Jan Moran

The Winemakers

© Jan Moran, 2016

© Shutterstock.com / FCSCAFEINE, Samot, Julia Lutgendorf, обложка, 2017

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2017

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2017

* * *

 

1

Август, 1956 год Сан-Франциско, Калифорния

– Подпишите здесь, мисс Розетта. – По поверхности огромного дубового стола скользнули несколько машинописных страниц. Скрюченная, со старческими пятнами, рука поверенного протягивала ей перламутровую ручку.

Сидя напротив, Катерина прижала руки к шее. «Как я могу так поступить?» – билась в голове мысль.

Ручка играла роль кинжала, пронзающего ее сердце.

Катерина обмахивала лицо розовым веером, который недавно купила в китайском квартале.

«Где же этот свежий ветерок с залива?»

Сегодня был необычайно влажный день, солнце палило так сильно, что и в голове все плавилось. Или это просто оправдание, чтобы отсрочить решение, которое она не могла заставить себя принять?

Покопавшись в сумочке, девушка достала смятый платок с собственноручно вышитой монограммой. Лен хранил сладкий молочный запах ее малышки, ее Марисы, которой уже исполнился годик. Она приложила платок к шее и лицу, силясь принять неизбежное. Затем положила его на колени, обтянутые легкой юбкой, и попыталась взять себя в руки.

В кабинете секретаря пишущая машинка отбивала стаккато, и ритм нещадно бил по нервам, каждым всплеском нарушая душевное равновесие.

– Мисс Розетта, мы ведь уже договорились. У моих клиентов кончается терпение. – Гарольд Экзетер встал и подошел к ней. – Я должен получить вашу подпись сегодня.

«Сегодня!»

Это был ее последний день с дочерью. Завтра утром Катерина обнимет Марису и поцелует на прощание.

Дыхание затруднилось, в горле стоял ком. Девушка силилась проглотить его и заставить себя поднять руку, но не смогла. К ее ужасу, поверенный крепко взял ее за руку, вложил в дрожащие пальцы ручку и направил ее к нижней части страницы. Внезапно воздух в конторе стал плотным, девушка отчаянно хотела вдохнуть.

Хватка поверенного усилилась.

– Вы уже приняли их предложение!

Да, действительно, приняла. Но, тем не менее, она инстинктивно вырвалась, бросила ручку и оттолкнула документы с таким отвращением, словно они были грязными. Чернила разлились по бумаге, по белым листам, которые грозили уничтожить единственную чистую радость в ее жизни.

– Вы хотите больше денег? – В голосе мистера Экзетера прозвучала незнакомая жесткая нотка.

Катерина схватила сумочку, вытащила помятый чек, полученный ранее от поверенного, и бросила его на стол.

– Я не хочу даже тех денег, которые вы дали мне раньше! – крикнула она.

В смятении девушка закрыла лицо руками и начала всхлипывать.

– То были деньги для оплаты медицинских счетов и жилья.

Поверенный ожидал, пока девушка придет в себя.

Чуть позже он сел рядом с ней. Тон его голоса потеплел.

– Мисс Розетта, я сам отец и дед. Я знаю, как вам тяжело. Но удочерение – лучшая альтернатива. Если вы любите своего ребенка, то как можете обрекать его на жизнь в позоре?

Глаза Катерины засверкали, с губ сорвался стон. Ради Марисы она была готова на все.

Однако в девушке боролись сердце матери и холодные доводы разума.

– Вы хотите, чтобы она всю жизнь страдала от того, что незаконнорожденная? – Голос мужчины смягчился. – Не заставляйте дочь платить за вашу ошибку. Ей нужна семья.

Девушка кивнула. Она пыталась поступить правильно, просто пока не получалось. Фейт, добрая женщина, управляющая пансионом для незамужних молодых мам, предупреждала ее. Чем дольше она будет тянуть, прежде чем отдать ребенка, тем тяжелее придется.

Но Катерина должна знать, должна быть абсолютно уверена, что это решение окажется наилучшим для ее малышки. Иного она не вынесет. Комкая платок, она утерла слезы, лившиеся из глаз.

– Я должна встретиться с ними.

– Простите?

– С новыми… с новой парой, – удалось ей выдавить, минуя слово «родители». По коже побежали мурашки.

– Боюсь, это невозможно.

Катерина сунула платок и веер в сумочку и вскочила. Мистер Экзетер положил ей на плечо свою твердую руку.

– Это… крайне необычно. – Он неодобрительно покачал седеющей головой, раздумывая о возможности реализации такого странного желания. – Но я могу узнать. – Затем он посмотрел на часы. – У нас осталось мало времени. Вы подпишете документы? Сегодня.

Катерина закусила губу.

– Если они мне понравятся.

– Дорогая моя! Они прекрасные люди! Вы должны думать не об этом, вам стоит задаться вопросом: полюбят ли они вашу дочь и будут ли о ней заботиться? Уверяю вас, именно так и будет! Однако я свяжусь с ними касательно вашей весьма необычной просьбы. Но прежде вы по доброй воле должны подписать договор. – Поверенный собрал документы. – Если вы подождете в приемной, эту страницу перепечатают.

Катерине снова показалось, что она задыхается.

– Мне нужен воздух! Я подожду на улице.

Девушка выбежала прочь и, почувствовав, как подкашиваются ноги, прислонилась к кирпичной стене, судорожно глотая раскаленный влажный воздух. Она стояла, наблюдая, как от тротуара волнами поднимается зной.

Царившая тут нынче надоедливая жара была более характерной для соседнего района – долины Напа, она способствовала лучшему созреванию винограда, но для Сан-Франциско была редкостью.

Отдавая должное достойной работе в городе, Катерина, однако, страшно скучала по виноградникам матери, по захватывающей дух панораме, по аромату почвы, достаточно богатой, чтобы вскормить плоды для самого прекрасного вина, по пению птиц прохладными вечерами.

Она выросла на винодельне. Это такое идиллическое место, просто созданное для того, чтобы растить ребенка! Но она не могла вернуться туда с Марисой.

Незаконнорожденная!

Почему общество навешивает ярлыки, калечащие судьбы невинных детей? Почему люди обездоливают своих драгоценных малышей во имя приличий?

Мариса!

Катерина вновь почувствовала невероятную тягу к своей малышке. Она вытерла слезы, ощутив крайнюю необходимость поехать в пансион. «Мариса нуждается во мне!»

Как в трансе, она повернулась и зашагала к своей машине, хотя разум подсказывал, что она должна остаться и подписать документы об удочерении.

«Это поступок любящего человека», – убеждала ее Фейт сегодня утром, прежде чем она ушла из дома.

Катерина согласилась. Она не принадлежала к числу тех молодых женщин, которые пренебрегают своими обязанностями.

В пансионе она видела и других молодых девушек, которые отдавали своих детей чужим людям. Некоторые делали это буквально через несколько часов после рождения малюток.

Кое-кто шел на этот шаг с разбитым сердцем, страдая по любовнику, иные храбро изображали радость, избавившись от плода насилия или инцеста.

И все же она видела муки на лицах всех тех, кто вручал своих крошек медсестре, чтобы никогда не увидеть их вновь.

Никогда не почувствовать, как детское сердечко трепещет возле материнской груди в часы после полуночи. Никогда не увидеть первую улыбку, не услышать радостный крик «ма-ма».

Их безутешные рыдания звучали в ее ушах.

«Это неправильно!» Сердце девушки от ужаса выскакивало из груди. Катерина ускорила шаг, протискиваясь сквозь толпу на тротуаре.

Сначала она отказалась расстаться с Марисой, надеясь услышать заветные слова от отца малышки – мужчины, которого она любила.

«Господи, помоги!»

– Ты слишком долго ждешь, – сказала ей Фейт много месяцев спустя. – Ты должна принять решение ради блага ребенка.

Катерина втянула носом воздух, чувствуя запах грозы. Солнце закрыли тучи.

– Пропустите! – Катерина проталкивалась сквозь толпу слоняющихся без дела студентов.

Она резко сошла с тротуара и едва не попала под машину. В груди все сжималось. Ее машина была припаркована в следующем квартале. Она скинула жакет и побежала.

Она должна добраться до Марисы! Может быть, это материнский инстинкт?

Тяжело дыша, Катерина мчалась вниз по улице, сумка била по бедру, высокие каблуки стучали по мостовой.

Наконец-то, вот и ее бирюзовый шевроле «Бел Эйр». Мать подарила ей автомобиль, когда она переехала в Сан-Франциско поступать в университет. Она вставила ключ и выжала педаль газа.

Необходимо добраться до Марисы как можно быстрее! Девушка не знала почему, но была уверена, что это очень важно. На лобовое стекло упала крупная капля дождя, затем еще одна и еще…

Катерина включила «дворники» и повела тяжелый седан как можно быстрее по улицам города. К тому времени, как она добралась до пансиона, по машине уже вовсю барабанили мощные струи дождя.

Она припарковалась у обочины, затем торопливо прошла мимо викторианских домов, похожих на пастельные миндальные палочки.

Войдя внутрь, девушка поспешила наверх, пробежав под навесом декоративной лепнины, недавно окрашенной в лимонно-желтые, мятно-зеленые и васильково-голубые оттенки. Внутри нарастала паника. Она толкнула следующую дверь и помчалась по очередной лестнице, оставляя за собой потеки воды.

Катерина вбежала в детскую старого дома, выходящую окнами на залив. Полдюжины манежей располагались вдоль стен, где висели рисунки. Жираф, обезьяна, слон… Они будто дразнили девушку своим самообладанием.

Мариса стояла в манеже на своих сильных ножках. Над ребенком ворковала хорошо одетая пара средних лет.

– Что вы делаете? – Катерина отбросила со лба мокрую прядь волос. Они пришли слишком рано! Девушку обуял ужас. Она не готова.

К ней поспешила Фейт О’Коннелл. Краска неловкости заливала ее лицо.

– Это мистер и миссис Андерсон. Они хотели увидеть девочку сегодня, пока тебя нет. Ты слишком рано вернулась. – Фейт виновато теребила верхнюю пуговицу зеленого домашнего платья.

Женщина с идеально уложенными светлыми волосами повернула голову и недовольно посмотрела на миссис О’Коннелл.

– Вы сказали, что ее здесь не будет. – Затем она смерила Катерину ледяным взглядом.

Губы миссис Андерсон презрительно изогнулись, когда она оглядела растрепанные волосы и забрызганные дождем туфли Катерины. Та отчаянно смахнула с пылающих щек мокрые пряди и вырвалась из рук Фейт, пытавшихся удержать ее. Но прежде чем девушка успела подойти к Марисе, миссис Андерсон подняла ребенка на руки. Сердце Катерины упало.

– Как ты, милая? – ворковала женщина, целуя девочку в щеку. – Хочешь пойти домой с нами?

Губы Марисы задрожали, она глазами искала маму.

– Оставьте ее! Я ее мать!

Кипя от злости, Катерина пересекла комнату за несколько шагов, намереваясь немедленно спасти свою прекрасную черноволосую дочь, вырвав ее из этих чужих белокожих рук.

Мистер Андерсон носил угольно-черный костюм и самое угрюмое выражение лица.

– Мы приехали удочерить эту маленькую девочку. Мы можем дать ей хороший дом и прочее. Разве вы не хотите самого лучшего для нее?

Катерина выхватила малышку из рук миссис Андерсон и прижала дрожащее тельце к груди. Она повернула ребенка спиной к этим двоим. Она не могла отдать им свою девочку!

– Я и так делаю то, что лучше для нее!

К Катерине поспешила Фейт, ее рыжеватые локоны подрагивали от расстройства.

– Дорогая, но ребенку нужны отец и мать!

– Мы хотели, конечно, светловолосую девочку, но все-таки возьмем ее, – сказала миссис Андерсон. – У нее такая красивая улыбка и самые голубые глазки из всех, что мы когда-либо видели.

– И прекрасный характер! – добавил ее супруг. – В прошлом году мы усыновили мальчика, а эта девочка – для моей жены. У нее сегодня день рождения.

Катерина дрожала от ярости.

– Вы не можете выбрать ребенка как подарок на день рождения! И уж точно этим подарком не станет мой ребенок.

– Мистер Экзетер уверил нас, что мы обо всем договорились. – Мистер Андерсон потряс пальцем. – Будьте благоразумны. Как вы сможете о ней заботиться? – Он посмотрел на Катерину с презрением.

– Я окончила университет, и у меня есть работа! – с гордостью ответила девушка. – Я сомелье в отеле «Сент-Френсис»!

– А что это за работа? Вроде бармена? – Миссис Андерсон сузила глаза и отшатнулась с отвращением.

– Безусловно, вы привираете, – фыркнул мужчина. – Ни одно заведение не наймет женщину в качестве сомелье!

Катерина проигнорировала насмешку.

– Я не отдам девочку, и это решение окончательное! – Мариса заплакала, почувствовав расстройство матери, и Катерина легонько успокаивающе похлопала малышку по спинке. – Все в порядке, милая, мама здесь.

– Ах, простите, – вздохнула Фейт, разводя руками, – но вы должны понять, что мисс Розетта расстроена.

– Розетта? А, так она из этих… Горячая итальянка? Это все объясняет. – Женщина вздернула нос, глядя на Катерину. – Пойдем, Фред, не думаю, что мы хотим именно этого ребенка! Возможно, она вырастет такой же своенравной, как и ее мать.

– Вон! – проскрежетала Катерина сквозь стиснутые зубы.

Женщина подобрала свою большую кожаную сумку и величественно проплыла мимо Катерины – ее тонкие каблуки выстукивали по деревянному полу, диссонируя с воплями Марисы. Мужчина двинулся вслед за супругой, а затем оглянулся и уставился на Катерину.

– Вы испортили ее день рождения, знаете ли. И еще: вы пожалеете о своем решении.

Андерсоны ушли, и на глаза Катерины навернулись слезы. Она качала Марису, стараясь успокоить ее.

Фейт зацокала языком.

– Моя дорогая, ты должна подумать о благополучии ребенка. Уже год прошел. Если ты подождешь еще, ребенку будет сложно приспособиться к новой семье. Андерсоны – хорошие люди. Они вырастят ее в любви.

– Но я тоже люблю ее! Ребенку достаточно одной матери!

– Ты должна смотреть фактам в лицо. Такая милая девушка, как ты, может начать все сначала и выйти замуж за хорошего парня. Но мужчинам не нужен чужой ребенок. – Фейт сделала паузу. – Ты так и не связалась с отцом малышки?

Отец Марисы… Катерина покачала головой, чувствуя, как старая рана в сердце заныла с новой силой. Многие годы они были самыми близкими друзьями, с детства обожали друг друга, понимали с полуслова, а став взрослыми, открыли для себя страсть. Но Мариса – это все, что осталось после.

– Моя мать овдовела и вырастила меня самостоятельно. Я могу поступить так же.

– В нашем обществе овдовевшая женщина и мать-одиночка с незаконнорожденным ребенком имеют существенные различия. Думай о клейме, которое будет носить твой ребенок. Ты этого для нее хочешь?

Катерина глянула на малышку. Слезы девочки высохли, на лице появилась улыбка. Сердце Катерины растаяло. Эти выразительные голубые глаза были круглыми, невинными и как две капли воды похожими на глаза отца девочки. Катерина не могла ее отпустить. Мариса – единственное, что осталось ей от мужчины, которого она будет любить вечно.

– Она останется со мной.

– Мы хотим для тебя только лучшего, – тяжело вздохнула Фейт.

Катерина покрыла дочку поцелуями, почувствовав огромное облегчение: она успела вовремя.

Фейт и Патрик О’Коннеллы были честными людьми и не обманывали матерей-одиночек. Катерина знала, что они бы не позволили Андерсонам забрать Марису без ее разрешения, в отличие от хозяев других подобных пансионов. Но теперь даже намек на то, что незнакомцы могут притрагиваться к ее дочери, ввергал Катерину в панику.

Она поклялась, что никому не позволит забрать у нее ребенка. Она сделает все возможное, чтобы сберечь дочь, а общество и приличия пусть катятся к черту.

– Дело не в том, что мы не любим тебя или Марису. – Выражение лица Фейт подчеркивало серьезность ее слов. – Но очередь из желающих удочерить ее не бесконечна.

От этих тяжелых слов девушка зажмурилась. Фейт когда-то была монахиней, и ее миссия заключалась в помощи другим. Но Катерине было сложно осознать всю трудность этой стези.

Она просто закрыла глаза и наслаждалась теплом прижатого к ней маленького тельца. Сладкий пудровый запах всегда приносил радость, но сегодня эмоции просто зашкаливали. На гладкой, оливкового цвета щечке девочки лежал локон темных волос, мягких, как гусиный пух. В порыве нежности Катерина провела по ним пальцем.

– Моя драгоценная девочка, – пробормотала она.

Мариса закрыла глаза, прижавшись к маме. Катерина гладила ее, сдерживая рыдания. «Как я могла только подумать о том, чтобы отдать тебя?»

Фейт положила руку на плечо девушки.

– Если ты не рассматриваешь удочерение, может, вернешься на виноградник матери в Напа? Вдруг она смягчится, увидев Марису?

Катерина с негодованием покачала головой.

– Поездка домой обернется полным провалом. Мама никогда не простит меня.

Много лет назад, когда Катерина повзрослела, мать предупреждала ее обо всех ошибках, которые допускают молодые девушки. Интимные отношения до свадьбы, беременность, незаконнорожденные дети. Совершенно непростительно!

Слова матери звучали в ушах девушки. Она тысячи раз слышала ее упреки: «Я отрекусь от тебя, если ты совершишь такую ошибку! Только сброд поступает так! Девчонка в таком положении должна отдать своего отпрыска на усыновление, это будет ее единственным достойным поступком. Нет ничего хуже, чем принуждать мужчину к браку!»

Фейт погладила волосы Марисы и поцеловала ее в лобик.

– Если бы только твоя мама могла увидеть эти счастливые глаза! Она бы сразу ее полюбила, как думаешь?

– Вы себе не представляете силу гнева Авы Розетты!

Катерина нахмурилась. Казалось, Фейт к чему-то ведет, но прежде чем Катерина успела спросить ее об этом напрямик, дочь повернула к ней личико, и сердце матери воспарило. Видя глаза дочери – его глаза, которые смотрели на нее, доверяли ей, нуждались в ней, она не могла вынести даже мысли о расставании.

Когда девушка согласилась наконец поступить разумно, как и уговаривала Фейт, у нее было такое чувство, словно душу разорвали пополам.

Возможно, отдать ребенка на усыновление тем, кто сможет его лучше обеспечить, – верное решение для некоторых девушек, но это явно не для нее. Возможно, те, другие, сильнее, чем она, а возможно, просто пребывают в большем отчаянии. Катерина скорее возьмет нож и вырежет собственное сердце. Именно такое желание она почувствовала, когда ее попросили подписать бумаги на удочерение.

Фейт взяла ее за руку.

– Ты едешь в Напа на выходные?

Катерина кивнула. Мать просила ее выбрать вино для дегустационного конкурса. Ава Розетта была уважаемым виноделом. Ее стандарты были столь высоки, что Катерина часто задумывалась, сможет ли соответствовать им как в ремесле, так и в жизни.

– Может быть, ты возьмешь с собой Марису? Все-таки это твой дом.

Действительно, почему бы и нет?

Чувство вины сдавило ей горло. Чем дольше Катерина скрывала собственную ошибку, тем более изворотливой становилась ложь по необходимости. Так больше не могло продолжаться. Ее рассказы превратились в ураган лжи, высасывавший из нее силы.

И что еще более важно, она нечестна по отношению к Марисе. Она не сомневалась, что настанет день, когда придется выбирать между любовью к матери и чувствами к собственному ребенку. Эта мысль разрывала душу.

Яркие волосы Фейт обрамляли веснушчатое лицо, на котором застыло выражение обеспокоенности.

– Должна сказать, что через две недели у нас будет новая постоялица и нам понадобится твоя комната.

Катерина сморгнула горячие слезы.

– Я скажу ей на этих выходных.

Она все это время жила отрицая, теперь же пришла пора принять последствия собственных действий. Ей придется спросить у матери, сможет ли она пожить дома с Марисой, по крайней мере до тех пор, пока ее квартира не освободится. Девушка с новой силой прижала к себе ребенка. Что бы мать ни высказала ей на выходных, это, безусловно, будет справедливо, учитывая вполне предсказуемый шок от той правды, которую она планировала раскрыть.

 

2

Долина Напа, Калифорния

Ава распахнула входную дверь шато и отпрянула: мимо, обогнув центральный вход, обрамленный рядами итальянских кипарисов, промчался блестящий красно-белый корвет.

Женщина напряглась, вытянувшись как струна, и приготовилась к обороне. Санто, скорее всего, навещает своего старшего кузена Рафаэля, который ему почти как отец.

«У него есть полное право находиться здесь, – напомнила себе Ава, не в силах унять нервную дрожь от присутствия Санто. – Хорошо, что Катерины нет».

Наблюдая за автомобилем, Ава сунула руки в карманы тонких хлопковых брюк, желая казаться беспечной. Она вспомнила частную беседу, которая произошла между ними около двух лет назад.

Да, Санто мог счесть ее черствой и жестокой, но ведь он не знал истинных причин, лежащих в основе ее решения. А Ава не намеревалась демонстрировать ему раны прошлого.

Санто редко приезжал в Миль Э’Туаль, но во время этих визитов они держались на расстоянии друг от друга.

Она услышала хруст гравия и обернулась.

– Ну, что скажешь про эту модную штучку?

К ней приближался Рафаэль: большие пальцы заткнуты за лямки комбинезона, белая рубашка подчеркивает бронзовый загар. У него была крепкая челюсть, четко очерченные скулы, широкие плечи и мускулистая спортивная фигура.

Ава прикрыла рукой глаза от солнца, и, когда мужчина подошел ближе, сказала:

– Хорошая спортивная машина. Наверное, дела у Санто идут неплохо.

– Так и есть. – Рафаэль остановился рядом и поправил прядь волос, которая запуталась в ее алмазной сережке. – Я очень им горжусь.

Цитрусовый аромат итальянского бергамота аурой окружал мужчину. Аве нравилось, как этот запах сочетается с манящим ароматом мужской кожи, согретой солнцем.

– У него есть несколько хороших клиентов, и, кроме того, он читает лекции по виноделию в университете. Рассказывал мне, что копит деньги на будущее, но вот – получил неожиданный доход и решил потратить на машину.

Рафаэль говорил с итальянским акцентом, его баритон будто вибрировал в широкой груди.

– Он умный молодой человек. Совсем как ты, – улыбнулась Ава мужчине. Что бы она без него делала?

Умудренный опытом виноградарь из Монтальчино, Рафаэль был экспертом в своем деле и сейчас управлял рабочими на винограднике. Много лет назад он привез Санто в Миль Э’Туаль. Из-за действий мужа Ава всегда чувствовала себя виноватой перед бедным сиротой Санто.

– Что сегодня на повестке дня, Ава?

– Наблюдаю за приготовлениями к вечеринке на этих выходных. – Женщина кивком указала на большое каменное шато у себя за спиной. Миль Э’Туаль был построен по проекту их семейного дома в Бордо. – Боюсь, скоро все заплетет плющ, если его не подрезать. У тебя есть рабочие, способные навести порядок в этом хаосе?

Вьющиеся ветви плюща тянулись к двойным башенкам и ползли вдоль высоких арочных окон, увенчанных каменной мозаикой. На этих выходных Ава принимала важных гостей. Все должно быть безупречно. У Миль Э’Туаль незапятнанная репутация, и она тяжко трудится, поддерживая ее.

– Займемся, – ответил Рафаэль. – У тебя есть время взглянуть на новое оборудование?

– Конечно. – По рекомендации Рафаэля Ава приобрела новые дробилки-гребнеотделители и пресс для будущего урожая. – Мы так дорого за них заплатили! Они золотые?

– Это хорошее вложение средств, Ава.

– Знаю. – Ава заняла много денег для покупки нового оборудования. – Если будет хороший урожай, то через пару сезонов мы все выплатим.

Но если погода испортится, то финансовое положение Миль Э’Туаль будет крайне сложным. Слишком много солнца, дождя или снега могут уничтожить урожай или снизить качество вина. Пока для этого сезона погода стоит прекрасная, но все может измениться в любую минуту. Каждый год готовил новые испытания.

– Производство вина требует стальных нервов игрока. Впрочем, пока ты отлично делаешь ставки.

– Я всегда переживаю, Рафаэль.

Ава задумчиво осмотрелась. Морской бриз туманом покрывал гористую местность, частично затеняя мозаику сельскохозяйственной долины, расположенной ниже.

Они прошлись по имению, то и дело стряхивая грязь с ботинок и осматривая виноградные гроздья. За виноградниками ухаживали безупречно – ряды были идеально подстрижены.

На этой высоте, где суровость природы создавала дополнительную нагрузку на виноград, ягоды «каберне-совиньон» были некрупными, сок их насыщенным, а уровень танинов – завидно высоким.

Ава и Рафаэль остались довольны, но старались сдерживать радость. Они проверили оборудование, поговорили с рабочими, с удовлетворением отметив, что те наилучшим образом готовы к сбору нового урожая.

Рафаэль остался на виноградниках, а Ава вернулась в дом.

Даже в самые жаркие дни благодаря толстым стенам здесь было прохладно. Начищенные медные кастрюли и высушенные пучки трав, подвешенные к деревянным стропилам, а также раскрашенная вручную плитка украшали каменные стены кухни. Домоправительница, полная мексиканка со стянутыми в тугой пучок черными с проседью волосами, чистила картофель. Она посмотрела на хозяйку и улыбнулась.

– Вы снова разминулись с приятным человеком из Нью-Йорка.

– У меня его бумаги. – Нахмурившись, Ава налила прохладной воды из кувшина, стоящего на столе. Нина работала в Миль Э’Туаль еще с той поры, когда Катерина была ребенком. Дочь Нины Джулиана выросла вместе с Катериной, девочки были близки, как сестры. Ава и Нина также привыкли полагаться друг на друга в течение всех этих долгих лет, особенно в годы экономической депрессии.

– Вы знаете, он сказал, что никогда не пробовал гуакамоле! Но мое блюдо ему очень понравилось! – Лицо Нины светилось от гордости.

– Он сказал, зачем приезжал? – Не то чтобы Ава хотела говорить с этим детективом. После первого визита она игнорировала его звонки. Женщина поднесла к губам стакан воды. «Катерина не должна об этом узнать».

– Он сказал, что ему не нужно снова разговаривать с вами. – Нина кивнула в сторону визитной карточки, лежащей рядом на рабочей поверхности. – Он оставил ее для Катерины. Сказал что-то про наследство со стороны семьи ее отца. Разве это не замечательно?

Ава пожала плечами, симулируя незаинтересованность.

– Не думаю, что там есть о чем говорить. Но завтра я скажу об этом Катерине. – Ава положила карточку в карман и сменила тему разговора. – Как идут приготовления к вечеринке?

– Не переживайте, все будет сделано, – с улыбкой ответила Нина. – Как я буду рада увидеть Катерину! Последнее время она здесь редко бывает.

Ава сделала еще глоток воды. Она очень хотела, чтобы дочь вернулась жить домой. Она надеялась, что однажды Катерина и ее муж будут управлять виноградниками.

– Приезжает Тед с родителями, – сообщила Ава.

Тед и Катерина вместе учились в университете. Все считали, что их брак – дело решенное, но Катерина прекратила отношения. Впоследствии причин разрыва она так и не объяснила. Ава все время гадала, почему дочь не доверилась ей.

Нина уставилась на нее с удивлением.

– А Катерина знает?

– Пока нет. Но Тед по-прежнему без ума от нее. Я думаю, тогда она поспешила. Впрочем, у нее было время все переосмыслить.

Когда мама Теда призналась, что тот расстался со своей новой девушкой и по-прежнему вспоминает Катерину, Ава начала планировать их воссоединение.

Женщина надеялась, что Катерина и Тед все начнут сначала. Долгого ухаживания не нужно. Ава улыбнулась про себя. Если Катерина забеременеет, она с радостью примет внука. Она всегда молилась о том, чтобы иметь дом, полный внуков. Тогда ее миссия будет окончена.

Однако нужно скрыть деятельность этого детектива. Катерине ничего не нужно из Италии!

После ужина Ава прошла в свою спальню отдохнуть. Она беспокоилась, что детектив так просто не сдастся. Весь день она раздумывала, как поступить. Женщина села за антикварный французский письменный стол. Открыла ящик и достала толстую пачку тисненой кремовой бумаги с вензелем «Миль Э’Туаль» в виде усеянной звездами виноградной лозы.

«Я напишу адвокату, – подумала она, поджав губы. – Я буду настаивать на отмене завещания!»

За окном полная луна посеребрила небо, и свет отражался на столе. Ава вздохнула. Конечно, у Катерины будут все основания для расстройства. Но если она не узнает, то и не пострадает. Как пострадала Ава.

С тех пор как дочь родилась, Ава защищала ее от боли и сердечных мук. Зачем Катерине, такой красивой современной девушке, у которой вся жизнь впереди, беспокоиться о том, что случилось так давно?

В Америке, подальше от глаз предков и их прегрешений, каждый может начать жизнь заново.

Покрытая эмалью ручка застыла над листом бумаги… Катерина вошла в этот мир с любопытством, сверкающим в ее ярких, с золотинками, зеленых глазах. После слов «мама», «папа» следующими были «почему?», «где?», «как?».

Долгом Авы как матери было присматривать за дочерью, помочь ей устроиться в жизни. Женщина закрыла лицо руками. Растить ребенка одной было крайне непросто.

Ава выглянула в окно и увидела белоснежного Винцо – итальянскую мареммо-абруццкую овчарку. Пес бегал кругами и вел себя странно. Вероятно, его заинтересовал лакомый аромат грызуна, бегающего по саду.

С тяжелым сердцем Ава осознала, что уже, наверное, слишком поздно отменять завещание. Она отложила ручку и помассировала ноющие суставы на руках. Работа на винодельне требовала физической выносливости. Катерина всегда трудилась рядом с матерью, прежде чем уехать в университет в Сан-Франциско. Ава скучала по дочери, но при этом боялась, что если та узнает правду, то больше никогда не заговорит с нею.

Правда! Уже более двадцати лет Ава рассказывала лишь тщательно отредактированную ее часть. Если Катерина узнает ее секреты, то последствия могут быть разрушительными. Она сжала руки и заметила, что они дрожат.

Ава закрыла лицо руками. Почему люди не могут жить хорошо в одиночку?

 

3

Долина Напа, Калифорния

Промчавшись вверх по дороге вдоль горы Хауэлл, Катерина свернула на дорожку из гравия, ведущую к величественному каменному шато, стоящему посреди материнского земельного участка.

Подъезжая, девушка наблюдала, как серебристые тени пляшут между рядов высохших виноградных лоз. Катерина всегда считала, что при свете луны они похожи на маленьких гномов.

После приветствия мать повела ее в винный погреб на дегустацию перед ужином.

Катерина решила, что лучшего места для того, чтобы рассказать о Марисе, не найти. Там никто не услышит звуков неизбежной ссоры.

– Какие чудеса мы будем пробовать сегодня? – спросила Катерина, присаживаясь на стул ручной работы и ожидая, пока мать нальет ей вина.

– А что это за наряд? – Ава вопросительно подняла четко очерченную бровь, окинув взглядом одежду, в которую Катерина облачилась, прежде чем выехать из Сан-Франциско.

Девушка выпрямилась под оценивающим взглядом матери. На ней было белое хлопчатобумажное платье с каймой и жакет в тон. Надевая жемчужное ожерелье, Катерина поняла, что неосознанно выбрала наряд девственницы для своего признания. Хотя какая разница? По сравнению с ней, мать выглядела гораздо более элегантно в узком шелковом платье с декольте, естественно, цвета бургунди.

Погреб был сконструирован в старо-европейском стиле, причем при закладке использовались те же камни, что и для строительства дома. Вокруг было полно стеллажей для созревания вина.

Несмотря на то, что воздух в подвале был куда прохладнее, чем на залитых солнцем долинах Напа, Катерина чувствовала, что вспотела.

Девушка нервно наблюдала, как мать, не показывая этикетку, открывает бутылку, и поняла, что эти магические манипуляции оставили неизгладимый след в ее памяти.

Отточенное движение запястья, особое выражение лица с поднятым подбородком. Уверенный щелчок вытаскиваемой пробки – нельзя повредить ее структуру. Затем изучение бутылки: темные глаза давно научились немедленно замечать малейшее несовершенство.

Вдохнуть запах пробки, практически незаметно одобрительно кивнуть.

Налить вино цвета граната, похожего на цвет украшений, мерцающих в ушах. Затем всколыхнуть эликсир в бокале, обогатив его кислородом, бросить быстрый взгляд на струйки, стекающие по стенкам бокала, и глубоко вдохнуть. Глаза женщины полузакрыты, она сосредоточенно оценивает вино.

Повышенные требования, предъявляемые Авой ко всему, что она делала, подняли Миль Э’Туаль на верхние ступени винодельной индустрии. Постоянно оценивающий взгляд Авы учил совершенству и ее дочь. Теперь, глядя на эти знакомые движения матери, девушка словно смотрела в зеркало.

Катерина задумчиво пожевала губу. Она не только нарушила материнские принципы совершенства, но и пошла наперекор собственным ориентирам. И все же она была истинной дочерью своей матери.

Катерина увлажнила губы, приготовившись заговорить, но слова застряли в горле. «Как же это сказать?»

Мать предложила ей бокал вина.

– Скажи, что думаешь, ma chérie, – французский акцент матери отдавался эхом в каменном помещении.

Катерина встретилась с ней взглядом. Ава проверяла ее, бросала вызов. Интересно, ее мать хотя бы единожды ошибалась? Она всегда излучала уверенность. Это была одна из ее тайн.

Единственным, в чем Ава не соответствовала образу совершенства, были приступы гнева. Если кто-либо смел ей перечить, Ава немедленно разражалась длинной возмущенной тирадой, а ее лицо становилось похожим на лицо богини, терзаемой собственными демонами. Для всех мать Катерины была красивой женщиной, стройной, элегантной, с прекрасными манерами. Никто за пределами поместья и не подозревал о том, насколько она гневлива. И только Рафаэль мог успокоить ее.

Катерина часто задумывалась над источником этих вспышек матери. У Авы было все: винодельня, довольно послушная любящая дочь, восхищение окружающих. И, тем не менее, Ава Розетта была противоречивым человеком: у нее было доброе сердце, но суровый характер.

Возможно, она злилась на мужа, рано покинувшего ее? Или чувствовала себя преданной большой семьей?

Какими бы ни были причины беспредельного гнева матери и как бы дочь ни страшилась новой его вспышки, ей требовалось собрать все свое мужество и осуществить задуманное.

Девушка качнула вино в бокале, затем вдохнула аромат. Подержала бокал на просвет, проверяя замутненность напитка. Затем попробовала, покатала жидкость во рту, отмечая нюансы, переместила вино дальше по языку, определяя различные впечатления, наблюдая развитие. Слива, абрикос, дуб… и острый жженый привкус.

После перелила вино в другой бокал, чувствуя тяжесть изучающего взгляда матери, которая подмечала малейшее движение на лице дочери. Взмах брови, подергивание губ, дрожание ноздрей. Все это имело значение для Авы, поэтому Катерина сохраняла невозмутимое выражение лица.

– Что скажешь?

– Это вино из винограда с «благородной» гнилью, и тебе это известно. Кроме того, это не наше вино.

По лицу Авы пробежала легкая улыбка.

– Но, тем не менее, это вино весьма популярно! – Женщина взяла графин с водой и наполнила новый бокал. – Отлично. Вот твоя награда, ma chérie.

– Зачем ты это делаешь? – спросила Катерина, покатав во рту прохладную колодезную воду, чтобы очистить небо. – Я опытный сомелье.

– Ты должна разбираться во всем, что касается вин, в том числе и в продукции наших конкурентов, – ответила Ава. – Всегда есть чему поучиться.

Катерина понимала, что так оно и есть. Будущее винодельни и их марки зависело от профессионализма Авы, а вскоре будет зависеть и от способностей самой Катерины узнавать, создавать и производить высококачественное вино.

Девушка снова поднесла бокал с вином к носу, вдохнула знакомый аромат, а затем повторила весь процесс дегустации. На этот раз она позволила вину задержаться на языке, а затем, насладившись этим сложным букетом, проглотила. Женщины обменялись удовлетворительными кивками.

– Это вино необходимо выставить на конкурс, – провозгласила Ава.

– Я думала, ты позвала меня выслушать мое мнение, – сказала Катерина. – Прежде чем решить, я бы хотела попробовать и другие. Что скажешь о каберне «Хауэлл» 1952 года?

Ава подняла бокал и сказала:

– Мы попробуем его завтра.

Катерина откашлялась и приготовилась заговорить. «Самое время». Пульс участился, на верхней губе выступил пот, а челюсти крепко сжались.

– Мама…

Ава остановилась.

– Да, что такое?

Катерина уставилась на мать. Слова, которые она так хотела произнести, повисли на языке.

«Я хочу тебя кое с кем познакомить… Ее зовут Мариса, она твоя внучка и она прекрасна».

Ава улыбнулась.

«Через мгновение эта улыбка исчезнет надолго».

– Да так, ничего, – пожала плечами Катерина.

Ава зашагала вверх по каменным ступеням, а Катерина последовала за ней, неся в руках бутылку вина. Упустив свой шанс, девушка чувствовала одновременно облегчение и сожаление.

Через распахнутые французские двери гостиной, комнаты с необыкновенно высоким потолком, доносился запах бриза, смешанный с ароматами базилика, растущего на огороде. Нина уже накрывала к ужину.

Эта женщина средних лет носила ярко-желтое, украшенное вышитыми цветами хлопчатобумажное платье в мексиканском стиле. Когда Катерина вошла, она обернулась.

– Добро пожаловать домой! – улыбнулась Нина и прижала девушку к широкой груди. – Выглядишь усталой, pobrecita. И ты похудела.

– Это хорошо, – отметила Ава, критически оглядев дочь.

– Последний год в университете был непростым, – защищаясь, ответила Катерина. «Ты даже не представляешь себе, насколько непростым». – Что на ужин? – Она вновь обняла Нину, вдохнув знакомые запахи чеснока и кинзы, навеки пропитавшие эту темную кожу.

– Петух в вине. Это старый рецепт твоей матери – с лесными грибами, луком, беконом, в нашем пино-нуар и с добавлением коньяка. И флан на десерт. – Тут женщина подмигнула. – Конечно, если твоя мама одобрит.

– Катерина вольна есть все что угодно! – отмахнулась Ава. – Она взрослая женщина. Хотя в ее возрасте…

Катерина округлила глаза.

– Да, знаю, вы с папой уже иммигрировали, посадили виноградник и даже выпустили выдержанное вино.

– А кроме того я уже была матерью! – Ава сделала паузу и добавила: – Тед Торнуолд снова спрашивал о тебе.

Катерина села за стол и уставилась на Нину, которая раскладывала ужин по тарелкам.

Ава наполнила бокалы вином.

– Я подумывала устроить завтра вечером небольшую вечеринку.

Катерина узнала нарочитую небрежность в материнском голосе.

– Все уже спланировано, не так ли? – спокойно спросила она, отрезая кусочки нежнейшего мяса, поданного Ниной.

– Si, señorita, – улыбнулась Нина и поставила на стол сырное плато.

Ава взяла кусочек бри вместе с ломтиком яблока. Затем пожала плечами и сказала:

– Завтра Тед и его семья приезжают сюда. Я не знаю, что произошло между вами и почему ты захотела расстаться и уехать на целый семестр в Лос-Анджелес, что, кстати, отложило твой выпуск, но Тед готов все забыть. Я сказала ему, что ты просто испугалась.

– Мне не нужна твоя помощь в поиске мужа.

– Вероятно, очень даже нужна! Многие девушки мечтают, чтобы он одарил их своим вниманием. Но думаю, он ждет именно тебя.

– Сомневаюсь! Я уж точно не жду его! – Катерина вспомнила о том дне, когда в последний раз видела Теда. Он пригласил ее отпраздновать Новый год в «Сент-Френсисе» и она отказалась.

Они встречались на первых курсах университета, задолго до той незабываемой встречи с отцом Марисы. Катерине нравился Тед, но она никогда его не любила. Однако ее холодность не остудила мужскую страсть.

Джулиана, дочь Нины и ближайшая подруга детства Катерины, рассказала ей тогда, что Тед советовался с ней, выбирая обручальное кольцо. Он планировал сделать предложение в канун Нового года. Но Катерина уже начала полнеть в талии и у нее давно пропали месячные.

Она сказала всем, что в другом университете, в Лос-Анджелесе, прослушает курс об искусстве иллюстрации, чтобы выучиться дизайну этикеток и рекламных постеров. Университет располагался достаточно далеко, чтобы Ава, с ее ночной близорукостью, не могла сесть в автомобиль и приехать навестить дочь.

– Тед не худший вариант, знаешь ли, – хмыкнула Ава. – Тебе двадцать пять. Конечно, город сейчас для тебя полон приключений. Но я, видишь ли, не буду жить вечно. Я хочу видеть тебя замужней, хорошо устроенной, прежде чем ты начнешь управлять виноградниками. Все думали, что ты и Тед поженитесь.

Катерина пилила глазами Нину, молча моля о помощи.

Та отставила кастрюлю и сказала:

– А как насчет того симпатичного молодого человека из Нью-Йорка?

Катерина развернулась к матери.

– Это еще кто?

Ава отмахнулась от вопроса взмахом руки.

– Да так, заходил кто-то в поместье. Какой-то коммивояжер. – Ава коснулась бокала дочери своим и произнесла тост: – Давай отпустим прошлое, ma chérie. Начни все заново с Тедом.

Нина покачала головой и вернулась к работе.

Катерина поцеловала маму в щеку.

– Может быть, я попытаюсь, – ответила она, желая угодить матери.

Ава улыбнулась, и Катерина была рада, что мать в хорошем настроении. Хотя возможность поговорить наедине о Марисе была упущена.

Ава ушла отдыхать в свою комнату, чувствуя облегчение, оттого что дочь прислушалась к ней этим вечером. Единственное, что омрачало картину, это новости о наследстве, предназначенном Катерине, о котором Ава, конечно, промолчала.

Дом в Монтальчино!

Ава раздумывала, тот ли самый это коттедж, в котором изменилось течение их жизни? «Тот дом должен быть продан! Катерина не вернется в Италию, ни сейчас, ни когда-либо!» Ава пыталась игнорировать нарастающее в груди чувство страха.

В дверь тихонько постучали, и женщина встала, чтобы открыть.

В дверях показалась широкоплечая фигура Рафаэля.

– Как твоя Катерина? Я волновался о тебе этим вечером. – В его глазах светилась забота.

Женщина расслабилась. Она чувствовала исходящий от Рафаэля запах зрелой сладости винограда, согретого солнцем. Он был больше чем просто бригадир, он стал доверенным, советником и близким другом, еще более близким в те времена, когда Катерина уехала из дома. Он отвечал за выращивание винограда. Без его опыта винодела у Авы никогда не было бы «палитры», чтобы «рисовать».

– У Катерины все в порядке, и я рада, что ты пришел. – Женщина положила руку на мускулистое предплечье.

На висках в темных волнистых волосах появились новые серебристые пряди, придав мужчине особое очарование. По этому загорелому человеку было сразу заметно, что он ежедневно работает физически. Несмотря на то, что ему было почти пятьдесят, темпа Рафаэль не сбавлял, и двадцатипятилетние мужчины вряд ли могли с ним сравниться. Возраст выдавали лишь поседевшие волосы и морщинки вокруг глаз. Морщинки от частого смеха.

Ава посмотрела в его теплые карие глаза.

– Завтра приезжает Тед и его семья.

Рафаэль выпятил подбородок.

– И как к этому относится Катерина?

– Эти двое, конечно, сложно расстались. Такое бывает. Но они предназначены друг для друга.

– У Катерины есть свое мнение, Ава. Она уже не маленькая девочка.

– В ее жизни больше никого нет. Пришло время принимать решение. – Ава не хотела, чтобы дочь проходила через такие же трудности, как она сама.

Нахмурившись, Рафаэль покачал головой.

– Дай ей время следовать зову сердца.

– У нее было достаточно времени! – отрезала Ава. – Она уже могла с кем-то познакомиться в университете. – «Мужчины ни черта не понимают». Ава одернула себя – она не хотела ссориться. И не хотела рассказывать о новостях от этого детектива. Рафаэль тут же заявит, что предупреждал ее. – Я устала, Рафаэль. Завтра тяжелый день. Спокойной ночи.

Ава поцеловала мужчину в щеку и твердо закрыла за ним дверь. «Дорогой Рафаэль! Какой же он милый! Даже если многого и не понимает…»

 

4

Долина Напа, Калифорния

Было солнечное утро, и Катерина, одевшись в рабочий комбинезон, предвкушала осмотр виноградников перед тем, как начнет готовиться к сегодняшней вечеринке. Держа в руках чашку кофе, она выглянула из окна кухни. Девушка не могла дождаться того момента, когда увидит созревающий виноград.

Она вдруг вспомнила о своем решении поговорить с мамой о Марисе. Вчера она упустила возможность, а на сегодня мать уже спланировала вечеринку. Завтра будет ужасный день. При мысли об этом чашка в руке задрожала.

Через окно она увидела, как что-то блеснуло на солнце. По подъездной аллее, обсаженной кипарисами, к дому двигался голубой автомобиль. Катерина допила кофе и с любопытством поспешила встретить гостя.

Когда она подошла к входной двери, в нее как раз постучали. Нина была в огороде, мама на виноградниках с Рафаэлем. Кроме нее и Винцо, замершего рядом, в доме никого не было. Девушка открыла дверь.

– Я могу вам помочь?

На крыльце стоял долговязый человек в начищенных оксфордских туфлях с набитым портфелем в руках.

– Меня зовут Энтони Мартони, я детектив по делам о недвижимости. Юридическая фирма «Пакстон и Брюгер» из Нью-Йорка наняла меня, чтобы разыскать Катерину Розетту по вопросу наследства. – Мужчина разговаривал с явным нью-йоркским акцентом.

– Я Катерина Розетта. – Любопытство девушки возросло. Наследство? От кого?

– Тогда у меня для вас важные документы. Это хорошие новости, я думаю, – быстро добавил человек.

– Пожалуйста, заходите. – Девушка распахнула деревянные двери. Винцо вертелся под ногами.

– Не желаете кофе?

Мужчина вошел, оглядывая царившее вокруг великолепие.

– Да, спасибо, не откажусь.

Катерина проводила гостя к огромному столу, где Ава часто устраивала частные дегустации.

Антикварные инкрустированные столики и комоды с мраморными крышками украшали комнату. Повсюду в искрящихся хрустальных вазах были расставлены букеты свежих разноцветных роз. На полу лежал персидский ковер. Несмотря на то, что дом был очень большим, он излучал изящество и уют.

Когда в дверях появилась Нина, Катерина попросила ее подать кофе и присела. В ногах устроился Винцо.

Катерина подумала было пригласить мать, но та могла находиться в любом уголке поместья. Поэтому девушка решила выслушать мужчину самостоятельно.

Детектив уселся и аккуратно поставил портфель на полированный стол. Нина внесла поднос с двумя чашками кофе.

– Спасибо, Нина. – Энтони улыбнулся и поднес чашку к губам.

– Вы знакомы? – Ошеломленная, девушка переводила взгляд с одного на другого.

Мужчина откашлялся.

– Я уже приезжал сюда, разыскивая вас. Ваша мать сказала, что вас нет.

Нина быстро исчезла на кухне.

– Прошу вас начинать, – сказал Катерина, почесывая шею собаки. «Почему мама ничего не сказала?»

Энтони сделал еще один глоток кофе и приступил к делу.

– Вы являетесь законной наследницей по завещанию вашей бабушки Виолетты Романьоли-Розетты. В частности вы наследуете дом в Монтальчино в Италии.

Катерина в замешательстве уставилась на детектива.

– Это невозможно. Моя бабушка умерла до моего рождения.

– Ошибки быть не может. – Энтони открыл портфель и достал несколько документов.

– Дом в Монтальчино? – недоверчиво повторила девушка. – Что за дом?

– Простой коттедж. Я так понимаю, ему необходим ремонт. – Мужчина протянул Катерине письмо и документы от итальянского адвоката. Пока девушка читала, детектив бродил по комнате, рассматривая бутылки вина, выставленные в декоративном шкафу со стеклянной витриной.

– Могу я поближе взглянуть на ваши вина?

– Да, конечно. Мы коллекционируем вина разных производителей. – Катерина сделала глоток кофе и перевернула страницу.

Мужчина открыл шкаф и заглянул внутрь.

– «Брунелло ди Монтальчино»! Одно из моих любимых вин, – добавил он с, почтительно коснувшись бутылок.

– Вижу, вы знаток. – «Хотя в деле о наследстве, конечно, ошибаетесь, и речь идет не о моей бабушке». – Мой отец родом из Италии. Он умер, когда я была еще маленькой, и, как я понимаю, его родители умерли задолго до этого.

– Кто вам это сказал?

– Конечно, моя мать.

В голове Катерины роем вились вопросы. Безусловно, Ава сказала правду – у матери не было от нее секретов. В отличие от ее доченьки… Катерина прижала руки к вискам, стараясь унять пульсацию.

Затем приготовилась встать.

– Спасибо за ваш визит, и мне жаль, что я не могу вам помочь, но я просто не тот человек, который вам нужен.

– Нет, вы именно тот человек! – Детектив немного покраснел. – Когда я говорил с вашей матерью, она сказала, что вы не будете заинтересованы в наследстве. Но мой долг вас уведомить. Я подумал, что сегодня попытаюсь еще раз доставить вам документы до возвращения в Нью-Йорк.

Катерина вскинула голову. Смысл его слов не доходил до нее.

Энтони сверился со своими заметками.

– Также у нас есть приказ организовать ваше путешествие в Италию.

– Приказ? – Девушка рассмеялась и встала. Даже без каблуков она была одного роста с мужчиной. – Мне никто не приказывает! – «Кроме матери».

Несмотря на нелепость происходящего, девушка сочла перспективу перелета через океан интригующей. Кроме того, она часто раздумывала об отце и его наследстве.

– Я лишь имел в виду, что уполномочен оплатить ваши расходы. – Детектив снова покопался в портфеле и достал толстую пачку бумаг, поверх которой скрепкой было прикреплено старое фото. – Просмотрите документы, мисс Розетта, или попросите вашего адвоката сделать это. Но уверяю вас, никакой ошибки нет. Вы унаследовали дом в Монтальчино от вашей бабушки. – Мужчина протянул Катерине бумаги.

Как только гость закончил говорить, в шкафу затряслись бутылки. Инстинктивно Катерина оттащила детектива от шкафа и рывком увлекла за собой к дверному проему между гостиной и столовой. Вокруг них стонали и скрипели деревянные балки. Винные бутылки были надежно закреплены в шкафу. Впрочем, и Катерина, как истинная уроженка Калифорнии, всегда была готова к землетрясениям. Портфель Энтони упал на пол.

Выпрямив руки, Катерина прижала ладони к дверному косяку. Энтони пытался подражать движениям девушки. Так они и стояли, щека к щеке, ожидая следующего толчка.

Через несколько секунд перезвон бутылок прекратился.

– Это все? – От ужаса Энтони округлил глаза.

– Скорее всего, да. Теперь вы можете сказать, что стали очевидцем настоящего калифорнийского землетрясения. Но здесь не о чем волноваться – это был просто маленький толчок. – Катерина отступила и подумала, что у нее на этих выходных есть о чем поволноваться, в особенности завтра.

– А еще будут толчки? – Лицо мужчины было красным и влажным от пота. Он достал из пиджака хлопчатобумажный платок и вытер лоб.

– Сложно предсказать заранее. Возможно, это предупреждение перед большим землетрясением.

– Хорошо, что я уезжаю. – Энтони поднял портфель и закрыл его. – На следующей неделе я позвоню вам, чтобы осуществить дальнейшие приготовления. – И он поспешно ретировался.

Прежде чем закрыть винный шкаф, Катерина провела пальцами по паре пыльных бутылок «Брунелло Монтальчино». У нее была бабушка, которую она не знала? Маленькой девочкой ей часто хотелось иметь добрую бабушку.

Если бы не Нина и Джулиана, детство ее было бы одиноким. Мать всегда запрещала ей общаться с рабочими фермы, кроме Рафаэля, который управлял виноградниками и разрешал девочке играть среди лоз. Он научил Катерину заботиться о ценных ягодах, так как всеобщее благополучие зависело именно от них.

Девушка задумчиво вынула из шкафа те бутылки, где возле пробок виднелась влага. Мысли вернулись к детективу. Почему Ава скрывала правду о матери отца? Катерина никогда прежде не замечала, чтобы мать лгала.

Должно быть объяснение. Аву Розетту никто не мог в чем-либо упрекнуть. Все в долине это знали.

Катерина просмотрела оставленные документы. Они были на итальянском, который девушка знала неплохо, хотя ее французский был куда лучше. Ее отец вырос в Монтальчино, но сама она выучила итальянский, общаясь с Рафаэлем.

Ава была превосходным виноторговцем и виноделом, ее во всех смыслах вскормили семейные виноградники в Бордо. Долгие годы трудясь бок о бок, они с Рафаэлем довели вина марки «Миль Э’Туаль» до совершенства. Некоторые заезжие виноторговцы думали, что Ава и Рафаэль много лет женаты: они поражали собеседников, в разговоре легко заканчивая фразы друг за друга.

Но после безвременной кончины супруга Ава ни с кем не встречалась.

Катерина вгляделась в потрепанную черно-белую фотографию. Каменный коттедж стоял на холме, и было видно, что внизу расположились виноградники. Сердце девушки учащенно забилось. Земля прилагается к дому? Катерина провела пальцем по фотографии. Дом в Монтальчино, в Италии. Ее дом, если документы не лгут. А если лгут? Возможно, есть еще одна женщина с таким именем? Или завещание устарело? Кто знает, что происходит в Италии, такой далекой стране…

Катерина всегда мечтала о собственной семье, о собственном винограднике, где она сможет применить на практике свое искусство. Конечно, в мире не так уж много женщин-виноделов, но Катерина знала это ремесло. Она разгладила пальцами нахмуренные брови, рассматривая фотографию с изображением дома. Она и так усложнила свою жизнь, и, вероятно, этого уже не исправить. Возможно, ей действительно следует поехать в Монтальчино…

Она снова посмотрела на старую фотографию. Что знает об этом ее мать? Она спросит у нее завтра, после вечеринки. И также скажет о Марисе. «Кажется, не только у меня есть секреты».

Катерина почувствовала, как волоски на коже стали дыбом. Похоже, в этой истории есть куда больше, чем пожелает раскрыть Ава. Почему мать всю жизнь скрывала от нее существование бабушки?

У ног терся и поскуливал Винцо. Катерина щелкнула пальцами:

– Пойдем, Винцо, поговорим с Ниной, прежде чем идти на виноградники.

Предстояло много дел. Необходимо подготовиться к приезду Теда и его родителей и свыкнуться с мыслью о воссоединении. Впрочем, если Катерина и сделает так, как советует мать, то только ради Марисы и ее шанса на лучшую жизнь.

Но способна ли она на это?

 

5

Долина Напа, Калифорния

Джулиана протяжно присвистнула.

– Ух ты! Ты стала такой шикарной, с тех пор как переехала в город! – Девушка вскочила со стула, стоящего в углу спальни Катерины в Миль Э’Туаль. – Ты выглядишь в точности как Одри Хепберн в «Сабрине»!

– Ты правда так думаешь? Она мне очень нравится в этом фильме! – Катерина посмотрела на свое отражение в большом зеркале. Она решила надеть облегающее черное коктейльное платье, которое не надевала с тех пор, как родилась Мариса. Жемчужное колье и сережки сочетались с белым отложным воротничком и высокой прической.

– Мы должны сходить на ее новый фильм «Война и мир».

Их взгляды встретились в зеркале. Миндалевидные глаза Джулианы были большими и выразительными, совсем как у ее матери Нины.

– Я бы с удовольствием, но каждую свободную минуту стараюсь проводить с Марисой. – Катерина провела по ресницам кисточкой с новой тушью от Хелены Рубинштейн.

– Как ты справляешься, Кэт? В смысле, конечно, мы с Элом очень хотели ребенка, но большинство матерей-одиночек…

– Я поняла, – прервала Катерина. – Справляюсь, она же моя дочь! – Девушка присела у окна, чтобы застегнуть крошечные пряжки на ремешках черных туфелек на высоких каблуках.

– На этот раз я должна рассказать Аве о своей дочери.

Джулиана состроила мину и присела возле подруги.

– Хочешь, я буду рядом? Она точно взорвется, как Везувий!

– Спасибо, но я должна сделать это сама. – Катерина выглянула в окно: там, в сумерках, виднелись длинные ряды виноградников. – Что произошло с той жизнью, о которой мы когда-то мечтали?

– Думаю, мы просто выросли. – Джулиана разгладила на тонюсенькой талии ярко-красное платье с пышной юбкой в стиле Кристиана Диора, том самом, который редакторы моды после Второй мировой войны назвали New look.

Катерина смотрела на подругу, радуясь тому, чего та достигла в жизни. Джулиана была еще малышкой, когда ее отец бросил мать и вернулся в Мексику. Вскоре после этого Ава наняла Нину на работу в поместье.

После смерти жениха Джулиана пыталась найти работу на винодельнях. Но так как она была женщиной, желающих принять ее на работу находилось не много. С помощью Катерины Джулиана познакомилась с несколькими состоятельными дамами, постоянными клиентками «Сент-Френсиса», и теперь помогала им создавать винные погреба для мужей и их бизнес-компаньонов. Также девушка проводила рекламные компании для виноделен и помогала им в организации торжеств. Медленно, по шажочку она создавала репутацию, которая приближала ее к заветной мечте – стать винным обозревателем.

Джулиана пережила свою трагедию, значит, и Катерина сможет преодолеть все жизненные трудности. Девушка положила руки на подоконник и оперлась на них подбородком.

– Помнишь, как мы вскарабкивались на гору Хауэлл и делились секретами? Если было полнолуние, как сегодня, мы представляли, что все наши мечты сбываются.

На протяжении многих лет на вершине горы девушки делились самым сокровенным. Именно там Катерина призналась, что беременна, а Джулиана в объятиях подруги оплакивала смерть жениха.

Катерина мягко прищелкнула языком.

– Все же хорошо, что большинство наших желаний не сбылось. Помнишь Джереми? – Девушка подмигнула дорогой подруге.

Джулиана в ответ рассмеялась.

– Да, Джереми – моя первая влюбленность! Я так давно о нем не вспоминала! – Она долго задумчиво смотрела в глаза подруги и вдруг широко улыбнулась. – Я так скучала по тебе, Кэт! Как поживает Мариса?

– Она прелесть! И так быстро растет! – Катерина заморгала, сдерживая слезы радости от того, что не отдала дочку на удочерение.

По лицу Джулианы пробежала тень.

– Ты не пыталась еще раз позвонить ее отцу?

– Он знать меня не хочет! – Ответ, возможно, прозвучал резче, чем ей хотелось бы. Зря Джулиана затронула эту тему.

– Я иногда вижу его в Напа. Он много работает.

– Джулс, ну что ты от меня хочешь? Я пыталась… – Однажды она провела долгие часы с ним, дегустируя вина в прохладном каменном подвале Миль Э’Туаль, спрятанном у подножья горы Хауэлл. Девушка отогнала эти воспоминания.

– Ты видела его невесту? – Джулиана округлила глаза. Ее прямые темные волосы были собраны в шиньон, и благодаря такой прическе глубокие карие глаза смотрелись еще выразительнее на красивом точеном лице.

– Нет.

– Ты должна сказать ему о Марисе.

– Зачем? Чтобы он и ее отверг? – Катерина раздраженно встала и подошла к зеркалу, чтобы проверить стрелки на чулках.

– Он хороший человек, Кэт. Я всегда думала, что он поступил бы правильно, если бы все знал.

Катерина оглянулась.

– Да ладно, Джулс! Он месяцами игнорировал мои звонки. Даже отсылал обратно мои письма – непрочитанными, с пометкой: «Вернуть отправителю».

– Разве тебе не кажется, что он имеет право знать?

– У него был шанс! – Катерина вскинула бровь. – Надеюсь, ты ему не сказала?

– Нет. – Джулиана отвела взгляд и затеребила подол юбки.

– Джулс, ты обещала, что ничего не скажешь!

– И не скажу. Но теперь, когда Мариса подросла, может, тебе самой следует сказать? Он все-таки ее отец!

– У меня сейчас и так забот хватает. Фейт просит освободить нашу комнату. – Катерина яростно потянула чулок, желая выпрямить шов.

– Аккуратно, а то порвешь! – предостерегла Джулиана. – А как та квартира, которую ты сдала в субаренду?

– Я не могу вернуться с Марисой. Я недавно узнала, что домовладелец не сдает жилье одиноким матерям. Даже в этом бизнесе есть своя мораль!

Домовладельцы могли позволить себе выбирать. После войны столькие женились и искали квартиру, что многие семьи стояли в очереди.

– Вот негодяй! Ну, ты можешь жить у меня сколько хочешь! – Джулиана снимала комнату в пансионе в деревне Напа, к неудовольствию матери. Нина настаивала на том, что девушки должны жить с родителями вплоть до замужества. А Джулиана возражала, утверждая, что уже была обручена, а теперь практически вдова.

– Спасибо, но думаю, твой домовладелец будет против проживания трех человек в одной комнате. Как только я вернусь, сразу же начну искать квартиру. – Катерина выдохнула. – Иногда так сложно быть матерью! Думаю, у некоторых женщин, вроде Фейт, есть к этому природная склонность, а я… – Девушка наклонилась к зеркалу, взяла крошечную кисточку и нанесла на губы красную помаду.

– Ты хорошая мать и ты любишь Марису. Ну и что, если Фейт лучше управляется с пеленками? Мариса же не вечно будет в них!

Катерина сжала губы, равномерно распределяя помаду. Джулиана права. Она села возле подруги и прилегла на ее плечо.

– Послушай, я не могу себе представить, через что ты прошла, – сказала Джулиана, – но я тебя знаю. Ты сделаешь правильный выбор. Ты лучший человек из всех, кого я встречала.

– Если бы это было правдой, я бы не оказалась в такой неразберихе.

– Ну, это лишь частично твоя вина, здесь все же потрудились двое. – Джулиана сжала руку подруги.

– Ой, смотри! – вскричала Катерина, указывая на небо. По Млечному Пути скатилась звезда.

– Можно загадывать желание!

Джулиана выразительно посмотрела на подругу:

– Я уже загадала.

– Я ему не скажу! – ответила Катерина.

– Однажды обязательно скажешь.

По радио передавали песню Элвиса Пресли. Джулиана вскочила, чтобы прибавить громкости.

– Ой, как мне нравится эта песня! Давай, Кэт, отложим в сторону наши заботы и просто проведем этот вечер хорошо! Нам обеим это нужно.

Девушка кружилась в своем красном сатиновом платье, щелкая пальцами в ритме музыки.

– Отель разбитых серде-е-ц… – подпевала она.

– Планируешь сегодня танцевать, Джулс? – Катерина наблюдала, как подруга кружится под музыку.

Радость Джулианы освещала ночь, хотя нельзя было не заметить скрытой печали в этом развеселом танце. По крайней мере, она пытается. Сколько еще бедняжка будет скорбеть, прежде чем начнет снова наслаждаться жизнью? Девушка описала еще один круг.

– Ты знаешь, я никого не ищу.

– Тебе и не нужно! Все парни смотрят на тебя. Может быть, тебе следует дать одному из них шанс?

Джулиана встречалась с Альфонсо Филареалем, пока училась. Он служил в армейской разведке, и его послали в Южную Корею. За неделю до предполагаемого возвращения его убили в засаде.

С тех пор у Джулианы было разбито сердце, и она больше ни с кем не встречалась.

– Я пока не готова, но это не значит, что я не могу танцевать.

Катерина сняла пробку с флакона духов и нанесла аромат на шею и запястья.

Ее подруга принюхалась.

– Хорошо пахнет. «Шанель № 5»?

– Да, любимые духи Теда.

– Ммм, шикарные. Но я думала, тебе больше нравятся другие. – Джулиана помедлила, подбирая слова. – Нечто более насыщенное, сексуальное.

Так и есть. «Шалимар» – экзотический фруктовый аромат с нотками ванили. Катерина не пользовалась им с той ночи, когда была зачата Мариса. Флакон духов хранился в ящике комода вместе с фотографиями и воспоминаниями.

Накануне Катерина не спала полночи, раздумывая, что делать дальше. Она встречалась с Тедом на протяжении долгого времени. Он ей нравился, но это точно не сравнится со страстью, которую она испытала той фатальной ночью. Если бы она не познала глубины своей тяги к другому мужчине, возможно, сейчас Теда было бы вполне достаточно.

А сможет ли Тед принять Марису?

Джулиана щелкнула пальцами.

– Эй? Ты где? У тебя такое отрешенное выражение лица.

– Просто думаю о сегодняшнем мероприятии.

– Да ладно! Давай, потанцуй со мной! – просила подруга. – Надень на это прекрасное лицо улыбку, кошечка Кэт! Ты выглядишь так, словно взвалила на себя всю тяжесть мира! – Джулиана обняла подругу. – Приободрись! Сегодня все будет отлично! – И она заговорщически подмигнула.

Катерина ответила на объятие, улыбаясь прозвищу, которое не слышала уже много лет. Джулиана неотразима.

– Ладно, пойдем, Джулс. Вечеринка уже началась!

Девушки сбежали по ступенькам и на мгновение застыли в проеме двери: перед ними раскинулось патио, освещенное цветными японскими фонариками. Ночной воздух благоухал, а небо над головой искрилось тысячами звезд. В углу играл оркестр, и двойник Пэта Буна мурлыкал любовную песню. Ава отдавала дань молодежной моде.

Джулиана сжала Катерине руку и кивнула на собравшихся гостей. Среди них были редактор журнала «Винная оценка» и торговец, продававший вино известным ресторанам и отелям на восточном побережье.

Рядом два винодела обсуждали ожидаемый урожай. Все надеялись, что благоприятная погода установилась надолго.

В прошлом году некоторые потеряли весь урожай: виноград не спешил созревать, но, когда люди удалили большую часть листьев, пытаясь лучше напитать ягоды солнцем, температура воздуха резко повысилась, уничтожив оголенный виноград. Погода была самым ненадежным партнером винодела.

– Смотри, вон Тед и его родители, – заметила Джулиана. Торнуолды разговаривали с Авой. – Подойдем к ним?

– Дай мне минутку. – Катерина подхватила миниатюрный кусочек овощного террина с серебряного блюда, предложенного официантом, а также аперитив – традиция, которой строго придерживалась, памятуя о своем французском происхождении, ее мать. Сегодня это был малиновый коктейль с игристым белым вином и черносмородиновым бальзамом.

Катерина усмехнулась, увидев, как одна гостья в замешательстве вертит в пальцах ломтик террина. В то время как бóльшая часть Америки ела мясной рулет и приготовленную с пряностями ветчину, в Миль Э’Туаль царила французская кухня. Ава никогда не стала бы есть хот-доги и консервированные овощи. Единственной альтернативой французским блюдам здесь были свежие мексиканские закуски из морепродуктов и тортильи Нины или же паста Рафаэля.

– Vive l’apéro! – произнесла Катерина тост, чокнувшись с Джулианой.

– Катерина, как я рада вас видеть!

Девушка обернулась к жене редактора, женщине поколения Авы, которая также училась во Франции. Они обменялись приветственными поцелуями, и Джулиана присоединилась к ним.

– Как вы поживаете?

– Очень, очень заняты! Так много путешествуем! – Женщина оглянулась по сторонам и приглушенно спросила:

– Вы слышали о новом международном конкурсе в Париже?

Катерина напряглась, хотя постаралась сделать вид, что не слишком заинтересована.

– Нет, думаю, не слышала.

Глаза женщины засверкали.

– Это слепая дегустация! Сравнивают вина со всего мира!

Катерина покачала головой.

– Французы никогда этого не допустят. Другие вина сравнивать с французскими? На французской земле? Этому не бывать.

В глазах женщины вспыхнул хитрый огонек.

– Но разве это не интересно? – добавила она, прежде чем отойти и присоединиться к мужу.

– Ты могла бы выставить на конкурс и свое вино! – с вызовом заявила Джулиана.

Катерина вопросительно вскинула бровь.

– Ты действительно думаешь, что участвовать может любой новичок?

Джулиана пожала плечами.

– А почему бы и нет?

Катерина замолчала, раздумывая о великолепном каберне «Хауэлл». Если оно созрело так хорошо, как она рассчитывала, то вполне может составить конкуренцию. Это феноменальный напиток, истинное детище этой земли.

Она вспомнила нюансы вина: нотки пряного дуба, шоколада, специй, ежевики, минералов и даже чего-то вулканического. Но достаточно ли оно хорошо для того, чтобы конкурировать на мировом рынке? В традиционно французском стиле виноделия вообще и при оценивании качества вина в частности подчеркивалась роль терруара – то есть места выращивания винограда с учетом климата, типа почвы, высоты над уровнем моря, розы ветров… В Америке же основным критерием был сорт винограда, поэтому вина здесь продавались и назывались согласно сортам винограда: пино-нуар, например, а во Франции – согласно местности, где он произрастал, – Сент-Эмильон, Медок…

– Соревнование может иметь и негативные последствия, – сказала Катерина. – Но давай прежде соберем побольше информации. – Девушка была заинтригована и очень хотела показать на конкурсе калифорнийские вина.

Шесть десятилетий тому назад Джон Пэтчетт посадил свои первые виноградники в долине Напа и нанял Чарльза Крюга своим виноделом. Братья Корбелы выпускали игристые вина. Гюндлах Бундшу, Берингер, Инглнук и Буэна Виста также неплохо заявили о себе, производя красные и белые сорта.

Вина, которые производились в Миль Э’туаль в конце прошлого века, получили медаль на большой парижской выставке. Однако когда родители Катерины купили землю в 1929 году, виноградники простаивали из-за «Сухого закона».

Найдя глазами мать, Катерина увидела, что Ава кивком подзывает ее.

– Меня зовут, Джулиана.

– Мне пойти с тобой? – Подруга сжала ей руку.

– Нет, спасибо, я сама. Иди, пообщайся, это полезно для бизнеса.

Катерина проплывала мимо гостей, приветствуя того или иного то несколькими изящными фразами, то улыбкой. Долина Напа была небольшой, настолько, что все ее обитатели знали все о своих дальних и ближних соседях. Или думали, что знают. Катерина нервно сглотнула.

– Здравствуйте, Тед, мистер и миссис Торноулд. – Она посмотрела на Аву: мать сияла.

Тед обернулся.

– Здравствуй, Катерина! Ты выглядишь отлично! – Слова Теда вроде бы прозвучали искренне, но девушка все же почувствовала старую обиду, скрытую под маской вежливости. Возможно, мать ошибалась насчет его чувств.

– Да, однако, должна отметить, что выглядите вы очень по-светски! – заявила миссис Торноулд, осмотрев Катерину с головы до пят. Мать Теда наслаждалась красивыми вещами: потрясающими ювелирными изделиями, безупречной прической, идеальной семьей. Она подчеркивала свое происхождение от отцов-основателей Сан-Франциско и следила за тем, чтобы это было известно всем.

«Началось!»

Катерина придала лицу приятное выражение.

– Я всего лишь стала немного старше, мэм.

– И по-прежнему не замужем? – Миссис Торнуолд надменно вздохнула. – У вас, молодых, не хватает времени на действительно важные вещи, правда?

Катерина глянула на мать – на лице Авы застыла улыбка.

– Да будет тебе, Хильда, – вступил в разговор отец Теда. – Сейчас молодое поколение делает все иначе, чем мы до войны. Катерина, Ава сказала, что у вас прекрасная работа в «Сент-Френсисе», вы сомелье! Мы как раз собирались поужинать там! И Теду всегда нравилось это место, правда, сынок?

– Спасибо, сэр. Это было бы прекрасно. – Катерина перевела взгляд на Теда. Он набрал вес, но по-прежнему был строен, высок, со светлыми волосами и теми холодными глазами, при контакте с которыми всегда кажется, что их владелец что-то скрывает.

– Могу я предложить тебе выпить? – спросил Тед.

– Катерина, покажи, пожалуйста, Теду, где бар, – буквально приказала Ава. – Идите, идите!

Мать явно была намерена снова их свести. Тед предложил ей руку – галантно, как всегда, – и Катерина легко оперлась о мужское предплечье.

– Прошло много времени, Катерина. Как ты поживаешь?

– Все время ужасно занята, – небрежно ответила она.

– С кем-то встречаешься?

– После тебя я больше ни с кем не встречалась, Тед. – Это было практически правдой.

Его лицо осветилось улыбкой.

– Только посмотри на себя! Такая красавица и ни с кем не встречается? – Он вел ее через патио туда, где они могли остаться вдвоем, а затем остановился и впился в нее взглядом. Фонарь, висящий над ними, озарил лицо мужчины красноватым светом.

– Кейт, думаю, я понимаю, почему ты тогда, в канун Нового года, бросила меня.

– Я по-прежнему Катерина. – Ей никогда не нравилось придуманное Тедом прозвище. Однажды он заявил, что ее имя слишком этническое. И добавил, что Кейт звучит более утонченно, а Кейт Торнуолд – куда лучше, чем Катерина Розетта.

Девушка с вызовом уставилась на него. Ей нравилось ее имя. Все произносили его по-своему – мать с мягким французским «р», Джулиана и Нина – с испанским. А еще был отец Марисы, с его глубоким баритоном и гипнотизирующим акцентом… Он возвел ее имя в ранг поэзии. Хотя иногда она была для него просто cara.

Катерина опустила ресницы, стараясь скрыть сладкую боль от накативших воспоминаний.

Тед пригладил волосы.

– Хорошо – Катерина.

Тут девушке стало любопытно:

– Так почему, по-твоему, я тогда ушла?

– Отец сказал мне, что девушки иногда боятся близости. Я хочу, чтобы ты знала: я тебя уважаю.

Катерина выдержала его взгляд.

– Я действительно испугалась, Тед. – В конце концов, это было правдой, хотя и совсем не в том смысле. Катерина заставила себя думать о Марисе и о том, что будет лучше для нее.

Тед провел пальцем по ее щеке.

– Я бы хотел начать все сначала. Мы можем построить новую жизнь! Я по-прежнему люблю тебя.

Вот оно! Проверка его намерений! Однако прикосновение Теда не волновало так, как прикосновение того, другого.

Катерина придала взгляду мягкости и постаралась улыбнуться.

– Наверное, это не так просто.

– Я уверен – мы со всем разберемся! Я могу управлять виноградником ради тебя! – Тед обнял ее и привлек к себе. – Так хорошо видеть тебя снова! М-м-м, ты по-прежнему пахнешь духами, которые я подарил!

Катерина положила руку ему на плечо, чтобы удержать равновесие. Будет так легко начать встречаться снова, обручиться и выйти за него замуж. Позволить Теду руководить ее жизнью…

Она подумала о своих подругах, Донне и Бэт, об их благополучных браках. Но они вышли замуж потому, что не имели другого выхода. А у нее была работа, и был выбор! Но, с другой стороны, она тоже мать, и ее маленькой девочке нужна семья. Собственная, родная семья. Согласится ли Тед удочерить Марису?

– Тед, нам нужно поговорить!

– Не представляю, что ты можешь сказать сейчас такого, что изменит мое мнение! – Тед пальцем прикрыл ее губы. – Возможно, нам нужно время, но я знаю – мы созданы друг для друга! – Его губы растянулись в улыбке. – И не могу даже передать, как много значит для меня то, что ты осталась чистой!

Что? Она правильно расслышала?

– А тут могла бы быть проблема?

– Ты ведь невинна, поэтому это неважно, разве не так, Кейт?

Опять Кейт!

Она опустила глаза.

– Да, неважно, Тед.

Он уткнулся носом в ее шею, а потом запечатлел мягкий поцелуй на губах. Когда она отстранилась, то увидела чей-то силуэт в темном уголке патио и тихо вскрикнула.

Она сразу его узнала!

Эти широкие плечи, длинные ноги, густые волосы! Уверенная осанка, руки, лежащие на узких бедрах.

По шее пробежала дрожь. Он похож на римского бога! Нет, она не может встретиться с ним! Не здесь, не на этой вечеринке!

Отгоняя мысли о нем и в то же время чувствуя прилив настоящей любви, Катерина попыталась вернуться в реальность. Она резко отстранилась от Теда.

– Что не так? – Тед схватил ее за руку.

Девушку одолевали противоречивые эмоции.

– На мгновение мне показалось, что я увидела призрак.

Он усмехнулся.

– Ничего не бойся! Я с тобой! – И провел пальцем по ее скуле.

Она выглянула из-за плеча Теда, остро чувствуя присутствие того, другого. Горло сжалось, сердце забилось быстрее. Воспоминания о его прикосновениях обжигали ее изнутри.

Катерина снова посмотрела на Теда: она никогда не сможет полюбить его так, как отца Марисы. Это будет нечестно по отношению к ним обоим. И по отношению к Марисе тоже.

Она увлажнила губы, мечтая об объятиях другого мужчины.

Как она могла обниматься с Тедом?

Она зажмурилась на мгновение, зная, что уничтожает шанс Марисы иметь отца, убивает надежды матери на ее прочный союз с Тедом, и все ради… воспоминаний об одной единственной ночи.

Но она не сможет жить в согласии с собой, если поступит иначе.

Кроме того, Катерина чувствовала, что Тед никогда не сможет полностью принять Марису.

– Тед, прости, но, как следует подумав, я поняла, что мы все-таки не созданы друг для друга.

От удивления у него даже рот открылся.

– Кейт! Да что с тобой? Ты опять потеряла голову?

– Нет, наоборот, я полностью пришла в себя. – Они с дочерью будут счастливы вдвоем.

Катерина уставилась вдаль, сердце стучало, но… она никого не увидела.

Куда он исчез?

Он ее видел?

«Нужно бежать!» – пронеслась мысль.

Девушка развернулась и зашагала в сторону дома, спеша оказаться подальше от огней патио, скрываясь в полумраке.

Когда она уже взялась за медную ручку двери, мужская ладонь накрыла ее руку, опалив жаркой силой.

– Катерина… – его глубокий голос поражал воображение.

Она повернулась. Из-под темных бровей на нее смотрели такие же, как у Марисы, голубые глаза. Его природный магнетизм накалил ее чувства и заставил пульс биться сильнее.

Воздух между ними, казалось, был заряжен электричеством.

Санто Кассини был по-прежнему опасно привлекателен.

 

6

Долина Напа, Калифорния

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула Катерина. Почему Санто выбрал именно этот вечер, чтобы снова появиться в ее жизни? Девушка оперлась о дверь, чтобы не упасть. Его присутствие чудовищно смущало.

Его бронзовые от солнца руки пригвоздили ее к месту – между этими двумя вспыхивали искры.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Я… я не могу! – Она оторвала взгляд от его глубоких глаз и увидела Аву, которая стремительно протискивалась сквозь толпу гостей, направляясь прямо к ним.

Несмотря на то, что дочь была самым большим подарком в жизни Катерины, она все же считала, что совершила кардинальную, безвозвратную ошибку с этим мужчиной. Однако если Санто будет настойчив, она не устоит. Тело дрожало, и ей казалось, что воля покидает ее.

– Катерина, я должен поговорить с тобой. – Тон Санто был требовательным, а его мускусный аромат все сильнее манил ее.

Катерина старалась мыслить здраво. Он так долго ее избегал, так почему же сейчас он столь настойчив? В голову пришла дикая мысль, и девушка с трудом подавила панику.

«Он что, хочет сообщить мне о своей женитьбе?»

Она бы не вынесла, если бы услышала от него эти слова.

– Пожалуйста, оставь меня.

Девушка вырвалась и побежала прочь.

Санто окликнул ее, но она не остановилась.

Ворвавшись в дом, она промчалась прямо в ванную. Закрыв за собой дверь, начала судорожно плескать в лицо холодной водой, не думая о том, что по щекам течет тушь.

Она в ужасе убежала от Санто, но, прежде чем успела заскочить в дом, увидела искаженное гневом лицо матери. Вскоре придет час расплаты.

Девушка расстегнула ремешки туфель, сняла их и стала босиком на холодный пол, стараясь успокоиться.

Обхватив себя руками, она покачивалась в такт приглушенной музыке, доносящейся с патио, и вспоминала с дрожью в сердце последний раз, когда танцевала с Ним.

Если она весь вечер будет прятаться в доме, вскоре или Джулиана, или Ава придут искать ее. Она не может скрываться вечно. Девушка промокнула лицо полотенцем и попыталась привести в порядок остатки макияжа.

В дверь громко постучали, и Катерина отпрянула назад, споткнувшись о сиреневую бархатную кушетку, которую ее мать словно специально для этого поместила в большой гостевой ванной.

«Это Санто?»

Корзина, полная лепестков роз, перевернулась, расточая благоухание. У девушки перехватило дыхание.

– Катерина, с тобой все в порядке? – За толстой дубовой дверью прозвучал голос Авы.

– Да, мне просто немного жарко. – Стараясь отдышаться, девушка присела, судорожно собирая в корзинку лепестки роз и кожуру апельсинов.

– Мне нужно с тобой поговорить, s’il vous plait.

Катерина поставила наконец корзину на место и встала, слегка покачиваясь. Подошла к зеркалу в позолоченной раме и провела красным карандашом по нижней губе, восстанавливая линию, которую смазал поцелуем Тед. Затем надела туфли и открыла дверь.

Ее мать выглядела великолепно в белом сатиновом коктейльном платье от Жака Фата. За ее плечом через раскрытые двери было видно, что вечеринка продолжается.

«Где же Санто?»

Катерина увидела, как уходят Торнуолды – Тед плелся за родителями, спрятав руки в карманах. Но Санто нигде не было видно.

Глаза матери пылали гневом.

– Что ты сказала Теду?

– Это не может подождать до утра?

– Ты должна пойти за ним!

– Нет! Они уже уходят, мама. – Катерина кивком указала на удаляющихся гостей.

– Ты заставила их уйти! – Ава прикрыла рот рукой. – Как ты можешь так себя вести?!

– Как именно? – Катерина скрестила на груди руки и склонила голову. – Я не выйду замуж за нелюбимого человека.

Ава прижала пальцы к вискам.

– Разве ты не видишь, что я стараюсь тебе помочь, Катерина?

– А как же я, как же мои желания? – Катерина уставилась на мать, не видя ее. «Где Санто?»

– Не торопись заключать, что я не права. – Ава фыркнула, чуть скривив идеально очерченный рот. – Мы – женщины! И не всегда получаем в жизни именно то, чего хотели!

«Как хорошо мне это известно!»

Но, тем не менее, Катерина огрызнулась:

– У тебя была семья и есть твой бизнес! Почему я не могу иметь то же?

– Я многое для этого сделала! А ведь на моем пути стояло столько преград! «Сухой закон», Великая депрессия, когда мы практически все потеряли, затем война…

– Ох, не надо столько трагизма, мама!

– Как ты смеешь дерзить! Мы потеряли столько молодежи по всей долине! Потеряли Альфонсо – жениха Джулианы и многих других, куда моложе тебя! Мы все их оплакиваем… – Голос Авы звучал надрывно. – Да что ты знаешь о трудностях! Вот в Италии…

Ава осеклась, и Катерина воспользовалась случаем.

– Что в Италии? Ты никогда не рассказывала о жизни там!

Глаза Авы сверкали тяжелым, каменным блеском.

– Это неважно! Оставь…

– У тебя были свои переживания, а у меня – свои. – Катерина подавила страх. – Теперь я хочу поступить правильно.

«Неважно, с Санто или без него!»

– Ты всегда поступала по-своему! – прошипела Ава. – Всегда так! Своенравное дитя! – Затем помахала пальцем перед лицом дочери. – Ты должна выйти замуж за Теда, пока еще есть возможность. Ты стареешь, и других перспектив нет. Когда ты планируешь иметь детей?

Катерина заколебалась всего лишь на миг.

– У меня есть ребенок! – Вот и сказала.

Мир рухнул?

Ава прижала руки к сердцу.

– Что?

– У меня есть дочь, ее зовут Мариса. – У матери от удивления приоткрылся рот. Катерина остро чувствовала свою вину. Следовало признаться давным-давно.

– Нет! Нет, нет, нет! – запричитала Ава, покрываясь красными пятнами и судорожно прижимая руки к груди.

– Это правда. – Катерина снова посмотрела на улицу. Санто исчез. Как и тогда.

Ава, однако, быстро пришла в себя и недоверчиво протянула:

– Да что ты говоришь? И когда же это произошло?

Это был именно тот горький гнев, которого девушка стремилась избежать. Она закрыла глаза, заставив себя не поддаваться буре эмоций. Вновь открыв глаза, она как можно более спокойно ответила:

– Я родила ее в конце весеннего семестра. Тебе я сказала, что еду на год учиться в Лос-Анджелес. Поэтому я окончила университет позже.

Медленно осознавая произошедшее, Ава оперлась спиной о стену.

– Ты родила в Лос-Анджелесе?

– Нет, в Сан-Франциско, в частном родильном доме.

Лицо Авы исказилось от боли.

– Ты боялась мне сказать! Это ужасно…

– Она прекрасная девочка, я привезу ее сюда, мама.

– Кто тебя заставил? Скажи мне! – Мать повысила голос.

– Меня никто не принуждал! Это было по обоюдному согласию! Это была любовь… – Катерина еще раз выглянула на улицу, но там не было и следа Санто.

– Любовь?! Да что ты знаешь о любви! – Губы Авы дрожали от ярости. – Ты безответственная, распутная девчонка! Как ты посмела! Теперь ты испорчена как для Теда, так и для любого другого респектабельного мужчины!

Катерина повернулась к матери и скрестила руки на груди.

– Мне все равно – выйду я замуж или нет! У меня есть моя малышка, и я больше не собираюсь ее прятать от тебя! – Она сделала паузу, набираясь храбрости. – Мне нужна твоя помощь, мама.

– Ты опозорилась! Ты опозорила меня и опозорила Миль Э’Туаль! – Голос Авы надломился. – Как ты могла! – тут же хмыкнула она с издевкой. – Глупая девчонка! Я даже смотреть на тебя не могу!

Хотя Катерина заранее знала реакцию матери, – Ава всегда предупреждала ее, не так ли? – все равно было больно. Ей казалось, что сердце режут ножом.

– Ты должна отдать ее на удочерение! Ты не можешь растить незаконнорожденное дитя!

– Могу! – Катерина выпрямилась и нависла над матерью. – И я хочу привезти ее сюда.

– Сюда? Нет! Что за чушь?! Ты должна избавиться от нее, отдать в семью, где о ней позаботятся. Ты не можешь растить ее сама!

– Но ты же вырастила меня сама! – Катерина увидела, как Нина прикрывает входную дверь, потому что любопытство гостей уже возбудили громкие голоса, перекрикивающие музыку. Девушка увлажнила губы и добавила:

– Она моя дочь, и я прекрасно заботилась о ней и без твоей помощи! – Она сделала паузу, все еще ожидая от мамы утешительных слов или жеста. Но Ава была непреклонна. – Хотя ты и не предлагаешь помощь.

– Действительно, не предлагаю! Ты должна немедленно исповедаться! – Вдруг кровь отлила от ее лица, глаза сузились, и она спросила:

– Это ребенок Теда?

– Нет!

– Тогда кто же отец?!

– Это неважно. – Это не имело значения для Санто, зачем же упоминать его имя.

Тогда все коснется и Рафаэля, а это уже слишком. Здесь, на виноградниках, новости разлетаются слишком быстро.

Ава сжала ее руку.

– Ты должна мне сказать! – Голос Авы понизился до еле слышного шепота. Катерина прежде такого не слышала. – Это ведь не Санто?

– А что, если и он?! – Катерина не могла отвернуться: лицо Авы было исполнено такой боли, которой она раньше не видела.

– Тогда ты будешь уничтожена… Кто угодно… только не он!

«Почему?» Что-то в голосе Авы пугало Катерину. «Почему все так драматично? И почему мать испытывает такое отвращение к Санто?»

Катерина медленно покачала головой. Ава выдохнула с облегчением, явно предположив, что дочь дала отрицательный ответ.

– Слава Богу! А кто тогда? – требовательно спросила мать. – Парень из университета?

Катерина пожала плечами: и не солгала и правду не сказала. Она научилась этому, наблюдая за матерью.

– И он тебя бросил. Он хотя бы знает?

– Нет.

– Тогда поступи правильно! Избавься от ребенка!

Катерина наблюдала, как эмоции матери отражаются на ее облике.

– Нет. Этот ребенок, как ты ее называешь, – моя дочь! Я скорее руку себе отрежу. Уверена, тебе это понятно.

– Нахалка! – Ава потрясла пальцем у лица дочери и дрожащим голосом продолжила: – Она погубит твою жизнь! Не смей приносить сюда ребенка. Я не желаю ее видеть.

– Отлично! Тем более что я не позволю тебе обижать ее! – Катерина быстро проглотила охватившую ее боль. Затем вырвалась из материнской хватки, намереваясь уйти.

– И не возвращайся, пока не избавишься от нее!

Катерина остановилась и резко повернулась к матери.

– Я уеду утром. – Она стиснула зубы, покинула гостиную и поднялась наверх, чувствуя как слезы жгут глаза. Ей казалось, что сердце разрывается на части, впрочем, как она и ожидала.

«Где же Санто?»

В спальне у Катерины подкосились ноги, и она в темноте опустилась на пол, всхлипывая и сотрясаясь всем телом. Все это время она цеплялась за крошечную надежду но то, что, услышав новость, мать вскрикнет, заключит ее в объятия и простит. Разве не прощению учит их религия?

Девушка просидела в темной комнате так долго, что это время показалось ей вечностью. На ночном небе плыла оранжевая луна, и Катерина, глядя на нее, молилась, чтобы они с дочкой выжили. Без Авы и без Санто.

* * *

В одиночестве Ава сидела в своей комнате. Вечеринка закончилась, гости разъехались. Рафаэль и Нина пошли спать. А Катерина, возможно, больше никогда с ней не заговорит.

Ава все прокручивала в голове образовавшуюся дилемму. Она с трудом могла припомнить то время, когда ей еще не нужно было скрывать правду. Еще подростком она практически разрушила свою жизнь и сейчас скорее умрет, чем позволит Катерине совершить аналогичную ошибку. Ава знала, что вспышки гнева непродуктивны, но сдержаться не могла.

Она была страстной женщиной, а для успешного ведения бизнеса необходимо было держать эмоции под контролем – на это уходили все силы. Часто женщина чувствовала себя уставшей, истощенной. К сожалению, сейчас все свое раздражение она выплеснула на Катерину.

Но ведь ее дочь больше не ребенок. Она превратилась в прекрасную молодую женщину с изящной фигурой балерины и блестящими зелеными глазами, умными, полными любопытства, похожими на турмалины с золотистыми вкраплениями.

И у нее есть ребенок! Ава закрыла лицо руками. Как она могла подвести дочь? Она не защитила ее так, как следовало! Но почему Катерина поступила столь безответственно?!

Чему, ради всего святого, учат в этих университетах? Ава провела руками по лицу, вытирая слезы.

По крайней мере, отец ребенка не Санто! Этого Ава уже не вынесла бы.

«Катерина должна подняться выше ран, нанесенных нашей семье в Италии».

Но как? И что теперь делать?

 

7

Долина Напа, Калифорния

На следующее утро Катерина встретилась с Авой на виноградниках. Мать уже посетила службу, на которой дочь не присутствовала, хотя Катерине не мешало бы исповедаться, как, впрочем, и ее матери.

– Мама, подожди! Нам нужно поговорить. – Надо забыть разговор о Марисе и выяснить, почему Ава ничего не рассказывала ей о бабушке. Или все-таки детектив ошибся? Катерина поспешно шагала вдоль виноградных лоз. Солнце уже вовсю припекало.

Ава повернулась и пристально посмотрела на дочь.

– Ты не посчитала нужным рассказать мне о твоем ребенке!

– Ее зовут Мариса.

Катерина была не готова к следующей перепалке. Оттягивая момент и желая привести мысли в порядок, она отщипнула виноградинку с уже хорошо созревшей грозди и положила ее в рот. Виноград еще не полностью вызрел, но вкусовые ноты усиливались. Катерина вытерла руки о комбинезон.

– Я была напугана и обижена. И боялась твоего осуждения.

Ава вопросительно подняла четко очерченную бровь.

– Безусловно, я осуждаю тебя. Если бы ты мне сказала, я проследила бы, чтобы ты пошла в хороший родильный дом, получила достойную заботу и после устроила удочерение. Мы обо всем позаботились бы намного раньше.

– Именно поэтому я тебе ничего не сказала. Признаюсь, я рассматривала удочерение, но теперь я хочу оставить дочь! И к твоему сведению, обо мне хорошо заботились. Я жила в частном пансионе Фейт и Патрика О’Коннеллов, а не в каком-то ужасном муниципальном приюте.

– Значит, они принимают таких, как ты? Что же они за грешники?

Ава повысила голос, и Катерина с трудом заставила себя не подражать матери.

– Они хорошие люди. Фейт – повитуха, она принимала Марису. Когда-то она была монахиней ордена Святой Магдалены в Италии, но ушла из-за жесткого отношения к другим девушкам. Это было одной из причин.

– Падшая монахиня? – Ава презрительно фыркнула.

Катерина проигнорировала резкое замечание.

– Я посещала другие подобные дома. Они просто ужасны! Девушки там в отчаянии, и к ним относятся, как к преступницам, грешницам, проституткам!

– Потому что они такие и есть!

– А может и нет! Возможно, они просто ошиблись, как и я!

Ава жестом остановила дочь, стараясь не сорваться.

– Как бы там ни было, я решила, что ты заслуживаешь второго шанса. Это не должно уничтожить твою жизнь. Все наладится, если мы будем действовать быстро.

– Мариса не уничтожит мою жизнь. Я люблю ее.

Выражение лица матери немного смягчилось.

– Конечно, любишь. Но ее полюбит и другая семья. Та, которая даст ей стабильность, необходимую ребенку. Ты должна отдать ее на удочерение. – Ава погладила дочь по руке. Катерина отпрянула.

– Нет! Этого не будет! Я сама знаю, что лучше для моей дочери! Я ее мать. А стабильная семья у нас здесь!

– Здесь? – Ава недоуменно оглянулась вокруг. – Нет… ты не можешь привезти ее сюда. Ты уничтожишь свои шансы на удачное замужество.

– Честно говоря, мне все равно, выйду я замуж когда-нибудь или нет. Посмотри на себя – у тебя все в порядке, и у меня тоже получится.

– Сложно быть одной. Вдова с ребенком – это приемлемо, а незамужняя мать с внебрачным ребенком – постыдно. Ты слишком молода, чтобы принять такое решение, ты не знаешь, чего лишаешься. – Она поморщилась. – Хотя, нет, ты явно знаешь. Но этого ли ты хочешь? Твоя цель – жизнь в целибате? Если мужчины смотрят на тебя, – а они будут смотреть, – то хотят они при этом только одного.

Катерина покачала головой.

– Секс – это не грязное, оскорбительное действие, каковым его преподносят! Хотя ты, наверное, считаешь иначе.

– Катерина, послушай меня. Ты даже не представляешь, как тяжело я трудилась, чтобы поддерживать нашу репутацию. Ты должна отдать ребенка, пока еще не поздно. Так будет лучше, поверь мне!

– Я не отдам Марису и не попрошу тебя больше о помощи. Я просто сообщаю тебе, как планирую свою дальнейшую жизнь.

Лицо Авы исказилось. На мгновение Катерина подумала, что мать впадет в ярость, но та просто закрыла лицо руками.

Это была не та реакция, которой ожидала Катерина. Она прежде не видела, чтобы мать сдавалась. Девушка поколебалась мгновение, затем успокоительно положила руку маме на плечо.

Через несколько минут Аве удалось прийти в себя.

– Подумай хорошенько. Как ты сможешь заботиться о растущем ребенке?

– Я справлюсь. – Она уверенно посмотрела матери в глаза.

– Катерина, несмотря на свое материнство, ты по-прежнему глупая девчонка! Пойми, наконец, с чем тебе придется столкнуться! – Ава склонила голову. – Подумай о будущем Марисы.

– Я думаю! – Раздраженная тем, что не смогла убедить маму и заручиться ее пониманием, Катерина пнула камень носком ботинка и сменила тему в нужном ей направлении.

– Есть еще кое-что. Детектив из Нью-Йорка приезжал сюда вчера. Он дал мне документы и рассказал о наследстве. Это дом в Монтальчино, оставленный мне, предположительно, папиной матерью, которая умерла в этом году. Тебе об этом что-то известно?

Ава побледнела, ее лицо застыло. Через несколько секунд она быстро произнесла:

– Нет, ничего не известно! Я думала, она давно умерла. До твоего рождения!

Катерина склонила голову.

– Значит, папа лгал тебе?

Ава увлажнила губы.

– Да, наверное, лгал. Но давай плохо не говорить о мертвых. Твой отец был хорошим человеком.

– Как странно, – протянула Катерина, раздумывая. Все это как-то бессмысленно. Зачем отцу было лгать маме? Они никогда не возвращались в Италию. Разве бабушка не писала сыну? Что же все-таки случилось? – Возможно, нужно передать документы адвокату и попросить совета. Я могу…

– Нет! Не делай этого! – перебила Ава. – В смысле… это будет пустой тратой денег. Если ты унаследовала дом, просто скажи детективу, что хочешь его сразу же продать. Ты ведь не собираешься туда ехать.

– Может и поеду… Он сказал, что получил распоряжение оплатить все расходы на путешествие. – Вспомнив об этом, Катерина почувствовала, как ее охватывает волнение. Это будет настоящее приключение! Возможно, последнее в ее жизни.

– Смотри, у меня есть фото: похоже, к дому прилагается виноградник! – Девушка достала старую фотографию из кармана рубашки.

– Не хочу на него смотреть! Тот дом… – Ава осеклась. – Ты не должна туда ехать!

– Почему нет? А вдруг у меня есть еще одна семья?! Я с удовольствием посещу Италию. Я столько слышала об этой стране от Рафаэля и… – Катерина замолчала. – Я просто хочу поехать, – тихо добавила она.

– Нет! Я запрещаю! – вскричала Ава.

– Я сама принимаю решения, – ответила Катерина, положив руку на мамино плечо. – Это мое наследство, и я имею право знать, что ты скрываешь. У меня там семья, о которой я не знаю. У нас ведь даже не было семейных фото!

– Я больше не буду это обсуждать! Если бы ты знала, то поблагодарила бы меня. – Ава махнула рукой, показывая, что разговор окончен.

Но Катерина не успокаивалась.

– Ты знаешь, как мне не хватало бабушки? А ты говорила мне, что она умерла!

– Мне пришлось, – Ава сузила глаза. – Это было опасно.

– Чем может быть опасна старушка? Особенно та, которая настолько часто вспоминала обо мне, что включила в свое завещание, даже ни разу не увидев меня.

– Там нет ничего хорошего! – Ава развернулась и пошла прочь.

– Почему ты так говоришь? – Катерина последовала за ней. – Детектив сказал, что уже был здесь и разговаривал с тобой. Когда ты собиралась мне сообщить?

– Отпусти прошлое! – Ава остановилась в конце виноградного ряда. Затем взяла дочь за руку и сжала ее. – Ma chérie, поверь мне. Не нужно ехать в Италию.

– Я соглашусь, но только если ты скажешь, в чем причина.

Ава сжала губы и покачала головой.

– Тогда я поеду! И узнаю правду, мама, с тобой или без тебя! Я уже взрослая и имею право знать о своей семье!

– Ты – взрослая?! – фыркнула Ава. – Ты так мало знаешь о жизни. Мой отец оставил нас с мамой и ушел служить Франции во время войны. По возвращении он уже не был прежним. А моя прекрасная мама… «Испанке» было плевать, к какому классу принадлежал человек… Она сгорела в течение двух недель. То, через что я прошла в твоем возрасте, не может даже сравниться…

– Я понимаю, тебе было тяжело, – прервала Катерина знакомую тираду. – Но я тоже знаю жизнь, и больше, чем ты думаешь.

– Не перебивай, когда я с тобой разговариваю! – Это был уже пронзительный крик. – Ты даже не представляешь себе, как я старалась защитить тебя! Просто не представляешь! И это благодарность, которую я получила? А что касается твоего жизненного опыта, то здесь нечем гордиться. Кроме того, ты лгала!

Катерина снова прервала мать:

– Как и ты лгала про мою бабушку!

Ава всхлипнула и сердито вытерла глаза тыльной стороной ладони.

Катерина заметила, как у матери дрожат руки, трясутся губы. Заметила ее страх. Похоже, тут скрывается куда больше, чем мать рассказывала ей. Сердитые ответы еще больше подстегнули девушку в намерении поехать в Италию. «Что она скрывает?»

– Я хочу встретиться со своей семьей. Почему ты настолько против? – Мать не ответила, и Катерина добавила: – Я не боюсь.

Ава издала сдавленный всхлип.

– Ничего, кроме горя, ты там не найдешь, помяни мое слово. Езжай! Но ты пожалеешь об этом. – И Ава ушла.

Несмотря на то, что Катерина старалась сохранить спокойствие, ее потрясли последние слова матери. «Почему?»

 

8

Сентябрь, 1928 год Монтальчино, Италия

Сгорая от позора, Ава, приподняв подол шелкового платья цвета абрикоса, спешила покинуть переполненное патио.

Была чарующая итальянская ночь, миллионы звезд хотели перещеголять друг друга своим блеском, но на этом вся романтика заканчивалась.

Вокруг нее мужчины вновь и вновь пережевывали события последней войны и говорили о чудовищных злодеяниях, чего она уже не могла слышать.

Когда в начале этого года она вышла замуж за Луку, то просто влюбилась в красоты Тосканы. Но со временем шарм Монтальчино существенно потускнел и с каждым днем будто все сильнее давил на нее. Виноват в этом был ее супруг, но что она может поделать?

Ава оглянулась. Стайка молодых итальянок в укромном уголке патио все еще смеялась над ней. Их шепоток о действиях ее мужа все еще звучал в ушах.

Bambino bastardo. Внебрачный ребенок!

Лука повстречал ее в дверях. У него уже остекленели глаза, а дыхание отдавало сладковатым запашком граппы.

– Ну, что на этот раз? – Он преградил ей дорогу, дразня и не давая войти в дом. Ава слышала, как смех за спиной становится громче, и умирала от стыда.

– Ты знаешь, в чем дело! – прошипела она. – Возвращался бы к Натали! Ты ведь желаешь именно ее!

– Перестань, Ава! Не устраивай сцен! – Голубые со стальным блеском глаза Луки впились в ее лицо.

– Я устраиваю сцену?! Они сказали, что она носит твоего ребенка, твоего, а не собственного мужа! Это правда?

– А что если и правда?

Ава сделала все что могла, чтобы не разрыдаться прямо здесь, в комнате, полной народу. Позади снова раздались раскаты смеха. Когда муж отступил, она стрелой пролетела по салону и устремилась наверх.

Ава знала, что муж не побежит за ней. Никогда не бегал. Он был одержим Натали.

Оглянувшись, девушка увидела свекровь. Виолетта была окружена толпой сановников, которые собрались, чтобы посмертно отдать честь ее мужу и его усердной службе на пользу Тоскане. Она, скорее всего, заметила ссору. Ава была раздавлена.

Виолетта жестом велела ей остановиться и быстро догнала ее. В ушах женщины сверкали темно-пурпурные русские аметисты – фамильное сокровище. Ее волосы были тщательно прибраны соответственно продуманному стилю, приличествующему ее статусу, а тонкий аромат фиалок окутывал гладкую кожу.

Несмотря на то, что женщина была итальянкой, она тихо заговорила с Авой по-французски.

– Пойдем со мной, chérie. Поднимемся наверх, передохнем.

Несмотря на юный возраст, – Аве было всего девятнадцать, – она восхищалась невероятным чувством собственного достоинства, присущим свекрови.

Виолетта Романьоли-Розетта управляла домом и виноградниками твердой, но справедливой рукой.

Некоторые называли ее неортодоксальной – и даже хуже, – потому что она дерзала возноситься выше женских сплетен и поступать, как вздумается.

После смерти мужа два года назад Виолетта продолжила его дело в сугубо мужском мире винной промышленности и, по общему мнению, позиций не сдавала.

Дойдя до спальни молодых супругов на втором этаже, Виолетта позвонила, вызывая горничную.

– Не слушай сплетен! Ты же знаешь девчонок.

– Как я могу не слушать! – простонала Ава.

– Не принимай их всерьез. Лука – твой муж. Соберись с духом и вернись на вечеринку улыбаясь, назло противным девчонкам!

Ава упала на стул.

– Лука своенравен и всегда был таким. – Виолетта поджала губы. – Я первая признаю, что мой сын – сложный человек. Но когда у тебя появятся дети, тебе будет чем заняться. Они подарят тебе свою любовь.

Из уст Авы вырвался стон. Несколько месяцев назад она потеряла ребенка Луки.

– Не волнуйся. Доктор ведь уверил нас, что у тебя еще будут дети. – Она вытерла глаза невестки платком с ароматом фиалок. – У мужчин своя линия жизни, у нас своя. Ты должна стать сердцем своей семьи. – Виолетта вздохнула. – А в случае с моим сыном – и головой!

– Разве вы не слышали, что люди говорят о Луке и Натали? – Слезы снова брызнули из глаз Авы, и ей очень захотелось вернуться во Францию к родителям. Но это было невозможно. Ее родители умерли, и она, с помощью дяди, продала шато и виноградники в Бордо. Теперь ее жизнь здесь.

– Игнорируй сплетни. – Виолетта вложила в руку девушки платок с вышитыми инициалами «ВРР». Затем выпрямилась – ее стать в жизни была столь же величественной, как и на портрете, висевшем в салоне. – Учись быть мужественной, Ава. Тебе это пригодится.

– Я этого не вынесу, просто не смогу!

– Сможешь! А теперь вытри глаза и приложи к лицу холодную ткань. Я вернусь к гостям. И ты чуть позже вернешься на вечеринку, иначе они одержат победу. Это наш дом, Ава. Не позволь им выиграть.

Виолетта развернулась, ее просторные юбки по-королевски зашуршали. Она вышла и закрыла дверь.

Ава умостилась на кушетке. Как бы ей хотелось поговорить с Виолеттой, как с собственной матерью! Она восхищалась свекровью, но не могла полностью открыть ей сердце.

Девушка закрыла глаза и задумалась о том, как она до всего этого дошла.

Она повстречалась с Лукой во время визита его семьи к друзьям, живущим неподалеку от дома ее родителей. Отец Авы был оптимистом и всегда видел лучшее в людях. Девушке оставалось только гадать, что именно ее отец разглядел в Луке. Хотя вначале в нем действительно были проблески чего-то доброго.

Однажды Лука внезапно уехал в Монтальчино. Позже Ава гадала – не ее ли отец отослал его? После смерти отца, буквально убитого потерей супруги, Ава получила письмо от Луки с предложением руки и сердца. Через неделю она села в поезд, направляющийся в Монтальчино, где располагалась его семейная вилла.

Даже сейчас девушка не могла понять, почему тогда открыла ему дверь. Она еще не приняла предложение о замужестве, ожидая одобрения дяди. И, тем не менее, озорно хохоча от собственной смелости, позволила Луке войти в ее комнату посреди ночи. Что послужило причиной? Нервное состояние, тщеславие, желание поддержки? Его страсть подавила ее волю, он с силой прижался к ней, хотя до свадьбы было еще далеко. Когда его руки… Ава поняла свою ошибку, но было уже слишком поздно. Он был неумолим, несмотря на ее слезы и мольбы.

Когда все закончилось, он оставил ее, покинув комнату с удовлетворенной ухмылкой на лице.

Оглушенная, на следующий же день она вернулась во Францию с чувством ненависти к этому мужчине. К такому человеку она должна быть привязана до конца дней?

Ава твердо решила, что никогда на это не пойдет, но вскоре поняла, что беременна, и ужаснулась. Она была уничтожена, она оказалась в ловушке. В семействах, подобных ее собственному, не дозволялось иметь детей до замужества. Ее дядя, несмотря на то что уже немолод, станет угрожать Луке. Единственное, что оставалось, – написать Луке и принять его предложение, если он еще не передумал.

Она не могла опозорить дядю, для него это было равнозначно смерти. Впрочем, он действительно вскоре умер, но умер в покое, радуясь, что Ава вышла замуж за подходящего мужчину.

После свадьбы Лука настоял на продаже ее семейного дома и виноградников и переезде в Монтальчино. Он говорил, что ее место – там. С тяжелым сердцем Ава собрала одежду, личные вещи и приготовила шато к продаже.

Перед отъездом девушка в последний раз пошла взглянуть на виноградник, вспоминая рассказы родителей о выращивании винограда, сборе урожая и производстве их прославленного вина. Переполняемая эмоциями, она упала на колени. Голыми руками разгребая почву, она вырвала из земли так много лоз, посаженных ее отцом, как только могла. Затем упаковала драгоценные корневища и поехала в Монтальчино. Прибыв в Италию, Ава посадила ростки в особом месте и лично ухаживала за ними.

Девушка провела рукой по лбу. После свадьбы прошло совсем немного времени, а жизнь молодоженов уже разваливается. Ава поняла, что Лука любит Натали, а на ней женился, желая отомстить любимой за брак с Франко.

Импульсивный характер Луки часто приводил к проблемам, а алкоголь усугублял ситуацию. В ту ночь, когда она потеряла ребенка, он пил в деревне с друзьями. Виолетта поддерживала ее, нянчила, и вместе они преодолели худшие моменты.

Ава покачала головой. Что бы она делала без свекрови? В этот момент открылась дверь, и девушка подняла голову. Лука. По коже пробежал озноб.

– Надеюсь, ты удовлетворена! – рявкнул он, ослабляя узел галстука. – Натали ушла!

– Да что с тобой? Я твоя жена. И меня оскорбили. Все говорят, что у вас роман и теперь она беременна!

Лука молчал.

– А как же муж Натали? Как же я?

– Она вышла за него назло мне! – Лицо Луки мучительно искривилось и застыло в гротескной маске. – Я бы не женился на тебе, если бы ты не сказала, что ждешь ребенка.

– Но ты написал мне письмо, где просил моей руки!

– А затем ты солгала мне! Ты не была беременна! – Гнев плескался в глазах мужчины, он сжал кулаки и двинулся на нее.

– Но я была беременна! – Ава прежде не видела мужа в таком гневе. Она вся сжалась на кушетке.

Лука навис над женой и начал бить ее по щекам. Ава плакала, но казалось, это еще сильнее распаляет его гнев.

– Перестань! Перестань! – умоляла она, закрыв лицо руками.

– Что здесь происходит? – Голос Виолетты словно ножом разрезал безумие ее сына. Она схватила его за шиворот и выволокла из комнаты. – Никогда не поднимай руки на жену! Твой отец стыдился бы тебя! Вон!

Свернувшись калачиком, Ава плакала.

Виолетта присела рядом.

– Как ты? Покажи мне лицо.

Девушка опустила руки, и Виолетта ахнула.

– Оставайся здесь, – сочувственно сказала она. – Ты уже не можешь вернуться на вечеринку. – Она поцеловала ее в лоб и добавила: – Бедная моя девочка.

 

9

Август, 1956 год Долина Напа, Калифорния

Катерина проснулась с мучительной головной болью при первых проблесках рассвета. Она провела беспокойную ночь: Санто и Ава вторглись в ее сны.

После утренней перепалки с матерью остаток дня она проболтала с Джулианой. Разговаривая о поездке в Италию и судьбе Марисы, снова взвешивая немногочисленные варианты, девушки красили комнату Джулианы в мягкий голубой цвет, похожий на оттенок яйца малиновки. После, оставив окна открытыми, они вышли на улицу. Джулиана решила провести ночь в своей старой комнате в коттедже Нины. К тому времени как Катерина вернулась домой, свет в комнатах был погашен. Ава ушла спать.

Девушка откинула одеяло и вскочила. Она надела белый пуловер, обтягивающие брюки и собрала волосы в хвост. До того, как она уедет, ей надо сделать еще кое-что. Ведь она не знала, когда вернется в Миль Э’Туаль.

Катерина шагала между покрытых листвой виноградных рядов, чьи лозы, отягощенные практически зрелыми гроздьями каберне, клонились к земле. Остановившись, чтобы отдышаться, Катерина окинула взглядом долину Напа, купающуюся в лучах утреннего солнца и наполненную птичьим пением. На горе, на высоте две тысячи двести футов над уровнем моря, ряды виноградных лоз будто лились каскадом по склонам. Там виноград зрел высоко над туманом, вьющимся от залива Сан-Пабло, защищенный от влажности, угрожающей уничтожить урожай за несколько дней. Девушка раздумывала, будут ли в Италии такие же идеальные условия, и при этой мысли ее пронзило мучительное чувство потери. Ей всегда так нравилось быть высоко в горах, над туманом. Климат в горах отличался, и виноград, росший там, идеально отражал особенности терруара – уникального сочетания характера почв и свойств погоды, благодаря которому производились лучшие вина в мире.

За спиной Катерины зашуршала листва, и она обернулась. Это был Винцо – белый пушистый пес Санто.

– Эй, мальчик, ты что, шел за мной? – Катерина наклонилась и почесала собаке шею. Глаза пса молили ее поиграть с ним. – Не сейчас, малыш, но я буду по тебе скучать! – Винцо отошел, внимательно обнюхивая все кругом. Вдруг что-то его напугало, и он залаял, бегая по склонам холма. Птицы пронзительно кричали сверху, кружа над беспокойным белым зверем.

Катерина поежилась и оглянулась вокруг. Поднявшийся гвалт нарушил тишину на виноградниках, где под чистым рассветным небом не шевелился ни единый листок.

Девушка прошла мимо нового оборудования для производства вина, которое, желая модернизировать их метод переработки ягод, купила Ава.

Тяжелая дубовая дверь, ведущая в погреб, была приоткрыта для вентиляции. Ребенком Катерина часто искала здесь утешения.

Моргая, девушка остановилась на пороге, привыкая после яркого солнечного света к царившему здесь сумраку. Она обхватила себя руками за плечи, поеживаясь в холодном, влажном помещении, и вдохнула сложную смесь ароматов: французских дубовых бочек, выдержанного вина, камня, земли, плесени – всех тех запахов, которые она так любила.

Неважно, как жарко было снаружи, в подвале всегда царила прохлада: постоянная температура защищала хранившееся тут драгоценное вино.

Подвал был оборудован в пещере, вырытой в горе Хауэлл несколько десятилетий назад. Ребенком Катерина часто убегала из дома, пряталась здесь, набрав книг и покрывал, и зачитывалась допоздна, пока мама или Рафаэль не находили ее. Пещера всегда служила ее убежищем, но сегодня что-то здесь было не так.

«Это просто нервы».

Хотя, возможно, волнение накатило на нее оттого, что пещера хранила воспоминания о Санто. Девушка оглянулась вокруг, раздумывая о том, как ей будет не хватать этого места.

На улице завыл Винцо.

Катерина прошла мимо рядов дубовых бочек, прислоненных к стенам подвала, – по холодному каменному полу мягко шлепали подошвы теннисных туфель. Она пробежала пальцами по гладким драгоценным поверхностям бочек из французского дуба, каждая из которых была помечена. Маркировка на крышках определяла место происхождения леса, из древесины которого изготовили бочку, ее объем, название компании-производителя. Алье, Вогезы, Тронсе – на каждой бочке было отмечено, в каком именно французском лесу произрастало использованное для его изготовления дерево.

Дуб после обжига источал ароматы ванили, гвоздики и других специй, что придавало уникальные ноты их вину. Они были одними из немногих виноделов в Калифорнии, настаивавших на использовании таких дорогих бочек.

Катерина миновала ряды шардоне, на производстве которого также специализировалась винодельня. Бутылки покоились под наклоном, идеальным для созревания вина. Затем девушка вернулась к бочкам с каберне.

Когда родители иммигрировали в США, ее мать привезла с собой саженцы винограда, произраставшие когда-то на ее семейном винограднике в Бордо. Катерина подумала о том, как бережно мама относилась к саженцам, как выхаживала их после путешествия из Франции в Италию, а затем через Атлантический океан в Америку.

По привычке девушка стала на колени, проверяя, не текут ли бочки. Нет, все сухо.

– Buongiorno, Катерина.

Она вскрикнула, испуганная появлением Санто. Затем перевела дух, пытаясь прийти в себя.

– Ты мог бы предупредить меня, – выдавила она наконец.

Девушка была уверена, что Санто уехал, но он, скорее всего, ночевал в коттедже Рафаэля в Миль Э’Туаль.

А она вчера весь день провела с Джулианой. Почему он не уехал?

– Свет горел. – Санто поколебался. – Мы давно не виделись, – его баритон понизился еще на одну октаву. – Хорошо выглядишь, Кэт.

Девушка сделала шаг назад, стараясь держаться подальше от его магнетического биополя. Даже в полумраке ярко-голубые глаза Санто сверкали двумя сапфирами на фоне загорелой кожи, разбивая в пух и прах оборону вокруг девичьего сердца. Впрочем, как и всегда. Хлопковая рубашка и голубые джинсы плотно облегали его крепкое мускулистое тело. Она сглотнула, внезапно занервничав:

– Почему ты здесь?

– Меня хотел видеть Рафаэль. – Он остановился, всматриваясь в ее лицо, словно желая запомнить каждую его черточку. – Кроме того, Джулиана позвонила мне и заявила, что я должен присутствовать на приеме для виноторговцев. – Он увлажнил свои полные губы. – Если не хочешь, мы можем не говорить, но думаю, никто не будет против, если я возьму пару бутылок вина. Я хотел пораньше выехать в Дэвис.

Катерина не знала, что ответить. Она уставилась на этикетки бутылок, которые он держал в руках. «Каберне Хауэлл» 1953 года.

– Этот купаж мы создали вместе, – наконец выдавила она, касаясь этикетки. – Я тоже пришла за ним.

– Тогда держи эти. – Он протянул ей бутылки. – Хочу, чтобы ты знала – это было лучшее лето в моей жизни.

Катерину охватила дрожь. «Тогда почему ты не отвечал на мои звонки?» – хотелось ей закричать.

Она отвернулась, желая скрыть боль в глазах.

– Винцо пошел за тобой. Он вообще ведет себя как-то странно. – Санто с любопытством посмотрел на нее, затем кивнул. – Даже не знаю, что на него нашло. – Он остановился и провел пальцем по шву на бочке с вином.

Отчаяние Катерины было столь сильным, что стало практически осязаемым. Ей хотелось убежать, как тогда на вечеринке, но ноги не тронулись с места. Она вздернула подбородок, словно защищаясь, но при этом будучи не в силах отрицать своих чувств к Санто. Сколько она себя помнила, он был слишком важной частью ее жизни.

* * *

Санто родился в Монтальчино, и вскоре его родители умерли. Еще маленьким мальчиком он переезжал от одних итальянских родственников отца к другим, а в какой-то момент его послали к очередным родичам в Нью-Йорк. В возрасте десяти лет он приехал в Миль Э’Туаль и поселился у старшего кузена Рафаэля, который заменил ему отца.

С момента встречи Катерина была заинтригована этим человеком. Ее привлекали эта независимость, мягкий итальянский акцент, густые темные волосы, волнами спускавшиеся к воротнику.

Она учила его английскому, он ее – итальянскому. Однажды он умертвил воображаемых ею драконов возле входа в пещеру. Когда Катерина вспоминала, как они были близки, неугасающая боль сжимала ее сердце. Все было замечательно, пока не вмешалась Ава, назвав ее отношения с Санто неподобающими.

«Ты превращаешься в молодую даму, – сказала мать тогда, – пора оставить детство и детских друзей».

К тому времени Катерина уже поняла, что мать подразумевала Санто, а не Джулиану. Санто – рабочий, мальчик без семьи. Неприемлем для ее матери.

А теперь неприемлема и она!

Удовлетворенный качеством шва на бочке, Санто встал и изучающе посмотрел на девушку. Воцарившееся молчание стало неловким.

– Я думала, ты уже женат, – сказала она и тут же пожалела о своих словах.

– Брак – важное обязательство на всю жизнь. Я отношусь к этому серьезно, cara.

Cara. Катерина с внезапной слабостью в коленях вспомнила тот последний раз, когда он произнес это ласковое слово, обращаясь к ней.

– А ты? Я видел тебя с Тедом на вечеринке. – Он не отводил от нее взгляда своих выразительных глаз, и она почувствовала горечь в его голосе.

Катерина покачала головой. По какой-то причине она не могла говорить. Все, что она мечтала высказать ему за прошедшие два года, те злые слова – все вдруг исчезло. Она просто наслаждалась его присутствием.

Санто протянул руку и дотронулся до ее щеки.

– Ты сможешь когда-нибудь простить меня за то, что набросился тогда на тебя?

– Но ты не набрасывался… – Их желание было обоюдным. Невольно она прижалась щекой к его ладони, источавшей тепло. Как часто она жаждала его прикосновения! Его и только его. Но он отказался от нее. Жалела ли она о том, что занималась с ним любовью? Сначала, когда не могла с ним связаться, часто жалела, но после рождения Марисы – никогда, несмотря на то, что трудностей прибавилось.

В горле стал комок, и она отступила на полшага назад.

– Я звонила тебе, писала! Много раз!

Санто тяжело моргнул.

– Знаю.

– Тогда почему не отвечал? Почему не перезванивал?

«Почему бросил меня?» Но ответ она уже знала. Если бы он любил ее, то никогда бы не разорвал отношений. Боль пронзила ее с новой силой.

– Мне очень жаль, Катерина. – Ответ прозвучал устало.

Сделанного не воротишь. И скоро она уезжает в Италию. Катерина качнула в руке бокал, который он ей протянул, и попыталась скрыть выражение муки, написанное на ее лице.

– Почему ты убежала от меня на вечеринке?

Нахлынули эмоции. С чего начать? Слова застряли в горле. Она молчала.

– Значит, это все. Прощай. – Санто развернулся, собираясь уйти.

Катерине очень хотелось его окликнуть, кинуться за ним, рассказать все, что было на душе, и сообщить о ребенке. Но она не смогла выдавить ни слова, а ноги не сдвинулись с места.

Она стояла столбом, наблюдая, как он уходит, и вдруг услышала глухой грохот, походивший на звук подземного поезда, будто мчащегося прямо к ним.

Санто резко повернулся, и они смотрели друг на друга, пока мощный толчок не повалил их на землю. Бутылки вина, которые Катерина держала в руках, разбились о пол, повсюду разлетелись осколки стекла. Красное вино расплескалось по каменному полу.

Земля под ногами затрясла, как студень, и Катерина закричала, скользя по вибрирующему полу.

Она протянула руку и позвала:

– Санто!

Мужчина попытался встать, но земля под ним начала расходиться, вздуваться, каменный пол пришел в движение. Старые деревянные опоры пещеры скрипели, потолочные камни расшатались и начали падать вокруг Катерины. Баррели сорвались со своих мест и покатились по полу. Некоторые треснули от толчка, и их содержимое проливалось.

Катерина судорожно отерла лицо от вина и грязи. Стараясь не столкнуться с катящимися на них бочками, Санто прорывался к ней.

Еще один сильный толчок сотряс все вокруг. Из-под земли донесся рокот, и Катерина с ужасом наблюдала, как щель в каменном полу у нее под ногами начала расширяться. Она отпрыгнула, накрыв голову руками. Щель все расширялась, Санто стремился к ней, уворачиваясь от камней, падающих с потолка.

– Пригни голову! – прокричал он.

Наконец Санто обнял Катерину, и они поспешили к стене, прижались к ней, и девушка спряталась в объятиях мужчины.

Над головой замигал свет: было похоже, что вскоре он полностью погаснет. Сейсмические толчки продолжались, тысячи бутылок с вином разбивались о каменный пол погреба.

Казалось, земля будет содрогаться вечно. Они наблюдали за происходящим, неспособные защитить себя от разрушения, которое разворачивалось вокруг них словно в замедленной съемке. Лампочки наверху затрещали, воцарилась темнота, ужасающая, полная чернота, поглотившая все.

Катерина прижалась к Санто и почувствовала, как он обнял ее сильнее. Она слышала, как он шепчет молитву, и поняла, что ее губы движутся, повторяя его слова. Неужели это конец?

Зажмурившись, девушка вознесла молитву о благополучии Марисы.

«Господи, прости меня, я должна была рассказать о ней Санто!»

И вдруг, так же внезапно в пещере воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуком льющегося из бочек вина.

Через мгновение Санто разомкнул объятия, и Катерина прижалась к стене.

– Все в порядке? – спросил он, ощущая тепло ее тела в темноте. – У тебя ничего не сломано?

– Думаю… нет. – Она пробежала руками по ране на голове и мокрым волосам. – Кажется, тут кровь… или вино.

Он коснулся головы девушки, нащупывая рану.

– Это небольшой порез. Давай, нужно выбираться, – сказал он и помог ей встать на ноги. – Вокруг полно стекла. Ты в обуви?

Катерина кивнула, а затем поняла, что в темноте ничего не видно и она не уверена.

– Да, вроде я обута.

Санто обнял ее за талию.

– Не отходи от меня.

Они целую вечность, в темноте, двигались маленькими шажками сквозь завалы обломков. Перед тем как сделать шаг, Санто прощупывал пол ботинком. От пыли Катерина закашлялась. Мужчина остановился и спросил:

– С тобой все в порядке?

Она слышала обеспокоенность в его голосе.

– Да, не останавливайся.

Они дошли до выхода, но дверь заклинило. Санто взялся за ручку, но массивная дубовая дверь не поддалась. Он навалился на нее всем телом, но дверь не дрогнула.

– Наверное, нас завалило осколками скалы – сошел весь холм, – сказал он, переводя дух. – Мы в ловушке.

– Тихо! Что это? – С другой стороны двери послышались жалобные завывания собаки.

– Это Винцо! – вскричал Санто. – Эй, малыш! Винцо! Спаси нас!

Через несколько минут скулеж превратился в жалобные стоны, по-видимому, от боли, и пес перестал рыть лапами каменистую землю. Санто прижал ухо к двери.

– Кажется, он ранен.

Катерина тоже прижалась к толстой двери.

– Бедный малыш!

Они услышали еще один всхлип. Потом все затихло.

– Он еще там?

– Винцо! Винцо! – позвал Санто. Сквозь дверь снова донесся стон. – Он ранен, думаю, ему нужна помощь. Винцо! – Они вслушались и уловили еще несколько стонов.

Санто забарабанил кулаками по двери.

– Винцо! – Тишина. – Он, наверное, сильно пострадал.

Катерина прижала ладонь ко рту.

– Думаешь…

– Не знаю. – Он снова позвал собаку, но ответа не было.

– Мы могли умереть, – мягко сказала Катерина, коснувшись мужского плеча. Ошеломленная силой пережитых эмоций, она подумала о Марисе. С ней все в порядке? А мама, Рафаэль, Джулиана, Нина, семья О’Коннеллов?

– Землетрясение было сильным, – хрипло заключил Санто.

– На дегустационном столе должны быть свечи, – вспомнила Катерина и повернулась в нужном направлении.

В одном из отделений пещеры стоял дегустационный стол. Они начали пробираться к нему вслепую, наступая на осколки стекла, пока пальцы Катерины не коснулись стола. Крышка была усеяна камнями. Катерина нащупала свечу, а затем стала продвигаться к комоду. Она сделала несколько шагов и наткнулась на него.

– В комоде есть свечи, но, кажется, он упал.

– Нашел! – сказал Санто, переворачивая комод. – Да будет свет! – И чиркнув спичкой, осветил их лица.

Его лицо и волосы были покрыты пылью, а рубашка порвана. Его глаза – глаза Марисы – покраснели и горели таким беспокойством о ней, что Катерине хотелось расплакаться.

Она сглотнула и поняла, что сама, наверное, в полном беспорядке. Она убрала пряди волос со лба и отвела взгляд.

– Вот, зажги и эту.

Он коснулся фитиля уже зажженной свечой, и из тьмы выплыли очертания комнаты. Катерина нашла еще одну свечу.

– Пока давай ее не зажигать, – сказал Санто. – Возможно, придется экономить.

Девушка кивнула и постаралась не расплакаться. Понадобится время, чтобы их нашли, а затем откопали. Теперь она жалела, что приехала сюда на эти выходные. Она хотела лишь быть с Марисой и увезти ее как можно дальше, в то место, где никто не сможет осудить их.

Ужасно, что она не может довериться Санто. Но он уже отказался от нее в пользу другой женщины – возможно, его будущей жены, – она не вынесет, если он откажется и от Марисы. Катерина пожевала губу и почувствовала на языке привкус крови. Затем подумала о словах Джулианы: «Он имеет право знать».

Санто даже не представлял себе, что она скрывает, и у Катерины не было намерения рассказывать ему все именно сейчас, после ужасной реакции ее матери. Уж точно не до отъезда в Италию.

– Так, что еще мы можем использовать? – спросил он, поставив на ножки пару перевернутых стульев, чтобы они присели.

Катерина упала на стул.

– Вино?

– Хорошая идея! – Санто отряхнул от грязи ее оголившееся плечо. От его прикосновения Катерина задрожала.

Он поднял с пола чудом уцелевшую бутылку вина, а затем пошарил в ящиках в поисках штопора. Катерина нашла дегустационные бокалы и мешочек с миндалем тут же, на полу. Все покрывал слой пыли. Рукавом пуловера она обтерла два больших бокала.

– Это наше вино, купаж, созданный нами! – сказал Санто, глянув на этикетки. Затем чуть дрожащей рукой разлил по бокалам красный нектар. – Выпьем за переживших большое землетрясение! – провозгласил он.

– Мы еще не окончательно пережили. – Бокал подрагивал в руке Катерины, скорее от близости мужчины, чем от шока. – Надо быть осторожными, опоры повреждены. – Она сделала глоток вина и откинула голову назад, смакуя богатое разнообразие вкуса «Каберне Хауэлл». Да, вино получилось действительно удачным. Или все дело в обстановке? Она выдохнула.

Санто покачал вино в бокале и вдохнул букет ароматов, исходящих от напитка.

– Черт побери, теперь это действительно отменное вино! Хотя обстановка не особо подходит для празднования нашего достижения, правда? – Он отпил глоток.

Катерина последовала его примеру и позволила напитку прокатиться по разным участкам языка, где различные вкусовые рецепторы раскрывали индивидуальность вина.

Кончик языка, середина неба, корень языка. Проглотив, Катерина заволновалась, сердце забилось быстрее. У нее было врожденное чутье на превосходное вино, и она почти боялась того, что ощутила сейчас. Вино было великолепным!

Или, может быть, после землетрясения, когда вся жизнь пронеслась перед внутренним взором как один миг, все показалось бы необычайно вкусным?

– Я давно не пробовала этого вина. Оно хорошо созрело.

– Правда? – Их глаза встретились, когда оба посмотрели поверх бокалов.

Воцарилась тишина, и на девушку нахлынули воспоминания. Подрагивало пламя свечи. Санто не сводил глаз с вина, изучая его.

Катерина сделала еще глоток, вспоминая последний раз, когда они виделись. Это было здесь, в этом подвале, два года назад в конце лета. Катерина закрыла глаза. Был удушающе жаркий день, такой день, когда даже листочек не шелохнется. Прохлада пещеры манила.

Она весь день работала в подвале, намереваясь создать купаж из недавно собранного винограда, и была в восторге от того, что все получается. Девушка стремилась к совершенству, и купаж был практически готов. Однако нечто неуловимое ускользало от нее.

Было уже поздно, и все, кто работал на виноградниках, уже ушли. Все, кроме Санто. Они вместе работали все лето, но тот день был особенным.

Санто вошел в подвал. Его белая хлопковая рубашка была распахнута, открывая мускулистую загорелую грудь. Рубашка была заправлена в голубые джинсы, немного приспущенные на бедрах.

При виде мужчины у Катерины загорелась шея.

– Как дела? – поинтересовался он, опершись на стол и скользнув взглядом по ее голым плечам, порозовевшим от пристального внимания. Его выразительные голубые глаза казались бездонными. А когда они встретились взглядами, девушка утонула в их глубине.

– Хорошо.

Катерине нравилось творить за простым дубовым столом в хорошо освещенном помещении, где она могла оценить цвет, аромат и вкус продукта. Она часами пробовала разные купажи и искала лучшее сочетание, стремясь оживить продукт, уравновесить уровень танинов и подчеркнуть ароматы богатой минералами земли.

– Вот, попробуй.

Протягивая ему бокал с вином, девушка коснулась его предплечья, все еще хранящего тепло солнца. Его бронзовая кожа была гладкой и при этом упругой, мышцы играли при движении. Катерина почувствовала, как в ушах застучало.

Санто качнул вино в бокале, насытив его кислородом, помедлил… Она наблюдала, как он позволил вину побыть на языке, прежде чем глотнуть.

Нахмурившись, мужчина задумался.

– Уровень танинов хорош, но предыдущий вкус мне нравится больше. Какие сорта винограда ты использовала для купажа сегодня? – Он потянулся за промаркированными кубками на ее столе. Его распахнутая рубашка коснулась стола. Катерина объяснила процесс. Санто изучил записи в блокноте, который она держала в руках. Затем подвинул стул и сел рядом.

– Вот, попробуй это. – Он взял карандаш и сделал несколько пометок. Затем твердой рукой создал новый купаж и протянул образец на пробу Катерине.

Она взяла бокал, поднесла его к свету, изучая темно-красный оттенок, затем поднесла к носу и вдохнула аромат. Раскрыв губы, чтобы сделать глоток, девушка заметила, что Санто не сводит глаз с ее рта. Она опустила ресницы и попробовала. Это было нечто фантастическое. Она наслаждалась вином, чувствуя всю полноту нового купажа. Затем открыла глаза и сказала:

– Это именно то направление, которое я искала!

– Ты проделала бóльшую часть работы. – Санто тоже попробовал, сделал еще одну пометку в блокноте, и тут же появился новый купаж.

– Мы трудились вместе. Давай еще вот это попробуем.

Выдвигая новые предложения, они продолжали работать над вином, которое «обольстило бы небо и говорило бы с душой».

Вино расслабляло, но Катерина чувствовала возбуждение, нараставшее между ними.

Вскоре Санто поднял еще один бокал.

– А теперь попробуй вот это.

Она качнула вино и выпила. От резкого движения с плеча слетела бретелька легкого платья. Санто увидел и через мгновение поправил ее, но руку не убрал…

* * *

Внезапно Катерина почувствовала на себе взгляд Санто. Стряхнув с ресниц пыль, она открыла глаза и отмахнулась от воспоминаний.

Свечи отбрасывали тени на лицо Санто, подчеркивая его обеспокоенность. Катерина провела пальцем по бокалу, почувствовав голод.

– Как думаешь, сколько мы сможем здесь продержаться?

– Не знаю. Пока есть чем дышать. – Он сделал еще глоток и вытер глаза рукавом рубашки. – Как думаешь, здесь есть топор?

– Никогда не видела. – Катерина замолчала, снова подумав о Марисе, маме, Джулиане, Нине, Рафаэле. Они выжили?

 

10

Долина Напа, Калифорния

– Катерина! – Как только землетрясение пошло на убыль, Ава вскочила с кровати и побежала наверх, в комнату дочери. Но смятая постель была пуста. Женщина снова окликнула ее, но ответа не последовало.

В одной шелковой ночной сорочке, босиком, Ава при тусклом свете луны отправилась искать дочь, но ее нигде не было. Женщину переполнял ужас.

Стукнула дверь черного хода, и она услышала, как Нина и Рафаэль зовут ее. Осколок стекла поранил пятку, женщина вскрикнула, но побежала еще быстрее.

– Dios mio, с вами все в порядке? – Нина подбежала к Аве, обняла ее, плача и молясь по-испански. За ней следовала Джулиана с растрепавшимися волосами и глазами, полными страха. На ходу она запахивала махровый халат.

– Я не могу найти Катерину, – вымолвила Ава, переводя дух. – Ее нет! – На ум женщине пришла недавняя ссора. Неужели Катерина уехала?

– Ее машина на подъездной дорожке, – сказал Рафаэль, успевший натянуть джинсы и… разные туфли. – Ты не найдешь ее в таком виде. Оденься, обуйся. И аккуратнее, повсюду на полу стекло. Подожди… – Он поднял Аву на руки и понес ее в комнату.

Ава прижалась к мужчине, ее руки обхватили его голую мускулистую грудь. От него все еще пахло теплой постелью, тем мускусным мужским запахом, который, как Аве казалось, она забыла много лет назад.

Рафаэль усадил Аву на кровать и достал из шкафа пару толстых кожаных туфель. Присел и надел по очереди на ее голые ступни. Его руки были сильными и уверенными.

– Пока ты будешь одеваться, мы начнем искать Катерину. И ступай осторожнее, даже в обуви.

Ава проводила его взглядом, благодарная, что он рядом. Затем ее пронзила мысль о дочери. «А что если она ранена? Или даже хуже?»

Она ворочалась всю ночь, вновь переживая произошедшую ссору. Несмотря на то, что, высказывая свою позицию, желала Катерине добра, Ава сожалела, что так себя повела.

Она сбросила ночную сорочку и быстро надела темно-синюю хлопковую рубашку. Затем провела рукой по волосам и скользнула в темные брюки. Аккуратно обошла разбитое зеркало и вышла.

Электричества не было, и комната была погружена в полумрак, хотя утренние лучи солнца уже просачивались сквозь самые высокие окна.

– На кухне есть фонарики, – сказала Ава.

Они пробрались через бардак, царящий в гостиной, и оказались на кухне.

Нина пробежала рукой по рабочей поверхности, затем пошарила в ящиках.

– Вот они! Хватит всем.

– Я проверю дом и подвал, – сказала Ава.

– Джулиана, иди-ка с ней, – распорядился Рафаэль, включив фонарик. – Нина, посмотри на улице. А я перекрою газ. Мы же не хотим, чтобы весь дом взлетел на воздух.

– Даже холодильник перевернулся! Что за бардак! – Нина обошла кругом холодильник, затем нашла телефон и набрала номер для связи с оператором. – Гудка нет. – И положила трубку.

Рафаэль подтянул джинсы и открыл перед Ниной дверь.

– Где-то поблизости должен быть Санто. Если увидишь его, дай мне знать.

Ава будто приросла к земле. По спине пробежал холодок, когда она вспомнила, как Санто приезжал к ней два года назад. Он просил у нее руки Катерины, и она отказала. Как же он тогда злился! Но это было правильное, ответственное решение. «Хотя только посмотрите, что натворила Катерина! Ребенок!» Она не уследила за дочерью.

– Пойдемте, – нетерпеливо сказала Джулиана. – Кэт, возможно, ранена или без сознания и не слышит нас.

Ава поспешила за ней.

– Катерина! Где ты?

Женщины начали обход большого каменного дома, открывая двери и пуская свет в темные комнаты, вскрикивая при виде разрушений и не переставая звать Катерину.

Большие окна были расколоты, створки книжных шкафов распахнулись, а содержимое выпало на пол. Лампы в гостиной лежали разбитыми, картины висели криво, в столовой фарфор и хрусталь превратились в груды осколков, но винные бутылки, закрепленные в железных ячейках, уцелели.

Женщины поднялись на второй этаж и все осмотрели, но Катерины нигде не было. После они спустились вниз, открыли дверь в подвал и тут почувствовали, как земля снова завибрировала. Женщины в ужасе прижались к стене.

Вибрация длилась всего несколько секунд и по силе была несравнима с предыдущим землетрясением.

– С вами все в порядке? – спросила Джулиана.

– Насколько это возможно, – ответила Ава. – Это, наверное, отголоски. Думаю, нам предстоит еще парочка. – Женщина продолжила спускаться, оглядываясь по сторонам, но дочери по-прежнему не было видно.

Кроме светильника, который упал на дегустационный стол и разбился, все тут было в порядке. Винные шкафы были привинчены к стенам, а бутылки надежно закреплены.

Женщины вышли из подвала и услышали, как кто-то скребется в боковую дверь.

Джулиана поспешила открыть.

– Это Винцо! Бедный малыш! Что случилось, милый?

Трясясь, Винцо поджимал переднюю лапу.

– Наверное, что-то с лапой, – сказала Джулиана, проведя рукой по плотной шерсти пса.

Вошел Рафаэль.

– Газ я отключил. Эй, что с собакой? – Он присел возле пса. – Дай мне, пожалуйста, посмотреть.

Джулиана поглаживала собаку, но, когда Рафаэль взялся за больную лапу, Винцо дернулся, взвизгнул и попытался вырваться.

Мужчина пробежал пальцами по костям.

– Просто сильный ушиб, ничего не сломано, – сказал он и выпустил лапу пса из рук.

Вошла запыхавшаяся Нина.

– Я везде на улице посмотрела, но детей не нашла! Вы тоже не видели Катерину или Санто?

Все отрицательно закачали головами.

– Может быть, они встали рано, чтобы встретить рассвет? – предположила Нина.

Ава прижала руки ко рту. Они точно не вместе! Не должны быть вместе!

Между ними крутился, прихрамывая и слабо тявкая, Винцо.

– Санто собирался рано выехать домой, – сказал Рафаэль. – Но их машины обе стоят на улице, поэтому они точно где-то на территории поместья.

Пес снова залаял. Рафаэль внимательно посмотрел на него и сказал:

– Думаю, собака знает, где они.

Джулиана открыла дверь. Винцо тут же выскочил и залаял в сторону гор, возвышающихся перед ними.

– Mon Dieu, пещера! – воскликнула Ава, повернувшись к Рафаэлю. – Если Катерина не могла заснуть, она, возможно, пошла туда.

Все поспешили на улицу, а выйдя, одновременно вскрикнули. Во время землетрясения часть горы оползла. Вход в пещеру был завален камнями, землей и ветками.

Ава схватилась за дрожащую руку Нины. Та бормотала молитвы за Катерину и Санто.

Рафаэль также выглядел более чем озабоченным. Он опустил руку Аве на плечо, и она не стала ее убирать, нуждаясь в успокоении.

– Мы найдем их, – сказал он. – Давайте начнем копать, я принесу лопаты.

* * *

– Я практически добрался, – сказал Санто, тяжело дыша от напряжения.

Капли пота покрывали его оголенную спину и мускулистый торс.

Он разорвал несколько железных обручей, опоясывающих винные бочки, и использовал их, чтобы долбить массивную дубовую дверь, окровавленными пальцами отламывая от крепких досок маленькие куски дерева.

Окутанные темнотой пещеры, они потеряли счет времени. Санто был полон решимости освободиться.

– Почему ты не позволяешь мне помочь? – Катерина сидела за столом возле единственной зажженной свечи, опустив подбородок на руки. Ее белый пуловер пропитался грязью и кровью. Она помогала мужчине ломать дверь, но он остановил ее, заметив, что ее руки начали кровоточить. Несмотря на ее протесты, Санто перевязал ее ладони полосками когда-то белой рубашки.

– Уже недолго осталось. А ты упрямая!

– Спасибо. Сочту за комплимент.

Он нахмурился.

– Я не это имел в виду.

– А что тогда? Наверное – отважная? Неутомимая? Хладнокровная? – Стены едва не трещали от царившего между ними напряжения.

– В колледже ты выучила красивые слова.

– А ты как будто нет?

Санто снова принялся за дверь.

– Бесстрашная. – Он остановился. – Помню, как пара койотов угрожала выводку щенков, и ты защищала их, зажав в руке лишь подставку для вина. – Мужчина развернулся к ней. – Мы уже не дети, Катерина. – Он вытер пот со лба и осмотрел ее сверху донизу. – Что-то в тебе изменилось.

Девушка выпрямилась.

– Я просто стала старше и мудрее. Больше никто не воспользуется моей слабостью!

– Ты так это восприняла? – Он нахмурился и медленно наклонил голову.

– Ты ни разу не позвонил!

– Это была не моя вина!

– И уж точно не моя!

Санто глубоко вдохнул, его могучая грудь наполнилась воздухом, а затем опала.

– Твоя мать разве не рассказывала, что я заходил к ней?

– О чем ты?

– После того, как мы занимались любовью, ты заснула. Я принял душ, оделся и пошел к Аве.

– И что?

Санто сдвинул брови.

– Я попросил у нее твоей руки, естественно!

У Катерины отвисла челюсть.

– Ты попросил моей руки из-за того, что мы занимались любовью? – «Он что, чувствовал себя обязанным?» – И что она сказала? – Но еще до того, как он произнес это, Катерина знала ответ.

– Естественно, что я недостаточно хорош для тебя! – Его рот искривился в горькой усмешке.

– И ты позволил этому остановить тебя?

Санто упер руки в бока.

– Она угрожала уволить Рафаэля, если я пойду против ее воли!

Катерине показалось, что у нее из груди выпустили весь воздух. Она бы никогда в это не поверила, если бы не уличила Аву и в другой лжи. Ее колени подогнулись, и она оперлась о стену, чтобы не упасть.

– Ты в порядке? – Санто взял ее за руку.

– Просто не знаю, что сказать. – «Санто, у тебя есть дочь!» Нет, не здесь и не так. – Почему ты раньше мне не говорил, что ходил к маме?

Санто с сожалением покачал головой.

– Я тысячу раз задавал себе тот же вопрос. Вы так близки с матерью, я не хотел встать между вами и заставить тебя выбирать. Я знал, что этот выбор не сделает тебя счастливой.

– Понимаю. – Катерина собралась с духом и взяла в руки кусок железа. – Давай закончим и выберемся отсюда. Мы только тратим кислород.

Когда они выберутся, она скажет ему. А если выбраться не удастся, то все равно для этого еще будет время. И девушка принялась долбить дверь.

Ава! Если то, что он сказал, правда, о чем, ради всего святого, думала ее мать?! Она ей даже не сообщила!

Работая рядом с Санто, слыша его напряженное дыхание, Катерина остро чувствовала исходящую от него мужественную силу. Она заметила, как он вдруг посмотрел на ее обнаженные, загорелые плечи. А через мгновение – она могла поклясться – его глаза на секунду замерли на ложбинке между грудей. Неужели между ними еще что-то есть? Или это все игра воображения?

Через мгновение он остановился и облокотился об исцарапанную дверь.

– Здесь есть что попить, кроме вина?

– Боюсь, что нет.

– Давай отдохнем.

Они попадали на стулья, утолили жажду вином, задумались… Воцарилось молчание.

Катерина наблюдала, как движется его кадык, пока мужчина глотал. И вспомнила, как пробегала пальцами по этой шее, когда они занимались любовью. Прикосновение его кожи, запах волос, звук глубокого голоса… «Я люблю тебя, cara. Люблю тебя!»

Одна волшебная ночь, которую она не смогла забыть, как бы ни пыталась. А ведь так могло быть всегда! Ее сердце сжалось от невыносимой печали.

Вдруг Катерина увидела искорку в глазах Санто, или это был отблеск свечи? Почувствовав смущение, девушка пригладила непокорные волосы.

Ее тело горело. Она никогда не забудет, как чувствовала себя в его объятиях. Еще минуту назад они создавали купаж вина в пещере, а затем, в мгновение ока их жизнь изменилась раз и навсегда. Катерина еще глотнула вина, вспоминая тот судьбоносный день.

Они в пещере, пробуют вино. Она сделала очередной глоток и ждет, пока вкус раскроется во рту.

– Это именно то, чего не хватало! – сказала она, немного приглушив голос.

– Да, именно так. – Санто поднес ее руку к своему лицу.

Она раскрыла ладонь, и он прижал полные губы к ее нежной коже. Затем начал покрывать поцелуями всю руку, практически обнаженную – она была в летнем платье.

– Cara, моя Катерина… Какой же ты стала красавицей.

Отдаваясь моменту, девушка склонила голову, наслаждаясь поцелуями, ласкавшими теперь ее шею.

Когда губы влюбленных наконец встретились, разные миры, в которых они существовали, исчезли. И родился новый мир, общий.

Без слов Санто встал и предложил Катерине руку. Затем повел ее к дивану и они упали на покрывала цвета бургундского. На пол летели легкие одежды, разгоряченные тела таяли, и желание, все лето таившееся внутри каждого, прорвалось наружу.

Катерина прежде не знала мужчины. Где-то в глубине рассудка она будто слышала укоры матери, но была бессильна сражаться со страстью, горевшей огнем в ее сердце и теле.

В какое-то мгновение Санто заколебался и начал искать ее взгляд, ожидая поощрения, прежде чем продолжить, но Катерина только сильнее прижалась к нему – ее тяга подавила последние остатки здравомыслия. Любовная сила Санто соответствовала полноте чувств, царящих в сердце девушки.

Даже сейчас, вспоминая их страсть, Катерина думала о том, насколько все казалось правильным. Любовь, которую выплеснули они с Санто, привела к появлению на свет обожаемой Марисы. Разве это может быть предосудительным?

Но в глазах Авы, ее веры и общества это неправильно!

Связь, которую они почувствовали, была за пределами всего того, о чем в университете шептались ее друзья. Это была не похоть – они открыли друг другу сердца.

А ее мать уничтожила их отношения до того, как у тех появился шанс расцвести.

Катерина отпила еще вина, желая утолить жажду. Неужели уже поздно? Внезапно она возненавидела это место. Ей захотелось немедленно уехать как можно дальше от Миль Э’Туаль. Катерина подумала о дочери: все ли с ней в порядке? На этих выходных за ней присматривали Фейт и Патрик, но девушке очень хотелось прижать малышку к груди и убедиться, что она в безопасности.

Затронуло ли землетрясение Сан-Франциско? Долина Напа была в часе езды от города. Ей показалось, что землетрясение было именно под ними, но Сан-Франциско тоже в зоне риска. Нужно немедленно добраться к Марисе!

Санто поставил бокал и распрямил плечи.

– Пора приниматься за работу!

Они встали и снова взялись за дело. Через несколько минут Санто воскликнул:

– Добрался! – Его пальцы коснулись камня.

– Тебе что-то видно?

– Только камни и грязь. – Он выругался, переводя дыхание. – Я надеялся сквозь завал увидеть дневной свет. Это точно оползень.

– А ты можешь определить, насколько он плотный?

Мужчина покачал головой.

– Возможно, оползло совсем немного, а возможно, полгоры. Давай работать дальше, cara.

Это слово «cara» так небрежно сорвалось с его уст! Ее сердце заныло.

– Как долго мы сможем здесь выдержать?

И насколько хватит кислорода? А что еще хуже нехватки последнего, так это возрастающий уровень содержания углекислого газа, смертельно опасного, но, тем не менее, природного побочного продукта ферментирующего вина. Двери пещеры всегда держали открытыми, чтобы избежать отравления.

Санто выглядел угрюмым.

– Нельзя терять ни минуты. – И он снова ударил по дереву концом железного обруча.

Пока они отковыривали и срывали части деревянной двери, Катерина непрерывно думала о ночи, единственной ночи, которую они провели вместе и которую она так часто вспоминала.

– Ты когда-нибудь думал о том, что могло быть между нами?

У Санто задергался нерв над глазом.

– Конечно, думал. – Через прорубленное отверстие в двери он потянулся и вытащил скопившийся снаружи мусор. – Но это было давно. – Мужчина сцепил зубы и снова принялся крушить дверь.

Катерина глянула на Санто и почувствовала, как сильно бьется ее сердце. «Господь создал эту ситуацию специально». Почему она оказалась запертой в пещере именно с этим мужчиной из всех возможных?

Внезапно через проделанное отверстие в двери показались проблески света, и тут же прозвучал голос Рафаэля:

– Санто, Катерина, вы там?

– Да, мы здесь! Но не можем открыть дверь. Нужно убрать камни!

Шум нарастал, и Катерина различила и другие голоса: ее мать, Нина, Джулиана. И собачий лай.

– Винцо! – Санто повернулся к Катерине с широкой улыбкой на устах.

Переполняемая эмоциями, та начала всхлипывать. После сегодняшнего дня, возможно, она никогда больше не увидит его.

– Мы спасены, cara, – сказал он, обнимая ее. – Нас освободят через несколько минут.

Заплакав еще сильнее, Катерина прижалась к мужской груди. Она прижималась к нему все крепче, желая вспомнить его тепло, его близость.

– Теперь все хорошо, – сказал Санто, поцеловав ее в лоб. – По крайней мере, мы снова разговариваем. Что бы ни произошло, оно того стоило! Я скучал по тебе. Снова друзья?

Друзья? Она не способна на это. Мужчина улыбнулся, и у Катерины вырвался новый всхлип, от которого содрогнулось все тело. Обуреваемая эмоциями, Катерина опустила голову и сказала:

– Ты именно этого хочешь?

– Кэт! Да ладно, а чего еще ты ожидаешь от меня?

– Держитесь! – закричал Рафаэль. – Мы практически добрались.

– Что не так? – Улыбка Санто погасла, как только он посмотрел в ее лицо. – Я думал, между нами все изменилось.

– И я так думала. – Катерина покачала головой. Что хорошего может из этого получиться? Он обручен, выбрал другую!

А она мать, и у нее есть в жизни более важные вещи.

Десять минут спустя пещеру заполнил свет фонарей и керосиновых ламп. Они были спасены. Все обнимались и плакали от радости, хотя Катерина вздрогнула, когда мать обняла ее. Рафаэль протянул девушке лампу. Она подождала, пока все отойдут, и задала матери вопрос, огнем горевший в голове:

– Почему ты не сказала мне, что Санто просил моей руки?

Ава сощурила глаза:

– Он так сказал?

– Только не играй со мной снова в эту игру! Я знаю правду!

– Ты ничего не знаешь!

Катерина подняла лампу, чтобы осветить лицо матери.

– Может и нет, но помяни мое слово – я все узнаю! – Она силой вложила лампу в материны руки и поспешила к Джулиане. Лучшая подруга взяла ее под руку и прошептала:

– У вас с Санто все в порядке?

– Конечно. Ничего не было. – Ведь это правда. Однако открылась очередная ложь матери, и снова сердце Катерины прошло через испытание. Она раздумывала, когда же иссякнут ее чувства к этому мужчине. – Который час?

– Около четырех-пяти утра. – Джулиана освещала путь фонариком.

Рафаэль и Нина шли впереди, выбирая дорогу среди камней и грязи и освещая полумрак керосиновыми лампами.

– Нет ни электричества, ни телефонной связи? – спросила Катерина, когда они подошли к дому.

– Да, но у нас достаточно керосина, свечей и фонарей. – Рафаэль открыл дверь бокового входа и вошел, освещая путь фонарем.

– Пойду принесу еще свечей, – сказала Нина и ушла на кухню.

Катерину вдруг охватила паника. Она должна узнать, в порядке ли Мариса! Пока не работают телефоны, единственный выход – поехать в город.

– Мне нужно немедленно попасть в Сан-Франциско! – Все обернулись и уставились на нее, и Катерина поняла, насколько странно это прозвучало. Но сейчас она могла думать только о безопасности Марисы. Девушка повернулась к Санто. – Ты поедешь со мной?

Санто недоумевал.

– Зачем? Еще очень рано.

Катерина скрестила руки на груди.

– Ты поедешь или нет? – Она упустила шанс рассказать о Марисе в пещере. Он может отвезти ее в Сан-Франциско, и они поговорят по дороге. Катерине не хотелось выдавать свой секрет прямо здесь, перед всеми. Они должны остаться наедине.

– Катерина, не принуждай его. Ты устала и можешь уехать, когда рассветет, – вмешалась Ава и бросила пристальный взгляд на Санто.

– Твоя мать права, – добавил Рафаэль. – Возможно, дороги и мост повреждены. Подожди рассвета.

Санто провел рукой по волосам:

– Кроме того, мне нужно уезжать в Дэвис.

«Дэвис! Безусловно, он едет к невесте!»

Катерина перевела взгляд с Авы на Санто и обратно. Прошло уже слишком много времени. Все решения уже приняты. Она подумала о доме в Монтальчино и, сцепив зубы, решила, что несмотря ни на что увезет туда Марису. Если к дому прилагается виноградник, она сможет делать вино, чтобы обеспечивать себя и дочь, как это делала Ава, когда ее муж умер. Там она будет свободна от осуждений и вольна растить дочь и жить своей жизнью.

Рафаэль подтянул брюки.

– Мне нужно еще раз проверить газопровод, Санто, помоги-ка мне.

Рафаэль пошел к выходу, Санто двинулся следом за ним, даже не оглянувшись.

Ава пошла на кухню проверить, как там Нина.

Джулиана, уперев руки в бока, с подозрением посмотрела на подругу.

– Что происходит, Кэт?

Катерина сжала руки и пояснила:

– Я должна убедиться, что с Марисой все в порядке. Скажи всем, что я поехала проверить квартиру. Я позвоню тебе, как только смогу. – И она обняла подругу.

Не давая себе шанса передумать, Катерина схватила сумочку со стола, сняла ключи с крючка у двери, взяла две бутылки вина, которые Санто принес из пещеры, открыла дверь и поспешила к машине.

В последний раз оглянувшись на поместье с полными слез глазами, Катерина включила фары и выехала на дорогу, погруженную во мрак. Машина шуршала по щебню, огибая сваленные кучами камни и ветви деревьев.

Выехав на главную дорогу, девушка увидела, что от землетрясения вздулся асфальт, и путь закрыт, поэтому пришлось ехать в город по объездной дороге.

На полпути она остановилась на заправке, собираясь позвонить О’Коннеллам, но там телефон тоже не работал. Она поехала дальше, забежала в закусочную, но их линия была также повреждена. Катерина прижала руки к быстро бьющемуся сердцу. Она никогда прежде так не волновалась. Она не успокоится, пока не увидит Марису.

В город ехало большое количество машин, и путь, прежде занимавший около часа, теперь занял три.

Пересекая залив, она обнаружила, что даже мост Золотые Ворота битком забит едва ползущими автомобилями. Въезжая в город, Катерина отметила, что Сан-Франциско практически не пострадал. Она издала глубокий вздох облегчения.

Врываясь в пансион, Катерина окликнула:

– Фейт, Патрик, где вы?

Семья собралась на кухне завтракать. Мариса расплылась в улыбке и радостно вскрикнула, завидев мать.

Катерина подняла малышку со стула и крепко прижала ее к груди, почувствовав невероятное облегчение.

– Я так рада видеть тебя, манюня. – Яркие глаза Марисы – глаза Санто! – светились счастьем, ничего не зная о тревогах матери. Катерина покачивала девочку на руках. «Никогда больше ее не отпущу!» Она поцеловала нежную щечку дочери, убеждаясь в правильности своего решения о будущем. Возможно, она потеряла мать и Санто, но никогда не потеряет Марису.

– Мы узнали новости о землетрясении в долине, – сказала Фейт. – Пытались дозвониться, я так испугалась за тебя. Я молилась!

– Все уже успокоилось, – ответила Катерина. – Я почти сутки была заперта в винном погребе.

– Ужасное землетрясение! Здесь тоже немного потрясло, но не сильно. – Патрик кивнул на стены. – Слава Богу, никаких разрушений.

– Думаю, ты голодна. – Фейт поставила на стол еще один прибор и настояла, чтобы Катерина присоединилась.

Девушка провела рукой по лицу и волосам.

– Я, наверное, ужасно выгляжу.

– Сначала поешь, а ванну примешь потом. – Фейт положила ей на тарелку говядины и тушеной капусты. Никогда прежде еда не пахла так хорошо! Катерина ела и кормила Марису, которая также была голодна.

– Насколько пострадала винодельня? – спросил Патрик.

– Побились бутылки, в пещере все нужно заменить и вынести мусор, но, думаю, оборудование для производства уцелело.

После полуденного сна Марисы, игр, ужина, купания Катерина переодела дочку в пижаму и уложила спать. Убедившись, что малышка заснула, Катерина на цыпочках спустилась вниз, чтобы помочь Фейт убрать со стола.

Когда женщины мыли посуду, старшая спросила:

– У тебя была возможность поговорить с матерью о Марисе?

Катерина вздохнула:

– Мы ужасно поругались. – Фейт так сильно верила в добро и в людей, что Катерине очень не хотелось расстраивать ее, но пришлось.

– О нет! – воскликнула Фейт, и слезы заблестели у нее на глазах. – Я так молилась, чтобы она приняла Марису! Что ты собираешься делать?

Катерина постаралась улыбнуться.

– Как бы странно это ни звучало, я недавно узнала о том, что унаследовала дом в Италии. Я решила, что мы с Марисой переедем в Монтальчино. И там начнем все заново! – «И никто не узнает о нашем прошлом!»

Голос Катерины был полон надежды, но мысли о разлуке разрывали ее сердце. Она будет скучать по семье, друзьям, по Фейт и Патрику и по всем хорошим людям, с которыми работала в Напа и Сан-Франциско.

– Это Божий дар, безусловно! – задумчиво ответила Фейт. – Я буду молиться, чтобы ты встретила там хорошего мужчину.

Катерина вытерла руки и обняла дорогую подругу. Несмотря на то, что Фейт явно желала ей только добра, мужчины были последним, о чем сейчас думала Катерина.

 

11

Долина Напа, Калифорния

На следующее утро Катерине удалось дозвониться до Джулианы, в коттедж ее матери, и узнать, что подруга помогает Нине убирать и что производственное оборудование не пострадало.

Катерина надела облегающий костюм, шляпку в тон, высокие замшевые перчатки, поцеловала Марису и поехала на работу в отель «Сент-Френсис».

Во время обеденного перерыва она нашла визитку в сумочке и поспешила в фойе. Закрыв двери телефонной будки, она набрала номер детектива Мартони, который сообщил ей о наследстве.

– Энтони, добрый день. Звоню узнать, по-прежнему ли в силе ваше предложение оплатить мой проезд до Монтальчино? – Катерина нервно накручивала на палец телефонный провод. – И мне нужен дополнительный билет для моего ребенка, – добавила она как бы между прочим. – Это правнучка Виолетты Розетты. – И она задержала дыхание.

– Конечно, мисс Розетта, э-м-м… простите, миссис!

Девушка явно услышала удивление в мужском голосе.

– Вы по-прежнему можете называть меня Катериной.

– Да-да, спасибо. А ваш муж будет вас сопровождать?

– Нет. – Кто скажет, что это ложь?

– Понимаю. Моя жена также упрекает меня за то, что я много работаю. Возможно, ему удастся вырваться с вами в следующий раз. Билет в обе стороны, правильно?

– Да, конечно. – Катерина сомневалась, что ей понадобится обратный билет, но не хотела что-либо объяснять, поэтому согласилась.

– Сейчас все запишу для секретаря. Она также организует для вас встречу в аэропорту и закажет номер в мотеле.

Катерина слышала, как мужчина шуршит бумагами. Она задала дополнительные вопросы о доме, и детектив уверил, что собственность в ее полном распоряжении, и напомнил, что дом, возможно, нуждается в ремонте.

Тяжелой работы она не боялась.

Энтони продолжал:

– Слышал в новостях, что у вас было еще одно землетрясение. То был один из самых пугающих моментов в моей жизни. Очень рад, что в Нью-Йорке у нас такого нет. – Он остановился на мгновение. – А чем, вы говорили, занимается ваш муж?

Катерина нахмурилась. Она ненавидела свою ложь, но ведь на самом деле люди не хотели знать правду. Она могла легко представить притворную вежливость и перешептывания за спиной. «Нет, я не замужем. Да, никогда не была. Меня бросили? Да… Конечно, жаль, что он не женился на мне… Но да, жизнь продолжается…» Она станет изгоем. Из-за чего? Из-за секса? Из-за рождения ребенка? Но это естественная часть жизни. Единственное, чего ей не хватало, – свидетельства о браке. Дурацкой бумажки! Но Катерина признавала, что в этом смысле мать была права. Впрочем, сейчас следует переключить внимание на разговор.

– Он также занят в винном бизнесе. Мне как раз нужно ему позвонить, простите, Энтони, что так резко прерываю беседу, но мне пора. Спасибо вам за билеты.

– Я попрошу своего секретаря позвонить вам позже и уточнить все данные. – Мужчина заколебался. – Катерина?

– Да?

– Вашему мужу очень повезло. Если однажды он передумает…

– Э-м-м… спасибо, Энтони. – «Ничего себе!» На расстоянии он явно храбрее. – Но ради вашей жены я сделаю вид, что ничего не слышала.

Положив трубку, Катерина покачала головой. Мужчины! Они что, действительно все одинаковые? Возможно, ее мать права. Катерина открыла дверь телефонной будки и через вестибюль, обходя гостей, прошла в свой кабинет.

Ей следует многое обдумать. У девушки пока не было времени полностью прочитать все документы, полученные от детектива, – они были на итальянском языке. Но при этом Катерина была уверена, что все в порядке. Ее охватила радость: они едут в Италию! Но радость тут же сменилась озабоченностью. Это достаточно длинное путешествие для ребенка, ей следует научиться заботиться о дочке без Фейт.

И тут Катерину поразила еще одна мысль. После смерти мужа Ава растила ее сама. Она тоже была одинокой матерью в чужой стране. Конечно, Нина помогала по дому, но на Аве также лежала ответственность за управление бизнесом. Катерина подумала о том, в каком стрессе находилась мать, так что неудивительно, что нрав Авы был неуправляем все эти годы. Но это не значит, что Марису следует отдать на удочерение. И как только Ава могла такое предложить?!

Впрочем, хватит размышлений: перед ней стояла конкретная задача, одна из многих. Разгладив жакет на поясе, девушка твердым шагом вошла в кабинет начальника и уволилась с работы, полученной так нелегко.

Последующие несколько дней Катерина уделяла время заботам о Марисе и подготовке к отъезду. Она привела в порядок финансы, получила паспорт и упаковала все необходимое для предстоящего путешествия.

В день отъезда Катерина в радостном предвкушении металась по дому. Вдруг раздался стук в дверь.

– Я открою, это Джулиана! – крикнула она.

Фейт хлопотала на кухне, а Патрик сносил вниз ее чемоданы.

Катерина открыла дверь и обнялась с подругой.

– Привет, путешественница! Вот это да – такой путь! А как поживает моя драгоценная девочка?

Джулиана присела возле малышки, одетой в темно-синее платье и жакет.

– Мариса, ты становишься с каждый днем все красивее! Только посмотри на эти дивные голубые глаза!

Катерина с тоской улыбнулась.

– У нее глаза Санто, не так ли? Было так тяжело снова увидеть его.

Она прикрепила к волосам маленькую фетровую шляпку цвета бургундского, которая подходила к ее серо-бордовому костюму для путешествий. Глядя в зеркало, Катерина заметила, что подруга опустила глаза.

– Джулс, я знаю, что ты звонила Санто!

Девушка вздохнула.

– Я надеялась, что у тебя будет возможность поговорить с ним. У вас с Санто всегда было так много общего. Я вижу это в ваших глазах. Когда ты входила в комнату, Санто не сводил с тебя глаз!

Катерина по-прежнему чувствовала себя преданной.

– Я ведь просила тебя ничего ему не говорить.

– Я и не сказала! Я просто не могла допустить твоего замужества с Тедом. Когда мама рассказала мне, что планирует Ава, я запаниковала и позвонила Санто.

Катерина взяла подругу за руку. Она не могла долго злиться на Джулиану, особенно сейчас, когда уезжает.

– Я понимаю, почему ты так поступила, но между нами с Санто ничего не изменилось. Он по-прежнему обручен. Ты ничего ему не скажешь! Пообещай мне! Я сама все расскажу, когда будет подходящий момент, но не сейчас.

– Обещаю. Прости меня!

– А свадьба наспех – последнее, чего бы мне хотелось. – Девушки обнялись, не скрывая слез на глазах.

Джулиана протяжно вздохнула.

– Как бы я хотела поехать с тобой! Я хочу путешествовать, увидеть мир, жить! Жить по-настоящему! Как только ты выйдешь замуж, все изменится. – Она сморгнула слезы. – Можно я расскажу тебе свой секрет? Я не знаю, выйду ли я когда-либо замуж. Мне нравится быть свободной. Посмотри на свою мать. Она управляет поместьем уже более двадцати лет. Она могла повторно выйти замуж, но не стала. Да что там… Черт возьми, когда наши мамы были молодыми, они даже не имели права голосовать! – Джулиане удалось выдавить слабую улыбку. – Я буду скучать по тебе, Кэт!

– Ты приедешь к нам в гости.

Джулиана печально кивнула.

– Видишь, как жизнь складывается?

Катерина коснулась плеча подруги.

– Вижу. Но представь – ты приезжаешь ко мне и знакомишься с прекрасным итальянцем!

– Это еще хуже! Ты же знаешь, какие они собственники!

– Нет, не знаю. – Катерине тяжело дался ответ. Санто бросил ее не раздумывая, хотя это и был приказ Авы.

– Прости, я не имела в виду…

– Неважно, – отмахнулась Катерина, хотя ей по-прежнему было больно. – Пора ехать. – Девушки зашагали к машине. Мариса делала первые неуверенные шаги. Катерина держала ее за обе руки, потихоньку продвигаясь к автомобилю.

– Ду, ду! – прощебетала Мариса. Наверное, это значило: «Иду, иду».

Катерина улыбнулась и подумала об итальянских словах, которые скоро выучит дочь. Словарный запас девочки был еще очень ограничен, но она явно общалась с удовольствием.

Патрик принес чемоданы и бутылки каберне «Миль Э’Туаль» 1953 года, которые Катерина прихватила по пути. Супруги по очереди обняли девушку, пожелали благополучного полета, и Катерина увидела слезы в их глазах. За последние полтора года эта пара стала важной частью ее жизни, и она пообещала, что будет писать им и присылать фотографии.

Затем Катерина села в машину Джулианы – старый шевроле с широкими сиденьями. Она пристегнулась, усадила дочку на колени и крепко прижала к себе.

– Производители машин должны были бы предусмотреть какие-то особые устройства для детской безопасности.

– Может быть, так и будет однажды. – Джулиана выехала на дорогу. – Я рада, что Рафаэль, по крайней мере, укрепил ремни безопасности во всех наших машинах. Так я действительно чувствую себя спокойнее.

Они приехали в аэропорт. Катерина подозвала носильщика, и они последовали дальше.

– Нервничаешь? – спросила Джулиана.

Девушки стояли посреди терминала, ожидая, пока объявят рейс Катерины.

Пространство заполняли звуки взлетающих и приземляющихся самолетов, что сопровождалось объявлениями по громкоговорителю.

– Я через многое прошла, Джулс, поэтому сейчас я как кремень.

Катерина смотрела на хорошо одетых пассажиров, которые выглядели спокойными, многоопытными, и пыталась подражать их поведению. Мужчины были в дорогих костюмах, а женщины выглядели так, словно сошли со страниц журнала «Вог».

– Я так завидую! Как бы мне хотелось поехать с тобой! – Джулиана открыла сумочку и достала небольшой фотоальбом в кожаном переплете. – Вот, я сделала это для тебя. Подумала, что ты, возможно, захочешь показать новым родственникам свою американскую жизнь.

Катерина пролистала альбом. Там были фотографии всех, кого она любила: мамы, Джулианы, Нины, Рафаэля… Санто и даже Винцо. Кроме того, коллекция содержала изображения окрестностей Миль Э’Туаль и их лучших вин.

– Мы неплохо проводили время, – тихо сказала она.

– У нас была прекрасная американская семья, хоть мы и не связаны кровными узами. Не забывай, я приеду к тебе, как только смогу! – Джулиана снова обняла ее.

Женщины со слезами на глазах прижались друг к другу. Джулиана вытерла слезы со щек и сказала:

– Хочешь, я провожу твой самолет? Только мне нужно поставить машину.

– Не нужно, езжай домой. – Катерина не могла долго прощаться с теми, кого любила. Мама не отвечала на ее звонки и сама не звонила. Катерина посмотрела на дочку, которая крепко держала ее за руку. По крайней мере, не приходится прощаться с дочерью.

Джулиана ушла, а Катерина взяла Марису на руки и вскоре уселась возле большого окна, откуда были видны автобусы, развозящие пассажиров к трапам. Она тщательно разгладила складки на светло-сером костюме с бордовой окантовкой и устроила дочку на коленях. Затем проверила время: с тех пор как она смотрела на часы в последний раз, прошло две минуты.

Великолепный самолет с логотипом Pan American World Airways вдруг проплыл перед глазами. В лучах утреннего солнца сверкали четыре пропеллера.

– Какая красота! – сказала она Марисе. – Интересно, это наш самолет?

Темноволосый мужчина, сидевший спиной к ним, обернулся.

– Так и есть, если вы едете в Рим, – сказал он с легким итальянским акцентом, напомнившим о Санто. – Это Боинг 377 «Стратокрузер». По-настоящему роскошный авиалайнер. Маршрут Сан-Франциско – Нью-Йорк – Рим! Viaggio sicuro.

Катерина поблагодарила его, и мужчина вежливо коснулся полей шляпы.

Через несколько минут объявили о посадке, и мужчина снова обернулся к ним:

– Это наш рейс. Готовы? – Он встал и взял в руки небольшую кожаную сумку. – Вам помочь с вещами?

– Спасибо, вы очень любезны. – Катерину охватила радость.

Улыбающаяся стюардесса проводила их на места. Мужчина сел где-то позади них. Катерина опустилась на плюшевое кресло, усадила на колени Марису и посмотрела в окно.

Возле нее остановилась стюардесса.

– Не желаете шампанского?

– Да, с удовольствием, – выдохнула Катерина.

Девушка в красивой форме протянула ей бокал.

– Ваш первый полет? – прошептала она.

– Это так заметно? – Катерина сделала глоток.

– Вы немного побледнели. Не переживайте, все будет в порядке.

Катерина ответно улыбнулась, но, когда самолет начал разгон и пошел на взлет, у нее в животе все перевернулось.

Мариса с любопытством осматривала все вокруг. Однако, когда лайнер взмыл в небо, малышка расплакалась. Катерина качала ее, стараясь успокоить, потом достала бутылочку, протянула ребенку, и та начала посасывать молоко, глядя вокруг широко раскрытыми глазами.

Катерина прижала пальцы к стеклу, чувствуя вибрацию и рокот двигателей. Очертания Сан-Франциско все удалялись и удалялись. Девушка выдохнула. Она сделала это! Они в пути!

У нее есть Мариса, это главное, а все невзгоды позади – так она, по крайней мере, надеется.

В Нью-Йорке была пересадка, и, пока они ожидали ее в аэропорту, Мариса закатила истерику. Она плакала и кричала во весь голос. Катерина была раздражена и растеряна. Казалось, ничто не может успокоить ребенка. Что бы сделала в этом случае Фейт?

Наконец к ней на помощь пришла пожилая дама.

– Вы не против, если я с ней поздороваюсь? У меня восемь внуков. Иногда детям нравится увидеть новое лицо.

– Не знаю, почему она так капризничает, – сказала Катерина, смахнув прядь волос с разгоряченного лица. Их тщательно отутюженные костюмы смялись, а шляпка Катерины съехала набекрень. – Обычно она ведет себя намного лучше.

– Судя по количеству слюны, у девочки, скорее всего, режутся зубки, – сказала седоволосая женщина.

– Даже не знаю, что делать. – Катерина пожалела, что Фейт нет рядом.

– Отдохните-ка немного. Могу я подержать ее?

Катерина передала Марису женщине. Все оказалось куда тяжелее, чем она представляла, она чувствовала себя раздраженной и уставшей. Возможно, она ошиблась, взяв с собой Марису и решив, что справится со всем в одиночку?

Пожилая дама качала Марису на коленях, пока Катерина поправляла шляпку.

– Когда будете дома, дорогая, дайте малышке холодную махровую салфетку, чтобы она жевала ее, – это успокоит десны. Возможно, ей понравятся замороженные кружочки банана.

Беседуя, женщина посмотрела на левую руку Катерины и нахмурилась.

– Разве вы не замужем, дорогая?

Катерина была слишком уставшей для объяснений. Она потрясла безымянным пальцем.

– Только представьте, потеряла кольцо! Муж ждет меня с новеньким в Италии!

Женщина скептически поджала губы.

– Правда? И как же его зовут?

– Моего мужа? Э-м-м…

– Вы же не замужем, ведь так? – Женщина прищурилась и осмотрела Катерину с головы до пят, скривившись от отвращения.

Катерина рассердилась.

– А почему это должно вас касаться?

Женщина широко распахнула глаза.

– Как вы осмеливаетесь спрашивать об этом! Это же смертный грех! Я не могу позволить себе находиться рядом с такой, как вы! Меня здесь все знают! – И она протянула Марису обратно, словно та была грязной. – Заберите ее! – отрезала дама, прежде чем встать и уйти.

Две женщины стоявшие неподалеку начали бросать на нее любопытные взгляды. Катерина качала дочку, уставившись вдаль. Незнакомцы не запугают ее.

Вскоре их позвали на посадку. Снова оказавшись в самолете, Мариса захныкала. Катерина протянула ей бутылочку и позволила грызть соску. Вскоре ребенок задремал на коленях матери. Самолет летел через Атлантический океан.

Катерина не осмелилась разбудить Марису, чтобы накормить. Она уставилась в окно на раскинувшееся внизу бесконечное море и думала о том дне, когда Санто исчез из ее жизни.

Его действия всегда сбивали с толку и глубоко ранили.

Она бесчисленное количество раз воспроизводила тот день в голове. После признания Санто в пещере все хотя бы приобретало смысл. До этого Катерина лишь знала, что, проснувшись после роковой ночи любви, оказалась одна.

– Где Санто? – спросила она тогда Рафаэля.

– Уехал в университет, – последовал ответ.

Санто учился в Дэвисе примерно в часе езды от поместья. Впрочем, с таким же успехом город мог находиться на другом конце света.

Катерина не понимала, почему он уехал так внезапно.

Позже за ужином мать сказала:

– Мы будем скучать по Санто, правда? Он, скорее всего, поспешно уехал к своей девушке. Я слышала, как он разговаривал с одним из рабочих. Кажется, наш Санто обручен! Разве это не прекрасно?

Катерина машинально пожала плечами, стараясь скрыть шок. «Этого не может быть!» – говорила она себе в недоумении. После того, что произошло между ними? Та ночь любви связала их тела и души! Неужели это возможно – он влюблен в другую?!

После ужина она неистово пыталась ему дозвониться, но он не отвечал. В ту ночь девушка не спала. Она плакала, пока первые лучи солнца не осветили занавески в спальне. Затем встала и долго плескала холодной водой на горящее лицо, а, увидев свое отражение в зеркале, судорожно поморщилась. Глаза опухли и покраснели, все лицо было помятым. Не в состоянии выйти на яркий солнечный свет, Катерина зарылась в простыни и целый день провела в спальне, притворяясь больной.

На следующий день она вернулась в университет в Сан-Франциско, как и планировалось, и начала последний учебный год. Она пыталась дозвониться ему, но ответа по-прежнему не было. Катерина совершила чудовищный грех, но Санто был сообщником этого преступления. Где же он? Она не сожалела о том, что они занимались любовью, но как он мог уехать, не сказав ни слова?

Она была полностью опустошена.

Теперь, уставившись в окно лайнера, пролетающего над Атлантическим океаном, Катерина все поняла. Все стало на свои места, и все оказалось ужасающе просто!

Ава со своей твердой моральной позицией действительно отказала Санто, когда он попросил руки ее дочери.

Единственным человеком, с которым Катерина могла поделиться своей грустной историей, была Джулиана, переживающая собственную трагедию.

Однако Санто быстро пришел в себя. Возможно, Ава и причинила ему боль, но, уезжая, он тут же решил жениться на другой. Вероятно, на той блондинке, с которой Катерина видела его однажды в Напа… Девушка почувствовала отвращение и тоску.

Неужели она собиралась провести жизнь с таким ненадежным мужчиной? Радуясь, что оставила все невзгоды позади, Катерина закрыла глаза и погрузилась в полудрему, убаюканная гулом двигателей.

Они с Марисой проснулись, когда шасси коснулось посадочной полосы в Риме. Катерина ждала, пока выйдут все пассажиры. Мариса закапризничала, так как не хотела, чтобы ее несли. Катерина, взяв дочь за обе руки, вела ее перед собой, помогая балансировать. Стюардессы были в восторге от девочки, и Катерина почувствовала прилив гордости. Скоро Мариса будет ходить самостоятельно!

Когда девочка устала, Катерина взяла ее на руки, и они спустились по трапу. Их сопровождала стюардесса, помогая нести вино.

– Должно быть, очень хорошее, – предположила она.

– Самое лучшее, – ответила Катерина и поблагодарила за помощь.

В зале терминала их уже ждал водитель в темном костюме.

– Синьора Розетта? Я возьму ваш багаж. Следуйте за мной, per favore.

Синьора! Катерина решила не разубеждать мужчину касательно ее семейного положения.

Они шагали мимо кафе, откуда доносился великолепный запах кондитерских изделий и капучино. Мать и дочь ели в последний раз еще в Нью-Йорке.

Катерина сожалела, что у нее нет времени, чтобы осмотреть Рим, но она уважительно относилась к тому расписанию, которое составила для них секретарь детектива. Поэтому села в машину и спросила:

– Как далеко находится Монтальчино?

– Двести километров, – ответил водитель. – Примерно три часа. Вы первый раз в Италии?

Катерина ответила утвердительно, и мужчина улыбнулся.

– У нас есть время проехаться мимо Колизея и некоторых других достопримечательностей, если хотите. Вы проголодались?

Он словно прочел ее мысли!

– Да, нам нужно поесть. И я бы с удовольствием выпила капучино, – сказала она, зевая.

Несмотря на то, что она дремала в самолете, сон был тревожным, и девушка чувствовала каждый толчок турбулентности.

Водитель предложил заехать в ближайшее кафе. Катерина заказала порцию пасты с овощами, которую разделила с дочкой, а затем выпила капучино и съела парочку бискотти. Мариса тоже принялась за твердое миндальное печенье, но Катерина ухитрилась забрать его и макнуть в чай. Кажется, полуразмокшее печеньице немного успокоило ноющие десны малышки.

Катерина звонко поцеловала Марису, радуясь, что дочке стало лучше.

Затем водитель провез их мимо Колизея и Испанской лестницы, а также показал еще несколько достопримечательностей Рима.

– У меня сегодня такой ценный груз, – сказал водитель, улыбаясь в зеркало заднего вида. – Мы, итальянцы, иногда водим автомобиль, как маньяки, но ради вас и la bambina я буду очень осторожен!

Катерина снова поцеловала дочку и прошептала ей:

– Мы сделали это, малышка! Добро пожаловать в новую жизнь! – Она держала девочку на руках, и та задремала. Для обеих это было очень изматывающее путешествие.

Только время покажет, правильным ли было ее решение приехать в Италию.

Девушка смотрела в окно, любуясь пейзажем, который казался таким мирным. Внезапно в голове прозвучали предостережения матери. Но ведь пока все шло хорошо: вокруг были дружелюбные люди, великолепная пища и удивительные достопримечательности. Кто может им здесь навредить?

 

12

Март, 1929 год Монтальчино, Италия

Стоя в крошечном деревенском магазине, Ава провела рукой по нежному кремовому кружеву. Это будет прекрасный материал для пошива детской одежды на крещение.

Она молилась, чтобы на этот раз у нее и Луки родился здоровый ребенок. Виолетта сказала, что дети меняют мужчин и сильнее привязывают к дому. Хотя Ава еще не была уверена в своей беременности и не говорила мужу.

Когда она развязала свой вышитый кошелек на шнуровке и извлекла деньги, чтобы заплатить, за ее спиной пополз взволнованный шепоток.

– Не обращайте на них внимания, они дурехи, – сказал старый продавец, считая монеты на деревянном прилавке.

Лицо Авы запылало от смущения. Посмотрев в зеркало на стене, Ава увидела трех девушек, обсуждающих ее. Кажется, им очень нравилось везде следовать за ней и шептаться.

Жизнь в Тоскане быстро стала невыносимой. Лука все больше пил и разглагольствовал о несправедливости судьбы. Бóльшую часть времени девушка проводила со свекровью, учась вести бухгалтерию в винном бизнесе.

– Grazie, – сказала Ава, поспешно забрав покупку.

Она покинула магазин. Каблучки ее кожаных ботинок на пуговицах быстро застучали по каменной мостовой. Девушки следовали за ней.

Ава оглянулась в поисках кузины, с которой собиралась встретиться на площади. Джованна и ее сестра Альма были единственными девушками ее возраста, которые вели себя дружелюбно по отношению к ней, хотя Натали тоже была приветлива, пока не поползли слухи. Все они тоже недавно вышли замуж, но, кажется, были куда более счастливыми.

Ава присела на каменную скамью и отвернулась от сплетниц, сожалея, что слишком узкие поля стильной шляпки не могут скрыть ее лицо.

Ароматы орегано, чеснока, базилика плыли в воздухе, вызывая легкую тошноту. Пение птиц знаменовало начало весны. Деревья, растущие вокруг площади, уже покрылись нежными зелеными листочками.

Она должна бы радоваться, учитывая вероятную беременность, но в сердце царило черное отчаяние.

Чем ближе подходила дата родов у Натали, тем сильнее распускались слухи, и сплетницы безудержно хихикали, едва завидев Аву.

На рынке, на вечеринке и даже в церкви на нее таращились и перешептывались за спиной. Ее осудили и приговорили. И за что? За то, что у нее своевольный беспутный муж? Она никак не могла повлиять на Луку. Почему же тогда обвиняли и мучили ее?

– Какие они все-таки ужасные создания! – воскликнула Джованна, присаживаясь на скамью рядом с Авой. Пояс широкой юбки подчеркивал миниатюрность девичьей талии.

– Я не обращаю на них внимания. – Ава старалась выглядеть беззаботно. Италия так сильно отличалась от ее родины. Ее дразнили за французский акцент, за модные наряды, за то, как она носила шляпку, за неправильное произношение итальянских слов. Ава не знала, что осуждается больше: то, что она француженка, или то, что жена Луки. А может быть, совсем другое.

– Что ты будешь делать с кружевом? – спросила Джованна, меняя тему разговора. – Оно такое красивое!

– Это для малыша, – ответила Ава, которая давно уже шила наряды для будущих детей. Ей отчаянно хотелось иметь ребенка, чтобы заполнить время и место в сердце, пустовавшее после смерти родителей. Возможно, это осчастливит и мужа, особенно если родится мальчик.

– Я слышала, что Франко послал за повитухой вчера вечером, – отметила Джованна, обмахиваясь веером. – Натали скоро родит.

Ава покачала головой, раздумывая, будет ли ребенок похож на Луку. Если да, то ненавистным сплетням не будет конца.

– Как она?

– Это нелегкий труд, – ответила кузина.

После того как девушки вернулись на виллу, Виолетта попросила их заняться цветами и украсить дом к вечеринке, запланированной на сегодня.

Джованна продолжала трещать про рождение детей, вызывая у Авы тошноту.

Затем Ава переоделась в изумрудное шелковое платье от французского кутюрье Жана Пату. У платья была элегантная заниженная талия, а подол опускался чуть ниже колен. Ее мать приобрела наряд во время поездки в Париж. В Монтальчино такая одежда могла вызвать скандал, но сегодняшние гости – из Франции. Они оценят ее стиль.

Пришла горничная Виолетты, чтобы сделать ей прическу. Строго следуя инструкциям, женщина уложила волосы девушки волнами в соответствии с очень популярным во Франции стилем. Ава не стала делать стрижку «боб», как многие молодые девушки в Париже. Виолетта одобряла ее вкус.

Как только горничная завершила укладку, в спальню ворвался Лука с безумным выражением лица.

– Все прекрасно, спасибо. – Ава быстро отпустила женщину. Затем повернулась к мужу и спросила:

– Что случилось?

– Натали! – Тяжело дыша, он сбросил пиджак и начал мерять шагами комнату.

– Она родила?

– Нет, – вздохнул он. – Роды слишком затягиваются, а повитуха совершенная дура. Франко должен был давно пригласить врача! Моя мать уже послала к ним акушера.

Ни минуты не раздумывая, Ава проскочила мимо мужа и поспешно спустилась по каменным ступеням вниз. Виолетта стояла возле телефонного аппарата, прикрепленного к стене. Ава прижала ладонь ко рту. Она надеялась, что с Натали все в порядке. Она не желала ей зла и даже сочувствовала, потому что считала, что сплетни наверняка вредят и ей.

Виолетта слушала, что ей говорят по телефону, и качала головой, затем попрощалась и повесила трубку.

– Как она? – спросила Ава.

– Потеряла слишком много крови, – ответила свекровь и вытерла глаза платком. – С ребенком все в порядке, но доктор уже ничем не смог помочь Натали.

Девушка в ужасе уставилась на Виолетту. Затем инстинктивно прижала руки к животу.

– Натали пожертвовала собой ради ребенка. – Виолетта протянула к ней руки, и Ава, дрожа, упала в ее объятия. – Она была ангелом на земле!

Рождение ребенка – это всегда риск, особенно если тот не родился вовремя и перерос, но Ава не могла представить себе такого конца.

– Натали мертва? – с лестничного прохода раздался дикий вопль Луки.

Виолетта посмотрела на сына. Его рубашка была измята и распахнута.

– Они сделали все, что могли.

Лука скрылся в коридоре, но через минуту вернулся.

– Франко знал, что она в беде! Он сделал это, чтобы помешать нашим планам. Франко убил ее! – Он развернулся на каблуках, рванул на себя дверь и выскочил из дома.

Начинал накрапывать дождь, но Лука был ослеплен яростью. Ава поспешила к двери и увидела, как в сумерках муж широко шагает к конюшне. Автомобиля Виолетты на месте не было: водитель уехал на железнодорожную станцию встречать гостей.

Лука пришпорил лошадь и галопом помчался прочь. Дождь уже вовсю барабанил, его рубашка насквозь промокла. Ава окликнула его, но он даже не оглянулся.

– Он хочет напасть на Франко! – закричала Ава, вдруг испугавшись за бедного мужа Натали. «И что он имел в виду, когда сказал “наш план”?»

– Dio mio, я предупрежу Франко! – Виолетта поспешила к телефону. Казалось, их не соединяли целую вечность. Оператор набирал названный номер, а Виолетта ждала. – Не отвечают, – сказала она дрожащим голосом. – Пожалуйста, продолжайте набирать, – попросила она. – Но ответа по-прежнему не было, и тогда Виолетта позвонила дядюшке Франко и попросила его вмешаться.

Ава помолилась за Франко, Натали и их бедного малыша. Это такая трагедия! Франко, наверное, убит горем.

Впрочем, у них не было времени горевать, так как вот-вот должны были приехать высокопоставленные гости Виолетты. Вскоре состоялся торжественный ужин, во время которого к ним присоединились Джованна и ее муж – кузен Луки.

Ава беспокоилась о муже и знала, что и свекровь тревожится. От него не было вестей, а его место за столом все пустовало.

Когда подали вторую перемену блюд, в дверь громко постучали. Через несколько минут один из слуг что-то прошептал на ухо Виолетте. Она извинилась и знаком велела Аве следовать за ней.

– Синьора Розетта. – Полицейский в форме вежливо снял шляпу, как только Виолетта появилась в фойе.

– Что такое, почему мой сын арестован?

Ава задержала дыхание.

– Что он натворил?

Что бы ни произошло, на этот раз Лука явно зашел слишком далеко.

 

13

Август, 1956 год Монтальчино, Италия

Проезжая по холмам Тосканы под ее ярко-голубым небом, Катерина с любопытством осматривала горные виноградники. Это земля ее предков. Мариса прижала пальчики к окну, ее голова вертелась из стороны в сторону.

Водитель указал на вершину горы.

– Вон там расположена деревня Монтальчино. Пункт вашего назначения – северный склон. На вершине стоит средневековая крепость. Первые стены были заложены в далеком 1361 году.

Катерина вытянула шею, чтобы рассмотреть. Величественное каменное строение, увенчанное римскими сторожевыми башнями, нависало над зеленеющей долиной.

Водитель вел автомобиль по длинному подъездному пути, в конце которого обнаружилась вилла в традиционном стиле.

Стены были выкрашены в мягкий розовый цвет, а высокие окна обрамляли лиловые ставни. По стенам каскадами вилась буйно цветущая бугенвиллия, входную дверь обрамляли аккуратно подстриженные кипарисы.

Обдуваемые легким ветерком, шелестели оливы.

Два оштукатуренных коттеджа, покрытых терракотовой черепицей, примыкали к главному зданию.

– Buonasera! – окликнула Катерину какая-то женщина. Она стояла у входной двери и приветственно махала. На ней была оранжевая блуза и плиссированная юбка с рисунком.

Когда водитель остановился, женщина поспешила подойти к машине.

Катерина вышла, и женщина обняла их с Марисой.

– Benvenuto! – поприветствовала она, широко улыбнувшись. По ее плечам рассыпались светлые волосы.

Катерина заметила следы муки на ее мягкой хлопковой блузе.

Женщина оживленно говорила по-итальянски, рассматривая гостей. Катерина уловила лишь несколько слов – прошло немало времени с тех пор, как она говорила по-итальянски с Санто. Однако она поняла, что женщина была уверена в их родственной связи.

– Мы кузины?

– Ой, простите! – Женщина засмеялась и перешла на английский. – Я Джованна. Ваша мама и я стали кузинами после замужества. – Она склонилась к Марисе. – Ой, la bambina dolce!

Катерина была поражена. Ее мать никогда не упоминала о существовании каких-либо кузин. Девушка думала, что остановится в гостинице, а не в доме родственников.

Из бокового входа в дом забрать багаж выбежали два парня.

– Здесь жила синьора Виолетта. По распоряжению, которое она оставила поверенным, вы можете оставаться здесь, сколько пожелаете. Именно так, вы же семья. Я попрошу мальчиков поставить в вашей комнате детскую кроватку. Пойдемте! – Она приглашающе махнула Катерине. – Много лет назад здесь жила и ваша мама. Сразу после ее замужества с Лукой в конце 20-х годов. Она вам рассказывала?

– Вообще-то нет. – Удивление Катерины все возрастало.

С Марисой на руках она последовала за Джованной, заинтригованная как никогда. Это был дом ее отца. Как она сожалела, что не знала его!

Над головой раздавалось пение птиц, под ногами хрустел гравий, жасмин наполнял воздух необыкновенным ароматом. Женщины поднимались по истертым каменным ступеням. Катерина предполагала, что с тех пор, как ее мать жила здесь, в доме мало что изменилось.

Войдя в дом, Катерина отметила прохладную атмосферу и приятный интерьер. Высокий потолок поддерживали темные дубовые балки, пол был вымощен плитами, а каменная лестница вела на второй этаж. Где-то звучала запись «Кармен» Энрико Карузо.

Джованна провела гостей в их комнаты на втором этаже.

– Скоро будет готов ужин. Спускайтесь, когда захотите. Думаю, вы устали после такого длительного путешествия. Сегодня за столом будем только мы. Завтра вы познакомитесь с другими наследниками, поэтому вам нужно выспаться.

Катерина увидела, как по лицу Джованны скользнула тень. Другие наследники? Но прежде чем она успела спросить, Джованна открыла дверь в гостевую комнату и пригласила их войти.

– Синьора Виолетта настояла на переоборудовании комнат и установке ванн. После того как ее муж погиб на войне, ей было одиноко, поэтому она сдавала комнаты молодоженам и пожилым парам. С большинством постояльцев она подружилась, и они стали часто приезжать. Так дом превратился в частный пансион, хотя сейчас тут никого нет. Виолетта очень избирательно подходила к выбору постояльцев. Я управляла домом для синьоры. – Джованна вздохнула. – Я так по ней скучаю!

– Мне жаль, что я не знала ее, – сказала Катерина. – У нее были другие дети?

– Нет, к сожалению. Я была замужем за старшим сыном ее деверя и переехала сюда во время войны, чтобы составить ей компанию. Тогда было плохо жить в одиночку. Это были тяжелые годы в Тоскане.

Катерина с трудом представляла, как люди жили во время войны.

Она вошла в спальню: в углу стоял камин, кровать была усыпана разноцветными подушками, а свежие полевые цветы в простом глиняном кувшине украшали прикроватный столик. Трудно была мечтать о более очаровательной комнате.

– Здесь просто замечательно!

– Когда-то это была моя комната. Она и сейчас одна из самых любимых. – Джованна улыбнулась и оставила гостей переодеваться.

Мариса взобралась на кровать. Заинтересовавшись полевыми цветами в кувшине, она потянула за скатерть, которой был накрыт столик, и лампа, стоящая рядом, чуть не упала.

– Мариса, нет! – вскричала Катерина, едва успев поймать лампу. Но кувшин опрокинулся, цветы попадали на пол, а вода растеклась по скатерти.

– Ва! – воскликнула Мариса и захлопала ладошками по воде.

Катерина поняла, что должна внимательнее следить за ребенком. Фейт действительно была посланницей небес!

– Да, это вода, но не трогай ее и не трогай цветы.

Катерина взяла дочь за руку, нашла полотенце и свободной рукой стала вытирать воду. Затем собрала цветы и переставила кувшин на высокое бюро. Девушка устала с дороги, но Мариса, напротив, казалась полной сил.

– Пора переодеваться, малышка.

Она поменяла ей подгузник и аккуратно застегнула на ней свежее хлопковое платьице. Затем, пока девочка то ползала, то шлепала по комнате в новых сандалиях, Катерина сняла костюм и шляпку. Приглядывая за дочкой, умылась, причесалась и тут увидела в ванной небольшой флакон духов «Пармская фиалка».

Точно такой флакон стоял в комнате Авы нераспечатанным. Однажды она спросила маму, можно ли их попробовать, но Ава сказала, что хранит их как воспоминание. Катерина нанесла мягкий цветочный аромат на запястья и шею. Воспользовавшись примером Джованны, девушка переоделась в хлопковую блузу, юбку с рисунком и тканевые босоножки.

Катерина еще раз осмотрела комнату, понимая, что она словно сделала шаг назад во времени и попала туда, где ведут более простой образ жизни. Она провела рукой по белоснежным льняным простыням ручной работы, вышитым наволочкам, салфеткам, связанным крючком. Все в комнате было выполнено руками и при этом – с невероятным мастерством.

Из открытого окна доносилось пение птиц. Катерина присела на угол кровати и обняла дочку. Вид, открывающийся из окна, был совсем не похож на виды Сан-Франциско: мимо, сигналя, не проезжали машины, не гремели мусоровозы, не гудели троллейбусы, по радио не трещала реклама.

Это будет тихая, пасторальная жизнь для них с Марисой…

Катерине не терпелось осмотреть дом и познакомиться с родственниками.

– Я привезла кое-что. Воможно, вам понравится. – Катерина поставила на кухонный стол сумку, которую так оберегала. Там было вино, уцелевшее после землетрясения. Катерина достала бутылку с этикеткой «Миль Э’Туаль» и подарила Джованне, а затем присела на деревянный стул, посадив на колени Марису.

Девушка осмотрела большую кухню, заполненную медными кастрюлями, выскобленными до блеска, деревянными ложками, глиняной посудой с изображениями олив, винограда, лимонов, разных животных. Рабочие поверхности были покрыты красочными плитками.

Это была итальянская версия кухни в Миль Э’Туаль. Катерина улыбнулась, чувствуя радость и представляя, как ее отец мальчишкой бегал здесь.

– Mille grazie. Какая красивая этикетка! – Джованна изучала рисунок с каменным домом на переднем плане. – Это похоже на старинное французское шато! Это действительно в Напа?

Катерина утвердительно кивнула.

– Мама построила его в память о родительском доме в Бордо.

– Я помню, как Ава рассказывала о нем. Дом ей очень нравился. И у нее всегда был прекрасный вкус, даже в молодости. Когда она жила здесь, мы часто менялись нарядами. Мне посчастливилось знать ее в те времена. Жаль, что после мы утратили связь. Жизнь так распорядилась. Письма стали приходить все реже. Как она поживает?

– Нормально. Всегда очень занята. – Катерина поняла, что Джованна примерно ровесница матери, но ее новая знакомая была столь дружелюбным, жизнерадостным человеком, что выглядела намного моложе. Как она и Ава могли быть друзьями? Или мама так изменилась за все эти годы? – А какой была моя мама тогда?

Джованна склонила голову.

– Когда только приехала – печальной. Она потеряла родителей, а мы с Лукой пытались ее развеселить, и нам это удавалось. – Улыбка женщины вдруг погасла, и она отвернулась.

– А еще?

– Ну, все остальное ты же знаешь, правда?

– Мама никогда не распространялась о своей жизни в Италии. Что вы можете мне рассказать?

– Никогда? – Джованна удивленно подняла брови. Затем оперлась о стол и долго изучала винную этикетку.

– Я хотела бы больше узнать о своей итальянской семье, о моем отце.

Джованна склонила голову.

– Оставлю это вино на потом, если ты не возражаешь. – Она убрала бутылки в винный шкаф ручной работы. – Ты – гостья, и сначала я бы хотела угостить тебя нашим вином.

– С удовольствием, – ответила Катерина, задумавшись, почему женщина проигнорировала ее вопрос. – «Брунелло ди Монтальчино» – легендарная вещь.

– Мне кажется, тебе понравится этот винтаж. – Джованна протянула вино гостье. Затем склонила голову. – Американцы едят раньше итальянцев, правда?

Катерина рассмеялась.

– Ага. Мы перекусили в Риме, но я снова проголодалась. Наверное, из-за разницы во времени.

Джованна потянулась за фартуком.

– Начну готовить ужин. – Затем приставила к барной стойке высокий стул. – Для Марисы.

Катерина усадила дочку, и малышка с любопытством осматривала все вокруг, попутно лепеча:

– М-м-м, ма-ма-ма…

– Она такой счастливый ребенок! – заметила Джованна и протянула Катерине пару старинных садовых ножниц. – Ты не могла бы пойти в сад и нарезать немного зелени? Базилика, петрушки и орегано, per favore. Я присмотрю за Марисой.

Катерина вышла на каменную террасу, откуда открывался вид на холмы, а на расстоянии, как гребни волн, высились горы. Низины же были сплошь покрыты виноградниками.

Катерина завернула за угол террасы. Все вокруг было усеяно красными и желтыми полевыми цветами. По лицу девушки скользнула улыбка. Она чувствовала себя здесь такой свободной. Среди этой красоты цепкие руки прошлого будто ослабили свою хватку.

Тут она заметила, где растет зелень, и направилась туда. Травы под горячим солнцем Тосканы росли в изобилии. Катерина провела рукой по ярко-зеленым листьям базилика, прежде чем с удовольствием понюхать парочку веточек.

Потом девушка срезала несколько длинных стеблей орегано с его маленькими и плотными листиками и нарвала пучок кучерявой петрушки, танцующей на горном ветерке. Интересно, ее родители тоже собирали здесь травы?

Катерина вернулась на кухню с пучком ароматных трав в руке, вдыхая их сладковатую пикантную свежесть.

С плиты доносился аромат обжаренного в масле чеснока. Запах напомнил ей кухню Нины, и Катерину кольнула тоска по дому.

– На ужин салат, хлеб, капеллини с помидорами и телятина в марсале. – Джованна поставила на стол небольшую тарелку с тонко нарезанными помидорами и моцареллой, которые были сбрызнуты оливковым маслом и присыпаны травами. Мариса радостно взвизгнула.

Катерина засмеялась.

– Думаю, ей понравится итальянская кухня! – Она нарезала сыр маленькими кусочками и наблюдала, как глаза дочки становятся еще больше, пока она пробует новые угощения.

– Вино! – Джованна легко открыла бутылку и налила немного в бокал Катерины, а затем плеснула себе. – Конечно, оно должно немного насытиться кислородом, но уже можно пробовать.

Катерина качнула вино и вдохнула аромат.

– Magnifico. Чувствую оттенки черешни и черной смородины. – Затем вдохнула еще раз. – Пахнет землей, кожей и плодами какао. – Это было особое, редкое вино.

– Это тосканское «Брунелло ди Монтальчино», – голос Джованны звенел от гордости. – В нем также чувствуются ноты фиалок. Ты ощущаешь?

– Мне хорошо знакомо это вино. Мы подавали его в отеле «Сент-Френсис» в Сан-Франциско, если, конечно, могли достать. Раньше я работала там сомелье. – Катерина замолчала и еще раз, наслаждаясь, вдохнула аромат вина.

– Его делают исключительно из винограда сорта «санджовезе», выращенного в этом регионе, не так ли? И каждая бутылка выдерживается, по крайней мере, пять-шесть лет, если я не ошибаюсь. – Она сделала глоток. Какое же оно великолепное! Она позволила вину немного покататься на языке, прежде чем глотнуть. – Красота! Очень насыщенное, но при этом мягкое, словно замша.

– Да, ты права. Иногда мы выдерживаем его даже более десяти лет. – Улыбка Джованны стала шире, когда она поняла, что Катерина знакома с процессом виноделия.

– Брунелло идеально подходит для долгой выдержки в бутылках. Мы не смешиваем наш виноград с другими сортами.

Катерина внимательно слушала.

– А как насчет здешнего терруара?

– Он уникален. Здесь относительно сухо, по сравнению с остальной частью Тосканы. Северные склоны прохладнее, чем южные, а восточные получают наибольшее количество солнца и влажности благодаря морскому бризу. У нас виноградники со всех сторон гор, поэтому мы можем создавать лучшие вина, используя лишь собственноручно выращенный «санджовезе гроссо». – Джованна долила в бокалы темно-красного вина.

– Чудесно. Я так понимаю, ваша почва, как и в Напа, имеет вулканическое происхождение.

– Да, это так. Кроме того, она содержит глину и известняк, которые добавляют вкусу многогранности.

– Я хотела бы знать об этом все!

Катерина подняла бокал:

– Salute!

– Salute! – Под звон бокалов на добром лице Джованны снова появилась искренняя улыбка. – Так приятно встретиться с тем, кто обладает и знаниями и страстью к вину.

– А ведь я американка! – подмигнула Катерина.

– И женщина! Это просто удивительно, особенно после этого… как вы его называли?

– «Сухого закона», – подсказала Катерина. Мариса живо наблюдала за женской беседой.

– Здесь не много производителей «брунелло». Местные винодельни можно сосчитать по пальцам одной руки. Но клиенты за рубежом узнают о наших винах, поэтому с каждым годам продажи немного увеличиваются. Это хорошо, особенно после всех разрушений войны. – Женщина покачала головой. – После ареста Муссолини так много людей погибло в Тоскане от рук нацистов. Сан Панкрацио, Цивителла, Корния… – Она нахмурилась и отвела глаза. – Столько погибло из наших семей!

Катерина высказала соболезнования, и Джованна кивком выразила признательность.

– Мы никогда не забудем этого, но должны двигаться дальше и все восстанавливать. – Она помешала соус на огне. – Поедим на террасе, сегодня дивный вечер. Иди, я присоединюсь через мгновение.

Катерина взяла Марису на руки и вынесла на улицу ее высокий стул. Солнце уже село, и на небе засверкали звезды, напоминая о панораме в Напа.

– А вот и мы! – Джованна поставила на стол тарелки. Парни, помогавшие с багажом, следовали за ней, помогая подавать на стол.

– Grazie, – поблагодарила Катерина и добавила несколько слов по-итальянски. – Это ваши сыновья?

– В каком-то смысле. Их родители умерли во время войны, и синьора взяла их в дом. Они помогают по хозяйству, когда не в школе. Хорошие мальчики.

– Вы замужем? – спросила Катерина.

– Вдова. Мой первый муж умер от редкого сердечного заболевания вскоре после отъезда Авы и Луки. А второй погиб на войне до того, как мы успели завести детей. Здесь много таких женщин, как я. Что поделаешь? – Она пожала плечами и улыбнулась вслед уходящим мальчикам. – Иногда твоей настоящей семьей становятся вовсе не те, с кем связывают тебя кровные узы.

Слова женщины напомнили Катерине о тех, кого она оставила в Миль Э’Туаль. Ее снова пронзила тоска по дому.

Они сели за стол, и Джованна рассказала, как готовила каждое блюдо. Катерина подумала о том, что никогда раньше не пробовала такой вкуснятины, и сделала комплимент Джованне.

– Я люблю готовить, – призналась та, – и есть, конечно, тоже, – и похлопала себя по животу. – Собственно, это мы и делаем здесь: едим, пьем, живем простой жизнью. – Джованна отпила немного вина. – Ты надолго приехала?

– Планирую остаться здесь жить.

– Правда? – задумчиво произнесла Джованна.

– Хочу как можно скорее познакомиться с родственниками моего отца. Ты можешь рассказать о них?

– Постараюсь. – Джованна медлила, ее рука с бокалом замерла в воздухе. – Но должна тебя предупредить. – Она поставила бокал, помрачнев. – Завтра при прочтении завещания возможны некоторые… как это сказать… – она пощелкала пальцами, – взрывы.

– Взрывы? – повторила Катерина, мгновенно заинтригованная. – Ты имеешь в виду фейерверки?

Джованна засмеялась.

– Да, что-то вроде этого. У нас взрывной темперамент. Ты должна знать: у некоторых членов твоей семьи очень четкое представление о том, что они должны получить. И, кроме того, ты не местная.

– Да, мы чужаки, – сказала Катерина, осознавая сказанное. Затем отщипнула кусочек хлеба и дала Марисе, которая с энтузиазмом принялась за него, как ранее за бискотти.

– Некоторые будут завидовать. У la Signora всегда было собственное мнение. Она делала то, что хотела. И пожелала обеспечить внучку, несмотря на то, что никогда не встречалась с тобой. Ава присылала ей фотографии, когда ты была маленькой. Я позже покажу тебе альбом Виолетты. Возможно, тебе захочется взять некоторые фотографии.

– Да, с удовольствием, спасибо. – Катерина узнавала все новые подробности о своей семье. Почему ее мать считала, что это будет так ужасно?

Джованна ела капеллини с помощью ложки и вилки, тщательно и с удовольствием жуя.

– Завтра ты встретишься с адвокатами. Они приедут из Рима.

– Должна признаться, я немного нервничаю. – Катерина сделала глоток вина. – А что ты помнишь о моем отце?

Джованна заколебалась, а затем улыбнулась.

– Знаешь, ты совсем на него не похожа.

Ответ женщины привел Катерину в замешательство.

– Ты знала его?

Джованна смущенно кивнула.

– Я не знала отца. Но мама рассказывала, что он был красив, обаятелен и обладал даром убеждения. Ты можешь рассказать мне о нем больше?

Джованна поерзала на стуле: она, казалось, не могла подобрать слов.

– Мама говорила, что он был хорошим человеком, о лучшем муже можно было только мечтать! И конечно, он был замечательным отцом. Жаль, что он погиб до того, как я узнала его получше!

Джованна с полным ртом сильно закашлялась, ее лицо потемнело, и она сделала большой глоток вина. Катерина вскочила помочь, но женщина уже отдышалась.

– Нет, все в порядке. Я просто… удивлена.

– Чем?

Джованна выглядела ошеломленной: ее лицо теперь побледнело, а глаза метались из стороны в сторону.

– Ах… бедное дитя, твой отец…

– Что? – Чем же так поражена Джованна?

– Он жив. Он вовсе не мертв…

Катерина не могла поверить этим словам. Она просто остолбенела.

– Ты уверена?

– Assolutamente!

– Но разве это возможно? Я оплакивала его всю жизнь, а теперь ты говоришь, что он жив!

Катерина почувствовала, как кровь на мгновение застыла и тут же быстрее побежала по венам. Что натворила ее мать?

Джованна коснулась ее руки.

– Мне жаль, что ты именно так обо все узнала. Ава желала защитить тебя. Я предупреждала. Но она ответила, что расскажет тебе, когда ты вырастешь.

Катерина была вне себя от гнева.

Сжав кулаки, она вскричала:

– Как она могла лгать мне все эти годы? Он мой отец! Мой прекрасный отец! Я имела право знать! – Она вскочила и ухватилась за спинку стула, на котором сидела ее дочь. Глаза Марисы повсюду следовали за матерью.

Джованна выглядела расстроенной.

– Пожалуйста, присядь, Катерина. Есть еще кое-что, что ты должна знать.

Катерина снова упала на стул. Как ее мать могла так поступить?

– Она сказала, что мой отец погиб в автокатастрофе… Я должна увидеть его. Где он? Здесь, в Италии?

Джованна увлажнила губы и сделала глоток вина.

– Возможно, Ава придумала это для твоего же блага. – Женщина снова успокаивающе коснулась руки Катерины. – Твой отец… сложный человек. В нем немало зла. Именно поэтому твоя мать защищала тебя.

Катерина уставилась на Джованну. Об этом предупреждала ее мама, когда уговаривала забыть о поездке в Италию? Но почему? Ведь он был ее отцом! Безусловно, он бы не смог причинить ей вреда.

Возмущение переполняло Катерину. Она невероятно сердилась на мать, сейчас еще сильнее, чем прежде. Кем себя возомнила Ава Розетта?!

Джованна встала и обняла Катерину.

– Я не хотела тебя расстроить.

– Это не твоя вина. Откуда тебе было знать?

Мариса наблюдала за взрослыми, ее губки начали дрожать, и вот девочка уже захныкала. Катерина повернулась приласкать ее, чтобы малышка знала, как ее любят.

– Ты такая хорошая мать! – сказала Джованна.

– Я стараюсь, но она устала, как, впрочем, и я.

Катерина подумала о Джулиане, Фейт, Нине. Она скучала по тем, кто всегда утешал ее в прошлом. Сейчас она совсем одна, рядом только Джованна, которую она знает лишь несколько часов. Должна ли она верить ее словам?

Джованна встала.

– Вам нужно отдохнуть. Завтра будет тяжелый день.

 

14

Долина Напа, Калифорния

Ава проснулась от стука ставней и картин, бьющихся о стены. Сердце бешено заколотилось, она подскочила в кровати, чувствуя конвульсивные толчки земли. Дом пару раз тряхнуло.

Вскоре пришел Рафаэль.

– Ты в порядке? – Он уже начал обход поместья.

– Да, но как же все это надоело! – Ава встала и надела тапочки, которые теперь держала под кроватью.

Она услышала, как из гостиной ее зовет Нина, и крикнула, что все нормально.

– Давай оденемся и все проверим.

Нина налила им сока, пока Рафаэль выключал газ. После предыдущего землетрясения они постарались укрепить все хрупкие предметы в доме. Кроме того, Рафаэль уже начал работать с командой в пещере и на винодельне.

Все они давно жили в Калифорнии и знали, что отголоски землетрясения могут быть не менее сильными, чем оно само. А толчок сегодня был именно из этой оперы.

Одетые в джинсы, хлопковые рабочие рубашки и ботинки, Ава и Рафаэль направились к винодельне. В воздухе клубилась пыль. Сильный запах сухой земли донесся до женщины.

– Mon Dieu! – вскричала она и побежала.

Впереди все было усеяно валунами с горы, похожими на игральные кости, рассыпанные в беспорядке. Их новое оборудование было разбито.

Ава оглянулась, ее губы задрожали. Стараясь не расплакаться, она упрямо нахмурилась. Все было разрушено, усыпано красновато-коричневой пылью и ремонту не подлежало.

Ава была в таком ужасе, что не могла подобрать слов. Она беспомощно смотрела на Рафаэля.

Он подошел к ней и обнял.

– Это только имущество, Ава. Его можно заменить. – Он успокаивающе погладил ее по спине.

– Нет, нет, Рафаэль! Господь отвернулся от меня! – Ава прижалась к мужской груди.

– Ава, это просто природное явление, не более того.

Так ли это? Ава чувствовала, как ее сердце разрывается на части. Все, чем она дорожила, ускользало. Катерина, ее виноградники… Она всхлипывала на груди Рафаэля.

Он приподнял ее лицо и коснулся губами бровей.

– Мы справимся, всегда справлялись!

Он бережно взял ее за руку и повел дальше.

Ава, осторожно ступая среди камней и обломков, кашляла от поднявшейся пыли.

– Только посмотри на это! – Вся ее жизнь разбита, в прямом и переносном смысле.

– Все выглядит плохо, но, думаю, кое-что удастся спасти. – Рафаэль сжал ее руку. – Мы выживали и в более сложные времена, Ава.

Женщина оглянулась по сторонам. К ее ужасу валуны проломили крышу подвала в пещере, крепкие балки надломились, попадали на оборудование и все раздробили. Винный пресс, дробилка-гребнеотделитель – все было уничтожено.

– Чтобы все это заменить, понадобится целое состояние. – Плечи Авы поникли, словно неся на себе бремя разрушения. – Скоро сбор урожая, что нам с ним делать?

Рафаэль взял ее за руки и привлек к себе, его лицо излучало решимость.

– Мы найдем способ устроить все еще лучше, чем было. В этом году ты произведешь прекрасные вина! Лучшие рестораны и отели страны станут за ними в очередь. Помяни мои слова, Ава!

Она вытерла глаза и горько пробормотала:

– Не в этот раз. Я не могу сделать это снова. У меня просто нет больше сил. – «Если бы Катерина была здесь!»

– Ты самая сильная женщина из всех, кого я знал. – Рафаэль взял ее лицо в ладони. – Я здесь для тебя.

Чувствуя себя разбитой и побежденной, Ава отстранилась, упала на колени и закрыла лицо руками.

– Нет, на этот раз все кончено.

Рафаэль не знал о ее финансовой ситуации. Она инвестировала все имеющиеся деньги и все, что могла занять, в покупку нового оборудования. В этом году ожидался невиданный урожай с тех полей, которые были засажены лозами с французских виноградников ее родителей. Она продала старое оборудование, чтобы купить новое. У нее ничего не осталось.

Рафаэль присел рядом.

– Мы справимся, Ава. Я видел, как ты выныривала из аналогичных ситуаций не раз. Ты что, не помнишь времена Великой Депрессии?

Ава содрогалась в рыданиях. Некоторые годы были труднее других, но никогда еще ситуация не была столь критичной. Рафаэль погладил ее по шее и плечу, снимая напряжение с зажатых мускулов. Но это не помогало.

Она всхлипывала, закрыв лицо руками: эмоции последних дней достигли разрушающего апогея.

– Это все было ради Катерины и ее наследства. Но она уехала, я оттолкнула ее. – Тяжелое положение дочери глубоко потрясло Аву, и она понимала, что была слишком резка.

– Давай сейчас переживать об урожае, Ава. Очень многие люди зависят от нас.

Как всегда, Рафаэль мыслил здраво. Она подумала о Нине, о многих других работниках-эмигрантах. Она была во главе бизнеса, который кормил не только ее семью, но и давал работу многим людям. А сейчас еще нужно учитывать и интересы внучки. Как ее зовут? Мариса… Такое красивое имя. Ава приободрилась при этой мысли и вытерла глаза.

– Может, нам удастся одолжить оборудование для переработки урожая?

– Можно попробовать, но наши соседи тоже в беде.

Когда виноград поспевает, все перерабатывают его одновременно.

– Не уверена, что смогу взять еще один заем. А если и смогу, получится ли вовремя приобрести оборудование? Иначе нам придется бросить урожай.

– Это тоже обойдется дорого.

Ава подумала о проделанной работе и деньгах, которые уже были вложены в дело. Неужели они все это потеряют? Один хороший урожай может снова сделать поместье прибыльным. Женщина старалась сконцентрироваться. Она простит Катерину и сама будет молить ее о прощении. Конечно, дочь вернется, вернется с Марисой.

Ава подняла голову.

– Ты прав. Мы должны найти выход. В этом году урожай особый, он практически на вес золота. Это наш единственный шанс.

Рафаэль провел рукой по ее спине, и ее губы раздвинулись в улыбке.

– Нам понадобятся деньги.

Ава содрогнулась.

– Постараюсь достать.

На следующий день Ава села за руль своего седана. Откинула зеркало, нервно поправила макияж, снова перевязала шелковый узорчатый шарф в вырезе льняного жакета, хотя никакой нужды в этом не было. Ее била нервная дрожь. Она ехала в Напа к банкиру, своему хорошему другу, всегда помогавшему ей в прошлом. Поможет ли он и в этот раз? Ей нужен еще один, причем более крупный заем, чтобы заменить уничтоженное оборудование перед сбором урожая. И сейчас потребность в деньгах куда сильнее.

Она отпустила тормоза.

Когда Катерина узнает, какой у них хороший урожай, возможно, она вернется, чтобы помочь в производстве. Ава проигнорировала закравшееся сомнение и заставила себя думать только о бизнесе.

Финансовый план, подготовленный совместно с Рафаэлем, давал надежды. Какие-то расходы покроет страховка, но далеко не все. Однако местный банк может запросить разрешение из более крупного, в Сан-Франциско, и Ава боялась, что они потребуют документы, которые она не могла предоставить.

Женщина повернула ключ зажигания, но машина не заводилась. «Неужели моя ложь будет стоить мне еще и Миль Э’Туаль?»

Поджав губы, Ава снова пыталась завести машину. Наконец мотор заурчал. Она съезжала вниз по петляющей горной дороге, раздумывая о предстоящих испытаниях.

В этом году она должна была увеличить выручку от реализации, чтобы окупить расширение, предпринятое три года назад.

В зависимости от сорта винограда они выдерживали вина от года до двух лет и двух месяцев, прежде чем продавать их в рестораны, отели и винные магазины.

Также их вина приобретали для частных погребов коллекционеры. Красное вино их марки выдерживалось в бутылках очень хорошо. Среди частных клиентов винодельни можно было назвать многих актеров Голливуда и крупных промышленников.

Завоеванные награды привлекли к их винам внимание. Так как о прошедшем землетрясении уже передали по международным новостям, сейчас как никогда важно было присутствовать на всех мероприятиях отрасли, чтобы успокоить пугливых покупателей. Но сперва необходимо спасти урожай.

Ава притормозила перед резким поворотом и вдруг увидела мужчину, стоящего на территории ее собственности и призывающего на помощь. Наверное, это один из сборщиков урожая. Это была ее земля, и незнакомцы редко сюда захаживали. Женщина притормозила, открыла окно и спросила:

– Что случилось?

– Рафаэлю нужна помощь! – У человека был скрипучий голос с акцентом, а шляпа с полями практически закрывала лицо. Он подошел к машине и повторил: – Поторопитесь!

Встревоженная, Ава открыла дверь и вышла из машины. Ее аккуратные серые туфли-лодочки коснулись искореженного асфальта.

– Что произошло?

В мгновение ока мужчина схватил ее за руку, резко развернул и прижал грудью к автомобилю.

Ава закричала.

– Перестаньте! Что вы делаете?!

Она не видела лица нападавшего, но его хватка и голос породили воспоминания. Она изо всех сил стукнула каблуком по его ботинку и попыталась вырваться из захвата.

Мужчина засмеялся.

– Стальные каблучки всегда помогут, правда?

Услышав его настоящий голос, Ава поразилась. «Этого не может быть!» Несмотря на страх, она продолжала сопротивляться. Но это ни к чему не привело, он крепко держал ее и все сильнее прижимал к машине.

– Сдавайся, дорогая. Я всегда был сильнее тебя!

– Лука! – выплюнула она. Старый страх, который, как она надеялась, забыт навсегда, снова сковал ее. «Что он здесь делает?» Она не видела его с тех пор, как Катерина была ребенком. – Я сказала тебе никогда не возвращаться! – прошипела она.

Он снова засмеялся, развернул ее, прижал к капоту автомобиля и склонился над ней.

– Что, не рада меня видеть?

– Для меня ты умер!

От его дыхания несло дешевым пойлом и плохими зубами. Он некрасиво состарился. Ава постаралась унять панику.

– Я думал, время смягчит твое сердце.

Ава задрожала от ненависти, а в голове пронеслись страшные сцены.

– Никогда! То, что ты совершил, – непростительно! Ты негодяй!

Она отклонилась, чтобы ударить его по лицу, но он поймал ее руку.

– Аккуратно, а то придется исповедоваться хорошему падре!

– Если ты не отпустишь меня, то мне точно придется исповедаться! Я убью тебя. Клянусь! – прокричала она и плюнула ему в лицо. «И не побоюсь!»

Он удивленно осклабился, затем утерся грязным рукавом.

– Как не стыдно! А я думал, ты скучала по мне! – проговорил он, снова подкалывая ее.

– Убирайся с моей территории! – разъяренно крикнула женщина. – Или я сообщу о тебе шерифу!

Лука захохотал и прижался к Аве.

– Смешно! Я проверил регистрационные записи округа. И ты знаешь, вся собственность записана на мое имя. Ты там даже не упомянута! Представь себе!

Ава в бешенстве забарабанила по груди Луки, готовая вцепиться ему в лицо.

– Мы купили это все на деньги, полученные в наследство от моих родителей! Это мои деньги, Лука! Ты не смеешь их трогать! О тебе и так заботились, хотя почему твоя мать делала это, мне непонятно!

– Так она сказала? А сообщила ли она, что отказалась заплатить за то, чтобы я мог вернуться в Италию? Я все эти годы прожил в Испании! Поэтому сейчас я хочу получить то, что по праву принадлежит мне! – И он снова засмеялся. – Официально ты незаконно проникла на территорию чужой собственности, где уютно устроилась с Рафаэлем! Наемным рабочим!

– Ты не можешь так поступить! – закричала Ава. – И не трогай Рафаэля! Он здесь ни при чем!

– Расслабься, моя тигрица! Я ничего такого не делаю. Это моя собственность, и я позволю тебе здесь жить.

– Позволишь мне? Да как ты смеешь здесь показываться, после всего, что натворил? – Она все еще носила на себе физические и психические шрамы от его поступков.

Его губы искривились в зловещей, пропахшей табаком улыбке. Резко подняв руку, Лука ударил Аву по щеке тыльной стороной ладони.

Ава ошеломленно вскрикнула.

Ее жгучая боль, дикая борьба, его окровавленная кожа под ее ногтями – все это, казалось, доставляло ему садистское удовольствие.

Он схватил ее за волосы и нагнул – лицо почти коснулось разгоряченного стального капота.

– А ты знаешь, что еще натворила несчастная старуха?

Ава зажмурилась, молясь, чтобы кто-то проезжал мимо. Она знала, что Рафаэль занят оборудованием, пытается спасти хоть что-то, а Нина на кухне. Лука мог за одну секунду сломать ей шею, и спасения нет.

– Ты знаешь, правда? – прошипел он ей на ухо.

– Нет, не знаю! – закричала она, задыхаясь от боли. Она все еще боролась, стараясь вырваться. «Что же делать?»

– Она написала мне перед смертью и сообщила, что вычеркивает из завещания и лишает ежемесячного содержания. Сказала, что теперь я должен идти своим путем, и это ее подарок мне! А чертов дом, где это все случилось, она оставила твоей дочери! – Он прижал ее еще сильнее. – Поэтому у меня ничего нет! А теперь я пришел забрать то, что по праву принадлежит мне.

– Я никуда не уйду! Ты умрешь, если попытаешься наложишь лапу на Миль Э’Туаль! – Ава, теряя обувь, пнула его ногой в разорванном чулке.

– Сильные слова для такой набожной суки! – Он схватил ее за шею, обдавая смрадным дыханием.

– Давай, чего ты ждешь! На этот раз тебя посадят пожизненно!

Он ударил ее по ушам и рявкнул:

– У тебя есть две недели, чтобы убраться!

Боль оглушила ее, в ушах звенело.

– Или что, Лука? Шериф будет искать тебя!

Он щелчком открыл большой нож и поднес лезвие к ее глазам.

– Или я стану богатым вдовцом. – Лицо ее некогда красивого мужа превратилось в маску монстра. – Если ты не уйдешь, я все уничтожу! Тебе ничего не останется, кроме мертвого виноградника и горящих угольков! – Он сделал шаг назад, видимо, закончив со своими угрозами.

Ава с трудом забралась в машину. Завела мотор и тронулась, направив автомобиль прямо на Луку. Он соскочил с дороги, и она в последний момент свернула, всхлипывая, не потому, что была изранена, а потому, что по-прежнему не могла заставить себя убить этого негодяя. С раскалывающейся головой она поехала дальше. Ей было стыдно за всю свою ложь, за то, что скрывала поступки мужа. Она все еще слышала собственный голос: «Ты умер для меня, Лука! И умер для Катерины! Убирайся и никогда не возвращайся! Слышишь? Ты умер!»

Похоже, она жалела, что не убила его в тот день. Это было бы совершенно справедливо. Даже сейчас она по-прежнему чувствовала запах пыли того иссушенного дня в долине Напа. Лука взял машину и умчался прочь из поместья. Через несколько недель она уверилась, что он не вернется, и сказала всем, что он погиб в автокатастрофе во время командировки.

Кто бы поверил ей, расскажи она правду? Лука всем нравился, он был приветливым малым, разве что немного ленивым.

Никто не мог спасти ее и дочь от этого мерзавца. Она обязана была защитить Катерину. Ребенок не должен страдать из-за ошибок матери.

Резко завернув к дому, так что шины взвизгнули, Ава помчалась туда, где работал Рафаэль. Нажав на тормоза, она выскочила из машины.

Когда Рафаэль увидел ее, то все бросил и помчался навстречу.

– Ава, что с тобой, ты ранена? Что случилось?

Она упала в его объятия, и он нежно держал ее, осматривая синяки на лице, пока она плакала. Только Рафаэль знал ее секреты. Она лгала всем, даже священнику. «Для таких должен быть особый вид ада!»

Ава прижала руки ко рту и съежилась. Башня лжи рушилась, а душа разрывалась на миллионы частиц.

Теперь и Рафаэль в опасности. Если с ним что-то случится, она себе никогда не простит. Она глубоко вдохнула и между всхлипами выдавила:

– Лука вернулся.

– Это он сделал с тобой? – спросил Рафаэль, целуя ее лицо, покрытое синяками.

Она кивнула и скривилась от боли. В одном Лука прав: Рафаэль много значит для нее и все чаще приходит во снах.

Ее грехи множились, но в адюльтере она пока виновна не была. По ее вере и по закону она все еще замужняя женщина. Рафаэль понимал и уважал ее, но ситуация становилась все тяжелее для них обоих.

Его темные глаза запылали гневом.

– Где он, черт побери?!

– Он ждал меня на дороге. Наверное, уже ушел.

Рафаэль нахмурился.

– Чего он хотел?

– Всего! Поместье записано на его имя. Так как он в действительности жив, я не могу предоставить свидетельство о смерти. Я игнорировала этот вопрос, и в результате банк перестал его запрашивать. Дуглас Латимер знает меня: я всегда выплачивала займы с процентами. Со временем их выдавали все легче, но сейчас у банка новый владелец. – Она покусала губу. – Они требуют документы.

– Ты мне никогда об этом не говорила, Ава. Это серьезно.

Она подняла глаза.

– Лука дал две недели на то, чтобы мы покинули поместье, и угрожал сжечь Миль Э’Туаль дотла, если мы не подчинимся.

 

15

Монтальчино, Италия

Катерина проснулась от запаха свежеиспеченного хлеба и смеха мальчиков и на минуту задумалась, где она. Италия! Монтальчино! И с ней Мариса.

Она встала и посмотрела на дочь – малышка тихо спала. Удовлетворенная ее спокойным дыханием, Катерина наполнила глубокую ванну на ножках в форме лап и погрузилась в воду, благоухавшую сладковатым ароматом фиалок.

Нежась в теплой воде, она раздумывала о словах Джованны. Оглашение завещания было назначено на сегодняшний день, и Джованна явно переживала.

Катерина была почти невосприимчива к капризам и крикам, так как привыкла к ним, общаясь с матерью. Однако, похоже, это будет не тот прием, на который можно рассчитывать, встречаясь с любящей семьей.

Но, что ее действительно волновало, так это слова Джованны о ее отце. «Если я попытаюсь найти его, будет ли это опасным для меня?» Ей с трудом в это верилось. Кто он? Что он совершил такого ужасного, что Ава вынуждена была лгать дочери, преподнося ей отредактированную историю детства?

Катерина вышла из ванны, вытерлась и надела мягкий хлопковый халат. Пока она будила дочь и купала ее, в голове роем проносились вопросы. Она одела девочку в белое платьице и белые сандалии, а волосы украсила ей розовым бантом.

– Вот так, моя красавица! Новый летний наряд! – Мариса протянула к маме ручки, и Катерина с удовольствием обняла ее.

Несмотря на новости об отце, Катерина все равно была рада, что решила приехать в Италию. Она устала бороться с Авой и надеялась начать все заново.

– А-а-а, – радовалась девочка новому наряду, наспевая звонким голоском. Затем, раскрыв глаза шире, она указала на свежие цветы, которые Катерина поставила на высокий комод.

Катерина улыбнулась, радуясь, что малышка в хорошем настроении. Последние несколько дней были утомительными. Катерина еще сильнее зауважала Фейт за ее способности присматривать за детьми.

Не выпуская Марису из поля зрения, Катерина поспешила одеться в платье-футляр без рукавов из розовой чесучи. Затем набросила на плечи жакет в тон и надела бежевые лакированные туфли на каблуках. Осталось застегнуть на шее ожерелье из розовых кораллов. Потом Катерина долго расчесывала свои темные волосы. Мариса наблюдала за мамой, явно любуясь ею в лучах солнца, льющегося в окно. Наконец девушка надела шляпку и довольно тряхнула волосами, не забыв надушить шею и декольте «Пармской фиалкой». Почуяв сладкий запах, девочка заулыбалась, и Катерина нанесла немного аромата на запястья дочки.

Они спустились вниз, и Катерина увидела Джованну. Женщины расцеловались.

– Bella, bella! – Лицо женщины светилось счастьем. – Какая прекрасная пара – мать и дочь! Кофе и свежий хлеб на террасе.

– Пахнет вкусно! – Катерина подняла девочку и усадила на высокий стульчик, затем сама села за стол.

Утренний воздух был прохладен и наполнен свежими запахами трав, омытых росой. Катерина сделала глоток капучино и заглянула в корзинку с хлебным ассорти.

– Я просто в раю!

– Мне так нравится, когда есть для кого печь! – улыбнулась Джованна, садясь напротив. Затем повернулась и посмотрела на склоны холмов и раскинувшуюся перед ними долину. – Днем вид еще прекраснее. Видишь, вон там? – она указала на очаровательный коттедж, прилепившийся к склону холма. – Там жил мой друг Рафаэль. Он уехал в Америку и работал на твою семью в Напа.

Ломоть хлеба в руке Катерины застыл в воздухе.

– Он по-прежнему у нас работает.

– Правда? У него был кузен по имени Санто. Он чуть старше тебя. Ты должна его знать.

Катерина опустила глаза и постаралась, чтобы ее ответ прозвучал как можно безразличнее.

– Я давно его не видела. – Последняя ужасная встреча не считается. – А как хорошо ты знаешь Рафаэля?

– Мы вместе выросли. – Лицо Джованны тронула меланхолия. – Малыш Санто. Бедное дитя. Синьора Виолетта думала, что в Америке у него будет больше возможностей, поэтому перед Второй мировой войной она отправила его в Нью-Йорк в приемную семью. Я потом слышала, что Рафаэль поехал за ним. Думаю, оставшуюся часть истории ты знаешь.

Катерина кивнула, отмечая новые детали. Про участие Виолетты в жизни Санто она ничего не знала.

– Санто был хорошим мальчиком. А каким стал? – продолжала Джованна.

Если она не ответит, это будет выглядеть странно.

– Еще лучше, я думаю. Он пошел в университет и получил докторскую степень. Теперь у него свое дело. Он специалист по выращиванию виноградных лоз.

Глаза Джованны озорно сверкнули.

– И он такой же красивый, как и Рафаэль?

Катерина глотнула капучино и пробормотала:

– Пожалуй…

Джованна была в восторге.

Катерина обозрела окрестности еще раз, мысленно отмечая, что здесь вырос Санто. А теперь и его дочь проведет детство в таком же пасторальном окружении.

Это казалось вполне естественным. И вдруг ее будто ударило током. Теперь, когда ее мать знает о Марисе, она наверняка поделится с Рафаэлем, а тот скажет Санто. У Катерины увлажнились глаза при этой мысли. Она очень сожалела, что не сама сообщит Санто о дочери. Она заморгала, пытаясь совладать с эмоциями.

Откуда-то зазвучала песня в исполнении Марио Ланца, скрывая внезапное молчание девушки.

– Думаю, фейерверки… вскоре начнутся. – Джованна налила себе вина. – Готовлюсь, – добавила она, кивнув на бокал. – Выпьешь?

Катерина отказалась, обещав с удовольствием принять ее предложение в другой раз.

– Как далеко отсюда дом? Теперь мой дом, если я правильно понимаю.

– Недалеко. Мы должны осмотреть его до заката. Там нет электричества. – Джованна отпила вина и изучающе посмотрела на Катерину. – Никто не жил там после… – Она содрогнулась и перекрестилась.

Катерина нахмурилась.

– После чего, Джованна? – Пока это путешествие принесло больше вопросов, чем ответов.

Лицо женщины помрачнело.

– Это долгая история, я объясню позже.

После ланча Катерина уложила дочку подремать. Как только та заснула, Джованна проводила Катерину в зал для приемов, где должно было быть официально оглашено завещание.

– Давай сядем так, чтобы мы могли всех видеть.

Посреди зала стоял длинный ручной работы стол, вокруг которого располагались такие же резные деревянные стулья.

На улице послышался звук подъезжающих автомобилей и хруст гравия. Прибыли адвокаты из Рима. Они были одеты в строгие темные костюмы и белые рубашки. Войдя, мужчины вежливо поздоровались, их лица не выдавали никаких эмоций.

– Сюда, пожалуйста, – пригласила Джованна.

Адвокаты последовали за ней в зал, поставили на стол портфели. Пока они разбирали документы и копии, комната начала заполняться другими посетителями.

Катерина улыбалась и приветственно кивала всем собравшимся, но никто не узнавал ее. Она смотрела на гостей, раздумывая, могут ли они состоять в родстве.

В какой-то момент она уставилась на безупречно одетую пожилую женщину с величественной осанкой. Возможно, это ее двоюродная бабушка? С ней была молодая девушка в повседневной одежде, которая с любопытством поглядывала на них с Джованной. Кузина?

За противоположным концом стола уселась супружеская пара с двумя мальчиками и двумя девочками примерно от восьми до четырнадцати лет. Дальние родственники?

Мужчина средних лет в рабочей одежде тепло поздоровался с Джованной. Когда все расселись, оказалось, что в комнате примерно двадцать человек. Определенно, они все знали друг друга. Катерина чувствовала, как ее, незнакомку, рассматривают.

Разговоры затихли, адвокаты открыли документы, и старший джентльмен начал оглашать последнюю волю и распоряжения Виолетты Марии Романьоли-Розетты, уроженки Монтальчино и матриарха семьи Розетта.

Он зачитывал документ по-итальянски, и Катерине было сложно понять смысл сказанного. Было упомянуто имя Джованны, и, казалось, женщина осталась довольна и испытала облегчение.

В какой-то момент пожилая женщина что-то прошептала компаньонке, и они уставились на Катерину ледяными взглядами, задрав подбородки и вздернув носы. И что это значит?

Адвокат прочел еще один пункт, и семья с четырьмя детьми заулыбалась и обнялась. Еще одна строка – и мужчина, поздоровавшийся с Джованной, сказал:

– Grazie, la signora! – и улыбнулся, устремив взгляд в небо.

Чтение продолжалось. Вдруг все повернулись в сторону пожилой дамы, сидевшей с каменным лицом. Молодая девушка всплеснула руками, но старуха ее осадила.

– Санто Кассини.

Катерина подняла голову. Адвокат все говорил, и Катерина услышала слово vigneto, что означало виноградник.

Значит, и Санто получил наследство.

– Катерина Розетта, дочь Луки Розетты, внучка Виолетты Марии Романьоли-Розетты.

Все замерли и посмотрели в ее сторону. Сердце Катерины застучало.

– Семейный дом Романьоли.

Адвокат продолжил, но Катерине было сложно понять юридические термины. Она пробормотала grazie, и тут величественная дама встала и прошествовала через всю комнату по направлению к ней.

Джованна сжала руку Катерины.

Женщина остановилась напротив нее и начала кричать по-итальянски, жестикулируя руками.

– Но я не имею к этому никакого отношения, – ответила девушка, вставая, чтобы защитить себя и свою честь.

Джованна тоже вскочила и резко заговорила с женщиной, пытаясь успокоить ее.

Женщина повернулась и плюнула на пол перед Катериной, сжав кулак перед ее лицом.

– Ты воровка! Тебе… твоему отцу здесь не рады! Убирайся! – Она хлопнула в ладоши, повернулась на каблуках и вышла. Молодая девушка поспешила за ней, крича на Катерину.

– Это должно принадлежать мне! У вас нет на это прав!

– Я ничего не сделала! – возмущенно сказала Катерина. – О чем они говорят?

Комната наполнилась болтовней. Казалось, все заговорили одновременно, указывая на Катерину, отчаянно жестикулируя и качая головами.

Вот это и есть взрыв, о котором предупреждала Джованна. Первым желанием Катерины было выскочить из комнаты, но затем она взяла себя в руки, расправила плечи и осмотрела присутствующих.

– Я не уеду! Я ваша родственница! Хотя разве вы поприветствовали меня? Разве кто-то из вас встретил меня здесь? Нет! Только Джованна! И, к вашему сведению, я никогда не знала моего отца! – Она сжала зубы. – Сейчас я еду посмотреть на дом, который оставила мне mia nonna! Она хотела, чтобы им владела именно я!

Катерина услышала вздохи и новый всплеск болтовни.

– Да Бога ради! – Катерина повернулась к юристам. – Я вам еще нужна? – Мужчины отрицательно покачали головами, и Катерина снова обратилась к собравшимся: – Я приехала не для того, чтобы что-то украсть у вас! И я не позволю так к себе относиться! Я не заслужила такой грубости!

И она вылетела из комнаты, сопровождаемая Джованной. Ее трясло от злости и стыда.

С воображаемого пасторального существования, о котором она мечтала для себя и Марисы, слетел весь блеск.

«Неужели репутация отца будет преследовать нас?»

 

16

Долина Напа, Калифорния

Дуглас Латимер, придав лицу строгое выражение, сложил руки в замок на массивном дубовом столе.

– Я понимаю вашу ситуацию, Ава, и мне жаль. Вы знаете – я всегда вас уважал, но сейчас у банка новый владелец. Скажу честно – будет крайне сложно получить разрешение на такую сумму в комитете по займам.

Ава ожидала отказа, но все равно не могла поверить этим словам. Она знала Дугласа Латимера много лет, и он всегда лично удовлетворял ее прошения о сезонном займе. Ава прижала вспотевшие ладони к юбке льняного платья цвета морской волны.

– Дуглас, Миль Э’Туаль всегда был хорошим клиентом. Это что, уже не учитывается?

Мужчина снял очки в роговой оправе и протер стекла.

– За прошедшую неделю практически каждый владелец местного виноградника попросил о займе, Ава. Боюсь, что не смогу удовлетворить все просьбы. – Он надел очки и пролистал папку с ее бумагами. – Кроме того, нам не хватает некоторых документов. Нам нужно свидетельство о смерти Луки. Простите, но он по-прежнему значится владельцем собственности.

– Разве я вам его не давала? Я уверена, что предоставила документ много лет назад. – Ава постаралась любезно улыбнуться, хотя внутри у нее все дрожало.

– Возможно, его просто положили не на в ту папку. Но мне в любом случае нужно иметь свидетельство, прежде чем обсуждать вашу просьбу.

– Честно говоря, Дуглас, я не уверена, что смогу найти его.

Он закрыл папку с ее документами.

– Ава, это необходимо! Вы можете достать копию в архивном управлении.

Трясясь от гнева и стыда, Ава забрала документы, взяла сумочку и встала.

– Должна сказать, Дуглас, что никогда прежде ко мне не относились с таким неуважением. В особенности не ожидала от вас!

– Послушайте, Ава…

– Клайду Хендерсону вы дали в два раза больше, чем прошу я. Его вино даже не приближается по качеству к нашему! И вы сами говорили мне, что он всегда запаздывает с выплатой! – Ава вспомнила, как Дуглас рассказывал ей об этом на последнем совместном ужине. «Все секреты может выдать хорошая бутылка вина. Вино развязывает языки даже самых сдержанных». – Почему, Дуглас?

Мужчина покраснел и понизил голос.

– Ава, если бы у вас был поручитель, возможно, я добился бы займа.

– У Клайда был поручитель?

– Нет, но там другая ситуация.

– Почему?

Он не ответил, и Ава развернулась, чтобы уйти. Это мужская территория, и ее всегда будут считать здесь чужаком. Проходя по зданию банка, она ловила на себе сотни мужских взглядов. Она вышла на улицу, зажмурившись от яркого летнего солнца. Скоро поспеет виноград, а они ни на шаг не приблизились к тому, чтобы заменить уничтоженное природой оборудование. Вскоре придется решать, снимать урожай или просто выбросить. Она с трудом подавила приступ паники.

Ава направилась к машине, с яростью отстукивая каблуками по мостовой. Повернув за угол, она наткнулась на молодую девушку – при этом сбилась на сторону шляпа, которую она так тщательно выбирала этим утром.

– Ава, с вами все в порядке?

Женщина поправила шляпку.

– Джулиана! Я так зла, так зла!

– Что случилось?

Ава фыркнула.

– Дуглас Латимер! Ну и выдержка у этого человека! Мы отдали ему до цента все, что когда-либо занимали! Представь себе, сколько денег банк заработал на нашем поместье. – Она махнула рукой в негодовании. – Впрочем, сейчас от него никакого толку. Мы должны заменить оборудование до начала сбора урожая.

Джулиана поколебалась мгновение.

– А вы не можете обратиться в другие банки?

Ава подняла подбородок.

– Конечно, могу. – Но другие банкиры тоже будут судить ее. Она посмотрела на Джулиану. Как и Катерина, та быстро превратилась в молодую женщину. Куда ушли все эти годы? Она нервно теребила белые перчатки. – Ты что-то слышала от Катерины?

– Она звонила сказать, что добралась.

– Ясно. – Сердце упало. Ей дочь не позвонила. – Она живет в… своем доме? – Эти слова дались ей с трудом.

– Пока нет. Она говорила что-то о частной вилле. Я точно не знаю.

– Я должна спросить. Ты знаешь о?.. – Она не знала, как произнести эти слова. Дочь Катерины. Моя внучка. Она всегда мечтала стать бабушкой, но не представляла, что это будет именно так.

– Марисе? – мягко ответила Джулиана. – Да, знаю.

Стараясь контролировать свой гнев, Ава откашлялась.

– Я рада, что Катерине было с кем поделиться. Мне просто жаль, что доверенным лицом была не я.

– Знаю, но она просила сохранить ее секрет. – Джулиана сжала ее руку.

Ава оценила деликатность девушки, но это было слабым утешением для разбитого материнского сердца.

Ава надела пару темных солнцезащитных очков, силясь скрыть отчаяние. Ее принципы отдалили ее от единственного ребенка. Она даже представить себе не могла, что Катерина переедет в Италию.

Встретилась ли она с Джованной? Если бы не кузина, Ава не пережила бы всего позора своего брака. Джованна была замужем за кузеном Луки, старшим сыном его дяди. Они были так близки, что Ава делилась с Джованной всеми секретами.

После отъезда Авы из Италии девушки отдалились, с течением лет их письма друг другу становились все менее регулярными.

Во время Второй мировой войны они полностью утратили связь. Ава скучала по дорогой подруге, но знала, что больше никогда ее не увидит. Это была цена, которую она должна была заплатить за сокрытие правды. Она жалела, что дочь не прислушалась к ее предупреждениям. Увидит ли она ее еще когда-нибудь?

Монтальчино, Италия

Вылетев из зала, где зачитывалось завещание, Катерина поднялась на второй этаж проверить, как Мариса. Девочка все еще спала. Катерина провела рукой по гладкой щечке. Она ангел! Мариса спала на животе, повернув голову на бок, поджав колени, а попку оттопырив, – как маленький лягушонок.

Придерживая рукой шляпку персикового цвета, Катерина наклонилась и поцеловала дочку в лоб. Она открыла окно, впуская свежий воздух, и оставила дверь приоткрытой, чтобы услышать, когда Мариса проснется. Затем на цыпочках вышла из спальни.

Когда она спустилась вниз, Джованна уже ждала ее.

– Все ушли, – сказала женщина. – Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Катерина последовала за ней, все еще обдумывая сцену в зале. Родственники ее отца не хотели иметь с ней ничего общего. Как они смели предположить, что она каким-то образом украла права на дом, который Виолетта завещала ей? Как они могли так о ней подумать?

Женщины прошли по салону, и Джованна показала ей старые фотографии в отполированных серебряных рамках. Катерина вздохнула.

– Это я, когда была маленькой… И моя мама.

– Виолетта всегда помнила о тебе. – Джованна повернулась к портрету поразительной женщины, нарисованному широкими, драматическими мазками. Ее темные волосы были убраны назад, а овал лица подчеркивали серьги с темным аметистом, в тон глазам.

– Это твоя бабушка, – сказала Джованна. – В свое время Виолетта была признанной красавицей, и ее часто рисовали знаменитые портретисты. Вот этот портрет выполнен рукой Джованни Больдини, известного мастера живописи. Возможно, тебе знакома его картина «Мадам Х», в те времена весьма скандальная.

Джованна обвела рукой комнату, где было множество со вкусом развешанных полотен, включая изящные пейзажи и искусно драпированные обнаженные фигуры. Над каждой картиной были установлены небольшие светильники.

– Виолетта коллекционировала картины. И даже сама немного увлекалась живописью, – продолжала Джованна.

– Правда? – Катерина наклонилась, чтобы ближе рассмотреть полотно Больдини.

Она обнаружила что-то очень знакомое в чертах бабушки: высокие скулы и лицо в форме сердца. У нее было чувство, что она смотрит в зеркало.

– Это Виолетта! – повторила Джованна. В ее голосе явственно слышалась гордость. – Здесь она изображена молодой, в первые годы после замужества.

– Она просто ослепительна! – Катерина восхищалась решительным наклоном подбородка и неустрашимым выражением глаз.

– Ты, безусловно, очень похожа на нее. Когда ты вышла из машины, я была поражена. Мне казалось, время повернулось вспять. Может быть, именно поэтому родственники так рьяно отреагировали, увидев тебя. Виолетта всегда имела свое мнение и всегда поступала по-своему. Не все соглашались с ее идеями. Даже нацисты отступали перед ней. Она внушала уважение.

Услышав это, Катерина расчувствовалась. Она не сводила глаз с портрета бабушки. Это мать Луки. Бабушка, которую она, к сожалению, не знала. Какой она была?

– У нее потрясающие глаза! Мои даже сравниться с ними не могут!

– Имя ей дали из-за цвета глаз. – Джованна повернулась к ней. – У тебя тоже красивые глаза. Твоему мужу очень повезло. Он скоро приедет?

Катерину обдало волной стыда. Вопрос, которого она так боялась, повис в воздухе. Девушка вспомнила все придуманные ею истории и в частности ту, которую приготовила специально для Монтальчино. «Да, мой муж… он был прекрасным человеком, но внезапно умер… не так давно». По телу пробежала дрожь. Все звучало слишком знакомо. Такую же историю ее мать рассказывала о Луке. Неужели все повторяется? Но нет, ее мать не беременела до замужества. Она не могла ее понять.

У Джованны на лице застыла вежливая ожидающая улыбка. Она хотела услышать о ее, без сомнения, замечательном муже. Катерина болезненно ощутила, как будет разочарована Джованна. Но пришло время сказать правду. Если женщина оттолкнет ее, как и мать, будет очень жаль, но они с Марисой это переживут.

– У меня нет мужа.

– О, прости! Ты, как я… вдова?

– Нет, я не была замужем.

Джованна удивленно приподняла брови.

– О боже мой!

Катерина уже начала привыкать к таким реакциям. Злость матери, сочувствие и поддержка Джулианы, моральное осуждение незнакомцев. А теперь шок Джованны. Она приготовилась. Джованна попросит их уехать? В Сан-Франциско домовладелец выгнал на улицу ее соседку за подобное «преступление».

Джованна была явно поражена, но довольно быстро овладела собой.

– Признаюсь, я удивлена. Но не мне судить. Ты храбрая, раз решилась стать матерью без мужа.

– Не знаю, насколько я храбрая. Я ведь не организовывала митингов в пользу изменения общественного отношения к незамужним матерям.

– Я уверена, ты уже столкнулась с неприятием. Но у тебя красивая дочь. Господь простит тебя, даже если этого не сделают родственники и общество. – Джованна снова посмотрела на портрет Виолетты. – Ты очень на нее похожа.

Катерина последовала ее примеру. Выразительные глаза Виолетты были полны смелости и сострадания, и Катерина обрела в них утешение.

– Ты унаследовала волю Виолетты Розетты! Никто не мог указывать ей, как поступать, даже ее муж! Она, конечно, его уважала, но высказывала свое мнение и делала так, как считала правильным. – Джованна заговорила тише, несмотря на то, что они были одни. – Поэтому все ее боялись. Виолетта отказывалась быть участником жалких социальных игр и не разделяла узких взглядов. Но здесь у нас небольшое сообщество с хорошей памятью.

– У нас дома все устроено точно так же. – Теперь реакция итальянских родственников стала более понятна Катерине.

– Ты приехала в Монтальчино, чтобы убежать от преследования обществом?

Некоторое время Катерина колебалась. Если бы ей не повезло встретить Фейт и Патрика О’Коннеллов, она могла бы закончить в одном из мрачных пансионов для матерей-одиночек. Эти приюты проявляли отношение общества к женщинам, которые на самом деле не сделали ничего неестественного, ведь мужчин в таких случаях редко осуждали и считали безответственными.

– Я приехала найти свою семью.

Внезапно Катерине пришла в голову мысль. А почему, собственно, она должна заботиться о том, чтобы быть принятой безликим коллективом или даже семьей, которая казалась такой чужой сейчас? Единственное принятие, которое действительно имеет значение, – это принятие самой себя. Да, она признавала свои недостатки. Но жизнь без ошибок невозможна. Иначе как все будут учиться, становиться лучше и учить других? Теперь она более ясно видела собственную жизнь. И ей пришла в голову еще одна мысль. Из ошибок вырастает мудрость. Катерина покачала головой. Может, это ей шепнула Виолетта?

Джованна положила ладонь на руку Катерины.

– Я сохраню твой секрет. Большинство этого не поймет.

Помешает ли ей честность быть принятой этим маленьким сообществом? Будут ли они отвергнуты, пострадает ли вместе с ними Джованна?

– Судя по сегодняшней реакции, думаю, так будет лучше. – Катерина постаралась подавить сожаление. Она должна взять удар на себя, но не должна подвергать этому Марису и Джованну.

Женщина похлопала ее по руке и кивнула в сторону террасы.

– Давай выпьем по бокалу вина и посидим на солнышке.

Джованна усадила девушку за маленьким круглым столом, покрытым блестящими, раскрашенными вручную плитками. Через несколько минут она вынесла из дома бутылку вина и поднос с миндалем, сыром, оливками и хлебом.

– Это «Верначча ди Сан-Джиминьяно». – Джованна разлила вино по бокалам. – А также pane con le olive и focaccia al pomodoro, – добавила она, указав на аппетитные хлебцы с оливками и томатами.

Запахи напомнили Катерине о том, как она проголодалась. Она отломила кусочек хлеба и макнула его в зеленое оливковое масло. Вкусно! Затем съела несколько орешков и попробовала вино.

– Очень хорошее. – Катерина подняла бокал на свет, наслаждаясь золотистым цветом. Затем сделала глоток и, пока вино катилось по языку, отметила сухой вкус земли с нотками сладкого меда.

Катерина сняла жакет, вытащила шпильки, держащие шляпку, и тряхнула волосами, чтобы они рассыпались по плечам. Полуденное солнце согревало плечи. Она сняла обувь под столом и начала расслабляться.

– Я многого не знаю о своей семье, Джованна. Расскажи мне.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Расскажи о моем отце. Почему его так ненавидят?

Джованна отпила вина.

– Эту историю ты должна услышать от матери. Ава лучше все объяснит.

– Но она больше со мной не разговаривает. – Катерина посмотрела на лежащую внизу долину. Виноградные лозы и зерновые культуры сформировали пеструю зеленую мозаику, демонстрирующую щедрость природы. Местами попадались груды щебня – разрушения, оставленные на пути войной. Однако войны бывают разными. Наставления Авы все еще звучали у нее в ушах. – Когда я рассказала ей о Марисе, она настаивала, чтобы я отдала малышку на удочерение.

Джованна выглядела потрясенной.

– Нет, нет! Только не это чудесное дитя! Как только Ава могла такое предложить? Почему она не поддержала тебя?

Катерина смущенно отвернулась.

– Это моя вина. Я училась в университете и скрыла беременность. А затем скрыла Марису. Я жила в Сан-Франциско, далеко от Миль Э’Туаль.

На девушку нахлынули воспоминания. «Я была напугана, зла, мне было стыдно, я чувствовала себя брошенной и оскорбленной».

А сейчас? На каком свете она сейчас? Она далеко от дома и теперь более ясно видит свою жизнь. Или все дело в ярком солнечном свете, который окутывает горную вершину Монтальчино ореолом озарения?

Джованна слушала и задумчиво кивала.

– Теперь ты в Италии. И ты очень похожа на Виолетту. Ты познала боль и теперь поступаешь храбро.

Катерина, потягивая вино, дала себе клятву: когда-нибудь она докажет, что достойна наследства бабушки.

– Расскажи мне о моем отце.

Джованна сдавленно зевнула.

– Сегодня был такой тяжелый день! Давай поговорим о нем в другой раз.

Катерине не терпелось все узнать, но пока она могла только гадать о том, что скрывает Джованна.

 

17

Март, 1929 год Монтальчино, Италия

Неужели она верно расслышала слова полицейских? Нервы были напряжены до предела. «Лука, что же ты натворил?» Ава сжала руку Виолетты, словно желая наполнить себя неукротимой силой свекрови.

В присутствии величавой Виолетты офицер, стоящий в дверях, отводил глаза.

– Синьора, мы арестовали вашего сына за убийство Франко Кассини.

Ава с трудом устояла. Что же это такое? Как он мог убить человека, особенно такого хорошего, как Франко? С ее губ сорвался стон, и Виолетта приобняла ее.

– Grazie. Мы последуем за вами в полицейское отделение.

Виолетта послала служанку за мужем Джованны, который сидел за столом с гостями из Франции. После того как она объяснила ему ситуацию, они с Авой сели в автомобиль с шофером.

По прибытии в небольшое полицейское отделение старший офицер рассказал им, что они выяснили.

Оглушенный горем Лука, обвиняя в смерти Натали ее мужа, взял пистолет из кабинета отца и выстрелил Франко прямо в сердце. Тот умер на месте. Ава прижала платок к лицу, но ничто не могло сдержать потока слез, лившихся у нее из глаз. Франко и Натали – оба мертвы! Выжил лишь их новорожденный малыш.

Луку держали в камере. Ава так стыдилась его поступка, что отказалась встретиться с мужем.

Виолетта пошла к сыну, но вернулась через несколько минут. В присутствии полиции ее лицо было непроницаемым, на нем не отражалось ни одной эмоции.

Виолетта стоически вела себя в полицейском отделении, но по пути домой, сидя с ней рядом на заднем сиденье, Ава увидела, как у свекрови увлажнились глаза. Железная воля Виолетты пошатнулась. Позже той же ночью Ава слышала раздающиеся из покоев женщины тихие сдавленные всхлипы.

Ава никогда не забудет той ужасной ночи. От руки ее мужа погиб человек.

Последующий судебный процесс был кошмаром. Общество отвергло девушку. Казалось, все длилось бесконечно долго. Виолетта сохраняла преданность сыну, которого отпустили под залог. Каждый день она надевала темные одежды и появлялась в суде, чтобы поддержать его. Ава пыталась подражать ей, но в душе чувствовала лишь пустоту. Она двигалась, ела, дышала, но внутренне будто оцепенела от испытаний, выпавших на ее долю.

В конце концов Луку признали виновным и приговорили к тюремному заключению. Совершенно разбитая, Ава заперлась в доме, отказываясь выходить, и с каждым днем все больше слабела. Только Джованна и Альма продолжали ее навещать. Наконец Виолетта пригласила к ней доктора. Беременность подтвердилась.

У Виолетты, казалось, был неистощимый источник силы. Она подала апелляцию в высшую инстанцию, стараясь обжаловать приговор сына. После месяца мучительных переговоров за закрытыми дверями судья пересмотрел дело и огласил неожиданное решение. Было признано, что Лука действовал в состоянии аффекта, и его приговор был смягчен. Отбытый им на тот момент тюремный срок якобы уже искупил его вину.

За день до освобождения Луки из тюрьмы Виолетта пригласила Аву в гостиную.

– Присядь, ma chérie.

Ава села напротив свекрови в вельветовое кресло рубинового цвета, окруженная статуями и картинами, которые Виолетта покупала во время своих путешествий по Европе. Она так нервничала, что с трудом могла говорить. Мужчина, который вернется домой завтра, уже не тот, за кого она выходила замуж.

– Да, что случилось?

– Я должна рассказать тебе о важном условии освобождения Луки. – Голос Виолетты был тверд, но в ее глубоких аметистовых глазах затаилась материнская боль. – Ему дали два дня, чтобы собрать вещи и покинуть эту страну.

Ава с трудом вдохнула.

– Покинуть Италию? Но почему?

– Это компромисс. – Виолетта опустила глаза и сложила руки замком на коленях. – Это было лучшее, что мы могли сделать.

– Куда мы поедем? – Сердце Авы колотилось.

– Я купила билеты в Америку. Мой сын сможет начать там все заново. Кроме того, это достаточно далеко, и у него не будет искушения вернуться.

Ава запаниковала. Она уже боялась мужа.

– Но это так далеко от моего дома! Я больше никогда не увижу Францию?

– Возможно. – В голосе Виолетты сквозило сочувствие. – Прости.

Ава свела брови.

– Нет, я не поеду! Меня же никто не может заставить поехать, правда?

– Да, это твое право. Но ты также должна принять то, что твое место рядом с мужем. Вы были венчаны в церкви, и твоему ребенку нужен отец. – Виолетта увлажнила губы. – Я, возможно, никогда больше не увижу сына. И не встречусь с внуками.

– Этого просто не может быть! – воскликнула Ава, прижав руки к животу. Как она может уехать? Она любила Виолетту, что она будет делать без нее?

Девушка откинулась в кресле, ошеломленная таким быстрым развитием событий и мыслями о будущем.

– Уверяю тебя, другого выбора нет! Теперь мой сын сам по себе, он должен стать мужчиной. – Виолетта резко встала, но Ава успела заметить одинокую слезу, скатившуюся по щеке женщины. – Горничная поможет тебе собраться, и я прослежу, чтобы твои деньги перевели в американский банк. – Она крепко обняла Аву и покинула гостиную.

Впервые Ава почувствовала хрупкость Виолетты и поняла, насколько похудела за это время ее свекровь. Она молча стояла, наблюдая, как та поднимается наверх. И тогда все поняла. Да, они с мужем начнут все заново в Америке, подальше от сплетен и ненависти. Никто не будет знать их прошлого. Но Виолетту, которая остается в Тоскане, грехи сына будут преследовать до конца ее дней.

Той ночью Ава долго плакала, но не о муже или о себе, а о Виолетте.

Через два дня после освобождения Луки из тюрьмы они уже плыли в Америку. Ава крепко держалась за поручень судна, океанский бриз смахивал с ее лица жгучие слезы. Она плотнее запахнула шаль, содрогаясь от порывов соленого морского ветра. Лука с похмелья спал в их каюте.

Она, девятнадцатилетняя, ехала навстречу новому миру совершенно одна.

Ава думала, что ее сердце разорвется на тысячи кусков. Она очень стыдилась мужа. И она больше никогда не увидит любимый дом в Бордо, своих французских друзей.

До отъезда Ава узнала от Джованны о сплетнях, царивших в обществе. Люди обсуждали, сколько стоила Виолетте свобода сына и к кому ей пришлось обратиться за покровительством, но сама Виолетта об этом и словом не обмолвилась.

Ава смахнула слезу. Она решила вести себя, как свекровь: быть сильной и честной.

В путешествие девушка взяла два сундука: в одном была одежда и памятные мелочи, а в другом – обернутые мешковиной виноградные лозы, которые она выкопала на семейном винограднике в Бордо.

Прижимая шляпку к голове, девушка щурилась на ветру. Она надеялась, что бесценные лозы переживут такое долгое путешествие. Кроме них и любимого дитяти, растущего в ней, Ава больше ни о чем не беспокоилась.

 

18

Монтальчино, Италия

Катерина уложила Марису спать пораньше: девочка с трудом привыкала к смене часовых поясов. Затем она прошла в кабинет Джованны и теперь ждала, пока оператор свяжется с Калифорнией и перезвонит ей.

Она обещала звонить Джулиане, но сделала это только один раз сразу же по прибытии в Италию, и разговор был коротким. Сейчас в Калифорнии было утро, и Катерина надеялась застать подругу до того, как начнется ее рабочий день.

Телефон зазвонил, и Катерина встала, чтобы ответить.

– Pronto! Pronto! – Ее соединяли с американским оператором. Через несколько минут послышался гудок, а затем заспанный голос Джулианы.

– Подруга, это я, Катерина! – Она радостно прижала трубку к уху. – Мне нужно было услышать твой голос! Как там у вас дела?

Джулиана заговорила не сразу, Катерине показалось, что подруга взвешивает слова, что было совсем на нее не похоже. «Наверное, проблемы со связью».

– Землетрясение! – донеслось из трубки, и у Катерины волосы стали дыбом.

– Что? – крикнула она.

– Было землетрясение! Поместье сильно пострадало!

Катерина сжала зубы.

– А с вами все нормально?

– Да, мы целы. Но все оборудование уничтожено. Ава пытается занять денег на покупку нового.

– Уверена, что банк поможет ей.

Возникла еще одна длинная пауза.

– Есть небольшое затруднение. Это касается твоего отца.

Катерина накрутила телефонный провод на палец.

– Знаю. Я недавно выяснила, что он жив. Я встретилась с дальней кузиной матери.

– Кэт, он здесь! Лука напал на твою мать, угрожал ей и грубил. Шериф ищет его.

Катерина крепче сжала телефонную трубку.

– Она ранена?

– Несколько синяков. Но она неукротима. Отказывается сдаваться.

– Рафаэль с ней?

– Он не отходит от нее и теперь живет в большом доме. Он и Нина настояли на этом.

– Хорошо. – Катерина была рада, что мужчина рядом. Ее мать никогда не попросила бы о помощи.

Катерина зажмурилась. Еще неделю назад она лелеяла воспоминания о прекрасном безвременно усопшем отце, замечательном муже и человеке. Теперь оказывается, что он жив и, увы, далеко не так хорош.

Катерину обуревали противоречивые эмоции. Годами она мечтала о том, чтобы ее отец был жив. Она думала обо всем, что они могли бы делать вместе. Как было бы замечательно иметь отца, на которого можно положиться. Ей очень его не хватало. Катерина закрыла рот рукой, подавляя всхлип.

– Ты еще там, Кэт? – донесся обеспокоенный голос Джулианы.

– Да, – ответила она, шмыгнув носом. – Многое нужно обдумать.

– Он совсем не тот папа, каким ты его представляла, правда?

Несмотря на слезы, застилавшие глаза, Катерине удалось издать смешок.

– Нет, я думала, он принц на белом коне! – Стараясь справиться со злостью и разочарованием, Катерина вытерла слезы рукой. Она уже оплакала того отца, о котором мечтала. Пришло время посмотреть правде в лицо.

– Мне жаль, Кэт, и я понимаю тебя: мой отец тоже был негодяем. – Джулиана помолчала. – Есть еще кое-что. Твоя мать нас всех собрала… В общем, Лука хочет забрать Миль Э’Туаль! По документам он является владельцем дома и виноградников.

– Он не может этого сделать! Мы жили там на протяжении многих лет!

– Адвокат говорит, что это не имеет значения. Лука может забрать дом и землю.

Катерина была ошеломлена. Как бы она ни презирала мать за то, что та отвергла Марису, она не могла смириться с тем, что Ава может потерять дом и бизнес, который они создавали больше двух десятилетий. Гнев по отношению к матери тут же улетучился. Как она может помочь?

Катерина судорожно размышляла. Она ведь работала бок о бок с матерью, пока училась в школе и во время каникул в университете, но никогда не видела документов, указывающих на владельца недвижимости. (Мама говорила, что она заплатила за землю, на которой потом построили поместье, деньгами, унаследованными от родителей. У Катерины не было причин не верить этим словам). Зато она видела учредительные документы на бизнес. Катерина лихорадочно вспоминала курс правоведения, прослушанный в университете. А что, если…

– Джулиана, возможно, имя моего отца и значится в документах как имя владельца собственности, но он точно не владеет нашим бизнесом. Виноградники – фактически отдельное предприятие, не связанное с виноделием и продажами, которые являются частью компании «Вина Миль Э’Туаль». У них разные банковские счета, и один из них явно был открыт уже после того, как мой отец ушел.

– Может, в этом что-то и есть.

– Скажи моей маме, чтобы она попросила адвоката этим заняться. – Катерина замолчала. Это катастрофа. А что, если они потеряют виноградники? Как тогда они смогут дальше производить вино?

Девушка раздумывала, продолжая накручивать на палец телефонный провод. Их компания имела заслуженную репутацию и сертификаты качества, признанные как в Америке, так и за рубежом. Как это можно использовать? Какие у них преимущества? Внезапно Катерине пришла в голову мысль.

Если им удастся приобрести сырье, эквивалентное по качеству тому, что они вырастили, или даже лучше, марка вина «Миль Э’Туаль» может выжить, даже если они лишатся виноградников. В голове начал формироваться план.

– Кэт, ты там?

– Послушай, Джулиана, у меня появилась идея. У тебя есть на чем записать?

Она быстро набросала подруге план и повесила трубку.

Катерина вышла на террасу. Звездное небо снова напомнило ей о Миль Э’Туаль. Возможно, у них и различные взгляды, но Ава все-таки ее мать, и она разделяет ее страсть к виноделию.

Девушке казалось, что ее американская жизнь осталась позади, но теперь она понимала, что сделает все для спасения поместья и бизнеса, над созданием которого они так тяжело трудились. От него зависели все: ее мать, Рафаэль, Нина, рабочие. Если она может как-то помочь, то непременно это сделает. И кажется, у нее есть план.

На следующий день Джованна повезла Катерину с дочкой осмотреть дом, который оставила им Виолетта.

Держа девочку на руках, Катерина смотрела на стоящий перед ними каменный коттедж. Ей не терпелось зайти внутрь. Сегодня она хотела попросить Джованну оказать ей еще одну услугу, но это могло подождать.

Дом с черепичной крышей был построен на небольшом плато, цеплявшемся за скошенный склон холма. Высокие кипарисы очертили линии участка. На окнах виднелась старая засохшая грязь, рамы и деревянные подоконники рассохлись от солнца. Кирпичная стена дома была вся увита разросшимся виноградником.

Мариса указала на коттедж и радостно залопотала.

Катерина улыбнулась Джованне.

– Думаю, ей понравилось. Мы дома, девочка. Что скажешь, Джованна?

Женщина положила руки на бедра и обвела дом взглядом.

– Здесь нужно будет потрудиться. Дом столько лет был заперт.

– Мы справимся, правда, Мариса? – Катерина влюбилась в этот дом еще по фотографии, которую ей дал детектив в Напа. Хотя дом оказался куда более старым, чем она себе представляла, Катерина была уверена, что ей удастся его отремонтировать.

Женщины подошли по усыпанной листьями дороге к большой деревянной двери. Катерина поставила Марису на землю и достала из кармана желтого ситцевого платья ключ. Джованна взяла девочку за руку, а Катерина вставила ключ в замочную скважину и попыталась открыть дверь.

– Не получается. – Катерина не могла дождаться того момента, когда войдет внутрь, осмотрит обстановку и оценит все, что подлежит ремонту. Она подергала ключ, затем вставила его другой стороной. – Он застрял!

– Дай-ка я попробую, – сказала Джованна. – Эти старые замки – с характером!

– Откой! – сказала Мариса и стукнула крошечным кулачком по двери.

Катерина отступила и взяла дочку за руку. Теперь Джованна пыталась справиться с замком.

– Нет, не открывается, – наконец сдалась она. – В городе есть слесарь, мы можем сходить к нему в мастерскую сегодня.

Расстроившись, Катерина взяла дочку на руки и обошла дом сбоку. Затем, немного протерев от грязи окно, заглянула внутрь.

– Ой, смотри! Там есть мебель! – воскликнула она. – В гостиной стоит деревянный сундук и стулья. – Настроение сразу улучшилось. – Я вижу деревянные балки на потолке и кирпичную арку в проходе… Он ведет то ли в столовую, то ли в кухню. – Катерина уже была в восторге, в голове теснились идеи по новому обустройству дома. Она хотела поскорее начать убирать и проветривать, а затем красить стены… И еще она обязательно приготовит отдельную спальню для Марисы. Девушка мечтала о счастливом доме, полном ярких красок и солнечного света, льющегося в окна.

И тут Катерина припомнила, что ее мать явно что-то знала об этом коттедже и при этом не говорила, что здесь произошло. Какую тайну скрывают эти стены?

– Насколько я вижу, внутри все выглядит достаточно мило. Почему это место так долго пустовало? – Катерина с Марисой на руках зашагала в сторону виноградника. Что Джованна все еще не решается ей сказать?

Женщина явно медлила с ответом.

– Виолетта не хотела сдавать его.

– Но почему?

– А вот и лучшая часть твоего наследства! – провозгласила женщина, проигнорировав вопрос. Она заулыбалась от гордости. – Твой виноградник! – Джованна рукой очертила его границы.

Катерина осмотрела стройные ряды идеально ухоженных лоз на склоне холма. Несмотря на все вопросы, ей все больше нравилось то, что она видела.

– Видно, что кто-то заботится о винограднике. И ягоды, похоже, скоро созреют. – Она осмотрела несколько крупных гроздей винограда, висевших на крепких скрюченных стволах.

– Виолетта сдавала виноградник в аренду. Ты можешь продолжить эту традицию.

– Я планирую сама делать вино. – Катерина очень надеялась, что виноградник прилагается к дому, и была в восторге, узнав, что это действительно так.

Катерина с удовольствием предвкушала возможность основать свою винодельню. Она уже раздумывала о необходимом оборудовании, о дизайне этикетки и тысяче других мелочей. Она просто не могла дождаться, когда сможет начать.

«Это наша новая жизнь!» Катерина осматривала свои угодья, постепенно осознавая значимость этих слов. Свой виноградник – это все, о чем она могла только мечтать. Конечно, и дому и прилегающему саду придется уделить куда больше внимания, чем она рассчитывала, но объем потенциальных работ никак не преуменьшил ее энтузиазма.

Катерина ликовала – это был их с дочкой первый дом! Она прижала Марису к груди, осыпая поцелуями.

– Мы начнем все заново! – сказала она ей, кружась от счастья.

Словно понимая значение этих слов, Мариса засмеялась и обняла мать за шею.

Джованна смеялась вместе с ними, и Катерина поцеловала женщину в щеку.

Пусть родственники отца с презрением отвергли ее, но Катерина была счастлива обрести друга в лице Джованны.

Женщины решили немедленно отправиться к слесарю.

Когда Джованна завела мотор своего фиата, Катерина сказала:

– Я привезла с собой не так много одежды и хотела бы купить кое-какие летние вещи для себя и Марисы.

– Мы съездим к слесарю, а потом можем зайти в парочку небольших магазинчиков, – ответила Джованна.

Они поехали в деревню, и Катерина восторгалась по дороге вымощенными булыжником узенькими улочками, вьющимися вдоль холма.

Каменные строения, покрытые крепкой черепицей, стояли впритык, словно карабкаясь все выше по склону и поддерживая друг друга.

Джованна припарковалась у нужной двери, выложенной потертым красным кирпичом, и женщины вошли внутрь. Джованна поздоровалась с высохшим стариком, окруженным грудами старых дверных ручек, замков и отмычек. Она объяснила цель приезда, но старик рьяно замотал головой. Затем повернулся к Катерине.

– Вы американка?

В этом крошечном месте слухи разлетались быстро. Катерина дружелюбно улыбнулась и прижала к себе Марису.

– Да, верно.

Старик затряс перед ней скрюченным пальцем.

– Тот дом несчастливый! Замок не дает вам войти ради вас самих!

Джованна прервала его целой тирадой, подкрепленной энергичными жестами. Катерина раздумывала, что же на самом деле произошло в том доме?!

Слесарь сначала выглядел возмущенным, но после длительной эмоциональной речи Джованны его одолела робость.

– Basta, basta, – пробормотал он, отмахиваясь обеими руками.

Джованна повернулась к Катерине.

– На следующей неделе слесарь найдет время починить замок, – провозгласила она и перед уходом бросила на старика еще один свирепый взгляд.

– Он кажется очень суеверным, – сказала Катерина, не зная, раздражаться или беспокоиться.

– У нас здесь несколько иной уклад жизни, – заявила Джованна, игнорируя ее реплику. – Хочешь, пройдемся до крепости, а затем по магазинам?

Катерине очень хотелось попасть в дом именно сегодня, но она начинала понимать, что здесь, в Тоскане, жизнь течет более неспешно и этим следует наслаждаться. Здесь никто не торопится, как в Сан-Франциско. Но, как бы то ни было, странное поведение слесаря не выходило у нее из головы.

Женщины оставили машину и прошлись по узким средневековым улочкам. Катерина любовалась каменными стенами крепости, которую Джованна называла la Rocca.

Они забирались все выше и выше по развалинам, по очереди неся Марису, пока ноги не начали гореть от напряжения. Но, забравшись на самую вершину, обе поняли, что усилия не прошли даром: панорамный вид завораживал.

– Посмотри вон туда! – Джованна указывала на вершину другой горы. – Это горный массив Монте Амиата. – Женщины прогуливались по вершине, и Джованна показывала сельскохозяйственные долины Тосканы – Валь-д’Орчу и Маремму. – А там дальше находится Сиена.

Затем они спустились и опять прошлись по выложенным брусчаткой улицам, мимо живописной башни с часами, только что отбившими час дня.

Джованна повела Катерину в украшенный красными навесами магазинчик, расположенный рядом с симпатичной базарной площадью.

Девушка выбрала несколько платьев для себя и Марисы. Затем они заглянули в крошечную лавочку, увитую плющом, где продавались яркие сарафаны и юбки, похожие на те, которые носила Джованна и которыми так восхищалась Катерина.

Она выбрала несколько юбок с яркими поясами и добавила пару легких слаксов, повседневную белую рубашку и бирюзовое платье спортивного покроя.

Пока она прикидывала на себя вещи, Марису держала на руках Джованна. Выйдя из примерочной, Катерина увидела, как женщина обнимает Марису, прижимает к груди и что-то напевает. Если бы Ава так же приняла девочку!

Джованна, завидев ее, улыбнулась.

– Если бы у меня был ребенок, я бы хотела, чтоб он походил на Марису. Она такая славная! Я уверена, Ава обязательно изменит свое мнение.

– Надеюсь, – ответила Катерина, присела рядом с Джованной и взяла ее за руку. Она доверяла этой женщине. – Ты не против присмотреть за Марисой пару дней?

Джованна радостно улыбнулась.

– С удовольствием! Ты мне доверишь ее?

– Ты часть моей семьи, Джованна. – Катерина сжала ее руку. – У меня важное дело в Париже, оно касается Миль Э’Туаль, и если ты согласишься, то окажешь мне большую услугу.

– А что ты будешь делать в Париже?

– Там состоится престижный винный конкурс, и я планирую выставить наши вина. Если мы будем среди лауреатов или даже выиграем, это сильно увеличит продажи.

И поможет спасти винный бизнес, даже если Лука отберет их собственность.

Возможно, они с мамой и не разговаривают, но это не умаляет желания дочери защитить ее, если ей угрожают.

– Также прошу тебя вернуть мне то вино, которое я привезла.

Покинув лавочку, женщины сели за столик кафе в тени олив. Из ярко-раскрашенных горшков торчали красная, розовая и белая герани. Джованна заказала вино и закуску: сырное и мясное плато.

– Все звучит очень вкусно, особенно разные виды пасты, – сказала Катерина, читая меню, написанное от руки.

– Да, здесь она хороша, но моя вкуснее, – хмыкнула Джованна. – Попробуй tagliatelle alla boscaiola, это паста с белыми грибами – традиционное блюдо в Тоскане.

Владелец, жизнерадостный мужчина в белом фартуке, пахнущем чесноком и орегано, принес графин вина и бутылочку свежего оливкового масла с собственной фермы.

Джованна налила немного масла на тарелочку.

– Это обязательный пункт программы в нашем регионе. – Она потянулась за хрустящей булочкой.

Марисе понравилась паста фарфалле, и еще владелец принес ей мягких жареных перцев, зеленой фасоли и сладких апельсинов.

– Это так вкусно! – сказала Катерина. – В следующий раз придется покупать платье на размер больше.

– Мы всегда так питаемся, – улыбнулась Джованна. – Не волнуйся, ты не поправишься – все сбросишь, как только начнешь ремонтировать коттедж. Ешь, наслаждайся, расслабляйся. Так уж тут все устроено.

«Да, так все и должно быть», – подумала Катерина, действительно расслабляясь.

Солнце ласково припекало, а легкий ветерок обдувал разгоряченный лоб. С того места, где сидели женщины, открывался великолепный вид на склоны холмов и расстилающуюся внизу долину. Вдалеке виднелись горные вершины. Катерина улыбнулась и отпила вина. Что может быть лучше? Пожалуй, только одно: разделить это мгновение с тем, кого любишь.

После обеда Джованна попросила принести ей капучино и cantuccini, обжаренные с обеих сторон печенья с миндалем и фисташками.

Во время еды Катерина снова спросила об отце, но Джованна быстро сменила тему разговора. Девушка была встревожена тем, что Джованна не хочет рассказывать ей о нем, но решила не настаивать. Возможно, сейчас неподходящее место или время.

Они долго сидели, беседуя. Джованна рассказывала о родственниках Катерины. Два ее молодых дяди погибли во время войны, тетка умерла при родах, а одна кузина жила в Австрии.

– Как думаешь, они когда-нибудь примут меня?

– Если им станет известно, что Мариса незаконнорожденная, тебя будут вечно избегать. Наш священник даже не крестит детей, рожденных вне брака, – ответила Джованна, немного понизив голос.

Катерина откинулась на стуле, пораженная. Грезы о простой счастливой жизни развеялись как дым.

– Марису окрестили в Сан-Франциско! – сказала она с негодованием. – Я устала лгать, Джованна.

– Подумай о ней. Неужели ты хочешь, чтобы она жила с таким клеймом? Лишившись всех возможностей?! Нет, лучше говори всем, что твой муж умер в Америке. – Джованна задрала подбородок, желая показать, что настаивает на своей позиции. – Господь простит твою ложь.

– Ма-ма-ма, – пролепетала девочка, замахав руками.

Катерина взяла ее за ручку и поцеловала. Возможно, Джованна права. Да, можно отстаивать свои принципы, но при этом она давно поклялась, что не даст обидеть свою дочь. Хотя ей очень не хотелось придумывать еще одну фантастическую историю.

Катерина поняла, что несмотря ни на что ей придется жить со своими грехами и скрывать прошлое, чтобы обрести будущее.

Вернувшись на виллу, Катерина поднялась по витой лестнице на второй этаж и уложила дочку вздремнуть. Девочка немедленно заснула, и Катерина аккуратно развесила в шкафу ее новые наряды. Затем разложила вещи, привезенные из дома, и отобрала те, которые возьмет с собой в Париж.

Катерина с облегчением узнала, что Джованна так и не открыла вино, которое она привезла из Миль Э’Туаль. Они с Санто создали вино экстра-класса! Дегустация в Париже будет слепой – никто из судей не увидит этикеток. Сумеют ли французские эксперты распознать, что вино родом из Калифорнии? Как бы то ни было, Катерина была полна решимости заявить свое вино на этом конкурсе.

Победа станет важным этапом для спасения винного бизнеса Миль Э’Туаль. А также поможет создать репутацию ее вину, если она решит начать собственный винодельческий бизнес в Италии.

Катерина выбрала для поездки самый утонченный гардероб: черный костюм от Кристиана Диора и розовое платье из чесучи с жакетом в тон. Также добавила туфли на высоких каблуках и положила в серебряную шкатулку жемчужное ожерелье. Собравшись, она оглянулась проверить, все ли взяла.

Мариса все еще спала. Катерина аккуратно свернула новые пояса и открыла ящик комода. Он был полон постельного белья ручной работы, и она хотела достать его, чтобы рассмотреть, но вдруг наткнулась на пачку бумаг, лежащую в дальнем углу ящика. Это был толстый конверт, пожелтевший от времени. Она положила его на комод, намереваясь отдать Джованне, но, перевернув, увидела почерк, показавшийся знакомым. Написание букв в словах «Джованна» и «Италия» имело характерные отличительные особенности. Так писала ее мать.

Катерина присмотрелась. На почтовой марке значилось: Нью-Йорк, 1929 год. Это было двадцать семь лет назад. Она с любопытством открыла конверт. От бумаги пахнуло плесенью. Внутри покоились исписанные чернилами листы. Катерина увидела подпись: Ава.

Она пробежала пальцами по бумаге, словно желая смахнуть время, так же как и непонимание, разлучившее ее с матерью.

«Какой она была в моем возрасте? 1929 год. Нет, тогда она была моложе меня. И только что вышла замуж».

Наверняка Ава была преисполнена надежд и счастья.

Письмо было написано по-французски. Катерина начала читать, переводя про себя.

Дорогая Джованна, кузина, я пишу тебе из пассажирского салона корабля, пересекающего Атлантический океан. Море кажется бесконечным, я даже представить себе не могла его необъятность.

Ава

Постоянная качка лишь усугубила мою тошноту. Я молилась всем святым, которых только могла вспомнить,  – святой Рите, святой Анне, святому Георгию,  – и просила их даровать благословение и здоровье крошечному существу, которое я ношу под сердцем. Я молюсь о том, чтобы Виолетта оказалась права и ребенок помог нам стать настоящей семьей.

Я давно простила Луку за насилие надо мной до свадьбы, возможно, я сама спровоцировала это. Если первый выкидыш был Божьим наказанием, то сейчас я со страхом ожидаю еще одного.

Сердце мое сжимается при мысли обо всех произошедших событиях. Каждый день я молюсь за души Натали и Франко.

Смогу ли я когда-либо отблагодарить тебя за всю доброту? Без тебя и Альмы я бы не пережила эту трагедию.

Я пытаюсь быть храброй в этом путешествии, но, оставаясь в каюте одна, я плачу каждую ночь при мысли о том, что, возможно, больше никогда не увижу любимую Францию или Италию.

Тем не менее, я полна решимости извлечь только хорошее из нашей ссылки. Перед глазами Бога Лука – мой муж, и я привязана к нему до самой смерти.

Мне больно признаться, но не успели мы переступить порог корабля, как Лука тут же начал кутить с русскими аристократами. Я очень редко вижу его, а когда мы все-таки встречаемся, он всегда пьян. Надеюсь на «Сухой закон» в Америке, там алкоголь разрешен лишь в религиозных и медицинских целях. Никогда не думала, что буду так горячо поддерживать этот запрет, но в нашем случае это настоящее спасение.

Хотя мне будет не хватать бокала вина за ужином. Разве что мы начнем производить собственное вино …

Сейчас четыре утра, а Лука еще не вернулся в нашу постель. Вообще он возвращается лишь принять душ и переодеться. Мои синяки служат мне напоминанием не задавать лишних вопросов. Во что превратился мой некогда очаровательный и пылкий супруг?

Но я не буду жаловаться. Я благодарна, что у нас, по крайней мере, есть деньги моих родителей. Что бы мы без них делали?

Je t ’ embrasse [28] ,

Ошеломленная, Катерина положила письмо на комод. Ее представления о собственной семье разбились, как стекло. Она даже вообразить себе не могла, что брак ее матери был сопряжен с такими трудностями.

Письмо Авы подняло еще больше вопросов. За что ее отца посадили в тюрьму? Почему вскоре выпустили? Было сложно понять это, не зная всей истории, но один абзац особенно резанул. Катерина прочла его еще раз: Ава была беременна до замужества.

Катерина трясущейся рукой провела по лицу.

Полуправда и откровенная ложь неопредолимой преградой разделяли ее с матерью. Более чем когда-либо она хотела узнать правду о своем прошлом. Ее пронзила мысль: возможно, они с матерью куда более похожи, чем казалось раньше?

 

19

Монтальчино, Италия

На следующее утро после завтрака, переполняемая желанием найти другие письма матери, Катерина тщательно обыскала комнату. Когда они только приехали, Джованна упомянула, что когда-то это была ее спальня.

Пока Мариса играла с кубиками, привезенными из Сан-Франциско, Катерина открывала один ящик за другим, искала под кроватью и за мебелью. Но так ничего и не нашла. Наблюдая за мамой, девочка хлопала в ладоши. Мариса было одета в розовый комбинезон, купленный недавно в деревне, а Катерина – в легкое платье.

Девушка присела рядом с дочкой, обняла ее и сказала:

– Жаль, что ты не можешь мне помочь, дорогая.

Где Джованна спрятала письма Авы? Если она вообще их сохранила… Может, спросить ее об этом напрямую? Хотя Джованна так неохотно разглашала местные тайны, что, наверное, сейчас не стоило этого делать.

Катерина внимательно посмотрела на изысканный шкаф, дверцы которого были украшены нарисованной виноградной лозой. Девушка скинула босоножки, открыла дверцы и стала на стул. Затем провела рукой по высоким полкам. Ничего… Катерина методично проверяла все полки, переставляя стул от одного отделения к другому. Открыв последнюю дверку и уже практически сдавшись, девушка наконец что-то обнаружила за деревянной вешалкой. С трудом достав предмет, она увидела, что это деревянная коробка из-под сигар. Катерина спрыгнула со стула и села на кровать, держа коробку в руках.

Открыв ее, она почувствовала сильный запах табака. Внутри лежали письма, перевязанные узкой ленточкой цвета лаванды. На марке верхнего письма стояла дата: 1929 год. Катерина просмотрела конверты. На некоторых из них был знакомый почерк матери…

Внезапно в дверь постучали. Вздрогнув, Катерина спрятала коробку под подушками.

– Катерина, я заказала тебе билеты на поезд, – сказала Джованна.

Мариса поковыляла к двери, а Катерина вскочила, чтобы открыть ее.

– Спасибо, Джованна, – ответила она, едва переводя дух.

– Я зарезервировала тебе купе. Ехать целый день и всю ночь, но поезд следует мимо очень красивых мест. – Джованна подобрала длинную юбку и наклонилась поздороваться с Марисой. – Мы с тобой отлично повеселимся, когда мама уедет!

– Я так тебе благодарна! – сказала Катерина. – Ты уверена, что справишься? Иногда с Марисой бывает очень нелегко…

– Не беспокойся. Ко мне приезжает в гости сестра, мы справимся. Когда ты вернешься, малышка будет окончательно избалована!

Мариса что-то лепетала, обращаясь к Джованне: похоже, «фук» означало фруктовый сок, а «ва» – вода.

Катерина взъерошила темные кудри дочери.

– Думаю, она хочет пить.

– Тогда пойдемте вниз. – Джованна взяла Марису за руку, но та обернулась, не желая терять из виду маму.

– Она хочет, чтобы ты пошла с нами, – сказала Джованна, кивая на малышку. – И я обещала показать тебе работы Виолетты.

– Да, с удовольствием, – кивнула Катерина, взяв дочку за руку. Ей, конечно, больше хотелось почитать письма, но придется подождать.

* * *

– Ты же будешь хорошо себя вести, правда? – Немного приподняв узкую юбку, Катерина наклонилась, чтобы обнять дочку на прощание.

Несмотря на раннее утро, Мариса была полна сил и желания познавать мир. На вокзале она попыталась улизнуть от мамы, но Катерина крепко держала ее за руку.

Джованна и ее сестра Альма, очень на нее похожая, ожидали на небольшой платформе. Вокруг все садились в вагоны. Джованна настояла на том, чтобы отвезти Катерину в Сиену, где находился вокзал.

Обняв на прощание сестер и Марису, Катерина вошла в вагон. Ее охватила радость. Она будет отсутствовать лишь несколько дней, но эта поездка обещает быть весьма насыщенной.

Она услышала шум и, оглянувшись, увидела двух элегантно одетых женщин возраста Джованны и Альмы, которые как раз здоровались с сестрами. На них были фетровые шляпы с вуалями, жакеты с поясами и кожаные перчатки.

Катерина наблюдала, как женщины восхищаются Марисой, и задержалась на ступеньках, желая послушать разговор, но в вагон заходили и другие пассажиры, и ей пришлось пройти вперед. Пройдя по вагону, она нашла провожающих глазами и помахала. Мариса улыбалась и махала крошечной ручкой в ответ. Огромные голубые глаза дочери с удовольствием взирали на мир и были полны изумления. К счастью, на глазах Марисы не было слез расставания, они застыли лишь на глазах Катерины.

Она отвернулась от окна и увидела, как в ее вагон садятся те самые женщины, которые подходили здороваться с Джованной и Альмой. Катерина задумалась, кто они… Знакомы ли они с Авой и Лукой? И решила обязательно поговорить с ними.

– Mi scusi. – Катерина пробралась по запруженному проходу и нашла свое место.

Повсюду раздавались звуки итальянской, французской и испанской речи. Наслаждаясь мелодией романских языков, так не похожих на английский, Катерина старалась прислушиваться, чтобы лучше понимать.

Катерина всегда мечтала увидеть Париж, и сейчас мечта сбывалась. Она напомнила себе, что там у нее важная работа, но все-таки это Париж! Она подумала о картинах и фотографиях, которые видела в музеях Сан-Франциско. Эйфелева башня, Сена, музеи, бутики… Она просто не могла дождаться!

Катерина удобнее устроилась на сиденье и примостила рядом сумку с драгоценным вином, чтобы оно не разбилось.

Поезд набирал скорость, мчась по холмам.

Джованна зарезервировала для нее купе, поэтому можно будет поспать, пока поезд проезжает Флоренцию, Милан, Турин, Лион…

За окном проносились виноградники, то исчезая, то появляясь вновь. Становилось совершенно ясно, что путь лежал через винодельческий регион.

Катерина сняла короткие перчатки и положила их на колени. Вместо того чтобы наслаждаться видом из окна, она достала из кожаной сумки коробочку. Там были сложены старые письма, которые ей не терпелось прочесть.

Девушка достала первое письмо и поднесла его к носу. Сильный запах табака въелся в пожелтевшую бумагу. Она откинулась на сиденье и начала читать.

Дорогая Джованна!

Ава

С тяжелым сердцем я пишу тебе сегодня. Последние несколько дней я провела в корабельном лазарете, оправляясь после выкидыша. Ты знаешь, Лука отказался навестить меня.

Доктор послал за ним, но он передал, что слишком расстроен и поэтому не может прийти. Расстроен? Думаю, совсем нет. Он, скорее, был просто пьян.

Но, по крайней мере, я могу прийти в себя в покое и одиночестве. До Нью-Йорка осталось всего несколько дней плаванья. Возможно, перемены пойдут нам на пользу …

Я молюсь, чтобы мы смогли начать в Америке новую жизнь. А если нет, то какая у меня альтернатива? Развестись, никогда больше не выходить замуж и не иметь детей? Бросить церковь и веру? Нет, я не могу представить свою жизнь без семьи, о которой так мечтала.

Я молюсь, чтобы по прибытии в Нью-Йорк темные тучи над нами наконец рассеялись.

Если бы не вмешательство его матери, Лука провел бы остаток своих дней в тюрьме, и при этом он отказывается быть благодарным! Напротив, его негодование растет с каждым днем.

Я все гадаю – как Виолетте это удалось? На что ей пришлось пойти? Наверняка это стоило целое состояние …

Америка – наш второй шанс. Возможно, тот человек, за которого я выходила замуж, вернется, и мы сможем забыть о том ужасном периоде нашей жизни.

Молись за меня, дорогая кузина, как я молюсь за тебя.

Мне бы так хотелось сказать тебе à bientôt [30] , но, боюсь, мы больше никогда не увидимся.

Bons baisers [31] ,

Потрясенная, Катерина положила письмо на колени. Она и представить себе не могла, каково это – преодолевать такие трудности в браке. Сердце ее преисполнилось жалости к матери. Хотя в Америке та все делала по-своему, сама управляла бизнесом и была более современной, чем остальные женщины ее времени, она все-таки оставалась человеком старой эпохи.

Катерина свернула письмо и положила его обратно в конверт. Она начала понимать скрытность матери и нежелание Джованны рассказывать о ее отце.

Неужели ей так же придется лгать Марисе?

Она открыла следующее письмо матери, написанное из отеля «Плаза» в Нью-Йорке. Та как раз собиралась ехать в Напу. Закончив читать, девушка была потрясена тем, что ее мать вынесла. Катерина кусала нижнюю губу, безучастная теперь к красивым пейзажам, проносящимся за окном. Похоже, у них с мамой немало общего…

Ее раздумья прервал проводник, явившийся пригласить ее в вагон-ресторан. Он сообщил, что, пока она будет отсутствовать, он приготовит спальные принадлежности. Катерина сложила оставшиеся письма в сумку.

Думая о взаимоотношениях с матерью, Катерина не знала, что будет дальше. Быть может, обоюдная ложь навсегда разлучит их, а может, наоборот, крепко сплотит.

 

20

Париж, Франция

Когда через зашторенные окна начал просачиваться свет, Катерина проснулась. Прошлым вечером движение поезда убаюкало ее. Раскрыв глаза, она села и откинула тонкое покрывало. Сюзанна и Имельда уже проснулись и сидели напротив, перешептываясь.

Катерина познакомилась с этой парочкой накануне вечером. Женщины вместе поужинали и засиделись допоздна, любуясь пейзажами, болтая и попивая вино. Катерина хотела узнать как можно больше о том месте, которое теперь станет ей домом, спросить женщин, знали ли они Луку и Аву, но разговор потек в другое русло.

Катерина протерла глаза и сразу проверила состояние драгоценных бутылок с вином. Она спала, положив их рядом с собой, беспокоясь, чтобы они не пропали ночью. Сейчас, когда Лука угрожает забрать их виноградники, она надеялась, что эти две бутылки спасут дело их жизни. Она провела рукой по холщовой ткани, в которую они были завернуты.

– Доброе утро, – поздоровалась Сюзанна. У нее были доброжелательные зеленые глаза. – Ты хорошо спала?

– Да, даже при такой тряске. – Катерина пригладила волосы. – Где мы?

– Уже во Франции. Границу пересекли ночью.

Катерина глянула в окно. Горы и виноградники сменились фермами с низкорослыми зерновыми культурами и стадами коров. Франция! Родина ее матери. Ава много и охотно рассказывала ей о Франции.

– Сколько нам еще ехать?

– Два-три часа, – ответила Имельда. Она укладывала свои темные с проседью волосы в аккуратный узел. – Перед прибытием в Париж мы позавтракаем. – Женщины переглянулись и заулыбались. – А когда приедем, сразу отправимся за покупками! Где ты остановилась?

– У меня забронирован номер в небольшом отеле в квартале Маре. – Джованна все организовала для нее.

– О, отлично, мы остановимся рядом! – отозвалась Сюзанна. – Хочешь пойти с нами?

Перед началом дегустации у Катерины в запасе было несколько часов. Женщины казались очень милыми. Катерина согласилась.

Вскоре поезд прибыл на Лионский вокзал. Повсюду раздавалась французская речь, родной язык мамы, мелодичный, как пение птиц на рассвете. По лицу Катерины разливался свет.

Она в Париже!

На табло с расписанием были написаны названия городов, о которых Катерина лишь мечтала и о которых так много читала в книгах: Ницца, Марсель, Авиньон, Венеция, Женева, Лозанна…

Девушка была в таком восторге, что ей с трудом верилось, что она во Франции. Она бережно прижимала к себе сумку с вином.

Они миновали знаменитый Buffet de la Gare de Lion. Она много читала об этом роскошном ресторане, где в свое время часто ужинали Коко Шанель, Сальвадор Дали и Жан Кокто…

Словно читая ее мысли, Имельда сказала:

– Обязательно туда сходи. И не забудь оставить место для ромовой бабы, это необычайно вкусно!

Снаружи ввысь взлетали арочные окна вокзала, внушительная башня с часами и каменный фасад, украшенный обнаженными фигурами и херувимами.

Перед ней распахнул свои объятия Париж!

– Давайте возьмем одно такси на всех, – предложила Имельда.

Женщины стали в очередь за другими путешественниками, и уже через несколько минут их багаж погрузили и они в потоке машин понеслись по усаженным деревьями бульварам, между рядами архитектурных творений Османа.

Катерина ощущала благоговейный трепет. Теперь она поняла, почему Ава испытала такое облегчение, когда узнала, что нацисты пощадили Париж.

Женщины договорились вскоре встретиться, предварительно поселившись в отелях. Катерина вышла из такси и оказалась перед маленьким, заплетенным плющом отелем на двадцать номеров, расположенным в узком мощеном переулке старой части квартала Маре.

Она вошла внутрь.

Интерьер изобиловал цветами: чувственные центифолии, вьющиеся плети жасмина и изящные орхидеи. Запахло сладкими специями древних торговых маршрутов Востока. Катерине сразу же вспомнился будуар мамы.

Седовласая женщина в шелковой куртке цвета фуксии, с покрытыми эмалью заколками в виде бабочек в гладкой прическе сидела за декоративной стойкой.

Катерина поставила чемодан.

– Мадам Робер?

– Да, чем могу вам помочь?

– Я мадемуазель Розетта. Мадам Розетта забронировала мне номер.

При упоминании имени Джованны женщина оживилась и приветствовала Катерину как давно потерянного из виду родственника. Катерина узнала, что Джованна и мадам Робер много лет ездили друг к другу в пансионы.

Катерина поблагодарила женщину, взяла ключ и пошла наверх в свой номер. Открыв дверь, Катерина словно очутилась внутри красивейшей музыкальной шкатулки. На золотистых стенах были развешаны картины, кровать покрывал шелк, а зеркальные дверцы шкафа отражали солнечный свет, льющийся с террасы. Более прелестной комнаты она не могла и представить.

Девушка разобрала вещи, повесила костюм, надеясь, что складки разгладятся к обеду. Спустившись вниз, она обнаружила, что итальянки уже ждут ее.

– Мы живем совсем неподалеку, – прощебетала Имельда.

Женщины зашагали по мощеным улицам Маре, останавливаясь, чтобы зайти в заинтересовавшие их бутики. Имельда и Сюзанна приобрели по несколько вещиц, но Катерина берегла деньги для чего-то особенного. Проходя мимо магазина белья, Катерина остановилась у витрины. Даже в Сан-Франциско она не видела таких изысканных шелковых пеньюаров.

– Я хотела бы зайти сюда.

– Тебе понравится французское белье. У тебя такая красивая фигура! – сказала Имельда. – Когда мы были молоды, то покупали белье для брачных ночей, но после рождения детей наши фигуры уже не позволяют носить такое белье. Так что не торопись заводить детей.

Владелица магазина показала Катерине несколько комплектов кружевных бюстгальтеров и трусиков, а также бюстье и шелковые чулки. Белье было очень женственным, а цвета варьировались от чернильно-черных до нежно-пастельных.

– Я возьму вот это.

Продавец завернул шелковые комплекты в оберточную ткань, и женщины пошли перекусить.

Они выбрали небольшое кафе, где Катерина заказала легкую закуску: салат и хлеб. Она все с бóльшим нетерпением ждала предстоящего соревнования и не хотела наедаться. Она искренне верила, что вино, которое они производят, – лучшее в мире, но при этом могла только надеяться, что судьи согласятся с ее мнением.

Ожидая заказ, Катерина спросила:

– Вы часто приезжаете в Париж?

– Обычно раз в год, – ответила Сюзанна. – Конечно, во время войны не ездили, но до нее это было нашей хорошей традицией. Иногда к нам присоединялась наша мама и тетки. А у тебя есть здесь другие родственники, кроме Джованны?

Катерина ждала подходящего момента, чтобы спросить об Аве и Луке. Но сначала ей хотелось заручиться доверием женщин.

– Моим отцом был Лука Розетта.

С лиц женщин сползли улыбки.

– Я не слышала этого имени уже много лет, – выдавила Имельда, стараясь прийти в себя.

– Он женился на француженке, твоей матери, правильно? – сказала Сюзанна.

– Мою маму зовут Ава, она из Бордо. – Катерина добавила, что никогда не знала своего отца, и женщины, казалось, расслабились.

– Я познакомилась с Авой через Джованну, – продолжала Сюзанна, покосившись на сестру. – Это было очень давно. Я рада, что она рассталась с Лукой. Она была такой милой, а он – ходячим несчастьем. Когда мы были девушками, наш отец запрещал ему приглашать нас на свидания.

– В любом случае, он всегда видел только Натали, – добавила Имельда. – Но она вышла замуж за Франко. – Сестры замолчали. Напряжение было настолько явным, что его можно было потрогать руками.

Катерина знала эти имена по письмам матери. Кто такая Натали? И Франко.

– Я так мало знаю о своей семье. И хотела бы узнать больше.

– Тебе следует спросить свою мать. – Имельда удивленно подняла бровь.

Катерина уже слышала такой ответ от Джованны и на этот раз была намерена добиться своего.

– Моя мама не рассказывает о своей жизни в Италии. Поэтому я буду вам очень благодарна, если вы расскажете мне больше. Каким человеком был мой отец?

Сюзанна кивнула сестре.

– Если ее мать ничего не рассказывала…

– Должны ли мы? – поддержала сестру Имельда с встревоженным выражением лица.

– Все случилось так давно… – нахмурилась Сюзанна. Затем коснулась руки Катерины и добавила:

– Ты такая очаровательная молодая девушка. Неужели сейчас все это имеет значение?

Катерина увлажнила губы.

– Если люди шептались за спиной моего отца, я должна знать почему. Вы окажете мне большую услугу.

– С другой стороны, она права, – отозвалась Сюзанна. – Если бы я была на ее месте, то хотела бы знать.

Имельда не соглашалась:

– Мы не должны повторять слухи.

– Речь не только о слухах. Был еще судебный процесс.

Катерина, задержав дыхание, ждала, пока Сюзанна решится. Женщина подозвала официанта и заказала графин вина.

– Пожалуйста, не говори своей матери, что мы тебе рассказали.

– Обещаю. – Катерина потягивала минеральную воду, а Сюзанна тем временем начала свой рассказ:

– Лука, Натали, Франко – мы все выросли вместе. Натали Сорабелла была самой красивой девушкой в нашем классе и нравилась всем мальчикам. У нее были самые синие и самые прекрасные глаза на свете. Но она была не похожа на других красивых девочек – в ней не было самодовольства. Она была настоящей подругой, доброй, верной и милой.

Имельда положила руку на ладонь сестры и вмешалась:

– Но отец Натали был беден, и у нее не было перспектив удачно выйти замуж. Лука боготворил ее, но Виолетта отослала его, и во Франции он повстречался с твоей матерью. К тому времени как он вернулся, Натали уже была замужем. Лука был уничтожен и вскоре сделал предложение твоей матери. Мы помним Аву в те времена, когда она только приехала. Она была очень красивой и очень грустной. Ее родители умерли, и для Луки это был весьма выгодный брак, потому что она унаследовала хорошее состояние.

Катерина внимательно слушала. Перед ней открывалось окно в новый мир.

– И что случилось после?

– Лука вился над Натали, как пчела над цветком. Бедная Ава… Она страдала после выкидыша, и поговаривали, что во всем виноват Лука.

Катерина начинала понимать, почему все так не хотели делиться этой историей.

– А что же Франко?

Сестры обменялись взглядами, полными сомнения.

– Все безобразие началось, когда Натали забеременела, – сказала Сюзанна. – Лука стал еще больше одержим Натали. Он так трясся над ней, что многие начали подозревать, что он отец ребенка. Когда бедная Натали умерла при родах, Лука обезумел. Он во всем обвинял Франко. Он утверждал, что тот позволил ей умереть, чтобы ему досадить.

– А это правда?

– Нет. Франко любил жену. Но ребенок был крупнее, чем кто-либо ожидал, а Натали была слаба после сложной беременности.

Катерина вспомнила о письме матери к Джованне. Загадочная картина обрастала все более ужасными подробностями.

– У отца Луки был пистолет, – вздохнула Имельда. – Твоего отца обвинили в убийстве и посадили в тюрьму. Прости, что нам пришлось это рассказать.

– Я должна была знать. – Катерина откинулась на стуле, стараясь скрыть шок. – Но они с мамой уехали в Америку.

– Мать Луки подала ходатайство в суд, и там решили, что преступление совершено в момент ужасного горя. Луку выпустили. Твои родители сразу же уехали в Америку. Думаю, им пришлось.

Теперь письмо Авы обрело больше смысла. Женщины продолжили беседовать, но сердце Катерины болело при мысли о том, какие испытания пришлось выдержать Аве и Виолетте. Теперь ясно, почему Ава скрывала правду. Как могла мать сказать своему ребенку, что его отец – убийца?

Имельда и Сюзанна попрощались с Катериной возле ее отеля, куда девушка зашла переодеться перед мероприятием.

Катерина приняла душ и причесалась. Затем открыла пакет с покупками и надела новое белье: черное бюстье и шелковые трусики.

Скользнув в кружевной шелковый ансамбль, она почувствовала себя очень женственной, настоящей француженкой. Затем надела любимые туфли на каблуках, так хорошо удлинявшие ноги. Она долго стояла у зеркала, оценивая свой новый вид.

Чувствуя себя необычайно смелой, она нанесла на губы ярко-красную помаду, новый оттенок фирмы «Макс-Фактор». Помада должна была обеспечить эффектный контраст с цветом ее лица. Она сжала губы и посмотрела на свое отражение в антикварном зеркале. Ей улыбалась женщина, которая чувствовала себя непобедимой.

Цокая каблуками по деревянному полу, Катерина прошла в ванную и разгладила последние складки на шикарном костюме цвета эбенового дерева, купленном в любимом магазине «I. Magnin». Он располагался на Юнион-Сквер, возле отеля «Сент-Френсис», а местные прозвали его «Белым мраморным дворцом». Катерина чувствовала себя особенной, лишь переступая порог этого магазина. Идеально сидящий, приталенный, с рукавом три четверти, костюм был создан Кристианом Диором и привезен из Франции. Идеальный выбор для сегодняшнего дня.

Катерина с облегчением убедилась, что все еще может позволить себе приталенные вещи. Летом она носила костюм с жемчужным ожерельем, белыми перчатками на шести пуговичках и любимой черной шляпкой, подбитой леопардовой тесьмой и украшенной белой лентой.

Проведя детство на виноградниках долины Напа, она привыкла одеваться просто, но при этом любила красивую одежду. Она унаследовала это от матери, которая всегда выглядела стильно, даже в хлопковой рубашке и комбинезоне.

Катерина задумалась о страданиях Авы, отмечая мужество, с которым мама боролась за выживание. Теперь, зная это и отправляясь на конкурс, девушка была как никогда нацелена на успех.

Она пробежала пальцами по старым письмам матери, которые положила на комод. До сих пор Катерина особо не задумывалась, как Ава справлялась со всем и что она чувствовала. Читая письма, Катерина слышала голос матери, уже не жесткий, как прежде, а дружелюбный. Но, тем не менее, у нее оставалась еще масса вопросов.

Надевая шляпку и прикалывая ее булавкой, Катерина раздумывала о том, что же окончательно отдалило друг от друга отца и мать. Почему Лука ушел? Или Ава выгнала его?

 

21

Июнь, 1929 год Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Сидя за письменным столом в стиле королевы Анны в номере отеля «Плаза», Ава смотрела на только что полученную телеграмму. Друг ее деда, тоже француз, теперь проживающий в Калифорнии, прислал ей банковскую информацию, которую она запрашивала.

Посмеет ли она осуществить свой план? Лука не заботился о будущем, он жил веселой жизнью с новыми друзьями в Нью-Йорке. От такого веселья их запасы наличных быстро таяли.

На самом деле Ава просто не могла вынести мысли о том, чтобы продолжать жить в отеле с безумцем, которого она боялась все больше. Но могла ли она ехать через совершенно незнакомую страну совсем одна? Возможно, это станет ее шансом и Лука не последует за ней? Она надеялась, что так и будет, но при этом знала, что он обязательно последует. Не за ней, а за деньгами. Виолетта сообщила сыну, что все его наследство было потрачено на покупку его же свободы. Он либо должен начать работать, либо основать собственный бизнес.

Ава подняла голову и посмотрела на свое отражение в зеркале с позолоченной рамой. Несмотря на то, что ее лицо было гладким и юным, девушка чувствовала себя значительно старше своих лет. Ава уложила волнистые волосы и закрепила их платиновой заколкой, затем нанесла фиалковые духи на запястья и на сгиб локтя. Запах духов напомнил ей о Виолетте и обо всем, что она оставила в Монтальчино. Она была решительно настроена сделать все, чтобы Виолетта могла ею гордиться. Ава встала и выбрала лучший наряд из тех, что висели в шкафу вишневого дерева. Выбор пал на шелковое платье цвета лаванды от Жана Пату и атласный жакет. Она так похудела после путешествия и выкидыша, что платье стало ей велико. Также девушка подобрала шляпку в тон и застегнула на щиколотках туфли с ремешком в форме буквы «Т». Затем позвонила портье и договорилась о такси.

Но прежде чем она успела уйти, в номер ввалился Лука.

– Куда это ты собралась? – спросил он, едва ворочая языком, хотя еще не было и двух часов дня. Он упал на кровать. Его широкая грудь тяжело вздымалась после подъема по лестнице. Длинные ноги развалились на персидском ковре.

– За покупками, – ответила Ава и незаметно положила телеграмму в сумочку.

Лука протянул руку.

– Иди к папочке, малышка!

От него разило алкоголем. Ава содрогнулась.

– Нет! Ты снова пьян!

– Я праздную!

Ава надела белые перчатки.

– Разве ты не хочешь знать, что именно? – Он отрыгнул. – Сегодня вторник! – Провозгласил мужчина, расстегивая пуговицы рубашки и молнию брюк. – Давай отпразднуем вместе!

Однажды ее соблазнила его очаровательная улыбка и ямочки на щеках. Но ей уже было достаточно.

– Не хочу тебе мешать, – ответила она холодно. – Тебя разве не ждут друзья?

Лука нахмурился и застегнул брюки.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты перестал бездельничать со своими друзьями и начал планировать наше будущее. Семью, которую мы оба хотели. Ты разрушил нашу жизнь в Италии, не повтори ту же ошибку здесь. – Ава развернулась, прежде чем он успел добраться до нее, и захлопнула дверь номера.

Прибыв на место, Ава оглядела величественное здание. Она заплатила водителю, взяла сумочку и прошествовала в банк Нью-Йорка, чтобы получить наследство. Ее сердце колотилось так, что она была уверена – его стук слышит каждый в этом беззвучном убежище. Она понюхала воздух. Здесь пахло банкнотами.

Ава подошла к мужчине в темном костюме.

– Чем могу помочь вам, молодая леди? – Он пригладил редкие волосы.

Ава присела, скрестила ноги и представилась.

– Я хотела бы перевести деньги в мой банк в Сан-Франциско. – Она с благодарностью вспомнила, как родители заставляли ее учить английский в школе.

– А ваш отец… – Его взгляд коснулся бриллиантового кольца на безымянном пальце ее левой руки, – ваш муж сегодня с вами?

– Мой муж? А почему он должен быть со мной? – Ава постаралась улыбнуться как можно милее.

– Минуточку, пожалуйста. – Мужчина изучил документы и нахмурился. – Его имя указано в счете. Почему бы вам не прийти завтра с ним? Тогда мы с удовольствием вам поможем. – Он уже собрался встать.

– Но счет открыт на мое имя. – На этом настаивала Виолетта. И, в конце концов, какая разница! Это же ее деньги!

– Возможно, во Франции все устроено несколько иначе, но сейчас вы в Америке. – Банкир снисходительно улыбнулся. – Он действительно должен прийти с вами. Это довольно крупная сумма денег для такой молодой девушки, как вы.

Он считает, что она не в состоянии принимать решения? Ава, быстро соображая, посмотрела на табличку с его именем. Она должна сделать все, чтобы деньги перевели.

– Месье Ришар Галифакс, – начала она с максимально возможным французским акцентом, затем моргнула и округлила глаза. – Но это невозможно.

Уступая, мистер Галифакс снова опустился на стул.

– И почему нет, мадам?

– Видите ли, мой муж ждет меня в Сан-Франциско, и я собираюсь ехать к нему. – Ава вспомнила свою дорогую маму и то, как игриво та флиртовала с мужем даже спустя много лет после свадьбы. «Иногда ты должна задействовать женские чары», – смеясь, говорила мать. Возможно, сейчас это будет унизительным, но Ава была в отчаянии. Если она будет требовать, это ни к чему не приведет. Ава шмыгнула носом и захлопала ресницами. Затем изящно поднесла палец к уголку глаза.

Мистер Галифакс заерзал, затем достал выглаженный платок и протянул ей.

– Пожалуйста, не расстраивайтесь, я посмотрю, что можно сделать.

– Это так мило с вашей стороны… Вот номер телефона, по которому вы можете подтвердить наличие счета… чтобы совершить перевод средств. – Она положила на стол телеграмму. Затем подумала о Виолетте и ее железной воле. Если придется, она позвонит свекрови. Она не уйдет, пока не добьется своего.

Банкир звонил, и, пока он разговаривал, Ава для пущего эффекта промокала глаза платочком. «Как он смеет настаивать, чтобы я вернулась в банк с Лукой?» – негодовала она про себя.

Мистер Галифакс закончил разговор.

– Банкир в Сан-Франциско подтвердил наличие вашего счета. – Он побарабанил пальцами по столу.

Ава наклонилась вперед.

– Месье Галифакс, я у вас в неоплатном долгу! Merci. – Еще одна улыбка, еще один взмах ресниц.

Мгновение спустя он кивнул, покорившись ее воле.

– Ну что ж, вижу, вы в трудном положении, и вас ждет муж, поэтому я сделаю исключение.

«Исключение! Перевести деньги с моего собственного счета?!»

Ава подписала документы и, когда бумажная часть работы была завершена, стиснув зубы, поблагодарила мужчину.

Выходя из кабинета, она услышала, как банкир бормочет что-то о своенравных француженках, развращающих дам Америки и их образ жизни. Ава триумфально улыбнулась и поторопилась покинуть банк.

«Мои грехи множатся!» – подумала она и сразу же пошла в ближайшую церковь, чтобы покаяться во лжи.

Но при этом она чувствовала, что поступила правильно. Какие были альтернативы? Она не могла прожить спокойную жизнь домохозяйки с таким человеком, как Лука.

Перед отъездом из Италии Виолетта рекомендовала ей быть решительной и сильной в Америке.

На следующий день, пока Луки не было, Ава собрала вещи и села на поезд в Сан-Франциско. Она оставила мужу письмо, зная, что это проявление трусости, но она действительно боялась возмездия.

Поведение Луки было совершенно чуждым природе женщины. Ее матери не приходилось терпеть такое брутальное отношение, ее муж был добр и великодушен. Что касается Авы, то это был явно не тот брак, о котором она мечтала. Но они были венчаны в католической церкви, и в глазах Авы и ее религии это – на всю жизнь.

Когда поезд тронулся, Ава словно сбросила с плеч оковы прошлого. Ее охватила дрожь радостного волнения. Она была на пути в новую страну. Начало двадцатых годов принесло много нового. Женщины в Америке теперь имели право голосовать на общенациональных выборах! Скоро придет черед Франции и Италии! «Возможно, Виолетта поступила правильно, отослав нас сюда!»

Несмотря на «Сухой закон», Ава слышала, что в Калифорнии виноделы собирают хорошие урожаи. С каждой пройденной поездом милей Ава все яснее видела свое будущее. Сидя у окна и наблюдая за мелькающим пейзажем, она молилась, чтобы Лука перестал пить и поехал за ней. Она оставила ему немного денег, но Луке придется принимать решение как можно скорее. А если он так и не решится, она готова идти своим путем. Это же Америка – страна возможностей!

Девушка ощущала, как все заботы километрами рельсов остаются позади. Впервые в жизни она чувствовала себя совершенно независимой.

Когда поезд поднимался по Скалистым горам, Ава взбила прическу, придав стилю больше смелости, после пересечения границы штата Калифорния ослабила корсет, а завидев голубые воды Тихого океана, решила обновить гардероб, накупив нарядов с юбками длиной до колена.

В Сан-Франциско Ава вышла другим человеком.

Шум платформы наполнил ее радостью. Она хихикала, слушая сленговые словечки, доносящиеся до нее отовсюду. Затем позвала носильщика и села в такси, направляясь в отель на Юнион-Сквер, рекомендованный ей попутчиками.

– В отель «Сент-Френсис», – сказала она, откинувшись на сиденье.

Вокруг раскинулся сверкающий над заливом город, и он ей очень нравился!

На следующий день Ава пошла в банк и проверила состояние счета. Затем проверила состояние драгоценных лоз, а после отправилась за покупками, желая выглядеть подобающе и в городе, и в деревне.

Наконец она связалась с другом дедушки, Шарлем Валуа, и договорилась встретиться с ним в Напа. Мужчина приветствовал ее на вокзале. Он был одет в повседневный твидовый костюм и выглядел как настоящий джентльмен-фермер. Он был истинным французом и не изменял своему стилю.

Ава поздоровалась, и по обычаю они расцеловались в обе щеки и заговорили по-французски. Он отвез ее в свой дом, располагающийся на возвышенности. Жена Шарля Инес приготовила ланч, и они уселись на террасе с видом на долину. Шарль открыл две бутылки их лучшего вина.

– Это впечатляет! – воскликнула Ава, попробовав вино. Она удивленно подняла недавно тонко выщипанные брови. Насыщенное красное вино было практически так же восхитительно, как то, что она пробовала в Бордо и Монтальчино.

– Все благодаря климатическим условиям, – объяснил Шарль. – Погода, почва, сезон дождей, тепло – все способствует качеству. Эти вина одни из лучших в Европе.

– Я хотела бы продолжить семейную традицию виноделия, – сообщила Ава, глотнув вина. И добавила, что вскоре к ней присоединится Лука.

– Единственной преградой пока остается закон Волстеда, который препятствует продаже алкоголя, в том числе вина. Он был принят вопреки вето президента Вильсона.

– Но вы все равно выращиваете виноград и делаете вино. Как вам это удается? – спросила Ава.

– Мы обеспечиваем вином священников и врачей, – ответил Шарль. – Также продаем сырье для вина домашнего производства, которое разрешено в ограниченном количестве. Кроме того, мы можем производить и хранить вино в наших подвалах для собственного употребления. «Сухой закон» не продлится вечно. Знающие люди говорят, что осталось не больше пары лет.

Ава внимательно слушала, наслаждаясь отменным вином.

«Как глупо, что лишь набожные и немощные могут наслаждаться вином…» – подумала она. У нее были деньги переждать это время, а если удастся заполучить контракты на вино для церквей и больниц, то она продержится еще дольше.

– Вы случайно не знаете, поблизости не продается виноградник?

Инес и Шарль переглянулись.

– Знаю. Есть старый виноградник у подножья горы Хауэлл. Хотите на него посмотреть?

После ланча они сели в грузовик, и Шарль повез их по узкой горной дороге.

– Виноградник был посажен в прошлом веке. Видите эти высокие кипарисы? Вход там.

Шарль припарковался и показал ей угодья: ряды скрюченных виноградных лоз под щедрым солнцем.

– Он просто идеален! – воскликнула Ава. От восторга у нее пылали щеки.

– Я могу показать еще несколько мест, но, по моему мнению, это – лучшее! – сказал Шарль.

Они так долго осматривали владения, что солнце уже начало садиться. Шарль достал из грузовика фонари и протянул один из них Аве.

– С дальнего конца участка открывается незабываемый вид на закат. Его должен был запечатлеть Моне! Это настоящее произведение искусства, созданное природой!

Он был прав. Закатное солнце придавало небу необычную яркость. Сверкающие оттенки раскрасили небосвод великолепными цветами: бирюзовым, оранжевым, золотым и розовым.

Ава стояла на краю участка с замирающим сердцем. Это было одно из самых красивых мест на земле, это был виноградник ее мечты!

Подумать только – такое есть здесь, в Америке! Кажется, Господь ответил на ее молитвы. Выходит, что Виолетта оказала ей большую услугу.

Ава откинула голову и устремила взгляд в небо. Тысячи звезд с приближением ночи становились все ярче. Ава не могла отвести глаз, завороженная этим будто усыпанным бриллиантами покрывалом, устилавшим небо над землей.

– Mille étoiles, – пробормотала она. Миль Э’Туаль – тысячи звезд! С мужем или без него – она дома!

 

22

Сентябрь, 1956 год Париж, Франция

– Merci, monsieur. – Катерина заплатила и вышла из машины как можно аккуратнее, бережно относясь к костюму и туфлям на высоких каблуках.

Она подняла голову, рассматривая особняк восемнадцатого века, теперь переоборудованный под отель. Узкий вход под навесом охраняла небольшая армия коридорных в униформах с золотистыми шнурками и аккуратных фуражках. Роскошный отель «Риц» находился в западной части Вандомской площади в первом муниципальном округе Парижа.

В любое другое время Катерина пришла бы в буйный восторг от посещения легендарного отеля, но сегодня не до проявления лишних эмоций – она здесь по делу. Прижав к себе крепче драгоценную ношу, она вошла в здание отеля и проследовала в зал, где должна была проходить дегустация.

Девушка сгорала от нетерпения. Она отбросила мысли о старых письмах, о своем отце и сконцентрировалась только на соревновании. От его результата зависит судьба винной марки «Миль Э’Туаль».

Слева располагался бар в викторианском стиле, с красными бархатными креслами, темным полированным деревом и множеством нарядных людей.

Привлекательные бизнесмены в темных костюмах и крахмальных белых сорочках, ослепительные женщины в облегающих костюмах, перчатках, туфлях с острым носком и шляпках с вуалью. Все здесь дышало элегантностью и страстью.

Торопливо проходя мимо, Катерина подумала, что собравшиеся напоминают ей посетителей отеля «Сент-Френсис». Она скучала по старым друзьям, но теперь ее жизнь здесь. Она нетерпеливо нажала на кнопку вызова лифта. Кажется, прошла целая вечность, пока к ней спустилась позолоченная кабина. Нервничая, Катерина покусывала губу, пока не поняла, что портит тщательно наложенный макияж. Лифтер открыл перед ней решетчатую дверь. Через минуту она уже торопливо направлялась в красивую дамскую комнату, намереваясь поправить красную помаду на губах.

Толстый ковер приглушал шаги, а зеркала в позолоченных рамах отражали ее в полный рост. Она выдохнула, стараясь вернуть самообладание, и импульсивно, в который раз, проверила вино в сумке. Бросив в зеркало последний взгляд, она покинула дамскую комнату, нашла дегустационный зал и распахнула дверь.

Катерина остановилась на входе. Зал был полон crème de la crèmeевропейской винной индустрии.

Она узнала французскую пару, посещавшую Миль Э’Туаль несколько лет назад во время визита в Калифорнию. Женщина была невероятно худа и курила сигарету в тонком золотом мундштуке. Полный смуглый мужчина, сидевший рядом с ней, уставился на Катерину. Семья Морелей. Катерина, задрав подбородок, вспомнила, как они были грубы, уничижительно отзываясь о процессе виноделия в Миль Э’Туаль. Ава поклялась, что никогда больше не пустит их на территорию поместья.

Катерина отвела от них взгляд и кивнула мужчине, который сидел за стойкой регистрации участников.

– Bonjour, mademoiselle, – поздоровался мужчина. Это был человек среднего роста в очках в темной оправе, излучающий сдержанную элегантность.

На столах стояли бутылки с вином знакомых марок, а участники здоровались друг с другом как старые друзья.

– Bonjour! – Катерина представилась.

– Enchanté, мадемуазель Розетта из Напа, Калифорния.

Несколько человек обернулись, с любопытством посмотрев на гостью из Калифорнии.

Губы мужчины сжались в тонкую линию.

– Вы здесь в отпуске, не так ли?

Морели ухмылялись и глазели в их сторону, болтая с другими участниками за своим столом. Катерина их проигнорировала.

– Я пришла увидеться с Виктором Деверо.

При упоминании имени организатора мужчина приподнял кустистую бровь, а некоторые в зале недоуменно обернулись в ее сторону, будто она выругалась при всех.

– М-м-м, он несколько занят сейчас…

Но Катерину было не так просто смутить. Она воспользовалась преимуществом своего роста – на высоких каблуках она на добрую голову возвышалась над мужчиной. Сжав губы и сощурившись, девушка смерила собеседника ледяным взглядом.

– Я подожду.

– К сожалению, это невозможно… – Он махнул рукой, словно желая сказать, чтобы она проходила мимо. – Его расписание заполнено до отказа!

– Но он ожидает меня! Я представитель винодельни «Миль Э’Туаль».

– Калифорнийская винодельня? – Его тон недвусмысленно давал понять, что это абсолютно нелепо.

В их сторону повернулось еще больше недовольных лиц.

– Oui. – Катерина не шелохнулась.

– Non, non, non, – сказал он, поправляя очки, словно они были виновниками всей этой нелепости. – У него сегодня очень важные дела. – И мужчина повернулся к ней спиной.

– Да, так и есть, у него важное дело, потому что здесь я! – Катерина поняла, что терять ей нечего, и отвечала ему в таком же дерзком тоне. Она заметила за дальним столиком нарядно одетого красивого мужчину, который смотрел на нее и улыбался. «Надеюсь, они все наслаждаются представлением!» – подумала она. Также Катерина надеялась, что ее лицо не пылает от стыда, а затем решила, что ей все равно!

Мужчина фыркнул и развернулся, понизив голос до злого шепота.

– Это событие организовано для серьезных виноделов, а не для школьниц, выдавливающих виноградный сок! Немедленно покиньте зал, mademoiselle!

Все их будущее зависело от ее способностей в этот момент. Она проглотила страх, затем, немного приподняв бровь, как делала Ава, заговорила на английском:

– У меня приглашение на встречу с Виктором Деверо! – Затем она быстро перешла на яростно-стрекочущий французский, повышая голос, как делала мать: – И вы меня не остановите! Если вы не представите меня этому человеку прямо сейчас, вечером я приду к нему домой и объясню, почему отнимаю у него время, которое он обычно посвящает семье. Он вряд ли останется доволен вашим высокомерием, которое является явным доказательством того, что вы… боитесь качества нашего продукта. Приберегите свои оценки для вина, monsieur!

Морели громко засмеялись. Лицо ее собеседника покраснело, а мужчина примечательной наружности, сидящий за столиком в конце зала, захохотал и зааплодировал. Чуть позже он поднялся и подошел к Катерине.

– Браво! – сказал он, стоя прямо перед ней. – Что за зрелище!

Катерина овладела собой и решила, что раз уж ее выгонят, то она уйдет красиво.

– А вы, простите…

– Виктор Деверо. – Он слегка поклонился. Его глаза сверкали. У него был золотистый загар человека, проводящего время в Довиле, и манеры парижанина из высшего общества. – Семья моей супруги родом из Бордо. Я узнал ваш акцент. – Собеседнику Катерины он сказал: – Пьер, вы можете идти. У нас с мадемуазель Розеттой есть дела, которые необходимо обсудить.

Катерина перевела дух, с трудом поверив в происходящее. Склонив голову, она сказала:

– Ну что ж, я рада, что смогла вас развлечь.

– Пожалуйста, следуйте за мной. – Виктор приветливо указал на ближайший стол. – Мне интересно узнать, что завело вас так далеко от дома. Присаживайтесь.

Катерина села и аккуратно поставила сумку перед собой. Затем посмотрела на Морелей.

– Я приехала, чтобы выставить на конкурс наше вино марки «Миль Э’Туаль». – Она постаралась как можно четче выговаривать слова, несмотря на то что собеседник перешел на английский. – В Северной Америке мы победили на нескольких важных конкурсах.

На лице Виктора играла улыбка.

– А как вы узнали о нашем?

Катерина сказала, что им посоветовал его редактор журнала «Винная оценка».

– Он и его жена сочли, что мы должны участвовать.

– Правда? Я хорошо с ними знаком. – Он наклонился над столом и заговорил более доверительно: – Вы же понимаете, что это слепая дегустация? Если ваше вино не надлежащего качества… Никоим образом не хочу вас обидеть, mademoiselle, но это может иметь катастрофические последствия для вашего бизнеса. – Он обернулся и кивком указал на группу мужчин и женщин. – Здесь полно прессы.

– Je comprends. – Катерина знала, на какой риск идет.

– Ну что ж, тогда давайте посмотрим на ваше вино.

Катерина увлажнила губы и достала бутылки. Виктор изучил этикетку.

– Это шато… я уже видел его. – Он пристально посмотрел на Катерину. – Это поместье маркиза Александра Ксавье де Лауретта.

– Мама говорила, что наш дом в Напа построен по образцу ее семейного особняка в коммуне Пойяк.

Ава много рассказывала ей об этой местности, расположенной в признанном винодельческом регионе Медок на северо-востоке Бордо.

Виктор выглядел заинтересованным.

– Маркиз был вашим дедом?

Катерина пожала плечами. После того как оказалось, что она дочь убийцы, девушка не решалась признавать еще какое-либо родство.

– Моя мать покинула Францию еще очень молодой. Она и мой отец родом из семей виноделов Франции и Италии.

– Понимаю. Ну что ж, перед тем как заявить вино на конкурс, я должен его попробовать, вы же понимаете?

Катерина кивнула, и Виктор знáком пригласил к столу молодую женщину. Та торопливо подошла.

– Одетт, пожалуйста, поручите открыть эту бутылку.

Когда женщина ушла, Виктор задал Катерине несколько вопросов об их виноградниках в Напа. Казалось, он искренне интересуется Калифорнией, ее климатом, почвой и винной промышленностью. Они обсуждали терруар, и Катерина упомянула недавно произошедшее землетрясение.

– Un tremblement de terre? – повторил он и содрогнулся. – Много лет назад я навещал друзей и стал свидетелем землетрясения в Аргентине. Землетрясение – способ Господа привлечь наше внимание. А вино – наш способ справиться с пережитым шоком.

Вернулась женщина с хрустальным бокалом.

Катерина задержала дыхание. Это был момент, которого она боялась. Виктор качнул вино в бокале, посмотрел на свет и вдохнул букет. Затем посмотрел на Катерину поверх бокала. Катерина, опустив глаза в попытке скрыть нетерпение, ждала его оценки.

Но мужчина молчал.

Он отпил немного вина, подержал его во рту, сохраняя хмурое и задумчивое выражение лица. Затем почти незаметно покачал головой.

Катерина выдохнула. Неужели это «нет»?

Это был не тот ответ, которого она ожидала, но ей придется его принять. Этот человек был авторитетом, и только он мог решать, какое вино допустить на конкурс. Если она начнет спорить, это не принесет ничего хорошего.

– Merci, – пробормотала она. Ее залила волна смущения, ей казалось, что она слышит замечания мадам Морель позади нее. Она потянулась за сумкой.

– D’accord, мы примем это вино, – вдруг сказал он своим приятным голосом, в котором прозвучали, однако, нотки неопределенности. – Пожалуйста, подождите в другой комнате, вердикт будет вынесен немного позже. Одетт вас проводит и сообщит о конечном решении судей. – Он встал, показывая, что встреча закончена. – Merci, mademoiselle, bonne chance.

На мгновение Катерине показалось, что она увидела доброжелательную вспышку в его глазах.

– Merci, monsieur.

Выходя из комнаты, она чувствовала на себе сотни взглядов. Высоко задрав подбородок, она праздновала триумф над Морелями. Возможно, ей здесь не рады, но вина марки «Миль Э’Туаль» чертовски хороши! Они были великолепным отражением терруара и отлично вызрели. Они достигли вершины совершенства.

Она и Санто! Семья, которую они создали в Америке… Ягоды, так заботливо выращенные и собранные Рафаэлем… Земля, которой Ава посвятила свою жизнь… Лозы, привезенные Авой из Бордо… Любовь, которую Катерина испытывала к Санто, проявилась в их вине. Другого такого вина уже не будет. В глубине души она знала, что их с Санто союз создал неповторимую магию этого винтажа.

Теперь решение за судьями. Учитывая ледяной прием, она с облегчением думала о том, что дегустация будет слепой и никто не узнает личность производителя до финала.

Одетт проводила Катерину в комнату ожидания для гостей и вернулась обратно в зал. Катерина подошла к красному бархатному креслу и оперлась о его спинку. И тут почувствовала запах сигаретного дыма.

– Итак… вы приехали украсть у нас еще какие-нибудь секреты?

Катерина резко повернулась, чуть не носом столкнувшись с давней знакомой.

– Мадам Морель. Насколько я помню, это вы задавали много вопросов, выпытывая наши секреты.

Месье Морель подошел защитить жену.

– Не имеет значения! Ваша страна, климат, методы – все недостойно! И это отражено в качестве вашего вина! – Он брезгливо махнул рукой.

Катерина вспыхнула и парировала:

– Еще посмотрим, не так ли?

Мадам Морель выдохнула дым в сторону Катерины.

– Вы здесь впустую тратите время!

– Только на разговор с вами, мадам! – Вскипев, Катерина развернулась, стремясь уйти как можно дальше от супругов, источающих яд.

Другие участники прохаживались по комнате, стараясь скрыть нетерпение за неспешной беседой. Катерина рассекла толпу и вышла во двор. Села на каменную скамью под цветущим деревом, стараясь прийти в себя. Окруженная каллами в горшках и изящными цветочными топиариями, она вдыхала успокаивающие ароматы природы. Девушка приготовилась к долгому ожиданию.

Через несколько часов Катерина вдруг заметила знакомый мужественный профиль: густые волосы, четко очерченные скулы, широкие плечи. Мужчина в темном костюме… Катерина моргнула. Наверняка нервы шалят, и ей только кажется!

Этого просто не может быть!

Однако это был он. Санто обошел толпу туристов и уверенной походкой направился прямо к ней. Гравий хрустел под каблуками его начищенных до блеска туфель.

Катерина всполошилась. Люди не летят через полмира из-за какой-то прихоти. Она приложила руку к груди, силясь унять колотившееся сердце. Что-то стряслось дома?

– Санто! Ты здесь… Что случилось? – Она вскочила. – Что-то с мамой? – Она сразу же подумала о Луке! Может, он обидел маму? Нет! Только не это…

Санто положил руки ей на плечи и поцеловал в обе щеки.

– Расслабься, cara, я приехал помочь.

– Ты для этого проделал весь этот путь? – Она возмущенно упала на скамью, едва переводя дыхание. Как он посмел так ее напугать?

Санто недоуменно приподнял бровь.

– И вам добрый день, mademoiselle.

– Мне не нужна твоя помощь. – Она задрала подбородок, но при этом пристально на него посмотрела. Она прежде не видела его в костюме. И почему он так красив?! Она не могла подобрать верное слово, точно описывающее его внешность. Он выглядел… аристократично.

– Мне это прекрасно известно. – Бровь опустилась. – Но это очень важный конкурс.

– Откуда ты знаешь, что я здесь?

– Мне позвонила Джулиана.

Катерина любила подругу, но это было слишком.

– Не могу поверить, что она это сделала, – пробормотала девушка, скрестив руки. Что теперь будет? Санто здесь.

– Не сердись на нее. Джулиана всем сказала. Она же публицист, это ее работа.

Катерина прищурила глаза.

– Я прекрасно справляюсь. Мне не нужно твое геройское вмешательство!

– Я понимаю, о чем ты, но я обещал Рафаэлю, что присмотрю за этим. Результат этого конкурса жизненно важен для всех в Миль Э’Туаль. – Санто сел рядом. – В любом случае, я подумал, что ты будешь не против компании. Это вино – наше дитя, твое и мое. Я хочу выиграть не меньше, чем ты.

Катерина поежилась при слове «дитя». Затем начала отстукивать каблуком по земле.

– Они сейчас дегустируют.

– Да, мне так и сказали. Кажется, ты произвела впечатление, хотя мадам Морель изложила мне это несколько резковато.

Катерина скривилась.

– Они с мужем приезжали когда-то к нам в поместье. И вели себя столь неучтиво, что Ава попросила их уехать.

– Могу себе представить. – Санто засмеялся. – Не знаешь, какие вина представлены?

– Естественно, лучшие из Бордо. Вся линейка красных вин premier cru.

– Из Медока?

Она кивнула и по старой привычке нервно накрутила волосы на палец.

– Да, и Шато О-Брион. Я узнала производителей по фотографиям. Участвуют все значительные виноделы Франции и несколько иностранных. Я видела их и слышала разговоры.

Санто успокаивающе взял ее за руку. Катерина не сопротивлялась.

– У нас отличное вино, Катерина. Оно заслуживает быть представленным среди лучших. Все будет хорошо.

Она заглянула в его блестящие голубые глаза, сверкающие в послеполуденном солнце, ломающие ее сопротивление. Он раскрыл ее ладонь и начал пальцем чертить круг.

– Послушай, я тут думал, что можно сделать, если мы проиграем.

– Нет! – воскликнула она и вырвала руку. – Не сглазь!

Санто улыбнулся, и Катерина вспомнила, что так она всегда говорила, когда они были детьми. И в этом был весь ужас создавшейся ситуации: практически любое счастливое воспоминание из детства было связано с Санто Кассини!

Он откашлялся и приготовился заговорить. Его голос всегда был немного хрипловат и при этом невероятно чувственен.

«Зачем он приехал?»

Но прежде чем он успел ответить, к ним подошла молодая женщина.

– Мадемуазель, месье Деверо просит вас пройти в зал. Дегустация завершена.

 

23

Париж, Франция

Когда Катерина и Санто вошли в зал, украшенный изделиями из слоновой кости и зеркалами в позолоченных рамах, где собрались судьи и виноделы, девушка снова почувствовала на себе насмешливые взгляды и услышала перешептывания.

Как посмела американка участвовать в таком престижном конкурсе? Да кем она себя возомнила?

Санто тоже слышал некоторые комментарии, но не понимал французскую речь так хорошо, как она.

– А вон и Морели. Что они говорят? – Он приблизил губы к ее уху. – Хотя, что бы они ни говорили, звучит не очень.

– Так и есть, – ответила Катерина и перевела услышанные замечания. – В общем, мое участие в конкурсе не одобрили. – Катерина улыбнулась: ее грело присутствие Санто. Она здесь не одна. Но это не значит, что она вновь поддастся его чарам. – Сейчас самое главное, что наше вино допустили к участию в конкурсе.

Санто взял ее за руку.

– Давай сядем сзади. Если придется быстро уходить, у нас будет выгодное месторасположение.

Катерина отстранилась, стараясь не выйти из себя.

– Что они могут нам сделать? – Девушка пожала плечами. Она и так уже наслушалась. Только Виктор Деверо признал ее достойным участником конкурса. Внезапно ей пришла в голову дерзкая мысль, что он решил сделать ее примером и показать миру, чего на самом деле стоят американские вина. – Разве что опозорить нас в международной прессе. – Морели в этот момент разговаривали с мужчиной, который явно делал заметки. Они посмотрели в их сторону и засмеялись. – Мы должны остаться и поговорить с репортерами. – Катерина нервно крутила в руках небольшой черный клатч, купленный в Риме. – Это хорошая возможность обозначить нашу марку вина на карте мира.

Санто подмигнул.

– А если нам придется спасать репутацию, не только твою, но и всех калифорнийских виноделов?

– Я готова на все! – Санто был прав, и она это знала. Катерина подумала про свою мать, Рафаэля, Нину и других работников, чье благополучие зависело от процветания Миль Э’Туаль.

Она откинула волосы назад. Победа, безусловно, повысит репутацию винодельни в Европе.

Дюжина судей со строгими лицами сидела за длинным банкетным столом, задрапированным прекрасным полотном персикового цвета. Некоторые проверяли записи и что-то помечали в блокнотах, а другие, уже завершившие голосование, перешептывались.

По залу, разговаривая с виноделами, ходили представители газет и журналов, а фотографы делали снимки известных производителей и их престижных вин.

В какой-то момент Катерина заметила их с Санто отражение в зеркале и была приятно удивлена тем, как стильно они выглядят. Необычно для тех, кто вырос в рабочих комбинезонах…

Привлекательное лицо Санто было покрыто загаром, а темные волосы отливали медью.

Катерина поправила шляпку с леопардовой лентой и выпрямилась, наслаждаясь безупречной посадкой роскошного темного костюма. По крайней мере, выглядели они успешными!

Девушка уверенно подошла в группе репортеров, поздоровалась, представила себя и Санто.

– Мы представляем Миль Э’Туаль, винодельню в Напа, штат Калифорния. Мы выставили на конкурс наше «каберне».

Репортеры неловко переглянулись и разошлись, лишь один итальянец пробормотал извинения.

– Я обещал поговорить с другим виноделом, простите.

– Да уж! – Катерина повернулась к Санто.

Он выглядел обеспокоенным.

– Ты произвела впечатление.

– Да, вроде тяжелого случая кори!

Санто обнял ее и притянул ближе к себе.

– Поэтому я здесь.

– Хочешь заразиться?

– Нет, глупенькая, поддержать тебя! – Он обозрел толпу. – Что за злобная компания!

– Они просто зациклены на своем. – Катерина вздохнула. – Давай найдем места и сядем. С нами все равно никто не будет разговаривать.

– Ну и что? Пусть наше вино все скажет за нас!

Они улыбнулись друг другу, словно скрывая общую тайну.

Впереди, злорадно ухмыляясь, уселся месье Морель. Его жена пристроила свой тощий зад рядом.

Катерина проигнорировала парочку.

– Давай сядем сзади. – Прокладывая путь среди гостей, Катерина думала о Санто. Как много он учился и работал! За прошедшие несколько лет он учредил прибыльную консультационную практику. Однажды он поделился с Катериной своими мечтами основать винодельню высшего класса. Как и Катерина, Санто с детства учился искусству выращивать виноград у Рафаэля, виноградаря в четвертом поколении, а виноделию – у Авы, винодела в пятом поколении. Затем он соединил полученный опыт с университетским образованием в сфере виноградарства, а после – с природным умением вести бизнес и креативностью. Санто заслужил право получить дивиденды от своих достижений. Катерина стойко выносила неодобрительные комментарии и взгляды окружающих. Она понимала нежелание мужчин-виноделов пустить в их закрытый мир представительницу противоположного пола.

– Может, сядем сюда? – предложил Санто, указывая на пару стульев прямо возле выхода. – На случай, если местные совсем перестанут быть гостеприимными.

– Отличная мысль. – Катерина присела и скрестила ноги. Ненароком она задела ногу Санто, и по ней пронеслась волна электричества. Опустив взгляд, она отвела ногу, уголком глаза заметив странное выражение на лице мужчины.

К подиуму подошел Виктор Деверо и попросил внимания. Голосование было окончено.

Виноделы замолчали, а репортеры и фотографы замерли в ожидании.

Начав с конца, Виктор называл имена производителей белых вин. Поздравления и вежливые аплодисменты следовали за оглашением каждого финалиста.

Катерина и Санто присутствовали на параде рислинга, пино-гри, совиньон-блан, гевюрцтраминера, шенин-блан, шардоне и многих других сортов. Затем шли красные: пино-нуар, санджовезе, темпранильо, гренаш, зинфандель, мерло, шираз, каберне-совиньон и разные купажи. Великолепные вина из Бургундии, Бордо, Помероля, Марго и Сент-Эмильона, из Италии и Аргентины – все были представлены на этом престижном конкурсе.

Санто и Катерина громко хлопали, радуясь, когда вино «Брунелло ди Монтальчино», сделанное из винограда, выращенного на территории, за которой приглядывала Джованна, победило в своей категории.

Санто крепко сжал руку Катерины. Они безумно хотели победить, но при этом уже практически отчаялись. Их купаж пока еще не был упомянут ни разу, а Морели между тем получили награду за свое вино.

– Мы можем уходить, – сказал Санто, наклонившись.

Катерина знала, что в ее глазах отражается мука.

Собираясь огласить победителя в той категории, где было заявлено вино Катерины, Виктор остановился и ближе поднес к глазам записи. Затем, прикрыв микрофон, проконсультировался со своей помощницей Одетт. Та решительно кивнула. Он откашлялся. Морели победно заулыбались и приготовились принять награду.

– Дамы и господа, у нас неожиданный победитель. – Деверо обвел зал взглядом и еще раз откашлялся. – Наш главный победитель в этой категории – Миль Э’Туаль, Напа, штат Калифорния, за вино, купаж которого был создан Катериной Розеттой и Санто Кассини.

Катерина замерла, совершенно ошеломленная, она боялась поверить услышанному. Санто вскрикнул и обнял ее. Вместо поздравлений и аплодисментов в зале воцарилось молчание. Все были изумлены результатами голосования.

Месье Морель фыркнул, и по комнате пронеслась волна недовольства.

Виктор Деверо, чувствуя нарастающую сумятицу, быстро перешел к оглашению главного победителя в категории белых вин. Зал взорвался поздравлениями и вспышками фотоаппаратов. Ликующие виноделы позировали перед фотографами.

– А сейчас, – продолжал Виктор, – главный приз в категории красных вин! – Он откашлялся и посмотрел прямо на Катерину. – Миль Э’Туаль.

– Мы победили! – вскричала она, чувствуя, что вот-вот разорвется от счастья.

– Мы сделали это! – Санто вскочил. – Наше дитя победило! – Он обнял ее и закружил, смеясь от радости.

– Я всегда знала, что это вино особенное! – Катерина смеялась вместе с Санто, чувствуя, как на глазах блестят слезы счастья. Она не замечала недовольства в зале.

Донесся голос одного из судей:

– Кто его выбрал?

Одетт показала судье его бюллетень, и еще несколько человек попросили вернуть их бюллетени на проверку.

– Это абсурд! – вскричал месье Морель. – Наверняка это ошибка! Их американское вино никогда не сможет соответствовать нашим стандартам!

– Да, наверняка была допущена ошибка. – Мадам Морель стряхнула пепел своей тонкой сигареты. – Они же чужаки!

Вступил в разговор еще один судья:

– Это невозможно, я должен изменить свой выбор!

– Что-то тут не так! – сказал кто-то впереди. – Их следует дисквалифицировать.

Недовольство все нарастало, и Катерина бросила отчаянный взгляд на Санто. Неужели они сейчас все потеряют?

 

24

Париж, Франция

Наблюдая за волнением среди судей, Катерина боялась пошевелиться.

Рассерженный Виктор Деверо вернулся на подиум и попросил тишины.

– Все решения окончательны! – рявкнул он. – У вас было время подумать!

– Il n’est pas possible, – раздался голос из зала. – Американское вино никогда не удостаивалось такой чести. Должно быть, при подсчете голосов произошла ошибка.

Катерина сжала руку Санто. Они заслужили победу!

– Non, non, non, – настаивала Одетт. – Все образцы были тщательно пронумерованы! Нет никакой ошибки!

Виктор поднял руки, призывая к порядку.

– Давайте поприветствуем пару молодых виноделов в нашем клубе!

– Но они новички, выскочки! – запротестовал месье Морель.

– Просто невозможно!

– Предлагаю вам лично попробовать их вино! – Виктор пригласил Катерину подойти к подиуму.

– Как вы можете предлагать нам такое! – Мадам Морель вскочила.

Игнорируя ворчание толпы, Катерина и Санто прошли вперед. Проходя мимо супругов Морель, Катерина не удержалась и триумфально улыбнулась.

Санто им подмигнул и нагнулся к мужчине.

– Думаю, вам следовало быть более внимательными при посещении Миль Э’Туаль!

Мадам Морель яростно загасила сигарету. Муж взял ее под руку, и они вышли, раздраженно бормоча.

Катерина хихикнула, и они повернулись к Виктору, который поздравлял их, широко улыбаясь. Их наградили, а затем они вместе сфотографировались и расцеловались.

– Молодцы! – Виктор, казалось, был искренне доволен. – Не позволяйте шумным конкурентам мешать вам творить! Буду с нетерпением следить за вашими успехами!

Катерина и Санто поблагодарили его, и встреча завершилась. К ним подошла журналистка.

– Привет, – поздоровалась молодая женщина и огляделась. – Думала, к вам очередь выстроится за интервью.

Санто оглянулся и заулыбался.

– Думаю, скорее выстроится очередь нас избить! Вы американка?

– Ну да. Похоже, мы здесь не очень популярны! – Женщина засмеялась. – Я пишу о европейский культуре для New York Times. И хотела бы задать вам несколько вопросов.

Катерина и Санто несколько минут рассказывали женщине о своем вине, а затем позировали для фотографии.

После к ним подошли несколько виноделов и поздравили. Катерина была им очень благодарна и пригласила посетить поместье, если те когда-либо будут в Калифорнии.

Гости постепенно расходились. Санто предложил Катерине руку.

– Ты была неподражаема! Странно, что никто не пострадал. Мне казалось, что восстание неизбежно. Ты согласишься отпраздновать со мной и выпить по бокалу шампанского?

– С удовольствием.

Через несколько минут они уже пили за успех в баре отеля.

– А теперь нужно заняться делом, – сказала Катерина. – Джулиана разошлет пресс-релизы, а мама свяжется с покупателями и расскажет о хороших новостях.

– И продаст больше вина, – добавил Санто.

– Если будут крупные предварительные заказы, мама сможет занять денег в банке, заложив будущую прибыль, а не имущество! Мне не терпится позвонить Джулиане. И рассказать о Морелях! – Катерина улыбалась от радости, шампанское прибавляло легкости. Вино Миль Э’Туаль признали на мировой арене!

– Давай позвоним Джулиане прямо сейчас, – предложил Санто.

Они пошли к консьержу, который соединил их с оператором. Сейчас в Калифорнии было раннее утро. Но Джулиана ответила после первого гудка. Катерина подумала, что она, наверное, ждала ее звонка.

– Я разбудила тебя?

– Ты что, смеешься? Я не спала всю ночь! Надеюсь, у вас хорошие новости?

– Так и есть, Джулиана! Мы победили!

– В какой категории?

– Главный приз! – Катерина восторженно взвизгнула. – «Миль Э’Туаль» признали лучшим красным вином на конкурсе!

Джулиана присвистнула.

– Поздравляю! Это большая победа! Я немедленно разошлю новости! Думаю, ты только что спасла винный бизнес Миль Э’Туаль! – Она сделала паузу. – А Санто удалось приехать?

– Да, он здесь, со мной. – Сейчас было не время осуждать подругу. Кроме того, Катерина признавала, что праздновать победу вдвоем с Санто куда приятнее.

Джулиана пообещала сразу же позвонить Аве и Рафаэлю.

Закончив разговор, они решили найти кафе и поужинать. Оба чувствовали себя уставшими после такого тяжелого дня, несмотря на то, что все хорошо закончилось. Но сначала Санто хотел оставить багаж в своем отеле.

– Где ты остановишься? – спросила Катерина, как только они сели в такси.

– В маленьком отеле, который порекомендовал мне один итальянский друг. – Санто назвал адрес отеля, и Катерина подозрительно уставилась на него.

– Я тоже там остановилась. А кто твой друг?

– Джованна Розетта. Она присматривала за мной, когда я был маленьким. Несколько недель назад ко мне в Дэвис приезжал детектив и сообщил, что я унаследовал собственность в Монтальчино.

Катерина закрыла глаза, припоминая, что слышала имя Санто при оглашении завещания. «Наши жизни слишком крепко связаны!» И сразу же спросила:

– Ты же не собираешься в Монтальчино? Правда?

– Может, и собираюсь… – Он улыбнулся. Его ярко-голубые глаза дразнили ее.

– Почему ты не сказал мне, до того как я уехала из дому?

– Ты умчала посреди ночи в Сан-Франциско, разве не помнишь?

«Черт бы тебя побрал!» Катерина надела темные очки.

– И как ты умудрился быть упомянутым в завещании? Только не говори, что ты бабушкин родственник!

– Сестра моей матери вышла замуж за сына лучшего друга Виолетты. Это маленький городок. Я знал ее еще ребенком и навещал до отъезда в Америку. Она была знакома с моими родителями и была о них высокого мнения. Она оплатила мой переезд в Нью-Йорк, посчитав, что это станет для меня хорошей возможностью. – Его улыбка померкла. – Ты никогда с ней не встречалась, правда?

Катерина покачала головой.

– Я даже не знала, что у меня есть бабушка!

– Если тебя это утешит, я не знал, что она была твоей бабушкой. Твоя фамилия очень распространена в том регионе. Рафаэль и Ава никогда ничего не рассказывали.

На мгновение Катерина замолчала.

– Какой была Виолетта?

– У нее был замечательный смех, невероятные фиалковые глаза и тяжелые белые волосы, уложенные в высокую прическу. И обязательно заколки с драгоценными камнями. Она пекла самый вкусный хлеб и готовила лучшие каннеллони из всех, что я пробовал. У нее было собственное мнение по любому поводу, но при этом всегда добрые намерения. – Он улыбнулся. – Ты похожа на нее. И от нее всегда пахло фиалками!

– «Пармская фиалка», – пробормотала Катерина. Затем посмотрела на Санто из-под опущенных ресниц. – Как долго ты собираешься пробыть в Париже?

– Несколько дней. Я прежде никогда тут не был. Вдруг и ты захочешь остаться?

– Может быть… Но сначала мне нужно позвонить кое-кому. – Катерина раздумывала, сможет ли уговорить Джованну присмотреть за Марисой еще пару дней. Ей не нравилось надолго разлучаться с дочкой, но на этот раз обязательно нужно поговорить с Санто.

Приехав в гостиницу, Катерина попросила мадам Робер соединить ее с Италией. Единственный телефон был внизу, в кабинете управляющей.

Санто поднялся наверх, чтобы оставить вещи и освежиться.

– Мариса просто ангел! – сказала Джованна. – Нам с Альмой очень нравится за ней присматривать. Наслаждайся Парижем вместе с Санто.

– Я по ней скучаю. – Катерина была благодарна Джованне. – Поцелуй ее за меня. Скоро увидимся!

Она повесила трубку, пребывая в восторге от мысли провести несколько дней в Париже с Санто, подальше от любопытных глаз.

Мадам Робер предложила им посетить ресторанчик, расположенный неподалеку.

Был прекрасный по-летнему теплый вечер, и молодые люди решили прогуляться.

Было еще рановато для ужина, но путь пролегал мимо многочисленных кондитерских, из которых доносились божественные ароматы. Они зашли в еврейскую булочную и съели по рогалику с малиной и по рулетику с цукатами. И дружно решили, что лучшей выпечки никогда ранее не пробовали!

Катерина была в восторге от мощеных улочек квартала Маре, одного из старейших в Париже.

– Мадам Робер рассказывала, что Виктор Гюго когда-то жил в этом квартале.

Санто заинтересованно спросил:

– Ты по-прежнему любишь читать?

– Да, по-прежнему люблю хорошие книги, но читаю немного. – Из-за работы и Марисы времени оставалось совсем мало. – Смотри-ка – книжный магазин! Давай зайдем.

Они вошли и долго осматривали книги. Внезапно Санто коснулся ее плеча. Он держал в руках романы Гюго: «Отверженные» и «Собор Парижской Богоматери». Катерине понравилось, что они на французском, и, прежде чем она успела запротестовать, Санто купил их для нее.

Продолжая путь, они зашли в несколько бутиков, где продавалась очень элегантная одежда. В одном из магазинов Санто купил ей духи «L’Heure Bleue», очаровательный парфюм Guerlain, в составе которого она учуяла аромат ирисов, роз и жасмина. Эти цветы росли в Миль Э’Туаль и Монтальчино. У духов был теплый, амбровый шлейф.

Санто поднес ее надушенное запястье к носу.

– Очень загадочный запах…

– А ты возьми вот эти. – Катерина держала в руках флакон духов, которые выбрала для него.

Он закрыл глаза и вдохнул.

– Очень чувственно, не так ли?

– «Eau de Fleurs de Cédrat» – их запах напоминает мне о Напа весной, когда зацветают цитрусовые.

– У вас отличный вкус, мадемуазель, – сказала продавщица. Она не спеша упаковала их покупки и добавила несколько пробников.

Когда они пришли в ресторанчик, Санто предложил сесть на улице, в крошечном дворике под красным навесом. Они сели рядом за маленький столик у каменной стены, оплетенной розами.

Катерина сняла жакет.

– Не думал, что под жакетом скрывается такая красота, – пробормотал Санто, проведя пальцами по ее обнаженной руке. – Ты превратилась в прекрасную женщину, Катерина Розетта. – Он коснулся ее виска. – И чертовски умную, к тому же… То, что ты сделала на конкурсе, было неподражаемо! Кому, кроме тебя, могло прийти в голову выставить там наше вино?

Катерина взглянула на него из-под вуали и засмеялась.

– Думаю, это лучшие комплименты из всех, что ты мне делал. Духи, книги… Я чувствую себя избалованной!

– Ты этого достойна, – сказал он, понижая глубокий голос до шепота. – И, кроме того, мы же празднуем! Разве это так часто случается?

Над ними зажегся свет. Мимо проходили другие пары. Катерина, подперев лицо руками, смотрела на стильных парижанок и любовалась их креативными образами, в частности модными шляпками.

– Ты, кажется, говорила, что умираешь от голода. – Раздался голос Санто, и она очнулась от транса.

– Да, так и есть. – Выпечка оказалась лишь легким перекусом. Катерина изучала меню. Все казалось таким аппетитным. – Тут столько всего! Как же мне выбрать?

– Давай попробуем несколько разных блюд, – предложил Санто и сжал ее руку.

– Давай! Как насчет l’assiette de charcuterie? Паштет по-деревенски из утки с карамелизированным луком и корнишонами.

– Я думал, ты закажешь улиток, – улыбнулся Санто.

– Конечно! А к ним масло с травами! И обязательно huîtres chaudes!

– Устриц?

– Oui, avec des épinards et une sauce à la crème de Champagne. – Катерина засмеялась. – Да, со шпинатом и крем-соусом на основе шампанского.

Санто заказал filet au poivre – стейк с коньячным соусом и черным перцем. А Катерина добавила еще салат «Нисуаз» и cuisses de grenouille à la Provençale.

– Это то, о чем я подумал? – скривился Санто.

– Да, это любимое блюдо мамы. Его очень сложно найти в Америке. – Катерина наклонилась вперед. – А на десерт soufflé au chocolat.

– Если вдруг мы не наедимся, – засмеялся Санто.

Катерина сделала заказ, и они сидели в ожидании, наслаждаясь бутылкой «Бордо» незнакомой марки. Из окна верхнего этажа доносились звуки джаза.

Катерина старалась запечатлеть это мгновение в памяти, чтобы позже вспоминать и наслаждаться. Единственным, чего не хватало, была Мариса. В идеальном мире они должны смеяться и разговаривать о дочери.

Прежде чем расстаться, она обязательно расскажет ему о ребенке.

– Кажется, твои мысли где-то очень далеко, – сказал Санто, прерывая ее размышления. Затем поднял бокал. – Давай выпьем за Миль Э’Туаль и за нас.

Катерина сделала глоток вина, раздумывая, что он имеет в виду. С невестой из отеля он не связывался.

Санто смотрел на нее глазами, похожими на глазки Марисы, и Катерина чувствовала, как просыпаются чувства. Она протянула ладонь, и их руки сомкнулись. Пробежала искра. Возможно, через несколько дней он ее возненавидит, но сегодня и еще пару дней она будет наслаждаться.

Это была желанная пауза, отдохновение после трудных решений, финансового давления и воскрешения семейных призраков.

Они наслаждались ужином и особенно шоколадным суфле, поданным с заварным кремом. Затем пили кофе, наблюдая за прохожими и вспоминая свои детские проделки.

– А ты помнишь, как мы переоделись в костюмы Дракулы на Хэллоуин? – сказала Катерина. – И напугали Нину и Рафаэля до полусмерти!

– Мне пришлось долгое время заглаживать вину, – прищелкнул языком Санто. – Рафаэль думал, что кетчуп, которым мы измазались, – кровь одной из его собак.

– Да, об этом я забыла. Мы так орали, что Нина подумала, мы поранились. Кажется, Джулиану потом наказали. – И тут Катерина перестала улыбаться.

– Что случилось? – спросил Санто и взял ее за руку.

Его глаза были похожи на два вибрирующих голубых океана. Катерине едва удалось отвести взгляд. Казалось, он видит ее насквозь.

– Просто так много воспоминаний, – пробормотала она.

– И большинство из них – хорошие! Да ладно, ты должна признать, что это так!

– Все благодаря тебе. Без тебя в поместье было бы ужасно одиноко…

– У тебя же была Джулиана. Она тебе как сестра.

– Да, но приключения всегда находил ты.

– Я?! Это ты была главной придумщицей! Никогда не забуду, как ты повела нас в подземные туннели. Те брошенные пещеры времен «Сухого закона» были жуткими!

Катерина улыбнулась.

– А ты помнишь призраков погибших виноделов?

– Я был уверен, что те пещеры полны призраков!

– Думаю, так и есть. Помнишь, как мы напугали Джулиану, накинув простыни на плечи и мигая фонариками? – Катерина снова засмеялась.

– Да, и за это меня тоже наказали.

– Ну, если бы Джулиана не вывихнула тогда руку…

– Бедняжка. Она так храбрилась тогда, – улыбался Санто.

– Ты ее так умело вправил, что я была уверена – ты станешь врачом. – Катерина восторженно посмотрела на мужчину. Он всегда в экстремальных условиях действовал быстро. Тут она посмотрела на его губы, такие чувственные, такие…

Словно прочитав ее мысли, Санто обнял ее, притянул к себе и поцеловал.

Она утонула в его поцелуе. Он коснулся ее шеи, и девушка откинула голову назад. Казалось, это самое естественное, что только может происходить в Париже, городе любви, теплым летним вечером. Они снова поцеловались, и Катерина забеспокоилась. Его поцелуи хранили вкус шоколада, кофе и сухого красного вина.

– Пойдем? – его голос прозвучал немного напряженно.

Катерина кивнула. Они пошли по улице, обнимая друг друга. На каблуках она была такой же высокой, как и он, почти метр восемьдесят. Хотя прежде у них никогда не было шанса вот так открыто пройтись в обнимку, Катерине казалось это вполне естественным, ведь всю юность они провели вместе. Если бы не его невеста, как бы развивались их отношения?

Они зашли в парочку галерей, открытых допоздна, а затем очутились на площади Вогезов, окруженной элегантными домами из красного кирпича. Влюбленные парочки сидели вокруг фонтана, струи которого переливались особенно красиво в золотистом свете фонарей, льющемся сквозь ветви деревьев. Ночной воздух наполняли звуки неспешных бесед.

Санто остановился у фонтана и бросил в воду блестящую монетку.

– А какое желание ты загадал? – спросила Катерина, прижавшись ладонями к его груди и наслаждаясь прикосновением к мускулистому торсу. Их освещал мягкий лунный свет, и девушке казалось, что они одни в целом мире.

Санто взял ее лицо в ладони и сказал:

– Только не притворяйся, что не знаешь…

 

25

Париж, Франция

Когда Катерина и Санто вернулись в отель, мадам Робер была еще на месте. Они поздоровались, и женщина пробормотала:

– L’amour, l’amour… l’amour n’est pas mort, – и поцеловала фотографию мужчины, стоящую в рамке на стойке.

Любовь жива…

Катерина остановилась на лестнице и спросила:

– Ваш муж?

Мадам Робер, сморщенная, как изюминка, выпятила губы и подмигнула.

– Нет-нет, Жак был моим любовником. Если бы мы поженились, то наши отношения были бы испорчены. – Она сложила руки перед собой. – У моего мужа были свои романы, а у меня – свои. – Она безо всякого смущения, словно сообщая прогноз погоды, делилась такими личными подробностями.

– Да уж, во Франции и Америке совершенно разные подходы… – фыркнул Санто.

Катерина взяла его за руку.

– Почему? Секс всегда естественен, если двое влюблены.

– Доброй ночи, мадам Робер. – Катерина перехватила руку Санто, опустившуюся ниже талии, и пошла наверх. Санто сопровождал ее. Его страстные поцелуи на площади Вогезов пробудили ее давно дремлющую страсть.

– Красивые чулки, – сказал он и провел пальцем по шелку на ее ноге. Катерина остановилась и улыбнулась, прежде чем продолжить путь, чуть сильнее покачивая бедрами.

Наверху она заколебалась, но Санто тут же обнял ее. Касаясь руками его груди, она чувствовала, как по его венам несется сладострастие, наполняя кислородом ее душу.

Она прежде не встречала такого мужчины, как Санто Кассини. Посмеет ли она выкрасть его у той жизни, которую он запланировал?

Их сердца бились в такт. В зеркале отражался его высокий лоб и крепкие скулы, а в глазах застыл немой вопрос. Легкий наклон головы был единственным подтверждением, которое требовалось. Он открыл дверь своего номера и закрыл ее за ними.

Комната была великолепна. Целуя ее шею, мужчина помог Катерине снять жакет. Она медленно стянула перчатки, сняла шляпку, тряхнула волосами… Повернулась к нему и коснулась пальцами его губ, поддразнивая.

Затем, не отрывая от него взгляда, отошла к балкону и распахнула двери, впуская лунный свет.

В номер ворвались звуки Парижа. Из клуба, располагавшегося напротив, доносились звуки пианино, на башне часы отбивали время, с мостовых звенел смех влюбленных, на дорогах раздавались гудки такси.

На низком столике сверкали хрустальные бокалы, и Санто налил им коньяка из графина.

– По стаканчику на ночь?

– Спасибо, месье… – Катерина поднесла бокал к носу и вдохнула букет золотого эликсира. Затем посмотрела на мужчину. – Коньяк – это бальзам на израненные чувства…

Санто поцеловал ее со страстью, пронзившей ее насквозь. Если у нее и оставались сомнения, то они тут же улетучились.

Катерина прилегла на кушетку. Теплый воздух приятно обдувал мягкую ткань платья, а луна придавала коже свечение. Она вытянула длинные ноги в шелковых чулках, и Санто провел по ним руками, восхищаясь видом.

– Как волнующе, – пробормотал он.

Его дыхание участилось, он ослабил галстук, а затем снял его вместе с пиджаком. Присев рядом, он наслаждался каждым изгибом ее волнующего тела.

– Это очень отличается от той ночи в пещере…

Катерина рассмеялась.

– Но мы тогда были детьми, разве нет?

– Однако мы все равно знали, чего хотим.

Катерина опустила глаза и пробормотала:

– С тех пор многое изменилось…

– Разве? – Санто провел пальцами по ее обнаженной руке.

Катерина ответила на прикосновение, и он подвинулся ближе. Она привлекла его к себе. Его губы были теплыми, влажными, со сладковатым привкусом коньяка.

Через несколько минут она повернулась к нему спиной и приподняла волосы. Санто начал медленно расстегивать змейку платья, открывая взору шелковое черное бюстье и подвязки в тон. Мужчина восторженно свистнул.

– Ты готовилась к нашей встрече?

Катерина встала, и платье упало на пол.

– Я ходила по магазинам, хотела изнутри почувствовать романтику Парижа. – Она обольстительно улыбнулась. Улыбкой женщины, а не девушки, женщины, которая руководит своей жизнью.

Санто взял ее за руки и немного отступил назад, любуясь.

– Хочу насладиться видом…

И он ушел, а когда вернулся, Катерина засмеялась. На мужчине был халат бледно-розового цвета.

– Они оба розовые, – сказал Санто и набросил второй халат ей на плечи. – Еще коньяка?

– Да, спасибо. – Катерина вышла на балкон, стала у парапета и посмотрела на раскинувшийся перед ней город. Его огни сверкали бриллиантами.

Годами она мечтала побывать в Париже. Планируя поездку, она думала, что будет одна. Оглянувшись, Катерина посмотрела на Санто, с трудом веря, что он здесь, рядом.

Этот человек был новым Санто, он казался мудрее и опытнее. Он даже нес себя иначе, его будто окружал ореол особой уверенности, который был ему к лицу. Она вспомнила, как они играли детьми, исследуя окружающий мир, смеясь и дурачась.

Сейчас все иначе?

Катерина не знала, какое будущее их ожидает, но сегодняшнюю ночь она будет ценить вечно. Небо вдруг содрогнулась, и его прорезала молния. Чувствуя энергию в воздухе, Катерина развернулась и стала в позу модели: руки на бедрах, голова чуть наклонена под особенным углом.

– Ну, что скажешь? – игриво спросила она.

– Скажу, что ты самое прекрасное создание на земле! – Санто появился в дверях, и тут же ночной воздух содрогнулся от грома. – Даже боги аплодируют тебе! – Он отставил коньяк и заключил ее в объятия. Их губы сомкнулись, а по лицам застучали капли дождя.

С одинаковой страстностью они целовали друг друга. Но через несколько минут, пресытившись, Катерина подняла лицо к небу, ловя губами капли дождя.

– Смотри! Ангелы плачут, радуясь за нас! – Она засмеялась, и они снова обнялись, давая страсти прорваться наружу.

Дождь промочил тонкие халаты. Они вошли обратно в номер и упали на пол, пылая от желания.

Санто бросил на пол одеяло, и Катерина уже едва сдерживалась. Как и прежде, пути назад не было, и влюбленные утонули в океане страсти.

Боясь снова забеременеть, она попросила мужчину быть осторожным, и он прислушался, хотя это было сложно для них обоих.

После Катерина провела рукой по его обнаженному телу, вспоминая тот день, когда они впервые были вместе, и восторгаясь изменениями. Его грудь и ноги были мускулистыми и сильными от постоянных тренировок. Она осыпала его грудь поцелуями, пока он вновь не застонал от наслаждения.

Свернувшись калачиком на его руке, Катерина почувствовала, как его ладони, влажные от желания, ласкают ее кожу. Когда его пальцы коснулись растяжки на бедре, она содрогнулась и перевернулась на живот, скрывая от Санто несовершенства своего тела. На обоих бедрах после родов остались растяжки. Катерина быстро похудела и вернула прежнюю форму, но женское тело всегда хранит следы перенесенной беременности. Интересно, Санто их заметил?

– Эй, ты куда? – Санто обнял ее. – Не уходи, я люблю тебя, cara.

– Я тоже люблю тебя, – пробормотала она.

Через несколько минут он уже спал, и Катерина крепко прижалась к нему. Она хотела накрыться одеялом, но свежий, наполненный дождем воздух так мягко окутывал их разгоряченные тела. Скоро и она крепко заснула.

* * *

– Лилии так сладко пахнут! – сказала Катерина. Она остановилась рядом с уличным торговцем, чтобы понюхать великолепный букет белых цветов.

Ее волосы были убраны назад и подвязаны ярким шелковым шарфом, который она купила в первый день поездки. Девушка выбрала лилии, добавила к ним кремовых и розовых роз. На цветах играли утренние лучи солнца, дополняя их аромат вуалью свежести.

– Смотрите, чтобы пыльца лилии не испачкала ваше белое платье, – предупредил продавец, заворачивая цветы.

Катерина с удовольствием прошлась по узеньким мощеным улочкам квартала Маре, направляясь обратно к отелю. Было такое прекрасное утро! Она уже очень давно не чувствовала себя такой счастливой. И ей было невыносимо думать, что скоро это кончится.

– Bonjour! – поздоровалась она, придя в отель.

Мадам Робер была не против, когда утром она отдала ей ключ от своего номера и переехала к Санто.

Весь день они не выходили из отеля, и наконец, изголодавшись, оделись и пошли ужинать.

Мадам Робер напевала низким голосом и что-то писала в регистрационном журнале.

– Как называется эта песня? – Катерине она показалась знакомой, но девушка никак не могла вспомнить название.

Женщина улыбнулась и ответила:

– La Vie en Rose, слова к ней написала Эдит Пиаф. Возможно, вам больше нравится версия в исполнении Марлен Дитрих.

– Захватывающая мелодия.

– Одна из моих любимых. Это песня о влюбленной женщине, которая видит мир в розовом цвете, когда ее милый рядом.

Катерина вытащила из букета розовую розу, подарила женщине и поцеловала ее в щеку.

– Я точно знаю, что она чувствует. Перед отъездом нужно будет обязательно найти эту запись.

– Merci. – Мадам Робер понюхала цветок. – Идите скорее, он ждет вас. Наслаждайтесь. – Она поставила розу возле фотографии любимого и понимающе посмотрела на Катерину.

Девушка как на крыльях взлетела наверх. Она даже представить себе не могла, что визит в Париж окажется таким чудесным. Сегодня она хотела сполна насладиться этим городом и Санто, маленьким кусочком сладкой жизни, которая, возможно, больше не повторится.

Войдя в номер, она увидела, что Санто уже поставил на маленький, покрытый мозаикой столик на балконе кофейник и поднос с выпечкой.

– Милый, я вернулась! – окликнула она.

Санто вышел из ванной, вытирая темные курчавые волосы. У Катерины дух захватило при виде его обнаженного торса. Белое полотенце, обернутое вокруг узких бедер, оттеняло бронзовую влажную кожу. Он был похож на одного из богов древнего Рима. Мужчина остановился, и на его лице тоже было написано восхищение.

– Только посмотри на себя, cara, ты словно с картины сошла. «Лето в Париже». Я хочу всегда помнить тебя именно такой. – Он взял у нее цветы и поставил их в вазу, а затем медленно развязал тесемки легкого сарафана. – Потом нальем воды… – Поднял ее и отнес на кровать.

Девушка потянула за полотенце, наслаждаясь видом его обнаженного тела. Они снова занимались любовью, и звуки Парижа доносились из открытых балконных дверей.

– Мы такие порочные, – пробормотала она, когда Санто откинулся на простыни, тяжело дыша.

– Почему бы и нет. – Мужчина приподнялся на локте и заглянул ей в глаза. Слитки лазури в обрамлении темных ресниц.

Какой же он красивый! Просто дух захватывает.

– Мне так хочется, чтобы это длилось вечно. – Катерина не сразу поняла, что произнесла это вслух. Она не планировала пока говорить о будущем. Не сейчас.

– Не понимаю, почему это невозможно, – лениво ответил он, а затем провел пальцем по ее носу, губам, груди, животу…

По телу Катерины пробежала дрожь.

– Это все по-настоящему, cara. И всегда так было.

Санто снова начал целовать ее, с каждым поцелуем страсть все нарастала. Вдруг он оторвался и посмотрел на нее:

– Выходи за меня! – Его голос звучал так уверенно. – Поехали в Америку вдвоем!

Если бы все было так просто! А с другой стороны, почему нет? Это все, чего она хотела: роман, длящийся всю жизнь, а не всего лишь несколько дней в Париже.

Несмотря на мнение матери, Санто был тем мужчиной, с которым она хотела провести всю жизнь. Именно с ним она хотела просыпаться каждое утро, до самой смерти. Впрочем, все может закончиться куда быстрее, как только он узнает ее секрет. Каждая клеточка ее тела вопила «да!» на его предложение. Но для начала ей нужно рассказать о Марисе.

– Я люблю тебя, Санто, и хочу провести жизнь с тобой.

– Это значит, ты согласна? – И он поцеловал ее.

Она ответила на поцелуй и сказала:

– Пока я не могу ответить.

– А сейчас? – Он игриво потерся ногами о ее обнаженные голени.

Катерина пробежала рукой по его волосам, умирая от желания задать терзавший ее вопрос.

– А как же твоя невеста?

– Какая невеста?

Девушка бросила в него подушкой.

– Ты лгал мне?

Санто, увидев выражение ее лица, стал серьезным.

– Нет. Тебе об этом рассказала твоя мать, помнишь?

Он прав: после той ночи они больше не разговаривали.

– А почему ты сразу не сказал, что все это неправда?

Санто пожал плечами.

– Не придавал этому значения… – Он взял ее лицо в свои ладони. – Я спрашиваю тебя снова. Скажи «да», cara. – Его глубокий голос вибрировал в груди.

Это так просто! Но еще не время.

– Вскоре ты все поймешь, обещаю.

– Пожалуйста, только не говори, что ты хочешь получить материнское благословение! – Он сел, покачав головой. – Я уже пытался.

Катерина внимательно посмотрела на мужчину.

– Значит, ты говорил правду.

Он грустно улыбнулся и кивнул.

– Сразу же после той ночи в пещере. Но Ава ясно дала понять: мне нечего тебе предложить.

– И она действительно угрожала уволить Рафаэля?

– Она совершенно не шутила. Я не мог поставить под угрозу всю его жизнь. Прости…

Катерина слишком хорошо знала, на что способна Ава в гневе. Теперь она поняла, почему Санто не отвечал на ее звонки.

Мужчина улыбнулся и сказал:

– Но я не спрашиваю ее. Я спрашиваю тебя. Ты выйдешь за меня замуж?

– Ты же знаешь, что я очень этого хочу, милый. – Катерина нежно его поцеловала. Затем отстранилась и посмотрела в глаза. – Но сначала ты поедешь со мной в Монтальчино? Мне нужно кое-что тебе показать.

* * *

– Неужели это возможно: скрывать так долго что-то невероятно важное? – спросил Санто, разглядывая небольшую бесценную картину.

Влюбленные были в Лувре, а до этого целый день посвятили осмотру других парижских достопримечательностей.

Катерина сразу же подумала о Марисе и от слов Санто закашлялась.

– С тобой все в порядке? – Он похлопал ее по спине.

Катерина кивнула, переводя дыхание.

– С этой картиной связано так много историй. – Он говорил о «Моне Лизе», которая когда-то была украдена работником Лувра и считалась пропавшей более двух лет.

Они провели такой прекрасный день, бродя по бутикам, останавливаясь выпить кофе или бокал вина и осматривая красоты, которыми так славился Париж.

Катерина была рада тому, что Санто хотел посетить Лувр не меньше, чем она. Девушка продолжила рассказывать историю картины, вспоминая уроки по искусству.

– «Мона Лиза» также пропала и во время Второй мировой войны. Нацисты ограбили Лувр, забрали картину и хранили ее в соляной шахте Альтаусзее в австрийских Альпах. Они вывезли более восьмидесяти вагонов с произведениями искусства из Лувра, Дворца Уффици во Флоренции, а также забрали тысячи работ у коллекционеров.

– Шахта – ужасное место для такой дамы. – Санто сжал ее руку.

Катерина склонила голову, внимательно изучая творение Леонардо да Винчи.

– Ее окружает еще одна тайна. Говорят, что в Альтаусзее была послана копия. А Лувру удалось перед вторжением нацистов спасти картину и переправить ее в замок Шамбор в долине Луары вместе с другими произведениями искусства. Есть версия, что ее перевозили в запечатанной карете скорой помощи.

– Очень изобретательно. – Санто внимательно вглядывался в полотно.

– Я не шучу. Картину якобы переместили в Монтобан, затем в Монтале, и наконец, она вернулась в музей. – Катерина покачала головой, думая о том, что пережили ее родители во время Первой и Второй мировой войны. – Представь, как все было тогда.

– Да, темные времена, и не так уж давно это было. Мои родственники в Тоскане перенесли много страданий. – Санто обнял ее и притянул к себе. – Кто же это – Мона Лиза? У нее такая таинственная полуулыбка.

– Хороший вопрос. Полотно еще называют «Джокондой». Многие считают, что на нем изображена Лиза дель Джокондо, жена флорентийского богача, но мнения расходятся. Портрет был нарисован в начале пятнадцатого века, а у времени есть свойство скрывать правду. – Катерина нервно увлажнила губы. Завтра они уезжают. Вскоре ее тайна выплывет наружу.

– Значит, она была тосканкой! – подмигнул Санто. – Возможно, дальней родственницей…

Катерина ответила таинственной полуулыбкой Джоконды.

Покинув Лувр, влюбленные прогулялись по Саду Тюильри, остановившись понаблюдать, как дети играют корабликами у пруда. Когда кораблик сломался, Санто наклонился и помог мальчику его починить. Затем отдал игрушку ребенку и потрепал его по голове. Девочка обняла Санто за шею, выказывая благодарность, и Катерина увидела в ней свою дочь. Ее сердце чуть не разорвалось. Она почувствовала еще более сильную любовь к Санто, увидев его с детьми.

Чуть позже Санто нанял такси, и они поехали на Пон-Неф.

– Мы пройдем по старейшему мосту Парижа, чтобы посетить остров Сите, – предложил он.

Катерина была счастлива вместе с Санто осмотреть маленький остров посреди Сены. Она всегда мечтала увидеть Собор Парижской Богоматери.

Санто все было интересно, и девушке это очень нравилось. Но гармонию отравляли внутренние часы, которые отсчитывали время, оставшееся до неминуемой встречи с правдой…

Солнце садилось, влюбленные шли по мосту, временами останавливаясь посмотреть на разноцветные лодочки, плывущие по узкой реке.

Санто показал Катерине полукруглый каменный альков, встроенный в мост, откуда открывался потрясающий вид на Лувр с одной стороны и Эйфелеву башню – теперь ярко освещенную и мерцающую на расстоянии – с другой.

Он прижал ее к себе, и они стояли, наслаждаясь дыханием города.

– У нас так много поводов для праздника, – сказал он. – Победа на конкурсе, но самое главное – мы снова обрели друг друга!

– Да, это самое главное, – отозвалась Катерина, прижимаясь к нему крепче. Она уже начала привыкать к близости его тела и зависеть от него.

Санто поцеловал ее и сказал:

– Возможно, это последняя наша ночь в Париже, но я не хочу, чтобы она знаменовала конец наших отношений.

– Не будет, – пообещала Катерина. Отношения не могут закончиться, пока он не познакомится с Марисой. Но примет ли он свою дочь или оттолкнет ее? Она посмотрела на его мужественный профиль, четко вырисовывающийся при свете вечерних фонарей. Встреча с дочерью покажет его истинную суть.

Санто снова поцеловал ее, и Катерина почувствовала, как тает в его объятиях.

– Почему я должен ждать твоего ответа до возвращения в Монтальчино, Катерина?

Она улыбнулась, стараясь скрыть эмоции.

– Увидишь.

Он крепче обнял ее.

– Каковы бы ни были причины, моих чувств они не изменят. Я уже однажды потерял тебя, больше не смогу!

 

26

Монтальчино, Италия

Долгое путешествие из Парижа подошло к концу. Санто и Катерина прибыли на станцию в Сиене и увидели на платформе Джованну.

Катерина позвонила ей из отеля, сообщила, что вернется с Санто, и просила не говорить о Марисе в его присутствии.

Джованна обняла Санто, как только он ступил на платформу.

– Санто! Сколько лет! Ты стал таким красивым!

– А ты нисколько не изменилась, Джованна! – ответил он, обнимая женщину.

– Болтун! Но я очень рада, что ты вернулся! – Джованна расцеловала его в обе щеки. – С вами дом снова наполнится счастьем!

По пути домой все непринужденно болтали. По прибытии на виллу Катерина повела Джованну в зал, велев Санто подождать. Затем понизив голос, шепотом спросила:

– Как Мариса?

– Ой, она такой прекрасный ребенок! С ней не было никаких трудностей! Сейчас она спит наверху. С ней Альма.

Сердце Катерины подпрыгнуло при мысли о том, что отец и дочь находятся под одной крышей. Скоро она поймет, как будут развиваться дальше ее отношения с этим мужчиной. Но как бы то ни было, он наконец узнает о дочери. Катерина увлажнила губы и сказала:

– Санто – отец Марисы, но он пока ничего не знает о ней.

– Я так и подумала. – Джованна улыбалась. – Безусловно, у нее глаза отца! Санто хороший человек, я уверена – он поступит правильно.

– Я не хотела, чтобы он женился на мне вслепую. – Катерина нервно накручивала на палец прядь волос. – Соглашаясь на брак, я хочу, чтобы он знал о Марисе.

– Подожди, пока она проснется и будет в хорошем настроении. Она заснула незадолго до моего отъезда. Думаю, она проспит еще час-два.

Катерина вздохнула.

– Я так долго ждала, чтобы ему сказать, так что пара часов ничего не изменит. – Дрожа от нетерпения, она обняла Джованну. – Спасибо за все!

– Не благодари меня. – Джованна поцеловала ее в щеку. – Мы же семья!

Спустившись, они увидели, как Санто закрывает входную дверь. Он держал в руках два ключа.

– К тебе приезжал мужчина, Джованна. Сказал, что работа в доме закончена.

Катерина и Джованна переглянулись и облегченно заулыбались.

– Это ключи от дома, доставшегося мне в наследство, – сказала Катерина. – Мы раньше не могли туда попасть, потому что замок заело.

Санто потряс ключами:

– Поехали, осмотрим его сейчас!

– Сейчас? – Катерина посмотрела на Джованну. Та пожала плечами.

– Время есть. Почему бы и нет? Альма наверху и за всем присмотрит.

Санто уже открыл дверь.

– Пойдемте! Я тоже хочу на него посмотреть!

– Дайте мне несколько минут, – попросила Катерина. – Мне нужно освежиться. Я спущусь буквально через мгновение. – Катерина побежала наверх, аккуратно открыла дверь и на цыпочках подошла к кроватке.

Мариса спала – розовые губки издавали чмокающий звук, колени были подтянуты к животу, а попка в подгузнике торчала вверх. Катерина хихикнула, поздоровалась с Альмой, которая и правда была очень похожа на Джованну, поцеловала Марису в щечку. Она оставила ребенка спать – до встречи с отцом осталось совсем недолго.

Девушка сошла вниз, одетая в платье персикового цвета и жакет в тон, в котором она приехала из Парижа. Конечно, не в таком наряде нужно осматривать пыльный старый коттедж, но, скорее всего, они пробудут там недолго.

Когда Санто вставил ключ в замок, Катерину охватило нетерпение. Деревянная дверь заскрипела и открылась. В нос ударил запах пыли.

Через грязные окна все же лился солнечный свет, подчеркивая царившее тут запустение. Катерина вошла, и ей показалось, что она шагнула на несколько десятилетий назад.

– Здесь годами ничего не трогали, – сказала Джованна. – Синьора унаследовала его от родственников и всегда сдавала вместе с мебелью. Думаю, все необходимое в доме есть. Я уже очень давно не заходила сюда. – Санто держал в руках керосиновую лампу: Джованна настаивала, чтобы они ее взяли. – Несколько лет назад я привезла коробки и бумаги на хранение, но Виолетта не разрешила мне войти внутрь. Сказала, что делает перестановку. – Женщина провела пальцем по пыльной стене. – Здесь нужно как следует все убрать.

Катерина сморщила нос.

– Да, и хорошенько проветрить.

– Кроме синьоры Виолетты, в дом уже давно никто не заходил. – Джованна остановилась, всматриваясь в большое окно в гостиной. Внезапно она попятилась, прижав руки ко рту.

– Что? – Катерина взяла Джованну под руку и посмотрела в том же направлении. На окне были видны отпечатки рук. С карниза свисали порванные шторы, а вокруг у стен валялась покореженная мебель. Было заметно, что здесь что-то произошло, возможно, много лет назад. Но что именно?

Глаза Джованны расширились от ужаса.

– С тех пор как здесь умерли один хороший человек и его жена… – Женщина оперлась о руку Санто. – Их духи, говорят, до сих пор обитают в доме. – Она перекрестилась свободной рукой. – Я подожду на улице. – Голос Джованны дрожал.

– Все в порядке. – Санто обнял ее за плечи, желая успокоить.

Женщина содрогнулась и поторопилась выйти из дома, на прощание храбро улыбнувшись.

– У вас все будет в порядке, – сказала она, словно стараясь убедить саму себя.

– Интересно, что с ними случилось? – Катерина шла вперед, по дороге снимая руками паутину. Она жалела, что не переоделась, – костюм быстро покрылся слоем пыли, которая была повсюду.

– Возможно, они заболели, например испанкой или еще чем-нибудь. – Санто придвинулся ближе. – Давай не отходить друг от друга.

Катерина заулыбалась.

– Думаешь, здесь правда водятся привидения?

Санто осмотрел углы.

– Не верю в призраков, но что-то здесь не так. – В столовой что-то зашуршало, и они оба подпрыгнули.

– Что это? – взвизгнула Катерина.

Санто отодвинул сундук – оттуда выскочила крыса, тут же пустившаяся наутек по деревянному полу.

– Как она здесь оказалась? – спросила Катерина, прижав руки к груди.

– Расслабься, это всего лишь грызун, и он испугался сильнее нас. – Он заглянул за угол. – Пойдем!

На кухне особо не на что было смотреть, хотя старомодная печь по-своему очаровывала.

– Думаю, придется научиться ею пользоваться, – улыбнулась Катерина.

– Ты планируешь здесь жить?

Катерина не сразу ответила. Санто попросил ее руки, но что будет, когда она расскажет ему о Марисе?

– Я сделаю ремонт и, может быть, сдам его в аренду. Здесь, кстати, очень ухоженный виноградник, скоро сам увидишь!

Санто внимательно посмотрел на нее.

– Давай осмотрим все остальное, – сказал он приглушенным голосом.

И они свернули в темный коридор.

– Подожди, я зажгу фонарь. – Он чиркнул спичкой, и коридор осветился. Показались три двери, из-под которых пробивался дневной свет.

Катерина сморщила нос, хотя запах серы казался практически приятным после запаха пыли. Санто шел впереди, освещая путь, и она не отходила от него, а в какой-то момент взяла его под руку.

Их шаги гулко раздавались в полумраке коридора, эхом отражаясь от стен. Они остановились у первой двери, и Санто открыл ее. Кровать, заправленная однажды белым покрывалом, наверное, предназначалась для гостей. Слой пыли и паутина покрывали мебель. Комната казалась замершей картиной прошлого.

Санто повернулся и сказал:

– Пойдем дальше.

Катерина согласно кивнула. Каждый ее нерв был напряжен. Они подошли к следующей двери и открыли ее. Катерина воскликнула:

– Это детская!

Деревянная колыбель стояла посреди комнаты, а несколько игрушек были аккуратно разложены рядом, словно в ожидании младенца.

Санто вошел внутрь и поднял лампу, чтобы лучше рассмотреть. На стене была нарисована сцена деревенской жизни. На зеленой траве резвились маленькие коричневые зайчики, на лимонном дереве сидели синешейки и малиновки. Гортензии и розы увивали стену, возле которой стоял, склонив голову, маленький белый пони.

– Здесь поработал настоящий художник. И, наверное, этого ребенка очень любили. – Катерина подошла к окну и раздвинула занавески, чтобы стало светлее. Из-за того, что окна были занавешены, роспись на стене сохранила яркие цвета. Санто опустил фонарь и поднял деревянного жирафа, чья раскраска потускнела от времени. На его шее была завязана ленточка с ценником.

– Этими игрушками не пользовались. – Он оглянулся кругом. – У меня какое-то странное ощущение… дежа-вю.

– Может быть, у тебя были в детстве такие же игрушки.

– Кто знает…

Катерина провела рукой по краю колыбели, покрытой пылью, а затем, желая вытереть руки, подняла аккуратно сложенное покрывало. Рядом стояла баночка, она взяла ее в руки, и воздух наполнился сладковатым запахом.

– Смотри, детская присыпка! – Катерина повернулась к Санто. – Интересно, кто здесь жил?

Санто крутил в руке игрушечную машинку, по размеру не больше ладони. На оси вращались колеса. Он положил машинку в карман, на глазах застыло выражение грусти.

– Бедный ребенок потерял родителей. А возможно, и сам умер. – Их глаза встретились. – Не могу оставаться здесь. Пойдем. – Он подкрутил фитиль лампы и вышел в коридор.

Катерина взяла его за руку. Когда они подошли к последней двери, ее сердце забилось быстрее. Мужчина открыл дверь и осветил комнату лампой.

– А здесь что?

У окна стояло подобие манекена с надетым на него белым платьем.

– Она, наверное, шила платье. – Санто обошел его. Из ткани по-прежнему торчали иголки.

– Вы примерно одного размера.

Через приоткрытые занавески лился серебристый дневной свет.

– Жутковато… Вот что видели люди – манекен, а не привидение! – Катерина осмотрела комнату. В углу находился камин из розового мрамора, безусловно, крайне необходимый холодными зимними месяцами. На кровати валялись подушки, дверца шкафа была открыта. Рядом с камином стоял письменный стол со свечами в подсвечнике. На одной стороне стола лежали итальянские газеты и вырезки, на другой находились коробки.

Катерина просмотрела газеты.

– Джованна сказала, что помогала Виолетте перевезти сюда кое-какие бумаги и коробки. Наверное, это они. – Свет, лившийся из окна, стал не таким ярким – солнце уже садилось за горизонт. – Санто, принеси лампу. – Катерина стряхнула пыль с верхней газеты и пробежала пальцами по бумаге. На первой странице была фотография дома – этого дома. Он выглядел немного по-другому, но ошибиться было невозможно. Начав читать текст, она прижала руки ко рту. О Господи! По телу пробежала дрожь…

Теперь понятно, почему старик слесарь вел себя так.

– Санто, прочти это.

– Что именно? – Санто положил руку ей на плечо и прочел: – Omicidio.

– Убийство, не так ли? – Катерина, нервничая, посмотрела ему в глаза.

– Да. – Он поднес лампу ближе и начал читать. – Мужчина был убит в собственном доме. А его жена умерла незадолго до этого при родах. Их звали… – Санто нахмурился.

По телу Катерины побежали мурашки.

– Франко и Натали.

Санто повернулся к ней – его лицо пылало.

– Ты что-то знала об этом?

– В поезде я познакомилась с женщинами из Монтальчино. Они рассказали мне историю Франко и Натали Сорабеллы. – Она опустила глаза.

– Нет, ты имеешь в виду Кассини! Сорабелла это девичья фамилия моей матери.

Катерина смотрела на Санто, стараясь прийти в себя. Натали умерла при родах, она думала, что и ребенок умер!

– Это твои родители? – Девушка почувствовала слабость.

Санто поставил на стол лампу и тяжело опустился на кровать – под его весом пружины жалобно скрипнули. Затем он медленно покачал головой.

– Мне говорили, что они погибли в автокатастрофе.

– Тебя просто не хотели травмировать, – пробормотала Катерина. В голове роем вились вопросы.

Санто продолжил читать.

– Они снимали дом у семьи Розетта. – Он свел брови, концентрируясь. – В убийстве моего отца обвинили Луку Розетта. Все произошло в этом доме.

Катерина упала на кровать рядом, тяжело сглотнула, стараясь упорядочить мысли. Что тогда в поезде говорили Сюзанна и Имельда?

«Когда Натали забеременела, Лука так над нею трясся, что все думали – он отец ребенка».

На глаза навернулись слезы.

«Лука может быть настоящим отцом Санто?»

Ава была права: все оказалось куда хуже, чем она представляла. Катерина почувствовала подступившую к горлу тошноту. Санто потер руками лицо.

– Это все бред какой-то.

– Я не знала. – Она взяла его за руку – та была холодной как лед. На лице замерло выражение потрясения. А он ведь еще не все знает! – Мама никогда мне не рассказывала.

Санто покачал головой.

– Ее муж… твой отец убил моего отца. – Не в силах еще что-либо сказать, он уставился на девушку.

Катерина сжала его руку, набираясь сил. Ее отец убил отца Санто? Она недоверчиво покачала головой, стараясь сложить все фрагменты вместе. Возможно, это не совсем так…

С трудом переведя дыхание, она выдавила:

– Рафаэль тебе ничего не рассказывал?

– Он всегда говорил мне, что отец погиб в автокатастрофе.

– Думаю, они просто не хотели причинять нам боль. – Сердце Катерины бешено колотилось. Головоломка складывалась, и картина была крайне неприглядной.

Она уставилась на мужчину, ошеломленная: ужасные события обретали форму. Неужели Лука был и его отцом?! О Господи, нет! Ужас парализовал конечности. Теперь она поняла, почему Ава так решительно отказала Санто, когда тот просил руки ее дочери. Ава не отвергла Санто – она отчаянно боялась, что они полюбят друг друга и захотят пожениться. Катерина зажмурилась. Именно это и произошло!

Ей показалось, что комната качается.

Санто сидел, уставившись в одну точку, пытаясь осознать новости.

– Взрослеть, имея хотя бы одного из родителей, совсем не то, что быть сиротой. – Его голос дрожал от боли. – У меня никогда не было дома. Меня передавали от одного родственника другому, когда уставали. Ты не можешь себе представить, как я страдал ребенком!

– Но ты больше не ребенок, Санто! – Катерина старалась унять панику. – Ты успешный взрослый мужчина, который вскоре будет иметь собственную семью.

– А теперь мы знаем правду, которую скрывали Ава и Рафаэль. – Он нахмурился. – Не то чтобы это все меняло между нами, cara… Но это шок.

– Шок… – повторила она, оцепенев. Девушка провела рукой по лицу. Когда-то очень давно они все рассказывали друг другу. А потом она скрыла от него такое, что, если он когда-либо узнает, то не сможет ее простить.

– Вот послушай. – Санто взял другую газету с более свежей датой и продолжил чтение: – «Лука Розетта был выпущен из тюрьмы после того, как было доказано, что случившееся было несчастным случаем, поскольку обвиняемый действовал в момент временного умственного помешательства». – Мужчина взял в руки пачку писем. – Это переписка между твоей бабушкой, адвокатами и судьями. Она умоляла подарить ему свободу. – Он замолчал и стал читать про себя. На виске пульсировала вена.

Катерина постаралась прийти в себя. Может, это действительно был несчастный случай? Джованна предупреждала ее о Луке. Но факт оставался фактом. Отец, которого она идеализировала всю жизнь, убил человека. Он был убийцей. Однако, каким бы кошмарным ни был этот факт, все меркло по сравнению с той ужасной дилеммой, которая стояла между ними сейчас.

– Это объясняет, почему Виолетта оплатила мое путешествие в Америку. – Продолжая чтение, Санто провел рукой по пожелтевшей бумаге.

Катерина сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, ей казалось, она задыхается.

Внезапно почувствовав себя в ловушке, она вскочила и торопливо ушла, громко цокая каблуками по деревянному полу.

С того момента, как она и ее мать, боясь стать изгоями, решили скрыть правду, их жизнь была обречена на разрушение. Обман уничтожал душу. Катерина бежала прочь, чувствуя, как ноги подгибаются. Вдруг она оглянулась: ей показалось, что стены сдвигаются, угрожая поглотить их жизни.

В панике она побежала еще быстрее, закричав:

– Мне нужно срочно выбраться отсюда!

Что скажет Санто, когда я расскажу ему о Марисе? И о нас…

 

27

Долина Напа, Калифорния

Повесив трубку, Ава выскочила из дома и поспешила к Рафаэлю. Она увидела его на вершине холма и побежала навстречу, отбрасывая ногами комья грязи. За ней мчался, заливаясь радостным лаем, Винцо. Подбежав к Рафаэлю, она порывисто обняла его.

– Мы победили! Мы победили! У Катерины и Санто все получилось!

Мужчина восторженно вскрикнул и подбросил вверх свою соломенную шляпу. Затем обнял Аву и закружил – ее розовая юбка развевалась на ветру. Они обнялись еще раз, смеясь от облегчения. Рядом прыгал пес, присоединяясь к ликованию.

– Теперь у нас появился шанс, – сказала Ава, откинув волосы со лба и прижав руку к груди. – Они разговаривали с репортером New York Times. Наши клиенты с нетерпением ожидают этого интервью.

– Нам была необходима эта победа. – Рафаэль, поставив Аву на землю, спросил: – Дети звонили тебе?

– Нет, Джулиана. Сказала, что они звонили из Парижа. – Переводя дух, Ава посмотрела мужчине в глаза. – Как бы мне хотелось, чтобы Катерина позвонила мне. – Рафаэль притянул ее ближе к себе, и они пошли вниз, спускаясь с холма в сопровождении Винцо.

* * *

Ава уже рассказала Рафаэлю и Нине о том, что у Катерины есть дочь.

– Я не знаю, как с ней связаться.

– Позвони Джованне. Она, скорее всего, живет в доме Виолетты. А даже если и нет, Монтальчино – маленькая деревенька. Катерина не могла остаться там незамеченной.

Аве было стыдно за свое поведение по отношению к дочери. У нее было время обдумать свою реакцию и устыдиться: когда дочь больше всего нуждалась в ней, она ее оттолкнула.

В молодости она тоже совершала ошибки.

Ава помнила, как познакомилась с Лукой. Он был таким порывистым, непредсказуемым и веселым!

«А я была такой наивной, невинной девочкой, уверенной в том, что меня может полюбить любой. Я не знала жестокости мужчин и суровости жизни и не представляла, чем придется заплатить за подобное легкомыслие. За все приходится платить. В этом вся правда. La vérité. Если бы я знала тогда!»

Она очень сожалела о допущенных ошибках и пыталась уберечь от них дочь. Ава почесала пса между ушей.

– Мне жаль, что она не призналась мне, что беременна. Я всегда думала, что мы доверяем друг другу.

– Она боялась твоей реакции, – мягко ответил Рафаэль. – Ты ведь тоже ей лгала…

– Да и ты не был полностью искренен с Санто.

– Нет, и сожалею об этом. Возможно, мы слишком усердно их защищали, – добавил Рафаэль.

– Катерина хочет знать о своей семье. – Когда Ава подумала обо всем том, чего лишила дочь, ей стало еще более стыдно. Она и сама скучала по дружбе с Джованной, по любви и опеке Виолетты. Они могли бы переписываться, обмениваться фотографиями, телефонными звонками, подарками на Рождество, и, возможно, Джованна приезжала бы в гости. Ава покачала головой.

– Но разве я могла сказать Катерине, что ее отец – убийца?!

– Однако не обязательно было выставлять его в таком идеальном свете.

– Я просто хотела, чтобы она была счастлива. Все началось совершенно невинно. Она была маленькой, а потом пошла в школу и начала задавать вопросы.

– Теперь у тебя есть внучка. Что ты собираешься делать?

Ава замолчала, подумав о Марисе. Ей было жаль, что она пропустила первый год жизни малышки. Катерине, наверное, было очень страшно проходить через беременность и роды без матери. Ава вспомнила собственные чувства.

– Мне пора найти покой в собственном сердце. Мы только что выиграли такой приз! Сейчас мы всей семьей должны праздновать. – Ава решила простить дочь, но простит ли ее Катерина?

Монтальчино, Италия

Катерина вышла из машины, чувствуя головокружение. Джованна уже побежала в дом, торопясь поговорить с сестрой, которая присматривала за Марисой.

Девушка с облегчением вернулась на виллу. Во время недолгого путешествия в Париж она сильно скучала по дочке. А после посещения старого коттеджа она не могла думать ни о чем другом, теперь особенно переживая о встрече Санто с дочерью.

Однако еще больше девушку волновал другой вопрос. Неужели они с Санто родственники?

Могут ли они рискнуть? Церковь никогда не признает их брак, а дети подвергнутся остракизму. Она не знала ни одного священника, который бы согласился окрестить детей, рожденных в инцесте. Более того, браки среди близких родственников, то есть кровосмешения, приводят к дегенерации потомства.

Сознательно она никогда не подвергнет будущих детей такому риску. Мысль о том, что из-за ошибок родителей они могут иметь физические или умственные отклонения, была ей невыносима. Хотя если бы у нее и был такой ребенок, она любила бы его всем сердцем.

Внезапно ей пришла в голову жуткая мысль: а что, если у Марисы уже есть какие-то признаки неполноценности? Катерина ускорила шаг.

– Не беги так, нет никакой спешки, – окликнул ее Санто, обняв за талию. – Я подумал о том, что виноградник, который завещала мне Виолетта, находится рядом с твоим. Мы можем отремонтировать коттедж, и он будет отличным местом для отдыха. А еще мы сможем разливать и продавать на экспорт собственное «брунелло».

Катерина закусила губу. Это прекрасная мечта, но скорее всего ею она и останется…

С каждым днем она узнавала что-то новое.

Они должны были жить вместе, но вмешалась судьба.

Они подошли к двери, и Санто продолжил:

– Cara, я отказываюсь и дальше скрывать наши отношения. Когда мы вернемся в Миль Э’Туаль, давай расскажем Аве и Рафаэлю о нашей любви. Я не знаю причины, которая бы помешала нам вскоре пожениться. – Он взял ее за руку и поцеловал, лаская кожу.

От его нежности она растаяла, черпая в ней силу.

– Санто, что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знал, как сильно я люблю тебя.

Он улыбнулся.

– Катерина, не будь столь пессимистична. Нет ничего, что мы не можем преодолеть вместе.

Какая привлекательная мысль. Еще вчера она бы обязательно согласилась.

Джованна появилась в дверях и распахнула их.

– Мне так приятно, что вы оба здесь! И я буду очень рада, если ты, Санто, будешь и впредь нас навещать!

Катерина вошла внутрь. Джованна украдкой пожала ей руку.

– Это более чем вероятно! – ответил Санто. – Видишь ли, я попросил Катерину выйти за меня замуж. – Он взял девушку за руку.

– Это прекрасно! Поздравляю вас! – воскликнула Джованна, переводя взгляд с одного на другого, словно желая задать вопрос. – Сегодня вечером отметим! А сейчас, почему бы вам не переодеться с дороги? Санто, я приготовила комнату для тебя. Прими горячую ванну и расслабься.

– Отличная идея! – согласился мужчина, потирая шею. Путь из Парижа был долгим.

Катерина поцеловала его в щеку и предложила:

– Давай позже встретимся в гостиной. Я должна кое-что тебе сказать.

Затем она поспешила наверх, взяла дочку на руки, целуя и прижимая ее к груди.

– Моя дорогая, я так по тебе скучала!

– Ма-ма, – сказала девочка, ее глаза сверкали. Она засмеялась и обняла маму за шею.

Девушка не могла отделаться от мысли, что ребенок родился, возможно, в результате инцеста. С Марисой на руках Катерина поспешила к окну, где ярко светило солнце.

Она торопливо осмотрела это дорогое личико, затем руки, ноги, которые развивались и росли так быстро. В глазах ребенка светился ясный ум.

Катерина издала вздох облегчения. Хотя с этой минуты она не перестанет пристально следить за дочерью, боясь обнаружить проявления физического или умственного отклонения в развитии.

Исторические книги были полны рассказов о серьезных болезнях детей, рожденных в результате кровосмешения. Но Мариса выглядела счастливой и здоровой. В дверь постучали Джованна и Альма.

– Войдите.

– Мы хотели сказать, что Мариса была сущим ангелом! – На лице Джованны отразилась радость. – Нам очень понравилось за ней приглядывать. Мы вчера ее искупали и помыли голову. Ей так понравилось плескаться в нашей большой ванне.

Катерина уставилась на сестер, размышляя: что они знали о Луке и Натали? Она очень боялась их спросить, но должна была сделать это до разговора с Санто.

– По пути в Париж я познакомилась в поезде с двумя женщинами. – Катерина рассказала сестрам о том, чем поделились с ней Имельда и Сюзанна. – Скажите, у Луки и Натали был роман?

Джованна и Альма сконфуженно переглянулись, но ни одна из них не проронила ни слова.

– Вы что-то знаете, правда?

Альма развела руками и, помедлив, сказала:

– Все знали, что Лука влюблен в нее.

Катерина попыталась еще раз:

– Как вы думаете, Санто – сын Луки?

Альма хотела возразить, но Катерина остановила ее взглядом.

– Дамы, я должна знать!

– Кто может знать все наверняка? – вспыхнула Джованна. – Да, ходили слухи, но как это можно доказать? Санто – прекрасный человек, он отец Марисы, и ты любишь его. Возможно, это были просто сплетни.

Катерина уставилась на нее.

– Но ведь наши дети будут плодом инцеста…

Джованна провела рукой по лицу.

– Согласна, это неправильно, – в отчаянии нахмурилась она. – Конечно, есть вероятность того, что Лука – отец Санто.

– Какая именно вероятность? – пробормотала Катерина. Нет, все это происходит не с ней… О вероятностях и процентах она привыкла говорить лишь в контексте виноделия.

Альма покусывала ноготь, Джованна переминалась с ноги на ногу.

Мариса начала капризничать, и Катерина опустила ее на пол и присела рядом.

– Вы бы рискнули?

Джованна вздохнула и бросила печальный взгляд на Альму. Женщины отрицательно покачали головами. Джованна достала из кармана платок и промокнула глаза.

– Какой стыд!

Наконец все части сложились в ужасную картину. Худший страх Катерины был подтвержден. Дрожащей рукой она погладила дочку по шелковистым темным волосам.

– Именно поэтому моя мать была настроена против наших отношений. – Зажмурившись, чтобы не расплакаться, она прижала малышку к груди.

С разбитым сердцем Катерина поблагодарила женщин за честность и попросила присмотреть за Марисой, пока она поговорит с Санто. Отец и дочь обязательно должны встретиться сегодня! Что же касается всего остального… Катерина попыталась встать, но ноги дрожали, будто не выдерживая веса навалившейся внезапно правды.

После того как женщины вышли, Катерина положила дочь обратно в кроватку с игрушками и начала готовиться к самому главному событию в своей жизни.

– Сегодня особенный день, – сказала она Марисе надтреснутым голосом, – сегодня ты познакомишься со своим отцом.

Наполнив ванну, Катерина погрузилась в теплую воду, подумав, что никогда еще эта процедура не была столь приятна, хотя, конечно, вода не смоет грехов.

Девушка помыла волосы, а затем уложила их на затылке в плотный пучок. Хотя на сердце было тяжело, она надушилась парижскими духами, надела новый белый сарафан и босоножки, купленные в Монтальчино, а еще длинные золотые сережки с хризолитом, который подчеркивал ее зеленые глаза.

Размышляя о затруднительном положении, в которое попали они с Санто, Катерина также думала о матери и том тяжком бремени тайны, которое она несла все эти годы, желая защитить дочь.

«Поступила бы я так же?» Она не знала ответа на этот вопрос, но гнев по отношению к матери уменьшился.

– Теперь твоя очередь, Мариса, пора переодеваться. – Трясущимися руками Катерина уложила волосы девочки на бок и закрепила их синей заколкой, в тон глазам. Затем выбрала василькового цвета платье с белыми оборками, подпоясанное лентой. – Ну вот, дорогая, выглядишь великолепно! Этот день мы никогда не забудем… – Она поцеловала Марису, позвала Джованну присмотреть за девочкой и с колотящимся сердцем спустилась вниз.

Когда она вошла в гостиную, Санто сидел за столом и пил кофе. У него в руках был голубой грузовичок, который они нашли в коттедже. Он его внимательно изучал.

Его волосы тоже выглядели свежевымытыми, и он переоделся в светло-желтую рубашку и белые льняные брюки. Катерина решила, что он одет как настоящий итальянец. Она также отметила, что он воспользовался ароматом, который она купила для него в Париже. Мужчина выглядел таким красивым, расслабленным и счастливым! Она поколебалась, стараясь запечатлеть это мгновение в памяти. Санто, Италия… До того, как разобьет ему сердце.

Катерина подошла ближе и вздохнула. Их отношения больше никогда не будут прежними. Увидев, как она вошла в комнату, Санто встал. Сверху с портрета на них взирала Виолетта, и Катерина в замешательстве поежилась.

– Санто, пойдем поговорим на террасе.

– Конечно. – Озадаченно нахмурившись, он взял ее за руку и повел на улицу.

В воздухе витали ароматы кипарисов, олив, едва распустившихся цветов апельсина, наливающегося винограда. Катерина подумала, что никогда не забудет запахи этого дня в Монтальчино. Они сели на каменную скамью, с которой открывался вид на долины и холмы Тосканы. На деревьях распевали птицы…

– Какой вид! Я никогда не устану им любоваться, – произнес Санто, обнимая ее. – Отлично выглядишь, cara. Так о чем ты хотела поговорить?

Катерина взяла его за руку, не зная, с чего начать. Мариса. Она увлажнила губы.

– Помнишь, я рассказывала тебе, что пыталась дозвониться или еще как-то связаться с тобой.

– Ты имеешь в виду после того, как мы занимались любовью? – Его глаза наполнились грустью.

Катерина кивнула.

– С моей стороны было неправильно лишить тебя девственности, а затем бросить. Я знаю, что обидел тебя, и молюсь, чтобы ты меня простила. Я уважал твою мать и ее желания, но как мужчина я должен был следовать голосу своего сердца и совести. В защиту Авы скажу, что она не знала о том, что мы были близки. Думаю, если бы знала, то поступила бы иначе. – Санто нежно погладил девушку по щеке. – Прости. Обещаю – я больше тебя не брошу. – Он улыбнулся. – И не буду игнорировать твои звонки!

Она вцепилась в его руку и поняла, что вся дрожит.

– Я звонила по очень важному делу.

Санто поднял бровь.

– Расскажи мне, cara. – Его глубокий голос был наполнен любовью и сочувствием. – Я слушаю.

Катерина оглянулась, готовясь сказать слова, которые так бесконечно откладывала.

Холмы вдалеке будто качнуло. Моргнув, она перевела взгляд на мужчину.

– Я была беременна.

Санто старался осознать ее слова, по его лицу пробежала лавина чувств: шок, обида, страдание.

– А ребенок? Ты его потеряла?

– Нет. – Катерина с трудом вдохнула. Голова закружилась.

– Ты… родила ребенка? – Санто посмотрел на ее талию и прижал руку к ее плоскому животу.

– Да, девочку. – Теперь все было сказано. Катерина снова облизала губы.

В замешательстве он провел рукой по волосам.

– Прости меня, Катерина. Я даже и представить себе не мог… – Он осекся и взял ее за руки. – Где она?! Ты же никому ее не отдала, правда?!

– Она наверху! – Катерина облегченно улыбнулась. – Ее зовут Мариса, она прекрасна и с нетерпением ждет встречи с отцом.

Вот! Сказала!

– Marisa, Marisa, una bella bambina! – Санто прижал Катерину к груди. Она чувствовала, как сильно бьется его сердце, и была поражена силой его эмоций. – Dio mio, я даже не могу себе представить, через что ты прошла! Я должен был находиться рядом! Мы должны были быть вместе… Веди меня к дочери, cara, – попросил он внезапно охрипшим голосом.

Катерина с трудом сглотнула и, не заботясь о том, что лицо залито слезами, прижалась губами к его губам. О таком ответе она мечтала!

Он взял ее за руки и начал целовать один палец за другим, не обращая внимания на собственные слезы. Вместе, поддерживая друг друга, они пошли наверх.

Катерина открыла дверь в свою комнату.

Джованна и Альма выглядели подавленно. Глаза Санто загорелись от радости, и он прижал руки к сердцу. Когда девочка повернулась к нему, он шумно вдохнул. Такие яркие синие глаза в обрамлении темных ресниц! Совершенно ясно, чья она дочь.

Катерина взяла дочку на руки, разгладила ее платьице.

– Вам пора познакомиться.

Мариса улюлюкала, и Санто потянулся к ней.

– Могу я ее подержать? – Его глаза светились счастьем.

Катерина передала дочь отцу. Ее сердце переполняли любовь и радость, оттого что они наконец вместе. Мариса казалась такой крошкой в его сильных руках. Катерина прижала руки ко рту, наблюдая, как они исследуют лица друг друга, и замерла, увидев, как Санто поцеловал дочь в щечку, восторженно бормоча:

– Una dolce bambina… Она самая идеальная, самая прекрасная малышка из всех, кого я видел! – Его голос охрип от переполнявших сердце эмоций.

Видя восторг мужчины, Катерина растрогалась до слез. Она так радовалась, что не отдала девочку на удочерение! Что было бы, поступи она иначе?

Сейчас события развивались для Марисы лучшим образом. Катерина тяжело сглотнула. У Марисы теперь есть два любящих родителя, хотя, возможно, они никогда не будут полноценной семьей.

Как преодолеть боль от того, что им не суждено быть вместе? При этой мысли ее сердце разрывалось.

Она, как редкий драгоценный камень, будет беречь в памяти время, проведенное в Париже. Тогда она не знала, что их действия греховны. Катерина лишь знала, что любит его и никогда не полюбит другого. Ее обуяли мириады эмоций, каждая из которых была подобна лавине. Катерина провела рукой по лицу. Вот бы остановить время и дальнейшее развитие событий!

Целый день они провели вместе как семья, и Катерина наслаждалась каждым мгновением, запоминая его навсегда.

Они пообедали на террасе с Альмой и Джованной. Санто хотел знать абсолютно все о Марисе.

– Что она любит есть? С чем играть?

Катерина силилась улыбнуться, пока он продолжал задавать вопросы, но с каждой секундой ей становилось все грустнее.

Санто хотел знать первые слова дочки, есть ли у нее зубки, в какой день она родилась, сколько весила и многое другое. Он был опьянен счастьем недавно обнаруженного отцовства.

Катерина могла только мечтать о том, что все будет так чудесно.

Имеет ли она право на такое счастье? Или Господь дает ей передышку перед наказанием…

Санто дал дочке старый грузовичок, который принес из своей детской, и они вместе играли на террасе. Он держал ее за руку, подхватывая, когда она спотыкалась.

Тем вечером он помогал купать Марису, а перед сном рассказал ей сказку. Глазами, преисполненными любви, он наблюдал за дочерью, пока она не заснула.

Сидя рядом с мужчиной возле детской кроватки, Катерина почувствовала, как он взял ее за руку и поднес к губам.

– Мы не в силах изменить прошлое, – сказал он. – Но мы можем создать будущее.

Можем ли? Она отчаянно боялась сказать ему о том, что могло таиться в их будущем.

Влюбленные оставили девочку спать и пошли на террасу. На бархатно-черном небе искрились звезды, стрекотали цикады. Ночь воцарилась в долине.

Санто налил вина, которое оставила им Джованна. При свечах вино приобрело особенный, будто бы опасный цвет. Катерина смотрела на пламя, раздумывая о том, как же рассказать мужчине про их возможное родство.

– За наше будущее! – провозгласил Санто.

– Каким бы оно ни было. – Катерина опустила глаза и глотнула.

Санто склонил голову.

– Катерина, у меня нет сомнений. Я хочу, чтобы мы поженились! Давай проведем некоторое время в Монтальчино, повидаемся с родственниками, а затем вернемся в Калифорнию.

– Но я уже освободила квартиру, а в поместье вернуться не могу. Мы с мамой поругались из-за Марисы. Она хотела, чтобы я отдала ее на удочерение.

Санто качнул вино, сделал глоток, взял ее руку и поднес к своей груди.

– Я очень рад, что ты этого не сделала. Поехали со мной в Дэвис! У меня небольшая квартира. Она скромна, но я откладывал много денег. Мы можем найти что-то побольше. Я даже уже присмотрел. Мы можем пожениться, как только приедем в Америку.

Катерина облизала пересохшие губы.

– Санто, мне нужно время. – Время, чтобы узнать правду.

– Что ты имеешь в виду? – Он приобнял ее.

Катерине было очень жаль, что она не может стереть прошлое. Кажется, поступки ее отца будут преследовать их вечно. Она повернулась к Санто. Мужчина светился любовью. Она не может раскрыть ему столь ужасную тайну, пока не будет полностью уверена. Если это вообще когда-либо произойдет…

– Пока я здесь, хочу узнать как можно больше о своей семье. Почему бы тебе не поехать в Америку пока без нас, а мы приедем позже. – Катерина раздумывала о тех, кто может знать историю Луки и Натали: доктора, священники, члены семьи, родственники? Кто расскажет ей правду?

От разочарования Санто застонал.

– Мне очень не хочется уезжать без вас! Но, с другой стороны, у меня будет время все подготовить. – Он поцеловал ее. – Я буду скучать. Мне хочется, чтобы сегодняшнюю ночь мы провели вместе, любовь моя…

– Ты знаешь, что мы не можем в доме Джованны… – улыбнулась она. – Особенно рядом с дочерью. Тебе предстоит многое узнать об отцовстве.

– Думаю, у меня все получится. – Он притянул ее к себе, и они долго сидели, наслаждаясь ночным небом и не желая расставаться.

Катерине так не хотелось думать о плохом! Возможно ли, что история, рассказанная Имельдой и Сюзанной, – правда? Как она может знать наверняка? Если она ошибется, это сломает их жизни.

 

28

Монтальчино, Италия

Катерина любовалась тем, как Санто смеется, разговаривая с кузенами, тетями, дядями и явно наслаждаясь добродушной беседой.

Они навещали Розу, тетушку Санто, на ее скромной вилле, расположенной на холме, откуда открывался прекрасный панорамный вид.

В отличие от родственников Катерины, семья Санто радушно приветствовала ее. Он жил с ними до того, как пришла война и он уехал в Америку.

Все местные родичи мужчины были в добром здравии и радовались их визиту. Красное вино лилось рекой, звучали итальянские любовные песни, и хозяева желали узнать о жизни Санто в Америке.

Когда в разговоре возникла пауза, Роза подошла к Катерине и сказала, широко улыбаясь:

– Пойдем со мной, у меня есть для тебя кое-что особенное.

Санто подмигнул Катерине и остался беседовать с кузенами. Катерина последовала за его тетушкой в спальню.

Роза открыла дверцу антикварного шкафа, украшенного замысловатыми полосками светлого и темного дерева. Изнутри донесся аромат фиалок и лаванды. Роза аккуратно достала длинное шелковое платье с лентами цвета слоновой кости. Покрой был простым, летящим, но сразу было видно, что работа выполнена опытным мастером. Катерина сразу же поняла, что это.

– Свадебное платье Натали?

Роза кивнула, в ее глазах сверкнули драгоценные воспоминания.

– Она была прекрасной невестой. С ангельским личиком, счастливой, невинной. Мне очень не хватает ее милой улыбки и звонкого смеха. – На лице женщины промелькнула грусть. – Пожалуйста, примерь. Ради меня.

Катерина не могла отказать хозяйке.

Она расстегнула змейку своего белого ажурного платья и сняла его. Затем подняла руки, и Роза через голову надела на нее платье Натали. Увидев его на Катерине, женщина восторженно воскликнула и всплеснула руками.

Катерина повернулась к зеркалу, встроенному в дверцу шкафа. Увидев собственное отражение, она задержала дыхание. В один миг она будто перенеслась в 1920-й год. Шелк плавно подчеркивал изгибы ее тела и волнами спадал на деревянный пол. С туфлями на каблуках оно будет выглядеть просто идеально. Катерина провела рукой по мягкой, хорошо сохранившейся ткани. Санто был зачат в ту ночь, когда Натали сняла это платье? Или слухи были правдивыми и, венчаясь, она уже была беременна от другого?

– Это платье должно принадлежать тебе, – радостно сказала Роза. – Возможно, ты наденешь его, выходя замуж за сына Натали. Это будет так поэтично, правда?

– Сочту за честь. – Катерина была польщена предложением Розы. Женщина расцеловала Катерину в обе щеки. – Я знаю, что ты создашь для сына Натали и ее внуков прекрасный теплый дом. Она бы так тебя полюбила!

Ах, если бы это было возможно!

Внезапно Катерину посетила идея.

– Скажите, а у вас случайно нет каких-нибудь писем или заметок Натали?

Роза поджала губы, размышляя.

– Не знаю…

Катерина всплеснула руками:

– Это очень важно для нас с Санто! Мне очень хочется прочитать все, что она могла написать. Возможно, она вела дневник? – Дневник!

– Я посмотрю, но это было так давно…

Катерина колебалась: могла ли она спросить Розу о Луке? Возможно, та сочтет это грубостью, но девушка отчаянно нуждалась в информации.

– Роза, вы слышали об отношениях Натали и Луки Розетты?

Улыбка сразу же исчезла с лица Розы.

– Это были просто слухи, вот и все! В этом доме о них не говорят! Это не могло быть правдой.

Катерина провела языком по пересохшим губам. Бурная реакция женщины говорила о том, что она скорее всего лжет. Катерина сжала руку женщины, умоляя:

– Если вы что-то знаете, пожалуйста, скажите мне. Для нас это жизненно важно.

Роза побледнела и махнула рукой:

– Лука бахвалился еще до свадьбы Натали и Франко. Отец Натали был в ярости и угрожал Луке.

Катерина закрыла глаза.

– Какие у него были основания?

– Нет! Я не могу об этом говорить! – горячо воскликнула женщина. – Это была такая трагедия!

– Скажите мне, если я права: это касается отношений Луки и Натали?

Роза кивнула, и Катерина продолжила:

– Мне не хочется спрашивать, но мы должны знать правду. Лука обесчестил ее перед свадьбой?

Глаза женщины наполнились слезами. Она затеребила край свадебного платья.

– Натали это отрицала, но бедная девочка, наверное, просто не хотела никого отягощать. Она опасалась гнева отца и боялась за жениха. В этом случае Франко был бы обязан отомстить за ее честь.

– Значит, вы верите, что Лука обесчестил ее, не так ли?

– Я не знаю! – Роза прижала руку ко лбу. – Это было так давно, давай отпустим прошлое!

Катерина обняла ее. Сейчас она как никогда была намерена выяснить правду.

* * *

Неугомонный стрекот кузнечиков наполнял все вокруг, песней поднимаясь над тосканскими холмами прямо к небу. Катерина усадила дочку на высокий деревянный стульчик и придвинула его к обеденному столу на террасе.

С тех пор как Санто вернулся в Калифорнию, Мариса капризничала.

Они замечательно провели время вместе, навещая его родственников и осматривая достопримечательности Тосканы. Санто относился к дочке с такой любовью, что она немедленно привязалась к нему. И теперь, вполне понятно, она скучала по отцу, впрочем, как и ее мать.

Катерина села ужинать с Джованной и Альмой.

Джованна приготовила кростини, папарделле с белыми грибами и артишоками, салат и pollo alla cacciatore. Катерина похвалила пасту и курицу.

Она измельчила еду для Марисы, которая хорошо справлялась, ела руками и практически всегда попадала в рот. Катерина не могла не улыбнуться, увидев, как с носа девочки свисает кусочек пасты.

– Стало так тихо после отъезда Санто. – Джованна взглянула на Катерину. – Ты же не рассказала ему про Луку и Натали, правда?

– Пока нет. Я должна знать наверняка. – Произойдет ли это когда-либо? Ей становилось плохо, как только она начинала об этом думать. Но обязательно должен быть человек, который все знает! – Я разговаривала с его теткой, Розой, но она почти ничего не рассказала. И тоже обещала пока не говорить Санто. Кто в деревне может помочь мне выяснить правду?

– Мы можем потихоньку порасспрашивать, – предложила Джованна.

Альма беспокойно заерзала.

– Я обычно не слушаю сплетни, но люди много болтают…

– А вы слышали что-нибудь о Луке? – Катерина убрала гриб с коленей Марисы. Теперь ей было стыдно признавать, что Лука – ее отец. Если она когда-либо найдет его, скажет ли он правду?

Явно чувствуя себя неловко, Джованна посмотрела на сестру, а затем сделала большой глоток вина.

– Ничего нового, – сказала Альма. – Старухи пересказывают древние сплетни. Некоторые вещи никогда не меняются.

Уходя от темы, Джованна сказала:

– Мы были бы очень рады, если бы ты осталась и помогла собрать урожай винограда. Также можно организовать дегустацию вина для гостей. Ты только что победила на таком конкурсе – люди будут доверять твоему мнению. Ты можешь работать с нами.

– А я могу присмотреть за Марисой, дорогая. Я часто нянчу внуков, еще один не доставит лишних хлопот, – добавила Альма.

– Вы действительно этого хотите? – восторженно спросила Катерина.

– Мы настаиваем, – ответила Джованна. – Ты часть нашей семьи, дорогая. Мы приглашаем вас с Марисой оставаться здесь, сколько хотите. Кроме того, тебе нужно время, чтобы восстановить коттедж.

– Вы даже не представляете себе, как я благодарна! – облегченно воскликнула Катерина. О таком она могла только мечтать! Лучше этого могло быть только будущее с Санто. Со слезами на глазах она обняла обеих женщин. Как бы ей хотелось, чтобы и с матерью у нее были такие же отношения!

Предложение женщин было очень великодушным, и Катерина была искренне тронута. Если подтвердится, что они с Санто родственники, – а девушка не успокоится, пока не узнает правду, – то она останется в Монтальчино. Она не вынесет жизни рядом с ним в Калифорнии.

Разве они смогут видеться, зная, что им нельзя заняться любовью, иметь детей? Такая жизнь разобьет им сердца. При мысли об этом Катерина чувствовала комок в горле.

Мариса… Малышка будет скучать по отцу, но он сможет ее навещать. А пока она постарается собрать немного денег и основать собственное дело.

Судьба не была к ней добра, но Катерина сможет сделать Монтальчино своим домом.

А что, если люди узнают о происхождении Марисы? Если хоть одно слово просочится в народ, здесь будет еще хуже, чем в Америке. Их понимают только Джованна и Альма. Есть ли вообще место на земле, где их примут полностью безо всяких условий? Катерина тяжело вздохнула. Если все откроется… Она покачала головой и подвинула стул ближе к столу.

– Джованна, я должна тебе признаться. В моей комнате я нашла старые письма матери, адресованные тебе. Я их прочла до того места, где описывалось, как Ава едет в Сан-Франциско и Напа, и была шокирована отношением Луки к ней.

Альма кивнула.

– Мы все были поражены.

– Ты еще получала от нее письма?

Джованна задумалась.

– Ава писала после твоего рождения и присылала фотографии, но после войны мы потеряли связь.

– Ты знала, что они с Лукой расстались? Она писала тебе об этом?

– Некоторые истории лучше не ворошить. – Голос Джованны задрожал.

– Не могу выбросить письма матери из головы. Мне нужно знать, что произошло потом. Мы когда-нибудь были семьей? Почему Лука уехал?

Джованна посмотрела на сестру.

– Пусть прошлое останется прошлым, Катерина. Луки больше нет в нашей жизни. Ты должна быть благодарна! – Джованна сочувственно коснулась ее руки. – Оставь твоего отца в покое, дорогая.

Но у Катерины было столько вопросов! Она не могла забыть историю о Натали и Луке. Это были только слухи или все-таки правда? Катерина, думая об этом, ощущала тошноту.

– Если вы еще хотите посидеть, я пойду уложу Марису, – предложила Альма.

– Спасибо. – Катерина вытерла руки и лицо Марисы и поцеловала ее перед сном.

Все ушли, и Катерина осталась одна. Она с грустью обозревала вечерние холмы и горы вдалеке. Солнце уже зашло за горизонт. Закатное небо прорезали последние на сегодня лучи света. Ночь была так юна, как бывает только летняя ночь, но Катерина чувствовала себя старой, как горы.

Ей очень хотелось встретиться с Лукой, бросить ему вызов и выплеснуть на него весь гнев. Почему он не был таким отцом, в котором она нуждалась? Его безответственные поступки могут разрушить ее жизнь и жизнь тех, кого она больше всего любит. Катерина встала и начала прохаживаться по террасе. Затем обхватила себя руками, тоскуя без Санто.

Вдали крикнула сова, и она вздрогнула. Через открытые двери был виден портрет Виолетты, залитый лунным светом. Ей показалось, что выразительные глаза Виолетты всматриваются в нее, поощряя двигаться дальше.

Следующие несколько дней Катерина пыталась выяснить как можно больше про отношения Луки и Натали. Она навестила пожилого врача, который приехал слишком поздно, чтобы спасти Натали, но он не мог пролить свет на историю с якобы другим отцом ребенка. Он вообще с негодованием отнесся к тому, что она могла поверить слухам.

Девушка нашла священника, который помнил Луку, Натали и Франко. Тот терпеливо объяснил, что не может нарушить тайну исповеди. Катерина, в свою очередь, не могла внятно объяснить причину своего интереса, боясь осуждения, на случай если они останутся жить в Италии.

Также она снова заехала к тетушке Санто, но, как и в прошлый раз, женщина не смогла ей помочь. В конце концов Катерина пришла к тому, что никто не может подтвердить или опровергнуть ее подозрения.

Покончив с визитами к живым, Катерина решила отдать дань уважения мертвым. Она взяла Марису и пошла на старинное кладбище семьи Розетта, расположенное на лугу за виллой.

По небу бежали облака, теплый ветер дул в лицо, ворошил полы длинной юбки и поднимал пыль.

Катерина открыла створку железных ворот – жалобно скрипнули проржавевшие петли. Черные дрозды с пронзительным криком взлетели с каменных стен, окружающих пристанище мертвых. Шелестели оливы, фиолетовые ирисы колебались на ветру.

Катерина нашла могилу Виолетты Романьоли-Розетты и остановилась рядом с надгробием.

– Вот твоя правнучка, – сказала Катерина, приглаживая волосы Марисы. Девочка улыбнулась и коснулась блестящего мрамора.

Держа Марису за руку, Катерина присела у могилы Виолетты и подумала о трагедии убийства. Погиб хороший человек, Виолетта потеряла сына, Ава – мужа, Катерина – отца. Теперь она понимала, почему Ава разорвала все связи с Италией.

Для Катерины осознание прошлого было важным шагом. Она приехала в Италию, желая узнать больше о своих предках, и выполнила свою задачу. Она так и не обрела гостеприимную семью, о которой мечтала, но зато узнала правду. Конечно, некоторых фактов не хватало, но девушка уже поняла, что больше ответов она здесь не найдет.

И снова ей пришла в голову мысль, посетившая ее впервые, когда она рассматривала портрет Виолетты: наши ошибки делают нас мудрее.

Катерина склонила голову и произнесла молитву за бабушку. Она поблагодарила ее за наследство – коттедж и процветающий виноградник, а затем поцеловала холодный мрамор.

Мариса с любопытством наблюдала за ней.

Когда Катерина повернулась к дочери, девочка протянула к ней ручки и выговорила целое слово:

– Обними!

– Да, конечно, обниму, моя драгоценная! Я так тебя люблю! – воскликнула девушка, обнимая малышку. От радости у нее колотилось сердце. Не было на свете ничего такого, чего она бы не сделала для дочери.

Она носила фамилию Розетта, и семья была так же важна для нее, как и для Виолетты. Она полюбила Италию и знала, что однажды вернется, но внезапно поняла, что ее дом и особенно дом Марисы – на виноградниках Калифорнии.

Катерина выросла без отца и отчаянно скучала по нему. Она была решительно настроена найти ответы. Если сбудутся худшие ее опасения, она позволит Марисе общаться с отцом. Она должна дать дочери счастье иметь отца, особенно такого любящего.

Вновь подумав об отце и Санто, Катерина вдруг поняла, что есть только один человек, который может подтвердить или опровергнуть слухи.

Катерина вошла в кабинет Джованны и попросила оператора связать ее с Напа.

– Ты уверена, что хочешь именно этого? – нахмурившись, спросила Джованна.

Катерина кивнула:

– Я уверена. Но не знаю, примут ли меня.

– А ты попытайся. Ава умеет удивлять. – Джованна похлопала ее по плечу. – В любом случае мы будем рады, если ты останешься.

Телефон зазвонил. Катерина надеялась, что ответит мама.

– Помни, что Авой руководили лучшие намерения. Жизнь не идеальна. Мы всегда пытаемся поступить так, как кажется правильным в данный момент. – Женщина поцеловала ее в лоб. – Мне очень нравится, что вы с Марисой гостите у нас, и я буду рада, если однажды вы вернетесь, – добавила она, выходя из кабинета.

Катерина будет скучать по Джованне и Альме и по всему, что она полюбила в Италии. На линии что-то потрескивало, и она задержала дыхание. «Наши ошибки делают нас мудрее», – повторила она про себя. Но достаточно ли времени прошло?

– Слушаю, Миль Э’Туаль, – как из глубокого колодца раздался голос Авы.

Катерина присела на краешек стула и нервно вздохнула, прежде чем заговорить.

– Мама, это я.

Ей показалось, что последовала бесконечная пауза, пока звуки ее слов неслись по телефонной линии через моря, равнины, горы. Ожидая, она чувствовала, как сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Ma chérie! – воскликнула Ава голосом, полным эмоций. – Я так рада, что ты позвонила!

Катерина сжала трубку так сильно, что у нее побелели костяшки пальцев. Она слышала, как мама всхлипывает на другом конце линии, и у нее тоже увлажнились глаза.

Катерина провела языком по пересохшим губам и выдавила:

– У нас были недоразумения… Мне очень понравилась Италия, но я думала…

– Пожалуйста, приезжай домой, chérie. Я очень по тебе скучала… И я хочу познакомиться с внучкой.

– Да, мама! Мне бы тоже этого очень хотелось. – Катерина шмыгнула носом, вытирая слезы. Затем уверила маму, что скоро приедет, и Ава тоже начала всхлипывать. Эта встреча станет для них новым началом.

– Мама, я хочу еще кое-что спросить перед приездом. Лука где-то поблизости? – На линии стало так тихо, что Катерина подумала, будто связь оборвалась.

Наконец Ава заговорила:

– Думаю, да. Тебе нужно быть осторожной, Катерина.

Девушка повесила трубку. Лука был последним человеком на земле, с которым она хотела бы столкнуться, но другого способа узнать правду не было. Только после этого они с Санто могут начать новую жизнь.

Напа, Калифорния

На следующий день Ава проснулась и сразу, как обычно, начала отвечать на шквал телефонных звонков. Она сидела в кабинете, выходящем окнами на виноградники, и, разговаривая, плечом прижимала трубку к уху.

– …Купаж вина был создан моей дочерью Катериной Розеттой и Санто Кассини. – Через несколько минут она закончила разговор и повесила трубку. Затем сделала пометку о продаже в документе и положила его в папку.

Когда позвонила Катерина, она испытала невероятное облегчение и радость. Дочь возвращается домой с внучкой! Столько всего предстояло сделать, но тут снова зазвонил телефон.

– Добрый день, Миль Э’Туаль. Чем могу вам помочь? – Она взяла ручку, чтобы записать заказ.

Как только в New York Times была опубликована заметка о том, что их вино победило в самом престижном конкурсе в Париже, покупатели и коллекционеры сразу же начали звонить. Ава была в восторге, что Катерина получила такую награду, и очень гордилась дочерью.

Джулиана также неплохо потрудилась, рекламируя победу, и Ава была благодарна ей за помощь. Виноградники, винодельня, продажи – в одиночку было сложно со всем справиться.

Перед сбором урожая им необходимо было создать денежные фонды. Сейчас, благодаря постоянно теплой погоде, виноград поспевал быстрее, чем обычно.

– Merci, мы благодарны вам за заказ. До свидания. – Довольная, но усталая, Ава откинулась на спинку стула. Она не припоминала более насыщенного дня.

Перед тем как вечером закрыть кабинет, она оглянулась кругом, проверяя, все ли сделано. Затем поправила свежие маргаритки в вазе на подоконнике. Внезапно ее внимание привлекло какое-то движение за окном. В полумраке было сложно что-то разглядеть. Ава всмотрелась повнимательнее: там кто-то есть. Высокий мужчина в темном пиджаке и шляпе шел между рядами винограда.

– Странно… – Это не Рафаэль и не рабочий – они начинали с утра. В это время там никого не должно быть. Внезапно занервничав, Ава шумно втянула в себя воздух. Лука?!

Она попыталась успокоить себя: скорее всего, какой-то работник забыл на винограднике инструменты. Ей просто показалось, ведь после недавней встречи с Лукой ей везде мерещился его образ. Но тем не менее женщина мысленно решила рассказать об этом Рафаэлю.

Адвокат объяснил: проблема в том, что имя Луки указано в документах, и совершенно не важно, как долго он отсутствовал. И так же не имеет значения, что именно за ее деньги была приобретена вся собственность.

Ава покачала головой. Возможно, ей придется попрощаться с любимым домом, но, если они получат достаточное количество предоплат, им будет на что жить.

Внезапно окно перед ней раскололось на тысячи осколков, и что-то влетело в комнату, упав на пол, под картиной. Ава вскрикнула и прижалась к стене, сползая вниз. Что происходит?!

Через разбитое окно донесся злобный мужской смех. Лука.

Ава передвигалась на корточках, стараясь не порезаться. Подняла упавшую картину и увидела кирпич, обернутый в бумагу. Это была записка, гласившая: «Твое время истекло».

На следующее утро в дверь постучали.

Ава поправила темно-синее платье с белой каймой и открыла дверь местному юристу.

– Доброе утро, Рассел, какая приятная неожиданность. Что привело вас к нам так рано?

Рассел Глинхол снял шляпу и прижал ее к груди.

– Могу я войти, Ава? – Затем провел рукой по редеющим седым волосам, приглаживая их.

– Конечно. Хотите кофе?

– Да, с удовольствием, мэм.

Ава провела посетителя в столовую, где часто принимала покупателей и прессу. Каблуки ее темно-синих туфель цокали по деревянному полу. Дородный мужчина следовал за ней.

Она налила кофе в фарфоровые чашки, села за полированный стол и сложила руки в замок.

– Чем могу вам помочь, Рассел?

У мужчины задергался глаз, и он раздраженно потер его. Затем уставился на розовые розы, стоявшие в вазе посреди стола, отпил кофе и откашлялся.

– К сожалению, это не визит вежливости, Ава. Ко мне обратился Лука Розетта. Он планирует выселить вас и восстановить контроль над своей собственностью.

– Выселить?

– Он хочет забрать Миль Э’Туаль. Вы должны освободить поместье.

– Я этого не сделаю, Рассел! Это мой дом и мой бизнес!

Мужчина тяжело вздохнул.

– Я не сомневался, что вы ответите именно так. – Он расстегнул пиджак, вынул из внутреннего кармана документы и протянул их Аве. – Вот требования Луки.

Ава не пошевелилась, и мужчина положил бумаги на стол перед ней.

– Попросите вашего юриста взглянуть на них, Ава.

– Я умею читать, – вспыхнула женщина, чувствуя, как кровь стучит в висках. – Как вы смеете пользоваться моим гостеприимством и при этом бросать мне в лицо какие-то документы? Похоже, вы забыли о хороших манерах, сэр!

Смутившись, мужчина нахмурился и ответил:

– Ава, мне бы очень хотелось, чтобы до этого не дошло. Пожалуйста, попросите юриста просмотреть эти документы и дать вам совет. Лука настроен решительно. Он рассчитывал на наследство матери или по крайней мере на содержание от поместья, но этого не случилось. Его лишили наследства в пользу вашей дочери.

– Это потому, что Виолетта была мудрой женщиной. Катерина заслуживает его куда больше. Она не растратит все наследство! – При мысли о дочери отчаяние Авы возросло.

Рассел вытер бусинки пота с верхней губы.

– Я уверен, что вы все понимаете и поступите разумно.

– Нет, не могу. – Внутри Авы все кипело от злости и негодования. Она встала. – Что я могу понять, так это то, что Лука едва не убил меня! Все в городе видели мои синяки, но никто и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне, и вы в том числе! Я нашла это поместье и купила его на деньги, завещанные мне моими родителями и их предками. Кроме того, последние два десятилетия я провела, превращая это место в то, чем оно является сейчас. А что за последние годы сделал Лука? Ничего!

Рассел устало поднялся.

– Ава, он по-прежнему ваш муж. Возможно, я уговорю его на сделку. Вы можете продать поместье и разделить доход. Мне кажется, я смогу убедить его поступить разумно.

Ава горько усмехнулась:

– Разумно? После того как он бросил кирпич в мое окно? Нет! Я не буду вступать в переговоры с человеком, который использует метод запугивания. И не буду ничего решать с его представителем. Мой ответ – нет.

Ава подошла к входной двери и открыла ее.

– Лука не получит Миль Э’Туаль! И на этом точка. До свидания, Рассел.

Вечером того же дня Ава и Рафаэль ужинали на свежем воздухе с видом на виноградники.

Вечерний бриз принес океанскую прохладу. Нина приготовила томатный суп с базиликом, пасту, салат и ушла проведать Джулиану.

Рафаэль налил на блюдечко оливкового масла, посыпал сверху свежим орегано.

– Ты сегодня разговаривала с адвокатом? – Он отломил хлеб, макнул его в масло и подал Аве.

– Да. – Она рассказала о визите Рассела и своей поездке в Напа. Ава налила мужчине бокал их собственного красного вина. – Так как я не уступлю, дело будет передано в суд.

– Не могу представить, чтобы кто-то не принял твою сторону, Ава.

– Это, конечно, мило, что ты так думаешь, но все документы оформлены на имя Луки. Как бы я ни злилась, адвокат мне четко все объяснил. Скорее всего, судьи примут решение в его пользу.

– А есть вероятность, что произойдет наоборот?

Ава опустила глаза, стараясь скрыть отчаяние.

– Мне сказали, что лучшим исходом будет разрешение все продать и разделить.

– Сколько времени осталось до суда?

– Адвокат говорит, недолго.

Ава посмотрела на виноградники, которые, возможно, вскоре будут потеряны для нее навсегда. Она знала и любила землю, как мать знает и любит свое дитя. Женщина закрыла глаза. Она могла в точности воспроизвести перед мысленным взором каждую лозинку, изгиб холма, луч солнца, тропку, обдуваемую ветерком.

С трудом она подняла подбородок и постаралась казаться сильнее, чем она есть. Мысль о том, чтобы начинать все сначала, даже с помощью Рафаэля, ужасала.

Она провела языком по пересохшим губам.

– Это мой дом, моя жизнь… Наша жизнь, Рафаэль! Я не хочу покидать Миль Э’Туаль.

Мужчина, аккуратно взяв Аву за подбородок, вытер ее мокрые глаза платком.

– Если до этого дойдет, мы отыщем другое место и все начнем заново!

Она встретилась взглядом с его теплыми карими глазами и улыбнулась, превозмогая страдание.

– Merci, mon amour. – Она поцеловала его в щеку, подумав, какой же он хороший, какой добрый… И не только.

Не раздумывая Рафаэль поймал губами ее губы, обхватывая руками лицо женщины.

Когда они разомкнули объятия, Ава с трудом дышала. Годами она раздумывала, как это – поцеловать его? «Какой же я была дурой, что столько ждала!» Внезапно в царившей вокруг нее тьме показался луч надежды. Улыбаясь, она провела рукой по его волосам и снова привлекла к себе.

– М-м-м, – пробормотал Рафаэль. – Ты знаешь, как долго я ждал этого, amore mio?

– Так же долго, как и я. Слишком долго…

Между ними будто пронесся безмолвный стон. Он заключил ее в объятия, без колебаний даря свою любовь и успокоение и лаская ее кожу с невыразимой нежностью.

– Sei la mia anima gemella.

Они стояли лицом к лицу. Никогда прежде Ава не чувствовала такого единения. И точно не с Лукой.

– А ты моя.

 

29

Сан-Франциско, Калифорния

Глаза Джулианы вспыхнули от радости, когда она увидела в аэропорту Катерину в сопровождении носильщика. Чемодан погрузили в машину, и Джулиана попросила:

– Расскажи мне, как прошло путешествие, пока мы будем ехать в Миль Э’Туаль. Мне не терпится узнать как можно больше, особенно о конкурсе.

Катерина обняла подругу. Она попросила Джулиану, а не Санто, встретить ее в аэропорту, потому что хотела сначала поговорить с мамой, прежде чем решить, как действовать дальше в отношениях с мужчиной.

Катерина дала чаевые носильщику и скользнула на заднее сиденье с Марисой, которая терла глазки после сна в самолете.

Это было утомительное путешествие из Рима в Нью-Йорк, а затем из Нью-Йорка в Сан-Франциско. Путь был напряженным, и Мариса хныкала практически все время, пока наконец не задремала. Но наиболее сложная часть программы впереди. Сможет ли Ава действительно принять их?

– Я рада, что до Напа неблизкий путь и мы можем поболтать. – Катерина была одета в серый костюм, а дочку нарядила в полосатое розово-зеленое платье из легкого ситца, которое купила в детском магазине в Париже. Девушка хотела, чтобы девочка выглядела особенно хорошо во время встречи с бабушкой. Она разгладила складки на платье дочери. Джулиана завела мотор.

– Хочу услышать все! – Она выехала на дорогу. Мариса повернулась так, чтобы удобно было смотреть в окно, и сейчас, широко раскрыв глаза, разглядывала проносящиеся мимо автомобили.

Катерина рассказала подруге о Джованне и о прочтении завещания.

– А затем я поехала в Париж на конкурс. – Время в Париже было будто драгоценным сном, который исчезает с первыми лучами рассвета. Она навсегда сбережет его в своем сердце.

– И? – Джулиана вопросительно подняла бровь и с любопытством посмотрела на нее.

– Мы с Санто замечательно провели время вместе, но осталось много невыясненного в наших отношениях. – Катерина не могла заставить себя рассказать подруге о подозрениях насчет отца, который мог оказаться общим у них с Санто. Во всяком случае до тех пор, пока не узнает больше. – Я даже представить себе не могла, что буду так скучать по нему. – Ей казалось, что Санто увез с собой часть ее души.

Джулиана пристально посмотрела на нее.

– Интересно, как Ава отнесется к малышке на этот раз?

– По телефону она говорила очень доброжелательно. Я нашла несколько писем, которые она написала много лет назад. Они открыли для меня неприятное прошлое, о существовании которого я не подозревала. В общем, как бы она себя ни вела, у нее были наилучшие намерения. – И Катерина рассказала то, что узнала об отце.

– Это невероятно! Мне очень жаль, Кэт! – Джулиана покачала головой. – Но у меня есть хорошие новости. Пока ты колесила по миру и выигрывала награды, мы с твоей мамой трудились в поте лица!

– И что именно вы делали?

– Ты не знаешь? – Джулиана засмеялась. – Если это как-то тебя утешит, то последние несколько дней были просто невероятными! Помнишь, ты звонила из Парижа, чтобы рассказать о победе и встрече с репортером New York Times? И знаешь что? Она немедленно написала статью в газету, превознося Миль Э’Туаль до небес, и, черт возьми, телефон не умолкает! Мы с Авой едва успеваем отвечать!

– Правда?

– Да! – Джулиана подмигнула. – Твой план сработал. Поместье еще поживет!

– Замечательно, я так рада! Это новое начало. – Луч надежды согрел душу Катерины. Она снова посмотрела на подругу – та загадочно улыбалась. – Ладно, Джулс, говори, что еще?

– Я кое с кем познакомилась! – Девушка возбужденно заерзала. – Его зовут Генри, в долине у него свой виноградник.

– Правда?! Расскажи о нем!

– Он такой милый! – Джулиана глянула на подругу. – Вдовец с двумя детьми. Но он не мексиканец, поэтому ему придется покорить Нину!

– Значит, у вас все серьезно?

– Мне он очень нравится. Генри, конечно, не Эл, но он особенный. – Джулиана подняла бровь. – Но насчет замужества и всего остального я пока не знаю.

– Ты уже рассказала маме?

– Ты что, смеешься? Это может подождать!

Катерина засмеялась. Она легко могла представить все, что скажет Нина.

Джулиана повернула к поместью и заехала в ворота, на которых была изображена усеянная звездами эмблема в виде виноградной лозы.

Вернувшись домой из Франции и Италии, Катерина была поражена видом Миль Э’Туаль. Здешняя архитектура действительно напоминала замки, которые она видела во Франции по пути в Париж. Ава пыталась воспроизвести декорации той жизни, которую она любила. Теперь Катерина поняла, почему мама предпочитает страсбургский пирог хот-догам и бриоши бисквитам.

Мать ждала их у входа. Ее волосы были небрежно заколоты, синий рабочий комбинезон, суженный на лодыжках, выглажен, а белая хлопчатобумажная рубашка – идеально свежа. С красным платком, завязанным на шее под причудливым углом, женщина выглядела шикарно. Только Ава могла придать простой рабочей одежде такой стильный вид.

Джулиана притормозила тяжелый седан и остановилась перед входом.

– Я пойду поищу маму. И на всякий случай буду держаться подальше от линии огня.

Катерина улыбнулась.

– Трусиха!

Джулиана засмеялась.

– Она твоя мать, не моя. Мне моей вполне достаточно! С тех пор как Нина узнала о Марисе, она не устает предостерегать меня.

Катерина распрямила розовую ленточку в волосах дочери и прижала ее к себе. Она чувствовала, как маленькое сердечко вторит сердцебиению матери. Возможно, Ава и согласилась принять ее обратно, но это не значит, что Катерина избежит неприятных вопросов.

– Добро пожаловать домой, ma chérie! – крикнула Ава, ладонью защищая лицо от солнца.

– Привет, мама!

Ава нерешительно пошла им навстречу. Подойдя ближе, девушка заметила, как по ее лицу скользнуло смятение. Через мгновение они уже стояли рядом, но Ава молчала. Мариса потянулась, чтобы коснуться яркого платка у нее на шее, и с любопытством залопотала. Сердце Авы дрогнуло, она всхлипнула и обняла их обеих. Вскоре и Катерина плакала от облегчения.

Когда женщины наконец зашли в дом, Ава села на диван в гостиной и пригласила дочь сесть рядом.

– Ты должна была сказать мне раньше, chérie.

– Я знала, как ты отреагируешь, – ответила Катерина, присаживаясь. – И мне было стыдно признаться тебе.

Ава с сожалением покачала головой:

– Прости, что я была такой… недоступной.

– Прощаю. Но мне жаль, что я не знала отца.

– Справедливо. Я должна была рассказать тебе раньше. Но он такой скверный человек! Я не хотела причинить тебе боль и не знала, поймешь ли ты.

– Теперь я понимаю. Я нашла письма, которые ты писала Джованне. Ты через многое прошла из-за него. И сделала то, что была должна.

Ава вздохнула.

– Я решила, что лучше тебе солгать. Лучше придумать историю о любящем отце, который погиб в автокатастрофе, чем сказать правду и, что еще хуже, позволить ему общаться с тобой. Я слишком тебя оберегала и слишком хотела, чтобы ты избежала моих ошибок. Я признаю, что это было неправильно, но в то время поступить по-другому я не могла.

Катерина прижала руки ко лбу, а затем машинально вытерла их о серую юбку, словно стирая воспоминания об отце.

– Я рада, что сейчас все знаю, мама.

Катерина замолчала, прокручивая в голове истории, которые годами рассказывала ей мать. Затем вспомнила реакцию Авы на новости о завещании. Теперь все это приобрело куда больше смысла.

Ава пригладила кудри Марисы.

– Я могу ее подержать?

Катерина передала ей дочку, и Ава прижала ее к груди.

– Она ангел! И какие у нее прекрасные глаза! – Ава наклонила голову, словно что-то припоминая.

Катерина задержала дыхание. Узнает ли мама глаза Санто?

Женщина покачала головой и продолжила:

– Годами я боялась, что тебе будет так же сложно выносить ребенка, как и мне. Я не хотела, чтобы ты проходила через те же испытания.

Ава посмотрела на внучку, и было видно, что ее ресницы блестят от слез. Женщина улыбнулась.

В голове Катерины вихрем проносились вопросы. Она должна узнать больше.

– А что случилось с первым ребенком, мама?

– Мой бедный малыш! – Ава вздохнула. – Одним жарким летним вечером в Италии Лука пришел домой пьяный. Я спросила, где он был, а он, разозлившись, ударил меня.

Катерина потерла виски.

– Он ранил тебя?

– Я ударилась и потеряла ребенка. Лука выскочил, и в тот ужасный вечер за мной ухаживала Виолетта. Лука так и не поверил, что я потеряла ребенка. Он убедил себя, что я не была беременна и обманула его ради замужества. Я была опустошена.

Ава никогда прежде не делилась с дочерью этой частью своей жизни. Катерина представила мать в те дни: беззащитную молодую девушку, одну, в чужой стране, напуганную… Сердце ее защемило от боли. Но она должна была спросить.

– Почему ты осталась с ним?

– Забеременев до свадьбы, я совершила смертный грех. Я была полна решимости сделать все, чтобы этот брак оказался удачным. Поначалу я была влюблена, или мне так казалось. Если бы я развелась, то уже не смогла бы венчаться в церкви. А я всегда мечтала о большой семье.

Мариса взяла бабушку за палец, и та улыбнулась ей в ответ.

– Я много разговаривала об этом со священником.

Катерина слушала, размышляя, как поступила бы сама. Легко думать, что ты в такой ситуации поступил бы храбро. Но ведь она сама скрыла существование своего ребенка из-за страха. Страха чего? Быть отвергнутой? Быть осужденной? В любом случае это сложно сравнить с тем ужасом, который пережила ее мать.

– Я знаю о родителях Санто, о Франко и Натали.

– А ты знаешь, как они умерли? – мягко спросила Ава.

– Да.

– Натали была красива и полна здоровья. – Взгляд Авы устремился куда-то вдаль, она покачивала Марису на руках. – Я не знала этого, когда выходила замуж за твоего отца, но Лука всегда был в нее влюблен.

– Мама, мама, – сказала Мариса, болтая ручками.

Катерина откинулась на спинку дивана. В ее голове вертелся один вопрос. Знала ли Ава правду о настоящем отце Санто? Катерина прижала руки к лицу. Похоже, только Лука может ответить на этот вопрос.

Ава, казалось, испытывает облегчение, освободившись от давних секретов. Она посмотрела на дочь и грустно улыбнулась той хорошей настоящей улыбкой, которую Катерина в детстве видела крайне редко. Но было и нечто большее в глазах Авы: прощение. Когда-то Катерина считала, что это чувство чуждо ее матери. Ава искренне приняла Марису.

Они снова были семьей. Катерина положила руку на ладонь мамы и с удивлением почувствовала, что та дрожит. Катерина понимала, что это не их разговор расстроил Аву, есть нечто другое. Она решила продолжить расспросы.

– Ты что-то слышала от Луки?

В глазах Авы вспыхнул страх.

Сердце Катерины забилось быстрее.

– Он снова пытался тебе навредить?

– Он бросил кирпич в мое окно. К нему была прикреплена записка. – Ава сжала руку дочери. – Это было предупреждение покинуть поместье.

У Катерины расширились глаза.

– Но мы же никуда не уедем, правда?

Ава не ответила, и девушка обвела взглядом комнату. Но это же их дом!

– Он заявил свои права на Миль Э’Туаль. Но без боя мы не сдадимся. Рафаэль нанял охранников.

– Как это возможно?

Ава нахмурилась.

– Если кратко, то в документах о покупке значится имя Луки, а не мое. Но земля и виноградники куплены на мои деньги, и именно мы сделали поместье успешным. Не он! Но если даже мы проиграем суд, то благодаря твоей победе в Париже сможем возродить нашу марку вина в другом месте.

Хотя Аве удалось выдавить храбрую улыбку, Катерина увидела тревогу на лице мамы. Лука хотел возмездия, и он ни перед чем не остановится. Что ему важнее? Заполучить Миль Э’Туаль или увидеть страдания Авы?

Он куда более опасен, чем она думала. Катерина содрогнулась.

 

30

Долина Напа, Калифорния

Ава припарковала машину на углу возле детского магазина в Напа. Нервно оглянулась кругом – нет ли Луки? – и поспешно зашла внутрь.

Рафаэль нашел на чердаке старую кроватку Катерины. Дочь привезла несколько игрушек и немного одежды, но Ава знала, что ее внучке нужно гораздо больше.

Женщина купила пару комплектов постельного белья, полдюжины летних костюмчиков, несколько деревянных игрушек и мягких плюшевых зверюшек, перед которыми не могла устоять. «Почему бы и нет? – с гордостью подумала она, стараясь выкинуть из головы мысли о Луке. – В конце концов, я ее бабушка!»

Пока продавец упаковывал покупки, Ава еще раз прошлась по магазину. Остановилась у зеркала и поправила узкий пояс длинного хлопчатобумажного платья цвета слоновой кости. Когда она покупала его в Сан-Франциско, продавец слишком рьяно уверял ее, что она выглядит роскошно. Аве платье очень нравилось, но она боялась выглядеть нелепо. Особенно сейчас, когда стала бабушкой.

Для женщины за сорок она по-прежнему выглядела хорошо: физическая работа на виноградниках держала в тонусе. Она коснулась броши со стразами, прикрепленной к отвороту жакета в тон платья. Брошь изображала каскад сверкающих звезд. Сердце Авы забилось при мысли о том дне, когда ей вручили этот подарок, самый ценный в ее жизни. «Не в честь Миль Э’Туаль, а в честь звезд в твоих глазах!» – сказал тогда Рафаэль.

Она не встречала человека лучше.

Ава почувствовала радость и облегчение, когда Катерина вернулась домой с ребенком. Когда дочь впервые призналась ей, она была шокирована, но девочка и так много страдала из-за ее упрямого отношения. Сейчас Ава скучала по упущенной радости видеть рождение первого внука. «Если Господь прощает ошибки, так должна поступать и я», – подумала Ава.

Затем посмотрела на часы: ей не хотелось опоздать на свидание. Возможно, ее религия запрещает повторное венчание в церкви, но она не может запретить чувствам царить в сердце. Как в ее собственном, так и в сердце ее дочери.

Ава почувствовала, как на ее плечо легла чья-то рука. От неожиданности она подпрыгнула.

– Я не хотел тебя напугать, – сказал Рафаэль. Его глаза блестели. – Я увидел снаружи твою машину.

Ава была рада его видеть.

– Я купила для Марисы все самое красивое! Подожди, скоро увидишь!

– Значит, я как раз вовремя. – Рафаэль взял свертки, коробки и открыл дверь для Авы. – Ты выглядишь взволнованно. Что случилось?

– С тех пор как тут появился Лука, я вся как на иголках! Подпрыгиваю от малейшего шороха.

Ава открыла багажник, и Рафаэль сложил покупки. Затем он повернулся к женщине. Солнце светило ему в лицо. Его белая рубашка была аккуратно выглажена, и от него пахло цитрусами и деревом. Когда Ава в последний раз ездила за покупками в Сан-Франциско, она купила ему флакон Acqua di Parma Colonia – этот аромат всегда напоминал ей об Италии. Рафаэль нежно провел пальцами по ее руке, и Ава почувствовала, как по коже пробежала дрожь.

– Куда ты хочешь пойти сегодня? – спросила она.

– Помнишь то небольшое озерцо высоко в горах?

Ава кивнула:

– С удовольствием. – И села в машину.

Рафаэль выехал на улицу, ведущую в старый центр Напа. Никто в деревне не удивится, завидев их вместе. Все знают, что они вдвоем управляют Миль Э’Туаль на протяжении многих лет.

Сначала, после исчезновения Луки, местные поговаривали об их отношениях. Но Ава сделала все возможное, чтобы прослыть самой благочестивой и принципиальной женщиной во всем регионе. Вскоре слухи прекратились. Кроме того, между ними действительно ничего не происходило.

Теперь их никто уже не подозревал, а если и подозревал, то никому не было до этого дела.

Когда-то Ава раздумывала, почему Рафаэль остался. Он был привлекательным мужчиной и на протяжении всех этих лет мог встречаться с любыми женщинами.

Но он осел на территории поместья и удовлетворился теми отношениями, которые когда-то установила между ними Ава. Однако в последнее время в ней что-то изменилось. Больше женщина была не намерена поддерживать статус-кво.

Автомобиль проезжал по сельской местности. Рафаэль повернулся к Аве и спросил:

– Я так понял, маленькая Мариса завоевала твое сердце?

– Целиком и полностью, – просто ответила она. – Я сожалею, что была несправедлива к Катерине.

Они поднялись высоко в горы, и температура снизилась. Прохладный ветерок трепал волосы Авы.

– Что изменилось?

– Пока она гостила в Италии, у меня было время поразмыслить над моими ошибками, над тем, как я обижала людей.

– Катерина простит тебя. – Рафаэль успокаивающе коснулся ее руки. – Ты ведь многое упустила и в своей жизни.

Они свернули на грунтовую дорогу и вскоре подъехали к озеру. Множество местных деревьев – дуб, клен, лавр – окружали чистый голубой водоем. Шелест листвы сочетался с отголосками тихоокеанского бриза, который доносился через горы и долины.

Рафаэль помог Аве выйти из машины, а затем достал покрывало, бутылку вина и бумажный пакет из бакалейной лавки, в котором лежали салями, пармезан и хлеб.

Оглянувшись вокруг и убедившись, что они одни, Ава расстелила покрывало у воды, разложила еду по тарелкам, а Рафаэль открыл вино и разлил по бокалам.

Они растянулись на одеяле и с удовольствием жевали в приятной тишине, наблюдая за дикой природой.

Так они делали пару раз в месяц, если погода позволяла. Они уезжали подальше, проводили время вместе, разговаривали о винограднике, урожае, вине.

К берегу подплыла глянцевая кряква, и Рафаэль бросил птице крошки хлеба. Селезень слегка мотнул ярко-зеленой головой и тут же проглотил их.

– Значит, ты о чем-то сожалеешь? – Рафаэль бросил хлеба коричневой подруге селезня.

Мгновение Ава колебалась.

– Я жалею, что была так строга с дочерью.

– Но тем не менее она выросла прекрасной молодой девушкой и должна быть тебе благодарна.

– У меня был слишком несдержанный характер. Я была жесткой и всегда спешила осудить. Я хотела лучшей жизни для нее. Не просто лучше, чем была у меня, а самой лучшей. Она всегда была послушной и пыталась поступить правильно.

– И умной к тому же.

– Как, впрочем, и Санто. Ты хорошо его воспитал.

– Он и сам многого добился. Сделал бизнес в Дэвисе. Редко его вижу в последнее время, он много путешествует. – Рафаэль бросил еще крошек паре уток. – Ты знаешь, кто отец Марисы?

– Она еще не сказала. Кто-то из университета. Скажет со временем. Я буду терпеливой. – «Только не Санто!» – подумала она. Конечно, если бы он был отцом, Катерина сказала бы ей! И тем не менее у Марисы глаза совсем как у Санто. Хотя у многих людей ярко-синие глаза, ведь правда?

Рафаэль бросил в воду остатки крошек.

– Что еще значится в твоей книге сожалений?

Ава сделала глоток вина. Самое большое «сожаление» сидело рядом.

Но, вместо того чтобы и дальше оплакивать ошибки, Ава улыбнулась.

– Я действительно сожалею, что не застрелила Луку!

Мужчина рассмеялся и смахнул муху с остатков еды.

– Ты сказала мне, что ружье было не заряжено.

– Да, но он об этом не знал. – Ава удовлетворенно фыркнула. – Только благодаря ружью он ушел! – Женщина нервно оглянулась, по-прежнему опасаясь присутствия Луки.

Рафаэль нарезал для нее еще салями и сыра.

– Мне жаль, что я многого не знал тогда. Я мог бы лучше тебя защитить.

– В то время это тебя не касалось. – Щурясь от солнца, она посмотрела на мужчину. – Я рада, что сейчас ты со мной.

– На этот раз мы вместе справимся с Лукой! – И он добавил ей вина.

Ава качнула напиток в бокале и приподняла его, рассматривая на свет, изучая по привычке. Она так много хотела сказать Катерине и Рафаэлю! И Санто.

– Знаешь, о чем еще я жалею?

Рафаэль бросил в воду камешек.

– О чем?

– О нас. Почему мы не последовали зову наших сердец много лет назад?

– Ты знаешь почему. – Рафаэль нахмурился. – Даже если бы ты развелась с Лукой, то не смогла бы повторно венчаться. А для тебя это важно.

«Да, это правда», – с грустью подумала она.

– Хотя у тебя есть Санто, я всегда считала, что тебе не хватает собственных детей. Посмотри, как во многом мы себе отказали! Неужели ты думаешь, что Бог был бы настолько против?

Рафаэль улыбнулся.

– Много лет назад я смирился с ограничениями в наших отношениях. Ты знаешь, что я чувствую по отношению к тебе, и это единственное, что имеет значение. Я пообещал тебе много лет назад – я никогда не брошу тебя.

Ава обняла мужчину и притянула его ближе к себе, чувствуя на лице теплоту его дыхания. Закрыв глаза, она поцеловала его, почувствовав огонь единения.

Через несколько минут Рафаэль отстранился.

– Нам нужно возвращаться, – хрипло пробормотал он.

* * *

– Нина, я дома! – позвала Катерина, вернувшись в Миль Э’Туаль.

Сегодня все утро Нина присматривала за Марисой, пока Катерина ездила в город на встречу с Эльзой Уильямс, президентом Женского коммерческого банка. Катерине порекомендовала Эльзу супруга губернатора Калифорнии, для которой девушка до отъезда в Италию организовывала банкет в отеле «Сент-Френсис».

К счастью, Катерине удалось сразу же встретиться с банкиром. Встреча прошла хорошо, к облегчению Катерины Эльза задавала много вопросов о виноделии. Этот банк давал возможность получить заем женщинам, которые вели бизнес самостоятельно. Большинство других банков требовали подпись мужчины-поручителя при выдаче займа.

Из кухни доносился запах свежеиспеченного хлеба. Он напомнил девушке о Джованне и о вкуснейших десертах, которые они с Санто пробовали в Париже.

С момента возвращения сердце Катерины было наполнено воспоминаниями о времени, проведенном рядом с любимым мужчиной. Насколько ей было известно, Санто не знал о ее приезде сюда. Кроме того, сейчас он уехал по делам. У Катерины до встречи с ним оставалось еще несколько дней. Но как она может продолжать их отношения, не зная всей правды?

Ей по-прежнему нужно было поговорить с матерью. Если она сможет, то сделает это сегодня.

Катерина зашла на кухню и взяла на руки Марису.

– Как поживает моя малышка?

– Она просто прелесть! – Нина была заметно рада присутствию ребенка. Малышка и правда подняла настроение всем обитателям поместья.

Катерина держала кудрявую прелесть на коленях, с любовью обнимая ее. Мариса смеялась и лепетала:

– Мама, обнимай, мама, обнимай.

Нина вытерла о фартук руки, испачканные в муке, и налила Катерине бокал холодного чая.

– Ты не против салата из тунца? У меня в холодильнике лежит свежая зелень.

– Звучит очень аппетитно. – Катерина приложила ледяной бокал к губам. Жара была невероятной. – Рафаэль говорит, что, если жара продолжится, нам придется раньше снимать урожай.

На кухню, улыбаясь, зашла Ава.

– Вот еще одна причина для того, чтобы ты осталась!

С тех пор как Катерина вернулась, Ава и Нина неустанно суетились, приспосабливая дом для проживания ребенка. Еще до приезда Катерины Рафаэль покрасил старую кроватку белой краской и добавил розовых мазков.

– Где ты была? – спросила Катерина, заметив, что у мамы порозовели щеки. – Ты немного загорела.

– Я ездила за покупками для Марисы. Купила постельное белье, несколько новых игрушек и нарядов. Хотела сделать тебе сюрприз.

Ава и Нина были в восторге от Марисы, которая сейчас ковыляла по дому, опираясь о мебель. Она исследовала новое пространство.

– Сегодня мы с Ниной закончили украшать комнату Марисы, – сказала Ава.

– Мне так нравится за ней присматривать! – воскликнула Нина, поставила перед Катериной тарелку с салатом и тут же начала месить тесто для хлеба. – Не знаю, будут ли дети у Джулианы, – она такая упрямая девчонка!

Ава присела рядом с дочерью.

– Расскажи мне, как прошла твоя поездка.

– Я встречалась с Эльзой Уильямс из Женского коммерческого банка. Думаю, визит прошел хорошо. Она просила детально рассказать о нашем производстве.

– Я знаю ее, ma chérie. Она весьма требовательна и принимает лишь сливки общества, представляя интересы только лучших клиентов. Именно поэтому она стала успешной. Я рада, что тебе удалось с ней встретиться. – Ава взяла на руки Марису. – Мне понадобится твоя помощь. Важно выполнить заказы всех наших клиентов.

Катерина кивнула:

– Я постараюсь заручиться поддержкой Эльзы Уильямс. Я думаю, она даст нам заем для покупки оборудования под залог наших заказов.

– Это будет настоящим спасением! – воскликнула Ава. – Нужно как можно активнее распространять новости о нашей победе в Париже. Через несколько недель это будет уже не так актуально. Заказы наиболее активно будут поступать сейчас.

Катерина наколола вилкой томат черри и немного салата, согласно кивая.

– Джулиана продолжает освещать конкурс в прессе. Каждый день звонит сообщить об очередной просьбе об интервью. – Ава замолчала на мгновение. – Я хочу, чтобы ты этим занялась. Ты должна стать новым лицом Миль Э’Туаль!

– Но ты всегда сама представляла нашу марку!

Ава покачала головой:

– Я больше не могу это делать. Я устала. Я занималась этим всю жизнь. Мне это очень нравится, но сейчас я хочу просто жить.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу успеть насладиться в этой жизни чем-то еще, кроме винограда. – Ава поглаживала Марису по волосам. – Пока тебя не было, я в какой-то момент поняла, что и не жила вовсе.

– Как ты можешь так говорить? Ты сделала больше, чем любая другая женщина в винной индустрии, – недоверчиво пробормотала Катерина. – Ты помогла калифорнийскому вину появиться на мировой карте этого бизнеса.

– Ты молода и амбициозна. Такой была и я, впервые приехав сюда. Однако крайне сложно одной справляться с обязанностями обоих родителей и при этом заниматься бизнесом, который полностью зависит от прихотей природы. Не имея мужа… Ты вскоре поймешь, что я имею в виду.

Услышав эти слова, Катерина рассердилась.

– Времена изменились, мама. Ты смогла это сделать, значит, и у меня получится. Не обязательно, чтобы рядом был мужчина! – Выпалив эти слова, Катерина почувствовала, как сердце ее упало. Она бы все отдала, лишь бы Санто был рядом!

– Не обязательно. – Ава устремила взгляд вдаль. – Но иногда это так приятно, правда?

Сзади фыркнула Нина:

– Мужчин переоценивают, если хотите знать мое мнение.

– Мы живем лишь раз. – Ава опустила подбородок на ладонь. – Я боялась. Но сейчас собираюсь все исправить.

Катерина посмотрела на мать: что-то в ее голосе прозвучало странно, но она не могла понять, что именно. Девушка подумала о том, что чувствовала в Париже и что чувствует здесь, и внезапно поняла нотки, прозвучавшие в голосе Авы. Не может быть! Она не помнила, чтобы мама была влюблена. Ава кого-то повстречала? У нее новые секреты?

Пока Катерина это обдумывала, вошел Рафаэль. У него на щеках также играл румянец. Катерина перевела взгляд на мать, и ее поразила догадка.

Девушка встала и поставила тарелку в мойку.

– Спасибо, Нина, было очень вкусно. – Она взяла на руки Марису, радуясь настроению мамы и чувствуя облегчение от того, что сегодня Ава счастлива. Но до возвращения Санто она должна поговорить с ней о Луке и Натали.

– Мама, пока Мариса спит, мне очень нужно с тобой поговорить.

 

31

Долина Напа, Калифорния

После того как Мариса заснула, Катерина переоделась в светлые брюки и тонкую блузку, спасаясь от летней жары. Они с Авой отправились прогуляться по виноградникам.

Катерина слушала последние новости и ждала возможности спросить маму о прошлом.

Рафаэль упомянул, что скоро возвращается Санто – сейчас он работал с клиентами на юге Калифорнии. Катерине требовалось разрешение их дилеммы. Они действительно родственники? Она с большим нетерпением ожидала ответа. Кроме того, девушке не давал покоя вопрос: а вдруг Ава не знает наверняка?

– Ты не расспрашивала меня об Италии. – Катерина сорвала практически созревшую ягоду винограда и попробовала ее. Рот наполнился сладостью. Воздух вокруг был напоен ароматом зреющих плодов.

Ава поправила соломенную шляпу и сказала:

– Я стараюсь забыть об этой стране. Но скучаю по Джованне. Как она там?

Катерина рассказала о Джованне и Альме, как они были добры по отношению к ней и Марисе.

– Я рада, что ты с ними познакомилась. Мне они всегда нравились. Мы раньше строили планы навещать друг друга, но годы прошли, и это оказалось невозможным. У них своя жизнь, у меня своя, здесь, в поместье. Впрочем, теперь, когда нас ждет судебное разбирательство, мы, возможно, больше не увидим нашего поместья.

Катерина посмотрела на мать, стараясь угадать ее настроение. У нее было так много вопросов, и она не знала, с чего начать. Но лишь один ответ может полностью изменить течение ее жизни. Вскоре она должна поговорить с Санто. Он ей уже звонил, но каждый раз она просила передать, что ее нет дома. Катерина провела языком по пересохшим губам.

– Почему Лука так сильно нас ненавидит?

Носком ботинка Ава пнула комок грязи под ногами.

– Разве сейчас это так важно?

– Я должна знать, почему он старается нас уничтожить, – настаивала Катерина. На этот раз она не позволит себя отвлечь. – Он мой отец. Я должна знать все, мама.

Ава замолчала и посмотрела на раскинувшуюся внизу долину, опоясанную рядами винограда и злаков.

– Думаю, пришло время облегчить свое сердце. Я надеюсь, ты простишь меня. Адвокат говорит мне, что многое так или иначе может выплыть на суде, поэтому будет лучше, если ты все услышишь от меня сейчас.

По лицу Авы промелькнуло отчаяние, и она, устремив взгляд вдаль, открыла ржавую дверь в комнату воспоминаний.

– Ты была ребенком, о котором я молила Бога. Моя драгоценная девочка, моя Катерина Маргарита Розетта. Ты была чистой радостью, и я просто не знаю, что бы делала без тебя, ma chérie.

Но Катерине нужно было куда больше.

– В последнем письме к Джованне говорится о том, что ты планируешь самостоятельно поехать в Сан-Франциско. Что произошло после?

Словно в трансе, Ава смахнула с блузы разлетевшиеся лепестки роз и кивнула сама себе.

– Сначала я поселилась в Напа. Тогда это была крошечная деревушка. Я познакомилась с другом твоего деда и точно описала ему, что ищу. Он показал мне землю, которая идеально подходила для выращивания винограда.

– Эту землю.

– Да, верно. Увидев, как участок поднимается над туманом прямо в горы, совсем как в Монтальчино, я почувствовала непреодолимое желание владеть им. Я сразу же организовала покупку. Место было просто идеальным: старый виноградник и много невозделанной земли. В тот день я так долго бродила по этим местам, что солнце село и на небе заиграли тысячи звезд, именно поэтому я так и нарекла это место: Миль Э’Туаль.

Катерина коснулась руки матери. Она слышала часть истории и раньше, но в предыдущей версии землю Ава нашла вместе с Лукой.

– А когда к тебе присоединился Лука?

– Через несколько недель. Деньги закончились, и он приехал из Нью-Йорка, чтобы найти меня. В день его приезда я лежала с гриппом и ожидала, пока адвокат закончит оформление всех документов для покупки собственности. Я вся тряслась от лихорадки и не могла встать с кровати, поэтому дала Луке право подписать документы вместо меня.

– Но он поставил на документах свое имя, правильно?

– Да, позже, когда я хотела добавить туда и свое имя, он отказал мне. Мне тогда никто не мог помочь. Был 1929 год, мне было девятнадцать лет, я была иностранкой…

Сегодня не многое изменилось. Почувствовав себя чужой в Италии, Катерина легко могла представить состояние матери.

– Когда я немного поправилась, то начала рисовать набросок дома для архитектора. Он был уменьшенной копией родительского замка в Бордо. Первый винтаж нашего вина из старого винограда стал настоящим успехом. Нам везло. Лука очаровывал всех, с кем встречался, и вскоре мы получили контракты на поставку вина в церкви, синагоги. Во время «Сухого закона» не всем так везло. Например, наша соседка, чей муж умер от сердечной недостаточности, доставляла особые кремы и растирки модницам Сан-Франциско. Но я подозреваю, что ее машины, развозившие заказы, были доверху нагружены совсем не баночками с кремом…

– Каким был Лука тогда?

– Он был лучше. Некоторое время мы были счастливы. Я любила своего ребенка, у меня был прекрасный дом, и я была уверена, что воплощаю в жизнь то, ради чего пришла в этот мир. Виноделие – мое призвание.

– Когда все начало меняться между вами?

Ава пожала плечами.

– Идиллия продлилась недолго. Лука быстро потерял интерес к виноградникам и к строительству, а я по-прежнему пыталась внести равновесие в нашу жизнь. Из нашего первого урожая большую часть выпил Лука. А когда он пил, то становился жестоким, и чем больше он пил, тем сильнее менялось его поведение, даже в моменты трезвости. Я признавалась в его откровенно ненавистном отношении священнику и врачу, а они заставили меня думать, что я не справилась со своими обязанностями. Они советовали мне лучше стараться.

Катерина едва удержалась от комментария. Эти же советы дают и сегодня. Когда же это изменится?

Ава опустила глаза и продолжила:

– Однажды ночью, полностью голый, он взобрался на высокий подоконник шато и палил из пистолета в ночь, выкрикивая ругательства, адресованные воображаемому противнику. К счастью, только несколько беззащитных гроздей винограда были свидетелями и жертвами его убийственного гнева. Но он вел себя все хуже и хуже. Я опасалась несчастного случая.

Катерина слушала, воображая мать молодой женой, в чужой стране, с таким грузом ответственности.

Плечи Авы совсем поникли.

– Однажды я рассказала врачу о сломанном носе и синяках и объяснила, что упала. Никто мне не поверил, но и помощи не предложил. Мужчины не вмешивались в дела других мужчин.

Катерина взяла маму за руку и сжала ее. Она не могла себе представить, как можно жить с таким человеком.

– А затем случилось то, что невозможно было даже вообразить. Однажды вечером Лука поздно вернулся домой. Среди ночи я проснулась и поняла, что к моему горлу прижат нож. Он был пьян и орал, что ты не его ребенок, а какого-то мужчины, который может заявить права на поместье. Мне даже сегодня тяжело повторять его слова. Как они только пришли ему в голову? Его глаза горели безумием. Такой ярости я прежде не видела.

Ава прижала руку к шее, и сердце Катерины преисполнилось сочувствия.

– Он был сильнее. – Голос Авы был напряженным – она вновь переживала события прошлого. – Я знала, что сопротивление приведет к смерти. Поэтому я лежала не шевелясь, превратившись в камень, и старалась не дышать. Я не пошевелилась, даже когда из пореза закапала кровь. – Ава коснулась небольшого шрама на шее и посмотрела на дочь. – Ты спала в колыбели рядом.

Катерина вздохнула, представляя себя в аналогичной ситуации с Марисой. Это непостижимо!

– Я молилась, чтобы Лука не заметил тебя. Я думала, убьет ли он меня, пока ты спишь? Или занесет нож и над тобой? Меня охватил ужас. – Глаза Авы увлажнились. – В этот момент ты проснулась. Лука ослабил хватку на моем горле и диким взглядом уставился на тебя. Но, прежде чем он успел сделать в твою сторону хоть шаг, я набросилась на него. Я не знала, что способна на такую ярость. Я расцарапала ему глаза и ударила локтем в горло. Нож упал на пол, я подняла его и наставила на Луку. Я ранила его. Оказалось, это так легко – разрезать незащищенную кожу. И тогда он словно проснулся от демонического наваждения. Благочестивая женщина должна была бросить нож и простить мужа, но я больше не была такой женщиной. Я выгнала его из дома, сжимая нож в одной руке, а ружье во второй. Я гнала его прочь, несмотря на то что твои крики оглашали весь дом. Я кричала ему: «Убирайся! Ты умер для меня и умер для моего ребенка!» Я угрожала убить его. Да простит меня Бог, но это была не пустая угроза. В ту ночь я вычеркнула его из нашей жизни навсегда! Позже меня нашел Рафаэль. Я сидела на крыльце. На коленях лежало ружье, а с шеи капала кровь. Он отнес меня наверх, промыл рану и укачал тебя. Я вся дрожала и не могла спать еще несколько ночей подряд, боясь его возвращения.

Катерина каждой клеточкой ощущала боль. Она чувствовала себя старой, как эти виноградники. Шмыгая носом, она обняла маму.

Прошлое было невыносимым. Все оказалось куда хуже, чем она себе представляла.

– Он мог убить тебя… И я тоже могла погибнуть…

Ава мгновение провела в объятиях дочери, затем отстранилась и продолжила:

– На этом история не заканчивается. Возможно, преданная жена должна была искать мужа. Вдруг он нуждался в медицинской помощи? Но я этого не знала, и мне было все равно. Для меня он умер. А для всех я сочинила историю о том, что он уехал в командировку. Через месяц он прислал письмо. Я вернула его нераспечатанным и дописала, чтобы он не смел больше связываться с нами. Затем рассказала всем, что он погиб в автокатастрофе. Никто не подвергал сомнению мой рассказ. Я призналась только Рафаэлю, ради его безопасности.

– Ты могла развестись с Лукой.

– На самом деле я молилась, чтобы он умер и оставил меня вдовой, как бы ужасно это ни звучало. Если бы я развелась, то больше не смогла бы выйти замуж в церкви, а ты стала бы объектом слухов и спекуляций. Я подумала, что будет лучше, если твой отец просто умрет. Общество лучше относится к дочери вдовы, чем к дочери разведенной. Конечно, здесь Америка – свободная страна. Но предрассудки никуда не делись. Я была намерена сделать все, чтобы ты удачно вышла замуж и не повторила моих ошибок.

Катерина сжала руку матери. С тех пор как у нее появилась Мариса, она понимала, на что пойдет мать ради защиты своего ребенка.

– Je comprends, Maman.

Женщины продолжали прогуливаться по винограднику, сопровождаемые Винцо.

– Merci, ma chérie, но мне жаль, что я стала такой злой и лживой. Я никак не могла набраться храбрости и рассказать тебе все. Мне было так стыдно! И тем не менее я бы снова поступила так, чтобы защитить тебя.

– Твой секрет лег тяжелым грузом на твои плечи.

Ава кивнула:

– Да, так и есть. С того дня я не могла спать. Каждая клеточка моего тела была напряжена. Я вздрагивала от малейшего шума. Я не знаю, смогу ли когда-нибудь стать прежней. Я не нашла в себе смелости написать Виолетте и Джованне и рассказать, что произошло. Я только сообщила им, что он уехал. Виолетта знала, на что способен ее сын, но в то время я не могла ей о таком написать. Годы пролетели быстро, а война положила конец любому общению. Я молюсь, чтобы они простили меня.

Катерина обняла мать.

– Я уверена – они простили. – Хотя Ава рассказывала о событиях, произошедших практически четверть века назад, картины как живые проносились перед глазами Катерины. Лука терроризировал ее мать тогда и продолжает делать это сейчас. Катерина моргнула, стараясь забыть сцену в спальне матери. – Мама, не твоя вина, что Лука такой человек. Ты выходила замуж очень молодой. В то время ты сделала все, что могла. – Возможно, Ава не была правдива, но она поступила так во имя любви к ребенку.

– Спасибо за твои слова, дорогая, я пыталась. – Женщина вздохнула. – Но, если бы то ружье было заряжено, нам не пришлось бы сейчас решать проблемы, возникшие из-за Луки.

Они прогуливались в тишине. Катерина думала о Санто. Как же сильно он отличается от ее отца!

Она должна была задать главный вопрос, огнем горевший в голове, хотя очень боялась подтверждения худших опасений. Если бы только она все знала раньше!

– Мама, а что скажешь о Франко и Натали?

– Родители Санто были красивой парой, – тихо сказала Ава.

Катерина это уже слышала.

– Лука был влюблен в Натали, не так ли?

Ава посмотрела на нее и едва слышно ответила:

– Да.

Катерина с трудом заставила себя произнести следующее:

– Думаешь, Лука – настоящий отец Санто?

Повесив голову, Ава кивнула. Затем положила руку на плечо дочери и, переполняемая эмоциями, пробормотала:

– Прости, что не сказала тебе раньше. – Она заплакала.

«Нет! Нет! Нет!»

– Ты в этом уверена? – Катерина цеплялась за крошечный проблеск надежды.

– Он сам мне сказал, – ответила Ава. – Мне очень жаль, но это правда.

Катерина с трудом вздохнула, чувствуя, что проваливается прямо в ад. Ава всхлипывала на плече дочери.

– Когда-то Санто был влюблен в тебя, дорогая.

Почему жизнь так жестока? Земля под ногами содрогнулась. Катерина почувствовала дурноту.

– Он пришел ко мне и попросил твоей руки, но я отказала ему. Я разбила сердце бедного мальчика!

«И мое тоже!» – хотелось выкрикнуть Катерине. Но она стиснула зубы. Как ей сказать обо всем Санто?!

Ава обняла дочь:

– Прости меня… Но только представь – все могло быть намного хуже!

Катерине показалось, что в ее сердце ворочается нож. Она в одно мгновение поняла, почему ее мать все скрывала. Куда страшнее рассказать о позоре любимому человеку, чем нести этот груз в одиночку.

Именно поэтому Катерина не могла сказать матери, что ее прекрасная внучка – дочь Санто!

 

32

Долина Напа, Калифорния

Сидя в маленьком душном зале суда рядом с адвокатом, Ава стиснула зубы и не сводила взгляда со скамьи для свидетелей, откуда на нее все утро будто смотрела Немезида. Лука красовался в центре внимания, уверенно отвечая на вопросы, подбадриваемый своим адвокатом Расселом Глинхолом. Он мурлыкал тем самым глубоким, сладкозвучным тембром, который покорил сердце Авы в молодости.

Лука отмылся, надел угольно-черный костюм, белую крахмальную сорочку и выглядел успешным, ответственным бизнесменом.

Но Ава знала, кто он на самом деле. Она до сих пор носила шрамы, доказывающие это.

За спиной женщины сидели Катерина, Рафаэль и Нина. Зал заполнили знакомые виноделы и друзья.

– Мистер Розетта, пожалуйста, объясните суду, почему вы не вернулись в Миль Э’Туаль после того, как миссис Розетта выгнала вас из дома?

– Я отчаянно хотел вернуться, но жена угрожала мне и запрещала. Я тяжело работал, чтобы поддерживать семью, и высылал жене деньги. – Лука послал Аве торжествующий взгляд, провоцируя ее на возражения.

Снова ложь! Ава сделала пометку для адвоката Уолтера Брена, которого знала много лет.

Лука не сходил с места два часа, рассказав великолепную историю о достойной жизни и тяжелой работе. Ава же предстала перед глазами публики в виде злобного захватчика, отлучившего его от обожаемой дочери и растратившего все прибыли от бизнеса на бесчисленные шоппинг-туры в Сан-Франциско и армию слуг, обслуживающую ее роскошный образ жизни.

Ава переживала за Катерину. Ей было тошно, что та вынуждена выслушивать всю эту ложь от мужчины, который лишь формально мог считаться ее отцом. Поверила ли Катерина хоть чему-нибудь? А судья, а присяжные?

Когда Лука пялился на Катерину, Ава едва сдерживала гнев. Она оглянулась посмотреть на дочь – девушка сидела в напряжении, поджав губы и прищурив глаза. Ава могла лишь молча кипятиться.

Затем адвокат Авы начал перекрестный допрос, и Лука, как всегда, лгал. После объявили небольшой перерыв, и через время заседание продолжилось. Несколько свидетелей рассказали о том, какой Ава хороший человек и как она вела бизнес в одиночку. Потом наступил черед самой Авы.

– Сообщите суду ваше полное имя, пожалуйста. – Уолтер Брен излучал уверенность.

– Ава де Лауретта Розетта.

Она выпрямилась в своем темно-синем льняном костюме и изящно скрестила ноги в лодыжках. Выступление в суде ее не смущало – в конце концов она знала большинство присяжных. Все они проживали в Напа. В первом ряду на скамье присяжных сидели владелец местного магазина текстильных товаров, водопроводчик и почтовый клерк. Остальные были ее коллегами – виноторговцы и фермеры, мужчины, которые не спешили принимать ее в свой круг, но за эти годы научились уважать ее винодельческие способности. Она одалживала им оборудование, когда они нуждались. Они вместе сетовали на плохую погоду и праздновали успешные урожаи. Они были ее соседями, она знала их жен и детей. Но поддержат ли они ее теперь?

Сегодня все были одеты формально. Куда только делись их грязные рабочие комбинезоны!

Каждый из них надел костюм, чтобы войти в зал суда под председательством достопочтенного Дж. Куинси Терстона. Мужчины в сером и черном сидели с такой мрачной торжественностью, как будто в любой момент были готовы встать и присоединиться к похоронной процессии.

Уолтер продолжал задавать вопросы:

– Когда вы прибыли в Соединенные Штаты?

– В 1929-м году. – Ава вспомнила то горькое мартовское путешествие через Атлантический океан и в жарком зале суда почувствовала озноб.

Во время того путешествия она потеряла ребенка, а муж, который сейчас сидит напротив, был или слишком пьян, или настолько бессердечен, что даже не проведал ее в лазарете. Но она уняла бурю эмоций. Адвокат выстраивал свою линию допроса, Ава отвечала сжато, как он и наказывал ей на прошлой неделе.

Под присягой Ава правдиво рассказывала о прошлом. Она то и дело поглядывала на Катерину, вспоминая события прошлого, которыми уже поделилась с дочерью. Наконец Уолтер стал ближе к ней и спросил:

– Вы солгали о смерти мужа?

Они много раз репетировали этот момент, но все же на него не стало легче отвечать.

– Да. – Ава поняла, как хрипло и тихо прозвучал ее собственный голос. Но она на Библии поклялась говорить правду.

– Почему, миссис Розетта?

Ава вдохнула и заставила себя ответить:

– Я боялась мужа. А развод недопустим по законам моей религии.

Уолтер продолжал задавать вопросы. Не дрогнув и не сводя глаз с Луки, она рассказала о рукоприкладстве и финансовых трудностях, с которыми столкнулась. Затем Ава сообщила суду о тюремном заключении мужа и последовавшей высылке из Италии. Когда ей задали вопрос о трудностях управления виноградным хозяйством, она развернулась и теперь адресовала свои ответы присяжным. А когда спросили о ребенке, она повернулась к дочери и от всего сердца рассказывала ей о том, как сложно быть матерью-одиночкой.

Адвокат не спрашивал об изменах мужа, и она ничего не сказала о Натали и о других женщинах, с которыми, как она подозревала, был связан Лука.

Затем снова настал черед перекрестного допроса, и вопросы задавал Рассел Глинхол. Ава изо всех сил пыталась держать себя в руках. Да, она солгала о смерти Луки и о его исчезновении. Неужели можно один и тот же вопрос задавать десятки раз, просто переставляя слова в предложении?

Рассел настаивал, указывая на мельчайшие детали, а Уолтер делал пометки. Ава опровергла большинство утверждений Луки.

После того как Ава закончила свидетельствовать, некоторые мужчины в зале закачали головами. Поверили ли они ей? Многие годы она лгала им всем о смерти Луки. Ее бывший банкир Дуглас Латимер смотрел мимо, не желая встречаться с ней взглядом, когда она сошла со скамьи свидетелей и села на место рядом с адвокатом. Впрочем, все остальные тоже отказывались на нее смотреть: и почтальон, и слесарь, и знакомые виноделы.

Ава переносила все стоически, хотя и чувствовала себя уязвимой, словно ее раздели донага.

Все безобразие ее прошлой жизни было теперь раскрыто и зарегистрировано для потомства и общественного потребления репортером суда.

В течение следующего часа адвокаты представили свои заключительные заявления, и судья Терстон велел присяжным удалиться для обсуждения. Мужчины вышли, не взглянув на Аву.

С самодовольной улыбкой Лука прогуливался по залу суда вместе с адвокатом. Как львица, защищающая детеныша, Ава впилась в него взглядом, когда он приблизился к Катерине.

– Buongiorno principessa. – Лука протянул руки к дочери.

Ава, вне себя от ярости, бросилась к нему, но Уолтер остановил ее:

– Не делай этого, Ава, не здесь.

Катерина пристально посмотрела на Луку и процедила:

– Не разговаривай со мной. Ты не стоишь внимания моей матери! Ты мне не отец! – В ее глазах плескалась ненависть, она собиралась добавить еще кое-что, но ее прервал Рафаэль.

– Уходи, Лука! – рявкнул он. – И не приближайся к Аве и Катерине!

– Да кто ты такой, чтобы так о них беспокоиться? – Лука оскорбил Рафаэля неприличным жестом.

– Я больше, чем когда-либо был ты! – Рафаэль твердо посмотрел на него, положив руки на бедра.

– Пойдемте со мной, мистер Розетта, – прервал перепалку Рассел и увел клиента из зала суда.

Лука ушел, и Рафаэль сразу же подбежал к Аве. Катерина обняла мать, и Ава чувствовала, как она дрожит, но не от страха, а от злости.

– Катерина, мне жаль, что ты встретилась со своим отцом!

– Какой ужасный, злобный человек! Как он может быть моим отцом?!

Рафаэль скривился.

– Мертвым он казался лучше.

Ава погладила дочь по гладкой щеке.

– Дорогая, ваше родство никак на тебе не отразилось. У тебя моя кровь, не его!

Затем Ава по очереди обняла каждого: Нину, Джулиану, Рафаэля, снова Катерину. В маленькой семье не хватало только Санто. Рафаэль сказал, что он все еще на юге Калифорнии.

Ава не рассказала Рафаэлю о том, что Санто просил руки Катерины. Кажется, это было очень давно, но сегодня, после того как раскрыла все секреты на публике, Ава решила облегчить свою совесть и все рассказать мужчине после суда.

Конечно, он будет разочарован, но она молилась о понимании с его стороны. В то время она делала все, чтобы скрыть ужасную правду.

Ава повернулась к Уолтеру:

– Что скажешь, как все прошло? Мы потеряем наш дом?

Адвокат поджал губы и кивнул на дверь, за которой совещались присяжные.

– Сложно предсказать, чью сторону они примут. Некоторые делали пометки, но… мы в невыигрышном положении.

– Как долго они будут решать? – спросила Нина.

Ава заметила, что та надела лучшее воскресное платье с цветочным рисунком, которое выглядело куда более удобным, чем ее собственный узкий костюм.

Окна были нараспашку, и везде работали вентиляторы, но Ава изнемогала от внутреннего жара.

– Трудно сказать, – ответил Уолтер. – Возможно, пару часов или даже больше.

Ожидание затягивалось, день близился к вечеру, и вскоре судья отослал всех домой, отложив оглашение вердикта.

Пришла ночь, похолодало, Ава слушала монотонное пение цикад за окном; затем наступило утро, запели птицы, а она так и не сомкнула глаз.

На следующий день присяжные продолжили обсуждение. Ава и ее семья терпеливо ждали. Наконец во второй половине дня судья Терстон пригласил всех в зал суда. Присяжные были готовы огласить вердикт.

Рассел Глинхол вызвал Луку, который остановился в мотеле неподалеку. Уолтер Брен сел рядом с Авой.

Самодовольная усмешка не сходила с лица Луки. Когда, войдя в зал, он кивнул Катерине, Ава снова чуть не взорвалась.

– Всем встать!

Вошел судья, занял свое место, и следом вошли и расселись по местам присяжные. Ава с трудом сдерживалась. Через несколько минут она узнает, выиграла ли она битву или потеряла дом и средства к существованию. Она посмотрела на присяжных, но никто не ответил на ее взгляд. Мужчины выглядели устало, но решительно.

Пришел черед необходимого обмена формальностями между судьей и адвокатами. По знаку Уолтера Ава встала и оперлась о стол, чтобы не упасть. В такой жаре ей казалось, она вот-вот потеряет сознание, но Ава держалась. Она понимала, что организм хочет защитить ее от стресса, но не поддалась.

Вышел председательствующий и передал судье решение присяжных.

Когда его огласили, у Авы от облегчения подкосились ноги. Присяжные вынесли решение в ее пользу. Миль Э’Туаль принадлежит ей!

Она повернулась к двенадцати мужчинам и прижала руки к сердцу, благодаря их. Адвокат также выразил им свою признательность. Лука сверлил Аву взглядом с другого конца зала. Рассел что-то шептал клиенту, но лицо Луки становилось все темнее от гнева.

Катерина, Рафаэль и Нина не могли сдержать криков радости и облегчения. Они поспешили к Аве, и все обнялись.

– Это невероятно! – с гордостью воскликнул Уолтер. – Присяжные вынесли решение в пользу женщины! Это значит, что времена меняются! Отлично сработано, Ава! – Он пожал ей руку и похлопал по спине Рафаэля.

Несмотря на праздничное настроение, Катерина нахмурилась.

– А разве у нас не должны быть равные с мужчинами права?

– Юная леди, три мои дочери задают мне тот же вопрос. – Уолтер подмигнул. – Однажды женщины изменят мир.

В зал вошла Джулиана с Марисой на руках – девочка сегодня капризничала. Девушка ждала на улице и не могла сдержать радости, когда Нина рассказала о вынесенном решении.

Катерина взяла дочь на руки, и Ава обняла обеих.

– Мы сделали это ради твоего будущего и будущего Марисы!

Лука стряхнул со своего плеча руку адвоката и встал. Пока зал покидали присяжные, он не сводил с них ненавистного взгляда, запоминая лицо каждого.

Ава, наблюдая за ним, увидела в его облике нечто знакомое. Лука выглядел так же в ту ночь, когда убил мужа Натали.

Игнорируя протесты адвоката, Лука вихрем подлетел к Аве. Возможно, она и выиграла дело, но Лука был не готов признать себя побежденным. С каждым его шагом у Авы все сильнее плыло перед глазами и в памяти вставали картины той страшной ночи, когда он чуть не убил ее саму.

Рафаэль и Уолтер увидели его приближение и стеной стали перед Авой.

– Прочь с дороги! – заорал Лука, размахивая руками. – Теперь это между мной и моей женой!

– Суд вынес решение. – Уолтер жестом попросил Рассела и судебного пристава подойти помочь. Мужчины поспешно окружили Луку.

Лишенный возможности открыто сорваться, Лука мог лишь бросать на Аву уничтожающие взгляды. Несмотря на знойную жару, она поежилась.

– Во всем виновата ты, Ава! – крикнул он.

Уолтер прервал его:

– Мистер Розетта, вы были инициатором процесса, и теперь решение вынесено. Пожалуйста, уважайте его!

Но Луку было не так просто остановить.

– Ты заплатишь за это, Ава! Ты солгала мне о беременности. Я должен был жениться на Натали! Я заслуживаю того, чтобы владеть поместьем! – Его хриплый голос доносился из глубин черной души. – Все в Миль Э’Туаль заплатят за это! – Его губы искривились в злобной усмешке, а кулаки сжались. Это было именно то выражение лица, которого Ава боялась очень долго. Но больше она не в его власти!

– Уходи, Лука! – воскликнула Ава, собирая остатки сил. – Все кончено! – Сзади шумно задышал Рафаэль, готовый защитить ее.

– Тебе это с рук не сойдет! – Лука повернулся на каблуках и вылетел из зала суда.

Позже, вспоминая произошедшее, Ава затруднится воспроизвести слова судьи, но зато она никогда не забудет волну зла, исходившую от Луки. Как, впрочем, и то, что начала терять сознание от жары и пережитых потрясений и ее подхватили сильные руки Рафаэля.

Открыв глаза, Ава обнаружила, что лежит на деревянной скамье, а Рафаэль гладит ее по волосам. Она подумала о том, что сохранила поместье для Катерины и Марисы и Лука больше не может на него претендовать.

– Мама, выпей это. – Катерина прижала стакан с холодной водой к ее губам.

Ава привстала, собирая остатки сил. Нина обмахивала ее газетой. Она выпила воды, села и прислонилась к Рафаэлю. Злые слова Луки не выходили у нее из головы. Она слишком хорошо знала своего мужа. И понимала, что еще ничего не кончено! Он обязательно отомстит.

 

33

Долина Напа, Калифорния

– Катерина, я так по тебе скучал! – Глубокий голос Санто эхом отражался от стен винной пещеры. Он провел рукой по ее волосам и притянул к себе.

Она попросила Санто встретиться именно в пещере, где никто не мог им помешать. Катерина очень скучала по нему, мечтая очутиться в его сильных руках. Жаждала ощутить, как он обнимает ее, любит, желает, почувствовать это хотя бы еще один раз! Санто был светом ее души. Без него ее мир потускнеет…

Она поддалась теплу его рук, страсти в ярких глазах, сверкающих любовью к ней.

Он дразнил ее губы языком, и она ответила, разрываясь на части. Как только она расскажет об их кровном родстве, он никогда больше так не коснется ее. Но она должна все рассказать!

А сейчас… Возможно, это неправильно, но ей нужно это последнее прикосновение, этот маленький грех, чтобы потом, в одиночестве, она могла лелеять воспоминания о нем.

– Два хрустальных бокала, бутылка нашего вина и красивая женщина рядом! Чего еще желать мужчине? – Санто взял в одну руку покрывало и бутылку, а другой обнял Катерину.

Они вышли из пещеры и зашагали по виноградникам, взбираясь на гору. Солнечное тепло раскрывало ароматы листвы, земли, фруктов.

Солнце садилось за океан, создавая длинные тени и мягко освещая землю, простиравшуюся перед ними.

Катерина, прикрыв глаза ладонью, сказала:

– До заката мы как раз доберемся до вершины.

Сосны, эвкалипты и секвойи обрамляли тропу, по которой они неспешно брели, а солнце, садясь в воды Атлантического океана, на миг окрасило все багрянцем.

– Как Мариса? – Глаза Санто сверкнули, а имя дочки прозвучало из его уст как самая сладкая песня. – Как скоро я смогу ее увидеть?

Катерина трепетала, когда он произносил имя их дочери; любовь и гордость в его голосе превратили короткое слово в целую оду.

Не торопясь она рассказала о том, как они вернулись в Америку, и о новых словах, которые выучила Мариса.

– Хочешь увидеть ее завтра? Сейчас мама с Ниной кормят ее ужином, и скоро она будет спать. – Катерина посмотрела на мужчину из-под опущенных ресниц. – Я хотела, чтобы сначала ты встретился со мной.

– Признаюсь, я хотел того же. – Санто нежно поглаживал ее руку. – Но я с нетерпением жду встречи с Марисой. И мне все равно, что скажут люди.

Они продолжали подниматься вверх, и он рассказал о виноградниках южной Калифорнии, в Сан-Диего и Темекуле.

– Там климат жарче, но они все равно делают хорошее вино. А еще там отличные песчаные пляжи, куда мы могли бы поехать. Мариса когда-нибудь видела океан?

– Только из окна автомобиля. – Энтузиазм Санто в отношении дочери очень радовал Катерину. Она получила ответ на свои молитвы, но, увы, не совсем тот, на который надеялась.

На вершине горы секвойи устремлялись прямо в небо, а нижние их ветви образовывали подобие крыши, обрамляющей роскошный вид на океан. Они расстелили покрывало, открыли бутылку вина и подняли бокалы на фоне пылающего заката.

– За нас! – провозгласил Санто. Закатные лучи подсвечивали его темные волосы и придавали коже бронзовый оттенок. Синие глаза ласкали девушку. – И за наше совместное будущее!

– За нашу Марису! – ответила Катерина, отчаянно желая, чтобы у них действительно было совместное будущее. Оттягивая неотвратимый момент, она прислонилась к любимому мужчине и долго смотрела на вино, купаж которого они создали вместе. Девушка подняла бокал выше, и лучи заката подчеркнули темно-красный цвет, придавая ему сияние.

Санто с наслаждением вдохнул аромат вина.

– Нам не нужна была награда, чтобы понять, что это отменное вино!

– Вино, как и духи, – необычайный дар природы! – Катерина вспоминала проведенные вместе драгоценные мгновения, собирая их, как жемчужины на нить.

Время приостановилось. Она наблюдала, как он пьет, – вино на его губах разжигало в ней огонь.

– Только представь, что мы можем создать в будущем, cara. – Он коснулся губами ее шеи. – Вместе мы творим магию! Только посмотри на нашу малышку! Я сгораю от нетерпения все рассказать Рафаэлю! Но мы должны вместе объявить о наших планах.

– Наших планах?

– О нашей свадьбе. – Его лицо осветила улыбка, а в глазах зажглись искры радости. – Luce dei miei occhi… Ты свет моих глаз…

«О свадьбе, которой не бывать, потому что мы совершили смертный грех инцеста!» – подумала Катерина. В горле стал комок, и она отпила еще вина, стараясь набраться сил, прежде чем нанести возлюбленному удар.

Санто провел рукой по ее щеке.

– У меня столько идей для нашего будущего! Сначала обстоятельства немного шокировали меня, но, признаюсь я никогда прежде не был так счастлив. Это то, о чем я мечтал, хотя события происходили не совсем по порядку.

В глазах Катерины застыла боль, каждое его слово иглой вонзалось в сердце. Она вцепилась в ножку бокала, стараясь унять дрожь в руках.

– Санто, мы оба родом из маленькой итальянской деревушки, правда?

– Но там тоже вступают в браки! А сейчас мы в Америке и вольны поступать, как нам вздумается.

Катерина тяжело сглотнула и постаралась унять панику в голосе.

– Я должна тебе кое-что сказать, но знай, мне совсем не хочется!

– У тебя такое серьезное выражение лица, cara. Что случилось?

Катерина посмотрела на его губы, твердые скулы, темные кудри, разметавшиеся по плечам. Он был великолепен, но ее любовь к нему была гораздо больше, чем просто физическая тяга. Она любила его за глубину души. И никогда не полюбит другого.

Катерина облизала пересохшие губы, готовясь вонзить в его сердце первую стрелу.

– Я о твоих родителях…

– Они сразу полюбили бы тебя!

– Дело не в этом! – Она не могла подобрать слов.

– А в чем тогда? – Санто обеспокоенно нахмурился. – Катерина, ты побледнела. Ты хорошо себя чувствуешь? – Он прижал ладонь к ее лбу.

Катерина опустила глаза.

– Я не уверена, что ты знаешь все о своем происхождении.

– Происхождении?! – озадаченным эхом откликнулся он. И перестал улыбаться. – Что конкретно ты имеешь в виду?

Катерина посмотрела на него, заранее жалея о следующих словах.

– Когда я была в Италии, то узнала нечто совершенно ужасное. – Она должна остановиться. Прежде чем пересечет ужасную черту, она должна замолчать. Она будет жить с ним в грехе, а тайну унесет в могилу!

– Что может быть настолько ужасным? Ничто не изменит любви, которую мы питаем друг к другу.

Катерина моргнула, заставляя себя сделать то, что было правильным с точки зрения морали.

А что, если их второй ребенок будет физически или умственно неполноценен? Как она могла обречь невинное дитя на такое испытание? Дитя Санто! Насколько она знала, Мариса здорова. Но кто они такие, чтобы испытывать гнев Божий?

Беспокойство змеей обвилось вокруг ее горла, не давая дышать. Она судорожно вздохнула и выдавила:

– Франко не был твоим отцом. Твой настоящий отец – Лука.

У Санто застыло лицо. В ее памяти запечатлелось его выражение до и после сказанного.

– Это правда, – прошептала она. – Лука был влюблен в твою маму.

– Это просто невозможно! Рафаэль обязательно сказал бы мне. – На лице Санто явно отражалось недоверие, но оно никак не могло изменить жестокую правду.

– Я тоже так раньше думала. Но об их романе знала вся деревня. Джованна, Альма, моя мать – все это подтвердили. – Она не успела спросить об этом у самого Луки в зале суда – вмешался Рафаэль. Но ей и не нужно было спрашивать. Она и так знала ответ. Какой презренный человек!

– Значит, мы… – Санто побледнел, голос надломился. Он осознал весь ужас происходящего. – Нет! Это не может быть правдой! – Он взял ее лицо в свои ладони. – Катерина, я люблю тебя!

Его глаза горели, и Катерина дрожала в его руках.

– И я люблю тебя, но мы не можем так продолжать! – Она заплакала и без сил упала на покрывало. Над ней колебались ветви деревьев, будто вторя ее отчаянию.

– К черту Луку, это наша жизнь! У нас же дочь!

– Ничто не помешает нам быть родителями, любовь моя. – Катерина прижала руку к его груди, словно прикосновение могло унять боль разбитого сердца. – Но мы совершили… инцест.

– Нет! Я бы знал! Я бы почувствовал! – Санто заскрежетал зубами, но Катерина молчала, и он весь поник от горя.

– Мы не можем рисковать, – сказала она, всхлипывая. Затем провела мокрыми от слез губами по его волосам, лицу. – А что, если наш второй ребенок родится неполноценным только из-за того, что мы проигнорировали законы природы? Как мы сможем с этим жить? И церковь никогда не признает наш союз.

– Нет, я не могу этого принять! – Санто ударил кулаком по земле, ругаясь по-итальянски. – Как наша любовь может быть неправильной? Каждое дитя, каждая душа приходит в этот мир не просто так. Мы будем любить друг друга и заботиться о наших детях несмотря ни на что!

Он заключил ее в объятия, их губы сомкнулись, жаждая утешения.

Несмотря на то что Катерина была согласна с его словами, она не нашла в себе сил добавить, что здесь слова пусты. Шансов построить жизнь, о которой они мечтали, у них было не больше, чем шансов остановить закатное солнце.

Мучение Санто было физически ощутимо. Катерина чувствовала волны горя, исходящие от него и врезавшиеся в нее. Она приняла это горе как наказание. Ее сердце разбилось вместе с его сердцем.

Санто перевернулся на спину и прижал ее к груди.

– А Рафаэль знает?

– Должен знать. – Катерина поежилась. – Но он любил тебя как отец. Прости его, Санто.

– И твоя мать знала. Поэтому она не разрешила нам пожениться. – Он выпалил еще одну фразу по-итальянски, проклиная Луку на веки вечные. – Рафаэль и Ава пытались нас защитить. Представляю, как тяжело было хранить такую тайну.

Вокруг в подлеске слышался вечерний перепев сверчков. В глазах Санто застыло выражение невиданного горя. Он взял Катерину за руку и крепко прижал ее к груди. Ладонь его была влажной, дышал он тяжело.

– Расскажи мне, как ты узнала.

Вопрос был вполне естественным, и Катерина заставила себя все рассказать.

– Впервые я услышала историю в поезде по дороге в Париж. Мне рассказали две женщины, которые жили в Сиене. Они говорили о трагедии Франко и Натали Сорабеллы, а я не знала имен твоих родителей и не сложила все вместе, пока не нашла в коттедже старые заметки из газет и ты не рассказал мне, что Сорабелла – девичья фамилия твоей матери.

– Я помню твое выражение лица тогда. Почему ты не рассказала мне все еще в Италии? – спросил он со слезами на глазах.

– Я хотела убедиться, Санто. Как я могла разбить наши сердца, не будучи уверенной?

– Понимаю. Вся вина лежит на Луке. – Санто погладил Катерину по длинным волосам. Она сильнее прижалась к нему. – Но это никогда не изменит то, что я чувствую по отношению к тебе.

Прижавшись к его груди, девушка ощущала, как сильно бьется его сердце. Она не могла представить себе, как будет жить без его прикосновений и поцелуев. На глаза навернулись новые слезы. Но факт остается фактом: Мариса рождена в инцесте, и не важно, знали ее родители об этом или нет.

Она больше не может поддерживать эти преступные отношения. Она тонула в океане муки, сердце разрывалось.

– Я всегда буду любить тебя, Санто. Ты отец Марисы. Но дальше так не может продолжаться, и ты это знаешь!

Санто взял ее за подбородок, а затем сжал ее лицо сильными руками, обдавая волнами нежности и вызывая страсть.

– Я уважаю это решение, Катерина. Но мне оно не кажется правильным. – Его глаза покраснели, а голос охрип. – Если ты действительно была бы мне сводной сестрой, я уверен, что обязательно почувствовал бы это. Я не знаю, смогу ли когда-либо это принять.

– Мы должны. – Катерине было так больно, что ей казалось, будто сердце живьем вырывают из груди.

Санто посмотрел ей в глаза.

– В глубине души я в это не верю, cara. Знаю – ты веришь, как и все остальные. Но клянусь – я узнаю правду и опровергну всю эту нелепость!

Катерина заплакала и прижалась к мужской груди, дрожа от безысходности.

– А если ты узнаешь, что это и есть единственная правда?

Стиснув зубы, Санто посмотрел в небо.

– Тогда, Господи, прошу – убей меня прямо сейчас!

 

34

Долина Напа, Калифорния

По кухне разносился аромат персикового варенья. Катерина подняла Марису с высокого стульчика. Яркие глаза дочери теперь будто насмехались над ней, превратившись в постоянное напоминание о запретной любви.

Санто увиделся с Марисой на следующий день после разговора, выбрав момент, когда Авы не было дома. Хотя их губы улыбались при виде дочери, глаза были полными слез и красными от горя и недосыпа. Жизнь не собиралась их щадить.

Сегодня Катерина чувствовала себя вялой. Сбор урожая был в самом разгаре, и в долине все были полны оптимизма. Если бы только ее будущее было столь же радужным!

Напротив за столом сидела Ава. Катерина подумала, что мама выглядит уже лучше, хотя выражение тревоги не покинуло ее глаз. Не только Ава – все они не могли забыть угрозы Луки: «Все в Миль Э’Туаль поплатятся!»

Катерина прижала руку к сердцу. Господь не милосерден. Он не пощадил ни ее, ни Санто, ни Аву. Грехи тяжким грузом опустились на ее плечи. Пришло время расплаты.

Скрипнула дверь, и вошел Рафаэль.

– Нужно смазать петли, – сказала Нина, помешивая варенье. Рядом стояли уже простерилизованные банки.

– Займусь этим, Нина. – Рафаэль поправил соломенную шляпу и положил на кухонный стол пачку писем. – Твоя почта, Ава.

Катерина увидела, как засверкали мамины глаза при виде Рафаэля. Они так хорошо подходили друг другу, и девушка радовалась, что он так заботится о маме. То, как Рафаэль поддерживал Аву во время суда, еще сильнее их сблизило. Хоть кто-то обрел любовь.

– Спасибо, Рафаэль. – Ава провела пальцами по загрубевшей руке мужчины, и они обменялись улыбками.

Они начали работать еще до рассвета. По всей долине сбор урожая был в самом разгаре.

Учитывая потери после землетрясения, виноделы поддерживали друг друга и помогали тем, у кого пострадало оборудование.

В этом году ягоды были на редкость хороши. Повсюду, от Сономы до Напы, царило радостное настроение. В Миль Э’Туаль уже начали сбор винограда с самых молодых лоз.

Катерина подавила зевок. А вот Мариса, похоже, еще не хотела спать. Нина присматривала за девочкой, пока Катерина работала с мамой и Рафаэлем, наблюдая за сбором и пробуя ягоды.

Ава взяла пачку писем и просмотрела их. Когда пришел черед измятого, потрепанного конверта, женщина мгновение колебалась.

– Странно, что это? – Она взяла нож и вскрыла конверт. Катерина тоже посмотрела на него.

– Похоже, автор был очень зол.

Ава пробежала глазами по тексту и ахнула.

– Что такое, мама? – Катерина заглянула маме через плечо, но та уже выронила лист бумаги, словно он ожег ей руки.

– Еще одна угроза. – Глаза Авы пылали от гнева.

Рафаэль положил руку на плечо женщины.

– От Луки?

– Письмо не подписано, но почерк мне знаком.

Катерина посмотрела на Рафаэля, поджавшего губы.

Ава подняла и внимательно перечитала письмо. На ее лице проступил страх.

– Mon Dieu, наши лозы отравлены!

– Что? – в ужасе воскликнула Катерина. Сбор урожая был в самом разгаре.

Ава и Рафаэль встревоженно переглянулись.

– Несмотря на приговор суда, Лука хочет всем завладеть! – сказала Ава. – Я знаю его, он ни перед чем не остановится. А если не получит желаемое, то уничтожит и поместье, и нас!

– Лозы отравлены? – Катерина провела рукой по лбу, с трудом веря. – Что за человек мог такое натворить? – Она прижала Марису к груди, инстинктивно желая защитить ее.

В открытое кухонное окно залетел теплый ветерок, заколыхав желтые занавески и принеся запах опасности. Катерина, Ава, Нина и Рафаэль собрались вокруг стола.

– Лука наверняка блефует! – Рафаэль взял в руки письмо. Читая, он выругался по-итальянски.

Ава вытерла лицо салфеткой.

– К этому не следует относиться легкомысленно. Он предупредил нас. И я точно знаю, на что он способен!

«Он когда-нибудь оставит нас в покое?» – подумала Катерина, встретившись взглядом с Авой: в ее глазах явно читался страх.

Нина, похоже, забыла о варенье. Она выглянула в окно, выходящее на виноградники.

– Он может быть там! Мы должны немедленно позвонить шерифу.

Ава раскрыла еще один листок, вложенный в конверт.

– Подождите, здесь еще карта. – Ава изучала ее некоторое время. – Это карта виноградников. – Она пробежала пальцем по карте и остановилась в центре, где место было обведено кружком. – Мы должны немедленно попробовать виноград с этих лоз!

– Там растет наш лучший виноград! – воскликнула Катерина, почувствовав, как по спине пробежал мороз. – Но зачем он вложил карту? Зачем вообще сказал нам?

– Он злорадствует, дразнит нас. – Рафаэль покачал головой. – Такие люди обожают мучить других. Он хочет, чтобы мы страдали. И мы будем страдать. Мы должны попробовать весь виноград! И, возможно, уничтожить его.

– Как мы сможем попробовать весь виноград?! – воскликнула Катерина.

– У Санто есть доступ к оборудованию для опробования. Луке это так не сойдет! – Рафаэль пошел к телефону. Санто может отправить образцы в лабораторию университета, где он учился.

Катерина почувствовала, как ее охватывает гневная дрожь.

– Разве он еще недостаточно нам навредил?

Ава встала и оперлась о руку Рафаэля, ища поддержки.

– Это угроза нашей жизни. Если лозы отравлены, люди могут погибнуть.

Катерина поняла, что, пока вино не проверят, они ничего не могут сделать. С Марисой на руках она поднялась наверх, села в кресло-качалку, некогда принадлежавшее ее матери.

Сейчас им понадобится помощь Санто. А дочери он будет нужен на протяжении всей жизни.

Ава изо всех сил старалась сделать бизнес успешным, несмотря на засуху, «Сухой закон», экономическую депрессию. А теперь Лука может все уничтожить! Катерина почувствовала, как в горле стал ком ненависти. Он разрушил ее жизнь!

Катерина зажмурилась. Крошечное сердечко Марисы стучало рядом.

Тут она услышала, как зазвонил телефон, а затем поняла, что Нина поднимается наверх к ней. Мариса заснула, и она положила ее в кроватку. В дверях уже стояла Нина.

– Рафаэль и Ава поехали к шерифу. Это ненадолго. Звонит секретарь Санто, ты поговоришь с ней?

Катерина спустилась вниз и подняла телефонную трубку.

– Да, слушаю.

Секретарь Санто сообщила, что его нет на месте. Катерина сжала трубку сильнее и сказала:

– Нам срочно нужно с ним связаться. Вы не знаете, где он может быть?

И выслушала ответ.

– Спасибо. Я найду его. – Затем повернулась к Нине. – Санто неподалеку. Он на старой винодельне выше нас. Я поеду туда. Присмотришь пока за Марисой?

Катерина взяла сумочку, ключи и поспешила к машине.

Она быстро ехала по горной дороге, и ее сердце подскакивало от мысли, что скоро она его увидит.

Интересно, что он делает на винограднике неподалеку? Его пытаются продать уже много лет. Она резко повернула и тут увидела грузовик, пересекающий разделительную полосу и мчащийся прямо на нее. В ужасе Катерина вывернула руль, едва не съехав с дороги и не упав со скалы. Взвизгнули шины, из-под колес полетел гравий.

– Прочь с дороги! – заорала она, давая выход накопившемуся раздражению.

Водитель грузовика оцарапал кузов о скалу. Катерина остановилась, открыла окно. Мимо со свистом пронеслось два автомобиля. Лицо одного из водителей скрывала большая шляпа.

– Кто-то начал утро с вина! – пробормотала она.

И тут Катерина подумала – а вдруг это был Лука?

Наконец она доехала до винодельни, расположенной выше Миль Э’Туаль на холме. Вышла из машины и пошла вперед. Пыль запорошила ее мягкие туфли на плоской подошве. Перед входом в дом были припаркованы красный двухместный корвет-кабриолет Санто и белый кадиллак.

Построенный в конце восемнадцатого века, дом был заброшен и пустовал со времен «Сухого закона». Это место называли «призрачной винодельней». Не то чтобы кто-то видел здесь духов… «Хотя, судя по виду, – подумала Катерина, – дом и впрямь может быть обителью привидений!»

Ава когда-то пыталась купить виноградник, но владелец был убежденным шовинистом и явно не хотел продавать собственность женщине. Он заломил такую цену, которую Ава просто не могла себе позволить. Другие серьезные виноторговцы бойкотировали его.

Истории о проклятой, населенной духами земле ширились, и вскоре никто уже даже не подходил к этой территории. Собственник существенно снизил цену, но это не помогло. Настолько низкая цена наводила на подозрения, что истории про духов – не вымысел.

Ава к тому времени не хотела платить за эту землю ни цента.

Дом был трехэтажным и находился на вершине холма. Сверху открывался вид на океан. Катерина повернулась к дому спиной. Ей показалось, что сзади зияющие окна зевнули, как в дремоте.

Эти места хранили воспоминания о тех днях, когда она, Санто и Джулиана играли здесь.

У дома бегали белки, запасаясь на зиму орехами. Зимой здесь все будет покрыто слоем снега, в том числе и старые виноградные лозы, с которых уже давно не снимали урожай.

Давление холодных зимних месяцев важно для выращивания хорошего винограда. Чем больше природного стресса получают лозы, тем лучше оказывается вино. Ягоды тогда растут более мелкими и плотными. А значит, у них толще шкурка и в них меньше воды, а соответственно больше танинов, которые и придадут вину интенсивный вкус. Здесь растут отличные лозы!

Катерина покачивалась на носках, рассматривая участок против солнца. Старые виноградные лозы простирались на несколько акров, готовые к сбору урожая. Ее сердце подпрыгнуло при этой мысли.

Она поспешила в дом. Входная дверь была нараспашку. Она застыла на пороге, услышав голоса. Катерина увидела Санто, и ее тело вздрогнуло, желая почувствовать его прикосновения и объятия.

Санто стоял посреди комнаты с какой-то женщиной. Ее светлые распущенные волосы блестели в лучах солнца, льющегося через открытые окна.

Санто что-то сказал, а женщина улыбнулась сверкающей белозубой улыбкой. До Катерины доносился аромат ее духов, обволакивающий мужчину, как песня сирены. Также девушка заметила ее бесконечно длинные ноги и волнующие изгибы фигуры.

Это не призрак. Сердце Катерины забилось от волнения.

– Когда дом только построили, – рассказывала женщина, – он был самым красивым во всей долине. И рядом рос самый лучший виноградник! Вам придется потратить много времени и усилий, чтобы все восстановить, но уверена – они с лихвой окупятся!

Да, она была права. Несмотря на обилие крыс и налет времени, дом был очень крепким. Катерина вспомнила старую кухню, которая была, вероятно, непригодна к использованию. Ванные комнаты, скорее всего, тоже не годятся, обои везде порваны и потускнели. Но вот пол из дуба вполне можно привести в порядок, нужно только продраить его песком и вскрыть лаком.

Это именно тот план, который Санто хотел озвучить, прежде чем она раскрыла ужасную тайну? Катерина подошла чуть ближе, чтобы лучше слышать. Как она сможет жить, если будет знать, что он совсем рядом?

Санто стряхнул толстый слой пыли с декоративных деревянных панелей в гостиной.

– Это явно работа какого-то европейского умельца!

Услышав его глубокий баритон, Катерина почувствовала, как ее сердце подскочило. Она внимательно слушала, опасаясь даже дышать.

Женщина стояла возле Санто, положив одну руку на бедро.

– Поместье Миль Э’Туаль находится чуть ниже. – Он не ответил, и женщина продолжала: – Есть и другие участки, которые мы можем посмотреть. Там понадобится не так много работы.

– Нет, мне нравится этот. – Он присел на корточки, рассматривая пол. – Паркет, кажется, сделан из красного дуба. Когда я отреставрирую дом, он будет очень красивым.

– Вы планируете делать ремонт самостоятельно?

– Кое-что я умею. Пока лозы в зимнем покое, можно многое успеть.

Женщина снова ослепительно улыбнулась. Она стояла прямо перед ним в очень выгодном ракурсе, вся залитая солнечным светом.

– Я бы с удовольствием декорировала этот дом! Зимой здесь будет очень уютно, с таким огромным камином! – сказала она, и ее голос понизился на тон, зазвучав призывно. Она провела пальцами по каминной доске. Камин был таким большим, что ребенок вполне мог стоять в нем в полный рост.

Сердце Катерины упало. Женщина была великолепна! Какой мужчина сможет перед ней устоять? Но у Катерины больше не было прав на Санто. Она прислонилась к стене, вне себя от горя.

Санто посмотрел на женщину с интересом.

– Я подумаю об этом. Но перед декорированием предстоит еще много работы.

Женщина положила руку ему на плечо.

– Почему вам понравился именно этот дом? Он такой обветшалый…

– Мне нравится месторасположение, – ответил мужчина.

Катерина наблюдала, как он проводит по дубовому паркету руками, теми самыми руками, которые ласкали ее в Париже. Она сгорала от желания, хотя и знала, что ее чувства противоречат всему, что она считала священным.

На этой земле они играли еще детьми. И даже фантазировали, что когда-то здесь будет их дом. Много лет назад Санто сказал ей, что его цель – купить эту старую винодельню и возродить ее былую славу. Здесь было идеальное место для выращивания винограда сорта каберне. Катерина даже когда-то представляла, как их дети бегают по объединенным землям: этого поместья и Миль Э’Туаль.

Санто вытер руки о синие джинсы.

– Мы можем начать работу, как только закончится сбор урожая.

Женщина провела рукой по облегающей тело юбке.

– Почему бы не обсудить это за ужином?

Санто потянулся и ответил:

– Конечно, давайте пообедаем в городе. У меня есть любимое место, где подают итальянские блюда.

– С удовольствием.

И тут выражение лица женщины изменилось: она увидела Катерину.

Санто обернулся и тоже увидел ее стоящей на пороге.

Девушка уставилась на блондинку, а затем перевела взгляд на Санто, приходя в себя.

– Я увидела на улице твою машину. Рафаэль пытался связаться с тобой. Мы получили письмо. Миль Э’Туаль под… – Тут она осеклась и бросила взгляд на блондинку, которая, казалось, излучала сексуальность и солнечный свет. – Тебе нужно немедленно с ним увидеться.

Явно чувствуя себя неловко, Санто сказал:

– Что случилось?

У Катерины от отчаяния выступили слезы на глазах. Один лишь его вид причинял страдания.

– Вы Катерина Розетта? – На губах женщины играла улыбка. – Ваша мать владеет Миль Э’Туаль?

Девушка бросила на нее беглый взгляд.

– Да.

Женщина протянула руку и представилась:

– Меня зовут Мерилин Мюллер, я агент по торговле недвижимостью.

Катерина не ответила на ее приветствие. Не в ее привычке было грубить, но встреча с Санто, и особенно в компании этой женщины, оказалась слишком тяжелой для нее. Что она могла сделать? Ничего! Семейная история никогда не позволит им быть вместе.

По лицу Санто пробежала улыбка.

– Я хотел сделать тебе сюрприз, cara. Этот виноградник, старый дом, который нам так нравился, – это для нас, для нашего будущего! Мы сможем построить нашу жизнь здесь! – Он понизил голос. – И мне все равно, что будут говорить люди.

Катерина была поражена. Сколько еще боли ей предстоит вынести? Это была их мечта, это была жизнь, которой она желала, но в свете постыдных поступков ее отца мечте не суждено сбыться.

Мука волной пронеслась по ее телу, и она вскрикнула от боли, пятясь назад. Они уничтожены, в глазах Бога, семьи, соседей. Разве он этого не понимает? Их прекрасная мечта разбита. Она зажмурилась, не в силах смотреть на все это, отвернулась и выбежала прочь.

– Подожди, cara, подожди! – крикнул Санто и устремился за ней. – Я не могу представить, как буду жить без тебя! Мы должны поговорить!

Ослепленная слезами, она бежала к машине.

– Катерина! – Санто нагнал ее и прижал к груди. – Я не представляю своей жизни без тебя! Я не сдамся! Мы должны бороться вместе, дорогая!

– Нет, мы не можем! – закричала она, отстраняясь.

Затем села в машину и стремительно выехала на дорогу, подняв клубы пыли.

 

35

Долина Напа, Калифорния

Катерина стояла в кабинете матери у высокого окна с видом на виноградники Миль Э’Туаль. От стекла исходило тепло, хотя в кабинете было прохладно. Девушка весь день помогала матери отвечать на телефонные звонки покупателей, которые узнали об их победе в Париже.

Санто приезжал на следующий день после того, как она увидела его в заброшенном поместье. Им с Рафаэлем предстояло проверить виноград на содержание ядов.

Она старалась не попадаться ему на глаза и сдерживать чувства, но сейчас отдала бы все на свете за встречу. В голове все смешалось. Неужели их лучшие лозы отравлены? И сколько ее сердце еще сможет биться без Санто?

Чувствуя, что вот-вот сорвется, она сбежала вниз, на воздух, и быстро зашагала вверх по холму, торопясь к высоко посаженным лозам, с которых скоро будут собирать урожай.

Через несколько минут мышцы заныли, кровь обогатилась кислородом, но это никак не прояснило мысли.

Она остановилась проверить гроздь винограда. Листва и ягоды уже побагровели, сигнализируя, что виноград совсем готов. Мелкие и плотно сгруппированные, толстокожие, богатые танином ягоды поспели. Но сбор урожая пока отложили, ожидая результатов от Санто. Обычно сбор урожая длится от двух до четырех недель, в зависимости от погоды и скорости созревания винограда. В этом году погода стабильная.

Самое раннее время сбора – конец июля, а самое позднее – конец сентября. По привычке Катерина сорвала ягоду и попробовала. Ягода оказалась очень сладкой. Возможно, это будет год великолепного вина, которое может стать вершиной совершенства…

И тут она выплюнула ягоду. А вдруг виноград и правда отравлен?! В груди заклокотала ярость. Она провела рукавом по губам, вытирая сок.

Дойдя до самых старых лоз, она опустилась на колени, чтобы осмотреть корни. Лозы отравлены? Она не могла ничего понять по их виду. Катерина встала и отряхнула землю с синих джинсов.

Сзади что-то зашелестело, Катерина резко развернулась, испугавшись. Кто-то забрел сюда? С тех пор как Лука прислал письмо с угрозами, все нервничали.

Ничего не заметив, Катерина подумала, что это, наверное, птица или ветер, и снова сосредоточилась на винограднике.

Она молилась, чтобы эти ягоды каберне оказались пригодными. Самыми ценными были лозы матери, привезенные из Бордо.

А вот эти скрюченные лозы, высаженные на рубеже веков предыдущими владельцами, были самыми прекрасными в их области, возможно, даже во всей долине.

Купаж вина, выигравшего приз в Париже, был создан на основе именно этого винограда.

Неужели и он отравлен?!

Катерина с благоговением провела рукой по идеально ухоженным лозам, поглаживая кружевные листья и плотные грозди винограда. Она не могла себе представить глубину ненависти, которую питал к ним ее отец, чтобы сотворить такое. Плодородная виноградная лоза была подарком природы. Истинные виноделы боготворили ее.

Катерина шла дальше, размышляя об урожае этого года. Рафаэль ненадолго одолжил оборудование у соседей, чтобы начать сбор урожая и обработку ягод. Те, которые уже собрали, начали бродить. Во время брожения сахар в ягодах превращается в алкоголь. Если во время созревания винограда было слишком много солнца, алкоголя в вине оказывается больше. Качество вина зависит от баланса.

Катерина аккуратно сняла с белой рубашки приземлившегося криптолемуса и посадила его обратно на виноградный лист. Эти жуки из семейства божьих коровок очень полезны: они поедают мучнистого червеца, уничтожающего урожай.

Катерина продолжала исследовать лозу.

Для производства вина необходимо союзничество матери Природы, ее благосклонность. Иногда же ее проделки наносят непоправимый вред. Весной, если бывает избыточное количество дождя, ураганные ветры или экстремальные температуры, молодые лозы не набирают силы, что может привести к осыпанию завязей. Таким образом мать Природа расправляется с нежизнеспособными представителями флоры.

Холодное лето с затяжными дождями – худшая погода для созревания винограда. Ягоды любят жаркие дни и прохладные ночи, помогающие созданию многогранного аромата. Чем выше амплитуда температур, тем лучше качество ягод.

Катерина нервничала и одновременно чувствовала нетерпение. В отличие от предыдущего года, этот сезон был самым удачным за многие годы. Станет ли этот год знаменательным для виноделия? Или же лозы погибнут, отравленные безумцем?

Девушка откинула волосы со лба и посмотрела на небо. У линии горизонта она увидела несколько туч. Катерина надеялась, что вскоре они исчезнут, не достигнув долины.

Ветер или дождь могут иметь в это время года катастрофические последствия. Может погибнуть весь урожай. Она закрыла глаза, надеясь, что сухая погода продержится.

За спиной зашуршала листва, и Катерина подпрыгнула, готовая обороняться.

– А, это ты, Винцо! Ты напугал меня! – Она присела почесать собаку за ухом и увидела, как приближается мама. – Не отходи далеко, – прошептала она псу. У нее дрожали руки, и Винцо прижался к ней, словно понимая, что она нуждается в защите.

– Подумала, что найду тебя здесь, – сказала Ава. – Винцо рад, что ты вернулась.

– Есть новости от Санто? – От одного лишь упоминания его имени у Катерины заболело в груди.

Ава покачала головой:

– Нет, пока нет, но скоро мы все узнаем.

– Думаю, мы можем вместе подождать телефонного звонка. И Мариса скоро проснется.

– Я попросила Нину приглядеть за ней. Ей так нравится присутствие малышки.

– Пройдешься со мной?

– Конечно, я так скучала по тебе и нашим разговорам. Ты знаешь, Нина говорит, что Джулиана встречается с каким-то вдовцом, отцом двоих детей. Вроде он тоже занимается виноградарством. Ты что-то об этом знаешь?

– Да, Джулиана рассказывала, а что?

– Нина переживает за нее. Но я слышала, он хороший человек.

Катерина улыбнулась.

– Она уже оплакала смерть Эла. Кроме того, у нее с этим человеком есть что-то общее. Она заслужила это счастье.

Женщины пошли вперед, сопровождаемые собакой. Хотя мать в основном говорила об урожае, Катерина не могла выкинуть из головы Санто. И сомневалась, что вообще когда-либо сможет.

Ава остановилась осмотреть крупную виноградную гроздь.

– Chérie, я должна кое-что тебе сказать.

– Да, мама, слушаю. – Снова секреты?!

– Как ты знаешь, Рафаэль проработал здесь много лет, и мы бы не достигли всего этого без его помощи. Но, как тебе известно, все меняется.

– Он же не уходит от нас, правда? – обеспокоенно воскликнула Катерина.

– Нет, конечно.

– Какое облегчение! Он давно стал частью нашей семьи. – Катерина положила ладонь на руку мамы и провела пальцами по выступившим на тонкой, но сильной руке венам. – Говори, мама.

– Он такой хороший человек, chérie.

– Самый лучший! – И тут Катерина поняла, что Ава пытается сказать ей. – Тебе следует выйти за него замуж, правда, мама?

Глаза Авы сверкнули.

– Он уже многие годы занимает особое место в моем сердце. Теперь, когда вернулся Лука, я понимаю, как мне повезло, что у меня есть Рафаэль. Хотя мы никогда не были вместе в том смысле… – добавила она, покраснев.

– Почему нет? Ты все еще молода, мама. – Катерина новым взглядом посмотрела на мать. Ава по-прежнему была красивой женщиной. Ей было всего сорок шесть. Разве она не заслуживала второго шанса? И тут Катерина вспомнила, как часто видела Рафаэля с Авой, как он касался ее руки, смотрел на нее. Лицо Рафаэля вытянулось с годами, но не от работы, а от подавляемого желания. Катерина поцеловала маму в обе щеки. По крайней мере, одна из них обретет счастье.

– Пока ты была в Италии, я проконсультировалась с братом Тимоти и он сказал, что такой жестокий и аморальный человек, как твой отец, не мог вступить в брак с чистыми намерениями. У него серьезное психическое расстройство, и поэтому брак с ним не может считаться действительным.

Катерина склонила голову.

– Что это значит?

– Я подаю прошение об аннуляции брака с Лукой.

За прошедшие несколько недель Катерина прошла путь от идеализации мертвого отца до осознания чудовищной глубины его жестокости. Ее мать заслуживала право быть счастливой. А они с Санто никогда не смогут обрести счастье. Катерина тяжело сглотнула, силясь унять сердцебиение.

Ава продолжила:

– Все эти годы Рафаэль работал бок о бок со мной, помогал мне заниматься виноделием. – Лицо Авы озарило счастье. – Рафаэль попросил моей руки.

– И ты, конечно, согласилась! – Катерина обняла мать. – Я так рада за тебя, мама! Я не знаю лучшего человека, с которым ты могла бы провести жизнь! – Катерина отстранилась. – Если, конечно, ты хочешь именно этого!

Ава вытерла слезы и сказала:

– О да, дорогая!

Они продолжали путь, а Винцо бегал кругами, словно желая их защитить. Катерина искренне радовалась за мать.

Внезапно Ава сменила тему разговора:

– Катерина, теперь я раскрыла перед тобой все свои секреты и хочу сказать еще кое-что. Когда в нашу жизнь вернулся Лука, я подумала о Марисе. – Ава замолчала, ладонью закрывая глаза от солнца. – Несмотря на то что Лука злой человек, я понимаю, что должна была рассказать тебе о нем.

Катерина внимательно посмотрела на мать.

– А какое отношение это имеет к Марисе?

– Я просто провожу параллель. Я не настаивала на том, чтобы ты раскрыла мне личность отца Марисы. Но я переживаю об этом человеке.

Этого вопроса Катерина страшилась.

– Тебе не нужно переживать, мама. Он хороший человек. Из хорошей семьи. – Это было именно то, что хотела услышать Ава. Катерина уверенно поцеловала маму в висок, желая успокоить.

Ава улыбнулась.

– Ты говорила, что была влюблена. Ты не хочешь пересмотреть свое отношение к этому человеку?

Катерине очень хотелось все рассказать матери, но она только мягко рассмеялась, скрывая бурю чувств.

– Ты говоришь сейчас о двойной свадьбе?

– Совсем нет, – серьезно ответила Ава. – Но что бы между вами ни произошло, наша гордость слишком долго вредила нам. Возможно, еще не поздно возродить ваши отношения.

– Это невозможно. – Если бы только она могла сознаться матери!

– Ты уверена, дорогая? – Ава обняла дочь. – Кто знает, вдруг еще не поздно все изменить! Он знает о Марисе?

Катерина была уже не в силах скрывать. Уткнувшись в мамино плечо, она призналась:

– Мама, отец Марисы – Санто!

Ава вскрикнула, побледнев от ужаса:

– Боже мой! – Она обняла дочь, словно желая защитить, но разве она могла помочь.

Катерина заплакала в объятиях матери. Два года обмана, притворства и лицемерия негативно отразились на ее эмоциональном здоровье. Теперь все закончилось.

Ава всхлипывала, прижимая к груди дочь, содрогающуюся от горя.

– Бедная, бедная моя девочка. Я виню себя. Как жизнь может быть такой жестокой по отношению к моему ребенку?! – Много раз она подвергала сомнению мудрость Бога, переживая такие безжалостные повороты судьбы.

Через некоторое время Катерина пришла в себя. Но Ава была все еще бледна и вся дрожала. Неужели это так на нее повлияло?

– Мама, пойдем домой. Мне кажется, тебе нужно отдохнуть.

Нина уложила Аву в постель и заварила ей чай.

– Я присмотрю за ней, – сказала она. – Найди Рафаэля, вдруг от Санто есть какие-то новости.

Катерина нашла мужчину работающим в пещере. Рафаэль наблюдал за работой нового оборудования для удаления плодоножек и дробления ягод перед брожением. Оборудование прибыло совсем недавно и было приобретено на взятые в кредит деньги, которые Катерине удалось получить от банка Эльзы Уильямс в Сан-Франциско.

Девушку сопровождал пес. Увидев Рафаэля, она окликнула его:

– Есть новости?

Мужчина снял шляпу и вытер лоб рукой.

– Санто уже звонил. Он получил результаты тестов. – Его лицо потемнело, и он уперся руками в бедра.

Катерине показалось, что ее сердце перестало биться.

– Расскажи мне!

– Мы должны уничтожить те три ряда. Остальные в порядке. – И он сердито сплюнул.

– Он насмехается над нами! – Пока Луку не поймали, никто не может чувствовать себя в безопасности! «Хотя он и так уже уничтожил мою жизнь», – жалобно подумала Катерина.

Рафаэль махнул в сторону нескольких мужчин, с жадностью поглощавших тортильи с бобами и рисом:

– Никто не пройдет незамеченным этой ночью.

Катерина кивнула в сторону большой новой деревянной постройки рядом с пещерой, где они поставили огромные кадки:

– Пойду посмотрю, как идет брожение.

Винцо поджидал ее перед входом. Двери были открыты, чтобы в помещении циркулировал воздух.

Все тяжело трудились, чтобы убрать в пещере следы землетрясения и расставить новое оборудование. Благодаря очередному займу все получилось.

Удовлетворенная процессом, Катерина вышла, и сразу к ней подскочил пес.

Она стояла, любуясь кружащими над холмами ястребами, чувствуя, как лицо обдувает теплый ветерок, и наблюдая закат.

На винодельне и виноградниках все было в порядке. Катерина вздохнула с облегчением. Санто был потерян для нее, зато наконец она сказала матери правду.

И все же она ощущала некую тревогу, будто поблизости притаилось зло, но не могла четко описать свои чувства.

– Пойдем, Винцо!

Катерина направилась обратно к дому. Рядом трусил пес, иногда бегая кругами, иногда нюхая землю. Шерсть его стояла дыбом, а уши торчком. Даже собака понимала: что-то не так.

Поужинав с мамой и дочерью, Катерина открыла французское окно с видом на патио. Рафаэль сегодня не ужинал с ними, сказал, что будет работать допоздна.

Наступившие сумерки принесли освежающий бриз, приятно обдувающий лицо после дневной жары. В воздухе разливался аромат созревающих фруктов: винограда, персиков и сочных груш.

Катерина глубоко вдохнула, находя в этом родном запахе успокоение. Затем повернулась к Аве:

– Мне нужно поговорить с Рафаэлем о следующей стадии сбора урожая.

Ава допивала вино.

– Он, наверное, в пещере. Хочешь, я пойду с тобой?

Катерина знала, что мама до сих пор расстроена из-за ее признания.

– Нет, спасибо, прими ванну и отдыхай. Еще не совсем темно и на улице хорошо. Я возьму с собой Марису. Я ненадолго.

– Скажи, что его ждет теплый ужин.

Катерина взяла дочь на руки и вышла на улицу. Вскоре она пришла к пещере и увидела Рафаэля. Рядом с ним стоял Санто. Заволновавшись, она крепче прижала к себе Марису. Девушка не додумалась проверить, стоит ли у дома его машина.

– Катерина! – Санто подошел к ним и поцеловал Марису в щечку. Девочка, одетая в розовое платьице с кружевом, радостно залопотала и улыбнулась отцу. В ее глазах явно читалось обожание.

Когда он потянулся поцеловать Катерину, она отстранилась, но успела заметить боль, промелькнувшую на его лице.

Рафаэль откашлялся.

– Мы с Санто как раз составляли план по защите виноградника. – Он наклонился над картой поместья, расстеленной на столе.

Санто стоял, уперев руки в узкие бедра.

– На сегодняшнюю ночь я расставил людей в каждой части виноградника. – Рафаэль указал на точки на карте. – Шериф и его люди ищут Луку. Все дороги блокированы. Мы больше не дадим ему возможности причинить нам вред!

Катерина почувствовала, как жжет глаза, моргнула и отвернулась от Санто. Это невыносимо – видеть его рядом с Марисой, тут, на территории поместья.

– Его уже кто-то видел?

– Нет. Он знает все боковые тропы. – Рафаэль начертил пальцем линию на карте.

– Маму беспокоит то, что вы собираетесь поймать Луку. – Она переложила Марису на другую руку.

Рафаэль оторвался от карты.

– Твой отец, хотя он не имеет права таковым называться, угрожал всем в Миль Э’Туаль. Никто не может чувствовать себя в безопасности, пока он на свободе!

– Катерина, позволь нам с ним разобраться. – Голос Санто был нежен, но в нем слышалась озабоченность.

– Нет, это наша земля! – Катерина показала пальцем на себя, чуть не плача от раздражения и всех пережитых мучений. Мариса нахмурилась от суровых слов матери.

Рафаэль посмотрел на нее и сказал:

– Мы работали на этой земле все вместе. Это и наш дом, за который мы будем бороться вместе!

Катерина покусала губу, стараясь справиться со злостью.

– Гнев – это хорошо, синьорина, он дает силы сражаться, – продолжил Рафаэль. – Но его нужно нацелить на нужного человека. Санто сказал мне, что пытался поступить с тобой правильно. К сожалению, мы с твоей матерью совершили очень большую ошибку в свое время. Но сейчас мы должны идти вперед. – Он посмотрел на Марису. – Ради нее!

– Мы ничего не можем с этим поделать.

Взор Катерины затуманился, ее ослепили обида, ненависть и гнев на отца. Ох, Санто, Санто! Она не могла понять, почему их сердца искали друг друга, если их любовь была настолько неправильной. Все это было ужасной несправедливостью.

Видеть Санто было выше ее сил. Прижимая Марису к груди, Катерина выбежала из пещеры и помчалась через виноградники, погруженные во мрак, к дому.

Листья хлопали по рукам, она бежала, спотыкаясь, вниз с холма, волосы развевались, лицо было мокрым от сердитых слез. Мариса заплакала, напуганная хаотичным поведением матери.

Вдруг Катерина поскользнулась и упала на колени, прижимая к себе Марису, которая волновалась и кричала все громче. Падая, она услышала, как в воздухе раздался треск. Их обдало градом щепок, листьев и ягод.

Что это такое, черт возьми?! И внезапно все в ее затуманенной голове прояснилось. Катерина вспомнила звуки отдаленных выстрелов во время охотничьего сезона в долине. Прижимаясь сама и прижимая дочку к земле, не осмеливаясь дышать, Катерина чувствовала, как ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Еще один выстрел поднял фонтан пыли рядом с ними. Грязь попала в лицо Марисы, и та закричала.

– Ш-ш-ш-ш, – прошептала Катерина, зажав девочке рот рукой.

И тут она услышала шорох позади. Крепче прижав к себе Марису, она проползла под лозами на следующий ряд и, оглянувшись, увидела, как неподалеку крадется мужчина. Лука!

Мороз пробежал по коже. То, что она чувствовала к этому человеку, было за пределами ненависти. Это была невероятная по силе эмоция, больше всего похожая на отвращение. Катерина даже представить себе не могла, что способна на такое чувство. Она вскочила на ноги и понеслась прочь, стараясь наклоняться как можно ниже.

Еще один выстрел взорвал ночную тишину. Катерина упала на землю, а пуля, просвистевшая мимо, попала в крупную гроздь винограда. Сок цвета бургундского брызнул на ее белую рубашку и розовое платье Марисы.

– Катерина, где ты?! – Выше на холме прозвучал голос Санто.

– Пригнись! – закричала она. Едва слова сорвались с ее губ, как раздался еще один выстрел. Она упала и перекатилась в другой ряд, защищая лицо Марисы от пыли и листьев.

Сзади раздался смех.

– Зачем бежать? Ты попалась!

Катерина моргнула. Перед нею был сарай, справа ущелье. Лука стоял позади, блокируя пути отхода, направив на них оружие.

– Ты ничтожество! Ты никогда не заслуживал моей матери! – закричала она, стараясь незаметно отойти.

Раздался еще один взрыв смеха.

– Она следующая в моем списке! И она получит все сполна! – Ее отец, стройный человек с надменным профилем, угрожающе надвигался. Катерина повернулась к нему спиной, желая защитить ребенка.

– Отпусти их! – К ним направлялся Санто с короткостволкой на плече.

– Из этого ты никого крупнее птицы не убьешь! – захохотал Лука. – Ава все украла у меня. Теперь я заберу это обратно!

Катерина провела пальцами по деревянным кольям, поддерживающим виноградные лозы. Она была на краю ряда. Через несколько шагов зияло ущелье. Мул когда-то сбился с пути и нашел смерть в крутой пропасти.

«Он планирует именно это!» – подумала она. И дрожащей рукой взялась за кол.

– Мы отдадим тебе все, что хочешь! – закричала она, стараясь выиграть время. – Забирай Миль Э’Туаль! – Санто подходил все ближе. В полумраке она разглядела еще одну фигуру, следующую за ним.

– Санто, берегись! – закричала она как раз в то мгновение, когда кто-то сбил Санто с ног. Ее пульс зашкаливал. Она страшно боялась за Санто и Марису.

– Какая жалость! Он практически спас тебя! – глаза Луки сверкали, он подходил все ближе, давя подошвами ботинок ягоды с расстрелянных лоз. – Ты что, действительно думала, что я пришел бы сюда один?

– Ты отвратителен!

Санто боролся с тем, кто на него напал, и она ничем не могла ему помочь. Или могла?

Губы Луки искривились в злобной усмешке.

– Возможно, но зато я разбогатею, как только избавлюсь от этого омерзительного места, а также от тебя и твоей матери!

– Если ты убьешь нас, тебя поймают! И ты ничего не получишь!

– Конечно, получу! Шериф решит, что вы погибли во время пожара!

Он дошел до конца виноградника и прицелился.

И тут на него прыгнул Санто. Раздался звук выстрела, мужчины вцепились друг в друга, и послышались проклятия Луки. Они катались по земле, находясь в опасной близости от края ущелья. Когда они расцепились, было видно, что Лука ранен. С трудом он поднял ружье и снова прицелился. Катерина прижала Марису к груди и начала пятиться, читая молитву.

Но, прежде чем Лука смог хорошо прицелиться, Санто ударил его ногой по только что нанесенной ране. Раздался звериный вопль. Мужчина потерял равновесие и начал падать назад.

– Помогите! – завопил он, размахивая руками.

Катерина с болезненным восторгом наблюдала, как Лука медленно заскользил назад – мягкий известняк обрушивался под его ногами и не мог остановить падение.

Инстинктивно она протянула ему руку, но он поскользнулся и упал в ущелье. Она видела, как он тщетно пытается за что-то схватиться. Его крик эхом звучал в горах.

Катерина затаила дыхание, и даже Мариса замолчала. Спустя мгновение виноградник погрузился в тишину.

Подбежал Санто и обнял их.

– Cara, с тобой все в порядке?

Вся дрожа, она прижалась к мужчине, благодарная за то, что он рядом. Она сжимала Марису, которая теперь начала истерично завывать.

– А где тот, второй?

– Я с ним разобрался, – раздался голос Рафаэля. Катерина увидела, что тот человек лежит на земле под прицелом Рафаэля.

– Думаешь, Лука мертв? – Катерина все еще дрожала.

Санто посмотрел туда, откуда сорвался Лука.

– Никто не выжил бы после такого падения. А койоты и горные львы завершат дело. – Санто с трудом переводил дух. – Я никогда не простил бы себе, если бы он навредил вам!

Катерине стало легче. Она судорожно цеплялась за мужчину. Он взял Марису у нее из рук и прижал к себе, успокаивающе похлопывая по ее крошечной спине своей широкой ладонью.

Санто посмотрел на платье, все забрызганное красным.

– Dio mio, на моем ребенке кровь?

Катерина глянула на платье в красных потеках, затем быстро проверила ручки и ножки ребенка.

– Нет, это не кровь, это виноградный сок, – ответила она, облегченно вздохнув.

Они с Марисой были в синяках и в пыли, но больше ничего серьезного.

– Лука плохо стрелял. От его гнева пострадали только лозы.

Санто посмотрел в направлении зияющего ущелья.

– Он мертв.

И начал укачивать девочку на руках, с любовью поглаживая ее по волосам.

– Когда я увидел, что он угрожает тебе и моей малышке, я был готов убить его голыми руками!

Глядя на Санто с дочерью, Катерина почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза. На руках отца Мариса немного успокоилась. Санто ей что-то напевал. Катерина прижалась к нему и чувствовала, как его сердце бьется в одном ритме с ее собственным.

– Как ты узнал, что он здесь?

– Я не знал. Я пошел за вами, а затем услышал выстрелы. Я был готов на все, чтобы защитить мою драгоценную дочь и ее мать. Поэтому я схватил ружье и прибежал сюда. – Он откинул с ее лица прилипшую прядь волос. – Я не знал своих родителей. И мне жаль, что я не был рядом с Марисой со дня ее рождения, но пока еще не поздно все начать заново.

Это было все, что он мог сделать.

Катерина надеялась, что Лука сейчас направляется в ад!

 

36

Долина Напа, Калифорния

Следующим утром Катерина стояла у кухонного окна с чашкой кофе в руках, всматриваясь в предрассветную мглу.

Дом и виноградник были погружены в тишину, хотя воздух казался наэлектризованным.

Прошлой ночью Санто довел их с Марисой до дома и убедился, что они в безопасности.

Катерина хотела с ним поговорить, но в доме царила неразбериха.

Слухи о гибели Луки достигли города, и в поместье приехали шериф и священник.

Шериф снял показания и записал их. Священник успокоил всех, они вместе помолились, а затем он уверил их, что Господь дарует прощение за все грехи. Он и представить себе не мог, как много они скрывали.

Катерина легла уже на рассвете, но этим утром она почувствовала себя лучше, зная, что Луки больше нет.

Она будет оплакивать отца. Не того человека, которым он был на самом деле, а идеальный образ, созданный ее матерью. Она будет оплакивать того отца, о котором она мечтала.

Санто хороший человек и станет отличным отцом Марисе. За это Катерина была благодарна.

Зевая, она потерла опухшие глаза.

Жизнь продолжается, только не так, как ей хотелось бы. После признания ее матери и подтверждения ее худших опасений оставалось совсем мало надежды на жизнь с любимым человеком.

Хотя, учитывая все обстоятельства, это был лучший исход. Лука внес свой омерзительный вклад, но и она сама испортила свою жизнь, лгала всем, кто любил ее. А что касается постоянной боли в ее душе, она должна жить с этим до конца дней. Катерина сморгнула слезы отчаяния. Как ей это удастся, она пока не понимала. Тут она услышала шаги за спиной и резко обернулась, расплескав кофе.

– Я не хотела тебя напугать, – сказала Ава.

– Нервы на пределе, – ответила Катерина, тяжело сглотнув. Лука был мертв, но она не могла избавиться от ощущения его зловещего присутствия.

– Да, мои тоже.

Ава, благоухающая свежим цитрусовым ароматом, была одета в джинсы и рабочие ботинки, но выглядела, как всегда, великолепно: с цветным хлопковым шарфом на шее, жемчужными сережками. Катерина поняла, что одета так же. Яблоко от яблони! Правильно говорилось в старой пословице.

– Ты тоже не могла заснуть? – спросила Ава, обнимая дочь.

Катерина покачала головой.

– У меня все еще жуткое ощущение. Ведь он мог попасть в меня… Я как раз собираюсь взглянуть, как там бродит наш виноград.

– Я пойду с тобой.

Женщины взбирались на холм, освещая тропинку фонарями.

Сборщики винограда уже работали, рассредоточившись между рядами. Среди рабочих Катерина увидела Рафаэля и немного расслабилась от его присутствия.

Затем увидела Санто и отвернулась.

Ава обошла камень.

– Я так рада, что вы с Марисой вчера не пострадали! От Луки всегда были одни неприятности.

– По крайней мере, тебе уже не нужно тратить время на аннуляцию брака. Теперь ты действительно вдова.

– Да, верно, – задумавшись, пробормотала женщина. – Лука никогда не был тебе настоящим отцом. Он был жестоким, эгоистичным человеком, который думал только о себе. Он говорил, что любит Натали, но это была одержимость, а не любовь.

– Я рада, что теперь ты с Рафаэлем. И у нас есть Миль Э’Туаль. Как подумаю, что Лука хотел сжечь все дотла вместе с нами…

Ава грустно покачала головой.

– Я в отчаянии от ваших отношений с Санто. – В голосе женщины сквозила искренняя печаль.

– Все образуется, мама. Он будет хорошим отцом Марисе. – По крайней мере, Санто не отказался от них, несмотря на весь трагизм ситуации.

– Дорогая, без тебя Миль Э’Туаль был бы потерян для нас. Ты так много сделала! Поехала в Париж, договорилась о новом займе, принимала заказы, давала интервью репортерам. – Голос Авы был полон благодарности. – Ты спасла Миль Э’Туаль, chérie. Твои бабушка и дедушка – мои родители – и Виолетта очень бы тобой гордились!

– Без Санто я бы не смогла создать то вино. – Катерина пнула камень на тропинке.

Санто был такой же неотъемлемой частью их винодельческой жизни, как и она сама. Их совместное творчество, пропитанное страстью, позволило победить на конкурсе. И тут Катерина вспомнила о разговоре с Виктором Деверо.

– Когда я была в Париже, учредитель конкурса увидел наш дом, изображенный на этикетке. Он узнал его, но назвал как-то по-другому. А также упомянул некоего маркиза. Это был мой дед? – Ава рассказывала ей о своей семье, но только сейчас Катерина поняла, что знает совсем немного.

– Да, Александр Ксавье де Лауретт был моим отцом и твоим дедушкой. После смерти родителей мне было очень больно о них говорить. Они были великолепными виноделами и происходили из древнего рода. Но, после того как я покинула Францию, это уже не имело значения. Мы воплощали в жизнь американскую мечту. – Ава обвела рукой поместье. – Теперь это – наша жизнь. Я была решительно настроена сделать все возможное, чтобы преуспеть. И вырастить тебя настоящей американкой. Я навсегда останусь француженкой, но я хотела, чтобы тебя приняли в новой стране.

Женщины подошли к производственному зданию, построенному возле пещеры. Двери были открыты, чтобы избежать отравления углекислым газом. У них, конечно, была система вентиляции, но никто не хотел рисковать.

Стоя перед входом, Катерина поежилась, все еще не придя в себя. Шериф арестовал помощника Луки, и ей нечего было бояться, но она не могла так быстро забыть весь ужас вчерашней ночи.

Катерина последовала за Авой внутрь и оглядела пещеру. Проходя мимо стола, она неловко задела бумаги, и те разлетелись по полу.

– Мама, иди, я соберу. – Девушка нагнулась, а Ава прошла вперед.

Через мгновение раздался грохот.

– Мама, с тобой все в порядке? – крикнула Катерина.

Ответа не последовало, и девушка бросилась вперед.

– Мама, где ты?

Катерина замерла, войдя в комнату, где в больших железобетонных чанах бродило красное вино. Над открытыми чанами были построены леса. И на них, вцепившись в поручень, стояла Ава с побледневшим лицом и широко раскрытыми от ужаса глазами. Рабочие использовали леса, чтобы наблюдать за процессом брожения и помешивать вино, когда шкурки всплывали на поверхность.

Катерина страшно разволновалась, но попыталась спокойно сказать:

– Мама! Что ты там делаешь?! – И тут она увидела мужской силуэт с ястребиным профилем. Мать накрыла страшная тень.

– Это Лука.

Раздался смех.

– Думали, избавились от меня, а? – Лука стоял на лесах позади Авы, держа в руке нож. – Но я знаю все секреты Миль Э’Туаль! Я упал на выступ пещеры контрабандистов, которую использовали во время «Сухого закона»! Раньше вино опускали туда на веревочных лестницах. Я нашел там старое оборудование для восхождения, – добавил он, улыбаясь. – Через столько лет так мало изменилось!

– Тебе это с рук не сойдет! – сказала Ава. – Рафаэль и шериф будут здесь с минуты на минуту!

Лука снова засмеялся.

– Сомневаюсь… Зачем им искать мертвеца? Меня, даже не задумавшись, сбросили в ущелье! Теперь пришло время оказать вам такую же любезность!

Катерина понимала, что нужно добраться до матери. Она скользнула вдоль стены, шаря руками в поисках чего угодно, что можно использовать как оружие. Когда Лука отвернулся, она схватила бутылку вина и сунула за ремень джинсов, под рубашкой. Бутылка холодила спину.

Осторожно девушка начала подниматься по лестнице, ведущей на леса.

– Давай, поднимайся! Присоединяйся к вечеринке. Устроим семейный праздник! Я убью двух пташек одним выстрелом! Или ножом в нашем случае… – Он с ликующей ненавистью на лице переложил нож из одной руки в другую.

Катерина судорожно соображала. Наибольшей концентрации углекислый газ достигал над поверхностью чана. Если человек упадет в чан, то быстро потеряет сознание и утонет.

«Пусть это будет Лука», – пронеслась мысль.

Катерина уже почти поднялась.

– Добро пожаловать, дочурка! – Лука протянул грязную руку.

Катерина проигнорировала приглашение. Она стояла в нескольких футах от мужчины. Катерина вдруг осознала, что немного похожа на него – у них одинаковый рост и высокие скулы, но на этом сходство заканчивалось.

Она уставилась немигающим взглядом в его холодные, безжалостные глаза.

– Ты разрушил мою жизнь! Ты воплощение зла и не отец мне! Отпусти мою мать!

Рот Луки искривился в ухмылке.

– Ты знаешь, я не могу этого сделать.

Ава вцепилась в поручень и твердо сказала:

– Катерина, уходи! Это касается меня и Луки!

Девушка покачала головой:

– Я не оставлю тебя!

Лука приложил руку к сердцу и сделал вид, что потрясен:

– Ах, как трогательно! Ты слышала, Ава? Она такая храбрая, глупышка! – Едва последнее слово вылетело у него изо рта, как он бросился с ножом на Аву.

Катерина закричала, и женщине удалось отпрыгнуть.

Но Лука был быстр и успел поранить ее плечо. Порванная рубашка окрасилась кровью. Ошеломленная болью, Ава поскользнулась и упала на платформу. Она попыталась уползти, а Лука стоял над ней и смеялся.

– Ты, глупая сука! Смотри, как закончится твоя жизнь! Сдохнешь, барахтаясь в своем вине, разве это не высшая справедливость?! – Он повернулся и помахал окровавленным ножом в сторону Катерины. – И ты тоже, красотка! На колени! Немедленно! – В его глазах зажегся хитрый огонек.

Катерина опустилась на одно колено, готовая вскочить в любое мгновение. Она посмотрела на мать и увидела решимость в ее глазах. Ава не сдастся без боя.

Девушка прикидывала расстояние между ними, составляя план. Затем посмотрела вниз: они должны оставаться на платформе.

– Опусти и другое колено! Быстро! – рявкнул Лука, размахивая ножом. – У нас с Авой свидание! А ты будешь смотреть! – Его глаза заблестели: мучить их явно доставляло ему удовольствие.

Катерина опустила и второе колено.

– Вот, хорошая девочка! Может, я оставлю тебя на потом! А может, и нет…

Как только Лука повернулся к Аве, Катерина поднялась и достала из-за спины свое «оружие». Подскочив к Луке, она ударила его бутылкой по голове.

Мужчина заорал, проклиная все вокруг на итальянском. Он выронил нож и устремился за ним, но платформа под его весом провалилась. Катерина стояла, наблюдая, как он балансирует на краю. Ава вскочила. Катерина видела, как ненависть плещется в ее глазах.

– Мама, нет!

Ава потянулась столкнуть Луку, но он, падая, схватил ее за запястье. Они вместе упали в чан и продолжили бороться, судорожно хватая ртами воздух и расплескивая красное вино.

Не теряя времени, Катерина нашла длинную палку и крикнула:

– Я вытащу тебя, мама!

Внезапно голова Авы исчезла с поверхности.

– Не вытащишь! – зарычал Лука, оглядываясь. – Мы оба теперь мертвецы! – Он откинул голову назад и расхохотался. – Какой прекрасный конец!

«Нет! Неужели мама уже отравилась углекислым газом?»

В панике Катерина собралась прыгать в чан, но внезапно Ава вынырнула. Она молниеносно подплыла к Луке и схватила его за горло. Глаза мужчины полезли на лоб, он хватался руками за шею, а на лице застыло выражение изумления и ужаса.

Он попытался заговорить, но не смог. Однако у Авы закончились силы, и она начала тонуть.

– Держись! – закричала Катерина, стала на колени и протянула матери длинный шест. – Хватайся и старайся не дышать!

– Не могу, – судорожно ответила Ава.

Лука еще мгновение боролся, а затем исчез.

Катерина скривилась.

– Его больше нет!

Она знала, что мать долго не протянет.

– Давай, мама, тянись, у тебя получится! – крикнула она. Можно прыгнуть к матери, но удастся ли им выплыть вдвоем?

Ава поймала шест и отдышалась, затем медленно начала выбираться.

Катерина протянула ей руку. Давай! Давай же!

– Ты почти выбралась! Давай руку!

Ава покачала головой. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

Осталось лишь несколько секунд, и она будет спасена. Катерина что было сил потянулась к маме, и… ей удалось схватить ее за руку.

– Держу! Давай, забирайся ко мне на платформу!

– Отпусти меня… Спасайся сама.

– Нет! Мы обе спасемся! Подумай о Рафаэле и Марисе.

Через мгновение Ава собралась с силами и, крепко взяв дочь за руку, начала карабкаться по ней. Катерина помогала ей, стиснув зубы. Наконец мать и дочь в изнеможении растянулись на деревянной платформе. Они лежали, обнявшись, плакали и переводили дух.

– Он чуть не убил нас, – сказала Катерина.

– Да, но теперь мы навсегда от него избавились!

– Катерина, Ава, где вы?! – В пещере раздался голос Санто, и звук его шагов эхом прокатился по помещению.

– Мы наверху, над чанами! – крикнула Катерина.

Санто вбежал в комнату в сопровождении Рафаэля.

– Здесь, наверху, – сказала Катерина и облегченно закрыла глаза.

Санто поднялся по лестнице. Катерина передала мать в его руки. Ава была вся в вине, а из раны на плече сочилась кровь. Мужчина помог ей спуститься, и Рафаэль тут же заключил ее в объятия. Санто поднялся наверх за Катериной.

– Что случилось? – спросил он. – Мы услышали твои крики.

– Лука восстал из мертвых! – Девушка встала, Санто обнял ее и облегченно вздохнул.

Ава посмотрела на Рафаэля и сказала:

– Меня спасла Катерина.

– Где Лука? – спросил Рафаэль.

– Мама позаботилась о нем! – Катерина кивнула в сторону чана. – Он больше нас не потревожит.

На следующее утро Катерина поднялась на рассвете, чтобы продолжить сбор урожая. Проверяя ягоды, она размышляла о смерти Луки и их спасении.

Рафаэль повез Аву в больницу накладывать швы, а Санто позвонил шерифу.

Мужчины осушили чан, чтобы помочь коронеру достать распухшее багровое тело Луки.

Катерина не могла на это смотреть.

– Это такая ужасная работа, – сказала она, когда коронер ушел.

– Да, – ответил Санто и провел рукой по лбу. – Но этот человек – не мой отец, – настаивал он. – Я бы знал, я бы почувствовал. Я никогда в это не поверю.

Лука наконец исчез из их жизней навсегда, но оставил после себя разрушительный след.

В полдень все сделали перерыв, и Катерина, отвлекшись от сбора урожая, зашла в дом. Рядом с ней трусил Винцо. По радио передавали классическую музыку – ария из оперы «Травиата» напоминала о Монтальчино и Виолетте.

Катерина варила кофе и болтала с Ниной, как вдруг в дверь постучали.

– Я открою. – Катерина пошла в фойе, заправляя волосы под красный платок.

Пес следовал за ней. С тех пор как в поместье появился Лука, белая пастушья собака не отходила от нее и Авы.

– У меня посылка для мисс Катерины Розетты. – Мускулистый посыльный сдвинул на затылок изодранную кепку, открыв румяное лицо.

Наклейка на посылке гласила: «Монтальчино, Италия». Сердце Катерины забилось быстрее, и она открыла дверь шире, впуская посыльного. Сундучок для прочности был перевязан старой веревкой, и Катерина сразу почувствовала запахи сырости и Италии. Винцо недоверчиво нюхал воздух.

Как и обещала, тетушка Санто прислала Катерине свадебное платье Натали. Платье, которое она, возможно, никогда не наденет. Сердце ее упало при этой мысли. Она указала на гостиную и попросила:

– Поставьте там, возле дивана.

Затем поблагодарила посыльного и закрыла за ним дверь. Подошла к сундуку, в нетерпении задумалась. Интересно, что еще прислала Роза?

В Италии Катерина просила Розу поискать письма Натали. Возможно, та сознавалась в романтических отношениях с Лукой или в том, что он ее вынудил, и писала об этом другу или родственнику. Опровергнут ли эти письма или, наоборот, докажут ее родственную связь с Санто? Несмотря ни на что, в ней проснулась надежда. Нашла ли Роза хоть что-нибудь? Через открытые французские окна лился солнечный свет, освещая сундук и подчеркивая все царапины на нем. Он проделал длинный путь. Катерина достала перочинный ножик из кармана синего комбинезона. Затем закатала рукава голубой рубашки и стала на колени перед сундуком.

Она разрезала веревки и откинула их в сторону. Винцо лег рядом, наблюдая.

Катерина провела рукой по крышке, гадая о том, что внутри. «Санто должен быть здесь», – подумала она, но не могла больше ждать ни секунды. Она должна узнать, что нашла Роза!

Молясь о том, чтобы найти письма, она откинула крышку. Затем глубоко вздохнула. Старые петли заскрипели, и комнату наполнил аромат высушенной лаванды. Внутри лежали свертки.

Роза аккуратно обернула все в коричневую бумагу, перевязала и маркировала. «Гребни Натали», «Детская одежда Санто, сшитая Натали».

Катерина взяла в руки сверток с надписью «Семейные фото», развернула его и достала ферротипы, вставленные в картонные рамки. На одной была подпись: «Дедушка и бабушка Санто». Другое фото цвета сепии изображало Натали и Франко в день свадьбы. Катерина улыбнулась: Санто будет беречь его. Катерина продолжала просматривать свертки, но пока не нашла ничего, что помогло бы ей в поисках истины.

К следующему свертку было прикреплено письмо Розы. Девушка открыла его и прочла, переводя с итальянского. Роза желала им с Санто долгих лет жизни, счастья и много детей. Катерина смахнула с глаз внезапно выступившие слезы.

Развернув множество слоев бумаги, Катерина достала свадебное платье Натали. Она поднесла его к щеке, наслаждаясь прикосновением гладкого шелка. Затем бессознательно приложила его к себе. «Может быть, однажды его наденет Мариса…»

– Оно тебе очень идет! – В гостиной раздался баритон Санто.

Катерина вспыхнула и уронила платье на колени. Винцо залаял и побежал к мужчине, виляя хвостом.

Санто почесал пса за ухом и спросил:

– Ну что, хочешь гулять, парень?

Он открыл собаке дверь, вернулся и присел возле Катерины. От его кожи доносился запах свежих ягод и солнца. Он обнял ее за плечи, и Катерина наклонила голову, наслаждаясь прикосновением его ладоней.

Санто посмотрел на сундук и спросил:

– Что это?

– Когда мы навещали твоих родственников в Италии, Роза вспомнила, что сохранила кое-что из твоего детства. Она сказала, что теперь ты достаточно взрослый, чтобы оценить эти вещицы. – Она смахнула слезинку, вспомнив, как примеряла платье в Италии.

– А это платье? Оно похоже на свадебное.

Катерина кивнула:

– Это свадебное платье твоей матери.

Санто накрыл ее руку своей.

– Я бы с удовольствием увидел тебя в нем, – пробормотал он.

– Санто, пожалуйста, мы не знаем…

– Я знаю, что люблю тебя! – перебил он. – Неужели этого не достаточно?

– И я люблю тебя, но… – Она не смогла закончить предложение.

Мужчина поцеловал ее в щеку.

– Знаю, – тихонько сказал он. Затем взял в руки еще один сверток. – Интересно, что там? – Он снял оберточную бумагу, и в руках оказалась инкрустированная деревянная шкатулка. – Какая красота! – Он взвесил ее в руках. – Тяжелая!

Катерина открыла крышку. На роскошной бархатной подкладке цвета бургундского лежал золотой медальон овальной формы. Санто достал его. Медальон был украшен нешлифованным аметистом, от которого исходило невероятное гипнотическое темно-фиолетовое сияние.

– Это тебе, cara. Мама хотела бы, чтобы он принадлежал тебе. – Он вложил медальон ей в руки.

Катерина перевернула его и провела пальцами по выгравированной букве «Н». Затем нажала на небольшой выступ и замочек открылся. Внутри оказались две прекрасно сохранившиеся фотографии. С одной стороны медальона была фотография Натали в свадебном платье, а с другой был изображен Франко в красивом костюме. «Пока смерть не разлучит нас», – с грустью подумала Катерина. Они были вместе до последнего вздоха и умерли в один день: Натали при родах, а Франко – от злой руки Луки.

Катерина тяжело вздохнула. Они с Марисой и мамой тоже чуть не стали жертвами Луки. Она закрыла медальон, поднесла его к губам и поцеловала.

– Пожалуйста, надень его для меня, – попросил Санто. Он застегнул цепочку медальона на шее девушки и позволил ему скользнуть за вырез рубашки, в ложбинку между грудями.

– Спасибо, однажды его будет носить наша Мариса. – И Катерина прижала руку к груди.

Они просмотрели детские вещи Санто, фамильное древо, фотографии, но последней весточки от Натали, которая могла бы изменить их судьбу, нигде не было.

Когда сундук был опустошен, Катерина опустила голову на руки и заплакала.

Санто помассировал ей плечи.

– Что случилось, Катерина?

– Я просила Розу прислать письма, если она их найдет. Я думала, мы узнаем что-то о твоей матери и Луке. О твоем происхождении. Но она ничего не прислала.

– Мне бы очень хотелось, чтобы это не имело значения. – Санто прижал ее к груди. Катерина положила руку на медальон, теперь теплый от ее кожи. Ей казалось, она черпает силы, осознавая, что когда-то он прикасался к Натали, матери Санто. Она сбережет его для Марисы. Для внучки Натали.

Санто провел руками по ее плечам.

– Я рад, что у нас есть Мариса, даже если общество и церковь против нас. Неужели любовь, такая сильная, как наша, может быть неправильной?

Катерина едва могла дышать. Он был слишком близко. Тепло его тела манило ее, как магнит, сметая преграды на своем пути. Одна рука обнимала ее за плечо, другая покоилась на талии. Сильные ноты его мускусного мужского аромата рубили на корню все размышления об уместности происходящего. Их сердца бились в унисон. «Еще минуточку», – говорила она себе, мечтая, чтобы эти объятия могли длиться вечно.

Несколько мгновений спустя девушка заставила себя оторваться от него. Она вытерла глаза и встала на ноги, чувствуя, как они подгибаются.

– Оставим сундук здесь?

– А почему бы не хранить его в нашем доме? – Его вопрос повис в воздухе. – Я купил для нас старый дом и виноградник.

– Ты имеешь в виду, для Марисы. Как мы можем быть кем-то больше, нежели просто родителями девочки?

Он стал рядом с ней, прижал ее руки к своей груди, а затем наклонился и поцеловал ее.

– Ti amo, Caterina. Senza di te non posso più vivere, – пробормотал он. – Без тебя я ничто.

– Je t’aime, mon chéri, – ответила она, зная, что всегда будет любить его. Затем, вся дрожа, отстранилась. – Мы не можем больше так продолжать. – И сделала шаг назад.

Без нее у Санто был очень потерянный вид. Потирая шею, он провел рукой по лицу, затем пригладил густые волосы.

– Тогда ты должна быть сильной, потому что я не могу. Я слишком люблю тебя. И всегда любил, и всегда буду любить. Мне все равно, что говорят люди. Я знаю, что творится в моем сердце и в твоем.

Катерина обхватила себя руками.

– Мы не можем избежать правды.

Санто подошел к ней и взял ее лицо в свои ладони. Когда она заглянула в его глаза, все слова померкли. Что же им делать? Как они могут так рисковать? Судьба искушает их, и нет им спасения.

– Катерина, жизнь полна неизвестностей. И остается чертовски большой шанс на то, что мы все-таки не родственники. Ты думала об этом? – Он взял ее за руки, умоляя. – Рискни вместе со мной!

Его сила передалась и ей. Если она никогда не узнает правды, сможет ли жить в неведении? Жить, не зная, не во грехе ли живешь… Катерина поджала губы. А что они скажут Марисе, когда та подрастет? Она не сможет смириться с новой ложью. Неужели придется так сильно рисковать ради счастья?

Девушка посмотрела на Санто.

– Я люблю тебя, но не могу сознательно обрекать наших будущих детей на страдания. Нам и так предстоит когда-нибудь признаться Марисе.

– Значит, мы будем осторожны. – Надежда мелькнула на лице Санто. – Мы усыновим детей!

Катерина посмотрела на детские вещи, присланные Розой. На белых льняных рубашках были вышиты зеленый плющ, желтые подсолнухи. Это были вещи, созданные с любовью и мыслями о семье и доме. Она вспомнила о Фейт и Патрике.

Санто накрыл ее губы мягким поцелуем.

– По-моему, лучше не придумаешь, cara. Я знаю, каково это – быть одному в целом свете без родителей. – Искренность в его голосе подтверждала серьезность намерений.

– А я знаю, что чувствует мать, понимая, что, возможно, никогда больше не увидит своего ребенка. – Как близка она была к тому, чтобы отдать Марису! Сейчас больно было даже представить это.

– Неужели все может быть только так?

Катерина напряженно всматривалась в его лицо.

– Нет, все может быть иначе. Почему бы не привлечь мать усыновленного ребенка к его воспитанию, если это ему никак не повредит?

По лицу Санто расплылась улыбка.

– У нас в новом доме будет достаточно места. – Он провел пальцем по ее подбородку. – Скажи да, cara. – Санто не сводил с нее взгляда, казалось, синие глаза смотрят прямо в душу.

Может ли она пойти на это? В сердце своем Катерина мечтала о нем и о будущем, которое он нарисовал. Но сможет ли она спокойно жить, не думая об их кровном родстве? Нет, она всегда будет терзаться сомнениями.

– Мне нужно подумать об этом, Санто.

– Я знаю, что ты должна быть уверена, и уважаю это. Я могу подождать, cara.

В глубине души Катерина знала ответ. Они любят друг друга и всегда будут любить. Но хватит ли их любви, чтобы преодолеть неизменное прошлое?

– Сбереги это для Марисы. – Повинуясь внезапному импульсу, Катерина сняла цепочку с медальоном и положила его обратно в шкатулку. Ее руки так дрожали, что она выпустила шкатулку из рук. Санто хотел подхватить ее, но не успел, и старинная деревянная шкатулка упала на пол и разлетелась на куски.

– О нет! – Катерина всхлипывала, собирая обломки.

Крышка соскочила со старых петель, и глубокий внутренний ящик откололся от основания. Из глаз девушки брызнули горючие слезы.

Санто присел возле нее.

– Все в порядке, дорогая. Это просто деревянная коробка.

Уверенной рукой он прижал ее к груди и поглаживал по голове, успокаивая.

– Если у меня не получится все исправить в наших отношениях, то это я уж точно смогу починить! – Катерина удивленно уставилась на него, и он добавил: – Ты прекрасная женщина, Катерина Розетта. Ты напоминаешь мне Виолетту. – Он поднял внутреннюю часть шкатулки и вставил ее в деревянное основание. Пока он вертел все это в руках, Катерина вдруг сказала:

– Подожди! Там что, еще один маленький ящичек?

Санто потряс коробочку и сказал:

– Если и так, то он застрял.

– Мои пальцы тоньше, дай мне посмотреть. – Катерина пробежала пальцами по полированному дереву, нащупала небольшую выпуклость и надавила на нее. Ящичек немного выдвинулся. Катерина вскрикнула и вытащила его полностью.

– Секретное отделение! Теперь понятно, почему отделение для украшений было таким тесным. Смотри, здесь что-то есть. – Катерина вытащила кожаный блокнот с золотым тиснением, достаточно маленький, чтобы поместиться в кармане девичьего платья.

Катерина раскрыла его. На первой странице по-детски круглым почерком было написано «Натали».

– Это дневник твоей матери. – Она села на диван, подогнув под себя ноги. Санто сел рядом. – Что там написано? – Пожелтевшие страницы похрустывали в ее руках. – Самые сокровенные мысли…

Вместе они прочитали несколько страниц. Натали описывала день свадьбы и вставила в рассказ любовные стихи, посвященные Франко.

– Это так обворожительно! Твоя мать была замечательной женщиной.

– Мне жаль, что я не знал ее! – Санто перевернул следующую страницу и пробежал по ней глазами. Естественно, он читал по-итальянски куда быстрее, чем она.

Он переворачивал страницу за страницей, рассказывая Катерине, о чем писала женщина, – его глубокий голос околдовывал ее.

Вдруг он сделал паузу и уставился на девушку. Его голубые глаза блестели.

– Я думаю, это именно то, что ты хотела увидеть, – сказал он внезапно охрипшим голосом.

Катерина немедленно принялась читать, переводя про себя.

– Она так любила твоего отца! Она пишет о сплетнях девушек… Ах, это просто ужасно… Она упоминает Аву и Луку… – Читая дальше, она прижала руки ко рту. – Лука угрожал уничтожить ее брак, распуская лживые слухи. Он пытался заставить Франко бросить ее.

Санто провел рукой по странице.

– Лука сказал ей, что у нее не будет другого выбора, кроме как быть с ним. Он планировал бросить Аву, выкрасть Натали и увезти ее в южную Италию. Там он вырастит ребенка Франко как своего собственного и таким образом накажет Франко за брак с Натали.

– Бедная Натали! – в ужасе воскликнула Катерина. – Лука делал вид, что любит ее, но и к ней он был жесток! – Она вдруг осеклась, осознав, что означают слова Натали.

– Ты понимаешь, что это значит, не так ли? – Санто сжал ее руку, его глаза горели. – Теперь нет сомнений, дорогая! Мой отец – Франко!

У Катерины из глаз брызнули слезы облегчения.

– Санто, мы наконец свободны! – В это мгновение лопнули цепи прошлого, освобождая их и позволяя жить своей жизнью.

– Я знал, что нам суждено быть вместе! – Санто обнял девушку, покрывая лицо поцелуями.

Катерина обняла его в ответ. Чистый восторг затопил ее тело, а сердце от волнения чуть не выскочило из груди.

– Твое предложение еще в силе?

– Конечно! – Глаза мужчины светились счастьем, а на лице была написана невыразимая любовь. – Давай наполним наш дом любовью, смехом и детьми!

Катерина улыбнулась.

– И самым лучшим в мире вином!

 

Благодарности

Для создания каждой книги требуются усилия многих людей. Я провела время с самыми лучшими мастерами виноделия в мире, проживающими в долине Напа, чтобы написать книгу «Виноделы». Выражаю свое глубокое восхищение Мэри-Энн Цай и Ларри Цай, а также Майку Муну – основателям Moone-Tsai Wines, которые вместе с виноделом Филиппом Мелка из Бордо создают великолепные вина.

Спасибо за вашу дружбу, за то, что открыли передо мной двери ваших винных подвалов и шкафов. Вы были очень добры, поделившись со мной тайнами искусства виноделия, как, впрочем, и прекрасным вином, которым я наслаждалась в полной мере.

Также в Напа я имела удовольствие посетить легендарного винодела Миленко «Майка» Грджича из «Грджич Хилс Эстейт». Его винтажное шардоне «Шато Монтелена» 1973-го было признано лучшим вином 1976-го года на парижской винной дегустации.

Спасибо, Майк, за то, что поделились историей долины Напа за бокалом великолепного вина.

Выражаю сердечную благодарность виноделу Элизабет Вианна из Чимни Рок, расположенного в районе Стаг Лип в долине Напа. Я не забуду вашу теплоту, щедрость и прекрасные вина из винограда сорта «каберне».

Благодарю Джима Морриса из Hess Collection, который провел меня «за кулисы» современного виноделия, показал бочки, старые вина и поделился историей местности. Пью за вас и семью Хесс.

Спасибо Тому Фуллеру из Fuller & Associates за историческую информацию и «контрабандисту» Джону Калдвеллу из Caldwell Vineyards за замечательные саги.

Спасибо всем, кто так щедро поделился знаниями и уделил мне столько времени, – я поднимаю бокал в вашу честь. Я так спешила все записать, что если в тексте и есть ошибки, связанные с технологией виноделия, то они исключительно мои.

A votre santé.