Следующий день показался мне дурным сном. Народу не сообщили о смерти фараона. Страна была не готова принять эту новость, следовало многое предусмотреть и, прежде всего, подготовиться к открытому неповиновению народа, подстрекаемого жрецами. Неизвестно, на что они пойдут, узнав, что не их ставленник Тут будет новым фараоном.

Придворные собрались у царицы. Тут не покидал резиденцию. Наверняка за ним следили, чтобы помешать ему связаться с Темными. Мне и в голову не пришло пойти на заседание: раз меня не позвали, значит мне там не место.

Выходит, мне оставалось делать то же, что и обычно. Занятия отменили, и я отправился туда, где играли дети. Поначалу они веселились, но отсутствие Тута и принцесс, суматоха среди перепуганных придворных и мое заспанное печальное лицо настроили их на другой лад. Выгнув густые брови, на меня вопросительно посмотрел Джех. Я ответил ему только взглядом. Этого было достаточно. Он в испуге приоткрыл рот. Я еле заметно кивнул. Мы с ним поговорим позже.

Ко мне подошел Пай.

– Где Тут и девочки?

Я напустил на себя равнодушный вид, хотя это было непросто, и пожал плечами.

– Фараон опять заболел. Они с ним.

– Но утром я видел Пенту. Если он не с фараоном… то кто с ним?

– Откуда мне знать! – взорвался я. Я устал, мне нелегко было сдерживаться, к тому же я понимал, что он провоцирует меня.

Пай подошел ко мне и замахнулся. Я не сдержался и, отразив его удар левой рукой, правой влепил ему звонкую пощечину, от которой его голова дернулась.

Он не заплакал, но и не решился броситься на меня.

– Я сделаю так, что тебе отрубят эту руку, дерзкий слуга! – пригрозил он мне. – Я попрошу Тута подарить мне твою жизнь, и ты станешь моим рабом. Вот тогда ты пожалеешь о своем проступке.

– Это мы еще увидим! – ответил я.

Пай ушел. Джех звонко расхохотался. Инуйя поднял на меня глаза.

– Фараон умер… правда?

Я не мог ему ответить. Усермонт, закрыв лицо рукой, заплакал. Маленький, но умный Инуйя расплакался вслед за ним, и я тоже дал выход горю. Джех обнял нас обоих и посмотрел на меня.

– Что будем делать?

– В настоящий момент ничего, об этом пока никто не должен знать. Вам следует молчать и скрывать правду, потому что, если это выйдет наружу, может случиться много неприятного.

Я посмотрел на Джеха. Он кивнул. Вероятно, он будет молчать, хотя я не мог быть в этом уверен. Усермонт обнял меня.

– Мы поможем тебе бежать.

– Почему ты считаешь, что я должен бежать?

– Тут сделает Пая визирем, или главным вельможей, или любимым советником. Тебе будет нелегко.

Я хранил молчание и снова попытался напустить на себя равнодушный вид, но мне это не удалось. Усермонт испуганно посмотрел на меня.

– Разве не Тут станет фараоном?

Я покачал головой. Джех улыбнулся.

– Новым фараоном станет царица. Перед смертью Эхнатон сказал, что Тут не готов принять власть. Больше я ничего не могу сказать.

– Ты что, там был? – недоверчиво спросил Инуйя.

Джех ласково дал ему подзатыльник.

– Не забывай, что он тень принца и друг фараона.

– Да, но мы… – перебил его Усермонт.

Джех проявил здравомыслие:

– Хватит ревновать, не ваше дело, почему Пи там был. Такова воля Эхнатона, и вы должны ее уважать.

Все согласно закивали. Джех с иронической улыбкой продолжил:

– Какое облегчение! Похоже, бедняга был не так слеп, как говорили. Хорошо, что он понял, что Тут недостоин стать его преемником. Быть может, мое положение не ухудшится. Пожалуй, после всех наших шуточек над девочками за одной из них придется поухаживать, – с усмешкой процедил он сквозь зубы.

Я рассердился, хотя не стал повышать голос на друзей.

– Как вам не стыдно! – возмутился я. – Вы ругаете Тута, а сами поддаетесь честолюбивым помыслам, которые его испортили.

Джех виновато кивнул. Я принял извинение. Я знал, что ирония – это его способ реагировать на проблемы.

– А что будет делать Тут?

– Наверное, при первом же удобном случае помчится к Темным, чтобы просить у них поддержки.

– Хотел бы я сейчас на него посмотреть! – Джех снова улыбнулся.

– А что будет с нами? – спросил Инуйя.

– Что касается нас, то все останется по-прежнему, ведь Неф… ведь у фараонов существует преемственность власти, – сказал я.

– Да, но мы должны знать это наверняка.

Наступила неловкая пауза.

– Я, как и раньше, буду искать в царице опору, служить ей и исполнять все приказы, которые она соизволит мне дать. Я не останусь с Тутом, потому что он меня убьет, а если царица отошлет меня куда ей заблагорассудится, тогда я уйду из дворца, и все. Больше я ничего не могу сделать.

Усермонт мрачно смотрел на нас:

– Мне хотелось бы быть уверенным в том, что никто из нас никогда не заключит союза с Темными и никогда им не подчинится.

Мы все согласно кивнули и посмотрели на Джеха.

– Пока я здесь, я буду рассчитывать на вас, и вы поможете мне, если у меня возникнут трудности… из‑за моего народа. Но если я вернусь к себе, мне будет нелегко принимать самостоятельные решения.

Усермонт улыбнулся.

– Этого мне достаточно.

Союз был заключен.

Несколько дней я ждал, соблюдая этикет. Тем временем во дворце и в храмах проводились многочисленные церемонии, несмотря на то, что тело фараона уже находилось в руках таинственных мастеров, помогавших ему обрести бессмертие и стать нетленным с помощью ревностно сохраняемых в тайне методов, которые передавались среди бальзамировщиков от отца к сыну.

Я много раз просил аудиенции у Нефертити, она была единственной, кого мне хотелось видеть всегда, но каждый раз получал отказ и вынужден был оставаться во дворце, как будто ничего не случилось, беззащитный перед Тутом, месть которого рано или поздно должна была обрушиться на мою голову.

Ее красота действовала на меня как одуряющее снадобье, и я не мог не повидаться с ней в последний раз. Я решил, что она не хочет меня видеть из‑за того, что я о ней знал. Возможно, она испытывает неловкость в моем присутствии и потому избегает меня, как Тута.

Однако в конце концов Нефертити удостоила меня милости ее лицезреть. Она готовилась к коронации, и времени у нее было очень мало.

Она приняла меня в саду, у алтаря. Мы оба улыбались. На ее прекрасном, как всегда, лице появились едва заметные круги под глазами и легкие морщинки – следы забот. В этот миг я понял, что люблю ее так, как она любила фараона, и даже если ее поразит болезнь и она подурнеет, то все равно будет казаться мне прекрасной.

Тот, кто ее не знал, не сумел бы разглядеть встревоженности на ее лице, но от меня не укрылось, что она не рада завещанию своего супруга-Солнца.

– Я пришел попрощаться с вашим величеством, – сказал я, взяв ее за руки. – Нас больше не связывает с Тутом ничего, кроме его мести, а вас я хочу поблагодарить за ласку, которую вы мне дарили. – Мои глаза увлажнились.

Она улыбнулась.

– Если ты меня любишь, то не бросишь в столь сложный для меня момент. Ты нужен мне. – Ее лицо стало серьезным. – Отныне ты уже не служишь Туту, теперь ты мой советник. Ты получишь имение, хорошее жалованье и будешь помогать мне и защищать меня… от злых духов, как их называл Эхнатон.

Я с изумлением глядел на нее.

– Почему я? – только это мне и удалось вымолвить.

– Потому что ты единственный, кто разделяет мою веру. – Она с силой сжала мои руки. – Скажи, что останешься и будешь мне помогать. Знаю, что это опасно. Но опасность угрожает нам обоим.

У меня перехватило дыхание, на глазах выступили слезы.

– Не смею отказаться, хотя боюсь вам навредить своими неуклюжими советами. Я был всего лишь товарищем Тута по играм и шалостям. Подумайте, что с ним случилось, несмотря на то что я был рядом.

– Ты был для него хорошей тенью.

– Но результат меня не радует, и доля ответственности лежит на мне.

Нефертити улыбнулась.

– Если бы не ты, это случилось бы гораздо раньше. Ты был рядом с Тутом долгие годы нашей счастливой жизни, и это радовало Эхнатона. – Она улыбнулась. – Я расскажу тебе историю, которая подтверждает, что от судьбы не уйдешь, поэтому, быть может, не стоит так уж сильно переживать о будущем.

Рассказывают, что у одного фараона и его царицы не было сыновей, хотя они усердно молились богам. Царская чета пребывала в великой печали. И вот однажды боги предсказали царю, что у него родится сын. Прошло некоторое время, и воля богов исполнилась – у них родился мальчик.

Когда семь Хатхор по обычаю явились, чтобы предсказать будущее малыша, дворец наполнился печалью, ибо они предрекли, что принц погибнет от нападения собаки, крокодила или змеи.

Чтобы спасти сыну жизнь, фараон поселил его в роскошном дворце, выстроенном в пустыне. Когда ребенок немного подрос, он попросил щенка. Отец подумал, что щенок не может принести ему вреда, и уступил. Принц и щенок росли вместе и были неразлучны, но принцу надоела неволя и он убежал в один город, где жила прекрасная принцесса, которую отец тоже запер во дворце. Пожелавший на ней жениться должен был выполнить несколько условий царя, и принц их выполнил. Потом его любимая жена, узнав о предсказании, убила подстерегавшую его змею, а пес змею проглотил.

Прошло несколько лет, пес принца набросился на него, и тому пришлось кинуться в реку, где крокодил сражался с водяными духами. Изнемогая от борьбы, крокодил попросил принца избавить его от преследователей и обещал не причинять ему вреда. Принц согласился, и оба спаслись.

Думая, что он в безопасности, принц прилег отдохнуть. Пес снова на него напал, но на этот раз принцу удалось его убить. И когда все радовались, что заклятие больше не действует, оно исполнилось: из внутренностей пса выползла еще живая змея, ужалила принца и он умер.

Я с улыбкой кивнул, хотя выбор истории меня удивил, потому что любое упоминание Хатхор нас обоих заставляло испытывать неловкость.

– Спасибо за оказанную честь.

Ее взгляд стал печальным.

– Боюсь, что это вовсе не честь. По сообщениям Эйе и Хоремхеба, положение в стране сложное, а мне поздно учиться управлять государством, особенно имея эту гадюку под боком. Меня будут хорошо охранять, к тому же покуситься на фараона не посмеют даже сторонники Амона. Я по совету Хоремхеба превращу дворец в крепость, но тебе грозит опасность. Ты не должен ночевать ни во дворце, ни у себя дома.

По совету Хоремхеба? Внезапно мне пришла в голову дерзкая мысль.

– Быть может, мне перебраться к военачальнику? Надежнее места не придумаешь.

Нефертити нахмурилась.

– К Хоремхебу? Он не слишком гостеприимен.

– Он мой отец.

На лице царицы отразилось изумление, отчего она стала еще прекраснее, но вскоре ее лицо вновь стало спокойным. Она сдержанно улыбнулась.

– Ты достоин его. – Она похлопала меня по руке. Мои ладони были влажными, но это ее не волновало. – Никуда не отлучайся. После моей коронации ты должен присутствовать на всех церемониях встречи рассвета. Это теперь будет моим любимым временем дня.

Я с чувством кивнул. Она улыбнулась и ушла, оставив за собой волны ароматов, которые унес игривый ветерок.