Эдмунд Говард переступил порог своей приемной в пентхаусе, когда солнце взошло над подернутой туманом Темзой. С высоты птичьего полета ему был виден весь порт Канэри-Уорф и даже мост королевы Елизаветы, подернутый утренней дымкой. Мистер Говард был без портфеля, свой элегантный плащ фирмы «Берберри» он держал, перекинув через руку. В ярком солнечном свете его хищное лицо казалось высеченным из камня. Он прищурил пронзительно синие глаза и оглядел кабинет.

Взгляд его замер на девушке, стоящей возле письменного стола красного дерева. Руки она держала за спиной, упираясь ими в край столешницы, коричневое шелковое платье облегало округлые груди и стройные голые ноги.

Эдмунд Говард нахмурился.

Девушка приветливо и без тени кокетства улыбнулась:

– Аликс Невилл. Только не говорите, что вам не знакомо мое имя! – Она протянула мистеру Говарду руку.

– Здравствуйте, мисс Невилл! – Эдмунд Говард пожал ей руку, галантно поднес ее к губам и поцеловал. Затем он обошел вокруг стола, непринужденно кинул плащ на кожаный диван и сказал: – Даже если бы охранник не предупредил, что вы меня ожидаете, я не мог вас не вспомнить, мисс Невилл. Ваше победное выступление в лифте торгового комплекса произвело на меня огромное впечатление.

При этих словах Аликс вскинула брови и повела головой. Серебристые волосы рассыпались по плечам, она усмехнулась и с сожалением сказала:

– Мое вчерашнее выступление в оздоровительном комплексе было менее успешным…

– Ах вот вы о чем… – Эдмунд Говард тяжело опустился в кресло, прикрыл глаза ладонью от солнца и, откинувшись на спинку, задумался. Эта длинноногая непосредственная девица, излучающая сексуальность, не походила на обыкновенную кокетку, у нее были ясные и умные глаза. – Каковы ваши отношения с мистером Винсентом Расселом? – спросил мистер Говард.

Аликс саркастически усмехнулась:

– Мне известна эта фамилия, но лично мы не знакомы. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, отвечу: нет, мисс Шеннон Гарретт не знает, что я здесь.

– Пожалуйста, присядьте. Я закажу чай. – Эдмунд Говард нажал на кнопку звонка, и спустя минуту в кабинет вошел с подносом в руках его секретарь, серьезный молодой человек. Комната наполнилась ароматом свежезаваренного чая и гренков с корицей. – Я занят, отвечайте пока вы на телефонные звонки, – сказал Эдмунд Говард.

Секретарь бесшумно удалился.

Аликс Невилл с подкупающей непосредственностью взяла с подноса гренок и, плюхнувшись на кожаный диван, поджала под себя голые ноги. Ее волосы соскользнули с плеча, и хозяин кабинета увидел нежный пушок у нее на шее.

– Дорогая моя, – промолвил он, – если вам не хочется больше участвовать в состязании, вы вправе выйти из игры. Ее правила исключают всякое принуждение! – Эдмунд Говард хищно осклабился.

Аликс взглянула на него сверкающими чистыми глазами и ответила:

– Цель состязаний – выявить, кто из участников имеет природную склонность к авантюрам, не так ли? Победителем признается человек, испытывающий от приключений подлинное удовольствие. Скажите, пожалуйста, сэр, разве я выглядела притворщицей во время встречи с Саймоном? Разве мое поведение не доказывает, что я получала от нее истинное наслаждение?

Видеокамера, установленная в кабине лифта, обеспечивала отчетливое изображение всего происходящего в ней. Эдмунд Говард вспомнил свои ощущения во время просмотра видеозаписи и заерзал в кресле, почувствовав прилив крови к промежности. Его член предательски зашевелился в брюках из тонкой шерсти, и управляющий корпорацией «Миднайт роуз интернэшнл» подался всем корпусом вперед.

– Если вам доставляет удовольствие участие в пари, то зачем же вы ко мне пришли, мисс Невилл? – спросил он.

Аликс ответила ему не сразу.

Масло с гренка просочилось на ее пальцы. Она грациозно подняла руку и, облизав их розовым язычком один за другим, обтерла ладонь о коленку и вперила в сэра Говарда задумчивый взгляд. Брови ее сомкнулись на переносице.

Аликс спустила ноги с дивана на ворсистый ковер, разгладила на коленях шелковую коричневую юбку, глубоко вздохнула и выпалила, выпятив грудь:

– Я хотела выяснить, нет ли в этом пари подвоха. Все должно быть честно, и правила должны быть одинаковые как для женщин, так и для мужчин. Ведь в этой игре участвуют и те и другие, не так ли?

Эдмунд Говард кашлянул и пригладил седые волосы. Упрямый пенис настойчиво оттопыривал брюки, выбравшись из тонкого белья, и вынуждал управляющего ерзать в кресле и вытягивать ноги.

– Хотите еще чаю? – спросил Эдмунд Говард.

– Чаю? Чаю. Ах чаю? Да, с удовольствием, вы очень любезны!

Аликс Невилл рассеянно покосилась на Эдмунда, когда он потянулся к чашке, чтобы наполнить ее из чайника, и пододвинула к нему поднос. На ее лисьем лице возникло выражение легкого недоумения. Казалось, она напрочь забыла, что привело ее в этот кабинет в столь ранний час, и теперь отчаянно пытается вспомнить.

Сэр Говард с наслаждением отхлебнул из чашки, вдыхая приятный аромат напитка, и взглянул в окно. Солнце начинало припекать. Офисы здания корпорации постепенно наполнялись сотрудниками.

– Я вас понимаю, – наконец промолвил управляющий и повернулся лицом к Аликс. Девушка смотрела на него холодным ясным взглядом, положив руки на колени. – И целиком с вами согласен. Собственно говоря, этот спор был затеян именно для того, чтобы выяснить, какие люди способны испытывать истинное удовольствие и как далеко они готовы пойти ради него. В мои намерения не входило унизить или обидеть кого-либо. По-моему, в последнем раунде мистер Рассел и мистер Стенли вели себя не совсем честно, или не совсем так, как подобает настоящим спортсменам. Поэтому я, пожалуй, поручу бухгалтерии решать, которой из двух редакций продолжать существовать.

– Нет! – воскликнула Аликс Невилл.

Эдмунд Говард настолько опешил от такой бесцеремонности, что даже откинулся на спинку кресла. На его лице обозначились глубокие морщины. Он нахмурил брови.

– Нет? – переспросил он, вперив в Аликс ледяной взгляд пронзительно-голубых глаз.

Девушка вскочила с дивана, невольно задрав подол юбки, и Эдмунд мельком увидел, что на ней надеты полупрозрачные кружевные коричневые трусики. Аликс застыла в грациозной позе, тряхнула серебристыми волосами и звонко расхохоталась.

– Простите, я допустила бестактность. Обычно я веду себя чрезвычайно осмотрительно и вежливо с большими начальниками, особенно когда пытаюсь втолковать им, почему дают сбои их устаревшие компьютеры, которые давно пора выбросить на свалку. Мне следовало сказать: «Пожалуйста, не делайте этого, сэр!»

В голубых глазах Эдмунда Говарда сверкнули смешинки. Его губы вздрогнули и растянулись в улыбке.

– Вы это серьезно? – спросил он.

– Пусть пари продолжается! – серьезным тоном, но с блестящими от смеха и возбуждения глазами воскликнула Аликс. – Я здесь, чтобы сказать, что я готова рисковать. Потому что раньше я помирала от скуки. Я хочу играть дальше, чтобы продемонстрировать Винсу Расселу, насколько рискованными могут стать наши приключения. Вы должны меня понять.

Эдмунд Говард вперил в нее пристальный взгляд. Стройная, высокая и длинноногая, эта молодая энергичная женщина была полна решимости и упрямства. Глаза ее так и сверкали от ярости. Управляющий корпорацией улыбнулся:

– Мисс Невилл, я вас понимаю, потому что я сам азартный человек. И, как и вы, я не люблю проигрывать. Но вы уверены, что мистер Стенли и впредь будет выдвигать на состязания мистера Рассела?

– Его можно переубедить, лишь треснув по башке бейсбольной битой. Я проучу этого Винса, мистер Говард, я утру ему нос. Я сделаю это в любом случае, но моя главная цель – помочь мисс Гарретт сохранить журнал «Женщина». Вы согласны продолжать игру?

– Вы меня заинтересовали! Значит, хотите посостязаться с мистером Расселом в смелости и предприимчивости? Что ж, пожалуй, это вполне обоснованное желание, оно соответствует замыслу спора. Вы не дрогнете?

– Я не дрогну, сэр! И вы в этом убедитесь. – Она хитро улыбнулась. – Ведь вы будете наблюдать за мной, не так ли?

Ее кокетливый взгляд застал мистера Говарда врасплох. Обмякший пенис окреп и задрожал, упершись головкой в ширинку. Сохраняя внешнюю невозмутимость, Эдмунд рассеянно уставился в окно.

– Хорошо. Пари будет продолжено, – скучным голосом произнес он. – Условия вашей следующей встречи с мистером Расселом я сообщу письмом мисс Гарретт.

Он дождался, пока за Аликс захлопнулась дверь, достал из стола вечное перо и потянулся за листом тисненой бумаги. Открутив колпачок золотой ручки, мистер Говард задумчиво взглянул в створчатое окно, пронизанное солнечным светом.

– Какая жалость, что в следующем раунде должен участвовать именно мистер Рассел! – пробормотал он себе под нос. – Если бы не это досадное обстоятельство, я бы с удовольствием сформулировал условия пари так: «Соблазните управляющего корпорацией “Миднайт роуз”». Увы, но такая формулировка не соответствует духу спора. А поэтому… – Он заскрипел пером по бумаге.

Шеннон Гарретт подалась вперед, аккуратно обводя губы блестящей помадой цвета раздавленной земляники – этот оттенок удачно сочетался с серыми тенями, подчеркивающими выразительность ее карих глаз. Шеннон тряхнула каштановыми волосами, промокнула салфеткой губы и улыбнулась, довольная собой. У нее за спиной открылась дверь туалета.

– Аликс! – Шеннон обернулась и, растерянно уставившись на девушку, пробормотала: – Я получила от управляющего письмо о вчерашнем происшествии в спортивном клубе… Мне очень жаль…

Аликс покраснела и ответила:

– Не принимай это близко к сердцу, это не повторится!

Она решительно подошла к зеркалу, обрамленному, как в гримерной, лампочками, и, швырнув сумку на полочку, достала расческу.

– Я сказала, что это не повторится, потому что в следующий раз все будет иначе. Вот увидишь!

Она включила холодную воду, смочила расческу и принялась яростно расчесывать копну серебристых волос.

– Как? Разве ты не выходишь из соревнований?

– Черта с два! – Аликс сверкнула глазами. – Тебе известны условия следующего пари?

– Пока нет, но я узнаю их в течение суток. Послушай… – Шеннон обернулась, чтобы видеть лицо Аликс, а не его отражение. – Может быть, я смогу тебе помочь?

– Ты? – искренне удивилась Аликс.

– Да, я. А почему бы и нет? – возмутилась Шеннон, уязвленная ее тоном.

Аликс покосилась на нее и передернула плечами:

– Так, ничего!

Шеннон встала с ней рядом и, вглядевшись в их отражения, заметила, что на лице девушки нет грима. Ей не требовалось скрывать мимические морщины в уголках глаз, а груди распирали платье и без бюстгальтера.

– Разреши мне помочь тебе в следующем раунде, – тихо попросила Шеннон.

– Это исключено! – отрезала Аликс.

– Что ж, замечательно! – Шеннон подхватила свою парусиновую сумочку. – Чудесно! Если ты настаиваешь на этом, я свяжусь с тобой, как только получу письмо с инструкцией.

Она пулей вылетела из туалета и хлопнула дверью, не желая слышать, что крикнула ей вдогонку Аликс.

«Да как эта девчонка посмела задирать нос только потому, что ей всего двадцать! Она считает, что я ни на что не гожусь, потому что я старуха! Ну и наглость!»

Шеннон рвала и метала весь день – для несчастной Джулии Ройстон он стал настоящим кошмаром.

В четыре часа пополудни Шеннон вскочила со стула и выбежала из офиса, крикнув на ходу помощнице:

– Если меня будут спрашивать, я поехала забирать машину со станции гарантийного обслуживания!

Она хлопнула дверью так, что стопка старых журналов упала с полки на пол. В редакции журнала «Женщина» раздался облегченный вздох сотрудников.

Шеннон треснула кулаком по кнопке вызова лифта.

«Я, видите ли, стара для этого! Ну держись у меня, Аликс!»

Такси доставило Шеннон до угла улицы Ист-Энд. Смрадные испарения железнодорожных путей и депо затуманивали нежно-голубое небо. Шеннон ощутила во рту привкус гари. Кирпичные стены строений эпохи королевы Виктории были размалеваны рисунками и надписями, сделанными синей и красной краской; сквозь старинную кладку кое-где пробивались кустики золотарника, увенчанные желтенькими цветами, тянущимися к солнцу. Было жарко, и Шеннон старалась держаться в тени, направляясь к гаражам под сводами пролета моста. Пот струился по ее спине.

Дверь гаража, покрытая выцветшей и облупившейся зеленой краской, была распахнута, оттуда доносились звуки радио. Боязливо переступив порог, Шеннон очутилась в полутемной мастерской. Сделав несколько шагов в душном полумраке, она крикнула, перекрывая голосом музыку:

– Эй, есть здесь кто-нибудь?

Кто-то приглушил звук, из-за автомобилей, горделиво сверкающих хромом молдингов и бамперов и пахнущих лаком и краской, вышел механик, одетый в запачканный комбинезон. Увидев клиентку, он сказал:

– Вы за своим «БМВ», мисс Гарретт? Машина готова, можете ее забирать.

– Спасибо, – сказала Шеннон.

Глаза ее привыкли к полумраку, и она еще раз окинула взглядом помещение. Повсюду тускло поблескивали банки с краской, ящики с запасными частями, разнообразные инструменты, на стене красовались глянцевые календари. Механик улыбнулся, и, приглядевшись к нему, Шеннон поняла, что это женщина. Среднего роста, худая, с длинными белокурыми волосами, стянутыми косынкой, она совсем не смущалась того, что ее старенький комбинезон надет на голое тело. Руки и плечи под широкими лямками потемнели от загара, местами кожа облупилась. Пока мастер искала среди документов, лежащих на верстаке, наряды на выполненные ремонтные работы, чтобы выписать счет, Шеннон краем глаза заметила, как под комбинезоном колышутся ее полные груди.

Шеннон стало жарко, и она потупилась, пряча румянец, и стала рыться в сумке, ища чековую книжку.

– Вы новенькая? – спросила она. – Я не знала, что здесь работают женщины.

– Меня зовут Донна. – Женщина обернулась и протянула руку.

Шеннон разглядела ее вблизи и поняла, что ей лет под тридцать. Обутая в плетеные сандалии, она уверенно и легко ступала по скользкому бетонному полу.

– Я работаю с прошлой недели. А вам не внушают доверия механики-женщины?

Шеннон пожала руку, оказавшуюся довольно крепкой, и рассмеялась:

– Избавь меня Бог! Нет, разумеется.

Донна улыбнулась. Рот у нее был большой и чувственный, губы накрашены блестящей красной помадой.

– Это хорошо, – сказала она. – А вот мужчины, случается, придираются ко мне и ворчат. Но ничего, привыкнут со временем.

– Наверное, тяжело работать механиком? – спросила Шеннон. – Я бы не смогла. И как только вы уживаетесь с коллегами!

Взгляд ее упал на один из настенных календарей: на нем была запечатлена мускулистая женщина в эластичном спортивном костюме из лайкры, поднимающая штангу в тренажерном зале. На фотографии были отчетливо видны капли пота на ее груди, животе и бедрах.

– Вас, наверное, раздражают такие картинки? – спросила Шеннон. – Вид у нее довольно агрессивный.

– Нет, абсолютно. Тем более что это мой календарь, – ответила Донна, глядя ей в глаза.

Шеннон еще раз взглянула на символ августа. Концы влажных волос атлетки прилипли к шее и гладкой коже на ключицах.

– Я тоже иногда посещаю спортивный клуб, но таких красоток я там не встречала.

– Ваша машина на заднем дворе, мисс Гарретт, – улыбнувшись, сказала Донна. – Следуйте за мной.

Она резко повернулась, и штаны из грубой ткани впились ей в промежность, обтянув плотные ягодицы. Шеннон вновь обдало жаром. Она провела пальцем по округлому вырезу льняного платья на шее. У нее взмокли подмышки, а чувствительные соски пощипывало от пота. Но жарко ей стало не из-за спертого горячего воздуха в мастерской.

«Нет, этого делать не стоит, – убеждала себя Шеннон, – нужно поскорее вернуться в офис. И вообще не известно, захочет ли этого Донна…»

«Но почему бы не рискнуть?» – нашептывал ей внутренний голос.

– Чушь! – вслух воскликнула Шеннон, хорошо еще, что музыка заглушила это вырвавшееся у нее восклицание. Она оставила банковский чек на верстаке и следом за мастером прошла на задний двор.

После сумрака мастерской яркое солнце ослепило ее. Лучи отражались в ветровых стеклах автомобилей, ожидающих своих владельцев, и рассыпались на тысячи игривых солнечных зайчиков. Донна склонилась над отводом водонапорной трубы и принялась разматывать рукав, сложенный в кольца, чтобы обдать водой раскаленный бетон.

Красный «БМВ» Шеннон стоял возле стены в конце площадки. Ворота были закрыты на засов.

– Не могли бы вы отполировать мне бампер? – спросила Шеннон. – По-моему, хромированные детали сверкают недостаточно ярко.

Блондинка томно потянулась и хитро прищурилась:

– А почему бы и нет? Я сделаю это сейчас же.

Она непринужденно отстегнула широкие наплечные лямки комбинезона и пояснила, покосившись на клиентку:

– Я запарюсь в нем, пока закончу работу. Я всегда мою машины в купальнике. Вас это не смущает?

Обезоруживающе улыбаясь, Донна стала расстегивать металлические пуговицы на бедрах. Лямки упали с ее покатых плеч, и Шеннон впилась взглядом в полосатый зеленый лифчик, распираемый большими загорелыми грудями. Донна полностью освободилась от плотного комбинезона и осталась в бикини.

– Я не только не возражаю, но и с удовольствием посмотрю, как вы работаете, – поспешно сказала Шеннон.

– Замечательно. И мне будет веселее. – В ее светло-карих глазах промелькнули лукавые искры.

Шеннон покраснела и потупилась.

«К пари это не имеет отношения, – подумала она. – И не поможет спасти журнал. Но зато это поможет мне вновь поверить в себя. Нельзя чувствовать себя старухой!»

Она спряталась в тени навеса над дверью черного хода гаража. Донна пошла к водонапорной трубе, на ходу развязывая косынку. Золотистые волосы упали ей на плечи. Шеннон захотелось подкрасться к ней сзади и потянуть за тесемки лифчика.

В промежности у Шеннон стало горячо. Она поежилась, разгладила на бедрах льняное платье и, прислонившись к крылу зеленого «ягуара», припаркованного у дверей гаража, с притворно равнодушным видом взглянула на Донну.

Та наклонилась над краном и стала наполнять водой ведро. Зеленый треугольник трусиков впился в ее ягодицы. Она скинула сандалии, и Шеннон с удивлением увидела, что на ногах у нее вытатуированы синие бабочки. Донна выпрямилась, подхватив ведро с мыльной водой и тряпку, и, не оглядываясь на Шеннон, подошла к ее машине и стала мыть бампер. Лифчик с трудом удерживал ее груди. Шеннон впилась взглядом в ложбинку между ними.

Донна выпрямилась и с улыбкой обтерла лоб тыльной стороной ладони.

– Жарковато сегодня. Пора освежиться.

Она подошла к крану и, повернув его, стала поливать себя водой из брандспойта. Ее сильные загорелые ноги, мускулистые икры и упругие бедра засверкали тысячами радужных капель. Донна подставила под тугую струю ладонь, плеснула водой себе на лицо и тряхнула головой.

– Небывалая жара! Совсем не хочется работать… – Она задрала голову и стала поливать водой грудь и живот.

Шеннон почувствовала, что в голову ей ударила кровь, насыщенная адреналином. Кожа покрылась пупырышками, ноги подкосились, и она присела на горячее крыло машины. Трусики под ее платьем впились в промежность, Шеннон заерзала, и Донна с подозрением покосилась на нее.

– Хорошо! – Она заткнула большим пальцем наконечник насадки рукава и подняла его над головой. – Приятно принять душ во время работы!

Донна звонко расхохоталась и стала поливать голые плечи. Вода стекала по ложбинке между грудей и животу. Донна оттянула лифчик и направила струю на соски. Купальник промок и прилип к телу.

– Не желаете ли принять холодный душ? – спросила она. – Или вы предпочитаете погорячей?

Она оттянула верхний край трусиков и сунула под них брандспойт. Ткань промокла, вода хлынула по бедрам, образовывая лужу вокруг ступней.

Донна повизгивала от удовольствия и вертела бедрами.

– Так что вам больше по душе – холодный или горячий? – спросила она. – Будете принимать ледяной душ?

Шеннон сглотнула ком и, оттолкнувшись от крыла «ягуара», встала. Коленки у нее дрожали.

– Обычно я принимаю сначала ледяной, а потом теплый душ. – Она подошла на неверных ногах к Донне, чувствуя, как печет голову солнце, и выдохнула: – А сейчас мне хочется одновременно и холодного, и горячего.

Донна уставилась на нее смеющимися карими глазами и облизнула нижнюю губу.

Шеннон положила руки ей на плечи, взяла брандспойт и засунула его ей под трусики. Потоки холодной воды хлынули по ягодицам на ноги. Донна взвизгнула и прижалась к Шеннон.

Ее платье моментально промокло насквозь, ей стало и холодно, и горячо одновременно. Отбросив пожарный рукав в сторону, Шеннон сжала предплечья Донны и принялась целовать ей груди. Мокрая кожа оказалась соленой на вкус, с привкусом машинного масла, от волос попахивало бензином. Шеннон оттянула край лифчика и стала сосать горячий и твердый сосок, сжимая крепкое тело Донны и приговаривая:

– Ты такая сильная, такая спортивная, такая сексуальная!

Мускулы на руках Донны напряглись под гладкой, загорелой кожей, она порывисто обняла Шеннон, и, прижав ее руки к бокам, приподняла над землей. И не успела Шеннон опомниться, как Донна отнесла ее к «ягуару» и усадила на горячий капот. Яркое солнце ослепило ее, в ноздри ударил запах бензина и масла. Донна повалила ее на спину, прижав лопатками к металлу, и задорно сверкнула глазами:

– Я вызвалась помыть машину, но с удовольствием займусь и ее хозяйкой. Отдраю по первому классу и бампер, и передок!

Шеннон оторопело хлопала глазами, хватая горячий воздух раскрытым ртом и чувствуя себя абсолютно беспомощной перед мускулистой атлеткой.

Донна ловко подхватила с земли ведерко и обдала клиентку мыльной водой. Шеннон ахнула и зажмурилась.

Не давая ей передохнуть, Донна сжала ее груди так, что соски набухли и встали торчком, а в промежности началась пульсация. Шеннон дотянулась руками до трусиков Донны и вцепилась пальцами в волосы у нее на лобке. Живот ее подрагивал, из промежности пахнуло жаром.

– Хорошо… – прохрипела Донна.

Главный редактор журнала «Женщина» завертела задом на капоте «ягуара», изнемогая от страсти. Механик станции технического обслуживания пока оправдывала ее ожидания.

Шеннон изловчилась и просунула два пальца во влагалище Донны. Та охнула и стала жадно сосать ее груди, щекоча мокрыми концами волос лицо и шею. Все завертелось перед затуманенным взором Шеннон.

– Да, да! – приговаривала Донна.

Вдохновленная ее стонами, Шеннон просунула в мокрую щель третий палец. Донна зачавкала громче, соски Шеннон отвердели, она почувствовала, как стенки влагалища резко сжали ее пальцы, но вскоре отпустили, и рука стала мокрой от соков. Шеннон стиснула другой рукой ягодицы Донны и начала просовывать в ее лоно пальцы все глубже и глубже в заданном ритме. Тело Донны все сильнее прижимало Шеннон к капоту автомобиля. Наконец она закричала:

– Не жалей меня, мне хорошо! Еще, еще, еще!

Ветерок ласкал влажные груди Шеннон. Поднатужившись, она приподнялась и начала двигать рукой вверх и вниз изо всех сил, все быстрее и быстрее, сжимая другой круглую, как мяч, ягодицу Донны и прижимаясь лицом к ее полным грудям.

– Ох, как мне хорошо! – грудным голосом стонала Донна, обильно увлажняя ладонь и запястье Шеннон. – Ох, ох, ох, ой-ой-ой… Да! Да! Да!

Она задрала голову, содрогнувшись в исступленном оргазме, и волосы ее сверкнули на солнце, словно золото.

Ее стройное, сильное тело распростерлось на Шеннон и словно бы приклеилось к нему. Спину Шеннон жег раскаленный автомобильный капот, в рот лез разбухший сосок Донны, ноздри щекотал ее резкий пот. Все это действовало на Шеннон чрезвычайно возбуждающе.

– Это великолепно! – воскликнула она, как только Донна пришла в себя после оргазма.

– Но я еще не закончила, – похотливо ухмыльнувшись, сказала атлетка. – Нужно кое-что отполировать.

Она медленно сползла с распростертого на капоте «ягуара» главного редактора и опустилась на колени. Полюбовавшись ее оголенными бедрами и промежностью, обтянутой крохотными трусиками, Донна раздвинула ей ноги, приговаривая:

– Сейчас узнаешь, что такое первоклассное обслуживание!

Солнце слепило Шеннон глаза, и она зажмурилась, создав себе таким образом подобие интимного полумрака.

Сильные пальцы Донны сорвали с нее трусики, и в промежности возникла легкая пульсация. Шеннон завиляла задом и выпятила низ живота.

Донна высунула шершавый красный язык и лизнула ей промежность от ануса до лобка.

Шеннон зарычала, сжав кулаки.

Язык Донны ловко проник во влагалище.

Шеннон взвизгнула и, сжав голову Донны ладонями, потянула ее на себя, шепча:

– Сделай меня как следует… Сейчас же!

– Ты у меня быстренько кончишь, подружка, не беспокойся! – заверила ее Донна.

Шеннон часто и глубоко задышала, предвкушая долгожданное удовлетворение.

Донна свернула язычок трубочкой и просунула его во влагалище Шеннон. Та взвизгнула и завертелась на капоте, изнемогая от вожделения. Сильные пальцы ремонтного мастера стиснули ее ягодицы, шершавый язык стал обрабатывать клитор. По телу Шеннон пробежала дрожь.

– Я кончаю! Я кончаю! – выдохнула она.

Обдавая промежность Шеннон горячим дыханием, Донна стала лизать ей клитор, да так, что у редактора зашевелились волосики на лобке, а ягодицы покрылись гусиной кожей. Сжав кулаки, она забилась в экстазе, выкрикивая:

– Еще! Еще!

Донна стала сосать клитор энергичнее. Шеннон напряглась, словно натянутая струна. Донна ввела ей во влагалище два пальца и начала двигать ими туда-сюда, все быстрее и быстрее.

– Вот так, вот так! Да, да, да! – стонала Шеннон.

Крепкая рука Донны на мгновение вышла из ее лона и затем вновь вошла в него по самую кисть. В потемневших глазах Шеннон вспыхнули искры, она утробно ахнула и улетела куда-то за облака…

В этот вечер даже в уютном садике на заднем дворе дома Шеннон, обнесенном кирпичной стеной, было жарко и душно. Она удобно устроилась в кресле-качалке с бокалом белого вина в руке и любовалась вечерним небом, проглядывающим сквозь лепестки цветов магнолии. Внезапно небо над Лондоном осветилось зарницей: надвигалась гроза. И тотчас же раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть?

Шеннон лениво встала и босиком подошла к входной двери, чтобы открыть ее. На пороге стояла Аликс Невилл.

– Ах это ты!

– Я на минутку, – перебила ее гостья. – Очень спешу. Я забежала, чтобы передать тебе вот это. – Она вручила Шеннон сложенный вдвое листок плотной бумаги кремового цвета.

Как же она могла забыть о письме Эдмунда Говарда! Ведь ей следовало вернуться в офис из гаража. Но она забыла обо всем на свете…

– Спасибо, Аликс! Заходи, не стой в дверях, – сказала Шеннон.

Аликс Невилл прошла мимо нее в прихожую. На этот раз девушка была одета в бледно-золотистый плащ до колен из микроволокнистой ткани. Шеннон предложила ей войти в комнату и обсудить условия очередного пари.

– Боже правый! – воскликнула Шеннон, пробежав текст. – Ты уверена, что готова пойти на это?

Она взглянула на Аликс. Волосы ее были заплетены в косу и уложены в тугие кольца, лисья физиономия светилась от возбуждения.

– Ты еще спрашиваешь! О лучших условиях я не могла и мечтать! – воскликнула она. – Мне даже немножко жаль бедного Винса Рассела.

– Насколько я знаю, у тебя с ним свои счеты. Рассчитываешь взять реванш? Понимаю… Так вот почему ты отказалась от моей помощи! – Шеннон усмехнулась. – Справишься сама?

– Естественно! Пожелай мне удачи, и я побежала. Кстати, тогда, в туалете, мне показалось, что ты психанула. Извини, если я в чем-то была не права. Но сейчас ты, кажется, успокоилась.

Шеннон хихикнула и погладила себя по бедрам, обтянутым шелковым китайским халатом. После первоклассного обслуживания в ремонтной мастерской у нее все еще побаливала спина и приятно ныла промежность.

– Успеха тебе, Аликс! Надеюсь, я первой узнаю от тебя, как все прошло! – сказала она.

Аликс Невилл потуже стянула на плаще пояс, как-то странно взглянула на Шеннон и облизнула верхнюю губу.

– Сегодня уже двадцать первое число, не так ли? У нас в запасе совсем мало времени. Но не беспокойся, «Женщина» победит в этом споре, я не намерена проигрывать дважды. На этот раз победа будет за мной.

С этими словами Аликс покинула квартиру. Как только за ней захлопнулась дверь, Шеннон вернулась во внутренний дворик и, опустившись в кресло, прочла написанные на листке бумаги два слова: «Предел удовольствия».

Это было название малоизвестного широкой публике частного клуба.