Конечно, одного только феминизма для полноценной жизни недостаточно, а значит, нам не избежать шопинга. Я не говорю о шопинге, который показан в «Сексе в большом городе», основанном на убеждении, что процесс покупок – это божественный опыт, нечто сродни медитации, но с одной ногой, застрявшей в паре леггинсов 12-го размера из Top Shop. Лично я нахожу странным всеобщую убежденность, что женщины любят ходить по магазинам, – все мои знакомые барышни готовы разрыдаться после 45 минут прочесывания торгового центра в поисках рубашки, когда попадаются только джинсы, и ровно наоборот в тех печальных случаях, когда требуются джинсы.

Нет. Под «покупками», я понимаю просто «выйти и купить вещь, которая действительно нужна», – такую как трусики, например. Мне 15 лет, и мне нужны трусы. Мне ужасно нужны трусы. Для меня легче сокрушить патриархат и сделать татуировку «Я радикальная феминистка», чем показать кому-либо содержимое моего ящика для нижнего белья. Хотя кого я обманываю? Нет у меня никакого ящика для нижнего белья. Все, что у меня есть, – брюки, две майки, две пары колготок, юбка, три футболки и один невзрачный джемпер – все в картонной коробке под кроватью. У меня просто нет никакого «нижнего белья».

То, что я ношу вместо него, перешло ко мне по наследству. В 15 лет я стала слишком большой для всего, что можно было купить в крошечном магазине одежды на Уорстон-роуд, где детские трусы лежали в огромном ящике, и нужный размер клали в бумажный пакет, как это делается с карамелью или бараньими отбивными.

Итак, поскольку мы слишком бедны, чтобы покупать новые, взрослые трусы, я становлюсь обладательницей наследства семьи Моран – четырех пар старых штанов моей мамы. Это все классические модели – вроде тех, которые пятилетний ребенок рисует висящими на бельевой веревке. Они прошли через кипячение со стиральным порошком столько раз, что веселые разноцветные полоски превратились в бледные тени, а резинки растянулись.

Я была весьма неиспорченным ребенком, и ношение старых маминых трусов не вызывало никаких брезгливых мыслей. В конце концов, по сравнению с тем, что я сплю на кровати, на которой умерла моя бабушка, ношение маминых штанов – это полная ерунда.

Так мне казалось до одного случая с Кэз.

Мы сидим в саду и рисуем, спокойно и с любовью изображая усы, бороду и сросшиеся брови куском угля на личике спящей двухлетней Шерил.

Все шло прекрасно, пока Кэз не указала на Шерил и не произнесла – с той смесью отвращения и удовольствия, которая делала наше общение с ней в детстве таким веселым: «Ты знаешь, на маме, возможно были твои штанишки, когда она зачала Шерил. Папа, вероятно, сорвалих с нее, чтобы сделать Шел. Он залез своим пенисом в твои трусы».

Разумеется, я тут же врезала Кэз. Я ударила ее изо всех сил, так, что она упала на спину.

– Ты изравщенка! – кричу я. «Изравщенец» – наше новое слово. Мы все много читаем – много, но, видимо, слишком быстро. Кстати, недавно мы взяли на вооружение слово «парадигма», которое произносится так, как пишется.

– Ты мудила! – кричит Кэз, лягая меня, как кенгуру. Наше «дружеское перемирие», любовно запечатленное мамой на фото, закончилось до следующего года.

Но я не могла позволить себе расстраиваться слишком долго. У меня не было другого выхода, чем смириться, и просто продолжать носить эти трусы еще четыре длинных года. У меня не было других вариантов. Это одна из многих причин, почему хреново быть бедной. Вы должны жить в трусах, которые приносят вам кошмары.

Нижнее белье (в первую очередь трусики и лифчик, но также нижние юбки, чулочно-носочные изделия и разного рода грации) – это специальная одежда для настоящей женщины. Это женский эквивалент пожарного комбинезона и шлема. Или больших ботинок клоуна. У нас должны быть эти вещи, чтобы справляться с работой «быть женщиной». Это производственная необходимость. Конечно, все женщины разные, но чаще бывает так, что нам необходим бюстгальтер, чтобы прожить день – особенно, если в этот день нужно бежать на автобус или надеть платье с глубоким вырезом. В противном случае придется придерживать груди руками во время бега. У меня так бывало. Это неприятно.

Известно, что многие представительницы шоу-бизнеса и известные актрисы не носят трусы. Однако, думаю, что они невероятно рискуют в борьбе за популярность. Да. Пауки могут вскарабкаться вверх по ногам, сплести внутри вас паутину и отложить яйца в сокровищнице. Я знала девушку, с кузиной которой случилось такое в Лейчестере. Когда дети-паучки вылупились, они были так голодны, что съели волосы на лобке. Не смотрите на меня в ужасе – я просто отчитываюсь о том, о чем говорили на всех углах в Вулверхэмптоне в 1986 году. Странно, что тогда это не прогремело на всю страну.

Я думаю, для всех очевидно, что жизнь женщины без трусов, – это ежедневный риск.

Так как четыре с половиной года подряд я носила трусы моей матери, я понимала, что проваливаю большую часть предметов учебной программы из курса «Как быть женщиной»: женщины априори должны хорошо выглядеть в нижнем белье. Они должны быть потрясающими в трусах. Они должны козырять в лифчиках. Возможно даже, что женщина в нижнем белье – это наилучшее воплощение женщины.

Пожалуй, это правда. Это один из талантов нашего мягкого, нежного и округлого пола – мы действительно умеем красиво заполнять трусики и лифчики. Если у вас есть хоть сколько-нибудь приличные титьки в более-менее приличном лифчике, то не имеет значения, что остальное выглядит как желе, которое упало на пол и стало жертвой кошачьей атаки, – все будут смотреть на титьки в лифчике. Их магия абсолютно не соответствует их возможностям: они не умеют исцелять больных или решать сложные уравнения, они просто неплохо выглядят и заманчиво покачиваются.

Действительно, арсенал нижнего белья – во все века и культуры – был мощнейшим оружием и камуфляжем. Просто белье, перефразируя слова героя Уилла Смита из «Людей в черном», заставляет «это дерьмо» хорошо выглядеть.

Магия хорошего нижнего белья безгранична. Отличное белье – это как снаряжение спортсменов-олимпийцев.

Однажды я попала в стрип-клуб с подругой Вики. Это долгая история, и я расскажу ее в главе 9. Но когда около часа ночи стриптизерша Марина танцевала нам приватный танец, через три минуты у меня закружилась голова. Я была почти в обмороке от красоты ее белья. Невероятная, снежно-белая задница Марины была завернута, как в подарочную обертку, в атлас вишневого цвета, ленты подвязок спускались вниз по бедрам. Когда она покачивалась из стороны в сторону, пьяная, смеющаяся, было невозможно думать ни о чем другом, кроме как о слабом шорохе ткани на ее коже и о том, как здорово было бы потянуть за эти ленты.

У Марины, очевидно, была та же самая идея. Одурманенная водкой, она уже попросила нас потянуть ленты зубами, когда вошли охранники и заорали: «Не трогать! Никаких прикосновений!» Марина угрюмо отстранилась от нас: девичья забава закончилась. Я покинула клуб в лихорадке, ничего не соображая из-за убийственной смеси полусухого шампанского и Марининого тела в блестящем атласе.

Так давайте же воспоем гимны дамскому белью – прочитаем псалмы о трусах и лифчиках. Чулки – черные, со швом или без – позволяют вам заниматься сексом стоя и где угодно, можно даже не прерывать беседу.

Французские трусики из персикового атласа с оборками сзади. Панталончики возмутительных расцветок, поблескивающие шелком под кружевами. Пенная, облачная, яично-белая радость тюля. Шелк, скользкий как масло. Струящаяся, красная, как кровь, ткань под полупрозрачным кружевом. Черный узор на голени. Крючок, слегка впивающийся в нежную плоть. Оторванные пуговицы. Подол.

У меня есть комбинация цвета августовского неба с крошечными розовыми розами и черными бретельками, которая делает меня счастливее, чем все самые красивые платья на свете. Она не только воплощает в себе идею кошачьей, проказливой, полной радости стилистики эротических открыток 1950-х годов, на которой основана большая часть моего сексуального образа, но еще я выгляжу в ней худой до потери пульса. Я часто замечала это: «правильное» нижнее белье подчеркивает вашу фигуру самым лестным образом – как никакой другой наряд.

Ах, если бы мир знал, как великолепно мы выглядим во всех этих одеяниях. Способность блестяще выглядеть в нижнем белье – один из важнейших талантов женщины. Более того, есть даже конкурс, определяющий, кто же преуспел в этом лучше всех: «Мисс Америка», «Мисс мира», «Мисс Вселенная». Вы можете называть это «дефиле в купальниках», но все мы знаем, что на самом деле это дефиле лифчиков и трусов.

Я уверена, что именно так оно и воспринималось вплоть до последних 30 секунд перед провозглашением имени очередной победительницы. Просто кто-то наклоняется к главе жюри и тихо говорит: «Нужно найти какое-то правильное обоснование всему этому, иначе феминистки нас не поймут».

За умение носить бюстгальтер и трусы вручают невероятные награды – мировое турне с гуманитарной миссией! Секс со звездами футбола! Корона, в конце концов!

Возможно, такие значимые награды за умелое ношение белья обусловлены суровой реальностью: с течением времени ношение трусиков становится все более трудным делом А причина в том, что на них идет гораздо меньше материала, чем раньше. Гораздо меньше. Слишком мало.

Пример: несколько месяцев назад мы с подругой ехали в переполненной подземке, и она постепенно бледнела и затихала, пока наконец не призналась, что ее трусики были настолько малы, что оказались практически полностью «съедены» промежностью.

– Я сейчас держу их на клиторе – как маленькую шляпу, – сказала она.

Понятно, что подобного быть не должно. Такие трусы должны быть отброшены назад в каменный век. Бэтмен не мирился с этим дерьмом и носил нормальные трусы – так чем мы хуже Бэтмена? Женщины в качестве основного права человека должны иметь нижнее белье достаточного размера, чтобы прикрывать то, что находится снаружи, а не медленно втягиваться внутрь.

Я собираюсь заявить прямо здесь и сейчас: я за большие трусы. Радикальный феминизм требует большихтрусов. Действительно больших. Прямо сейчас на мне штаны, которые могли бы использоваться в качестве пожарного тента. Они эффектно простираются от верхней части бедра до пупка. Если бы я собиралась баллотироваться в парламент, то моим предвыборным лозунгом стал бы такой: «Одеть женщин в основательные труселя».

Милые читатели, если я огорчила вас моими предпочтениями в области нижнего белья, то спешу уверить: я не менее огорчена предпочтениями большинства из вас. В XXI веке наши трусы перестали быть секретом. Юбки-карандаши, обтягивающие джинсы и леггинсы – все они позволяют нам наблюдать точные контуры трусов владельца не хуже, чем очертания материков в учебнике географии.

Еще печальнее то, что едва ли в Великобритании сыщется женщина, которая носит трусы, на самом деле ей подходящие. Вместо того чтобы надевать что-то разумно вмещающее ягодицы, они носят какие-то ягодичные аксессуары, фитюльки для задницы – стринги или в лучшем случае бикини.

Эти плотные полоски, делящие зад пополам, с точки зрения комфорта и эстетики напоминают вечно неспокойную границу между Пакистаном и Индией. Целый материк – ваш зад – оказывается расколотым как минимум пополам. Своими глазами я видела женщин, у которых было от двух до восьми ягодиц, размещенных в любом месте от тазобедренной кости до середины бедра.

В этом уродстве трудно обвинять только несчастные стринги – они стараются как могут. Просто их силы слишком незначительны по сравнению с мощью наших задниц. Они в меньшинстве. Скорее, здесь вина лежит на их безмозглых обладательницах.

Дамы, почему мы лишаем наши зады лишнего кусочка ткани – чтобы мучиться? Это какая-то массовая трусорексия?

Это все, конечно, симптомы болезни современной женщины, которая убеждена, что каждый ее день – это многократная проверка на сексуальную привлекательность. Женщины носят облегающие брюки, потому что думают, что это сексуально. Но это же безумие. Дамы! Сколько раз за последний год вам действительно пригодились ваши малюсенькие трусики? Другими словами, сколько раз вы занимались случайным сексом в ярко освещенной комнате с эротическим гурманом, которого трудно удовлетворить?

Я думаю, что знаю ответ – ни разу. А почему бы вам не носить с собой нарды, чтобы развлечь группу пожилых дам в случае чрезвычайной ситуации? Ей-богу, шансов здесь и то больше.

И вот еще что. Когда дело доходит до секса, вы должны помнить, что мужчины на редкость неприхотливые и толерантные существа. Им глубоко наплевать, какие трусики вы носите. К тому времени, когда вы снимаете юбку, вы можете быть в бумажном продуктовом пакете с отверстиями для ног – их это не остановит. Мужчинам нет никакого дела, сексуальные на вас трусы или нет.

Представьте себе, что мужчины проводят такую же спецподготовку каждый день в расчете на секс. Тогда бы им пришлось постоянно носить в плавках два билета в Париж на случай, если вдруг встретят женщину, которая нуждается в романтике прямо сейчас. Но мужчины этого не делают. Никогда.

А между прочим, такая в прямом и переносном смысле небольшая проблема, как крошечные трусики, имеет для нас как для нации серьезные последствия. Очевидно ведь, что могущество нашей страны уменьшается пропорционально размеру трусов. Когда женщины носили нижнее белье от подбородка до пят, солнце никогда не заходило над Британской империей. Сейчас, когда средняя британская женщина может поместить недельный запас трусов в спичечный коробок, у нас есть немногим больше, чем господство над островом Мэн. Женщины не могут сегодня полноценно реализовать свои завоеванные за всю историю цивилизации права, включая право на участие в выборах, – они слишком изнурены ношением стрингов и борьбой с его последствиями. Как могут 52 % населения рассчитывать на победу в борьбе за свои права, если они даже не в состоянии присесть не морщась?

Примечание : единственное мероприятие, которое можно смело посещать без трусов, если на вас одеяние длиной в пол, – это рок-фестиваль. В этом случае любая женщина, раздраженная получасовыми очередями в туалет, может просто присесть в траве, широко раскинув юбки. Она может спокойно пописать там, где сидит, никем не замеченная.

Именно так, я полагаю, мочилась Белоснежка, когда была оставлена охотником в лесу.

Еще одно примечание : данный план может не сработать только при наличии муравьев. Муравьи не любят ползать описанными.

Но, конечно, трусы – это только половина дела с нижним бельем – нижняя половина. Что же насчет верхней половины – бюстгальтера? Бюстгальтеры имеют свою собственную силу. Каждые четыре года, когда происходит чемпионат мира по футболу, его ключевой момент для меня и моих пятерых сестер – матч с Бразилией. Любой матч с Бразилией.

«Бра! – кричим мы, указывая на экран. – Бра!» На спинах их футболок написано «Бра»! Мы барабаним пятками по дивану почти в болезненном неистовстве.

– Бра!!! – умираем мы от смеха. – Брааааааа!

Бюстгальтер является, пожалуй, самой жесткой конструкцией в гардеробе женщины. Если вы сомневаетесь в этом, попробуйте бросить бюстгальтер в девятилетнего мальчика. Он отреагирует так, как если бы ему на его голову прыгнула живая крыса. Он с криком убежит от вас – как вьетнамский ребенок, пострадавший от напалма. Он не сможет справиться с бюстгальтером.

Слава богу, мы, дамы, справляемся, и хороший бюстгальтер – один из наилучших помощников женщины. Мне 35 лет, но мои груди тем не менее выглядят как персики. Не те персики, которые вы забыли съесть на ланч неделю назад и они покоятся на дне вашей сумочки – с вмятиной от ключей и прилипшим автобусным билетом. Я говорю о персиках, на которые вы с вожделением смотрите на рынке, мучаясь сомнениями: позволить себе их или не стоит тратить астрономическую сумму на удовольствия.

А между тем я знаю, что такое кормление грудью, ребята. Кормление грудью двух страдающих коликами младенцев. Мой бюст начал свой путь в эстетическую пропасть в тот самый день, когда я попыталась попасть соском в рот моей крохотной дочери в машине, которая неслась по ухабам и ямам. Моя грудь сказала мне: «Дальше без меня, крошка. У меня была хорошая жизнь, но я подустала».

И знаете что? Это нормально! Начнем с того, что я не супермодель и могла бы иметь титьки, которые выглядят как рваные пакеты, и мир не обратил бы на это никакого внимания. Никто никогда не осудит меня за них! Ха! Патриархальное общество может прививать мне столько неуверенности по поводу моих буферов, сколько ему хочется! Это его любимое занятие! Кроме игры в дартс. Но оно просто не может заставить меня ее испытывать. Потому что я знаю, что те люди, которые имеют к моей груди хоть какое-то отношение, – голодные младенцы и некоторые мужчины – отнесутся к ней с огромной благодарностью.

Для всех остальных случаев у меня есть верный друг – бюстгальтер. Я люблю тебя, лифчик. Ты как кетчуп – с тобой все «вкуснее». В правильный бюстгальтер вы можете положить все, что осталось от ваших молочных желез, – может быть, с помощью лопатки или любимого человека – и оформить таким образом эту массу в две прекрасные женские выпуклости.

Сегодня я просто скатываю мои раздолбанные титьки, как пожарный шланг, и засовываю их в выдающееся произведение инженерного искусства. Иначе мне бы пришлось просто подталкивать их ногами. Но с бюстгальтером я могу дать волю творчеству. Настройка бретелек лифчика чем-то напоминает игру «Приколи хвост ослу с закрытыми глазами». Если я одеваюсь без контактных линз, то груди могут в конечном итоге оказаться где угодно. Не исключено, что однажды я выйду из дома с похмелья с титьками на голове.

С другой стороны, если вы живете в лифчике, вы можете и умереть от лифчика. Неудивительно, что предмет, обладающий волшебными свойствами такой невероятной силы, иногда обращает ее во зло, пытаясь вас уничтожить. Он что-то вроде Сарумана из «Властелина колец».

Людям, которые никогда не носили бюстгальтера, – мужчинам, детям, животным – никогда не понять абсолютного, первозданного кайфа избавления от бюстгальтера. У меня когда-то был бюстгальтер – зеленовато-голубого цвета, полная чашка, красивый, очень дорогой, – сидящий настолько жестко, что на третий день в слезах я позвонила в магазин, где его купила.

– Должно ли это быть так больно? – спросила я, пытаясь подавить рыдания.

– Вам просто нужно разносить его, – сурово сказала женщина, как армейский инструктор по строевой подготовке, который учит своих новобранцев ссать на сапоги, чтобы смягчить кожу. Я в конце концов приручила этот бюстгальтер – но первые 20 раз избавление от него напоминало выход космонавта из скафандра. Он оставлял на моем теле страшные красные рубцы, и я чувствовала себя монахом-аскетом, решившимся снять власяницу.

Облегчение от снятия плохого бюстгальтера несравнимо ни с чем. Это как будто вы одновременно писаете, пьете холодную воду в жаркий день, курите после четырехчасового сеанса в кинотеатре и при этом вам делают массаж ступней. Готовность снять лифчик – это признак истинной дружбы. Если вы можете прийти в чей-нибудь дом после долгого дня и сказать: «Я хочу снять лифчик» – значит в этом доме живут ваши близкие друзья.

Конечно, иногда избавление от плохого бюстгальтера происходит и в общественных местах. Я видела женщин, снимающих бюстгальтеры в такси по дороге из клуба и на автобусных остановках.

И вот что я поняла.

Любому идиоту, который говорит вам: «Так вы феминистка? Значит, вы без раздумий сожжете свой лифчик, да? Да?», – вы должны спокойно ответить: «Дурак. Бюстгальтер – мой заклятый друг. Мой сердечный приятель. За исключением того розового, который был мне мал и перекрыл доступ крови к голове. Его я облила бензином и сожгла перед американским посольством».