– Нет. Это не стая диких собак или кого-то еще. Это определенно волки. У меня был шанс хорошо их рассмотреть. Это необычно большая стая, вероятно из-за этого они так агрессивно себя ведут, – сообщила Даника боссу.

Информация упала в тишину, Даника подумала, что связь оборвалась.

– Тогда это наше поле деятельности, – сказал он, наконец, хотя по голосу можно было услышать, что надеялся он совершенно на другое. – Были еще нападения на местных жителей?

Только на меня, подумала она скривившись.

– Фактически, я не смогла проверить тот слух, о котором вы мне говорили. Как только я стала задавать вопросы, все сразу пошли на попятную. Независимо от того, кого спрашивала, никто не попался на удочку, кто-то говорил, что это была домашняя собака, кто-то – что дикая собака. Никто не помнит, на кого именно напали. Однако, это была не собака. Мне удалось подстрелить одного транквилизатором и осмотреть его. Я не успела подойти близко к кому-то еще из них, но я была достаточно близко, чтобы их разглядеть. Это были большие волки, и чертовски хитрые, их 12-15 особей в стае, возможно, больше. Я не смогла подойти достаточно близко, чтобы определить точно.

– Так… Вы говорите, что вы не думаете, что они представляют угрозу?

Даника опасалась сказать что-нибудь, что могло бы вызвать решение в пользу уничтожения животных.

– Они вне своей естественной среды обитания, и стая очень большая. Есть потенциальная угроза для людей.

– Но никаких проверенных сообщений?

Даника нахмурилась.

– Что вы имеете в виду?

– Я не уверен, что я могу разрешить начать зачистку без серьезной причины, какого-нибудь нападения. Мы говорим о затрате человеческих и материальных ресурсов, для поимки и дальнейшей транспортировки такого большого количества волков.

Даника боролась со смешанными чувствами.

– Они вне естественной среды, это по любому обозначает неприятности, – наконец ответила она. – Даже если еще не было инцидентов, они все же, будут … в конечном счете.

Она могла представить, как он пожимает плечами.

– И, вероятно, никто не захочет предпринимать дальнейшие действия, пока эти "инциденты" не появятся.

– Проблема в том, что к тому времени неприятности станут гораздо серьезнее. Волки начнут размножаться.

– Я учту это при обсуждении. Когда вы собираетесь представить мне полный отчет?

Она боялась этого вопроса.

– Я должна привести в порядок свои результаты на следующей неделе, – подстраховалась она.

– Хорошо! Тогда через неделю.

– Дерьмо!, – воскликнула Даника, когда повесила трубку. Ее отчет будет полностью построен из гипотетических данных с минимумом голых фактов. Надо было назвать срок в две недели, хмуро подумала она. При этом она рисковала услышать, что их бюджет ограничен и для длительного исследования средств не хватит. На фоне этого ее озабоченность членами банды ей совсем не помогала. На лицо был тот факт, что они взяли на себя "обязанность" защищать ее.

Она не могла придумать, как поступить, если они решат остаться и снова будут мешать ей заняться своим делом. Она никак не могла представить себе, как она жалуется на это полицейскому. Что он мог сделать, когда банда фактически не нарушала никаких законов? А, учитывая как местные жители относились к ней, навряд ли они вообще станут утруждать себя беседой с байкерами.

Уже не говоря о том, что банда обратит внимание на "предупреждение". Они даже не обратили никакого внимания, когда она разозлилась на их вмешательство!

И это было только одной стороной проблемы. Они не должны были вообще вмешиваться, отвлекать ее. Обычно, даже таких красавцев как они, думала она, ей удалось игнорировать и спокойно заниматься своим делом, но их интерес к ней усложнил ситуацию.

Она была все еще рассержена на Кона:

– Чтоб он провалился!

Она предположила, что это типичное человеческое поведение, что на данный момент представляло "угрозу", она пыталась логически опровергнуть ее сомнения, но это было чертовски неудобно! Если бы она могла не думать о том сказочном сексе и сосредоточиться на обратной стороне проблемы, было бы гораздо лучше. Даже испытывать гнев или страх намного лучше, но она не могла заставить себя держаться за те эмоции, не смотря на ее попытки. Воспоминания о том, что он заставил ее пережить, медленно, разрушали ее решение избегать Кона – всех их.

Дикий роман, с потенциально смертельными последствиями, должен отрезвить ее, спустить ее с небес на землю. Так и было, но не надолго, всего мгновение, а потом она решила, что не стоит опасаться последствий, потому, что попробовав на вкус кусочек рая ей захотелось большего.

Они были достаточно молоды, красивы, и, конечно, очаровательны, чтобы быть повесами: если она видит утку, которая крякает, как утка, то вероятно это и есть утка! Они действительно не вели себя, как волокиты, когда она познакомилась с ними, хотя... Как только они подсели к ней, то сразу все свое внимание обратили на нее. Они не бросали никаких взглядов на других женщин в кафе, разве что поверхностно. Так же нерешительно, как она, насколько ей показалось. Возможно, именно поэтому она не беспокоилась, ведь они показали, насколько сосредоточены на ней. Она не привыкла быть в центре мужского внимания. Она чувствовала на себе их гуляющие взгляды, что сделало почти невозможным вести чертову беседу!

Они не переносят болезней, передаваемых половым путем, как говорил Кон.

Если бы они были неряшливыми и грязными, она не поверила бы этим заверениям даже на минуту. Она не должна так думать. Человек мог выглядеть прекрасно и не быть таким, напомнила она себе, и тут же стала противоречить сама себе – должно же это как-то отражаться на внешности.

Это такая шутка? Она не исследовала их в лаборатории, любого из них, и, конечно не Кона. Она была слишком сосредоточена на том, чтобы ощутить его в себе, причем так быстро как это было возможно. Это не было фантазией, хотя и было похоже! Это происходило в реальном мире.

Другие люди все еще рисковали и надеялись, напомнила она себе, и правда была в том, что жизнь бы просто остановилась, если люди не рисковали. Не то, что она поощряла ненужный риск, но никто не знал наверняка, каким будет брак или долгосрочные отношения. Независимо от того, насколько осторожен человек, ему все равно приходиться делать выбор доверять или нет. Сделать решающий шаг и опустить щит? Или идти дальше и надеяться на то, что следующему человеку ты сможешь доверять?

Вопрос в том могла ли она доверять своим инстинктам или нет? Действительно ли ее инстинкты были правильными? Или они просто пытаются заглушить голос здравого смысла, который хочет ее предупредить?

Разочарованная тем, что она не могла сделать выбор, перед Даникой встал факт, что она не могла ясно мыслить и сосредоточиться на работе. Вскоре она вообще бросила попытку работать, решив, что поездка в город поможет ей очистить голову. Она могла купить вещи, которые забыла во время прошлой поездки и побаловать себя обедом. Она не могла долго есть свою стряпню.

Время уже было позднее, обнаружила она, но к этому пора было уже привыкнуть. Казалось, она всегда шла не в ногу с остальным миром. Кроме того случая, когда она фактически синхронно с остальными людьми забрела в продуктовый магазин, делая покупки в тот уикенд, в тот день настроение было паршивым, как, впрочем, и у многих людей, или даже у всех. Было ощущение, что люди запасаются на случай урагана или еще чего-то, они до отказа набивали свои тележки.

Не обращая ни на что внимания, она прокручивала в голове, свой короткий список, пока не запомнила его, проигнорировав желание захватить два галлона мороженного, в основном потому, что в ее малюсенький арендованный холодильник не влез бы и один, а желания проверить это у Даники не было.

Почти смеркалось, когда она положила сумку в грузовик. Автостоянка была слегка забита, а кафе было недалеко. Она решила пойти пешком, а не ехать на машине.

Это было одно из тех решений, о которых она обычно жалела. Она пошла коротким путем, перепрыгнув через водосток. Ее сердце екнуло, когда она увидела несколько мотоциклов. Убеждая себя, что это были не их мотоциклы, стараясь сделать вид, что ей все равно, она подошла ближе к тому месту, где росло большое дерево и был припаркован грузовик, что дало ей возможность хорошенько присмотреться.

Она увидела больше, чем хотела. Там были не только их мотоциклы, но и они сами сидели на них, или подпирали их, и были женщины, прилипшие к ним, как испанский мох. Она посмотрела еще раз и прибавила скорости, стараясь создать впечатление решительной походки, но не бега.

Во второй раз, когда она зыркнула в их сторону, она увидела не только пристальный взгляд Блейна, ускоряющий сердцебиение, она мельком увидела и остальных, поскольку они все подняли головы и смотрели на нее. Один из них поднялся и пошел к ней – Кон, или, возможно, Блейн. Она не была уверена. Ее сердцебиение грохотало в ушах, и Даника ничего не могла с этим поделать. Кон и Блейн встали со своих мотоциклов и оба смотрели в ее сторону, так что она была не в курсе, кто же из них первый поднялся.

Она не останавливалась. Она не знала, сможет ли пережить столкновение с одним из них сейчас. Вместо этого, она подняла руку и, весело помахав, прибавила ходу.

– Проклятье!, – выругался Блейн, отталкивая самку оборотня далеко прочь от себя, шагнув в сторону Даники, когда она завернула за угол и исчезла. Кон пристроился идти рядом с ним.

– Я думаю, что она чертовски разозлилась, – бормотал Кон.

– Ты думаешь?, – раздраженно отрезал Блейн.

– Что за черт с ними, а?, – зарычал Дакота, когда присоединился к ним. – Они даже не прошли еще первого изменения. У них не может быть течки, или может?

– Сомневаюсь, – кивая головой, сделала вывод Ксавье. – Они всего лишь возбуждены, потому что скоро полнолуние.

– Или так, или вожак стаи изгоев, специально старается нас отвлечь, – сказал Джаред многозначительно, ловя острый взгляд остальных.

– Дерьмо!, – выругался Кон. – Я думал-то, что их интерес был внезапен. Вы думаете, что вожак стаи знал, что Даника пойдет в город?

– Она шла от гастронома. Если она была там достаточно долго, то об этом мог узнать альфа стаи изгоев, – сказал мрачно Дакота.

Когда они зашли за угол, обнаружили, что Даники нет. Они остановились резко, оглядывая улицу и здания.

– Она в кафе, – сказал Блейн мрачно.

– И если я не ошибаюсь, он попытается наложить его жирные грязные лапы на нее, – рычал Кон.

Даника была в таком состоянии, что шла на автопилоте. Она собиралась пойти в кафе, и она пошла, открывая дверь и озираясь, как будто она понятия не имела, как она там оказалась. Мужчина, который столкнулся с ней и поймал ее за плечи, чтобы удержать, выглядел знакомо, но она не могла вспомнить его.

– С вами все в порядке?

Даника нахмурилась, непонимающе глядя на него.

– Извините. Я не хотела толкать вас.

Он улыбнулся. Хотя, это не была особо дружеская улыбка. Фактически, от этой улыбки побежали мурашки по спине, но она была слишком расстроена, что бы придать чему-то значение, или, по крайней мере, его улыбке, от которой уже начинался предупредительный звон в голове.

– Я тоже. Это дает нам шанс познакомиться. Меня зовут Клод.

Даника закрыла глаза, пробуя вспомнить манеры и, наконец, смогла улыбнуться.

– Мы уже встречались, – сказала она медленно.

– Я могу угостить вас обедом?

– Хорошо…мм…, – Даника пыталась привести свои шумные смысли в какой-то порядок.

У нее пропал аппетит, не хотелось есть с этим человеком, не зависимо от того насколько вежлив он был. Помимо этого, она вообще не хотела компании, и даже не была уверенна, что хочет ужинать вообще. Но с другой стороны, она не хотела проходить снова мимо байкеров.

Он пожал плечами.

– Кафе забито, но у меня есть столик…

Звонок двери звякнул, привлекая внимание Даники. Блейн зашел внутрь, его лицо было серьезным. Клон шел немного позади него, не пытаясь скрыть тот факт, что был разъярен, а уже за ними Дакота, Джаред и Ксавье, их лица были напряжены, они оглядели зал и затем остановились на Данике и Клоде.

– Она с нами, – сказал Блейн холодно, скользя рукой по ее талии и привлекая к себе подальше от незнакомца.

Улыбка Клода исчезла. Он перевел взгляд от Даники к Блейну и обратно.

– Она, принц?

Рука Блейн судорожно сжалась вокруг ее талии.

– Она.

Клод глубоко вздохнул, почти фыркнул.

– Странно, но я не заметил, что она отмечена.

– Без разницы…, – сказал с нажимом Блейн.

– Так значит, не отмечена?

Глаза Блейна сузились.

– Это вызов?, – спросил он тихим голосом, похожим на угрожающее рычание.

Клод напрягся и перевел взгляд на остальных, прежде чем встретил холодный пристальный взгляд Блейна снова.

– В другой раз.

Долгое мгновение Блейн изучал его, а затем прошел мимо, держа Данику возле себя. Она была все еще слишком смущена и нерешительна после случившегося, она смотрела на серьезный профиль Блейна и затем снова вдаль, обращая внимание на лица людей, мимо которых они прошли.

Они дошли до стола в задней части зала, где уже сидели прежде. Парочка сидела за ним, но когда они подошли к кабинке, мужчина поспешно сказал:

– Мы уходим.

Какие-то эмоции мелькнули на лице собеседницы, но она встала вслед за ним, молча. Колени Даники подогнулись, когда Блейн подтолкнул ее за столик. С усилием она скользнула на место, которое указал Блейн, и остановилась столкнувшись с Дакотой, который залез с другой стороны.

– Я рад, что ты решила присоединиться к нам, – сказал Блейн прохладно, после паузы.

Даника подняла голову, равнодушно смотрела на него, когда он говорил. Она понятия не имела, что происходило, но напряжение, за столом, за которым они сидели, и по всему залу, было почти осязаемым, даже воздух, казалось, потрескивал.

– Я решила, что я хочу поесть, – сказала она наконец.

Напряженность Блейна немного спала. Он взял меню и подал ей в руки. Кон и Джаред резким движением сдвинули посуду предыдущих посетителей к краю стола. Ксавье взял другие меню и раздал их остальным.

Даника посмотрела на мужчин, и, наконец, наклонилась к Блейну.

– Что происходит?, – спросила она низким голосом.

– Позже, – сказал он коротко, выражение его лица было мрачным, и она не решилась спрашивать еще, что-нибудь.

Она не заметила, как стих обеденный зал кафе, как только они вошли, постепенно стали раздаваться звуки, словно первые капли дождя, который постепенно перерос в ливень, звуки стали возникать вокруг них, звон ложки о фарфор, скрип обуви по полу, зон колокольчика на двери, тихие беседы, которые постепенно оживлялись. Впервые легко вздохнув, с того момента как она зашла в кафе, Даника немного расслабилась.

Ее мысли все еще были хаотичными. Ощущение беды, усугубленное странным поведением после того, как они пришли поужинать, соединилось со смущением и мучительной тревогой. Она склонна была думать, что Блейн и остальные морочат ей голову, изображая странное противостояние, чтобы отвлечь ее, но она не понимала для чего. Она была взволнована, но знала, что имеет на это права.

Конфронтации она не понимала совсем, но у нее не было никаких сомнений, что это было противостояние, хоть и вежливое. И при этом, она не сомневалась, что ощущение опасности, живущее в ней, не выдуманное, а реальное.

Блейн дал понять, что он не хотел обсуждать это пока они в кафе, но ее это расстроило, инстинктивно она знала, что она была в опасности и не имела ни малейшего понятия почему и откуда.

– Вы знаете его?, – спросила она спокойно, когда решила, что было достаточно шумно и менее вероятно, что кто-то подслушает.

Блейн посмотрел на нее прищуренными глазами.

– Нет.

Даника нахмурилась.

– Почему он назвал тебя принцем?

– Поскольку он…, – Ксавье резко прервался, впиваясь глазами в Дакоту, который ударил его по ребрам. – Зачем, черт возьми, ты это сделал?, – потребовал он с низким рычанием в голосе.

Дакота прищурил глаза.

– Это было случайно.

Даника с любопытством изучала этих двух мужчин, но прежде, чем она смогла о чем-то подумать, пришла официантка, забрала посуду, протерла стол и сказала, что скоро вернется принять их заказ.

– Что ты будешь?, – спросил Блейн.

Даника посмотрела на него и сосредоточилась на меню. Она в действительности ничего не хотела. Ее аппетит пропал еще до того, как она дошла до кафе.

Сцена перед баром возникла у нее перед глазами, потому что она не переставала думать об этом и волна тошноты подкатила к горлу, от образов женщин соблазнительно повисших на Блейне и Коне. Они были на половину голыми, джинсы туго обтягивали тела. Дакота был зажат между блондинкой и рыжей, Джаред флиртовал с брюнеткой, а Ксавье был втиснут между блондинкой, сиськи которой были такими же большими как его голова, и крошечной азиатской красавицей с длинными черными волосами.

Возможно, в другое время ее бы поразило то, как четко она запомнила все, но эта картина фотографически отпечаталась в ее голове, она настолько была этим поражена, насколько и недовольна.

Она думала, что если она попытается поесть, ее вырвет. Казалось, она неплохо притворяется, что ее абсолютно не беспокоит вид тех распутных гламурных девочек повисших на парнях на парковке, хотя... Она даже не хотела об этом думать, но перед глазами все время проплывали картинки того, что она не заметила: что одна рука девушки была на промежности Кона, как другая гладила рукой по бедру Блейна. Она не поймала пустой, стеклянный взгляд Ксавье, или напряженное выражение лица Дакоты, или то, как Джаред схватил брюнетку за руки, как будто он хотел завалить ее на землю и тут же взять.

– Я думаю, что возьму специальное предложение, – она задыхалась, задаваясь вопросом, было ли, что-то, что могло спасти ей жизнь, или, по крайней мере, гордость.

Блейн вызвал официантку громким щелчком пальцев и заказал специальное предложение для всех, никого не спрашивая. Парни одарили его мрачными взглядами, но он просто бросил меню в центр стола.

– Я думаю, что специальное предложение у них уже готово, – сказал он многозначно.

– Хорошая мысль, – сказал Ксавье, раздражение немедленно исчезло с его лица.

Остальные немного расслабились, более небрежно уселись на сидение и время от времени кидали взгляды на обедающих людей, в то время как сами равнодушно обсуждали их мотоциклы. Даника не особо интересовалась предметом обсуждения, но и не возражала, она не знала, смогла бы она с ними разговаривать, не сказав чего-нибудь лишнего. Как Блейн и предполагал, еду принесли быстро. Даника была рада этому, главным образом потому, что это подразумевало, что скоро все закончится, а она действительно хотела уйти и оказаться в своем домике.

Несмотря на то, что живот у нее крутило, она съела почти все, чтобы показать, что еда ей нравиться. Тем не менее, она была почти счастлива, когда отставила тарелку и вытянула кошелек из сумки, чтобы оплатить свой заказ.

Блейн увидев деньги, которые она положила на стол, послал ей укоризненный взгляд, и наконец, просто сам положил деньги, но мышцы его челюсти были напряжены, он выскользнул из-за стола и помог ей встать. Побег был испорчен, Даника почувствовала вспышку гнева, когда Блейн небрежно обняв ее рукой за талию, сопроводил ее тем самым способом, которым вел сюда. Кон и Джаред впереди к дверям. Ксавье и Джаред замыкали тылы.

– Ну… спасибо, – сказала Даника моментально, как только они вышли из кафе. – Я так думаю, что мы увидимся с вами, парни, позже.

– Мы проводим тебя до грузовика, – сказал Блейн неумолимо.

– В этом нет необходимости, – сказала Даника сквозь зубы, обнаженные в фальшивой улыбке.

– Мы все равно идем за нашими мотоциклами – указал Кон.

Даника моргнула, посмотрев на него, и нахмурилась.

– Ах, да!, – сказала она с притворяясь, что вспоминает. – Вы были в баре. Это же как раз по пути.

Кон и Блейн обменялись понимающими взглядами. Даника увидела это боковым зрением, но не подала виду. Также она притворилась, что не понимает, что эти пять мужчин окружили ее, глядя по сторонам так, как будто они были военным эскортом или что-то в этом роде.

Напряженность, которую она ощущала в них, расстраивала ее снова и снова. Она старалась не замечать этого противостояния в кафе. По какой-то причине они не любили Клода, и напряженность в них была остаточной реакцией на конфликтную ситуацию, и, возможно, на враждебность, исходящую от других посетителей, потому что все они были незнакомцами и могли затеять драку, которая испортит им обед. Казалось, не было простого объяснения их поведения в этой ситуации.

Дойдя до бара, они разошлись. Джаред, Ксавье и Дакота пошли к своим мотоциклам. Кон и Блейн остались с ней, несмотря на ее протесты, что нет необходимости провожать ее до самой стоянки. Джаред, Ксавье и Дакота присоединились к ним, поскольку уже доехали до ее грузовика.

– Жди здесь, – сказал Блейн мрачно, последовав за Коном к бару, чтобы забрать свои мотоциклы.

Даника обернулась, чтобы посмотреть, как он уходит, когда повернулась снова, увидела, что Джаред, Ксавье и Дакота так стратегически поставили мотоциклы, что она не смогла бы выехать со стоянки. Она изучала их в напряженной тишине, но решила не делать из этого проблему – ведь как предполагалось, у нее нет причины злится на них. Отперев дверь, она села за руль, внутренне кипятясь, пока они ждали оставшуюся часть ее эскорта.

Ей впервые пришло в голову, что вся банда появилась в кафе сразу после нее. Они наверно специально пришли на ужин сразу после нее.

Она задалась вопросом, если они были заинтересованы заигрыванием с этими девицами, почему все немедленно бросили и последовали за ней?

Если на то пошло, почему именно за ней?

Было очень лестно думать, что они больше интересовались ею, возможно даже пробовали убедить ее, что не имеют никакого интереса к стаду молоденьких полуголых девиц, подлизывающихся к ним. Однако, при всем желании мира, она не могла принять такую причину их поведения. Они вели себя так, как будто защищали ее, но от чего? Это был крошечный городок, здесь не было высокого уровня преступности, за исключением негативного отношения местных обывателей ей ничто не угрожало.

Возможно, они старались защитить ее от этого, но казалось, что весь негатив был направлен, прежде всего, на байкеров, а не на нее. Этого она также не понимала. Они не казались опасными. Конечно, она не знала, как они себя ведут, когда ее нет рядом, а они редко бывали в домике, который арендовали. Возможно что-нибудь случилось.

Она нахмурилась. Ладно, не просто что-нибудь. Они уже были бы в тюрьме, если бы устраивали драки или нарушали правопорядок. Так что, возможно, они не сделали ничего противозаконного, она была уверена, в бессмысленности враждебности местных жителей.

Возможно, они только чувствовали угрозу из-за длинных волос, кожи и мотоциклов? Может быть, они боялись банды байкеров, которые могут послужить потенциальной причиной неприятностей в округе?

Враждебность все еще казалась бессмысленной для ее, но это не означало, что она ошибалась в ее причинах.

Это казалось разумным объяснением, почему банда байкеров решила, что они должны ее защищать. Они приехали не вместе. Для местных жителей не было никакой причины связывать ее с ними, или не было до случая в кафе.

Она не понимала этого также. К сожалению, она была расстроена еще до всего этого, и она действительно не могла собраться с мыслями, чтобы вспомнить все с реальной четкостью. Главная вещь, которая ярко ей запомнилась, это как Блейн и Клод склонились друг к другу, готовые начать бой.

Клод, она, наконец, вспомнила, флиртовал с ней несколько раз, с тех пор, как она приехала. Ей показалось, что "флирт" был немного самонадеян, но он казалось, заметил ее, проверял ее.

Клод был местным, это отметало всякую возможность истории между ним и Блейном.

Они, казалось, ощетинились друг на друга из-за нее. Она не собиралась принимать желаемое за действительное на ее счет, хотя именно такое впечатление у нее и создалось.

Почему Клод назвал Блейна принцем? Подразнить его? Допускал, что Блейн вел себя так, будто был лучше всех?

Возможно, но она не могла вспомнить ничего, что сказал либо сделал Блейн, чтобы создать такое впечатление. И, кроме того, было действительно странно называть его так. Она не удивилась, если бы он назвал его задницей, или как-то еще в этом роде. Даже если Клод решил, что Блейн был лидером банды, она не представляла, почему не сказать королевская задница или что-то в этом роде? Почему принц?

И что, черт возьми, он подразумевал, сказав, что она не была "отмечена"? Может он имел ввиду, что она не была желанна? Почему "отмечена"? Какую метку он хотел увидеть? Ушибы и синяки под глазами? Цепи? Ошейник на шее?

Он сказал "обнаружил", резко вспомнила она. Он не сказал, что он "не видел", что она не отмечена. Он сказал, что он "не обнаружил".

Это было слишком странно!

Наверно, это она слишком сильно придирается к этому инциденту, а не потому, что Клод вел себя странно.

Даника ухмыльнулась, если он решил, что она заинтересовалась им, то он должно быть слишком самоуверен. Впрочем, все равно. Он не понравился ей еще когда она столкнулась с ним в первый раз. Она не знала почему. Он был привлекательным, но не в ее вкусе, выглядел он не плохо, если не вспоминать его устрашающий взгляд. Было что-то в его взгляде, то, как он смотрел на нее, что заставляло ползать мурашки по ее коже.

Наверно она извращенка, наконец, решила она, когда определила его взгляд как собственничество. Он смотрел на нее так, как будто она уже принадлежала ему, просто сама этого еще не знала. Это вызывало у нее враждебность к нему.

Как ни странно, похожие взгляды она видела и от банды байкеров, конечно от Кона и Блейна, да и от других тоже, но ее реакция была полностью противоположной. Всякий раз, как она ловила такой взгляд, ей было не по себе – в голову приходили шальные мысли, коленки подгибались, и разум затуманивался, хотелось, чтобы кто-нибудь из них (или даже все), поступили так, как обещают их глаза.

Конечно, Кон так и поступил, и она злилась на него, главным образом из-за того, что он избегал ее с тех пор.

Она не должна была даже думать об этом, после его злой шутки, но она не могла лгать сама себе, что не она хотела все повторить. Если бы он попробовал подкатить к ней снова, она была бы мягкой глиной в его руках, также как и в первый раз.