БИТВА У РУЧЬЯ БАННОК БЕРН, ОТ КОТОРОГО ОНА И ПОЛУЧИЛА СВОЁ НАЗВАНИЕ, длилась всего два дня, но это были два самых знаменательных дня, всколыхнувших всю страну, от края до края.

Войска Эдуарда Плантагенета собрались возле речушки. Они были сильны, численно превосходили шотландцев в пять раз и самонадеянно полагали, что от победы их отделяют считанные часы. Англичане находились всего лишь в нескольких милях от Стерлинга, обладали подавляющим преимуществом, и у них в запасе оставалось еще два дня, чтобы одержать победу над дикими шотландцами.

Эдуард смеялся и шутил со своими людьми.

- Больше двух часов это не займёт, – злорадствовал английский король.

Отряды англичан вступили в бой, и к ужасу Эдуарда в течение следующих двух часов большая часть англичан стали добычей грамотно расставленных Брюсом ям и заграждений – предательски спрятанных в густом кустарнике заострённых кусков железа.

Скрытые ловушки поколебали уверенность англичан, их войско стало перегруппировываться, запоздало обнаружив, что передовые позиции шотландцев практически неприступны.

Обход для атаки с фланга неизбежно повлёк бы за собой путь вдоль края болотистой речной поймы, в то время как шотландские копьеносцы устроились на возвышенности, готовые уничтожить англичан одного за другим.

Эдуарда огорчило, насколько правильно Брюс выбрал место для сражения, и сколь глупо его войска преуменьшили ловкость шотландцев. К концу первого дня сражения тяжелая конница Эдуарда дважды отражала атаку, и англичане несли значительные потери.

Ночью лагерь Брюса отдыхал на опушке леса Нью Парк, шотландцы ликовали, успешно оказав сопротивление отрядам англичан.

Англичане же совершили свою вторую, роковую ошибку, став лагерем на болотистой земле между реками Берн и Ривер Форт. Тактическая ошибка, которая с утра им должным образом аукнется.

Когда сэр Александр Сэтон, шотландский рыцарь в английской армии Эдуарда, дезертировал поздно ночью первого дня, объявив во всеуслышание, что завтра шотландцы победят, а если не победят, то он охотно сложит собственную голову, английские отряды ещё больше пали духом.

На второй день англичане быстро поняли ошибку, которую совершили, разбив в таком месте палаточный лагерь. Шотландцы спустились к ним, с первой же попытки поймав армию англичан в ловушку, загнав её между реками Баннок Берн и Ривер Форт в слишком узкое пространство для того, чтобы выстроить боевой порядок для ответной атаки.

Шотландцы умело выбрали позицию, вынуждая англичан вести войну пешими – к подобной тактике те оказались попросту неготовыми.

Шотландцы были более искусны в пешем бою, со знанием дела привыкли сражаться в трясине и болотных топях и свободно маневрировали, не связанные тяжёлыми доспехами.

Англичане начали выстраиваться в неорганизованный боевой порядок, и именно в этот переломный момент прибыл лэрд Броуди со своими тамплиерами. Они галопом, как один, с ходу вступили в битву. Рыцари Господа срывали пледы, открывая ослепительно белые одеяния с кроваво-красными крестами ордена.

Через всё поле, покрытое грязью и изуродованными телами, волна белоснежно-белых рыцарей прокатилась подобно смерти с разящей косой. Множество измотанных и лишившихся мужества англичан попросту разворачивались и спасались бегством, чуть завидев белые одеяния. Тамплиеры славились своей непобедимостью в битвах. Лишь пару человек смогли встретиться с тамплиерами и выжить, дабы рассказать о них. Англичане, оказавшиеся достаточно проницательными и заметившими, что рыцари вступили в битву под стягами прославленного лэрда Броуди, запрыгивали на лошадей и мчались прочь от верной гибели.

Всё сражение Цирцен Броуди вел себя как хищник, беспощадный и быстрый. Позднее люди будут утверждать, что в своей убийственной ярости он соперничал с берсерками, и в его честь сложат легенды. Он был бесстрастен, быстр и безжалостен, и ни на что больше не годным, кроме кровавой расправы. Он настолько затерялся во мраке, что его не сильно волновало, убей он хоть легион. Он просто свирепствовал, надеясь изнурить себя и заполучить отсрочку благодаря беспамятству – кратковременной замене смерти.

Пока, наконец, один из военачальников не схватил за уздечку коня Эдуарда, уводя его с поля сражения под громогласное признание поражения и победные крики, эхом отдававшиеся в болотах.

Едва завидев, что знамя Эдуарда покинуло поле, англичане стремительно покидали лагерь, спасаясь бегством в то время, как шотландцы вопили от радости.

Находясь в самой гуще ликующей толпы, Цирцен чувствовал лишь свирепую тоску – всё закончилось слишком быстро. Один жалкий день сражения, и у него не было выбора, кроме как остаться один на один со своим горем и древним врагом. Затянувшаяся на месяц война сделала бы его намного счастливей.

Пока мужчины праздновали и гордо шествовали через страну, неся весть о победе над англичанами, Цирцен Броуди развернул своего коня и, не останавливаясь на еду и отдых, поскакал обратно в замок Броуди, дабы уничтожить своего заклятого врага.

* * *

Цирцен почувствовал Адама в тот же миг, как въехал в замок Броуди.

По пути Цирцен допускал возможность того, что стихийное бедствие или несчастный случай выпали на долю его возлюбленной. Но присутствие Адама могло означать только одно: эльф нашёл Лизу и узнал, что она принесла флягу.

Или ты это сделаешь или я , настаивал тогда тёмный эльф.

Кровь шумела в ушах Цирцена, вопя о возмездии. Его удовлетворила бы лишь смерть бессмертного. Цирцен запоздало понял, что ему никогда не следовало ни на минуту оставлять Лизу одну, и неважно, насколько безопасным он считал замок Броуди. Невзирая на то, что Адам поклялся никогда не приходить без приглашения, по всей видимости, он решил, как и Цирцен, слегка нарушить клятву.

Может они действительно были одинаковыми, горько подумал Цирцен. Он без конца ругал себя на протяжении всего пути в Броуди. Ему нужно было остаться и успокоить Лизу, тогда бы этого никогда не случилось. Нужно было ещё месяцы назад добавить в её вино зелье бессмертия – и этого бы никогда не произошло. Стоило объяснить Лизе, что он может сделать ее бессмертной. Ему нельзя было уезжать от неё, даже на миг. Участие в битве казалось теперь ничтожным пустяком, чем оно и было на самом деле в сравнении с утраченной любовью. Ему стоило отправить тамплиеров без него – они бы и так победили.

Шагая к Главному залу, Цирцен бросил сумки на пол. Он умрёт там позднее, после того, как предпримет меры, и позаботится о том , что син сириш ду никогда более не сможет влиять на других смертных.

Теперь лэрд понял, почему его видение показало, что вскоре он сойдёт с ума: как только он покончит с Адамом, его гнев рассеется, и Цирцен будет уничтожен безграничной печалью. Он потеряет власть над собой и погрузится в объятья безумия.

Когда Адам повернулся, чтобы поприветствовать Цирцена, тот поднял руку.

– Стой на месте. Не двигайся. Даже не говори со мной, – сказал лэрд сквозь стиснутые зубы и понёсся вверх по ступенькам.

Пересекая коридор, лэрд фыркнул. Адам был слишком заносчив и не предвидел, что именно собирается предпринять Цирцен. Толкнув дверь в свою комнату, он пинком открыл потайную комнату и быстро достал Меч Света.

Когда Цирцен медленно стал спускаться в Главный зал, держа меч в руке, Адам вздрогнул.

– Что ты собираешься с этим делать, Цирцен Броуди? – холодно спросил эльф.

Во взгляде Цирцена не было пощады.

– Помнишь клятву, которую я принёс больше пятисот лет назад?

– Конечно, помню, – раздражённо ответил Адам. – Опусти эту штуку.

Будто не слыша Адама, Цирцен продолжил:

– Я поклялся: “Я буду оберегать Святыни. Я никогда не допущу, чтобы они были использованы для людской наживы. Я никогда не допущу, чтобы они были использованы для моей выгоды или на пользу Шотландии”. Но что особо важно для тебя , я поклялся, что никогда не допущу, чтобы священное оружие было использовано для убийства бессмертного Туата де Даан , – одним быстрым взмахом Цирцен поднял переливающийся меч. – Я больше не верю в клятвы, Адам. И у меня есть средства, чтобы уничтожить тебя. Один клятвопреступник может полностью уничтожить твой народ, одного за другим.

– И что ты будешь делать потом? – возразил Адам. – Ты останешься один. Кроме того, ты не знаешь, как найти остальных таких же, как я.

– Я найду их. И как только убью их всех, я проткну себя этим чёртовым мечом.

– Это не сработает. Бессмертный не может убить себя, даже с помощью тайных Святынь.

– Откуда ты знаешь? Кто-то уже пробовал?

– Она не умерла, – огрызнулся Адам. – Оставь этот пафос.

Цирцен застыл на месте.

– Я не чувствую её. Для меня Лиза умерла.

– Заверяю тебя, что она жива. Клянусь тебе своей жизнью, раз уж ты считаешь, что больше для меня нет ничего святого. Лиза в безопасности. Она загадала желание на холме. Позабавив тем самым явившуюся Эобил, которая даровала ей свою благосклонность.

– Где она? – потребовал Цирцен. Лиза жива! По его телу пробежало настолько мощное облегчение, что он содрогнулся от его силы. – И что она пожелала?

– Вернуться домой, – более мягко произнёс Адам. – Однако на самом деле она не это имела в виду. Я был там. Какое-то время я торчал у Эобил, с тех пор как она отобрала у меня мои способности.

– Почему Королева так поступила? – Цирцен был настолько потрясён, что Адама так жестоко наказали, что на миг отвлекся.

Адам выглядел смущённым.

– За то, что вмешивался в твою жизнь.

– Ах, всё-таки и в твоём мире существует какая-то справедливость, – сухо заметил Цирцен. – Итак, Лиза вернулась в двадцать первое столетие? – Он мог бы выдержать семьсот лет одиночества, чтобы снова быть с ней.

– Нет.

– Что значит “нет”? Ты сказал, что она пожелала вернуться домой.

– Пожелала. Вроде того. Она не была полностью уверена, что же ей на самом деле нужно. Я почувствовал её колебание. Так что я не исполнил её желание, равно, как и не сделал обратное, то есть исполнил его. Эобил приказала мне “отправить её”. По сути, я подчинился приказу, отправив Лизу в надёжное место, вне времени, пока ты не вернёшься. Поэтому ты не ощущаешь её. Девушка не… совсем в этом мире.

– Где она? – спросил Цирцен сквозь стиснутые зубы.

Адам одарил лэрда насмешливой улыбкой.

– Я придумал кое-что получше, чем отправить её домой. Верни я Лизу в будущее, ты бы терпеливо сидел на своей заднице, как дисциплинированный воин, и ждал семьсот лет, чтобы снова увидеть её. Так покорно, так чертовски по-человечески. И тогда бы я не получил то, что хотел.

– Где Лиза?! – взревел Цирцен, взмахнув мечом.

Адам ухмыльнулся.

* * *

Лиза недоверчиво поддела ногой песок.

Она на тропическом острове!

– Не-ве-ро -ят-но, – пробормотала Лиза.

Ну, не совсем так, поправила она себя. Это всё прекрасно сочетается с плачевным состоянием её жизни. Где-то Бог бился в конвульсиях от хохота, всякий раз, когда Лизу закручивало в очередном слепом витке сумасшедшего пути, которым он вел её по жизни.

Глубоко дыша, Лиза пристально всматривалась в океан. Несмотря на гнев, Лиза обожала пляж, никогда не имея возможности проводить на нём много времени. Она ничего не могла с собой поделать, с жадностью вдыхая этот солёный воздух.

Волны нежно прикасались к песку. Море было настолько красивым, что было тяжело долго смотреть на него. Вода была необыкновенной – захватывающий дух, необычный цвет морской волны мог промелькнуть только на страницах буклета туристического агентства с обманчиво приукрашенными рекламными фотографиями. На безупречно белый пляж пенными завитками набегала вода.

Сверкающая белая пена, сияющий белоснежный песок, бесконечные просторы кристально чистой морской воды.

Лиза прищурилась.

Пляж был слишком идеальным. Что-то здесь было не так. Даже воздух был странным. Он имел запах… Девушка настороженно принюхалась.

Цирцена!

Как остров мог пахнуть, как Цирцен?

При мысли о лэрде Лиза ощутила глубоко внутри боль. Вначале у неё была мать, но не было своей жизни. Затем был Цирцен, но не было матери. Теперь у неё нет ни того, ни другого, и она скучает по ним всем сердцем.

– За что я это заслужила? – потребовала ответа Лиза, обращаясь к безоблачному небу.

– Словно там кто-то есть, кому есть до этого дело, – произнес кто-то сухо. – Почему в приступе риторики они всегда смотрят вверх ? Лучше бы это создание обратилось к нам.

Лиза обернулась. На пляже, одетые в простые белые одеяния, находились двое очень красивых мужчин. Один был настолько же темноволосым, насколько другой – блондином, и оба с пренебрежением её рассматривали.

Светловолосый Адонис сделал жест своему собеседнику.

– Странно, на мгновенье мне почти показалось, что оно слышит меня. И что оно может видеть нас.

– Невозможно. Оно не может ни слышать, ни видеть нас, если мы не разрешим ему.

– Чертовски жаль вас разочаровывать, однако я действительно вижу вас, и я человек. А вы одни из этих вредоносных эльфийских штучек? – раздражённо поинтересовалась Лиза. Ну и чёрт с ними! Не будут они управлять ею. Кроме того, разве могла её жизнь стать ещё хуже?

– Эльфийских штучек? – расширились глаза блондина. – Оно назвало нас эльфийскими штучками, – сообщил он своему собеседнику. – Оно видит нас. Ты думаешь, оно - одно из этих сующих всюду свой нос смертных, которые могут видеть оба мира, тех, что наши Королева и Король похищают при рождении?

Брюнет изогнул бровь.

– Тогда где же оно было всё это время? Как по мне, так оно вполне взрослое.

– Я не “оно” и я достаточно взрослая. Меня не похищали при рождении, и я буду признательна, если вы не будете говорить обо мне так, словно меня здесь нет.

– Но как ты сюда попала?

– Куда сюда? – быстро переспросила Лиза. Она собиралась взять под контроль события с первого момента пребывания в этом странном месте.

– В Морар. Здесь после Договора обитают Туата де Даан , – ответил Адонис.

– Отведите меня к вашей Королеве, – властно потребовала Лиза.

Они обменялись взглядами, после чего попросту исчезли.

Плечи Лизы опустились. Хватит с нее имперских замашек. Лиза подумала, что высказалась вслух довольно по-королевски.

Девушка выдохнула и стала прогуливаться по пляжу, решив встретить с достоинством любое новое чудо, которое выберет судьба, чтобы извергнуть из глубин океана. Сейчас она не удивилась бы даже пиранье размером с кита, едущей на велосипеде вдоль берега.

* * *

– Морар, – повторил Цирцен, сжав челюсти. – Почему ты отослал Лизу на остров, где обитает твой народ?

– Чтобы немного подержать её вне времени, пока ожидал твоего возвращения. Для того, чтобы выиграть для тебя время на принятие решения.

– Принять решение по поводу чего? – холодно спросил Цирцен.

– По поводу того, что ты собираешься с ней делать.

– Для этого мне не нужно время: я хочу жениться на Лизе, чтобы она была здесь, и сделать её бессмертной. Но я не понимаю твоих мотивов. Я считал, что ты желаешь её смерти, Адам. Разве ты не силой заставил меня поклясться…

– Никогда не принимай то, что я говорю или делаю, за чистую монету, Цирцен. Речь не об этом. Ты нуждался в том, чтобы нарушить некоторые из твоих нелепых правил. Я просто поставил тебя в ситуацию, когда ты был вынужден поставить их под вопрос. Убей ты её на самом деле, я был бы чрезвычайно разочарован. Ты никогда не понимал, чего я действительно хочу.

Цирцен покачал головой, вполголоса пробормотав ругательство. Весь его страх по поводу того, что он нарушит клятву, оказался напрасным, поскольку Адам никогда не хотел, чтобы Цирцен исполнил её.

– Я и сейчас не понимаю, так что почему бы тебе не объяснить?

Адам сделал вокруг Цирцена круг, изучая его.

– Почему бы тебе не положить меч? – Лэрд вздрогнул. – Мы дали его тебе, поскольку драка между своими нас не привлекает. Мы верим тебе.

– Вы заставили меня стать хранителем и прекрасно это знаете, – едко ответил Цирцен. Тем не менее, он опустил кончик меча к полу, несмотря на то, что крепко сжимал рукоятку.

Адам расслабился.

– То, как я это себе вижу – у тебя есть несколько вариантов. Ты можешь присоединиться к Лизе там, где она сейчас. В моём мире, – самодовольно добавил Адам. – Или можешь доставить её сюда. Или же ты можешь исправить её будущее и затем отправить её обратно. Пока ты решаешь, Лиза в безопасности вне времени.

– Почему ты издеваешься надо мной, Адам? Ты знаешь, что я не умею совершать любое из этих действий. Ты предлагаешь исполнить подобное волшебство для меня?

Адам приобрёл огорчённый вид.

– Я не могу. Эобил обрезала мне крылья, если можно так сказать.

– Тогда как именно ты ожидаешь, что я устремлюсь сквозь время? Морар недоступен в обычном человеческом понимании. Ты поймал мою женщину в ловушку на острове эльфов, к которому я не имею понятия, как добраться! – снова разозлился лэрд.

Адам с вызовом рассматривал Цирцена.

– Нет, ты можешь.

Цирцен вскинул руку вверх.

– Я не могу просеивать время – если бы мог, я бы попробовал отправить Лизу обратно сразу же, как только обнаружил, что она потеряла, и насколько это больно для неё!

– Ты можешь просеивать время. Ты это знаешь. А ещё знаешь, что недавно было время, когда ты бы отдал всё что угодно, чтобы давным-давно пройти у меня обучение. Ты отказался позволить мне научить тебя, однако знаешь, что у тебя есть мощь – она кипит внутри тебя. Рвется наружу. Ты быстро научишься. У меня займёт всего лишь пару дней научить тебя просеивать время. Мы можем попрактиковаться на небольших вылазках.

Цирцен молча рассматривал Адама. На его щеке дёрнулся мускул.

– Цирцен, я уже лет пятьсот твержу тебе, что могу научить тебя двигаться сквозь время и пространство. Ты всегда насмешливо улыбаешься и уходишь. Сейчас предлагаю снова: я могу обучить тебя просеивать время, переплетать миры, как изменить будущее Лизы, чтобы её родители не умерли. Могу достаточно научить тебя, чтобы ты предотвратил автокатастрофу, может быть, даже рак, и вернул девушку в будущее, оставив при ней воспоминания о тебе. Когда это будет сделано, ты можешь присоединиться к ней или вернуть её назад. Или разделить ваши жизни между двумя мирами. Ты сможешь делать всё , что захочешь, Цирцен Броуди. Я всегда твердил тебе это.

– И какова цена этих знаний, Адам? Какова цена за возвращение моей женщины?

– Ох, всё просто, – мягко произнёс Адам. – Это всё, чего я хотел с самого начала. – С надеждой кивнул Адам. – Ты знаешь, чего я хочу. Позволь мне научить тебя. Позволь взять туда, где твоё место. Разреши показать мой мир. Он вовсе не ад.

Цирцен заворчал и потёр глаза. Пятьсот лет назад он поклялся любой ценой избегать этого момента. На протяжении столетий Адам неоднократно соблазнял его всеми мыслимыми способами, и каждый раз терпел неудачу. Очевидно, Адам осознал, что ловушку можно сделать более хитроумно, и на этот раз блестяще добился своего. То, от чего Цирцен отказывался пять столетий, теперь стало неизбежным. Внутри него мужчина из девятого столетия пожал плечами, сделал шаг назад и признал поражение. Был ли мир Адама злом? Был ли Адам и его народ злом? Или просто Цирцен не прощал Адаму нанесённое давным-давно оскорбление пренебрежением?

Выбор был болезненно прост: быть с Лизой или остаться одному.

Последний вариант был неприемлем, и Адаму это было известно. Цирцен ощутил горечь от того, что Адам им манипулировал, и в нём вспыхнул гнев. С самого начала эта ситуация была задумана и организована Адамом Блэком.

Но затем он подумал о Лизе. То, что существовало между ними, не имело ничего общего с Адамом. Может быть, Адам искусно подстроил события, но Цирцен сам влюбился в Лизу. Он бы полюбил её независимо от того, где встретил. Гнев Цирцена улегся.

Если Цирцен примет то, что предлагает Адам, ему по плечу изменить жизнь Лизы: он сумеет проникнуть в будущее и спасти её родителей, вернуть любимой всё, что она хотела, и вновь быть с ней. Разве не забавлялся он с этой идеей в последнее время? Когда он просил Лизу рассказать ему всё о её жизни, когда слушал и делал мысленные пометки – ага, даже когда перебирал возможности где-то на задворках сознания. Поводом резко отвергать все, что касалось Туата де Даан , послужила его злость на Адама за то, что тот сделал его бессмертным пятьсот лет назад, Но, может, это было бы не так плохо, в конце концов.

Цирцен знал, что Лиза любит его. Раз уж ему придётся смириться с уроками Адама только лишь для того, чтобы спасти возлюбленную с острова эльфов, почему бы не пойти до конца? Почему бы не сделать её мир прекрасным и дать Лизе всё , что пожелает её сердце? Каков подарок, требующий от него такого могущества для воплощения её самых безумных фантазий? Что ещё он сможет дать ей?

Всё что угодно , – без слов сказал Адам.

Цирцен пристально посмотрел на Адама.

Рискнёт ли он храбро встретиться с её временем? Осмелиться ли уйти во времени вперёд и любить её там?

Он любил бы её где угодно.

Посмеет ли дать Адаму то, что тот хочет?

Цирцен Броуди глубоко вздохнул, рассматривая самого тёмного из эльфов. Прежде он видел в нём скрытую порочность, неограниченную власть, внушающую ужас вседозволенность.

Наверно он просто видел частичку себя в этих чёрных глазах.

– Это очень просто, – заверил его Адам. – И ничуть не больно, как утверждал ты в первый раз. Потом ты даже найдёшь эти ощущения вполне естественными.

Цирцен кивнул.

– Тогда научи меня. Научи меня всему, что знаешь… отец.