Человек живуч по своей природе. Даже, если очень хочет умереть. В последний момент все равно сыграет инстинкт самосохранения. Теперь Белый карлик это знал наверняка.

После смерти Милены наступило черное похмелье. Он не мог поверить, что это произошло. Он не мог поверить, что это произошло с ней. С ним. Он не мог поверить в то, что она мертва, а он до сих пор живет.

Возможно, он наложил бы на себя руки, причем выбрал бы способ, который принес ему наибольший вред. Возможно… Но он не мог даже умереть.

В подвале, куда его сунули было сыро, но тепло. Кормить его кормили, поить — поили, даже на прогулку выводили раз в день, а по пятницам была баня. Он ел руками, стараясь не обращать внимания на веревки на запястьях и цепочку на ногах. Подумать только, его посадили на цепь, как собаку. Впрочем, чего он хотел, убийца? Бог любит троицу, а дьявол?

Поначалу Белый карлик думал, что его просто пристрелят, но потом понял, что у Сухова иной интерес.

Господи, как можно быть таким наивным: нам дадут денег и отпустят на все четыре стороны?! Никто не собирался давать ему денег, никто не собирался его отпускать. Сценарий продумали с самого начала: неделю его пичкали наркотиками, затем сознательно вызвали ревность, показав измену любимой женщины, а дальше все просто… Ему же не в первой убивать, не так ли? И он попался! Зато теперь есть, что показать иностранному заказчику.

— А ты как думал? — удивился Костя, навестив его однажды. — Убить тебя слишком просто и вместе с тем слишком сложно. Многие знают, что ты работаешь здесь, поэтому твое исчезновение вызовет массу ненужных вопросов. У нас и так довольно часто исчезают люди. Найдется какой-нибудь ушлый журналистик, проблем потом не оберешься.

— А что люди у вас так часто мрут? Система не работает? — подколол Белый карлик.

— Система как раз работает, — Сухов с наслаждением затянулся сигаретой. — Только люди слишком слабые. Мы ведь их перед тем, как сюда привезти, хорошенько обрабатываем. Одних гипнозом, других наркотиками, третьих — силой. Четвертых, как тебя, шантажом. К каждому индивидуальный подход нужен. Но иногда случаются… передозировки.

— Сволочи вы, — Белый карлик отвернулся к стене.

— Какие мы нежные и удивительные! А ты будто бы не знал, когда соглашался на нас работать, да и после будто бы не догадался, что именно здесь происходит?! И биография у тебя чиста, как первый снег?! Так что ли…Нечего морду воротить, коли в дерьмо вляпался. Мы в одной канализации, Гриша, и выхода отсюда нет.

— И что вы со мной сделаете? — равнодушно спросил Белый карлик.

— Шейху продадим, — серьезно сообщил Сухов и словно невзначай взглянул на часы. — У нас знаешь, какие связи?

— Не смешно. Что я, Анжелика вам что ли?

— Не Анжелика. Да и мы не Анн-Серж Галон. Но продадим мы тебя именно шейху. Будешь у него придворным Белый карликом. Делать прогнозы и проверять на сексуальную совместимость его жен. Правда, шейх весьма ревнив, так что придется подвергнуть тебя остракизму, или лучше сказать — окастризму. Тебе как больше нравится?

— Костя, это же смешно!

— Ничего смешного не вижу. Достойная судьба для такого идиота, как ты. Ну, все до встречи на таможне.

Действительно, идиот! Другого слова и не найдешь. А толку?

Вскоре он привык к своему подвалу, только там чувствуя себя в относительной безопасности. Ожидание развязки немного скрашивало боль и придавало некоторый смысл его жизни. Только вот развязка никак не наступала. То ли шейх задумался, а нужен ли ему Белый карлик из России, то ли у Костика нашлись дела поважнее.

Пансионат медленно пустел: клиентов спешно вывозили. Оставалось только догадываться, то ли их в срочном порядке отправляли за рубеж, то ли отпускали по домам. Мастер-класс закончился, извольте получить сертификат. Он не знал, что происходит в мире, он не знал, что происходит с ним. Дни и ночи слились воедино. Иногда он чувствовал знакомые приступы боли, грешил на погоду и напитки, но затем забывался в тяжелых снах, где вновь и вновь совершал одно убийство за другим. Просыпался в холодном поту, и все начиналось сначала.

Интересно, а Новый год уже наступил? Снега было много, в воздухе все чаще витал аромат праздника: чуть-чуть мандаринов, еловых веток и горячего шоколада. Рот наполнялся слюной, и он отпрыгивал от окна, ругая себя за то, что еще не потерял интереса к жизни. И что очень хочется мандаринов, елку и приятных сюрпризов.

Елки он не дождался, чего не скажешь о сюрпризах. Однажды скрипнула дверь, и в подвал скатилась женская фигура.

Вновь наступил полумрак.

Женщина приподнялась и погрозила двери кулаком:

— Сволочи! Я подам на вас в суд за нарушение прав человека. Из-за вас каблук сломала. А это мои лучшие сапоги. Люди! Ау! Выпустите меня: в три часа я должна быть у своего парикмахера. Кстати, вы не могли бы его предупредить? По странному стечению обстоятельств он сейчас находится здесь! Кеша! Спаси меня! Если ты меня спасешь, то я не стану выходить за тебя. Обещаю!

Она закончила тираду и стукнула ногой по двери. Каблук беспомощно болтался на кожаной ниточке. Потом огляделась по сторонам и заметила его, прищурилась, узнавая, а потом весело воскликнула: — Ба! Знакомые все лица! Гришка, ты что ли? Глазам своим не верю! Бывает же такое…

Он сел на тюфяк, тоже не веря своим глазам:

— Стефания?