* * *

Я никому не говорила, но когда я впервые прилетела в Дублин, у меня была одна тайная фантазия, которая не давала мне загнуться в тяжелые времена.

Я представляла, что нас всех ввели в заблуждение, и что тело, которое отправили домой в Эшфорд, было на самом деле не Алины, а какой-то другой блондинки, поразительно похожей на нее. Я решительно отказывалась признавать, что стоматологическая экспертиза, на которой настоял папа, дала положительный результат.

Когда я бродила по улицам Темпл Бара в поисках ее убийцы, я мечтала, что вот заворачиваю за угол — а там она.

Она посмотрит на меня пораженно и взволнованно, и спросит:

— Младшая, в чем дело? С папой и мамой все в порядке? Что ты здесь делаешь?

Мы обнимемся и рассмеемся, и я буду знать, что все, что было — лишь кошмарный сон, и он закончился. Мы выпьем пива, пройдемся по магазинам и найдем пляж, где-нибудь на Ирландском скалистом побережье.

Я не была готова столкнуться со смертью — к этому никто не готов. Когда теряешь кого-то, кого ты любишь больше чем самого себя, ты внезапно осознаешь конечность человеческой жизни. Лежишь ночами без сна, размышляя, веришь ли ты в рай и ад, и выискивая причины, держаться за веру. Потому что невыносимо думать, что их нет рядом, всего в нескольких словах молитв от нас.

В глубине души я знала, что это всего лишь иллюзия. Но я нуждалась в ней. Какое-то время это помогало.

Я не допускала подобных фантазий о Бэрронсе. Позволила ярости заполнить меня. Как проницательно заметил Риодан, она подливает масла в огонь. Моя ярость — плутоний. Со временем я начну мутировать из-за радиоактивного отравления.

Самое худшее в потере любимых — кроме невыносимой боли от того, что ты их больше не увидишь — это слова, которые ты так и не успела им сказать. Они преследуют тебя, словно насмешка за то, что ты думала, будто у тебя есть все время мира. Но это не так.

Здесь и сейчас, лицом к лицу с Бэрронсом, язык мне не повинуется. Я не могу вымолвить ни слова. Невысказанные чувства, словно пепел во рту, слишком сухой, чтобы сглотнуть, душили меня.

Но хуже всего было понимание того, что меня снова разыгрывают. Не важно, насколько все казалось реальным, я знала, что это не более, чем иллюзия.

Я все еще была во власти Синсар Дабх.

На самом деле, я так и не покинула той улицы, где она убила Дэррока.

Я все еще стояла или скорее всего лежала в полубессознательном состоянии перед К’Враком, находясь во власти иллюзии, пока Книга творила со мной, что хочет.

Все было точно так же, как в ту ночь, когда мы с Бэрронсом пытались изловить ее с помощью камней. Тогда она заставила меня верить, что я сижу на мостовой и читаю ее, в то время, как она сама заглядывала мне через плечо и читала меня.

Я должна бороться с ней. Должна нырнуть в свое озеро и сделать то, что умею делать лучше всего — ломиться вперёд, не смотря ни на что. Но, глядя на идеальную копию Бэрронса, я не могла собраться с силами, чтобы прогнать мираж. Пока не могла.

Бывают пытки и похуже, чем видение обнаженного Иерихона Бэрронса.

Используя способности ши-видящей, я развею его за минуту. Ну, или за десять. С легкой улыбкой я прислонилась спиной к камину и подумала: «Ну давай, начинай».

Иллюзорный Бэрронс поднялся с пола, под его кожей перекатывались мускулы.

Боже, он был великолепен. Я осмотрела его сверху донизу. Иллюзия получилась удивительно точной — вплоть до его немалых достоинств.

Но татуировки она воссоздала не верно. Я знала каждый дюйм его тела. Когда я последний раз видела Иерихона Бэрронса обнаженным, он был покрыт красно-черными защитными татуировками. Позже к ним добавились новые — они покрыли его руки от бицепса до запястья. А сейчас единственная татуировка была у него на животе.

— Кое-кто облажался, — сказала я Книге. — Но попытка неплохая.

Лже-Бэрронс напрягся, немного согнув колени и подавшись вперед. На мгновение я подумала, что он набросится на меня.

— Это я облажался? — зарычала копия Бэрронса. Он двинулся в мою сторону. Мне было трудно смотреть на его лицо, когда у меня перед глазами болталось совсем другое.

— Какое именно слово тебе не понятно? — промурлыкала я.

— Перестань пялиться на мой член! — прорычал он.

Ну вот, конечно же, это иллюзия.

— Бэрронс обожал, когда я пялилась на его член, — сообщила я. — Он был бы счастлив, если бы я пялилась на его член с утра до ночи, воспевая его совершенство.

Одним точным движением, он схватил меня за ворот и вздернул на ноги.

— Это было до того как ты меня убила, имбецилка хренова!

Я была невозмутима. Стоять вот так, лицом к лицу с ним, было как наркотик. И он был мне нужен. Я его жаждала. Я вовсе не хотела прерывать этот фарс.

— Вот видишь, ты признаешь, что мертв, — спокойно отвечаю я. — И я не имбецилка. Имбецилку тебе удалось бы одурачить.

— Я не мертв, — он припечатал меня к стене, прижав всем своим телом.

Я испытала такое наслаждение от прикосновения рук псевдо-Бэрронса, и волнующий трепет при взгляде в иллюзию его темных глаз, что едва ли почувствовала, как моя голова ударилась о стену. Это было намного реалистичнее, чем те краткие моменты воспоминаний о нем в черном крыле Белого Дворца.

— Мертв.

— Не мертв.

Его рот так близко. Кого волнует, если это и не он? Это его губы. Его черты. Неужели один фальшивый поцелуй это уже слишком? Я облизала губы.

— Докажи это.

— Ты ожидаешь, что я стану доказывать, что я не мертв? — с недоверием произнес он.

— Не думаю, что прошу слишком много. Я все же заколола тебя.

Он уперся ладонями в стену, по обе стороны от моего лица.

— Разумная женщина перестала бы мне об этом напоминать.

Я вдохнула его острый, экзотический аромат — незабываемый, заставляющий чувствовать себя живой. Мою кожу словно пронизывали электрические разряды, что всегда пробегали между нами. Он был обнажен, а я была прижата к стене. И хотя я знала, что Книга играет со мной, я с трудом могла сосредоточиться на его словах. Он был так реален! За исключением тех пропавших татуировок. Книга знала, насколько у него большой член, но не смогла правильно воссоздать его татуировки. Небольшая оплошность.

— Я впечатлена, — прошептала я. — И даже очень.

— Мне чертовски глубоко похрен, что Вы впечатлены, мисс Лейн. Меня интересует один и только один вопрос. Вы знаете, где находится Синсар Дабх? Вы нашли ее для этого долбаного хренова ублюдка-полукровки?

— Ой, ну ты даешь, — я фыркнула и рассмеялась. Синсар Дабх создала иллюзию человека, и эта проекция Синсар Дабх спрашивает меня, где находится Синсар Дабх. — Бесконечная регрессия?

— Отвечай, а не то я тебе голову оторву.

Бэрронс никогда бы так не поступил. Синсар Дабх только что допустила еще одну ошибку. Бэрронс поклялся, что не даст мне умереть, и он сдержал свое слово до конца. Он умер, защищая меня. Он бы никогда не причинил мне боль, и, конечно же, не стал бы меня убивать.

— Ты ничего о нем не знаешь, — усмехнулась я.

— Я все о нем знаю, — он чертыхнулся. — О себе.

— Не знаешь!

— Знаю!

— Чушь!

— Нет!

— Да!

— Нет! — выпалил он, и резко выдохнул. — Черт вас подери, мисс Лейн, вы меня с ума к гребаным хренам сводите.

— Уж кто бы говорил, Бэрронс! И брось уже все эти «гребаные» и «хрены». Ты переигрываешь. Настоящий Бэрронс никогда столько не матерился.

— Я, к гребаным хренам, уж точно знаю сколько «гребаных хренов» употреблял Бэрронс. Вы его не так хорошо знаете, как Вам кажется.

— Прекрати притворяться будто ты — это он, — я толкнула его в грудь. — Ты не он, и никогда им не будешь!

— Кстати, это было до того, как Вы меня убили и решили заменить Дэрроком. Не прошло и месяца! Сильно горевали, мисс Лейн?

Да как он смеет? Да я была сама скорбь. Ходячая скорбь и месть.

— К твоему сведению: ты был мертв три дня. Все, я больше в этом не участвую. Убирайся отсюда. Проваливай. — Я отбросила его руки и стремительно пронеслась мимо него, — Я не собираюсь оправдываться в том, что сделала с тобой, когда на самом деле тебя здесь даже нет. Это уже чересчур ненормально, даже для меня.

Он схватил и развернул меня обратно.

— Вам, лучше поверить в то, что я здесь, Мисс Лейн, и что я вас убью. Вы доказали свою преданность, а точнее отсутствие таковой, в полной мере. Вы атаковали меня в ту же секунду, как только Риодан сказал, что я являюсь угрозой, и убили меня без единого колебания.

— Я колебалась! Я не хотела убивать моего зверя-хранителя! Риодан сказал, что я должна! Я не знала, что это был ты!

Прекрасно, я все-таки пытаюсь оправдаться перед лже-Бэрронсом за то, что убила его. Зачем Книге это нужно? Чего она добьется, вовлекая меня в это?

— Ты должна была догадаться! — взорвался он.

Я знала, что прямо сейчас должна покончить с этим, с этой иллюзией, но не могла.

Присутствие Бэрронса всегда действовало на меня, как мощный стимулятор. И, похоже, тот факт, что этот Бэрронс был иллюзией, не имел ни малейшего значения. Одни люди пробуждают в тебе твои худшие качества, другие — лучшие. И крайне редко встречаются такие люди, от которых попадаешь в зависимость, и они пробуждают в тебе все самое сильное — и плохое, и хорошее. Все сразу.

Они заставляют тебя чувствовать себя такой живой, что ты готова последовать за ними в ад, лишь бы быть рядом.

— Как, по-твоему, я должна была догадаться? Ведь ты всегда был так честен со мной… Ааа, ведь Иерихон Бэрронс — чемпион по обмену информацией! Он просто блистает в этом! Нет, ты ведь даже не потрудился предупредить меня, что может случиться, если я вызову ЕВУ. Ой, погоди-ка, до меня дошло: я должна была догадаться, потому что ты мне рассказал, так же честно и открыто, как мы делились столь многим, что иногда ты превращаешься в ДЕВЯТИФУТОВОГО, РОГАТОГО, БЕЗУМНОГО МОНСТРА!!!

— Я не безумен! Я был вполне в своем уме, когда ссал вокруг тебя! Я добывал для тебя еду! Я подобрал твои вещи! Кто еще бы так поступил? В’лейну не достаточно члена, чтобы он смог писать.

У твоего сопливого МакКелтара нет яиц, чтобы отвечать за свои поступки. Он явно не способен сделать то, что нужно, чтобы обладать женщиной!

— Обладать? Ты думаешь женщиной можно обладать?

Он одарил меня взглядом, который говорил: «О, милочка, конечно можно. Ты так быстро позабыла?»

— Я была При-ей!

— И тогда ты мне нравилась гораздо больше! — его глаза сузились, словно до него только что дошло то, что я сказала до этого. — Я был мертв для тебя всего три чертовых дня? И ты уже прижимала Дэррока к стене за магазином две ночи назад? За один сраный день ты успела найти мне замену? Я неделями опасался, что он сдерет мою метку с твоего черепа, и я не смогу отыскать тебя в Зеркалье. Все то время, что я пытался вернуться и спасти от него твою задницу, ты ему сама ее подставляла?

— Ничего я Дэрроку не подставляла!

Куда вернуться? Откуда? Из мертвых?

— Женщина не трется так о мужчину, если только она не трахается с ним.

— Ты понятия не имеешь, чего я делала, а чего нет. О секретных агентах не слышал? Типа, в постели с врагом?

— Думаю, ты должен быть королем, Дэррок, — передразнил он фальцетом, — и если ты хочешь меня, я почту за честь быть твоей королевой.

Я разинула рот от изумления.

— Не это ли ты сказала?

— Ты что, шпионил за мной? Если ты и есть Бэрронс, ты бы не стал судить по словам.

— Потому что ваши действия так хорошо говорят за вас, не так ли? Где вы спали прошлой ночью? Не здесь уж точно. Мой магазин был открыт нараспашку. Ваша спальня наверху ждала вас. Как и ваша гребаная честь.

Я открыла рот. Снова закрыла его. Честь? Бэрронс бросил мне в лицо слово «честь»? Ээ… то есть, Синсар Дабх бросила. Я не могла решить, что было старомоднее. Я нахмурилась. Во всем этом было что-то неправильное. Очень, очень неправильное. И, хотя я не могла поместить эти два слова: «Бэрронс» и «честь» в одном предложении, я не видела ни одной причины, по которой Синсар Дабх решилась бы выкинуть подобный фокус. Она никогда прежде не мучила меня такими длительными и детальными иллюзиями. Мне не понять, зачем ей это могло понадобиться.

— Ты знаешь, почему я был сегодня ночью на улице с тобой и Дэрроком?

Когда я не ответила, он прорычал:

— Отвечай!

Я покачала головой.

— Я был там не для того, чтобы шпионить за тобой и твоим маленьким дружком. Кстати говоря, каково это, хлебать объедки за своей сестрой.

— Да пошел ты, — выпалила я. — Это низко даже для тебя.

— Еще и не такое услышишь. Я пришел для того, чтобы убить его. Давно надо было это сделать. Но меня лишили удовольствия. Синсар Дабх опередила меня, — едко сказал он.

— Хватит уже. Ты и есть Синсар Дабх!

— Вряд ли. Но я настолько же смертельно опасен. Мы оба можем уничтожить тебя. И если я решу с тобой разделяться — тебя уже ничто не спасет.

С этой иллюзией уже давно пора было покончить. Я позволила ей так долго продлиться только потому, что она приятно началась, и я надеялась, она станет еще лучше. Независимо от того, что за странную игру вела Синсар Дабх, она не собиралась играть по правилам. И не таким я хотела помнить Бэрронса — холодным и презрительным.

— Тебе пора уходить, — пробормотала я.

— Я никуда не уйду. Никогда. И если ты думаешь, что я позволю тебе переметнуться в другой лагерь посреди игры, то ты сильно ошибаешься. Я немало вложил в тебя. Ты влипла. Ты должна мне. Я посажу тебя на цепь, привяжу, свяжу магией, сделаю все, что будет необходимо, но ты достанешь мне эту Книгу. И когда я получу ее, я, возможно, позволю тебе жить.

— Ты — Синсар Дабх, — снова сказала я, но мой протест был неубедительным. Пока он говорил, я отыскала мой ши-центр, это всевидящее око, которое может развеять иллюзию и увидеть то, что прячется за ней, и сфокусировала его как лазер на этом мираже.

Ничего не произошло. Ни тебе лопнувшего пузыря, ни исчезнувшего миража. У меня тряслись руки. Я не могла набрать в легкие достаточно воздуха.

Это невозможно.

Я убила его.

И когда осознала, что наделала, превратила свою скорбь в оружие массового уничтожения. Составила план действий, с четко обозначенным прошлым и конкретным будущим.

Эта… эта… необъяснимость никак не соответствовала моему понятию реальности, моим целям и тому, кем я стала.

— А впрочем, может и нет, — сказал он. — В отличие от некоторых, меня не интересуют объедки.

Я резко вздохнула. У меня начинала кружиться голова. Этого не может быть. На самом деле его здесь не было.

Так ведь?

Он выглядел как Бэрронс, от него исходила энергия Бэрронса, у него был запах и голос Бэрронса, и определенно его манеры.

Да ну его, этот ши-центр. Мне было нужно что-то посущественней. И я знала, где это взять. Мой взгляд расфокусировался и я лихорадочно поглотила неукротимую силу из моего темного озера.

Снова сфокусировав взгляд, я направила все, что у меня было на эту иллюзию.

— Покажи мне истину, — приказала я и нанесла решающий удар.

— Вы не в состоянии распознать истину, даже если она укусит Вас за задницу, мисс Лейн. Кстати, она только что это сделала, — он улыбнулся своей волчьей улыбкой, но в ней не было ни капли обаяния.

Только зубы, напомнившие мне клыки на моей коже.

У меня подогнулись колени. Иерихон Бэрронс все еще стоял там.

Высокий, обнаженный, чертовски злой, сжавший руки в кулаки, словно собравшийся надрать мне задницу.

Я сползла на пол и уставилась на него.

— Ты н-не м-мертв.

Зубы стучали друг о друга так сильно, что я еле выдавила из себя эти слова.

— Сожалею, что разочаровал, — если бы взглядом можно было убить, то этот его взгляд отправил бы меня в могилу полную скорпионов, — О, погодите. Нет, не сожалею.

Это было уже слишком. У меня закружилась голова, в глазах померкло.

Я потеряла сознание.