Дни потекли своим чередом и я начала расцветать. Перестала видеть негатив и тьму во всем, что окружало меня. Паранойя пошла на спад. Я позволила Эвану убедить себя в том, что все недоверие было в моей голове. Я думаю, что в этом был здравый смысл. Сколько я себя помню, я всегда остерегалась посторонних людей… А когда я встретила Сару, тьма стала еще чернее. Она хотела причинить мне вред. Я была другой, и меня следовало наказать за это. Так все и было: все вокруг были моими врагами, за исключением моей семьи.

И Луки.

Рядом с ним, я не испытывала ни одного мгновения страха и это было, если думать рационально, более чем иррационально. И имею ввиду, он ведь был оборотнем! Опасным хищником. Но Лука показал мне все свои темные стороны, а не прятал их.

Возможно, страх — это незнание, а доверие приходит со знанием?

Я не была глупой, я знала, что тяга, которую я испытывала к Эвану была обусловлена, частично, его загадочностью и тем фактом, что он был настолько золотым, что светился. Какая-то часть меня хотела этого золотого мальчика, хотела верить ему. Его красота с лихвой компенсировала отсутствие моей. Вот именно поэтому я проводила дни в мечтах о том, как я проведу с моим парнем ночь под звездами на той стороне горы, и отказывалась думать о его сестре и даже о Луке.

Не то чтобы Лука был поблизости.

Я взяла платье и приложила его к себе напротив зеркала. Двухцветный сатин мерцал и мое лицо светилось в тон ему. Я представила, как мы идем под руку с Лукой и он с гордостью сопровождает меня, элегантную и женственную, через громадный дворец в большой бальный зал. Но попаду ли я когда-нибудь туда? Разве это все не глупая фантазия?

Я вздрогнула осознав, насколько мне было бы не комфортно, если бы это могло быть правдой.

Потому что я хотела быть принцессой на балу. Я хотела танцевать с красивым молодым человеком и чтобы все взгляды были обращены на меня. Я думаю, что на свете нет ни одной девочки, которая бы в глубине души не мечтала об этом.

Я тряхнула головой, смущенная течением своих мыслей. Меня раньше никогда не привлекала такая романтическая чепуха. Мне никогда не хотелось наряжаться… но когда я надела то платье….когда я увидела, как я могу выглядеть в глазах парня…это все меняло.

И это платье не принадлежало этой смертной земле. Оно было предназначено для другого мира, где я была другой Джейн.

Оно принадлежало мне и Луке.

Стук в дверь вернул меня на землю.

— Джейн, — голос отца, — помоги мне затащить стол в грузовик… мать с сестрой отправились в город. Ты можешь мне помочь?

— Сейчас иду, — я положила платье на кровать и схватила толстовку.

Папа закончил делать стол миссис Бенджамин — он был громадным. Я ахнула, когда он открыл заднюю дверь.

— Я буду толкать, а тебе нужно только направлять его через двери, — сказал он.

— Пап, тебе еще не следует поднимать тяжести, — сказала я и строго посмотрела на него, — давай подождем и мы с мамой вдвоем справимся.

— Тут потребуется кое-кто посильнее твоей мамы…как минимум с одного конца, — он вздохнул мягко массируя плечо. — Но, возможно, ты права.

— Я могу позвонить Эвану. Ты можешь подождать двадцать минут?

Папа покачал головой, — Я позвоню миссис Бэнджамин. Я думаю, мы можем повременить один день и тогда мама поможет мне.

— Хорошо. — я облокотилась на автобус и отец присоединился ко мне.

Мы молча стояли и смотрели на стол сквозь ветровое стекло.

— Значит, он тебе нравится? — спросил папа через некоторое время, — Эван.

Я посмотрела сквозь него.

— Похоже на то, — ответила я застенчиво.

Отец кивнул. — Похоже, он хороший парень. Правда немного одинокий. — Он поймал мой взгляд. — Я не хочу, чтобы тебе было больно.

Мое тело покрылась гусиной кожей. — Он сказал мне, что пробудет здесь все лето.

— Хорошо. Просто будь осторожной, вот и все.

Я вздрогнула. — Он бы не причинил мне боль, во всяком случае намеренно.

— Джейн, — отец поджал губы, — ты очень молода. Я знаю, как такой парень как он — повидавший мир, попутешествовавший и все такое — может запасть в душу. Но он независимый. Я вижу это. Просто я не уверен, что тебе следует останавливать на нем свой выбор.

— Я и не собиралась, — сказала я раздражаясь. — Это все поэтому? Ты не хочешь, чтобы у меня был парень?

— Вовсе нет, — папа улыбнулся. — Я думаю, что каждый отец говорит это своему ребенку, но ты, действительно, особенная, Джейни. Особенная девушка. И ты очень чувствительная.

— Я могу позаботиться о себе. Я больше не ребенок.

Улыбаясь, папа подошел и обнял меня за плечи.

— Помнишь, когда он приходил к нам на ужин. Твоя мама тогда говорила, о том, как она была влюблена.

— Я помню. Она говорила, что не могла есть.

— Это верно, — папа усмехнулся, — что ж…когда я впервые встретил твою маму, она была очень подавлена. Она всего мне не рассказывала….но у меня сложилось четкое впечатление, что ее «первая любовь,» действительно, разбила ей сердце. Она сказала мне, что в нем есть дух свободы…он всегда был немного недосягаем, и именно поэтому, в глубине души она всегда знала, что они не останутся вместе; но она чувствовала в нем родственную душу и она полюбила его. Она была раздавлена, когда все закончилось.

— Что случилось? — спросила я с любопытством. — Как все закончилось?

— Он просто пропал, — сказал отец. — Она пыталась связаться с ним, но она так больше никогда и не получила от него известий.

— Бедная мама, — выдохнула я. Я повернулась и посмотрела на папу. — Но потом она влюбилась в тебя.

— Не сразу. Но она знала, что я не собирался никуда уезжать и что я боготворил ее. В конце концов она полюбила меня.

Я сжала его руку. — Мама любит тебя, очень. Это очевидно.

— Я знаю. Я не был ее первым выбором, — он облокотился мне на плечо и нагибаясь, чтобы поцеловать меня в голову. — Но когда мы были помолвлены, она сказала мне, что я был ее правильным выбором.

— Ну конечно ты был! — я прижалась к нему. — Тот, другой парень, не сделал бы ее счастливой.

— Вот, поэтому я и говорю…не все то золото, что блестит. Не отдавай никому свое сердце до тех пор, пока не будешь уверена. Подурачься чуть-чуть. Повеселись. Но оставь что-то для себя.

Я кивнула. Я была вполне уверена, что Эван был моим правильным выбором. И он не был недосягаемым, не так ли? Он был великолепным. Добрым. Он всегда находил нужные слова…когда меня терзали сомнения, беспокойства. Эван всегда говорил правильные вещи. И я хотела его.

Но он не был моей родственной душой. Я не могла полностью ему довериться. Не сейчас.