Глава 27

Анжелика сидела за кухонным столом у себя дома в Брунсвик гарденс, сжимая в руках чашку с чаем. Оливье налил себе чашку кофе.

Сани тактично поднялась наверх, чтобы убрать в спальнях детей, хотя ей не терпелось услышать, что скажет Анжелика, поскольку прошлой ночью она узнала от Оливье ужасающую новость об ограблении. Сани никогда не видела, чтобы Анжелика выглядела такой бледной и худой. Создавалось впечатление, что она не ела целую неделю, а Оливье, обычно такой невозмутимый, целую ночь не сомкнул глаз, уставившись в телевизор, поскольку из-за беспокойства был просто не в состоянии заснуть.

Анжелике не хотелось ехать домой из-за промозглой зимней непогоды, но теперь она была рада, что вернулась. Низко висящие над землей облака и непрекращающийся легкий дождь были ей столь же близки, как и ее семья. Аэропорт Хитроу встретил ее словно родной дом, а дружелюбные английские таможенники показались близкими родственниками. Она бросилась в объятия Оливье и повисла на нем, надеясь, что, если прижаться к нему покрепче, между ними не останется места для ее супружеской измены. Ему вообще не надо об этом знать. Их ничто не должно разъединить. Оливье спросил о Джеке, когда они сидели в машине, возвращаясь домой.

— Он будет жить, — ответила Анжелика, а потом вдруг заплакала.

Разве могла она объяснить, что, даже исцелившись от одного недуга, Джек наверняка умрет от другого, притаившегося в его легких? Как могла она поведать всю глубину своей любви и степень его предательства? Согласилась бы она влюбиться в него, зная, что ему осталось жить всего несколько месяцев? Позволила бы она себе приблизиться к нему так близко, понимая, что в конце концов будет вынуждена потерять его? Да и вообще, любил ли он ее на самом деле?

Анжелика пила чай маленькими глотками и теперь, наконец-то очутившись дома, чувствовала себя намного лучше. Она снова с удивительной поспешностью и раскаянием стала играть прежнюю роль, сразу же обнаружив при этом, что ей уже не так уютно, как раньше. Однако это не имело никакого значения. Здесь было так привычно, и она, счастливая, надела прежнюю оболочку вновь, вместе со своими обручальными кольцами.

Пока ее мыслями всецело владел Джек, она оставляла безо всякого внимания тот факт, что Оливье был ей не только мужем, но также и лучшим другом. Еще недавно она, решив не замечать его хороших качеств, сосредоточилась исключительно на тех чертах его характера, которые больше всего ее раздражали, лишь для того чтобы найти оправдание своей любовной связи. Хотя на самом деле Оливье, несмотря на свою нетерпимость, был забавным и очаровательным. Ему приходилось очень трудно на работе, поскольку он очутился в эпицентре кризиса, сотрясающего основы финансового мира, но он всячески пытался выстоять — ради нее и детей, а ее не оказалось рядом, чтобы поддержать его в это трудное время. По сути, она уклонилась от ответственности перед своей семьей ради мимолетной и к тому же совершенно бесперспективной связи. Анжелика смотрела в чашку с чаем, терзаясь чувством вины.

— По-моему, тебе нужно поговорить с Кандейс, — сказал Оливье, усаживаясь за стол.

Анжелика заглянула в его ясные голубые глаза, понимая, что совсем позабыла, как они прекрасны.

— Еще не время, Оливье. Сначала я хочу поговорить с тобой.

Похоже, он удивился, однако она была уверена, что ему было приятно услышать эти слова.

— Хочешь знать, о чем я думала, когда со связанными руками сидела там, в столовой, не зная, останусь ли я в живых?

— О Джоэ и Изабель.

— И о тебе, Оливье. — Ее глаза заблестели. — Меня вдруг охватило раскаяние. Я так хотела, чтобы за все время нашей супружеской жизни я не произнесла бы ни единого обидного слова в твой адрес. Я сожалела, что недостаточно ценила тебя, что жаловалась на твои недостатки. В конце концов, я же полюбила тебя именно за них.

— Неужели?

Оливье засмеялся, и это напомнило ей о том, как много лет назад вот эта самая улыбка впервые пленила ее в Париже. Она осталась такой же — просто Анжелика привыкла к ней.

— Да, потому что именно твои несовершенства делают тебя непохожим на всех остальных. Иначе это был бы не ты.

— Очень мило с твоей стороны, однако я не уверен, что это действительно так.

Оливье взял ее за руку.

— Пока ты отсутствовала, у меня было предостаточно времени для раздумий, ну а прошлой ночью я предавался размышлениям еще больше, чем когда бы то ни было. Когда ты отправилась в Южную Африку, как раз после нашей ссоры, я очень волновался, понимая, что могу тебя потерять. Однако вчера ночью я почувствовал, насколько велика вероятность лишиться тебя. Я просто хотел, чтобы ты вернулась домой, где ты в полной безопасности. Я люблю тебя, Анжелика, и не могу без тебя жить. Без тебя я ничто. Я просто половинка. Я знаю, что со мной нелегко, что я эгоистичен и требователен, однако я постараюсь стать лучше.

— Мы оба постараемся.

Анжелика опустила глаза, сгорая от стыда.

Поднеся ее руку к губам, Оливье поцеловал ее.

— Прежде чем связаться с Кандейс, позвони-ка лучше своей маме.

Анжелика в ужасе посмотрела на мужа.

— Неужели ты рассказал ей?

— Ну разумеется. Она ведь твоя мать. Тебя могли убить, Анжелика. И она имеет полное право знать об этом. А кроме того, я понятия не имел, в каком ты будешь состоянии, когда я привезу тебя домой. Не сердись на меня. По крайней мере, мне удалось уговорить ее не приезжать. Ведь она грозилась нагрянуть сюда сегодня же утром. Она ужасно волнуется.

— Ну да, рассказывай. — Анжелика цинично усмехнулась.

— Просто позвони ей.

Анжелика набирала номер Фентон Холла с упавшим сердцем. Вот уж чего она действительно не хотела, так это чтобы ее мать носилась с ней как с младенцем. Не успело прозвучать два гудка, как Энджи сняла трубку.

— Это ты, милая?

— Да, я.

— Слава Богу, что ты дома и твоей жизни больше ничто не угрожает. Боже мой, как же мы тут волновались за тебя! Я выезжаю сию же минуту.

— Тебе незачем это делать.

— Но я же твоя мать!

— Со мной все в порядке. Я была ужасно напугана, но теперь все позади.

— Я немедленно выезжаю. И ты не сможешь меня остановить. Твой отец и я не отходили друг от друга, беспокоясь о тебе. Никогда в жизни мне не приходилась слышать более громкого телефонного звонка.

— Ну хорошо, тогда увидимся позже.

* * *

Новость об ограблении быстро перелетела через океан, обрастая самыми невероятными слухами. Анна позвонила Скарлет, тотчас связавшейся с Кейт, а та в свою очередь позвонила Летизии, которая немедленно связалась с Кандейс, и та тактично ожидала, когда же Анжелика даст о себе знать.

— О Боже, Анжелика, ты в порядке?! — воскликнула она в телефонную трубку. — Ты даже представить себе не можешь, как же я счастлива вновь слышать твой голос!

— О Кандейс, ты, наверное, сейчас скажешь: «Ну что, разве я тебя не предупреждала?»

— Обещаю этого не делать. Я сейчас же выезжаю к тебе. Девчонки тоже подъедут к обеду, и, пожалуйста, без паники, — еду мы привезем с собой.

— Почему-то меня это нисколько не удивляет!

После того как Оливье отправился на работу, Анжелика принялась рыдать в душевой. Она думала о Джеке, представляя себе, как он лежит на больничной койке, и плакала из-за раковой опухоли, поразившей его легкие. Она вспомнила, что он сказал ей напоследок: единственное, что было важным, это то, что он любит ее. Так почему же тогда она в нем сомневалась? А еще она ревела от злости на то, что он утаил от нее правду и украл ее любовь, не считаясь с ее легкоранимой душой. Неужели он ни разу не подумал о том, как его кончина отразится на ней? Неужели он просто хотел самоутвердиться подобным образом, а затем бросить ее на произвол судьбы? Или же это вообще не имело для него значения, поскольку он понимал, что умрет и больше не будет нести ответственность за разрушенные судьбы?

Анжелика все еще была в купальном халате, когда в дверь позвонила Кандейс. Сани впустила ее, и Анжелика позвала ее с лестницы. Увидев обеспокоенное лицо подруги, она в тот же миг зарыдала еще сильнее.

— Милая, все будет хорошо, — сказала Кандейс, распахнув объятья. — Сердца разбиваются, но их можно починить. — Кандейс была намного выше ростом, поэтому, когда она обняла Анжелику, та почувствовала себя маленьким ребенком. Затем Кандейс проводила ее в спальню.

Анжелика, облокотившись на подушки, свернулась калачиком. Кандейс, сбросив туфли, устроилась на кровати рядом с подругой.

— Ну же, рассказывай, что там произошло?

— Я солгала тебе, Кандейс. Я поехала в Южную Африку с твердым намерением закрутить роман. Я нарочно поддерживала ссору с Оливье, ища оправдание своей измене. Мы встретились с Джеком, как только я переступила порог своего гостиничного номера.

— Ну, вообще-то я об этом догадывалась. — Кандейс тихонько засмеялась. — Я же знаю тебя, глупышка. И вот что я думаю. Можно научить человека знаниям, но нельзя научить его мудрости. Это качество приходит лишь с годами.

— Теперь у меня мудрость старой женщины.

— Да ты и выглядишь соответственно — из-за слез.

— Мне нельзя так выглядеть!

— Это не важно. Мы как-нибудь решим эту проблему, перед тем как явятся остальные.

— Я рада, что они придут.

— Я так и думала.

Анжелика вздохнула.

— Я просто хочу, чтобы все встало на свои места и снова все было так, как раньше.

— Так, как раньше, уже не будет.

— Я была так напугана.

— Погоди, не забегай вперед. Итак, ты встретилась с Джеком в Йоханнесбурге?

— Он остановился в той же гостинице, что и я. Мы страстно любили друг друга, это было идеально — просто божественно, и я напрочь позабыла об Оливье и о детях… — Она опустила глаза, чувствуя себя пристыженной. — Ты была бы удивлена, узнав, насколько же это легко — забыть обо всем.

— Продолжай дальше.

— Джек вернулся на свою ферму, а я продолжала принимать участие в запланированных мероприятиях. Мы снова встретились в Кейптауне, и оттуда он повез меня в Розенбош.

— Так называется его ферма?

— Да, это самый прекрасный виноградник, который мне когда-либо приходилось видеть. О Боже, Кандейс, он напоминает кусочек рая.

— Могу себе представить.

— Но сначала Джек отвез меня на один известный перевал, чтобы полюбоваться закатом. Он захватил с собой вино, и мы пили, смеялись и наблюдали, как небо становится багряно-золотым. Это было потрясающее зрелище. А затем мы поехали к нему домой, и я встретила Анну, его жену. Она спросила у меня, понравился ли мне закат. Это она посоветовала Джеку отвезти меня туда.

— Немного странно, тебе так не кажется?

— Дальше будет еще удивительнее. У меня было такое ощущение, что она намеренно оставляет нас наедине, словно догадываясь о нашем романе и потворствуя ему.

— А какая она?

— Невероятная. Я прониклась к ней симпатией, как только впервые ее увидела. Как я ни сопротивлялась, я не смогла удержаться. Анна обладает необычайной харизмой, как будто она светящаяся лампочка, а я муха.

— Милая, но ты не похожа на муху!

— Ну, тогда моль.

— Нет, бабочка.

Анжелика улыбнулась и шмыгнула носом.

— Короче, крошечное создание. Анна искренний, открытый человек. Она добрая и щедрая, и нет ничего, чего бы она не знала.

— Ну и в чем же интрига?

— Интрига есть. — Анжелика заморгала, пытаясь сдержать слезы. — Погоди немного. Мы провели два волшебных дня вместе, и все это время Анна оставляла нас наедине. А потом в субботу вечером мы вернулись на машине с соседнего виноградника. Джек сразу же почувствовал что-то неладное. Но мы настроились провести последний вечер вдвоем и сразу же направились в дом. Энкшес там не оказалось…

— Энкшес?

— Это их служанка.

— Неужели ее и впрямь так зовут?

— Именно так.

— Как же мне это нравится!

— Бедная Энкшес. Ее связали и бросили в столовой. Они убили всех собак. И их тушки, словно шкурки, лежали сваленными в кучу на кухне. Ужасная картина. Банда чернокожих обрушила свой гнев на нас. Я уж подумала, что нам пришел конец. Мне было так страшно. Однако Джек сохранял полное спокойствие. Они хотели узнать, где находится сейф, а Джек все время повторял, что сейфа у них нет, однако бандиты ему не поверили. И знаешь, одного из них звали Самбоди.

— Ух ты! Тоже очень крутое имя! Жаль, что я перестала разводить животных.

— Вообще-то по нему было видно, что ему вовсе не хотелось там находиться. Но, так или иначе, а главарь этой шайки, перед тем как уйти, выстрелил в Джека, причем просто так. Джек сидел со связанными руками, совершенно беспомощный, а бандит просто взял и всадил в него пулю.

— Но с ним же все будет в порядке?

— Да. Но он потерял очень много крови. О Боже, сколько же там ее было! Просто невозможно поверить в то, что после такого человек может выжить. Но Джек крепкий. Однако есть проблема посерьезнее.

— Постой-ка, я принесу тебе салфетку.

— У меня в доме нет ни одной.

— Ну, тогда сойдет и туалетная бумага.

Кандейс направилась в ванную комнату и вернулась с целым рулоном. Анжелика с благодарностью промокнула глаза.

— Ну и в чем же интрига?

— Джек умирает от рака легких.

От удивления Кандейс разинула рот. Даже она не могла предвидеть такого поворота событий.

— Умирает от рака?

— Да. Он сообщил мне об этом, истекая кровью на ковре. Он сказал, что не важно, какой именно смертью он умрет, поскольку его дни сочтены.

— Вот блин! — Кандейс покачала головой. — Да уж, ничего не скажешь — тяжелая ноша.

— Знаю. Сначала я ему даже не поверила, однако он настаивал на своем. Джек сказал, ему очень жаль, что он не рассказал мне об этом раньше, объясняя это тем, что просто не хотел все испортить.

— Минуточку. Он продолжал роман, зная, что у него осталось совсем немного времени.

Теперь Кандейс выглядела сердитой.

— Да. Он сказал, что благодаря мне он чувствовал себя тем мужчиной, каким был раньше, в то время как его жена смотрела на него с жалостью.

— Великолепно! Итак, он просто использовал тебя, чтобы забыть о своем недуге?

— Думаю, да.

— Ну разве это не эгоистично? Я же говорила тебе, что он эгоист. Знаешь, если бы Джек хоть однажды подумал о тебе и о твоей семье, он никогда не стал бы добиваться тебя. Я с самого начала это знала.

— Я не сомневаюсь в том, что он меня любит.

— Ну конечно же, любит! А почему бы нет? Однако он не должен был заставлять тебя влюбляться в него.

— Если бы я послушала тебя в тот день в «Старбаксе», ничего не случилось бы.

— И тогда девчонкам не о чем было бы поболтать! — воскликнула Кандейс, рассмеявшись.

— Верится с трудом. Думаю, Кейт не давала вам скучать.

— О да!

— Боже.

— Пожалуй, я позволю ей самой поделиться с тобой информацией. Последнее, что бы я хотела сделать, так это украсть у нее возможность поболтать, а кроме того, ты еще не закончила свой рассказ.

— Ладно. Итак, перед тем как потерять сознание, Джек сказал мне, что любит меня, считая, что только это по-настоящему важно.

— И ты с ним с тех пор не виделась?

— Нет. А как тебе вот это? Анна сказала мне, что она любит мужа так сильно, что ей доставляет истинное удовольствие видеть, что он счастлив.

— А точнее, то, что он спит с кем попало.

— Я бы так не сказала. У нее напрочь отсутствует чувство собственничества. Так оно действительно и есть.

— Она явно не от мира сего.

— Думаю, ты права. Анна сказала мне, что у Джека было много романов, однако он никогда не терял голову, как это произошло в случае со мной.

— Как великодушно с ее стороны. — Кандейс насмешливо подняла бровь.

— Хотя сомневаюсь, что Джек меня любит. Я чувствую себя несчастной, а еще мне кажется, что меня предали. Вчера вечером я улетела, ни словом не обмолвившись на прощанье. Хорошо еще, что я спрятала свой паспорт и кольца в косметичку.

— Ты поступила мудро.

— Лишь потому, что репортерша из Йоханнесбурга настоятельно посоветовала мне это сделать. Да благословит ее Господь.

— Мысль о том, что бандиты скрылись с твоими прекрасными бриллиантами, казалась бы мне невыносимой.

— Да и мне тоже. Я даже не знаю, что им все-таки удалось с собой прихватить. Полагаю, они ушли практически ни с чем. Южноафриканцы не имеют привычки держать у себя дома большое количество денег и драгоценности по вполне понятной причине.

— Даже не знаю, восхищаться Анной или же относиться к ней с недоверием.

— Если бы ты с ней познакомилась, то наверняка прониклась бы к ней доверием. Говорю тебе, она уникальный человек.

— Ну и что же ты собираешься делать дальше?

— Вообще-то я надеялась, что ты мне подскажешь.

— Ты действительно хочешь моего совета? — Кандейс засмеялась. — Я не очень-то спешу давать его тебе после всего, что ты пережила.

— Нет, я хочу, чтобы ты сказала мне, что правильно. Теперь я готова слушать.

— Ну хорошо. Если ты так уверена в этом…

— Уверена. Мне следовало бы прислушаться к тебе еще несколько месяцев назад.

— Ты любишь Джека, и это очевидно.

— Да. Однако я чувствую, что мне причинили боль, и не хочу больше рисковать. Я также понимаю, какой глупой и эгоистичной я была. Я определенно принадлежу к поколению людей, которые ставят свое эго во главу угла. Больше всего на свете мне хочется позвонить Джеку прямо сейчас… Я хочу сделать так, чтобы ему стало лучше. Но в то же время понимаю, что наш роман должен закончиться.

— Ну, вот и решено. Напиши ему, что между вами все кончено. Думаю, было бы неразумно говорить с ним, учитывая тот факт, что он сейчас находится в больнице, выздоравливая после пулевого ранения, да и тебе будет тяжело, когда ты услышишь его голос. А потом пойди наверх, в свой рабочий кабинет, и заблокируй почту на получение его сообщений, удали его почтовый адрес из своего компьютера, а также номер его телефона из мобильника. И сознательно постарайся отправлять обратно письма, приходящие от него, и почтовые сообщения, которые он попытается тебе отослать. Поверь мне, он обязательно попробует тебя найти.

— Это будет нелегко.

— Ну разумеется. В противном случае все может быть намного хуже. Только подумай, какой случится переполох, если Оливье вдруг узнает обо всем.

— Хорошо, так я и сделаю.

— Тебе все сошло с рук, хотя я не думала, что тебе удастся выйти сухой из воды.

— Я обожгла пальцы.

— Милочка, да вся твоя жизнь чуть не сгорела ярким пламенем! Ну а сейчас давай-ка немного приведем тебя в порядок! Если девочки увидят тебя в таком виде, то решат, что ты поставила крест на своей жизни!

Анжелика надела джинсы-клеш марки «Гэп» и кашемировый свитер от Пола и Джоэ. Потом высушила волосы и нанесла на лицо немного косметики. Кандейс наблюдала за ней.

— Уф! Это все же ты. Я не очень-то была в этом уверена.

Обе расхохотались.

— Ты замечательная подруга, Кандейс.

— Что ж, надеюсь на это.

— Шутки в сторону. Благодаря тебе я чувствую себя намного лучше.

— Тебе просто было необходимо осмыслить это…

— Я была смущена. Я люблю Джека и все же чувствую, что мне причинили боль.

— А еще озлоблена.

— Немного есть.

— Окажись я на твоем месте… — Кандейс тяжело вздохнула, раздувая ноздри. — Хотя со мной этого не случилось бы.

В час дня подружки появились на пороге ее дома. Даже Кейт впервые пришла вовремя. Прихватив с собой массу подарков и пакетов с едой, они проследовали внутрь дома и стали с пылом обнимать Анжелику.

— Какая же ты бледная! — вскрикнула Кейт, внимательно изучая ее лицо, дабы удостовериться, все ли на месте. — Я хочу услышать все до мельчайших подробностей. А затем поведать тебе о событиях своей жизни, которая не могла бы быть более странной, если бы даже постаралась.

— Мы принесли суши, — сказала Скарлет, выгружая содержимое своей сумки на столе в столовой.

— Я просто умираю от голода, — произнесла Летизия. — Давайте-ка разложим еду на столе и поедим.

— А разве перед этим мы не выпьем бокальчик вина? Не знаю, как остальные, но лично меня вид бледного как полотно лица Анжелики напугал до смерти. — Кейт открыла холодильник и вынула оттуда бутылочку шардоне.

— Думаю, Анжелике больше чем кому-нибудь из нас просто необходим глоток спиртного, — сказала Скарлет, направившись к серванту и схватив бокалы за ножки.

— Спасибо за то, что пришли, — сказала Анжелика, накрывая на стол.

— Ты что, с ума сошла? Да они чуть не умерли от нетерпения, все утро надеясь поскорее тебя увидеть.

— Мы так волновались за тебя, дорогая, — сказала Летизия. — Когда Кейт позвонила мне, услышав о твоих приключениях от Скарлет, у меня подкосились ноги. То есть я хочу сказать, что я сразу же представила, как все эти ужасные люди навалились на тебя!

— Навалились на меня?

Кейт сделала недовольное лицо.

— Ну, вообще-то я немного преувеличила, — робко призналась она.

— Они на меня не наваливались, а просто связали мне руки и оставили сидеть в столовой. И, кроме того, никто не посягал на мою честь.

— О! А меня бы это оскорбило! — съязвила Кейт. — Да я просто шучу! На самом деле если бы хоть один из них случайно прошел мимо меня, я бы, наверное, умерла на месте!

— А вот и нет. Перспектива рассказать об этом позднее своим друзьям поддержала бы тебя, — сказала Кандейс.

— Это наверняка было настоящим кошмаром, — произнесла Скарлет, аккуратно раскладывая булочки на блюде.

Летизия нашла вазу для пурпурных тюльпанов и поставила ее посредине стола, отойдя на шаг назад, чтобы полюбоваться.

— Ну скажите, разве это не восхитительно? Весна уже не за горами. — Она тряхнула своими великолепными кудрями. — А у тебя она уже в столовой, милая.

Анжелика ее поблагодарила.

— Держу пари, что во Франшхоеке было поразительно, — весело сказала Скарлет.

— Так и было.

— Какой позор, что там есть бедняки и бездомные, — задумчиво произнесла Летизия. — Я хочу сказать, что если бы не криминогенная обстановка, которая там на порядок серьезнее, чем у нас, то это было бы идеальным местом для жизни.

— Это так легко забывается, как только ты попадаешь туда, в чей-то дом. Я проезжала мимо нищенских селений, состоящих в основном из лачуг, однако стоило мне очутиться на винограднике, как тотчас показалось, что вся эта нищета принадлежит какой-то совершенно другой стране. Но потом она добралась и до их дома, и я поняла, почему люди уезжают оттуда и начинают все сначала на других континентах.

— А я бы хотела жить в Италии, — весело сказала Кейт. — В каком-нибудь великолепном дворце.

— И, конечно же, когда-нибудь так и случится, — засмеявшись, сказала Летизия.

Кандейс закатила глаза.

— Тебе еще представится момент, Кейт. А сейчас пришло время Анжелики побыть в центре всеобщего внимания. И знаете что? Думаю, она этого заслуживает.

 

Глава 28

Подружки сидели за столом, слушая, как Анжелика во всех подробностях рассказывала о своем злоключении. На этот раз она была более спокойна, поскольку уже выплеснула свою боль, находясь наедине с Кандейс. К тому же больше никто не знал о ее романе. Девчонки уже выпили бутылку вина. И наверняка приступили бы к следующей, если бы не мысль о том, что скоро нужно забирать детей из школы. Кейт настаивала на том, что ее еще не родившемуся младенцу совсем не помешает немного вина, несмотря на попытки Кандейс убедить ее в обратном. Наконец, после того как они съели суши, проглотив вместе с ними и чудовищные подробности об убитых собаках и пулевом ранении Джека, настал звездный час Кейт.

— Ну же, поделись своей новостью, — произнесла Кандейс.

— То есть ты хочешь сказать, что Анжелика еще ни о чем не знает?

— Ну конечно же, нет. Это же не моя история, чтобы ее рассказывать.

— Это еще никогда никого не останавливало, — произнесла Скарлет.

— Так что же случилось? — спросила Анжелика, взглянув на животик Кейт. По крайней мере, ребеночек все еще находился в положенном ему месте.

Кейт с театральным пафосом произнесла:

— Я раз и навсегда ушла от Пита.

— Не может быть!

— Может. Хотя для этого мне потребовалось призвать на помощь все свое мужество.

— И принять на грудь для храбрости, — вставила Кандейс.

— Не могла же я и дальше терпеть его распутство.

— Неужели его Хаггис по-прежнему где-то рядом?

— Милая, она не просто рядом, она под самым носом.

— А как же ребенок?

— Вполне возможно, он не от Пита, — проговорила Кейт.

Кандейс пожала плечами и вскинула брови, посмотрев на Анжелику.

— И для нас это по-прежнему тайна, покрытая мраком.

— Это не имеет значения. Пит — отец всех моих детей.

— До тех пор пока ты не решишься завести еще нескольких, — добавила Скарлет.

— Как знать, — сказала Кейт с ухмылочкой.

— Ну и где же ты теперь живешь?

— Я сказала, что ушла от Пита, но не нужно понимать мои слова буквально. Боже упаси! Я лишь поставила крест на нашем браке, а вот моему мужу пришлось уйти из дома. И пока он временно проживает у своего друга.

— А как же Бетси Пог?

— Ах, эта старая карга! — съязвила Кандейс.

— По крайней мере, теперь мы можем сказать, что мы оба пытались сохранить наш союз.

— Ну а если быть честной до конца, — сказала Скарлет, — ты все-таки пыталась больше, чем он.

— Дорогая, да он вовсе не пытался, — согласилась Летизия.

— Он хочет вернуть меня, но уже слишком поздно — я ушла к другому. — Таинственная улыбка, появившаяся на лице Кейт, указывала на то, что теперь-то она сделала это буквально.

— Давай же, Анжелика, спрашивай! — потребовала Кандейс.

— Кто он? — поинтересовалась Анжелика, сделав так, как ей велели.

Лицо Кейт расплылось в улыбке.

— Он… сейчас-сейчас, одну минутку, граф Эдмондо Августино Сильвиано из Неаполя. И к нему прилагается прекрасный дворец с видом на море.

— А ты уверена, что он не сочиняет? — спросила Анжелика.

— Звучит так, будто он владеет целым Неаполем, — засмеявшись, сказала Скарлет.

— Графский титул в Италии не стоит и ломаного гроша, — сказала Кандейс.

— Он парень что надо, — с уверенностью произнесла Летизия. — Даю голову на отсечение.

— На самом деле это не имеет значения, — ответила Кейт. — Он просто великолепен.

— Ну а что же ты собираешься делать с подвенечным платьем от Веры Ванг?

— Возможно, она найдет ему более достойное применение в своем итальянском дворце, — сказала Кандейс.

Кейт пришла в ужас.

— Если вы думаете, что я побегу под венец с другим мужчиной после всего, что мне пришлось вытерпеть, то совершенно меня не знаете.

— Ну надо же, — не воспользоваться таким прекрасным платьем! — вздохнув, произнесла Летизия.

— Я устрою свадебную вечеринку, на которую все должны будут прийти в своих подвенечных платьях.

— Милая, да половина гостей просто не сможет в них влезть! — воскликнула Кандейс.

— Они могут сделать их шире, отдав в швейную мастерскую, — сказала Кейт.

— А почему бы тебе просто не положить его в коробку? Ты еще молода. Мне почему-то не верится, что ты проживешь остаток жизни одинокой женщиной.

— Одинокой — нет, а вот незамужней — да. Я никогда не доверюсь мужчине снова.

— Да все так говорят, — сказала Кандейс.

— Мне забавно наблюдать, как Пит пытается снова добиться моего расположения. Эдмондо постоянно возит меня в Рим, по-итальянски нашептывая мне на ушко всякую милую чепуху, не говоря уже о том, что он засыпает меня цветами и драгоценностями. Я просто наслаждаюсь его вниманием.

— Могу себе представить, — произнесла Кандейс.

— Я хочу, чтобы вы как можно скорее с ним познакомились.

— А как же ты поступишь со своими билетами на Маврикий? — поинтересовалась Анжелика.

— Я подарила их Арту и Тоду. Они так обрадовались. Подумать только — провести две недели в гостинице «Сан Жеран», совершить перелет в салоне бизнес-класса на самолете «Вирджин», и все это за счет Пита.

— Они вытянули счастливый билет!

— Думаю, Арт это заслужил. Он всячески поддерживал меня, когда мне приходилось особенно туго.

— Да и Тод тоже этого заслуживает, хотя бы за то, что снисходительно относился к вашему трепу по телефону, — прибавила Кандейс.

— Да уж, это точно, — согласилась Кейт. — В конце концов, я же пообещала себе в канун Нового года не скупиться. И вот очередное проявление моей щедрости. — Она одарила подруг ангельской улыбкой.

— Как же легко быть щедрой, расходуя чужие деньги!

Кейт повернулась к Кандейс с недовольным выражением лица.

— Должна же я с чего-то начать. Маленькие шаги для меня, гигантские — для человечества!

Забирая детей из школы в половине четвертого, Анжелика напрочь забыла об ограблении, случившемся в Розенбоше, возвратившись к привычному для нее образу жизни, который был сейчас как бальзам для ее измученной души.

Вернувшись домой, дети стремглав бросились наверх, чтобы поскорее увидеть, какие же подарки купила им мать. Джоэ и Изабель взволнованно разорвали оберточную бумагу. Однако ничто не восхитило Изабель так, как вид маленьких бутылочек с шампунем и лосьоном для тела, которые Анжелика прихватила с собой из гостиниц, где она останавливалась. Девочка тотчас побежала в свою спальню с полными трофеев руками, чтобы надеть пижаму и аккуратно в ряд поставить бутылочки в выдвижной ящичек туалетного столика. Джоэ тоже обрадовался своим подаркам, но прежде он всем телом прижался к матери, крепко обняв ее. Мальчик был счастлив, что неделя разлуки осталась позади и теперь он может ни о чем не волноваться. Он лежал, прижавшись к ней и уткнувшись носом в ее шею, а Анжелика крепко держала его в своих объятиях, благодаря Бога за то, что она осталась жива и теперь может снова наслаждаться близостью своих детей.

Пока Джоэ и Изабель играли в своих спальнях, Анжелика пошла наверх, в свой рабочий кабинет. Она включила компьютер и начала просматривать входящие сообщения. Казалось невероятным, насколько быстро ее жизнь вошла в привычное русло. Розенбош уже казался мечтой. С тяжелым сердцем она щелкнула на входящие сообщения. Анжелика едва дышала, ожидая, когда появится список. Она бегло просмотрела его, надеясь на сообщение от Джека, но поняла, что он ничего не прислал.

Оставалось сделать только одно: самой написать письмо и отправить ему. Удалить его данные из своей электронной почты и мобильного телефона. Ей следовало бы сделать это еще много месяцев назад, до того, как она зашла слишком далеко и ее страсть взяла верх над разумом. Анжелика вытащила лист писчей бумаги и включила айпод, выбрав саундтрек Эннио Морриконе «Однажды на Западе». Анжелика решила воспользоваться бирюзовыми чернилами, которые как нельзя лучше подходили по цвету адресу, отпечатанному в верхней части листа, и приступила к написанию, с большой осторожностью и тактом подбирая слова.

«Мой дорогой пес, сбежавший с крыльца, это, пожалуй, самое печальное письмо, которое мне когда-либо приходилось писать, однако во имя сохранения моего здравомыслия и ради блага моего мужа и детей, я понимаю, что для нас с тобой не существует другого конца — как бы мне ни хотелось, я просто не в состоянии придумать счастливый финал. Помнишь, как ты выразился, когда лежал возле меня, истекая кровью: „Мы здорово повеселились, не правда ли?“ Так вот, Джек, мы не просто повеселились, мы разделили с тобой нечто редкое и волшебное. Ты подарил мне крылья и научил, как ими пользоваться.

Я пытаюсь понять, почему ты решил быть со мной неискренним, и простить тебя, однако я не Анна, я полна человеческих слабостей, в то время как она наверняка отмечена прикосновением ангелов. Мое сердце истекает кровью за тебя и за нас, когда я покидаю тебя в любящих руках твоей жены и дочерей. Наша связь не могла продолжаться вечно. Нам было позволено лишь мельком заглянуть в рай, однако сейчас тучи сгустились, и эта слабая вспышка исчезла навсегда.

Покойся с миром, моя любовь. Нет никого более достойного для того, чтобы сопровождать тебя в последний путь, чем Анна, хотя я всегда буду мысленно с тобой. Пожалуйста, не пытайся связаться со мной. От этого нам обоим станет еще тяжелее. Я буду любить тебя вечно. Сейдж».

Анжелика плакала, когда писала эти строки, вытирая слезы о рукав, чтобы они, упав, случайно не размазали чернила. Итак, она действительно сказала Джеку последнее «прощай». Она подписала конверт и запечатала его, уставившись на адрес и вспоминая камфорные деревья, пагоду посреди озерца, гряду гор, закаты и вьющиеся волосы Джека, которые он смахивал с широкого лица, его добрые карие глаза и шаловливую улыбку. Затем она снова заплакала оттого, что мысль о его неминуемой кончине причиняла ей нестерпимую боль.

Она удалила все его данные из своего компьютера и мобильного телефона и вручила письмо Сани, чтобы та отправила его по почте. Анжелика сразу же почувствовала, что невидимая нить, которая связывала их, протянувшись через весь земной шар, теперь разорвана. И самым действенным лекарством для ее израненного сердца были объятия ее детишек.

Войдя в комнату Изабель, она увидела, как та сидит за туалетным столиком и наносит макияж.

— Милая, ну посмотри на себя! — рассмеялась Анжелика, обнимая дочь сзади. — Это самая красная помада из всех, которые я когда-либо видела!

— Ее случайно оставила Кейт, — невозмутимо сказала Изабель. — А я присвоила ее. — Она лукаво улыбнулась.

— Правда? Это было сегодня?

— Нет, когда ты уезжала. Она пришла повидаться с папочкой.

Анжелика почувствовала, как внутри все замерло.

— Неужели?

— Да.

— А ты поздоровалась с ней?

— Нет, мы должны были уже лежать в постели. Однако мы с Джоэ подглядывали с лестницы.

— Вы шпионили! — Анжелика пыталась говорить как ни в чем не бывало, однако ее голос дрожал. — А о чем они беседовали?

— Я не знаю. Они пили вино.

Анжелика ощутила приступ тошноты. Почему же ни Оливье, ни Кейт ничего не сказали ей об этом? Она-то думала, что ничего, кроме неприязни, ее муж к Кейт не испытывает.

Анжелика поспешила в ванную комнату. Прислонившись к мраморной стене, она уставилась в зеркало на свое искаженное от волнения лицо. Мало-помалу комментарии, которые отпускала Кейт и которые раньше ровным счетом ничего не значили, сейчас стали предвестниками ее самых ужасных догадок. Например, тот факт, что она помнила день рождения Оливье или же когда однажды заикнулась о том, что была бы не прочь просыпаться рядом с ним по утрам, и многое-многое другое. Неужели у Оливье был роман с Кейт? А что, если именно он был отцом ребенка Кейт? И, возможно, именно по этой причине Кейт так и не смогла назвать имени своего любовника? Анжелика опустилась на сиденье унитаза, обхватив лицо руками. Внезапно все встало на свои места. Она чувствовала себя такой самоуверенной, наивно полагая, что ее супруг был последним человеком в мире, к которому Кейт могла бы обратиться за утешением.

Снедаемая этими безрадостными мыслями, Анжелика кое-как помогала детишкам выполнять домашнее задание, пока не раздался звонок в дверь. Она с опаской открыла. Увидев на пороге Энджи, Анжелика, всхлипывая, бросилась в объятия матери. Энджи тотчас выпрямилась. Она поняла, что дочь ждала ее, что она нужна ей.

Анжелика пригласила ее в кухню, отослала детей наверх смотреть телевизор и поставила чайник на огонь, вынув из серванта две чашки и заварочный чайник. Прошло уже много лет с тех пор, когда Энджи последний раз переступала порог этого дома. Она уже позабыла, каким он был красивым.

— Моя жизнь рушится, — сказала Анжелика, шмыгнув носом, и упала в кресло.

— Я с тобой, милая. Все утрясется. — Энжди открыла холодильник и вынула оттуда бутылку молока. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем, что с тобой произошло. Выплесни это наружу. Не сдерживай слез. Вот увидишь, тебе сразу же станет легче. Поделись своей проблемой, и можешь считать, что ты уже наполовину ее решила.

У Анжелики не было душевных сил рассказывать матери о том, что произошло, поскольку она уже излила свою душу Кандейс, но понимала, что, сделав это, оставит от своей проблемы лишь четвертинку. Она наблюдала, как мать пытается что-то сделать по хозяйству, и испытывала чувство благодарности.

— Спасибо, что приехала.

Энджи поставила чашки на стол.

— Мне было необходимо удостовериться, что с тобой все в порядке. — Она прищурила глаза и пристально оглядела лицо дочери так, как это может сделать только мать. — Хотя я вижу совершенно обратное. Но все образуется. Мы будем обсуждать это, пока ты снова не обретешь силу. — Она налила кипяток в чайник и поставила его на стол, а потом присела. — Ничто так не поднимает настроение, как чашечка чая.

— Ты настоящая англичанка, мама.

— А чего же ты ждала? — Она засмеялась грудным смехом. — Ну а теперь рассказывай, что с тобой стряслось.

Анжелика отпила глоток чаю, действительно немного приободрившись от горячей жидкости. Затем она рассказала матери об ограблении. Энджи, на удивление, слушала очень внимательно, не проронив ни слова. На ее лице застыл ужас, однако она ни разу не перебила дочь. Анжелика сполна почувствовала силу материнского внимания и буквально расцветала в его лучах. Доверившись, она призналась Энджи в измене мужу. Перед тем как она осознала это, она выложила все, понимая, что никто не понял бы ее лучше Энджи. В конце концов, кто лучше Энджи знал, что такое измена.

— Мне жаль, что твое сердце разбито, милая, — сказала она, и оранжевая кожа на ее лице сморщилась от сострадания. Энджи положила короткую толстую руку на кисть дочери и стиснула ее. — Ты думаешь, что, выйдя замуж, ты застрахована, что твое сердце уже никогда не будет разбито и что ты уже никогда не совершишь ошибок своей молодости? Но правда заключается в том, что возраст не имеет значения, когда речь идет о любви. Полагаю, Оливье об этом не знает? — Анжелика отрицательно покачала головой, моргая сквозь слезы. — Хорошо. Не говори ему. Честность — не всегда лучшая политика.

— Должна ли я простить Джека за то, что он меня предал?

— Он не предавал тебя, милая. Он потерял голову от любви и сделал все возможное, чтобы защитить тебя. В этом нет ничего плохого. Не обижайся на него. Прости его за то, что он склонен ошибаться, но не обвиняй его в том, что он был с тобой нечестен. Судьба подарила тебе любовь, такую, которую большинство людей никогда не испытывают за всю свою жизнь. Какое счастье полюбить так. Денни и мне приходилось спать с другими людьми для того, чтобы не остыли чувства…

Анжелика вытерла лицо рукавом.

— Вы что, недостаточно друг друга любите?

— Мы любим друг друга достаточно, чтобы доверять друг другу, если это именно то, что ты имела в виду.

— Будучи ребенком, я ненавидела ваши свинговые вечеринки. Я чувствовала, что они были важнее нас с сестрой.

— Я знаю, милая. Вот поэтому-то мне и захотелось увидеться с тобой сегодня. Я чуть было не потеряла тебя в Южной Африке, а это значило бы, что мне уже никогда не выпало бы шанса сказать тебе: я очень сожалею о том, что было. Это не давало мне покоя долгие годы, однако чрезмерная гордость не позволяла заговорить об этом с тобой. Весть об ограблении заставила меня всерьез задуматься. Жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее, зарывшись с головой под ковер, избегая важных вещей. Правда состоит в том, что мы с Денни вели себя очень эгоистично. Мы подвели вас, когда вы нуждались в нас больше всего. Сейчас я захотела приехать, потому что матери никогда не поздно прийти на выручку своей дочери.

Анжелика взяла Энджи за руку.

— Это никогда не поздно, мама.

Когда раздался очередной звонок в дверь, Анжелика выглядела весьма озадаченной.

— Это твоя сестра. Она приехала, чтобы забрать меня. Ей тоже захотелось увидеться с тобой.

— Ты можешь остаться здесь, если пожелаешь, — предложила Анжелика.

— Тебе нужно больше времени проводить с мужем. Я не хочу, чтобы оба моих зятя сошли с дистанции. Иди же открой дверь, милая. Дэйзи тоже очень волновалась за тебя.

Анжелика открыла замок. На пороге стояла Дэйзи, очень бледная и смущенная. Ее большие глаза блестели от сожаления. Она раскаивалась в том, что столько лет потратила на ненужные обиды. Не говоря ни слова, сестры обнялись. Они поняли друг друга, не испытывая потребности выражать словами то, что обе чувствовали сердцем. Энджи подошла к серванту и взяла еще одну чашку.

После того как ушли мать и сестра, Анжелика искупала детей и уложила их в постель. Она немного задержалась, почитав им сказку на ночь и покрыв их милые мордашки поцелуями, получая истинное удовольствие от каждого мгновения, каким бы незначительным оно ни казалось. Она насладилась объятиями Джоэ и Изабель, испытывая настоящее блаженство от аромата их кожи и ощущения теплоты, исходящего от их маленьких тел, когда они обняли ее, умоляя остаться еще хоть ненадолго. Она засунула мысль о Кейт в глубь своего подсознания, всеми силами пытаясь жить настоящим.

Спустившись вниз, Анжелика налила себе большой бокал вина. Она сидела за кухонным столом, рассуждая, стоит ли прижать Оливье к стенке. Если он вдруг окажется невиновным, не станет ли эта ее подозрительность поводом засомневаться в ней самой? Она страшилась даже упоминать слово «измена», в случае если он спросит, с какой это стати ей в голову пришла подобная мысль. Оливье был очень проницательным человеком и редко ошибался, чувствуя вранье. Поэтому вполне вероятно, что он мог бы путем логических рассуждений докопаться до истины.

Готовя ужин, Анжелика подумала об Анне, пытаясь позаимствовать у нее хоть немного мудрости и толерантности. Допустим, Оливье и Кейт переспали друг с другом. Кейт сказала, что это было свидание на одну ночь, по сути, ничего не значащее, о чем оба впоследствии очень сильно пожалели, и, скорее всего, такое вряд ли повторится вновь. Следовательно, это не роман, а всего лишь глупая ошибка. Да и как она может обвинять Оливье, когда сама была по уши влюблена в Джека и крутила с ним роман на протяжении нескольких месяцев? По крайней мере Кейт и Оливье не испытывали друг к другу чувств. А значит, это можно было простить. Но как же быть с ребенком Кейт? «Умоляю, Господи, пусть отцом малыша окажется все-таки Пит!»

Наконец пришел Оливье. Он распахнул дверь и позвал Анжелику, держа в руках огромный букет лилий.

— Я подумал, что от этого тебе станет легче, — произнес он.

Анжелика старалась вести себя как ни в чем не бывало и, улыбнувшись, взяла цветы у него из рук. «Именно так и поступают мужчины, зная, что у них рыльце в пушку?» — размышляла она.

— Они прелестны, спасибо.

Он поцеловал ее.

— Как ты себя чувствуешь?

— Теперь намного лучше. Заезжала мама, и мы с ней поговорили. А потом к нам присоединилась еще и Дэйзи. Было просто здорово. Нам следовало поступить таким образом еще много лет назад.

— Иногда должно произойти что-то очень ужасное, чтобы, перепугавшись до смерти, люди наконец-то поняли, что в этом мире действительно является важным.

Оливье внимательно посмотрел на нее.

Она ответила ему таким же пристальным взглядом, пытаясь найти в его глазах подтверждение его двуличия.

— Как же ты прав.

— Держу пари, дети обрадовались, увидев тебя.

— Несказанно обрадовались.

— Они скучали по тебе.

— И я ужасно соскучилась по ним.

— А по мне? — спросил Оливье с робким выражением лица.

— Ну разумеется.

Анжелика смотрела, как он снимает пальто и вешает его в шкаф. Видя, как он все эти годы заигрывал с женщинами, она никогда, однако, не опасалась, что он ее бросит. Теперь у нее уже не было прежней уверенности.

— Тебе налить бокал вина?

— Да, пожалуйста. — Он проследовал за ней на кухню. — Ну что, какие новости?

— Кейт ушла от Пита, — сказала Анжелика, внимательно наблюдая за его реакцией.

— Честно говоря, я удивлен, что он не решился на это первым. — Оливье пожал плечами. — Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.

— Даже не знаю. Я думала, они попытаются сохранить свой брак.

— Наверное, никому бы не удалось прожить в браке с Кейт очень долго.

Анжелика стояла у плиты, помешивая томатный соус для макарон.

— Я тебе не говорила, но ты ведь знаешь, что она беременна?

— Ну разумеется.

— И, возможно, ребенок не от Пита.

На лице Оливье промелькнуло любопытство.

— Неужели? И на кого же она грешит?

— Это кто-то, с кем у нее случилось свидание на одну ночь в конце лета.

Он не выглядел обеспокоенным.

— А Пит знает?

— Нет, Пит считает, что ребенок его, хотя, конечно, и такая возможность не исключается.

Оливье отрицательно покачал головой и неодобрительно произнес:

— Кейт очень легкомысленная женщина.

— Я даже не уверена, что мужчина, с которым она переспала, имеет хоть малейшее представление о том, что скоро станет отцом.

— Тогда будем надеяться, что ребенок все-таки от Пита. — Оливье сделал маленький глоток вина. — Иначе кто-то испытает настоящий шок, когда малыш появится на свет.

Анжелика была сбита с толку. Если бы ее муж был тем самым мужчиной, с которым переспала Кейт, разве он не занервничал бы от ее слов? Если только, конечно, он уже об этом не узнал, и в таком случае у него было предостаточно времени придумать план. Наверняка именно поэтому приходила Кейт. Может, она улучила момент, пока Анжелика была в отъезде, для того чтобы рассказать ему о случившемся. И все же Оливье сохранял удивительное хладнокровие.

В начале марта Кейт пригласила Оливье с Анжеликой на ужин, чтобы познакомить их с Эдмондо. Растворившись в компании Арта и Тода, Летизии и Гайтано, Кандейс и Гарри, а также Скарлет и Вильяма, Оливье ни разу не дал повода заподозрить его в существовании интимных отношений с Кейт, а Кейт едва взглянула на него, словно осьминог щупальцами оплетя Эдмондо. И если они действительно сообща хранили тайну, то оба заслуживали «Оскара» за способность так искусно притворяться.

Эдмондо был классическим графом — темноволосый красавец с густыми блестящими волосами, гладкой смуглой кожей и большим чувственным ртом, который приобрел синеватый оттенок от частых поцелуев с Кейт. Оживленно жестикулируя, Эдмондо разговаривал с сильным итальянским акцентом, который Анжелика нашла таким же привлекательным, как и французский выговор Оливье. Эдмондо выглядел самоуверенным и забавным и был без ума от Кейт. Ожидая скучного вечера, на котором пришлось бы притворяться, что всем нравится ухажер Кейт, гости были приятно удивлены, поняв, что в неискренности просто не было необходимости.

После ужина Кейт потащила девчонок в свою спальню, чтобы обсудить графа.

— Я так признательна Эдмондо за то, что ему нравлюсь я, мой живот и так далее, — сказала она. — То есть я имею в виду, что, поскольку у него никогда не было собственных детей, ему придется мириться с двумя моими отпрысками и еще вот с этим, который находится в чреве и которого зовут Геркулес. — У нее был такой благодарный вид, что даже Кандейс, обычно отпускающая какую-нибудь циничную фразу, на этот раз не нашлась, что сказать.

 

Глава 29

Анжелика не могла избавиться от подозрения, что Оливье крутит роман с Кейт. Она признавала, что это звучит смешно, однако мысль о том, что муж предал ее, переспав с одной из ее подруг, была по-прежнему словно нож в сердце. Анжелика прижималась к нему по ночам, а по утрам просыпалась чуть свет, чтобы проверить, на месте ли он. Оливье же решил, что ее поведение вызвано ничем иным, как стрессом от пережитого ограбления, а вовсе не страхом потерять его. И чем больше Анжелика об этом думала, тем сильнее сожалела о случившемся романе, все отчетливее понимая, как сильно она любит своего супруга.

Теперь Оливье приходил домой раньше, и они вместе купали детишек, а затем по очереди читали им книги на ночь. Анжелика интересовалась его проблемами, пытаясь дать совет или хотя бы как-то поддержать. А Оливье, в свою очередь, все-таки пошел в кабинет жены и достал с полки написанную ею книгу «В глубинах пещер Коулд Конарда». Сначала он читал понемногу каждую ночь, и Анжелика догадывалась, что делает он это через силу, однако была признательна ему и за эту попытку. Однако со временем Оливье стал засиживаться все дольше и дольше и ему было все труднее оторваться.

— Мне просто необходимо выяснить, что же случилось с Мартом! — восклицал он.

Анжелика, исполненная гордости, лишь улыбалась про себя, посматривая на книгу, которую написала.

А пятого марта за ужином Оливье напомнил ей о дне рождения.

— А мне-то казалось, что ты запамятовал, — сказала Анжелика, довольная тем, что он не забыл.

— Я тут подумал, что мы могли бы завтра пойти поужинать в ресторанчике «Мистер Винг».

— С удовольствием.

Хотя она надеялась, что он предложит что-то более романтичное.

— Я был так загружен работой, что просто не хватило времени придумать что-нибудь получше. Почему бы нам весной не отправиться на выходные в Париж? Получится эдакий запоздалый день рождения.

— Это чудесная идея!

— Мы могли бы пройтись по магазинам, и ты бы себе что-нибудь выбрала…

— Мне не нужен подарок, — смиренно произнесла Анжелика, понимая, что сейчас не самое подходящее время для ненужных трат, однако по-прежнему испытывая разочарование.

— Мы выберем его вместе. Кстати, а твои подружки что-нибудь запланировали?

— Я не упоминала о своем дне рождения. Честно говоря, у меня тоже было много дел.

Анжелика подумала о книге, которую ей надо написать, и о времени, которое она проводила перед монитором в надежде найти способ связаться с Джеком. Уповая на то, что он все-таки попытается выйти с ней на связь, несмотря на преграды, которые она намеренно воздвигла.

— Да я и не думаю, что они помнят об этой дате.

— Ну а я помню. Да и детишки кое-что тебе приготовили.

Анжелика улыбнулась при мысли о подарках Джоэ и Изабель, которые были бы драгоценнее любых вещей, приобретенных в магазине.

На следующее утро дети разбудили ее громкими возгласами «С днем рождения, мамочка!» Они подписали открытки и самостоятельно смастерили декоративные тарелочки, специально для этого посетив гончарное кафе на Фулхэм-роуд. Та, которая принадлежала Изабель, была красиво разукрашена в розово-голубых тонах, по краям красовались бабочки и цветочки, а в центре был изображен восхитительный шмель. На тарелке Джоэ была сплошная неразбериха, однако Анжелике все-таки удалось разглядеть красный поезд, выпускающий из трубы дым. Она обняла детей, не отпуская их от себя как можно дольше, пока они наконец сами не выскользнули из ее рук. Ничто в мире не могло сравниться с этими прелестными тарелками; Анжелика решила, что повесит их на стене в кабинете.

Оливье уже оделся. Он нежно поцеловал жену.

— Будь готова к семи часам. Я вернусь домой пораньше, чтобы успеть переодеться. Я зарезервировал столик на двоих в ресторане «Мистер Винг» на восемь.

Она отвела детей в школу и, не успев оставить их за порогом, наткнулась на Кандейс.

— С днем рождения! — воскликнула ее подруга, с трудом удерживая Ральфа на поводке, поскольку он пытался увязаться за какой-то маленькой чумазой сучкой, пробегающей по тротуару.

— Спасибо! — Анжелика выглядела удивленной.

— Ну же, рассказывай, что тебе подарил Оливье.

— О, еще ничего. Мы только собираемся поехать весной в Париж. А сейчас он загружен.

Кандейс сделала недовольное лицо.

— Неужели он настолько занят, что не может купить тебе подарок? В Сити расположен прекрасный магазин ювелирных украшений от Тиффани.

— Пожалуйста, не говори мне об этом!

— А он куда-нибудь ведет тебя сегодня вечером?

— В ресторан «Мистер Винг».

— Китайский? — От отвращения Кандейс сморщила нос. — Мне кажется, он мог бы придумать что-нибудь получше.

— Я обожаю это место.

— Да мы все его любим, но не в день же рождения.

— Там просто замечательно, — сказала Анжелика, пытаясь отшутиться. — У нас прекрасные отношения, мне грех жаловаться. По крайней мере, Оливье не забыл о моем дне рождения.

— Я бы угостила тебя обедом, если бы мне не надо было ни с кем встречаться.

— Да мне все равно нужно садиться за книгу.

— Сходи-ка лучше на массаж.

— Не сегодня. Нет настроения.

— Увидимся, когда будем забирать детишек. — Кандейс дернула Ральфа за поводок, и он неохотно прибежал обратно.

Возвратившись домой, Анжелика приготовила себе чашку чая и поднялась в кабинет. Клаудия позвонила в девять часов, чтобы узнать, как продвигается книга. Ей не терпелось взглянуть на тот объем работы, который уже был проделан. Анжелике пришлось солгать, сказав, что она уже на половине пути.

Она бегло просмотрела почту и, не обнаружив сообщения от Джека, испытала настоящее разочарование. Хотя она не могла с точностью сказать, знал ли он дату дня ее рождения или нет. Анжелика сама попросила его оставить попытки связаться с ней, и он наверняка решил исполнить ее просьбу. Ей пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы удержаться от соблазна и не отправить ему письмо. Анжелике ужасно хотелось выяснить, как у него обстоят дела. Однако она понимала, что он умирал и Анна, находясь рядом, вела мужа к последнему пристанищу. Домой. И среди его родных Анжелике не нашлось бы места. Вот теперь все действительно было кончено.

Она открыла страничку своего романа о скользких тройлерах, которые проживали в устье реки, и включила айпод. Объятая скорбью, она вылила свои чувства на страницы романа. Гнев и негодование воплотились в ее фантазиях о мерзких уродливых тройлерах, в то время как невесомые, излучающие свет Дэззлинги зародились именно благодаря ее любви. Эта история стала бы аллегорическим намеком на ее любовь к Джеку, хотя кроме нее никому, наверное, и в голову не придет подобная мысль. На волнах музыки она унеслась в мир самых невероятных грез, в которых она отдалась на волю чувствам и таким образом сочинила чарующую историю, где любовь борется за то, чтобы спасти мир от зла.

Анжелика забрала Джоэ и Изабель из школы и привела домой. Она не встретила никого из своих подруг, и ни одна из них до сих пор так и не позвонила, что крайне удивило ее. Ведь Кейт так гордилась своей памятью, не забыв даже, когда день рождения у Оливье, — с горечью подумала Анжелика. По крайней мере, она могла бы запомнить и сегодняшнее число. Пока она принимала душ и наряжалась в черное платье от Прада, Сани купала детей. Нанеся макияж и сбрызнув кожу духами, Анжелика напомнила себе о том, что счастье заключается в состоянии ума. А еще о том, что качество ее жизни напрямую зависит от качества ее мыслей. Если бы она сосредоточилась на отрицательных эмоциях текущего дня, ее состояние усугубилось бы еще больше. Вместо этого Анжелика решила сконцентрироваться на позитивных моментах, к примеру, на том, что ее детишки подписали для нее открытки и преподнесли такие славные подарки. Что она помирилась с Дэйзи и стала ближе к матери. А также на том, что Оливье не догадался о ее романе и что у нее, в конце концов, есть такие замечательные подруги. И что ее муж и дети находятся в добром здравии. Да и вообще, что у нее есть так много всего, за что она должна быть благодарна судьбе. Спустя какое-то время это начало работать.

Анжелика зажгла ароматизированные свечи и поставила запись «Back to Black» в исполнении Эми Уайнхаус. Ее настроение поднялось вместе с ароматом духов и наполнило комнату.

Придя домой, Оливье обнаружил жену в ванной, громко распевающую песни. Он подошел к ней сзади и, откинув волосы, поцеловал в затылок. Анжелика улыбнулась ему в отражении зеркала. Оливье был настоящим красавцем в золотистом сиянии света, падающего от пламени свечей. Она удивилась, когда он повесил ей на шею кулон, застегнув его сзади. На ее грудь упали бриллианты, сверкая на фоне ее черного платья. Она с восхищением смотрела на сердечко с наложенными на него буквами О, Д, И, висевшее на толстой цепочке из белого золота.

— Ты был в магазине «Шопард»? — спросила она, не в силах скрыть изумления.

— Конечно. Я ведь знаю, что единственное, что волнует женщину, это бриллианты.

— И ты чертовски прав, — ответила Анжелика, оборачиваясь для того, чтобы подарить ему нежный поцелуй. — Спасибо.

— Ты прекрасна как никогда, моя дорогая.

— Теперь я готова отправиться в ресторан «Мистер Винг».

Он усмехнулся.

— Как будто я собираюсь вести тебя туда!

Она уставилась на него.

— А куда ты собираешься меня отвести?

— Это сюрприз.

— О Боже. Я уже сгораю от нетерпения.

— Тебе это очень понравится. — Он снял куртку и развязал галстук. — Дай мне несколько минут, чтобы принять душ и переодеться, а потом мы пойдем. Внизу нас уже ждет машина. Сегодня вечером я намерен как следует повеселиться!

Итак, он не собирался вести ее в «Мистер Винг». Все это было лишь уловкой. Ей не терпелось рассказать об этом Кандейс.

Вскоре на лестнице появился Оливье. На нем были джинсы и белая рубашка, поверх которой он накинул свою любимую куртку от Гуччи, — голубую с металлическим, как у ружья, оттенком. На фоне белоснежного воротника его кожа казалась очень смуглой, а темные волосы, еще влажные, были взъерошены и откинуты со лба. Оливье взял жену за руку, и они вместе спустились по ступенькам. Анжелика решила, что забудет о его якобы существующем романе с Кейт и насладится этим прекрасным вечером. А завтра она вызовет его на откровенный разговор, и, как очень хотелось бы надеяться, все ее опасения развеются раз и навсегда. Если он вдруг признает свою вину, она как-нибудь с этим справится. Но она не позволит, чтобы это разрушило их брак или же каким-то образом отразилось на ее дружбе с Кейт. Анна на собственном опыте доказала, что такое было вполне возможно.

Они сели на заднее сиденье такси. Машина тронулась с места и выехала на дорогу. Деревья были все еще голые, однако в парке уже было полным-полно крокусов и нарциссов, воздух стал теплее, а дни — длиннее и светлее. Заинтригованная Анжелика была в приподнятом настроении. И всю дорогу, пока они ехали по Кенсингтон Черч-стрит, с ее губ не сходила улыбка, — Анжелика все пыталась определить, в какой же они направляются ресторан. Но когда они свернули на Терлоу-сквер, она поняла, что их везут к дому Кейт.

— Что происходит? — спросила Анжелика, подозрительно сощурив глаза.

— Я обещал Кейт заглянуть к ней по пути. Она приготовила для тебя подарок.

— Все это выглядит как-то очень уж странно.

— Кейт купила тебе нечто особенное. Она звонила мне вечером по мобильному телефону, сообщив, что не встретила тебя сегодня у школы.

— Да, это так. Однако она могла бы и сама мне позвонить.

— Ты же знаешь Кейт, — произнес Оливье.

Анжелике стало любопытно, знал ли он Кейт лучше, чем любая из них.

Машина остановилась перед домом, и они шагнули на улицу. Кейт заменила растения в цветочном ящике, посадив туда ярко-красную герань. Не успел Оливье позвонить в дверь, как она открылась. На пороге по стойке «смирно» стоял дворецкий.

— Добрый вечер, сэр, — сказал он. — Можно за вами поухаживать? — произнес он, обращаясь к даме. Анжелика еще больше насторожилась. Выскользнув из дубленки, она передала ее на руки дворецкому. — Миссис Фокс в гостиной.

В доме было очень тихо. Анжелика обратила внимание на то, что двойные двери были закрыты. Шагнув вперед, слуга распахнул их настежь, и Анжелика увидела перед собой целое море лиц, которые улыбались ей из полутемного помещения. Но ни одно из них не светилось таким торжеством, как лицо Кейт.

— Дорогая! С днем рождения!

Она подошла к Анжелике утиной походкой в сексуальнейшем маленьком платье от Миу Миу, выставив вперед заметно выпирающий живот, теперь больше похожий на глобус, и с любовью обняла ее. Анжелика пробежала глазами по лицам собравшихся. Тут были все ее друзья, ее родители, Дэйзи и даже эта ужасная Дженна Элрич, которая каким-то образом нашла способ попасть на вечеринку. Кейт умудрилась найти даже тех знакомых, которых Анжелика успела растерять на своем жизненном пути.

— Ну что, ты удивлена?

Анжелика утвердительно кивнула.

— Я так рада, что никто не проболтался. Мы с Оливье планировали это несколько недель подряд, разыскивая всех твоих друзей. Меня постоянно преследовало ужасное чувство, что Джоэ и Изабель не утаят кота в мешке. Я могла бы поклясться, что они прятались на лестнице, наблюдая, как мы тайком встречаемся, и прислушивались к каждому слову.

Анжелика снова обняла Кейт, испытывая чувство вины за то, что усомнилась в ней, и огромное облегчение. Эмоции захлестывали ее.

— А я-то думала, что вы позабыли обо мне.

— Прекрасно.

— К тому же это не круглая дата.

— Каждый день рождения является значительной датой, а кроме того, в этом году я очень хочу быть щедрой. Максимально используй его, пока он продолжается. А к своей эгоистической натуре я вернусь в следующем году.

Анжелика обняла Оливье.

— Спасибо, — произнесла она.

Он бы никогда не понял глубину ее признательности.

К ней приблизилась Кандейс вместе с Летизией, Скарлет и Тодом.

— Ну, и как мы разыграли тебя! — воскликнула Кандейс, протягивая Анжелике бокал шампанского.

— Ах вы, проказники!

— Разве мы могли забыть о дне твоего рождения? — сказала Летизия.

— Мне следовало бы об этом знать, — ответила Анжелика, делая большой глоток шампанского.

— Милая, а что это у тебя за бриллианты?

— Подарок Оливье.

— А вот с этого места поподробнее, — сказала Скарлет.

— Они наверняка стоят баснословных денег, — добавил Тод. — А я-то думал, что мы в самой гуще финансового кризиса.

— Да, я знаю. Но не могу даже представить, что нашло на Оливье, — засмеявшись, сказала Анжелика, играя пальцами со сверкающими на ее груди буковками.

— Разлука заставляет сердце становиться более любящим, — сказала Летизия.

— А я-то грешным делом подумала, что у него роман с Кейт.

— Что?!

— Изабель случайно проговорилась, что в мое отсутствие заходила Кейт. Я все никак не могла понять, зачем им вообще надо было встречаться и почему никто не потрудился рассказать мне об этом.

Кандейс обняла Анжелику за талию.

— У тебя слишком богатое воображение!

— Кейт никогда бы не посмела предать друга, — заметила Летизия.

— Разве что своего мужа! — добавила Скарлет.

— Я думала, что Кейт ждет ребенка от Оливье. — Испытав огромное облегчение, Анжелика была вне себя от счастья.

— А почему Пит не может считаться его отцом? — поинтересовался Тод, явно смутившись.

Анжелика вскинула руку к губам.

— А ты разве ничего не знаешь?

Все три женщины посмотрели друг на дружку с виноватым выражением лица.

— Я была почти уверена, что она обо всем тебе рассказала! — выдохнула Анжелика.

— Рассказала о чем? — Озадаченное выражение лица Тода было красноречивее слов.

— Ну ладно, так уж и быть, но пообещай, что не скажешь никому ни слова. — Кандейс в упор посмотрела на него. — У Кейт случилось свидание на одну ночь. Поэтому нельзя с точностью сказать, от кого ребенок, которого она носит — от Пита или от другого мужчины. Ну вот я и выпустила джина из кувшина. Но если он причинит нам вред, мы переведем стрелки на тебя!

— Да, ничего не скажешь! Это серьезно, — произнес Тод, почесывая затылок.

— И не рассчитывай, что тебе удастся вытянуть из нее имя. Она не проговорилась об этом ни одной живой душе. Но по крайней мере сейчас мы уже можем вычеркнуть Оливье из списка подозреваемых, — со смехом сказала Скарлет.

— Я буду нем как рыба, — доверительным тоном сказал Тод. — И ради всего святого, не говорите никому о том, что мне об этом известно.

— Ты что, шутишь?

— С днем рождения, милая, — поспешно добавил он, глядя в сторону, а не на Анжелику. — А теперь мне нужно пойти и рассказать обо всем Арту.

— Похоже, у нас серьезная проблема, — взволнованно произнесла Летизия.

— Арт умеет хранить тайны? — поинтересовалась Анжелика.

— Арт не вызывает во мне опасений, — сказала Кандейс. — А вот Тод точно может проболтаться.

После ужина «а-ля фуршет» Кейт, взобравшись на стул, захлопала в ладоши, требуя тишины. Шум тотчас стих, и каждый замер в ожидании. Она стояла, взирая на всех с высоты, в своем облегающем вязаном платье, которое едва прикрывало ее ягодицы, и слегка похлопывала по своему выпирающему животу.

— Хорошие друзья, старинные друзья, новые друзья, особенные друзья, такие как вы, Анжелика, Скарлет, Летизия и Кандейс, а также друзья семьи, Дэйзи и Энджи. Добро пожаловать в мою скромную обитель. Я признательна вам за то, что вы сохранили в тайне эту вечеринку и благодаря своему искрящемуся присутствию сделали ее поистине сказочной. Анжелика, ты очень дорога моему сердцу. Ты настоящая подруга, поэтому мне захотелось откликнуться на твою доброту, устроив вечеринку в твою честь. Твой день рождения — прекрасный повод, но, по правде говоря, я бы поступила так в любой другой день лишь для того, чтобы просто испытать удовольствие, лишний раз чествуя тебя. Ты верный друг и мудрый человек, и даже несмотря на некоторую рассеянность, никогда не забываешь о своих подругах. Давайте же поднимем наши бокалы за Анжелику!

— За Анжелику, — хором повторили гости. И Анжелика зарделась от удовольствия.

Кейт, нагнувшись, оперлась на руку Эдмондо.

— Однако хочу сразу же оговориться: если вы вдруг считаете, что я не вспомню о себе любимой, то глубоко ошибаетесь. Я бы никогда не упустила такой возможности. Предлагаю вам поднять бокалы за Эдмондо и за меня, будущую графиню Эдмондо Августино Сильвиано из Неаполя. Да-да! Эдмондо и я собираемся пожениться. — На секунду она смутилась и ухмыльнулась. — Ну, конечно же, только после того, как я разведусь!

— За мою будущую жену! — произнес Эдмондо, поднимая свой бокал.

После того как были закончены все речи, началась танцевальная часть. Анжелика выпила изрядное количество алкогольных коктейлей, чтобы хоть как-то заглушить воспоминания о прошлой вечеринке, на которой она присутствовала здесь, когда Джек ждал ее снаружи в такси. Пребывая в состоянии эйфории, вызванной алкогольным опьянением, она позволила Оливье увлечь себя на танцевальную площадку. После часа ночи, когда большинство гостей разошлись по домам, Арт начал исполнять под караоке песню «Безумный». По крайней мере, на этот раз он не стал стаскивать штаны, выставляя на всеобщее обозрение свою родинку в форме клубнички.

В третьем часу утра Оливье повез Анжелику домой.

— Пожалуй, это лучшая вечеринка из всех, на которых мне приходилось когда-либо бывать, — произнесла она, устало садясь в машину. — И она состоялась исключительно ради меня!

— Я счастлив, что ты получила от этого удовольствие.

— Мне казалось, что ты не питаешь особой симпатии к Кейт.

— Не то чтобы она мне совсем не нравилась. Просто я нахожу ее житейские драмы слишком уж утомительными.

— Она девушка для женской аудитории.

— Точно.

— Однако вы вдвоем объединили усилия, чтобы все это организовать.

— Исключительно ради тебя.

— Ты такой милый, Оливье.

Он поцеловал ее, в то время как машина ехала по Кенсингтону.

— Я люблю тебя, Анжелика.

— А я люблю тебя, Оливье.

Она мечтательно вздохнула, осознав, насколько же это соответствовало истине.

Уже подъезжая к проезжей части, Они заметили сгорбленную фигуру подвыпившего человека, который, шатаясь, брел по тротуару, плотно завернувшись в пальто, чтобы не замерзнуть.

— О Боже! — ахнула Анжелика. — Да ведь это же Пит. — Они оба вытаращили глаза, проезжая мимо него, догадавшись, что он держит путь к дому Кейт. — Я очень рада, что мы вовремя уехали и не стали свидетелями бурной сцены.

— А ведь он на самом деле хочет ее вернуть.

— Не будь он таким идиотом, она бы его ни за что не выставила за дверь.

— Думаю, он поймет, что проиграл.

— Как же люди усложняют свою жизнь.

Оливье взял ее за руку.

— Мне повезло, что я женат на тебе. Я повсюду вижу разбившиеся семьи, словно потерпевшие крушение корабли, разбросанные по берегу, и не перестаю благодарить Господа за то, что мы с тобой все еще остаемся на плаву и наши паруса несмотря ни на что продолжают развеваться на ветру.

Анжелика виновато прижалась к нему.

— Все еще на плаву, — повторила она.

Закрыв глаза, она нарисовала в своем воображении течь в деревянной обшивке корабля и усилием мысли залатала дыру. Если это место останется ниже уровня воды, возможно, Оливье его никогда и не заметит.

 

Глава 30

На следующее утро Кейт ни свет ни заря уже обзванивала подруг, сообщая о приходе Пита, который, тарабаня в дверь, требовал свидания с детьми и умолял принять его обратно. Судя по ее возбужденному голосу, она испытывала сильное волнение оттого, что ему, оказывается, не все равно, и ликовала по поводу того, что он приполз к ней на коленях.

— С какой это стати мне принимать его обратно? — вопрошала Кейт. — Когда у меня есть Эдмондо, который просто боготворит меня. Кто бы мог подумать, что именно я снова пойду к алтарю? Однако подвенечное платье от Веры Ванг слишком уж красиво, чтобы позволить ему висеть в шкафу, покрываясь пылью.

Анжелика с грустью слушала свою подругу, размышляя о судьбе ее детей и о еще не родившейся крохе, которой суждено было появиться на свет как раз в самый разгар драматической спирали жизни Кейт. На самом деле было не важно, кто приходился ему отцом, поскольку Пит с радостью принял бы его в свое семейство, дав свою фамилию, и, возможно, никогда бы так и не заподозрил, что малыш на самом деле не его. Что касается Эдмондо, то если бы он вдруг решил повести Кейт под венец, то обнаружил бы, что между ним и алтарем стоит Пит. Анжелика подозревала, что Кейт все еще любит своего мужа и что, скорее всего, ее чувства к нему не остынут еще очень долго. Пит явно не собирался отказываться от нее без боя.

В конце марта у детей начались школьные каникулы, и подружки Анжелики поразъехались кто куда, рассеявшись по территории Европы на время пасхальных праздников. Оливье снял шале в Клостерсе, где у Летизии и Гайтано была квартира с великолепнейшим видом на раскинувшуюся внизу равнину. Летизии все-таки удалось нанять Бена, знакомого Скарлет, посулив ему крупное вознаграждение за то, чтобы он присматривал за ее мальчишками в течение следующих двух недель, поэтому, пока дети вместе с Беном и инструктором катались на лыжах, Анжелика и Летизия могли подолгу общаться за ленчем на террасе ресторана, наслаждаясь солнечным теплом и видом мягких склонов горнолыжного курорта. Оливье считался сильным опытным лыжником, однако вместо того чтобы отправляться по утрам с рюкзаком через плечо на покорение горных вершин, а в обед спускаться по заснеженным тропам, на которые еще не ступала нога человека, он проводил время, катаясь на лыжах со своей женой и детьми. К своему удивлению, он вдруг обнаружил, что удовольствие, которое он получал, наблюдая, как Джоэ и Изабель учатся разводить пятки лыж в стороны на треке, намного превосходит ту радость, которую он испытал бы, виртуозно выполнив очередной поворот.

Они ужинали в ресторане «Винег», уничтожая улиток и сырное фондю и болтая о Кейт и ее графе. У Летизии и Гайтано оказалось множество друзей из деревни, и они быстренько приобщили Анжелику и Оливье к светской круговерти здешней жизни, часто приглашая их на званые обеды в шале своих знакомых или же предлагая им всю ночь до рассвета танцевать в маленьком ночном клубе «Каза». Анжелика чувствовала себя словно воскресшей из мертвых, ее брак как будто обрел вторую молодость, а воспоминания о страшном ограблении постепенно померкли, переместившись в глубь сознания. Но, просыпаясь, она по-прежнему думала о Джеке. Она часто мечтала о нем, и всегда с одним и тем же ощущением потери. Проснувшись и переживая все заново, она вспоминала закат солнца на перевале Сэра Лоури и то, с какой невероятной добротой Джек смотрел на нее. А кроме всего прочего, она вспоминала о том, какие чувства вызывал он в ней. Однако та женщина умерла вместе с иллюзорным будущим, которое они так красиво нарисовали в своем воображении. Волею судьбы им просто не суждено быть вместе. Жизнь Анжелики вошла в привычную колею, однако она не расставалась с образом Джека. Он был словно заноза, застрявшая в ее сердце, и воспоминания о нем то доставляли ей наслаждение, то причиняли нестерпимую боль.

В конце апреля дети снова пошли в школу и обеды подружек возобновились. Анжелика приступила к своей привычной работе над книгой, и ее вдохновение продолжало литься потоком. Ее тройлеры и Дэззлинги, казалось, оживали на страницах романа и постепенно полностью овладели ее мыслями. Мечты написать книгу о счастье были позабыты в суматохе ее новой фантастической истории. Анжелика просто не знала, в чем секрет. Если уж на то пошло, роман с Джеком привел ее в такое замешательство, которое ей вряд ли приходилось переживать раньше. Единственное, что Анжелика знала наверняка, так это то, что, любя свою работу, детей, мужа и друзей, она испытывала чувство удовлетворения. И если бы не эта заноза, которая продолжала царапать ее нежное сердце, она бы ощущала себя самым счастливым человеком на земле.

Но однажды Анна сообщила новость, которой она так страшилась. Анжелика в одиночестве сидела за своим письменным столом. Дети были в школе, а Оливье на работе. Все утро она не находила себе места, не написав ни строчки из-за нехорошего предчувствия, которое держало в напряжении каждый ее нерв, и была не в состоянии объяснить, почему она пребывает в таком подавленном настроении и так сильно волнуется. Но когда зазвонил телефон, она вдруг все поняла. Еще не услышав голос Анны, Анжелика ощутила, как сжалось горло.

— Анжелика? Это Анна. — Анжелика почувствовала, как горе с другого конца телефонной линии хлынуло кровавой струей, преодолевая огромное расстояние, отделявшее ее от Розенбоша, и она всем своим существом ощутила горючие слезы, текущие по щекам женщины, позвонившей ей. — Джек сегодня утром умер.

— О Боже. — Анжелика вскинула руку к сердцу.

— Он был очень спокоен и со смирением в сердце воспринял свою кончину. Я держала его за одну руку, а девочки — за другую. Мы сказали ему о том, как сильно его любим и что несмотря на то, что никогда не увидим его вновь, он всегда будет рядом с нами, среди этих виноградников и в закатах, которые он при жизни так любил. Джек улыбнулся. У него не оставалось больше сил, однако он усмехнулся, и на какое-то мгновение в этой улыбке я увидела нашего Джека. Затем он мирно, без боли сделал свой последний вздох.

— Мне так жаль.

— Девочкам сейчас сложнее всего. Они ведь так любили своего отца. Я понимала, что ты захочешь об этом узнать.

— Мне следовало бы позвонить ему…

— Не говори так. Думай о хорошем. Посылай ему свою любовь, поскольку он еще не ушел далеко, просто стал невидимым.

— Я покинула его, когда он больше всего нуждался в поддержке.

— Он все понял.

— Я думаю о нем каждый день, Анна.

— И он тоже думал о тебе. Он часто говорил о тебе, и в его словах не было ни тени сожаления. Поэтому и ты должна поступать так же. Храни в своем сердце воспоминания. Время, которое вы провели вместе, было поистине драгоценным. Ваша любовь и страстное желание будут теми силами, которые снова вас однажды соединят. Не волнуйся об этом. Вы обязательно встретитесь вновь. — Она засмеялась с присущей ей легкостью и спокойствием. — Я надеюсь, что мы с ним тоже воссоединимся, Анжелика. И знай, что здесь в Розенбоше ты больше, чем просто желанный гость, приезжай, как только будешь готова. Джек хотел бы, чтобы ты вернулась.

Анжелика с трудом сглотнула слюну.

— А когда состоятся похороны?

— Завтра. Мы предадим его тело земле на склоне холма, возвышающегося над Розенбошем.

Анжелика понимала, что она никак не сможет присутствовать на похоронной церемонии.

— Вы сможете кое-что сделать для меня, Анна?

— Конечно.

— Положите веточку шалфея на крышку гроба. — Она закрыла глаза. — Таким способом я скажу ему «прощай».

В три часа она отправилась в школу за детьми. Там уже стояли, разговаривая, Кандейс, Скарлет и Летизия.

Увидев лицо Анжелики, Кандейс тотчас поспешила ей навстречу.

— Что случилось? — спросила она. — Кто-то умер?

— Джек… — Анжелика не смогла говорить.

— О Господи. Джек умер? Неужели это правда?

Анжелика кивнула и припала к ее груди, всхлипывая.

Летизия и Скарлет собрались вокруг, обеспокоенные происходящим.

— В чем дело?

— Джек Мейер умер, — ответила Кандейс, обнимая Анжелику.

— Боже! — воскликнула Скарлет, побледнев. — Просто не верится!

— А кто такой Джек Мейер? — чуть слышно спросила Летизия.

— Наш знакомый из Южной Африки, — сказала Скарлет, — в семье которого Анжелика гостила во время своего литературного турне. Я знала, что у Джека рак, но думала, что он пошел на поправку.

— Болезнь вернулась, — сказала Анжелика, отстраняясь от подруги и вытирая глаза. — Он умер сегодня утром.

— Ну помнишь, это тот, который воспылал страстью к Анжелике, — напомнила Скарлет Летизии.

— Да-да, конечно, — выразительно произнесла Летизия, положив руку на плечо Анжелики. — Может, давай я заберу Изабель и Джоэ к себе?

— А что, если нам всем вместе пойти к тебе домой на чашечку чая, и пока детишки поиграют внизу, мы нальем Анжелике что-нибудь покрепче и посидим в твоей гостиной, — предложила Кандейс.

Анжелика кивнула в знак благодарности, чувствуя, как от дружеского участия ей стало тепло, словно она завернулась в свой любимый старенький плед.

Кандейс предложила Анжелике, Джоэ и Изабель подвезти их. По дороге она позвонила по мобильному телефону своей домработнице, попросив ее отменить все приготовления, которые она распорядилась сделать для своих собственных детей.

Когда они подъехали к дому с террасой, принадлежащему Летизии, Джоэ и Изабель несказанно обрадовались, очутившись в компании своих друзей, и тотчас шумной гурьбой дети бросились вниз в игровую комнату. Поднявшись в гостиную, расположенную на втором этаже, Анжелика сразу же упала на диван.

Она сидела, подогнув ноги и сжимая в руках чашку чая, в который Летизия добавила несколько капель виски. Скарлет села рядом с ней. Летизия тоже собиралась присоединиться к ним, после того как принесла на подносе чай с печеньем, но внезапно позвонили в дверь.

— Это, наверное, Кейт, — сказала Летизия, сбегая вниз по лестнице, чтобы открыть.

Женщины молча переглянулись, прислушиваясь, как хлопнула дверь и Кейт с Летизией стали шепотом переговариваться в холле.

— Это не я! — сразу же сказала Кандейс, вскинув руки.

— Это все Летизия, — произнесла Скарлет, засмеявшись. — Она послала ей сообщение, когда ехала в машине.

— Если уж я собираюсь излить свою душу, то, наверное, должны присутствовать все мои подруги, — сказала Анжелика, слабо улыбнувшись. — Чтобы вы потом не судачили.

— Можешь даже не рассчитывать на это, милая! То, что ты собираешься нам сообщить, даст нам пищу для трепа на многие месяцы!

— Мне ужасно жаль! — воскликнула Кейт, стремительно входя в комнату и наполняя ее ароматом своих духов. Присев, она скрестила длинные ноги так, что золотые пряжки на туфлях от Роджера Вивьера ярко заблестели при солнечном свете, который лился сквозь высокие окна. — Ну и кто же он?

Анжелика улыбнулась сквозь слезы.

— Он мой любовник, — просто произнесла она, и на этот раз Кейт не смогла ничего сказать, чтобы как обычно перевести разговор на себя.

Девушки, точно завороженные, слушали, как Анжелика признавалась в своей любви к Джеку. Она поведала им свою историю с самого начала. С того самого момента, как она вся затрепетала, почувствовав к нему сильное влечение, впервые испытав его на вечеринке у Скарлет, и до телефонного звонка, раздавшегося сегодня утром и положившего конец всему.

— Но самое смешное то, что благодаря роману с Джеком я стала больше ценить Оливье. Наш брак укрепился, и за это огромное спасибо Джеку. Он научил меня жить настоящим, и сейчас я именно это и стараюсь делать. Никому из нас не дано знать, что находится за поворотом.

— О Боже! — вскричала Кейт, держа чашку с чаем и уставившись на свои коленки. — Кажется, у меня начали отходить воды.

— А ты уверена в этом? — спросила Летизия, до смерти перепутавшись.

— Я не нахожу никакой иной причины, из-за которой поток жидкости так и хлынул из меня!

— Хочется надеяться, что эту ткань еще не сняли с производства, — сказала Кандейс, взглянув на кресло от дизайнера Вильяма Йеоворда, которое сейчас было мокрым от вод Кейт.

Анжелика рассмеялась, подумав, как же вовремя Кейт подгадала со своими родами.

— А я-то думала, ничто не способно прервать мой рассказ.

— Смешная ты, Анжелика. Пора бы уже привыкнуть к сюрпризам Кейт, — сказала Кандейс. — А сейчас нам остается только набраться терпения.

— Милая, ты хочешь, чтобы я позвонила Питу? — спросила Летизия.

— А в этом есть необходимость?

— По-моему, есть. Ведь это его ребенок, не так ли?

На лице Кейт появилось взволнованное выражение.

— Я все еще не уверена.

Летизия беспомощно пожала плечами.

— Ты хочешь, чтобы я позвонила другому отцу?

— Нет, — резко возразила Кейт. — Я сама позвоню Эдмондо.

— Но нельзя же, чтобы при рождении одновременно присутствовали и Пит, и Эдмондо! — воскликнула Кандейс. — Это грозит скандалом.

— Что же мне делать? — запричитала Кейт, вдруг сделавшись мертвенно-бледной от охватившей ее паники. Она вцепилась в руку Летизии. — Ты должна пойти со мной. Я не хочу рожать одна. Вы все должны отправиться со мной! — потребовала Кейт.

— Я отвезу тебя в больницу, — вызвалась Летизия. — Но кому-то придется остаться с детьми.

— Я останусь! — подняла руку Кандейс. — У меня не очень-то хорошо получается принимать роды. Я не умею причинять боль.

— Боль? Ради всего святого, отвезите меня поскорей в больницу. Если мне не успеют сделать эпидуральную анестезию, то я могу и умереть. — Кейт стала пошатываясь спускаться вниз по лестнице.

Летизия доставила Кейт в Портленд хоспитал, где у нее родился мальчик. Летизия была бледной как полотно, держа за руку Кейт во время родов.

— Теперь-то я знаю, почему мужья предпочитают оставаться снаружи и мерять шагами коридор, — сказала она, когда Кандейс, Скарлет и Анжелика приехали туда с целой охапкой цветов и сумками, наполненными подарками из магазина «White Company». — Это ужасающее зрелище.

Девушки гурьбой вошли в маленькую комнату. Кейт с безмятежным видом лежала в постели, держа Геркулеса на руках. Она напоминала Марию с Младенцем. Подруги собрались вокруг, с любопытством наблюдая за этой картиной, и вглядывались в маленькое личико, пытаясь отыскать в сморщенных розовых чертах малютки схожесть с Питом.

— Он выглядит прямо как ты, — сказала Кандейс, явно разочарованная.

— Он выглядит совсем как Пит, — счастливо сказала Кейт.

— Я не вижу ни малейшего сходства с Питом. Малыш — твоя копия.

— Я позвонила Питу. Он уже в пути.

— А как же Эдмондо?

— Ну, поскольку Геркулес ребенок Пита, то будет правильно, если именно он первым возьмет его на руки. Сын. Подумать только! Я родила Питу сына.

— Ты говоришь прямо как Анна Болейн, — заметила Анжелика.

В этот момент дверь распахнулась.

— А вот и король Генрих, — произнесла Кандейс, шагнув в сторону.

Пит прошел мимо них, глядя только на ребенка, словно их и вовсе там не было. Его лицо пылало от переполнявших его эмоций.

— Сын! — с гордостью воскликнул он.

Кейт передала ему малютку.

— Геркулес, — сказала она.

— Геркулес? — Казалось, Пит все еще не верил своим глазам.

— Героическое имя, очень ему подходит, — произнесла Кейт.

— Да ведь этот малыш еще не успел ничего совершить, — возразил Пит.

— Еще и как успел, — чуть слышно произнесла Кандейс, слегка подтолкнув Анжелику локтем. — По-моему, нам сейчас самое время удалиться.

— Вы думаете, это дитя Пита? — спросила Анжелика у Кандейс и Скарлет, когда они спускались в лифте.

— Нет и еще раз нет, — ответила Кандейс.

— А я думаю, что малыш скорее всего от Пита, — сказала Скарлет.

— Но он абсолютно не похож на него.

— Ни на кого другого он тоже не похож, — напомнила ей Скарлет.

— А все оттого, что мы не знаем, кого ищем. Пусть пройдет немного времени. В конце концов правда всегда всплывает наружу.

Рождение Геркулеса никак не повлияло на решение Кейт развестись с Питом. Адвокаты довели это дело до конца, а Эдмондо как мог отвлекал Кейт от проблем, обещая дворцы, вечеринки и, самое главное, роскошную свадьбу на острове Маврикий, которая была ее заветной мечтой.

Прошел год. Анжелика закончила свою книгу и сдала ее. Клаудия, прочитав, тотчас позвонила ей, чтобы сказать, что роман получился даже лучше, чем «Шелковый змей». Оливье, с интересом проглотив текст рукописи, пригласил Анжелику в ресторан на ужин, решив отпраздновать это событие и поднять бокал за свою талантливую красавицу-жену, и Анжелика поняла, что время и любовь способны исцелять любые душевные раны. Жизнь шла своим чередом, словно поезд, который никого не ждет; она была не в состоянии повлиять на его ход, однако могла изменить путь, которым ей хотелось следовать.

А однажды весенним вечером, когда Анжелика сидела в саду, наблюдая за тем, как лазоревки то влетают, то вылетают из кормушки, висящей на магнолии, подошел Оливье с двумя бокалами вина, вероятно только что возвратившись с работы. Дети играли в разукрашенном деревянном домике, спрыгивая с крыши и своей шумной болтовней отпугивая белок от еды, предназначавшейся птичкам.

— Ты сегодня рано, — сказала Анжелика.

— Я хочу больше времени проводить со своей семьей. — Оливье передал ей вино, а еще маленькую голубую книжечку, размером с ладонь.

— Что это?

— Я зашел в магазин «Вотерстоунз», чтобы купить Джоэ книгу о римских императорах, и на прилавке случайно увидел стопку вот этих фолиантов. Мое внимание привлекло забавное имя автора и симпатичная обложка. А прочитав название, я почему-то решил, что тебе это должно понравиться.

Анжелика внимательно посмотрела на слова, и ее взгляд затуманился от внезапно нахлынувших воспоминаний.

— Спасибо, дорогой, — ответила она. — Очень любезно с твоей стороны.

— Папочка, посмотри на меня! — закричал Джоэ, раскачиваясь на ветке.

Оливье подошел к нему, чтобы помочь ему слезть. Анжелика внимательно всматривалась в слова, написанные золотом на обложке:

«В поисках совершенного счастья»

Автор Дж. А. Брааи

Она погладила буквы пальцами, почти уверенная в том, что сможет ощутить запах камфорных деревьев. Сердце Анжелики бешено забилось, когда, открыв первую страницу, она увидела незамысловатую запись:

«Посвящается Сейдж.

Единственное, что имеет смысл, это то, что я люблю тебя».

Она не плакала. Ее настолько переполняло ощущение счастья, что даже не было слез. Так значит, в течение нескольких месяцев, умирая, Джек написал книгу. Ради нее. Он все-таки любил ее. Анжелика перевернула страницу, открыв первую главу, и рассмеялась:

«Качество нашей жизни зависит от качества наших мыслей».

Анжелика была уверена, что услышала, как Джек тоже засмеялся. Его голос, который ни с чем нельзя было спутать, принес ветер.