Трой вернулся в дом и сложил пакеты с покупками на кухонном столе. В городе он смог найти почти всё, что ему было нужно.

Париж. Он покачал головой. Трой надеялся, что однажды она сможет отправиться туда по-настоящему, но сейчас его ненастоящий Париж тоже сгодится. А также удержит её в их комнате, где она будет отдыхать без лишних споров.

Он на это надеялся. Ведь, что Камрин делает лучше всего — так это спорит с ним. Упрямая женщина.

Ухмыляясь, Трой поднялся по лестнице, чтобы проверить, как она. Войдя в спальню, он обнаружил, что дверь в ванную закрыта. Он отсутствовал почти два часа. Забеспокоившись, Трой постучал в дверь.

— Кэм, ты там в порядке?

— Эм, да. — Всплеск. — Я, должно быть, заснула. Выйду через секунду.

Она отдыхала, это хорошо. По крайней мере, она прислушалась к нему по этому поводу. Он посмотрел на кровать. Апельсиновый сок и тосты всё ещё были на подносе. Она выпила только кофе. Что ж, будет хорошо, если она уже проголодалась.

— По правде говоря, — сказал он через дверь, — не торопись. Я позову тебя, когда всё будет готово.

Пауза.

— Что готово?

Он закатил глаза. Она не может оставить всё как есть или просто сидеть и наслаждаться жизнью. Ей обязательно нужно всё знать, всё контролировать. И это натолкнуло его на очередную идею для списка.

— У меня тут реквизиты для брачного ритуала амазонок.

— Прошу прощения? — Дверь со свистом распахнулась, выпуская клубы пара.

Она стояла в чёрном халате, вытаращив глаза. Её волосы были заколоты в высокий хвост, влажный и завивающийся на кончиках. От неё пахло розами — ароматизированной солью для ванн, которую он оставил для неё вместо её обычного лемонграсса. Жаль. Ему больше нравился лемонграсс. Больше ей подходил. Лёгкий и свободный от суеты, как и она.

— Я шучу, — сказал он. — Никакого брачного обряда, обещаю. Оставайся в ванной. На самом деле, оставайся в халате. Дай мне десять минут на то, чтобы всё подготовить, а потом я тебя позову.

Она сузила глаза, прежде чем согласиться, и закрыла дверь.

Схватив поднос с завтраком, он побежал вниз, чтобы принести всё остальное. Для этого ему понадобилось два захода. Быстро, насколько возможно, чтобы она не успела выйти и испортить сюрприз, он соорудил свою имитацию Парижа. Если не обращать внимания на всякие мелочи, получилось вполне неплохо. Кивнув, он выкрикнул её имя.

Камрин вышла из ванной и остановилась, уставившись на красный шарф на его шее и чёрный берет на голове. А затем рассмеялась настолько успокаивающим и богатым звуком, что ему захотелось плакать. Боже, он обожает её смех.

— Тебе ещё не хватает тех тоненьких усиков, — сказала она.

Кэм шагнула обратно в ванную и вышла, держа в руках что-то похожее на набор Эмили для рисования. Она начертила с каждой стороны по тонкой линии под его носом и сделала шаг назад, чтобы рассмотреть свою работу, а потом снова рассмеялась. Чёрт, он бы нарядился мимом и выделывал дешёвые трюки, если бы она и дальше продолжала так смеяться.

— Ваш столик ждёт, мадам, — изо всех сил стараясь подражать французскому прононсу, проговорил Трой. Поклонившись, он жестом руки указал на балкон, где установил телевизионную тумбу и два стула. Конечно, это не столик с видом на Сену, но и так сойдёт.

— О, это было ужасное подражание французскому, — смеясь, сказала она. И на этот раз всё её лицо озарилось. — Тебе не стоит больше это повторять.

В его груди что-то оборвалось от незнакомого давящего чувства, когда он выпрямился. Трой никогда не видел её такой. Счастливой. Не беспокоящейся о том, что она сказала, не следящей за своими действиями или реакциями. Просто Кэм. Свободная.

А ведь он ошибался. Тогда, в своём доме, он посчитал её милой. Даже привлекательной, в духе «девушка по соседству». Но нет, она намного больше, чем просто привлекательная. Она красивая. И как он не замечал этого раньше?

— Держи, — сказал Трой, протягивая ей другой берет. Она лишь уставилась на него, поэтому он сам водрузил ей его на голову.

— А что там? — спросила она, шагая в сторону балкона.

Он прочистил горло.

— Блины с вишнёво-кремовой начинкой, круассаны и сыр, и эспрессо. У них не было суфле. Извини.

Она оглядела стол.

— Выглядит просто замечательно. Где ты всё это достал?

— В городе есть пекарня. Мой уровень холестерина взлетел только от одного запаха выпечки. Похоже, сыр очень популярен во Франции.

— Так и есть. Существует более двухсот видов сыра. И все они защищены законом, чтобы никто не смог воспроизвести их рецептуру. У них имеются строгие квоты на то, сколько сыров ежегодно может быть произведено в целях предотвращения снижения их ценности.

Он мог поклясться, что подобные вещи она говорила лишь для того, чтобы заставить других почувствовать себя идиотами. Его же это возбуждало.

— Как ты запоминаешь всю эту ерунду?

Она пожала плечами.

— Я как губка, которая впитывает бесполезную информацию. Я помню большинство из того, что прочитала. Или услышала.

— Ну, это просто острый сыр чеддер. Будем считать его коллекционным, или что-то типа того.

Улыбнувшись, она присела. Он налил им обоим по чашке эспрессо из кофейника и зашёл внутрь. А обратно вышел с плакатом Эйфелевой башни, прислонив его к перилам, а другую свою руку держа за спиной.

Она посмотрела на него, приподняв брови.

— Мило.

— «Уол-март», — сказал он. — У них превосходная коллекция постеров. Если хочешь, могу вернуться и взять ещё один, с Джастином Бибером.

Она засмеялась, отхлебнув кофе.

— Я — пас.

Высунув другую руку из-за спины, он протянул ей букет цветов. Улыбка сошла с её лица, когда она увидела их. Блин. Они ей не понравились.

— Я не знал, какие ты любишь, поэтому смешал разные.

Она медленно поставила чашку на стол и потянулась к букету.

— Ты принёс мне цветы?

— Каждая женщина должна получать цветы. Даже если от них воняет по всему дому, как ты говоришь.

Один уголок её рта изогнулся.

— У меня нет предпочтений в цветах.

— У каждой женщины должен быть любимый цветок. Как любимый цвет или любимые конфеты. Это обязательное условие.

— Любимого цвета у меня тоже нет. Они прекрасны. Спасибо.

— Пожалуйста. И ещё кое-что. — Он забежал в комнату, а затем вернулся с DVD-дисками. — У тебя есть выбор между «Забыть Париж» с Билли Кристалом, «Полночь в Париже» Вуди Аллена или «Красавица и Чудовище».

Она посмотрела на диснеевский мультфильм.

— «Красавица и Чудовище»?

Он пожал плечами.

— Действие происходит во Франции. Эмили заставила меня посмотреть его три раза, когда я сидел с ней в последний раз.

Ах, снова эта улыбка.

— Я не поклонница Вуди Аллена. Полагаю, «Забыть Париж». — Она откусила блинчик и, издав стон, запрокинула голову назад. — Это превосходно.

Трой мгновенно стал твёрдым. Он сел так, чтобы она не заметила.

— Лучше секса?

— О, определённо.

Он усмехнулся.

— Тогда ты занимаешься им неправильно. — Улыбка снова исчезла. Поняв, что сказал, и как она, вероятно, истолковала комментарий, он позвал её по имени, чтобы она взглянула на него. — Тогда они делали это неправильно, — поправился он.

Соглашаясь с ним кивком головы, она отломила кусочек от круассана и откусила.

— Я, бывало, сочувствовала твоим подружкам: тому, что их у тебя так много, или тому, как быстро ты их меняешь. Но теперь я готова передумать. Ты делаешь подобное для всех своих женщин?

Нет. Цветы — да. Хороший ужин — да. Планировать целый день, чтобы перенести их в европейский город просто ради собственного удовольствия — никогда.

— Во-первых, я встречаюсь только с одной женщиной за раз, и она получает всё моё внимание. А во-вторых, мы с тобой притворяемся, что встречаемся. Правила здесь не распространяются. — И хоть он и говорил правду, последняя часть ощущалась ложью. Он даже не был уверен, сказал ли он это ради неё или ради себя. Что-то между ними поменялось.

Она внимательно изучала его, по-прежнему держа в руке круассан. Его взгляд упал на её рот, вспоминая, как хорошо она использовала его для кое-чего другого, помимо тривиальных знаний. Если бы он сейчас поцеловал её, то почувствовал бы её вкус, смешанный с масленым круассаном.

После нескольких долгих минут она отвела взгляд.

— Ну, в любом случае, все было очень продуманно. Спасибо.

— Пожалуйста.

Кэм стянула с головы берет и положила его на стол, затем взяла салфетку. Она наклонилась и стёрла фальшивые усы, нарисованные над его губами. И вновь, находясь так близко к ней, ему захотелось схватить её за запястья и рывком притянуть к себе на колени. Он бы показал ей, чем на самом деле славится Париж.

И на этот раз поцелуем бы всё не закончилось.

Тут они ступали на опасную территорию. По крайней мере он. И, если всё это продолжится, он уже будет не в состоянии и дальше контролировать эту потребность. И тогда весь ад вырвется на свободу.

Он взял круассан и вгрызся в него, просто чтобы чем-то занять свой рот, вместо того, чтобы целовать её. И, черт побери, целовать её было бы гораздо предпочтительнее.

Она доела свой блинчик, на сей раз без стонов, и потягивала свой эспрессо.

— Мне вот интересно, как ты можешь ожидать, что я высижу весь фильм после того, как выпила эспрессо.

— Они делают кофе без кофеина. Что для меня кажется бессмысленным. По сути, это крепкий кофейный напиток без кофеина, к которому пришлёпнули название «эспрессо».

Она уставилась в свою чашку.

— Я этого не знала. На вкус такой же.

— Ну вот, видишь. И ты всего не знаешь, всезнайка.

По крайней мере, Трой позволил ей спуститься к ужину после просмотра фильма, когда она сообщила, что головная боль её больше не беспокоит. Каким бы интересным и весёлым ни был день, она чуть не свихнулась в этой комнате. Во время ужина члены семьи непринуждённо болтали, абсолютно её не замечая. Хотя это и редкость, но всё было именно так, как она предпочитала.

Джеки, одна из прислуги Хортонов, подошла к ней сзади.

— Что-то не так, мисс?

Камрин взглянула на свою тарелку, а затем снова на неё.

— Нет, я просто не очень голодна. У меня был поздний обед. — В любом случае, после тех блинчиков ничто не могло быть так же вкусно.

Кивнув, женщина убрала тарелку с жареными креветками.

Трой улыбнулся со своего места рядом с ней, съев только половину своего ужина. Он прикончил круассаны и сыр во время фильма.

Устав за день, все извинились за ранний вечер. Камрин, однако, была на взводе. После целого дня безделья, что, как она признала, было приятно, ей было необходимо выплеснуть избыток энергии.

— Думаю сходить погулять, — сказала она Трою после того, как вся семья покинула комнату.

— Я пойду с тобой. Только дай мне секунду сбегать наверх.

Мужчина же должен оставлять её одну время от времени.

Она вышла на улицу, где могла подождать его и осмотреть окрестности. В паре сотен метров к востоку виднелся густой лес. Было ещё не очень темно, чтобы прогуляться туда. Сумерки только опускались, мерцали светлячки. Влажность постепенно уменьшалась, обещая приятную прогулку.

Трой вышел несколько мгновений спустя, держа уже знакомый красный шёлковый шарф.

— Всё ещё в Париже? — спросила она.

Никто и никогда не делал для неё того, что сделал сегодня он. Трой создал этот мнимый Париж просто ради того, чтобы она отдохнула. И она отдохнула. Кэм до сих пор могла чувствовать запах букета цветов, который он ей подарил. Этот жест не должен был сделать её такой счастливой. Неудивительно, что женщины падают к его ногам.

— Это для пункта в моём списке.

Опять он за своё. Список.

— Планируешь привязать меня к дереву и оставить волкам?

— Что-то вроде того.

Она скрестила руки на груди. Он двинулся вперёд.

Но после нескольких шагов обернулся.

— Идёшь?

Смирившись, она зашагала рядом с ним.

— Я подумала, мы могли бы отправиться в лес. Посмотреть, есть ли там тропа.

Кивнув, он повернул в том направлении. Когда они подошли к границе леса, то обнаружили походную тропу. Под сенью деревьев атмосфера изменилась. Хотя стало прохладнее, влажность повысилась. Сосновые ветки и мох свисали сверху, закрывая собой небо, в то время как среди них копошились маленькие существа. Несколько кроликов, белок и сова только проснулись. Она надеялась увидеть оленя.

Они молча шли несколько минут, их шаги поскрипывали из-за сухих, опавших сосновых иголок. Сразу же за поворотом Трой остановился.

— Здесь, кажется, неплохо.

— Для чего?

Он усмехнулся, придерживая шарф за концы.

— Для моего эксперимента. Подойди сюда.

Когда она отказалась, он шагнул ей за спину, произнося из-за её плеча:

— Тебе постоянно необходимо держать всё под контролем. Но иногда хорошо позволить всему идти своим чередом. Не всё должно иметь свой порядок или цель, Кэм.

И как же он планировал освобождать её от предполагаемого контроля?

Она сглотнула, когда он вплотную прижался к её спине. От него пахло мылом и грехом. А ощущался он даже лучше, чем грех. Что в нём такого? Почему она так насторожена всякий раз, когда он оказывается в пределах двух шагов?

Красный шарф опустился на её глаза, а его рот завис над её ухом. Было в этом что-то такое личное, такое отчётливо его, когда он говорил с ней. Он не оставлял ей места даже вздохнуть. Обычно ей необходимы эти полметра личного пространства. Но рядом с Троем не существует никакого личного пространства.

— Я собираюсь завязать тебе глаза, а ты будешь использовать другие свои органы чувств. Тебе придётся довериться мне, чтобы пройти испытание.

Она будет выглядеть идиоткой. Что ещё хуже, чувствовать себя ею. А это ей было совершенно не нужно.

— Нет, Трой.

Он помолчал.

— Ты мне доверяешь?

Его дыхание обдувало её шею, вызывая волну потребности, пульсирующую внутри. Хотела ли она его? Боже, да. Хорошо ли знала его? Да, больше чем кого-либо. Но могла ли доверять ему?

— Да.

— Тогда стой спокойно. — Трой завязал шарф на затылке, скрывая тот небольшой свет, что ещё оставался. Он встал перед ней, скользя ладонями вверх и вниз по её рукам. – Я отойду на несколько шагов назад, а ты следуй за моим голосом.

— Трой, это глупо. В чём смысл всего этого?

Он выждал целых пятнадцать секунд, прежде чем ответить:

— В том, чтобы избавиться от контроля.

Её голова дёрнулась вправо, откуда она услышала его голос в нескольких шагах в стороне. Повернувшись, она пошла в том направлении. Инстинктивно её руки вскинулись вперёд, чтобы не врезаться во что-нибудь. Хотя Кэм и не могла ничего видеть, зато могла слышать: шелест листьев на ветру, свои шаги, ступающие по земле.

Её руки чего-то коснулись, поэтому она остановилась. Осознав, что это грудь Троя, она опустила руки.

Он схватил её за запястья, возвращая обратно их прикосновение.

— Что ты чувствуешь? — прошептал он.

Твёрдую, прекрасную, мускулистую грудь.

— Твою футболку.

— И?

Возбуждение?

— Не знаю. Хлопок?

Она могла поклясться, что слышала, как он улыбается.

— Стой здесь. Я снова отойду.

Она вздохнула.

— Трой…

— Сюда, — сказал он слева от неё. — На этот раз опусти руки. Я буду тебя направлять.

— Если я упаду лицом…

— Ты не упадёшь.

Почему, чёрт возьми, она согласилась на это? Кэм опустила руки по бокам и прошла десять шагов. Его голос звучал ближе, чем раньше. Но она знала лишь то, что Трой находится слева от неё.

— Стой, — подсказал он. — Впереди корень дерева. Перешагни через него.

Водя носком, она провела ногой по земле, пока не почувствовала торчащий корень. Переступив через него, она продолжила идти. Идти и идти. С дерева над ней проухала сова. К этому моменту она уже должна была дойти до него.

— Трой…

Она врезалась прямиком в его грудь.

— Что ты чувствуешь?

— Что у меня из носа вот-вот пойдёт кровь? Боже, ты позволил мне уткнуться прямо в тебя, Трой.

Его руки опустились ей на плечи, такие тёплые. Такие большие. О, она могла поспорить, что этими руками он мог проделывать такие замечательные вещи!

— Что ты чувствуешь?

— Почему ты продолжаешь спрашивать меня об этом? Я чувствую себя нелепо.

Он тяжело вздохнул, словно она его раздражала.

— Оставайся здесь. — Она слышала, как он отходит вперёд и останавливается. — Хорошо, Кэм. Иди сюда.

На сей раз она шла не останавливаясь, пытаясь представить, чего именно он добивается от неё своим повторяющимся вопросом. Быть может, он прекратит этот фарс, если она ответит правильно. Чёрт, ей просто следует сорвать эту повязку и направиться обратно к дому. Почему, чёрт возьми, она не может сказать ему «нет»?

На середине шага её левая нога сорвалась, не почувствовав под собой ничего, кроме воздуха. Потеряв равновесие, она полетела вперёд в свободном падении. Крик застрял у неё в горле. Его руки сомкнулись вокруг неё, рывком останавливая и прижимая к своей твёрдой груди.

— Что ты чувствуешь? Прямо сейчас. Отвечай не задумываясь.

— Страх. Беспомощность. — Она ждала, когда её сердце вновь начнёт биться.

— Хорошо.

— Хорошо? — повторила она, скрипя зубами, готовая ударить кулаками по его груди. — Ты придурок! Я упала.

Она потянулась вверх, чтобы сорвать с глаз повязку. Но его ладони пригвоздили её руки к низу.

— Да, хорошо. Ведь я поймал тебя, не так ли? Испуганные и беспомощные — именно такие большинство из нас — те, кто, спотыкаясь, идут по жизни, Кэм. Не так, как ты — под неусыпным контролем. Ты не можешь всё контролировать.

Самообладание покинуло её. Если бы он только знал, как ей страшно. Всё время. У неё и близко не было того контроля, она лишь притворялась, что обладает им.

— Ты изложил свою точку зрения. Теперь мне можно это снять?

— Через секунду, — пробормотал он. Его голос вновь звучал странно. Низко.

Он отпустил её запястья и скользнул вверх по её рукам, коснулся плеч и обхватил щёки. И тут её сердце забилось. Оно по-прежнему функционировало. В сверхэнергичном ритме. Она слышала, как он сглотнул. Чувствовала тепло от его кожи.

Воздух вокруг них изменился, или, быть может, это изменилось что-то в ней самой. Но секунды шли в ожидании того, что он предпримет. Интересно, о чём он думает?

— Кэм, — произнёс он всего лишь в нескольких сантиметрах от её рта. — Мне действительно трудно удержаться от того, чтобы не поцеловать тебя прямо сейчас.

Означает ли это, что он тоже ощутил этот сдвиг? И что дело не только в ней?

Его пальцы скользнули под шарф на её виске, поднимая его вверх и стягивая с головы. Она моргнула, чтобы привыкнуть к обстановке, но обнаружила, что они окружены лишь темнотой. Перед ней стоял только он.

В его взгляде мелькнули боль и вина. Он открыл было рот, словно готовился что-то сказать, но вместо этого опустил руки и попятился.

Она вздрогнула, внезапно почувствовав холод.

Его взгляд заметался вокруг них, а потом опустился к её ногам.

— Достаточно для одной ночи, — проговорил он хрипловатым голосом. — Давай вернёмся назад.

Она молча последовала за ним обратно к дому, пытаясь логически классифицировать эти странные чувства. Кэм встречалась с Максвеллом в течение почти двух лет и ни разу не чувствовала себя так, как только что с Троем. Словно если он её не поцелует, она умрёт.

Он единственный, кто заставляет её терять контроль. К чёрту его список и всё остальное. Она сама не своя рядом с ним. Даже в собственной голове.

Они вошли в дом, обнаружив за кухонным столом Эмили и Фишера.

Трой скрестил руки и прислонился к стойке.

— Я думал, вы, ребята, пошли спать.

Фишер взглянул на Эмили, сидевшую у него на коленях.

— Эмили хотела увидеть Камрин.

— Можно мне спать с тобой? — спросила её племянница, умоляя своими огромными, стеклянными глазами.

Фишер вздохнул.

— Думаю, падение её напугало. И то, что она не видела тебя сегодня весь день, сделало ситуацию только хуже. Ты не против?

Камрин покачала головой.

— Я согласна, если Трой не возражает.

Трой кивнул в знак согласия.

— Буду ждать тебя наверху. Я пока приму быстрый душ.

Фишер наблюдал за тем, как Трой покидает комнату, после чего повернулся к ней, изучая её, словно математическое уравнение, с которым она когда-то помогала ему в школе.

— Я чему-то помешал? Между вами всё в порядке?

Нет. Да.

— Не о чем беспокоиться. — Она протянула руки к Эмили. — Пойдём, милая. Мы можем посмотреть мультфильм и лечь спать.

Пока они поднимались по лестнице, Эмили зарылась носом в шею Камрин. Возможно, Фишер был прав.

— Ты сегодня беспокоилась обо мне? Падение с лошади напугало тебя? — Эмили кивнула. Если бы она знала, то показалась бы сегодня в гостиной, и к чёрту Троя.

— Я сожалею об этом. Но со мной всё в порядке. Доктор сказал мне отдыхать, что я и сделала. Я бы сказала тебе, если бы что-нибудь было не так. Я всегда говорю тебе правду, верно?

Эмили подняла голову и кивнула.

— Потому что я уже не ребёнок.

— Правильно.

Она отнесла Эмили в свою комнату и посадила её на кровать. Камрин как раз натянула на неё пижаму, когда Трой выключил душ. После того, как она вставила в DVD-плеер диск с «Красавицей и Чудовищем», он появился из ванной, подошёл к кровати и плюхнулся на спину на своей стороне. Камрин нажала кнопку воспроизведения и села на своей стороне, усадив Эмили посередине.

Эмили посмотрела сначала на неё, потом на Троя.

— А почему ты теперь спишь в постели с дядей Троем?

Трой усмехнулся.

— Да, тётушка Кэм. Почему?

Камрин сузила глаза. Открыла рот, но вновь закрыла, задаваясь вопросом, как объяснить трёхлетнему ребёнку то, в чём сама сомневается.

— Э-э, ну, потому что мы с дядей Троем теперь встречаемся.

— А что значит «встречаться»?

— Когда два человека увлечены друг другом, они начинают встречаться. Они гуляют вместе и проводят вместе время.

Эмили, казалось, обдумывала информацию, в то время как Белль в мультфильме начала петь, проходя по маленькой французской деревушке.

— Итак, вы с дядей Троем теперь увечите друг друга?

Трой рассмеялся.

— Мы с тётушкой Кэм увечим друг друга уже в течение многих лет.

Эмили бросила на него раздражённый взгляд. Трой закрыл рот и вместо этого сосредоточился на мультфильме.

— Мы увлечены друг другом, да, — сказала Камрин, и это заявление содержало больше правды, чем ей хотелось бы.

Трой что-то сдавленно пробормотал.

Эмили впилась в него испепеляющим взглядом.

— Тихо, — приказала она, а затем посмотрела на Камрин. — Так вы целуетесь и прочее?

Вот это «и прочее» Камрин никак не могла выкинуть из головы. Ей очень хотелось «и прочее».

— Конечно. А теперь давай смотреть мультфильм. Тебе уже давно пора спать.

— А что происходит после свиданий? — спросила она, нисколько не смущённая.

— Ну, если дела идут хорошо, и ты достаточно удачлив, то вы поженитесь.

— Как тётя Хизер и дядя Джастин.

— Да, — ответила она, указывая на телевизор, надеясь, что шквал вопросов прекратится и она будет смотреть мультфильм. Камрин никогда прежде не возражала отвечать на бесконечные вопросы Эмили, поскольку её племянница всегда была любознательной. Но сейчас это становилось ужасно неловко.

Эмили села поудобнее и начала смотреть мультфильм, так что Камрин прилегла и расслабилась.

Через несколько минут Эмили повернулась к Трою.

— А ты удачлив?

Трой поглядел на неё.

— Удачлив?

— Достаточно удачлив, чтобы жениться?

Лицо Троя стало пустым, когда он снова посмотрел на телевизор.

— Удача никогда не была на моей стороне, — пробормотал он.