Поздно ночью, когда все уже спали, Дэйгис тайком выбрался из замка.

Весь день, который казался ему бесконечным, Дэйгису пришлось скрывать от любимых людей задуманное. Он прилагал огромные усилия, чтобы не выдать нетерпения ни взглядом, ни жестом. Необходимость делать вид, что он во всем с ними согласен, постоянный самоконтроль, чтобы брат, который слишком хорошо его знал, ничего не заметил, – все это сильно его вымотало. Но нельзя было допустить, чтобы они поняли: он не собирается участвовать в их общем плане, на скрупулезную подготовку которого ушел весь день.

В том самом плане, по которому они все собирались поехать в Лондон и подвергнуть себя опасности.

К концу дня, когда Хло и Гвен занимались упаковкой вещей для поездки в Лондон – поездки, которой так и не суждено было состояться, – Дэйгис спустился в темницу и лично допросил человека из секты Драгаров. С помощью магии он безжалостно вырвал информацию из его памяти. Но, как и говорил Драстен, хотя пленнику и было известно о существовании способа вернуть тринадцать душ обратно в их тюрьму и предотвратить трансформацию, он ничего не знал о том, как именно это сделать.

Самого факта, что такой способ существует, хватило, чтобы привести Дэйгиса в прекрасное расположение духа и наполнить его желанием немедленно приступить к действиям.

Все четверо собрались на ужин в большом зале, и вскоре после этого Дэйгис увлек Хло в спальню и занимался с ней любовью, пока она, пресытившись, не заснула. Он лежал рядом с ней еще около часа, ощущая ее в своих руках и наслаждаясь этим. Затем встал с кровати. Теперь, выбравшись ночью из замка, Дэйгис чувствовал готовность. Пора встретить врага лицом к лицу и покончить со всем этим раз и навсегда.

В одиночку.

Он не мог подвергать риску любимых людей. Он сам заварил эту кашу, и только ему под силу все исправить. Дэйгис лучше всего действовал один, когда его ничто не связывало. Он снова стал Гэльским Призраком – ловким темным духом, почти невидимым для человеческого глаза. И ему не нужно было постоянно оглядываться, защищая других.

Он уже однажды потерял Драстена, не хватало еще потерять его или Гвен снова. И он никогда не позволит себе потерять Хло.

Дэйгис знал, что все они будут в ярости от его поступка. Но если ему повезет, все закончится еще до того, как они проснутся. В худшем случае – немного позже. Это было ему необходимо. Он должен был знать, что они сейчас в безопасности, в замке, чтобы сосредоточить внимание на цели и ни на что не отвлекаться.

Он проникнет в штаб секты Драгаров, отыщет их архивы, выяснит адрес Саймона Бартон-Дрю, выследит его и вырвет нужную информацию из его головы. В то, что вскоре ему больше не придется вести постоянную внутреннюю борьбу, было трудно поверить. Мысль о возможности не позднее, чем завтра утром, снова стать обычным друидом и вернуться к Хло, была слишком заманчива, чтобы оказаться правдой.

Но все было именно так. По словам Тревора – а человеческий разум, подвергнутый такому насилию, просто не может лгать, – Саймону Бартон-Дрю был известен способ вернуть древних в ту тюрьму, из которой они пришли.

Полет в Лондон занял совсем мало времени, но Дэйгису пришлось потратить несколько часов, чтобы найти Белтью! Билдинг. Он никогда раньше не был в Лондоне, если не считать, аэропорта, и плохо в нем ориентировался. Он какое-то время стоял возле неосвещенного знания, изучая его со всех сторон. Оно оказалось большим складом из камня и стали. Здание было четырехэтажным, но, по словам Тревора, то, что он искал, находилось в его подземной части.

Дэйгис медленно, размеренно вдыхал прохладный, наполненный туманом ночной воздух. Двигаясь стремительно и бесшумно, горец приблизился к зданию и открыл замок, прошептав одну фразу. Он прибегал к магии только в исключительных случаях и сегодня уже воспользовался ею дважды. Даже сейчас сущности внутри него волновались. Он чувствовал, как они рвутся наружу, словно желая охватить окружающее их пространство.

Он открыл дверь и проник внутрь, набрав код на панели. Дэйгис хорошо подготовился, он получил всю необходимую информацию у Тревора и тщательно запомнил ее. Ему были известны последовательности всех кодов, способы обойти сигнализацию, расположение всех контрольно-пропускных пунктов.

Переступив порог, он неожиданно ощутил резкую боль в груди, словно свело мышцу. Дэйгис пошевелил плечами, пытаясь прогнать спазм, но боль никуда не делась, и он недоуменно опустил глаза.

Подрагивающая короткая серебристая стрелка, торчащая у него из груди, на миг привела Дэйгиса в замешательство. Затем перед глазами у него все опасно поплыло и потемнело. Часто моргая, он смотрел в темную комнату.

– Транквилизатор, – любезно сообщил ему вежливый голос.

Через несколько мгновений Дэйгис, громко ругаясь, рухнул на пол.

* * *

Он пришел в себя неизвестно через какое время от холода камня, прикасавшегося к спине. Когда дурман слегка рассеялся, Дэйгис понял, что не может пошевелиться. Он странно себя чувствовал, но не мог определить, в чем причина. Что-то внутри него изменилось. Он решил, что это продолжает действовать транквилизатор.

Не открывая глаз, Дэйгис осторожно напрягся, чтобы определить крепость своих уз. Его приковали цепями к каменной колонне в несколько футов в диаметре. Цепи с толстыми звеньями сковывали его руки за спиной позади колонны. Щиколотки были прикованы друг к другу и к основанию каменного столба. Без помощи магии Дэйгис мог пошевелить только головой.

По-прежнему не открывая глаз, он прислушался к звучащим возле него голосам, пытаясь определить число противников. Человек шесть, не больше. Им бы никогда не удалось одолеть его, если бы не наркотик. И если ему удастся освободиться, они не смогут его удержать. Дэйгис попробовал свое друидское чутье, чтобы проверить прочность цепей.

«Черт побери», – мрачно подумал он. На них лежало связующее заклятие. Дэйгис слегка тронул их магией, испытывая на крепость. Он совсем не хотел колдовать сильнее, чем требовалось, но вместо слабого направленного заклинания у него вдруг получился неконтролируемый выброс силы. Он никогда раньше не пользовался настолько мощной магией. Дэйгис ощутил мгновенную реакцию тринадцати, их шепот на неразборчивом языке сливался в гул внутри его черепа. Его затопили незнакомые ощущения…

Ледяная тьма. Бесконечная борьба. Вынужденное вечное сосуществование без возможности вырваться. Безумие, прерываемое короткими просветлениями сознания, пока не осталось ничего, кроме ярости, ненависти и всепожирающей жажды мести.

Он содрогался всем телом. Дэйгис еще никогда так сильно не ощущал присутствие тринадцати, и это было так отвратительно, что, если бы его не связали, он принялся бы раздирать себе голову ногтями, безуспешно пытаясь вытащить их оттуда.

Затем он осознал две вещи: во-первых, чтобы наложить такое сильное заклятие на холодное железо, секта Драгаров должна обладать знаниями куда более могущественными, чем он предполагал, а во-вторых, кроме транквилизатора они дали ему что-то еще. Какой-то наркотик, лишивший его способности контролировать свою силу. Сейчас Дэйгис походил на пьяного, который, желая приласкать, может нанести смертельный удар из неуклюжести.

И он не сомневался, что этот удар окончательно позволит тьме завладеть им.

Дэйгис часто, неглубоко дышал, заставляя себя сосредоточиться на окружающей его обстановке и таким образом отвлечься от беспорядочного гула в голове. Он пробовал на вкус воздух, пытался определить форму помещения по эху отражавшихся голосов. По-видимому, оно было длинным и низким, здесь чувствовался легкий запах растущего на камне лишайника. Дэйгис не знал, как долго пробыл без сознания. Но не сомневался, что находится в катакомбах под зданием.

Каким же дураком он был, когда ворвался сюда, недооценив противника! Он действовал спонтанно, его вело только нетерпение и отчаянная потребность защитить тех, кого он любил. Ему ни разу не пришло в голову, что люди из секты Драгаров могут следить за ним, докладывая сообщникам о каждом его шаге. По-видимому, так оно и было, ведь враги определенно подготовились к его приходу. В чем заключался их план? Использовать этот ужасный наркотик для завершения трансформации?

– Он приходит в себя, – сказал чей-то голос.

Дэйгис предпочел бы, чтобы они и дальше считали, будто он находится без сознания. Это позволило бы ему выиграть драгоценное время, и действие наркотика могло бы стать слабее. Но он чем-то выдал себя, хотя оставался неподвижным. Возможно, начал глубже дышать. Дэйгис открыл глаза.

– А вот и вы, – произнес высокий стройный мужчина с тронутыми сединой волосами, подходя к нему ближе.

Он долго смотрел на Дэйгиса.

– Я Саймон Бартон-Дрю, глава секты. Я надеялся встретиться с вами при несколько других обстоятельствах. Примите извинения за оковы, но на данный момент они необходимы. Полагаю, Тревор мертв? – вежливо осведомился он.

– Тревор жив, – ответил Дэйгис, стараясь не выдать себя голосом. Он не собирался показывать этому человеку, какая борьба идет у него внутри. – В отличие от членов вашего ордена МакКелтары не отнимают жизнь без причины.

Даже если им очень хочется.

Саймон обошел колонну.

– Мы тоже. Мы делали то, что было необходимо для служения великой цели – снова обрести силы, принадлежащие нам по праву. Мы выполняли свое предназначение.

– У вас никогда не было прав на эти силы. Их вам дали Туата де. Именно у них было право забрать их обратно, когда стало ясно, что люди могут ими злоупотребить.

У Саймона вырвался лающий смешок.

– И эти слова я слышу от человека, нарушившего собственную клятву. Думай, как хочешь. Ты все равно поведешь нас за собой.

– Я никогда не исполню Пророчества.

– А, так вам о нем известно. Я задавался этим вопросом. Когда вы о нем узнали? Это Тревор вам рассказал? Нет, я не виню его, ведь мне известно, на что вы способны. Здесь находится все. – Он взмахнул рукой, указывая на кипы манускриптов и рукописей, аккуратно разложенных на многочисленных полках. – Все, на что способны Драгары. Все, чему они могут научить. Способности путешествовать сквозь время и пространство, способности открывать измерения.

– Драгары, которым вы поклоняетесь, однажды уже чуть не разрушили мир, пытаясь пройти сквозь измерения. Почему вы считаете, что, освободившись, они снова не попытаются это сделать?

– Зачем разрушать мир, которым можно править? – возразил Саймон. – Думаю, мы сможем выяснить, что именно пошло не так, когда они пытались последовать за Туата де. Сейчас наш мир более развит, чем тогда. И здесь Драгаров встретит множество верных последователей.

– А что дает вам повод считать, что у них возникнет хоть малейшее желание стать частью вашего крошечного ордена? С чего бы им оставаться с вами? – подстегнул его Дэйгис.

– Что вы хотите этим сказать? – На ухоженном лице мужчины мелькнуло сомнение.

– Если они могут проходить сквозь время, то что помешает им вернуться в их родное столетие? Чего, по-вашему, им хочется больше всего?

– Вернуть власть. Получить возможность снова жить и править. Занять в этом мире место, принадлежащее им по праву.

Дэйгис насмешливо щелкнул языком. Он не понимал их языка и ничего не знал о намерениях Драгаров, но Саймону это было неизвестно. Сомнения, посеянные среди врагов, могут стать могущественным оружием. Если ему удастся достаточно долго поддерживать разговор, возможно, действие наркотика станет слабее и он сможет проникнуть в сознание Саймона.

– Саймон, им нужны тела. И у них будет достаточно могущества, чтобы их вернуть. Вы не сможете помешать им вернуться в прошлое, когда они обретут свободу. Вы не сможете их контролировать. Как только я изменюсь, Драгары смогут уничтожить весь ваш Орден в мгновение ока. Какая им от вас польза? Они вернутся в свой век, отменят начало войны и полностью перепишут историю последних четырех тысячелетий, – рассмеялся Дэйгис. – Когда они изменят течение событий, окажется, что никто из нас даже не рождался.

Ох, айе, люди в комнате определенно забеспокоились. Беспокойство – это хорошо. Но жестокие разногласия устроили бы его куда больше.

– Вы собираетесь освободить силу, которую никогда не сможете постичь и уж тем более – контролировать, – холодно улыбнулся Дэйгис.

Повисла напряженная тишина. Затем Саймон отмахнулся от Дэйгиса.

– Достаточно. Я не поддамся на твои уловки. Драгары не захотят вернуться, чтобы не подвергать себя риску снова попасть в заточение. Они никогда на это не пойдут.

– Это вы так считаете. Хотя на самом деле вам о них почти ничего не известно. В отличие от меня.

Саймон стиснул челюсти и двинулся в сторону двух мужчин, стоявших неподалеку.

– Я не стану сомневаться в Пророчестве. Я дал клятву и исполню ее. Может, я и впрямь знаю о Драгарах не так много, как мне бы хотелось, но зато я прекрасно знаю вас.

Он взглянул на них.

– Приведите ее, – приказал он. Те поспешно ушли.

Дэйгис застыл. «Ее – это кого?» – чуть не вырвалось у него. Нет, это невозможно, сказал он себе. Хло в безопасности, она сейчас спит за охраняемыми стенами замка.

Как же он ошибался!

Когда через несколько минут они вернулись, Дэйгису стало не по себе.

– Нэй, – прошептал он, почти не шевеля губами. – Ох, нэй, девочка.

– Ох, айе, МакКелтар, – передразнил его Саймон. – Не правда ли, она мила? Мы пытались добраться до нее на Манхэттене. Но не переживай, ты получишь ее в полное распоряжение, как только покоришься неизбежному. Полагаю, за четыре тысячи лет Драгары соскучились по женской ласке.

Мужчины бесцеремонно не то вытащили, не то вынесли Хло вперед. Руки и ноги у нее были связаны, на бледном лице виднелись следы слез.

– Мне так жаль, Дэйгис, – вздохнула она. – Я проснулась, услышав, как хлопнула дверца машины, и выбежала из замка, надеясь догнать тебя…

Один из мужчин ударил ее, заставляя замолчать, и Дэйгису захотелось взвыть. Он закрыл глаза, борясь с бушующей внутри него темной бурей. «Я мужчина из рода МакКелтаров. Я не стану слепо бросаться на врага», – снова и снова повторял он про себя. Прежде чем он опять смог открыть глаза, прошло какое-то время. И когда он это сделал, их взгляды встретились.

– Я люблю тебя, – одними губами прошептала Хло. – Мне так жаль!

Он покачал головой, надеясь, что Хло поймет, что ей совсем не нужно извиняться. Это была его вина, а не ее.

– Я тоже люблю тебя, девочка, – беззвучно повторил он.

– Как трогательно, – сухо заметил Саймон. Он знаком приказал державшим Хло мужчинам вывести ее вперед. И остановил их, когда до колонны осталось шагов шесть. – Наличие собственного самолета дает определенные преимущества, – сказал он, улыбаясь. – Она оказалась тут еще до того, как вы приземлились в Лондоне. А теперь мои люди убьют ее, если, конечно, вам не захочется это предотвратить. Эти цепи не должны стать помехой для человека, наделенного такой силой.

– Ты сукин сын! – Дэйгис безуспешно пытался вырваться. Без магии у него ничего не получалось.

Его поглотила ярость вкупе со страстным желанием воспользоваться самой разрушительной силой, имеющейся в его распоряжении. Он ощущал могущество древних, поднимающееся из глубин его тела, молящее освободить его. Смертоносные слова вертелись на кончике его языка. Он жаждал крови, и сущностям, находящимся у него внутри, не терпелось ее пролить.

Саймон прекрасно продумал свой план. Он накачал Дэйгиса наркотиком, чтобы лишить его возможности контролировать силу магии, похитил женщину, которую Дэйгис любил больше жизни, и теперь собирался ее убить, если только Дэйгис не воспользуется магией, чтобы это предотвратить.

А если он спасет ее с помощью магии, это спровоцирует трансформацию.

«Это неизбежно», – осознал Дэйгис со странным безразличием. Именно так. Его загнали в угол, из которого нет выхода. Он не мог допустить, чтобы с Хло что-то случилось. Ни за что. Она была его избранницей, хранила его оружие. Он должен был защищать ее ценой собственной жизни.

Пауза все длилась и длилась, странным образом растягиваясь во времени, и Дэйгису показалось, что он одновременно находится и в катакомбах, и где-то еще. Мысленно он перенесся в спокойное место, и перед ним замелькали воспоминания.

Он впервые увидел Хло, стоящую под моросящим дождем на шумной улице Манхэттена… Застал ее у себя под кроватью… Почувствовал пьянящий вкус ее губ, когда украл тот первый поцелуй…

Он кормил ее кусочками лосося. Слушал, как она с горящими глазами говорила о какой-то малопонятной книге. Наблюдал, как она затягивается толстой сигарой.

Он видел ее затуманенные страстью глаза, когда он впервые довел ее до оргазма в самолете. Занимался с ней любовью в сверкающем озере, под бесконечным синим небом своего любимого Северо-Шотландского нагорья. Изливался в нее, становился с ней одним целым. Смотрел, как она, стоя на стуле, признается ему в любви, а затем поворачивается и выкрикивает эти слова. Повторяет их, услышав его самую ужасную тайну. Неизменно остается на его стороне.

И в этот странный миг спокойствия Дэйгис вдруг осознал, что, не нарушив клятвы и не пройдя через камни, чтобы спасти Драстена, он никогда не встретил бы Хло. По иронии судьбы ему пришлось пасть, чтобы найти женщину, которая стала для него спасением. Если бы у него была возможность вернуться в прошлое, сдержать свою клятву и никогда не встретить Хло Зандерс, он бы решительно вошел в круг камней и поступал бы так снова и снова, полностью осознавая последствия.

Просто чтобы любить Хло, пока у него еще есть время.

Затем он мысленно перенесся в ту ужасно холодную ночь, когда он танцевал на обледенелом бордюре своего балкона. Он поступал так, зная, что его смерть положит конец всему этому. Действительно простое решение. Нет сосуда для сущностей – нет и возрождения. Шах и мат, игра закончена.

Он так устал сопротивляться.

Но той ночью он решил продолжать борьбу, отложив мысль о самоубийстве на крайний случай.

А затем он встретил Хло, которая дала ему тысячу причин жить.

Дэйгис горько улыбнулся. Он не мог обратиться к магии, чтобы спасти ее, не освободив при этом Драгаров. Его положение было безвыходным.

Он никогда не позволит прийти той «эпохе тьмы, которой человечество еще не знало», о чем предупреждало Пророчество. Там не говорилось, сколько миллионов жизней она унесет. Что, если все то, что он сказал Саймону, правда и тринадцать действительно собираются вернуться в прошлое? Что, если они снова начнут войну? И на этот раз окажутся победителями?

Это полностью изменит четыре тысячи лет истории человечества. Возможно, оно даже перестанет существовать задолго до настоящего времени.

Нэй. У него просто не было выбора.

«Ох, любимая, – горестно подумал Дэйгис. – Я не хотел, чтобы все так закончилось».

Открыв глаза, он обнаружил, что враги засунули в рот Хло кляп. В ее аквамариновых глазах блестели слезы.

– Порежьте ее, – тихо приказал Саймон. – Пускай он увидит ее кровь.

Дэйгис прикусил язык, чувствуя, как рот наполняется металлическим привкусом. Он знал, что ему нужно рассчитать время. Убедиться, что он нанес себе смертельную рану, которая убьет его до завершения трансформации, но не раньше, чем он прикончит членов секты и освободит Хло. Он приготовился действовать. Секунда промедления могла все испортить. Он был решительно настроен умереть.

А сделать это было совсем не просто, видя перед собой Хло.

Один из сектантов провел лезвием ножа по ее шее, из пореза хлынули алые капли. Хло забилась у них в руках, вырываясь.

«Пора», – сказал себе Дэйгис, после того как прошептал «прощай» своей избраннице. Его затопила такая печаль, что он запрокинул голову и взвыл от всей души.

Затем, впервые с той самой ночи, когда темные заявили на него свои права, он снял защиту и перестал сопротивляться тринадцати.

Он открылся им. Позвал их. Принял.

Они откликнулись незамедлительно. Его наполнили сила, знания и безумие. На него нахлынули обрывки воспоминаний тринадцати разных жизней: двенадцати невероятно могущественных мужчин и одной женщины, которые так любили жизнь, что захотели стать бессмертными. Но несравнимо сильнее отдельных переживаний была их общая ярость и ненависть к их тюремщикам. Безумное желание увидеть, как Туата де погибнут, даже если ради этого придется уничтожить все измерения.

Когда они хлынули в него, Дэйгис бесцеремонно ворвался в разум Саймона. Ему все еще хотелось узнать ответ, хотя теперь он не принес бы ему никакой пользы. Дэйгис хотел знать, как бы все сложилось, если бы он не повел себя так опрометчиво.

Полученный ответ его рассмешил. Ирония заключалась в том, что он пришел сюда полный надежд, но даже если бы Хло была сейчас в безопасности, это ничего бы не изменило. Потому что выбор у него был всегда.

Саймон действительно знал, как можно вернуть тринадцать в их тюрьму.

Дэйгис должен был умереть.

* * *

Хло пыталась вырваться из рук своих мучителей, борясь со слезами. Она повела себя как идиотка, выбежав из замка, но какого черта Дэйгис решил действовать один?! Откуда ей было знать, что на нее набросятся, как только она выйдет наружу? У нее даже не было возможности закричать и сообщить Драстену и Гвен о том, что ее похитили.

Девушка отчаянно грызла кляп, но ничего не могла с ним сделать. Ей не удавалось даже пискнуть. «Ох, Дэйгис», – беспомощно подумала она, глядя на него. Он встретился с ней взглядом, и его губы зашевелились. Но Хло не разобрала слов.

Затем он неожиданно испустил полный агонии крик и с такой силой ударился затылком о колонну, что Хло перестала дышать, захлебнувшись беззвучным криком. Его шея выгнулась, а все тело напряглось, словно вздернутое на дыбе.

Мужчина, которого звали Саймон, вскрикнул и упал на пол, схватившись за голову.

Дэйгис рассмеялся, и от его смеха у Хло застыла кровь в жилах. Он никогда, никогда не смог бы издать такие зловещие звуки. Дрожа всем телом, она видела, как он медленно опустил голову. Затем посмотрела в его глаза и чуть не подавилась кляпом.

Они были практически черными.

Их окружала только тонкая белая, почти незаметная каемка. Хло перестала вырываться и замерла от ужаса.

Ледяной ветер ринулся в комнату, сметая книги с полок, переворачивая столы и стулья, поднимая бумагу и пергамент в воздух.

Неожиданно державшие ее мужчины исчезли. Нож, приставленный к ее шее, отлетел, и Хло сразу потеряла его из виду среди летающих обломков. Веревки у нее на щиколотках и запястьях лопнули, а кляп резко вырвали изо рта.

Словно издалека до нее донесся голос Дэйгиса – но это был не совсем его голос. В нем звучали десятки голосов, накладываясь друг на друга. Он приказал ей закрыть глаза и сказал, что она не будет ничего видеть и слышать, пока он не позволит. Хло поняла, что он с ней что-то сделал, использовал магию, потому что неожиданно она ослепла и оглохла. Напуганная потерей слуха и зрения, она упала на пол и затихла.

Это продолжалось целую вечность. Хло не чувствовала ничего, кроме леденящей ласки этого яростного темного ветра.

Хло скорчилась на полу, отказываясь представлять, что сейчас происходит. Отказываясь верить в то, что видела, прежде чем начался ад. Она знала Дэйгиса, и он бы никогда этого не сделал. Даже ради нее. Он был слишком благородным. Он бы никогда не пожертвовал судьбой мира ради ее спасения.

Почему же тогда все указывало на то, что он стал Драгаром?