Странная штука — жизнь. Она играет человеческими судьбами, словно в шахматы. До последней минуты не знаешь, кто ты — пешка, ладья, ферзь. Сталкиваешься с другими фигурами, раскланиваясь, расходишься, мысленно обещая себе, что больше не встретишься ни за что и ни при каких обстоятельствах. А потом, бац, и новая встреча со старым знакомым. Не всегда приятная, не всегда счастливая, а подчас и вовсе роковая. Встреча Калитиной и Меморина из числа роковых. Не исключено, что причиной тому изумруд. Создается впечатление, что камень сталкивает людей, которые так или иначе связаны с его историей. Меморин и Калитина. Иванов и я. Сколько еще судеб были опалены этим зеленым огнем? История умалчивает.

Иногда я верю во всемирный закон справедливости, или, если угодно, равновесия. Однажды совершенное зло обязательно вернется, только в стократном размере. И тебе придется его принять. Именно поэтому и возникло странное ощущение, что судьбы Елизаветы Никитичны и человека, ограбившего ее в далеком сорок втором году, еще раз пересекутся. Как известно, бог троицу любит. Впрочем, дьявол также умеет считать до трех.

По дороге домой (решив к Давыдовой заехать в другой день) я по привычке систематизировала полученную информацию. Получается, что в конце восьмидесятых годов изумруд находился уже в Советском Союзе. Или в данном случае уместно слово «еще»? Куда он подевался потом? Вариантов два: либо он не покидал российской территории, либо его вывезли за границу, а там он по странному стечению обстоятельств камень попал к Ваньке. Версия не хуже любой другой, но только на первый взгляд. Будучи неплохим хакером, он мог легко получить информацию о драгоценном кристалле. Хорошо, допустим, он узнал о реальной стоимости камешка. Дальше-то что? Из компьютера, каким бы мощным он ни был, изумруд не достанешь, ведь так? Где в Канаде он мог раздобыть изумруд Лукреции? Не на блошином рынке. Вряд ли Иванов был активным посетителем аукционов Кристи и Сотби. Так что стоит рассмотреть и третий вариант развития событий. За границу Ванька мог провезти изумруд сам, для продажи на одном из закрытых аукционов. Я вспомнила, что перед отъездом он буквально бредил драгоценными камнями и металлами. Тогда в моде была теория о так называемых «чужих» украшениях. Вот Иванов на всех знакомых и проверял ее справедливость:

— Известно, причем известно с древнейших времен, Эфка, — разглагольствовал он по дороге в аэропорт, — что драгоценные камни и металлы оказывают влияние на биополе человека. Украшения, настроенные на твое биополе, стимулируют деятельность внутренних органов, перерабатывают негативную энергию, пробуждают интуицию, и даже защищают тебя в экстремальных ситуациях.

— В каких ситуациях, Ваня?

— Опасных для жизни и здоровья, — нервно огрызнулся он, — Серость ты питерская. Все объяснять надо.

— У меня и драгоценностей нет. Так, колечко серебряное да цепочка золотая.

— Образности у тебя нет, а не драгоценностей, — отбрил Иванов, закуривая дешевую сигарету. — Представь, что они у тебя есть. Неужели так трудно? Платиновые серьги. Колье с бриллиантами. Браслет с рубинами. И золотой перстень с…ну, скажем, с изумрудом. Представила?

— Представила, — пришлось покорно согласиться с правилами навязанной игры. Их легче принять как должное, чем объяснить, почему ты этого не хочешь.

— Наконец-то! Соображалка заработала. Продолжаю: когда ты надеваешь серьги, то чувствуешь себя легко и уверенно. В этот день все у тебя складывается. А когда, к примеру, носишь перстень или колье, то у тебя мгновенно начинается полоса невезения: важная встреча сорвется, с мужем поссоришься (мой пламенный привет Сидорову!), да и самочувствие оставляет желать лучшего — болит голова, в глазах все плывет.

— У меня от тебя голова болит, — засмеялась я.

— Ничего, вскоре болеть перестанет, — отмахнулся он. — Скоро уеду. А чтоб ты не скучала, даю бесплатный совет на будущее. Когда будешь покупать украшения, определись, какой из металлов тебе энергетически близок: золото, серебро, платина, медь. Кстати, представляешь, золото подходит не всем. Оказывается, именно золото является причиной различных заболеваний. То же касается и столь популярных сегодня медных браслетов, которые якобы являются панацеей от всех болезней. По статистике, медный браслет помогает только 30 % людей. А скольким он оказывает вред? Не задумывалась? То-то же. Скажи Кларе, чтобы сняла эту ерунду с запястья.

— Скажу, — пообещала я. — А как драгоценные камни выбирать?

— По тому же принципу. Никогда не смешивай металлы и драгоценные камни: если надела серебряное кольцо, то и все остальные украшения должны быть серебряными. Если доминирующим камнем является бриллиант, то не оттеняй его сапфиром. Камни очень ревнивы.

— Иванов, ты все-таки спятил, откуда у меня бриллианты и сапфиры?

— Может, когда-нибудь они у тебя появятся, — неожиданно грустно сказал он. — Будь у меня возможность, я бы тебя осыпал драгоценностями.

— Откуда они у тебя? — усмехнулась я, — ты даже деньги на билет в Канаду у стариков занял. И ведь не отдашь.

— Не отдам, — согласился он. — Эх, Эфка, быстро как-то жизнь несется. Не успеваю остановиться, подумать. Жить не успеваю. И все на потом оставляю, как будто потом это потом наступит. Думаешь, я хочу в эту скучную провинциальную Канаду?

— А зачем едешь?

— Затем, что здесь ничего у меня нет. Полная беспросветность. Ни работы, ни друзей хороших, ни жены красивой.

— У тебя все это было, — услышав мой тихий голос, Иванов только грустно кивнул:

— Было. А я все разбазарил, пропил. Старикам в глаза стыдно смотреть. Они до сих пор уверены, что я непризнанный гений.

— Может, старики правы?

— Я непризнанный, но не гений. До гениальности мне очень далеко, — он расстроено коснулся моего лица. — Если бы бог мне дал второй шанс, то я бы обязательно изменился. Взял бы тебя в жены, мы бы нарожали детей и стали скучными, но положительными обывателями.

— Врешь, хоть сто шансов тебе дай, все рано останешься прежним.

— Вру, — вздохнул он и закурил вторую сигарету.

— Не переживай, все наладится, — дрогнул голос бывшей жены.

— С чего бы? — хмыкнул Иванов. — Хотя, я ведь с не пустыми руками в Канаду еду. Дорогая штучка. Потянет на кругленькую сумму. Хочешь, покажу?

Он стал рыться в карманах, но тут машину остановили гаишники. Пока у таксиста, нарушившего правила, проверяли документы, мы оба молчали, тесно прижавших друг к другу на заднем сиденье. А как поехали, разговор свернул в иное русло: «Скажи деду, передай бабушке…». Так я и не узнала, что именно хотел мне показать Иванов перед отъездом.

Но вполне возможно, что именно изумруд он вез с собой. Но потом в Канаде что-то произошло, и камень остался у него.

В доме царила неразбериха. Ольга примеряла свадебное платье. Как сообщили близнецы, пятнадцатое по счету.

— Оля, а почему красное? — я великодушно согласилась забыть прежние обиды и ссоры. Родичи благодарно приняли мое великодушие. Выражаясь языком дипломатии, мы заключили пакт о ненападении.

— Белое меня бледнит, — капризно сообщила счастливая невеста, выглядевшая не особенно счастливой.

— Угу, а голубое полнит, — фыркнул дед. — И вообще невеста в голубом платье выглядит как-то неприлично. — И процитировал — Да, мне нравилась девушка в белом, но теперь я люблю в голубом.

— Не трогайте классика. Он этого не заслужил, — вяло вступился за любимого поэта дядя Фима.

— Угу, если учесть, что он был три раза женат, и все три раза крайне неудачно, пример не лучший, — добавила я, таким образом предложив присутствующим переключится на вопросы моды. Присутствующие согласились: участвовать в диспуте о поэзии никому не хотелось. Настроение не то. — Так почему красное? Бунт бессознательного против устаревших догм и традиций? Или же торжество плоти над духом?

— Эфа, прекрати издеваться. Все мы знаем о тех теплых чувствах, которые ты испытываешь по отношению к Ольге. Оля, а может, померишь вот это, серебристое? — вмешалась Соня.

— Серебряное не троньте! — приказала Клара, отрываясь от сайта знакомств, где она в этот момент заполняла анкету от имени рыхлой блондинки Вари (без вредных привычек и детей) для пылкого креольца неопределенного возраста. — Серебряное платье для Эфы. В целях экономии сыграем обе свадьбы в один день. Иначе торжество в копеечку влетит.

— А женихи? — спросили мы синхронно. Ольга с волнением, я с любопытством.

— Один — Федоров. Только бешеный он какой-то в последнее время. — задумчиво проинформировала Соня. — Вчера тебя, Эфка, хотел. Умру, говорит, и все тут. Сегодня без Ольги жизнь не мила. Так что заявление обе подавайте, паспортные данные его у меня есть. А ближе к дате жребий кинем. Кому повезет, тому и Федоров достанется.

— Федорова — Ольге, — быстро, пока остальные не вмешались, сказала я. — Мне этот перебежчик не нужен.

— Ишь ты! Какая добренькая! Поматросила мужика и бросила! — начала обычную перепалку Ольга, — А я, значит, подбирай объедки с барского стола (слышал бы это «объедок» Федоров!) Не нужен мне твой секси секонд-хенд. Я себе другого мужа найду: красивого, богатого, молодого.

— Такой у нас в списках не значится, — рассеянно сообщила Клара, бегло просматривая базу данных брачного агентства «Гименей отдыхает!».

— А я без вашей помощи найду! — упорствовала невостребованная невеста. — Нашла же я Сидорова!

— И толку? — резонно спросила Соня. — Много он тебе счастья принес?

— Много — целых две штуки, — мотнула головой Ольга в сторону детишек. — И я ни о чем не жалею! Дети — наше счастье.

— Особенно, если их кормить вовремя и уму-разуму учить, — никак не удержаться от колкостей в адрес нашей инфузории в туфельках.

— Кормить кормлю, а учат пусть профессионалы, — Ольга в этот момент водрузила на голову огромную красную шляпу в жутких розочках и с прозрачной вуалью кровавого цвета.

— Ты похожа на коктейль «Кровавая Мери».

— Соня! Она опять мне портит настроение.

— Эфа, не порти настроение Оле.

— Не собиралась даже, хотя она и возмущает мое чувство прекрасного.

— Оля, не возмущай Эфино чувство прекрасного. Тьфу на вас обеих!

Дискуссия плавно зашла в тупик. Я незаметно подмигнула Кларе: мол, пойдем, выйдем и поговорим о делах наших скорбных. Бабуля мигом поняла намек:

— Эфа, возьми анкеты в загс. Их надо заполнить.

— Сколько брать?

— Штучек десять, не меньше.

— Не буду!

— Придется с тобой провести идеологическую беседу о пользе вступления в законный брак, — театрально вздохнула Клара и жестом королевы, мучимой изжогой, пригласила меня на кухню.

— Рассказывай, — потребовала она. После того, как кухонная дверь была плотно прикрыта, а для пущей конспирации заработала радиоточка.

— Недовоспитали мы Ваньку, — пробормотала она, выслушав мой сбивчивый рассказ. — С двойным дном внучек оказался. Значит, думаешь, что под псевдонимом доктора Смерть выступает Меморин?

— Больше некому. Да и все сходится. Камушек-то раньше у него был, наверняка, он Ваньке его и передал для продажи на аукционе. Я только пока не уточнила, были ли они действительно знакомы.

— Были, — подтвердила Клара. — Ванька его к нам в дом приводил. Он еще твой борщ нахваливал. Кто бы мог подумать, с виду вполне приличный человек, практически наш с Карлушей ровесник. Ему должно быть сейчас около семидесяти пяти.

— Не может быть, — удивилась я. — Я бы ему и шестидесяти не дала. Стройный, подтянутый. Выглядит моложаво.

— Ты знаешь, он тогда рассказывал, что ведет умеренный образ жизни и пьет только воду, настоенную на серебре. Нашел в древних книгах рецепт вечной молодости.

— И ты в это веришь?

— Не знаю, Эфа, — подумав, ответила Клара. — «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»… Но как объяснить, что некоторые и в сорок лет выглядят столетними стариками, а иные и в сто поражают своим здоровье. Знаешь, в Китае недавно покончил с собой старик, которому исполнилось сто десять лет. А в записке написал, что устал ждать смерть. Серебряная вода — действительно целебный напиток. Впрочем, может Елизавета Калитина и права: у зла нет возраста, продавая душу, ты покупаешь вечную молодость. Итак, мы установили, что Ваня и Меморин прекрасно знали друг друга. Значит, Семен Петрович вполне мог попросить своего молодого приятеля перевезти камень за границу. Самого бы его проверяли бы более тщательно. А потом…

— Потом Иванов камешек прибрал к рукам. Прости Клара, но против фактов не пойдешь. Видимо, у Ваньки были свои планы в отношении изумруда. Соответственно, Меморин решил с ним расквитаться. И как только Ванька приехал, они встретились. Меморин его убил и забрал камень.

— И все равно не сходится, — задумчиво проговорила Клара.

— Что именно?

— Во-первых, почему кольцо в конечном итоге оказалось у Мендельсона. Если я правильно понимаю психологию человека, обокравшего в блокаду женщину, то вряд ли он согласился бы за просто так расстаться с камнем. Тем более, если он так долго ждал возвращения Ивана.

— Может, Мендельсон ему заплатил?

— И ты в это веришь? Откуда у ювелира такие деньги? Даже по приблизительным подсчетом перстень Лукреции тянет на несколько миллионов долларов. Думаю, Меморин знает истинную цену этого камня. И потом, если камень однажды оказался в его руках, то почему старик столь легко расстался с любимой игрушкой? Ответ один: камень ему дали как эксперту, на оценку. Думаю, он даже готовил сопроводительные документы, но их, наверняка, вывезли другим путем. Чтобы не вызывать лишних подозрений. Если бы Ивана задержали, он всегда бы мог сказать: купил на блошином рынке, золото настоящее — камень поддельный, стекляшка. А эксперт Меморин это бы только подтвердил. Кто усомнится в словах пожилого и уважаемого человека? Никто бы не усомнился. Но все прошло гладко. За границей оказался камень стоимостью в… Даже страшно такую сумму произносить вслух.

Я похолодела, вспомнив, где именно сейчас в моем доме красуются несколько миллионов долларов. Будем надеяться, что без спроса ко мне вряд ли кто зайдет. Да и если зайдет, Гена с ним мигом разберется. И уж тем более незваный гость не станет под лупой изучать абстрактную картину, из пластилина, золотой проволоки и битого зеленого стекла, которое я нашла на помойке.

— Меня вот что еще смущает, — продолжала тем временем рассуждать Клара. — Почему Меморин передал перстень человеку, отъезжающему в Канаду? Почему сам не вывез драгоценность?

— Ну, это как раз понятно. К сотрудникам музеев такого уровня повышенный контроль. А на Ваньку вряд ли кто внимание обратил. Типичный эмигрант, мечтающий добиться успеха там.

— И все-таки, не верю, что именно Меморин заварил эту преступную кашу. — Кишка тонка. Женщину толкнуть — да, стать соучастником убийства — да, но чтоб самому пырнуть ножом, да так точно… Не верю. Тут должна быть другая психология. К тому же не забывай, что Ваньке и его сожительнице стали угрожать еще в Канаде. Есть ли у Меморина, который давно разменял восьмой десяток, связи и деньги, чтобы нанять русских бандитов для разборки в чужой стране? Не думаю, что это ему по карману.

— По квартире не скажешь, — согласилась я. — Квартира какая-то нежилая. Слишком стерильная. Ни одной вещички, отражающей истинный дух хозяина. Хотя, кто знает, может, он там только прописан, а сам живет на даче или еще где-нибудь.

— Да и вряд ли ему по силам подобные приключения. Даже, несмотря на волшебную серебряную воду. Он, скорее, затаится, и будет выжидать более-менее удобного момента. И если получится, украдет. Меморин — исполнитель. Он может отправлять письма с угрозами, но, прости за жаргон, на мокрое дело не пойдет.

— И где ты только таких слов понабралась, Клара?

— От близнецов. Они с утра до вечера то в ментов играют, то в бригаду. Смысл разный, жаргон один.

— Это точно. Так что нам теперь делать?

— Искать организатора. Знаешь, Эфа, может, тебе порыться в Ванькиных вещах, а? Вдруг найдешь какую-нибудь зацепку. Сама я не смогу. Извини. Все-таки жалко его, подлеца. Внук как никак.

— Понимаю. А где его вещи?

— Одна сумка, насколько помню, на твоей половине осталась. Еще два чемодана Фима на чердак унес.

— В чемодане только грязные рубашки и носки. Больше ничего.

— Как был неряхой, так неряхой и остался, — сквозь слезы прошептала Клара. — Постоянно его за это ругала.

— Вы скоро? — на пороге появилась Ольга, на этот раз в длинном лимонного цвета платье. Канареечка наша!

— А что такое? — встрепенулась бабушка, утирая слезы.

— Там еще один жених пришел. Как я и заказывала: молодой, красивый, богатый. Правда, нервный какой-то: увидел меня и чуть не сбежал. Прямо как в фильме с Джулией Робертс.

— Джулия Робертс сбегала четыре раза, — я не отказала себе в удовольствии лишний раз подразнить Ольгу.

— Ну и что? Зато потом она вышла за красивого и богатого Ричарда Гира.

— Ты, наверное, хотела сказать, за потасканного, седого и безработного Ричарда Гира?

— Девочки, перестаньте пикироваться, — Клара тяжело поднялась с кухонного табурета. — Пойдем что ли, посмотрим на твоего жениха. Так ли хорош и умен собой?

Не в силах сдержать любопытства, я тоже прошла в гостиную.