В дургавасе было только одно зеркало. Я ждала до тех пор, пока другие не ушли на майдан, а потом поспешила к нему. Мне ужасно хотелось посмотреть, как я выгляжу с оружием за поясом. Хотя Сундари вручала мне оружие из рук в руки, с ним я показалась сама себе совершенно другим человеком. Я невольно засмотрелась на свое отражение в зеркале и вздрогнула, когда у меня за спиной прозвучал знакомый голос:

– А вот где, оказывается, наша маленькая ганвар!

В дверном проеме стояли Кахини и ее уродливая подруга Раджаси. Каждый мускул в моем теле напрягся.

Ганвар, если вы не знаете, оскорбительное прозвище тех, кто родился в деревне. Это хуже, чем если тебя назовут глупой или наивной.

– Только посмотри на нее, Раджаси. Пялится, словно сова, на свое роскошное оружие.

Впоследствии я узнала, что в европейской культуре сова является символом мудрости, но если вы видели сову в жизни, то поймете, что в это трудно поверить. У птицы огромные глаза, словно она вечно всему изумляется, на что бы ни посмотрела. Я, конечно, сомневалась, что похожа на сову, но Кахини удалось задеть меня за живое.

– Ты здесь все утро собираешься торчать или все же присоединишься к нам с рани? – съязвила Кахини.

Я заспешила из спальни, причем так быстро, как только могла, но Раджаси, стоявшая в дверном проеме, подставила мне ногу, и я споткнулась. Если бы я не несла заплечный мешок, выданный мне Сундари, то смогла бы устоять на ногах, но вместо этого я упала на плиты внутреннего дворика, порвав чуридары, подаренные папой накануне моего отъезда из Барва-Сагара.

Мои глаза наполнились слезами. В моей душе заклокотала ярость, настолько огромная, что я даже удивилась, осознав, как сильно способна ненавидеть. Моти, стоявшая рядом, подняла мой заплечный мешок и протянула руку. Я приняла ее помощь и стряхнула грязь с ангаркхи.

Моти, повернувшись к Раджаси, произнесла:

– Тебе повезло, что рани этого не видела.

Впрочем, теперь на нас смотрели все.

– Какое рани дело, что случится с этой маленькой ганвар? Когда в следующем году придет очередь уходить на покой еще одной дургаваси, это будет она. Могу поспорить на мою лучшую курту. Ты со мной согласна, Кахини?

Та не обратила на ее слова ни малейшего внимания.

– Если Сита не хочет привлекать к себе всеобщего внимания, – сказала Моти, обращаясь к Кахини, – пусть сама за себя решает.

Моти взяла меня за руку и отвела к остальным.

– Ты ранена?

– Нет.

– Понятия не имею, почему они на тебя ополчились, но два года назад Кахини на майдане так сильно ранила одну из новеньких, что девушку пришлось вернуть в дом ее отца.

– Со мной такого не случится.

Моти услышала решимость в моем голосе.

– Будь осторожнее.

Когда мы добрались до майдана, я увидела столпившихся сбоку мужчин. Моти сказала, что мужчины с повязанными на лбах муретхами – стражи рани.

– Но ведь это мы – стражи рани? – удивилась я и тотчас же поняла, как глупо это прозвучало.

Я видела мужчин, стоявших в коридорах вне пределов дургаваса. Мужчины в такой же форме стояли на страже во внутреннем дворике, пока мы вместе с рани шли купаться.

В голосе Моти не слышалось и тени неприязни к «соперникам», когда она произнесла:

– Как только Его Высочество узнал, что рани носит в чреве его наследника, он приказал своим лучшим людям охранять ее покои. Вот тот – их капитан.

Она указала рукой на мужчину, одетого в чуридары свободного покроя и не запахивающуюся на груди белую безрукавку. Точно так же были одеты и другие стражи, поэтому внешне его нельзя было отличить от его людей. Но мне показалось, что для капитана он слишком молод.

– Арджун – один из самых опытных людей в армии Его Высочества, – сказала Моти. – Именно поэтому раджа поручил ему охранять рани.

Остальные женщины, собравшись на поле, рассекали воздух своими саблями. Рядом был возведен низкий помост. Моти сказала мне, что это для тренировок: двум выбранным дургаваси предстоит состязаться друг с другом до тех пор, пока одна не коснется тела другой пять раз. Проигравшая выбывает, и ее место займет следующая.

– Рани настаивает на том, чтобы мы сражались деревянным оружием, – рассказывала Моти. – Так что тебя здесь не ранят. У Кахи… у любой здесь не будет такой возможности.

Мы подошли поближе к помосту.

– Хорошая новость, – произнесла Кахини таким тоном, что мне сразу же стало понятно, что в этой новости ничего хорошего для меня не будет. – Сундари-джи хочет, чтобы ты первой взошла на помост.

Я посмотрела на капитаншу, ожидая подтверждения. Сундари протянула мне деревянную саблю. Я сразу же догадалась, что она рассчитывает на то, что я быстро проиграю и мне не придется вступать в бой с Кахини.

– Удачи, – прошептала Кахини, когда я проходила мимо нее.

– Хеера! – громко произнесла Сундари. – Прошу! Ступай за Ситой на помост.

Когда я взошла, то увидела весь майдан, простирающийся передо мной. Теперь еще больше солдат собралось поглядеть на то, как мы будем сражаться. Я заметила рани под навесом. Она разговаривала с мужчиной, которого Моти назвала Арджуном. Когда Хеера взошла вслед за мной на помост, рани и капитан повернули головы в нашу сторону.

Я понятия не имела, какой вид боя предпочитает Хеера, но для начала расскажу вам кое-что о бое на мечах. Что бы вы о нем ни слышали, скорее всего, это окажется неправдой. Существует множество глупых мифов, большинство из которых появилось благодаря книгам или театральным постановкам. Например, богиня Чанди убивает Караласура простым мечом. Ткнув разок демона, она его тотчас же побеждает. А Эдгар сражается с Освальдом в «Короле Лире» деревянным мечом и убивает последнего, хотя в руках у Освальда – рапира. Но в жизни бой на мечах – это бесконечные движения, схватка и использование своего веса в качестве рычага воздействия.

За час я победила семерых из дургаваси, включая Раджаси и Джхалкари. Следующей на помост взобралась Мандар. Она была самой грузной женщиной в дурга-дале.

– Уже большая толпа собралась. На нас глазеют, – сказала Мандар.

Она пыталась отвлечь меня, но я не поддалась на ее уловку.

Вдруг она сделала выпад. Я отразила ее удар. Я не могла противопоставить вес своего тела ее массе. Мандар была куда тяжелее меня и лучше сложена. Все ее члены были округлой формы, а мускулы тверды как камень. Но я была легче и быстрее, что важнее массы тела. Под конец я вымотала Мандар.

И вот на помост взошла Кахини. Последняя. Я очень устала. Стекавший с меня пот каплями падал с моих взмокших волос. Уверена, в порванных чуридарах я представляла собой жалкое зрелище.

Как только Кахини взошла на помост, я сделала первый выпад. Она тотчас же грохнулась на доски помоста и ухватилась за лодыжку.

– Я подвернула ногу! – пронзительно крикнула Кахини. – Подвернула!

Верите ли вы в это или нет, но я серьезно сомневаюсь, что Кахини вообще было больно. Девушка оставалась лежать до тех пор, пока Сундари не подошла к ней и не помогла подняться на ноги. После этого, драматично постанывая, Кахини запрыгала вниз по лесенке. На нижней ступеньке ей на помощь поспешила Раджаси, и Кахини оперлась теперь на ее плечо, а не на плечо Сундари.

Капитанша настороженно смотрела на эту парочку.

– Кахини, какая жалость, что этот несчастный случай помешал тебе победить Ситу.

Кахини сердито насупилась, когда ее уводили прочь.

В любом случае я была рада не видеть в тот день Кахини. Уж слишком быстро она превратилась в моего врага.

После того, как я продемонстрировала на майдане свои умения в поединке на мечах, дургаваси разделились на две группы: одни, увидев мои способности, почувствовали угрозу, другие были поражены и даже восхищены. Я же была благодарна отцу и Шиваджи за то, что они научили меня этому боевому искусству. Признаться, меня не удивило, что Кахини и Раджаси теперь не хотели иметь со мной никакого дела, но однажды, когда мы принимали купель и я протянула руку за полотенцем, передо мной неожиданно возникла фигура Мандар.

– Извини, – произнесла я.

Мандар не двинулась с места.

– Не могла бы ты, пожалуйста…

– Отойди в сторону, Мандар, – вздохнув, приказала рани.

И я наконец взяла в руки полотенце. Во мне росло ощущение, будто бы все, к чему я стремилась на протяжении всех прошедших лет, стало не столько благословением, сколько проклятием. Какой смысл в моих самозабвенных стараниях, если все усилия принесли мне лишь одиночество и неприязнь окружающих?

Я ушла из купальни раньше, пока другие женщины еще переодевались, и, усевшись во внутреннем дворике перед фонтаном, стала наблюдать за тем, как павлины перелетают с дерева на дерево. Рани платила дургаваси по неделям. Через два дня я смогу купить себе новую ангаркху… Или я найду шелк подешевле и что-то из него сошью. Все, что останется, я отошлю Анудже.

Я вспоминала сестру, про себя составляя письмо, которое собиралась перенести на бумагу этим вечером, когда краем глаза уловила какое-то движение в углу внутреннего двора. Мужчина сидел на скамье с противоположной стороны фонтана и листал страницы красной книжечки небольшого формата. Когда я повернула к нему лицо, он тоже меня заметил.

– А-а-а… новенькая, о которой только и разговоров, – произнес он.

Я узнала молодого капитана стражи. Захлопнув книгу, он встал и направился в мою сторону. Я опустила глаза и залилась краской.

– С чего бы?

– Вы ждете, чтобы вас похвалили?

– Я подыскиваю, что бы сказать на это, – произнесла я, чувствуя, что мне не хватает уверенности. – Вы не представились.

Мужчина поклонился.

– Меня зовут Арджун. Люди говорят, что вы очень красивая.

– А я Сита. Предпочла бы, чтобы люди говорили о моем ратном искусстве.

Мужчина улыбнулся.

– Можно присесть?

Он соблюдал достаточную дистанцию, поэтому я утвердительно кивнула.

– Я видел, что случилось. Уверен, что сегодня ничего, кроме гордости, у Кахини не пострадало.

– Значит, такая о ней идет слава?

– Вслух я этого не скажу, но… да, – произнес Арджун, оглянувшись через плечо на вход в занимаемую рани часть дворца.

Убедившись, что мы здесь одни, капитан добавил:

– Будьте с ней поосторожнее. Она – ухо раджи. Вы меня не знаете, но я серьезно хочу предупредить вас.

– Отец всегда говорил мне, что только в книгах можно вычитать советы, которые уж точно лишены неискренности.

Арджун понял, что я зачислила его в круг тех, о ком папа отзывался с подозрением, но продолжил как ни в чем не бывало:

– Это отец научил вас читать?

– Да, – произнесла я тихо, опасаясь, что, если повышу голос, Арджун почувствует мою душевную боль. – Он любил читать мне на английском. Главным образом отец читал мне Шекспира.

– На наших языках – хинди, урду, маратхи – тоже написано очень много достойных книг, – произнес капитан. – Вы читали Руми?

– Персидского поэта?

Конечно, я о нем слышала, но папа предпочитал знакомить меня с западной классической литературой, а Руми не имел к ней никакого отношения.

– Нет.

– Его считают Шекспиром Востока.

– Арджун-джи! – протяжно, словно она пыталась пропеть его имя, произнесла Кахини, вышедшая из палат рани.

Судя по всему, увидев нас, сидящих рядом, Кахини была неприятно удивлена.

– Я понятия не имела, что вам нравится общаться с ганварами, – направившись в нашу сторону, сказала Кахини. – Знай я это, то давно попросила бы слугу Гангадара нанести вам визит.

Я поднялась со скамьи и отвесила Арджуну церемониальный поклон.

– Было очень приятно познакомиться с вами, но долг зовет, – произнесла я, а затем улыбнулась Кахини: – Вижу, твоя лодыжка излечилась самым волшебным образом.

Тем вечером рани нездоровилось, поэтому госпожа не смогла выйти к нам, чтобы вместе читать или писать письма. Я немного взгрустнула, потому что мне хотелось вновь почитать ей вслух. Весьма эгоистичный мотив, что ни говори.

Вместо чтения вслух я уселась возле Джхалкари и написала два письма: одно – отцу, другое – Анудже. Сначала я написала письмо папе. Это было проще. В письмах к Анудже я не хотела особо подчеркивать то, насколько собой довольна. Надо быть осторожнее.

Здесь, конечно, красиво, но мне непросто любоваться видами и наслаждаться звуками без тебя. Когда я впервые проходила мимо слоновника, то увидела, как тяжело трудятся махауты, заботясь о благополучии этих огромных добрых животных. Я тотчас же вспомнила о тебе, подумала, как бы тебе понравилось понаблюдать за тем, как махауты заботятся о слонах. Звук слоновьего рева разносится на несколько миль вокруг. Я очень по тебе скучаю, Ану, но каждую неделю я буду получать деньги, и скоро, очень скоро я соберу достаточно для твоего приданого. Тогда мечты увидеть тебя женой и матерью станут реальностью.

Я перечитала то, что написала, а затем запечатала два письма воском рани и ее же печатью. Ануджа будет очень рада, когда получит письмо из дворца Джханси… А потом я заметила, что Джхалкари не запечатала свои письма, и спросила почему.

Бросив взгляд на Гопала, который как раз вошел в зал и уселся возле Кахини, Джхалкари сказала:

– Я плачý одному слуге, и он доставляет мои письма в обход почтмейстера. Советую и тебе делать то же самое. Почтмейстер читает все письма, как приходящие, так и посылаемые из дворца.

Мне не было что скрывать, но если Джхалкари не доверяет Гопалу, то и мне, пожалуй, тоже не стоит доверять ему.

– А сколько стоят его услуги?

– Три анны, – ответила Джхалкари.

Цена самого дешевого браслета, но мне нужно было собрать денег Анудже на приданое… а еще купить две ангаркхи… И, как ни стыдно мне было это признать, я вспоминала написанную лазурью и золотом вывеску над книжной лавкой. Даже если Гопал прочтет мои письма, что он такого узнает?

– Пожалуй, в следующий раз, – решила я.

Джхалкари нахмурилась, но ничего не сказала.

Я отнесла письма в развернутую холщовую сумку почтмейстера.

– Вы их доставите? – спросила я.

– Лично нет, – бросив на меня пронзительный взгляд, произнес Гопал, – но я прослежу, чтобы письма доставили по назначению.

– Он всегда такой брезгливый? – спросила я у Джхалкари, когда мы вернулись в дургавас.

Она присела на мою кровать.

– Он считает, что в прошлой жизни был раджей, – рассмеявшись, произнесла девушка. – С ним та же проблема, что и с Кахини.

– Моя бабка страдает тем же недугом, – пошутила я.

– Ты с ней не ладишь?

Я не собиралась этого делать, но невольно заговорила тише и настороженно, так, как если бы бабушка находилась сейчас в этом помещении вместе со мной.

– Между нами нет согласия. Догадываюсь, что после моего рождения она предлагала воспользоваться опиумом.

Джхалкари кивнула.

– Моя тоже. Она не хотела девочки, но отец встал на мою сторону.

Я улыбнулась.

– Мой отец тоже меня защитил.

– И у твоего отца – две дочери. Твоя сестра на тебя похожа?

– Не очень. Она милая, добрая и почтительная. Когда-нибудь из нее выйдет хорошая жена. Именно поэтому я здесь.

– Как замечательно с твоей стороны!

– Ну, у меня не было особого выбора: либо сюда, либо в храм.

Джхалкари кивнула.

– Почти у всех нас одна и та же история: либо сюда, либо в храм.