А через два дня в восемнадцать пятнадцать Жан-Пьер Фушеру ожидал на Лионском вокзале поезд из Оксера. В руке он держал деревянную трубу.
Жизель, дочь и Катишу он отвез на такси на улицу Плант. Ушел он оттуда лишь утром следующего дня.
Они решили подыскать себе квартиры, расположенные недалеко друг от друга на полпути между их округами, в квартале Монпарнас.
В середине июля Поль Эрвуэ специально приехал в Париж на аукцион старинных гравюр. Он позвонил на Ке-дез-Орфевр. Секретарша сообщила, что капитан Джемани отбыла в Алжир, где только что зарезали ее брата.
Марго Лонваль сохранила за собой Алена Лашаля и Мон-Бугон, переименованный в Марготьер. Она не отвечала на многочисленные письма Антуана Девриля, и тот в конце концов отстал. Однажды вечером она увидела его на бульваре Анри-Мартэн. Запрокинув голову к небу, он полной грудью вдыхал напоенный свежестью воздух. Счастливый от того, что живет на этом свете, он совсем позабыл о ней.
В Сен-Совере Мадлен Дюжарден при поддержке Оды Бельом переделала Салодри в дом отдыха. А потом она горячо взялась за подготовку общего собрания Объединенного клуба колеттоведов. После этого она решила писать мемуары.
В Иерусалиме отец Клод развернул бурную деятельность, отстаивая права «женщин в черном».
Шарль Возель подал в отставку в ноябре после приватной беседы с президентом республики, в ходе которой его заверили, что производство «Ювенекса» будет запрещено на всех пяти континентах.
Годом позже выйдет познавательная книга об изделиях хрустального завода Сен-Луи, которые коллекционировала Колетт. Не веря своим глазам, Амандина Фолле найдет в ней первые строки из детективного романа, который собиралась написать дочь Колетт. Не помешала ли тень матери осуществить ей этот план?
«…Находясь в безвыходном положении, зная, что барон Сорбе — он придет в четыре часа! — располагал неопровержимыми доказательствами его хищений, месье Фожену понял, что ему оставалось только одно: умереть. Он лихорадочно черканул несколько прощальных строчек, потом, взяв левой рукой стеклянный медальон, правой достал из жилетного кармана монету. Затем он повернул крохотный винтик на плоской части медальона, поднес его ко рту и втянул в себя смертоносную каплю, затаившуюся среди рельефного орнамента из цветов…
И тотчас лицо его перекосилось. Голова с глухим стуком упала на досье Малитури…»