В 1960 году Кассиуса Клея ждала победа в соревнованиях Атлетического любительского союза, и она стала для него знаковой. Молодой боксер получил приглашение на отборочный турнир к Олимпийским играм. И все бы ничего, но турнир этот проходил в Сан-Франциско, и туда надо было добираться на самолете. До этого Кассиус никогда не летал, и его охватила паника. Самолет – это пострашнее самых сильных соперников. Те в худшем случае нокаутируют. Ну и ладно, полежишь на ринге в отключке и в чувство придешь, а вот сверзиться с небес… Ой нет, об этом лучше не думать. Но как можно было отказаться от такого шанса? И парень согласился на перелет.

Все время от взлета до посадки его трясло, ладони были влажными, как и футболка, намертво прилипшая к спине. Кассиусу было не просто страшно, а очень, очень страшно. Если бы можно было выпрыгнуть из самолета, он бы это сделал. Он даже в туалет боялся сходить, хорошо хоть дотерпел.

Но вот шасси коснулись посадочной полосы, а еще через некоторое время стальная птица остановилась.

Как только подали трап, Кассиус первым выскочил из салона, расталкивая пассажиров. Уже на земле он нервно сплюнул сквозь зубы. «Обратно поездом доберусь, ни за что больше не сяду в эту штуковину», – пробубнил себе под нос. Знал бы он, сколько еще придется летать.

Сан-Франциско встретил 18-летнего боксера неприветливо. Местная пресса успела написать несколько разгромных статей о его технике боя. Проехались также по его наглому поведению на ринге: «Юнец не должен вести себя подобным образом – это неуважение к соперникам». В первый день соревнований публика освистала Клея, заставив немного понервничать. Но он не сомневался в собственной победе. Казалось бы, самый младший из участников в тяжелом весе, а укладывал одного за другим. В финальной схватке на ринг вышел Алан Хадсон, и он не собирался просто так уступать этому выскочке из Луисвилла. Биографы нашего героя, рассказывая об этом бое, отмечали следующее: «Хадсон обладал пушечным нокаутирующим левым крюком. Но он не смог тягаться с Клеем в скорости – джебы Кассиуса оказались слишком быстры для него. В результате Клей победил Хадсона нокаутом в третьем раунде». Нокаутом! Эта победа привела в олимпийскую сборную, и теперь его ждал Рим.

Узнав об этом, юный боксер был на седьмом небе от счастья: вот оно, начало большого пути, – Олимпиада. Не просто шанс заявить о себе, а показать все, на что способен, и завоевать золото. Разумеется, золото, а что же еще? Великие занимают только первые места! В своих мечтах он уже воображал, как стоит на пьедестале и ему на шею вешают медаль, но очень скоро улыбка с лица пропала. Надо было возвращаться домой, а денег на поезд не было. Что, неужели опять самолет (билет был оплачен заранее)? К горлу поднялся не так давно съеденный ужин, ладони снова стали предательски потеть. Ну уж нет! Клей подошел к одному из тренеров и попросил денег в долг. Тот нехотя отсчитал с полсотни долларов.

«Если тебе снится, что ты меня побьешь, то тебе лучше проснуться и извиниться».

Трясясь в вагоне поезда, Кассиус думал о том, как обрадуются родители, узнав, что он в олимпийской сборной. Единственное, о чем он предпочитал не думать, так это о том, как будет добираться из США в Рим.

Но задуматься пришлось, и довольно скоро. Олимпийские игры открывались 25 августа, а команда вылетала еще раньше.

Вот уж влип так влип… Кассиус перебирал в уме все возможные, а точнее невозможные, варианты. На пароходе через океан? Слишком долго, не успеет, да и денег нет на такое путешествие. На поезде? Не смешно. Автостопом? Гомерический хохот. Авиафобия становилась нестерпимой, парень даже спать перестал. То есть он спал, конечно, – спортивный режим, но ему снилось, что он камнем падает вниз. Тренер старался втолковать Клею, что перелет не более опасен, чем поездка на машине, но стоило ему упомянуть о том, что в воздухе предстоит болтаться больше восьми часов, как Клей замахал руками:

– Я никуда не полечу!

Он прекрасно понимал, что ставит крест на своей карьере, но ничего не мог с собой поделать.

– Ну ты и дурак… – Тренер покрутил у виска. – Никто и никогда не отказывается от участия в Олимпийских играх. На твое место были сотни претендентов, а выбрали тебя. Ты что, одерживал одну победу за другой, чтобы сейчас спасовать?

Кассиус неопределенно пожал плечами.

Никому доподлинно не известно, сколько раз тренеру пришлось беседовать с упрямцем, но Клей наконец взял себя в руки и решился. Правда, он поставил условие: без парашюта в самолет не сядет. Сам готов купить, но не сядет, точка.

С этим его абсурдным требованием, учитывая, на какой высоте летит «боинг», никто спорить не стал.

– Ладно, покупай.

Приехав в аэропорт, Кассиус первым делом надел на себя парашют. Видели бы вы, как на него смотрели, но ему было плевать. Сказать честно, он вообще ничего не замечал. Восемь часов, мама дорогая! Парень не мог ни пить, ни есть, ни спать, и каждый раз, когда самолет попадал в зону турбулентности, ему казалось: конец.

Но, вопреки ожиданиям Клея, «боинг» не развалился на куски, а совершил успешную посадку в итальянском аэропорту, и даже парашют не понадобился!

Вот он – Рим! Незнакомая речь, толпы туристов, съехавшихся на XVII летние Олимпийские игры. Ступив на незнакомую землю, Кассиус не успевал вертеть головой. Здесь все было не так, как в его родной Америке. Ничего, привыкнет. И уедет отсюда победителем – в этом он не сомневался.

В Олимпийской деревне чернокожий боксер сразу оказался в центре внимания. Он не изменял своей манере поведения – всем рассказывал, что станет чемпионом. «Скоро увидите здесь золотую медаль», – тыкал себя в грудь. Кто-то пошутил, что если бы пришлось выбирать мэра Олимпийской деревни, то им бы стал этот выскочка.

Накануне открытия Клей стал свидетелем волнующего зрелища. На площади Святого Петра, перед огромным собором собрались тысячи спортсменов всех рас и национальностей, в том числе представители разных конфессий, чтобы увидеть папу! И папа благословил Игры, некогда осужденные церковью за языческий характер. Люди потом долго не расходились, обнимались, братались. Белые весело хлопали по плечу чернокожих, мусульмане обменивались рукопожатиями с христианами. «Всегда бы так», – подумал Клей, такое единение он видел впервые.

И вот наступило 25 августа 1960 года. На стадионе «Олимпико» состоялась торжественная церемония открытия. Тысячи зрителей, затаив дыхание, следили за тем, как 18-летний итальянский бегун Джанкарло Перис зажигает олимпийский огонь!

Кассиус был в восторге от происходящего, хорошее настроение, появившееся у него с того момента, как он спустился по трапу, не покидало его ни на минуту. Ему казалось, что он попал на ярмарку и что ему не 18 лет, а 10, даже меньше.

Когда настало время выходить на ринг, Кассиус почти не волновался. Невероятная подвижность, мягкие, пружинистые, вибрирующие прыжки, похожие на ритуальные движения, помогли ему легко и быстро одолеть противников. Первым в борьбу с ним вступил бельгиец Ивон Беко. Но уже во втором раунде бой закончился техническим нокаутом. Для Беко, разумеется.

«Трудно быть скромным, когда ты велик, как я».

В четвертьфинале Клей встречался с советским боксером Геннадием Шатковым. Тот был не готов к играм, его отправили в Рим в спешке, так как неожиданно выяснилось, что в советской команде нет достойного боксера в полутяжелой весовой категории (до 81 килограмма). Вот что говорил сам Шатков о поединке с Кассиусом: «С огромным трудом перед Олимпиадой я набрал нужный вес, потеряв при этом спортивную форму. Получается, что Кассиус Клей еще до боя получил изрядную фору. К тому же мне пришлось менять привычную тактику ведения боя, поскольку я оказался самым низкорослым среди полутяжеловесов. На Олимпиаде я провел всего два боя: один выиграл по очкам у люксембуржца Сийена, второй проиграл, тоже по очкам, Кассиусу Клею. Восемнадцатилетний Клей считался лучшим боксером американской команды. Высокий, атлетически сложенный, он легко, как бы танцуя, передвигался по рингу. Он был выше ростом и тяжелее меня. Про мой любимый бой на дистанции не могло быть и речи. Поначалу ход встречи складывался для меня не так уж плохо. Правда, моим попыткам войти в ближний бой Клей противопоставил резкие хлесткие удары с обеих рук. Но при этом он и сам пропустил их немало. В двух раундах – ничья. Но в третьем я почувствовал, что выиграть у великолепно подготовленного полутяжеловеса “потяжелевший” средневес не может. Мои удары не доставали головы соперника. Они приходились по корпусу, на что, как мне казалось, Клей абсолютно не реагировал. Лишь большим усилием воли я заставил себя вести бой в клинче. В итоге судьи признали победителем американского боксера». Действительно, бой прошел под диктовку Кассиуса, юный боксер сразу почувствовал «слабинку» Шаткова, неуверенного в победе, и точно задействовал свои преимущества в этом поединке.

В полуфинале Клею противостоял австралиец Тони Мэдиган. Год назад, в 1959 году, они уже встречались на ринге, и Клей одержал победу. Австралиец явно горел желанием взять реванш и утереть нос сопляку, поэтому бой был весьма напряженный. Мэдиган считал, что победу присудят ему, но судьи были иного мнения.

И вот наступил долгожданный финал. Соперником Клея стал опытный польский боксер Збигнев Петшиковский. Он был старше на девять лет, и за его плечами числилось уже 230 боев. У Петшиковского была не менее агрессивная тактика боя, чем у Клея, кроме того, он хотел быстрой победы и стремился поскорее закончить поединок. Во втором раунде Клею пришлось отказаться от своей «танцующей» манеры, он стал наносить сильные удары, наращивая темп. В последнем раунде, проведя серию быстрых ударов, он прижал поляка к канатам, но тот сумел выстоять до финального гонга. Единогласным решением судей победил американец. Спустя несколько минут на шею Кассиуса Клея наденут золотую олимпийскую медаль. Все сбылось!

Все, кто видел в 1960-м дебют чернокожего юноши на римской Олимпиаде, говорят о том, что уже с первых минут было ясно: взошла новая звезда бокса. Яркая звезда. Конечно, его техника еще требовала огранки, но уже хорошо просматривались «фирменная» манера ведения боя, ведущая к победам.

Возвращаясь в Олимпийскую деревню, Кассиус был горд как никогда, всем идущим навстречу он говорил: «Вы видите эту золотую медаль? То-то же!» Ему улыбались, пожимали руку и на разных языках поздравляли с успехом.

До отлета в родной Луисвилл оставалась еще пара дней, и все это время Клей не снимал «золото» со своей шеи. Ложась спать, он нежно целовал медаль и так и засыпал, зажав ее в руке. Он с удовольствием раздавал автографы и никому не отказывал, когда просили сфотографироваться с ним. Ему это нравилось, черт возьми!

В родной город он вернулся национальным героем (аэрофобия волшебным образом прошла). В аэропорту его поджидали сотни фанатов, смотревших Игры по телевизору и болевших за «своего», симпатичные чирлидерши и даже мэр города Брюс Хоблицелл. До школы, где должен был состоятся праздник по случаю его триумфа – мечты мистера Уилсона сбылись, – Кассиус Клей ехал во главе автоколонны, которая весело гудела, привлекая внимание и заставляя удивленно оборачиваться прохожих. А что творилось рядом со школой, и вообразить трудно! Еще больше поклонников и толпы потных школяров, пришедших поглазеть на того, кто учился вместе с ними в этих стенах, а потом стал известен на весь мир. Огромный баннер, растянутый между деревьями, гласил: «Добро пожаловать домой, чемпион!» Мэр забрался на импровизированную трибуну и произнес пылкую речь о том, что весь Луисвилл и вся страна гордятся этим парнем. Хоблицелл показывал на Клея, который, если бы не цвет кожи, стоял бы пунцовым от гордости. Приятно слышать о том, что ты должен стать примером для всех мальчишек в городе! Затем последовала небольшая назидательная лекция о здоровом образе жизни и о том, какой это дает результат (мэр снова указывал на Клея). В конце своего выступления Хоблицелл подошел к боксеру, крепко пожал ему руку и пожелал дальнейших успехов.

А как встречали Кассиуса дома? Его отец-художник выкрасил ступеньки крыльца в цвета национального флага, обнимая сына, он прошептал: «Боже, храни Америку». Патриот! Мать и брат радовались его победе не меньше – Одесса Клей плакала от счастья, осыпая сына поцелуями и сбивчиво пытаясь рассказать, как переживала за него и как каждый раз замирало ее сердце, когда «малыш» пропускал удар. Брат жал и жал ему руку и просил в подробностях рассказать о том, как Кассиус победил каждого из соперников. Его семья еще целую неделю с удовольствием слушала рассказы о Риме, Олимпиаде и о том, как проходили бои.

«Самый трудный поединок – это когда за счастье приходится бороться с ленью».

Да, именно так Кассиус и представлял свое триумфальное возвращение на родину. Наконец-то он получил то, что хотел, – признание! Теперь даже те белые, которые сомневались в его успехе, которые шипели в спину: «Ниггер», пожимали ему руку и просили автограф.

В родном Луисвилле Кассиус также не снимал медаль. Ходил с ней по городу, с удовольствием ловил на себе взгляды прохожих и отвечал одобрительным кивком, если кто-то показывал ему большой палец, поднятый вверх.

Но радость от победы была не долгой, как и ощущение равенства… Как-то утром он решил зайти в ресторан, где принципиально не обслуживали «цветных». Сев за столик, он стал пролистывать меню, но официант не спешил принимать заказ, вместо этого к Кассиусу подошел управляющий… и попросил его покинуть заведение. Боксер, указав на медаль, ответил, что он вообще-то олимпийский чемпион и они просто обязаны его обслужить! Управляющий нахмурился и отчеканил: если «чемпион» не уйдет сейчас сам, придется позвать охрану. Раздосадованный Клей вскочил настолько резко, что стул, на котором он сидел, с грохотом повалился. Метнув яростный взгляд на белых посетителей и собравшихся у барной стойки ухмыляющихся официантов, парень вылетел из ресторана.

На минуту Клею показалось, что он вернулся в детство, на раскаленную от жаркого летнего солнца автобусную остановку. Он физически ощутил, как в горле пересохло. Маленький мальчик из прошлого дергал за рукав свою маму Одессу и говорил, что очень хочет пить. Мама идет к ближайшему кафе и просит стакан воды для своего сына, но официант выталкивает ее на улицу и захлопывает дверь со словами: «Иди, иди отсюда – ниггерам здесь не место». Вынырнув из своих воспоминаний, Клей почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он-то думал, что его победа хоть что-то докажет белым, покажет, что никто не выше и не ниже – все равны. Но этого не произошло. Он так и остался второсортным чернокожим мальчишкой, которого не хотят обслуживать в ресторане для белых.

И зачем нужна была эта награда, завоеванная в Риме, если она ничего не дает? Все вокруг кричат, что он чемпион, что он гордость города, восходящая звезда, а толку-то? Своей победой, вот этой медалью он хотел показать таким же, как он, афроамериканцам, что и к ним могут относиться с уважением. Но получается, что на самом деле никто не признает его победу, что все это ложь, если даже в ресторане отказываются обслужить и тем самым показывают ему его место…

По словам Рудольфа, брата боксера, Кассиус был так раздосадован, что прямиком от ресторана направился к мосту через реку Огайо, сорвал с себя медаль и зашвырнул ее подальше в воду. А затем отправился бродить по городу, пытаясь хоть немного успокоиться и перестать думать о несовершенстве этого мира.

Кстати, эта награда вернется к боксеру через 36 лет. В 1996-м, на XXVI летних Олимпийских играх, которые проводились в Атланте, штат Джорджия, будет проведена повторная процедура награждения, и Мохаммеду Али вручат дубликат медали. Но в тот день, когда «золото» оказалось на дне реки, Кассиус чувствовал себя обманутым. У него было полное ощущение, что его облапошили. Фальшивка… Как будто до этого он не олимпийскую медаль носил, а обычный булыжник на веревке.

Но боксеры люди крепкие, привыкли держать удар, многочасовая прогулка по городу сделала свое дело, и от обиды не осталось следа. Ну, разве чуть-чуть… Парень пришел к выводу, что сам виноват: носился с этой злосчастной медалью как курица с яйцом. Но дело-то не в медали. Нужно просто показать всем, кто такой Кассиус Клей! Вывод был настолько простым, что у юного спортсмена сразу поднялось настроение и домой он пришел с улыбкой. «Полный вперед! Эти непонятливые еще увидят, кто такой Клей и чего он стоит!»