать?

– Ерунда! – отмахнулся Вадим. – Давай о деле. Ты недавно одно мероприятие предлагал. Я согласен. Что от меня требуется? Конкретно.

– Я думал об этом, приятель. – Григорий испытующе взглянул своими водянистыми «рыбьими» глазами в лицо собеседнику. – Идея, чем заменить гонорар за ликвидацию рэкетиров уже благополучно созрела и народилась.

Неторопливым и вкрадчивым голосом хозяин номера подробно поведал свой план. Он заключался в следующем: вечером в четверг, когда у мэтра намечен выходной, Вадим возьмет в аэропорту одинокого пассажира с объемным багажом – зажиточного «челнока» то бишь – и повезет в Екатеринбург. Григорий будет ждать машину недалеко от развилки дорог и «проголосует», чтоб его подвезли.

– А когда окажусь в салоне, махом разберусь с «челноком» – и вся недолга! Стоимости его багажа на твое «мероприятие» вполне хватит, думаю. Кстати, подсаживай к себе какого-нибудь чучмека из Средней Азии. Я эту братию с детства ненавижу.

– Разберешься, говоришь? – подозрительно спросил Вадим. – Но без мокрухи, надеюсь? Сразу предупреждаю – я участвовать в убийстве не согласен. Просто не смогу. Я себя знаю.

– Тут я в курсе, приятель, – пренебрежительно скривил губы мэтр. – Не волнуйся. Я лишь раскручу чучмека в картишки – и все дела. Было ваше – стало наше! Проще пареной репы, в натуре. Успех акции гарантирован!

– Ты разве шулер? – удивился Вадим.

– У меня масса всяких разных полезных профессий и навыков, даже не сомневайся, приятель.

Обсудив время и место встречи, будущие подельники расстались до назначенного четверга.

Но одну весьма немаловажную деталь своего плана Григорий от частного извозчика благоразумно утаил, а именно: тот факт, что до четверга он обязательно должен успеть вырыть в лесу неподалеку от аэропорта «Кольцово» вместительную глубокую яму. Острая саперная лопатка для этой цели у него была предусмотрительно заготовлена заранее и хранилась рядом, в стенном шкафу.

Эпилог (окончание)

Приблизившись к автостоянке, троица молодцов в черных кожанках выжидающе-настороженно уставилась на Вадима.

Рыжий вожак привычно сунул руку в боковой карман куртки, нащупывая свой медный «инструмент» с шипами.

– Сегодня кастет не понадобится. Я уже исправился, – стараясь говорить спокойно, заявил частный извозчик, протягивая местным вымогателям червонец баксов. – Такса прежняя, надеюсь?

– Мы не Сбербанк, чтоб постоянно менять правила игры и накалывать клиентов, – ухмыльнулся рыжий, в один момент «приватизировав» зеленую бумажку. – Заруби себе на носу, земляк: мы не подлые кидалы, а частная охрана. Работай спокойно – теперь ты за нами как за каменной стеной!

Довольно хохотнув, рыжий детина в сопровождении своих подручных потопал дальше, зорко высматривая очередных «клиентов».

С ненавистью глядя на удаляющиеся мощные спины, обтянутые черной кожей, Вадим злорадно подумал: «Очень скоро, сволочи, изгаляться над шоферами перестанете. С вами конкретно разберутся ваши же братья-уголовнички! Клин клином!»

Вскоре Вадиму повезло – в толпе прилетевших ему попался на глаза подходящий чернявый мужик, хорошо одетый и с огромным тюком на плечах. Явный «челнок», в данный момент сильно смахивающий на одногорбого верблюда.

Когда Вадим помогал гостю Екатеринбурга запихивать тюк в багажник «жигуленка», он выяснил, что торговец привез на Урал для реализации партию итальянских колготок.

Вырулив с автостоянки на асфальтовое шоссе, Вадим вынужден был включить фары, так как вечер уже оперативно отдавал бразды правления ночи.

Григорий караулил частное такси на обусловленном месте, но Вадим чуть было не проехал мимо, не сразу узнав метрдотеля в простецком брезентовом плаще, похожем на солдатскую плащ-палатку.

– В город! – коротко бросил водителю Григорий, плюхнувшись на заднее сиденье «жигулёнка» рядом с приезжим коммерсантом.

Вадим с любопытством ожидал услышать, как Григорий станет хитро убалтывать смуглого пассажира на карточную игру, но мэтр почему-то продолжал угрюмо молчать.

Вдруг до извозчика донеслись сзади какие-то подозрительные звуки и шорохи, быстро переросшие в задавленный хрип. Все смолкло так же неожиданно, как и началось.

– На развилке сворачивай налево в лес, – глухим, но спокойным голосом распорядился Григорий, шикнув зажигалкой, чтоб добыть огня для своей сигареты.

Вадим вцепился ледяными пальцами в руль, не смея даже оглянуться. Панический ужас, странно смешанный с каким-то деревянным отупением, сковал его тело и мозг не хуже стальных кандалов.

– Тормози здесь, приятель, – послышался с заднего сиденья новый приказ, когда «жигуль», ломая кусты дикого боярышника, выехал на укромную полянку, посередине которой высился холмик свежевырытого глинозема.

Вадим, плохо еще соображая, открыл дверцу и вышел-вывалился из машины. Но, сделав всего пару нетвердых шагов, тут же был вынужден прислониться к капоту, буквально скрюченный в три погибели острыми спазмами в желудке.

– Зачем ты это сделал? Мы так не договаривались! – всхлипнул-простонал он, стараясь не глядеть на деловитую и страшную суету Григория, выволакивавшего труп коммерсанта из салона «жигуленка».

– Мозгляк! – насмешливо оскалился в кривоватой ухмылке Григорий, сталкивая мертвое тело в черную пасть ямы. – Ладно. Сильно не переживай, приятель. Сейчас успокоишься, и все пройдет, гарантия!

На этот раз мэтр говорил чистую правду – ведь лесная яма-могила готовилась им сразу для двух «постояльцев»...