После той прогулки стало гораздо легче раз от раза находить в себе источник. Казалось, он больше не прятался, а с радостью выскакивал наружу, как только она звала. Вечерние занятия стали проходить веселей, даже тогда, когда на них присутствовал Змей. Голубые искорки слегка сбивались, когда он был рядом, но Елена научилась с собой справляться. Теперь ее волнение замечал лишь внимательный Смеян, но и он, видя, как старается ученица, к таким мелочам не цеплялся.

Пожалуй, больше занятий она любила только редкие прогулки со Змеем, во время которых он делился с ней новостями и своими мыслями по поводу происходящего вокруг. Она рассказывала о своих успехах и иногда о той жизни, от которой сбежала, ни разу так и не упомянув причину.

Наверное, это был один из самых приятных периодов ее жизни. Пока не произошло то, чего она одновременно желала и боялась. В Койград вернулся Кощей, а с ним и его избранница — Марьяна, живая и невредимая, хоть некоторые и болтали, что она пропала. И он, и она с последней встречи как-то неуловимо изменились, словно вокруг появилась какая-то невидимая, но вполне ощутимая аура, делавшая их далекими и словно бы чужими, хотя близкими друзьями они никогда и не были.

Кощей, увидев Елену, сразу нахмурился. И она поняла, что придется долго и тяжело объясняться, пусть даже просить. Главное, остаться. Они ее поймут, не может быть по-другому.

Но перво-наперво Кощей призвал к себе для разговора Змея, а после уже не смотрел на Елену так сурово, как в первые мгновения. Следом пошел Смеян, а уж после него, пригласили и Елену. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что наравне с Кощеем в разговоре принимает участие и Марьяна. И тут стало заметно, что в первую очередь изменилась она. Это ее аура давила и угнетала Елену, напоминая о чем-то таком, что хотелось забыть.

— Змей рассказал мне, что привело вас в Койград, а Смеян посвятил в ваши успехи на поприще магии, — Кощей слегка улыбнулся, что невероятно ее ободрило. — Теперь меня интересует, насколько долго вы намерены у нас задержаться и по-прежнему ли настроены скрываться от отца?

Елена присела на скамью, которую ей любезно предложили. Руки дрожали от волнения, когда она поправляла платье.

— С вашего позволения я пробуду здесь столь долго, сколько мне разрешите вы. А по поводу отца… я думаю, пока будет лучше поостеречься, но, когда он оставит свои планы в отношении меня, я буду готова открыться.

— Думаю, это вполне можно сделать после свадьбы, — он ласково коснулся руки Марьяны, и ее аура разом потеплела, открыв Елене прежнюю сумасшедшую девчонку, коей она ей всегда и представлялась.

— Вы правильно сделали, что приехали, — неожиданно сказала Марьяна, будто знала, что подвигло Елену так поступить. — Вам здесь нравится?

— Да.

На этом ее отпустили, и Елена вернулась в комнату прислуги. Перешептывающиеся девушки, увидев ее, замолчали и занялись своими делами. Потерпеть еще чуть-чуть, совсем недолго… Все, что ей не нравилось в теперешней жизни, это то, что приходится скрывать свое настоящее имя, таиться и юлить.

Было неудобно сидеть рядом с соседками, которые при ней молчали, будто набрали в рот воды. Да и отчего-то хотелось поговорить с совсем другим человеком. Она вышла в коридор и отправилась к комнате, в которую прежде никогда бы не пошла по своей воле. Постучалась и осторожно приоткрыла.

Марьяна сидела на стуле, развернутая лицом к окну и… спала? Елена шагнула вперед и увидела, что глаза девушки открыты. Она оглянулась на дверь, несмело шагнула еще раз и увидела то, что ей не предназначалось. Глаза Марьяны были открыты и вместо красивых карих глаз теперь вовне смотрела чернота. Вылетела из комнаты пулей и отчего-то спряталась под лестницей.

Понятно, все понятно! Господи, она же почувствовала это с самого начала! Но как такое возможно?! От воспоминаний слезы потекли ручьем, хотя, кажется, ей давно было плевать. Она и сама не понимала, отчего ревет, но остановиться не могла.

Сама не заметила, как рядом кто-то появился — не слышала ни шороха, ни шагов.

— Что произошло? — переполошился Змей. — Кто?

Но она только покачала головой и уткнулась ему в плечо, продолжая рыдать. Он приобнял ее и принялся похлопывать по плечу, как будто родитель, утешающий ребенка. Когда слезы закончились, Елена подняла заплаканные глаза и поглядела на суровое лицо главного стражника.

— Она такая же, как он. Как все эти чудовища.

— Какие чудовища? — нахмурился Змей.

— Вещатели! — словно неразумному пояснила Елена. — Никого ужаснее в жизни не знала.

Змей, услышав это, выдохнул с облегчением.

— А я знал. И дело тут не в магии. Поверьте, обычные люди бывают куда страшней.

Он не выпускал ее из объятий, и Елена смиренно устроилась на его плече. Пусть стражник не понимал ее страхов, но все равно отчего-то было так хорошо и уютно, как даже в отцовском замке никогда не было. Слезы стихли и плечи тоже постепенно перестали дрожать. Казалось бы, ничто не мешало им наконец оторваться друг от друга и разойтись по комнатам, но они все тянули. Змей ласково гладил Елену по плечу, а она вдыхала его необычный аромат. Медово-коричный и еще что-то травяное. Может быть, мята? Никогда еще она не чувствовала его так близко, словно это ее тело, ее запах.

Елена с силой зажмурилась, чтоб прогнать этот дурман, но Змей приподнял ее лицо за подбородок и коснулся губ. Едва заметно… и отпрянул, проверяя реакцию. Но она, словно пьяная, прикрыв глаза, сама к нему потянулась. Ужасно хотелось вновь ощутить его объятия, крепкие и надежные, губы, теплые и сладковатые, словно он только что ел ягоды. Она даже слегка хохотнула, опять почувствовав этот вкус. Ну, а дальше задохнулась от накрывшего с головой счастья.