Лорд Сесил встал, но, когда и я хотел последовать его примеру, удержал меня с любезной предупредительностью:

— Сиди, дорогой Джон! А я, расхаживая по кабинету, попытаюсь прояснить свою мысль и твою. С тех пор как мне пришлось отказаться от охоты на лисиц и продать своих собак, за которыми приходилось бегать, мне необходима разминка… Короче. Сегодня вечером в Малвенор приехал важный гость — Джулиус Гроб-юниор, гражданин Соединенных Штатов Северной Америки, мультимиллионер, владеющий всеми видами валюты. Этот господин, большую часть времени проживающий в Лос-Анджелесе, в Калифорнии, нажил состояние на разнообразных похоронах. На западном побережье Америки, от Канады до Мексики, он практически хоронит всех. Его девиз: «Доверьтесь Гробу и спите спокойно!» стал знаменитым. В рекламных целях, а также по личной склонности мистер Гроб питает особое пристрастие к призракам. Его личная библиотека насчитывает сто двадцать пять тысяч томов, посвященных этому вопросу: девятнадцать секретарей по его распоряжению изучили четвертую часть этих сочинений. Гроб проездом находился в Лондоне, когда в газетах появилась фотография Артура — гм-м, словом… твоя фотография, и он не мог не откликнуться на эту новость и не примчаться сюда, чтобы во всем удостовериться на месте. Я посчитал своим долгом рассказать ему о том, что здесь происходит, рассказать с той наивной доверчивостью, которая тогда мной владела, и это еще усилило, если только это возможно, его интерес. Незадолго до полуночи в этом самом кабинете Гроб сделал мне предложение, которое своей внезапностью и странностью как нельзя более соответствует характеру янки. Правда, Гроб оговорил свое предложение условием, что соберет дополнительную информацию… Словом, Гроб мечтает купить замок Малвенор, чтобы наконец обзавестись достойным своего положения призраком. Догадываешься, что я ему ответил, Джон?

Негодующий тон лорда Сесила подсказал мне ответ:

— Конечно, ваша светлость отказались!

— Само собой. Ведь в этом замке в почете и славе жили все мои благородные, знаменитые предки. Мое возмущение достигло высшей точки, когда этот гробовщик бесстыдно признался мне, что намерен разобрать Малвенор по камешку, словно какой-то конструктор, а потом возвести его в прежнем виде в Калифорнии, поблизости от своего любимого кладбища между венецианским дворцом и пагодой из Тонкина. У этого немыслимого субъекта мания — он перевозит здания с места на место и коллекционирует их!

— Но это же чистое безумие, ваша светлость!

— Хуже, чем безумие, милый Джон, — это дурной вкус! Но продолжим… Видя, что, какую бы цену он ни предлагал, ему не удается меня убедить, Гроб переменил тактику. «В чем проблема? — спросил он. — Вы хотите остаться в Малвеноре? Пожалуйста! Я разберу, как уже говорилось, старый замок, а для вас построю новенький на этом же самом месте с патиной времени и с натуральным мхом. За причиненное вам беспокойство я выкладываю сто тысяч фунтов стерлингов и вдобавок преподношу вам надгробие — беломраморный постамент с конной статуей из первосортной позолоченной бронзы и склеп, обтянутый изнутри гобеленом. Таким образом вы соедините приятное с полезным!.. А мне самому нужен именно старый замок — понимаете, прежде всего из-за Артура, который, вне всякого сомнения, переедет вместе с замком. Призраку, у которого сложились свои привычки, неуютно будет в новом замке и тем более в замке строящемся. Словом, я покупаю не столько замок Малвенор, сколько призрака, притом совершенно конкретного призрака по имени Артур…» Догадываешься, что я ему ответил, Джон?

— Ваша светлость с ужасом отказались: даже американцу не продают призрака, которого нет в природе!

— Ты ребенок, Джон! Я ухватился за представившуюся возможность.

После такого досадного промаха я совершенно поник.

Лорд Сесил был так добр, что принес мне стакан гранатового сиропа и с лукавой улыбкой наклонился ко мне:

— Я не тебя продаю, милый Джон. Такую сделку и впрямь можно было бы назвать бесчестной. Я прежде всего продаю подлинного Артура, Артурa исторического, который фигурирует во французском «Голубом путеводителе» и в английской литературе и чью невинность и красоту Шекспир воспел в сонете… к сожалению, утраченном. Этот Артур и призрак, который следует за ним, как брат, представляют собой единую жемчужину, а Малвенор — ее оправу. Все это вместе являет собой сокровище, цены которому нет, и я выказываю доброту, даже чрезмерную, соглашаясь уступить его дураку, который заслуживает разве что каких-нибудь третьесортных призраков! Так, можно сказать, от нас уплывает старая Шотландия.

Растроганный собственными словами, лорд Сесил деликатно шмыгнул носом и сделал еще одну попытку меня убедить:

— Ты на какое-то время напялил на себя наряд Артура — признаю, это может облегчить сделку. Но разве твое случайное вмешательство чем-то обедняет волшебную реальность подлинного призрака, такого, каким его описывает воскрешающая его легенда? Нет. Наоборот, твое вмешательство скорее ее обогащает! Артур ждал тебя, Джон, чтобы золотыми буквами дописать последнюю главу своих загробных приключений, и ты можешь этим гордиться — это говорю тебе я, его владелец!

Спорить в эту минуту с лордом Сесилом было бессмысленно, и я поддержал его с энтузиазмом, который он оценил:

— Отлично, Джон! Мне приятно убедиться, что ты мыслишь здраво.

— Спасибо, ваша светлость.

— Стало быть, ты понимаешь, что сейчас не время бегать по окрестностям и чесать языком — я могу потерять на этом сто тысяч фунтов стерлингов, новенький замок, да еще конную статую из позолоченной бронзы высшего качества… которая, во всяком случае, может послужить насестом для голубей.

— Да, ваша светлость.

— Плохая это была бы плата за мое великодушное прощение.

— Безусловно, ваша светлость.

— Вот это ответ! Пока Гроб находится здесь, твое любезное пребывание на чердаке тем более желательно, что наш гость на своем коммерческом жаргоне твердит, что «убежден только на девяносто девять процентов». Наивный и в то же время практичный, как большинство американцев с тех самых пор, как в конце XVIII века Англия неосторожно предоставила их самим себе, Джулиус Гроб-юниор, несмотря на латинское добавление к его имени, которое должно было бы возвысить его душу, жаждет удостовериться во всем на личном опыте, так сказать, пощупать призрак собственными руками… Для этого он здесь, и жестоко будет его разочаровать. Могу ли я рассчитывать на тебя, Джон, чтобы довести до стопроцентной уверенность нашего любителя? Ты ведь понимаешь, какое значение имеет этот один процент, не так ли?

Уинстон заставил меня разыгрывать призрака, чтобы избежать очередной порки. Леди Памела убедила меня разыгрывать призрака, чтобы избавить Алису от неравного брака. И вот теперь лорд Сесил собирался вырядить меня призраком ради новенького замка и ста тысяч фунтов стерлингов, такой громадной суммы, что я даже не мог оценить ее величину!

После долгих мучительных раздумий я решился сказать лорду Сесилу:

— Ваша светлость недавно упрекнули меня, что я предавался забавам в вашем доме…

— Но теперь речь совсем не о забавах, Джон, — оборвал меня лорд Сесил. — Ты и в самом деле вдоволь позабавился по прихоти своей анархической фантазии. Но теперь речь идет об ответственной работе, выполнив которую, ты сможешь заслужить мое полное прощение и даже вечную благодарность.

На это, увы, возразить было нечего.

— Ваша светлость, — предположил я, поднатужившись, — наверное, хочет, чтобы я время от времени испускал свои «У-ух! У-ух!».

— Превосходно! Очень оригинально! Мы сможем даже ухать вдвоем, ты меня научишь… Но можно придумать и кое-что получше!

Лорд Сесил подлил немного виски в мой гранатовый сироп, что было дурным знаком, и, сев рядом со мной, стал вдохновенно меня убеждать:

— Гроб, преисполненный надежд, спит сейчас с улыбкой на устах в комнате принца Альберта, где я уложил его, собственноручно подоткнув одеяло.

Эта комната будит его воображение, поскольку Артур недавно являлся туда в одеянии пирата из тропиков. Гроб заплатил бешеные деньги мэтру Дашсноку, чтобы тот ссудил ему свое оригинальное оборудование для ночной фотосъемки, и, следуя методе изобретателя, в которую сам изобретатель свято верит, и с его помощью направил объектив в сторону двери. Чтобы увеличить шансы на успех, Гроб прихватил с собой апокалипсическую таксу, привыкшую учуивать призраков, — за прокат собачонки мэтр Дашснок денег не взял. Все в полном порядке! Тебе достаточно войти и встать в позу. С твоим опытом это не составит труда. Просто детская игра…

Я отбивался, как попавшая в капкан лисица. Но лорд Сесил был неумолим.

— Сто тысяч фунтов стерлингов, Джон, это приданое Алисы и Агаты. Это плата за содержание Уинстона в Итоне и за его обучение вплоть до Сандхерста — для него это единственный шанс похудеть и избежать апоплексического удара. Я не могу с легким сердцем от этого отказаться.

Первый довод тронул меня даже больше, чем второй, и я почувствовал, что слабею.

Лорд Сесил встал…

— Ну же, веселее за дело! И день и час нам благоприятствуют. Куй железо, пока горячо — ты должен был выучиться этому правилу у мистера Гринвуда! Если нашему Гробу удастся в первую же ночь пребывания в Малвеноре сделать хорошую фотографию Артура, он будет в восторге, в упоении и подпишет с закрытыми глазами любой контракт!..

Повесив нос, я поплелся за лордом Сесилом до комнаты, выходящей в коридор. В этой комнате почти не осталось мебели и все было покрыто пылью.

— Здесь жил Уинстон, — понизив голос, пояснил лорд Сесил, — пока я не вверил его попечениям этого вьючного осла Дашснока.

Лорд Сесил порылся в шкафу, где царил полнейший беспорядок, и извлек оттуда два громадных никелированных револьвера и полный костюм Буффало Билла …

— Я подарил это снаряжение Уинстону, когда ему исполнилось десять лет, чтобы приохотить его к оружию. Думаю, оно тебе подойдет…

Я был сражен.

— Но… ваша светлость, призраки не наряжаются ковбоями!

— Т-сс! Тише! Рядом спят мои дочери… Совершенно верно, шотландские призраки обычно не переодеваются в ковбоев. Но наш клиент — американец. Может ли Артур оказать ему большую любезность? Давай же, одевайся…

Я снова сбросил с себя свои лохмотья и с замиранием сердца вырядился Буффало Биллом. Мне казалось, что вид у меня самый нелепый. Хуже того, меня томило зловещее предчувствие.

Я рухнул в кресло…

— Умоляю вас, ваша светлость, отложим вылазку до завтра…

Лорд Сесил открыл коробку с пистонами, осмотрел их и стал заряжать револьвер, приговаривая:

— Вот что поддержит твой дух. Ты войдешь к гробовщику и двенадцать раз пальнешь ему в ноздри из револьвера. Тебе надо только нажимать на спусковой крючок, револьвер перезаряжается автоматически…

— Ваша светлость! Пощадите!

— Таким образом ты его разбудишь без труда, а ему будет что порассказать в своем клубе гробокопателей!

— Ваша светлость! Умоляю вас!

— Уши ему заложит от пальбы, ноздри наполнятся запахом пороха. А взгляду предстанет чудесное явление — ты сам. Ну а насчет того, чтобы пощупать… Он будет счастлив пощупать фотографию! В путь, Джон!

Я прирос к стулу.

Схватив меня за мой ковбойский пояс, лорд Сесил рывком поставил меня на ноги и сказал тоном уже более серьезным:

— Я ставлю на карту будущее моей семьи, Джон. А ты — свое собственное будущее. Если я останусь доволен твоими услугами, я порекомендую тебя моему старому другу лорду Фитцбэби: вот уже больше двадцати лет бедняга ночами не спит, все думает, где бы раздобыть призрака для своего родового замка в окрестностях Данди! Ты создан не для того, чтобы плесневеть на чердаке, а для того, чтобы время от времени в решающую минуту появляться то в одном, то в другом замке. Словом, жить в замке!

Меня словно озарило.

«Жить в замке!» Я вдруг вспомнил предсказание колдуньи: «Ни хозяин, ни гость, ни слуга. Ни человек, ни ангел, ни животное». Так неужели эта жизнь в замке означала жизнь призрака?

Лорд Сесил добавил с некоторой неохотой:

— Ну а поскольку с твоей помощью я получу сто тысяч фунтов стерлингов, новенький замок и памятную статую, я возмещу тебе два шиллинга шесть пенсов, которые ты заплатил Джеймсу в день твоего прихода в замок. Ничто меня к этому не обязывает, но я всегда слыл человеком щедрым.

Я встал и попросил дать мне оружие. Пора было с этим кончать.