Даника чувствовала себя частью автоколонны, пока они ехали назад к рыбацкому лагерю. Кон и Блейн пронеслись мимо нее и ехали впереди. Джаред, Дакота и Ксавье прикрывали тыл. Не удивительно, что ей не нравилось повышенное внимание. Она чувствовала себя глупо.

Тем не менее, она понятия не имела, что "эскорт" был чем то вроде противостояния между ней и самцами, пока они не доехали до ее домика. Вместо того, чтобы поехать к себе и припарковаться там, они остановились и слезли с мотоциклов, когда она демонстративно заглушила двигатель и вышла наружу.

Смущенная, Даника не хотела показывать собственные чувства, но раздражение проходило через нее, поскольку она смотрела на мужчин и видела неодобрение в каждом лице.

– Что происходит?

Мужчины посмотрели друг на друга.

– Было бы лучше, если бы ты не выходила в город, особенно теперь, – наконец, сказал Дакота.

Даника уставилась на него с недоверием.

– Почему?, – спросила она, наконец.

Губы Дакоты напряглись, но вместо того, чтобы сказать что-нибудь, он посмотрел на Блейна.

– У тебя нет необходимости ехать туда, ведь так?

Губы Даники напряглись от раздражения.

– Это не ответ.

– Всё, хватит, – сказал Кон. – У нас есть дела в этом городе, у тебя нет.

Челюсть Даники на мгновение отвисла, но затем ее губы снова крепко сжались.

– О да, у вас есть дела!, – саркастично сказала она прежде, чем подумала.

Кон покраснел.

– Это не то, что ты думаешь.

Блейн послал ему многозначительный взгляд.

– Откуда ты знаешь, на что это было похоже?, – спохватилась Даника, злясь на себя, за то что показала, насколько это ее беспокоило, хоть и знала, что она не имела абсолютно никакого права чувствовать себя оскорблённой – она не была связана с ними, ни с кем из них, даже с Коном, но не смогла сдержать свой глупый язык.

– Есть вещи, происходящие здесь, которые ты не понимаешь, – вставил Ксавье. – Будет лучше, если ты останешься рядом, где мы сможем присмотреть за тобой.

Дакота выкатил глаза. Кон напомнил себе, что уже хотел задушить Ксавье. Джаред и Блейн просто впились в него взглядом.

– Какие вещи?

Джаред покачал головой.

– Не обращай на него внимание. Он говорит ерунду.

– Что происходит, я хочу знать?, – настаивала Даника, не сводя с него пристального взгляда, а затем посмотрела на остальных.

– Разве недостаточно, знать, что сейчас не... безопасно?

Она подошла к Блейну, когда она сказала:

– Ты говоришь, что я должна доверять вам, что вы знаете, что лучше для меня?

Он выдержал ее взгляд.

– Да.

Все было очень странно. Так не должно быть. Она только что познакомилась с ними, но ощущала, что они действительно защищают ее. Не смотря, на то, что она доверяла их намерениям, она не любила оставаться в неведении.

– Я была бы в чертовски большей безопасности, если бы знала, что именно представляет угрозу.

– В обычном случае это было бы верно, – сказал Блейн.

– Но не в этом случае? – Они действительно начинали ее пугать своими загадочными намеками на скрытую угрозу, учитывая, что она и сама чувствовала ее.

– Нет.

Даника скрестила руки на груди.

– Что случилось между вами и Клодом?

Пристальный взгляд пробежал по ее лицу.

– Он беспокоит тебя не так ли?

Даника посмотрела на него.

– Откуда ты знаешь? Вы только что зашли. Может быть я не хотела, чтобы меня спасали.

Его глаза сузились

– Нет?

– Хочешь сказать, что тебя заинтересовал тот кусок дерьма?, – сердито рычал Кон.

Гнев, который волнами стал исходить от парней, расстроил ее, но Даника приподняла свой подбородок.

– Я говорю, что это мое дело, а не ваше. Ни кого из вас!

– К чёрту!, – рычал Кон.

– Тогда это мое дело, что все вы кувыркались с теми вертихвостками, не так ли?

– Это они кувыркались!, – утверждал Кон. – Если бы ты пригляделась вместо того, что бы просто разозлившись пробежать мимо, то заметила бы это! Мы только стояли там, приехали за несколько минут до того, как показалась ты! Мы даже не отошли от своих мотоциклов!

Даника не знала, что больше удивило ее – оправдания Кона или тот факт, что ни один из мужчин не стал опровергать утверждение, что она их интересовала. Она изучала их лица, ожидая заявления, что она сует нос не в свои дела, и вообще она не имеет на это права.

– Все из-за полнолуния, – сказал Ксавье, кивая головой, когда она, наконец, посмотрела на него и ловко увернулся от локтя Дакоты, пытающегося заехать ему в живот.

Даника посмотрела непонимающим взглядом.

– Луна не полная, – сказала она многозначно.

– Тем не менее, – согласился Ксавье. – Через несколько дней будет, но ты ведь знаешь, что люди ведут себя странно при полной луне.

Даника нахмурилась, глядя на него.

– Когда она полная, а не в дни перед этим. Так или иначе, это старая теория, она не доказана. Нет никаких доказательств, что в ночь полнолуния несчастных случаев или насилия больше, чем в любую другую. И я не вижу, как это можно объяснить твое пускание слюней на ту блондинку, которая махала своими сиськами перед твои лицом!

– Я не пускал!, – с негодованием отрицал он. – Так или иначе, Джаред думает, что их послали, чтобы нас отвлечь.

На этот раз он не сумел увернуться, и локоть Дакоты ударил его по ребрам.

– Мне показалось, что они хорошо выполняли свою работу!, – едко ответила Даника. – От чего, как предполагается, они вас отвлекали?

– От нашего дела, – расплывчато ответил Блейн. Он показал головой на дверь. После этого все с неохотой пошли к двери. Блейн последовал за ними, повернувшись у самого порога. – Я думаю, ты получила то, зачем ходила в город?

Даника смотрела на него раздраженно.

– Да. – Он кивнул.

– Хорошо. Тогда тебе незачем ехать туда в ближайшее время.

Она сердито шагнула от двери, когда он ушел, упав на кушетку в плохом настроении. Они ничего не сказали ей! Он размышляла об этом некоторое время, задаваясь вопросом – правду ли они сказали на счёт этих девиц, что они не собирались даже смотреть на них, а эти красотки сами к ним приставали. Она бы не сказала, что они были против такого внимания, но когда она вспомнила картину, то поняла, что нимфы во всю распускали свои руки, лапая парней. Она сомневалась, что у девиц были скрытые мотивы, и не была уверена, что сами парни верили этому. Для нее было неудивительно, что парни пользовались таким вниманием.

Ей стало интересно, почему они хотели убедить ее, что они не заинтересовались. Это не имело никакого смысла. Она не имела никаких прав на них. Почему они позволили ей вести себя так, как будто имела? Она не думала, что это вызвано нежеланием вести себя также ужасно, как она себя вела – только не из вежливости.

Она не знала ни одного из них достаточно хорошо, чтобы понять их мотивы или хотя бы догадываться о них. Все, что она знала, было то, что она вела себя довольно глупо. Обычно она не вела себя как собственница – да и не должна она вести себя как ревнивая ведьма с парнями, которых она не имела права рассматривать как "своих". Не должна она чувствовать угрозы, от увиденного зрелища.

Она увлеклась парнями.

Может быть то, что она чувствовала, было, завистью или ущемлённым эго? Она была намного старше, чем те девчонки!

На самом деле парни не сделали ничего, чтобы она это почувствовала, однако, она сама это понимала.

Кон называл ее малышкой, напомнила она себе, кусая губу, чтобы отвлечься. Хотя, ей было не смешно, иметь человека, который, будучи на пять лет (хорошо – восемь-десять лет) младше ее, называл ее малышкой. Он заставил ее почувствовать себя красивой и бесконечно желанной.

Она абсолютно ничего не соображала в то время, вряд ли запомнила что-то, что он говорил сознательно, но это еще больше усилило ее возбуждение, просто крышу снесло. Скорее всего, думала она, он это говорил ей уже после оргазма.

Ее беспокоило то, что ее поведение рядом с парнями было нехарактерным для нее. Возможно, это из-за гормонов? Возможно, это было из-за комбинации факторов. Может быть, эта дикая часть всегда жила в ней, но она не давала ей воли, а та только и ждала соответствующих обстоятельств, или возможно, нужны были правильные мужчины, что бы вызвать ее?

Без сомнения, она не привыкла иметь дело с такими эмоциями, которые заставляли ее ощущать себя как на американских горках.

Она все еще боролась с безумной мыслью откликнуться на их горячие, голодные взгляды, которые они ей посылали, она понимала, что не должна думать ни об одном из них, не говоря уже о всех сразу.

Ей стало интересно, а ревновал ли Кон? Или он смотрел на ситуацию, как на само собой разумеющуюся? У нее было впечатление, что они не намного больше знакомы друг с другом, чем она с ними, что исключало возможность, ситуации, в которой раньше им приходилось делить женщину. Но все равно ее не оставляло предчувствие, что они проглотят ее целиком, если у них появиться шанс. Она могла ошибаться. Даже если бы она была права, совсем не обязательно, что последуют неприятности.

Это тщеславно? Или реально? Даже если они действительно станут бороться за нее, что будет с ней? Или это просто вопрос времени?

Она не хотела быть причиной их борьбы, даже косвенно.

Это ведь просто флирт, а не обязательства, которые что-то повлекут за собой? Не было никакого повода думать, что их отношения могут перерасти во что-то серьезное. Через несколько дней они уедут, и она больше не увидит никого из них снова. Даже если они останутся здесь, все равно уедет она, может немного позже, но их дороги не пересекутся снова.

Даника осознала, что именно эти мысли толкали ее вниз по кривой дорожке безумия. Факт – что она больше никогда их не увидит и никогда у нее не будет возможности для такого приключения, подталкивал ее к действиям, о которых она, вероятно, пожалеет.

Ее сексуальная озабоченность совсем отвлекала ее от всего остального, поняла она, спустя какое-то время, стыдясь, она призналась, что отклонила все доводы разума, согласившись с требованиями Блейна и остальных при предполагаемой опасности.

Хотя, понимание всего этого не давало ей никаких ответов. Она не могла совсем перестать думать об этом. Определенно ощущалась враждебность, когда она появлялась в городе, и она росла. Она заметила это еще до того, как приехала банда мотоциклистов, так что она не могла полностью все свалить на них. Возможно, они тоже были немного виноваты в этом. Казалось, что целый город был возмущен, что из-за приезжих "наблюдающих" за ними, они не могли сами разобраться с волками, не имея возможности сразу уничтожить стаю волков. На самом деле это не имело смысла, хотя, это была проблема. После ее приезда не было сообщений о нападениях. И они категорически отрицали любое нападение до ее приезда. Почему напряженность росла, если она не имела другой причины?

Почему байкеры не понимали, что являются причиной напряженности? Возможно, учитывая их принадлежность к банде, или, по крайней мере, их появление, люди пытались отгородиться от них?

Что Ксавье хотел сказать ей, а другие ему не дали? Что-то о полнолунии? Это было абсурдным объяснением их действий. Они должны были понять, что она отклонит такое смешное объяснение, но ни не хотели, чтобы он говорил ей об этом. Почему?

Придвинувшись к компьютеру, она включила Интернет и проверяла какое-то время ссылки о полнолунии, потом бросила, когда не увидела ничего, что могло бы объяснить его замечание. Может быть, они знали о чем-то, что должно будет произойти в ту ночь? Отгрузка наркотиков? Это казалось немного диким. Она действительно не предполагала, что байкеры имеют дело с наркотиками. Она не заметила абсолютно ничего, что могло бы указывать на эту теорию. Торговцы наркотиков выделялись, но не было никакого признака указывающего на них.

Хотя, ничего другого не приходило ей в голову. У нее абсолютный ноль. Если бы они находились ближе к побережью, то она могла еще рассмотреть теорию с оружием, но здесь слишком далеко до любого побережья. Тоже самое можно сказать об угнанных машинах, либо других видах краденных вещей. Что они могли украсть здесь? Грязь?

Даника все еще думала, что это был какой-то криминал.

Так может быть, ей все-таки стоило избегать города, даже не смотря на то, что она не любила, когда ей указывают?

Вставая из-за компьютера, она пошла собираться, так как намеривалась совершить ночную вылазку, чтобы разыскать волков и стала складывать все необходимое в сумку. Закончив, она на цыпочках вышла из домика, чтобы ее не услышали ретивые соседи, выйдя из поля зрения, она быстро пошла по тропинке в лес, пока ее домик не пропал из виду.

Она шла по следу всего несколько минут, когда услышала вой волков, и это было слишком близко, чтобы она чувствовала себя в безопасности.

Холодный страх немедленно нахлынул на нее как приливная волна, не прошенные воспоминания о том, как она почти подверглась нападению, заполнили ее ум. Она тщательно пробовала забыть то, как страшно тогда перепугалась, потому что у нее не было выбора делать или не делать свою работу.

Остановившись на несколько мгновений, она стала отчаянно искать пистолет-транквилизатор в своей сумке. Почти одновременно с тем, как ее пальцы ухватили его, рядом с ней раздался волчий вой.

Они шли к ней!

С обеих сторон!

Она уже развернулась назад, чтобы бежать к безопасности домика, как поняла, что стая разделилась, и она была окружена двумя группами. Первое, почему она поняла, что это именно так, это был тусклый темный силуэт головы. Ее сердце мучительно сжалось в груди, адреналин нёсся по венам. На долю секунды ей показалось, что это Кон с компанией байкеров бежали к ней. Спустя секунду, она поняла, что это просто уловка теней. Это были волки, направлявшиеся к ней.

Резко вдохнув, она свернула с дорожки, надеясь, что они не пустятся в погоню. Она наткнулась в темноте на густой подлесок. У нее не было фонарика. Она не достала его, посчитав, что для нее достаточно, лунного света. Во всяком случае, она сомневалась, что он ей поможет. Листва на деревьях была слишком густой для того, чтобы свет проникал сквозь них, да и двигалась она слишком быстро.

Она понятия не имела, где находиться, никакого чувства направления, она даже не задумывалась об этом. За своей спиной она слышала дикое рычание волков, что говорило о настоящей схватке. Это не успокоило ее. Казалось, они были сосредоточены друг на друге в данный момент, похоже ее специально заманили в ловушку между двумя группами волков. Она чувствовала, что они выслеживали ее, как свою добычу.

Отгоняя от себя эти мысли, она пробиралась сквозь густую растительность, пока не оказалась на берегу озера, практически вылетев на него, не заметив что лес кончился. Жадно ловя ртом, воздух Даника огляделась вокруг, чтобы понять, где находиться и, наконец, побежала вдоль берега в сторону лагеря. Звуки жестокого сражения, неслись за ней по пятам, заставляя ее бежать с такой скоростью, на какую она только была способна, игнорируя множество ушибов и синяков, колики в боку, боль вывихнутой лодыжки. Облегчение переполнило ее, когда она поняла, что выбрала правильное направление и, наконец, достигла рыбацкого лагеря.

Глубоко дыша, из последних сил, она хромала так быстро к домику как только могла. Рычание и звуки борьбы прекратились. Она слышала, как волки убегают через лес, завывая время от времени. Она не могла удержаться от паники и посмотрела через плечо. Огромный черный волк выскочил из подлеска, на том месте, где она сама только что вышла. Резко вздохнув, Даника захромала быстрее и почти запрыгнула в дом, когда добралась до него. Промчавшись по крыльцу, она резко распахнула дверь и захлопнула ее за собой. Видно она бежала не достаточно быстро, поскольку тут же услышала глухой стук – кто-то, или вероятнее всего что-то, приземлилось на крыльцо.

Ручка двери загрохотала, пугая ее.

– Открой дверь, Дани!, – рычал Блейн.

От чувства облегчения, промчавшегося по ней, ее колени подогнулись. Она чуть не сломала ноготь, отпирая дверь, открыв ее, она бросилась к Блейну, цепляясь за него.

– Они преследовали меня!, – задыхалась она, стараясь не разрыдаться.

Блейн зашел внутрь, закрывая за собой дверь.

– Тебе, чертовски повезло, что ты отделалась всего лишь испугом!, – рычал он неистово.

Ошеломленная, Даника отцепилась от него, пройдясь по нему пристальным взглядом – он был избит. Его грудь была обнажена. Постепенно, до нее дошло, что на нем вообще не было одежды, хотя сразу она этого не поняла. Рана на плече, из которой текла кровь, была похожа на укус и на его груди, руках и щеке были царапины от когтей. Его взгляд был… диким.

Едва она успела рассмотреть все это, он толкнул ее, не слишком мягко, к закрытой двери. Запустив пальцы в ее волосы, он притянул ее к себе, притиснув к ней свои бедра, сильнее прижимая ее к двери. Даника ударилась головой, но она была так удивлена, что даже не сопротивлялась, ощутив его напряжение. Даже если бы он сделал ей больно, она не была уверена, что заметила бы это сразу же, так как он захватил ее рот своими губами.

Поцелуй Блейна больше был похож на нападение, чем на проявление ласки. Твердое давление его рта на ее губы, содержало в равных частях, как наказание, так и слепую ласку, все это исключало любую возможность, что он мог причинить ей боль, и все же было грубо, но в тот же момент нежно, и он не сделал ничего, чего бы она не хотела.

Ей нравился жар его рта, дикий, ни на что не похожий вкус Блейна, который заполнял ее с каждым движением его языка, словно нагретая языками огня ее кровь проносились по венах, а по каждому нерву пробегали молнии, рассыпаясь шипением и треском энергии обостряя ощущения. Даника чувствовала, что их взаимная потребность, вызвала волну жара, которая взвивалась между ними, окутывая их облаком желания. Она остро чувствовала размер и силу рук Блейна, которые прижимали ее к нему, широкие плечи, массивная твердость его груди и толстый стержень его мужественности ритмично прижимался к ее бёдрам.

Он дразнил ее прижимаясь к тому месту, где она хотела, что бы он был, ей хотелось запрыгнуть на него и плотно обхватить ногами его талию именно той частью тела, которая нуждалась в нём. Воздуха в легких было недостаточно, она ощущала что все глубже и глубже погружается в захлестнувший их омут желания.

Блейн оторвался от ее губ, делая глубокий вдох, прильнув к ее горлу, забираясь руками под ее футболку, захватил одну грудь и сжал ее в ладони. От прикосновения его ладоней и пальцев, ласкающих ее, кожу покалывали тысячи крошечных мурашек. Кровь прилила к ее соскам, делая их твердыми и настолько чувствительными, что от первого же прикосновение мозолистой ладони по ней пронеслась волна удовольствия и она задрожала.

Мягко сжимая грудь, которую он захватил, Блейн провел дорожку поцелуев низ по ее горлу, пока не достиг места соединения шеи и плеча. Острота давления его зубов, поскольку он укусил ее, заставила ее издать резкий вздох. Жесткая дрожь рябью прошлась по ней. Почти извиняясь, он убрал свои зубы, поглаживая место укуса языком, прежде чем поднял свою голову, чтобы снова захватить ее губы, посасывая их с голодной страстью перед тем, как раскрыл их, проталкивая свой язык.

Рука, которая ласкала ее грудь, опустилась вниз. Даника почувствовала рывок на поясе, а затем давление исчезло, поскольку Блейн расстегнул молнию на ее джинсах, обхватывая ее холмик, а затем его ладонь двинулась ниже лаская ее нежные лепестки.

Ее сердце отчаянно забилось о грудную клетку, когда он разделил их и погладил горячую, влажную плоть возле самого лона. Из глубины его груди донёсся звук удовольствия, поскольку он почувствовал, что она готова к нему. Убрав свою руку, после нескольких мгновений удовольствия, дразня ее, Блейн резко поменял положение, стаскивая ее джинсы, он оторвался от ее губ и нагнулся, чтобы поймать затвердевшие соски губами прямо через футболку.

От желания ощутить его рот на своей голой коже, Даника стащила футболку, он освободил ее достаточно, чтобы она смогла взяться за низ и стянуть ее через голову. Футболка запутала ее руки, сковав их, словно наручниками, что немного расстроило ее на мгновение. Она прекратила сопротивляться, пытаясь освободиться, когда он втянул в рот чувствительный сосок, дразня его языком, заставляя жаждать ощутить жар его рта по всему телу. Шквал эмоций накрывал ее с головой, жар, пламенные потоки электрического напряжения скатывались вниз по ее телу, усиливая ее желание, требуя его.

Она сумела освободить свои руки, когда Блейн переместился к другой груди, чтобы приласкать ее горячим щелчком языка. Даника схватила его за плечи, чтобы удержаться, затем прошлась своими ладонями по его широким плечам и мышцам, наслаждаясь прикосновением к его гладкой коже под ее ладонями. Она жадно ловила ртом воздух, ощущая его рот на себе, безумно желая продолжения. Через мгновение он оторвал свой рот от груди и протянул цепочку горячих поцелуев снова вверх, она искала его рот, чтобы поцеловать его снова.

Ее джинсы упали свободно, вокруг ее ног. Она старалась сбросить их вообще, но забыла об этом в тот же миг, когда он прижался своими бедрами к ней, его твердая плоть до боли впилась в нее. Она выгнулась к нему на встречу, все больше ощущая внутреннюю дрожь, там, где она нуждалась в нем больше всего.

Он рычал от нетерпения и расстройства, схватив ее за ягодицы, он поднял ее, до нужного уровня. На мгновение ее джинсы сковали ее, но затем она таки смогла освободиться, обертывая свои ноги вокруг него.

– Черт!, – бормотал он, когда обнаружил, что ее трусики все еще закрывали ему путь, одной рукой Блейн поглаживал ее промежность, просовывая дрожащие пальцы за край белья, чтобы погладить ее расселину.

Немного разочарованная Даника отпустила его шею, чтобы схватить его член, пытаясь направить его к своему лону. Зашипев от боли, когда его чувствительная плоть столкнулась с трусиками преграждающими ему путь, Блейн разорвал их.

– Кон… омм! – Даника ахнула, внезапно вспомнив про отсутствие презерватива, но не успела закончить свое ворчание, как он проник головкой своего члена в нее поднимая вверх и немного насаживая ее на себя.

Издав звук, больше похожий на гнев, чем на жажду, он захватил ее рот, прежде, чем она смогла придти в себя, прижав ее спиной к двери Блейн одним толчком бёдер соединился с ней, глубоко погрузившись в нее.

Дрожь удовольствия, которая прошла по ней, отключила все мысли о презервативах. Она обняла его за шею и двигалась навстречу его мощным точкам, он как таран пронзал ее плоть, ударяя по сладкому местечку внутри нее с предельной точностью, ощущения от этого поднимало ее все выше и выше к вершине, а потом Даника взлетела на самый верх. Она издала низкий стон, когда первая судорога прошлась по ней, извиваясь всем телом.

– Блейн!

В ответ он издал низкое рычание, ускоряя темп, поскольку он чувствовал, как ее мышцы сжимаются вокруг него, пока он сам не был захвачен ощущением собственной кульминации.

Он расслабленно склонился над ней, когда невероятные ощущения по немногу ослабли, хрипло втягивая в лёгкие воздух. Несколько мгновений спустя, собравшись с мыслями, он вышел из нее и поставил ее на ноги, отодвигаясь.

– По крайней мере, в конце ты вспомнила, кто тебя трахал, – сказал он низким, злым голосом.

Даника все еще витала в облаках глупого пресыщенного счастья, ее ноги всё ещё были неустойчивы, коленки так и норовили подогнуться. Она подняла голову, и непонимающе уставилась на него.

– Ты о чём?

– Кон?, – рычал он.

Даника закрыла глаза и опустила голову вниз, медленно осознавая, что что-то тёплое стекало по ее бедру, затем подняла голову и впилась в него взглядом.

– Презерватив! Ты мудак!, – рычала она на него.

Его голова дернулась назад, как будто она ударила его. Что-то мелькнуло в его глазах, тогда его лицо стало серьезным.

– Верно!

Отодвигая ее с дороги, он резко распахнул дверь и ушел.

– Нет! Ты прав!, – бросила Даника ему в след, хлопая и запирая дверь. – Я уверена, что ты не бываешь не прав!

Она стояла, впиваясь взглядом в дверь ещё какое-то время ругаясь себе по нос, пылая праведны гневом, заодно ощущая вину, которую она, по сути, не должна была чувствовать.

– Верно! Мудак. Да, я кручу с несколькими проклятыми мужиками подряд, я не могу держать их всех в своей голове. У меня уже осколки в заднице!– Прибавила она, сильно ударив кулаком в дверь, и тут же пожалела об этом.

Встряхивая руку, чтобы унять боль, она наклонилась и схватила свою разбросанную одежду, закинув ее на руку. Она не успела сделать и пары шагов от двери, когда услышала рычание и визг волков, сцепившихся снаружи. Отпустив одежду, она схватилась за дверь и дернула ее несколько раз, прежде чем вспомнила, что заперла ее.

– Блейн!, – крича она, когда, наконец, смогла открыть дверь.

Блейна не было в ее поле зрения, но было пять огромных волков меньше чем в двух ярдах от ее домика. Услышав ее крик, двое из них, которых она видела раньше, белый и огромный черный волк, прервали борьбу, подняли свои головы и посмотрели прямо на нее, а затем снова возобновили схватку.

Хлопнув дверью снова, Даника пронеслась по комнате в поисках сумки и ,наконец, нашла ее. Отыскав пистолет-транквилизатор, она удостоверилась, что он был заряжен дротиками, и помчалась к дверям. Приоткрыв ее, она прицелилась и выстрелила в середину сражения, так как они кружились и двигались слишком быстро, чтобы попасть хотя бы в одного волка. Белый волк издал визг, схлопотав ее дротик, повернулся и посмотрел на нее обвиняющими глазами и затем бросился в лес, а следом за ним остальные.

В растерянности Даника закрыла дверь снова и оперлась на нее, задаваясь вопросом в порядке ли Блейн.

Он был ранен, вспомнила она внезапно, и стала искать капли крови на полу. Она ничего не нашла, и почувствовала себя лучше, на ней крови тоже не было, но это также ее озадачило.

Она не вообразила это. Она довольно сильно паниковала, пока Блейн не схватил ее и не вытеснил все мысли из ее головы, но она отчетливо помнила ужасный след укуса на его плече и глубокие царапины от когтей на всем теле.

Он был зол на неё, именно поэтому она быстро помчалась в ванную, мыться и переодеться, пусть он и в ярости – ей плевать! С такими ранениями – укусами и царапинами – ему нужна была медицинская помощь.

Захватив из чемодана свою аптечку, она приоткрыла дверь и выглянула наружу, чтобы убедиться, что волки не вернулись. Когда она не увидела никаких признаков их пребывания, она открыла дверь полностью, и вышла на веранду, закрывая ее за собой. Ее сердце сбилось с ритма, когда она услышала щелчок замка, но она пошла к краю крыльца, спустилась вниз и побежала к дому по соседству, отчаянно стуча в дверь.

Через мгновение Джаред открыл ее, она, не дожидаясь приглашения, поднырнула под его рукой и зашла внутрь.

– Волки были снаружи. Разве вы не слышали их?, – она задыхалась, поворачиваясь. – Я пришла, чтобы проверить Блейна.