Джонатан стоял под противными холодными струями душа, проклиная все на свете. Она поплатится за свои изощренные издевательства, думал он. Ее объяснения насчет экономии денег на горячей воде и яйца выведенного не стоили. У нее был маленький ребенок, и ей постоянно приходилось стирать детские вещи. Он все прекрасно понимал: она намеренно выключила нагреватель перед его приходом и слила горячую воду, Что ж, если Делия хотела войны, он принимал ее безмолвный вызов. Естественно, она рассчитывала на легкую победу, учитывая тот факт, что он целовал ее, ну и еще прижимался к ней, когда спал.

— Увидим еще, чья возьмет, — пробормотал Джонатан, затем, закрыв холодную воду, вышел из душевой кабины и стал энергично растираться полотенцем.

Он был готов разделить с ней самую скудную пищу, какую бы только она ни вздумала подать на ужин. Душу согревало одно обстоятельство: ей придется давиться тем же самым.

Проходя мимо кабинета, он увидел через приоткрытую дверь, что Делия сидит за письменным столом, и вошел, надеясь выяснить наконец, чем занимается его квартирантка. Но она не работала, а сосредоточенно листала телефонный справочник организаций и учреждений Сиэтла. Нолли сидела у нее на коленях. Рядом на столе стояла тарелка с сандвичами.

Он взял один, не спрашивая разрешения, с аппетитом откусил и сказал:

— Вкусно.

— Хлеб уже начал черстветь. А блюдо с вашими сандвичами, кстати говоря, так и стоит в кухне, — безразличным тоном сообщила Делия.

— Спасибо. Чем занимаетесь?

— Выписываю телефоны агентств по недвижимости, — ответила она.

— Собираетесь найти что-то более подходящее из жилья? — поинтересовался он, пытаясь не выдать свою радость.

— Нет, с меня довольно невыносимых арендодателей. — Она улыбнулась, подняла с колен Нолли и направилась к лестнице.

Джонатан и не думал поддаваться на провокацию. Он обратил внимание на слово «арендодатели». Делия употребила форму множественного числа. Почему она съехала так поспешно оттуда, где жила раньше? Договор об аренде все еще лежал на полке в холле, и Джонатан, спустившись вслед за ней, взял его, чтобы еще раз просмотреть.

— Я подумываю приобрести собственное жилье, хотя смогу позволить себе лишь что-нибудь совсем крошечное… — продолжила Делия.

— Приобрести? — Он вытаращил глаза. — Но на это уйдет уйма времени!

— Вы так думаете? — Она многозначительно посмотрела на договор в его руке. — Считаете, что это займет более двух с половиной месяцев?

— Возможно, — пробормотал он, понимая смысл ее издевки.

Делия улыбнулась.

— Вы потерпите еще немного? Я покормлю Нолли, а потом примусь за ужин. — В конце концов, подумала она, если он голоден, то спокойно может поужинать где-нибудь в другом месте.

— Надеюсь, что с голода не умру. Пока вы заняты ребенком, я подкреплюсь сандвичами.

Они прошли в кухню, и оба как по команде ахнули. Осколки блюда валялись на полу, а от сыра и хлеба не осталось ни крошки. Робби, виновато прижав уши, проскочил к открытой входной двери и выбежал во двор.

Делия, так испугавшаяся пса сегодня днем, чуть было не бросилась за ним, чтобы расцеловать его.

— Ну вот! — Она всплеснула руками. — У нас почти ничего не осталось. Обычно у меня не случается подобных проколов, но сейчас все происходит так…

— ..Так неожиданно, — подсказал он. — Не понимаю одного: как сюда попал Робби? Я оставил его на улице и закрыл дверь…

— Я его не впускала. — Делия покачала головой.

В чем, в чем, а в этом он не сомневался.

— Может, ваш пес и впрямь научился открывать дверь?

— Робби очень смышленый. Но чтобы справиться с замком… Не думаю. Наверное, я сам неплотно закрыл ее. — Джонатан протянул руку. — Давайте свой список.

Делия, как бы не понимая, спросила:

— Какой?

— Список покупок, — пояснил он. — Я схожу в магазин, а вы потом приготовите, согласны?

— Не хотите есть соевую котлету? — спросила она и, не дожидаясь ответа, взяла с холодильника лист и протянула ему.

Он пробежал по нему глазами и ухмыльнулся.

— И это все?

Она почему-то покраснела, выхватила у него из рук свой перечень, бормоча:

— Ой, я совсем забыла. Еще мне нужно кое-что для Нолли. Все почти закончилось.

Внеся в список еще несколько пунктов, Делия достала из сумочки кошелек.

— Я дам вам деньги…

— Не стоит, — сказал Джонатан не терпящим возражения тоном, заметив, как напряглось ее лицо. Он все понимал: нелегко ей, наверное, доставались эти центы и доллары. — Потом рассчитаемся.

— Хорошо, — ответила Делия с облегчением.

— И давно вы стали вегетарианкой? — Джонатан прищурился, взглянув на нее. Ему показалось, что, составляя список, она намеренно внесла в него лишь названия овощей, фруктов и бобы из желания поиздеваться над ним.

Делия избегала его пристального взгляда.

— Когда я стала в-вегетарианкой? — переспросила она, чтобы потянуть время. — В… шестнадцать лет.

Он еще раз ухмыльнулся и вышел из дома, оставляя ее, растерянную и смущенную наедине с совестью.

Войдя в шумный супермаркет, Джонатан прямиком направился к полкам с мясными изделиями.

Вот как раз то, что нужно, подумал он, усмехаясь, и бросил в корзину набор из трех свиных отбивных в прозрачной упаковке. Его внимание привлекли и жирные колбаски в пакетиках ярко-красного цвета. Не долго думая, он взял один из них, решив, что съест эти колбаски на завтрак. Правда, их вид вызвал в нем тошноту.

Истинная же причина его неважного самочувствия крылась вовсе не в колбасках, а в полученном им ночью ранении. Врач скорой помощи не потрудился объяснить ему, каких последствий можно ожидать, так как принял за преступника. Этому пациенту, посчитал он, в любом случае несколько дней придется провести в тюремной камере. Сам же Джонатан рассчитывал на то, что хорошенько выспится в тишине и спокойствии. И этого будет достаточно, чтобы снова оказаться в хорошей форме.

Все получилось совсем иначе.

Взяв в отделе овощей и фруктов лук, морковь, яблоки, бобы и рис — все то, что указала в списке Делия, — Джонатан отправился к полкам с товарами для детей. Эти вещи — тальк, салфетки, крем, она дописала перед его уходом.

Тошнота усиливалась.

Он брел вдоль стеллажей, пестревших яркими упаковками, погруженный в воспоминания, когда услышал за спиной женский голос.

— Извините, не могли бы вы достать мне пачку подгузников с верхней полки?

Джонатан тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и оглянулся. К нему обращалась невысокая женщина. Ее малыш сидел на специальном детском месте в тележке для покупок.

Джонатан выполнил ее просьбу.

Она взглянула на него с пониманием и спросила:

— Вам помочь?

— Что? — переспросил он.

— Вы выглядите несколько растерянным. — Она не стала дожидаться его ответа. — У вас родился кто-то совсем недавно, верно? Когда мужчина с самого начала принимает активное участие в воспитании ребенка, это просто замечательно! — Женщина взяла у него из руки список и бегло просмотрела его. — У вас девочка или мальчик?

Мальчик, подумал Джонатан. Чудесный мальчик — Николас. Перед глазами промелькнула незабываемая картина: он принимает ребенка из рук врача, смотрит в счастливые глаза Линды…

— Все это для девочки… Ее зовут Нолли, — пробормотал он, поняв, что от него ждут ответа.

— Нолли? Как мило. А полное имя? Оливия? поинтересовалась незнакомка, не обращая ни малейшего внимания на отсутствующий вид собеседника.

— Просто Нолли, — торопливо проговорил Джонатан, желая поскорее закончить ненужный разговор.

— Берегите их обоих! Им сейчас очень сложно. Я это отлично знаю, — сказала женщина, протягивая ему указанный в перечне тальк и крем.

— Обязательно. Спасибо за помощь. — Джонатан побрел к кассам, но приостановился у полок с игрушками и подумал, что они, в общем, все те же, что и десять лет назад, вот только стали более яркими. Он взял розового мягкого слоника в зеленой кепке и бросил его в свою корзину.

Когда кассир назвал общую сумму за отбивные, колбаски и все остальное, Джонатан усомнился в правильности своего поступка. Быть может, не стоило покупать игрушку и тем самым еще больше приближать к себе нежеланную квартирантку с ребенком?

Идя к машине с двумя большими пакетами в руках, он все еще думал о Делии. Ему вдруг представилось, что она обращается к нему за помощью как к юристу, как к непричастному лицу. Он, конечно, сделал бы все возможное, чтобы никто не посмел вышвырнуть ее из дома.

Почему она должна расплачиваться за отвратительное воспитание Александра? Неизвестно, с какими трудностями и неудачами пришлось ей столкнуться в жизни.

Нет; пора прекращать строить ей мелкие козни, твердо решил он. В конце концов она не виновата в том, что невольно всколыхнула в нем болезненные воспоминания, ей ничего не было известно о его прошлом…

Наверное, стоит еще раз все обсудить, размышлял Джонатан. Двое взрослых цивилизованных людей способны уладить проблемы и посерьезнее этой. И почему бы ни прожить мирно несколько дней, по крайней мере, до тех пор, пока ей не удастся найти другое жилье?

Он не сразу поехал домой, а направился в. агентство по недвижимости, название которого узнал из ее договора. Ему захотелось взять ситуацию под личный контроль.

В просторном офисе его встретила администратор, улыбчивая женщина средних лет.

— Дом на Грин Эппл-стрит? — переспросила она и почему-то нахмурилась.

— Да. Этот дом сдан некоей Делии Паркер через вашу фирму, — подсказал он.

— Я помню, мисс Паркер разговаривала по телефону с нашим агентом Эвой. Звонила, похоже, в ужасном состоянии. Просила срочно подыскать для нее что-нибудь. Но мы не смогли ей помочь. Такие дела требуют тщательности и соответственно времени.

— Тем не менее, договор был подписан.

— Исключено. — Администратор покачала головой. — Мы не имеем дел с жильем на Грин Эппл-стрит, это же респектабельный район.

Хотели бы, конечно, но увы…

— Быть может, стоит поговорить с Эвой?

— Она уволилась. Эва работала временно, ей нужны были деньги на поездку в Бразилию. — Администратор взяла у Джонатана договор и просмотрела его. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица, а с губ вдруг слетело не вполне приличное слово, обычно неупотребляемое в официальном разговоре…

Делия решила вести себя впредь, как и подобает взрослому человеку.

Много мяса она не ела, но не могла сказать, что вообще не употребляет его в пищу. Когда-то, в шестнадцать лет, ей действительно захотелось стать вегетарианкой. Но через несколько дней один из одноклассников, который безумно ей нравился, пригласил ее на вечеринку, где угощали хот-догами и гамбургерами. Она отказалась от вегетарианства, не раздумывая.

Ей было не по себе и хотелось загладить допущенную ошибку. Неожиданно в голову пришла потрясающая мысль: она закажет что-нибудь вкусное, например, ригатони «Санта Лусия» в любимом ресторанчике «Палаццо Дукале». И, пожалуй, включит в заказ даже бутылочку любимого фриулийского вина «Новелло». Делия тоскливо опустила плечи. В этом самом «Палаццо Дукале» они часто ужинали с Оуэном.

Она решила не откладывать задуманное в долгий ящик, набрала нужный номер и сделала заказ на семь тридцать. И как только положила трубку, услышала характерный щелчок и взглянула на входную дверь.

— Как вы быстро вернулись! — воскликнула Делия и тут же приоткрыла от удивления рот.

На пороге вместо Джонатана стоял, склонив морду набок, Робби. Его глаза озорно поблескивали. Пес явно пребывал в игривом настроении.

— Этого мне только не хватало! — прошептала она.

Не успела Делия и глазом моргнуть, как из кухни выбежал Чарли. Завидев добермана, он принял воинственную позу, зарычал, а через пару мгновений залился оглушительно визгливым лаем.

Джонатан имел полное право воспользоваться полученной в агентстве информацией. Но даже и не помышлял об этом.

Бедная Делия, думал он. Как много значил для нее этот договор! Если бы она только знала, что ее документ не имел ни малейшей силы. Его оформила подруга Александра, воспользовавшись стандартным бланком и печатью фирмы.

Нет, решил он по поводу ужина, никаких игр с отбивными! Надо заказать приличную еду в каком-нибудь ресторане. Среди индийских блюд, например, есть много вегетарианских. Да не забыть про бутылочку вина, за которой они бы спокойно обсудили создавшееся положение.

Он, пожалуй, согласился бы на совместное проживание, если бы Делия пошла на нормальный разговор. Ей можно было бы уступить комнату с коробками и кабинет.

Он заехал в гараж и воспользовался телефоном, висевшим там, на стене, чтобы сделать заказ, затем прошел через сад к главному входу.

Дверь была настежь открыта, а Робби его почему-то не встречал у крыльца.

Джонатан вошел поставил на пол пакеты, громко стукнув чем-то, наверное, банкой с бобами, но даже не обратил на это внимания.

Представшая перед глазами картина заставила сердце замереть на мгновение.

Столик в холле лежал ножками кверху, ковровую дорожку Джонатан едва узнал: сбитая в уродливую кучу, она оказалась в дальнем углу. В кухне на полу поблескивали перламутром осколки дорогого чайного сервиза, стоявшего обычно в буфете, дверца которого была сорвана с петель и лежала на полу. У стены, перевернутый, валялся стульчик Нолли.

Джонатан почувствовал страх.

Посередине кухни светлела молочная лужа — кто-то пролил кашу Нолли. От нее в разные стороны отходили следы собачьих лап — маленьких и больших. Догадаться о том, что здесь произошло, было не трудно.

— Делия? Где ты?

В гостиной никого не было. Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек, и ударом руки распахнул дверь в спальню.

На кровати стоял Робби, сжимая в зубах верещащую болонку.

— Вниз! — скомандовал Джонатан, и испугавшийся доберман покорно улегся на живот, виновато наклонив голову. Отпущенный на свободу Чарли победно тявкнул и спрыгнул на пол.

Джонатан подскочил к ванной и распахнул дверь.

— Делия! Отзовись, где ты? Где, черт возьми?

Ее нигде не было.

Схватив Робби за ошейник, он пробежал по всему этажу, заглядывая в другие комнаты. Потом спустился и остановился в холле, размышляя, не выскочила ли она вместе с ребенком на улицу через переднюю дверь. Неожиданно послышался чей-то сдавленный голос: Джонатана звали по имени.

Он замер и прислушался. Голос доносился из кухни, из небольшого стенного шкафа-кладовки.

Джонатан открыл дверцу, и Делия, согнувшаяся вдвое, с ребенком на руках, вывалилась оттуда вместе с веником. При этом Нолли, оказавшись рядом с ней на полу, не думала плакать, а с интересом смотрела по сторонам, видимо, оценивая ситуацию.

— Вы не слышали, как я зову вас?

Облегчение оттого, что она жива и невредима, захлестнуло его мощной волной, и тревога мгновенно сменилась гневом.

— Не слышал? — переспросил он. — Дорогуша, вы думаете, я сумасшедший? Зачем, по-вашему, я стал бы выкрикивать ваше имя каждые две секунды, если бы слышал, что вы меня зовете?

— Я звала так громко, как только могла, сказала Делия, смахнула пыль с носа и чихнула.

Затем настороженно взглянула на Робби. — Что они тут натворили?

Джонатан пожал плечами.

— Могло быть и хуже. — Он отправил пса в сад и плотно закрыл входную дверь. — Надеюсь, вы сможете подробно описать произошедшее людям из страховой компании.

— Страховой компании? — Она удивленно уставилась на него: неужели его волновал лишь беспорядок? Как можно в данную минуту думать только о разбившихся старых чашках? — А другие мысли вам не пришли в голову? — обиженно заговорила она, крепко прижимая к груди Нолли, и ее голос срывался от подступавших рыданий. — Да плевать я хотела на вашу страховую компанию! И на ваши чашки! Если бы что-то случилось с ребенком, что тогда я должна была бы говорить?

— Не надо… — Джонатан неловко протянул к ней руку. Он не решался дотрагиваться до нее, это разрушило бы остатки защитной пелены, окутывавшей его сердце, так бережно охраняемой им. — Пожалуйста, не надо…

— Если бы что-нибудь случилось с Нолли…

Я, дурочка, смертельно испугалась… — «По запыленным щекам Делии покатились слезы.

— Но все ведь обошлось, — пробормотал Джонатан и, отбросив осторожность, опустился на колени и нежно обнял их обоих. — Не произошло ничего страшного. Все в порядке. — Он поцеловал золотистый пух на затылке Нолли, потом — рыжий завиток на виске Делии.

Она подняла голову. По обеим ее щекам уже текли ручейки слез.

— Простите.

— Нет, это вы меня простите. — Он поцеловал ее в лоб. — Я не хотел вести себя грубо, но так испугался за вас… Вы себе представить не можете. — По его спине побежали мурашки. — Я не должен был оставлять вас одну, ведь знал, что вы боитесь больших собак. Я прошу… прошу меня извинить. Не плачьте, умоляю вас!

Делия вытерла слезы ладонями и взглянула на него.

— Послушайте… Вы тоже плачете! — Она коснулась пальцами его щеки, не веря глазам, — щека была влажной. — Джонатан, вы дрожите.

— Разве? — спросил он зачем-то и добавил: Сам не знаю, что со мной…

Теперь уже она, выступала в роли утешителя, ласково обвив руками его шею.

— Действительно все в порядке, все хорошо.

С нами ведь ничего не случилось. — Делия улыбнулась. — И вообще, если бы я не повела себя, как последняя трусиха, ничего подобного не произошло бы. — Она ласково провела пальцами по его лицу, поцеловала в щеку, почувствовав привкус соли на губах, прижалась лбом к его лбу, всем сердцем желая успокоить этого большого и сильного мужчину. — Взгляните на нас, мы целы и невредимы, — прошептала она и слегка коснулась его губ.

Несколько мгновений они почти не дышали, боясь пошевельнуться, опасаясь спугнуть, потерять сладостную минуту. Потом он принялся целовать ее всерьез.

На протяжении долгих лет Джонатан ощущал себя ходячим мертвецом. Эта женщина вошла в его жизнь весьма необычным способом: захватила принадлежавший ему дом, а теперь пленила его сердце, оживила его, воскресила угасшие чувства, заставила вспомнить, что такое счастье, что такое боль. Он не хотел этого. Ему нужно было остаться наедине со своими воспоминаниями, дорогими, составлявшими единственную радость в его одинокой жизни. Он боялся, что воспоминания эти, если не стараться концентрировать на них максимум внимания, ускользнут от него, поблекнут.

— Что мы делаем, Делия… — Джонатан отстранился от нее, вновь воздвигнув вокруг себя невидимую стену отчуждения. — Зачем вы забрались в шкаф с вениками? — спросил он, резко сменив тон, отдаляясь от нее, от возникших в себе эмоций.

— Вы еще спрашиваете, зачем я туда забралась, черт возьми? — сердито вскрикнула она, вынужденная сама подниматься с пола с Нолли на руках: он не осмеливался больше касаться ее. — Я пряталась от этого вашего чудовища.

— Робби не… — Джонатан резко прервал начатую фразу. Доказывать ей, что у Робби замечательный характер не имело смысла. Он провел рукой по волосам. — А вам не пришло в голову просто пройти в гостиную и закрыть за собой дверь?

— У меня, признаться, не было времени на размышления, — важно заявила Делия, но тут же неожиданно чихнула, развеселив Джонатана.

Он улыбнулся. — Поверьте, я выбрала бы место поудобнее, но это убежище оказалось первым на моем пути. — Она повторно чихнула.

Джонатан без слов протянул ей носовой платок. Делия схватила его как раз вовремя, в это мгновение она чихнула в третий раз.

— Кстати говоря, закрываться в гостиной или где бы то ни было не имело смысла. Ваш Робби умеет открывать двери! — воскликнула она, вытирая покрасневшие влажные глаза.

— Не говорите ерунды! — ответил Джонатан.

— Вы считаете это ерундой? А как, по-вашему, этот пес проник сюда?

— Может, замок ослаб… — Он направился к двери, радуясь возможности, отдалиться от этой женщины, но почувствовал, что ее ему сильно не хватает, что сердце сжимает тоска, когда их разделяет даже такое небольшое расстояние…

Удостоверившись в том, что замок исправен, он развел руками.

— Ничего этого не случилось бы, не будь в доме вашей моськи.

— Чарли не мой! — возмущенно возразила Делия.

— Тогда если бы здесь не было вас!

— Ошибаетесь! Не произошло бы ничего страшного, если бы вас не было вместе с вашей собакой! И если бы вы отнеслись с должным вниманием к заключенному мною договору!

— Кстати, о вашем договоре… — начал было Джонатан, но Делия не слушала его.

— Я держала Нолли на руках и разговаривала по телефону. Как только я положила трубку, дверь стала открываться… — Она задрожала всем телом, но не оттого, что вновь пережила в воображении тот момент, о котором рассказывала, а потому, что вспомнила, как Джонатан целовал ее… Он ведь только что делал это, причем так, что голова шла кругом, а сердце наполнялось радостью. Такие поцелуи способны изменить жизнь, они могут повернуть течение судьбы вспять! Но чем все закончилось? Джонатан первым прервал поцелуй. Отстранился от нее. Встал и отошел в сторону. От обиды у нее потемнело в глазах, и ноги стали подкашиваться. — Я подумала, что это вы возвращаетесь, повернулась к двери…

— Эй, осторожнее! — Джонатан подскочил и подхватил ее под руки, когда увидел, что она оседает на пол. Затем взял у нее ребенка и повел ее в гостиную. Там он усадил Делию в кресло, а Нолли опустил на пол, решив, что ковру нечего больше терять. Затем достал из бара бутылку виски и, плеснув в стакан с толстым квадратным донышком, протянул его Делии. — Вот, выпейте.

Она поморщилась, почувствовав резкий запах, и замотала головой, но на этот раз Джонатан был непреклонен.

— Это поможет вам, — угрюмо заверил он, присел перед ней на корточки и поднес стакан к ее губам.

Она сделала глоток, зажала рот ладонью, передернулась, хотя не могла не заметить разлившееся по телу приятное тепло.

— Боже мой! Какая гадость!

— Чем отвратительнее вкус, тем эффективнее лекарство. Еще глоточек! Ну же? — Он повторил процедуру, получив тот же результат.

Делия была настолько прелестна, что ему становилось не по себе. — Я не слышал, как вы звали меня из кладовки. Наверное, слишком тихо это делали, а вот сам я выкрикивал ваше имя очень громко. Почему вы не вышли, когда поняли, что я вернулся? — спросил он.

— Я не могла… Изнутри на дверце этого шкафа нет ручки. Я стучала и орала… Не знаю… — Делия пожала плечами.

— Нет ручки?

Джонатан представил, что за ужас пришлось ей пережить, и едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Но тут же вспомнил, какой кошмарной показалась жизнь ему самому, когда он разыскивал ее по всему дому, и решил, что и его истрепанным нервам тоже необходимо немного лекарства. Затем память вернула его в тот момент, когда они утешали друг друга на кухне, и Делия коснулась своими горячими губами его губ… Он поднес стакан ко рту и допил виски одним глотком.

— Если бы вы только знали, как я испугался за вас… Простите меня, пожалуйста. — Затем взял ее руку и сжал в своей широкой ладони.

— И вы меня простите, — пробормотала Делия, хотя не знала точно, за что просит прощения.

— Кстати, не произошло ничего непоправимого. — Он решил, что она извиняется за беспорядок. — Конечно, я не имею в виду сервиз. Пойду и все уберу.

— Этим стоит заняться мне самой. Я ведь во всем виновата, поэтому…

— Нет! — отрезал Джонатан и добавил уже более мягко:

— Вашей вины здесь нет. Я все улажу.

Она последовала за ним в кухню, несмотря на его убедительную просьбу остаться в кресле, посадила Нолли в поднятый им стульчик и, наклонившись, принялась подбирать осколки. Он присоединился к ней.

— Это был дорогой сервиз? — спросила Делия.

Джонатан как-то странно взглянул на нее, вертя в руках почти уцелевшее блюдце.

— Смотря какой смысл вкладывать в слово «дорогой»… Этот сервиз я купил для Линды в антикварном магазине в Риме. Через пару месяцев после нашей свадьбы.

Он говорит о женщине, которая оставила его с собакой, наверняка не задумавшись, нужна ли та ему, — размышляла Делия.

— У нее был день рождения… — продолжал Джонатан. А Делию уже начинало раздражать это.

Кто ему сказал, что она хотела знать подробности о его бывшей жене? — Ей исполнилось тогда двадцать два. Мы ужинали в маленьком ресторанчике… Уже не помню точно, в каком. Кажется, что такие вещи навсегда останутся в памяти, но многое, к сожалению, забывается со временем…

— Вы в разводе? — спросила Делия, желая закрыть неприятную тему, тем более что воспоминания вовсе не делали Джонатана счастливым.

— В разводе? — Он взглянул на нее почти испуганно. — Нет!

Только этого мне не хватало! — пронеслось в ее голове.

— Смотрите, — заговорила она быстро и неестественно оживленно, — это блюдце почти целое. Если мы поставим его сколом назад, никто ничего не заметит. — — Нет, — уверенно ответил Джонатан и бросил блюдце в коробку с мусором. — Битая посуда пригодна лишь для разведения микробов.

Линда хранила в доме только качественные и неповрежденные вещи.

Делия моргнула. Он сказал — «хранила». Это резануло ей слух и заставило серьезно задуматься. Итак, его жена оставила собаку… Но она ни за что не оставила бы здесь любимые вещи… Они не были в разводе. Линда мертва. От пришедшей в голову догадки у нее похолодели руки.

— Если, — пробормотала она неуверенно, — если эта посуда застрахована…

— Застрахована? — Джонатан уставился на коробку с осколками. — Разве можно оценить в денежном эквиваленте воспоминание о дне, проведенном когда-то с любимым человеком?

Делия нервно сглотнула, жалея, что не осталась, как ее просили, в гостиной. Теперь было слишком поздно. Она потревожила его старые раны, всколыхнула жуткую боль и не могла просто так уйти.

— Что с ней произошло?

Джонатан резко повернул голову и посмотрел так, будто она являлась первым человеком, осмелившимся прямо задать ему этот вопрос.

— Восемь с половиной лет назад в машину Линды врезался грузовик. Он ехал слишком быстро. Даже если бы водитель заметил ее «ситроен», все равно не успел бы затормозить вовремя.

Делия растерянно махнула рукой в сторону осколков.

— Мне очень жаль… — Ей хотелось подойти к нему и обнять, согреть своим теплом. Но жесткость и отчужденность в его глазах не позволяла ей этого сделать.

— Сервиз — это мелочь по сравнению с остальными трагедиями, случающимися с нами в жизни. Так, всего лишь куча разбитой посуды…

Разбитых воспоминаний.

— Воспоминания не бьются, как тарелки, Джонатан, — возразила Делия.

Он взглянул на нее и согласился:

— Пожалуй, вы правы…

— Если они бережно хранятся, ничто не в состоянии потревожить их. А все остальное — лишь поддержка воспоминаний, возможно, излишняя. Когда теряешь фотографии, теряешь, по сути, лишь бумагу с изображениями. Память всегда живет у нас в душе и в сердце, — закончила она говорить и добавила, чтобы разрядить трудную ситуацию:

— Пожалуй, я пойду укладывать Нолли. Вы в порядке?

— Да-да, за меня не беспокойтесь.

— Джонатан, насчет ужина… — начала было она.

— Об этом не волнуйтесь, — перебил он ее.

— Как же…

— И о проживании в этом доме тоже. Два с половиной месяца — не такой уж и большой срок. Мы что-нибудь придумаем.

А ведь он твердо решил, что позволит ей остаться максимум на несколько дней. И когда эти несколько дней успели превратиться в полный срок, проставленный в этом фиктивном договоре? Как это произошло? Он запутался в своих мыслях, потерялся между прошлым и настоящим.

Его сердце сжалось в ледяной комок, когда он поднял коробку с разбитым сервизом Линды. Он сделал несколько шагов и прислонился к косяку, не в состоянии двигаться дальше. Как долго удавалось ему держаться за воспоминания!

Только так он и выжил. Сейчас ему стало невероятно страшно: если бы судьба отобрала и это, у него ничего не осталось бы…

— Джонатан…

— Что! — почти выкрикнул он и окинул тяжелым взглядом Делию с ребенком на руках, ненавидя ее в эту секунду за сострадание. Она отступила на шаг, будто боясь обжечься о его взгляд.

— Я просто… Мне показалось, вам плохо.

— Все в порядке. Простите, я не хотел повышать голос. — Он не сердился на нее. — Укладывайте девочку, а потом мы обсудим, как будем делить дом.

— Спасибо, я вижу, вы наконец решили согласиться с условиями, которые я предлагаю.

Только теперь наше совместное проживание здесь невозможно.

— Это почему же? — Джонатан удивленно поднял брови.

— Я не смогу сосуществовать с вашим псом, спокойно сказала она.

— Да вы хоть знаете… — Он заставил себя замолчать, но его так и подмывало объяснить ей, что договор, заключенный ею, не имеет никакой юридической силы. Но это явилось бы для нее настоящим ударом… Нет, ему не хотелось причинять ей боль и уж тем более расставаться с ней…

Поставив коробку на пол, Джонатан, не глядя на Делию, вышел в холл и снял телефонную трубку…