СТИСНУВ ЗУБЫ, АРМАН ПОЗВОЛИЛ ДЖЕЙМСУ Комину излить свой гнев. Рыцарь внушал себе, что скоро роли переменятся, и он еще потешится, уничтожая вероломных шотландцев. Он прекрасно понимал мотивы Комина. Десять лет назад, когда Роберт Брюс убил Джона Комина Рыжего в Грейфриарской церкви в Думфрисе, тем самым уничтожив единственного реального претендента на корону Шотландии, последние члены клана Комина охотно вступили в союз с Англией. Они жаждали смерти любого из родственников Брюса, до которых могли добраться.

– Прошли недели, Берард! А ты не добыл мне ничего. Ни женщину, ни тайных святынь.

Арман пожал плечами.

– Я делаю всё, что могу. Женщина неделями не покидает своей комнаты. Она скрывается от посторонних глаз, хотя мне неведомо по какой причине.

– Тогда отправляйся туда и захвати её, – выплюнул Комин. – Война становится все более ожесточенной, а тут еще братец Брюса заключил дурацкое пари.

– О чём ты? – Арман впервые услышал об этом.

– Прошлой ночью он заключил пари, которое, возможно, принесёт победу или поражение в этой войне. Король Эдуард крайне недоволен.

– Что за пари? – настаивал Арман.

– Не мое дело говорить об этом. Даже Брюс еще не получил известия о пари, а он рассвирепеет, когда услышит, что натворил его братец. Нам настоятельно необходимо заполучить женщину. Ты должен привести её! – приказал Комин.

– Днем и ночью возле её комнаты стоит стража, Джеймс. Мне необходимо подождать, пока она не выйдет наружу, – рыцарь поднял руку, когда Комин начал спорить. – Она должна скоро выйти.

А пока он ждёт, то продолжит обыскивать замок в поисках тайных святынь. До сих пор он смог управиться лишь с северным крылом. Ему как-то нужно попасть и в комнаты лэрда, и в спальню его дамы.

– Две недели, Берард. Чуть дольше - и я не гарантирую, что смогу помешать королю Эдуарду отдать приказ атаковать замок.

– Всё будет готово до истечения срока.

* * *

Лиза перевернулась, осторожно потягиваясь. Она знала, что, в конце концов, ей придётся покинуть кровать, но была не в силах принять этот факт. Девушка неторопливо села, с удивлением обнаружив, что боль, сжимающая сердце, ушла. Она окинула взглядом комнату, словно видела её впервые.

Лиза спала по шестнадцать часов в день. И неудивительно: по-видимому, прошедшие пять лет заявили о себе. Она спала и горевала обо всём – не только о матери, но и об автокатастрофе, о смерти отца и потерянном детстве. Пять лет Лиза запрещала себе вспоминать хоть что-то, а когда, в конце концов, позволила себе чуток боли, всё это лавиной обрушилось на нее, и девушка на время потерялась. Лиза даже не осознавала, сколько гнева скопилось в ней. Она только подозревала, что освободила лишь малую толику его.

Однако теперь ей придётся посмотреть в лицо фактам: фляга не вернёт её обратно, Цирцен не может с помощью заклятья вернуть Лизу назад, и так будет всю её жизнь – до конца дней.

Лиза встала с кровати, потирая шею, чтобы размять затекшие мышцы. Она понятия не имела, сколько времени не мылась. Испытывая отвращение из-за затянувшегося бездействия, девушка пошла к двери. Сидя взаперти в комнате, Лиза едва замечала стоящих в коридоре стражников. Она никогда не заговаривала с ними, лишь равнодушно принимала еду, которую они передавали через порог.

Лиза взялась за ручку двери и потянула на себя.

Цирцен ввалился внутрь и растянулся на полу. Он ловко перекатился через спину и вскочил на ноги. Схватившись за меч, он выглядел ошеломлённым. Лиза поняла, что, должно быть, воин сидел на полу, прислонившись спиной к двери, а когда она открыла её, то застала лэрда врасплох. Цирцен пару раз моргнул, словно спал в такой позе, а его неожиданно разбудили. Лиза была поражена и тронута: неужели он всё время провёл возле её комнаты?

Цирцен посмотрел на неё сверху, и они молча кивнули друг другу в знак приветствия. Под его чёрными глазами залегли тёмные круги, на лице обозначились усталость и тревога, а взгляд, который воин подарил ей, был таким ласковым и виноватым, что Лиза затаила дыхание.

– Ванна, – тихо произнесла она. – Я могу помыться?

Улыбка Цирцена медленно росла, и, наконец, засияла в полную мощь.

– Конечно, девонька. Подожди здесь. Не двигайся. Я лично прослежу за приготовлениями.

Лэрд вылетел из комнаты, чтобы выполнить просьбу Лизы.

* * *

– Леди хочет принять ванну! – заревел Цирцен, ворвавшись в Главный зал. Он неделями ждал, когда проявится хоть малейшая искра жизни. То, что Лизу снова заботили нужды тела, означало, что девушка понемногу освобождается от царящего в душе мрака, в котором она так долго томилась. Он заорал примчавшейся на зов прислуге:

– Немедленно согрейте горячую воду! И пищу. Отнесите миледи всю вкусную еду, какую только сможете найти. И вина. Одежду! Чистая одежда ей тоже понадобится. Позаботьтесь о своей госпоже. Она желает принять ванну!

Цирцен улыбнулся. О Дагда, день сразу стал ярче.

* * *

Эйррин был, по представлению Лизы, последним человеком, кто мог бы проскользнуть в её комнату, пока она принимала ванну. Пару мгновений Лиза предавалась фантазии, что, может, это без приглашения пришёл Цирцен, задумав её соблазнить, но быстро отогнала эту мысль, явно почерпнутую из любовных романов, которые она когда-то жадно поглощала, заполняя отсутствие личной жизни. Такое на самом деле не случается. В действительности же оказалось, что вторгся этот маленький озорник.

– Что ты здесь делаешь, Эйррин? – Лиза поболтала в воде руками, пытаясь взбить побольше пены, чтобы прикрыть грудь. Когда из этого ничего не вышло, девушка поместила на грудь тряпочку для мытья.

Негодник улыбался во весь рот, поигрывая бровями в комично развратном выражении.

– Я даже не слышала, как ты открыл дверь, – Лиза погрузилась глубже в лохань.

– Ты слишком увлеклась купанием, милочка. Я точно стучал, – соврал он. Эйррин быстренько пробрался к камину возле Лизы.

– С трудом верится, что это уместно, – заметила она. Затем Лиза задумчиво посмотрела на паренька. – А впрочем, прекрасно сойдет. Ты можешь воспользоваться ванной после меня, и мы, наконец, отмоем тебя.

Эйррин проказливо ухмыльнулся.

– Чтобы проделать это, тебе придётся выбраться из лохани. Ради того, чтобы впервые глянуть на голую девицу, я даже согласен на помывку. А уж чтоб увидеть тебя, я вымоюсь дважды. И за ушами тоже.

Он уселся на каменное основание камина, и усмешка его поблекла.

– Ты себя лучше чувствуешь, милочка? Столько уже времени здесь торчишь. Ничего не могу поделать, но я слышал жуткие сплетни.

Лиза была тронута.

– Ты ведь беспокоился обо мне, да? Вот почему пришёл сегодня.

– Ага, так и есть, – проворчал Эйррин. – И мне это нисколько не по душе. Я тут случайно подслушал, как мужчины обсуждали, будто ты из другого времени и обнаружила, что никогда не сможешь вернуться. – Он вопросительно посмотрел на неё.

– Это так, – печально подтвердила Лиза.

– Ты наплюешь на свою жизнь, милочка?

Лиза внимательно посмотрела на паренька.

– Иногда, кажется, тебе гораздо больше тринадцати лет, Эйррин.

Он пожал худенькими плечами.

– Мир так устроен. Ребятня долго маленькой не остается. Насмотришься вокруг всякого.

Лиза погасила вспышку желания прикрыть ему глаза, оградив тем самым от того, что ребёнок не должен видеть. Затем она поймала Эйррина за попыткой украдкой заглянуть под воду.

– Прекрати! – Лиза брызнула на него водой.

Эйррин засмеялся и быстро вытер лицо.

– Я ведь парень. Мне же интересно. Но если тебе будет от этого легче, я могу и в окно смотреть.

Девушка улыбнулась, увидев, как он задрал подбородок и отвернулся к окну, устраивая из этого целое представление. Этот мальчишка был склонен к театральным эффектам.

– Ты выйдешь за лэрда? – через мгновенье спросил паренёк.

Подняв брови, она обдумывала ответ. Дрожь поползла по позвоночнику. Она не могла вернуться домой. Эта реальность стала её жизнью. Какой поступок дочери одобрила бы Кэтрин? Девушка знала ответ. Кэтрин затеяла бы хлопоты, приголубила Лизу, одела бы в самое красивое подвенечное платье, запихнула бы в постель к мужественному горцу и стояла бы под дверью, чтобы убедиться по стонам удовольствия, что медовый месяц у Лизы проходит должным образом.

– Полагаю, что да, – медленно произнесла Лиза, стараясь свыкнуться с этой мыслью.

Эйррин захлопал в ладоши и лучезарно улыбнулся ей.

– Ты не пожалеешь.

Глаза Лизы подозрительно сузились.

– У тебя есть личный интерес в этом деле, Эйррин?

– Просто хочу видеть милочку счастливой.

– Это ведь не всё, – заметила Лиза. – Признавайся. Тебе нравится лэрд, верно? Ты восхищаешься им и считаешь, что ему следует жениться, не так ли?

Эйррин кивнул, его глаза сверкали.

– Ну да, лорда я люблю.

По всей видимости, у его собственного отца не так уж много времени для мальчугана, – подумала девушка. Цирцену Броуди легко достанется обожание паренька.

– Подай-ка мне полотенце, Эйррин! – приказала Лиза. Она засунет грязнулю в ванну, даже если ей придётся для этого щеголять голой. Кто-то должен взять на себя ответственность воспитывать его с любовью и при этом исподволь лаской приучить к дисциплине.

С лукавым блеском в глазах Эйррин схватил полотенце и, со всей силы размахнувшись, швырнул его через всю комнату на кровать.

– Сама возьми.

Лиза очень грозно посмотрела на него, как бы говоря “ты-подчинишься-мне-малец-или-умрёшь”. Они вели войну взглядов – его вызывающий, её - суливший божью кару – когда Эйррин, продемонстрировав улыбку уличного мальчишки, вскочил на ноги, проскользнул позади Лизы и был таков. Девушка даже не слышала, как открылась и закрылась дверь.

Лиза вздохнула, откинула голову на край лохани и отметила, что на самом деле ей вообще не хотелось вылезать из тёплой, мыльной воды.

– Так просто ты не отделаешься, Эйррин, – пообещала Лиза. – Искупаешься ещё до конца недели.

Девушка не была уверена, но ей показалось, что за дверью раздался отдаленный звонкий смех.

* * *

Лиза с удовольствием отметила, что вовсю светит солнце. После ванны, она оделась в чистое платье, отказавшись от комнатных туфель. В то время, как служанки выливали воду из лохани, девушка распахнула настежь окно и увидела, что пока она предавалась печали, весна украсила окрестности. Лиза ощутила настойчивую потребность выйти наружу, почувствовать солнце, насладиться пением птиц, присоединиться к тому, что стало её миром. Господи, ей просто необходимо выбраться из комнаты. Девушка задыхалась в ней.

Лиза, не спеша, прогуливалась во внутреннем дворе, босиком кружась по пышной зелёной траве. Следуя вдоль стены замка, девушка остро ощущала любопытные взгляды охранников на высоких башнях. Они пристально следили за ней, и Лиза подозревала, что Цирцен отдал распоряжение глаз с неё не спускать. Вместо того, чтобы чувствовать себя под конвоем или в ловушке, это её успокаивало. Заканчивая купание, Лиза вдруг поняла, что ей повезло – всё могло быть намного хуже. Её могло бы забросить сквозь время в башню к настоящему варвару, который бы плохо с ней обращался, выдворил вон или попросту убил.

Лиза обогнула небольшую рощицу и остановилась, очарованная чистой, зеркальной поверхностью пруда, окружённого гладкими белыми валунами. По углам с четырех сторон стояли массивные камни с письменами пиктов. Влекомая историей, она прошлась кончиками пальцев по выбитым надписям. Прелестная каменная скамейка примостилась в кустах перед необычной земляной насыпью, примерно двадцати футов в длину и дюжину футов в ширину. Холм был высотой почти с рост Лизы, с яркой, зелёной травой, которая была гуще и сочнее, чем на остальной лужайке. Так и тянуло коснуться травы пальцами ног. Лиза стояла и рассматривала насыпь. Ей стало любопытно, что это. Средневековый могильный холм?

– Это эльфийский холм. Шиан , – пояснил Цирцен, встав позади неё. Он положил руку ей на талию и вдохнул чистый запах её свежевымытых волос.

Лиза откинула голову назад и улыбнулась.

– Говорят, что если семь раз обойти холм и пролить кровь на вершину, явится Королева Эльфов и выполнит твоё желание. Не могу сосчитать, сколько молодых людей и девушек искололи здесь пальцы. Старые басни – эта земля полна ими. Скорее всего, какой-то родственник настоятеля однажды вылил сюда ночной горшок. Это бы объяснило, почему трава здесь такая густая и сочная. – Обняв ее сзади, Цирцен наклонился и поцеловал её волосы. – Я увидел тебя из окна и решил переброситься с тобой парочкой слов. Как ты, девушка? – нежно спросил лэрд.

– Уже лучше, – тихо ответила Лиза. – Прости. Я не собиралась оставаться в комнате так долго. Просто мне нужно было время, чтобы подумать. Пока ты не отдал мне флягу, я верила, что могу вернуться. Мне необходимо время, чтобы смириться с реальностью.

– Тебе не нужно просить прощения. Я тот, кому следует это делать. – Цирцен повернул девушку лицом к себе. – Лиза, прости меня за то, что поймал тебя в ловушку своим заклятьем. Хотелось бы сказать, что сожалею о твоём появлении здесь, но, должен признаться, я…

Лиза подняла голову и бросила на него испытующий взгляд.

Цирцен глубоко вздохнул.

– Я посвящу свою жизнь, чтобы загладить вину перед тобой. Хочу жениться на тебе и увидеть, что о тебе хорошо заботятся.

Лиза отвела взгляд, подавляя грозящие пролиться слёзы.

Цирцен отступил назад, понимая, что девушка пытается взять себя в руки.

– Вот и всё, что я хотел сказать тебе, девушка. Я оставлю тебя, чтобы ты могла погулять. Просто хотел удостовериться, что ты знаешь о моих чувствах.

– Спасибо, – пролепетала Лиза. Она смотрела ему вслед, и часть её стремилась позвать его обратно, просто поболтать и скоротать солнечный день, однако она все ещё, чуть что, ударялась в слезы.

После ухода Цирцена Лиза продолжила прогулку, исследуя свой новый дом. Она впитывала в себя тёплое волшебство, временами останавливаясь, чтобы внимательнее рассмотреть маленькие бутончики и необычную растительность. Девушке пришло на ум, что раз уж она здесь остается, то, наконец, могла бы осуществить давнюю мечту – завести щенка. Она всегда хотела собаку, но их квартира была слишком маленькой. Вернувшись в замок, она спросит Цирцена, знает ли он о новорождённых щенках в деревне.

Приближаясь к какой-то лачуге, Лиза поняла, что выживет. Обычные чувства возвращались: привычный оптимизм, желание влиться в этот мир и изучать его. Девушку заинтересовало, что это за хижина. Амбар? Мастерская? Повернув ручку, Лиза открыла дверь и тихо шагнула внутрь.

Там, спиной к ней, стоял голый Дункан Дуглас. Господи , – подумала Лиза. Хоть и не Цирцен, однако, безусловно, примечательный. Лиза не могла отвести от него взгляда из-за чрезмерного любопытства ко всему, что касалось плотской стороны жизни. Столь же обнажённая служанка была зажата между ним и стеной. Одной щекой служанка была прижата к деревянной стене, а ладони лежали над головой, накрытые сильными руками Дункана. Его бёдра прижимались к ней сзади, совершая толчки.

Лиза облизнула губы и тихо вздохнула. Она знала, что ей следует незаметно выскользнуть наружу до того, как они поймут, что за ними наблюдают.

Всего минутку , – с пылающими щеками, сказала она себе. Её взгляд скользил от широких плеч Дункана к талии, по мускулам, подтянутой заднице, которая напрягалась, когда он входил в служанку. Лиза не могла пошевелиться, атакованная эротическими образами Цирцена, проделывающего с ней тоже самое.

– О Господи. – Девушка была настолько очарована, что слова выскочили прежде, чем она смогла помешать им.

Дункан и служанка одновременно повернулись и посмотрели на неё. Служанка пронзительно взвизгнула. А этот возмутительный Дункан просто ухмыльнулся.

– Оп-па, – беспечно произнёс он.

Лиза вылетела из хибарки.

По крайней мере, теперь она знала, для чего использовалась пристройка.

Для уединения.

* * *

Дни летели незаметно, в легкой дымке солнечных утренних часов и послеобеденного времени, которые Лиза проводила с Дунканом, устраивавшим ей экскурсии по замку и окрестностям, а тихими вечерами она ужинала в компании Цирцена.

Примечательно, что днём Цирцен отсутствовал. Он не тренировался со своими людьми, ни находился в пределах замка, и когда сегодня они заканчивали десерт, Лиза спросила об этом.

– Пойдём. – Цирцен встал из-за стола, знаком призвав девушку следовать за ним. – У меня есть кое-что для тебя, Лиза. Надеюсь, тебе понравится.

Девушка позволила воину положить свою руку поверх его локтя и сопроводить себя вниз по коридору, в котором она ещё не бывала. Коридор вёл в конец восточного крыла, к извилистым и узким каменным проходам, через высокие арки и вверх к винтовой каменной лестнице. Цирцен остановился перед дверью в башню, вынимая ключ из споррана.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я… – он выдохнул, чувствуя себя не в своей тарелке. – Девушка, это выглядело превосходной идеей, когда она неожиданно пришла мне в голову, но сейчас у меня появились некоторые опасения…

– Какие? – переспросила растерявшаяся Лиза.

– Тебе когда-либо приходила в голову идея, которая, по твоему мнению, сделает кого-то счастливым, а потом, когда приходит время преподнести её, ты начинаешь беспокоиться о том, что, возможно, ты ошибался?

– Ты что-то сделал для меня? – переспросила Лиза, припоминая частицы опилок, которые за день до этого Цирцен стряхивал с пледа.

– Ага, – пробормотал Цирцен, пробежав рукой по волосам. – Сейчас мне пришло на ум, что если я знаю тебя так хорошо, как мне кажется, это может расстроить тебя.

– Что ж, тогда мне обязательно нужно взглянуть на это, – предложила Лиза, забирая ключ из руки Цирцена.

Что бы он не сделал, ей была просто приятна его забота и мысли о ней, не говоря уже о потраченном на работу времени с целью сделать ей приятное. Кроме родителей и Руби, Лиза получала несколько неожиданных подарков за свою жизнь, но ни один из них не был сделан руками дарителя.

Заинтригованная, девушка вставила ключ в дверь, открыла её и вошла внутрь. Дюжины свечей мерцали, наполняя комнату тёплым светом. Потолок уходил вверх, образуя высокую деревянную арку, и кругом стояли невысокие скамеечки. Впереди, перед четырьмя красивыми витражными окнами находилась плита, установленная на мощную каменную основу – алтарь. Лиза поняла, что Цирцен привел её в личную часовню.

– Посмотри вниз, девушка, – тихо попросил Цирцен.

Взгляд Лизы опустился на пол.

– Святые небеса, это ты сделал? – Изумлённая девушка уставилась на лэрда.

– За прошедшие несколько лет у меня было много свободного времени, – пожав плечами, ответил Цирцен. Около тридцати лет , – не стал уточнять он. Годы, в течение которых Цирцен думал, что возможно сходит с ума от одиночества, и потому хоронил свою боль в созидании.

Взгляд Лизы вернулся к полу. Там расположилась искусно сделанная вручную деревянная мозаика, звездообразно расходившаяся из центра часовни. Светлая сосна, тёмный орех и вставки вишневого дерева создавали узоры. Некоторые кусочки дерева были не больше дюйма в диаметре (дюйм – 2,54 см – прим. пер. ). Должно быть это заняло у него годы , – подумала потрясенная Лиза. Вот он, мужчина, в одиночку сделавший этот пол, тщательно вырезавший и отшлифовавший каждый из кусочков, выложивший их в сказочном геометрическом рисунке, взгляд на который заставил бы М.К. Эшера (нидерландский художник-график 1898-1972 гг. – прим. пер. ) позеленеть от зависти.

– Подойди, посмотри у алтаря, – предложил Цирцен. – Я там кое-что изменил.

Лиза пошла, осторожно ступая из боязни повредить ногами пол. Перед алтарём, Цирцен убрал старый рисунок и положил новый. Пространство перед плитой делилось на две части: справа, кропотливо выложенная узором в тёмном эбеновом дереве надпись “Моргана, возлюбленная мать Цирцена”. Слева, на таком же тёмном дереве – “Кэтрин, возлюбленная мать Лизы”. Даты отсутствовали. Мнимая оплошность, поняла Лиза. Ясно, что никому не стоит видеть даты двадцать первого века в средневековой часовне. Она могла лишь предположить, что бы с этим сделали современные учёные. Вокруг имен была искусно сделана мозаичная кельтская вязь.

Упав на колени, Лиза пробежалась пальцами по только что выложенному дереву, её сердце переполняли чувства. Цирцен поместил её мать рядом со своей, чётко показывая, что Лиза была значительной частью его жизни. Теперь она могла приходить сюда, когда заскучает по матери и ощущать, будто Кэтрин находится с ней рядом.

Девушку поразила его чуткость. Когда Кэтрин диагностировали рак, Лиза жадно поглощала книги с советами, как справиться с потерей любимого человека, в надежде найти некую магическую формулу пережить грядущую потери матери. Одной из вещей, упоминавшейся в каждой книге, было то, что замыкание в себе – это переломный пункт выздоровления. Что касается её матери, Цирцен создал вещественный и, согласно древним традициям общества, природой заложенный утешающий символ отсутствия Кэтрин, так что её исчезновение превратилось в умиротворяющее присутствие рядом с дочерью.

Лиза проглотила ком в горле и подняла глаза. Цирцен смотрел на нее так, будто она была для него самой большой драгоценностью в мире.

– Глупо, да? – забеспокоился он.

– Нет. Цирцен, не думаю, что ты мог бы быть глупцом, – прошептала Лиза. – Спасибо. Мы тоже так делаем в моём времени. И я буду часто приходить сюда чтобы… чтобы… – Девушка умолкла, потрясённая до глубины души.

Когда Цирцен позвал её "Иди ко мне", Лиза, не колеблясь, шагнула в его объятья.