Лила Монро

Сделка миллиардера #1

 

Глава 1.

Смерть лобстера в аквариуме считается милосердием?

Это серьезный вопрос. Так сказала моя так называемая «лучшая подруга» Кейт потому, что она счастлива с парнем ее мечты, и теперь ее миссия распространяется на сладкое пресладкое счастье моногамного блаженства всех и каждого, но особенно на определенных людей, которые «женаты на своей работе», и «готовы отдаться язве», и «это всего лишь одно свидание вслепую, Лейси. Господи, тебе нужно расслабиться».

Мое свидание вслепую было настолько разговорчивым, что я боялась, как бы он не грохнулся под стол.

— И вот почему я определенно думаю, что мы должны более ш-шур-шурьезно-серьезно посмотреть на эту проблему, потому что ты же знаешь, инопланетяне высаживаются на Землю ради жизни, — говорил он невнятно, заглатывая слова, чуть ли, не заколов своей вилкой официантку, широко взмахнув рукой. Другой рукой он смахнул свой одиноко стоящий бокал с вином, отправив его в полет в стену, в дешевом китайском ресторане, в который он настоял, чтобы мы пошли, потому что их краб рангун был «офигенным» (он оказался не «офигенным», вернее до «офигенного» ему нужно было еще плыть и плыть. Он явно весь сморщился от переизбытка повышенной температуры при готовке, а также похоже побывал в лапах стервятников, которые видно потрудились над ним своими клювами, потому что так приготовить еще нужно умудриться, в любом случае это был не большой краб рангун, на вкус он напоминал рыбу, которую засунули в носок и оставили под дождем).

— Мне кажется это настолько...очевидным. Подумай, откуда люди, черт побери, фумают-думают взялись пирамиды? Пирамиды сделал человек, — он покачал головой, приняв задумчивый и мудрый вид, наверное, он думал, что похож на мужчину, умудренного опытом, но на самом деле со стороны, это выглядело, как будто он собирался нырнуть в свою тарелку с крабом рангун. — Иллюминаты, они не хотят, чтобы мы узнали о них правду!

Я смотрю на аквариум с омарами, стоящий передо мной, ракообразные щелкают о стекло своими щупальцами, как будто моля о пощаде.

Я тоже про себя молю о пощаде, так же, как и омары. Я тоже.

— Ну, это определенное убеждение, которое существует…, — ответила я. Это было примерно в сто раз более дипломатично, чем я хотела сказать на самом деле, но черт возьми, это было мое первое свидание в течение года, и Кейт не кинула бы меня под автобус такой неудачи, правда ведь? Вероятно, с его стороны, это было все напускным, чтобы отсеивать девчонок, которые кидались только на его пренебрежительную красивую внешность серфера? И возможно у него есть какие-то хорошие тайные качества, которые я еще не смогла разглядеть, но может со временем, правда ведь? По крайней мере, я быстро прикончила очень дорогую и ставшую-такой-необходимой выпивку.

— Безусловно, убеждение осс-осен-очень сложное, тебе нравится слушать?

Ну, хорошо, либо парень скрывает свои лучшие качества с таким профессионализмом, соответствующим преданности высококвалифицированных оперативников ЦРУ, либо он просто идиот.

— Послушай, извини, конечно, но, наверное, я не соглашусь по поводу пришельцев. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? Как насчет…

— Ну, ты не должна быть настолько высокомерной. В лучшем случае твоя высшая планка — это университетский женский клуб с комплексом фре-фревос-превосходства.

А вот и предупреждение, что он идиот! Предупреждение, что он полный кретин! Динь-динь-динь, у нас есть победитель! Пожалуйста, пройдите на сцену, чтобы забрать свой приз в виде микроволновки и билета, который позволит вам убраться отсюда, как можно быстрее!

Я открыла рот, чтобы возразить, о чем, наверное, пожалела бы позднее, когда Кейт будет производить со мной «разбор полетов», но вдруг мой телефон завибрировал.

Бззззззз! Я удержалась от высказываний и нырнула в сумку, увидев пришедшие смс-ки, которые, естественно, все были с работы, и содержали только три фразы, характерные для службы спасения — 911.

Это означало — «Спаси звонком. Останови слухи. Не важно как, все сойдет!»

Я встала.

— Прости, — сказала я со всей искренностью, которую смогла наскрести в себе, совершенно не претендуя на самую лучшую женскую роль в номинации получения Оскара. — Мне нужно идти, поработать службой спасения. — Я уже отодвинула свой стул.

— Ты издеваешься, — заныл он. – Сегодня вечер пятницы.

— Это чрезвычайная ситуация, — ответила я.

— Почему ты должна быть какой-то суш-шестеркой, — заискивающе спросил он, глядя в свой пустой бокал. — Ты не можешь придумать какую-нибудь отговорку, чтобы не ходить. Бог мой, почему все женщины такие, чертовы…

Петляя мимо официантов, разносящих достаточно прожаренное мясо, засоряющее артерии большой половины населения страны, я выбежала из прокуренного помещения.

— Это свидание достойно сожаления! — крикнул он мне вслед. — Я хотел бы встретиться еще с такой толстой сучкой, как ты!

— Ну уж нет, — пробормотала я себе под нос. — Я как-нибудь справлюсь с потерей такого прекрасного принца.

Мои глаза все еще пощипывало от с трудом сдерживаемых слез, когда я вышла в ночную прохладу и подняла руку, чтобы поймать такси. Я знала, что не должна волноваться и принимать близко к сердцу какого-то мудака с искаженными представлениями о женской красоте и чрезмерно развитым чувством на право получить свой кусочек счастья, но иногда это так трудно, ты знаешь? Сан-Франциско, может быть, не настолько обмельчало, как Лос-Анджелес, но все же, были времена, когда население Калифорнии, состояло примерно, из тридцати миллионов блондинок, с нулевым размером, малышек-серферов с длинными ногами, растущими прямо от ушей, с ноль целлюлитом, и ...меня.

Лейси Ньюман. Всегда спутанными каштановыми волосами, которые таили в себе заряд статического электричества, словно от грозовых туч, кожи, которая становилась ярко-красной, как у вареного лобстера, вместо того, чтобы становится бронзовой от загара, и изгибах, которые технически находились во всех нужных местах, доказывая, что у тебя явно всего чересчур.

Мой телефон зажужжал снова, еще один текст 911. Я пыталась утешить себя мыслью, что даже, если мое свидание вслепую сегодня вечером, не было самой крупной катастрофой для планеты, потому что чрезвычайна ситуация, вызванная на работе, все равно его бы прекратила минутой раньше или позже. С моей работой так и происходило, что, кажется, моя личная жизнь так никогда и не сдвинется, похоже еще миллион лет.

Эх, действительно утешительно.

 

Глава 2.

У меня было уйма времени, пока я ехала в такси, прокрутить в голове жалость к себе, праведное негодование, и облегчение от моего ухода из китайского ресторана, и к тому времени, когда я дала водителю чаевые, я уже свыклась, что придется разгребать очередной беспорядок и со своим устойчивым беспокойством от полученных смс-ок (только на этой недели я спасла уже столько «пожаров», что могло пойти не так сейчас?), и у меня появилась наконец-то твердая решимость, что чтобы не случилось, я как и всегда, собиралась заглушить это в своем зародыше.

Да, я знаю, что работала, как одержимая, и в конечном счете, Кейт полностью права — я, действительно, замужем за работой. Возможно, это не самый правильный брак, но эта компания сделала много великих вещей в прошлом, и я уверена, что столько же сможет сделать и в будущем. И я рада, что смогла быть частью этого. Я могу быть пионером, прокладывающим путь в новых водах, и вещающем миру о чем-то совершенно новом…

Хорошо, хорошо, я перестаю разглагольствовать. Скажем просто и коротко, несмотря на спад прибыли, которая связана с взлетами и падениями повсеместно, это всего лишь мимолетное явление, я предана своей работе, и предполагаю задержаться на ней на долго.

Двери «Devlin Media Corp» со свистом открылись, когда я приложила свой бейджик-пропуск к ридеру, и шагнула в фойе, напоминавшее средних размеров космический корабль. Я работала здесь уже в течение нескольких лет, и может это показаться глупым, что каждый раз, когда я попадала сюда у меня перехватывало дыхание. Обширное открытое пространство, открывающееся перед вами, как только вы делали шаг во внутрь, было оформлено люстрами, представляющими собой настоящее произведение современного искусства, так экологически вписывающимися в существующую обстановку, с лампочками, освещающими все хромированные поверхности, и белый мрамор, витиеватые хрустальные рамы, в обрамлении экзотических отполированных до свечения деревянных панелей...

Может мне стоит поспешить в зал заседаний правления, где архитекторы продолжали обсуждать тему ... что если космический корабль «Энтерпрайз» сделать из полированного мрамора и экзотических пород дерева? Даже приглушенное освещение и ведро с водой уборщика в углу не могли уменьшить магию этого места. И будучи призванной сюда в середине пятничного вечера зашифрованным текстовым сообщением, я не могла скрыть своей сопричастности ко всему этому и важности.

Ну, думаю, моя прекрасная руководительница Джасинда, тут же собьет с меня эту важность.

— Где тебя черти носят? — закричала она, тыча своим длинным ярко-зеленым ногтем в мое лицо. — Ты должна более серьезно относиться к этой работе, потому это не какое-то Интро класса Плетение-Корзин, где ты можешь позволить выпустить себе пар, когда хочешь…

— Я была здесь раньше тебя…, — начала я оправдываться, слишком пораженная ее замечанием, вместо того, чтобы вспомнить первое правило Выживания с Руководителем: не спорить и не связываться.

— Не оправдывайся! — огрызнулась она, беря зернышко попкорна и засовывая между зубами, скрепленными брекетами Invisalign. Красотка.

— Я не…, — я знаю, знаю, я должна была промолчать, но я слегка стормозила, могу сказать в свою защиту, что попкорн, зажатый между зубами с брекетами, действительно как-то отвлекает.

Джасинда приблизила ко мне свое лицо, так близко, что я начала беспокоиться, что в своем раздраженном состоянии она ненароком может выплюнуть мне прямо в лицо зернышко попкорна.

— Есть много девушек, которые готовы умереть за эту работу, — прошипела она, —девушки, которые знают, как проявлять должное уважение к субординации, девушки, которые выполняют принятый дресс-код на рабочем месте…

— Я приехала прямо со свидания…, — запротестовала я, потому что, когда ты уже заведомо в проигрыше, ты можешь спокойно подбрасывать дровишки в огонь своего врага и по-настоящему разозлить его, правда?

Я шучу, конечно, но на самом деле она так меня разозлила, что полностью отключила мою связь между мозгом и тем, что вылетало из моего рта. Я совсем забыла фразы типа «отцепись» и «здравый смысл», и о, Господи, Лейси, забей, потому что Джасинда сейчас напоминает ядерный реактор в активном действии.

— …девушки, которые на самом деле заработали свои дипломы своими мозгами, а не на коленях! Сейчас же сядь там…, — она толкнула меня в сторону покосившегося стула в полутемном углу комнаты, — и делай заметки. И лучше, чтобы я не увидела никаких орфографических ошибок на этот раз!

— Зачем? Мой ноутбук…, — киваю я в сторону офиса.

— Сядь! — рявкает она.

Я села, откопав из своего клатча блокнот для стенографированная, мысленно поблагодарив свою маму, которая назвала эту вещицу тупой для своей работы помощника админа, но сейчас он мне очень даже пригодился (я думаю у нее очередные идеи по поводу Бесшабашного Мужчины) и, о, черт, ручки нет? Ну, хорошо, я думаю Джасинда будет не против, если получит мои заметки, написанные карандашом для бровей.

— Что происходит? — шепчет один из костюмов, наклоняясь ко мне. Я пожала плечами, иногда правда стоит промолчать, потому что Сука в ярости, это и так понятно.

Хотя это был бы идеальный камбэк, который явно бы не понравился Джасинде. Иногда с высоты, просто не очень комфортно падать.

Джасинда быстро прошлась вокруг стола, хлопнув газеты о стол, с завтрашней датой выхода. Фотографии на первых полосах различных газет показывали, что ничего катастрофического не было, это был не тот случай. Они представляли Гранта Девлина, единственного наследника «Devlin Media Corp» и нашего босса, получающего удовольствие от путешествия на своем быстроходном гоночном катере, работающего над своим загаром, потребляющего шампанское не бокала, а на вес, окруженного кучкой девушек, сбежавших из Playboy Mansion, естественно, одетых в бикини, висящих на его руке, и на их телах было так мало ткани, что создавалось такое впечатление, будто бы не хватило материала…

Ох, черт.

Самое большое фото, которое стояло внизу, и видно я сначала не обратила внимания, пока была зациклена на вкусе своего босса к дурочкам…

Его быстроходный катер был разбит, в дребезги. Куски обломков валялись на песке, и на руле было пятно (не может быть), это не могла быть кровь?

— Он в порядке? — сразу же выпалила я, прежде чем вспомнила, что Джасинда приказала мне молчать.

Слоны всегда все помнят, и Джасинда тоже, она готова была разорвать меня своим взглядом.

— Что я тебе сказала, — начала она сквозь стиснутые зубы. — Твоя забота умиляет. — Мой взгляд зацепился за фотографию, идущего Гранта, стряхивающего невидимую нитку, с анжета костюма за тысячу долларов. Ни единой царапины, мерзавец. Я сделала глубокий вдох и попыталась замедлить свое сердцебиение. Я не волнуюсь, только не я, проходите, проходите, нечего здесь высматривать. Мудак был в полном порядке, он всегда был в порядке.

И также в порядке, если ты понимаешь, что я имею ввиду — о телесных повреждениях остальных.

— Я не вижу проблем, — равнодушно продолжает Грант, растягивая медленно слова, словно мед перед советом директоров. — Я заплатил за ущерб, и никто не пострадал. Это была своего рода шутка, которая вышла из-под контроля.

— Цены на акции уже падают, — произнес дрожащий голос. Похоже, что эта была его очередь идти на плаху, потому что никто не любил противоречить Гранту Девлину, но это необходимо было сделать, если он действительно не собирался закопать компанию в землю. Поэтому все по очереди стали выражать свое недовольство.

— Они будут и дальше падать. Уолл-Стрит беспокоится о вас, стоящем у руля компании, увы, такие вещи не повышают их уверенности.

Грант лишь пожал плечами.

— Что я могу поделать, если Уолл-Стрит не может увидеть различия между личной и профессиональной жизнью.

Я мысленно представила целый аквариум лобстеров, находящихся при смерти, это картинка у меня возникла в результате его слов. С радиоактивными мутантами лобстерами. Ядовитыми радиоактивными мутантами лобстерами, у которых были лазеры и бензопилы. Интересно, один маленький лобстер с пистолетом не надорвется?

Это просто — арххххх! Такой. Вот. Мудак. И он никогда не изменится!

На этой неделе он разбил гоночный катер, в прошлом месяце он продул четверть миллиона в рулетку в Монте-Карло. Два месяца назад, нам с трудом удавалось сохранять в тайне документы отчетности о его поездке назад домой, в Австралию (клянусь, я не выдумываю), чтобы на конкурсной основе бороться с крокодилами.

Я имею в виду, для такого чертового события было бы намного дешевле просто поменять свое имя на Стив Ирвин, если ты, такой приверженец австралийских стереотипов. Просто запрыгнуть на спину одного из крупнейших и самых смертоносных рептилий, известных человеку, и бороться с ним в грязи, мне кажется не самый лучший путь повысить доверие инвесторов!

Я работала сутками, прося об одолжении или прибегая к завуалированным угрозам, чтобы не допустить этой маленькой выходки появиться в заголовках, и что я за это получила? Конечно, не стоит ждать «спасибо» от тех, кто принимает непосредственное решение, и даже больше, конечно, не стоит ждать никаких выплат бонусов или повышения. Чтобы сделать хотя бы одну из этих вещей, он перво-наперво должен был хотя бы знать о моем существовании, но Грант Девлин высокого полета, поэтому с таким же успехом, я могла быть просто невидимкой.

Он настолько глубоко въелся мне под кожу, безрассудно прогуливая семейное богатство, думая, что деньги растут на деревьях, по крайней мере, для него это выглядело именно так, как будто он имел нескончаемый фруктовый сад, приносящий плоды в виде денег, и мне казалось, что в это он беспрекословно верил, он же ни дня не работал, как проклятый, в своей жизни. Наверное, поэтому, всю свою энергию он направлял, чтобы шокировать пресыщенных гурманов элиты, и делал это он довольно часто, он был бессменным на этом посту.

Плюс, он был так чертовски красив.

Вы можете подумать, что я преувеличиваю его привлекательность. К сожалению, нет. Красивый мужчина прямо с картинки. Нет, он даже красивее. Квадратная линия подбородка, каштановые волосы, отливающие золотом, голубые глаза, которые становятся темными, словно сапфировые, предназначенные восхищаться кем-то. Низкий голос, льющийся, как темный шоколад, в котором в какой-то момент проскальзывает меняющийся сексуальный акцент, настолько четкий и первоклассный, что может сойти за британский, потом вам слышатся длинные ленивые гласные, которые в воображении рисуют его лежащего на пляже с пивом в солнечной Австралии, и воткнутую в песок доска для серфинга, пока он ожидает очередную волну. У него нет никакого намека на жир на стройном, мускулистом теле моряка, с равномерным загаром на гладкой коже, он похож на бронзового Адониса.

Просто для интриги ему необходимо еще добавить несколько шрамов на мощных руках, и тогда интерны с широко раскрытыми глазами могли бы интересоваться откуда они появились, и он бы сгибал руки и рассказывал бы какие-нибудь другие истории, нежели последнюю, и каждый раз более невероятную. И любая из этих историй будет включать в себя борьбу с большой белой акулой, современными пиратами, или метание ножей на спор, в результате молодые стажерки с широко раскрытыми глазами будут падать в обморок прямо в его руки, исчезая в его лимузине, и будут бродить вокруг его офиса пару недель, постоянно проверяя свои телефоны, надеясь получить от него смс-ки, которые никогда не появятся, пока они сами не бросятся к нему или служба безопасности не выведет их из здания за то, что они попытаются напасть на него вне стен офиса, с мольбой о любовных смс-ках и упреками.

Но, что-то я ушла в другую сторону. Вернемся к представленному образу красавца-мужчины. Сейчас картинка представлялась совсем другой — целая команда «портных», в лице пиарщиков, работающая ночью и днем, чтобы создать «идеальный костюм», который позволил бы сменить один его имидж на другой, пока костюм немного тянул в плечах, но ничего, все поправимо, потому что вы можете на рекламе и коммерческом телевидении выстроить новое дело или попытаться прикрыть свой зад нижнем бельем. Представьте себе величайших мировых стилистов, сходящихся к нему в одну точку с муссом и феном, и работающих до тех пор, пока каждый волосок не будет уложен, исключая какой-нибудь завиток, который он хочет, чтобы торчал, каждый каштановый локон будет искусно уложен для достижения максимального эффекта.

И тогда, глядя на себя, он ухмыляется.

Сейчас замороженный так превосходно, сексуальный, приводящий в ярость мудак, именно сейчас, ему совершенно не нужны никакие муссы или перья на плюмаже, или единичный показ фотографий, маячивших на горизонте его жизни, это и есть Грант Девлин.

— Я подготовила публичное заявление с извинениями, — говорит Джасинда, вырывая меня из моей яростной мечтательности. Она открыла его на своем компьютере, проецируя на огромный экран. Я быстро пробежала глазами, типичная корпоративная чушь. Понадобится Индиана Джонс и Лара Крофт, в одном лице, чтобы скрыть все следы его похождений и принести извинения по поводу не-наша-вина и дальше шли шаблонные фразу, словно из словаря, и упоминалось о выплатах всех неустоек.

Я закатила глаза. Никто не верил в эти извинения и в лучшие времена, а сейчас определенно не лучшие времена. Доверие инвесторов тихо зарывается в землю, с такой же скоростью, как катер Гранта.

— Вы хотите, что-нибудь добавить? — спросил Грант.

Черт!

Я отрицательно помотала головой и прикусила язык, надеясь, ничего не выпалю в ответ. О чем тут думать, просто нужно сделать что-то, чтобы как-то замять шумиху в прессе? Я не хочу потерять свою работу.

Он просто ухмыльнулся и повернулся к окну, со скучающем видом, совершенно не о чем не беспокоясь.

И я безусловно не заметила, как отлично вырисовывался его сексуальный профиль на фоне темного ночного неба.

 

Глава 3.

Ночь была темная, но из-за горизонта появлялся совсем чуть-чуть свет зари, словно застенчивый ребенок, когда я наконец-то выбралась из офиса, после всех этих совещаний. Я стояла у края тротуара в ожидании такси, красные неоновые огни бизнес-центра через дорогу должны были отдавать тепло своим светом, которого я не чувствовала. Было немного прохладно, на мне был легкий пиджак, но это чертово платье, одетое на свидание, которое было таким тонким, очень тонким, и колыхалось от любого ветерка. Мои ноги уже гудели от хождения на дешевых каблуках слишком долго. Я смутно вспомнила что что-то читала про каблуки, если поставить ноги во вторую из трех позиций, то можно сломать лодыжку. Но я все равно не решилась их снять, хотя бы потому, что я была все еще рядом с «Devlin Media Corp», и я не доверяла Джасинде, которая могла налететь на меня в любой момент, как корпоративная вампирша и начать орать о моем непрофессиональном поведение.

Где, черт возьми, такси?

Позади меня послышались шаги, и я увидела Гранта, идущего в мою сторону и насвистывающего веселенькую мелодию, как будто у него не было никаких проблем.

— Мистер Девлин, — произнесла я, не смотря на него.

Тут же подъехала его машина, вся черная полированная с классическими линиями, напоминающеми что-то из фильмов черной классики. Черт возьми, все я точно поняла, он, наверное, насмотрелся фильмы черной классики, и по наитию достал миллионы из своего бумажника и шлепнул их на стол, исключительно, чтобы поездить на Мальтийском Соколе.

— Могу ли я подвезти вас?

— Нет, спасибо, — ответила я сухо.

— Вы уверены? — он приблизился, проявляя заботу, но промелькнула какая-то малейшая ухмылка в голосе, и я посмотрела не автоматически правда, она отражалась у него и на лице. — Таксисты, кажется, отказались поучаствовать в вашей судьбе сегодня.

За все предыдущие годы он впервые мне сказал такую длинную фразу, и внутри у меня шла безуспешная борьба, как бы не растеряться от его экзотического акцента, который придает словам совершенно новое звучание.

— Я буду в порядке, не хочу причинять вам неудобства.

— И откуда вы знаете, что я буду испытывать неудобства? Может быть мне по пути с вами, — я старалась не видеть никакого внутреннего отблеска в его глазах, когда он произносил последнюю фразу. Там ничего не было, конечно, не было.

— Я очень сомневаюсь в этом.

— Откуда вы можете знать, пока не ответите мне?

Скрепя сердцем, я сказала ему свой адрес. Он вбил его в свой iPhone (скорее всего, он, наверное, даже не знает, где искать эту вшивую часть города, не используя обычные технологии) и протянул его водителю, даже не удосужив его своим взглядом. Он открыл дверь и жестом пригласил меня садиться.

— Только после вас...э…

Он молчал, и я прекрасно понимала, что он понятия не имел, как меня зовут. Круглогодично я была его «художником-пиарщиком», а этот мужчина даже не смог бы узнать меня из целой толпы людей.

Обалдеть!

— Лейси Ньюмен, — произнесла я, стиснув зубы. Я даже не знаю, стоит ли унижаться или рассердиться, как черт.

Рассердиться, как черт, почему-то побеждает, но я все-таки села в машину.

В машине установилось долгое неловкое молчание, по крайней мере, мне стало как-то неудобно. Тишина была не просто неловкой, а мучительной. Мои пальцы нервно терли край кожаного сиденья, я отчаянно пыталась отыскать какие-нибудь слова в голове или что-нибудь предпринять, но мой мозг представлял из себя большую пустую стену, лучше сказать полную пустоту.

Между тем, Грант, тот, кто на самом деле должен был бы чувствовать себя неловко, так как он был полным придурком, топя свою компанию, чувствовал похоже себя просто замечательно. Он открыл полированный бар, который наверняка был сделан на заказ, и начал смешивать коктейль с такой скоростью и мастерством, как будто он этим занимался постоянно, похоже для него это было вполне нормально в его жизни, я имею ввиду.

— Какая ночь, — сказал он. — Ну, уже скорее утро, я полагаю.

— Ммммм, — Ох, блестяще, Лейси. Давай, дальше, так держать! Ты наверняка хотела произвести впечатление на своего босса с помощью этого блестящего остроумия, ты даешь ему так много причин, не совершать взыскание за твой непрофессионализм. Хотя все зависит от рода взыскания... я чувствую, как мои щеки начинают гореть, и мысленно ругаю себя за ход своих мыслей, который на самом деле жалкие и бессмысленные.

— Все закончилось маленьким попискиванием от тех зануд и маменьких сынков, но по крайней мере, начнем с того, что катер врезался, — он имитирует свой катер (по стоимости этот катер, стоит, наверное, как весь мой квартал, в котором я жила), и взрывается гортанным и глубоким смехом.

И именно в этот момент я перестала чувствовать неловкость, потому что почувствовала себя абсолютно, черт побери, в бешенстве.

— Мммм-хммм, — я вспомнила свои студенческие кредиты, процентная ставка которых ползла все выше, как только я делала очередной платеж, последующие оплаты становились больше, и не создавалось такого впечатления, что что-то уменьшается, это напоминало восхождение на гору Эверест, только высота горы, были мои долги с процентами, и мне пришлось оформиться на работу помощником администратора, это было просто необходимо. Костяшки моих пальцев побелели, именно в том месте, где они ухватились за сиденье, я опять фантазировала, только на этот раз речь шла о его катере, ударяющего о волны.

— Во многих отношениях, — многозначительно добавил он, приподняв бровь, я подумала просто на всякий случай, что в его глазах я была этакой монахиней, которая явно давно не получала таких очевидных двусмысленностей.

— Ну, я рада, что вы получили огромное удовольствие, — сорвалась я, прежде чем смогла взять себя в руки. — Некоторые из нас на самом деле предпочли бы очутиться в лучших местах, чем работать сегодня вечером, но поскольку вы занимались любовью и уничтожили кое-какое имущество, то уверена, что оно того стоило.

Он хладнокровно приподнял бровь.

— О, горячее свидание?

Мне бы самое время заткнуть свой рот, но я, наоборот, несусь закусив удила. Это не придирчивый, раздражительный камбэк позиции пиарщика, ожидающей тебя на готове, Лейси! Я сделала глубокий вдох.

— Не ваше дело, сэр.

Самое прекрасное слово — сэр, потому что оно официально уважительное, но еще можно втиснуть всю ненависть фразы – «ты показушник, высокомерный, чрезмерно привлекательный-просто-безжалостный-мудак» и все чуть ли не одним словом.

— Не такое жаркое свидание? — он замер на полсекунды, и не услышав от меня возражений, улыбнулся хищным оскалом, показав прекрасные зубы, которые могли бы стать прекрасной рекламой для продажи любой зубной пасты, причем вечно. — Похоже, я спас вас, мисс Ньюман. Я думаю, вы должны меня поблагодарить.

И весь такой самодовольный…

— Дайте угадаю: кто-нибудь тучный, родившейся в футболке со Звездными войнами, практически обмочился, чтобы поддержать умный разговор с вами. Или женственный маменькин сынок, слишком напуганный своими родителями, чтобы сказать им, что он не любит девочек. — Он откинулся на спинку сиденья, разглагольствуя обо мне и своими словами, словно вворачивал в меня нож. — Именно такой тип способен встречаться с вами, при вашем отсутствие уверенности.

— Вы понятия не имеете, кто я! — воскликнула я, забыв напрочь всю тактичность. Тактичность? Какая тактичность? Простите, Док, я должно быть ударилась головой или получила полною амнезию на тактичность.

Этот ублюдок всего лишь приподнял прекрасной формы одну бровь, Микеланджело бы в порыве гнева разбил бы в дребезги своего Давида, если бы увидел его сейчас, и находился бы в печали, потому что никогда не был бы в состоянии воссоздать его, и его слава пошла бы на спад, как в свое время пала эпоха Ренессанса в Италии.

Грант наклонился ближе, и его глаза еще больше притягивали к себе, словно Земля, которая тянется к солнцу.

— Да? — промурлыкал он. — И кто вы? Кто такая Лейси Ньюман?

Я точно не собиралась реагировать на его близость, или на его приятный, даже слишком приятный одеколон, от него не пахло ни виски, не потом. Он был настолько хорош, что хотелось попробовать. Как…

— Девушка Лейси Ньюман, скрепя зубами работала до изнеможения, черт побери, чтобы получить образование в Стенфорде.

Я вдруг почувствовала всю застарелую тревогу и злость, и стыд, нахлынувшие от воспоминаний, как я сидела в приемной комиссии в одежде из секонд-хенда, штопанной, чтобы она более или менее смотрелась презентабельно, улыбка, приклеенная на мое лицо, я готова была расшаркиваться и умолять, и делать, что угодно, чтобы эти обеспеченные пожилые люди согласились предоставить мне шанс на образование в этом университете, в котором я хотела сделать себя человеком, и я знала, что добьюсь этого.

— Я девушка, которая работала на пяти работах, только чтобы свести концы с концами, пока я училась, и на каждой из них я работала чертовски хорошо.

Мой гнев только возрастал, а сердце стучало в голове, потому что я вспомнила, как вытирала блевотину с ковров, держала трубку у уха в колл-центре и старалась, чтобы никто не услышал, как я плачу, а человек на другом конце провода кричал ругательства и издевательства мне в ухо, прекрасно понимая, что я не смогу повесить трубку.

— Ты знаешь, что я именно тот человек, который устраняет весь твой беспорядок? И он не получает такой огласки!

— Ты полностью ошибаешься в количественном соотношении, — запротестовал Грант, его глаза поблескивали, когда он еще ближе наклонился ко мне. Верхняя пуговица на воротнике была расстегнута, и я смогла увидеть золотистые завитки волос на загорелой мускулистой груди, — все успокоиться, такие вещи всегда работают сами по себе…

— Они не работают сами по себе, это люди заставляют их так работать, — сказала я. — Включая меня.

Мое сердце глухо билось в груди, но я ничего не могла поделать, потому что мой рот, готов был биться за мою работу, я напоминала себе обезумевшего лемминга, висевшего над обрывом, или мое сердце так билось, от того, что его полные губы были так близко к моим, они слегка открылись, осуждающе изогнулись, но, черт побери, это было так сексуально. Черт, мне нужно было, как можно быстрее выбраться из этого автомобиля!

— Если бы вы приходили на работу чаще, то увидели бы, насколько ненадежна стала вся компания, — я не отвела глаза в сторону, потому что после этого последнего выпада, не могу смотреть ему в глаза.

Впервые с тех пор, как я увидела его этим вечером, Грант выглядел несколько потерянным. Он открыл рот, чтобы ответить, затем закрыл его. Я увидела, как меняется выражение его лица, видно он принял какое-то решение, потому что его челюсть напряглась, подбородок поднялся вверх, (Боже, почему решительность настолько привлекательна?), он открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент водитель притормозил, и я увидела неоновые огни Steddy Tatts Parlor чуть ниже окон своей квартиры.

— Спокойной ночи, мистер Девлин.

Его рука тут же метнулась к ручке двери, хотя я уже тянулась к ней, его пальцы оказались над моими, они были теплыми и крепкими.

— Нет необходимости притворяться, что ты живешь в этом бомжатнике, просто чтобы победить в споре…

Гнев дал мне силы толкнуть дверную ручку.

— Этот бомжатник — мой дом.

— Ну, конечно, мы платим тебе достаточно, чтобы…

— Некоторые для того, чтобы учиться, взяли студенческие кредиты, не трастовые фонды. — Я захлопнула дверцу, и очутилась в прохладном вечернем воздухе, отыскивая ключи в сумочке, и спеша к двери, надеясь, что он не последует за мной, потому что мне необходимо успокоиться. Нет, все же надеясь, что он последует, тогда он поймет сколько на самом деле он мне платит. Когда я закрывала входную дверь, то заметила, что его автомобиль все еще стоял на холостом ходу, пока я прокручивала в голове сильные и слабые стороны моих грубых аргументов, автомобиль исчез в раннем утреннем туманном полумраке.

Я все еще ужасно злая прошлась по квартире, вытащив пакет апельсинового сока из холодильника.

И выпив глоток, я вдруг замерла с пакетом в руке, впервые понимая, что теперь скорее всего, я попала под увольнение.

 

Глава 4.

На следующий день, нервная от недосыпа (я все ждала телефонного звонка, сообщающего об увольнении) я осторожно иду по мраморному полу фойе «Devlin Media Corp», неся Дьявольский Грааль, конечно, я имею в виду кофе для Джасинды. И подразумеваю, что несу его очень аккуратно. Даже мои ноги, одетые в каблуки, понимают, что нужно вести себя разумно, в отличии от моего руководителя, если я пролью хотя бы одну каплю органически обезжиренного с низким содержанием сахара, без глютена, с малина-ежевика-французская-ваниль латте со взбитыми сливками с клубникой, посыпанное крошкой белого шоколада, Джасинда отправит меня за новым и снесет мне голову.

Ну, фигурально выражаясь, ну, вы поняли.

— Эй, подруга! – окликнула меня Кейт из-за стойки администратора, где она уютно устроилась в своей естественной среде, обитая среди телефонов, конфет и сплетен у кулера с водой. — Эта ведьма послала тебя за более не сладкой кровью единорога?

— Ага, и добыть глаза тритона, а также сверху положить сердце Девы со дна морского, — безразлично отвечаю я. — В пределах нашего источника, конечно.

— Конечно, — соглашается Кейт невинно и широко раскрыв глаза. — Так, ты по-прежнему собираешься на «счастливый час» выпить сегодня вечером? Есть два по цене одного, кувшин Маргариты в новом месте, и Стиви сказал мне, что там божественно.

— Звучит неплохо, — ответила я с тоской. — Я напишу тебе примерно в четыре, ладно? Мне нужно будет понять, не собирается ли ведьма задерживать меня, чтобы убрать хлам, который вывалился из ее котла.

— Ты должна противостоять ей! — нахмурившись, заметила Кейт. — Твоя социальная жизнь умирает, девочка, ее необходимо реанимировать. Мы обращались к врачам, и повышенная нагрузка не оказала никакого эффекта, поэтому нам необходимо прибегнуть к проверенному методу, срочному приему Маргариты! Есть многое на небе и на земле, Лэйси, чем находится в мечтах при твоем философском подходе к работе. («Есть многое на небе и земле, друг Горацио, Что не снилось нашим мудрецам». Гамлет (1.5.167-8), Гамлет Горацио.)

— Ты все свалила в одну кучу, — ответила я ей с усмешкой, нахмурившись. — При чем тут Гамлет и скорая реанимация? Я бы не стала смотреть такой спин-офф.

— Стиви делает работу по Шекспиру для магистратуры, — сказала Кейт, закатив глаза и мучительно вздыхая настолько долго, что палеонтологи могли бы уже на ее вздохи поставить дату Мезозойской эры. — Клянусь, я слышала эти строки сквозь сон, иногда даже с научными комментариями. К слову о том, что никакое другое имя, кроме Шекспира, не будет звучать так сладко. Как твои дела с Джейсоном, серфером-малышом? Он был достаточно горяч для тебя, или что?

— Не спрашивай, — ответила я. Я постаралась этими двумя словами выразить дурное предзнаменование, ну, насколько это возможно, но к сожалению, Кейт имеет сильный иммунитет к дурным предзнаменованиям, она их не распознает. Когда я рассказываю людям о своей личной жизни, они почему-то с невероятным терпением слушают мое повествование о полном провале. Возможно, мне стоит потренироваться и переквалифицироваться в репортера новостного канала, освещающего ураганы и землетрясения.

— Нет, я должна спросить, — сказала Кейт драматично закатив глаза, и настолько правдоподобно, что ей явно нужно податься в актрисы. — Рассказывай!

Я вздохнула и сдалась.

— Ну,…

И зазвонил телефон, Имперский Марш, который я поставила на Джасинду. Я бросилась отвечать на звонок, шевеля губами извинения Кейт, которая опять закатила глаза, может она таким образом тренирует мышцы глаз.

Голос Джасинды пронзительно звенел, как полицейская сирена, прорывая мои барабанные перепонки, словно нож для льда:

— Где тебя черти носят? Я звоню уже целую вечность.

Я быстро проверила дисплей телефона, это был ее первый звонок за сегодня, видно, других фраз в своем ведьмовском словаре она не имела.

— Я, э-э…

— Что, — прервалась она, не проявляя никакого интереса, чтобы докопаться до истины, — меня не интересуют твои оправдания. Если ты не принесешь мне кофе в ближайшие пять минут, и да поможет мне Бог…

Я одними губами произнесла еще извинения Кейт. Она надула губки и закатила глаза, (я уже серьезно начинала беспокоиться о ее глазных мышцах, может это может ненароком привести к необходимости хирургии глаза раньше времени?), но она только прошептала: «Счастливый час. Ты мне ВСЕ расскажешь».

* * *

Джасинда словно паровой каток разбивала в пух и прах все мои оправдания, пока я двигалась через фойе, поднималась на лифте и шла по коридору в ее кабинет. Сообщу, что обученные оперные сопрано могли бы научиться кое-чему у этой женщины, например, как стоит контролировать свое дыхание. Она даже ни разу не сделала паузы, чтобы сделать вдох, пока не положила трубку, выдохнула и кинулась в очередную атаку на меня, представшую воочию перед ней.

— Почему, черт возьми, нет хроники с места происшествия в пресс-релизе? Каждое маломальское издание в районе Бискайского залива должно работать на наши извинения сегодня, а ты как-то умудрились пропустить эту чертову хронику? Это полностью подрывает мой заслуживающий доверия авторитет компании, потому что ты пытаешься закопать в землю…

В газете не было пресс-релиза, потому что прошлой ночью, в последний момент Джасинда вырвала его из моих рук, сообщив, что должна внести некоторые изменения, и хотела бы лично передать его в газету, поскольку «кто знает, сможешь ли ты даже попасть туда, не удивлюсь, если по пути ты отвлечешься на какое-нибудь другое милое освещение». — Нет никакого смысла вспоминать об этом, потому что Джасинда не была заинтересована узнать правду, вокруг всегда все были виноваты, но не она.

Я уставилась в точку чуть правее ее безукоризненно волос блондинки, представляющих из себя что-то наподобие улея, ну, особенно так кажется при ближайшем рассмотрении, периодически переводя на нее глаза, которым я пыталась придать кающееся и пристыженное выражение. Чем быстрее она уверуют в свою правоту, тем быстрее закончиться этот разговор, и тем быстрее я смогу уйти от нее без слез.

О Боже, пожалуйста, позволь мне закончить этот разговор без слез.

Когда-нибудь же будет все по-другому. Возможно, когда-нибудь все мои труды и жертвы окупятся сполна. В один прекрасный я буду править балом, не угнетая никого кругом, словно мальчика на побегушках, который выполняет работу за некоторых некомпетентных задниц, получающих в два раза больше, чем я.

— Ты вообще слушаешь меня, ты безответственная маленькая…

Да, похоже, скорее свиньи будут летать, чем я буду править балом.

* * *

Уже был почти полдень, и я только что закончила подчищать последний беспорядок Джасинды, одновременно дежуря на телефонах. Это обманчиво простая фраза, которая переводится как — отвечая на сложные технические вопросы, успокаивая нервы людей и представляя вещи таким образом, что заставляет их думать, будто они сами все это придумали. Переключая звонки на автоответчики, которые являются безопасным вместилищем всего гнева и разочарования, который люди пожелали выместить на других, несущих за это ответственность, но вовремя устранившихся, чтобы сохранить свой рабочий статус, пытаясь не выпустить его из рук, поэтому девушка на телефоне, как раз полное спасения всего этого кошмара, в ее обязанности и входит выслушивать все это дерьмо.

Вам интересно, чем же занимается Джасинда? Ну, у нее прекрасные ногти, которые необходимо поддерживаться в форме. Она выпорхнула отсюда за час до начала перерыва на ланч, чтобы подправить маникюр в своем любимом салоне. По правде говоря, жизнь руководителя очень трудна. Они имеют уйму льгот — много акций, престижную недвижимость, налоговые льготы, которое сохраняет им тепло дома по ночам.

Я откинулась в кресле, зажмурившись на секунду, потягиваясь, чтобы снять напряжение с мышц рук, шеи и плеч, а затем расслабляюсь, испытывая только лишь поддержку, от спинки эргономического кресла. В этом эргономическом кресле примерно столько же поддержки, сколько на средневековой дыбе, но нищие не выбирают.

— Такое чувство, что вы пропускаете ланч?

Я изумленно всокрикнула и чуть не свалилась с кресла.

— Грант, мистер Девлин, я вас не заметила!

В его глазах поблескивают смешинки.

— Мне кажется это немного сложно сделать с закрытыми глазами. Если вы узнаете секрет, то дайте мне знать, — он наклонился над моим столом, его белая льняная рубашка неплотного прилегает, открывая кусочек шеи, который дразнит меня. Как, черт возьми, он даже опирается на стол сексуально?

— Да, точно, — пытаясь сохранить незаинтересованное лицо, я схватилась за блокнот с ручкой. — Хм...ланч, вы говорите? Мне нужно остаться на рабочем месте, но я могу позвонить и заказать вам, где вы хотите, и, э-э, что?

Черт, его улыбка только стала еще шире, как у Чеширского Кота.

— На самом деле, мисс Ньюман, это было приглашение. Вы получали такие же раньше, не так ли?

Он не стал дожидаться моего ответа.

— Есть прекрасный новый Тайский ресторан за углом, мне его очень рекомендовали. Не составите мне компанию?

— Э-э, что? — Какого черта босс приглашает меня на ланч? Может это связано с моими суждениями о его непомерной роскоши прошлой ночью? Или моей громкой тирадой, которую я спустила с тормозов, в его машине? Он собирался уволить меня под поглощение тайской лапши? Черт, я должна была раньше догадаться, что он это так просто не оставит.

Но тогда, если он собирался меня уволить, стоит ли заморачиваться с ланчем? Было так много неясностей, поэтому я решила спрятаться за словами, которые были действительно правдой:

— Я должна отвечать на звонки, пока нет Джасинды, так она сказала.

Грант посмотрел в сторону, и я заметила прыщавого парня, одного из интернов. Я даже не заметила его раньше, Гранд оказывал такое воздействие на людей, заставляя всех остальных словно сливаться со стенами, в сравнении с ним, конечно.

— Павлу необходимо приобрести немного больше опыта, отвечая на телефонные звонки, думаю это прекрасная возможность.

Эм, ну, хорошо. Если он предоставил мне такую возможность, я, конечно, не собиралась плюхнуться на колени и умолять его оставить меня тут, разгребать дерьмо по телефону. Какие бы не были у него намерения, думаю, это гораздо лучше, чем то, чем я занималась все утро. И если он решит меня уволить, то с этим я точно уж ничего не могу поделать. Хотя несколько возможных вариантов развития сценария с участием Гранта самостоятельно возникали в моей голове, и я даже не успевала остановить саму себя.

— Вы босс.

Он растянул губы в какой-то волчьей улыбке, которая вызывала огонь в моей крови.

— Однозначно я.

 

Глава 5.

Таааааак, по-видимому, это и есть «прекрасный новый Тайский ресторан за углом», видно это своеобразный язык богатых людей, «Рама» был новый и самый модный ресторан во всем Сан-Франциско, описание которого присутствует во всех пятизвездочных журналах в с выражением полного восторга, словно это проплаченные статьи религиозного поклонения. Добавлю, что зарезервировать столик здесь труднее, чем получить Святой Грааль.

Нас моментально проводят через парадную дверь.

Я оглянулась по сторонам, кругом черное дерево и белый мрамор, сусальное золото на дорических колоннах, безупречно белые льняные скатерти, накинутые на столы с натянутой пленкой над едой — салаты, лапша, супы — таким количеством еды можно было бы накормить целую армию, но в настоящее время она предназначена, исключительно, чтобы накормить людей с обложек «Forbes», «U.S.A. Today», и «Entertainment Weekly». Я чувствую себя такой неуместной здесь, словно кошка, забравшаяся в элитный питомник несушек. Я имею в виду, что не совсем, конечно, одета, как бомж, но это помещении было заполнено людьми в костюмах и шикарных нарядах, я даже не собираюсь описывать во что я одета, просто моя одежда точно не подходит к данному случаю.

Но, оказалось, что это не столь важно, потому что, как только мы прошли через дверь, я стала словно невидимой. Гранту потребовалось схватить меня за руку (я точно не заметила его сильную руку, или изящество его длинных пальцев, или тепло, исходящее от его большой ладони), чтобы удержать меня рядом с собой, и спасти от толпы подобострастных официантов, окруживших нас, интересующихся, будет ли он все как обычно, как всегда столик у окна, не желает ли новое красное вино, которое вне всякого сравнения превосходное, потому что здесь есть только одна из восьми бутылок в мире...

Пока я молча шла рядом с ним, выслушивая весь этот лепет, нас усадили у окна с видом на улицу, и огромные тарелки с едой быстро материализовались перед нами, и пар, поднимающийся с сочных овощей и пряного мяса с лапшой, запах арахиса, кокосового ореха, имбиря, наполнил мой рот слюной.

Я нерешительно накрутила лапшу на вилку и поднесла ко рту, чтобы попробовать, мне пришлось закрыть глаза, потому что готова была застонать от восторга. Вниз по улице было Тайское кафе, я всегда предполагала, что оно одно из лучших, Каждый раз, чтобы как-то утешить себя, я брала молочный чай и жареную курицу, но теперь по сравнению с этим местом, то кафе представлялось мне, словно там соскабливают еду со дна мусорного бака. Думаю, если бы я сюда не попала, то так и провела бы всю свою жизнь, жуя картон, предполагая, что это настоящая еда, потому что только теперь я ощущала эту разницу.

— Оооо, здравствуйте, мистер Девлин, — возвестил голос с придыханием. Я подняла глаза, над нашим столом нависла официантка. Ее светлые волосы спускались каскадом к плечам, макияж был настолько свежий, будто она его только что обновила, на пухлых губах красовалась алая помада, и четыре верхние пуговицы ее униформы были расстегнуты. — Вы прекрасно выглядите.

— Я возьму бутылку Domaine de la Romanee-Conti Romanee-Conti Gran Cru, Мари, — сказал он, не поднимая глаз от меню. — 1959, пожалуйста, не 1969, как вы принесли в прошлый раз. Очень плохой год.

— Что-то еще, мистер Девлин, — сказала она, затаив дыхание. Она сделала специальное ударение на «что-то еще», вдруг он пропустил в первый раз ее Призыв.

— Я дам знать, — сказал он, все еще не отрываясь от меню, и она, наконец, ретировалась, с тоской оглядываясь через плечо на него, откровенно говоря, это просто чудо, как она не вывихнула шею или не врезалась в другого официанта, следуя на кухню.

Я решила воспользоваться его невнимательностью, и заесть все мои противоречивые ощущения, особенно, если учесть, что такую изысканную кухню, я вряд ли могла себе позволить. Я заглотила салат из папайи с восхитительными хрустящими кусочками чего-то, что не смогла определить, может аниса? Еще там присутствовал, по-моему, бекон, засахаренный имбирь, а цвет напомнил мне фиолетовый салат... и я просто случайно облизывала соус с моего пальца, когда Грант поднял глаза.

На полсекунды, какой-то жар промелькнул в его глазах, словно у тигра, подстерегающего свою добычу, и мои трусики стали мокрыми.

В следующее мгновение, он опять превратился в скучающее божество, которое отрешенно смотрело на забавы, разглядывая непритязательных людишек с их слабостями, и я не могла не задаться вопросом, может мне показалось.

— Я вижу, вы любите поесть, — сказал он сухо, уголок его рта дернулся вверх, как будто он сдерживал улыбку.

Я пожала плечами, стараясь не выдать себя, насколько мой разум и трусики просто плавились от его случайного первого взгляда.

— Я подумала, что если вы собираетесь меня уволить, то я хотя бы получу удовольствие.

У него появилось обиженное выражение лица.

— Вы думаете, поэтому вы здесь?

— Ладно, — я закатила глаза. — После прошлой ночи, конечно, я не думала, что увижу письмена на стене. Я не жду, что вы сделаете это лично, хотя…, — добавляю я. — Я ожидала, что все почести вы предоставите Джасинде, ей бы понравилось, даже очень.

— Что ж, мне жаль вас разочаровывать, но у меня нет намерения вас увольнять.

— Нет? — моргнула я.

— Нет.

Я ожидала, что он объяснит настоящую причину, по которой пригласил меня на ланч, но вдруг раздался крик, который эхом прошелся по всему помещению, напоминая победный крик ястреба, пикирующего вниз на свою добычу:

— Грант, дааааааарогой!

Женщина веяла над нашим столом (я имею в виду действительно «веяла», потому что она была настолько худой) я бы не удивилась, если бы ветер принес ее к нашему столику через всю комнату. Она придвинула бедро, затянутое в серебряное атласное платье к краю стула Гранта, и пробежалась длинными красными ногтями вниз по его рубашке.

— Ты восхитительно выглядишь, как ты?

— Хорошо, — ответил он. — Лейси, познакомься Дженна Мастерс. Дженна, это моя коллега Лейси.

Я попыталась улыбнуться и вежливо кивнуть, но она полностью проигнорировала меня, потому что кто же представляется международной супермодели Дженне Мастерс, поглощая кусок жареной утки, которая решила устроиться на ночлег в моем пищеводе?

Не я, и моя кровь также не дошла до кипения, когда я увидела, как собственнически ее рука покоилась на груди Гранта.

В конце концов, это не лезло уже не в какие рамки, то, как собственнически ее рука покоилась на груди Гранта. Все, кто даже мельком бросал взгляд на заголовки в бульварных газетах на кассах в магазинах, знали, что они плохо расстались два месяца назад. Не было не криков, не взаимных упреков, но плохо. Расставание больше походило на кидание предметов интерьера ему в голову и нанятым частным детективом, который должен был следить за ним, в общем, закончилось все плохо.

Может показаться, что звучит немного пафосно — но лучше ли такой моей нынешней любовной жизни?

— Ты идешь на гала-вечер, Грант? — спросила она.

Конечно, она не собиралась называть его Современным Балом или даже уточнять место проведения, и то, что она, на самом деле, имела в виду гала-вечер в Музее современного искусства. Ведь у таких людей, как она и Грант, был только один «гала-вечер», поэтому не стоило ничего объяснять, они и так в курсе. о чем речь, а те, кто нуждался в каких-либо комментариях, явно не принадлежали к их обществу, поэтому незамедлительно должны были быть схвачены и помещены в карантин.

— Они выставляют на аукцион некоторые божественные вещи очень захватывающих динамических новых художников. Типа... заставляя кровь бежать быстрее. Стимулирующих. Можно даже сказать... что несколько опасных, — она понизила голос, хотя она не снизила его настолько, чтобы я ничего не услышала. А зачем? Ведь я не существую для нее. — Ты мог бы мне помочь выбрать что-нибудь для моей спальни.

Я уже почти прожевала жареную утку, но последнее предложение заставило меня начать давиться ею снова.

— В прошлом году мне это чрезвычайно надоело, — сказал Грант без обиняков. Он положил в рот салат из папайи, не глядя на нее, и медленно, задумчиво стал жевать, как будто вкус еды были в тысячу раз интереснее, чем то, что мог сказать ему любой простой смертный.

Дженна немного помолчала, явно оценивая свою игру по меркам Вселенной, и понимая, что она не сразу получит все, о чем просит. Она быстро оправилась от этого загадочного открытия, фальшиво рассмеявшись, и пятясь с равнодушным видом кошки, которая не желает, чтобы все увидели, что она не приземлилась на лапы.

— Ох, ну и шутник же ты! Никто никогда не может угадать, что выйдет из твоего великолепного рта, правда ведь? Ну, дай мне знать, если ты все-таки решишься присоединиться к нам!

— Я подумаю об этом, — сказал Грант. — Возможно, если смогу найти компанию более… стимулирующую, чем в прошлом году.

Лицо Дженны застыло на секунду, потом сделав усилие, она расслабилась и одарила Гранта настолько поддельной улыбкой, что честно, я была удивлена, что государственные инспекторы контроля не примчались к нам и не арестовали ее за такую подделку. Продолжая все также игнорировать мое существование, она покачивалась, как былинка на ветру, и словно ее подбросил очередной порыв ветра, упорхнула так же, как и появилась перед нами.

Я не могла не заметить, что для всех Грант заявил об отсутствии интереса, но его глаза проследовали за ее слегка покачивающейся и подпрыгивающей фигурой до самой двери.

Он до такой степени не находит ее интересной. Не то, чтобы я осуждала его.

Я втыкаю вилку в свою лапшу, пытаясь выместить на ней всю злость отмщения, наверное, так проявлялась кровная семейная вражда семей в Аппалачах.

— Чем эта лапша провинилась перед тобой? — спрашивает Грант, улыбаясь, словно эта его улыбка вообще не сходила с его губ. — Я не видел, чтобы кто-то так злобно тыкал в лапшу, как будто я смотрю фильм ужасов.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — пробормотала я, и еще сильнее воткнула вилку.

Глаза Гранта потемнели, словно перед штормом и что-то угрожающее появилось в его взгляде.

— Не ври мне, Лейси. Не церемонься, говори без обиняков, ты сидишь в своем углу, избегая сказать хоть слово. У тебя же есть мнение, ну, так поделись им. Но не варись в собственных обидах и действиях, как будто это моя вина, что тебе не хватает смелости высказаться.

Он задел меня за больной нерв.

— В данной ситуации вас никто не воспринимает всерьез! — выпалила я. — Из-за этого у компании полно проблем! Сегодня все хотят чертова контроля, а вы посещаете вечеринки, флиртуете с дурочками и принимаете приглашение на гала от безумной бывшей, от чего все выглядит только еще хуже!

Он поднял бровь.

— Ты слышала, чтобы я принял приглашение?

Это явно была моя оплошность.

— Н-ну, нет, — стала заикаться я. — Но вы имели в виду…

— Я не принял приглашение, — сказал он твердо. — Я, конечно, сделал некоторые глупые вещи в прошлом, и благодарен тебе, что решила их обсудить со мной, но не нужно на меня навешивать, чего нет.

Он отложил вилку и расправил плечи, глядя прямо мне в глаза, словно человек перед расстрелом. А что он ожидал от меня, после того, что я видела сейчас и что произошло прошлой ночью?

Мое лицо горело, я тяжело дышала от стыда и сожаления.

— Простите.

— Извинения приняты, — легко сказал он, глотнув воды. — Конечно, я сказал, что меня можно уговорить присутствовать на гала-вечере, если подходящая спутница будет сопровождать меня...

Я тоже воспользовалась этой возможностью, чтобы сделать глоток воды, но при этих словах, вода полилась обратно из моего рта, как Ниагарский водопад, глядя в праведном негодовании на его лицо.

— Вы не рациональны! Вам, что наплевать на эту компанию?

Он протянул мне салфетку и увильнул от ответа.

— А как насчет тебя, Лейси? Почему ты так об этом беспокоишься?

Я проигнорировала покалывание сердца, которое с такой скоростью гнало кровь, когда он произнес мое имя. Когда он начал так делать? До сегодняшнего дня он никогда не называл меня по имени, Господи, да он знает мое имя только со вчерашней ночи. Неважно, все это лишь отвлекало мое внимание, а сердце устроило гонку лишь только потому, что я спорила со своим боссом.

— Я беспокоюсь о том, чтобы хорошо делать свою работу. Я беспокоюсь о выполнении моего обещания, данного компании, в которой работаю. Я беспокоюсь, чтобы делать все те, крошечные вещи, которые я могу сделать, чтобы этот мир стал лучше, и даже если они супер-крошечные, они что-то да значат, и я чувствую себя лучше от этого.

— Необычное отношение, — сказал он, махнув рукой официанту, чтобы тот наполнил водой кувшин, который я превратила в Йеллоустонский гейзер, — в наши дни. И особенно при свободной конкуренции. Ты здесь выросла?

— Я выросла на Среднем Западе, — нетерпеливо ответила я, — на земле, на которой находится такое количество чертовых озер, что там практически нет земли. Я училась в Стенфорде, потому что они предоставили мне некоторые стипендии и кредиты, в которых процентная ставка была сначала низкой, но потом она поднялась в три раза. После того, как я закончила университет, решила, что хочу остаться в этом штате и устроиться на свободную вакансию.

— Просто на вакансию? — он приподнял бровь. — Не было никаких других стимулов...?

— Ха-ха, вы меня поймали, — сказала я с сарказмом, игнорируя его очевидный подтекст. Да, тогда я бы желала иметь какого-нибудь парня и проживать с ним вместе в этом штате. — Я действительно осталась здесь, несмотря на высокую стоимость жизни и процветающий авангард суши. Какое это имеет значение?

Он зафиксировал на мне свой взгляд, который напоминал телескоп, разглядывая меня словно под увеличительным стеклом, словно весь остальной мир исчез для него и для меня.

— Это имеет большое значение, — наконец, сказал он. — Я хочу узнать о тебе больше. На самом деле, все.

Ну, в этом явно не было никакого смысла, вернее весь смысл приближался к отметке нуль. Грант Девлин желал узнать больше о непритязательном помощнике руководителя? В субботу я смотрела мультфильм, который сейчас мне казался даже более правдоподобным. Я вскинула в раздражении руки.

— Зачем?

Он резко отвернулся, его лицо закрылось, превратившись в маску, покручивая в руках вилку, он спросил:

— Почему бы и нет? Ты преданный работник.

— И что? Манипенни тоже преданный работник, но Джеймс Бонд никогда не приглашает ее на ланч.

У него на губах расплылась широкая и искренняя улыбка, такую я впервые увидела на его лице, и она была обращена ко мне.

— Какая поучительная метафора, Лейси. Скажи мне, ты смотришь много фильмов о Джеймсе Бонде?

И пошло-поехало, как я не пыталась вернуть его к первоначальной теме разговора, он просто задавал вопрос за вопросом, касающиеся исключительно меня, и в конце концов, я перестала сопротивляться. Все мы иногда хотим поговорить о себе, но тот факт, что парень, производящий допрос, в данном случае, сам словно сошел с обложки журнала GQ, было бальзамом на мою душу, а вернее валерьянкой для моего эго.

Я все ждала подвоха, но он, казалось, очень интересовался всем, что я говорила, хотя это не были важные вещи типа, моих идей по возвращению имиджа компании, это были скорее совсем глупые мелочи вроде таких, как я смотрела каждый фильм с Джеймсом Бондом, но предпочитаю его предшественника, 1960-х, «Мстители» со Стид и «Мисс Пил». Мой любимый курс в университете был — Этика в современном капитализме, в прикуску с карандашным рисунком. Или, когда я была ребенком, я играла, поднимая платье вверх, представляя, что я принцесса и приглашена на бал, или фея или воин королевы, который должен совершить суд.

Эх, я даже не могла поверить, что позволяю ему, узнать о себе столько. Если он когда-нибудь расскажет это кому-то еще, то я зарою его в землю, а потом буду все отрицать. И пусть земля разверзнется подо мной, прежде чем я позволю кому-то смеяться.

Независимо от того, какие банальности я говорила, он слушал мою болтовню очень внимательно, и такая внимательность, собственно, говоря и начала меня пугать —поддерживающе кивал, широко раскрыв удивленные глаза, ободряюще спрашивал... это начинало походить немного, ну, совсем чуть-чуть, явно не больше, просто совсем чуть-чуть, на…

Нет. Нет, нет, нет, неееееет. Я даже не собиралась думать об этом слове «свидание». Я не знаю, какого черта это было, но это точно было не свидание, Грант Девлин не ходит на свидание с такими, как я! Черт возьми, сама перестать думать о свидании, потому что это похоже на безумие.

В середине десерта — стеклянное блюдо сорбета из манго с листиками мяты, тарелки с жареными бананами прямо из печки со взбитыми сливками и шоколадом, чаша шариков сладкого клейкого риса, посыпанные кусочками тропических фруктов — я взглянула на часы, и мое сердце остановилось.

— Ох, черт меня побери!

Грант ухмыльнулся.

— Не очень-то женственно, Лейси.

— Мы пробыли здесь полтора часа! Джасинда оторвет мне голову.

Грант пренебрежительно махнул рукой.

— Я объясню ей…

— Она в буквальном смысле убьет меня.

— Я думаю, ты имеешь в виду переносный смысл…

— Нет, я имею в виду буквально! — в панике закричала я, мое сердце так, словно кто-то играл на нем, как на барабане. — Она в буквальном смысле оторвет мне голову, насадит на копье и сверху прикрепит табличку с надписью – «Требуется помощник руководителя», причем это будет написано моей кровью, или еще чем, не знаю, но она явно испытает оргазм от моего убийства.

Я выпалила все это за минуту или меньше, с такой скоростью, в общем, таких вещей, конечно, не стоило говорить своему боссу! Но у меня началась такая паника, весь мой мир закружился перед глазами, Боже, сколько неприятностей может у меня быть, она может меня просто уволить! Ни работы, ни шансов получить еще одну без рекомендаций, мне придется вернуться домой к моим родителям…

Я быстро вскочила на ноги.

Слишком быстро, как выяснилось. Мой открытый клатч упал с коленей, со стуком о мраморный пол, рассыпав мелочь, помаду, и Тайленол, естественно, это привлекло внимание почти каждого в ресторане.

Мой желудок опустился вниз, чуть ли не к моим туфлям, и я почувствовала, как слезы начинают собираться в глазах. Все было кончено, и здесь, черт побери, я все испортила.

И тогда рука Гранта опустилась на мое плечо, теплая, сильная, утешающая.

— Не волнуйся, не торопись. Я оплачу счет, и провожу тебя.

Я завернула за угол офиса Джасинды раньше Гранта, и почти наскочила прямо на нее, как только она увидела меня в ту же секунду раскрыла рот, втянув глубоко воздух, словно засосала пылесосом и выдахнула с воплем, который бы с гордостью произвел паровоз.

— Где тебя черти носили? Я даже не могу поручить тебе одну мало-мальскую вещь, малюсенькую, которую я просила тебя сделать, у тебя хоть есть одна клетка в мозгу, даже полный идиот, вроде тебя…

— Вы уволены.

Сквозь ее крик послышался спокойный голос Гранта, и в помещение наступила смертельная тишина.

Джасинда уставилась на него, как золотая рыбка.

— Мистер Девлин. Я…Вы… вы не можете…

— Если вы поговорите с отделом кадров, я думаю, поймете, что я могу, — Грант вошел в комнату, спокойным, презрительным взглядом окинув ее, словно она была грязью, которую он обнаружил на своем ботинке, неудобно, конечно, но легко удаляется.

— Почему бы вам не сбегать и не спросить?

Джасинда колебалась, явно не зная, что следует делать в первую очередь — отступать к кадрам с поджатым хвостом или протестовать.

Грант сел в ее кресло, откинувшись назад и стал разглядывать свои ногти, как будто ему было скучно от всего этого дела.

— Я полагаю, вы могли бы остаться, и мы могли бы обсудить пункт о враждебной рабочей обстановке, который позволяет уменьшить или исключить ваше выходное пособие...

Джасинда вылетела так быстро, словно ракета, что мне оставалось только удивляться, потому что на ковре я не увидела следов горючего и не раздавалось никакого сигнала, типа бип, бип! Между тем, я так была ошеломлена, почти до головокружения и собиралась с силами, стоя в дверях в полном недоумении.

Когда это произошло с Джасиндой, у меня в голове крутилось много фильмов о месте, чем успел сняться Квентин Тарантино за всю свою жизнь, но так или иначе, я никогда не верила, что с ней произойдет любая из этих вещей, которые она заслужила. Я никогда не могла предположить, что ей все-таки придется столкнуться с последствиями своих действий.

Я никогда не думала, что кто-то вступится за меня.

И уж точно никогда не предполагала, что этим кто-то будет Грант Девлин.

— Вы...вы действительно не можете этого сделать.

Грант приподнял бровь.

— Я не могу? Я впечатлен, но это — моя компания.

— Но… но что насчет всей ее работы? — слабо запротестовала я.

— Считайте, что это ваше продвижение по службе.

Я изумленно уставилась на него, а он просто кивнул, и бешено сексуальная ухмылка, заиграла у него на губах.

— Поздравляю, Лейси.

Святое дерьмо!

 

Глава 6.

— За Лейси! Надрать задницу и привлечь за нарушение! Ура! — Кейт подняла высоко Маргариту, чуть ли не опрокинув ее на колени в своем ликование. — Упс! Прости. Я просто очень рада за тебя, подруга!

Мне пришлось практически кричать, чтобы она меня услышала из-за хрипловатой музыки в последнем любимом дешевом баре Кейт.

— Я не надираю задницы! Это мою задницу теперь будут пинать! Как, черт возьми, это произошло?

Я сделала глоток из своего бокала и едва ощутила спиртное из-за охватившей меня паники.

— Мне лучше умереть. Мне лучше умереть. Я все испорчу, и мне, наверное, лучше уволиться, и тогда все будут смеяться надо мной, и я никогда не смогу устроиться на работу в этот городе снова, мне придется переехать обратно к родителям, где я и умру от стыда. О боже. Это происходит не со мной.

— Эй! — Кейт взяла меня за плечи и легонько встряхнула. Ну, не настолько мягко, насколько ей казалось, потому что все зависело от количества ликования смешанного с алкоголем в настоящее время в ее теле. Ее рыжие волосы яростно колыхались от каждого неуклюжего движения.

— Ты мой лучший друг, ты же знаешь, и ты не испортишь ничего, потому что ты моя лучшая подруга и у меня есть определенное видение, что только-удивительный-человек-может делать-политику-для-лучших-друзей, — она поднимает мой подбородок, заставляя посмотреть ей в глаза. — Слушай, ты делаешь работу Джасинды в течение многих лет, верно?

Я неуверенно кивнула.

— Так теперь ты продолжаешь делаешь ее работу, но тебе за это еще деньги платят, — она сидела с выпрямленной спиной, триумфально, и яркие мигающие огни соседнего танцпола кидали отблески на ее лицо, словно салют победы. — Это единственная разница, девушка. Сейчас выпьем за это.

Я сделала глубокий вдох, затем глоток сладкой Маргариты, и поняла, что она действительно права. Я почему-то не задумывалась об этом раньше, но так оно и было. Я испустила долгий вздох облегчения и почувствовала, как мои плечи расслабились, как стало отпускать напряженные мышцы шеи.

— Спасибо, Кейт. Я думаю, просто потрясена тем, насколько быстро развивались события, ты же понимаешь? В одно мгновение обо мне никто не знал, а теперь я отвечаю за столько говна, что могу что-то забыть, если у меня не будет блок-схемы в голове, — я чувствовала, что мое сердце опять начало ускоряться, и беспокойство снова вернулось ко мне. — А что, если Грант уволит меня так же быстро, как уволил Джасинду? У него какое-то странное упоение властью или чем-то еще, нанимать и увольнять людей, словно он император, и я не знаю, полностью ли ты выполнил все по Игре Престолов, но это дерьмо не кончится никогда. Он понятия не имеет, что делает! Что хорошего в продвижении по службе на тонущем корабле?

— И ты говоришь, что я смешиваю свои реплики, — сказала Кейт, ставя бокал на исцарапанную деревянную стойку, со спокойным выражением лица. Для нее это было сложно, потому что нормальное выражение лица Кейт выглядило, как нетерпеливый ирландский щенок сеттера, но сегодня ей это удалось. — Послушай. Может быть, это тонущий корабль. Но ты знаешь, что сделаешь потом? Ты используешь это, как возможность проявить себя. Ты сделаешь все возможное, и тогда твое резюме тоже сделает за тебя все возможное, и, если Грант не обрушит сам свою компанию, у тебя будет обалденное резюме, при котором тебя возьмут с руками и ногами в любое месте, куда ты захочешь пойти. Плюс, ты будешь уже знать, что у тебя никогда не будет босса жестче, чем уже был!

Я думала уже об этом.

— Ты умная, — призналась я.

— Вот почему мы друзья, — сказала Кейт. — Ты обладаешь удивительными способностями.

— Я чувствую себя сейчас такой эгоисткой, хотя, — я задумалась, и быстро вскинула руку, чтобы предотвратить любые возражения. — Я знаю, знаю, что это иррационально. Просто… существует очень много людей…, которые работали так долго в компании, что если я сделаю что-то ни так, и они потеряют свои рабочие места? Что если кто-то из них мог бы сделать лучше? Я не хочу никому причинять боль.

— Эй, не выпрыгивай на ходу из позитивного поезда, пока он не придет на станцию! – сурово сказала Кейт, угрожающе подняв Маргариту и приблизив ее к моим волосам.

— Ладно, ладно! — я подняла руки в знак капитуляции. — Ты права, ты всегда права.

— Кроме того…, — она озорно выгнула брови. — Даже, если весь позитивный поезд обречен на крушение, но это же все равно сексуальное крушение поезда, да?

Я приподняла брови.

— Стиви не знает, что ты запала на босса?

— Подруга, я занята, но не слепая.

— Ладно, он правда довольно горячий, — неохотно призналась я.

— Всего лишь горячий или очень сексуальный? — она подтолкнула меня локтем в бок.

— Согласна, очень сексуальный! — ответила я. — Он — самый сексуальный, настолько горячий, что в принципе напоминает вулкан. Это должно быть незаконным иметь такую сексуальность, которую он создает вокруг себя своим внешним видом и глазами, и, Кейт, ты можешь на меня так не смотреть, за последнее время у меня было достаточно возможностей, чтобы разглядеть его вблизи.

— А, Джейсон? — с надеждой спросила она. — Я надеюсь он был не полным идиотом, а? Его очень рекомендовали!

— Милый, пока не открыл рот, — сказал я. — Умный, но под маской плейбоя полная чушь, хотя на самом деле тоже очень сексуальный. Он слишком бессодержательный, как фонтанчик для питья.

— Не выпрыгивай из позитивного поезда, мисс! — Кейт вытащила несколько фотографий из своей сумочки, и толкнула их через стол ко мне. — Вот, это тебя взбодрит. Взгляни, на мой новый дизайн.

Кейт — гений дизайна нижнего белья. Я никогда даже представить себе не могла, что такое возможно, пока не встретила ее (ну, ты же видела те кружевные шелковые трусики, о, вы видели их все, да?), я серьезно, она гений, точно знаю, что когда-нибудь она станет знаменитой.

Эта последняя ее коллекция дизайна не стала исключением в демонстрации ее таланта: полоски из цветной ткани, дразнящие, но в то же время не вполне раскрывающие, обещающие шелковистость и гладкость, банты и кружева, вызывающие похоть с намеком на невинность...

— Они великолепны.

Кейт усмехнулась от восторга.

— Рада, что ты так думаешь! Выбери, что тебе понравилось, и я сделаю его для тебя, когда ты пойдешь на следующее свидание.

— Жаль, что у меня нет никого, кто мог бы оценить этот дизайн, — сказала я. — Я знаю, что постоянно это говорю, но ты знаешь, что ты гений, да?

Кейт фыркнула.

— Если я такой гений, тогда послушайся моего совета!

Так я и сделала. Сначала это было не легко, но пока тянулся вечер, я расслабилась, смеясь и шутя с Кейт (а когда появился Стиви со своими друзьями) это стало еще проще. Я смутно помню, но все же помню, когда поздно вечером, глядя на звезды, мы ждали такси, и я стояла, держа свои туфли в руках, в какой-то момент мое сознание настолько прояснилось, что я совершенно четко поняла, знаешь что? У меня возникла уверенность, что я смогу это сделать.

Это был момент, когда я приняла окончательное решение. Я собиралась дать своему повышению попытку. Но не волнуйся, я собиралась сделать эту попытку лучшей в своей жизни.

И возможно, ну, если на минуточку представить, теперь, когда я стала маленьким руководителем, служащие будут слушать меня, и я смогу помочь спасти компанию.

 

Глава 7.

Я шагнула в зал заседаний правления, чувствуя уверенность от делового костюма, который Кейт уговорила меня купить после «счастливого часа», а также сексуального белья, которое она настояла, чтобы я надела «ты как раз и составишь свое мнение о новом дизайне», потрясающе, оно так вписалось в мои изгибы. На ноги, Кейт сказала одеть каблуки, которые сделают меня выше, ну, конечно в виде дружеского предложения, и заставят меня почувствовать себя непобедимой, это правда, теперь я могу горы свернуть.

Смотрите, ребята, есть новый супергерой в городе.

Я произвела осаду зала для заседаний правления, полную руководителей департаментов, во главе сидел Грант, и решила не обращать внимания на свой желудок, который в этот момент делал медленное сальто.

— Нам необходимо полностью реабилитировать лицо компании, — сказала я резко, нажимая на презентацию PowerPoint, — и у меня есть план, который позволит это осуществить, — я смотрела прямо на Гранта широко раскрытыми глазами:

— Вы должны присутствовать на работе каждый день, никаких тусовок, никаких девушек. Вы каждый день появляетесь на благотворительных фотосессиях, — я шлепнула кипу бумаг на стол. — Это ваше расписание, и ваше первое мероприятие прямо сейчас.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но я опередила его:

— Вы собираетесь стать любимчиком некоторых котят больных раком, и вы будете выглядеть счастливым перед камерой?

— А нельзя это просто заменить…, — начал он.

— Котят, — повторила я твердо, — больных раком?

Остальная часть присутствующих затаила дыхание в ожидании, наблюдая за развертывающимися событиями и гадая, достаточно ли Грант идиот, чтобы сказать «нет». Он посмотрел на них, ища поддержки, но ее не последовало, поэтому его взгляд перешел обратно на меня.

— Просто ..., — начал он, растягивая слова, отдаленно напоминающие нытье.

— Ваш водитель ждет вас, чтобы отвезти прямо сейчас. Клифф будет сопровождать вас. Клифф? — позвала я, и телохранитель Гранта вошел, все еще держа кофе, которое я ему купила ранним утром, обменявшись с ним парой слов. Я одарила его благодарной улыбкой. — Вы проследите, чтобы мистер Девлин добрался до котят в целости и сохранности, не так ли?

— Само собой, мэм, — он стоял ближе к Гранту, чем должен был. Грант посмотрел на меня, потом на своего телохранителя, затем перевел взгляд обратно на меня и кивнул.

Он все понял.

Я наблюдала за Клиффом, который вел себя очень сдержанно и дипломатично в заговоре против Гранта, но в результате легкая победная улыбка отразилась на его губах.

Клифф был очень лояльным сотрудником в компании, но кроме того он оказался обладателем семи кошек, которых забрал из приюта, а также, естественно, волонтером в местном приюте для кошек, которых предполагалось уничтожить. Вот, что можно узнать о человеке, когда вы предлагаете вместе выпить кофе и поболтать о будущем компании.

Итак, первый шаг прошел без сучка и задоринки.

Теперь уже у меня сформировалась целая картина десятка шагов, которые необходимо сделать, чтобы восстановить имидж.

* * *

Было уже время после ланча, и пока все продвигалось хорошо, но, существовало какое-то опасение, что в любую минуту может все рухнуть. Я отвечала на звонки миллиона людей по поводу переноса встреч, также получала миллион персональных благодарностей по электронной почте от своих союзников в конференц-зале сегодня утром, и миллион вопросов и сетевых возможностей, из которых приходилось выбирать, что является самым лучшим, чтобы включить в повестку дня миссии «Devlin Media Corp».

Не говоря уже о том, что мне все-таки пришлось нанять помощника, чтобы выполнять мою старую работу, и угадайте, кто делал мою старую работу? Самый надежный помощник — я, опять я, и опять.

Все-таки, во всем происходящем было что-то новое, как типа взять быка за рога. Выиграть или проиграть, и никто не говорил мне, что я не старалась изо всех сил, и от это я ощущала себя чертовски хорошо. Никто не капал мне на уши в виде Джасинды, представляя меня в виде чванливых богатых детей, полностью заполняющих университет, и вызывая огонь в моих венах и адреналин.

— Привет, Лэйси.

Я изумленно подняла глаза, и мое дыхание застряло в горле. Грант стоял, прислонившись к дверному проему, так сексуально, что это явно должно быть преступлением, заслуживающем пожизненного заключения или, на крайний случай, просто временного лишения свободы в пушистых наручниках (нееееет, я определенно не представляла его в пушистых наручниках, или себя).

Он, должно быть, переоделся для фотосессии, и черт, он выглядел обалденно хорошо. Хорошо сшитый черный костюм, обтягивающий его плечи и руки, грифельный серый галстук, который заставлял его глаза становится, как бурное море, наполненное тайнами и сокровищами, скрывающимися за ними.

Меняя свой костюм, он видимо не нашел времени, чтобы побриться, конечно, зачем бриться, если он и так выглядит просто красавчиком в любое чертово время?

Я быстро отвела взгляд, прежде чем он смог бы увидеть мою реакцию.

— Сколько было котят? — спросила я.

— Пушистые, — я оглянулась на тон его голоса, он поморщился, убирая белые волоски с манжетов, словно они могли его укусить. — И они линяли, правда совсем немного. Я думаю, что их волоски могли проникнуть глубоко в ткань, причем навсегда.

— Я уверена, что у вас есть другие костюмы.

— Не здесь, — он неторопливо начал расстегивать пуговицы своего пиджака, снимая его с плеч. — Слишком много людей имеют аллергию на кошачью шерсть, мне кажется не разумно, ходить в пиджаке, пока я на работе.

— Эм, мне кажется, — во рту у меня внезапно пересохло, я облизала губы.

— Я рад, что ты согласна, — он ухмыльнулся, и принялся расстегивать пуговицы на рубашке, обнажая коричневые волосы на загорелой груди, потом еще несколько, а затем о, Боже...

— Что ты делаешь? — пропищала я.

— Становлюсь заботливым, — протянул он, не обращая внимания на меня и отправляя рубашку вслед за пиджаком. Его голая грудь была мускулистая, слегка блестела от пота. О Боже, я просто пялилась на грудь моего босса…

— Понятно, я вдруг вспомнила, что мне срочно нужно скопировать кое-какие бумаги! – выпалила я, схватив ближайшую стопку, по-моему, никому кроме меня эти бумаги не нужны, но это не имело значения. Сейчас ничто не имело значения, кроме моего побега. — До свидания, ну, я думаю, я пойду и сделаю копии, пока ты здесь, так что прощай!

Я влетела в копировальный центр, и бросила документы на соседнюю стойку трясущимися руками. Слава Богу, в действительности это оказались документы, которые необходимо было откопировать. Ладно, пара минут у меня здесь есть, чтобы перегруппироваться и все обдумать, какого черта происходит, и перестать представлять совсем других вещи, которые он может воплотить…

— Зачем ты это делаешь? Это не твоя работа.

Грант наклонившись, стоял в дверном проеме, да, снова сексуально, черт побери, он явно становится рецидивистом в этом дверном проеме, но взгляд его выражал искреннее любопытство.

Еще больше сексуальный.

Ему на самом деле необходимо прекратить.

— Потому что пока еще у меня нет помощника, — отрывисто ответила я, отворачиваясь и пытаясь игнорировать тот факт, что, когда он скрещивал руки на груди, его бицепсы выглядели, словно он готов разорвать бревна пополам.

— Разве не для этого у нас есть интерны?

Я сделала ошибку, посмотрев на него. Он был мускулистым и подтянутым. Ох, Господи Иисусе, настоящий капкейс, который незамедлительно хотелось съесть, и да, черт возьми, леди хотела бы получить билеты на шоу игры этих мускулов…

— В этих файлах конфиденциальная информация.

Я надеюсь, что эти слова я произнесла тоном полным профессионализма, а не «давай снимай штаны прямо сейчас». Судя по тому, как он начал медленно двигаться ко мне, похоже он услышал второй тон в моем голосе.

— Звонки! — пропищала я. — Я просто вспомнила о важных звонках, касающихся вашей благотворительности, от которых вы же действительно не хотите отвлечь меня.

Я попыталась проскользнуть мимо него в дверной проем, но он легко заблокировал выход, подняв руку. Как он может на рабочем месте, так сильно намекать на это?

— Лейси, ты кажешься возбужденной.

Ну, ни хрена себе, то же мне Шерлок Холмс!

— Ты не можешь взять перерыв? — добавил он. — Тебе будет намного лучше за беседой во время еды. Я держу пари на все свои акции, что ты даже не обедала сегодня.

Батончик-мюсли, но его конечно можно не принимать во внимание.

— Я занята!

— Слишком занята, чтобы позаботиться о себе?

— Почему вас это беспокоит?

— Ну, ты единственная, кто проявил интерес, — он наклонился вперед, излучая беспокойство, его лицо оказалось в дюйме от моего, голая грудь была настолько близко, что я могла бы протянуть руку и…

— К компании, не ко мне! — я развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась обратно к копировальной машине, хлопая листки на стекло с такой скоростью и профессионализмом, которым я точно обладала за столько лет, и при этом очень надеялась, что он не замечает, как дрожали мои пальцы, когда я нажимала клавишу количества экземпляров. О боже, но его полные, пухлые губы, стали приближаться ко мне, и выглядели такими мягкими и приятными, что я могла…

Его мягкие шаги тихо слышались позади меня, сильные руки обхватили мою талию, и я почувствовала его дыхание на своем затылке.

— Скажите, мисс Ньюмен, все эти слухи, которые я слышал, правда? О молодых и энергичных дамах, которые делают маленький насест на этой машине и…

Я повернулась вокруг, но не полностью из-за его хватки, а в пол оборота, потому что он прижал меня к копировальной машине, и находился настолько близко и это уже не казалось таким уж безопасным. Запах его одеколона после бритья, и редкие бронзовые волоски вдоль его мускулистых рук и груди, сильные накаченные плечи, схватили меня еще крепче и тянули к себе, пытаясь прижать свои губы к моим…

— Ты хоть понимаешь, что это серьезно?! — огрызнулась я, и, если мой голос дрожал от желания, он, видно, истолковал это как мой страх, потому что отпустил меня.

— На тебя смотрят все люди, с надеждой не потерять свое рабочее место, — продолжала я, усиливая свою ярость. Как он смеет играть с моими чувствами! Он хоть знает, как он выглядит, и что он делает со мной. — У вас есть выбор: либо привести себя в форму, либо потерять компанию. Ваш выбор, босс.

Он сделал шаг назад, пялясь на меня во все глаза.

Я развернулась на каблуках и ушла прочь.

— У некоторых из нас есть работа, которую необходимо делать! — крикнула я через плечо, и нос к носу столкнулась с интерном, который нес мешок с рубашкой из химчистки.

— Он там, — ткнула я пальцем. — Лучше его прикрыть, пока он не получил от кого-нибудь иск о сексуальном домогательстве!

Или сексуальную необузданность противоположного пола.

 

Глава 8.

Я не могла уснуть.

Я перепробовала все, чтобы расслабиться. Я одела мою самую наикомфортнейшую розовую шелковую пижаму, украшенную желтыми утками (и белье Кейт под ней, которое оказалось на удивление очень удобным), и обернулась в мое детское одеяло, тоже удобное и теплое, мне было хорошо. Лавандовые ароматические свечи горели вокруг, наполняя воздух еле уловимым успокаивающим ароматом. Телевизор мерцал выбором DVD моего любимого модного тайного агента. Кружка горячего шоколада с большим количеством молока была в одной руке, и потрепанной мой любимый любовный роман (даже не спрашивай, о чем, на обложке потрясающе вылепленный шотландец, одетый в килт с необъяснимой тату-маори) — в другой. Я уже готова была поставить диск «с успокаивающими звуками природы», который моя родня прислала мне на прошлый день рождения, потому что они посчитали, что никогда не поздно, попытаться отвлечь свою дочь от ее мечты руководить успешным бизнесом и превратить ее в хиппи. Птицы щебетали, листья шелестели, ручьи нежно звенели и ворковали...

Но сна у меня не было ни в одном глазу.

Может быть, из-за того, что я не привыкла ложиться спать раньше одиннадцати? Я попыталась лечь сегодня по раньше. И, конечно, я до сих пор немного волновалась обо всех тех знаках внимания, который оказывал мне Грант. Он...он же не мог по-настоящему заинтересоваться мной, правда ведь? Или я становлюсь параноиком? В памяти тут же всплыло слишком много мудаков средней школы и университета из мужского братства, которые считали забавным флиртовать с толстой девушкой, а потом смеяться со своими друзьями, когда она воспринимала это всерьез?

Раздался звонок телефона, и я схватила его с прикроватного столика. Скорее всего, это Кейт, хорошо бы, мы могли бы поговорить о…

Но на экране высвечивался контакт Гранта Девлина.

Тут же нажала принять и спросила:

— Что случилось? Что вы сделали? В газетах уже появилось или…

— Приятно узнать, насколько высоко твое мнение обо мне, мисс Ньюман, — сухо сказал Грант. — Не может мужчина просто поговорить с прекрасной умной женщиной?

— Я уверена, что на быстром наборе у вас таких шесть десятков, — выстрелила я в ответ, мой пульс замедлился, да, я работала на эту компанию, но не собиралась переть, как танк на него, после своего первого дня на новом месте. — Серьезно, что происходит?

— Ничего, — подчеркнул он. — Мне просто стало скучно, — в его голосе появились какие-то обиженные нотки, и я бы поставила серьезные деньги на то, что он явно взывал к моим материнским инстинктам. — В конце концов, это твоя вина, ты подрезала мне крылья. Я привязан к дому теперь, а мне нечего здесь делать. Ты должна меня развлекать.

Я закатила глаза, хорошо, что он меня не видел.

— Это не входит в мои обязанности.

Я услышала какой-то щелкающий звук, затем какой-то другой шум на заднем плане.

— Знаешь ли ты, каким ужасно страшным стало телевидение за последние десять лет? – размышлял Грант, как будто я подняла эту тему. — Это разбивает мне сердце.

— Вот почему я смотрю только классику.

— Смотришь какую-то классику сегодня? Ты могла бы приехать и посмотреть ее у меня в личном кинотеатре.

— Сегодня на ночь я уже посмотрела своей рацион Джона Стида, спасибо, — ответила я, поглядывая на свой телевизионный экран, который, несомненно, был на несколько порядков меньше, чем у Гранта, посмотреть бы шпиона, вернее тот эпизод, где заглавие, идет на одной линии с его зонтом-пистолетом.

— Тебе нравится с иголочки одетый мужчина, да? — я могу поклясться, что услышала ухмылку в его голосе. Как так получается, что у этого мужчины есть даже звуковая ухмылка? Ему специально ее спроектировали? — Ты приедешь и укроешь меня одеялом, если я пообещаю носить костюм и галстук?

Ох, вот это мысленный образ... Грант в костюме и галстуке, и я в моем новом нижнем белье, или вообще без него, он лежит, раскинувшись поперек своей огромной кровати... подожди-ка секунду. Сколько до этого упало перед ним женщин на колени? И сколько из этих женщин он оставил после удовлетворения своего волчьего аппетита?

— Я тебе не нянька, — ответила я и положила трубку.

* * *

Прошло двадцать минут, а я по-прежнему старалась сосредоточиться на любовном романе, вернее любовном интересе смуглого парня с темно-зелеными глазами, (но угадайте, кто представлял его в виде парня с каштановыми волосами, отливающими золотом и глазами, как грозовое небо?), когда раздался дверной звонок.

Я вытащила руку между своих бедер (Эй, девушка кое-что собиралась сделать) и посмотрела на часы, чтобы проверить. Ага, было уже несусветно поздно.

Поэтому, кто черт побери был у моей двери?

Я прошлепала в пижаме к двери, кружка горячего шоколада в одной руке, другой — прикрываю зевок. Я посмотрела в глазок и обнаружила водителя Гранта, он комкал шапку в руках, лицо выглядело виноватым и смиренным.

О, Великий. Я же должна была догадаться, что Грант Девлин так просто не сдастся.

— Мисс? Я здесь, чтобы забрать вас, мисс.

Я отправилась обратно в кровать, и включила телевизор на всю катушку, чтобы современная музыка заглушила все остальные звуки в мире.

— Я сожалею, мисс, но… ну, он действительно хотел бы вас видеть.

— Он не может подождать до утра? — пробормотала я, поворачивая замок. Не все так просто, как казалось с первого взгляда. Черт, похоже, что это была просто еще одна часть моей новой работы: поддержка и одобрение Гранта, в процессе, чтобы компания опять встала на ноги. Я выставлю ему счет за сверхурочную работу.

— Хорошо, — сказала я водителю. — Поехали.

— Э-э, мисс, если вам нужно несколько минут, чтобы переодеться…

— Нет, — сказала я, чувствуя мятежную улыбку на своем лице. — Если уж Грант Девлин хочет так сильно моей компании, то он ее получит, но я останусь в розовой пижаме с уточками.

* * *

Шагнув в пентхаус Гранта у меня перехватило дыхание, он была настолько огромным, что я почувствовала, словно начинаю уменьшать в размере, как Алиса в Стране Чудес, только Страна Чудес была воссоздана в минималистском стиле Фрэнком Ллойд Райтом из будущего.

Все было гладким, блестящим — мили черного мраморного пола и белые мраморные столешницы, стены, тянувшиеся вперед и снизу-вверх, словно скалы, гигантские окна, открывающие вид на бассейн на крыше, виднеющиеся очертания города, словно какое-то гигантское полотно со смелыми мазками неоновых цветов — красного, зеленого, белого и желтого на поверхности темно-синего и черного.

— Лейси, это ты?

— Нет, это Санта-Клаус, — крикнула я в ответ. — И в этом году на Рождество в вашем мешке с подарками будет лежать уголь.

— Ах, так ты уже сообщила Санте, что я непослушный?

— Черт, — я последовала на кухню, откуда доносился голос Гранта, где он откупоривал бутылку вина в футболке с V-образным вырезом, свободных брюках и… босыми ногами.

Он оглядел меня с ног до головы и приподнял бровь.

— Какой очаровательный наряд.

Я скрестила руки на груди, вдруг почувствовав неловкость, от того насколько тонкой была моя пижама, и каким ненадежным казалось нижнее белье под ней.

— Точно, какими черт побери правами нужно обладать, чтобы вызвать вашего сотрудника в одиннадцать гребаных часов ночи, и потом осуждать мою проклятую…

— Один момент, — перебил он, — и затем ты смело можешь продолжить орать, знаешь ли… это очень стимулирует, я вообще питаю слабость к женщинам с темпераментом, а также для записи, я никогда не посмел бы осудить твой наряд, … но имей в виду, что чем дольше ты будешь возмущаться по поводу моей ужасной сущности, тем быстрее будет остывать еда.

— Еда?

Я окинула взглядом девственную кухню, которая явно выглядела так, будто никогда не видела ни одного картофельного пюре или еще чего-нибудь за все время своего существования, именно с того момента, как покинула страницы каталога. Вы знаете, что если не произойдет какого-то там взрыва, то материя и антиматерия не вступят в контакт? Это, наверное, произошло бы здесь, если бы вдруг еда соприкоснулась с этой непорочной, девственно чистой столешницей. Похоже, она даже не знала, что существует пыль.

— Я заказал еду на вынос у «Рама», — сказал он, наконец, сумев вырвать пробку из бутылки. — Мне показалось, что тебе понравилось там, и я знаю, что ты не ужинала сегодня. Вредно пропускать приемы пищи.

— Ты что вдруг стал диетологом?

— Я просто беспокоюсь, — на мгновение наши глаза встретились, его смотрели открыто и искренне, он опустил их, на его губах заиграла ухмылка. — Ведь, где же будет моя компания, если она потеряет своего самого упорного защитника?

Я разглядывала его скептически.

— Так это все для моего же блага.

Он пожал плечами.

— Ты заботишься о моей компании. Кто-то должен заботиться о тебе.

Ладно, это было на самом деле...вроде бы как правдиво?

Я внимательно прислушалась к теме Сумеречной зоны внутри себя, но там была тишина.

Похоже на этот раз двойного подтекста не было. Что я могу сказать, еда это все для меня. Я последовала за ним в гостиную и опустилась на диван — на бархатные кожаные монстры огромных размеров, больше чем трейлер, которые вероятно стоили немалое количество денег, намного больше, чем я смогла отложить на накопительный счет — и углубилась в еду. Джекфрут карри, курица-гриль, острый салат из папайи, если путь к сердцу женщины лежит через ее желудок, то я явно была в опасности.

Мы долгое время молча поглощали деликатесы, наслаждаясь кухней. Я ждала, что он что-нибудь скажет, но он, казалось, был настолько поглощен своими думами, откусывая ломтики манго, откинувшись на спинку дивана и слегка улыбаясь в пустоту, хотя не было ничего особенно, но я терялась в догадках.

Наконец, я облизала последнюю каплю соуса чили с вилки, безумно вкусного, и спросила:

— Что теперь?

На секунду Грант, кажется, растерялся, оглянулся вокруг, как будто только теперь понимая, насколько мимолетно его величие, которое выглядело настолько пустым: ни фотографий, ни книг, никаких других признаков его присутствия, единственное был диван и телевизор.

— Я не думаю, что ты играешь в видеоигры…

— Конечно, играю! — согласилась я. — В последнее время у меня правда не было времени, но раньше я имела кое-какие успехи, проведя множество часов за «Call of Duty».

— Ну, я не совсем хорошо знаю эту игру, — смущенно сказал Грант. Затем он усмехнулся и подскочил на ноги, потянувшись к ящику под телевизором. — Но у меня есть копия «Death Squad», которая еще не поступила в продажу, — игра, которую не один месяц раскручивали все чаты геймеров и пользовалась просто бешенным успехом, — если тебя она интересует.

Я даже не задумывалась.

— Черт возьми, да. То есть, если ты не боишься, что я надеру тебе задницу, — я прищурилась.

Его улыбка стала значительно шире, и мне понравилось, что он стал казаться... моложе. Стал более уязвимым, более открытым.

— Твое желание для меня закон, — сказал он, и я более удобно уселась на диване, хотя это наверняка не входило в мои рабочие обязанности.

* * *

— Бум! Победа, — я откинулась на спинку дивана, смеясь, откинув джойстик в сторону подушки. Грант оказался более жестким игроком, чем я думала, но мне все-таки удалось выиграть со счетом шесть к десяти.

Грант тоже отбросил свой джойстик, схватил бутылку вина и опустошил все остатки.

— Я восхищен боевым настроем.

— Надеюсь, ты не возражаешь, — подтрунивала я. — Эй! Оставь чуть-чуть для меня!

— Слишком поздно, — сказал он с дьявольской усмешкой. — И я никогда не доверял женщинам, принижающим свое мастерство, и делающими себя более привлекательными для мужчин. Когда ты притворяешься, что бриллиант это всего на всего стекляшка, то они попадают в руки тех, кто на самом деле не сможет оценить их по достоинству.

— Ну, спасибо, за то, что ты сказал, я ценю это, — ответила я. — И мне кажется совсем не весело, просить ребят дать мне выиграть, поэтому спасибо. В тебе тоже присутствует дух соперничества.

Он озадаченно посмотрел на меня.

— Странно, ты так говоришь, словно тебя это удивляет.

— Ну..., — может, это был хмель от вина, или, возможно, я чувствовала себя великодушной от победы, но, как не странно, мне не хотелось ранить его чувства. — Возможно, немного. Скорее всего, да. У тебя уже все есть, поэтому мне кажется, что тебе не к чему стремиться. Или пока не появиться необходимость.

Он взял меня за руку.

— Уверяю тебя, — пробормотал он, — это как раз тот случай.

И вдруг я совершенно отчетливо поняла, очень отчетливо, что мы сидели так близко, что наши бедра почти соприкасались, он держал в своей руке мою руку, его кожа была такой теплой, и его тело было так близко к моему, и вино...

— Я говорю про компанию, конечно, — добавил он.

— Конечно, — эхом повторила я, освобождая свою руку и чувствуя себя полной идиоткой. Да. Конечно. Совершенно очевидно, о компании.

— Я не хочу потерять ее, — сказал он. — И я хочу сделать ее значительно больше, превосходной. Мой дед, Господи, он спас мне жизнь, когда я был еще ребенком. Мои собственные родители были похожи на призраков, это он научил меня всему, что я знаю и умею. Он был моим миром. — Он слегка поперхнулся на последних словах, и на секунду мне показалось, что он собирался заплакать.

— Я сожалею, — сказала я. — Я не могла предположить.

Затем он сглотнул и с усилием вернул контроль над собой и его голос зазвучал, как прежде.

— Он оставил мне, действительно, что-то потрясающее, когда умер, и я хочу, в память о нем, сделать компанию еще лучше. Я хочу, реструктурировать, убрать все старые структуры, которые уже не работают и увидеть подъем, — он махнул рукой, как будто собирался забросить свою компанию в светлое будущее только лишь силой воли. Его глаза возбужденно горели. — Боже мой, Лейси, мы могли бы сделать столько хорошего. Не только напрямую с медиа-контентом, который мы представляем, но с благотворительными проектами, которые пересекаются с нашими целями. Он бы…, — его взгляд на мгновение уставился в одну точку. — Ему бы это понравилось.

Он немного стеснительно отвел взгляд в сторону, наверное, из-за того, что впервые я увидела его таким естественным, реальным. Мой мозг усиленно работал, пытаясь найти что-нибудь, чтобы он не чувствовал себя, что потерял лицо, в конце концов, он заслужил мою помощь.

— Так вы не против шерсти котят? — нежно поддразнивая, спросила я его.

— Едва ли, — ответил он с улыбкой. — Это небольшая цена, которую стоит заплатить, наконец-то, чувствуя, что компания начинает двигаться в правильном направлении. Дело не в том, будто бы я не знаю, в каком направлении я хочу, чтобы развивалась компания, просто..., — он пожал плечами. — Люди, они все разные. Я не очень понимаю, как заставить их увидеть мое видение бизнеса, и заставить их действовать в этом направлении. Но ты можешь это сделать.

— Если вы видите в каком направлении стоит двигаться, тогда почему вы..., — я изо всех сил пыталась придумать как бы по дипломатичнее ему сказать, что «легкая победа, коту под хвост». — Так почему же вы вели себя, ну, скажем, безответственно какое-то время? — Я смотрела ему в лицо, готовая пойти на попятную, если он скажет, что я зашла слишком далеко. — Я имею в виду, азартные игры? Как увязать их с вашем виденьем?

— Я играю в азартные игры на свои деньги, а не компании, — отрезал Грант. — И не трачу время компании. И деловые решения принимаются не только в офисе, Лэйси. Помните Карло Монтони? Он выиграл у меня немного за покерным столом, и на следующий уикенд вложил двадцать миллионов в наше предприятие — город Джексонвилл.

— Я никогда раньше об этом не задумывалась, — я вспомнила об этом деле, действительно, благодаря его вливаниям, мы смогли выйти из спада и закончить финансовый квартал с плюсом, не в убытках. А чтобы было без этих денег? Мы бы были по уши в дерьме.

— Простите, — краснея, сказала я.

— За что?

Мне было трудно сейчас смотреть ему в глаза.

— За все вещи, которые я наговорила вам. Они просто сами собой вылетали у меня изо рта, как у последней сучки... я не предполагала, что вы, на самом деле, заботитесь о компании.

— Нет причин извиняться, — его голос был мягким, как атлас и глубоким, как море, таким сексуальным и интимным. Он кончиками пальцев дотронулся до моего подбородка, приподнимая его вверх, пока я не утонула в его глазах. — Я боюсь, что это станет плохой привычкой,... если ты будешь бояться причинить кому-то боль, и перестанешь высказывать то, что думаешь.

Его палец очертил линию моего подбородка, и на секунду я забыла, как дышать. Мою кожу покалывало, где он прикасался, наклонившись ко мне, я не могла отвести взгляд от его добрых глаз, его губы слегка приоткрылись…

Я с рывком отодвинулась прочь.

— Я должна идти, — сказала я, быстро вставая на ноги. Это не должно было случиться. Я просто не могла позволить этому случиться. Не с моим боссом. И неважно, сколько я… —Большое спасибо, за прекрасный вечер, — тараторила я, чуть ли не соединяя все слова в одно, держа свой путь к двери.

Он встал.

— Лейси, подожди…

— Прекрасный, чудесный вечер, мне очень понравилось, удивительно прекрасный, почти шокирующе прекрасный, восхитительный, действительно, мне надо срочно идти…

Я уже достигла холла, а потом его рука оказалась на моем плече, он развернул меня на сто восемьдесят градусов, прижав к стене, и поцеловал так, как будто тонул, а я была его последним глотком воздуха.

 

Глава 9.

Прикосновение его губ зажгло огонь во мне, жар заструился по моим венам, мое лицо, шея и грудь пылали, его язык нежно дразнил мой рот. Я поцеловала его в ответ, упиваясь вкусом, впуская внутрь его язык, который изучал меня сначала нежно, а потом настойчиво.

Я обхватила его крепкие плечи и притянула ближе, наслаждаясь теплом этих бугрящихся мышц под тонкой тканью и ощущая их своими руками. Я чувствовала себя такой маленькой напротив него, драгоценной и желанной в его руках, вцепившихся в мои бедра с чувством неистовой собственности, как будто я была единственной, которую он желал, и словно никогда не позволил бы мне уйти.

Я чувствовала его возбуждение страстно желающее, жестко, упирающееся мне в живот, когда он в плотную прижимался ко мне, у меня вырвался стон ему в рот, оторвавшись на секунду, чтобы схватить глоток воздуха, я уткнулась носом ему в ухо.

Он тяжело выдохнул, и я начала слегка покусывать его шею, упиваясь его хрипловатыми глубокими стонами, которые заставляли мои соски набухнуть, и киска начала пульсировать и сжиматься от предвкушения. Его руки поддразнивая скользили по моему животу, кружа, чтобы подняться вверх, очерчивая грудь через тонкий шелк, соски затвердели еще сильнее, так что стали выпирать через мягкую ткань, я все больше ощущала давление его пальцев на них, я захныкала.

Затем его рука скользнула ниже, между моих бедер. О, Боже.

— Хочешь большего? — прошептал он, лаская меня через пижамные штаны, я с трудом могла кивнуть, поскольку была не в состоянии что-либо ответить.

— Скажи это, — хрипло потребовал он. — Скажи, что ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе.

— Я хочу, — выдохнула я, прежде чем сама поняла, что сказала, похоже мой рот решил жить сам по себе, без моей головы.

Его руки скользнули вниз под мою пижаму, медленно и лениво совершая свой путь по моему животу, пальцы слегка пробегались по коже груди, другой рукой он легко приспустил вниз мои пижамные штаны, я хотела прижаться к нему ближе, испытывая сильное желание, но не отчаянное. Мне необходимо было, чтобы он дотронулся до меня, схватил меня, взял меня…

Он обхватил мое бедро левой рукой и подтолкнул обратно спиной к стене, сам отодвигаясь, чтобы я не смогла дотронуться до него, но для него я была слишком близко, он продолжал ласкать меня, наклонив голову к моей шеи, его губы прошлись по моей чувствительной коже, будто бы ставя метку, я захныкала.

— Пожалуйста...

— Скажи, что ты хочешь меня, — прорычал он. — Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя, ты уже совсем мокрая.

— Я хочу тебя, — еле вымолвила я, затаив дыхание от интенсивности его взгляда.

Он проходился языком по моей шеи, и я чуть не плакала от ощущения, вызванного словно электрическим разрядом именно там, где он прикасался, мои соски налились и бесстыдно торчали вверх, я была совершенно мокрая внизу, я безумно его хотела. Он сильнее лизал и слегка прикусывал кожу на шеи, при этом делая ленивые круги пальцами вокруг сосков, не касаясь их, а я так хотела, но он, как будто, специально мучил меня…

— Я хочу тебя, Грант, — снова сказала я, и он жестко ущипнул меня за сосок, я, ахая, дернулась.

Я почувствовала его самодовольную ухмылку на своей коже, когда он продолжал лизать и целовать мою шею, и как участилось его дыхание и стало более голодным, когда его рука опустилась совсем низко в мои штаны, дотрагиваясь до пылающей плоти, а его танцующий язык находился уже на декольте, и (тогда О, Боже, его совершенный рот накрыл мой сосок через шелк пижамы и прозрачное белье), слегка, аккуратно посасывая его, по-прежнему продолжая поддразнивать меня, заставляя умолять…

— Я хочу тебя! — взмолилась я. Я попыталась прижаться к его телу, но он был слишком силен.

О Боже, я так сильно жаждала прикоснуться к нему. Мои руки соскользнули вниз по его сильным плечам, быстро прошлись по его телу, опускаясь еще ниже и ниже, он схватил меня за левую руку, но, другая оставалась свободной, и он не успел остановить меня (меня мало, что могло остановить в данный момент), я сжала пальцами его член сквозь ткань, внутренне облизываясь от одной только мысли, встать перед ним на колени и взять его своим ртом, посасывая головку и проводя языком по чувствительному стволу снизу-вверх, а он в этот момент намотает на кулак мои волосы, и я возьму его глубоко в рот…

— Непослушная девочка, — пробормотал он, — ты слишком торопишься.

Но Гранд не стал останавливать меня, и чувствовалось, что у него перехватывает дыхание.

— Пожалуйста, Грант, — прошептала я. — Пожалуйста, пожалуйста, позволь мне, позволь мне, ах!

Он усиленно сосал мой сосок через ткань, сначала один, потом другой, его губы источали наслаждение, и мой мозг отключился, когда он поддразнивал мои чувствительные вершинки зубами.

— Грант, мы…

Он приподнял мою пижамную куртку и опустил вниз лифчик, опуская свой рот на мою грудь, теперь не было ткани, которая слегка уменьшала ощущения, не было ничего, кроме бешенного чувства от его рук, губ, языка и зубов на моей коже, он сжимал мою грудь, дегустируя ее и клеймя…

Его рука нырнула в мои пижамные штаны и прижалась через нижнее белье к промежности, я знаю, что трусики уже промокли насквозь. Его пальцы закружили вокруг клитора, от чего я выгнулась дугой.

— Пожалуйста, ну пожалуйста, так хорошо, о, еще, … еще… еще…

Он заглушил мои всхлипывания страстным поцелуем, который оставил меня полностью ошеломленной и еле стоящей на ногах от того, что творили со мной его руки, и вдруг я увидела, что он стоит передо мной на коленях, смотря на меня таким взглядом, как будто я трех ярусный шоколадный торт, как будто я супермодель, как будто я богиня.

Он спустил мои пижамные штаны, пожирая глазами, похожими на штормовое море, в которых полностью отражалось мое страстное желание. Его руки слегка подрагивали, лаская мои бедра.

— Какие трусики!

Я послала безмолвную молитву благодарности Кейт за то, что она уговорила меня одеть такое сексуальное нижнее белье, но Грант медленно опустил их вниз, и я почувствовала его горячее дыхание напротив своих складочек.

— Я собираюсь заставить тебя кричать, — обещая прохрипел он.

И прежде, чем я смогла произнести хоть слово протеста или желания, его язык опустился на мой клитор, проходясь вдоль моих складочек, и погружаясь глубоко внутрь, мои бедра дрожали от волн тепла и желания, пробегающих по моему телу, огонь просто пожирал мою плоть…

— О, Боже, Грант, так хорошо, больше, еще, еще, пожалуйста, я хочу тебя!

Язык Гранда ускорился в определенном ритме, поглаживая и лаская, пожирая и смакуя меня с такой интенсивностью, которую я никогда не испытывала, а могла только мечтать.

Я откинула голову назад, его сильные руки прижали меня к стене, я была беспомощной и бессильной перед тем удовольствием, которое он мне дарил. Я никогда не чувствовала себя так, как сейчас, и никогда, наверное, не почувствую себя так, как сейчас (Господи, его идеальный рот поглощал меня — он сосал, лизал, любил, как будто я являлась редким, сочным деликатесом, самым вкусным, который он когда-либо пробовал в своей жизни), и я без зазрения совести, тяжело дыша, прижималась к его рту все сильнее, всхлипывая, и становясь такой мокрой, Боже, я никогда не была такая мокрой в своей жизни. Я стонала, скулила, молила:

— Господи, да, еще, да сильнее, пожалуйста, о Боже, Грант, Грант, Грант…

Он протянул руку и стал пощипывать мой сосок, а его язык впился в мой клитор, потом погрузился глубоко в меня снова, и я закричала в тот момент, когда перед моими глазами вспыхнули звезды, я молниеносно кончила ему в рот.

Он собственнически притянул к себе мои бедра и поднялся на ноги, и эта нахальная улыбка, игравшая на его лице, заставила снова сжаться мою киску, предвещая второй раунд.

— Ты такая сладкая на вкус, — пророкотал он низким хрипатым голосом.

Я взглянула вниз, на выпирающую ткань его брюк.

— Ты хочешь его, — сказал он, и в этот раз это не прозвучало, как вопрос.

О, Боже, я хотела его так сильно, что казалось могла просто упасть в обморок. Я хотела иметь его глубоко внутри себя снова и снова, пока я не смогу дышать, не смогу видеть ничего, кроме звезд перед глазами. Я хотела его у этой стены, потом на диване и на полу, на столе или где-нибудь еще, везде, где только возможно. Я хотела ласкать его шею, опускаясь ниже и слышать, как он стонет так же, как и я, когда он дотрагивался до меня. Я хотела сосать его член, пока он будет умолять меня взять его глубже, мне захотелось впиться ногтями ему в спину, пока он будет кончать внутри меня, сжимая мою грудь, и первый раз в жизни, теряя полный контроль над собой из-за меня, просто из-за меня…

Я кивнула, сотрясаясь от предвкушения.

Его глаза все еще были прикованы к моим, не отпуская меня ни на минуту и расстегивая брюки.

Грант Девлин протянул руку и расстегнул свои брюки.

Мой босс протянул…

О Боже.

Черт.

О нет. Ох, нет, нет, и нет.

Какого черта я все это делала?

Я выкрутилась из его хватки, схватила свои пижамные штаны и дернула их вверх. Слава Богу, за эластик, который тут же натянулся на меня.

— Мне пора!

— Не сопротивляйся этому, Лейси, — его рука опустилась мне на плечо, проводя пальцами по чувствительной коже моей шеи, я покраснела, не в состоянии отвести взгляда от его рта — нет! Не думай об этом. Нет и все. — Ты же хочешь этого. Ты хотела уже очень давно, и я дам тебе то, что ты хочешь. Тебе понравится.

— Это не имеет значения, — твердо ответила я, насколько могла. — Эти отношения должны оставаться исключительно профессиональными. — Интересно, он услышал, как дрожит мой голос?

Господи, ну почему я была такой идиоткой и приехала сюда, поставив себя в эту дурацкую ситуацию, чувствуя его руки настолько хорошо там, и я даже представляла их, что они могли сотворить со мной во всех других местах и он сам в том числе.

Я чувствовала скапливающиеся слезы в глазах. О, нет. Нет, я не могла заплакать. Не сейчас, не здесь, не перед ним.

— Ох, черт побери, Грант, ты хоть слышишь себя? Компания — так много значит для нас. Мы оба пожертвовали многим, и я почти все испортила… мы не можем. Прости, это все моя вина.

— Насколько мне не изменяет память, мы двое участвовали в этой маленькой сцене, — сказал Грант. Он сделал шаг приближаясь ближе, я почувствовала тепло его тела позади себя и его дыхание у моего уха. — Я мог бы освежить твою память...

— Нет! Я имею в виду, нет. Ты никогда не сделал бы этого, если бы тебе было чем заняться. — Каждое слово, которое я произносила, вбивалось, словно гвоздь в мое сердце. — Мы не должны были этого делать, мы никогда не будем это делать. Я не хочу заводить ничего незначащую интрижку.

Я услышала, как он резко выдохнул, и поняла, что он хотел что-то возразить, но я уже вышла за дверь, в ночь, в темноту, которая полностью скрыла мои слезы, катившиеся по щекам.

 

Глава 10.

Мне удалось в течение трех дней избегать его. Оказалось, что это не так уж и сложно, как я думала, не с моей новой рабочей нагрузкой, насыщенной совещаниями, разрезанием ленточек на митингах, выкладкой новостей в сеть и опять совещаниями. И потом, просто чтобы немного встряхнуться: заседаниями! Встречами с рюмкой ликера.

К сожалению, было намного сложнее, не думать о нем и не представлять его сильные руки, натянутую ткань его брюк от вставшей эрекции, хищный блеск в его глазах, прежде чем он захватил мои губы своим ртом…

Короче говоря, теперь я проводила много времени в своей постели, и мои пальцы очень хорошо познакомились с моим нижним бельем.

Я чувствовала себя немного неудобно приходя на работу и перемещаясь по залам «Devlin Media Corp», словно играя в игру «PAC-Man» в надежде не нарваться на него.

На четвертый день после нашего маленького... свидания... я, наконец-то, наткнулась на проект, для которого мне потребовались копии официальных документов из картотеки, находящейся в его офисе, куда не разрешалось входить без сопровождения ребят из службы безопасности при полной экипировки. Я не могла попросить об этом стажеров, которые находились на обязательной аттестации, и документы мне были необходимы к концу дня.

Итак, снова идти на пролом...

Я стала придумывать план, как бы мне проскользнуть в его офис, не встречаясь с ним, может стоит нажать сигнал пожарной тревоги и тогда незаметно проскользнуть к нему в кабинет, когда он будет на улице у здания, но потом я просмотрела его график встреч, касающихся благотворительности, который ему предоставила ранее, и поняла, что двадцать минут назад он должен был уехать в столовую для бездомных.

Слава Богу, он придерживался, даже без меня капающей на мозги, своего расписания, посещая благотворительные мероприятия. И это значило, что он действительно всерьез задумался о спасении компании, что являлось огромным плюсом, бонусом, если можно так выразится! Его бесконечная занятость давала прекрасную возможность легко избегать его.

Я точно знала, где находились необходимые мне документы с файлами, поэтому мне потребовалось бы немного времени, чтобы найти их у него в кабинете.

Я чуть ли не в припрыжку ринулась к нему в кабинет, испытывая маленькое ликование и облегчение, вернее испытывая настоящее облегчение, что мне не придется с ним столкнуться, как только я завернула за угол кабинета Гранта, то чуть не сбила с ног лысеющего коротышку средних лет в помятом костюме и голубыми глаза, смотрящими из половинок очков, которого Грант держал под локоть.

— Ой, простите…

И я притихла, как только осознала, что лысеющий коротышка — Джед Дженнингс, владелец «Librio Inc». Что такое «Librio Inc» спросите Вы? Ой, «Devlin Media Corp» отчаянно гонялась за ней пять долгих лет!

— Боже мой, мистер Дженнингс, я так сожалею! — О Боже, неужели я только что разрушила решенную сделку? Владелец компании, чем-то напоминавший бульдозер, мог запросто отказаться от окончательного заключения сделки! Черт, мне нужно убираться отсюда. — Я предполагала, что мистер Грант находится вне офиса, я вернусь позже…

— О нет нет, Лейси, — произнес Грант, ловко вставая между мной и дверью, ведущей к бегству, и опустив руку на мое плечо. — Наша встреча, как раз закончилась, и я хотел разыскать тебя, чтобы рассказать о своем посещении столовой для бездомных.

— Хо-хо, так это ваш хендлер? — спросил мистер Дженнингс с глубоким западным техасским акцентом, который, казалось, скорее соответствовал бы мужчине в три раза больше по размеру, а у него он воспринимался, каким-то ошибочным.

— Ох, Лейси гораздо больше, чем хендлер, Джед, — сказал Грант, мимоходом обняв меня за плечи и нежно поглаживая мою руку. Черт побери, девушка может к этому привыкнуть… подожди-ка, в какую игру теперь играет Грант? — Лэйси полностью изменила мою жизнь, она заставила начать меня с чистого листа.

И прежде чем я успела решить, стоит ли его благодарить, за комплимент, или все-таки убрать его руку, он поцеловал меня.

Поцелуй был сладким, мягким, малейшее прикосновение его губ к моим, предполагая намек на давление, имеющее более глубокое желание. Это было похоже на любящий поцелуй, о котором девушка читала в любовных романах, и мечтала получить его в жизни.

И я прислонилась к нему, потому что мои ноги ослабли.

— Твой вкус в женщинах настолько же хорош, как и вкус в других приобретениях, — заревел мистер Дженнингс, видимо, неспособный говорить чуть тише, и походивший своим голосом на сирену.

К счастью, я выпрямилась, хотя весь его взгляд выражал страстное желание, и я не вполне могла отодвинуться от Гранта, крепко держащего меня, а, возможно, особенно и не пыталась, профессионально улыбнулась, насколько хватило сил, сохраняя нейтральное выражение лица, пока я не совсем понимала ход игры Гранта.

Мистер Дженнингс продолжил:

— Я рад, что ты, действительно, успокоился, мой мальчик. Я не могу сказать, что я не доверяю тебе, но мне хотелось удостовериться своими собственными глазами.

— Превосходное качество, — ответил Грант. — Лейси тоже им обладает. Она взвалила на себя так много обязанностей, и действительно открыла мне глаза, опустив меня на землю, заставив углубиться в детали.

— Правда? — зарычал Дженнингс, его лицо расплылось в улыбке, и я надеялась, что от восторга, а не надвигающегося сердечного приступа. — Замечательно, просто замечательно. Я рад, что ты взялся за бизнес, мой мальчик. Я приверженец старых традиций, ты же знаешь, я не могу доверить свою компанию человеку, который не ценит семейные узы. Теперь я знаю, ты заботишься о вещах, которые любишь.

— Я, конечно, позабочусь, Джед, — сказал Грант по-прежнему сжимая рукой мое плечо. Черт побери, мне понравилось, что он сказал, это заставило меня чувствовать себя защищенной, защищенной от любой бури. Подождите, что он только что сказал?

— Признаюсь, я не всегда придерживался вашей точки зрения, — продолжил Грант. — Но Лэйси изменила ее. Кто не захотел бы утихомириться с такой женщиной, как она? Она у меня одна на миллион.

Ох, черт нет. Мне необходимо было срочно прекратить это недоразумение, прежде чем он скажет что-нибудь еще.

— На самом деле, я не…, — и я громко охнула, потому Грант ущипнул меня за задницу.

— Не скромничай, Лэйси, — сказал он, смешинки танцевали в его глазах, когда он прижался губами к моей щеке. — Я не позволю тебе себя принижать, потому что ты сделала меня новым человеком.

Я стиснула зубы и улыбнулась, пытаясь одновременно произнести:

— Вау, какой дальновидный парень Грант, вам обязательно стоит доверить ему свою компанию, мистер Дженнингс, — а Гранту мой взгляд говорил: «я тебя выпотрошу степлером». — Как скажешь, милый, — вслух произнесла я.

— Мне нравится, как ты это говоришь, — пробормотал он, слишком тихо, чтобы Дженнингс, не слышал, я бы сказала, почти нежно, но в его глазах светилась такая страсть, которая напомнила мне ту ночь, когда мы…

В очередной раз раздался громогласный голос мистера Дженнингса, который спас меня от появившихся мыслей сексуальной направленности, которых становилось в моей голове все больше:

— Грант, мой мальчик, ты должен привести эту молодую женщину на гала-вечер, где она сможет почувствовать себя настоящей принцессой.

— Великолепная идея, — сказал Грант. — Мне только жаль, я не подумал забронировать билеты…

— Не волнуйся об этом! — прогрохотал мистер Дженнингс. Мне уже казалось, что возможно он был немного глуховат. — У меня с женой есть лишняя пара, вы будете нашими гостями. Рады будем вас увидеть!

— Ой, спасибо, но я не могу…, — начала я.

— …отказаться, — быстро закончил за меня Гранд. — Мы бы не хотели сказать «нет».

Я говорила, что собиралась выпотрошить его степлером? Это было бы слишком быстро. Я собиралась выпотрошить его зубочисткой.

— Я буду с нетерпением ждать вас, — проревел мистер Дженнингс. Он с энтузиазмом пожал Гранту руку, словно собирался оторвать ему запястье, затем схватил меня за руку и поцеловал тыльную сторону ладони, словно рыцарь из какого-то средневекового романа. — Увидимся вечером.

Я повернулась к Гранду именно в ту секунду, когда захлопнулась входная дверь.

— Ты полная задница, что это было, черт возьми, у меня даже нет ничего, чтобы я смогла одеть на этот…

И губы Гранта опустились на мои, обжигающе горячие, голодные и настойчивые, неоспоримые в своем желание, они поглощали меня, его язык кружился в моей рту, вырывая стон из моего горла, его пальцы запутались в моих волосах, а мои предательские руки бессознательно схватили его за бедра…

— Мы не можем, — прошептала я ему в губы.

Но он уже наполовину убедил меня, и не обращая внимания продолжил целовать, бормоча:

— Он наблюдает за нами.

Мои глаза моментально открылись, и я увидела мистера Дженнингса, наблюдающего за нами, через стеклянные стены приемной. Мои щеки запылали, а желудок упал куда-то вниз. Конечно, это была единственная причина, почему Грант поцеловал меня опять. Конечно.

Когда я перестану сама мучить себя, думая иначе?

Если бы он захотел продолжения, после того, что произошло четыре дня назад, он бы преследовал меня. Все, что происходило сейчас, для него была всего лишь игра.

— Красиво сделанное шоу, — прошептал он мне в шею, и черт побери его, но я чувствовала себя превосходно. Более чем превосходно, я чувствовала себя, как в раю.

Я позволила ему отстраниться, и несмотря на то, что мое сердце едва не разрывалось на части, по крайней мере, его губы были на моих в какой-то момент. И в какой-то момент его твердое тело прижималось к моему, сильное и горячее, пьянящее, как вино. И я опять начала себе надумывать, что может с его стороны было что-то большее, чем просто игра, чтобы спасти «Devlin Media Corp»...

Нет. Слишком опасно воображать, но стоит так близко для желающих и мечтающих. Слишком близко, чтобы разбить сердце, которое я поклялась никогда не отдам снова, когда меня постоянно использовали все те ублюдки, а затем бросали, когда я влюблялась в них слишком сильно. Как только из поля зрения исчез Дженнингс, я оттолкнула Гранта.

Он даже не выглядел расстроенным, гад. Просто улыбнулся широкой улыбкой.

— Я заеду за тобой в восемь.

 

Глава 11.

— Дерьмо, черт, черт, черт черт побери!

Весь этот приступ красноречия в духе Шекспира, говорил о том, что, перерыв весь свой гардероб я не смогла найти ничего приличного, чтобы одеть. Выходное платье на гала-вечер? На мой бюджет. Ха-ха, конечно, ха.

Давайте поговорим о вариантах моего вечернего платья. У меня было одно маленькое черное классическое платье, отделанное на шеи жемчужинами, в которое я в отчаянии вцепилась в магазине, вероятно, находясь в каком-то бредовом состоянии, что в один прекрасный день похудею на двадцать фунтов, и смогу его одеть и буду снова выглядеть потрясающей в нем, когда починю молнию, которая разошлась на спине в последний раз, когда я пыталась его натянуть. Было еще и алое платье с открытой спиной, которое Кейт уговорила купить меня в прошлом году, ставшее полностью выцветшим и помятым после «лоховой химчистки», которую я сама же и устроила, решив постирать, оказалось безумием с моей стороны. Было также (на полном серьезе, я не шучу) мое школьное выпускное платье, которое выглядело, как бальное платье Золушки, в ожидании чуда, но после вечера оно испачкалось зелеными чернилами, и все блестки, сделанные в конце 80-х, по-видимому в каком-то подпольном цеху подвыпившей портнихой отлетели, и от этого оно выглядело во всей своей красе еще более ужасающим.

И на плече еще была роза, по размеру напоминавшая немаленький качан капусты, мать твою!

И, что, черт возьми, не все ли равно, сказал я себе злобно, меня это не должно волновать, о чем подумает Грант. Я же не хочу, чтобы все повторилось, потому что повториться ничего не может. Но ты все-таки вспоминаешь о том, что произошло в тот раз, и, возможно, он попытается может быть повторить и может зайдет немного дальше, и его член войдет в меня, ох, черт, черт побери, опять, ох пусть катится к чертовой матери!

Я чуть не расплакалась, пораженно замерев, когда услышала дверной звонок.

— Иду! — я бросилась к двери, чуть не упав, запутавшись в подоле моего розового халата. Может звонивший в дверь был серийным убийцей, и тогда у меня будет оправдание не ходить на эту гала-вечеринку.

К сожалению, за дверью стоял водитель Гранта, с выражением полного недоумения на лице, не понимая, как его жизнь дала такой поворот. Ну, выражение было, возможно, что-то типа этого.

В руках он держал уйму пакетов с известными именами дизайнеров, которые красовались на них, я могла их только рассматривать в витринах магазинов. Эти были именно те витрины магазинов, где ценники на вещи не ставились, потому что, если вы спрашиваете сколько стоит та или иная вещь, значит вы не можете себе ее позволить. Только однажды я вошла в такой магазин, где ко мне тут же подрулил задиристый продавец, окинувший меня взглядом сверху-вниз, как будто я какой-то гниющий арбуз, и сказал, что возможно мне больше повезет в местном торговом центре в выборе соответствующего размера моего ценового диапазона.

У водителя была такое количество пакетов, что чуть ли не закрывало ему лицо.

— Что…

— Мистер Девлин прислал вам. И просил передать, что приносит свои извинения за доставленные неудобства, принятым приглашением в последнюю минуту, но он также надеется, что это поможет снять напряжение в этом вопросе.

Он опустил пакеты на пол при входе, когда я полностью осознала эту кучу у меня отвисла челюсть, я была поражена таким количеством и разнообразием. Прежде чем я успела что-то сказать, а не стоять и ловить ртом мух, водитель поправил свою шляпу и произнес:

— Я буду ждать вас в машине, мэм, не торопитесь, — и ушел.

Я думаю, что он испытал какое-то облегчение, сбежав от сюрреалистической версии реальности, осознав, что Грант Девлин может сделать что-то удивительно приятное для других людей, просто так.

Я отнесла сумки в мою комнату, и разложила их содержимое на кровати. Я уже думала, что моя челюсть не может отвиснуть еще больше, чуть ли, не упав до пола, но Гранту это удалось, у меня в комнате чуть не произошел маленький вулканический взрыв от того, что я увидела.

Грант купил самое красивое платье, которое я когда-либо видела. Оно было черным и гладким с намеком на золото по корсажу, и я могла точно сказать, рассматривая его, что оно будет выделять все нужные изгибы и скрывать то, что необходимо скрыть. Еще имелась пара соответствующих туфель, клатч и ожерелье с…, о, мой Бог.

Бриллианты. Это были настоящие бриллианты. Самые настоящие бриллианты нисколько не поддельные, не дорогая бижутерия или цирконий. Я взяла ожерелье трясущимися руками, и заметила, что что-то упало на пол, наверное, ярлык от ожерелья, потом я поняла, что это записка, написанная характерным наклонным почерком Гранта.

Сообщение было коротким:

Уважаемая, Лэйси,

Спасибо, что подыграла мне.

Помни, я люблю дух соревнования.

Грант

И, какого черта все это значило?

* * *

Входить на гала-вечер было подобно входить в сокровищницу, наполненную богатством, а по своей силе напоминало что-то похожее на торнадо.

Камеры бесконечно щелкали, люди, представлявшие высшее общество, проплывали в вихре идеальных причесок, отточенных скул, которые могли разрезать гранит. Боже мой, неужели это Пирс Броснан?! Вопли восторга и узнавания разнеслись по всей поверхности полированного деревянного пола.

Повсюду, куда бы я не бросила взгляд, сверкало серебро и золото от великолепных удивительных ярких картин и скульптур, с помощью которых преподаватели могли бы оживить свое пресное обучение, и подносы с шоколадом мьюз-буш, возвышающиеся пирамидой, которой мог бы позавидовать даже сам фараон.

— Я так всецело вне моего леа… мммпппф! — это последнее слово было принесено Грантом, подхватившим меня на руки, словно чертовый очаровательный принц и страстно меня целуя.

На секунду, я поддалась нежному его поцелую, почувствовав шероховатую щетину, он опять разжигал во мне желание, заставляя подумать о других вещах, которые мы могли бы совершить вместе…

Но я точно понимала, что все это происходило здесь и сейчас и было очень даже реально.

Я отпихнула его.

— Черт побери, ты не можешь предупреждать заранее…

— Подыграй мне, — пробормотал он, и о боже, что его голос творил с моим телом, особенно когда он наклонился еще ближе, прошелся своей рукой по моей, а его губы приблизились к моему уху... — Приехал Дженнингс с женой.

В моей голове, как будто что-то щелкнуло, и я осмотрелась по сторонам, заметив их, машущим нам из гардероба. На Дженнингсе был одет гораздо лучший костюм, чем я видела на нем сегодня утром, он придавал голубизну его глазам и хорошо скрывал его брюшко. Рядом с ним была на удивление такого же возраста, как и он, женщина с горделивой осанкой и на ее лице только начинали появляться морщинки, в волосах чуть-чуть появилась седина, украшая ее волосы, словно это являлось ее надлежащим аксессуаром, а не признаком наступающей старости, она улыбалась широко и тепло.

Я помахала ей в ответ рукой, наполовину обернувшись к Гранту с улыбкой, и надеясь, что он не видит боль в моих глазах, которую испытывала на самом деле.

— Как скажешь, дорогой, — я встала на цыпочки и громко чмокнула его в щеку.

Послышался клич одобрения от Дженнингса, его жены, и еще нескольких других пар, стоящих поблизости, они направились к нам, и вскоре мы были окружены бизнесменами и их женами, которых в основном я только видела на страницах деловых периодических изданий, надирающих чью-то задницу, оглашающих список нарушителей, формирующих слияние, совершающих недружественное поглощение или создавая новое предприятие.

А как же те немногие, с кем я встречалась раньше лично? Да, но они даже не помняли меня в лицо, поскольку моя обязанность раньше, когда я была помощником руководителя, состояла, чтобы при встрече с ними подносить им кофе, естественно, за которое они даже не говорили мне «спасибо», тогда я была невидима для них, их интересовал только он, самый важный для них человек.

Они пытались быть дружелюбными.

— Грант, ты, жалкий ублюдок, почему же эта молодая леди не пьет коктейль? — воскликнула Лили Чанг, который буквально на прошлой неделе Forbes назвал «черной пантерой с Уолл-Стрит». — Ты хочешь, чтобы она умерла от жажды?

— Ты опередила меня, — сказал Грант, ласково сжимая меня за талию. — Пунш или шампанское, дорогая?

— Шампанское, пожалуйста, — ответила я.

А потом я передумала, если уж Грант захотел, чтобы я подыграла ему, то я собиралась крутануть эту чертову рулетку.

— Нет, пожалуй, пунш, мне не хотелось бы потерять голову так же быстро, как произошло той ночью, когда мы встретились. Помнишь?

Раздался гул «ooooooхх» по всему кругу, и люди стали посмеиваться и подталкивать друг друга локтями.

— Как я мог такое забыть? — ответил Грант, приподняв бровь. Он понизил голос, но не настолько, чтобы никто не слышал. — Это одно из самых теплых воспоминаний.

— Хорошо, тогда принеси пунш, сладенький, — сказала я мило улыбнувшись.

И шлепнула его по заднице.

Грант только начал приподнимать бровь от слова «сладенький», и тут получил шлепок по заднице, он чуть не подпрыгнул на месте, прежде чем быстро пришел в себя. Вся окружавшая нас группа завыла от восторга.

— Ах, я помню эту фазу ухаживаний, — прогремел Дженнингс еще более повысив голос, чем обычно, возможно, он пытался перекрыть постоянный гул вечеринки. Я заметила, как несколько бокалов шампанского завибрировали на столе и упали на пол, разбившись. – Это сокровище, мой мальчик, и ты тоже, Лейси. Сокровище!

— О, я сокровище точно, — выдохнула я, смотря на Гранта влюбленными глазами. — И я всегда буду дорожить им.

— И я тоже, — пробормотал Грант, убирая прядь волос мне за ухо.

— Так как же вы, голубки, встретились? — спросила жена Дженнингса Патриция. — Вы ведь работаете вместе, не так ли?

— Да, мы действительно, работаем вместе, — сказал Грант.

Он продолжал рассеянно гладить мои волосы, пока говорил, небрежно обхватив меня за плечи.

— Я был, простите за мой французский, настоящим говнюком, и Лейси сказала мне об этом. Ну, мне всегда нравились женщины с характером.

— И мне всегда нравились мужчины, которые не боятся признавать свои ошибки и учиться на них, — добавила я, чуть-чуть прислонившись к Гранту.

Его рука сжала мою руку. Сколько же времени прошло с того момента, когда я могла вот так спокойно стоять и нежно беседовать, воркуя, без задней мысли, словно это было совершенно естественно?

Черт возьми, наверное, достаточно много, если я так реагирую на Гранта, и то, что я сообщила ему, что у нас не будет продолжения.

— Мы разговорились, — продолжил Грант. — И у нас оказалось так много общего, начиная с нашего подхода и видения бизнеса, наших вкусов в искусстве, мы даже любим одни и те же глупые шоу шестидесятых!

— Это была любовь с первой ссоры, если можно так выразиться, — нахально вмешалась я, и Грант посмотрел на меня обожающим взглядом, который мог быть предметом зависти любого золотистого ретривера, прежде чем опять поцеловать меня в щеку.

— Она — бомба точно! — пророкотал Дженнингс. — О, она не даст тебя скучать!

— Я бы не хотел другую, — пробормотал Грант.

Он все продолжал смотреть на меня этими глубокими голубыми щенячьими глазами, в которые я собиралась упасть и утонуть в них навсегда.

— Я тоже, милый, — выдохнула я.

Грант выдернул клубнику в шоколаде, с проносившего мимо подноса.

— Если я не ошибаюсь, припоминаю, что тебе нравится этот...

Он положил ее между моих губ, и я дотронулась своим языком до шоколада, случайно задев его пальцы, его зрачки расширились, и другой рукой он притянул меня ближе к себе.

Я откусила ягоду, и смакуя вкус сладости и кислоты, закрыла глаза и почти чуть ли не упала в обморок в его объятия.

Это определенно был именной тот вкус, который заставил меня закрыть глаза и почти чуть ли упасть в обморок в его объятия.

— Ты немного испачкалась, — сказал Грант, нежно вытирая сок с уголка моих губ, и до кучи, он поцеловал уголок моего рта.

Я еле прикусила кончик его пальца, одновременно пытаясь успокоить свой пульс.

— Грант, ты самый сладкий, но ты не можешь кормить меня клубникой всю ночь так же. Ты пренебрегаешь друзьями, поговори с ними!

— О, не сердитесь на нас, — смеясь сказала Патриция. — Мне приятно видеть вас, молодых людей, которые так любят друг друга. Это дает мне немного надежды, что мир может измениться к лучшему.

— В таком случае, — сказал Грант, — я сделаю Лейси немного пунша. И потом только исключительно для тебя, дорогая, — добавил он, сжимая меня крепче, он ощущал себя довольно-таки хорошо рядом со мной, сильным и надежным, и от него пахло свежестью и чистотой. — Я сделаю все возможное, чтобы вспомнить, что существуют и другие люди в этой комнате. Хотя ты создаешь мне трудности с этим, потому что затмеваешь всех вокруг.

Он подарил мне еще один поцелуй, и потянул меня прочь от хора «аааахххх» мужчин и женщин вокруг нас.

— Ты не плохо играешь в паре, — сказала я, когда мы шли через комнату. — И здесь все думают, что ты полностью излечился.

— Ты подтруниваешь надо мной, — сказал он.

Я слегка шлепнула его по руке.

— Ты, словно большой ребенок.

— Я принимаю похвалу, несмотря на твои уколы, — сказал он. — Ты и я — отличная команда, не находишь.

— Да, мы определенно притянули их в твою Команду Богатого Парня, не так ли? —ответила я. — Они практически готовы одеть солнцезащитные очки прямо сейчас, потому что мы слишком сильно слепили их глаза своей игрой.

— Твоими бы устами…, — подразнил он, и остановился, потянувшись к моим губам.

Я почти забыла, как нужно дышать, я отчаянно пыталась вспомнить, что бы такое сказать, чтобы отвлечь его. Может советы по фондовому рынку? Какие-нибудь комплименты? Может сказать какое-нибудь слово на каком-нибудь языке, или рассказать о пророчестве конца времен?

— Тебе не следует делать это настолько реальным со мной, знаешь, — выпалила я ему. — Найди какую-нибудь горячую цыпочку, которая будет рядом с тобой и поможет тебе окончательно исцелиться. Или, по крайней мере, сможет притвориться ради компании. Похоже, люди действительно готовы это заглотить.

У него появилось озадаченное выражение лица.

— Зачем мне искать кого-то еще? — сказал он. — Если ты прямо здесь.

Черт, он слишком хорошо притворяется.

— Я, … э-э, у меня плотный график, — сказала я, пытаясь засмеяться, но комок стоял в горле. И внутренне я пыталась убедить себя, что мне все равно, куда он будет смотреть или на кого. — Я не смогу держать тебя за руку, пока буду делать карьеру, взбираясь по склону делового мира, правда ведь?

На губах Гранта появилась искривленная улыбка, но в его глазах не было смешинок. Что я сказала не так?

— Нет, — мягко ответил он, отводя глаза в сторону, чтобы я не смогла прочитать их. — Я полагаю, что не можешь.

 

Глава 12.

Плохое настроение Гранта прошло уже через несколько минут, и вскоре он снова смеялся, выбирал для меня коктейли и кружил на танцполе, представляя меня очень многим важным людям (кто же знал, что в мире такое количество очень важных людей?), и в какой-то момент их лица начали расплываться, в одно какое-то странное лицо, кормил меня шоколадом, когда он видел, что Дженнингс наблюдал...ну, я полагаю, только когда он видел, что Дженнингс наблюдал за нами. Ведь, зачем бы ему это делать в другом случае?

Я отчаянно пыталась не представлять себе другие причины, почему Грант Девлин мог бы кормить меня с рук шоколадом.

И пыталась даже не представлять другие места, где он мог бы кормить меня шоколадом. Например, в своей кровати на красных шелковых простынях. Как мы оба голые лежим на этих шелковых простынях, и он кормит меня шоколадом, как темнеют его глаза от страсти, как я облизываю губы и его пальцы очерчивают контур моих губ, двигаясь вниз по шеи, и потом дальше вниз…

Э-э, это все не важно. Продолжай в том же духе, но тебе здесь явно ничего не светит.

Несмотря на мое сверх активное половое влечение, и красочные фантазии, которые время от времени возникали у меня в голове на вечере, мне удалось прекрасно провести время. Сначала чувствовалась нервозность со стороны его, пытаясь вести себя спокойно перед всеми этими воротилами из Сан-Франциско, но Грант был прав в одном — мы были классной командой. Мы подтрунивали друг над другом, запудривали мозги, целовались, мы плели свои сети, Господи, настолько сладкие сети, что я была вполне уверена, что за эту ночь нам удалось довольно многих из этих людей, заставить по-другому посмотреть на «Devlin Media Corp» и их владельца.

Кроме того, шоколадные конфеты были действительно ужасно вкусные.

Незадолго до полуночи, я отлучилась попудрить носик. Мне потребовалось время, чтобы отыскать дамскую комнату (я запуталась, предполагая сначала, что дамская комната, в которую я попала, была очередным бальным залом, потому что звучали нежные звуки вальса и все пестрело блестящим мрамором). Я застыла, тараща глаза на изысканные раковины, что не заметила рядом стоящую женщину, которая обращалась ко мне:

— Ну, хорошо. Так вы и есть та девушка, которая делает Гранта Девлина порядочным человеком.

Я дернулась, посмотрев на ее лицо в зеркало, и чуть ли не подпрыгнула на месте. Святая Матерь, фильм ужасов, Бэтмен! Мне повезло, что она прибывала в благодушном расположении духа и не отправила меня в стратосферу.

— Ах, Боже мой, я напугала вас? — холодно протянула она, но судя по ее тону, ей совершенно было не интересно напугала ли она меня, ее вопрос, по своему тону, находился где-то между «полностью равнодушным» и «зло поразвлечься».

На ней было серебряное платье, седые волосы говорили, что ей за пятьдесят, причем прилично, но она невероятно хорошо выглядела, видимо пластическая хирургия прошлась все-таки по ее бледной, с голубыми прожилками коже, и сделала ее еще больше похожей на Снежную королеву, остроносая с квадратным подбородком, брови, словно выточенные и синие глаза, напоминающие лазеры, которые разрезали меня пополам.

— Э, э, да, — сказала я. — Грант Девлин. Я. Он порядочный, да. Мы испытываем влечение друг другу! Мы. И мы влюблены друг в друга. Он и я.

Я конечно не совсем дотягивала до размаха представления на Оскар, но думаю, что даже Кэтрин Хепберн сейчас бы была для Снежной Королевы, словно «черт из табакерки», вскочивший из-за ее плеча.

— Испытываете влечение, — недоверчиво повторила она, растягивая слова, как будто я сообщила ей, что мы «нюхаем кокаин» или «снимаем порнографические фильмы», или «я продаю свои трусики японскому бизнесмену для финансирования моей мечты, открыть собственный франчайзинг жареной курицы». — Как...интересно.

Ей удалось особенно выделить слово «интересно», вложив в него выражение сомнения, подозрения и в заключение общее презрение.

— Лейси, — запоздало вспомнила я, что люди сначала представляются друг другу. — Меня зовут — Лейси Ньюман. Приятно познакомиться, мисс, э-э...

— Далтон, — сказала она со вздохом. — Порция Далтон, крестная Гранта.

— Ну, ничего себе, — ответила я. — Я понятия не имела, что вы тоже придете сюда! Мне кажется у вас есть какие-нибудь интересные истории о детстве Гранта…

— Ах да, с чего бы начать! — прервала она меня с огромной фальшивой улыбкой, расплывшейся на ее лице, и выглядевшей настолько не естественно, словно линии разлома после землетрясения. — Возможно с того времени, когда он соблазнил младшую дочь шведского клиента его деда, которую отчаянно пытался заполучить, или, когда привел пьяную супермодель на выпускной вечер в школе, или, когда он вылетел из пятого колледжа, потому что они не смогли предложить ему главное из его привилегированного чертового требования, высочайшего класса шлюх, которых он хотел. Право же, я даже не знаю с чего начать, все многочисленные и разнообразные инциденты с голыми шлюхами в различных штатах, уже превратились в одно расплывчатое пятно, поскольку их просто ужасно много.

Она окинула меня сверху-вниз и издала короткий режущий смешок.

— Я не думаю, что забуду вас, хотя вы и не похожи... на всех остальных, и отличаетесь от его обычного типа. Я не знаю, во что он играет с вами.

Моя голова кружилась от ее словесных оскорблений, и все возможные фотографии молодых женщин, проплавали передо мной при совершенно наплевательском отношении Гранта, который перемалывал их, словно папиросную бумагу.

Она наклонилась ближе и приветливо улыбаясь, как будто была на моей стороне и всячески готова меня поддержать.

— Дорогая, я знаю, что все самоучители и женские журналы призывают вас быть сильной и уверенной в себе, любить свое тело, потому что оно ваше и уже прекрасно, но вы действительно должны посмотреть фактам в лицо: они говорят подобные вещи только лишь для того, чтобы продавать их.

И с едкой усмешкой на лице, она покинула меня прежде, чем я смогла придумать что-нибудь в ответ.

* * *

Я не знаю, сколько времени я бродила по помещениям, но думаю, что в какой-то момент взяла себя в руки, прежде чем любой из шишек мог заметить меня.

Я надеюсь, что я сделала все правильно.

Потом до меня дошло, что я сама все испорчу, если собравшиеся увидят меня со слезами и красными глазами, когда на самом деле я должна быть яркой и счастливой, очаровательной влюбленной, я направилась в гардероб на полусогнутых ногах и спряталась там, среди мехов, которые могли бы не убивать тысячи норок, столь необходимых, чтобы верхняя шкурка выглядела так сказочно, насколько это возможно.

Я сделала несколько глубоких вдохов, пока мое сердце перестало так колотиться и пришло в нормальное состояние, а не как у загнанной лошади, достала компактную пудру с зеркальцем, вытерла заплаканные глаза и подправила макияж. Спасибо Небесам за водостойкую тушь.

И я постоянно повторяла про себя мантру: «Это все не важно. Мне плевать. Не имеет значения. Мне все равно».

Это была всего лишь игра, и совсем не имело значения, что думают люди, что сказала Порция, самое главное, что Дженнингс теперь в нашей команде и это помогло спасти компанию.

В конце концов, я же полностью успокоилась и верила опять сама в себя, поэтому постепенно начала выбираться из этих мехов, когда краем глаза заметила Порцию, стоявшую в гардеробной.

Я моментально нырнула обратно, в безопасный лес из соболиных и лисьих шкур. У меня дрожали руки, но я вытащила сотовый и нажала быстрый набор единственного человека, на которого я всегда могла рассчитывать в любую минуту, даже когда загнана в угол.

— Леееееееейсиии! — тут же прокричала Кейт в трубку, после второго губка. — Как дела? Расскажи мне, как идут дела! Здорово? Или ужасно? Скажи мне, он сделал что-то ужасное! Или он сделал что-то смешное или нет? Как он выглядит в смокинге? Он выглядит превосходно в смокинге, что хочется его съесть, да? Лейси, выкладывай все! Почему ты мне ничего не рассказываешь?

— Я собираюсь тебе рассказать, если ты дашь мне вставить хотя бы слово! — смеясь, произнесла я. — Хм,… ну, он выглядит великолепно, конечно, черт побери, он выглядит потрясающе, и он был просто обворожительным всю ночь и это на самом деле очень странно, что такое могло произойти, и что…

Я говорила очень спокойно и профессионально, словно профессионал своего дела, но потом у меня потекли чертовы слезы.

— Лейси! Лейси! Лейси! – прокричала Кейт, ее голос звучал встревоженно. — Ты в порядке? Что-то не так? Он оказался мудаком? Он обидел тебя? Ты хочешь, чтобы я забрала тебя? Я возьму свою машину и сию же секунду приеду за тобой, скажи.

— Нет, нет, ничего такого, не беспокойся об этом, — ответила я. Я стала поглаживать какой-то синий окрашенный мех и постепенно нормализовала свое дыхание. — Он был идеальным джентльменом. Он...он был превосходным. Но здесь присутствуют еще и другие люди, которые много всего знают о нем, и они обладают намного большим, чем я…, — я остановилась, услышав свой скулеж. — Тьфу, забудь об этом. Ну, Кейт, я в порядке…

— Нет, черт возьми, нет, — поправила она меня. — Ты просто офигительная. Ты мой лучший друг во всем этом проклятом мире. И именно ты обладаешь, черт побери, всеми теми реальными вещами, чем какая-то другая чертовая шишка в городе, и именно ты обладаешь тем свечением и пылом, держу пари, который пугает их до усрачки. Итак, что ты собираешься делать…, — ее голос стал твердым и уверенным, как гранит, — так выйти туда и покажи им, что никто, слышишь никто, не сможет заставить тебя почувствовать себя ниже их, потому что ты заслуживаешь самое лучшее.

Я сделала глубокий вдох. Она была права. Чертова Порция и черт бы их всех побрал.

— Кейт... я разве не говорила тебе, что ты гений?

— Не говори мне, девочка, — ответила она. — Покажи мне.

Поэтому я расправила свои плечи, надела на лицо лучшую улыбку и двинулись обратно в бой.

* * *

— Ах, Лейси, вот ты где, я искал тебя, — нежно сказал Грант, когда я встала с ним рядом. — Выпьешь?

Возможно, я тут же выпила бокал для храбрости слишком поспешно, потому что он слегка нахмурился.

— С тобой все в порядке?

— Да, — ответила я. — Вполне нормально.

— Ты уверена? — спросил он. – Если ты устала, первый раз немного не привычно, мы могли бы уехать пораньше. Все поймут.

— Ох, бьюсь об заклад, они, конечно, поймут…, — пробормотала я себе под нос, вслух же сказала: — Конечно, быстрое окончание вечера намного лучше, но пока пойдем сделаем нашу работу, хорошо?

Грант пристально посмотрел на меня, и глаза его увидели трещины в моей броне.

— Ты плакала.

— Тебя беспокоит это? — огрызнулась я. Это явно не входило в наш «сладкий сценарий», но черт возьми, вечер, действительно, был тяжелым, и девушка не могла так долго расточать веселье и радость.

Даже с мужчиной своей мечты, который в данную минуту внимательно испытывающие смотрел прямо на нее, в самую глубь ее души, глазами, наполненными беспокойством и какой-то злостью, переливающейся через край его кобальтово-синих глаз...

Беспокойство за свою компанию, не за меня. Я должна была помнить об этом.

— Пойдем, — сказал он и потащил меня в сторону лестницы, ведущей к выходу.

Подожди, мы уходим от сюда, вот так? Он принял такое решение в одностороннем порядке? Я… ну, хорошо, ладно, меня это устраивало. Это на самом деле была адская ночь. И, о, Боже, вечер хоть так прекрасно начавшийся с начала, к концу все запутал еще больше.

На полпути вверх по лестнице он остановился, притянув меня в свои объятия, зарывшись лицом в мои волосы на секунду, его горячее дыхание заставляло меня чуть ли не таять в его руках, вызывая покалывание по всей моей коже.

— Пожалуйста, верь мне, — прошептал он. — Я не меньше переживаю за то, что произошло сегодня вечером, но шоу должно продолжаться.

И тогда он поднял голову, встал рядом, и взмахом руки заставил замолчать музыку и постоянную болтовню, наполнявшую помещение, воцарилась тишина.

«Верь мне», произнес он одними губами, поймав мой взгляд, наполненный полного удивления.

Я не могла поинтересоваться у него, чему я должна верить, при устремленных не менее двухсот глаз, смотрящих на нас, поэтому у меня не было особого выбора. Каждый, находящийся в этой комнате, ожидая смотрел на Гранта. И на меня, стоявшую рядом с ним.

Черт, я очень надеялась, что мой макияж был в порядке. Странные мелочи могут приходить вам на ум в такой напряженный момент.

— Лейси, — сказал он, и голос его разнесся по всей комнате, но он не смотрел мне в глаза. Он стоял ко мне лицом, но его глаза были устремлены куда-то мне за плечо, прислушиваясь к реакции слушателей. — Правда то, что мы знакомы друг с другом короткое время. Но за это короткое время я понял, что мне не нужно много времени, чтобы понять правду, которая заключается в том, что ты мне просто необходима, больше чем воздух, больше чем еда, больше, чем сама жизнь. Ты — слова моей песни, огонь в моей крови, ты — блеск в моих глазах. Ты заставляешь меня просыпаться по утрам, и возвращаться в кровать на ночь.

На самом деле, он сделал паузу, потому что раздались смешки, гад. В моей голове все кружилось. Какого черта он делал?

— Именно ты заставляешь меня что-то совершать в течение дня, и совершать что-то лучшее, чтобы доказать тебе, что я могу быть лучшим для тебя, — сказал он, но слова прозвучали так тихо, посмотрев мне в глаза, из толпы послышались возгласы недовольства, потому что многие не услышали его последней фразы. — Ты заслуживаешь не меньше, чем самого лучшего.

Его руки легко удерживали мои, его глаза смотрели на меня с такой нежностью, с надеждой и мольбой, а я цеплялась за него изо всех сил, потому что у меня кружилась голова и готова была почти что упасть в обморок, если он скажет то, о чем я думаю...

И потом его глаза поменялись, они стали совсем другими, и он опять устремил свой взгляд куда-то мне за плечо, и холодная решительная маска плотно укрепилась на его лице.

Нет, не маска… это и было его настоящее «я». Я была полной дурехой, подумав, что его показная озабоченность и беспокойство может вызывать что-то еще, кроме этого… шоу. Я была окончательной дурочкой, решив, что он …

— Лейси, когда я впервые встретил тебя, я понял, что ты особенная, но я не знал насколько исключительной ты была, какой любимой ты стала для меня, — продолжал он, и его голос звучал достаточно громко, доходя до задней части зала. — Я не могу отпустить тебя, я не могу позволить этому моменту пройти просто так, не показав тебе насколько он важен для меня, и что я не могу жить без тебя. Жить просто без той полноты жизни, которую ты вносишь не стоит, потому что ты моя жизнь, моя любовь, моя дорогая, и поэтому я прошу тебя…

О нет. О нет. Он не сделает этого. Он не собирался…

Он сделал?

— Выйти за меня замуж!

Он вытащил маленькую черную коробочку из кармана, и открыл ее, показывая обручальное кольцо с бриллиантом размером с яйцо дрозда.

Мое сердце остановилось. Толпа пришла в дикий восторг.

Я не знала, что делать. Я не знала, что сказать. Я стояла там как олень, которого слепили фары машин, но только в данном случае это были не машины, а фотовспышки папарацци, которые тут же собрались вокруг меня, в общем шуме возгласов восторга, поднимающиеся со всех сторон, которые просто обрушились на меня и топили.

— Я думаю, что сейчас упаду в обморок, — сказал я, но мои слова полностью заглушили аплодисменты и крики приветствия.

Грант поднял руку, чтобы установилась тишина.

— Подождите, — сказал он, — мы на самом деле не услышали ответа. — Он повернулся ко мне. — Ну, Лейси? Ты сделаешь меня самым счастливым мужчиной на земле?

Он на самом деле имел наглость улыбнуться мне, как будто мы участвовали в этом маскараде вместе, как будто это предложение было всего лишь его очередной игрой.

Вероятно, оно, конечно, таким и было. Мужчина, такой как он, никогда добровольно не предложит такое, такой девушке, как я. Не предложит, если вопрос не стоит о ста миллионов долларов, а то и больше.

Я была подавлена.

Я была в ярости.

Я приторно сладко улыбнулась ему насколько могла, встала на цыпочки и прошипела в ухо:

— Ты совсем рехнулся?

— Я играю на победу, — пробормотал он, не шевеля губами. — Кроме того, это ведь твоя идея, моя дорогая. Я просто следую твоему плану.

— У тебя целенаправленно отсутствует понимание моего плана, — прошептала я сердито.

— Это временно, — ответил Грант, притворяясь, что целует меня в щеку. — И это окупиться с полна. За короткое время ты сможешь достичь многого, то, что ты хотела давно, ты же сама говорила, что следует сделать с компанией, чтобы попасть в «десятку»? Ну, сейчас у тебя такая возможность представиться. Кроме того…, — он качнул головой в сторону затаившейся толпы. — Ты действительно собираешься обидеть всех этих милых людей? Они живут такой скучной, ужасной жизнью, сводящейся к электронным таблицам и финансовым квартальным отчетам, разреши им испытать хоть немного романтики.

Меня мало беспокоили все эти люди, стоящие намного выше меня на социальной лестнице, чтобы предоставлять им какие-то острые ощущения, но компания... все те рабочие места, каждый рассчитывает на нас, рассчитывают на меня...

Я совершила ошибку, взглянув на стоящую внизу толпу. Они смотрели удивленными, возбужденными глазами, с напряженными плечами, затаив дыхание с замирающим сердцем.

Они все ожидали моего ответа.

Я оглянулась на Гранта, он смотрел темными голубыми глаза, и они казались такими открытыми и уязвимыми.

Итак, по рукам, сыграем.

У нас, действительно, была отличная команда.

Я мило улыбнулась и одними губами сказала ему: «ты ублюдок». Тревога промелькнула у него в глазах, и прежде чем он смог что-то предпринять, я развернулась к толпе, нацепив на лицо самую большую, самую искреннюю улыбку, на которую просто была способна…

И воскликнула:

— Да!

Если я думала, что первоначальные аплодисменты были громкими, то теперь они стали настолько оглушительными, что мне показалось могут рухнуть стены и лопнуть мои барабанные перепонки.

Фотовспышки стали просто вокруг нас, обычным освещением, мы вдвоем стали жертвами толпы доброжелателей, из которой каждый хотел обнять нас или хлопнуть по спине, или поцеловать в щеку. Нас закрутил вихрь (нет, черт возьми, это скорее напоминало торнадо), и в какой-то момент я почувствовала, что это торнадо явно сметет меня своим подводным течением.

И меня явно бы смела эта толпа, если бы не мощная рука Гранта, обнимавшая меня за плечи, и нежный жест, когда его рука успокаивающе поглаживала мою. Количество людей и прессы стало настолько велико, что я растерялась, он поймал мою руку, надев обручальное кольцо на мой палец.

Бриллиант сверкал под вспышками фотокамер, и увидев его на своем пальце, я вдруг осознала всю реальность происходящего.

Я была помолвлена… с Грантом Девлином.

Какого черта только что произошло? Может я совершила самую большую ошибку в своей жизни?

Или самую лучшую?

Продолжение следует…