Москва, 2015 год

Вера смотрела в глаза человеку, который сидел напротив неё за столиком, и чувствовала, что совершенно по-идиотски стесняется его. Неловкость самых первых минут никуда не исчезла. Ей было неуютно, хотелось поскорее смыться домой. Тем более, она и так устала после съёмок новогодней программы… Однако Роман, похоже, был настроен на долгий и обстоятельный разговор.

– Почему ты не нашла меня, когда выросла? – спросил он с горечью, и в голосе его звучала застарелая обида.

– Сначала я несколько лет писала тебе письма… – помедлив, отозвалась Вера. – Ты так ни разу и не ответил. Я была уверена, что ты меня забыл, раз не отвечаешь. Что я тебе больше не нужна…

– Да я же не получал ничего! – воскликнул Роман, разволновавшись.

– Я в курсе, – вздохнула Вера. – Бабушка мне сказала. Она нарочно указывала на конверте неправильный адрес, и все письма уходили в никуда.

– А ты знала, что я звонил тебе?

– Да, бабушка призналась во всём перед смертью. Это у Громовых такая семейная традиция – исповедоваться на одре. – Она горько усмехнулась. – Дед, которого я так и не видела, перед тем, как отойти в мир иной, тоже признался, что оговорил мою мать…

– Я твою бабку… ну просто ненавидел тогда, – признался Роман. – Ведь чувствовал, что она мне врёт, говоря, что никакая Вера у них не проживает…

– Могу тебя понять. У бабушки был непростой характер. Она смело брала на себя право вершить судьбы других людей, сама определяя, что для них хорошо, а что плохо… – Вера помолчала. – Но, тем не менее, она очень меня любила. Как и я её, впрочем…

– И что же ты сделала, когда узнала о моих звонках? – нетерпеливо напомнил он.

Вера наморщила лоб, припоминая.

– Ну, сразу после похорон бабушки я рванула в Подмосковье, чтобы разыскать тебя… Но оказалось, что нашу коммуналку давно расселили и продали какому-то бизнесмену. Поначалу я решила было навести справки и всё-таки узнать, куда ты переехал, а потом… – Она замолчала.

– Что – потом? – жёстко спросил он.

– Потом поняла, что время уже безнадёжно упущено. Мы дружили сто лет назад, мы оба изменились до неузнаваемости. У нас разные интересы и цели в жизни. Ромка, у нас с тобой больше – ничего общего. Мы чужие.

– Я так не думаю… – глухо пробормотал он.

Было видно, что ему причинили боль её слова, но лукавить она не хотела.

– Ладно, – Вера нашла в себе силы улыбнуться, – давай не будем об этом. Расскажи-ка мне лучше, откуда ты раздобыл для меня жар-птицу? Я ведь так и не узнала этого, не успела спросить…

– Ах, это… Да Катька мне свою уступила, – смущённо объяснил Роман.

Вера ахнула:

– Как это она сподобилась? Она же не то что подарить – даже прикасаться к птичке запрещала!

– Кто сказал, что она мне брелок подарила? Нет, всё было далеко не так бескорыстно.

– И что же она попросила взамен?

– Да я фактически поступил к ней в «рабство» на все оставшиеся школьные годы. – Он усмехнулся. – Таскал после школы её портфель, провожал до дома, приглашал на «медляки» на дискотеках… Понимаешь, до этого Катька считалась не очень-то популярной девчонкой в школе. А моё внимание как бы автоматически повышало её акции.

– Настолько, что аж сам на ней в конце концов и женился? – Вера не удержалась от подколки.

Роман пожал плечами без тени смущения.

– А что в этом плохого? Я привык к ней за эти годы. У нас было довольно много тем для разговора. С ней было забавно и весело.

– Что ж разошлись тогда? – спросила Вера без издёвки, а действительно заинтересованно.

– Да просто у меня никогда не было к ней настоящей любви, вот и всё. И ей, в конце концов, это надоело…

Роман не стал уточнять, что годы брака стали для него настоящей пыткой. Жена-то была ещё ничего. Но жили они вместе с тёщей – поварихой из заводской столовой. Она была грузной, неряшливой и истеричной бабой, которая постоянно вмешивалась в жизнь молодых, а также в воспитание ребёнка. Роман терпел изо всех сил – жалко было Катьку, она ведь и в самом деле любила его. Он как-то держался, старался… но, когда узнал о том, что Вера возвратилась в Москву, сразу как-то угас. Его запала больше не хватало на то, чтобы поддерживать огонь семейного очага. Катька видела, что муж мается, скучает по старой подруге… Конечно, она ревновала. И из ревности постоянно зло и обидно подшучивала над Романом.

– Ты прямо как подросток тринадцатилетний, – говорила она мужу, когда он с трепетом выискивал в Интернете любую информацию о Верочке. – Чисто фанат! Ещё футболку с её изображением купи, значок нацепи и спальню плакатами увешай. Может, ты на её фото и мастурбируешь тайком, а? Или во время секса на моём месте Верку представляешь?

– Перестань, Катя, – морщился он. Его коробили эти сальные подколки.

Едва же он узнал, что Вера разошлась с мужем, то не смог больше притворяться и предложил Катьке тихо-мирно развестись. Он продолжал общаться с сыном, виделся с ним каждые выходные, и сердце его замирало от любви к этому высоченному, долговязому, вихрастому пареньку – невозможно было поверить в то, что у него такой взрослый сын. Славке уже исполнилось четырнадцать. Он тоже тянулся к отцу, подражал ему во всём – в поведении, разговорах, походке…

– А знаешь, – сказала вдруг Вера, – моя жар-птица до сих пор цела. Она успела побывать со мной в Америке, а сейчас снова вернулась домой.

Роман улыбнулся. Стало вдруг смешно, что она говорит об игрушке как о самостоятельном и независимом существе.

– У меня тоже сохранилась такая птичка, – сказал он. – Только не розовая, а зелёная. Мне её Хьен Ван Ха, он же Хрен Блоха, подарил… помнишь его?

– Ещё бы не помнить. – Вера фыркнула. – Ведь это было страшным сном – а ну как он станет моим папой!

– Он действительно любил тётю Нину, – сказал Роман. – Когда тебя увезли в Москву, он очень переживал, что я даже не знаю твоего адреса. На следующий день принёс мне жар-птицу и сказал: «Если когда-нибудь найдёшь дочку этой бедной женщины, подари ей». Кстати, ты знаешь, что он погиб?

– Откуда же я знаю… А что случилось?

– Да скинхеды его убили. Их же в девяностые расплодилось, как грязи… Страна рухнула, наши вьетнамцы с фабрики были страшно растеряны – что им теперь делать? Куда податься? Далеко не всех ведь ждали дома… Некоторые женились на русских девушках, чтобы не уезжать. Но многие остались нелегально… Подрабатывали где придётся и чем придётся. Бомжевали даже…

– Да… – Вера покачала головой в такт своим мыслям. – Время тогда было дикое.

– Я иногда приезжаю на кладбище, ухаживаю за его могилой, – несмело признался Роман. – Он, конечно, не христианин, и его душе, возможно, всего этого совершенно не нужно… Но всё равно же у него в России нет родственников.

Они немного помолчали.

– Так странно получилось… – произнесла наконец Вера. – У меня в жизни было три больших мечты. Все они сбылись, но слишком поздно. Сначала я мечтала о жар-птице. Затем – чтобы ты меня нашёл. А в Америке я мечтала, чтобы учитель литературы обратил на меня внимание. Я всё это, в конце концов, получила. Но… всегда, когда это осуществлялось, мне почему-то было не радостно, а горько…

– Тебе и сейчас горько? – спросил Роман.

Вера не нашлась что ответить. Она вдруг поняла, что устала и готова заплакать без видимых причин.

– Ладно, Ромочка, – сказала она решительно, вставая из-за стола. – Спасибо тебе за компанию и за обед, а сейчас мне уже пора бежать.

– Я довезу тебя… – начал было он, но Вера жестом остановила старого друга:

– Нет-нет, ты сиди! Я прекрасно доеду на такси. Так будет лучше, правда.

Ещё не хватало, чтобы он повёз её обратно в «Останкино» и увидел там Верину машину. Она вообще утомилась от него и от воспоминаний, которые бередили душу, а также от непонятного чувства вины…

Она сбежала от него так стремительно, что ошеломлённый Роман даже не попытался её удержать.

Добравшись до дома, Вера рухнула на диванчик в гостиной, не раздеваясь, и зачем-то несколько раз стукнула кулаком по подушке. Легче не стало. Что с ней происходит? Почему так муторно и гадко на сердце?

«А ведь я даже не спросила про его отца, – осенило вдруг Веру. – Бедный, добрый, милый дядя Сеня… Я понятия не имею, жив ли он ещё или уже умер… Господи, как стыдно. Как невыносимо стыдно, какая же я эгоистичная, подлая, высокомерная тварь… Ах, не моего поля ягода – и сразу нос воротить…»

Чем больше она размышляла над своим поведением, тем больше презирала себя. Броситься бы сейчас вслед за Ромкой, бежать, найти его… но у неё не было ни номера его телефона, ни адреса.

Внезапно она вспомнила о визитке, которую вручил ей Роман. «Только бы я её не выронила где-нибудь, только бы она была здесь!» – повторяла Вера, как заклинание, лихорадочно роясь сначала в своей сумочке, а затем в кошельке.

Визитка ателье «Жар-птица» была на месте – бело-розовый прямоугольник, на нём – имя и фамилия Романа, а также два номера телефона, рабочий и мобильный. Страшно волнуясь, она немедленно позвонила на мобильник.

– Ромка, это я, Вера… – выговорила она, запинаясь, не сообразив сразу, как лучше начать разговор и вообще – о чём стоит говорить.

Однако Роман, казалось, совсем не удивился её звонку.

– Верочка, вот молодец, что сама позвонила! – По голосу она услышала, что он улыбается, и явственно увидела перед глазами его улыбку – она так чудесно преображала его лицо, что Роман казался писаным красавцем. – Иначе мне снова пришлось бы тебя разыскивать, и кто знает, сколько лет на этот раз мы бы потеряли? Представляешь встречу двух пенсионеров?

Она с удовольствием рассмеялась его шутке, чувствуя, как отпускает неловкость и уходит скованность.

– А знаешь, зачем я хотел тебя найти? – продолжал Роман.

– Зачем же?

– Забыл отдать тебе ваш старый альбом с фотками.

У Веры перехватило дыхание.

– Наш с мамой семейный альбом?..

– Да, я сохранил его для тебя. Спрятал, когда в вашу комнату заселились другие жильцы.

Вера вспомнила тот альбом с многочисленными чёрно-белыми и редкими цветными фотографиями. Там была вся её прошлая жизнь, всё её детство… И молодая, счастливая, красивая, живая мама.

Она заплакала – отчаянно, горько, как тогда – почти тридцать лет назад – при их с Ромкой прощании. Слёзы приносили долгожданное облегчение…

Вера не плакала уже несколько лет. После выписки из больницы и отъезда отца обратно в США у неё периодически случались приступы депрессии и панические атаки. По совету психотерапевта Вера начала принимать достаточно сильные успокоительные, благодаря которым стала слегка заторможенной и чуть-чуть вялой. Плакать она тогда перестала. Но и бурно радоваться жизни – тоже… А теперь снова рыдала взахлёб, словно смывая с себя всю шелуху, корку застарелой боли, обид и лишений…

– Не реви, дурёха, – сказал Роман в трубку. – Так давай увидимся?

– Да-да, – торопливо закивала она сквозь всхлипывания, – давай увидимся прямо сейчас, немедленно!

– Где ты живёшь?

Вера назвала адрес.

– Хорошо. Знаешь у вас там, на Сретенке, кофейню Coffee Break? Я буду примерно через сорок минут.

Вера оценила его деликатность: даже заполучив адрес, он не стал напрашиваться к ней домой. Хотя она совсем не была против…

Не в силах выжидать так долго, Вера примчалась в кофейню через десять минут. Она села за столик, из-за которого хорошо просматривалась входная дверь, и буравила её взглядом, ёрзая от нетерпения.

В кофейне всё было по-праздничному украшено, пахло горячим шоколадом и сдобой, но Вера не обращала внимания ни на что. Ей казалось, что время тянется невыносимо медленно… Она постукивала пальцами по столу, нервно поглядывала на часы и кусала губы.

Роман появился через полчаса. Завидев в дверях его фигуру, Вера почувствовала, как к щекам прилила краска, а сердце начало биться в два раза быстрей.

Он тоже сразу её заметил и, улыбнувшись, двинулся к её столику. Вера неловко вскочила ему навстречу, поправила волосы, собралась было что-то сказать… и тут же очутилась в его объятиях. Это произошло естественно, словно само собой. Роман поцеловал её – медленно, смакуя, растягивая удовольствие, а Вера, отвечая на поцелуй, спешила и путалась до слёз, как школьница.

– Не торопись… – прошептал он, улыбаясь только своими светло-карими глазами. – Я больше тебя никуда не отпущу.

– Ромочка… – тихо выговорила она, – только я должна тебе кое-что сказать… Вернее, я это уже говорила, но… У меня не может быть детей, и поэтому…

– Замолчи, – прервал он её излияния. – При чём тут это? Мне нужна ты, понимаешь? И совершенно неважно, будут у нас дети или нет. Я просто хочу всегда быть с тобой. Люблю! И точка.

Он снова уверенно обнял её своими сильными руками. С ним было так надёжно и спокойно, как будто в лютый мороз её укутали в пуховое одеяло. Его губы пахли снегом и почему-то немножко мёдом… Вероятно, это и был вкус счастья?..

– Смотрите, смотрите! – узнал кто-то. – Это же Вероника Мендес!

Раздались восторженные аплодисменты, словно Вера сейчас не целовалась, как сумасшедшая, а исполняла один из своих хитов. Кто-то тайком снимал парочку на мобильный. На лицах посетителей кофейни, как цветы, расцветали радостные и добрые улыбки.

Мечты сбываются, поняла Вера. Иногда вовремя, иногда слишком поздно. А иногда… нам просто даётся шанс всё переиграть. И тогда условимся, что никакого «поздно» вовсе не было. Всё – своевременно, прекрасно и актуально. Всё важно. Всё – впереди…

КОНЕЦ