Трой включил прикроватную лампу и выудил из своей сумки пижамные штаны. Камрин, не произнеся ни слова, прошла к своему чемодану, достала вещи и отправилась в ванную. Он переоделся и сел на кровать. Через несколько мгновений Кэм подошла к гардеробной и потянулась к вешалке.

— Ты сегодня выглядела мило. — Кэм стояла к нему спиной, и он не мог видеть её лица, но заметил, как она замерла, прежде чем повесить платье на вешалку. — Что-то не так?

— Ничего. Я просто… начинаю ненавидеть это слово.

— Мило? Ладно, я применю другое слово. Ты сегодня выглядела прелестно.

Тяжело вздохнув, она прошла к своей стороне кровати и схватила чемодан, прежде чем вернуться к гардеробу. Полагаю, «прелестно» тоже отпадает.

— Так что же подтолкнуло тебя на все эти перемены? Твои волосы, твоя одежда?

Она исчезла в гардеробной.

— Меня Хизер заставила. — Сначала он услышал какое-то шуршание… — И, чёрт возьми, она забрала всю мою одежду.

Он поднялся и подошёл к гардеробной. В ней царило большее разнообразие расцветок, чем в деревне Смурфов. Она протопала к нему, мимо него и прямиком из спальни.

— Ты куда пошла?

— Убивать свою сестру.

Он метнулся за ней.

— Эй, не так быстро. — Обхватив Кэм за талию, он приподнял её и поставил обратно на ноги возле гардероба. — Всё не так уж и плохо.

— Не так уж и плохо? — повторила она, снова входя в гардероб. Она вытащила розовую кофточку. — Фуксия. Эта рубашка цвета фуксии, Трой. — Она вытащила другую. — Бирюзовая, оранжевая, жёлтая… Это пустая трата денег.

— Ну, она купила их для тебя. Почему бы тебе не носить их во время поездки? А дома снова сможешь вернуться к привычной для тебя одежде. В любом случае, что плохого в том, чтобы добавить немного цвета? Тот зелёный смотрелся на тебе… красиво.

— Трой…

И тут его осенило. Одевайся в нейтральные цвета — и никто не заметит. Надень это и…

— Тебе не нравится, когда на тебя обращают внимание. Всё дело в этом, так? Что плохого в капельке внимания время от времени?

Она посмотрела на одежду в своих руках.

— Потому что случается то, что случилось внизу во время ужина, вот почему.

Он сглотнул и смягчил тон.

— Ты о чём? Об этих разговорах об уродстве?

Она аккуратно повесила рубашки на вешалки и поместила те на рейку. Закрыв глаза, сделала несколько глубоких вдохов. Это было так мило. А ещё он понял, что она не собирается отвечать на его вопрос.

— Я никогда не видел тебя такой разозлённой.

— Конечно же, я злюсь.

Э-э, нет. Не совсем.

— Не так. Секунду назад ты повысила голос. — Её глаза сузились, уставившись на него. — И ты ещё не закончила. Подожди. — Он подошёл к кровати, схватил подушку и вошёл к ней в гардеробную. Закрыл дверь и протянул подушку ей. — Покричи в неё.

— Извини?

Он улыбнулся. Большинство людей просто сказали бы «что?». Камрин, даже рассерженная и сбитая с толку, сказала «извини?».

— Если ты начнёшь кричать, не прижав к лицу подушку, родные подумают, что я тебя убиваю.

— Я вообще не собираюсь кричать.

Его улыбка стала ещё шире.

— Это есть в списке, Камрин. Ты загадывала желание на звезду, сделала что-то, чего боялась, танцевала под дождём, теряла контроль и смеялась до боли. Теперь разозлись.

Она стиснула зубы и проговорила сквозь них:

— Почему все считают необходимым меня изменить? Я так долго просуществовала и без посторонней помощи. Жила, будучи ни смешной, или красивой, или…

— Вот об этом позже, — сказал он, обрывая её. Позже он ещё вернётся к этой лжи. А прямо сейчас её гнев начал утихать. — Кричи, Кэм.

Ох, опять.

— Нет.

— Сделай это, тряпка.

Её ноздри раздулись.

— Нет.

Он прижал её к стенке и поднёс подушку к её лицу.

— Кричи, Кэм.

Без дальнейших колебаний она выхватила подушку, прижала к лицу и закричала в неё. Громко, долго и достаточно сильно, чтобы заставить ту трястись. Закончив, она опустила подушку и уставилась на неё. Её лицо стало очаровательно красного оттенка, как у Чака Берри.

— Ещё разок?

В качестве ответа она передала подушку обратно.

— Чувствуешь себя лучше?

Камрин посмотрела на него, один уголок её рта изогнулся, прежде чем она кивнула.

— Не думаю, что ты забудешь о тех словах, которые я тебе наговорила.

Этому не бывать, чёрт возьми. Это тоже было в списке. Излить свою душу.

— Нет, но этот разговор для другой ночи.

Он положил руки ей на плечи и сжал. Она же вздрогнула и отшатнулась.

— Прости. Я сделал тебе больно? Я думал, тебе стало лучше.

— Это не от падения. Это из-за массажа.

— Что? — Он окинул её взглядом. — Массаж не должен причинять боль.

Она обошла его и открыла дверцу. Плюхнулась на кровать, разминая плечи.

— Скажи это Брунгильде-мучительнице.

Он не был уверен, должен ли рассмеяться или нет.

— Повтори?

— Неважно.

Он пинком закрыл дверь гардеробной и подошёл к ней, сев рядом на кровать. Осторожно Трой поднял палец и коснулся её плеча. Она вся съёжилась.

— О, чёрт возьми, нет. Тебе так больно?

Вместо ответа она уставилась прямо перед собой.

Он посмотрел в сторону ванной комнаты, потом снова на неё. Поднявшись, схватил из ванной её халат и бутылку лосьона. Трой ещё будет жалеть об этом. До конца своих дней.

Последние несколько дней держать свои руки — и губы — подальше от неё было необходимой и непосильной задачей. Даже напоминания самому себе о том, что это же Камрин Кович, больше не срабатывали.

— Надень халат, — сказал он. — Я разотру узлы.

Она метнула ему один из своих притягательно-раздражённых взглядов.

— Нет. У меня будут синяки поверх уже имеющихся.

— Я помогу.

— Нет.

— Камрин, надень халат.

— Я не останусь… голой перед тобой.

О, вот теперь в голову пришли разные озорные, приятные мысли. Он закрыл глаза.

— Тебе не нужно раздеваться до конца. Оставь шорты, сними футболку и надень халат задом наперёд.

Когда он открыл глаза, у неё был такой вид, словно она обдумывала эту мысль.

— Я подожду в ванной, — вставая, произнёс он. Трой захлопнул дверь в ванную и схватил две таблетки тайленола. Подождав несколько минут, он вновь открыл дверь. — Готова?

— Да.

Он встал рядом с кроватью, держа тайленол. Она взяла таблетки и проглотила. А затем, прежде чем успел передумать, Трой сел позади неё и выдавил в руку немного лосьона.

Она напряглась, когда его рука коснулась её обнажённого плеча. Так же, как и он.

— Расслабься, — сказал он ради блага их обоих.

Проведя руками по её плечам, вниз по спине, он нашёл проблемные места и разработал их. У неё была небольшая россыпь веснушек на шее, чуть ниже границы роста волос. И он не отводил от них взгляда, продолжая массажировать. Её кожа была такой бледной, такой гладкой. Его же руки были в мозолях от работы на стройке, а кожа загорелой от солнца.

Какие же они разные, во всех смыслах этого слова. Тем не менее, прикосновения к ней возбуждали его, воспламеняя желание положить её на спину и освободить от напряжения другими способами. Если занятие с ней любовью будет хоть сколько-нибудь похожим на её поцелуй, то он, возможно, никогда не сможет покинуть эту постель.

Если он поцелует её в шею — прямо туда, в эти веснушки, откинет ли она голову и издаст стон? Если он сомкнёт губы над её ухом, произнесёт ли она его имя? Если его руки скользнут по её бокам, к груди, как хорошо они поместятся в его ладони? Было что-то совершенно иное в том, как она возбуждала его, по сравнению с другими женщинами. Что-то, из-за чего он не мог удержать себя от изучения её тела.

— Что-то не так? — спросила она.

Он моргнул, осознавая, что его руки перестали двигаться.

— Ничего. Я просто устал. Тебе лучше?

— Да, — ответила она, оглядываясь через плечо. — Спасибо.

Он прочистил горло.

— Тогда иди и переоденься.

Она встала и исчезла в ванной комнате. Втянув воздух, он посмотрел на свои колени и болезненную эрекцию. Затем натянул простынь поверх коленей и перекатился на бок.

Чёрт, он ни за что не продержится до конца недели.

После попадания в Нану бейсбольным мячом и поездки Камрин в больницу, семья решила, что будет лучше осмотреть некоторые городские достопримечательности, а потом пойти пообедать. Так Камрин не смогла бы никому причинить вреда.

Как если бы это она была виновата в случившемся.

Они зашли в несколько сувенирных магазинов, посетили индийский музей культурного наследия и прогулялись по территории «Indian Peak Wilderness», где Камрин узнала, что же такое школа дельтапланеризма «Майл-Хай».

По всей видимости, люди — будучи в здравом уме — прикрепляли себя к тросу и бросались с горы, имеющей вполне приличную высоту. Камрин была рада, что вместо этого свалила Нану бейсбольным мячом. Нана, вероятно, не согласилась бы, но её шишка постепенно исчезала, оставляя на этом месте лишь маленький синяк.

Нет вреда — нет фола. Хотя, технически, она полагала, что это был фол.

Утомившись, они сели за столик в гриль-баре и заказали напитки. Местечко будто прямиком вышло из истории о Поле Баньяне. Включая головы лося и оленя, висящие над баром. Стены были обшиты тёмным деревом, вызывая ощущения, словно находишься в бревенчатой хижине посреди горы.

Камрин заглянула в меню, поморщившись при виде их особого блюда — стейка из карибу. И тут ожил её мобильный телефон, наконец-то оказавшийся в зоне доступа. С момента прибытия в Колорадо ей звонили лишь единожды. Она полезла в сумку, чтобы проверить. Одно голосовое сообщение и одно текстовое. В первую очередь она прочитала текстовое.

Я по тебе скучаю.

Она ахнула. Все за столом обернулись на неё. Она мгновенно сделала безучастное лицо. Максвелл по ней скучает? Почему? Она ведь была холодной рыбой без вкуса и цвета.

— Давай сбегаем в ванную, — вставая, сказала Хизер.

Камрин инстинктивно поднялась, всё ещё глядя на слова Максвелла по дороге в уборную.

— Ладно, колись, — произнесла Хизер.

Камрин закрыла сообщение и убрала телефон.

— Меня предупредили, чтобы я никого сегодня не калечила. Предполагаю, что на одежду это тоже распространяется, так что никаких прокалываний.

Челюсть Хизер отвисла.

— Это шутка?

Не совсем.

— Максвелл прислал мне сообщение, написав, что скучает по мне.

Хизер включила кран, чтобы помыть руки.

— Что это значит?

— Не знаю, — ответила она. — Но у меня также есть сообщение на автоответчике. Подожди. — Она снова достала свой сотовый и набрала номер, чтобы прослушать послание.

Здравствуйте, мисс Кович. Это Эрин Бронсон из «Грейшоу Индастрис». Мы получили ваше резюме и хотели бы назначить собеседование. Если можете, свяжитесь с нами, пожалуйста, как можно скорее, и мы всё обсудим. Спасибо.

— Собеседование на работу, — проинформировала она Хизер. — Слава богу. Это первый отклик, который я получила с момента отправки резюме на прошлой неделе. Я уж было начала волноваться.

— Отличная новость. А что насчёт Максвелла? — Хизер потянулась за полотенцем, чтобы вытереть руки. Над дозатором было смонтировано чучело белки. Видимо, в Колорадо обожают таксидермию.

— Не знаю. Ты же говоришь на языке мужчин. Что это значит, когда твой парень за твоей спиной спит с Барби, бросает тебя ради неё, по ходу оскорбляет, а затем отправляет сообщение, написав, что скучает по тебе? Существует ли термин для такого?

— Мудакит? — Хизер выбросила бумажное полотенце. — Может, он отправил тебе сообщение по ошибке, или сожалеет о разрыве.

Первое казалось более логичным.

— Что ты собираешься сказать Трою?

Камрин снова посмотрела на телефон.

— Ничего. Мы же не настоящая пара.

— Тебе следует сказать ему.

Не ответив, Кэм помыла и высушила руки.

— Кэм, он заслуживает знать об этом.

— Хизер, ему будет наплевать. Это ненастоящие отношения. Моя личная жизнь — не его дело. — Она попридержала дверь для сестры.

— Не знаю, Кэм. Думаю, он будет расстроен, если ты ничего не скажешь, а он потом узнает.

Троя никогда не волновало, с кем она встречалась до сих пор, и он не будет волноваться об этом сейчас. Они покинули уборную и вернулись к столу.

Когда она присела, Трой наклонился к ней поближе.

— Всё хорошо?

Она кивнула.

— Только что получила отклик на своё резюме.

— Ай, — взревел её папа рядом с ней, подскочив на тридцать сантиметров со своего места. Затем нагнулся, потирая голень.

— Прости, пап, — сказала Хизер, глядя на Камрин. — Нога соскользнула.

Трой оглядел их обеих, а затем, похоже, решил оставить всё как есть.

— Я сделал заказ для тебя.

Здорово. Она надеялась, что заказали ей не особое блюдо.

Трой повернулся к Бернис.

— Можем мы с Кэм сегодня вечером одолжить вашу машину?

— Да, конечно, — ответила она, махнув рукой. — Воспользуйтесь GPS, чтобы не заблудиться.

Камрин посмотрела на Троя, и его улыбка ей совершенно не понравилась.

— Зачем нам машина? Куда мы едем?

— Это сюрприз.

— Оу, — восторженно произнесла мама. — Это так мило.

Чушь. Она прищурилась. В этом абсолютно не было ничего милого. Трой опять что-то замыслил из своего списка. Что-то совершенно противоположное милому. Как что-то… нехорошее.