Сейчас Эван работал полдня на моего отца, помогая выполнить несколько заказов. Мне следовало быть довольной. Частое присутствие Эвана рядом должно было помочь нам раскованнее чувствовать себя в отношении друг к другу другу. Мама даже приглашала его к столу. Но в ее присутствии он вел себя несколько странно, даже скованно. Он не хотел сильно распространяться о своей семье, и вместо него это делала моя мама.

По правде сказать, во время перерывов от работы, которые мы проводили наедине, он был куда более заинтересован в физической стороне наших отношений. Каждый диалог, который я начинала он заканчивал долгим поцелуем или словами о том, какая я славная и сексуальная. Он был внимательным и обворожительным и у меня перехватывало дух при виде его, особенно, когда он помогал на улице отцу и выцветшая рубашка подчеркивала его мускулистые руки. Да, я по прежнему хотела его. От его прикосновений тело мое покрывалось мурашками. Но в последнее время он был практически озабоченным.

Я хотела вывести его на разговор. Я хотела, чтобы он рассказал мне о себе больше, но вместо этого мы только валялись и тискали друг друга.

Не смотря на то, что он был таким соблазнительным, все это стало терять для меня свою привлекательность.

— Он такой тихий молодой человек, да? — спросила мама как-то вечером, когда он ушел домой, а мы остались сидеть на кухне. — У меня создалось впечатление, что у него было трудное детство.

— Так и есть, — сказала я просматривая свои записи для контрольной по математике. Будет чудом, если я наскребу на зачет.

— Да ты что? — спросила она с интересом. — Что случилось?

— У его мамы была депрессия. Поэтому он сбежал.

— Правда? — Мама выглядела шокированной. — Бедный мальчик. Бедная мама.

— Хм, — я отложила свои записи. — Это так сложно, мам. Он весь замкнулся на этом. Он выглядит куда более счастливым когда стругает деревяшки или водит машину, или играет с собакой….в общем, когда он занимается физическим трудом, а все остальное уже выходит за рамки.

— Не всем посчастливилось жить с двумя адекватными родителями, — сказала она вытаскивая тесто для булочек из холодильника. — Тебе нужно проявить сострадание. Я знаю, как тяжело тебе давалась учеба в школе. Но у тебя были мы. Ему же пришлось очень рано повзрослеть. Его жизнь была куда сложнее твоей.

Не намного сложнее жизни Луки, — подумалось мне.

— Но сейчас все изменилось. Он освободился от всего этого…хотя все еще ведет себя как сбитый с толку ребенок, — я вздохнула. — Не то, чтобы он говорил об этом….а мне бы этого хотелось. Но все его мысли нависают над ним темной тучей. Я не уверена, что смогу не обращать на это внимания….и не думаю, что готова для этого.

Или просто не хочу. Даже забавно, с каким рвением я связала себя с Лукой, но в тоже время была не готова сделать тоже самое в отношении Эвана.

— Он получил серьезную психологическую травму и не думаю, что так легко сможет справиться с ней, — мама нахмурилась. — Тебе следует повзрослеть немного. Люди не могут быть совершенными.

— Я знаю, — я на самом деле была молодой и незрелой. Даже немного избалованной. Эван и Лука решали все мои проблемы. Мама была права. А Луки не было рядом. Если у нас с ним действительно такая прочная связь, то почему после была он так долго не появлялся? Я вспомнила что он сказал Лоу в ту ночь. Точнее и не скажешь. Его чувства ко мне были просто платоническими, а вот Эван хотел меня как девушку.

Я взяла со стола свои записи и отодвинула стул.

— Пойду позанимаюсь наверху, — проворчала я.

Мама перестала раскатывать тесто и озадаченно на меня посмотрела.

— Все образуется само собой, — сказала она с улыбкой, — всегда так бывает.