Спустя какое-то время Габи поняла, что была слишком расстроена и растеряна для каких бы то ни было логических рассуждений. Кроме того, она все равно не видела никакого объяснения тому, с чем ей пришлось столкнуться. Чувствуя себя выжатой как лимон и обессиленной, она, наконец, встала с пола и направилась в ванную, чтобы снять напряжение и избавиться от всего хаоса прошедшего дня.

Она отбросила в сторону все мысли и погрузилась в горячую воду, пытаясь расслабиться. Она уже почти начала засыпать, как вдруг почувствовала слабое покалывание во всем теле, которое всегда сопровождалось приходом Анки.

Не особо удивившись, Габи открыла глаза и обнаружила, что он удобно расположившись у подножия ванны, внимательно ее изучает. Его лицо выражало решительность и голод, и ее тело мгновенно откликнулось на столь явный призыв. Потом ее охватили сомнения.

Габи с трудом сглотнула, закрыла глаза и попыталась вернуться в то спокойное и умиротворенное состояние, в котором прибывала совсем недавно. Неужели он действительно находит ее столь привлекательной? Или просто играет с ней в свои странные игры? Зачем?

Она почувствовала, как он медленно опустился в ванну позади нее, затем его руки обняли ее, и вот она уже крепко прижата спиной к его обнаженному торсу, а его возбужденный член уютно устроился в расселине меж ее ягодиц.

Там, внизу, он был такой твердый и горячий, что в ней моментально проснулось желание ощутить его внутри себя еще раз.

- Ты такая красивая, Лунный Цветок, - прошептал он ласково ей на ухо, в то время как его руки бродили по ее телу и наконец, замерли на груди. Он неторопливо гладил подушечками больших пальцев ее напрягшиеся соски, в то время как его большие ладони мягко массировали нежные полушария.

Габи вздохнула. Она была выжата, и не в состоянии помочь ему. Было это игрой ее воображения или нет, но ее фантазия вытворяла такие вещи, которыми она не поделилась бы ни с кем, ни с одним более реальным.

- Почему ты называешь меня Лунный Цветок?

- Ты напоминаешь мне лунный свет, - пробормотал он весело. - Никогда раньше я не встречал женщины с такими светлыми волосами и с такой бледной кожей, как у тебя.

Габи задумалась, а затем выпалила:

- А Шейла? У нее волосы намного светлее, И потом, она моложе.

Он не стал делать вид, что не понял, о ком она говорит.

- Но ты мой цветок, - прошептал он, нежно покусывая ее шею и заставляя ее вздрагивать при каждом прикосновении. - Когда ты рядом со мной, я могу представить, как пахнет сладким нектаром твое тело и твоя кожа... Она такая мягкая, как лепесток.

Его сравнение с цветком было слишком романтичным и отдавало стариной, но Габриэль оно ужасно понравилось, потому что в его устах оно не звучало банально. Его ласковые слова заставили ее почувствовать себя... красивой и желанной. Никто и никогда не говорил ей ничего подобного.

Однако его последнее замечание вырвало ее из сладкой эйфории.

- Представить? - спросила она, стараясь развернуться и посмотреть на него.

Его взгляд задержался на ее лице, а затем стал непроницаемым. Он закрыл глаза.

Когда он больше ничего не сказал, она повернулась и снова уселась спиной к нему.

Посмотрев вниз, она поразилась, как резко выделялись ее светлые грудь и живот на фоне его смуглого тела. Габи всегда старалась бывать на солнце как можно меньше и пользовалась защитным кремом, но все равно ее плечи и руки были темнее ее натурального цвета. Она приподняла его руку, которая удобно устроилась у нее на бедре, и принялась внимательно изучать линии на внутренней стороне ладони и длинные, тонкие пальцы, а затем положила свою маленькую ладошку на его большую и смуглую.

Сравнив обе ладони, она почувствовала себя маленькой и очень женственной.

- Это все ненастоящее, не так ли? - грустно сказала она.

Она услышала как он тяжело вздохнул. Она сидела так близко, что могла чувствовать каждый его вздох, а его теплое дыхание согревало ей спину. Она еще помнила, как приятно ощущать его глубоко в себе, словно они неразрывно связаны друг с другом. Еще никто и никогда не доводил ее до такой восторженной кульминации. Как нечто подобное может быть не реальным?

Она вздрогнула от резкого потока холодного воздуха, когда он отстранился от нее. В тот же момент она почувствовала, что ее поднимают на руки и переворачивают, и вот она уже сидит на его коленях, в то время как он удобно устроился на краю ванны.

- Ты даже не можешь себе представить, какой ты вызываешь во мне голод. Я хочу чувствовать все то, что чувствуешь ты, - пробормотал он с глухим рычанием, вызывая в ней отчаяние, смешанное с желанием. Зажав в руке ее волосы, он заставил ее откинуть голову назад, и наклонился, накрыв ее рот своим.

Долю секунды она не чувствовала ничего, а затем открылась ему навстречу, и его запах и вкус его тела ворвались в ее сознание бурлящим потоком. Она ощутила тепло крепко прижимающихся к ней губ и легкую шершавость его языка, который словно собственник ворвался на ее территорию, приведя ее в неописуемый восторг. Оставив в стороне все сомнения, Габи парила в облаках охватившего ее удовольствия.

Ее ладони и кончики пальцев слегка дрожали, когда она подняла руки и заскользила по выпуклостям и впадинкам его сильных рук, по его широким плечам, а затем вниз, по его твердой груди. Она почувствовала, как быстро бьется его сердце под ее ладонью, когда провела рукой по его рельефно выступающим мышцам. Она не спеша опустила свою руку вниз и обхватила его горячую разбухшую плоть, которая затрепетала в ответ на нежное прикосновение.

Ничто и никогда не было настолько реальным и настолько правильным.

Может, она и сумасшедшая, но ей нравилось ощущать его. Как каждый сантиметр ее тела, каждая клеточка ее существа оживали от его запаха, от его прикосновения, от его близости, если все это было нереально? Она жаждала слиться с ним в единое целое и почувствовать его внутри себя.

Он прервал поцелуй, когда она приподнялась, чтобы направить член внутрь себя. Он наблюдал за ее движениями, руками обхватив ее за ягодицы и поддерживая, чтобы она не упала. Как только она подвела головку к входу, он яростно устремился вперед. Она была вся мокрая и дрожала от желания. Стенки ее влагалища плотно сжались вокруг его пульсирующей плоти, едва он, крепче обхватив ее бедра, проскользнул глубже.

Когда, охваченная экстазом, Габи откинула голову назад, он прижался губами к ее горлу. Его теплый язык ласкал ее шею и ушко, он то прижимался к ней губами, то легонько покусывал нежную кожу, возбуждая ее все больше и больше.

Габи повернула голову, слепо ища его губы, в то время как он медленно двигался, словно гигантский поршень, массируя ее так глубоко, что его пах постоянно соприкасался с ней. Она пригласила его поиграть в эту игру, а он ответил ненасытным голодом, который, словно чума, мгновенно охватил их разгоряченные тела. Его настойчивые поцелуи посылали потоки тепла, и Габриэль почувствовала, как с головокружительной скоростью несется навстречу кульминации. Она изо всех сил пыталась растянуть удовольствие, но это было похоже на тушение пожара бензином.

Ее тело затрепетало при первых угрожающих спазмах облегчения. Он прервал поцелуй, прижал ее крепче и начал двигаться еще быстрее, не позволяя ее контролировать ситуацию. Протяжный, глубокий стон сорвался с ее губ, когда она задрожала и забилась в конвульсиях оргазма.

Разрушительный по своей силе оргазм лишил Габи последних сил. Она прислонилась к его груди, прижавшись щекой к его плечу, пытаясь противостоять искушению забыться в сладкой дреме блаженства, которая словно кокон окутала ее с головы до ног. Она пришла в себя, когда его руки стали нежно и успокаивающе гладить ее разгоряченное тело. Какая-то мысль не давала ей покоя. Она попыталась проигнорировать ее, но ничего не вышло.

Он не испытал оргазма, поняла она наконец. Она не почувствовала его горячее семя внутри себя. Она не почувствовала, чтобы его тело содрогалось в конвульсиях экстаза. Она с трудом отняла голову от его плеча, и ее вопрошающий взгляд встретился с его настороженным взглядом. Он поднял руку и ласково провел ладонью по ее лицу.

- Спи, Лунный Цветок.

* * *

Габи не хотела просыпаться. Она чувствовала себя слишком хорошо, погрузившись в сладкую утреннюю дрему. Она тяжело вдохнула и глубже зарылась лицом в подушку, но смутное беспокойство вырвало ее из сладких объятий Морфея, лишив приятного тепла и комфорта. Поначалу она не могла сообразить, наступило ли уже утро, а потом поняла, что не может вспомнить, как очутилась в кровати. Озарение пришло внезапно: в мозгу, словно вспышки молнии, замелькали картины прошлой ночи.

Анка растянулся на краю кровати рядом с ней, прислонившись спиной к изголовью. Какое-то время она разглядывала его, а потом закрыла глаза.

- Это был ловкий обман, - пробормотала она, но без злости. Потому что, несмотря на мрачные мысли, теснившиеся в ее сознании, она по-прежнему чувствовала себя... удивительно насыщенной.

А потом ее желудок заурчал, напоминая, что она ничего не ела.

Итак, надо признать, что от такого голода не спасет даже сказочный секс.

Однако, взглянув в его лицо, она поняла, кто из них двоих был по-настоящему голоден.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

- Ты не можешь чувствовать то же, что и я, - сказала она, твердо решив узнать правду.

Он повернул голову и молча, рассматривал ее. Его взгляд обжигал, но она никак не могла понять, какие чувства кипели у него внутри. Выражение его лица было напряженным, но не злым.

- Я чувствую... больше, чем ты можешь себе представить.

Габи уселась поудобнее.

- Я хочу понять.

Она могла поклясться, что он заскрежетал зубами.

- Яхочу, - резко повторил он. - Мы всехотим то, что нам недоступно.

Габи захлестнула волна гнева, и она с удивлением уставилась на него.

- Мойум не является примитивным, ты, высокомерный кретин! - отрезала она. Скатившись с кровати, она гордо прошествовала в ванну, громко хлопнув дверью.

«Как будто это его остановит», - подумала она рассержено. Если он захочет войти, то ему даже не придется воспользоваться этой чертовой дверью!

Он не последовал за ней. Она не знала, радоваться этому обстоятельству или нет, но когда вернулась назад в спальню, чтобы найти какую-нибудь одежду, то обнаружила, что он ушел... или, может быть, просто находился в той форме, которая была недоступна ее восприятию. Она не смогла почувствовать его присутствие, но в тот момент была настолько раздражена, что не могла ни на чем сконцентрироваться.

Приготовив себе легкий ужин из супа и сэндвича, она немного успокоилась. Габи чувствовала себя оскорбленной, но потом, поразмыслив, пришла к выводу, что он не хотел обидеть ее намеренно.

Но тот факт, что он считал ее глупой блондинкой, и то, что он привык к тому, что он умнее людей, которые окружали его, не добавляло ему шарма. Насколько она знала, современные люди имели такие же способностик обучению, как и те, кто стоял на заре цивилизации. Просто за века человечество накопило достаточно знаний, которыми они могли бы поделиться друг с другом.

«Так кто же онтакой?» - думала Габи, сидя в гостиной перед экраном выключенного телевизора. Очевидно, в его планы не входило просветить ее на этот счет.

Почти сразу она пришла к выводу, что он был энергией, но дальше дело застопорилось. Если бы он был чистой энергией, то не имел бы сознания, не так ли?

Наверняка есть что-то среднее между духом и привидением, решила она. «Кроме того, - она задала себе вопрос, - а имели ли подобные ему, когда-нибудь собственное физическое тело»? Анка никогда не пытался разуверить ее, что мумифицированные останки принадлежат другому человеку. Она все больше и больше убеждалась, что когда-то мумифицированное тело выглядело так, как она видит «его» сейчас.

Или существовали ли «они» вообще?

Габи вспомнила, что ранее, в музее, он безо всяких усилий исчез и превратился в сгусток энергии в виде голубого лучика. Когда она «спала» в храме, она видела множество голубых огоньков, которые затем превратились в танцоров. Однако не была уверена, что они такие же, как он. Она не «почувствовала» никого из них, какими бы ненадежными и дилетантскими не казались ее новоприобретенные навыки. Она почему-то была уверена, что он в храме один.

В любом случае, если бы он знал, что существуют и другие такие же как он, разве не стал бы искать себе подобных, когда почувствовал «порыв» размножаться?

Это само по себе указывало на то, что других нет, или, по крайней мере, он ничего о них не знал.

Осознание этого факта наполнило ее сочувствием к нему, и вместе с тем пришло понимание, что они словно связаны невидимой нитью. Она всегда была одинока. «Что может быть хуже одиночества? - спросила она себя». Находиться в окружении людей, и в то же время оставаться одиноким настолько, что кажется, ты один в целом мире? Или даже не иметь такой малости?

Не потому ли, или, по крайней мере, не являлось ли это одной из причин, по которой он хотел быть с ней? Может, он проник в ее голову и обнаружил, что и у нее тоже никого нет?

Или же это просто определенная потребность, которую в определенный момент испытывают все живые существа на земле - потребность, желание, инстинкт продолжения рода для того, чтобы замкнуть круг мироздания?

Такие выводы не радовали. Он заставлял ее считать себя особенной, как никто и никогда до него. «До какой же степени она изголодалась по этому ощущению», - подумала Габи». Эта мысль не только немного разозлила ее, но и заставила смутиться и испытать разочарование. Она глупа, потому что позволила ему запудрить себе мозги, что она особенная, когда на самом деле он всего лишь «выбрал» ее потому, что в нужный момент она оказалась под рукой.

Она почувствовала себя униженной и очень обиженной. И медленно погружалась в трясину депрессии, перебирая в памяти все мельчайшие подробности их встреч и пытаясь нащупать подводные камни, которые там определенно были.

Ей бы следовало чувствовать себя смешной и глупой каждый раз, когда он называл ее Лунным Цветком. А вместо этого его слова давали ей ощущение, что она красива и желанна, словно она на самом деле дорога ему. Он говорил это так ласково, словно произносил «дорогая» или «любимая». Он знал, как ее зовут, точно так же, как знал о ней все остальное, но он никогда не называл ее Габриэль или даже Габи.

Это лишало ее индивидуальности. Габи показалось, что это способ не признавать ее как личность. Так похоже на парней, которые развили в себе привычку называть женщину «крошка», чтобы в порыве страсти не забыться и не назвать очередную подружку Шерил, когда на самом деле она Дебра, или… неважно, как там ее зовут.

Кроме того, он не испытывал те же эмоции, что и она. Она была в таком восторге от него, что как-то даже и не задумывалась раньше, что он на самом деле не был охвачен страстью. Он мог заставить ее кончить так, что у нее сводило судорогой не только тело, но и мозг, но ему, похоже, было все равно. Онведь не кончал вместе с ней.

Потому что не мог. Может, он и был настоящим, но он был ничем в физическом мире. Все, что он делал с ней, происходило у нее в голове. Он заставил ее тело ощущать его прикосновения. Он заставил ее поверить, что она чувствовала его тепло, вкус его кожи, вдыхала его запах.

Или он был просто сторонним наблюдателем? Сидел себе спокойно и наблюдал, как у нее перехватывало дыхание, как она стонала и корчилась в конвульсиях удовольствия, настолько сильных, что и помыслить не могла, что так бывает?

Однако прежде чем успела разозлиться и посыпать голову пеплом, Габи вспомнила, как Анка был зол, когда покинул ее. Она почувствовала себя виноватой, что не смогла как следует удовлетворить своего любовника.

Поскольку, так оно и было.

Однако если хорошо подумать, это не ее вина. Ведь это он не имел физической формы. Он мог наслаждаться их близостью только мысленно. Возможно даже воспринимал те ощущения что переживала она и передавал ее разум, но у него не было тела и нервных окончаний, которые смогли бы сделать фантазии реальностью.

Именно поэтому продолжал «одалживать» тела у других мужчин! А совсем не потому, что хотел, чтобы она забеременела. Ему просто было необходимо тело, чтобы испытывать такую же страсть, что испытывала она.

Она покрутила эту мысль в голове и так и эдак, и решила, что та не лишена смысла.

Ну... может, она немного и ошибалась. Она просто попыталась оправдать его поступки, но, черт побери, она не могла, в отличие от него, забраться тайком к нему в голову и посмотреть что там творится!

Но легче не стало. Она все еще чувствовала себя использованной, оскорбленной и полностью несостоявшейся как женщина.

И все же, заимствовать тело другого человека для собственного удовольствия было просто немыслимо. Она понимала, для чего он это делал. Могла даже понять, как ей казалось, почему он не видел в этом ничего плохого. Но, в любом случае, он был неправ.

Кроме того, Габи не могла быть соучастником этих «одалживаний», независимо от того, насколько сочувствовала его бедственному положению. Даже не беря в расчет этическую сторону вопроса, ее не устраивала сама идея секса с совершенно незнакомым человеком, который был не согласен, а может и вообще не знал, что его тело использовали таким способом.

Ее первые сексуальные связи были, как говорит теперь молодежь, «развлечением на одну ночь». Она до сих пор не постигла, чего так отчаянно искала. Вероятно, любви, которой была лишена в детстве, или тепла, которого никогда не получала, но такие отношения всегда оставляли у нее ощущение, что она хуже, чем была на самом деле. Ей просто повезло, что не пришлось расплатиться самой высокой ценой за беспорядочные сексуальные связи и ошибки молодости.

Она зацепилась за эту мысль, припоминая, что всегда мыслила здраво за исключением тех вопросов, которые касались ее личной жизни. Разумеется, одноразовый сексне был ее выбором, ну… не всегда, во всяком случае. Ее тянула к «игре в любовь» только потребность быть принятой другим человеком. Она не думала, что кто-либо из ее молодых людей имел намерение умышленно обидеть ее. И никогда не считала, что руководствовалась какими-то порочными побуждениями, однако потеряла желание участвовать в таких «играх» и отказалась от них, как только поняла, что это ранит.

Раскаяние отвратило ее от продолжения таких отношений сильнее, чем боязнь возможных последствий, которые страшили ее, но не настолько. Ей хватило того, что она чувствовала себя виноватой. Ну, и разумеется ее изъян никуда не исчез, рубцы той самой болезни, которую она перенесла в детстве, стали причиной бесплодия, и это положило конец всяким надеждам когда-либо создать собственную семью. Одно это достаточно высокая плата за грехи юности.

Она поднялась с дивана, где просидела довольно долго, и направилась в спальню, как будто ее убежище могло помочь ей оставить позади все воспоминания, затолкав их в самые темные закоулки своего сознания. Годами она не думала ни о чем таком. Верный знак, что ее защитные барьеры дали трещину после того, как она провалилась в эту кроличью нору в храме.

Она не могла позволить этого! И не собиралась! Она твердо настроилась похоронить прошлое, чтобы не бередить старые раны и не дать им испортить ей жизнь. Она оставила позади все, приняв решение, что станетличностью и обязательно совершит в своей жизни что-нибудь важное, что-нибудь значительное.

Может быть, для большинства людей ее работа и не казалась такой уже значительной, но она знала, как важно для будущего, понимание прошлого.

Габи уже готовилась ко сну, когда вспомнила комментарий Анки о «вчерашнем мусоре», и поняла, что ее самолюбие задето. Она думала, что онединственный из всех людей способен оценить ее работу, но, кажется, ее исследования и в самом деле никого не интересуют, за исключением коллег, связанных с нею по роду деятельности.

А вообще, он ведь не человек, не так ли? Не стоило ожидать, что он поймет, что стремление к знаниям явилось тем фактором, который в этом мире отделил людей от животных. Раскрытие знаний, утраченных в прошлом, столь же важно, как и открытие неизвестного ранее. Любая крупица информации несла в себе потенциал изменить будущее к лучшему.

Габи не думала, что сможет заснуть после всех эмоциональных потрясений, которые выпали ей сегодня, но, как оказалось, ошибалась. Она вымоталась, однако Анка каким-то образом помог ей избавиться от внутреннего напряжения, которое прежде не покидало ее.

Габи так бы и дебатировала с собой, если бы постепенно не погрузилась в сон.